Европейский Суд по правам человека и адвокатура (Ю.И. Стецовский, "Адвокат", N 4, апрель 2006 г.)

Европейский Суд по правам человека и адвокатура

Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР Ю.И. Стецовский исследует вопрос о соответствии российского законодательства и правоприменительной практики Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и практике Европейского суда в Страсбурге.

Европейское право. Со вступлением в Совет Европы и ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод Россия должна обрести новое измерение: европейское.

Но хотя новеллы означают включение России в "семью" европейского права, практические потребности, связанные с приобщением к европейскому праву, осознаются в Российской Федерации с большим трудом. Повседневный отказ в правосудии и другие беды вынуждают россиян обращаться с жалобами в Европейский Суд по правам человека. В связи с этим, чтобы не прослыть изгоем европейского сообщества, наши базисные понятия и институты необходимо привести в соответствие с европейскими стандартами; российские законы и правоприменительная практика не должны расходиться с прецедентным правом, создаваемым главным официальным толкователем Конвенции - Европейским Судом.

Для преодоления советской доктрины отрицания судебного прецедента с весны 1998 г. видное место занимает важнейшее правило: "Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации" (т.е. после 5 мая 1998 г.)*(1). Как видим, здесь прямо сказано, что Россия признает обязательной компетенцию Европейского Суда по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней.

Что это означает практически? Если говорить применительно к государству - члену Совета Европы о каком-либо деле против него в Европейском Суде, то при аналогичных обстоятельствах нельзя принять иное решение, чем решение, уже принятое Европейским Судом в отношении другого лица по такому же или аналогичному случаю. Речь здесь идет как о физическом, так и юридическом лице. Таким образом, прецедентное право Европейского Суда входит в правовую систему Российской Федерации. При этом Европейский Суд не отменяет и не изменяет решения национальных судов и не является вышестоящей инстанцией в рассмотрении уголовного, гражданского или административного дела, а принимает решения о соответствии либо несоответствии действия (или бездействия) того или иного государства по данному делу положениям Европейской конвенции по правам человека и основных свобод*(2).

Постановления Пленума Верховного Суда РФ. В контексте стандартов Европейского Суда следует руководствоваться универсальными и региональными международными документами. При этом существенное значение должно принадлежать постановлениям Пленума Верховного Суда РФ.

Так, в постановлении от 18 ноября 1999 г. N 78 Пленум Верховного Суда РФ отметил: "Судам при осуществлении правосудия необходимо исходить из того, что несоблюдение установленных законом сроков производства по уголовным и гражданским делам существенно нарушает конституционные права граждан на судебную защиту, а также противоречит общепризнанным принципам и нормам международного права, которые закреплены, в частности, в статье 10 Всеобщей декларации прав человека, в пункте 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в пункте 3с статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах"*(3).

10 октября 2003 г. Пленум Верховного Суда РФ принял постановление N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"*(4). Пленум напомнил о Федеральном законе от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ, по которому, выступая за соблюдение договорных и обычных норм, Россия подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств.

Меры индивидуального и общего характера в связи с решениями Европейского Суда по правам человека. Прецедентный характер решений этого Суда должен повседневно влиять на внутреннее законодательство и правоприменительную практику в Российской Федерации.

Ю. Берестнев справедливо отмечает: для нас представляют большой интерес шаги, предпринятые французскими властями на основании рекомендаций страсбургских судебных инстанций по делу Хаккара*(5).

Хаккар, эмигрант из Алжира, постоянно проживающий во Франции, совершил ряд тяжких преступлений. Основываясь на Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в жалобе в Европейский Суд заявитель указывал, что ему был вынесен обвинительный приговор, в том числе на основании его показаний, данных на допросе без участия адвоката. Французские суды всех инстанций ранее считали, что некоторые незначительные процессуальные нарушения не опровергли доказательства по делу и не повлияли в целом на надлежащую защиту прав и свобод Хаккара.

Затем были приняты правовые акты, касающиеся повторного рассмотрения приговоров по уголовным делам после вынесения решения Европейским Судом по правам человека во время рассмотрения дела Хаккара. Законом N 2000-516 от 15 июля 2000 г. о защите презумпции невиновности и прав потерпевших в Уголовно-процессуальный кодекс была добавлена глава "О повторном рассмотрении решений по уголовным делам после вынесения решения Европейским Судом по правам человека".

18 июля 2000 г. Хаккар подал жалобу с просьбой повторно рассмотреть решение суда присяжных Йонны от 8 декабря 1989 г. и приостановить исполнение приговора. Эти ходатайства были рассмотрены Советом по повторному рассмотрению дел, созданным на основании Закона N 2000-516.

Совет распорядился приостановить исполнение приговора о пожизненном заключении от 8 декабря 1989 г. Вместе с тем Совет счел неприемлемым ходатайство о приостановлении приговора о восьмилетнем лишении свободы, вынесенного Парижским апелляционным судом 27 декабря 1992 г. за попытку побега с применением насилия.

Что касается заявления с просьбой о повторном рассмотрении дела, то по выводу Совета в случае нарушения прав необходимо иметь достаточное время для подготовки своей защиты и обеспечить возможность получения помощи адвоката, назначаемого по собственному выбору обвиняемого. Участие адвоката обеспечивается, когда характер и тяжесть обвинения повлекли за собой тяжелые последствия для осужденного лица, которым можно было положить конец только путем повторного рассмотрения дела.

Совет, таким образом, принял заявление с просьбой пересмотреть приговор о пожизненном заключении, вынесенный 8 декабря 1989 г. Французские власти обязались обеспечить очень тщательное рассмотрение дела Хаккара.

Относительно мер общего характера Комитет Министров Совета Европы по делу Хаккара указал: "Имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в результате чрезмерной продолжительности некоторых процессуальных действий по уголовному делу, возбужденному против заявителя, также имело место нарушение пунктов 3, "b" и "c", статьи 6 вкупе с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, допущенное в контексте тех же процессуальных действий в суде присяжных Йонны, в результате чего заявитель был приговорен к пожизненному заключению, у него не было достаточно времени и возможностей для подготовки своей защиты и его интересы не были представлены в суде".

Комитет Министров Совета Европы принял к сведению, что Правительство Франции выполнило все меры индивидуального и общего характера. Комитет Министров выразил также удовлетворение тем, что правительство страны-ответчика выплатило заявителю в общей сложности 62 000 французских франков в качестве справедливой компенсации*(6).

При рассмотрении мер индивидуального и общего характера показательно и постановление Европейского Суда от 28 октября 2003 г. по делу "Ракевич против России", обязывающее Российскую Федерацию не только выплатить компенсацию в пользу заявителя, но и исправить законодательство в пользу российских граждан*(7).

26 сентября 1999 г. Тамара Николаевна Ракевич - математик НИИ, спортсменка-альпинист, мать несовершеннолетнего сына - была в гостях у знакомой. Разговор шел в основном на темы религии. Во многом собеседники не сошлись, и в качестве последнего аргумента хозяйка вызвала бригаду психиатрической помощи. Ракевич доставили в психиатрическую больницу и начали лечить, так как врачебный консилиум постановил: у пациентки параноидальная шизофрения.

По Закону РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" в случае поступления человека на принудительное лечение врачи обязаны в течение двух суток обратиться в суд, а суд в течение пяти суток рассмотреть вопрос о правомерности принудительного лечения. Врачи больницы так и поступили. Согласно названному Закону суд должен рассмотреть вопрос в течение пяти дней. Районный же суд обратился к рассмотрению вопроса: через 39 дней!

5 ноября 1999 г. долгожданный для Тамары Николаевны процесс состоялся, но Орджоникидзевский районный суд Екатеринбурга заслушал только одну сторону - врачей. Пациентку суд выслушать не пожелал и решил оставить ее для продолжения лечения в стационаре. Между тем согласно ст. 32 Закона о психиатрической помощи человек вправе лично участвовать в рассмотрении вопроса о его госпитализации. 24 ноября 1999 г. Свердловский областной суд оставил без удовлетворения кассационную жалобу Т.Н. Ракевич, подтвердив, что ее госпитализация была необходимой. Вместе с тем кассационная инстанция установила: Ракевич больше не нуждается в неотложном лечении, имеет работу, является матерью несовершеннолетнего ребенка и уже провела в стационаре длительное время.

Игнорируя фактический отказ в доступе к правосудию, от жалоб мнимой больной открещивались как черти от ладана. И только работающее в Екатеринбурге общественное объединение "Сутяжник" в лице юриста Анны Деменевой сочло возможным оказать Тамаре Ракевич юридическую помощь. Представляла интересы Ракевич в Европейском Суде Анна Деменева*(8).

Относительно термина "душевнобольной" Европейский Суд отметил: "Этот термин не может быть использован таким образом, чтобы позволить госпитализировать лицо в недобровольном порядке только потому, что его взгляды и поведение отклоняются от общепринятых норм". Поскольку человек должен иметь право самостоятельно обращаться в суд относительно законности его помещения в психиатрическую больницу, не соглашаясь с механизмом, содержащимся в ст. 33-35 Закона "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", Европейский Суд пришел к выводу: "Доступ госпитализированного лица к судье не должен зависеть от волеизъявления госпитализирующих органов". По этим основаниям Суд единогласно постановил, что имело место нарушение ч. 1 и 4 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Европейский Суд постановил, что принудительная госпитализация заявительницы в психиатрический стационар не соответствовала порядку, предусмотренному законом, и потому была актом вмешательства государства в права человека, гарантированные ст. 5 Европейской конвенции, т.е. нарушением права на свободу и личную неприкосновенность.

На основании ст. 5 Европейской конвенции Суд обязал Россию выплатить Ракевич 3000 евро за моральный ущерб плюс все полагающиеся налоги с данной суммы. Статья 5 устанавливает, что для ограничения свободы человека необходимы предусмотренные законом и Конвенцией основания и вопрос о лишении или ограничении свободы должен решаться судом незамедлительно.

Поскольку Россия с 1998 г. является участницей Европейской конвенции, то исполнение вынесенного в Страсбурге решения должно повлечь за собой внесение изменений в Закон о психиатрической помощи, которые приведут его в соответствие с требованиями Конвенции. Гарантом тому должны быть действия Комитета Министров Совета Европы.

Справедливое судебное разбирательство. Согласно п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод "каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

Предусматривая справедливое судебное разбирательство, Конвенция устанавливает публичное оглашение судебных решений. Но допуская исключения из принципа гласности, Конвенция закрепляет минимальные права обвиняемого, включая право на презумпцию невиновности.

Устанавливая публичность судебного разбирательства, ст. 6 Конвенции гласит: "Каждый имеет право на публичное разбирательство. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на судебные заседания в течение всего процесса или его части по соображениям морали, общественного порядка или национальной безопасности в демократическом обществе, а также когда того требуют интересы несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или - в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо - при особых обстоятельствах, когда гласность нарушала бы интересы правосудия".

Рассматривая проблему справедливого судебного разбирательства, судья Страсбургского Суда Лукис Г. Лукайдес считает, что основной целью и стратегией требований о проведении публичных слушаний является защита сторон от секретного отправления правосудия. Ссылаясь на дело "Суттер против Швейцарии", указывается: "Делая процесс отправления правосудия открытым, общественность вносит свой вклад в достижение цели статьи 6 Конвенции, а именно справедливого судебного разбирательства, гарантирование которого является одним из основополагающих принципов любого демократического общества по смыслу Конвенции".

Из формулировки и цели данного положения следует, что публичность судебных разбирательств является правилом, а разбирательство в закрытом заседании - исключением. Применение правила об исключении должно разрешаться исходя из фактов каждого конкретного дела. Проблема состоит в том, что положение о публичном оглашении судебных решений сформулировано таким образом, что не допускает исключений из этого правила. Европейский Суд прояснил это в своем прецедентном праве и добавил, что публичное оглашение приговоров не подлежит косвенным ограничениям. Здесь возникает вопрос, нарушают ли такие цели публичное оглашение судебного решения в случае проведения слушания дела за закрытыми дверями в интересах одной из целей, указанных в ст. 6 Конвенции, как, например, в интересах национальной безопасности. Иными словами, в чем смысл проведения разбирательства за закрытыми дверями, если доказательства, представленные в таком судебном разбирательстве, будут отражены в публичном оглашенном судебном решении?

По аналогии с нормами английского права о рассмотрении семейных дел в закрытых заседаниях приемлем следующий подход: то, что происходит за закрытыми дверями, не полностью отражается в публично оглашаемых судебных решениях, и, конечно, следует быть аккуратным, чтобы имена и иная информация, которая может привести к идентификации сторон, не стали достоянием гласности, или следует избегать указания большого количества подробностей о частной жизни семьи в таких судебных решениях. Решение, принятое судом по вопросам дела, должно стать публичным в целях достижения цели общественной осведомленности, являющейся главной целью принципа публичности. Из сказанного делается вывод о том, что в этой сфере может быть необходима модификация Конвенции*(9).

При рассмотрении принципа гласности необходимо вспомнить о положениях УПК РСФСР и Конституции РФ. Согласно ст. 18 УПК РСФСР гласность считалась правилом, а закрытое судебное разбирательство - исключением (ч. 1). Предусматривались случаи, когда по мотивированному определению суда или постановлению судьи допускалось ограничение гласности (ч. 2). Указывалось, что слушание дел в закрытом судебном заседании суда осуществляется с соблюдением всех правил судопроизводства (ч. 3). Наконец, предусматривалось: приговоры судов во всех случаях провозглашаются публично (ч. 4). Как известно, Конституция РФ запрещает издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (ч. 2 ст. 55). В соответствии с ч. 3 ст. 56 Конституции даже в условиях чрезвычайного положения не подлежит ограничению право каждого на судебную защиту его прав и свобод и на судебное обжалование (ч. 1 и 2 ст.46), на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 и 2 ст. 48). Отказываться от этих ценностей вряд ли следует.

Положения п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод связаны не только с принципом гласности.

Судебное разбирательство в разумный срок. 26 апреля 2004 г. Европейский Суд по правам человека признал нарушение права Александра Сергеевича Плаксина на справедливое судебное разбирательство в разумный срок (п. 1 ст. 6 Конвенции) и нарушение его права на эффективное средство правовой защиты (ст.13 Конвенции).

В конце октября 1996 г. в доме семьи Плаксиных произошел пожар, затронувший их квартиру. Все имущество семьи сгорело, а маленькая дочка попала в больницу с ожогами. В апреле 1997 г. Плаксин предъявил в Пятигорский городской суд иск о возмещении материального ущерба, о выплате компенсации за причинение вреда здоровью дочери и за расходы на ее лечение. В качестве ответчиков истец указал жилищно-эксплуатационные организации и газосварщика С., чья небрежность при производстве работ якобы была причиной возгорания.

В августе 1998 г. суд приостановил рассмотрение дела до окончания расследования уголовного дела в отношении сварщика. Вновь Плаксиных вызвали в суд лишь в феврале 2001 г. Уголовное судопроизводство продолжалось до сентября, а затем было прекращено в связи с амнистией.

Плаксин жаловался на бездействие Пятигорского городского суда в Ставропольский краевой суд; предъявил иск к Министерству финансов РФ, где ему разъяснили, что иск к Минфину относится к подсудности Басманного районного суда Москвы.

По данному делу Пятигорский горсуд назначал одну за другой экспертизы стоимости имущества. В октябре 2001 г. иск был удовлетворен частично. Обе стороны решением остались недовольны, и по их жалобам Ставропольский краевой суд направил дело на новое рассмотрение. В начале 2003 г. Пятигорский горсуд приостановил производство, назначив еще ряд судебных экспертиз. 30 октября 2003 г. иск был полностью удовлетворен, но по кассационным жалобам ответчиков процесс продолжался.

Европейский Суд по правам человека, куда обратился Плаксин, указал, что "не было никакой необходимости приостанавливать гражданский процесс на два с половиной года до конца расследования уголовного дела".

По мнению же представителя России в Европейском Суде П. Лаптева, "столь длительное рассмотрение дела было законно:" Такая позиция была расценена Судом как "необоснованные заявления общего характера". Не соглашаясь с рассмотрением дела в течение пяти с половиной лет, Европейский Суд оценил моральный ущерб А. С. Плаксина в 2400 евро, хотя сам он притязал на 100000 долларов и 10000 евро*(10).

Проблемы права на состязательность, на свободу и личную неприкосновенность, на справедливое судебное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным судом, на уважение частной и семейной жизни. 24 июля 2003 г. по делу "Смирновы против Российской Федерации" Европейский Суд единогласно постановил, что имело место нарушение п. 1 ст. 6, п. 1 и 3 ст. 5 и ст. 8 Конвенции*(11).

Дело было инициировано двумя жалобами Смирновых в Европейский Суд, поданными соответственно 9 ноября 1998 г. и 31 октября 1998 г.

6 февраля 2003 г. в Суд явились от властей России: Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде П. Лаптев, советник Ю. Берестнев, эксперты О. Анкудинов, Е. Крючкова, С. Разумов, В. Власихин; от заявителя - адвокат Л. Анстетт-Гардеа и советник А. Мэйс.

Заявители - Е.П. Смирнова (первый заявитель) и И.П. Смирнова (второй заявитель) являются сестрами-близнецами. Они родились в 1967 г. и проживают в Москве.

Разрешая жалобы Смирновых, Европейский Суд указал на постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. по делу о проверке конституционности отдельных положений УПК РСФСР, регулирующих полномочия суда по возбуждению уголовного дела, в связи с жалобой И.П. Смирновой и запросом Верховного Суда РФ*(12).

14 января 2000 г. отмечалось, что некоторые аспекты полномочий суда по возбуждению уголовного дела уже были предметом рассмотрения Конституционным Судом. Так, в постановлении от 28 ноября 1996 г. Суд признал, что на суд нельзя возлагать выполнение каких бы то ни было функций, не согласующихся с его положением органа правосудия, что возбуждение уголовного преследования и поддержание обвинения перед судом является задачей органов предварительного расследования и прокуратуры, тогда как суд обязан объективно оценивать законность и обоснованность выдвинутого против лица обвинения, проверяя результаты их деятельности, а также рассматривать жалобы на действия и решения лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство на досудебных стадиях. Кроме того, в постановлении от 28 ноября 1996 г. указывается: конституционный принцип состязательности предполагает такое построение уголовного судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемого только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон обвинения и защиты. Суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных функций, в том числе полномочий по возбуждению уголовного дела.

В постановлении от 20 апреля 1999 г. Конституционный Суд признал не соответствующим Конституции РФ полномочие суда по собственной инициативе направлять дело для дополнительного расследования ввиду невосполнимой в судебном заседании неполноты проведенного расследования, а также при наличии оснований для предъявления обвиняемому другого обвинения, так как при этом суд фактически должен выполнять не свойственную ему обвинительную функцию, что противоречит ст. 49, ч. 3 ст. 123, ч. 1 ст. 46 и ст. 52 Конституции РФ. Признанные в указанном постановлении положения не предполагают возможность возбуждения уголовного дела судом в отношении новых лиц при решении вопроса о направлении дела для дополнительного расследования.

Возлагая на суд единственную задачу осуществления правосудия, Конституция РФ не относит к его компетенции уголовное преследование, посредством которого реализуются закрепленные за исполнительной властью полномочия по охране общественного порядка и борьбе с преступностью.

Конституционный принцип разделения законодательной, исполнительной и судебной властей и самостоятельность каждой из них предполагает разграничение в уголовном судопроизводстве функции осуществления правосудия и функции уголовного преследования.

На суд как на орган правосудия нельзя возлагать функцию возбуждения уголовного преследования, тем более при наличии не отмененного акта следствия об отказе от уголовного преследования и о прекращении уголовного дела. Вместе с тем суд вправе осуществлять по делам публичного обвинения судебный контроль над законностью и обоснованностью возбуждения уголовного дела, отказа в его возбуждении или прекращения уголовного дела по жалобам лиц, чьи права этими актами были нарушены.

Возбуждение судом уголовного преследования не согласуется с конституционными полномочиями о независимом правосудии. Из такого понимания статуса суда исходит Международный пакт о гражданских и политических правах. Согласно Пакту каждый, кому предъявлено уголовное обвинение, имеет право на справедливое разбирательство его дела компетентным, независимым и беспристрастным судом. Это предусмотрено и другими общепризнанными принципами и нормами международного права.

В связи с нарушениями конституционной законности в постановлении от 14 января 2000 г. Конституционный Суд РФ указал: уголовное дело гражданки И.П. Смирновой подлежит пересмотру. На данное обстоятельство 24 июля 2003 г. указал Европейский Суд по правам человека.

Рассматривая дело сестер Смирновых, Европейский Суд учитывал, что на основании постановления Конституционного Суда РФ президиум Московского городского суда 24 февраля 2000 г. отменил судебные решения от 24 марта и 23 июля 1997 г. в отношении второго заявителя; судебное решение от 31 марта 1999 г. было отменено в отношении обоих заявителей. Решения от 13 и 20 мая 1999 г. и от 10 ноября 1999 г. были также отменены. Дело в отношении обоих заявителей было направлено для производства дополнительного расследования; второй заявитель была освобождена из-под стражи, но ее сестра оставалась под стражей.

20 марта 2000 г. прокурор Тверской межрайонной прокуратуры г. Москвы возобновил производство по делу второго заявителя, и его соединили с делом первого заявителя.

25 апреля 2000 г. материалы дела направили в Тверской межмуниципальный суд г. Москвы, и в тот же день первый заявитель была освобождена из-под стражи ввиду истечения срока ареста.

В связи с систематической неявкой по повесткам суда 28 августа 2000 г. Тверской межмуниципальный суд вынес определение о заключении заявителей под стражу.

12 марта 2001 г. заявителей арестовали, и судебное разбирательство было возобновлено. 24 сентября 2001 г. суд продлил срок содержания под стражей на три месяца.

9 января 2002 г. Тверской межмуниципальный суд г. Москвы приговорил первого заявителя к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества, а второго - к шести годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Этот приговор 9 апреля 2002 г. Мосгорсуд отменил, уголовное дело прекратил и освободил заявителей от отбывания наказания ввиду истечения давности.

В постановлении Европейского Суда отмечается четырехкратное заключение заявителей под стражу (§ 66). Кроме того, по мнению Европейского Суда, неоднократные повторные аресты Смирновых недостаточно обоснованны, что является нарушением п. 1 и 3 ст. 5 Конвенции (§ 70, 71).

По делу Смирновых Европейский Суд исходил из принципа вынесения решений в разумный срок.

Суд принял во внимание, что уголовное судопроизводство власти начали 5 февраля 1993 г. Закончилось оно 3 апреля 2002 г., когда Московский городской суд отменил приговор по делу Смирновых. Таким образом, разбирательство длилось в целом девять лет два месяца и четыре дня. Из этого срока в отношении первого заявителя лишь три года одиннадцать месяцев и четыре дня подпадают под юрисдикцию Европейского Суда ratione temporis. По той же причине период времени, который следует учитывать в отношении второго заявителя, составляет два года пять месяцев и двадцать семь дней (§ 84).

Выдвинутые против Смирновых обвинения Европейский Суд не считает особенно сложными: разбирательство мошенничества с кредитами и незаконное завладение чужой собственностью при самом тщательном проведении не должно было занимать годы (§ 85).

Европейский Суд пришел к выводу о том, что продолжительные периоды бездеятельности властей не имели достаточных оснований. Вынося малообоснованные неоднократные решения о заключении под стражу и об освобождении, власти заронили у заявителей чувство небезопасности и недоверия к правосудию, тем самым косвенно побуждали их скрываться (§ 87).

Учитывая все обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд признал, что длительность разбирательства не соответствовала требованию "в разумный срок". Следовательно, имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции (§ 88).

Европейский Суд обратил внимание и на действия в отношении паспорта первого заявителя.

Этот паспорт был изъят при аресте и находился в материалах уголовного дела первого заявителя. Для возвращения паспорта первый заявитель предприняла несколько безуспешных попыток, в частности, она обращалась с жалобами в судебные органы и органы прокуратуры различных уровней.

Как отмечено Судом, отсутствие паспорта создавало многочисленные проблемы в повседневной жизни Е.П. Смирновой. В 1997 и 1998 гг. из-за этого ей отказывали в трудоустройстве. 22 декабря 1997 г. в медицинском учреждении ей сообщили, что бесплатная медицинская помощь оказывается лишь при предъявлении страхового свидетельства и паспорта. По той же причине 15 апреля 1998 г. Е.П. Смирновой отказали в проведении в ее квартиру телефонной линии. 2 июня 1998 г. она получила уведомление о необходимости паспорта для совершения нотариальных действий. 10 декабря 1998 г. Е.П. Смирновой отказали в регистрации брака ввиду отсутствия у нее паспорта. 19 марта 1999 г. первый заявитель была задержана органами милиции для установления личности; из-за невозможности предъявить документ, удостоверяющий личность, она была доставлена в отделение милиции, и там решили взыскать штраф за совершение административного правонарушения. В 1998 г. председатель Тверского межмуниципального суда г. Москвы сообщил первому заявителю о необходимости нахождения паспорта в материалах дела.

31 марта 1999 г. наряд милиции явился в квартиру заявителей, где потребовал от них документы, удостоверяющие личность. В связи с отказом выполнить требуемое сестер доставили в отделение милиции. 6 октября 1999 г. следователь по делу первого заявителя вернул ей паспорт (§ 40-46).

Поскольку данные действия нарушают право частной и семейной жизни, предусмотренное ст. 8 Конвенции, Европейский Суд указал: "В своей повседневной жизни граждане России должны предъявлять свое удостоверение личности необыкновенно часто, даже при таких простых действиях, как обмен валюты или покупка билетов на проезд. Внутренний паспорт также необходим для более важных целей, например, для трудоустройства или получения медицинской помощи. Таким образом, лишение паспорта представляет собой длящееся вмешательство в частную жизнь заявителя" (§ 97). "Власти России не продемонстрировали, что невозвращение первому заявителю ее паспорта после ее освобождения из-под стражи имело основания в национальном праве. Следовательно, имело место нарушение ст. 8 Конвенции "(§ 100).

По выводу Суда, "в настоящем деле разумно полагать, что заявителям причинены горе, беспокойство и расстройства, обостренные неоднократным содержанием под стражей и необоснованно длительным разбирательством. Более того, планы первого заявителя были расстроены, поскольку она не могла жить полноценной повседневной жизнью ввиду изъятия ее паспорта" (§ 105).

Присуждая денежные суммы в пользу первого и второго заявителей, Суд руководствовался принципом справедливости (§ 106).

Европейский Суд сделал вывод, что заявители понесли судебные расходы и судебные издержки в связи с их попытками добиться освобождения из-под стражи. Однако они представили лишь частичное документальное подтверждение требуемых сумм. Кроме того, определяя размер взыскания в качестве компенсации судебных расходов и издержек, Суд учитывал предоставление правовой помощи Советом Европы (§ 113, 114).

По изложенным основаниям Европейский Суд единогласно*(13) постановил:

1) в отношении обоих заявителей имело место нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, предусмотренного п. 1 и 3 ст. 5 Конвенции;

2) в отношении обоих заявителей имело место нарушение права на справедливое судебное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным судом, предусмотренного п. 1 ст. 6 Конвенции;

3) в отношении первого заявителя имело место нарушение его права на уважение частной и семейной жизни, предусмотренного ст. 8 Конвенции;

4) государство-ответчик обязано выплатить заявителям следующие суммы:

первому заявителю - 3500 евро в качестве компенсации морального вреда;

второму заявителю - 2000 евро в качестве компенсации морального вреда;

обоим заявителям - 1000 евро в возмещение судебных расходов и издержек;

5) отклонить остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Иные вопросы применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. К сожалению, с функциями Совета Европы и деятельностью Европейского Суда по правам человека многие не были знакомы.

Так, по мнению Л. Завадской, для принятия обращения в Европейский Суд необходимо "исчерпать все имеющиеся в национальной правовой системе средства защиты своего права. Это и система судов общей юрисдикции и Конституционный Суд РФ"*(14). Гражданин может обратиться в Европейский Суд, если "исчерпаны все внутренние средства защиты, включая обращение в высшие судебные инстанции Российской Федерации", - считал А. Сухарев*(15).

По мнению И. Петрухина, обращение в Европейский Суд возможно в случаях "несогласия с решениями высших правоприменительных органов, в частности, президиума Верховного Суда РФ"*(16). (Какие высшие органы имеются в виду, автор не говорит. Что же касается решений президиума Верховного суда, то для обращения в Европейский Суд они вообще не нужны.)

По ряду причин очень важен вопрос о приемлемости жалоб. Из всех жалоб, адресованных в Европейский Суд, более 95% отклоняются как неприемлемые к рассмотрению по формальным и (или) сущностным критериям. Принимаются к рассмотрению лишь менее 5% жалоб. Впечатляет и вторая цифра: из всех принятых к рассмотрению жалоб более 90% приводят к констатации нарушения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод*(17).

Организация работы Европейского Суда. Прежде всего отметим функции Совета Европы - одной из наиболее авторитетных и представительных организаций континента.

Совет Европы основан в 1949 г. Обязательным условием членства в Совете Европы является выполнение обязательств, вытекающих из положений Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, подписанной в Риме 4 ноября 1950 г. Европейская конвенция и 13 протоколов к ней содержат нормы, позволяющие добиваться эффективного соблюдения ее положений посредством деятельности специальных контрольных органов.

Первоначально их было три - Европейский Суд по правам человека, Европейская комиссия по правам человека и Комитет Министров Совета Европы. После институциональной реформы 1998 г. существовавшие процедуры значительно упростили: Европейская комиссия была ликвидирована, за Комитетом Министров остался лишь контроль над исполнением постановлений Европейского Суда, а все собственно судебные функции сконцентрировались в едином постоянно действующем Суде. С 5 мая 1998 г. Россия в полном объеме присоединилась к защитным механизмам Европейской конвенции. С ноября 1998 г. вступил в силу Протокол N 11 к Конвенции. Согласно Протоколу государства признали как право индивидуальной жалобы, так и обязательную юрисдикцию Суда*(18).

Решение, вынесенное судом или иным внутригосударственным органом, Европейский Суд изменить или отменить не может. Однако установив нарушение прав человека и присудив пострадавшему лицу финансовую компенсацию, Европейский Суд тем самым указывает государству на необходимость исправления как норм национального права, так и своей правоприменительной практики.

Постановления Европейского Суда имеют большое значение для понимания того, в каком направлении эволюционирует правовая мысль страсбургских судей. Знание прецедентной практики Европейского Суда крайне важно для российский судей, адвокатов и других правоприменителей. На это прямо указано в Федеральном законе от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ о ратификации Европейской конвенции*(19).

Поскольку решения и постановления Европейского Суда носят прецедентный характер, они обязательны не только для государства-ответчика. При вынесении новых решений Суд руководствуется оценками и подходами, которые он сформулировал ранее по другим делам. Таким образом, большой практический интерес представляют тексты постановлений и решений Суда, позволяющие ориентироваться в реальном смысле статей Европейской конвенции*(20).

Таким путем устанавливаются единые стандарты правопорядка для государств- участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это стандарты, которые оказывают прямое воздействие на внутреннее право государств и правоприменительную практику. Процесс врастания Конвенции во внутригосударственное право происходит прежде всего благодаря нормам прецедентного права, создаваемым Европейским Судом на основании рассмотрения конкретных жалоб.

Штаб-квартира Европейского Суда находится во французском городе Страсбурге. Там же находится и его Секретариат, функционирующий в рамках Генерального Секретариата Совета Европы.

Каждое государство, ратифицировавшее Европейскую конвенцию, представлено в Суде одним судьей. Судьи избираются Парламентской Ассамблеей Совета Европы из трех кандидатур, представляемых правительством каждого государства. В работе Суда судьи участвуют в личном качестве. В 1999 г. первым судьей от Российской Федерации стал Анатолий Иванович Ковлер.

Страсбургский Суд вправе рассматривать как межгосударственные жалобы, т.е. поданные одним государством-участником на нарушение Конвенции другим государством-участником, так и индивидуальные жалобы, поданные частными (юридическими или физическими) лицами. На практике подавляющее большинство поступающих в Суд жалоб составляют именно индивидуальные жалобы. При этом вовсе не обязательно, чтобы частное лицо было гражданином государства, против которого подана жалоба (ст. 1 Европейской конвенции).

Процедура по каждой жалобе может быть разделена на два основных этапа. Первый этап - решение вопроса о приемлемости жалобы к рассмотрению. Второй этап, если жалоба признается приемлемой, - ее рассмотрение по существу для выяснения вопроса о том, имело ли место нарушение Европейской конвенции.

Суд может заседать в составе: комитета из трех судей; палаты из семи судей; Большой палаты из семнадцати судей. Выбор состава зависит от сложности вопросов, связанных с применением Конвенции в представленном на рассмотрение деле.

На основании ст. 28 Конвенции лишь комитет из трех судей полномочен единогласным решением объявить индивидуальную жалобу неприемлемой. Таким путем комитет является фильтром, позволяющим отсеивать жалобы, которые очевидно не приемлемы к рассмотрению Судом. Решение комитета является окончательным.

Если комитет из трех судей не принял единогласное решение о неприемлемости жалобы, она будет рассмотрена палатой из семи судей. Решение принимается большинством голосов. В особом случае решение о приемлемости принимается Большой палатой.

Число жалоб, заявленных в Европейский Суд (а до 1 ноября 1998 г. - в Европейскую Комиссию по правам человека), с 1988 по 2001 г., выросло примерно на 700% и, судя по всему, будет возрастать*(21).

Регламент Европейского Суда. Для защиты прав и свобод человека немалое практическое значение имеет Регламент Суда, определяющий порядок реализации жалоб. Без осознания значения Регламента трудно обойтись адвокатам, заявителям, представителям государства-ответчика. В Регламенте указан порядок рассмотрения жалоб; на него делаются ссылки в решениях и постановлениях Европейского Суда*(22).

Согласно Регламенту официальными языками Суда являются английский и французский. До принятия решения о приемлемости жалобы всякое общение с заявителями или их представителями, а также состязательные бумаги заявителей должны быть - если при этом не используется один из официальных языков Суда - на одном из государственных языков Высоких Договаривающихся Сторон (правила 34, 57, 76)*(23).

Ряд правил Регламента посвящен содержанию жалоб, их приемлемости, мировому соглашению и другим важнейшим вопросам работы Европейского Суда.

Представительство Высоких Договаривающихся Сторон осуществляется уполномоченными лицами, которые вправе пользоваться помощью адвокатов и советников (правило 35 Регламента).

Правило 36 Регламента посвящено представительству заявителей. При этом указано, что лица, неправительственные организации или группы частных лиц вправе первоначально подавать жалобы самостоятельно или через представителя. Представителем заявителя выступает адвокат или любое другое лицо, утвержденное Председателем Палаты. Если представительство заявителя обязательно, Председатель Палаты вправе разрешить заявителю самому представлять свои интересы при условии, что при необходимости заявитель воспользуется помощью адвоката или другого утвержденного представителя.

Глава Х Регламента посвящена юридической помощи. Юридическую помощь, связанную с ведением дела, Председатель Палаты вправе предоставить бесплатно, если он убежден: а) что это необходимо для надлежащего ведения дела, находящегося в производстве Палаты; б) что заявитель не располагает достаточными средствами для полной или частичной оплаты соответствующих расходов. Для решения вопросов оплаты заявитель должен заполнить бланк декларации с указанием своего дохода, активов, а также финансовых обязательств. Декларация заверяется внутригосударственными органами. Адвокатам и другим лицам, назначенным в качестве представителя заявителя, выплачивается вознаграждение. В суммы, предназначенные для оплаты юридической помощи заявителю, могут быть включены не только вознаграждение представителям, но и расходы на проезд и проживание и другие необходимые расходы заявителя или назначенного представителя (правила 91-96 Регламента)*(24).

Условия приемлемости принятия индивидуальной жалобы к рассмотрению указаны в ст. 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Первое условие - необходимость исчерпания внутренних средств правовой защиты. Это означает, что до подачи жалобы в Суд заявитель сначала должен обратиться во внутренние судебные или административные органы. Система, действующая в рамках Конвенции, является, таким образом, субсидиарной по отношению к внутригосударственным системам защиты прав человека.

Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что согласно ст. 35 Конвенции средства правовой защиты должны иметь достаточную степень надежности не только в теории, но и на практике. При этом они должны быть непременно эффективными и доступными в смысле того, что, прибегнув к ним, заявитель может добиться реального исправления допущенных в отношении него нарушений.

Например, обращение к омбудсмену не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты, так как сам по себе он не наделен правом исправить нарушения, а его право обратиться в другие органы с просьбой о таком исправлении является полностью дискреционным; к тому же такое обращение не обязательно для рассмотрения другими, например, судебными органами*(25).

Средства защиты необходимо четко определить во внутреннем праве, и его использование не должно зависеть от воли того или иного должностного лица. Кроме того, необходимо, чтобы данное средство защиты было способно к восстановлению нарушенного права.

В Российской Федерации последней инстанцией, исчерпание которой необходимо для подачи заявления в Европейский Суд, является кассационная инстанция. В деле "Тумилович против России" Европейский Суд, опираясь на ст. 35 Конвенции, охарактеризовал надзорную инстанцию как чрезвычайное средство защиты. Надзорное производство не признается Судом эффективным и доступным средством правовой защиты.

Второе условие приемлемости - максимальный срок в шесть месяцев между решением последней инстанции, исчерпание которой необходимо, и моментом подачи жалобы в Европейский Суд. Жалоба, поданная по истечении этого срока, признается неприемлемой. Точкой отсчета для начала шестимесячного срока является момент публичного оглашения окончательного мотивированного решения последней инстанции или момент письменного уведомления о нем заявителя.

Третьим условием принятия жалобы к рассмотрению является отсутствие ее существенной схожести с поданной ранее жалобой, уже рассмотренной Европейским Судом. В случае признания жалобы неприемлемой вследствие неисчерпания внутренних средств правовой защиты заявитель в принципе может вновь обратиться в Суд уже после их исчерпания.

Жалоба также признается неприемлемой, если она была рассмотрена или находится на рассмотрении в другом международном органе. Таким органом чаще всего выступает Комитет ООН по правам человека, созданный в рамках Факультативного протокола к Международному пакту о гражданских и политических правах. Данное условие призвано предупредить множественность международных процедур по одному и тому же делу и конфликт компетенции между различными международными инстанциями.

Приемлемой может быть признана лишь жалоба, исходящая непосредственно от лица, считающего себя жертвой нарушения Европейской конвенции (ст. 34). Конвенция не допускает жалоб, поданных с целью защиты общественного интереса (actio popularis).

Европейский Суд принимает жалобы от любого гражданина, неправительственной организации или группы граждан, которые считают, что их права нарушены государством- членом Совета Европы*(26). При этом личность лица, считающего себя жертвой нарушения, обязательно должна быть установлена, анонимные жалобы считаются неприемлемыми (ч. 2 ст. 35 Конвенции).

Кроме перечисленных условий, жалоба должна быть совместима с предметом Конвенции (ratione materiae), с ее действием в пространстве (ratione loci), по кругу лиц субъектов (ratione personae) и, наконец, во времени (ratione temporis).

Европейский Суд компетентен рассматривать жалобы, связанные исключительно с нарушением одного или нескольких положений Конвенции. Жалобы на нарушение прав и свобод, не указанных в ней, не являются приемлемыми.

Статья 1 Конвенции ограничивает сферу ее действия в пространстве сферой действия юрисдикции государств-участников. Европейский Суд компетентен рассматривать только жалобы, относящиеся к нарушениям Конвенции, совершенным государствами-участниками, т.е. их уполномоченными органами. Жалобы же на нарушения, совершенные иными субъектами вне пределов государств-участников, считаются неприемлемыми.

Так, жалоба может быть признана неприемлемой, если она подана не на действия государства или его органов, а на действия частных лиц или организаций. Скажем, часть жалобы "Тумилович против России" была отклонена в связи с тем, что заявительница жаловалась на действия своего работодателя - частной компании, а не на действия "публичных органов власти"*(27).

В делах, касающихся компетенции Российской Федерации, условие компетенции во времени весьма велико. Суть этого условия состоит в том, что действие Конвенции во времени в отношении государства начинается с момента ее ратификации данным государством. Соответственно государство не может нести ответственность за нарушения Конвенции по фактам, которые имели место до ратификации. Как известно, Россия ратифицировала Конвенцию 5 мая 1998 г. Поскольку большинство жалоб в Европейский Суд касалось фактов, имевших место до этой даты, они считаются неприемлемыми из-за отсутствия у Суда компетенции для их рассмотрения.

И еще одно очень важное условие приемлемости: Суд не примет к рассмотрению любую жалобу, которая является явно необоснованной. Очевидно, что в рамках проверки данного условия Суд вынужден рассмотреть уже не форму, а существо представленной ему жалобы. Знание практики Суда приобретает, таким образом, особое значение при выяснении вопроса об обоснованности жалобы.

Индивидуальные жалобы могут подаваться по почте или по факсу в адрес Суда. Полная информация о характере предполагаемого нарушения и использовании национальных средств правовой защиты может быть представлена и позже при заполнении формуляра жалобы. Формуляр можно получить в ответ на обращение в Секретариат или на странице Суда в сети Интернет. Подача и рассмотрение жалоб не облагаются какими-либо пошлинами.

В соответствии с Регламентом Суда обязанность обоснования жалобы лежит на заявителе.

Индивидуальная жалоба оформляется на официальном бланке, представляемом Секретариатом Суда. В жалобе должны быть указаны следующие данные:

- заявитель, дата его рождения, гражданство, пол, род занятий и адрес местожительства или местопребывания;

- представитель заявителя, если таковой имеется, его род занятий и адрес местожительства или местопребывания;

- государство или государства- участники Конвенции, на действия которых подана жалоба;

- краткое изложение предполагаемого нарушения Конвенции и соответствующих доказательств;

- краткое подтверждение того, что соблюдены условия приемлемости жалобы (исчерпание национальных средств правовой защиты и "правило шести месяцев");

- цель жалобы и общее указание на наличие требований о выплате справедливой компенсации, которые заявитель вправе предъявить;

- копии любых относящихся к делу документов (судебных решений, документов из правоохранительных органов и др.), связанных с основаниями жалобы.

Заявитель должен указать, подавал ли он жалобу в какой-либо иной орган международного разбирательства или урегулирования. Невыполнение вышеперечисленных требований может повлечь за собой отказ в регистрации жалобы и рассмотрении ее Судом*(28).

Процедура рассмотрения дел в Суде может составлять от одного года до четырех-пяти лет.

Первое постановление по делу российского гражданина - Анатолия Тихоновича Бурдова - Европейский Суд вынес 7 мая 2002 г.*(29) Постановление Европейского Суда должно заставить Россию уважительнее относиться к исполнению решений своих судов. Исход дела А. Бурдова напомнил о том, что мы вступаем в европейское правовое пространство, и каждое решение Европейского Суда должно быть предметом самого тщательного разбирательства, служить прецедентом для нашего судопроизводства.

По установленному порядку Уполномоченный РФ в Европейском Суде при поступлении жалобы из Страсбурга сообщает по ней позицию России. При этом он не высказывает собственное суждение, а изучает мнение Верховного Суда, Генеральной прокуратуры, ряда министерств, других органов, уведомляет о жалобе Правительство РФ. Но Уполномоченный получает информацию не обо всех поступивших в Европейский Суд жалобах, а лишь о тех, по которым Суд намерен поставить вопрос о приемлемости. Большинство жалоб признается неприемлемыми уже на первоначальной стадии и о них не сообщается государству, против которого они поданы.

По свидетельству Уполномоченного Российской Федерации в Европейском Суде П. Лаптева, вскоре после ратификации Конвенции российские адвокаты не были готовы к защите прав наших граждан в Европейском Суде. И отрадно, что ныне права российских граждан отстаивают наши адвокаты, которые выступают в делах и против России, и против других государств. Представляется важным также участие адвокатов в урегулировании конфликта с момента получения сообщения о поступлении жалобы в Европейский Суд, т.е. путем мирового соглашения*(30).

Что касается дела Бурдова, то юридическую помощь ему оказывал адвокат Н.А. Кравцов из Ростова-на-Дону. Власти России представлял в Суде П.А. Лаптев.

А.Т. Бурдов до 1987 г. участвовал в спасательных операциях на Чернобыльской атомной электростанции и пострадал от чрезмерного радиоактивного облучения. В 1997 г. он предъявил иск к Управлению социальной защиты населения по г. Шахты, поскольку ему не была выплачена компенсация. Шахтинский горсуд удовлетворил иск в сумме 13 786 567 неденоминированных рублей,

В 1999 г. А. Бурдов предъявил второй иск к Управлению социальной защиты, оспаривая законность снижения ежемесячного размера выплачиваемой компенсации и требуя взыскать невыплаченную компенсацию. 22 мая 1999 г. горсуд предписал Управлению социальной защиты выплачивать истцу компенсацию в размере 3011 руб. 36 коп. с последующей индексацией. Суд распорядился также выплатить истцу задолженность по компенсации в размере 8752 руб. 86 коп. Однако истца неоднократно уведомляли о том, что выплаты не могут быть произведены из-за отсутствия средств у ответчика. 9 марта 2000 г. истцу выписали дополнительный исполнительный лист на сумму 44 095 руб. 37 коп.

В соответствии с решением Министерства финансов РФ Управление социальной защиты по г. Шахты выплатило А. Бурдову задолженность в размере 113 040 руб. 48 коп.

Заявитель жалобы в Европейский Суд утверждал, что существенные и необоснованные задержки исполнения вступивших в законную силу решений суда нарушили его права, закрепленные в Европейской конвенции.

Российские власти утверждения А. Бурдова оспаривали.

Ссылаясь, в частности, на ряд прецедентов, Европейский Суд указал: "Не принимая на протяжении нескольких лет необходимые меры по исполнению вступивших в законную силу судебных решений по данному делу, власти Российской Федерации лишили положения пункта 1 статьи 6 Конвенции какого-либо полезного смысла. Соответственно нарушение указанной статьи Конвенции имело место".

По выводу Европейского Суда, не исполнив решения Шахтинского городского суда, власти государства-ответчика лишили А. Бурдова возможности взыскать денежные средства, которые он разумно рассчитывал получить. "Власти государства-ответчика не выдвинули никаких оснований для такого вмешательства в реализацию права заявителя; при этом Суд полагает, что нехватка средств не может служить тому оправданием".

Европейский Суд постановил:

1) заявитель может утверждать, что он является "жертвой" по смыслу ст. 34 Конвенции;

2) имело место нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции о праве на справедливое судебное разбирательство;

3) имело место нарушение ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите собственности;

4) государство-ответчик обязано выплатить заявителю 3000 евро в качестве компенсации морального ущерба и простые проценты по годовой ставке в 23%*(31).

Постановление по делу Бурдова власти России в Большую палату Страсбургского Суда не обжаловали, и должны платить всем обездоленным чернобыльцам.

Постановление по делу российского гражданина Валерия Ермиловича Калашникова Европейский Суд по правам человека вынес 15 июля 2002 г.

Слушания по вопросу приемлемости жалобы и ее существа проходили в открытом заседании 18 сентября 2001 г. В заседании Суда приняли участие от российских властей Уполномоченный РФ при Европейском Суде П. Лаптев, советники и эксперты, а от заявителя - К. Москаленко (Центр содействия международной защите) и И. Сонькин (Московская областная коллегия адвокатов)*(32).

В.Е. Калашников являлся президентом Северо-Восточного акционерного банка. 8 февраля 1995 г. Управлением внутренних дел Магаданской области в отношении него было возбуждено уголовное дело. Затем В. Калашникову предъявили обвинение в том, что, занимая ответственное положение в руководстве банка, он совершил умышленные действия, направленные на завладение чужим имуществом путем обмана и злоупотребления доверием, присвоение и растрату денежных средств, а также подделку и использование заведомо подложных документов.

3 августа 1999 г. В. Калашников приговором суда был признан виновным и осужден по ч. 3 ст. 147.1 УК РСФСР к пяти годам шести месяцам лишения свободы с конфискацией имущества с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

С кассационной жалобой В. Калашников не обратился, и 11 августа 1999 г. приговор вступил в законную силу. 26 июня 2000 г. на основании постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 г. об амнистии В. Калашников был освобожден от дальнейшего отбывания наказания.

В 1998 г. В. Калашников обратился в Европейский Суд за защитой своих прав. 18 сентября 2001 г. Суд признал его жалобу частично приемлемой по трем основаниям из девяти заявленных*(33).

В постановлении Европейского Суда от 15 июля 2002 г. по делу "В. Калашников против России" указано*(34): "Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания под стражей заявителя не могут приравниваться к пытке или бесчеловечному либо унижающему достоинство наказанию. Условия содержания заявителя не отличались от условий содержания большинства лиц, заключенных под стражу в России, или по крайней мере не были хуже. Власти не имели умысла на причинение физических страданий заявителю или вреда его здоровью. Администрация следственного изолятора предприняла все возможные меры, чтобы обеспечить лиц, страдающих заболеваниями, медицинской помощью и не допустить инфекционного заражения других заключенных" (§ 93).

Ссылаясь на принципы, установленные в нормах прецедентного права, создаваемых Европейским Судом, в постановлении от 15 июля 2002 г. говорится: "Суд напоминает, что статья 3 Конвенции закрепила один из фундаментальных идеалов демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытку либо бесчеловечное или унижающее достоинство человека обращение или наказание вне зависимости от обстоятельств и образа действий жертвы (см., например, постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лебита против Италии" (§ 118). Обращение с человеком считается "унижающим достоинство", если оно таково, что вызывает в жертвах такого обращения чувство страха, страдания и неполноценности, которые заставляют их ощущать себя униженными и попранными (см., например, постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кубла против Польши" (§ 95)).

В постановлении от 15 июля 2002 г. также указано: "Суд полагает, что условия содержания под стражей, которые заявитель вынужден был терпеть на протяжении примерно четырех лет и десяти месяцев, должны были причинить ему физические страдания, унизить его человеческое достоинство и породить в нем чувства, которые ведут к унижению и попранию личности"(§ 101).

В постановлении Суда подробно сказано, в чем конкретно состоят бесчеловечные условия содержания В. Калашникова под стражей. "В свете вышеуказанного Суд установил, что условия содержания заявителя под стражей, в частности, чрезмерная переполненность камеры, антисанитарная обстановка в ней и вредные для здоровья и благополучия заявителя последствия этой обстановки в сочетании с длительностью срока содержания заявителя в таковых условиях приравниваются к унижающему достоинство обращению"; "соответственно, нарушение статьи 3 Конвенции имело место" (§ 102, 103).

По выводу Суда, "следователи пытались необоснованно увеличить число пунктов обвинения в обвинительном заключении. Это неприглядное обстоятельство подтверждается тем фактом, что только один из девяти пунктов обвинения был признан обоснованным приговором Магаданского городского суда от 3 августа 1999 г. ("§ 119).

Как отмечено в постановлении Суда, власти России утверждают, что время рассмотрения не было неразумно долгим, и заявитель сам способствовал затягиванию процесса путем подачи многочисленных жалоб, что 30% материалов дела составляют жалобы и ходатайства заявителя (§ 127). В связи с этим "Суд напоминает, что статья 6 Конвенции не требует от лица, привлеченного к уголовной ответственности, активно содействовать судебным властям" (см., например, постановление Европейского Суда по делу "Диббертен против Франции" (§ 129).

Признавая нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции, в постановлении указано: "Затяжное производство по делу нельзя объяснить ни сложностью дела, ни действиями заявителя. С учетом характеристик, данных расследованию по делу, и существенных проволочек с рассмотрением дела в суде Европейский Суд полагает, что власти по данному делу не проявили должной расторопности" (§ 120); "продолжительность производства по делу нельзя объяснить сложностью дела или потребностями предварительного следствия" (§ 128, 131). "Суд отмечает, что на протяжении всего производства по делу заявитель содержался под стражей. Это обстоятельство требовало со стороны судов, занимавшихся делом, приложить особые усилия к тому, чтобы правосудие отправлялось быстро" (§ 129, 134)*(35).

По выводу Суда, "продолжительность производства по делу не отвечает требованию о "разумном сроке". Соответственно нарушение пункта 1 статьи 6 имело место" (§ 135).

Власти Российской Федерации пытались доказать, что условия содержания В. Калашникова под стражей всего лишь "не вполне соответствовали требованиям, предъявляемым к пенитенциарным учреждениям в других странах - членах Совета Европы", что несоответствие "вызвано известными причинами, прежде всего финансово-экономического характера"*(36). В связи с делами Бурдова и Калашникова 19 июня 2003 г. П. Лаптев сообщил читателям "Российской газеты" о коррективах, которые будут внесены. Но, по мнению Лаптева, это частности, в целом же наше судопроизводство находится на европейском уровне (?!). К сожалению, беда связана не только с частностями и причинами финансово-экономического характера. Беда - в укоренившемся произволе, в привычном глумлении над людьми и в отсутствии доступа к правосудию.

18 сентября 2001 г. на слушаниях о приемлемости жалобы В. Калашникова и ее существа государство не поскупилось на затраты и направило в Страсбург аж восемь высокопоставленных юристов. Интересы Российского государства защищали Уполномоченный РФ в Европейском Суде П. Лаптев, советники - замначальника отдела государственно-правового управления Президента РФ Ю. Берестенев, замминистра юстиции РФ Ю. Калинин, судья Верховного Суда РФ С. Разумов, С. Волковский, эксперты - К. Бахтияров, О. Анкудинов, В. Власхин*(37).

П. Лаптев "сожалеет, что Суд (Европейский Суд. - Авт.) не проявил достаточного стремления к установлению истины"*(38). Господин Лаптев прав в другом: Россия неизбежно будет проигрывать некоторые дела, и из этих проигрышей надо извлекать необходимые уроки*(39). Постановление по делу В. Калашникова должно стать прецедентом для российской судебной системы - это главное.

В. Калашников предъявил требования о возмещении ущерба на общую сумму 13 012 702 долларов США. Требования о возмещении материального ущерба Суд отклонил. В возмещение морального ущерба Суд присудил 5000 евро.

В. Калашников сообщил Суду, что его расходы на оплату адвоката составили примерно 40 000 долларов. Власти России эти требования отвергли, поскольку заявитель признан виновным в совершении преступления и осужден к лишению свободы. Исходя из представленных заявителем материалов, Суд признал, что издержки и расходы на юридическую помощь имели место в связи с попытками В. Калашникова добиться освобождения из-под стражи под залог. Однако он представил лишь частичное документальное обоснование искомой суммы. При этом произведенные расходы не связаны исключительно с нарушениями ст. 3, п. 3 ст. 5 и п. 1 ст. 6 Европейской конвенции. Производя оценку на основе принципов справедливости, Суд счел разумным присудить заявителю в возмещение издержек и расходов 3000 евро (§ 137- 47).

Дела Бурдова, Калашникова и ряд других дел - не проигрыш, а, напротив, победа России. Направление жалоб в Страсбургский Суд - это, безусловно, большая, весомая добавка к гарантиям прав человека и гражданина в Российской Федерации.

Как отмечено выше, вопрос о надзоре за исполнением решений Европейского Суда чрезвычайно актуален. В связи с этим окончательное решение направляется в Комитет Министров Совета Европы, осуществляющий надзор за исполнением решений Суда (ч. 2 ст. 46 Конвенции)*(40). Контроль над принятием мер индивидуального и общего характера - основа деятельности Комитета Министров при надзоре за исполнением решений Суда. Чрезвычайно важно, что "Конвенция призвана гарантировать не теоретические или иллюзорные права, а их практическое и эффективное осуществление; это особенно справедливо в отношении права на защиту, которое занимает видное место в демократическом обществе"*(41).

Меры индивидуального характера применяются для прекращения продолжающихся нарушений и устранения последствий нарушений, совершенных в прошлом, с целью восстановления, насколько это возможно, ситуации, которая имела место до нарушения Конвенции. Например, при нарушении ст. 3 Конвенции вследствие пыток или иного дурного обращения невозможно восстановить ситуацию в том виде, в котором она существовала до совершения нарушения.

Мерами общего характера являются меры, которые государство обязано принять, чтобы предотвратить в будущем новые нарушения, аналогичные тем, которые выявлены решениями Суда. Огромная роль важности мер общего характера состоит в том, что они выходят за пределы данного конкретного дела и затрагивают широкий круг лиц. Принятие мер общего характера подразумевает прежде всего анализ причин нарушения Конвенции и поиск путей устранения этих нарушений. Изменение закона и правоприменительной практики может стать необходимой мерой общего характера с целью предупреждения новых нарушений Конвенции.

Возможность участия заявителей в заседаниях Комитета Министров ограничена. Но хотя заседания Комитета проводятся при закрытых дверях, заявитель и его адвокаты имеют право письменного обращения в Комитет, прежде всего по вопросам выплаты денежной компенсации и принятия мер индивидуального характера. От активности адвокатов и заявителей во многом зависят информированность Комитета Министров по этим вопросам и, соответственно, решения, которые им будут приняты. Вследствие этого заявителям и их адвокатам не стоит забывать, что процедура, начатая при подаче жалобы в Европейский Суд, не заканчивается с принятием решения Суда, а продолжается в рамках Комитета Министров, пока он не сочтет решение исполненным.

По-видимому, может иметь значение сотрудничество адвокатуры не только с Комитетом Министров Совета Европы. Предоставляя консультативный статус нескольким сотням неправительственных объединений, Совет Европы закладывает основы партнерства и с объединениями адвокатов. Организовывая мероприятия консультативного характера, Совет Европы содействует диалогу между парламентариями и членами общественных объединений путем проведения дискуссий и коллоквиумов по важнейшим вопросам жизни общества*(42). При подготовке Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и впоследствии диалог адвокатуры с органами Парламентской Ассамблеи Совета Европы не состоялся.

* * *

Опираясь на прецеденты Европейского Суда по правам человека, наши граждане вправе требовать справедливого разрешения своего дела в России и без непосредственного обращения к европейской Фемиде.

Такое решение, основанное на европейских нормах, вынес Ново-Савиновский районный суд в Татарстане. Он рассмотрел иск жительницы Казани Арины Афанасьевой и обязал казну выплатить компенсацию в сумме 62 122 рубля. В эту сумму был оценен моральный вред, причиненный невиновной женщине сотрудниками милиции*(43). Что же произошло?

А. Афанасьева шла в аптеку за лекарствами. Внезапно путь ей преградили два инспектора ГАИ. Женщина, не чувствуя за собой никакой вины, перепугалась, стала сопротивляться и звать на помощь. Тогда один из милиционеров защелкнул на ее руках наручники, а второй дважды ударил по голове. Затем грубо затолкали в машину и отвезли в милицию. Там ее полностью обыскали, заставив при этом даже раздеться. Судебно-медицинская экспертиза зафиксировала у потерпевшей телесные повреждения.

Афанасьева подала жалобу в прокуратуру. Против милиционеров возбудили уголовное дело. В оправдание они говорили, что якобы охотились за наркоторговкой, а задержанная была похожа на нее. Суд признал милиционеров виновными и назначил им по три года условно с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком на три года. Вопрос же о компенсации морального вреда суд оставил без внимания. Тогда Афанасьева обратилась в правозащитный центр города Казани с просьбой оказать юридическую помощь. Дело слушалось в том же суде.

На сей раз судья опиралась на Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. В качестве прецедента было приведено судебное решение Страсбургского Суда по делу гражданина Австрии Рибича. Его вместе с супругой тоже задержали по подозрению в торговле наркотиками и избили. Европейский Суд признал факт нарушения прав человека и постановил взыскать с государства-ответчика крупные суммы в австрийских шиллингах в пользу заявителя*(44).

Таким образом, дело Арины Афанасьевой, пострадавшей от милицейского произвола, нашло разрешение внутри страны. Казначейство в Казани пыталось уклониться от выплаты присужденных сумм, но Верховный суд Татарстана признал, что решение вынесено правильно.

При рассмотрении дела Рибича большое значение уделялось факту нарушения ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней. Согласно ст. 3 "никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию". Отмечалось, что "государство несет моральную ответственность за любое лицо, содержащееся под арестом, поскольку оно полностью находится во власти полиции. В случае получения телесных повреждений в этот период именно правительство должно представить доказательства, ставящие под сомнение описание событий, сделанное пострадавшим, особенно в тех случаях, когда его показания подтверждены медицинскими документами" (п. 31).

И далее: "Суд должен быть особенно внимателен, когда речь идет о правах, содержащихся в статье 3 Конвенции, которая категорически запрещает пытки и унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от поведения потерпевшего" (п. 32). "Суд подчеркивает, что в отношении лица, лишенного свободы, любое применение физической силы, которое не было крайне необходимо из-за его собственного поведения, унижает его человеческое достоинство и является в принципе нарушением статьи 3 Конвенции. Суд вновь напоминает, что сложность проведения расследования и неоспоримые трудности борьбы с преступностью не должны вести к ограничению защиты физической неприкосновенности лица" (п. 38). "В данном деле телесные повреждения, полученные г-ном Рибичем, свидетельствуют о том, что он претерпел обращение, которое может быть охарактеризовано как ненадлежащее, бесчеловечное и унижающее достоинство"(п. 39).

По делу отмечалось, что "такая сравнительно высокая сумма должна быть присуждена с тем, чтобы способствовать обращению в суд лиц, находящихся в таком же положении, что и г-н Рибич"(п. 45). Сумма, присужденная австрийскому гражданину Рибичу, по нашему курсу составляла 62 122 рубля. Именно столько просила Афанасьева взыскать с казны.

Ю.И. Стецовский,

доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР

"Адвокат", N 4, апрель 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514; Официальный перевод Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод // СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163. См. также: Российская юстиция. 2002. N 5. С. 55-69.

*(2) Предисловие к сборнику "Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации". М., 2003. С. 6-12.

*(3) Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 1. С.3.

*(4) Российская газета. 2003. 2 дек.; Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12. С. 3-8.

*(5) Берестнев Ю. Меры общего характера. Влияние Европейского Суда на реформирование национальных правовых систем // Российская юстиция. 2001. N 12. С. 65.

*(6) См.: Российская юстиция. 2001. N 12. С. 65-67.

*(7) Текст постановления см.: Правозащитник. 2004. N 1. С. 12-21. См. также: Карательная психиатрия в России. Доклад правозащитников о нарушениях прав человека в Российской Федерации при оказании психиатрической помощи. М., 2004. С. 177-197.

*(8) См.: Порошина М. Россия проиграла Тамаре Николаевне. Страсбургский Суд обязал Российскую Федерацию поправить законодательство в пользу человека // Российская газета. 2003. 4 нояб.

*(9) См.: Лукайдес Г. Лукис. Справедливое судебное разбирательство (Комментарий к п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод) // Российская юстиция. 2004. N 2. С. 8, 19.

*(10) См.: Буторина Е. Радуйтесь, господин Плаксин! Европейский Суд принудил Россию заплатить 2400 евро за волокиту // Время новостей. 2004. 7 мая; Понятовская О. Неизлечимая волокита. Житель Пятигорска выиграл дело в Страсбурге // Ваше право. 2004. N 25, 26.

*(11) Журнал российского права. 2004. N 6. С. 108-124.

*(12) Российская газета. 2000. 2 февраля. Интересы И.П.Смирновой представляли адвокаты Московской городской коллеги адвокатов М.А. Маров и Ю.В. Зайцев.

*(13) Постановление от 24 июля 2003 г. вынесено Судом, в состав которого входил Анатолий Ковлер (Россия).

*(14) Российская юстиция. 1996. N 6. С.11.

*(15) Российская газета. 1998. 26 ноября.

*(16) Российский бюллетень по правам человека. Выпуск 10. 1998. С. 99.

*(17) См.: Лобов М.Б. Вопросы применения Европейской конвенции по правам человека. М., 2001 (автор - советник по правовым вопросам Отдела исполнения решений Европейского Суда Департамента по правам человека Совета Европы).

*(18) См.: Вильдхабер Л. Мы широко открываем двери // Российская юстиция. 1999. N 1. С. 7; Топорнин Н. Европейский Суд на пороге XXI века // Российская юстиция. 1999. N 8. С. 5-7; Чернышева О. Жалобы против России в Европейском Суде // Российская юстиция. 2002. N 4. С. 14-19.

*(19) СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

*(20) В отличие от постановлений (например, постановление по делу "В. Калашников против России") Европейский Суд выносит решения о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу.

*(21) См.: Фирнберг Э. Европейский Суд по правам человека: сегодняшние заботы и завтрашние реформы // Российская юстиция. N 12. С. 2-22. По данным Ю. Берестнева, в 2001 г. было вынесено около 900 постановлений и более 10 000 решений (см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления и решения 2001 года. М., 2004. С. 5, 6).

*(22) Текст Регламента см.: Российская юстиция. 2002. N 5.

*(23) Так, по делу "Долбан против Румынии" интересы румынской гражданки Елены Долбан представляли адвокаты, которым было разрешено использовать румынский язык в представлении письменных материалов и обращаться к Суду на румынском языке (см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления 1999-2001 гг. и комментарии. М., 2002. С. 341, 360). По делу "Б. Фоти против Италии" было разрешено пользоваться итальянским языком (см.: Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации: сб. документов. М., 2003. С. 308).

*(24) Так, по делу "Валашинас против Литвы" заявитель считал, что его адвокату было уплачено 5000 франков. Однако он требовал 1693 литовских лит за понесенные им расходы юридического характера, включая расходы на услуги по переводу и телефонные издержки в связи с участием адвоката в работе миссии Суда по установлению фактов. Власти Литвы не комментировали данный аспект требования заявителя. Суд нашел требование оправданным и присудил заявителю по этому пункту 1693,83 литовских лит (см.: Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления. С. 38). Применив ст. 41 Конвенции, постановлением от 13 февраля 2003 г. по делу "Бертуцци против Франции", Европейский Суд присудил выплатить заявителю в возмещение морального вреда 17 000 евро. Это постановление обусловлено тем, что в 1995 г. заявителю была предоставлена юридическая помощь на бесплатной основе для возбуждения иска о возмещении вреда против адвоката. Однако Бертуцци столкнулся с ситуацией, когда трое назначенных ему адвокатов один за другим отказались от ведения дела ввиду их личного знакомства с адвокатом, против которого возбуждено судебное производство. Председателю коллегии адвокатов или его представителю следовало предпринять необходимые меры, с тем чтобы заявителю была гарантирована эффективная юридическая помощь. Европейский Суд пришел к выводу о наличии нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции и в постановлении от 13 февраля 2003 г. указал: "В случае если заявитель взялся бы самостоятельно вести дело против профессионального юриста без юридической помощи, не обеспечивалось бы соблюдение права заявителя на доступ к правосудию в суде в условиях, обеспечивающих равные процессуальные возможности обеих сторон, что является неотъемлемым признаком справедливого судебного разбирательства" // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2003. N 7; Российская юстиция. 2003. N 10. С.79.

*(25) См.: Чернышова О. Указ. соч. С. 17.

*(26) См.: Топорнин Н. Указ. соч. С. 6; Чернышова О. Указ. соч. С. 18.

*(27) См.: Чернышова О. Указ. соч. С. 17, 18.

*(28) См.: Топорнин Н. Указ. соч. С. 6; Туманов В. У Европейского Суда свои правила // Известия. 2000. 2 марта.

*(29) См.: Российская газета. 2002. 4 июля.

*(30) См.: А если заявитель прав? // Российская газета. 2002. 4 июля.

*(31) См.: постановление по делу "Бурдов против России" // Российская газета. 2002. 4 июля. О трудностях, связанных с процедурами Европейского Суда, рассказал адвокат Анатолия Бурдова Николай Кравцов (см.: Известия. 2003. 11 сент.).

*(32) В прессе отмечалось, что по делу В. Калашникова в Европейский Суд обратился магаданский адвокат Артур Вильков (см.: Российская газета. 2002. 11 окт.).

*(33) Текст постановления см.: Российская юстиция. 2002. N 2, 3.

*(34) Текст постановления см.: Российская газета. 2002. 17 и 19 окт.; Российская юстиция. 2002. N 11. С. 71-78.

*(35) По Магаданской области были приняты меры: виновные в судебной волоките по делу В. Калашникова судьи отстранены от занимаемых должностей и больше в судебной системе не работают (см.: Российская юстиция. 2002. N 11. С. 70). Кроме того, зампредседателя Магаданского горсуда Василий Максименко был признан виновным в преступной халатности, из-за которой мать двоих детей Елена Павлович содержалась под стражей лишь за то, что обозвала другую судью взяточницей. Максименко распорядился арестовать Е. Павлович, хотя к тому времени было принято постановление об амнистии, и держал ее в СИЗО два года пять месяцев и двадцать шесть дней. В итоге женщине был вынесен обвинительный приговор и, как ожидалось, она была амнистирована. Находясь в очередном отпуске, В. Максименко без проведения судебного заседания и без уведомления подсудимого и прокурора вынес неправосудный судебный акт, а именно определение об освобождении из-под стражи Магомеда Аушева. Верховный Суд РФ приговорил Максименко к трем годам лишения свободы и применил к нему амнистию (См.: Коммерсант. 2003. N 4).

*(36) Российская юстиция. 2002. N 11. С.70.

*(37) Российская газета. 2002. 17 окт.; Феофанов Ю. Вердикт Страсбурга. Государство не обеспечивает россиянам доступ к правосудию // Известия. 2001. 3 дек.

*(38) Известия. 2002. 16 июля; Российская газета. 2002. 17 окт.

*(39) Коммерсант. 2002. 29 янв.

*(40) Комитет Министров состоит из министров иностранных дел государств-участников. Однако заседания Комитета с личным участием министров иностранных дел проводятся лишь два раза в год. На остальных заседаниях министры представлены их постоянными представителями при Совете Европы. Рекомендацию Комитета Министров Совета Европы от 19 января 2000 г. по пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями Европейского Суда см.: Российская юстиция. 2002. N 12. С. 68, 69.

*(41) Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. 2 т. Т. 1. М., 2000. С. 274, 322.

*(42) См. Совет Европы: основные направления деятельности и развития. Санкт-Петербург, 1996. С. 8, 14.

*(43) См.: Федосенко В. Милиционеры бьют и платят. В Казани судят, как в Страсбурге: потерпевшей дали компенсацию по европейским стандартам // Российская газета. 2006. 3 февр.

*(44) См.: Европейский Суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. С. 166-171.