Критерии оценки добросовестности приобретателя имущества в судебно-арбитражной практике (К.В. Храмцов, "Право и экономика", N 6, июнь 2007 г.)

Критерии оценки добросовестности приобретателя имущества
в судебно-арбитражной практике

Большинство исследователей категории добросовестности в гражданском праве определяют ее как извинительное незнание приобретателя субъективного гражданского права об обстоятельствах, препятствующих или исключающих возможность приобретения, - таков традиционный взгляд применительно к оценке добросовестности приобретателя вещи от неуправомоченного лица.

Квалификация поведения приобретателя как недобросовестного открывает возможность истребования у него имущества по виндикационному иску в любых случаях (ст. 302 ГК РФ). В отношении имущества, перешедшего по недействительным сделкам, тот же результат при установлении недобросовестности обеспечивает реституция (ст. 167 ГК РФ). Напротив, отсутствие информированности приобретателя о соответствующих обстоятельствах влечет за собой отказ в иске о возврате имущества, переданного приобретателю по возмездным сделкам (кроме случаев, указанных в п. 1 ст. 302 ГК РФ).

Так, Кировский районный суд г. Омска, удовлетворяя исковые требования Г. об установлении факта принятия наследства и признании права собственности на наследственное имущество, однако отказывая в удовлетворении иска к Б. о признании недействительными сделок по отчуждению автомобиля, ранее принадлежащего наследодателю Ю., указал что в силу п. 3 ст. 10 ГК РФ при осуществлении гражданских прав разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Поэтому Б. считается добросовестным приобретателем имущества, пока не доказано иное. В судебном заседании истцами не было представлено доказательств тому, что К. либо Б. знали о нарушении прав наследницы при заключении сделок, машина была продана через комиссионный магазин Т. по доверенности Ю. после его смерти. С учетом изложенного суд считает, что К., а затем Б. приобрел автомобиль у Т., которая не вправе была его отчуждать, однако не знали и не могли знать об этом, в связи с чем, на основании ст. 302 ГК РФ, как тот, так и другой должны быть признаны добросовестными приобретателями. Поэтому суд считает возможным отказать в удовлетворении иска Г. о признании недействительными договоров купли-продажи автомобиля по основаниям, предусмотренным ст. 167 ГК РФ, так как К. и Б. являются добросовестными приобретателями имущества*(1).

При применении вышеуказанных способов защиты гражданских прав управомоченное лицо сталкивается с необходимостью доказывания в соответствующих случаях недобросовестности другой стороны. При том, что добросовестность участников гражданских правоотношений предполагается (ст. 10 ГК РФ), а законодательные формулировки добросовестности сводятся, в основном, к формуле "не знал и не мог знать", можно согласиться с высказанной в литературе точкой зрения о том, что недобросовестность представляет собой еще одно (наряду с виновностью) обозначение субъективной стороны поведения правонарушителя. При этом констатация знания приобретателя может быть приравнена к умыслу на нарушение чужих субъективных прав, тогда как установление обстоятельств, соответствующих формуле "мог знать", свидетельствует о проявлении приобретателем грубой неосторожности.

1. Знание об обстоятельствах, препятствующих приобретению субъективного гражданского права.

В данном случае приобретателю точно известно о том, что лицо, у которого он приобретает имущество, не имеет право этого делать. При всем многообразии фактических обстоятельств конкретного спора у суда здесь отсутствуют основания для применения судебного усмотрения в оценке добросовестности, поскольку при установлении информированности приобретателя она (добросовестность) исключена.

Отсутствие права на отчуждение имущества может быть связано с отсутствием у отчуждателя вообще каких-либо правомочий относительно отчуждаемого объекта, о чем приобретателю было известно.

Например, суды, рассматривая требование истца о внесении в реестр акционеров и выдаче выписки из реестра, основанное на договоре купли-продажи акций, пришли к выводу, что он не может быть признан добросовестным приобретателем этих акций, так как до заключения договора он из материалов уголовного дела знал, что продавец владел и пользовался акциями, не являясь их собственником*(2).

Или же, рассматривая иск об истребовании из чужого незаконного владения железноокисного шлама, суд указал, что истец не может быть признан добросовестным приобретателем, поскольку знал о наличии собственника, открыто пользующегося в предпринимательских целях этим имуществом, о чем свидетельствует ходатайство об обеспечительных мерах*(3).

Недобросовестность приобретателя может связываться также с тем, что он знал о нарушении норм закона, регламентирующих отдельные способы приобретения имущества, которое имеет собственника.

Например, оценивая по одному из дел добросовестность приобретения недвижимости, суд констатировал, что покупатель-мясокомбинат не может быть признан добросовестным приобретателем, так как являлся единственным покупателем на торгах, и следовательно, неправомерность приобретения объекта недвижимости в нарушение норм закона была ему известна*(4).

По другому делу, удовлетворяя требование о возврате объектов недвижимого имущества из незаконного владения индивидуального предпринимателя, суд указал, что последний знал, что имущество изначально отчуждалось с нарушением действующего законодательства (по сделкам, признанным впоследствии судом недействительным), поэтому не может быть признан добросовестным приобретателем.*(5)

Отсутствие права на отчуждение может быть связано и с тем, что титул, на котором продавец владеет вещью, не позволяет распоряжаться ею. К этому может привести, например, невыполнение сторонами требований ст. 223, 551 ГК РФ. Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ, отмечая, что до государственной регистрации перехода права собственности покупатель по договору продажи недвижимости, исполненному сторонами, не вправе распоряжаться данным имуществом, именует его, тем не менее, законным владельцем*(6).

Так, покупатель недвижимого имущества, ознакомившись со всеми правоустанавливающими документами на него (договорами купли-продажи), знал о том, что переход права собственности на данный объект ни один из его приобретателей по указанным сделкам не зарегистрировал. Однако он не принял во внимание указанных требований закона и, зная об отсутствии у продавца права отчуждать спорное имущество, заключил с ним договор купли-продажи, в связи с чем не может быть признан добросовестным*(7).

Аналогичная аргументация предложена и судом общей юрисдикции при рассмотрении иска о признании права собственности на объекты недвижимого имущества. Здесь истица также не отрицала, что, покупая спорные здания, она ознакомилась со всеми правоустанавливающими документами на него и знала о том, что переход права собственности на данные объекты приобретателем не зарегистрирован. Однако не приняла во внимание указанные выше требования закона и заключила договор купли-продажи с продавцом, не имевшим права отчуждать спорное имущество*(8). Таким образом, здесь истица также знала о том, что субъект, с которым она вступила в правоотношения, является ненадлежащим продавцом, который не мог отчуждать ей здания, что исключает ее добросовестность.

В другом случае суд удовлетворил заявленное требование об обязании ответчика возвратить транспортное средство, исходя из того, что ответчик не является добросовестным приобретателем, поскольку не мог не знать о том, что спорное имущество находилось у продавца на основании договора лизинга*(9).

2. Отсутствие необходимой осмотрительности и осторожности при приобретении имущества при наличии обстоятельств, препятствующих приобретению субъективного гражданского права.

Более сложным является определение недобросовестности приобретателя в тех случаях, когда заведомость нарушения чужих субъективных прав установить не удается. Тогда суды, используя формулу "мог знать", должны прибегнуть к судебному усмотрению для оценки правомерности поведения приобретателя. Критерием правомерности здесь будет поведение в аналогичных ситуациях среднего разумного человека, что предполагает проявление при приобретении разумной осмотрительности и осторожности, в том числе в соответствующих случаях необходимость наведения справок (проведение проверки).

В разное время для ряда типичных ситуаций судебными инстанциями в материалах обобщенной судебной практики были сформулированы критерии того поведения, которое следует считать добросовестным или недобросовестным. Наиболее известный в настоящее время случай проявления приобретателем грубой неосторожности приведен в п. 24 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав"*(10). В соответствии с ним покупатель не может быть признан добросовестным приобретателем, если к моменту совершения возмездной сделки в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о которых покупателю было известно, и если эти притязания впоследствии признаны в установленном порядке правомерными. Указанный подход Высшего Арбитражного Суда РФ к оценке недобросовестности приобретателя по "проблемным" сделкам был впоследствии подтвержден в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2993 г. N 6-П*(11). Как видно, высшими судебными инстанциями сформулированы два критерия оценки поведения приобретателя как недобросовестного: объективный (наличие к моменту приобретения притязаний третьих лиц в отношении спорного имущества) и субъективный (знание об этом). Субъективный критерий здесь направлен на достижение справедливого баланса интересов, поскольку лицо, которое не знало (опять же при отсутствии грубой неосторожности с его стороны) о наличии спора в отношении приобретаемого имущества, нельзя упрекнуть в грубом пренебрежении правами и законными интересами третьих лиц и существующими в обороте правилами.

Надо отметить, что судебная практика признания приобретателя недобросовестным по указанным выше мотивам весьма обширна.

Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации при рассмотрении в кассационном порядке дела о включении в наследственную массу квартиры, признании ордера, выданного на нее, недействительным и о выселении констатировала, что сделка оформлена в то время, когда в производстве суда находилось дело по иску М. о признании за ней права собственности на квартиру. При таких данных у суда имелись все основания для вывода о недобросовестности ответчика при заключении договора купли-продажи квартиры*(12).

Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа, отменяя решение арбитражного суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска об истребовании из чужого незаконного владения недвижимого и движимого имущества - (АЗС) и направляя дело на новое рассмотрение, указал, что вывод арбитражного суда первой инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований в силу того, что ответчик является добросовестным приобретателем спорного имущества, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и представленным по делу доказательствам*(13).

Основанием для такого вывода суда кассационной инстанции послужило наличие неразрешенного спора о правах на данное имущество (договор купли-продажи, на основе которого покупатель приобрел право собственности на спорное имущество, был признан недействительным решением арбитражного суда первой инстанции, впоследствии отмененным в кассационном порядке), о чем приобретатель знал. При этом если установление объективного критерия оценки добросовестности, как правило, не представляет особой трудности, то информированность приобретателя вовсе не так очевидна. Тем не менее анализ судебно-арбитражной практики показывает, что суды не всегда уделяют достаточное внимание этому обстоятельству, ставя в вину приобретателю лишь то, что в отношении спорного имущества к моменту приобретения имелись притязания третьих лиц.

В других случаях суды констатируют необходимость проведения проверки полномочий отчуждателя.

В деле об истребовании из чужого незаконного владения котельного оборудования, которое, первоначально находясь во временном пользовании по договору у унитарного предприятия, впоследствии было включено в его конкурсную массу и реализовано по договорам купли-продажи нескольким последующим покупателям, суд указал, что при приобретении покупатель движимого имущества должен был установить, имеет ли право лицо, отчуждающее имущество, его продавать*(14).

Судом общей юрисдикции при рассмотрении иска о признании недействительным договора купли-продажи квартиры была установлена необходимость проведения проверки покупателем квартиры полномочий продавца при следующих обстоятельствах. Спорный договор, удостоверенный нотариусом г. Сочи и зарегистрированный БТИ г. Сочи, в 1996 г. был заключен неустановленным лицом, без согласия и ведома собственника квартиры. Суд указал, что покупатель при совершении сделки вправе проверить подлинность документов и наличие у продавца полномочий на отчуждение имущества, подлежащего государственной регистрации, следовательно, может знать о праве продавца на заключение договора купли-продажи. При неосмотрительности, неосторожности в действиях покупатель не может быть признан добросовестным приобретателем. Покупателя по данному делу нельзя признать добросовестным приобретателем, потому что, приобретая эту двухкомнатную квартиру, как видно из договора, по цене 3300 тыс. руб., он не мог не знать, что эта цена в несколько раз меньше действительной стоимости квартиры*(15).

В судебной практике встречаются и различные сочетания двух указанных выше форм недобросовестности.

Например, по одному из дел судом было констатировано, с одной стороны, знание приобретателей имущества о незаконности его приобретения отчуждателем (по сделке, ранее признанной судом недействительной), а с другой стороны, к моменту совершения возмездных сделок в отношении спорного имущества имелись притязания третьих лиц, о чем покупателям было известно*(16). Удовлетворяя иск прокурора о возврате имущества, переданного по сделкам, в муниципальную собственность, суд кассационной инстанции отметил, что индивидуальный предприниматель (фактический владелец имущества) не может быть признан добросовестным приобретателем, поскольку он не мог не знать о незаконности приватизации спорного помещения, а также о притязаниях третьих лиц в отношении этого имущества (так как он осуществлял в суде защиту предыдущего фактического владельца)*(17).

Таким образом, анализ судебно-арбитражной практики позволяет выделить следующие группы случаев, где ряд установленных судом обстоятельств бесспорно свидетельствуют, что имущество приобретено у лица, не имевшего право на его отчуждение, о чем приобретателю было известно:

знание об отсутствии у отчуждателя каких-либо прав на передаваемое имущество;

знание об отсутствии у отчуждателя права распоряжения имуществом, при наличии иных прав в отношении него (владение по договору аренды, лизинга, безвозмездного пользования и т.п.);

знание о нарушениях закона, совершенных при отчуждении имущества (нарушение процедуры торгов, нахождение имущества под арестом в момент отчуждения и др.).

Что касается установления в действиях приобретателя имущества грубой неосторожности, здесь могут быть высказаны следующие соображения. В обстоятельствах, когда заведомость нарушения чужих субъективных прав отсутствует, решающую роль будут играть обстоятельства конкретного случая (вид сделки, обстоятельства ее заключения, обычаи делового оборота, практика, установившаяся во взаимных отношениях сторон, их личные и хозяйственные связи). Недобросовестность при этом может устанавливаться как при наличии конкретных оснований для подозрения (продажа имущества по цене ниже рыночной, в месте, где отсутствует торговля подобными предметами, без представления необходимых в данном случае документов и т.п.), так и без таковых, принимая во внимание возможность наведения справок при проявлении обычной для оборота осмотрительности и осторожности.

К.В. Храмцов,

доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин

Омской академии МВД России, специалист в

области гражданского права, принципов

гражданского права, наследственного права,

кандидат юридических наук

"Право и экономика", N 6, июнь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: решение Кировского районного суда г. Омска от 26 июля 2004 г. // Архив Кировского районного суда г. Омска за 2004 г. Дело N 2-117/2004 г.

*(2) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 30 ноября 1999 г. N 6712/97 // Вестник ВАС РФ. 2000. N 2.

*(3) См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 14 марта 2005 г. N Ф04-1003/2005 (9129-А27-21).

*(4) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 17 октября 2000 г. N 2868/00 // Вестник ВАС РФ. 2001. N 1.

*(5) Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10 декабря 2001 г. N Ф04/3816-399/А81-2001.

*(6) См.: п. 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" // Вестник ВАС РФ. 1998. N 10.

*(7) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 18 декабря 2001 г. N 1125/00 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 4.

*(8) См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Омского областного суда от 8 июня 2005 г. N 33-1723.

*(9) См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 6 сентября 2006 г. N Ф04-5676/2006 (26085-А03-38).

*(10) См.: Вестник ВАС РФ. 1998. N 10.

*(11) См.: СЗ РФ. 2003. N 17. Ст. 1657.

*(12) См.: Бюллетень ВС РФ. 1999. N 8. С. 17.

*(13) См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 7 декабря 2005 г. N Ф04-8939/2005 (17768-А46-38).

*(14) См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 24 апреля 2006 г. N Ф04-1190/2006 (21789-А27-5).

*(15) См.: Постановление Краснодарского краевого суда от 18 марта 1999 г. // Бюллетень ВС РФ. 1999. N 8. С. 16.

*(16) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 6 апреля 2004 г. N 16524/03 // Вестник ВАС РФ. 2004. N 8.

*(17) См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 24 июля 2000 г. N Ф04/1868-451/А46-2000).