О праве на государственное жилищное обеспечение в избранном месте жительства в связи с увольнением с военной службы (Е.Г. Воробьев, "Право в Вооруженных Силах", N 11, ноябрь 2010 г.)

О праве на государственное жилищное обеспечение в избранном месте жительства в связи с увольнением с военной службы

На страницах журнала "Право в Вооруженных Силах" и в отдельных изданиях издательства "За права военнослужащих" проблемы права на получение жилого помещения от государства по окончании военной службы в силу их очевидной актуальности поднимаются довольно часто. Об этом писали, в частности, юристы А.В. Кудашкин, К.В. Фатеев, З.Х. Акчурин, К.В. Домнин, П.В. Ильменейкин, А.В. Молодых, А.Г. Тищенко, С.В. Шанхаев и др.*(1) в предлагаемой публикации рассматривает вопрос о том, в каком состоянии находится правовой механизм осуществления рассматриваемого права, и каким образом можно попытаться на практике преодолеть существующие препятствия, возникающие в процессе его реализации.

Прежде всего обратимся к теории вопроса, ибо, как говаривали классики науки, нет ничего более практичного, чем хорошая теория, особенно в том случае, когда теоретические выводы становятся основанием для практических действий.

В теоретическом плане правом на государственное жилищное обеспечение в избранном месте жительства в связи с увольнением с военной службы обладают следующие адресаты закона, выступающие в качестве активных субъектов этого права. Это военнослужащие и совместно проживающие с ними члены семьи при наличии следующих обстоятельств:

- прохождение военной службы по контракту военнослужащими - гражданами Российской Федерации;

- продолжительность военной службы 20 лет и более (независимо от основания увольнения), а при увольнении по "льготным" основаниям - не менее 10 лет;

- увольнение с военной службы по указанным выше основаниям;

- не обеспечение постоянным жильем по установленным нормам в месте, избранном для постоянного проживания после увольнения с военной службы;

- открытое (официальное) изъявление желания получить жилье не по месту службы (в населенном пункте дислокации воинской части), а в ином избранном конкретном населенном пункте.

Данные обстоятельства, перечисленные в Федеральном законе "О статусе военнослужащих"*(2) (абз. 12 п. 1, пп. 13, 14 ст. 15, абз. 1, 2 п. 1 ст. 23), можно назвать юридическими основаниями, при которых военнослужащие вправе требовать от государства предоставления им жилья.

Таким правом не обладают военнослужащие - иностранные граждане (абз. 4 п. 3 ст. 15 Закона о статусе), а также военнослужащие - участники накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения (абз. 10 п. 15 ст. 15 Закона о статусе).

Следовательно, круг правообладателей исследуемого нами права "очерчивается" не только наличием указанных выше условий, но и конкретными временными рамками вступления военнослужащих в военно-правовые отношения с государством (до 1 января 2005 г., за исключением тех военнослужащих, которые хотя и поступили на службу ранее, но были по их желанию включены в число участников накопительно-ипотечной системы жилищного обеспечения согласно специальному закону).

Обязанным (пассивным) субъектом права на жилищное обеспечение увольняемых военнослужащих выступает государство (Российская Федерация) в лице Министерства обороны Российской Федерации или иного федерального органа исполнительной власти, в котором законом предусмотрено прохождение военной службы. Обязанный субъект должен исполнить долг лично (после 1 января 2005 г.) или же иным образом обеспечить его исполнение посредством действий других публичных лиц (уволенных до 1 января 2005 г. - через муниципальные образования), согласно требованиям закона (п. 2 ст. 15 Закона о статусе).

Объектами права выступают предоставляемые гражданам жилые помещения. Предоставление жилья может осуществляться в натуральной форме (передаваться в собственность или по договорам социального найма) или же, по желанию военнослужащих, заменяться возможностью самостоятельного его приобретения за счет денежных средств федерального бюджета, выделяемых на строительство и приобретение жилых помещений, в виде государственных жилищных сертификатов (далее - ГЖС).

Итак, вначале рассмотрим правовой механизм реализации права военнослужащих на государственное жилищное обеспечение в избранном месте жительства в связи с увольнением с военной службы, естественно, не повторяя уже упомянутых теоретических правоположений.

Под правовым механизмом (механизмом правового регулирования) следует понимать систему юридических средств, организованных наиболее последовательным образом в целях обеспечения реализации права, в том числе для преодоления препятствий, стоящих на пути удовлетворения интересов субъектов права (в нашем случае - военнослужащих, увольняемых с военной службы). К элементам механизма правового регулирования теория права относит:

- нормы права (в них устанавливается модель удовлетворения интересов);

- юридические факты (ими устанавливаются условия наделения правом);

- правоотношения (в них нормативные требования конкретизируются для соответствующих субъектов в виде взаимных прав и обязанностей);

- акты реализации прав и обязанностей (как внешние выражения действий субъектов в форме соблюдения, исполнения и использования прав и обязанностей);

- охранительные правоприменительные акты (как действия субъектов права, так и действия компетентных государственных органов в случае нарушения нормальной реализации права, т.е. при правонарушениях)*(3).

Ранее, при анализе правоотношения, нами уже были названы первые три элемента механизма реализации права на государственное жилищное обеспечение в избранном месте жительства в связи с увольнением с военной службы. Они прямо указаны и вполне конкретно определены в законе. Следовательно, можно предположить, что проблемы реализации концентрируются не в первых, а преимущественно в последних двух элементах, т.е. находятся в актах реализации права и правоохранительных актах.

Данный вывод весьма важен. Кто-то из сведущих специалистов, находящихся "в теме", вправе возразить нам, ведь большинство военных правоведов видят основную проблему не в последних, а преимущественно в первых элементах механизма исследуемого права.

Действительно, мнение о том, что право на переселение с помощью государства при выборе места жительства после увольнения с военной службы не до конца определено и поэтому требуется его дополнительное закрепление, дополнительная нормативная конкретизация, очевидно преобладает. Именно на это указывают почти все юристы, исследующие данный вопрос (авторы и источники таких мнений, в частности, указаны в самом начале статьи). Кто же будет сомневаться в той аксиоме правоведения, что исправление правовой материи, внедрение в нее недвусмысленных и продуманных предписаний - основной путь разрешения имеющихся правовых проблем? С таким выводом не поспоришь. Однако это основной путь, но путь не единственный. Поэтому, используя понимание правового механизма, зададимся вопросом о том, насколько не до конца урегулированное право может осуществляться? Действительно ли невозможно обеспечить функционирование такого "парализованного" права, или же оно вполне может работать даже в рамках существующих, пусть и неполных в своей детализации, правовых предписаний?

Над проблемами неопределенности и конкретизации в праве правоведы работают давно. Воспользуемся их наработками, например идеями профессора Ю.А. Тихомирова. В своем труде "Правовое регулирование: теория и практика" он указывает на концептуальную первооснову проблемы правовой неопределенности, в частности на то, что она порождена особым качеством самого права (как совокупности формальных, юридически закрепленных правил). Общеизвестно, что формальное определение правовых решений и действий изначально противоречиво: с одной стороны, требуется точность и строгость (недвусмысленность) правовых норм, но, с другой, и одновременная их гибкость и эластичность. Поиск путей устранения этого противоречия (автор называет его "парадоксом"), по убеждению Ю.А. Тихомирова, следует искать, прежде всего, в применении принципов права (выделено мной. - Е.В.), а также в коррекции юридической техники законодателя*(4).

"Неопределенность в праве, - пишет указанный автор, - может иметь не только позитивное значение, но и проявляться как несовершенство правового регулирования, обусловленное объективными и субъективными факторами. Речь идет о неточном, неполном и непоследовательном закреплении и реализации в норме права воли законодателя. Это своего рода несовершенство права, дефект выражения воли нормоустановителя в процессе правотворчества"*(5).

Однако, не останавливаясь лишь на юридико-технической стороне качества закона, известный правовед-теоретик дополняет свою мысль еще одним важным для нас уточнением: "правовая неопределенность в ее отрицательном значении может иметь место в таких важнейших компонентах правового регулирования, как система права, система законодательства и правоприменительная практика (выделено мной. - Е.В.)"*(6).

Получается, что в поисках ответа на вопрос о том, может ли право на переселение бывших военнослужащих нормально функционировать даже при существующей системе правового регулирования, необходимо выяснить насколько это право конкретизировано в сложившейся правоприменительной практике, причем как регулятивной (текущей в пределах нормальной реализации права), так и охранительной (возникающей в случае нарушения права путем его защиты, охраны). По сути, автор настоящей статьи предлагает проверить правовую эффективность последних двух элементов механизма рассматриваемого права.

Вначале обратимся к анализу тех обязанных субъектов, которые отвечают за осуществление исследуемого права. Позволим себе еще раз напомнить о том, что государственное устройство советского периода опиралось на конструкцию единства всей исполнительной власти, причем основным рабочим звеном в этом механизме являлись местные Советы народных депутатов*(7). Вполне естественно, что при таком построении системы государственного управления "местные" жилищные права военнослужащих и членов их семей реализовывались как на уровне общегосударственном, так и на уровне местной власти. В частности, выделение и распределение жилых помещений, построенных государством для военных организаций, осуществлялось не иначе как через Советы народных депутатов соответствующих населенных пунктов и районов. На эти же органы возлагались функции предоставления льгот по оплате жилья, содействия в трудоустройстве супругов, размещения детей в дошкольных и школьных учреждениях, обеспечения жильем военнослужащих-пенсионеров, увольняющихся с военной службы, и пр.

При переходе к принципиально другому государственному механизму исполнительной власти, который произошел в начале 90-х гг. прошлого века, новое российское законодательство по инерции восприняло старую советскую конструкцию. Согласно этой конструкции органам местного самоуправления, не входящим более в систему государственной власти, по аналогии с местными органами государственной власти Союза ССР (местными Советами народных депутатов), были вменены прежние государственные функции. Возможно, что именно этим объясняется тот факт, что в Закон Российской Федерации "О статусе военнослужащих" в редакции 1993 г. были заложены новые по форме, но старые по содержанию правовые нормы, о том, что:

- именно органы местного самоуправления не позднее трех месяцев обязаны обеспечить жильем военнослужащих, уволенных с военной службы, по вновь избранному ими месту жительства или же обеспечить им временное размещение до предоставления такого жилья (возможно, заменив временное жилье оплатой расходов по найму (поднайму) (п. 6 ст. 15);

- определенным категориям военнослужащих органы местного самоуправления должны передавать муниципальные жилые помещения в собственность (п. 10 ст. 15);

- органы местного самоуправления должны предоставлять определенным категориям военнослужащих первоочередное право на вступление в жилищно-строительные кооперативы либо выделять земельные участки под жилищное строительство (пп. 12, 13 ст. 15);

- местные органы власти обязаны бесплатно предоставлять военнослужащим и гражданам, уволенным с военной службы, земельные участки для индивидуального жилищного строительства, в том числе в их собственность (пп. 2, 3 ст. 17);

- эти же органы не должны получать местные налоги с военнослужащих и военных пенсионеров, которые освобождены от налогов на недвижимость (жилые строения, квартиры и т.п.) и земельные участки, в том числе для жилищного строительства и проживания (п. 5 ст. 17).

Обязанности обеспечивать военных переселенцев жильем именно местными органами власти надлежало в прежнем особом порядке его предоставления (не позднее трехмесячного срока с момента переезда, с освобождением ранее занимаемого жилья только после получения нового). Кроме того, в целях подготовки жилья для таких граждан, сохранялся механизм заблаговременного уведомления (за три года до планируемого отселения после увольнения) для постановки в очередь для получения жилья по избранному после увольнения месту жительства (п. 6 ст. 15 Закона о статусе в редакции 1993 г.).

К чему привело подобное правовое регулирование военно-правовых отношений, несогласованное с новыми юридическими реалиями в публичном законодательстве о разграничении полномочий и о местном самоуправлении, общеизвестно. Предложенный государством механизм хотя и работал, но вполсилы, с нарастающим отставанием от реальных потребностей.

Согласно статистическим данным, приведенным А.П. Назарчуком, в 90-х гг. прошлого века при среднегодовом увольнении с военной службы в пределах 80-90 тыс. человек очередность уволенных, нуждающихся в получении жилья, неуклонно увеличивалась в среднем на 20-30 тыс. человек. За пять лет, с 1992 по 1997 гг., число очередников из числа уволенных с военной службы увеличилось в четыре раза (с 42 500 до 160 000)*(8). Общая численность таких лиц к 2000 г. достигла почти четверти миллиона семей (160 тыс. семей бывших военнослужащих, нуждающихся в улучшении жилищных условий, и более 70 тыс. семей, подлежащих отселению из закрытых военных городков)*(9).

За прошедшие десятилетия упорядоченность элементов правового механизма исследуемых нами процессов хотя и претерпела определенные изменения, но с позиций правовой охраны жилищных интересов граждан кардинального улучшения не принесла. Более того, по отдельным вопросам их положение существенно ухудшилось. И вот почему.

Федеральным законом от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ в Закон о статусе были внесены изменения, согласно которым обязанность обеспечения жильем уволенных военнослужащих, избравших иное место жительства, нежели последнее место военной службы, возложена непосредственно на федеральные органы исполнительной власти, в которых законом предусмотрено прохождение военной службы. Органы местного самоуправления были освобождены от этой функции.

Казалось бы, правовые гарантии увольняемым военнослужащим должны были не только не уменьшиться, а, наоборот, возрасти. Во-первых, наконец-то преодолевается извечная проблема межбюджетных несоответствий: органы местного самоуправления, выступая обязанным субъектом, ранее выполняли эту обязанность как посредники, так как приобретали жилье для прибывающих к ним военнослужащих за счет средств, выделяемых целевым назначением из федерального бюджета. Во-вторых, всем очевидны принципиально иные экономические возможности федерального государства, которыми не обладают ни субъекты Федерации, ни тем более муниципальные органы. По этому поводу председатель Комитета Государственной Думы по обороне В. Заварзин высказался в том смысле, что тем, кто уволился после 1 января 2005 г., жилье получить легче, так как финансирование в полном объеме взял на себя федеральный центр, а по существующим государственным планам очередь таких отставников должна иссякнуть до конца 2010 г. Иное положение сложилось с теми, кто уволен давно. Этим отставникам жилье должны выделять муниципальные органы, но они не могут строить социальное жилье в необходимом объеме, поэтому решение квартирного вопроса "отставников со стажем", которые стоят в очереди в муниципальных органах власти, произойдет не ранее 2012 г.*(10)

В. Заварзин оценил существующую сегодня картину исследуемых нами отношений лишь по фактическим политико-экономическим признакам, мы же даем оценку ее юридического качества. Дело в том, что замена обязанного субъекта и включение возможностей прямого бюджетного финансирования не были единственными изменениями закона. Одновременно с указанным позитивом в Законе о статусе появились и негативные юридические нюансы, которые можно выявить, сравнив прежнюю (до 2004 г.) и действующую редакцию Закона.

Во-первых, из нормативных правил исчезли положения о заблаговременном (трехгодичном) уведомлении о желаемом месте жительства увольняющегося военнослужащего.

В юридической литературе не единожды критиковалось то обстоятельство, что органы местного самоуправления, пока обязанность обеспечения жильем лежала на них, использовали эту информацию лишь формально, включая кандидатов на переселение в общие списки очередников. Сам же механизм реальной подготовки жилья для них начинал работать не ранее, чем такие граждане прибывали к новому месту жительства. И недаром правоведы предлагали возложить на органы местного самоуправления обязанность включать планируемых к увольнению военнослужащих за три года до прибытия не в общие списки очередников, а в списки первоочередников, т.е. в льготные списки (имеющих право получить жилье не позднее трехмесячного срока), в которые они попадали только с момента переезда к новому месту жительства после увольнения с военной службы*(11). Иными словами, норма не работала в том смысле, что к моменту приезда отставника его уже должно было ожидать готовое для заселения жилое помещение, которого на практике к этому моменту не было. Нет сомнений в том, что теперь, при отсутствии у государства обязанности, аналогичной былой, оно не обременено необходимостью сбора заблаговременной информации с вытекающими из этого последствиями предварительной подготовки.

Во-вторых, канула в лету и существовавшая ранее единственная норма, дававшая возможность как для правового принуждения в отношении обязанных лиц, так и для объективного контроля за своевременностью осуществления права. Речь идет о гарантии жилищного обеспечения увольняемых с военной службы не позднее трех месяцев с момента их прибытия к новому месту жительства.

В юридической литературе правило о предоставлении жилья гражданам в установленные законом сроки (как правило, не позже трех или шести месяцев) всегда считалось признаком преимущества, льготного характера такого права по отношению к правам тех, для которых сроки предоставления жилья не устанавливались. В некоторых законах такое право прямо называлось (и иногда до сих пор называется) "внеочередным" или "первоочередным". Если же категория таких прав не уточнялась, то обозначение сроков по-прежнему свой юридический смысл, о чем автор подробно писал ранее*(12). Иными словами, умолчание о названии особого права само по себе не изменяет особого качества этого права, если правильно оценить его существенные признаки. По этому поводу исследователь жилищных прав военнослужащих Л.М. Пчелинцева писала. "Предельный трехмесячный срок обеспечения жильем (хотя и без конкретной ссылки на внеочередной порядок предоставления) установлен и для военнослужащих, проходящих военную службу по контракту, со дня прибытия на новое место военной службы, а также граждан, уволенных с военной службы... со дня прибытия на избранное место жительства (выделено мной. - Е.В.)"*(13).

Следовательно, из закона пропали признаки особого характера исследуемого права, как и предпосылки его надлежащей фактической реализации в льготном (внеочередном) порядке, который вытекал из первого положения, указанного выше.

В-третьих, из закона также исчезла норма о предоставлении временного жилья или денежной компенсации за наем (поднаем) чужого жилья до получения постоянного жилья от государства (начиная с 1 января 2005 г.). Ранее такую обязанность исполняли органы местной власти. После 2005 г. государство согласилось продолжать такую поддержку лишь в отношении тех, кто был уволен с военной службы и поставлен в очередь до 1 января 2005 г. И хотя отдельным постановлением Конституционного Суда Российской Федерации такое регулирование признано "неправильным" (нами используется "мягкая" оценка тех актов этого суда, когда под видом формального соответствия Конституции Российской Федерации, выносится решение, прямо противоположное смыслу проверяемой нормы закона)*(14), изменения в Закон о статусе до сих пор не внесены.

В-четвертых, механизм обеспечения жильем бывших военнослужащих, проживающих в закрытых военных городках, де-факто потерял свою главную движущую силу - заинтересованность самого Министерства обороны Российской Федерации. Новое значительное сокращение личного состава Вооруженных Сил привело к уменьшению потребности в служебном жилищном фонде, в том числе за счет отказа от перехода к комплектованию преимущественно на контрактной основе. Кроме того, военное ведомство получило карт-бланш от Президента Российской Федерации и Правительства Российской Федерации на почти полный "отказ" от всех старых военных городков с одновременным строительством новых базовых военных городков вместо содержания и ремонта уже существующих.

Все дело в том, что согласно информации председателя Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности В. Озерова (со ссылкой на А. Сердюкова) и начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации Н. Макарова из примерно 8000 нынешних военных городков (в соответствующих им армейских и флотских гарнизонах) на балансе Министерства обороны Российской Федерации для военных решено оставить лишь 200 (184). Иными словами, согласно приведенным стратегическим замыслам существующий статус военных городков сохранится лишь в отношении менее чем 3% из них, в то время как остальные 97% городков должны быть отчуждены: проданы или безвозмездно переданы в ведение "гражданских властей"*(15).

Подобный сценарий развития дел жители закрытых военных городков осознавали и предвидели, а потому ратовали не только за открытие городков (что характерно для военных поселений, близких к областным центрам, с перспективными социально-экономическими условиями жизни), но и, наоборот, за сохранение статуса закрытых поселений (что характерно для отдаленных от других поселений городков, очевидно бесперспективных после вывода из них воинских частей и соединений) в надежде приобрести возможность воспользоваться помощью государства, в частности, посредством ГЖС. Но государство в лице военного ведомства по всем понятным экономическим причинам более не собирается кого-то массово отселять, так как уже не заинтересовано ни в освобождении, ни в поддержании порядком изношенного коммунально-жилищного фонда таких поселений. Не очень-то нужны они в таком виде и финансово малосостоятельной местной власти.

Иными словами, говоря об ослаблении правовой охраны права на переселение к новому месту жительства, мы опирались именно на указанные выше юридические и фактические основания. Провозгласив в измененном Законе о статусе то, что забота о жилье для военных пенсионеров по избранному после увольнения месту жительства более не является функцией местных органов, а возложена на само государство, государство поступило лукаво, создав себе качественно новые условия, более "благоприятные" с позиций возможного уклонения от привлечения к ответственности и понуждения в отношении его: почти все юридически значимые и реальные "пружины", ранее все-таки двигавшие это "хромое" право, исчезли из его правового механизма.

Между тем, как уже говорилось ранее, именно "пропавшие" элементы несли весьма важную юридическую нагрузку. По данным Л.М. Пчелинцевой, хотя указанные в законе трехмесячные сроки предоставления, как и временное размещение переселенцев в качестве временного решения их жилищных проблем, не соблюдались повсеместно, но, тем не менее, именно они были теми правовыми инструментами, о которых правоведы говорили как о подтверждающих льготный и гарантированный порядок жилищного обеспечения бывших военнослужащих*(16).

В изменившихся условиях правового регулирования право переселения на новое место жительства теперь поставлено в зависимость от общей очереди, формируемой как из всех действующих военнослужащих, ожидающих жилья в данной местности по месту службы, так и из военных ветеранов, ожидающих получения жилья в новом месте, в то время как прежний порядок связывал его не только с ожиданием, но и с собственными активными действиями указанных граждан в виде переезда к желаемому месту жительства. Ожидание получения жилья превратилось в право пассивного характера, так как оно утратило свою активную составляющую, указанную выше.

Таким образом, механизм реализации рассматриваемого нами права все-таки существует и он, хотя и неидеально, вполне определен. Имеющиеся в нем проблемные элементы могут негативно влиять на качество правореализации, значительно тормозить ее, но в целом не могут полностью препятствовать ее осуществлению в регулятивном отношении.

Как же обстоят дела с элементами защиты рассматриваемого права в случае его нарушения? Для ответа на этот вопрос обратимся к краткому анализу судебной практики. Так как детальное освещение основных положений судебных актов всех уровней в рамках настоящей публикации невозможно, позволим себе остановиться лишь на общих их признаках. А таковых как минимум два.

Во-первых, имеет место разночтение момента возникновения такого права, что, впрочем, вполне естественно, если учитывать уже упомянутую нами нормативную неопределенность.

Юрист А. Колодяжный приводит некоторые примеры противоречивой судебной практики по заявлениям военнослужащих пограничных органов ФСБ России.

Пример первый. Полковник В., на момент обращения в суд проходивший службу в воинской части, дислоцированной в Республике Таджикистан, в преддверии увольнения с военной службы по организационно-штатным мероприятиям, заявил свои требования к директору ФСБ России и Центральной жилищной комиссии ФСБ России об обеспечении его и членов семьи, причем до момента увольнения с военной службы, постоянным жилым помещением в избранном после увольнения месте жительства - в г. Москве. Московский гарнизонный военный суд, куда обратился заявитель по правилам места нахождения ответчика, своим решением от 27 марта 2007 г. в удовлетворении заявленных требований отказал на тех основаниях, что:

- в период службы (до момента увольнения) жилищное обеспечение военнослужащих производится государством лишь по месту их службы. В. же пока не уволен, проходит службу в пограничном органе, дислоцированном за границей;

- для того чтобы получить жилье не по месту службы (в г. Москве), военнослужащий должен быть признан нуждающимся в улучшении жилищных условий именно в этом населенном пункте, и именно в нем должен быть поставлен на учет в качестве нуждающегося в жилье согласно норме ст. 57 ЖК РФ. В. жильем не обеспечен по месту службы и там же признан нуждающимся в улучшении жилищных условий (получении жилья), но не в г. Москве.

Так как у В. ни одного из названных условий, необходимых для его жилищного обеспечения не по месту службы, а по месту, избранному для проживания после увольнения (в г. Москве), не имеется, его требования преждевременные, а потому не подлежат удовлетворению*(17).

Пример второй. Подполковник П., проходящий службу в Ставрополье, также подлежащий увольнению по организационно-штатным мероприятиям и избравший местом жительства г. Москву, обратился с аналогичным требованием в суд по месту службы (по правилам нахождения заявителя - истца). Он, как и В., просил обязать командование Северо-Кавказского пограничного управления, руководителя Пограничной службы ФСБ России и директора ФСБ России предоставить ему и его семье жилое помещение до увольнения с военной службы в г. Москве, оформив для этого все необходимые документы для жилищного обеспечения в г. Москве.

Ставропольский гарнизонный военный суд своим решением от 13 июня 2007 г. требования заявителя удовлетворил в полном объеме, кроме требований, касающихся слов "до момента увольнения с военной службы"*(18).

Данные примеры подтверждают тот факт, что суды однозначно одинаково различают жилищные права военнослужащих в период военной службы и после увольнения с нее (в первом случае суд установил преждевременность обращения, во втором - умолчал об удовлетворении требований до увольнения со службы). Но в то же время при сравнении фактически однотипных обстоятельств и результатов применения судами нормативных предписаний становится очевидным различие правовых последствий в части установления момента, с которого у военнослужащих появляется право на постановку в очередь по месту, избранному для проживания. Согласно состоявшимся решениям В., обратившийся в суд ранее (решение вынесено в марте 2007 г.), будет включен в списки очередников ФСБ России, ожидающих получения жилья в г. Москве, значительно позже И., который "застолбил" свое право ранее, пусть и более поздней датой судебного решения в его пользу (решение вынесено в июне 2007 г.). Несправедливость подобного положения дел с правовым регулированием рассматриваемых нами отношений налицо.

Примеры расхождений в судебных решениях Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по вопросам увольнения военнослужащих, избравших после увольнения формой обеспечения жильем его приобретение с помощью ГЖС, приводит Е.А. Глухов. При этом, согласно заключениям этого правоведа в четырех однотипных случаях высший суд по-разному определил возможность увольнения с военной службы военнослужащих, обеспеченных служебным жильем*(19). Близкие к этому выводы об отсутствии одинаковой правовой позиции военных судов по результатам анализа правоприменительной практики делает и С.С. Харитонов*(20).

Во-вторых, имеют место те факты, что суды, в целом защищая право военнослужащего на получение жилья по избранному месту жительства, предоставляют его защиту неэффективно, лишь формально подтверждая его существование, но, вопреки закону, не дают каких-либо надежных средств для обеспечения незамедлительной его реализации.

На страницах журнала "Право в Вооруженных Силах" уже публиковались некоторые акты Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ), подтверждающие наши выводы. Приведем некоторые общие для всех дел фактические данные, содержащиеся в решениях этого Суда, вынесенных в пользу бывших военнослужащих, заявивших свои жалобы против Российской Федерации.

Сладков, полковник, пограничник, на момент вынесения решения ЕСПЧ проживающий в г. Душанбе, Таджикистан. Более 13 лет (с 1996 по 2008 гг.) он добивался предоставления жилья по избранному после увольнения месту службы в г. Твери. Где только ему ни предлагались жилые помещения до 2006 г.: и в Вязьме Смоленской области, и в Курске, и в Коврове Владимирской области, и в Галиче Костромской области, и в Воронеже, и в Краснодаре... Только после 2006 г. государство все-таки начало предлагать ему квартиры в г. Твери, но такие, от которых офицер отказывался по объективным причинам, связанным с характеристиками этих жилых помещений*(21).

Николенко, прапорщик запаса пограничной службы, на момент вынесения решения ЕСПЧ проживала в г. Армавире. Около 9 лет (с 2000 по 2009 гг.) она добивалась предоставления жилья по избранному после увольнения месту службы в г. Москве*(22).

Левищев, капитан запаса, на момент вынесения решения ЕСПЧ проживал в г. Клин Московской области. Реализация его законного права получить жилье по избранному месту жительства в г. Москве растянулась на целых 6 лет (с 2000 по 2006 гг.)*(23).

Конечно, из судебных актов нами были извлечены лишь цифры, касающиеся сроков реализации нарушенных прав. Чрезмерно долгое восстановление в правах и есть самое типичное нарушение. Но встречаются тонкости, которые также можно оценить критически. Например, по делу Николенко ЕСПЧ решил, что исполнение решения военного суда от 1 июня 2006 г., которым директор ФСБ России обязывался обеспечить семью заявительницы по избранному месту жительства в г. Москве в первоочередном порядке, было осуществлено в надлежащие сроки (в течение года), и поэтому в данном случае нарушений прав человека не усматривается (п. 28 решения). "Наивные" судьи-европейцы, не понимающие тонкостей российской системы жилищного права, посчитали, что "внесение заявительницы в списки жилищной комиссии" (в списки очередников) и есть то самое надлежащее исполнение решения суда об обеспечении семьи заявительницы жильем в первоочередном порядке. Комментарии излишни.

Обзор подобных примеров из судебной практики можно продолжать и продолжать, но нельзя не привести еще один случай. Ординарный он или неординарный, решать читателю, исходя из его житейского опыта, а также памятуя и о том факте, что даже в г. Москве, считающемся эталоном нормального социального обеспечения в части жилищного строительства для населения, в текущем 2010 г. социальное жилье предоставляется очередникам лишь 1989-1990 гг.

В апреле 2010 г. судебная коллегия по гражданским делам Тульского областного суда оставила в силе решение Центрального районного суда г. Тулы от 30 ноября 2009 г. по делу по иску И. к Администрации г. Тулы, согласно которому было вновь признано право на получение жилья бывшего военнослужащего П., еще в 1992 г. прибывшего в г. Тулу к новому месту жительства и вставшего в очередь на получение жилья. За прошедшее время (с 1992 по 2009 гг.) нормативные правила существенно изменились, на чем и настаивала местная администрация, считая, что И. утратил право на еще не предоставленное ему муниципальное жилье. Но суд, руководствуясь требованием действия законодательства во времени, встал на сторону бывшего военнослужащего и защитил его право даже при столь долго длящемся правоотношении между ним и органами муниципальной власти. Характерно именно то, что право, пока еще не реализованное, было все-таки защищено почти через два десятилетия*(24).

Таким образом, размышления по поводу того, может ли право на переселение бывших военнослужащих нормально функционировать даже при существующей системе правового регулирования, привели к выводу о том, что это право, хотя и недостаточно, но все-таки конкретизировано в сложившейся правоприменительной практике, причем как в регулятивной (протекающей в ходе нормальной реализации норм права), так и в охранительной (возникающей в случае нарушения права путем его защиты, охраны). Проверка правовой эффективности элементов его механизма показала наличие целого набора недостатков, которые мешают его нормальной реализации, но не блокируют его полностью. Следовательно, назвать его функционирующим "нормально" нельзя, но и нельзя утверждать о полной его неэффективности. Эффективность реализации данного права хотя и весьма низкая, но, по сравнению с качеством регулирования и реализации жилищного обеспечения прочих категорий российских граждан, не столь безнадежная.

Во второй части исследования читателю предлагается ряд авторских практических рекомендаций, которые могут быть полезны военнослужащим и бывшим военнослужащим, уже решившим изменить место жительства или планирующим сделать это в ближайшем будущем.

Во-первых, следует учесть, что рассматриваемое право есть право самостоятельное. Будучи производным от главного права военнослужащего быть обеспеченным жильем в период службы, оно достаточно автономно и независимо. Для его возникновения юридически безразлично, был ли военнослужащий обеспечен жильем в период службы или нет, есть ли у него какое-нибудь жилье (государственное, муниципальное или частное (личное)) или нет. Его сущность заключается в предоставляемой законом возможности компенсировать былое ограничение права выбора места жительства, преобразовать уже существующее конкретное жилищное правоотношение между государством и военнослужащим или создать его в новом виде посредством односторонней сделки военнослужащего с привлечением другого обязанного лица в лице государства. Данное право вытекает из статусного права военнослужащего на жилищное обеспечение в последней стадии его военной службы.

В 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации указал на то, что нормой, наделяющей военнослужащих рассматриваемым правом, фактически дополнен предусмотренный ЖК РФ перечень оснований признания граждан нуждающимися в улучшении жилищных условий*(25). Умозаключение верное, но лишь отчасти. Перечень нуждаемости в получении жилья действительно расширен, но только не на основании нуждаемости в улучшении жилищных условий. Данное право следует полагать особым правом на жилищное обеспечение, так как оно не связано с нуждаемостью в улучшении жилищных условий, в которых бывший военнослужащий и его семья проживают. В связи с тем, что одним из необходимых условий его реализации предусмотрено встречное обязательство военнослужащего и членов его семьи сдать государству ранее занимаемое или иное имеющееся жилое помещение (государственное по найму или даже личное), это право по своей сути есть не что иное, как право уволенного военнослужащего на обмен жилья с помощью государства. Исключение составляют бесквартирные военнослужащие. Для них это естественное и абсолютно "новое" право, так как им обменивать нечего.

Данную особенность анализируемого правового института подметил А.В. Кудашкин. Задавая вопрос о том, может ли быть уволен с военной службы военнослужащий, обеспеченный ведомственной жилой площадью в закрытом военном городке, указанный автор отвечает: может, так как в месте жительства он не может быть признан нуждающимся в жилых помещениях в силу обеспеченности жильем по установленным нормам. Однако он может быть признан нуждающимся в жилых помещениях в избранном месте жительства при соблюдении определенных условий*(26).

Напомним "набор" тех фактических обстоятельств, которые могут быть квалифицированы как условия нуждаемости в получении жилья. Это следующие возможные случаи:

1) военнослужащий является бесквартирным, жилья у него нет вообще;

2) военнослужащий обеспечен лишь временным (служебным) жильем, по нормам или менее их - неважно;

3) военнослужащий обеспечен постоянным жильем по договору социального найма менее установленных учетно-постановочных норм;

4) военнослужащий является собственником жилого помещения площадью менее установленных учетно-постановочных норм;

5) военнослужащий имеет право пользования жильем, принадлежащим на праве собственности кому-либо из членов семьи в результате приватизации, в которой военнослужащий не участвовал;

6) военнослужащий имеет право пользования жильем, принадлежащим на праве собственности кому-либо из членов семьи в результате сделок, не связанных с приватизацией (купли-продажи, наследования).

При таких обстоятельствах право на получение жилья как по месту службы, так и по избранному после увольнения месту жительства "усиливается" предусмотренными жилищным законодательством основаниями нуждаемости в улучшении жилищных условий.

К случаям, когда военнослужащий считается обеспеченным жильем и поэтому не может требовать его получения по причинам нуждаемости в улучшении жилищных условий, следует отнести такие, как:

1) военнослужащий обеспечен постоянным жильем по договору социального найма по установленным нормам (по месту службы или забронировав его в другой местности);

2) военнослужащий имеет жилье в собственности по установленным нормам (по месту службы или в другой местности);

3) военнослужащий имеет право пользования жильем, принадлежащим на праве собственности кому-либо из членов семьи в результате приватизации, от которой военнослужащий отказался в пользу нового собственника.

Последние случаи "ослабляют" право на переселение за счет государства вплоть до его непризнания, и поэтому его нужно дополнительно "доказать", юридически показав, что сам увольняемый и члены его семьи (в том числе члены семьи - собственники жилья) готовы "обменять" свои права на новое жилье в избранном месте жительства и гарантировать это юридически. Особое значение имеет цельность права, его полнота, так как долю в праве на жилье (даже автономную) государство не зачтет в качестве единицы обмена, поскольку впоследствии само не сможет ею воспользоваться в интересах других нуждающихся лиц. Поэтому военнослужащий, имеющий долю в праве, должен выделить ее в натуре, создать отдельное право с отдельным объектом, которые и могут быть приняты во внимание для установления правоотношений переселения с помощью государства.

Во-вторых, если за военнослужащим или членами его семьи сохраняются права на постоянное жилье, следует быть готовым к применению процедуры суммирования площадей получаемого и имеющегося жилого помещения (ч. 7 ст. 57 ЖК РФ).

Выходом из проблем такого рода видится правомерное, и что самое главное, заблаговременное законное освобождение от имеющихся обременении собственности или права бессрочного пользования жильем по договору социального найма в форме его отчуждения или отказа от права. Следует помнить, что зачет таких сделок осуществляется как минимум за пятилетний период до момента увольнения и заявления о своих пожеланиях изменить место жительства (ст. 53 ЖК РФ).

Кроме того, необходимо различать фактические обстоятельства, когда отчуждение или отказ от права производятся в отношении жилья, приобретенного без помощи государства (из частноправовых источников) или же жилье уже было получено от государства в период прохождения военной службы. Дело в том, что в судебной практике Верховного Суда Российской Федерации, на которую ориентировались и все военные суды, наметился отход от былой непоследовательности: суд мог как защитить право на "повторное" получение жилья от государства вместо ранее безвозвратно утраченного, так и отказать в защите такого права, указав, что право на безвозмездное получение жилья от государства военнослужащему предоставляется лишь один раз за время службы. Но в последнее время чаша весов правосудия все более склоняется к отказу в защите притязаний военнослужащих на повторное безвозмездное жилищное обеспечение постоянным жильем за счет государства*(27), как это недавно заметили юристы К.В. Фатеев и С.С. Харитонов*(28).

В таком подходе есть определенный резон, вполне "вписывающийся" в нормативные требования обоснованного баланса частных и публичных интересов. Читатель, вероятно, и сам знает немало жизненных примеров того, как некоторые военнослужащие за период службы успевают за счет государства комфортно расселить все свое семейство в разных жилых помещениях по мере своих переездов (а то и без таковых) по местам службы. Например, согласно одному из постановлений Президиума Верховного Суда Российской Федерации, включенному в Бюллетень, издаваемый Верховным Судом Российской Федерации, признано право прокурора Д. на получение по новому месту службы жилья (трехкомнатной квартиры общей площадью 126,8 квадратных метра) на семью из трех человек (прокурор Д., его дочь, его отец) без сдачи ранее занимаемого им жилья. В процессе служебного перемещения он оставил ранее предоставленную ему и его семье (Д., его жена, сын, дочь) трехкомнатную квартиру в другом населенном пункте общей площадью 66,5 квадратных метра своему совершеннолетнему сыну. Жена Д. в том же населенном пункте получила земельный участок под жилищное строительство, на котором построила и оформила в собственность жилой дом площадью 315 квадратных метров*(29). Конечно, прокурор не военнослужащий, но правила жилищного обеспечения этих категорий граждан однотипные. Получается, что этот государственный служащий формально на законных основаниях от государства получил в постоянное владение, пользование и распоряжение два жилых помещения суммарной площадью почти 200 квадратных метров на семью из четырех человек. Каково?

В-третьих, следует помнить о том, что правовой институт переселения вследствие решения военнослужащего изменить место постоянного жительства и переехать в другой населенный пункт в связи с увольнением с военной службы является правом разовым, так как согласно закону (абз. 1 п. 14 ст. 15 Закона о статусе) оно предоставляется лишь единожды за все время военной службы. Вполне возможно, что в силу традиционной инерции человеческих привычек, тяги к оседлости, нормальной подчиненности не только собственным интересам, но и интересам членов семьи, удовлетворенности условиями жизни в месте последней службы и прочих объективных и субъективных причин не каждый военнослужащий видит необходимость в переезде в целях изменения места жительства. Однако, не использовав это разовое право в момент увольнения, бывший военнослужащий его безвозвратно теряет. Поэтому следует подумать не только о настоящем, но и о будущем того места, из которого военнослужащий может, но не обязан переселиться по своему выбору. Древние, подчеркивая роль безвозвратности момента в жизни человека, говорили: "Помни о смерти". В рамках нашего совета уместно сказать: помни о судьбах тысяч граждан, военных пенсионеров и членов их семей, оставшихся жить в некогда процветавших советских военных городках, ныне же большей частью пришедших в полный упадок, или же о том, что новая волна проблем для большинства действующих военных городков уже запланирована государством в ближайшем будущем (см. статью автора в электронном научном издании "Военное право" N 3 за 2010 г. на сайте http://www.voennoepravo.ru/).

В-четвертых, необходимо указать на то, что право на выбор места жительства, несмотря на свой разовый характер, есть весьма "живучее" и гибкое право. Еще раз напомним известный факт, что государство не обеспечивает его быструю реализацию. Растягивание процесса предоставления жилья во времени предоставляет военнослужащему целый набор дополнительных прав, производных от этого основного права. Если оно не было реализовано, в частности при желании выехать из закрытого военного городка, отставник всегда может доказать сохранение права на переселение и после того, как городок сделают открытым. Следовательно, такой гражданин сможет воспользоваться "отложенным" правом, в то время как лица, ожидавшие отселения как просто проживающие в закрытом военном городке, после его открытия такое право на переселение за счет государства утратят. Кроме того, до момента фактической реализации права отставник вправе изменить свое решение: отказаться от права совсем, оставшись проживать в государственном или муниципальном жилье по последнему месту службы, изменить место желаемого жительства изменить ранее заявленную форму реализации своего права и пр.

В-пятых, военнослужащим следует выбрать форму реализации своего права, т.е. заявлять его в виде конкретного требования получения жилья в натуре (причем или в собственность, или по договору социального найма) либо в виде денежной помощи, через механизм государственных жилищных сертификатов. Каждый из указанных вариантов имеет плюсы и минусы одновременно.

При получении жилого помещения в натуре военнослужащий не имеет возможности выбора конкретного жилого помещения, т.е. довольствуется тем, что ему предлагают (в рамках установленных жилищным законодательством условий пригодности жилья для проживания). Зато очевидна гарантия того, что в таком случае не придется тратить своих денег, используя собственные сбережения или банковские займы. При получении жилья в собственность бывший военнослужащий становится собственником. Но при этом на него переходят не только права (блага), но и обязанности (бремя) от этой собственности. Приобретение жилья на праве социального найма наделяет военнослужащего и всех членов семьи равными правами и обязанностями пользователей (нанимателей) на условиях, установленных ЖК РФ. До отмены бесплатной приватизации социальный наем не лишает граждан возможности стать собственниками такого жилья, но после ее отмены, что, вероятнее всего, все-таки произойдет, такая возможность будет утрачена.

Избирая вариант реализации своего права в виде получения ГЖС, военнослужащий полностью свободен в личном выборе конкретного жилья по всем его показателям. Но он должен быть готов к недостаточности выделяемых при этом государственных денежных средств, которых не хватит для покупки нормального жилья по площади и качеству. Придется или покупать то жилье, которое "по карману", или вносить дополнительную плату. То, что механизм нормальной работы ГЖС длительное время сдерживается несоответствием его покупной цены реальной стоимости жилья, общеизвестно. По этому поводу не единожды звучали публичные обещания изменить создавшееся положение. Например, председатель Комитета Государственной Думы по обороне В. Заварзин в очередной раз пообещал попытаться исправить ситуацию с тем, чтобы механизм ГЖС все-таки заработал более активно. По его данным, только 30% необустроенных военных отставников готовы использовать ГЖС, в то время как остальные 70% в существующей ситуации намерены ждать получения жилья в натуре*(30).

В то же время существует возможность приобрести достойное жилье и с помощью ГЖС, но для этого необходимо будет "покрутиться". На практике используется такой вариант поэтапного решения жилищной проблемы. Сертификат должен быть "выписан" для покупки жилья в регионе с наибольшей покупательной ценой (г. Москва, г. Санкт-Петербург). После приобретения любого жилья, "вписавшегося" в цену ГЖС, и регистрации права собственности на него, это жилье реализуется по рыночным правилам, а на полученные средства, опять-таки по рыночным правилам, приобретается более или менее нормальное жилье в той местности, где военнослужащий на самом деле желал бы проживать. Заметим, что такая схема не противоречит закону, но позволяет хоть как-то сгладить изъяны, возникающие вследствие занижения государственных расчетов при установлении покупательной способности ГЖС. Однако в этом варианте существует и немало проблемных сторон, как, например:

- очевидные риски (дефолты наподобие 1998 г., кризисы на рынке жилья, обманы или даже криминал с жилищными сделками и пр.);

- длительность во времени (каждый этап сделок и их оформлений на деле растягивается на многие месяцы);

- необходимость дополнительных затрат собственных средств (без помощи "услужливых" посредников разного рода не обойтись, так как мало кто из бывших военнослужащих самостоятельно справится с подобными многоходовыми комбинациями, требующими не только юридических и экономических знаний, но и соответствующих наработок, связей и пр.).

На протяжении всех наших рассуждений в них фигурировали главным образом проблемные и негативные (с позиций интересов военнослужащих и военных пенсионеров) юридические и фактические данные, примеры. Поэтому тот общий вывод, который предлагается читателю, вначале может показаться даже странным. А он таков: даже не до конца урегулированное право переселения вполне может нормально осуществляться в рамках существующих, пусть и неполных в своей детализации, правовых предписаний. Для этого вполне достаточно позитивной воли государственной исполнительной власти и (или) объективно независимой активной позиции судебных органов, настроенной на реальную, а не на формальную защиту очевидно нарушаемых жилищных прав бывших военнослужащих. Подтверждением этому итоговому выводу могут быть жизненные реалии, фактические положительные тенденции жилищного обеспечения граждан, уволенных с военной службы, которые произошли в течение последних пяти лет.

Благодаря целевой Президентской программе "15 + 15" (по суммам денег в миллиардах рублей) с 2006. по 2008 гг. постоянным жильем были обеспечены около 20 000 действующих военнослужащих и отставников в самых проблемных с точки зрения обустройства регионах России - в Москве и Подмосковье, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, а также Калининградском анклаве*(31). В 2009 г. жилые помещения получили еще 45 614 семей военнослужащих и бывших военнослужащих*(32). По планам государства в 2010 г. постоянное жилье должны получить еще не менее 50 000 граждан этих категорий.

Если на начало XXI в., как это было продемонстрировано выше, количество очередников из числа бывших военнослужащих, ожидающих жилье, неуклонно увеличивалось, то в последнее время оно неуклонно уменьшается. По данным Комитета Государственной Думы Российской Федерации по обороне, на сентябрь 2010 г. в списках таких очередников значится уже 29 713 семей*(33), что на порядок меньше прежних показателей жилищной неудовлетворенности.

Обратим внимание на главное: все эти положительные для действующих и бывших военнослужащих процессы протекают в тех же самых правовых условиях, в которых право на получение жилья по избранному месту жительства десятки лет находилось в почти "замороженном" состоянии... Часто критикуемая в юридической литературе устойчивая неспособность государства надлежащим образом урегулировать исследуемые нами общественные отношения, как и масштабное нежелание уполномоченных государственных органов различных ветвей власти обеспечить выполнение требований закона на своем уровне, вполне преодолимы. Значит, основная проблема реального осуществления рассматриваемого нами права как была, так и остается отнюдь не в подробностях правового регулирования и не в деталях механизма правоприменения. Она находится даже не в плоскости собственно права, а в области политической воли и государственных политических установок, которые в современной России могут существовать в разном, порой противоположном, качестве.

Следовательно, самореализация права, столь естественная для правового государства, возможна, прежде всего, при надлежащем исполнении своих обязанностей всеми ветвями власти в условиях, когда власть осознает преимущества прав человека и руководствуется ими. Пока что это происходит не просто по доброй воле, а лишь с политического согласия самого государства, в форме, близкой к государственной благотворительности. В противном случае требуется такое правомерное давление на политическую составляющую власти (через ее органы, в том числе и суды, партии, общественные организации и пр.), которое было бы способно преодолеть имеющиеся публичные препоны. Последнее, увы, пока что находится в области желаемого, а не действительного. В силу прямых запретов и ограничений, установленных государством для военнослужащих, им, вопреки общеизвестному мичуринскому лозунгу о взаимоотношениях человека и природы, приходится не столько "самим брать", сколько именно "ждать милости". Тем же, кто уже встал в ряды военных пенсионеров, вполне возможно воспользоваться этим лозунгом в прямом его смысле, но без очевидного радикализма (речь идет лишь о форме использованного нами мичуринского лозунга)*(34).

Положение дел с состоянием правового регулирования и реализацией права на получение жилого помещения от государства по окончании военной службы свидетельствует об имеющем место разрыве между законностью и справедливостью. Такой разрыв сам по себе вполне естественен в силу диалектики противоположностей. Ведь закон в одинаковой мере не может и не должен быть справедлив ко всем, но он может и должен быть справедлив для законопослушного большинства. Проблема состоит не в самом разрыве как таковом, а в его мере. Недаром великий американский писатель и гуманист Д. Лондон в рассказе "Убить человека" устами одного из героев сказал: "Что справедливо - не всегда законно". Вполне уместно предложить и противоположность этого изречения: что законно - не всегда справедливо. Отсюда следует, что именно в непрерывном сближении законности и справедливости и лежит путь диалектического развития исследованного нами права, да и не только его. Поэтому в борьбе за права военнослужащих, как к этому призывают и Уполномоченный по правам человека в России, и представители государства*(35), нельзя становиться на путь враждебного противостояния с государством, впадать в радикализм, памятуя, что государство - это и есть мы.

Е.Г. Воробьев,

кандидат юридических наук, доцент, полковник юстиции

"Право в Вооруженных Силах", N 11, ноябрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Кудашкин А.В., Фатеев К.В. Комментарий к Федеральному закону "О статусе военнослужащих" М., 2003. С. 268-275; Жилищные права военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей. М., 2001. С. 271-336; Кудашкин А.В. Жилищное право: учеб. М., 2005. С. 259-262; Его же. Справочник по жилищным вопросам для жилищных комиссий, военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей. М., 2009. С. 143-185; Акчурин З.Х. Проблемы предоставления жилых помещений военнослужащим, гражданам, уволенным с военной службы, и членам их семей по избранному месту жительства // Там же. 2006. N 12; Домнин К.В. И снова о проблемах реализации права военнослужащих на получение жилого помещения по избранному после увольнения месту постоянного жительства за счет средств федерального бюджета на строительство и приобретение жилья // Там же. 2007. N 5; Ильменейкин П.В. О некоторых проблемах приватизации военнослужащими занимаемых жилых помещений // Там же. 2010. N 4; Отдельные проблемы реализации военнослужащими права на получение жилых помещений // Там же. 2010. N 1; Молодых А.В. Право военнослужащего на выбор места жительства // Там же. 2003. N 8; Тищенко А.Г. Реализация военнослужащим права на выбор места жительства при увольнении с военной службы // Там же. 2004. N 4; Шанхаев С.В. Правовой режим служебного жилого помещения: проблемы правового регулирования и правоприменения // Там же. 2010. N 2-3.

*(2) Далее - Закон о статусе.

*(3) Большой юридический словарь / под ред. А.В. Малько. М., 2009. С. 24

*(4) Тихомиров Ю.А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010. С. 146.

*(5) Тихомиров Ю.А. Указ. соч. С. 147.

*(6) Там же.

*(7) Воробьев Е.Г. Право повторного заселения военнослужащих и членов их семей в муниципальное жилье как пример рассогласованности норм публичного законодательства, отрицательно влияющей на нормальное военное строительство // Право в Вооруженных Силах. 2009. N 12. С. 57-62.

*(8) Назарчук А.П. Правовое регулирование государственного обеспечения лиц, уволенных с военной службы в Российской Федерации: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1998. С. 67.

*(9) Пчелинцева Л.М. Право военнослужащих на жилище: теоретические аспекты и проблемы реализации. М., 2004. С. 237.

*(10) Гаврилов Ю. Отставники в квадрате. "Военные" квартиры - в облегченном порядке // Рос. газ. 2010. 14 сент.

*(11) Назарчук А.П. Указ. соч. С. 65, 73.

*(12) Воробьев Е.Г. Толкование нормы пункта 1 статьи 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих" о прибытии к новому месту военной службы в судебной практике Верховного Суда Российской Федерации // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 7, 8.

*(13) Пчелинцева Л.М. Жилищные права и льготы граждан в России. Комментарий законодательства и практики с приложением федеральных законов и иных нормативных правовых актов и документов. М., 2001. С. 55-56.

*(14) Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности абзаца второго пункта 14 статьи 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих", пункта 4 Постановления Правительства Российской Федерации "О порядке выплаты денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений военнослужащим - гражданам Российской Федерации, проходящим военную службу по контракту, гражданам Российской Федерации, уволенным с военной службы, и членам их семей" и пункта 1 Положения о выплате денежной компенсации за наем (поднаем) жилых помещений гражданам Российской Федерации, уволенным с военной службы, и членам их семей в связи с жалобой гражданина С.В. Глушкова" от 3 февраля 2010 г. N 3-П.

*(15) Гаврилов Ю. На все четыре стороны. Военные округа собираются заменить оперативно-стратегическими командованиями // Рос. газ. 2010. 17 июня.

*(16) Пчелинцева Л.М. Указ. соч. С. 224, 233.

*(17) Колодяжный А. Обеспечение военнослужащих при увольнении с военной службы помещениями по избранному месту жительства // Вестник границы России. 2008. N 1. С. 48-49.

*(18) Колодяжный А. Указ. соч. С. 47-48.

*(19) Глухов Е.А. Практика рассмотрения судами споров об увольнении военнослужащего с военной службы в случае реализации им права на получение жилья с помощью государственного жилищного сертификата при наличии у него служебного помещения // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 5. С. 55-61.

*(20) Харитонов С.С. О некоторых коррупциогенных факторах, связанных с реализацией полномочий командира // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 5. С. 29-30.

*(21) Решение Европейского Суда по правам человека от 18 декабря 2008 г. по делу "Сладков против Российской Федерации" (жалоба N 13979/03) // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 8. С. 82-85.

*(22) Решение Европейского Суда по правам человека от 26 марта 2009 г. по делу "Николенко против Российской Федерации" (жалоба N 38103/04) // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 5. С. 45-49.

*(23) Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 января 2009 г. по делу "Левищев против Российской Федерации" (жалоба N 34672/03) // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 3. С. 73-76.

*(24) Официальный сайт Тульского областного суда. Кассационное определение от 01.04.10 г. об оставлении без изменения решения о признании права на получение жилого помещения и об обязании предоставить жилье. Дело N 33-860 [Электронный ресурс]. URL: http://oblsud.tula.sudrf.ru/modules.php?name=docum_sud&id=579 (дата обращения 5.08.2010).

*(25) Абзац 5 п. 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах применения судами законодательства о воинской обязанности, военной службе и статусе военнослужащих" от 14 февраля 2000 г. N 9.

*(26) Кудашкин А.В. Справочник по жилищным вопросам для жилищных комиссий, военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей. С. 159.

*(27) Решение Верховного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2010 г. N ВКПИ 10-7 // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 9. С. 80-82.

*(28) Фатеев К.В., Харитонов С.С. О некоторых проблемах злоупотребления правом на предоставление жилого помещения военнослужащему в период военной службы и его правовых последствиях // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 5. С. 31-35.

*(29) Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2005 г. N 28пн04пр // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2005. N 7.

*(30) Гаврилов Ю. Отставники в квадрате. "Военные" квартиры - в облегченном порядке.

*(31) Гаврилов Ю. Офицерские этажи. Завершается выполнение программы "15 + 15" // Рос. газ. 2007. 2 нояб.

*(32) Белов С. Выстрел для президента. Дмитрий Медведев побывал на подмосковном полигоне // Рос. газ. 2010. 15 янв.

*(33) Гаврилов Ю. Отставники в квадрате. "Военные" квартиры - в облегченном порядке.

*(34) Слова известного биолога, селекционера И.В. Мичурина (1855-1935) из вступления, которое он написал к третьему изданию своих трудов, звучат так: "Плодоводы будут правильно действовать в тех случаях, если они будут следовать моему постоянному правилу: "Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее - наша задача" (Мичурин И.В. Итоги шестидесятилетних трудов по выведению новых сортов плодовых растений. 3-е изд. М., 1934). Следует помнить о том, в условиях каких социальных процессов Советского государства написал ее автор, а потому не придавать им значения очевидного абсолютизма, провозглашающего планы по "покорению" природы, потребительскому отношению к ней. Мы уверены, что ученый и сам не впадал в провозглашенную в этой красивой фразе крайность.

*(35) Меморандум Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации и Министерства обороны Российской Федерации о взаимодействии в целях обеспечения гарантий государственной защиты прав и свобод военнослужащих, граждан, уволенных с военной службы, и членов их семей, а также гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 9. С. 125-128.