Корпоративные акты как элементы эмиссионного состава (Ф.А. Афаунова, "Законодательство", N 2, февраль 2014 г.)

Корпоративные акты как элементы эмиссионного состава

Эмиссия ценных бумаг - это сложный юридический состав, который порождает, изменяет, прекращает корпоративные правоотношения только при накоплении соответствующих юридических фактов в строгой последовательности. Особое место среди юридических фактов, образующих эмиссионный состав, занимают корпоративные акты - решения органов управления акционерным обществом и действия, направленные на исполнение соответствующих решений.

В процессе эмиссии принимаются два решения: 1) решение о размещении эмиссионных ценных бумаг и 2) утверждение решения об их выпуске (дополнительном выпуске).

Природа этих решений вызывает дискуссии. Чаще всего они рассматриваются в качестве сделки*(1). Н.В. Козлова полагает, что решение органа управления акционерным обществом - это многосторонняя сделка, субъектами которой являются лица, образующие коллегиальный орган юридического лица*(2). При этом таковыми по своей природе решения органов управления являются только во внутренних отношениях, во внешних же - это волевые действия самого юридического лица.

Трактовка решений органов управления в качестве сделки противоречит действующему законодательству. На это не раз указывали суды. Так, при рассмотрении одного из дел ФАС Московского округа обратил особое внимание на тот факт, что решение общего собрания акционеров общества не является сделкой, как это определено в ст. 153 Гражданского кодекса РФ, и признание решения общего собрания недействительным не влечет последствий недействительности сделки, предусмотренных ст. 167 ГК РФ*(3). ФАС Западно-Сибирского округа в одном из своих постановлений отмечает невозможность применения к соответствующим правоотношениям ст. 168 ГК РФ, так как решение общего собрания акционеров не является сделкой*(4). Кроме того, суды многократно отмечали, что последствия признания решения органов управления недействительным существенным образом отличаются от последствия признания сделки недействительной. Так, Тринадцатый арбитражный апелляционный суд подчеркивает, что признание решений общих собраний акционеров недействительными, в отличие от признания недействительными сделок, не влечет приведение сторон в первоначальное положение. Принятое акционерами решение становится недействительным с момента вступления в законную силу судебного акта, признавшего решение таковым*(5).

Более того, если провести сравнительный анализ данных институтов с точки зрения сугубо юридико-технической, то мы также неизбежно придем к выводу об их нетождественности.

Во-первых, законом определены разные сроки для обжалования решения и сделки. Известно, что по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании оспоримой сделки недействительной и применении последствий ее недействительности установлены сроки в три года и один год соответственно. Заявление же о признании недействительным решения общего собрания акционеров может быть подано в суд в течение трех месяцев со дня, когда акционер узнал или должен был узнать о принятом решении и об обстоятельствах, являющихся основанием для признания его недействительным (п. 7 ст. 49 Закона об АО*(6)).

Во-вторых, различны и условия признания сделки и решения недействительным: решение должно нарушать права и (или) законные интересы акционера-заявителя, законодательство либо устав общества. К таким нарушениям, в частности, относится несвоевременное извещение (неизвещение) акционера о дате проведения общего собрания; непредоставление акционеру возможности ознакомиться с необходимой информацией (материалами) по вопросам, включенным в повестку дня собрания; несвоевременное предоставление бюллетеней для голосования*(7). В отдельную группу выделены нарушения, которые влекут ничтожность принимаемых решений (п. 10 ст. 49 Закона об АО). Учитывая, однако, особую природу решений органов управления акционерным обществом, необходимо признать их не ничтожными (терминология обязательственного права), а несостоявшимися*(8). При этом одновременно должно быть соблюдено и другое условие: акционер не принимал участия в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения. Не представляется возможным согласиться с авторами, которые предлагают изменить формулировку закона, указав, что право на обращение с иском имеют те участники общества, которые не голосовали за принятое решение*(9). Если акционер воздержался от участия в голосовании, значит, ему было безразлично, какое решение будет принято. Поэтому непонятно, какие интересы акционера в данном случае подлежат защите*(10).

То есть, в отличие от признания недействительной сделки, для признания недействительным решения недостаточно нарушения закона - решение общего собрания акционеров не может быть признано недействительным, даже если оно противоречит нормам закона - Закону об АО, но при этом отсутствуют условия, предусмотренные п. 7 ст. 49 Закона об АО. Более того, суд может отказать в иске, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло за собой причинение убытков данному акционеру. Здесь возникает проблема защиты миноритарных акционеров: если акционер не обладает достаточным количеством голосующих акций, чтобы повлиять на результаты голосования, то он соответственно не в состоянии предотвратить нарушение своих субъективных прав и законных интересов и не сможет защитить свои права в суде после нарушения.

Безусловно, в таком подходе законодателя к данной проблеме есть рациональное зерно. Акционерное общество должно быть избавлено от бесконечных судебных тяжб. Так, принципы корпоративного управления ОЭСР признают недопустимой ситуацию, когда любой инвестор имеет право оспорить действия корпорации в суде*(11). Но необходимо все-таки соблюдать баланс интересов корпорации и миноритариев.

В зарубежных законодательствах данный вопрос решается по-разному. Так, применяются альтернативные процедуры разрешения споров, например административные слушания или арбитражные процедуры, организованные органами, регулирующими рынки ценных бумаг, или другими регулирующими органами. Действенный способ разработан англо-американским правом. В США используется процессуальный механизм группового (коллективного) иска - class action. Истец в данном случае выступает представителем группы акционеров, находящихся в одинаковом положении*(12). Американское законодательство устанавливает определенные условия для предъявления коллективного иска: 1) группа должна быть настолько многочисленной, чтобы привлечение в качестве сторон всех ее членов было бы непрактичным; 2) существуют вопросы установления фактов или их правовой квалификации, общие для всей группы; 3) требования или возражения представителей являются типичными требованиями или возражениями группы; 4) представители группы могут обеспечить справедливую и адекватную защиту интересов группы*(13).

В России также предприняты попытки решения данной проблемы. В настоящее время действует глава 28.2 Арбитражного процессуального кодекса РФ*(14). В соответствии со ст. 225.10 АПК РФ юридическое или физическое лицо, являющееся участником правоотношения, из которого возникли спор или требование, вправе обратиться в арбитражный суд в защиту нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов других лиц, являющихся участниками этого же правоотношения. В защиту прав и законных интересов группы лиц также могут обратиться органы, организации и граждане в случаях, предусмотренных федеральным законом. Следующая статья АПК РФ (ст. 225.11) уточняет, что в таком порядке могут быть рассмотрены корпоративные споры.

Не все авторы поддерживают конструкцию коллективного иска. Так, отмечается, что законом предусмотрены средства для рассмотрения нескольких требований одновременно; упоминаются такие институты, как представительство, соединение нескольких исковых требований, процессуальное соучастие*(15). Мы не можем согласиться с тем, что названные институты могут заменить конструкцию коллективного иска. Так, представитель не обладает всеми правами и обязанностями истца, он не имеет права на подписание искового заявления и отзыва на исковое заявление, заявления об обеспечении иска, передачу дела в третейский суд, полный или частичный отказ от исковых требований и признание иска и др. Объединение исков, в отличие от коллективного иска, сопряжено со сложностями, занимает определенный промежуток времени. Так, арбитражный суд должен сначала установить, что в его производстве имеется несколько дел, связанных между собой по основаниям возникновения заявленных требований и (или) представленным доказательствам. Институт процессуального соучастия в наибольшей степени близок к коллективному иску. Но преимущество последнего состоит в том, что он проще в применении, так как права и обязанности истца несет одно лицо, заявляющее соответствующее требование, в то время как при процессуальном соучастии третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, пользуются правами и несут обязанности истца.

Критика конструкции коллективного иска приводится также по основаниям его противоречия принципу диспозитивности процесса. Отмечается, что подача соответствующего иска не требует согласия лиц, в интересах которых он подается*(16). Нам представляется, что данная проблема вполне решается нормой о том, что полномочия лица, обратившегося в защиту прав и законных интересов группы лиц, могут быть прекращены арбитражным судом по требованию большинства лиц, присоединившихся к требованию такой группы, при наличии серьезных оснований для прекращения данных полномочий.

Другим способом защиты прав акционеров в этом случае является право требовать выкупа обществом акций. Если решение общего собрания акционеров касается реорганизации общества, совершения крупной сделки, внесения изменений и дополнений в устав общества, принятия общим собранием акционеров решения об обращении с заявлением о делистинге акций общества и (или) эмиссионных ценных бумаг общества, конвертируемых в его акции, то акционеры, голосовавшие против принятия соответствующего решения или не принимавшие участия в голосовании, вправе требовать выкупа обществом всех или части принадлежащих им акций. Данное право возникает с момента принятия соответствующего решения*(17). Безусловно, такой механизм защиты прав не в полной мере гарантирует права акционеров, так как они вынуждены согласиться с принимаемым решением либо уменьшить (прекратить) свою связь с обществом*(18).

Важно также отметить, что признание решения общего собрания сделкой противоречит природе последней. Возьмем, к примеру, решение об уменьшении уставного капитала путем уменьшения номинальной стоимости акций. Такое решение принимается общим собранием акционеров общества большинством в три четверти голосов акционеров - владельцев голосующих акций, принимающих участие в общем собрании акционеров общества (п. 3 ст. 29 Закона об АО). Иными словами, соответствующее решение будет принято, даже если есть акционеры, голосовавшие против. Если рассматривать решение общего собрания акционеров в качестве гражданско-правовой сделки, то получается, что ее участниками становятся лица, ясно выразившие свое несогласие. Это, безусловно, противоречит самой сущности многосторонней сделки. Не приходится говорить и об односторонней сделке применительно к решению общего собрания акционеров. Как известно, односторонняя сделка порождает обязанности для лица, ее совершившего (ст. 155 ГК РФ).

Как справедливо отмечает Д.В. Ломакин, подобного рода трактовка решения общего собрания акционеров не соответствует волеобразующему характеру общего собрания акционеров. Если решение общего собрания в данном случае - не итог волеобразования, а сделка, то непонятно, как вырабатывалась воля общества на совершение этой сделки*(19).

Нередко данные решения относят к локальным нормативным актам*(20). А.В. Габов, признавая самостоятельность таких юридических фактов, как решения органов управления акционерным обществом, в то же время рассматривает их в качестве локальных нормативных актов*(21). С таким смешением категорий трудно согласиться. Более того, сомнительно вообще понимание локальных нормативных актов в качестве источников гражданского права. Во-первых, Гражданский кодекс РФ содержит исчерпывающий перечень источников гражданского права (ст. 3, 5, 7), во-вторых, по своей юридической природе решения органов управления все-таки близки к сделкам, следовательно, они являются не источником права, а юридическим фактом. Целесообразно привести точку зрения М.Н. Марченко, по мнению которого сами по себе решения (акты) общественных организаций или партийных органов не содержат правовых норм и не имеют юридической силы. Такую силу они могут получить, во-первых, при издании совместных с государственными органами решений по одному и тому же вопросу; во-вторых, в случае предварительной или последующей санкции (разрешения) государства. Наиболее распространены последующие санкции, благодаря которым в случае необходимости каждый отдельный акт общественной организации приобретает юридический характер, а также придание юридической силы актам общественных организаций на основании специально изданного закона или иного законодательного акта*(22).

Наконец, решения органов управления предлагается рассматривать как особый управленческий акт волеизъявления юридического лица, направленный на достижение целей деятельности путем ее упорядочения*(23). В основе этого подхода - теория организационных правоотношений. Эти решения составляют содержание внутренних организационных отношений юридического лица. Корпоративные правоотношения, действительно, не лишены организационного элемента. Можно даже согласиться с тем, что в корпоративном праве этот элемент выражен гораздо рельефнее, чем в других подотраслях гражданского права. Но ни одно корпоративное правоотношение нельзя рассматривать как исключительно организационное. Корпоративное правоотношение всегда имеет имущественный характер. Любой акт органа управления акционерным обществом направлен на увеличение прибыли последнего и является имущественным по своей природе. Справедливости ради надо отметить, что приверженцы данного подхода наиболее близки к правильному решению вопроса.

Решения органов управления акционерным обществом не являются сделками. Они имеют внутренний характер, но не являются локальными нормативными актами. В них ярко выражен организационный элемент, но самостоятельно они не могут порождать, изменять или прекращать корпоративные правоотношения. Исходя из этого можно сделать вывод о том, что решения органов управления акционерным обществом - это особые корпоративные акты, которые влияют на динамику правоотношения, лишь будучи элементом юридического состава. Особая природа решений органов управления хозяйственным обществом предопределяет и правовые последствия удовлетворения соответствующего иска. Так как решение органа управления акционерным обществом - юридический акт, не возникает ретроспективных последствий, имеются последствия, аналогичные последствиям признания недействительными ненормативных правовых актов.

В рамках процедуры размещения акций осуществляются действия, направленные на исполнение соответствующих решений о размещении и выпуске ценных бумаг. По нашему мнению, они также являются корпоративными актами, так как направлены на возникновение, изменение и прекращение гражданско-правовых отношений. Это корпоративные акты "второго уровня". Они лежат в основе таких способов размещения ценных бумаг, как конвертация и распределение акций.

В настоящее время правовая природа конвертации вызывает острые споры.

Часто конвертацию рассматривают как одностороннюю сделку*(24). В подтверждение этой позиции приводится тот факт, что решение о конвертации принимается эмитентом в одностороннем порядке, и подчеркивается, что необходимо выражение воли одной стороны - эмитента. При этом конвертация трактуется и как односторонне обязывающая, и как односторонне управомочивающая сделка. Так, А.Ю. Синенко отмечает, что для ее совершения достаточно выражения воли одной стороны - эмитента. Результатом такой сделки является возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей владельцев ценных бумаг, а в некоторых случаях меняется объем и характер обязанностей самого эмитента. По мнению А.Ю. Синенко, сущности и целям конвертации ценных бумаг наилучшим образом удовлетворяет модель односторонне управомочивающей сделки. В результате ее совершения эмитент возлагает на себя обязанность представить в собственность владельца ценную бумагу с новыми параметрами, а владелец наделяется соответствующим субъективным правом приобрести новую ценную бумагу путем замены находящейся в его владении ценной бумаги. Но в настоящее время приобретение акционерами в собственность акций нового выпуска после конвертации фактически имеет признак обязанности и происходит по общему правилу без их согласия. Таким образом, современные отношения, связанные с конвертацией ценных бумаг, основаны на модели односторонне обязывающих сделок*(25).

Некоторые авторы полагают, что конвертация - это договор мены*(26). Данная точка зрения базируется на сущностном признаке конвертации - замене одних ценных бумаг на другие.

В последнее время конвертацию стали рассматривать как определенный юридический состав, включая в него сделки, административные акты и управленческие решения, а также специфические сделки - действия субъектов учетной системы, связанные с внесением соответствующих записей на счета владельцев ценных бумаг*(27). При этом специфику данного состава видят в том, что он не имеет самостоятельного характера, а включается в состав более высокого порядка - юридический состав, результатом которого является возникновение ценной бумаги как объекта гражданских прав. То есть конвертация не имеет самостоятельного значения*(28).

Наконец, к конвертации пытаются применить и конструкции прекращения обязательств - новации и отступного*(29).

Сложно согласиться с какой-либо из перечисленных точек зрения. Конвертация не может быть рассмотрена в качестве односторонне обязывающей сделки, так как совершение таких сделок допускается только в случаях, установленных законом либо соглашением сторон (ст. 155 ГК РФ). Эти условия в отношении конвертации не установлены. Тем более нельзя согласиться с тем, что это односторонне управомочивающая сделка, так как не совсем понятно, какие права приобретает акционер (на нем лежит лишь обязанность обменять свои ценные бумаги на иные).

Не является конвертация и договором мены. Ведь ценные бумаги прежнего выпуска аннулируются.

Неприменимы также к конвертации конструкции отступного и новации. При отступном обязательство прекращается, а такой цели конвертация, как известно, не преследует. Признакам новации же конвертация соответствует лишь на первый взгляд. Отношения, возникающие при конвертации, гораздо сложнее. В действительности речь не идет о замене одного договорного обязательства на другое. Отсутствует соглашение сторон о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами, предусматривающим иной предмет или способ исполнения.

Выделение особого юридического состава нецелесообразно. Как нам кажется, конвертация - вполне однородное явление, в основе которого лежит соответствующее решение общего собрания акционеров. Действия регистратора и депозитария, на наш взгляд, имеют сугубо технический характер.

Основанием конвертации является корпоративный акт акционерного общества, принятый в форме решения общего собрания акционеров. Соответственно конвертация - действия акционерного общества во исполнение корпоративного акта.

К сожалению, судебная практика в данном вопросе непоследовательна.

В одних решениях суды необоснованно рассматривают конвертацию в качестве гражданско-правовой сделки. Так, в постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда отмечается, что конвертация как способ размещения акций представляет собой гражданско-правовую сделку*(30).

В других решениях природа сделки за конвертаций не признается. Так, Арбитражный суд Калининградской области в одном из своих решений, рассматривая конвертацию, указал, что последняя представляет собой один из способов размещения акций, заключающийся в обмене акций. Далее суд привел положения ст. 153 ГК РФ, согласно которой сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. При конвертации же не происходит установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Соответственно она не является сделкой в гражданско-правовом смысле*(31). Такой подход, полагаем, заслуживает поддержки. Конвертация не является самостоятельным юридическим фактом, она порождает, изменяет и прекращает корпоративные правоотношения, лишь будучи элементом сложного юридического состава.

Неоднозначен вопрос о правовой природе распределения акций. Можно выделить два подвида данного способа размещения акций: распределение среди учредителей и распределение среди акционеров.

Единственно возможным способом размещения акций при учреждении акционерного общества является распределение акций среди учредителей. Особенностью данного способа является то, что размещение акций осуществляется в день государственной регистрации акционерного общества до государственной регистрации выпуска ценных бумаг. Безусловно, такой подход к решению проблемы размещения ценных бумаг несуществующего субъекта нельзя признать удачным. Обоснованным нам видится предложение Д.В. Ломакина установить правило, согласно которому уставный капитал акционерного общества должен формироваться не в момент государственной регистрации общества, а после нее*(32). В данном случае правоспособность и дееспособность юридического лица возникнут в разные моменты времени: правоспособность - в момент государственной регистрации юридического лица, а полная дееспособность - лишь после оплаты уставного капитала. До этого момента юридическое лицо может вступать лишь в отношения, связанные с размещением и оплатой акций. Более того, на этом этапе целесообразно допустить к размещению акций третьи лица. Такое решение будет соответствовать инвестиционной природе акций.

Распределение как способ размещения применяется также при увеличении уставного капитала акционерного общества за счет его имущества. Акционеры при этом не оплачивают дополнительные акции. Следует согласиться с Д.В. Ломакиным в том, что такой способ размещения акций не соответствует природе акционерной формы предпринимательской деятельности*(33). На противоречие данного способа размещения акций основным положениям ГК РФ обращали внимание и другие авторы*(34).

Не выработан пока единый подход и к правовой природе распределения акций. Обычно предлагается рассматривать его в качестве сделки, чаще всего односторонней*(35). Интересна позиция Е.Н. Решетиной: по ее мнению, это сделка, но она не обладает признаком автономности, а включается в учредительный договор*(36).

По утверждению А.Ю. Синенко, распределение акций при увеличении уставного капитала акционерного общества за счет его имущества по своей сущности вообще является договором дарения, лишь с тем небольшим уточнением, что препятствием для подобной трактовки являются исключительно формальные требования закона, а именно ст. 574 и 575 ГК РФ*(37).

Мы не можем согласиться ни с одним из перечисленных подходов. Во-первых, распределение акций - это не договор, к данным отношениям применимы все те замечания, которые были сделаны нами ранее при анализе решения общего собрания акционеров. Во-вторых, это не односторонняя сделка. В основе данного способа размещения лежит корпоративный акт - соответствующее решение общего собрания акционеров, которое, как мы уже выяснили, сделкой не является.

Подводя итог, можно отметить, что корпоративные акты занимают особое место среди элементов эмиссионного состава. Они распадаются на две группы: собственно корпоративные акты (решения органов управления акционерным обществом) и действия, направленные на исполнение этих решений (корпоративные акты второго уровня). Последние лежат в основе конвертации и распределения акций. От правильного понимания природы и теоретической основы рассматриваемых явлений напрямую зависит защита прав и законных интересов акционеров и кредиторов акционерного общества. К сожалению, приходится констатировать отсутствие четкого законодательного регулирования данного вопроса, соответственно нет и единообразной судебной практики.

Список литературы

1. Габов А.В. Ценные бумаги. Вопросы теории и правового регулирования рынка. М., 2011.

2. Кравченко Р.С. Корпоративное управление: обеспечение и защита права акционеров на информацию (российский и англо-американский опыт). М., 2002.

3. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008.

4. Ломакин Д.В. Общее собрание акционеров // Законодательство. 2005. N 3.

5. Синенко А.Ю. Эмиссия корпоративных ценных бумаг. Правовое регулирование. Теория и практика. М., 2002.

6. Шевченко Г.Н. Эмиссионные ценные бумаги: понятие, эмиссия, обращение. М., 2006.

7. Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М., 1999.

8. Butler S.-J. Models of Modern Corporations: a Comparative Analysis of German and U. S. Corporate Structures // Arizona Journal of International and Comparative Law 555, 598 (Fall 2000).

Ф.А. Афаунова,

аспирантка кафедры гражданского права

юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 2, февраль 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М., 1999. С. 136; Мельников Д.И. Акция как эмиссионная ценная бумага: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 20; Цепов Г.В. Акционерное общество: проблемы гражданско-правового регулирования: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. С. 6; Архипов Б.П. Гражданско-правовой механизм слияний и присоединений акционерных обществ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 8, 16-21.

*(2) Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 384.

*(3) Постановление ФАС Московского округа от 21 февраля 2001 г. N КГ-А40/458-01.

*(4) Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 23 октября 2003 г. N Ф04/5420-945/А75-2003.

*(5) Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 23 августа 2012 г. N А56-26656/2012.

*(6) Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (с последующими изменениями) // СПС "Гарант".

*(7) Постановление Пленума ВАС РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах".

*(8) Управление и корпоративный контроль в акционерном обществе / Под ред. Е.П. Губина. М., 1999. С. 153 (автор главы - Г.С. Шапкина).

*(9) Савиков А.В. Правовое положение общего собрания акционеров по законодательству Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 111-114; Нор-Аревян К.Л. Основные права акционеров и их гражданско-правовая защита: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2007. С. 113; Филиппова С.Ю. Обжалование решений общего собрания акционерного общества: проблемы и перспективы правового регулирования // Российский судья. 2006. N 5. С. 38.

*(10) Русанова В.А. Корпоративные способы защиты прав участников хозяйственных обществ: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. С. 89.

*(11) См.: http://www.corp-gov.ru/projects/principles-ru.pdf.

*(12) Butler S.-J. Models of Modern Corporations: a Comparative Analysis of German and U.S. Corporate Structures // Arizona Journal of International and Comparative Law 555, 598 (Fall 2000).

*(13) Federal Rules of Civil Procedure. N 23 // 110th Congress 1st Session. Committee Print & N 2.

*(14) Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ.

*(15) См.: Роднова О.М. Права акционеров. Способы и средства их защиты. Ярославль, 2001. С. 83.

*(16) Там же. С. 84-85.

*(17) См.: Новоселова Л. Право требовать выкупа обществом акций в случае совершения крупной сделки // Корпоративный юрист. 2006. N 7. С. 44-45.

*(18) См.: Нор-Аревян К.Л. Указ. соч. С. 131.

*(19) Ломакин Д.В. Общее собрание акционеров // Законодательство. 2005. N 3. С. 29.

*(20) Шиткина И.С. Правовое обеспечение деятельности акционерного общества: комплект локальных нормативных актов. М., 1997; Она же. Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций внутренними (локальными) документами. М., 2003; Кашанина Т.В. Корпоративное право: Учебник для вузов. М., 1999; Кравченко Р.С. Корпоративное управление: обеспечение и защита права акционеров на информацию (российский и англо-американский опыт). М., 2002.

*(21) Габов А.В. Ценные бумаги. Вопросы теории и правового регулирования рынка. М., 2011. С. 45

*(22) Марченко М.Н. Теория государства и права: Учебник. М., 2004. С. 513.

*(23) Синенко А.Ю. Эмиссия корпоративных ценных бумаг. Правовое регулирование. Теория и практика. М., 2002. С. 19.

*(24) Там же. С. 140; Шевченко Г.Н. Эмиссионные ценные бумаги: понятие, эмиссия, обращение. М., 2006. С. 164.

*(25) Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 141.

*(26) Игнатов И., Филимошин П. Эмиссия ценных бумаг. Практика и нормативные документы. М., 2000. С. 78.

*(27) Габов А.В. Указ. соч. С. 586-587.

*(28) Там же.

*(29) Яковлев В.И. Регулятивные и охранительные правоотношения в сфере рынка ценных бумаг в России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1999. С. 18.

*(30) Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 ноября 2008 г. N А60-13454/2008. См. также: постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 28 октября 2010 г. N А10-1470/2010.

*(31) Решение Арбитражного суда Калининградской области от 24 марта 2008 г. N А21-388/2007.

*(32) Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 208.

*(33) Там же. С. 213.

*(34) См., напр.: Мурзин Д.В. Ценные бумаги - бестелесные вещи. М., 1998. С. 142.

*(35) Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 112; Шевченко Г.Н. Указ. соч. С. 153.

*(36) Решетина Е.Н. Правовая природа корпоративных эмиссионных ценных бумаг. М., 2005. С. 56.

*(37) Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 95-96.