Ответственность арбитражных управляющих: теория и практика. Часть вторая (К.В. Балакин, "Законодательство", N 10, октябрь 2013 г.)

Ответственность арбитражных управляющих: теория и практика. Часть вторая

Отстранение от исполнения обязанностей

Требование об отстранении арбитражного управляющего от исполнения обязанностей*(1) рассматривается судом в рамках дела о банкротстве по жалобам лиц, участвующих в этом деле. Как правило, такое требование соединяется с требованием о признании действий управляющего ненадлежащими. Предметы доказывания при рассмотрении споров по жалобе на ненадлежащее действие арбитражного управляющего и по требованию о его отстранении несколько отличаются: во втором случае заявитель дополнительно доказывает причиненный ему ущерб или угрозу причинения такового (п. 1 ст. 20.4, п. 3 ст. 65, ст. 98, 145 Закона о банкротстве*(2)). В силу положения п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 22 мая 2012 г. N 150 (далее - Письмо Президиума ВАС РФ N 150) в судебную практику было введено еще одно обстоятельство, подлежащее доказыванию в спорах об отстранении управляющих, - существенность нарушения, которое прямо не предусмотрено законом. При наличии решения собрания кредиторов об отстранении наличие ущерба не доказывается*(3) (п. 9 Письма Президиума ВАС РФ N 150).

В статье 20.4 Закона о банкротстве отстранение арбитражного управляющего от исполнения обязанностей прямо названо ответственностью за ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим своих обязанностей.

Однако существует устойчивая судебная арбитражная практика, которая позволяет без особых проблем избежать привлечения к такой ответственности. Недобросовестный арбитражный управляющий, осведомленный о нахождении в производстве суда жалобы с просьбой о своем отстранении, может направить в суд немотивированное заявление об освобождении себя от исполнения обязанностей. Принятие такого заявления почти в 100% случаев автоматически освобождает управляющего от ответственности в виде отстранения. Таким образом, всего лишь своевременно подав соответствующее ходатайство, управляющий не понесет ответственности в виде отстранения, хотя он нарушил закон (порой умышленно), причинил ущерб должнику и кредиторам и осознает это. На допустимость подобной практики прямо указано в п. 6 Письма Президиума ВАС РФ N 150.

Как отмечалось в первой части данной статьи, арбитражные суды часто определяют последовательность рассмотрения вопросов отстранения, освобождения от исполнения обязанностей конкурсного (временного управляющего), утверждения новой кандидатуры на следующую процедуру таким образом, что на момент разрешения жалобы кредитора полномочия управляющего оказываются прекращенными (вследствие освобождения, назначения на новую процедуру иного управляющего), что автоматически (по формальным основаниям) влечет отклонение требования кредитора об отстранении управляющего от исполнения обязанностей*(4).

Такая практика со всей очевидностью нарушает общеправовой принцип неотвратимости юридической ответственности. "Если государственные органы... применяют установленные законом санкции не в полную силу, у тех членов общества, которым по существу адресованы санкции, складывается впечатление, что эти (а может быть, и многие другие) запреты можно нарушать безнаказанно. В результате правопорядку и правам граждан, авторитету права и государства причиняется немалый урон ростом числа безнаказанных правонарушений"; "Правонарушение, на которое не отреагировали правоохранительные органы, причиняет правопорядку серьезный урон: безнаказанность не только поощряет их к совершению новых, часто более тяжких правонарушений, но и подает дурной пример другим лицам"*(5).

Разумеется, легкость освобождения от ответственности создает у недобросовестных арбитражных управляющих впечатление о том, что и впредь можно ненадлежащим образом исполнять свои обязанности, а ответственности без особых усилий можно избежать. Управляющие, приобретшие опыт ухода от ответственности, могут быть в дальнейшем утверждены на иные процедуры банкротства.

Следует отметить, что подготовка кредиторами документально подтвержденной правовой позиции именно для отстранения управляющего (особенно в условиях систематической фальсификации в ходе банкротства документов, сокрытия от кредиторов информации) требует от таких кредиторов значительных затрат времени и сил еще на этапе подготовки судебной жалобы. И все эти усилия оказываются лишенными смысла в результате подачи простого немотивированного ходатайства управляющего о своем освобождении.

В ходе открытого обсуждения 26 апреля 2012 г. в Президиуме ВАС РФ проекта разъяснений, который впоследствии был принят в качестве Письма Президиума ВАС РФ N 150 (далее - Открытое обсуждение), представитель ФНС России указывал на порочность подобной практики, позволяющей нерадивым управляющим уходить от ответственности. ВАС РФ на это возразил, что неудовлетворение заявления управляющего об освобождении нарушало бы практику Страсбургского суда и положений конвенций МОТ, запрещающих принудительный труд, что управляющий может быть привлечен к иным видам ответственности и что в интересах кредиторов быстрейшее смещение нерадивого управляющего, тогда как отстранение - долгий процесс*(6).

Первые доводы ВАС РФ представляются спорными, в частности по той причине, что сам Страсбургский суд еще точно не определился с правовым статусом арбитражного управляющего в России, о чем свидетельствует пересмотр Большой палатой этого суда постановления первой секции того же суда по жалобе гражданина на неправильные действия конкурсного управляющего*(7). Кроме того, имеются значительные отличия в статусах профессионального управляющего, выразившего согласие на утверждение на процедуру, сопряженное со специальной ответственностью, и наемного работника. Странной, противоречащей принципу неотвратимости ответственности и оправдывающей существование легальной лазейки для ухода управляющего от ответственности, представляется ссылка на то, что за данное деяние предусмотрены и иные виды ответственности. Полагаем, что государственный аппарат должен принять все меры к тому, чтобы правонарушитель понес предусмотренную законом ответственность, а не избежал ее.

Вместе с тем позиция, согласно которой прекращать полномочия предположительно недобросовестного управляющего, тем более когда он сам об этом просит, нужно быстрее и любыми средствами, заслуживает внимания, однако при этом в целях реализации принципа неотвратимости наказания одновременно следовало бы подумать о компенсации подобного ухода от ответственности другими негативными для арбитражного управляющего последствиями. В качестве таких компенсирующих мер можно закрепить правило о том, что в определении об отказе по формальным причинам в удовлетворении жалобы об отстранении управляющего (например вследствие освобождения) суд обязан в мотивировочной части высказаться по поводу наличия либо отсутствия оснований для отстранения на момент обращения кредитора с жалобой; сведения из такого определения о наличии оснований для отстранения должны публиковаться СРОАУ в порядке п. 6 ст. 28 Закона о банкротстве (наравне со сведениями об отстранении) и учитываться судами как факт отстранения при назначении данного управляющего на иные процедуры. При несогласии с наличием оснований для отстранения, констатированным в мотивировочной части, управляющий не лишен возможности обжаловать соответствующее определение суда, тем самым не нарушится баланс прав управляющего, должника и кредиторов.

Для предотвращения ухода управляющих от ответственности целесообразно рекомендовать судам назначать заседания по заявлениям управляющих об освобождении, поступившим после назначения даты рассмотрения жалобы кредитора об отстранении, не ранее времени рассмотрения соответствующей жалобы даже несмотря на то, что первое заседание по жалобе может и не завершиться ее разрешением. Помимо достижения указанной цели такие разъяснения давали бы кредиторам время провести собрание кредиторов для выбора кандидатуры на замену изъявившего желание освободиться управляющего, тем самым обеспечивалась бы непрерывность работы управляющих.

Отстранению управляющих препятствует и позиция судов, в соответствии с которой суд может отстранить управляющего, но не обязан*(8), т.е. даже выявленные серьезные нарушения не возлагают на суд обязанность отстранить управляющего. Подобный подход, ставящий фактически отстранение в зависимость не от указанных в законе обстоятельств, а от усмотрения суда, представляется неверным, и ВАС РФ следует разъяснить, что установление судом ненадлежащего исполнения обязанностей, причинение таким исполнением убытков и существенности нарушения влечет вынесение судом акта об отстранении управляющего.

В то же время оправданными и полезными являются разъяснения п. 7, 8 Письма Президиума ВАС РФ N 150 об отсутствии необходимости доказывать точный размер и реальный характер убытков для целей решения вопроса об отстранении. Во время Открытого обсуждения представитель ФНС приводил вопиющие случаи, когда управляющий не представляет кредиторам отчет о деятельности или препятствует доступу на собрание кредиторов*(9), но точный размер убытков указать невозможно, и управляющий уходит от отстранения. Эти разъяснения согласуются и с концепцией вмененных убытков, о которой шла речь в разделе об оспаривании действий управляющих (см. первую часть настоящей статьи).

Вместе с тем введенный разъяснениями критерий существенности (п. 10 Письма Президиума ВАС РФ N 150) не вполне понятен, поскольку неясно, о нарушении чего идет речь. Если о нарушении закона, то суд может лишь констатировать, что закон нарушен или не нарушен, третьего варианта здесь быть не может. Если же речь идет о существенности нарушения прав и интересов участников дела о банкротстве, то представляется, что существенность пересекается с убытками, которые (или их вероятное причинение) должны устанавливаться и без проверки существенности. Видимо, правильнее в разъяснениях было указывать на значительный размер причиненных или возможных убытков вследствие нарушения требований закона. Однако в ходе Открытого обсуждения члены Президиума ВАС РФ приводили весьма разноплановые примеры несущественных нарушений управляющих, например, задержку в оприходовании 20 тыс. руб. выручки на один день, оскорбление кредитора*(10).

Возможно, вместо существенности следовало бы предложить судам руководствоваться такими разработанными понятиями, как умысел и неосторожность, а также устанавливать при констатации нарушений именно форму вины управляющего, чтобы оценить возможность отстранения. Часто совокупность нарушений, допущенных управляющим, составляет систему и имеет определенную противоправную направленность (создание условий для включения в реестр сомнительных требований, затягивания процедуры, распоряжения имуществом должника вразрез с установленным порядком, ограничения доступа кредиторов к информации), что сопряжено с прямым умыслом и должно наказываться максимально строго, такие лица не могут продолжать исполнять обязанности управляющего. Учет судом формы вины и количества нарушений при решении вопроса об отстранении выглядит более оправданным.

Письмо Президиума ВАС РФ N 150 посвящено только вопросам отстранения конкурсных управляющих, в нем же указывается на возможность применения его разъяснений к случаям отстранения внешних управляющих. Между тем временный управляющий ненадлежащей деятельностью также способен причинить немалый вред (к примеру, согласовать сделку, допустить включение в реестр сомнительных требований). Не вполне понятно, по какой причине ВАС РФ не счел возможным распространить разъяснения письма на отстранение временных управляющих, тем более что основания для отстранения в законе сформулированы однообразно (п. 1 ст. 20.4, п. 3 ст. 65, ст. 98, 145 Закона о банкротстве).

Для кредитора, заявившего о необходимости отстранения управляющего, удовлетворение жалобы влечет практическое последствие в виде лишения недобросовестного управляющего возможности руководить банкротом. Это не исключает последующего утверждения управляющего, который будет допускать аналогичные нарушения, если была реализована технология искусственного наращивания задолженности банкрота и большинство голосов на собрании кредиторов получили аффилированные кредиторы. Например, новый управляющий может продолжать уклоняться от оспаривания подозрительной сделки, виндикации или получения информации, что приведет к пропуску сроков или появлению у имущества банкрота "добросовестного" приобретателя.

При этом само по себе отстранение арбитражного управляющего наносит ему имущественный ущерб лишь в том смысле, что он не получает полагающегося ему после отстранения вознаграждения. К отрицательным последствиям для арбитражного управляющего следует отнести и то, что, как и в случае признания действий ненадлежащими, факт отстранения в силу упоминавшихся разъяснений п. 56 постановления пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. N 35 (далее - Постановление Пленума ВАС РФ N 35) должен приниматься судами во внимание при утверждении управляющего на иную процедуру банкротства.

Между тем отстранение могло бы стать реально действенной ответственностью для недобросовестных управляющих. На это указывает сделанное в ходе Открытого обсуждения представителем Российского союза саморегулируемых организаций арбитражных управляющих заявление о том, что пункт разъяснений о допустимости отстранения управляющего в одной процедуре за нарушения в других процедурах "внушает ужас, потому, что не ограничен никакими сроками, и что одна ошибка управляющего может стоить ему карьеры". Кроме того, в практике уполномоченного органа (ФНС) отстранение арбитражного управляющего является основанием для исключения СРОАУ, членом которой он является, из списка СРОАУ, которым налоговая служба предлагает выдвигать кандидатов в управляющие на конкретную процедуру*(11).

Таким образом, в силу сложности доказывания, свойственной и обжалованию действий управляющего, легкости ухода управляющего от ответственности (отсутствия неотвратимости ответственности), отстранение нельзя назвать эффективным инструментом понуждения арбитражного управляющего к надлежащему исполнению своих обязанностей.

Административная ответственность

Часть 3 ст. 14.13 Кодекса РФ об административных правонарушениях за неисполнение арбитражным управляющим обязанностей, установленных законодательством о банкротстве, предусматривает в качестве санкции административный штраф от 2500 до 5000 руб. или дисквалификацию сроком от шести месяцев до трех лет.

Как указал Конституционный Суд РФ, положения данной законодательной нормы направлены на обеспечение установленного порядка осуществления банкротства, являющегося необходимым условием оздоровления экономики, а также защиты прав и законных интересов собственников организаций, должников и кредиторов*(12).

Дело о привлечении к административной ответственности по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ возбуждается должностными лицами Росреестра (ст. 28.1, п. 10 ч. 2 ст. 28.3 КоАП РФ). Вид наказания и его размер определяются решением арбитражного суда на основании представленных Росреестром материалов.

Реализация полномочий должностных лиц Росреестра связана с наличием особого для данного состава набора поводов к возбуждению административного дела: непосредственное обнаружение правонарушения Росреестром; обращение в Росреестр собрания или комитета кредиторов; поступление Росреестру из государственного органа (суда, прокуратуры) данных, указывающих на событие административного правонарушения (ч. 1 ст. 28.1 КоАП РФ).

Как правило, Росреестр непосредственно обнаруживает только наиболее очевидные правонарушения (например, непринятие управляющим мер для созыва собрания кредиторов в установленные сроки).

Обращения собрания (комитета) кредиторов в Росреестр в связи с нарушениями, допущенными управляющим, ожидать не приходится, если реализована описанная ранее схема искусственного наращивания задолженности и большинство голосов собрания кредиторов находится в руках аффилированных лиц.

Судя по известной нам практике, при обращении отдельного кредитора в Росреестр с конкретными фактами, свидетельствующими о допущенных управляющим нарушениях, жалоба автоматически перенаправляется в саморегулируемую организацию арбитражных управляющих, членом которой является соответствующий управляющий. В целях непосредственного обнаружения административного правонарушения эти материалы не изучаются.

В итоге чаще всего поводом к возбуждению дела по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ является информация, поступающая из государственных органов. В основном административные дела в отношении арбитражных управляющих возбуждаются на основе получаемых Росреестром как контрольным органом судебных актов по делам о банкротстве, в которых отражены факты нарушений. В то же время значительное количество сообщений о нарушениях, на которые указывают в своих обращениях пострадавшие кредиторы, Росреестром не изучается, соответственно механизм привлечения к ответственности не запускается. Получается, что государство установило стандарты поведения управляющих, ответственность за их нарушение, компетентный орган, определяющий меру наказания, однако действие спускового механизма, начинающего процедуру наказания правонарушителей, по не вполне понятным причинам ограничивается законом.

Положение усугубляет и единичный случай, когда Росреестр, обнаружив данные о нарушении в материалах жалобы кредитора, возбудил в отношении арбитражного управляющего дело об административном правонарушении. Суд назначил управляющему минимальный штраф в 2,5 тыс. руб., а коллегия судей ВАС РФ передала дело для пересмотра в Президиум ВАС РФ. В определении о передаче дела для пересмотра в порядке надзора указано, что жалоба кредитора не может быть отнесена к числу поводов для возбуждения дела об административном правонарушении на основании ст. 14.13 КоАП РФ, доказательств наличия иного повода в деле не имеется*(13). Президиум ВАС РФ 23 апреля 2013 г. приостановил производство по данному делу и обратился в Конституционный Суд РФ с запросом о конституционности частей 1.1 и 3 ст. 28.1 КоАП РФ во взаимосвязи со ст. 29 Закона о банкротстве. Президиум ВАС РФ, согласившись с формальным отсутствием повода для возбуждения административного дела, тем не менее указал на ограничение кредиторов в эффективной защите своих имущественных прав. По мнению надзорной инстанции, в случае невыполнения или ненадлежащего выполнения арбитражным управляющим обязанностей, установленных законодательством о несостоятельности (банкротстве), кредитор лишен реальной возможности инициировать проверку его деятельности в целях принятия государством соответствующих мер воздействия на правонарушителя и предотвращения правонарушения в дальнейшем. Таким образом, окончательное мнение Президиума ВАС РФ по данному делу пока не выражено.

Поскольку, как констатирует полномочный орган, повод для возбуждения дела об административном правонарушении на основании обращений пострадавших кредиторов отсутствует, Росреестр не выносит определение об отказе в возбуждении административного дела, которое могло бы быть обжаловано в суде*(14).

Имеющаяся статистика (в основном малые штрафы, а не дисквалификация) указывает на то, что органы Росреестра не уделяют должного внимания сбору доказательств, подтверждающих наличие отягчающих обстоятельств в делах о нарушениях, допущенных арбитражными управляющими. Суды же часто выносят решения о привлечении к административной ответственности также на основании уже установленных другими судами фактов и чаще всего назначают в качестве наказаний административный штраф, размер которого явно не соответствует общественной опасности деяний. Можно предположить, что назначение минимального размера штрафа (а не дисквалификация арбитражного управляющего) снижает риск отмены решения суда потому, что решение о таком штрафе подлежит пересмотру в полном объеме только в апелляционной инстанции, а в кассационную инстанцию такое решение может быть обжаловано по крайне ограниченному перечню оснований (нарушение судом норм процессуального права, являющееся безусловным основанием к отмене, - ч. 4.1 ст. 206 АПК РФ). Дисквалификация же увеличивает степень процессуальной активности управляющего и риск отмены решения во всех возможных инстанциях. К этому следует добавить содержащийся в ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ запрет отмены решения суда о привлечении к административной ответственности по мотиву мягкости назначенного наказания, если жалоба подается административным органом.

Но такое положение не может устраивать ни кредиторов, интересам которых постоянно причиняется существенный ущерб, ни общество в целом, если за значительное количество деяний, имеющих признаки административных правонарушений, виновные лица ощутимой ответственности не несут. Участвовать в административных делах кредиторы не могут из-за затруднительности доказывания ущерба от деяния, о котором говорилось ранее в разделе о признании действий управляющего ненадлежащими, поскольку согласно ст. 25.2 КоАП РФ потерпевшими являются лишь те лица, которым административным правонарушением причинен материальный ущерб. Данным правонарушением, как правило, вред кредиторам причиняется опосредованно, через причинение вреда должнику. Соответственно кредиторы, будучи осведомленными о всех подробностях нарушения, не могут представлять суду доказательства и пояснения по доводам управляющих, обжаловать решения суда, в частности чтобы добиться более сурового наказания.

Кроме того, арбитражным управляющим, как правило, назначается крайне мягкое наказание, особенно если сравнивать это наказание с потенциальным размером убытков, которые они причиняют кредиторам. Так, на сайте одного из областных управлений Росреестра опубликована информация о привлечении арбитражных управляющих к административной ответственности на территории области*(15). За весь 2011 год усилиями данного областного управления Росреестра всего в 13 случаях удалось привлечь арбитражных управляющих к административной ответственности, причем арбитражный суд назначал наказание в виде штрафа на суммы от 2,5 до 5 тыс. руб. За 2011 год общая сумма всех штрафов составила 44 тыс. руб.; а по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ не был дисквалифицирован ни один арбитражный управляющий. Один управляющий привлечен к ответственности трижды, двое управляющих - дважды, т.е. наказание коснулось девяти арбитражных управляющих. Дальнейшее сопоставление данных о 13 упомянутых случаях привлечения управляющих решениями арбитражного суда с данными картотеки арбитражных дел (kad.arbitr.ru) показало, что в семи случаях (из 13) протокол составлялся Росреестром и решение о привлечении к административной ответственности принималось, если ранее нарушение было установлено судебным актом, и еще в трех случаях (из тех же 13) - по обращениям в Росреестр прокуратуры и арбитражного суда. Также одно из областных управлений ФНС по собственной инициативе подготовило список арбитражных управляющих, допустивших нарушения. В списке имеются сведения за 2009-2013 гг. о 170 случаях в 35 субъектах федерации, когда в отношении арбитражных управляющих со стороны Росреестра и кредиторов в суд направлялись жалобы и заявления. Список содержит данные о 73 попытках привлечения арбитражных управляющих к административной ответственности, из них в 20 случаях суды в привлечении к административной ответственности отказали в связи с малозначительностью нарушений, в четырех случаях назначена дисквалификация на срок до одного года, в остальных случаях в качестве наказания назначен штраф*(16).

Бывает, что нарушения управляющих констатируются судами в рамках дел о банкротстве во вступивших в законную силу актах, а заявления Росреестра о привлечении управляющих по тем же эпизодам нарушений суды отклоняют из-за того, что госорган не смог доказать в административном деле факт нарушения законодательства о банкротстве, что требуется по составу ст. 14.13 КоАП РФ*(17).

Здесь уместно вспомнить показательный случай, когда Президиум ВАС РФ признал ненадлежащим уклонение конкурсного управляющего от оспаривания подозрительного договора поручительства на сумму свыше 1 млрд. руб. и, указав прямо в надзорном постановлении на наличие умысла и тяжких последствий для кредиторов, отстранил конкурсного управляющего от исполнения обязанностей, а в дальнейшем суд первой инстанции по тому же эпизоду (за неисполнение той же обязанности), не установив смягчающих обстоятельств, назначил арбитражному управляющему не соразмерный содеянному и общественной опасности деяния мизерный административный штраф - 2,5 тыс. руб. (минимальный для данного состава административного правонарушения)*(18).

В другом деле суд назначил 2,5 тыс. руб. административного штрафа конкурсному управляющему за то, что последний, имея реальную возможность, не выплатил задолженность шести бывшим работникам банкрота*(19).

Еще один возможный способ ухода от ответственности - ссылка на нетрудоспособность. В одном из дел Росреестр вменял конкурсному управляющему муниципального предприятия нарушение обязанности не реже чем раз в три месяца отчитываться перед собранием кредиторов. Управляющий не отчитался в течение трех месяцев с момента его утверждения, по истечении этого срока два собрания не состоялись по причине болезни управляющего, в итоге первое собрание было созвано по истечении шести месяцев с момента утверждения управляющего. В свое оправдание управляющий представил четыре больничных листа городских поликлиник г. Москвы и г. Ленинска-Кузнецкого Кемеровской области, из которых следовало, что управляющий был нетрудоспособен и в первый трехмесячный период, и дважды в даты не состоявшихся позднее собраний кредиторов. Суд кассационной инстанции отменил акты об отказе в привлечении управляющего к ответственности, мотивированные отсутствием его вины, и направил дело на новое рассмотрение, дав указание при новом рассмотрении проверить возможность проведения собраний между периодами нахождения управляющего на лечении. При новом рассмотрении управляющий представил дополнительно материалы о нахождении его в рабочих командировках, и суд опять не усмотрел вины управляющего*(20).

Наверное, судебной практике следовало бы выработать четкую позицию, противодействующую систематическому неисполнению управляющими обязанностей, прикрываемому больничными листами. С одной стороны, нельзя не учитывать, что от болезни никто не застрахован. С другой стороны, не может идти речи о нормальном ведении банкротства, если управляющий-руководитель постоянно не выполняет обязанности по причине болезни. Как можно оспаривать сделки, контролировать работников, привлеченных лиц, контролировать сохранность имущества должника, реализовывать имущество, рассчитываться с кредиторами, постоянно находясь в нетрудоспособном состоянии? В такой ситуации (систематические заболевания, крайняя загруженность) обычный управляющий обязан подать суду заявление о своем освобождении, ибо п. 4 ст. 20.3 Закона о банкротстве требует от управляющего вести себя добросовестно и разумно. Если он такого заявления, которое мотивировать вообще и не требуется, не подал, то дальнейшая систематическая заболеваемость не должна признаваться судебной практикой как обстоятельство, освобождающее его от ответственности (снимающее вину за неисполнение обязанностей). Сами больничные листы при названных обстоятельствах должны расцениваться лишь как свидетельство невыполнения обязанности. Как указывалось ранее, при реальной угрозе отстранения управляющие часто сами прибегают к подаче заявления об освобождении, и тем более следует приветствовать освобождение, если оно приведет к более эффективному ведению процедуры другим управляющим.

Решения о дисквалификации арбитражных управляющих, принятые всеми российскими арбитражными судами, публикуются на сайте ВАС РФ. В 2012 г. согласно данным этого сайта по первой инстанции принято всего 24 решения о дисквалификации управляющих. Иными словами, решения о дисквалификации единичны.

Исправить положение могли бы официальные разъяснения, которые позволили бы выявлять состав правонарушения по ч. 3 ст. 14.13 КоАП РФ из материалов жалоб отдельных кредиторов (непосредственное обнаружение), чему сопротивляется имеющаяся практика.Также для данного состава с учетом его сложности было бы целесообразно законодательно: снять ограничения, касающиеся поводов для возбуждения дел; предусмотреть возможность добровольного участия в качестве потерпевших в судебном деле о привлечении арбитражного управляющего к административной ответственности кредиторов в силу самого их статуса кредитора (без доказывания ущерба от деяния управляющего), увеличить размер санкций. Приведенная статистика указывает на недостаточную активность Росреестра в привлечении управляющих к административной ответственности как в части доказывания правонарушения, так и в части доказывания обстоятельств, относящихся к размеру наказания (отягчающих обстоятельств), что, видимо, объясняется излишне абстрактным характером нарушенного управляющим публичного интереса. Предлагаемое регулирование оживило бы административные процедуры, подняло бы на новый уровень административное разбирательство (в частности, за счет представления потерпевшими доказательств, которыми может не располагать Росреестр), заставило бы Росреестр и суды более тщательно изучать обстоятельства вменяемого деяния, повысило бы значимость фигуры кредитора в административном производстве, устранило бы пренебрежительное отношение управляющих к миноритарным кредиторам.

Таким образом, эффективность применения административной ответственности к арбитражным управляющим, совершившим общественно опасные деяния, крайне низка по причине редкого применения в практике органами Росреестра такого повода для возбуждения дела об административном правонарушении по ст. 14.13 КоАП РФ, как непосредственное обнаружение правонарушения. Трудозатраты государственных органов (Росреестра и арбитражных судов), необходимые для использования процедуры привлечения к ответственности, явно несоразмерны обычно взыскиваемому судами с арбитражных управляющих размеру административного штрафа (2,5-5 тыс. руб.). Само существование практики взыскания столь мизерных штрафов, явно не соответствующих опасности деяния, лишено всякого смысла и даже вредно, поскольку содействует распространению правового нигилизма.

Дисциплинарная ответственность

Арбитражные управляющие обязаны быть членами саморегулируемых организаций арбитражных управляющих (СРОАУ), которые в силу п. 2 ст. 22 Закона о банкротстве полномочны рассматривать жалобы на действия своих членов (в том числе пересланные Росреестром) и применять меры дисциплинарной ответственности в отношении последних за нарушение законодательства и профессиональной этики (выговор, штраф, исключение из членов и проч.).

Однако персональный состав дисциплинарных комиссий формируется в СРОАУ самими членами-управляющими, правомерность действий которых эта комиссия в дальнейшем и будет проверять. Возможно, именно это обстоятельство способствует тому, что случаи привлечения к дисциплинарной ответственности редки, а жалобы в подавляющем большинстве признаются необоснованными. На практике, даже если предварительный анализ поступивших материалов показывает специалистам СРОАУ наличие оснований для привлечения к дисциплинарной ответственности, бывают трудности с кворумом на заседаниях дисциплинарных комиссий, а сами члены дисциплинарных комиссий на заседания не являются, направляя для участия в них представителей, голосующих по доверенностям. Очевидно, что если дисциплинарная комиссия будет часто привлекать своих членов к ответственности (даже обоснованно), то такая комиссия вскоре может быть переизбрана самими же членами СРОАУ.

Наверное, система, основанная на осуждении профессиональным сообществом своего недобросовестного члена, могла бы эффективно работать в социальных условиях, когда и репутация самого сообщества, и репутация члена имеют большую значимость. Но в России, во всяком случае пока, реалии иные.

Контроль за деятельностью СРОАУ осуществляется тоже Росреестром, который полномочен выносить этим организациям предписания об устранении нарушений (ст. 23.1 Закона о банкротстве). Но такой контроль в большей степени охватывает формальную сторону деятельности (осуществление официальных публикаций об определенных фактах, утверждение определенных документов и проч.). Ненадлежащее рассмотрение жалоб, непривлечение арбитражных управляющих к дисциплинарной ответственности при наличии оснований не являются основанием для принятия к СРОАУ мер воздействия.

Таким образом, и направление жалоб в СРОАУ на действия ее членов неэффективно.

Из описанного следует малоутешительный вывод - ответственность арбитражных управляющих формально прописана, но практически в силу разных факторов недейственна, надлежащий уровень правовой защиты интересов должника и кредиторов от ненадлежащих действий управляющего не обеспечен. Кредиторам банкротов не предоставлены адекватные и эффективные правовые средства понуждения управляющих к соблюдению требований закона, вследствие чего кредиторы предпочитают не вникать в подробности злоупотреблений при банкротствах и терпеть убытки, ибо размер альтернативных временных и материальных издержек непредсказуем. В особо уязвимом положении находятся миноритарные неаффилированные кредиторы, которые помимо неэффективности средств защиты в целом в случае нарушения их прав не имеют влияния при голосовании на собраниях кредиторов и потому лишены возможности инициировать возбуждение в отношении управляющего административного производства и возможности ставить в суде от имени собрания вопрос об отстранении управляющего от исполнения обязанностей.

Государство под предлогом освобождения от избыточных функций пытается уйти из сферы банкротства, где необходимость его присутствия диктуется сложившимися реалиями. В частности, государство сократило перечень поводов для возбуждения административных дел в отношении арбитражных управляющих, видимо, посчитав достаточной компенсацией дисциплинарную ответственность, применяемую СРОАУ.

Законодатель и правоприменители недооценивают значимость фигуры конкурсного управляющего для надлежащего ведения банкротства. Между тем, являясь единоличным профессиональным руководителем банкрота, получая вознаграждение, конкурсный управляющий реализует предоставленные законом о банкротстве исключительно ему полномочия, несет личную ответственность за происходящее на предприятии (расходование средств, использование имущества, контроль за работниками, привлеченными специалистами, контрагентами и т.п.), как и обычный руководитель предприятия (п. 6 проекта постановления Пленума ВАС РФ об убытках). В связи с этим закон предъявляет к поведению конкурсного управляющего повышенные требования и одновременно отдает полномочия, связанные с его утверждением, освобождением и отстранением, в руки суда. Конкурсный управляющий является единственным профессиональным руководителем должника, поэтому только он может влиять на размер встречного предоставления за использование имущества, принадлежащего должнику, требовать от привлеченных к работе у него лиц надлежащего исполнения своих обязанностей и несет всю полноту ответственности за судьбу имущества должника. Кредиторы - лица, заинтересованные в первую очередь в эффективном осуществлении управляющими своих полномочий, - лишены (например, в сравнении с акционерами) непосредственной возможности влиять на деятельность такого руководителя через принятие решения о прекращении его полномочий в случае утраты к нему доверия.

В постановлении Президиума ВАС РФ от 28 февраля 2012 г. по делу N А21-1723/2010 дан пример жесткого подхода судов к недобросовестным арбитражным управляющим; в письме Президиума ВАС РФ от 22 мая 2012 г. N 150 внимание судов обращено на то, что для отстранения арбитражного управляющего достаточно лишь предположения о нанесении им вреда; в последнем пункте постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. N 35 допущено применение даже такой крайней меры, как отстранение управляющего по инициативе суда.

Сделано многое, но этого, к сожалению, оказалось недостаточно для того, чтобы изменить сложившуюся повсеместно практику. Требуется еще немало усилий для изменения норм законов и подготовки дополнительных разъяснений ВАС РФ.

Нельзя не заметить, что упомянутые разъяснения были разработаны в относительно короткий промежуток времени, что, видимо, следует расценивать как признание высшим судебным органом серьезности проблемы систематического ненадлежащего исполнения управляющими своих обязанностей, исключающего нормальное проведение процедур банкротства. О том же свидетельствует направленный ВАС РФ в апреле 2013 г. запрос в Конституционный Суд РФ в связи с делом о привлечении управляющего к административной ответственности.

Законодательство о банкротстве и разъяснения ВАС РФ изобилуют оценочными категориями ("добросовестность", "разумность", "существенность", "обоснованные сомнения в дальнейшем надлежащем ведении процедуры"), требующими расстановки ясных ориентиров, целей в законах или разъяснениях высшей судебной инстанции для правильной оценки судьями конкретных ситуаций в делах о банкротстве.

Арбитражные управляющие по своему статусу должны выполнять важную и нужную для экономики и общества функцию. Следует согласиться с тем, что процедура привлечения к ответственности не должна быть простой, ибо нельзя мириться и с тем, что механизмами привлечения к ответственности некоторые лица могут злоупотреблять в своих интересах, при помощи заведомо необоснованных жалоб мешая добросовестным арбитражным управляющим исполнять свои обязанности. Однако нетерпима и нынешняя ситуация, когда совокупность разноплановых факторов приводит к практически полной безответственности управляющих, поскольку ответственность в отношении этой категории лиц нельзя назвать ни неотвратимой, ни соразмерной масштабам причиненного ущерба, а значит, и решающим образом влияющей на характер деятельности управляющего при осуществлении им полномочий. Это одна из причин низкой эффективности процедур банкротства и слабой удовлетворяемости требований кредиторов.

С введением в действие процедуры банкротства граждан, не являющихся индивидуальными предпринимателями, острота проблемы безответственности арбитражных управляющих будет только возрастать.

Список литературы

1. Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1994.

2. Плешанова О. Вам не нравится одна норма, ФНС - другая // http://zakon.ru/Discussions/OneDiscussion/2871.

3. Путилов С. Ни кредитору, ни должнику // Новые известия. 2012. 13 февраля.

4. Савченко Д.М. Условия гражданско-правовой ответственности арбитражного управляющего // Вестник Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа. 2009. N 2.

5. Сбитнев Ю.В. Конкурсный управляющий в делах о банкротстве. ВАС РФ открыл новые возможности для его отстранения // Арбитражная практика. 2012. N 10.

6. Солодилов А.В. Некоторые вопросы ответственности арбитражного управляющего // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2010. N 2.

7. Справка о рассмотрении арбитражными судами Российской Федерации дел о несостоятельности (банкротстве) в 2008-2012 гг. // http://arbitr.ru/_upimg/CB8 A592 FB7 F601 A714 D0 C3 D5 E1 C3 F00 A_8.pdf.

8. Шагуч Б.А. Привлечение к административной ответственности арбитражных управляющих за неисполнение обязанностей, установленных законодательством о банкротстве // Вестник Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа. 2009. N 6.

9. Шиняева Н. Паршивая овца любое стадо портит // http://pravo.ru/news/view/71686.

К.В. Балакин,

кандидат юридических наук

"Законодательство", N 10, октябрь 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) В 2012 г. арбитражными судами рассмотрено 1724 заявления с таким требованием (см.: http://arbitr.ru/_upimg/CB8 A592 FB7 F601 A714 D0 C3 D5 E1 C3 F00 A_8.pdf).

*(2) Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".

*(3) О трудностях доказывания ущерба в подобных ситуациях мы упоминали в первой части настоящей работы (см.: Законодательство. 2013. N 9).

*(4) См.: определения Арбитражного суда Саратовской области от 27 марта 2012 г., от 3 апреля 2012 г., от 24 апреля 2012 г., от 3 июля 2012 г. по делу N А57-11938/2010; определения Арбитражного суда Калининградской области от 10 февраля 2012 г., от 27 февраля 2012 г., постановление Президиума ВАС РФ от 28 февраля 2012 г. по делу N А21-1723/2010; определения Арбитражного суда г. Москвы от 1 августа 2012 г. и от 20 сентября 2012 г. по делу N А40-133525/2010.

*(5) Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1994. С. 336, 341.

*(6) Шиняева Н. Паршивая овца любое стадо портит // http://pravo.ru/news/view/71686; Плешанова О. Вам не нравится одна норма, ФНС - другая // http://zakon.ru/Discussions/OneDiscussion/2871.

*(7) Постановление Большой палаты ЕСПЧ от 3 апреля 2012 г. по делу "Котов против Российской Федерации" (жалоба N 54522/00). Следует также учесть, что оценка статусу управляющего давалась по утратившему в 2002 г. силу Федеральному закону от 8 января 1998 г. N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", а также что постановление Большой палаты было принято 12 голосами против 5, при этом 7 судей выразили особое мнение.

*(8) Шиняева Н. Указ. соч.; определения Арбитражного суда г. Москвы от 1 марта 2012 г. и от 20 сентября 2012 г. по делу N А40-133525/2010.

*(9) Плешанова О. Указ. соч.

*(10) Шиняева Н. Указ. соч.

*(11) Плешанова О. Указ. соч.; Шиняева Н. Указ. соч.

*(12) Определение Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2001 г. N 122-О.

*(13) Определение ВАС РФ от 8 февраля 2013 г.; определение Президиума ВАС РФ от 23 апреля 2013 г. по делу N А03-2922/2012.

*(14) Постановление Президиума ВАС РФ от 14 октября 2008 г. по делу N А72-6079/07.

*(15) См.: http://to39.rosreestr.ru/sro/sro_info/sro_otvetst/3955281/.

*(16) См.: http://www.nalog.ru/rub_mns_news/4187875.

См.: http://www.r66.nalog.ru/html/sites/www.r66.nalog.ru/arbitrupr010713.xls.

*(17) См.: определения Арбитражного суда Калининградской области от 23 марта 2012 г. и от 23 июля 2012 г.; постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 29 января 2013 г. по делу N А21-1723/2010; решения Арбитражного суда Калининградской области от 20 августа 2012 г. по делу N А21-4587/2012 и от 30 ноября 2012 г. по делу N А21-9058/2012.

*(18) Решение Арбитражного суда Калининградской области от 28 июня 2012 г. по делу N А21-4233/2012.

*(19) Определение ВАС РФ от 16 августа 2010 г. по делу N А37-2940/2009.

*(20) Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 7 октября 2010 г.; постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 16 марта 2011 г.; определение ВАС РФ от 4 июля 2011 г. по делу N А27-3402/2010.