Сущность и развитие федерального конституционного судопроизводства в России (В.В. Невинский, "Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2013 г.)

Сущность и развитие федерального конституционного судопроизводства в России

С государственно-правовой позиции исследуются сущность конституционного судопроизводства, основные черты некоторых ключевых изменений и путей преодоления проблем в деятельности Конституционного Суда РФ.

Начавшееся четверть века назад формирование российского конституционализма сопровождалось учреждением ранее неизвестных отечественной государственно-правовой жизни институтов, направленных на обеспечение развития конституционализма и отдельных его сегментов. Среди таких создаваемых институтов особое место заняло учреждение конституционного контроля как формы специального государственного контроля за соответствием Конституции РФ актов, решений и действий определенных субъектов права.

В непростой дискуссии начала 90-х гг. ХХ в. зародился специализированный судебный конституционный контроль, призванный обеспечивать охрану Конституции РФ, утверждение и развитие основ конституционного строя, сбалансированность государственной власти и защиту конституционных прав и свобод человека и гражданина. В рамках избранной "европейской модели" федеральное конституционное судопроизводство изначально пошло в конституционном механизме своеобразным срединным путем между соблазном возвышения над всеми органами государственной власти в политико-правовой сфере и принижением его роли, вплоть до иерархического подчинения законодательной и исполнительной власти. Как отмечал в докладе на Международной конференции, посвященной 20-летию Конституционного Суда РФ (28-29 октября 2011 г.), Председатель Конституционного Суда РФ, профессор В.Д. Зорькин, "Суд решил твердо придерживаться принципа стратегического арбитража не более того, но и не менее того. Никогда наш Конституционный Суд не уклонялся от этой единственно правильной и достойной роли - роли правового арбитра, касалось ли это споров между ветвями власти, конфликтов между властью и гражданином, властью и обществом"*(1).

Конечно, это не означает:

что Конституционный Суд, будучи государственным органом, решая государственные вопросы, оказывался всякий раз вне взаимодействия с иными органами государственной власти;

что он не ориентировался в той или иной ситуации на определенные политические решения, на происходящие государственно-правовые и социально-экономические изменения.

О перечисленном свидетельствуют не только собственно решения Конституционного Суда РФ, но и периодические изменения отдельных параметров статуса самого Суда. В частности, в 2001-2011 гг. по инициативе Президента Российской Федерации было принято 8 федеральных конституционных законов, внесших изменения и дополнения в 41 статью (из 115 статей базового Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации"; далее - Закон о Конституционном Суде). Очевидно, однако, и то, что в целом он выдержал определенное ему Конституцией РФ направление деятельности, стимулируя одновременно развитие конституционного (уставного) судебного контроля в субъектах федерации. Для оценки тех процессов, которые происходили и происходят в деятельности Конституционного Суда, большое значение имеет анализ сущности российского конституционного судопроизводства, проблем реализации отдельных конституционно-судебных полномочий и путей их разрешения.

Как известно, включение в обновляемый механизм государственной власти России специализированного государственного органа контроля за соблюдением Конституции РФ - Конституционного Суда - сопровождалось утверждением (наряду с гражданским, административным и уголовным судопроизводством) конституционного судопроизводства (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ; п. 3 ст. 1 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"*(2), далее - Закон о судебной системе). Олицетворяя совместно с общими и арбитражными судами самостоятельную ветвь государственной власти - судебную власть, Конституционный Суд осуществляет производство по специфическому кругу дел: о толковании Конституции РФ, о соответствии ей нормативных актов органов государственной власти, договоров между ними и не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации; по спорам о компетенции между органами государственной власти всех уровней; о конституционности законов по жалобам на нарушения конституционных прав и свобод граждан; о конституционности законов по запросам судов; о даче заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента Российской Федерации в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления; о проверке конституционности инициативы проведения общефедерального референдума.

К этому необходимо присовокупить и такие особенности конституционного судопроизводства, как его регламентация исключительно Конституцией РФ и иными федеральными конституционными законами, обеспечение непосредственного действия Конституции РФ и ее официального толкования, отсутствие нижестоящих инстанций и окончательность решений Конституционного Суда*(3).

Вместе с тем деятельность Конституционного Суда РФ (созданных в 18 субъектах федерации конституционных (уставных) судов), как и деятельность общих и арбитражных судов, основывается на общих принципах российского судопроизводства: верховенство Конституции РФ; самостоятельность суда и независимость судей; обязательность судебных решений; равенство всех перед законом и судом; состязательность; непрерывность судопроизводства; участие граждан в отправлении правосудия; гласность; гарантированность ведения судопроизводства и делопроизводства на государственном языке, права участников процесса выступать и давать объяснения на родном языке либо на любом избранном языке общения (ст. 5-10 Закона о судебной системе). Как и в иных видах судопроизводства, здесь существуют определенные стадии: внесение в Конституционный Суд РФ обращений и их предварительное рассмотрение; назначение и подготовка дела к слушанию в судебном заседании; рассмотрение дела в судебном заседании; принятие решения суда. Иными словами, и к конституционному судебному разбирательству, облаченному в детально урегулированную процессуальную форму, применимо определение его значения как "наилучшего способа разрешения споров, установления истины, отыскания правды"*(4).

Сформулированные положения в пользу судебного характера производства Конституционного Суда РФ не оставляют места скептическим взглядам на его природу именно как судебного органа. Не можем мы поддержать и точку зрения на "облегченный" график деятельности Конституционного Суда РФ, которая основывается на том, что судья общего суда рассматривает в среднем ежегодно 300-500 дел, а Конституционный Суд РФ принимает в год не более 20-30 постановлений. Статистические данные показывают: в 1992-2011 гг. в Суд поступило около 350 тыс. запросов, ходатайств и жалоб, вынесено около 330 постановлений и 11 тыс. определений (с 1995 по март 2013 г. - 353 постановления и 14 054 определения)*(5). Следует учесть, что по отдельным конституционно предусмотренным вопросам решения вообще не принимались (о соответствии Конституции РФ договоров между органами государственной власти субъектов РФ; о соблюдении порядка выдвижения обвинения против Президента Российской Федерации).

Для полноты картины скажем, что только в 2007-2010 гг. в Конституционный Суд поступило свыше 72 тыс. обращений. Из них жалоб отдельных граждан, их групп и юридических лиц - более 71,8 тыс. запросов и ходатайств государственных органов - 188. По конституционному праву (организация публичной власти) - более 1 тыс.; по гражданскому праву и процессу - около 14,4 тыс.; по уголовному праву и процессу - более 22,5 тыс.; по хозяйственному, финансовому и налоговому праву, арбитражной практике - свыше 2 тыс. В публичных заседаниях рассмотрено 70 дел. По ним принято 67 постановлений, связанных с проверкой конституционности норм трудового, пенсионного, жилищного законодательства, законодательства о социальном страховании, гражданского, гражданского процессуального, уголовного, уголовно-процессуального, бюджетного, налогового и иного законодательства (было вынесено также два определения об официальном разъяснении постановления Конституционного Суда РФ, одно дело прекращено).

Поводом для заслушивания дел, по которым в открытом заседании вынесены постановления (с учетом объединения рассмотрения в одном деле обращений нескольких заявителей), были запросы Верховного Суда - 1, Высшего Арбитражного Суда - 2, органов законодательной и исполнительной власти субъектов федерации - 2, а также жалобы граждан и их объединений - 142; жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации - 1; запросы судов общей юрисдикции и арбитражных судов - 16, т.е. всего 164 обращения.

Судебная природа и социально-правовая значимость деятельности Конституционного Суда РФ наглядно проявляются при решении вопроса о защите прав человека и гражданина. Строго говоря, упомянутые выше восемь категорий дел (чч. 2-7 ст. 125 Конституции Российской Федерации) касаются защиты прав и свобод человека и гражданина. Но при этом рассмотрение дел о конституционности законов по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод личности и по запросам общих и арбитражных судов связано непосредственно с защитой прав и свобод. К тому же обращения таких субъектов составляют 98-99% от общего числа обращений в Конституционный Суд РФ. Для примера, в 2007-2010 гг. из более 72 тыс. обращений индивидуальные и коллективные жалобы граждан, жалобы юридических лиц составили, как уже указывалось, свыше 71,8 тыс., в том числе по вопросам защиты конституционных прав и свобод граждан - более 15,5 тыс., охраны трудовых прав - свыше 1,2 тыс., охраны жилищных прав - больше 3,2 тыс., социальной защите - более 8,9 тыс.*(6)

Подача гражданами индивидуальных конституционных жалоб была предусмотрена еще Законом РСФСР от 12 июля 1991 г. N 1599-1 "О Конституционном Суде РСФСР". Согласно ему предметом жалобы могли быть правоприменительные акты органов исполнительной и судебной власти, нарушающие или не защищающие основные права человека (ч. 1 ст. 66). Среди прочего Конституционный Суд РСФСР, провозглашенный высшей судебной инстанцией, был вправе проверять конституционность и правоприменительную практику Верховного Суда РСФСР, если решения последнего касались нарушений конституционных прав и свобод человека и гражданина*(7).

Особенность института индивидуальной жалобы заключалась и в том, что она могла быть принята Конституционным Судом, если оспариваемое решение представляло собой обыкновение (ст. 66), т.е. утвердившийся в правоприменительной практике подход, ставший своего рода правовым стереотипом или обычаем. При этом заявитель должен был обосновать в жалобе, что оспариваемое им решение является обыкновением, а само рассмотрение жалобы в Конституционном Суде важно для правоприменительной практики (пп. 12, 13 ч. 3 ст. 67). Всего же к подаче жалобы предъявлялось 18 требований. Как отмечает И.А. Ледях, созданный "российским законом фильтр из трудно выполнимых для граждан условий и требований объективно ограничивал возможности граждан обращаться в Конституционный Суд"*(8).

Конституция РФ и Закон о Конституционном Суде сохранили возможность подачи индивидуальной конституционной жалобы гражданами и негражданами России, их объединениями. При этом Суд, преодолевая пробельность Конституции РФ, расширил понятие граждан как субъектов права обращения с конституционной жалобой: кроме собственно граждан Российской Федерации он отнес к ним и граждан иностранных государств, лиц без гражданства. Конституционно-судебная защита прав и свобод должна быть предоставлена каждому, если нарушены гарантированные ему Конституцией РФ права и свободы*(9).

Конституционный Суд РФ достаточно широко толкует понятие объединений граждан, которые могут выступать в качестве субъектов права на обращение с конституционной жалобой. В частности, он относит к ним объединения, не преследующие коммерческие цели (политические партии, профсоюзы); религиозные объединения; акционерные общества, товарищества и общества с ограниченной ответственностью - юридические лица, созданные гражданами для совместной реализации их конституционных экономических прав; государственные предприятия - юридические лица; муниципальные образования как территориальные объединения граждан, коллективно реализующих конституционное право на осуществление местного самоуправления*(10).

Одновременно с уточнением категории субъектов подачи конституционной жалобы модернизированы и условия ее подачи. Теперь подача жалобы не связывается с понятием обыкновения и необходимостью доказывания влияния того или иного нарушенного права на правоприменительную практику. Не установлено в отношении жалобы и каких-либо особых требований к ее оформлению и подаче (на нее распространены общие правила для всех видов обращений в Конституционный Суд. См.: ст. 36-38 Закона о Конституционном Суде). Формально закреплены лишь два требования.

Первое. Должна быть оспорена конституционность закона, затрагивающего права и свободы человека и гражданина. При этом речь идет о случаях, когда существует конкретная и реальная угроза данным правам и свободам от действия закона, под которым подразумевается федеральный конституционный закон, федеральный закон, закон субъекта федерации, в том числе изданный по вопросам его ведения, его конституция (устав), если она (он) применяется в конкретном деле*(11).

Второе. Оспариваемый закон должен быть применен или подлежать применению в касающемся непосредственно заявителя конкретном деле, рассмотрение которого в связи с правовым спором завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон (ст. 97). Применение закона обязательно подтверждается копией соответствующего официального документа.

Рост количества подаваемых конституционных жалоб граждан и их объединений подвигнул федерального законодателя к введению дополнительных требований допустимости таких жалоб. Закон от 3 ноября 2010 г. N 7-ФКЗ установил, что жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допустима, если "закон применен в конкретном деле, рассмотрение которого завершено в суде" (п. 2 ст. 97 Закона о Конституционном Суде*(12)). Изъятие части положения п. 2 ст. 97 в первоначальной редакции - "или начато в суде или ином органе, применяющем закон" - было воспринято некоторыми авторитетными исследователями критически. В частности, В.А. Кряжков и М.А. Митюков полагают, что анализируемая новелла: 1) противоречит буквальному смыслу ч. 4 ст. 125 Конституции РФ о проверке конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле; 2) умаляет права человека и гражданина в силу предоставления возможности обжалования в Конституционный Суд лишь применения закона судом (общим, арбитражным), а не любым "иным органом", как было закреплено прежней редакцией; 3) затрудняет доступ потенциальных заявителей к конституционному правосудию в силу необходимости предварительно пройти другие суды, возможно, все судебные инстанции; 4) создает ситуацию, провоцирующую после всех судебных разбирательств обращение граждан не в Конституционный Суд РФ, а в Европейский Суд по правам человека или одновременно в оба суда*(13).

В определенной степени опасения названных авторов оправданны, особенно если иметь в виду, что в сознании многих россиян Конституционный Суд РФ воспринимается как последняя национальная судебная инстанция, обеспечивающая в условиях неустойчивого развития общества и государства законность и справедливость. Однако нельзя не учитывать и то, что сложившаяся ситуация с подачей конституционных жалоб, отчасти и из-за установленных ранее широких оснований их допустимости, стимулировала коллизии между конституционным правосудием, с одной стороны, и общим, арбитражным правосудием, с другой стороны, вела к формированию лавинообразного потока жалоб. Известно, что в последние годы в Конституционный Суд РФ поступает ежегодно около 20 тыс. жалоб, из числа которых критериям подведомственности и допустимости отвечает лишь около 3%*(14). Можно предположить, что доля не соответствующих критериям допустимости конституционных жалоб с введением дополнительных ограничений увеличится.

Важное значение для непосредственной защиты конституционных прав и свобод имеют запросы общих и арбитражных судов в Конституционный Суд РФ. В случае необходимости обращения в Конституционный Суд РФ с запросом, по общему правилу, суд общей или арбитражной юрисдикции любой инстанции может вынести мотивированное определение (постановление) с указанием о приостановлении производства по делу или исполнения принятого решения до разрешения запроса Конституционным Судом РФ. Сама необходимость обращения обусловлена сомнениями общего или арбитражного суда в конституционности закона, подлежащего применению этим судом в конкретном гражданском, административном или уголовном деле (п. 3 ч. 1 ст. 3, ст. 101 и 102 Закона о Конституционном Суде). Некоторые исследователи полагают, что лишь суд первой инстанции рассматривает дело по существу и применяет закон в конкретном деле. Иные же инстанции имеют дело с уже примененным законом, следовательно, они "как будто лишаются возможности обращаться в КС"*(15).

На этом фоне следует отметить осторожную позицию Верховного Суда РФ в вопросе об обращении судов общей юрисдикции в Конституционный Суд РФ, что частично нашло отражение в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. "О некоторых вопросах применения Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"*(16). Из смысла постановления вытекает, что если суд придет к выводу о неконституционности закона, то, разрешая конкретное дело, он должен применять непосредственно Конституцию РФ, не обращаясь с запросом в Конституционный Суд. Аналогично этому и указание на то, что суды вправе признавать нормативные правовые акты незаконными и неконституционными с момента их издания. Последнее положение обосновывается тем, что суд должен исходить прежде всего из интересов гражданина, которые предполагают, в частности, незамедлительное восстановление нарушенного права с момента его нарушения.

Для понимания подобной позиции Верховного Суда РФ, очевидно, следует иметь в виду и стремление к соблюдению корпоративных интересов общей юрисдикции, и некоторые сложности, возникающие при обращении общего суда в Конституционный Суд РФ (необходимость приостановления производства по делу, оформление запроса, неясность перспективы ответа на запрос и пр.), и факторы объективного характера, требующие от суда оперативного и справедливого правового решения по восстановлению или защите прав граждан и юридических лиц.

Вместе с тем и доводы сторонников системной защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина достаточно весомы. Во-первых, если для одного суда, рассматривающего конкретное дело, определенный закон будет очевидно неконституционным в его контексте, это еще не значит, что иной суд хотя бы усомнится в конституционности того же закона в контексте другого дела. Отечественная правовая доктрина не знает судебного прецедента как источника, создающего общее право. Во-вторых, самостоятельная нуллификация законов общими (и арбитражными) судами различных инстанций по причине их неконституционности (да еще с момента издания) основательно затрудняет достижение принципа единообразного применения законов. В-третьих, согласно Конституции РФ лишь Конституционный Суд РФ вправе признать закон неконституционным.

Теория и практика российского конституционализма требуют дальнейшего совершенствования взаимодействия Конституционного Суда РФ с иными судебными органами в деле обеспечения эффективной защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина в России. Пока что об уровне такого взаимодействия могут говорить некоторые статистические данные. В 1995-2013 гг. (по состоянию на 1 марта 2013 г.) по запросам судов общей юрисдикции и арбитражных судов принято 106 постановлений; по 338 их запросам и ходатайствам вынесены отказы в принятии их к рассмотрению*(17).

На протяжении всей деятельности Конституционного Суда РФ постоянно возникает вопрос об эффективности исполнения решений Суда вообще и в области защиты прав и свобод личности в частности. Как отмечал председатель редакционной комиссии Всероссийского совещания по проблемам исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов федерации решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов федерации (22 марта 2001 г.), профессор Б.С. Эбзеев, лишь реализация решений конституционных судов "превращает конституционное правосудие в реальность"*(18). В подавляющем большинстве случаев решения Конституционного Суда РФ исполняются соответствующими органами государственной власти, хотя еще сохраняются пробелы в деятельности и федерального законодателя, и законодателя некоторых субъектов федерации (например, Республики Татарстан), и судебных органов по обеспечению единства российской конституционной законности. Примеров тому достаточно.

Показательным среди них может быть отношение арбитражных судов к Определению Конституционного Суда РФ от 4 декабря 2007 г. N 828-О-П по жалобе главы администрации муниципального района "Читинский район" на нарушение конституционных прав отдельными положениями части 11 статьи 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации".

Разъясняя установленный федеральным законодателем порядок безвозмездной передачи в муниципальную собственность находящегося в федеральной собственности имущества в связи с разграничением полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов федерации и органами местного самоуправления, Конституционный Суд высказал однозначную правовую позицию. Он указал на необходимость (при соответствующем правовом регулировании учета волеизъявления органа местного самоуправления на такую передачу) согласованных действий между органами местного самоуправления и компетентными органами государственной власти Российской Федерации, на недопустимость принятия решения о передаче имущества из федеральной собственности в муниципальную в одностороннем порядке при игнорировании объективной необходимости такой передачи для осуществления местным самоуправлением своих полномочий.

Однако арбитражные суды по-разному восприняли настоящую правовую позицию. Одни из них приняли решения в пользу муниципальных образований, мнение которых при согласовании вопроса о безвозмездной передаче имущества из федеральной собственности в муниципальную было проигнорировано*(19). Другие суды при рассмотрении иных дел признали правомерной практику одностороннего решения федерального органа государственной власти о передаче в муниципальную собственность государственного имущества вопреки волеизъявлению органов местного самоуправления. При этом суды либо вообще не принимали во внимание правовую позицию Конституционного Суда РФ, либо трактовали ее в контексте, допускающем одностороннюю передачу государственного имущества. Применительно к последнему случаю Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа в постановлении от 28 августа 2009 г. по делу N А43-3290/2009-21-65 указал, что обязанность принятия в муниципальную собственность объектов федеральной собственности возложена на соответствующее муниципальное образование в силу закона. Ссылку заявителя (администрации муниципального образования "город Нижний Новгород") на упомянутое выше Определение Конституционного Суда РФ арбитражный суд отклонил в связи с тем, что в нем положения абз. 6 и 7 ч. 11 ст. 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ не признаны противоречащими Конституции РФ.

Очевидно, что подобное игнорирование решений Конституционного Суда РФ (официальных толкований норм Конституции) не способствует проведению единой экономической политики, формированию согласованной системы управления и обеспечения конституционных прав и свобод в России.

Вышеизложенное позволяет судить о том, что для совершенствования организации и деятельности Конституционного Суда РФ остается широкий простор. В целях преодоления отдельных проблем конституционного судопроизводства важно, прежде всего, дальнейшее повышение правового авторитета Конституционного Суда РФ как официального интерпретатора Конституции Российской Федерации и арбитра в спорах между органами государственной власти и гражданами. Конституционный Суд может играть более инициативную роль по синхронизации практики общей и арбитражной юрисдикции в части защиты ключевых конституционных ценностей посредством различных организационных форм (регулярных совместных координационных совещаний, совместных аналитических обзоров по отдельным вопросам юридической практики, посланий о состоянии конституционной законности и пр.).

На фоне усиления централизации государственной власти, механизма правового регулирования в различных сферах общественных отношений особое значение может иметь деятельность Конституционного Суда РФ по сбалансированию центров принятия политико-правовых решений по горизонтали (в рамках конституционного принципа разделения и взаимного уравновешивания "ветвей" государственной власти) и вертикали (в рамках конституционных принципов федерализма и субсидиарности); по сбалансированию интересов граждан, общества и государства. Дополнительные усилия Конституционного Суда в этом направлении могли бы стимулировать и дальнейшее развитие конституционного (уставного) судопроизводства в субъектах федерации, для которого в современной государственно-правовой жизни России (при существующих концентрации законодательных полномочий у федерации, централизации и унификации правового регулирования, абсолютной компетенции федерального Конституционного Суда по рассмотрению конституционных жалоб граждан) почти не остается правового поля деятельности. Хорошим подспорьем в этом могут быть происходящие в последнее время процессы демократизации и децентрализации политической системы России.

В.В. Невинский,

заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук,

профессор, заведующий кафедрой

конституционного и международного права

Алтайского государственного университета

(Барнаул)

"Российский юридический журнал", N 3, май-июнь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Конституционный контроль: доктрина и практика: материалы Междунар. конф., посвященной 20-летию Конституционного Суда Российской Федерации (Санкт-Петербург, 28-29 октября 2011 г.) / под ред. В.Д. Зорькина. М., 2012. С. 12.

*(2) СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1.

*(3) Конституционный судебный процесс: учеб. для вузов / отв. ред. М.С. Саликов. М., 2003. С. 14.

*(4) Права человека: учеб. для вузов / отв. ред. Е.А. Лукашова. М., 1998. С. 305.

*(5) Комментарий к Конституции Российской Федерации / отв. ред. В.Д. Зорькин. М., 2011. С. 915.

*(6) Конституционно-судебная защита прав и свобод личности: состояние, проблемы, перспективы: сб. науч. ст. / под ред. В.В. Невинского, А.В. Молотова. Барнаул, 2012. С. 106.

*(7) Ведомости РСФСР. 1991. N 30. Ст. 1016, 1017.

*(8) Права человека: учеб. для вузов. С. 285.

*(9) СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.

*(10) Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина. С. 915-916.

*(11) Комментарий к Конституции Российской Федерации / под общ. ред. В.Д. Карповича. М., 2002. Ст. 878.

*(12) Конституция Российской Федерации. Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" (по состоянию на 19 июня 2011 г.): сб. СПб., 2011. С. 155.

*(13) Кряжков В.А., Митюков М.А. Конституционный Суд Российской Федерации: развитие конституционно-правового статуса // Государство и право. 2011. N 10. С. 22.

*(14) Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина. С. 915.

*(15) Там же. С. 23.

*(16) Рос. газ. 1995. 28 дек.

*(17) URL: http://www.ksrf.ru/ru/decision/statisticses/pages/decision.aspx.05/03/201 3.

*(18) Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ: материалы Всерос. совещания (Москва, 22 марта 2001 г.) / под ред. М.А. Митюкова, С.В. Кабышева и др. М., 2001. С. 285.

*(19) Постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 23 июня 2009 г. N ФО4-3751/2009(9374-А46-31) и от 12 января 2011 г. N А27-943/2010.