Р.С. Бевзенко. Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65 "Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований" (Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова). - Специально для системы ГАРАНТ, 2009 г.

Комментарий к информационному письму Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65 "Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований"

ГАРАНТ:

См. справку "Наиболее актуальные вопросы предпринимательской деятельности. Комментарии судебной практики ВАС РФ. / Отв. ред. Л.А. Новоселова, М.А. Рожкова"

1. Зачет представляет собой способ прекращения взаимных обязательств двух лиц, каждое из которых является одновременно и должником, и кредитором. Основные правила о зачете изложены в ст.ст. 410-412 ГК РФ. Кроме этого, законодатель упоминает о зачете при регулировании оплаты долей (акций) участия в уставном капитале хозяйственных обществ (ст.ст. 90, 99 ГК РФ), в разделе Кодекса о солидарных и субсидиарных обязательствах (ст.ст. 325, 399), в главах о договорах ренты (ст. 599), аренды (ст. 624), подряда (ст. 752), факторинга (ст. 832), банковского счета (ст. 853), комиссии (ст. 997), а также в главе об обязательствах, возникающих вследствие неосновательного обогащения (ст. 1108).

В соответствии со ст. 410 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования. Для зачета достаточно заявления одной стороны.

Как видим, законодатель уклоняется от квалификации юридической природы зачета.

В современной гражданско-правовой литературе практически единодушно подчеркивается, что зачет является односторонней сделкой*(1). Т.А. Фаддеева весьма осторожно упоминает, что основания прекращения обязательств, как и основания их возникновения, "имеют значение сделки"*(2). В.А. Белов называет односторонней сделкой не сам зачет, а заявление о зачете*(3).

Именно последний подход представляется единственно верным. Нормы ст. 410 ГК не дают каких-либо поводов для сомнений: для зачета не только "достаточно заявления одной стороны", но оно (заявление) является необходимым условием зачета. Иными словами, сам по себе факт наличия встречных однородных обязательств не прекращает их eo ipso. Таким образом, для российского гражданского права значение заявления о зачете состоит в том, что именно оно прекращает обязательства. Всякая сторона обязательства, заявляя о зачете, рассчитывает достигнуть именно этой цели - прекратить обязательство зачетом. Таким образом, значение волеизъявления лица, делающего заявление о зачете, связано с желанием достигнуть определенных правовых последствий. Другими словами, лицо знает о том, что заявление прекратит обязательство, желает этого и потому делает это заявление. Бесспорно, перед нами односторонняя сделка*(4).

В комментируемом Обзоре проблема правовой природы заявления о зачете нашла свое отражение в п. 13.

Вместе с тем анализ текста примера, помещенного в указанном выше пункте Обзора, свидетельствует о том, что у высшей судебной инстанции тем не менее не сложилось четкой позиции по вопросу о том, что является надлежащим предметом иска в данном деле - признание недействительным зачета или заявления о зачете.

Так, в заголовке примера говорится о том, что "зачет как односторонняя сделка может быть признан судом недействительным". При описании требований, сформулированных истцом и удовлетворенных судом апелляционной инстанции, в Обзоре также говорится о признании недействительной ничтожной сделки о зачете требований. Однако суд первой инстанции, как это следует из текста Обзора, анализировал на предмет действительности уже не зачет, а заявление о зачете.

К данной проблеме имеет отношение и один из выводов, который содержится в п. 14 Обзора. В частности, в примере, помещенном в этом пункте Обзора, содержится следующее суждение: "...заявление о зачете встречного однородного требования представляет собой действие кредитора, направленное на погашение его требования должником..."

Очевидно, что в этом фрагменте правовой эффект зачета (прекращение обязательства) связывается с заявлением о зачете как действием кредитора. То есть сделкой все же следует признавать не сам зачет, а заявление о нем. Именно эта позиция была высказана Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ в одном из постановлений. Отменяя постановление окружного суда, который отказался признавать недействительными заявления о зачете, сочтя, что они не являются сделками, высшая судебная инстанция указала следующее: "Поскольку... заявления завода о зачетах встречных однородных требований направлены на прекращение гражданских прав и обязанностей, вытекающих из заключенных ранее договоров, они отвечают критериям, предъявляемым статьями 153, 154 Гражданского кодекса Российской Федерации к гражданско-правовым сделкам"*(5).

2. В ст. 410 ГК РФ содержатся следующие требования к обязательствам (правоотношениям), прекращаемым зачетом. Они должны быть (1) однородными, (2) встречными и (3) срок исполнения по ним должен наступить (либо они должны быть даны до востребования или вообще без указания срока).

A. Однородность засчитываемых обязательств. Основная трудность, которая возникает при определении того, что же такое однородные обязательства, заключается в том, что однородность обязательств может определяться по разным признакам. Однородными обязательствами можно признать, к примеру, обязательства, имеющие одинаковое основание (например, однородными будут все обязательства из договоров, или все обязательства из деликтов, или все обязательства из неосновательного обогащения). Или вот еще один возможный пример понимания однородности: однородными будут обязательства, возникшие из одного синаллагматического договора*(6).

Совершенно очевидно, что при таком понимании однородности осуществление зачета может быть весьма осложнено. Например, тяжело себе представить возможность зачета требования о поставке определенного количества тонн бензина по договору поставки против требования об оплате выполненных по договору подряда работ. Сложности в осуществлении такого зачета будут связаны прежде всего с определением денежного выражения обязательств.

Ситуация резко меняется, если под однородностью обязательств понимать однородность предмета обязательств. В такой ситуации отсутствуют основания для спора о денежном выражении обязательства*(7).

В комментируемом Обзоре высшая судебная инстанция дважды высказывается по поводу того, что следует понимать под однородностью засчитываемых обязательств.

В п. 7 Обзора Высший Арбитражный Суд РФ констатирует, что из ст. 410 ГК не следует, что предъявляемое к зачету требование должно вытекать из того же обязательства или из обязательств одного вида.

В приведенном в комментируемом пункте деле следует обратить внимание на следующий момент: суд апелляционной инстанции, анализируя однородность засчитанных требований, подчеркнул, что оба обязательства являются денежными. Таким образом, суд сделал акцент именно на идентичности предмета обоих обязательств.

Высшая судебная инстанция, подтвердив правильность этого подхода, развила его в заголовке п. 7 Обзора, указав, что для зачета не требуется принадлежность засчитываемых требований к одному обязательству, равно как и принадлежность их к одному виду обязательств*(8).

Эта же мысль продолжена в п. 8 Обзора, в котором, как видно из рассуждений суда апелляционной инстанции, изучение "зачетоспособности" обязательств также осуществлялось им в отношении только предмета обязательства.

В примере, приведенном в п. 8 Обзора, затрагивается еще одна любопытная проблема. Весьма интересной является природа обязательства арендодателя возместить затраты, понесенные арендатором на ремонт арендованного имущества. Основание этого обязательства тяготеет не к договору аренды, а к общему принципу недопущения неосновательного обогащения одного лица за счет другого. Таким образом, возникает весьма острая проблема возможности зачета договорного обязательства против внедоговорного.

К сожалению, в Обзоре не отражено мнение высшей судебной инстанции по этому вопросу. Если формально следовать логике суда, то такой зачет вполне можно признать допустимым (если, конечно, предмет этих обязательств совпадает): например, денежное договорное требование засчитывается требованием о возмещении убытков, которое всегда является денежным. Практика же окружных арбитражных судов свидетельствует об обратном. Суды отказываются признавать правомерность таких зачетов и ссылаются при этом на... неоднородность засчитываемых требований. Понятно, что в этом случае речь опять-таки идет не об однородности предмета обязательств, а об однородности их оснований*(9).

На наш взгляд, проблема была бы легко решена, если бы в комментируемом Обзоре содержался давно известный теоретической цивилистике тезис о том, что засчитываемые требования должны отвечать признаку бесспорности*(10). Этот критерий вытекает из центральной идеи, которую преследуют все нормы ГК РФ, посвященные зачету: осуществление зачета не должно ухудшать положение стороны, получившей заявление о зачете*(11).

Очевидно, что денежное выражение убытков, неустойки или процентов за пользование чужими денежными средствами может быть квалифицировано как бесспорное только тогда, когда оно подверглось судебной оценке. Это связано с тем, что, к примеру, размер неустойки или процентов по ст. 395 ГК может быть снижен судом на основании нормы ст. 333 Кодекса; размер убытков, взыскиваемых с их причинителя, может быть уменьшен в связи с виной самого потерпевшего и т.д. Суды же, пользуясь требованием об однородности обязательств, содержащимся в ст. 410 Кодекса, стремятся тем самым исключить возможность осуществления зачета обязательств, денежное выражение которых не вызывает сомнений, требованиями, имеющими неясную или неявную денежную оценку.

Вывод высшей судебной инстанции, сделанный в п. 8 Обзора (касающийся отсутствия необходимости судебной проверки обоснованности стоимости ремонта, проведенного арендатором и засчитанного против требования арендной платы), не может быть распространен на обсуждаемую ситуацию. В п. 8 Обзора речь идет о регулятивном обязательстве, а в приводимых нами случаях - об охранительных, т.е. таких, которые возникают как результат правонарушения и потому тесно связаны с оценочными категориями вины, причинности и т.п.

Таким образом, российская судебная практика восполнила пробел законодателя, упустившего из текста ст. 410 ГК РФ критерий бесспорности требований, подлежащих зачету. Однако это было сделано весьма оригинальным образом - посредством расширенного толкования понятия однородности засчитываемых обязательств*(12).

Весьма примечательным является одно дело, рассмотренное Федеральным арбитражным судом Дальневосточного округа. Окружной суд сделал вывод о том, что обязательство заемщика по возврату кредита банку не может быть прекращено зачетом требования о взыскании неустойки и о возмещении убытков, причиненных банком заемщику, по причине спорного характера последних. Кассационная инстанция, удовлетворяя иск о взыскании суммы выданного кредита, указала: "Кроме того, предъявленные к зачету ответчиком требования - неустойка и убытки, рассчитанные за нарушения АБ "Инкомбанк" обязательств по договору банковского счета, не являются однородными и бесспорными, что свидетельствует об отсутствии у ООО "Милана-ДВ" оснований для применения зачета в одностороннем порядке"*(13). К сожалению, это Постановление, вынесенное в марте 2001 г., не попало в комментируемый Обзор, принятый в декабре 2001 г., хотя, безусловно, оно этого более чем заслуживало.

Помимо требований об однородности предмета обязательств, выдвинутых высшей судебной инстанцией, Высший Арбитражный Суд РФ предлагает судам анализировать засчитываемые требования и на предмет идентичности их правовой природы. Этому вопросу посвящен п. 11 комментируемого Обзора, в котором обсуждается возможность прекращения обязательства по оплате акций зачетом встречного однородного требования к банку о выдаче кредита, сумма которого равна покупной цене акций.

Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил, иск удовлетворил, посчитав, что обязанности по предоставлению кредита и уплате долга различны по своей юридической природе.

В самом деле, зачесть требование об уплате покупной суммы по договору купли-продажи требованием о выдаче кредита нельзя. Но не потому, что эти обязательства различны по своей юридической природе. Дело в том, что подобный зачет не приводит к тем экономическим последствиям, которые присущи зачету вообще. Кредит, выданный банком, подлежит возврату, поэтому в приведенном примере у акционерного общества все равно останется долг, эквивалентный сумме кредита.

Можно предложить иное объяснение невозможности зачета в данной ситуации, на этот раз юридического свойства. Обязательство по выдаче кредита резко отличается от типичных денежных обязательств (например, от обязательства покупателя по оплате приобретенной вещи, обязательства арендатора по уплате арендной платы, обязательства заказчика по оплате выполненных работ) тем, что оно не является обязательством заплатить деньги. Обязательство по выдаче кредита - это обязательство по выдаче денег под условием их возврата. Поэтому можно предположить, что такое обязательство не является однородным по отношению к обязательствам по уплате денежных средств.

Б. Встречность засчитываемых обязательств. Сам по себе тезис о том, что для зачета необходимо тождество сторон двух засчитываемых обязательств (разумеется, за исключением их положения в обязательстве), не требует отдельного комментария. Более интересными являются случаи зачета, когда в одном из засчитываемых обязательств участвует третье лицо. Эта ситуация разбирается в п. 12 комментируемого Обзора. Суть спора, приведенного в этом пункте, такова.

Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском о взыскании с кооператива платы за поставленный товар. Ответчик иск не признал, сославшись на прекращение обязательства по оплате товара зачетом встречного однородного требования.

В судебном заседании было установлено, что до возбуждения производства по делу кооперативом (ответчиком) был заключен договор займа с предпринимателем. Предприниматель, получив сумму займа и имея денежное требование к акционерному обществу (истцу), возложил на это общество исполнение своего обязательства по возврату займа заимодавцу (п. 1 ст. 313 ГК РФ), о чем сообщил письмом кооперативу. Кооператив по договору должен был оплатить акционерному обществу поставленный товар, но, полагая, что у него с наступлением срока возврата займа появилось право требования возврата суммы займа с акционерного общества, направил последнему письмо о зачете встречного однородного требования, в результате чего, по мнению ответчика, его обязательство по оплате полученного товара прекратилось (ст. 410 ГК РФ).

Арбитражный суд доводы ответчика о зачете отклонил, а иск удовлетворил. При этом было указано, что возложение исполнения обязательства не представляет собой случая перемены лица в обязательстве, ибо не является переводом долга (ст. 391 ГК РФ). У акционерного общества (истца) не возникло обязательства перед кооперативом (ответчиком). Лицом, обязанным возвратить заем кооперативу, продолжает оставаться предприниматель (заемщик). Основания для прекращения обязательства по оплате товара зачетом у кооператива отсутствуют, так как у него не имеется встречного требования к акционерному обществу.

Юридическое обоснование суда в данном деле является безукоризненным. Лицо, на которое возложено исполнение обязательства, не заступает в обязательство в качестве должника, следовательно, оно не является участником обязательства. Именно поэтому кредитор лица, которое возложило исполнение на третье лицо, не вправе заявлять о зачете своего требования к должнику требованием, принадлежащим третьему лицу.

При определении того, являются ли засчитываемые требования встречными, не принимается во внимание, возникли ли засчитываемые обязательства из одного договора или они имеют своим основанием различные юридические факты.

В п. 16 комментируемого Обзора разбирается следующая ситуация.

Между комитентом и комиссионером заключен договор комиссии, по которому комиссионер обязался реализовать товар, принадлежащий комитенту, за обусловленное вознаграждение. Доказательствами, представленными сторонами, подтверждаются факты реализации товара и получения комиссионером его стоимости от третьего лица, а также перечисления комитенту лишь части полученной им стоимости товара. При этом комиссионер не только удержал причитающуюся ему по договору комиссии сумму вознаграждения, но и заявил о зачете в отношении иной суммы, которую комитент был должен комиссионеру по другому гражданско-правовому договору.

Суд удовлетворил иск комитента частично, отказав во взыскании правомерно удержанной комиссионером на основании ст. 997 ГК РФ суммы, причитающейся ему по договору комиссии. Свое решение суд мотивировал положениями ст. 997 ГК РФ, которая предусматривает, что комиссионер может в соответствии со ст. 410 ГК РФ удержать лишь сумму, причитающуюся ему по договору комиссии, а не зачесть какую-либо иную сумму, которую он вправе требовать от комитента по другим, не связанным с договором комиссии основаниям.

Очевидно, что в данном деле суд первой инстанции ошибочно ограничил право комиссионера на осуществление зачета, посчитав, что последний может заявлять только зачет своего требования к комитенту, возникшего из договора комиссии. Однако к отношениям сторон, возникшим из договора комиссии, подлежат применению не только нормы гл. 51 ГК РФ (комиссия), но и положения общей части обязательственного права (п. 3 ст. 420 ГК РФ). Поэтому комиссионер вправе осуществлять зачет не только в отношении причитающегося ему по договору комиссии вознаграждения, но и в отношении иных долгов комитента.

В данном деле следует обратить внимание на то, что суд апелляционной инстанции, допустив возможности зачета, признал допустимой и ситуацию, когда одно обязательство засчитывается несколькими встречными обязательствами.

Вывод о том, что право на зачет имеется у всякого должника по обязательству вне зависимости от того, предоставляется ли ему это право нормами, регулирующими отдельные обязательства, подтверждается и другим примером, помещенным в комментируемый Обзор (п. 17). В данном деле речь шла о споре, возникшем между сторонами агентского договора.

B. Срок засчитываемых обязательств. Требование ст. 410 ГК к срокам засчитываемых обязательств сформулировано следующим образом: "Обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования". Очевидно, что в данной норме речь идет о наступлении срока только того обязательства, в котором лицо, заявившее о зачете, является кредитором. Между тем суды расширительно толкуют эту норму, требуя, чтобы срок исполнения наступил по обоим обязательствам, прекращаемым зачетом*(14). В комментируемом Обзоре эта мысль проводится дважды: в уже упоминавшемся п. 11 - при обсуждении соответствия засчитываемых обязательств требованиям ст. 410 ГК РФ суд подчеркивает, что срок исполнения обоих обязательств наступил - и в п. 3 - при комментировании ретроактивного действия зачета (об этом см. п. 3 настоящего комментария). Правильность этого подхода вызывает сомнения как с точки зрения ст. 410 ГК РФ (в которой, напомним, говорится о необходимости наступления срока только в отношении одного из засчитываемых обязательств), так и с теоретической точки зрения.

К зачету, который имеет много общего с исполнением обязательства, вполне могут быть применены и нормы Кодекса о досрочном исполнении обязательств (об этом см. ниже, п. 4 настоящего комментария), а именно положения ст. 315 ГК РФ. Для лица, получившего заявление о зачете, важно, чтобы его требование к заявителю было прекращено таким обязательством, которое уже создало для него определенные обязанности, в противном случае прекращение его требования к заявителю не будет иметь под собой имущественной взаимности, которая при зачете всегда предполагается. Тот факт, что должник заявил о зачете своего обязательства досрочно, не может ухудшить положение лица, получившего заявление (при условии, что досрочное исполнение в соответствии со ст. 315 ГК РФ будет признаваться допустимым).

При определении "зачетоспособности" обязательства с точки зрения его срока не имеет значения просрочка, допущенная лицом, заявившем о зачете, в отношениях с третьими лицами. Этот тезис изложен в п. 15 комментируемого Обзора.

3. В п. 3 комментируемого Обзора высшая судебная инстанция обращает внимание на весьма любопытное свойство зачета, которое получило наименование "ретроспективное (или - ретроактивное) действие зачета"*(15). Суть этого свойства зачета состоит в следующем: обязательства считаются прекращенными зачетом с момента наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее.

Итоговый вывод высшей судебной инстанции из приведенного в данном пункте Обзора дела звучит следующим образом: если встречные требования являются однородными, срок их исполнения наступил и одна из сторон сделала заявление о зачете, то обязательства считаются прекращенными в момент наступления срока исполнения того обязательства, срок исполнения которого наступил позднее, и независимо от того, когда было сделано или получено заявление о зачете.

Ретроактивное действие зачета (или, если быть до конца точным, заявления о зачете) может быть объяснено только с помощью обращения к истории развития цивилистических представлений о зачете. Как и для многих других институтов обязательственного права, фундаментом института зачета обязательств является материал римского права. Особенность зачета по римскому праву заключалась в следующем. В Дигестах содержится любопытный фрагмент из Павла, в котором он приводит свое решение одного спора, основанное, как выражается юрист, на том, что "всеми было установлено (placuit inter omnes), что взаимные долги засчитываются в силу закона (invicem debetur ipso iure compensare)"*(16). По свидетельству И.С. Розенталя, выражение Павла "invicem debetur ipso iure compensare" было предметом споров между романистами. Более раннее понимание слов "ipso iure" заключалось в том, что для зачета вообще не требуется каких-либо усилий сторон, зачет обязательств происходит как бы сам собой, потому что так предусмотрено в законе*(17). Именно на этом понимании зачета построены соответствующие нормы наиболее близких к римскому праву - французского*(18), австрийского*(19), итальянского*(20) и польского*(21) законодательств. Для должника, желающего защититься против иска кредитора, достаточно лишь указания на факт уже происшедшего зачета.

Более позднее понимание выражения "invicem debetur ipso iure compensare" состоит в том, что судья ex ofcio производит зачет независимо от того, облек ли ответчик свое возражение против иска в форму exceptio doli (возражения о злом умысле). При этом самостоятельного прекращения требований не происходит, необходимо явно выраженное намерение зачесть долг против требования*(22). Поэтому законодательства, придерживающиеся этого понимания зачета (преимущественно германской группы), требуют, чтобы заинтересованное лицо заявило о зачете. Для примера можно привести § 388 Германского гражданского уложения*(23), § 138 Швейцарского обязательственного закона 1881 г.*(24), § 124 Швейцарского обязательственного закона 1911 г.*(25), ст. 3559 Свода гражданских узаконений губерний Прибалтийских*(26). В русском проекте Гражданского уложения был принят тот же подход: в соответствии со ст. 155 книги пятой Проекта "для производства зачета требуется заявление о том одной стороною другой". Составители Проекта подчеркивали, что, несмотря на принятую Проектом конструкцию зачета по заявлению стороны, а не invicem debetur ipso iure compensare, последний принцип все равно остается в действии: зачет, совершенный по заявлению стороны, предполагается осуществившимся не с момента заявления о зачете, а с того момента, когда требования могли подлежать зачету*(27).

Таким образом, разъяснение высшей судебной инстанции, которая обратила внимание на свойство ретроактивности зачета, есть очередное прямое подтверждение того, что российское гражданское право базируется, как и гражданское право других европейских государств, на фундаменте римского частного права.

4. В цивилистической литературе предпринимались многочисленные попытки связать между собой зачет и исполнение обязательства. Существует мнение, суть которого заключается в том, что зачет есть действительное исполнение обязательства. Т. Марецолль называет зачет "действительной уплатой", "ибо, ссылаясь на право компенсации (т.е. зачета. - Р.Б.), должник устраняет лишь необходимость излишней двойной уплаты"*(28).

Это мнение не совсем точное, ведь получение реального исполнения и получение ценности (стоимости) этого исполнения в виде уменьшения пассива лица совершенно различны по своей сути.

Более осторожно высказываются Б. Виндшейд ("при компенсации кредитор не получает того, что он имел получить; но, вместо этого, он освобождается от соответствующего долга. Поэтому компенсация является одним из способов удовлетворения"*(29)) и К. Эрдман ("так как при зачете кредитор действительно получает ценность того обязательства, о котором он заявил претензию, - хотя и в ином, нежели условленном, виде, - то зачет представляет собою вид удовлетворения верителя..."*(30)). В.Л. Исаченко также отнес зачет к суррогатам исполнения*(31). Эти объяснения касаются лишь внешней, экономической стороны зачета, не затрагивая его юридической природы.

На наш взгляд, правильно следующее объяснение соотношения исполнения обязательства и зачета. Зачет не является реальным исполнением, но прекращает обязательство с тем же эффектом, что и реальное исполнение. Можно сказать, что зачет представляет собой допускаемую законом одностороннюю замену исполнения обязанности одновременным прекращением этой обязанности и однородного требования, принадлежащих должнику, по воле последнего. Преимуществом подобного объяснения зачета является, на наш взгляд, то, что зачет рассматривается как разновидность надлежащего исполнения обязательства, пусть и отличная от реального исполнения.

Понимание связи между исполнением обязательства и зачетом имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. В большей мере это касается вопросов, связанных с возможностью принимать к вычету суммы налога на добавленную стоимость при прекращении обязательства по оплате товаров, работ или услуг зачетом. Этот вопрос стал предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Поводом к рассмотрению послужила неопределенность в предписании п. 2 ст. 7 Закона РФ "О налоге на добавленную стоимость", действовавшего до вступления в силу соответствующей главы Налогового кодекса РФ. В указанной норме содержалось правило о том, что сумма налога на добавленную стоимость, подлежащая внесению в бюджет, определяется как разница между суммами налога, полученными от покупателей за реализованные им товары (работы, услуги), и суммами налога, фактически уплаченными поставщикам за поступившие материальные ресурсы. Перед Конституционным Судом РФ был поставлен следующий вопрос: имеет ли место "фактическая уплата сумм налога" в случае, если был проведен зачет требования об оплате товара? Конституционный Суд РФ на этот вопрос ответил положительно, указав, что "Гражданский кодекс Российской Федерации рассматривает плату как лишь один из возможных способов исполнения возмездного договора (выделено мной. - Р.Б.)"*(32). Таким образом, Конституционный Суд фактически отнес зачет к способу исполнения обязательства.

В комментируемом Обзоре проблема соотношения зачета и исполнения обязательства отражена в п. 6, в котором обсуждается вопрос о том, следует ли применять к зачету (способу прекращения обязательств) нормы гл. 22 ГК об исполнении обязательств.

Арбитражный суд в данном деле указал, что отношения сторон по частичному зачету встречного денежного требования прямо не урегулированы законодательством, поэтому при отсутствии соответствующего соглашения сторон и применимого обычая делового оборота к отношениям истца и ответчика должно применяться законодательство, регулирующее сходные отношения (п. 1 ст. 6 ГК РФ). Суд рассуждал следующим образом: зачет встречного однородного требования (ст. 410 ГК РФ) и надлежащее исполнение (ст. 408 ГК РФ) представляют собой случаи прекращения обязательства. Поэтому в данном деле к частичному зачету встречного денежного требования должны предъявляться такие же требования, как и к исполнению денежного обязательства. Исполнение денежного обязательства при недостаточности произведенного платежа регулируется ст. 319 ГК РФ. Следовательно, при зачете части встречного денежного требования должны учитываться требования ст. 319 ГК РФ. Таким образом, если иное не предусмотрено договором, при недостаточности встречного денежного требования заемщика для полного прекращения его денежного обязательства зачетом в первую очередь должны считаться прекращенными прежде всего издержки кредитора по получению исполнения, затем - проценты, а в оставшейся части - основная сумма долга.

Однако делать из приведенного примера далеко идущие выводы и применять иные нормы гл. 22 Кодекса к зачету следует весьма осторожно. Например, к зачету не может быть применена норма ст. 311 ГК о праве кредитора не принимать исполнение обязательства по частям, так как она применяется только в том случае, если иное (т.е. возможность частичного исполнения) установлено правовыми актами, условиями обязательства, обычаями делового оборота или вытекает из существа обязательства. Статьей 410 ГК как раз и устанавливается, что "обязательство прекращается полностью или частично".

Более сложным является вопрос о применении к зачету нормы о досрочном исполнении обязательства (ст. 315 ГК РФ). На наш взгляд, вполне допустима такая ситуация. A и B являются одновременно кредиторами и должниками друг друга. Срок обязательства A в отношении B наступил, а обязательства B в отношении A - еще нет. Представляется, что лицо B может заявить о зачете (разумеется, с учетом соблюдения норм ст. 315 ГК РФ) лицу A и тем самым прекратить оба обязательства. Однако лицо A такой возможности лишено, так как в ст. 410 ГК РФ говорится о том, что обязательство прекращается зачетом другого требования, срок которого наступил (о требованиях к срокам засчитываемых обязательств см. п. 2B настоящего комментария), т.е. в данном случае норма о досрочном исполнении обязательства применена быть не может.

Интересный вывод, который также подтверждает мысль о возможности применения норм об исполнении обязательств к зачету, содержится в п. 19 Обзора. В нем речь идет о применении к зачету норм об исполнении обязательств, которые содержатся в особенной части обязательственного права ГК РФ.

Между заводом и торговой фирмой были заключены два договора: на поставку дизельного топлива и на поставку бензина. Завод свои обязательства выполнил полностью. Фирма, имея к заводу встречное денежное требование, полученное по договору уступки требования, направила заводу заявление о зачете своих обязательств по оплате товара по договору поставки денежным требованием к заводу. При этом в заявлении не было указано, по какому именно из двух договоров поставки фирма прекращает встречные обязательства зачетом. Сумма денежного требования фирмы к заводу была меньше суммы ее долга за полученный по договорам товар. Фирма перечислила недостающие денежные средства на счет завода, указанный в договорах поставки. В связи с отсутствием в заявлении фирмы указания, какое конкретное обязательство подлежит прекращению зачетом, завод посчитал зачет не состоявшимся и предъявил фирме иск. Ответчик в отзыве на иск отметил, что, поскольку как надлежащее исполнение, так и зачет являются способами прекращения обязательств, а отношения сторон регулируются нормами о договоре поставки, в данном случае необходимо по аналогии применять положения п. 3 ст. 522 ГК РФ, и завод был обязан зачесть сумму встречного денежного требования фирмы в счет договора поставки дизельного топлива, так как срок исполнения по нему наступил ранее.

Суд иск удовлетворил со ссылкой на то, что обязательство может быть прекращено зачетом встречного однородного требования лишь в случае, когда лицо, сделавшее заявление о зачете, в достаточной степени индивидуализировало указанное обязательство. Так как ответчик в заявлении о зачете не индивидуализировал свое обязательство, подлежащее прекращению зачетом, зачет нельзя считать состоявшимся.

Суд апелляционной инстанции решение отменил и в иске отказал. При этом было указано, что гражданское законодательство не содержит норм, регулирующих случаи недостаточности суммы встречного требования должника для прекращения зачетом всех его обязательств по нескольким договорам, поэтому суду первой инстанции в силу п. 1 ст. 6 ГК РФ надлежало применить аналогию закона. Сходные отношения урегулированы ст. 522 ГК РФ, из которой следует, что в случае недостаточности исполнения для прекращения обязательств по всем договорам погашаются обязательства по договору, срок исполнения которого наступил ранее.

Возможность применения п. 3 ст. 522 ГК РФ в рассматриваемом споре вызывает определенные сомнения. Заявление о зачете, являющееся односторонней сделкой, подчиняется требованиям закона о существенных условиях всякой сделки (ст. 156, п. 1 ст. 432 ГК РФ). Единственным существенным условием заявления о зачете является указание лица, совершающего эту сделку, на то, какие именно требования прекращаются зачетом. Отсутствие существенного условия сделки влечет за собой невозможность признания ее совершенной, так как воля лица, совершившего сделку, является неопределенной. Применительно к заявлению о зачете эти последствия можно выразить следующим образом: заявление о зачете, в котором не содержится указание на засчитываемые обязательства, не влечет за собой юридического эффекта.

Ситуация, которая предусматривается п. 3 ст. 522 ГК РФ, принципиально иная. В ней регулируется случай, когда произведено исполнение, но не понятно, по какому именно обязательству оно произведено. Сделочная природа исполнения обязательства является предметом серьезных теоретических споров*(33), скорее исполнение обязательства следует признавать юридическим поступком. Поэтому признание допустимым и юридически значимым исполнения обязательства без указания на его causa вовсе не означает, что и заявление о зачете (которое однозначно является сделкой), совершенное без указания на прекращаемые обязательства, может породить какой-либо юридический эффект. В конечном счете это противоречит базовому цивилистическому представлению о том, что только явно выраженная воля может породить правовые последствия.

5. Статья 411 ГК ограничивает возможность прекращения обязательств зачетом следующими обстоятельствами: (а) не допускается зачет, если по заявлению другой стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек; (б) не могут быть прекращены зачетом обязательства по возмещению вреда, причиненного жизни или здоровью, по уплате алиментов, по пожизненному содержанию. Кроме того, (в) законом или договором могут быть предусмотрены иные случаи недопустимости зачета.

И если вторая группа случаев ограничения зачета не представляет особой сложности*(34), то первая и третья группы ограничений зачета требуют отдельного комментария.

А. Зачет задавненных обязательств. Отечественный законодатель сформулировал норму ст. 411 ГК РФ, запрещающую зачет задавненных требований, весьма неудачно: "Не допускается зачет требования: если по заявлению стороны к требованию подлежит применению срок исковой давности и срок этот истек...". Это правило допускает несколько возможных толкований. В частности, оно может быть понято следующим образом: зачет задавненного требования против наличного долга возможен, но лицо, получившее заявление о зачете, должно в разумный срок заявить о применении давности по засчитываемому требованию. При этом если заявление не последует, то зачет будет вполне действителен*(35). Есть и иное мнение; в частности, С.В. Сарбаш полагает, что задавненное требование в принципе не может быть предметом зачета*(36).

В комментируемом Обзоре проблеме зачета требований, в отношении которых истек срок исковой давности, посвящен п. 10.

Для правильного разрешения проблемы влияния истечения срока исковой давности на возможность зачета обязательств необходимо более подробно остановиться на вопросе о том, какие правовые последствия (с точки зрения, естественно, материального права) влечет за собой истечение срока исковой давности. Здесь видятся два возможных варианта ответа. Первый: истечение давности прекращает субъективное право; второй: истечение давности прекращает возможность судебной защиты права, но не прекращает самого субъективного права.

Зачет задавненного требования представляется в принципе невозможным только в том случае, если правильным будет считаться первый подход (истечение исковой давности прекращает субъективное право).

На наш же взгляд, в действующем ГК РФ реализован иной подход: истечение давности устраняет лишь возможность судебной защиты, но само субъективное право продолжает существовать*(37). Следовательно, зачет такого права против требования в принципе возможен.

При внимательном изучении примера, приведенного в комментируемом пункте Обзора, обращает на себя внимание следующее обстоятельство: в рассмотренном деле речь идет о зачете незадавненного обязательства требованием, в отношении которого исковая давность истекла, причем заявление о зачете было сделано должником по незадавненному требованию. Действительно, ст. 411 ГК имеет в виду именно эту ситуацию ("если по заявлению другой стороны (т.е. стороны, получившей заявление о зачете. - Р.Б.) к требованию подлежит применению срок исковой давности и этот срок истек"). Следовательно, в Кодексе запрещается только ситуация зачета незадавненного требования задавненным. Обратная же ситуация представляется вполне допустимой: должник по задавненному требованию заявляет о его зачете незадавненным требованием, в котором он является кредитором. Очевидно, что такое заявление никак не может ухудшить (а, напротив, даже улучшает) положение другого участника зачета и потому является вполне допустимым*(38).

Б. Зачет при несостоятельности. Одно из важнейших ограничений зачета, установленных законом, помимо норм ст. 411 ГК, - это ограничение зачета по обязательствам несостоятельного должника.

Оснований для подобного ограничения может быть выдвинуто как минимум два. Во-первых, засчитывая свое требование в счет долга перед несостоятельным, кредитор тем самым получает полное удовлетворение своих требований преимущественно перед другими кредиторами; целью же конкурсного процесса является равномерное, пропорциональное распределение имущества должника между кредиторами. Очевидно, что, засчитав свое требование к несостоятельному против долга в отношении его же, кредитор удовлетворится в полном объеме*(39).

Во-вторых, зачет долга перед несостоятельным должником уменьшает конкурсную массу, которая должна быть направлена на пропорциональное удовлетворение кредиторов. Денежная сумма, которую кредитор был должен несостоятельному, подлежит уплате несостоятельному и разделу между всеми кредиторами (в том числе одновременно являющимися должниками несостоятельного) в соответствии с очередностью, установленной законом.

На момент принятия комментируемого Обзора (2001 г.) действовал Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)", принятый в 1998 г., который не содержал запрета на зачет обязательств несостоятельного лица. Впервые этот запрет был сформулирован в п. 14 комментируемого Обзора и лишь впоследствии (при принятии в 2002 г. нового Закона о несостоятельности (банкротстве); далее - Закон о несостоятельности) стал нормой закона.

В качестве обоснования вывода о невозможности зачета при несостоятельности высшая судебная инстанция поддерживает следующие доводы:

Зачет встречного требования невозможен, поскольку в отношении должника возбуждено дело о банкротстве и с даты возбуждения дела о банкротстве кредиторы истца не вправе получать от него какие-либо суммы (в том числе и путем зачета встречных однородных требований) без соблюдения порядка, установленного Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (1998 г.). В соответствии со ст. 95 названного Закона погашенными требованиями кредиторов считаются не только удовлетворенные требования, но и требования, по которым достигнуто соглашение об отступном или о новации обязательства либо о прекращении обязательства иным образом. Следовательно, заявление о зачете встречного однородного требования представляет собой действие кредитора, направленное на погашение его требования должником, в отношении которого возбуждено дело о банкротстве, что противоречит п. 1 ст. 57 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)". При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции посчитал, что нижестоящий суд пришел к неправильному выводу о том, что после возбуждения дела о банкротстве возможно прекращение денежного обязательства зачетом встречного однородного требования.

Очевидно, что основой для рассуждений суда в данном деле является представление о схожести зачета и исполнения обязательства. Именно поэтому к зачету и были применены ограничения исполнения обязательств, которые установлены действующим на момент принятия комментируемого Обзора законодательством о банкротстве.

При применении комментируемого пункта Обзора следует иметь в виду следующее. Нормы действующего Закона о несостоятельности, регулирующие зачет, исходят из иного принципа: зачет обязательств несостоятельного лица допускается, но лишь в случае, если этим не будет нарушена установленная законом очередность удовлетворения требований кредиторов (ст.ст. 63, 81 Закона о несостоятельности). Кроме того, в п. 8 ст. 142 Закона о несостоятельности содержится следующая норма: погашенными требованиями кредиторов считаются требования, по которым конкурсным управляющим заявлено о зачете требований, причем зачет требования допускается только при условии соблюдения очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов*(40).

Следует обратить внимание на то, что заявление о зачете обязательств несостоятельного лица может исходить только от конкурсного управляющего, но не от кредитора несостоятельного. Невозможность заявления последним о зачете вытекает из содержания ст. 411 ГК РФ, это и есть случай невозможности зачета, установленный законом.

К сожалению, в комментируемом Обзоре не нашла отражения следующая проблема: будет ли считаться состоявшимся зачет, если срок исполнения обязательств, подлежащих зачету, наступил до возбуждения дела о несостоятельности, но заявление о зачете было направлено должнику уже после возбуждения в отношении его дела о несостоятельности? Можно ли полагать, что в этой ситуации зачет должен быть признан состоявшимся в силу ретроактивного действия зачета (см. п. 3 настоящего комментария)? Напомним, что ретроактивность зачета означает, что зачтенные обязательства будут считаться прекратившимися не с момента получения другой стороной заявления о зачете, а с того момента, когда обязательства могли быть зачтены (т.е. до возбуждения дела о несостоятельности). Из этого свойства следует весьма важный вывод: время заявления о зачете не имеет особого значения - по крайней мере оно не отражается на моменте прекращения обязательств зачетом.

В ст. 63 Закона о несостоятельности говорится: "С даты вынесения арбитражным судом определения о введении наблюдения... не допускается прекращение денежных обязательств должника путем зачета встречного однородного требования...". Эту норму можно истолковать следующим образом: кредиторам запрещаются действия, которые могут повлечь за собой зачет требований к несостоятельному должнику. Заявление о зачете как раз и является таким действием. Получается, что в делах о несостоятельности ретроактивность зачета не должна иметь значения обстоятельства, позволяющего отодвинуть дату проведения зачета и обойти предписание ст. 63 Закона о несостоятельности.

В судебной практике по делам о несостоятельности весьма четко прослеживается следующая тенденция: суды не придают особого значения тому, когда наступили сроки исполнения обязательств, в отношении которых была сделана попытка осуществить зачет; значение придается той дате, когда было сделано заявление о зачете. Если заявление имело место после возбуждения дела, то зачет не будет считаться состоявшимся*(41).

Насколько такой подход является правильным? В цивилистической литературе встречается мнение, что "в конкурсном производстве зачет, поскольку он относится к возникшим до открытия конкурса требованиям, вполне допустим"*(42). Составители отечественного проекта Гражданского уложения, обосновывая правило о ретроактивном действии зачета, указывали, что ретроактивность действует следующим образом: просрочка в исполнении, равно как и ее последствия, не имеет места при ссылке на зачет. Следовательно, в нашем примере негативные последствия (в виде ограничений, установленных законодательством о банкротстве) не должны иметь места в случае, если требования стали способными к зачету до возбуждения дела о несостоятельности*(43).

На наш взгляд, установление запрета осуществления зачета требований, срок которых наступил до момента возбуждения производства по делу о несостоятельности, существенно нарушает право кредитора на то имущественное благо, которое ему принадлежало еще до возбуждения дела, а именно право на уменьшение собственного пассива путем зачета. Отказ в зачете в данном случае вполне может быть приравнен, например, к изъятию вещи, проданной до возбуждения дела о банкротстве, у ее покупателя, с тем чтобы передать ее в конкурсную массу.

Именно поэтому, в частности, германское Положение о несостоятельности 1994 г. содержит правило о том, что, если на момент возбуждения производства по делу о несостоятельности кредитор имел право на осуществление зачета в силу закона или соглашения, такое право не затрагивается настоящим производством (§ 94).

Очевидно, что нормы отечественного Закона о несостоятельности, запрещающие зачет после возбуждения дела о банкротстве, неточны и подлежат корректировке с учетом высказанного подхода. На наш взгляд, такая корректировка вполне по силам и судебной практике.

6. Итак, эффект зачета (прекращение обязательств) достигается посредством совершения лицом, являющимся одновременно должником и кредитором в двух встречных однородных обязательствах, односторонней сделки - заявления о зачете.

В комментируемом Обзоре содержится ряд весьма важных положений, которые касаются процедуры заявления о зачете.

Первое: для прекращения обязательства зачетом заявление о зачете должно быть получено соответствующей стороной (п. 4 Обзора).

Теоретическим обоснованием данного вывода, извлеченного высшей судебной инстанцией из приведенного в п. 4 Обзора дела, может послужить следующее соображение. Односторонняя сделка совершается посредством волеизъявления одного лица. Однако ее юридический эффект, как правило, сказывается и на третьих лицах. Поэтому содержание односторонней сделки должно быть доведено до того лица, на чьи интересы, права или обязанности может повлиять ее совершение. Несмотря на то что закон связывает юридическую силу односторонней сделки только с волеизъявлением (но никак не с доведением этого волеизъявления до заинтересованного лица), требование о том, чтобы заявление о зачете было получено другим участником зачета, является вполне рациональным. Именно доказательство получения уведомления о зачете может являться единственным надежным подтверждением самого факта и времени совершения односторонней сделки.

Второе: заявление о зачете должно быть направлено другой стороне зачета после наступления срока исполнения засчитываемых обязательств. Заявление, поданное до этого срока, не прекращает соответствующие обязательства с наступлением срока их исполнения (п. 18 комментируемого Обзора). В подтверждение этого соображения высшая судебная инстанция приводит следующий пример.

Акционерное общество предъявило иск к главе фермерского хозяйства о взыскании сумм займа, процентов за пользование займом, а также неустойки за двухлетнюю просрочку уплаты этих сумм. Ответчик иск не признал, сославшись на то, что его обязательства по возврату займа и процентов по нему прекращены зачетом встречного однородного требования, заявление о котором он сделал два года назад.

В приведенном в п. 18 Обзора деле обращает на себя внимание следующее обстоятельство. Заявление о зачете было сделано должником по обязательству (из договора займа), срок которого уже наступил. Срок исполнения встречного обязательства (по договору поставки) еще не наступил. Выше, обсуждая проблему сроков засчитываемых обязательств, мы пришли к выводу о том, что такой зачет невозможен (см. п. 2B настоящего комментария).

Если бы в приведенном примере имела место обратная ситуация: срок исполнения обязательств по договору не наступил, а исполнение обязательств по договору поставки просрочено, - то возможность зачета обсуждалась бы с учетом норм ст. 315 ГК РФ о досрочном исполнении обязательств. Обязательство по возврату займа, связывающее двух субъектов предпринимательской деятельности, является "обязательством, связанным с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности". Поэтому досрочное исполнение по нему не допускается (ст. 315 ГК РФ), следовательно, в данной ситуации зачет также был бы невозможен.

Третье: заявление о зачете не может быть заменено конклюдентными действиями, пусть даже и свидетельствующими о намерении сторон прекратить встречные обязательства. Это соображение подтверждается примером, приведенным в п. 5 комментируемого Обзора.

Из приведенного в нем примера высшей судебной инстанцией сделан следующий вывод: поставка товара сама по себе не приводит к прекращению возникшего из другого основания денежного обязательства поставщика перед получателем упомянутого товара по правилам ст. 410 ГК РФ. Для прекращения встречного однородного требования зачетом необходимо заявление хотя бы одной из сторон.

С этим выводом Высшего Арбитражного Суда РФ следует безоговорочно согласиться. Действующее российское гражданское законодательство в отличие от правопорядков ряда европейских государств (Франция, Италия, Австрия) не предусматривает прекращение обязательств зачетом eo ipso, т.е. в силу самого факта наличия встречных обязательств. Для осуществления зачета требуется совершение односторонней сделки - заявления о зачете, что, разумеется, требует от заинтересованного лица волеизъявления, т.е. недвусмысленного выражения им намерения прекратить встречные обязательства зачетом. В противном случае встречные обязательства будут продолжать существовать в неизменном, "незачтенном" виде.

7. Особый интерес вызывает позиция высшей судебной инстанции по вопросу осуществления зачета против обязательства, по которому кредитором был предъявлен иск в суд. В п. 1 комментируемого Обзора содержится следующий вывод: обязательство не может быть прекращено зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил, после предъявления иска к лицу, имеющему право заявить о зачете. В этом случае зачет может быть произведен при рассмотрении встречного иска.

В обоснование правильности такого подхода к осуществлению зачета на стадии судебного рассмотрения иска об исполнении обязательства может быть приведена вполне солидная теоретическая аргументация. Во-первых, при рассмотрении возражения о зачете, сделанного ответчиком в отзыве на иск, суд выйдет за пределы заявленных истцом исковых требований, т.е. будет нарушена норма процессуального закона. Во-вторых, предъявляя встречный иск, направленный к зачету иска первоначального, ответчик вовсе не возражает против исковых требований, направленных к нему, напротив, он их как бы признает, с тем чтобы зачесть против них свое требование. А признание встречного обязательства (т.е. придание ему качества бесспорности) есть необходимая почва для проведения зачета. И в-третьих, облечение заявления о зачете в процессуальную форму встречного иска должно приводить к процессуальной экономии: обязанность осуществить зачет в форме предъявления встречного иска делает ненужным судебный процесс по исполнению второго обязательства, в котором стороны бы поменялись процессуальным положением.

Другой случай предъявления особых требований к процедуре осуществления зачета - это зачет требований, в отношении которых было возбуждено исполнительное производство.

Позиция, занятая по этому вопросу высшей судебной инстанцией, заключается в следующем: исполнительное производство может быть завершено при наличии встречных исполнительных листов на основании сделанного одной из сторон заявления о зачете (п. 2 комментируемого Обзора).

В обсуждаемом примере и выводе, сделанном из него, можно отметить несколько принципиальных положений. Во-первых, суд признал, что прекращение обязательства зачетом представляет собой фактическое исполнение исполнительного документа, что опять же подтверждает мысль о сходстве исполнения обязательства и зачета. Во-вторых, безусловная возможность зачета обязательств, допущенная судом в данном случае, основывается прежде всего на том, что по обязательствам были выданы исполнительные листы, следовательно, они являются бесспорными. Это, в свою очередь, подтверждает нашу мысль о том, что судебной практике требование о бесспорности засчитываемых обязательств все же знакомо (см. п. 2A настоящего комментария).

Единственный недостаток итогового тезиса Высшего Арбитражного Суда РФ заключается в том, что из него можно сделать неверный вывод: зачет одного требования, по которому выдан исполнительный лист, возможен только требованием, по которому также выдан исполнительный лист. Именно этот подход прочно укоренился в практике окружных судов*(44), хотя ни ГК РФ, ни процессуальное законодательство, ни новый Федеральный закон от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" не содержат норм, которые допускали бы зачет требования, по которому выдан исполнительный лист, другим требованием, по которому также выдан исполнительный лист. Рассуждения, приведенные нами при обсуждении проблемы осуществления зачета посредством предъявления встречного иска, в данной ситуации также неприменимы. По нашему мнению, требование, по которому был выдан исполнительный документ, может быть засчитано любым иным требованием, отвечающим ст.ст. 410, 411 ГК РФ.

8. Заявление о зачете, являющееся односторонней сделкой, может быть признано недействительным по основаниям, установленным гражданским законодательством (п. 13 комментируемого Обзора).

Суть спора, рассмотренного судом, заключалась в оценке самой возможности признания заявления о зачете недействительным. При этом судом первой инстанции было высказано мнение о том, что заявление о зачете не является сделкой, а представляет собой заявление, определяющее материально-правовые последствия зачета. Суд посчитал, что если заинтересованное лицо полагает, что заявление о зачете было сделано с нарушением действующего законодательства, оно может обратиться в суд с иском о понуждении к исполнению обязательств, в отношении которых было неправомерно заявлено о зачете.

Вышестоящий суд занял иную позицию. Он проанализировал правовую природу заявления о зачете и нашел, что она соответствует определению сделки, содержащемуся в ст. 153 ГК РФ. Установив, что заявление о зачете было сделано с нарушением императивной нормы закона, суд апелляционной инстанции признал заявление о зачете недействительным.

В приведенных рассуждениях суда первой инстанции первое суждение (о том, что заявление о зачете не является сделкой), безусловно, неверно. Однако обращает на себя внимание второе суждение суда: лицо, полагающее, что зачет был осуществлен незаконно, вправе обратиться в суд с самостоятельным иском об исполнении обязательства. Этот вывод является правильным. Более того, он не умаляется тезисом вышестоящего суда о возможности признания заявления о зачете недействительным.

Таким образом, можно сформулировать следующие варианты процессуального поведения лица, не согласного с полученным заявлением о зачете. Первый вариант: заявление искового требования о признании недействительным заявления о зачете. Иные формулировки, встречающиеся на практике, например иск о признании зачета недействительным либо о признании зачета несостоявшимся, должны быть признаны некорректными, так как в этих случаях речь идет о желаемых правовых последствиях (т.е. о правоотношениях), а не об их причине (т.е. о юридическом факте). Недействительной же может быть признана только сделка.

Второй вариант процессуального поведения лица, не согласного с зачетом, - это предъявление иска об исполнении обязательств, в отношении которых другое лицо пыталось осуществить зачет. Недостаток этого способа защиты состоит в том, что истец по такому иску наверняка столкнется с возражением ответчика о том, что им был осуществлен зачет. Следовательно, истцу придется опять-таки доказывать суду незаконность осуществленного зачета.

Таким образом, с точки зрения процессуальной экономии в рассматриваемой ситуации более предпочтительным представляется предъявление иска о признании зачета недействительным.

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о последствиях недействительности заявления о зачете. Общие последствия недействительности сделок изложены в ст. 167 ГК РФ. Применительно к зачету эти последствия таковы: заявление о зачете, которое является недействительным, не порождает тех правовых последствий, на которые оно было направлено. Это означает, что недействительное заявление не может прекратить взаимные обязательства сторон.

Как быть в случае, если юридические лица, чьи обязательства были прекращены зачетом, который был впоследствии оспорен, уже отразили в бухгалтерском учете прекращение обязательств?

В арбитражной практике получили распространение иски о восстановлении задолженности обязанного лица, уменьшившего ее вследствие оспоренного зачета.

На наш взгляд, удовлетворение такого иска недопустимо. Вмешательство суда в отношения участников недействительной сделки требуется лишь тогда, когда необходимо силой публичной власти включить защитные механизмы, приводящие к восстановлению сторон недействительной сделки в первоначальном состоянии. В частности, суд должен обязывать к взаимной передаче вещей участниками недействительной сделки, к исключению из реестра прав на недвижимое имущество записей, которые были сделаны на основании недействительной сделки, и т.д. Во всех этих случаях решение суда требуется для того, чтобы либо обеспечить принудительное восстановление имущественной сферы участников недействительной сделки в первоначальном положении, либо для того, чтобы констатировать недействительность сделки и ее последствий перед третьими лицами.

В рассматриваемом случае нет ни первого условия, ни второго. Принудительное восстановление имущественной сферы лица, оспорившего зачет, произведенный в его адрес, должно осуществляться иском об исполнении обязательства, в отношении которого был заявлен оспоренный зачет.

Признание сделанного лицом заявления о зачете недействительным ни в коей мере не должно препятствовать повторному его заявлению в случае, если обстоятельства, которые послужили причиной для оспаривания зачета, были устранены. Например, было заявлено о зачете обязательства встречным требованием. Другое лицо не согласилось с зачетом, так как, по его мнению, срок встречного требования не наступил. Заявление о зачете было признано недействительным. Однако должник вправе опять заявить о зачете после того, как срок требования, которое было предъявлено к зачету, наступит.

9. Заявление о зачете имеет безотзывный характер. Это означает, что сторона, сделавшая заявление о зачете, не может отказаться от него; прекращенные зачетом обязательства не могут быть восстановлены. Этот вывод содержится в п. 9 комментируемого Обзора.

Действительно, единственным способом устранения эффекта зачета является признание заявления о зачете недействительным (см. п. 8 настоящего комментария). Здесь вполне уместна следующая аналогия: к примеру, не допускается требование о расторжении договора, все обязательства по которому к моменту предъявления иска были исполнены. Надлежащее исполнение прекращает обязательство, следовательно, отсутствует материально-правовая основа для совершения с ним каких-либо юридически значимых действий.

Р.С. Бевзенко,

начальник Управления законодательства

Высшего Арбитражного Суда РФ,

кандидат юридических наук

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Советское гражданское право. Т. 1 / Под ред. Д.М. Генкина. М., 1950. С. 476; Гражданское право России. Общая часть: Курс лекций / Под ред. О.Н. Садикова. М., 2001. С. 709; Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. 2. Полутом 1. М., 2003. С. 143-144; Иоффе О.С. Обязательственное право // Избранные труды. Т. III. СПб., 2004. С. 235. См. также: Телюкина М.В. Зачет встречного однородного требования. Специфика его применения в конкурсном процессе // Законодательство. 1999. N 8; Жугов А.А. Применение зачета в кредитных правоотношениях // Гражданин и право. 2003. N 2.

*(2) Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Ч. 1. М., 1998. С. 620.

*(3) См.: Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. С. 705.

*(4) Однако этот вывод справедлив только для тех правопорядков, в которых зачет проводится лишь на основании заявления стороны (Германия, Швейцария, Россия). Известно, что законодательства некоторых стран (в частности, Франции, Австрии) содержат правило о том, что зачет встречных однородных обязательств проводится ipso iure, т.е. в силу самого факта наличия требований, способных к зачету. В этом случае заявление о зачете следует квалифицировать скорее всего как юридический поступок.

*(5) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 марта 2006 г. N 12595/05.

*(6) См.: Телюкина М.В. Прекращение гражданско-правовых обязательств путем зачета требований // Право и экономика. 2000. N 3.

*(7) Известно, что римские юристы исходили из того, что зачет имеет в своем основании устранение двойной передачи одних и тех же вещей. Потому ими делался вывод о том, что оба засчитываемых долга должны иметь один и тот же предмет, которым, очевидно, могли быть только res fungibiles. Основание долга в расчет, как правило, ими не принималось. Гай приводит такие примеры зачета (compensatio): деньги против денег, пшеница против пшеницы, вино против вина (Gai. Inst. IV. 66). У Павла есть такой фрагмент: "Зачет допускается вещью того же рода, а иногда и другого рода: например, если я должен тебе деньги и ты должен мне деньги или зерно, или иное тому подобное..." (Paul. Sent. II. 5.3).

*(8) Кассационная практика по вопросу о том, как следует понимать однородность засчитываемых требований, коренным образом отличается от того подхода, который был заложен Высшим Арбитражным Судом РФ. Показательным является следующий вывод, сделанный Федеральным арбитражным судом Московского округа: "В соответствии со ст. 410 ГК РФ обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования. По смыслу указанной нормы однородность требований предполагает не только тождество родовых признаков предмета обязательств, но и тождество правовой природы обязательств, в первую очередь оснований их возникновения" (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 23 сентября 2004 г. N КГ-А40/8289-04).

*(9) Постановление Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 3 февраля 2004 г. N А33-06480/03-С1-Ф02-56/04-С2. Это же касается и случаев зачета требований о взыскании неустойки или процентов за пользование чужими денежными средствами против договорных денежных требований (Постановления Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 16 июля 2003 г. N А26-305/03-212; Федерального арбитражного суда Центрального округа от 12 сентября 2002 г. N А23-1188/02Г-16-41; Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 26 сентября 2000 г. N А33-4154/00-С1-Ф02-1975/00-С2).

*(10) См.: Вавин Н.Г. Зачет обязательств. М., 1914. С. 23 и сл.; Тютрюмов И.М. Гражданское право. Юрьев, 1922. С. 275-276.

*(11) Что, в свою очередь, связано с тем, что заявление о зачете является односторонней сделкой, в совершении которой не участвует другая сторона зачета. К сожалению, в комментируемом Обзоре никак не отражена следующая проблема: действуют ли требования и ограничения, установленные ГК РФ для зачета обязательств, в ситуации, когда зачет осуществляется не по одностороннему волеизъявлению стороны обязательств, а в соответствии с соглашением сторон? Мы убеждены в том, что в случае так называемого договорного зачета нормы ст.ст. 410-412 применению не подлежат (см. подробнее: Бевзенко Р.С., Фахретдинов Т.Р. Зачет в гражданском праве: опыт исследования теоретической конструкции и обобщения судебной практики. М., 2006).

*(12) В качестве примера можно привести такое суждение одного из окружных судов: суд признал невозможным зачет договорного требования требованием об уплате неустойки, указав, что эти требования являются неоднородными (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 23 сентября 2004 г. N КГ-А40/8289-04). См. также: Постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа от 12 сентября 2002 г. N А23-1188/02Г-16-41.

*(13) Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 6 марта 2001 г. N Ф03-А73/01-1/273.

*(14) См., например: Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 2 мая 2006 г. N Ф03-А51/06-1/857.

*(15) Гражданское уложение. Книга пятая (статьи 1-276): Проект Высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Самара, 2003. С. 373.

*(16) D. 16.2.21. Впрочем, имеется мнение (Бетманн-Хольвег), что эти слова представляют собой интерполяцию комиссии Трибониана (Дигесты Юстиниана) / Отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. III. М., 2003. С. 409, сн. 21).

*(17) Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 2000. С. 234.

*(18) Статья 1290 ГК Франции: "Зачет происходит в силу закона (выделено мной. - Р.Б.) даже без ведома должников; оба долга погашаются взаимно в тот момент, когда они оказываются одновременно существующими, в размере их соответствующих частей" (здесь и далее ГК Франции цит. по: Французский гражданский кодекс. СПб., 2003).

*(19) § 1438 Австрийского гражданского уложения: "При стечении взаимных требований, которые достоверны, однородны... происходит, поскольку требования одно другое покрывают, взаимное прекращение обязательств, которое уже само по себе имеет силу взаимного платежа" (цит. по: Общее гражданское уложение Австрийской империи 1811 г. СПб., 1884).

*(20) Статья 1285 Гражданского уложения Итальянского королевства: "Зачет долгов делается в силу закона и даже без ведома должников в самый момент одновременного существования двух долгов, взаимно погашающихся в соответствующих количествах" (цит. по: Зарудный С. Гражданское уложение Итальянского королевства и русские гражданские законы. Ч. 1. СПб., 1869). По сообщению С.К. Мая, Гражданский кодекс Италии 1942 г. сохранил действие зачета ipso iure (см.: Май С.К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. М., 1953. С. 176).

*(21) Статья 1290 Гражданских законов Царства Польского полностью совпадает с текстом ст. 1290 Гражданского кодекса Франции (см.: Гражданские законы Царства Польского. С разъяснениями по решениям Правительствующего сената. СПб.; Варшава, 1910).

*(22) Бартошек М. Римское право: Понятия, термины, определения. М., 1989. С. 80.

*(23) § 387 Германского гражданского уложения: "Зачет осуществляется посредством заявления другой стороне" (цит. по: Гражданское уложение Германии. М., 2004).

*(24) § 138 ШОЗ 1881 г.: "Зачет имеет место лишь в том случае, если должник уведомил верителя о своем намерении воспользоваться правом зачета" (цит. по: Швейцарский союзный закон об обязательствах 14 июня 1881 г. СПб., 1891).

*(25) § 124 ШОЗ 1911 г.: "Зачет вступает в силу только в том случае, если должник оповестит кредитора, что он хочет воспользоваться принадлежащим ему правом зачета" (цит. по: Швейцарский обязательственный закон (30 марта 1911 г.). М., 1930).

*(26) § 3559 Свода гражданских узаконений губерний Прибалтийских: "Встречное требование должника только тогда устраняет его долг, когда оно именно предъявлено с этой целью".

*(27) Гражданское уложение. Книга пятая. С. 373.

*(28) Марецолль Т. Учебник римского гражданского права. М., 1867. С. 305.

*(29) Виндшейд Б. Об обязательствах по римскому праву. СПб., 1875. С. 232, 305.

*(30) Эрдман К. Обязательственное право губерний Прибалтийских. Рига, 1908. С. 253.

*(31) Исаченко В.Л., Исаченко В.В. Обязательства по договорам. Т. 1. СПб., 1914. С. 577.

*(32) Постановление Конституционного Суда РФ от 20 февраля 2001 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 7 Федерального закона "О налоге на добавленную стоимость" в связи с жалобой закрытого акционерного общества "Востокнефтересурс" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2001. N 3.

*(33) См. подробнее: Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В.А. Белова. С. 705 и сл.

*(34) Любопытное объяснение правила о недопустимости зачета требований о возмещении ущерба, уплаты алиментов или иного содержания дают французские цивилисты. Так, Ж. де ля Морандьер объясняет, что требование, на которое не может быть обращено взыскание и которое поэтому не может служить обеспечением прав кредиторов, не может быть зачтено (Морандьер Ж. де ля. Гражданское право Франции. Т. 2. М., 1960. С. 573). В свою очередь, правило о невозможности зачета обязательств по возмещению ущерба, причиненного жизни и здоровью, возникло из представления о том, что лицу, умышленно причинившему вред здоровью либо имуществу другого лица, не может быть предоставлен упрощенный способ исполнить обязательство по его возмещению. В частности, основываясь именно на этом принципе, германское право (§ 393 ГГУ) не допускает зачет против долга, возникшего в результате любого умышленно совершенного недозволенного действия. Аналогичное правило содержится и в § 125 Швейцарского обязательственного закона.

*(35) Такой подход отстаивается М.В. Телюкиной (см.: Телюкина М.В. Прекращение гражданско-правовых обязательств путем зачета требований // Право и экономика. 2000. N 3).

*(36) Сарбаш С.В. Прекращение обязательств зачетом в арбитражной практике // Хозяйство и право. 2001. N 10. С. 90.

*(37) Об этом свидетельствуют многие нормы ГК РФ, например ст. 206. Подтверждение нашей позиции может быть обнаружено также и в ст. 234 ГК РФ. Срок приобретательной давности начинает течь не ранее истечения срока давности исковой, однако даже после истечения срока исковой давности законодатель называет прежнего владельца вещи собственником; это может свидетельствовать только о том, что у этого лица субъективное право (право собственности) сохранилось даже и после истечения давностного срока.

*(38) Напомним еще раз принцип, лежащий в основе норм ГК РФ о зачете: заявление о зачете не должно ухудшать положение стороны, получившей это заявление.

*(39) Ср.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 4. М., 2003. С. 270 - 271.

*(40) В качестве иллюстрации требования о соблюдении пропорциональности удовлетворения кредиторов приведем такой пример. Несостоятельный должен А и Б (единственным кредиторам третьей очереди) по 100 тыс. руб. каждому. Первая и вторая очереди отсутствуют. Б должен несостоятельному 50 тыс. руб. Кроме этого у должника имеются денежные средства в сумме 20 тыс. руб. Зачет может быть произведен между Б и несостоятельным в сумме 35 тыс. руб. Оставшаяся сумма (она складывается из имеющихся у несостоятельного 20 тыс. руб. и 15 тыс. руб., которые должны быть взысканы с кредитора Б) подлежит передаче кредитору А. Таким образом, конкурсные кредиторы окажутся удовлетворенными пропорционально имеющимся у них требованиям к должнику.

*(41) См. весьма характерное в этом смысле Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 12 апреля 2001 г. N КГ-А40/1516-01.

*(42) Эрдман К. Указ. соч. С. 262.

*(43) Гражданское уложение. Книга пятая. С. 373.

*(44) См.: Постановления Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 6 мая 2004 г. N Ф04/2352-258/А70-2004 ("кроме того, как верно отмечено судом, зачет однородного встречного требования на стадии исполнительного производства возможен, если встречное однородное требование к взыскателю подтверждено решением суда и по нему выдан исполнительный лист. При таких обстоятельствах должник должен заявить о зачете встречного однородного требования не только взыскателю, но и судебному приставу-исполнителю, предъявив последнему исполнительный лист, поскольку именно судебный пристав-исполнитель выносит постановление об окончании исполнительного производства по исполнительным листам как одной стороны, так и другой"); Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 8 декабря 2003 г. N А13-5477/03-19 ("встречные однородные требования должны быть отражены в исполнительных листах сторон исполнительного производства"); Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 9 июня 2003 г. N А13-60/03-14; Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 6 марта 2003 г. N Ф04/1013-200/А46-2003 ("исходя из смысла статьи 410 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 27 Закона "Об исполнительном производстве" судебный пристав-исполнитель на стадии исполнительного производства вправе произвести зачет только по судебным актам при представлении другой стороной встречного исполнительного листа").