Постановление Арбитражного суда Московского округа от 27 января 2021 г. N Ф05-14676/19 по делу N А40-83941/2018

город Москва

27 января 2021 г.

Дело N А40-83941/18

Резолютивная часть постановления объявлена 20 января 2021 года.

Полный текст постановления изготовлен 27 января 2021 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего судьи - Мысака Н.Я.,

судей: Перуновой В.Л., Петровой Е.А.,

при участии в заседании:

от конкурсного управляющего ПАО Банк "Югра" -Пермякова О.Л. - дов. от 18.12.2020 г.

от конкурсного управляющего ООО "Хортица" - Кудрина В.А. - дов. от 21.12.2020 г.

от ООО "НБК-Сургут" - Стекольников Д.В. - дов. от 03.08.2020 г.

рассмотрев 20 января 2021 года в судебном заседании кассационную жалобу

конкурсного управляющего ПАО Банк "Югра" в лице ГК "АСВ",

на определение от 10 июля 2020 года

Арбитражного суда города Москвы,

постановление от 08 сентября 2020 года

Девятого арбитражного апелляционного суда

по заявлению ПАО Банк "Югра" о включении в реестр требований ООО "Хортица" требования в размере 713 998 307,19 руб.

в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) ООО "Хортица"

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда города Москвы от 01.02.2019 в отношении должника ООО "Хортица" введено наблюдение. Временным управляющим утвержден Кузнецов Дмитрий Николаевич.

Сообщение о введении в отношении должника процедуры наблюдения опубликовано временным управляющим в газете "Коммерсантъ" N 29 от 16.02.2019 г.

В Арбитражный суд города Москвы 14.03.2019 поступило заявление ПАО Банк "ЮГРА" о включении суммы задолженности в размере 713 998 307,19 руб. в реестр требований кредиторов должника.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 10.07.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 08.09.2020, отказано в удовлетворении требования ПАО Банк "ЮГРА".

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, конкурсный управляющий ПАО Банк "Югра" в лице ГК "АСВ" обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение и постановление отменить, обособленный спор направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В обоснование кассационной жалобы заявитель ссылается на нарушение судами норм материального и процессуального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, утверждая, что вывод суда апелляционной инстанции, о том, что в данном случае подлежит применению предложение второе пункта 4 статьи 367 ГК РФ является несостоятельным; судами не учтено, что выдача обеспечения в виде заключения договора поручительства происходила в рамках обычной хозяйственной деятельности в обеспечение обязательств лиц, входящих в группу компаний и имеющих общие экономические интересы; ни должником, ни арбитражным управляющим должника не была опровергнута презумпция добросовестного осуществления банком своих гражданских прав (ст. 10 ГК РФ).

От и.о. конкурсного управляющего ООО "Хортица" поступило ходатайство об отложении судебного заседания до вступления в законную силу определения Арбитражного суда города Москвы от 07.12.2020 по иному обособленному спору.

Судом кассационной инстанции на основании статьи 158 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации отклонено ходатайство и.о. конкурсного управляющего ООО "Хортица" об отложении судебного разбирательства заседания по рассмотрению кассационной жалобы.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель конкурсного управляющего ПАО Банк "Югра" в лице ГК "АСВ" поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе.

Представители конкурсного управляющего должника и ООО "НБК-Сургут" в отношении удовлетворения кассационной жалобы возражали.

Обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Закона о банкротстве и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Как установлено судами и следует из материалов дела, 15.09.2016 между Банком и АО "Газ и Нефть Транс" заключен Договор об открытии кредитной линии N 034/КЛ-16 от 15.09.2016, в соответствии с условиями которого Банк принял на себя обязательство предоставлять АО "Газ и Нефть Транс" кредит путем открытия кредитной линии с лимитом выдачи и сроком пользования до 30.09.2018.

В соответствии с п. п. 1.1, 1.3 Кредитного договора АО "Газ и Нефть Транс" принял на себя обязательство предоставленные Банком денежные средства возвратить не позднее 30.09.2018, а также оплатить Банку проценты за пользование денежными средствами по процентной ставке 12,00% годовых.

Согласно п. 3.3 Кредитного договора проценты за пользование денежными средствами оплачиваются АО "Газ и Нефть Транс" ежемесячно, не позднее последнего рабочего дня каждого месяца за текущий календарный месяц, и одновременно с окончанием срока пользования кредитными средствами. В соответствии с п. 3.4 Кредитного договора проценты начисляются Банком на остаток задолженности по каждому предоставленному кредиту на начало операционного дня за фактическое количество календарных дней, на которое он предоставлен, начиная со дня, следующего за днем предоставления, по день возврата суммы предоставленного кредита включительно. За базу начисления процентов берется действительное количество календарных дней в году (365 и 366 соответственно).

В соответствии с п. 5.1 Кредитного договора в случае нарушения сроков погашения кредита, оплаты процентов за пользование кредитом Банк имеет право предъявить требование АО "Газ и Нефть Транс" об уплате неустойки в размере 0,15% от суммы кредита (части кредита), невозвращенного в срок, и (или) от суммы процентов, неоплаченных в срок, за каждый день просрочки. Неустойка начисляется на сумму задолженности за весь период просрочки по день полного погашения кредита и (или) оплаты процентов Банку включительно.

Суды установили, что Банк надлежащим образом исполнил свое обязательство по Кредитному договору по предоставлению АО "Газ и Нефть Транс" денежных средств, однако АО "Газ и Нефть Транс" свое обязательство по Кредитному договору перед Банком исполнять прекратил. По состоянию на 29.10.2018 задолженность АО "Газ и Нефть Транс" перед Банком по Кредитному договору составляет 2 702 021 347,39 рублей, а именно: 1 742 726 798,76 рублей - просроченный основной долг; 257 732 582,50 рублей - задолженность по процентам; 81 143 078,61 рублей - пени на просроченные проценты; 620 702021 347,39 рублей - пени на просроченный основной долг.

Учитывая, что в нарушение установленных обязательств, Заемщик не в полном объеме погасил задолженность по кредитному договору, в связи с чем 16.10.2017 Банк направил в адрес АО "Газ и Нефть Транс" требование о досрочном погашении задолженности по Кредитному договору.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 31.10.2018 по делу N А40-61943/18 АО "Газ и Нефть Транс" признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника введена процедура конкурсного производства.

В обеспечение исполнения обязательств АО "Газ и Нефть Транс" по Кредитному договору между Банком и АО "Газ и Нефть Транс" заключены договоры залога имущественных прав (требований), а именно: договор залога имущественных прав (требований) N 034/ЗИП-16 от 30.11.2016 с залоговой стоимостью 883 081 008,75 рублей и договор залога имущественных прав (требований) N 074/020/116/034/ЗПТ-17 от 23.05.2017 с залоговой стоимостью 581 630 459,06 рублей.

Также 07.10.2016 между ПАО Банк "Югра" и ООО "Хортица" (Поручитель) заключен договор поручительства N 034/ДПЮ-16, по условиям которого Поручитель принимает на себя обязательства отвечать перед Банком солидарно с ЗАО "Газ и Нефть Транс" (Заемщик) при неисполнении или ненадлежащим исполнении последним обязательств по договору об открытии кредитной линии N 034/КЛ-16 от 15.09.2016 в пределах лимита ответственности, ограниченного суммой 713 998 307,19 руб.

Обращаясь в суд с настоящим заявлением о включении суммы задолженности в размере 713 998 307,19 руб. в реестр требований кредиторов должника, Банк указал на неисполнение основным должником обязательств и наличие оснований для взыскания неисполненного основным заемщиком с поручителя - ООО "Хортица".

Отказывая в удовлетворении заявления Банка, суды исходили из того, что спорный договор поручительства является мнимой сделкой, совершенной для увеличения денежных обязательств должника.

Суды также приняли во внимание, что, как указано в разделе 3.4. "Представление займов подконтрольным организациям на этапе развития" акта налоговой проверки N 17-15/15 от 16.10.2018 "УБР-1", ПАО Банк "Югра" производил выдачу ссуд организациям, которым присуща убыточная деятельность, отрицательное значение чистых активов, высокая долговая нагрузка, существенное сокращение выручки. Большая часть сделок пролонгировалась несколько раз, причем на нерыночных условиях, сделав вывод о наличии злоупотребления в действия Банка.

Суд первой инстанции также посчитал, что условие договора о действии поручительства до фактического исполнения обеспечиваемого обязательства не может рассматриваться как устанавливающее срок действия поручительства, поскольку не соответствует требованиям статьи 190 ГК РФ, и в данном случае подлежит применению предложение второе пункта 4 статьи 367 ГК РФ.

Суд первой инстанции указал, что пунктом 5.1 договора поручительства предусмотрено, что договор вступает в силу с момента подписания Сторонами, срок действия договора прекращается в день окончания исполнения обязательств по Инвестиционному договору N ГНТ-ХПАЭС от 01.09.2016 на строительство газотурбинной электростанции, заключенному между ЗАО "Газ и Нефть Транс", ООО "Хортица" и ООО "СТРОЙБИЗНЕСГРУПП".

Сделав вывод о злоупотреблении со стороны банка при получении поручительства, суд первой инстанции также указал, что в материалы обособленного спора не представлен конечный результат данного инвестирования, свидетельствующий о достижении цели, преследующей в условиях обычной хозяйственной деятельности сторонами договора. Также не раскрыт факт экономической выгоды и цели для должника при заключении данного договора.

Суд также указал, что кредитор не предпринял разумных процессуальных действий по взысканию спорной задолженности. Заимодавец, несмотря на неисполнение заемщиком обязательств по возврату денежных средств, не предпринял действий по возврату просроченной задолженности (в материалы обособленного спора не представлены доказательства обращения в суд), а ограничился направлением 16.10.2017 требования о досрочном истребовании всей суммы кредита по договору об открытии кредитной линии N 034/КЛ16 от 15.09.2016 в адрес АО "Газ и Нефть Транс" и его поручителя ООО "Хортица".

Кредитор, в свою очередь, доказательств, явно и убедительно подтверждающих экономическую целесообразность для должника и разумность заключения договора поручительства с лицом заведомо не могущим его исполнить, опровергающих разумные возражения, не представил.

При этом Банк как профессиональный участник рынка не мог не проверить и не знать о том, что на момент заключения договора поручительства, по данным бухгалтерской отчетности за 2016 год, положение должника не позволяло ему исполнить обязательства в размере 713 998 307,19 руб.

Суд пришел к выводу о том, что Банк, осведомленный о состоянии заемщика и его долговом бремени, осознавая финансовое положение должника и отсутствие у него финансовой возможности исполнить принятые на себя обязательства, заключил с должником договор поручительства в целях причинения вреда имущественным правам иных добросовестных кредиторов должника, а также с целью получении контроля над процедурой банкротства путем получения мажоритарного преимущества при принятии решений на собрании кредиторов должника, что, по мнению суда, является злоупотреблением правом (ст. 10 ГК РФ).

С данными выводами суда первой инстанции согласился апелляционный суд.

Между тем судами не учтено следующее.

Вопрос о недействительности обеспечительной сделки, заключенной кредитной организацией, в контексте причинения ею вреда интересам кредиторов лица, выдавшего обеспечение, неоднократно являлся предметом рассмотрения Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации и Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607, от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, от 15.02.2019 N 305-ЭС18-17611, от 08.04.2019 N 305-ЭС18-22264 и др.).

Судебная коллегия суда кассационной инстанции по итогам рассмотрения кассационной жалобы ГК "АСВ" пришла к выводу о том, что, разрешая данный обособленный спор, судами не учтены правовые позиции, высказанные в вышеуказанных судебных актах высших судебных инстанций. При этом выводы судов основаны на доказательствах, которые в материалах обособленного спора отсутствуют. Таким образом, судебные акты приняты с нарушением сложившейся судебной практики.

Кредитор утверждал, что в соответствии с п. 2.1 Кредитного договора предоставление кредита производится частями (текущими кредитами, траншами), каждая из которых предоставляется в пределах срока пользования кредитной линией. Факт предоставления кредита подтверждается выписками по счетам АО "Газ и Нефть Транс", открытым в ПАО Банк "ЮГРА".

По условиям пункта 3.2 Кредитного договора погашение основного долга производится Заемщиком по графику: с октября 2017 по август 2018 - по 149 198 813,33 рублей, а в конце срока кредитования в сумме фактического остатка, не позднее даты окончания срока пользования кредитной линией, предусмотренной п. 1.1. Кредитного договора

Никто из участников обособленного спора не оспаривал, что Банк надлежащим образом исполнил свое обязательство по Кредитному договору по предоставлению денежных средств, однако Заемщик свое обязательство по Кредитному договору перед Банком исполнять прекратил. В связи с тем, что Должник прекратил исполнение обязательств по Кредитному договору, 16.10.2017 Банк направил в адрес Заемщика требование о досрочном погашении задолженности по Кредитному договору.

Не основан на законе вывод судов об отказе во включении требования о том, что Банк должен был с 16.10.2017 (с даты направления требования основному заемщику о погашении задолженности по Кредитному договору) предъявить требования к поручителю.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 45 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2020 N 45 "О некоторых вопросах разрешения споров о поручительстве" предъявление кредитором к должнику требования о досрочном исполнении основного обязательства, в том числе когда срок исполнения в силу закона считается наступившим ранее, чем предусмотрено условиями этого обязательства, не сокращает срок действия поручительства. В этом случае срок действия поручительства исчисляется исходя из первоначальных условий основного обязательства, как если бы не было предъявлено требование о досрочном исполнении обязательства (пункт 6 статьи 367 ГК РФ).

Направление 16.10.2017 Банком в адрес АО "Газ и Нефть Транс" требования о досрочном погашении задолженности и то, что по состоянию на день рассмотрения спора Банк не предъявил свои требования к основному должнику (АО "Газ и Нефть Транс") не меняет дату окончания срока действия поручительства, на что ошибочно сослался суд первой инстанции.

Вывод судов о том, что сделка поручительства является мнимой (ст. ст. 10, 170 ГК РФ, п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве) со ссылкой на раздел 3.4 Акта налоговой проверки N 17-15/15 от 16.10.2018 сделан без учета следующего.

Во-первых, материалы обособленного спора не содержат Акта налоговой проверки N 17-15/15 от 16.10.2018.

Во вторых, наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок. Получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности. Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения заимодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным заимодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). К их числу могут быть отнесены, в том числе следующие:

- участие кредитора (в данном случае - Банка) в операциях по неправомерному выводу активов;

- получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности;

- реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя, при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), и т.п.

Однако доказательства, которые бы могли достоверно подтверждать соответствующие факты, в материалах дела отсутствуют, такие обстоятельства судами не устанавливались.

Установив, что финансирование предоставлялось кредитором (банком), а поручитель входил в группу компаний заемщика (и потому тоже должен был получить косвенную выгоду от кредитования), суды, тем не менее, вопреки сложившейся на уровне высшей судебной инстанции практике рассмотрения подобного рода споров сделали вывод о недействительности обеспечительной сделки ввиду злоупотребления кредитором своими правами.

Однако действия, направленные на повышение вероятности возврата долга иным экономическим субъектом, сами по себе не могут быть квалифицированы в качестве недобросовестных. Вопреки доводам конкурсного управляющего тот факт, что имущественное положение одного из нескольких поручителей не позволяет в полном объеме рассчитаться по основному долгу, не свидетельствует о причинении обеспечительной сделкой вреда иным кредиторам поручителя или о получении заимодавцем необоснованного контроля над ходом процедуры несостоятельности. Напротив, принятие в обеспечение нескольких поручительств от входящих в одну группу лиц, имущественных масс каждого из которых недостаточно для исполнения обязательства, но в совокупности покрывающих сумму задолженности, является обычной практикой, структурирование отношений подобным образом указывает на разумный характер поведения кредитора.

Как утверждает Банк, возможность взыскивать в судебном порядке с поручителя - ООО "Хортица" у Банка отсутствовала, так как в отношении поручителя было подано заявление о признании банкротом (19.04.2018) и в дальнейшем введена процедура наблюдения (29.01.2019).

В соответствии с п. 5.1 Договора поручительства договор вступает в силу с момента подписания Сторонами. Срок действия настоящего договора прекращается в день окончания исполнения обязательств по Инвестиционному договору N ГНТ-Х-ПАЭС от 01.09.2016 на строительство газотурбинной электростанции, заключенному между ЗАО "Газ и Нефть Транс", ООО "Хортица" и ООО "Стройбизнесгрупп".

Поручитель ознакомлен со всеми условиями Кредитного договора в том числе: срок полного возврата суммы кредита - 30.09.2018.

В соответствии с п. 6 ст. 367 ГК РФ поручительство прекращается по истечении указанного в договоре поручительства срока, на который оно дано. Если такой срок не установлен, оно прекращается при условии, что кредитор в течение года со дня наступления срока исполнения обеспеченного поручительством обязательства не предъявит иск к поручителю. Когда срок исполнения основного обязательства не указан и не может быть определен или определен моментом востребования, поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иск к поручителю в течение двух лет со дня заключения договора поручительства.

Судам необходимо было учесть следующее. ГК АСВ утверждало: учитывая, что срок возврата кредита - 30.09.2018, поручительство прекратилось - 30.09.2019, а требование ПАО Банк "ЮГРА" в лице ГК "АСВ" подано 15.03.2019, то есть в пределах срока, установленного действующим законодательством, а поскольку договор поручительства заключен 07.10.2016, то на него распространяется п. 6 ст. 367 ГК РФ в редакции Федерального закона от 08.03.2015 N 42-ФЗ.

Кроме того, выводы судов, изложенные в судебных актах основаны на документе, которые в материалах дела отсутствуют: в частности бухгалтерская отчетность должника за 2016 год, на которую ссылаются суды и на основании которой пришли к выводу о мнимости сделки, совершенной для увеличения денежных обязательств должника.

Суду необходимо установить, происходила ли выдача обеспечения в виде заключения договора поручительства в рамках обычной хозяйственной деятельности в обеспечение обязательств лиц, входящих в группу компаний и имеющих общие экономические интересы.

Согласно сложившейся судебной арбитражной практике наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и заемщиком объясняет мотивы совершения сделок, обеспечивающих исполнение кредитных обязательств. Внутренние отношения указанных солидарных должников, лежащие в основе предоставления ими обеспечения друг за друга, могут быть как юридически формализованными (юридически закрепленная аффилированность по признаку вхождения в одну группу лиц или совместные действия на основе договора простого товарищества и т.д.), так и фактическими (фактическая подконтрольность одному и тому же бенефициару либо фактическое участие неаффилированных заемщика и поручителя (залогодателя) в едином производственном и (или) сбытовом проекте, который объективно нуждается в стороннем финансировании и т.д.).

При кредитовании одного из названных лиц банк оценивает кредитные риски посредством анализа совокупного экономического состояния заемщика и всех лиц, предоставивших обеспечение, что является стандартной банковской практикой. Поэтому само по себе получение кредитной организацией обеспечения не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в ее поведении и в ситуации, когда совокупные активы всех лиц, выдавших обеспечение, соотносятся с размером задолженности заемщика, но при этом каждый из связанных с заемщиком поручителей принимает на себя обязательства, превышающие его финансовые возможности. Выстраивание отношений подобным образом указывает на стандартный характер поведения как банка-кредитора, так и его контрагентов.

Как разъяснено в пункте 12.2 постановления N 63, наличие у юридического лица статуса кредитной организации, не может рассматриваться как единственное и достаточное обоснование того, что оно знало или должно была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве); оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации.

В абзаце третьем пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Между тем по общему правилу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное. В том случае, если Банк, не является участником отношений внутри группы, то он не должен был подтверждать собственную добросовестность строгими средствами доказывания, пытаясь опровергнуть неочевидные претензии поручителя (залогодателя). В силу статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации именно на лице, оспаривающем сделку, лежала обязанность доказывания того, что выдавая кредит под предоставленное должником обеспечение, Банк отклонился от стандарта поведения обычной кредитной организации, поставленной в сходные обстоятельства, злоупотребив при этом правом.

В условиях недоказанной недобросовестности действия Банка по одновременному получению обеспечения от аффилированного с должником лица, находящегося в неустойчивом финансовом положении, сами по себе не могут рассматриваться как направленные на причинение вреда кредиторам лица, предоставляющего обеспечение. При ином подходе следовало бы признать принципиальную недопустимость кредитования банками предприятий, функционирующих в кризисной ситуации.

Данный вопрос судами должным образом не исследовался.

При этом, возможное злоупотребление прежнего руководства банка (действиями которого банк доведено до банкротства) при получении поручительства от группы лиц при рассмотрении требования о включении в реестр требований кредиторов к поручителю не может быть противопоставлено интересам вкладчиков этого же Банка.

Вышеуказанные правовые подходы и указания суда кассационной инстанции по данному обособленному спору подлежат учету и выполнению судом первой инстанции в совокупности с оценкой обстоятельств, связанных с реальностью кредитного договора, заключенного между Банком и АО "Газ и Нефть Транс".

В соответствии со статьей 71, частью 4 статьи 170 АПК РФ суд устанавливает обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, путем всестороннего, полного, объективного и непосредственного исследования и оценки имеющихся в деле доказательств.

Согласно пункту 7 статьи 71, пункту 2 части 4 статьи 170 АПК РФ результаты оценки доказательств суд отражает в судебном акте, содержащем мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил доводы лиц, участвующих в деле, приведенные в обоснование их требований и возражений.

Поскольку фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судами на основании не полного и не всестороннего исследования имеющихся в деле доказательств, суд кассационной инстанции лишен возможности принять новый судебный акт. Допущенные нарушения могут быть устранены только при повторном рассмотрении дела в суде первой инстанции.

При изложенных обстоятельствах обжалуемые судебные акты подлежат отмене на основании части 3 статьи 288 АПК РФ с направлением настоящего обособленного спора на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

При новом рассмотрении суду следует учесть изложенное, дать оценку всем доводам и возражениям участвующих в деле лиц, представленным ими доказательствам в их совокупности и взаимной связи, принять законный, обоснованный и мотивированный судебный акт.

Руководствуясь статьями 284, 286-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Москвы от 10 июля 2020 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 08 сентября 2020 года по делу N А40-83941/18 отменить.

Обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

Председательствующий судья

Н.Я. Мысак

Судьи

В.Л. Перунова Е.А. Петрова