Постановление Арбитражного суда Московского округа от 18 августа 2023 г. N Ф05-15775/23 по делу N А40-287298/2021

г. Москва

18 августа 2023 г.

Дело N А40-287298/2021

Резолютивная часть постановления объявлена 15.08.2023.

Полный текст постановления изготовлен 18.08.2023.

Арбитражный суд Московского округа

в составе:

председательствующего-судьи Кручининой Н.А.,

судей: Немтиновой Е.В., Тарасова Н.Н.,

при участии в судебном заседании:

от Пастуховой А.В. - Сотникова Т.М. по доверенности от 06.12.2022,

от финансового управляющего должника - Смирнов И.А. по доверенности от 27.10.2022, Василега М.Ю. по доверенности от 11.08.2023,

от Суриной Т.А. - Иванова Г.П. по доверенности от 12.01.2022,

рассмотрев 15.08.2023 в судебном заседании кассационную жалобу Пастуховой Александры Викторовны

на определение Арбитражного суда города Москвы от 15.02.2023

и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 27.04.2023

по заявлению финансового управляющего должника о признании недействительными договоров поручительства от 10.12.2015 N КЛЗ-14/р211 и N КЛЗ-15/р005, заключенных между должником и Пастуховой Александрой Викторовной

по делу о признании несостоятельным (банкротом) Мочалкина Олега Дмитриевича,

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 13.05.2022 в отношении Мочалкина Олега Дмитриевича введена процедура реализации имущества гражданина сроком на шесть месяцев, финансовым управляющим утвержден Василега Ирина Вячеславовна, о чем опубликовано сообщение в газете "КоммерсантЪ" N 88 от 21.05.2022.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 15.02.2023, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 27.04.2023, признаны недействительными сделками договоры поручительства от 10.12.2015 N КЛЗ-14/р211 и N КЛЗ-15/р005, заключенные между Мочалкиным Олегом Дмитриевичем и Пастуховой Александрой Викторовной.

Не согласившись с принятыми судебными актами, Пастухова А.В. обратилась в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, ссылаясь на нарушение судами норм права, несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела, просит определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции отменить и направить дело на новое рассмотрение.

Судом округа в порядке статьи 279 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к материалам дела приобщен отзыв финансового управляющего должника на кассационную жалобу. В приобщении к материалам дела письменных дополнений управляющего, поступивших в суд 11.08.2023 судебной коллегией отказано, поскольку отсутствуют документы, подтверждающие их заблаговременное направление в адрес лиц, участвующих в деле.

В соответствии с абзацем 2 частью 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте Верховного суда Российской Федерации http://kad.arbitr.ru.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель заявителя поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе, представители финансового управляющего должника и Суриной Т.А. против удовлетворения кассационной жалобы возражали, полагали обжалуемые судебные акты законными и обоснованными.

Иные участвующие в деле лица своих представителей в арбитражный суд округа не направили, что согласно части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы в их отсутствие.

Изучив материалы дела, выслушав явившихся в судебное заседание представителей, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений на нее, проверив в порядке статей 284, 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалуемых судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит правовых оснований для их отмены ввиду следующего.

В соответствии со статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и с частью 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Как следует из материалов дела и установлено судами, между КБ "ВЕГА-БАНК" и ООО "Жилстрой" были заключены договоры кредитной линии от 28.08.2014 N КЛЗ-14/р211 на 55 000 000 руб., от 27.01.2015 N КЛЗ-15/р005 на 20 000 000 руб.

Впоследствии Банк уступил права требования к ООО "Жилстрой" по указанным кредитным договорам Пастуховой А.В. на основании договоров цессии от 18.09.2015 N УПТ-КЛЗ-14/р211, от 18.09.2015 N УПТ-КЛЗ-15/р005.

Позднее в обеспечение указанных обязательств ООО "Жилстрой" между Мочалкиным О.Д. и Пастуховой А.В. заключены договоры поручительства от 10.12.2015 N КЛЗ-14/р211 и от 10.12.2015 N КЛЗ-15/р005.

Финансовый управляющий полагал, что указанные договоры поручительства отвечают признакам недействительной сделки по основаниям, предусмотренным статьями 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку заключены при злоупотреблении правом сторонами сделки в целях формирования искусственной задолженности, причинили вред кредиторам должника путем принятия должником на себя дополнительных обязательств в отсутствие экономической целесообразности при наличии неисполненных обязательств перед иными кредиторами.

Удовлетворяя заявленные требования, суды первой и апелляционной инстанций признали оспариваемые договоры поручительства совершенными при злоупотреблении правом в целях создания фиктивной задолженности и контроля процедуры в отношении должника.

Данный вывод суды мотивировали тем, что указанные договоры поручительства заключены уже после того, как Пастухова А.В. приобрела у Банка права требования к ООО "Жилстрой", при этом, у Мочалкина О.Д. на момент их заключения уже имелись неисполненные обязательства перед кредиторами, в частности, перед Суриной Т.А., впоследствии включенные в реестр требований кредиторов должника.

При этом, суды указали на недоказанность общности экономических интересов заемщика и поручителя, отсутствие разумного экономического обоснования для заключения спорных сделок.

Суд кассационной инстанции находит указанный вывод судов соответствующим установленным по делу фактическим обстоятельствам и нормам действующего законодательства.

В пункте 4 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" разъяснено, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Согласно пункту 17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63, в порядке главы III.1 Закона о банкротстве (в силу пункта 1 статьи 61.1) подлежат рассмотрению требования арбитражного управляющего о признании недействительными сделок должника как по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве (статьи 61.2 и 61.3 и иные содержащиеся в этом Законе помимо главы III.1 основания), так и по общим основаниям, предусмотренным гражданским законодательством (в частности, по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации или законодательством о юридических лицах).

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации N 306-ЭС16-17647(8) от 25.05.2017 в ситуации, когда одно лицо, входящее в группу компаний, получает кредитные средства, а другие лица входящие в ту же группу, объединенные с заемщиком общими экономическими интересами, контролируемые одним и тем же конечным бенефициаром, предоставляют обеспечение в момент получения финансирования, зная об обеспечительных обязательствах внутри группы, предполагается, что соответствующее обеспечение направлено на пропорциональное распределение риска дефолта заемщика между всеми членами такой группы компаний вне зависимости от того, как оформлено обеспечение (одним документом либо разными), что позволяет квалифицировать подобное обеспечение как совместное обеспечение, иное может быть оговорено в соглашении между лицами, предоставившими обеспечение, или вытекать из существа отношений между ними.

Предоставление зависимым кредиторам статуса конкурсного кредитора нарушает права и законные интересы остальных (независимых) кредиторов, так как уменьшает размер конкурсной массы, на которую они справедливо рассчитывали при погашении своих требований, попытка придать зависимым (контролируемым) требованиям кредитора тождественного статуса требования конкурсного кредитора должна рассматриваться как злоупотребление правом, направленное на уменьшение процента голосов независимых кредиторов и, как следствие, уменьшение размера погашения их требований, так и на сохранение части имущества в собственности членов группы, то есть минимизация риска утраты имущества в связи с неблагоприятными результатами предпринимательской деятельности.

Для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника - банкрота, предъявляются повышенные требования (пункт 26 Постановления N 35, пункт 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016).

При рассмотрении подобных споров конкурирующему кредитору достаточно заявить убедительные доводы и (или) представить доказательства, подтверждающие существенность сомнений в наличии долга. При этом заявляющемуся кредитору не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

На это неоднократно указывалось как в утвержденных Президиумом Верховного Суда Российской Федерации обзорах судебной практики Верховного Суда Российской Федерации (обзоры N 1 (2017), N 3 (2017), N 5 (2017), N 2 (2018) со ссылками на определения N 305-ЭС16-12960, N 305-ЭС16-19572, N 301-ЭС17-4784 и N 305-ЭС17-14948 соответственно), так и в определениях Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации, рассматривавшей подобные судебные споры (определения N 308-ЭС18-2197, N 305-ЭС18-413, N 305-ЭС16-20992(3), N 301-ЭС17-22652(1), N 305-ЭС18-3533, N 305-ЭС18-3009, N 305-ЭС16-10852(4,5,6), N 305-ЭС16-2411, N 309-ЭС17-344 и другие). Аналогичная правовая позиция изложена также в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.05.2014 по делу N А41-36402/2012.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении ВС РФ от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652(3), наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13).

Получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель испытывает финансовые сложности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475). Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения заимодавца (в нашем случае - кредитора) от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным заимодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

К их числу могут быть отнесены, в том числе следующие: - участие кредитора в операциях по неправомерному выводу активов; - получение кредитором безосновательного контроля над ходом дела о несостоятельности; - реализация договоренностей между заимодавцем и поручителем (залогодателем), направленных на причинение вреда иным кредиторам, лишение их части того, на что они справедливо рассчитывали (в том числе, не имеющее разумного экономического обоснования принятие новых обеспечительных обязательств по уже просроченным основным обязательствам в объеме, превышающем совокупные активы поручителя, при наличии у последнего неисполненных обязательств перед собственными кредиторами), что отражено в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2015 N 308-ЭС15-1607.

Применение упомянутого подхода для разрешения подобного рода споров зависит от статуса кредитора по отношению к основному должнику по обязательству и поручителю.

В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Следовательно, доказывание недобросовестности кредитора осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт (часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Если же заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях аффилированности заимодавца, заемщика и поручителя между собой, на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6)).

Если "дружественный" кредитор не подтверждает целесообразность заключения обеспечительной сделки, его действия по подаче заявления о включении требований в реестр могут быть квалифицированы как совершенные исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Гражданский кодекс Российской Федерации исходит из ничтожности мнимых сделок, то есть сделок, совершенных лишь для вида, без намерения создать соответствующие им правовые последствия, а также притворных сделок, то есть сделок, которые совершаются с целью прикрыть другие сделки (статья 170 Гражданского кодекса).

Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей.

Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника либо для создания искусственных оснований для получения и удержания денежных средств должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется.

Обязательным условием признания сделки мнимой, исходя из конструкции правовой нормы, предусмотренной статьей 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, является порочность воли каждой из ее сторон, и отсутствие намерений создать правовые последствия, характерные для сделок данного вида.

Пунктом 86 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что судам следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение.

Следовательно, при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно. Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 24.05.2011 N 17020/10 указано, что данная норма (статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации) применяется в том случае, если стороны, участвующие в сделке, не имеют намерений ее исполнять или требовать исполнения. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

При рассмотрении вопроса о мнимости договора и документов, подтверждающих его исполнение, суд не должен ограничиваться проверкой наличия и соответствия документов установленным формальным требованиям закона, а необходимо принимать во внимание иные документы первичного учета и доказательства.

Исходя из правовой позиции Президиума ВАС РФ, изложенной в Постановлении от 13.05.2014 N 1446/14, в случаях, подобных рассматриваемому, бремя доказывания смещается: указывающий на мнимость сделок, должен представлять соответствующие доказательства, но другая сторона, настаивающая на наличии долга или обязательства, должна представить доказательства наличия реального экономического содержания сделки, а также доказательства, опровергающие доводы о заключении сделки исключительно с целью злоупотребления правом.

Проанализировав обстоятельства, связанные с заключением оспариваемых договоров поручительства, установив, что Мочалкиным О.Д. при заключении кредитных договоров не были приняты на себя обеспечительные обязательства перед Банком, однако, заключены договоры поручительства с правопреемником Банка - Пастуховой А.В. уже в условиях как наличия просрочек по оплате задолженности по кредитным договорам со стороны ООО "Жилстрой" так и наличия неисполненных обязательств у самого Мочалкина О.Д., то есть, должником было существенно увеличено бремя долговой нагрузки в условиях экономического кризиса, при этом экономическая целесообразность такого поведения должника сторонами сделок не раскрыта, суды пришли к выводу, что представленные в материалы документы не подтверждают наличие у сторон действительной воли на осуществление правоотношений в рамках данных договоров, в связи с чем, исходили из наличия у оспариваемых договоров признаков мнимой сделки, совершения их со злоупотреблением правом.

Согласно положениям части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

Исследовав и оценив доводы сторон и собранные по делу доказательства, в соответствии с требованиями статей 67, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, руководствуясь положениями действующего законодательства, суды первой и апелляционной инстанций правильно определили правовую природу спорных правоотношений, с достаточной полнотой выяснили имеющие значение для дела обстоятельства и пришли к обоснованным выводам о наличии оснований для признания оспариваемых сделок недействительными.

Опровержения названных установленных судами первой и апелляционной инстанций обстоятельств в материалах дела отсутствуют, в связи с чем, суд кассационной инстанции считает, что выводы судов основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу и соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на положениях действующего законодательства.

Доводы кассационной жалобы изучены судом, однако, они подлежат отклонению, поскольку данные доводы основаны на неверном толковании норм права, с учетом установленных судами фактических обстоятельств дела. Кроме того, указанные в кассационной жалобе доводы были предметом рассмотрения и оценки суда апелляционной инстанции и были им обоснованно отклонены. Доводы заявителя кассационной жалобы направлены на несогласие с выводами судов и связаны с переоценкой имеющихся в материалах дела доказательств и установленных судами обстоятельств, что находится за пределами компетенции и полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, определенных положениями статей 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Пределы рассмотрения дела в суде кассационной инстанции ограничены проверкой правильности применения судами норм материального и процессуального права, а также соответствия выводов о применении нормы права установленным по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам (части 1, 3 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Вопрос оценки доказательств в силу части 1 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации является компетенцией суда, рассматривающего дело. Кассационная инстанция, согласно части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены в решении или постановлении либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции.

Несогласие заявителя с выводами судов, иная оценка им фактических обстоятельств дела и иное толкование положений закона не свидетельствует о допущенной при рассмотрении дела судебной ошибке и не является основанием для отмены судебных актов судом кассационной инстанции.

Нарушений судами первой и апелляционной инстанций норм процессуального права, являющихся в соответствии с частью 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для безусловной отмены судебных актов, не установлено.

Руководствуясь статьями 284-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации,

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 15.02.2023 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 27.04.2023 по делу N А40-287298/2021 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий судья

Н.А. Кручинина