Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23 апреля 2024 г. N Ф05-24070/22 по делу N А40-252497/2019

Москва

23 апреля 2024 г.

Дело N А40-252497/19

Резолютивная часть постановления оглашена 18 апреля 2024 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 23 апреля 2024 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Тарасова Н.Н.,

судей Кручининой Н.А., Уддиной В.З.,

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Ваша логистика" - Коршин С.Н. по доверенности от 25.05.2023;

от общества с ограниченной ответственностью "Алпа транс" - Пегов И.Е. по доверенности от 21.03.2023;

от Алексеева М.С. - Мещеряков Н.М. по доверенности от 24.01.2023;

рассмотрев в судебном заседании кассационные жалобы

конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Ваша логистика" и общества с ограниченной ответственностью "Алпа транс"

на определение Арбитражного суда города Москвы от 02.11.2023,

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.02.2024

об отказе в привлечении Алексеева М.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Ваша логистика",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 19.12.2019 общество с ограниченной ответственностью "Ваша логистика" (далее - должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре отсутствующего должника, конкурсным управляющим должника утвержден Мищенко Д.Г.

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего должника о привлечении Алексеева М.С., Алексеевой Е.Н. и Кузина В.Ф. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в размере 28 945 469,74 руб., которое определением Арбитражного суда города Москвы от 28.04.2022, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.07.2022, было удовлетворено частично, суды взыскали с Алексеева М.С. в порядке субсидиарной ответственности в пользу должника денежные средства в размере 28 945 469,74 руб., в удовлетворении остальной части заявленных требований было отказано.

Постановлением Арбитражного Суда Московского округа от 17.10.2022 указанные судебные акты были отменены в части привлечения Алексеева М.С. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, в отмененной части обособленный спор был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в остальной части судебные акты были оставлены без изменения.

По результатам нового рассмотрения спора в отмененной части обжалуемым определением Арбитражного суда города Москвы от 02.11.2023, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.02.2024, в удовлетворении требований к Алексееву М.С. было отказано.

Не согласившись с вынесенными судебными актами, конкурсный управляющий должника и общество с ограниченной ответственностью "Алпа транс" (далее - общество) обратились в Арбитражный суд Московского округа с кассационными жалобами, в которых, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просят удовлетворить кассационные жалобы, обжалуемые определение и постановление отменить, принять по делу новый судебный акт об удовлетворении заявленных требований.

В судебном заседании представители конкурсного управляющего должника и общества доводы своих кассационной жалобы поддержали, а представитель Алексеева М.С. просил суд обжалуемое постановление оставить без изменения, ссылаясь на его законность и обоснованность, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационных жалоб в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Судом рассмотрено и отклонено заявление общества об отводе председательствующего - судьи Тарасова Н.Н. в связи с отсутствием оснований, предусмотренных статьей 21 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений относительно них, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены определения и постановления по доводам кассационных жалоб.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закона о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела и было установлено судом первой инстанции, Алексеев М.С. являлся генеральным директором должника с момента создания общества и до назначения генеральным директором Алексеева В.С. (24.08.2018).

Таким образом, ответчик являлся контролирующими должника лицом по смыслу статьи 61.10 Закона о банкротстве.

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий должника ссылался на искажение ответчиком бухгалтерской отчетности должника, в результате чего документы и бухгалтерская отчетность не содержат всех сведений о хозяйственных операциях в 2017 - 2018 годах, а также на бездействие бывшего руководителя должника по взысканию дебиторской задолженности, что, по его мнению, привело к невозможности взыскания данной задолженности и потери ее рыночной стоимости как актива, который можно реализовать с торгов.

По мнению конкурсного управляющего должника, погашение требований кредиторов оказалось невозможным вследствие действий и (или) бездействия ответчика, что и послужило основанием для обращения в суд с рассматриваемым заявлением.

При первоначальном рассмотрении спора суды первой и апелляционной инстанции согласились с доводами конкурсного управляющего в отношении Алексеева М.С.

Отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение в части, касающейся Алексеева М.С., суд кассационной инстанции указал, что в настоящем случае, указывая, что Алексеевым М.С. продолжали исполняться сделки, в том числе с кредитором, которые привели к наращиванию кредиторской задолженности, суды не указывают, какие именно сделки они имеют ввиду, помимо сделки заключенной Алексеевым М.С. непосредственно с обществом 17.07.2014, которые привели к наращиванию кредиторской задолженности.

Соответственно, не установлены значимость этих сделок для должника, а именно - являлись ли эти сделки существенно убыточными для должника, а также иные обстоятельства, которые требуют учитывать названные положения постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановления от 21.12.2017 N 53).

Вынося обжалуемое определение при новом рассмотрении спора, суд первой инстанции исходил из того, что согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Подпунктами 2 и 4 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве установлено, что пока не доказано иное, предполагается, что полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы; документы, хранение которых являлось обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами, к моменту вынесения определения о введении наблюдения (либо ко дню назначения временной администрации финансовой организации) или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют либо искажены.

Согласно пункту 4 статьи 61.11 Закона о банкротстве, положения подпункта 2 пункта 2 названной статьи применяются в отношении лиц, на которых возложены обязанности: 1) организации ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника; 2) ведения бухгалтерского учета и хранения документов бухгалтерского учета и (или) бухгалтерской (финансовой) отчетности должника.

В соответствии с пунктом 6 статьи 61.11 Закона о банкротстве, положения подпункта 4 пункта 2 названной статьи применяются в отношении единоличного исполнительного органа юридического лица, а также иных лиц, на которых возложены обязанности по составлению и хранению документов, предусмотренных законодательством Российской Федерации об акционерных обществах, о рынке ценных бумаг, об инвестиционных фондах, об обществах с ограниченной ответственностью, о государственных и муниципальных унитарных предприятиях и принятыми в соответствии с ним нормативными правовыми актами.

Указанная ответственность соотносится с нормами об ответственности руководителя за организацию бухгалтерского учета в организациях, соблюдение законодательства при выполнении хозяйственных операций, организацию хранения учетных документов, регистров бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности (пункт 1 статьи 6, пункт 3 статьи 17 Федерального закона от 21.11.1996 N 129-ФЗ "О бухгалтерском учете" (далее - Закона о бухгалтерском учете) и обязанностью руководителя должника в установленных случаях предоставить арбитражному управляющему бухгалтерскую документацию (пункт 3.2 статьи 64, пункт 2 статьи 126 Закона о банкротстве).

Данная ответственность направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника указанных обязанностей, защиту прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе, путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнении обязательств, возврате имущества должника из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника.

В соответствии с правовой позицией высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 23 постановления от 21.12.2017 N 53, согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.

При этом, следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Федерального закона от 26.12.1995 N 208-ФЗ (в редакции Федерального закона от 07.08.2001 N 120-ФЗ) "Об акционерных обществах" (далее - Закона об акционерных обществах), статья 46 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ (в редакции Федерального закона от 03.07.2016 N 343-ФЗ) "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закона об обществах с ограниченной ответственностью) и т.д.).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Если к ответственности привлекается лицо, являющееся номинальным либо фактическим руководителем, иным контролирующим лицом, по указанию которого совершена сделка, или контролирующим выгодоприобретателем по сделке, для применения презумпции заявителю достаточно доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам.

Одобрение подобной сделки коллегиальным органом (в частности, наблюдательным советом или общим собранием участников (акционеров) не освобождает контролирующее лицо от субсидиарной ответственности.

Если к ответственности привлекается контролирующее должника лицо, одобрившее сделку прямо (например, действительный участник корпорации) либо косвенно (например, фактический участник корпорации, оказавший влияние на номинального участника в целях одобрения им сделки), для применения названной презумпции заявитель должен доказать, что сделкой причинен существенный вред кредиторам, о чем контролирующее лицо в момент одобрения знало либо должно было знать исходя из сложившихся обстоятельств и с учетом его положения.

По смыслу пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве, для применения презумпции, закрепленной в подпункте 1 пункта 2 данной статьи, наличие вступившего в законную силу судебного акта о признании такой сделки недействительной не требуется.

Равным образом, не требуется и установление всей совокупности условий, необходимых для признания соответствующей сделки недействительной, в частности недобросовестности контрагента по этой сделке.

По смыслу подпункта 3 пункта 3 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если в удовлетворении иска о признании сделки недействительной ранее было отказано по мотиву равноценности полученного должником встречного денежного предоставления, то заявитель впоследствии не вправе ссылаться на нерыночный характер цены этой же сделки в целях применения презумпции доведения до банкротства.

По смыслу подпункта 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, для доказывания факта совершения сделки, причинившей существенный вред кредиторам, заявитель вправе ссылаться на основания недействительности, в том числе предусмотренные статьей 61.2 и статьей 61.3 Закона о банкротстве.

Однако, и в этом случае, на заявителе лежит обязанность доказывания как значимости данной сделки, так и ее существенной убыточности.

Сами по себе факты совершения подозрительной сделки либо оказания предпочтения одному из кредиторов указанную совокупность обстоятельств не подтверждают.

При этом, следует учитывать, что значительно влияют на деятельность должника, например, сделки, отвечающие критериям крупных сделок (статья 78 Закона об акционерных обществах, статья 46 Закона об обществах с ограниченной ответственностью и т.д.).

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц является гражданско-правовой, в связи с чем, возложение на руководителя должника обязанности нести субсидиарную ответственность осуществляется по правилам статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

Как следствие, судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника.

Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчика.

И напротив, отказ в иске указывает на то, что в основе несостоятельности лежат иные обстоятельства, связанные с объективными рыночными факторами, либо что принятая предприятием стратегия ведения бизнеса хотя и не являлась недобросовестной, но ввиду сопутствующего ведению предпринимательской деятельности риску не принесла желаемых результатов.

Для привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда.

Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на лице, заявившем о привлечении к ответственности.

В соответствии с правовым подходом высшей судебной инстанции, изложенным в определении Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801, если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности либо обстоятельств, названных в абзацах 5 и 7 пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), и руководитель, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель с учетом общеправовых принципов юридической ответственности (в том числе предполагающих по общему правилу наличие вины) освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

В настоящем случае, судами учтено, что согласно бухгалтерскому балансу должника за 2017 год, сданному в налоговую инспекцию, показатель "финансовые и другие оборотные активы" составил 31 786 459 руб.

Приведенный конкурсным управляющим должника довод о том, что в оборотно-сальдовой ведомости за 2017 год данный показатель составляет 69 793 591,45 руб., судом оценен критически и отклонен, как не основанный на материалах обособленного спора, поскольку в представленной заявителем таблице с названием "ООО "Ваша логистика", "оборотно-сальдовая ведомость за 2017 год" не имеется заявленного конкурсным управляющим показателя 69 793 591,45 руб., а ее расчет в заявлении не приведен.

Более того, суд отметил, что источник происхождения таблицы с названием "ООО "Ваша логистика", "Оборотно-сальдовая ведомость за 2017 год" достоверно не известен, данный документ никем не подписан и не заверен, сама указанная оборотно-сальдовая ведомость за 2017 и 2018 годы, представлена только в распечатанном виде электронного документа.

Доказательств того, что данные документы передавались конкурсному управляющему от должностных лиц должника не представлено.

При этом, данные документы не содержат все обязательные реквизиты регистра, предусмотренные Законом о бухгалтерском учете, в частности наименования должностей лиц, ответственных за ведение регистра: подписи лиц, ответственных за ведение регистра, с указанием их фамилий и инициалов либо иных реквизитов, необходимых для идентификации этих лиц.

Кроме того, оборотно-сальдовые ведомости, в силу Закона о бухгалтерском учете, относятся к регистрам бухгалтерского учета, которые предназначены для систематизации и накопления информации, содержащейся в первичных учетных документах.

Кроме того, судом отмечено, что оборотно-сальдовая ведомость, не является документом первичного учета, не относится к документам бухгалтерской отчетности и не подтверждает факт наличия задолженности по договору, поскольку относится к регистрам бухгалтерского учета, предназначенным для систематизации и накопления информации, содержащейся в принятых к учету первичных документах, для отражения на счетах бухгалтерского учета и в бухгалтерской отчетности, учитывая, при этом, что оборотно-сальдовая ведомость, являясь документом внутреннего бухгалтерского учета, составляется соответствующим юридическим лицом в одностороннем порядке без участия контрагента, таким образом, не может являться доказательством наличия задолженности должника перед кредитором, а также другими контрагентами, или об отсутствии таковой.

Учитывая вышеизложенное, суд пришел к выводу о том, что представленные конкурсным управляющим в материалы дела оборотно-сальдовые ведомости за 2017 и 2018 годы не являются надлежащим доказательством, подтверждающим умышленное искажение отчетности в части финансовых взаимоотношений контрагентов.

Судом первой инстанции было также учтено, что представленный конкурсным управляющим корректирующий баланс за 2017 год противоречит имеющемуся в материалах дела бухгалтерскому балансу за 2017 год, который должник сдавал в налоговый орган.

Данный корректирующий баланс не содержит все обязательные реквизиты, предусмотренные Законом о бухгалтерском учете, в частности подписи лиц, ответственных за ведение бухгалтерского учета, а также сведений о получении данного бухгалтерского баланса налоговым органом.

Таким образом, указанный документ не может быть допустимыми доказательствами, подтверждающими те или иные факты.

В этой связи, судом отклонены доводы конкурсного управляющего о том, что, согласно корректирующему бухгалтерскому балансу должника за 2017 год (датирован 12.09.2018), также находящегося в файлах бухгалтерии должника, показатель "финансовые и другие оборотные активы" на 31.12.2021 составляет уже 81 823 701,15 руб., как не основанные на материалах дела.

Имеющиеся в материалах дела подписанные и утвержденные бухгалтерские балансы должника за 2017 и 2018 годы были приняты налоговым органом.

По результатам их проверок, каких-либо претензий к должнику со стороны налоговых органов никогда не заявлялось, к налоговой или иной ответственности данное юридической лицо по поводу сданной в 2017-2018 году бухгалтерской отчетности не привлекалось.

Кроме того, наличие в бухгалтерской отчетности субъекта предпринимательской деятельности тех или иных противоречий отнюдь не свидетельствует об умышленном искажении бухгалтерской отчётности.

Возможность исправления ошибок и неточностей в бухгалтерской отчетности в том числе и за предшествующие периоды, предусмотрена и Правилами ведения бухгалтерского учета (Приказ Министерства финансов Российской Федерации от 28.06.2010 N 63н (в редакции от 07.02.2020) "Об утверждении Положения по бухгалтерскому учету "Исправление ошибок в бухгалтерском учете и отчетности" (ПБУ 22/2010)".

Приведенные конкурсным управляющим должника доводы о том, что "из бухгалтерского учета должника не ясно, кому (каким дебиторам должника) и на каком основании денежные средства общества, полученные должником от своих клиентов, были руководителями должника произвольно переданы в 2017 году", судами оценены критически и отклонены, поскольку общество никогда не передавало денежные средства должнику ни в размере 22 987 636,80 руб., ни в ином размере, так как задолженность перед обществом возникла в результате установленного судом факта оказания именно обществом услуг должнику, а не наоборот, а его утверждения о том, что должник получил от своих заказчиков денежные средства по оплате железнодорожного тарифа, не подтверждены надлежаще доказательствами и являются предположениями.

Так, согласно данным бухгалтерского баланса должника, дебиторская задолженность по итогам 2017 составляла порядка 37 млн. руб., а задолженность перед кредитором - порядка 20 млн. руб.

Доводы о невозможности установить, куда были направлены 7 992 691 руб. из якобы полученных должником денежных средств от своих клиентов, приведены без подтверждения бухгалтерскими документами и без расчета приведенной суммы.

Кроме того, все денежные средства должник получал путем безналичных перечислений денежных средств.

То есть для того, чтобы выяснить, что на счет организации поступали денежные средства и как они были впоследствии реализованы, достаточно проанализировать движение денежных средств по расчетному счету организации и соотнести их первичными документами, каких-либо затруднений у конкурсного управляющего вызвать не должно.

Согласно представленным в материалы дела актам сверок взаимных расчетов должника и общества, в декабре 2017 года должник произвел выплаты в адрес общества на сумму 42 867 000 руб., как следствие, задолженность должника перед обществом в 2017 году снизилась до 20 453 675 руб.

При этом, согласно данным бухгалтерского баланса должника, дебиторская задолженность по итогам 2017 составляла порядка 37 млн. руб.

Указанные действия свидетельствуют о том, что должник добросовестно пытался исполнить свои договорные обязательства перед обществом.

При указанных обстоятельствах, учитывая противоречия между документами, представленными конкурсным управляющим, и документами, сданным должником в налоговую инспекцию, а также отсутствие возражений налоговой инспекции по сданным документам, суд пришел к выводу о том, что сам факт искажения бухгалтерской отчетности должника за 2017-2019 годы не подтвержден, а также не подтверждено, как отсутствие документации (отсутствие в ней полной информации или наличие в документации противоречивых сведений) повлияло на проведение процедур банкротства в целом.

Само по себе не проведение руководством юридического лица работы по взысканию дебиторской задолженности не свидетельствует о наличии причинно-следственной связи между действиями ответчика и доведением должника до банкротства.

Суд первой инстанции в этом отношении отметил, что в должником в период осуществления Алексеевым М.С. обязанностей генерального директора постоянно велась работа по взысканию дебиторской задолженности, о чем свидетельствуют и данные, изложенные в заявлении самого конкурсного управляющего.

Указание конкурсного управляющего на наличие дебиторской (в том числе просроченной) задолженности в размере 18 394 838,31 руб., из которой с истекшим сроком давности 13 673 000 руб., без предоставления первичных документов не может являться основанием для заявленного требования.

Приведенный конкурсным управляющим акт инвентаризации расчетов от 30.09.2019 N 1 не содержит подписи лиц, его составивших.

Справка о рыночной стоимости от 15.04.2021 N 033-21 основана на исследовании акта инвентаризации расчетов от 10.03.2020 N 4.

При этом, в данном акте содержатся недостоверные сведения относительно размера задолженности дебиторов должника, что следует из представленной самим же конкурсным управляющим справки N 033-21.

Так, согласно акту инвентаризации расчетов от 10.03.2020 N 4, перед должником имеется задолженность у общества с ограниченной ответственностью "Альфаиндустрия" на сумму 4 699 024,26 руб. и у общества с ограниченной ответственностью "Имбирико флор" на сумму 4 699 024,26 руб.

При этом, в самой справке N 033-21 приведены данные арбитражного дела N А40-101516/20, в ходе которого производство по взысканию задолженности на сумму 4 699 024,26 руб. было прекращено в связи с рассмотрением спора о взыскании данной суммы в рамках другого дела - N А40-129615/18, и в пользу должника было взыскано 1 285 133,84 руб.

В свою очередь, по делу N А40-129615/18 общества с ограниченной ответственностью "Имбирико флор" было признано банкротом и требования должника на вышеуказанную сумму были включены в реестр требований кредиторов указанного общества.

Таким образом, из 18 394 838,31 руб., которые указаны конкурсным управляющим в качестве не взысканной дебиторской задолженности, задолженность на сумму более 10 млн. руб. дублировалась у двух дебиторов и была взыскана в ходе судебных процедур, что следует из представленной самим же конкурсным управляющим справки N 033-21 и документов по рассмотрению арбитражных дел.

Однако, представленные конкурсным управляющим в обоснование остальной части дебиторской задолженности акты сверки взаимных расчетов не подписаны ни представителями должника, ни его контрагентом.

При наличии дебиторской задолженности должником может быть обосновано принято решение об отказе от ее взыскания, например при наличии сведений о том, что дебитор неплатежеспособен или первичные документы имеют неустранимые изъяны, которые повлекут отказ во взыскании данной задолженности.

В этом случае, отказ от взыскания дебиторской задолженности в первую очередь будет преследовать цель сохранения ресурсов должника, поскольку уплата государственной пошлины и судебные расходы в рамках таких арбитражных дел могут составлять существенные денежные суммы.

Между тем, даже если данная задолженность имела место быть, бывший руководитель и участники должника могут быть привлечены к субсидиарной ответственности лишь при наличии причинно-следственной связи между бездействием руководителя, участников должника (отсутствием попыток к взысканию дебиторской задолженности) и невозможностью удовлетворения требований его кредиторов, банкротством должника.

Согласно материалам делам, основным видом деятельности должника была консолидация сборных грузов и дальнейшая их отправка в грузовых вагонах, компания достаточно успешно работала еще до конца 2018 года.

За последние годы экономическая ситуация сильно изменилась и из-за экономического спада и экономических санкций увеличились издержки производства, инфляция, влекущая рост цен, увеличилось и число неплатежей и нарушений обязательств контрагентами, что и подтверждает сам конкурсный управляющий, указывающий на большой размер дебиторской задолженности должника.

В конце 2018 года приказом Федерального агентства железнодорожного транспорта от 03.12.2018 N 435 была закрыта железнодорожная станция "Москва товарная", являвшаяся базой для выполнения должником грузовых операций, однако должник пытался продолжать хозяйственную деятельность еще около девяти месяцев.

Судами установлено, что именно указанное обстоятельство в комплексе в период управления компанией, явилось причиной банкротства должника.

В соответствии с пунктом 23 постановления от 21.12.2017 N 53, согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам.

Рассматривая вопрос о том, является ли значимая сделка существенно убыточной, следует исходить из того, что таковой может быть признана в том числе сделка, совершенная на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону, а также сделка, заключенная по рыночной цене, в результате совершения которой должник утратил возможность продолжать осуществлять одно или несколько направлений хозяйственной деятельности, приносивших ему ранее весомый доход.

Из пяти кредиторов, требования которых включены в реестр требований кредиторов должника, 79 % составляют требования ООО "Алпа транс", а требования оставшихся четырех кредиторов возникли уже после того, как Алексеев М.С. перестал осуществлять обязанности генерального директора должника.

При чем, часть из этих требований основана на обязательствах, возникших уже после увольнения Алексеева М.С., а часть задолженности - хотя и по обязательствам, возникшим в период его руководства должником, но связанным с применением контрагентом штрафных санкций по договору за вынужденный простой вагонов на железнодорожной станции и заявленных к взысканию уже после увольнения Алексеева М.С.

Причем, оказанные услуги последнему контрагенту должником были оплачены полностью.

При этом, требования кредиторов включенные в реестр, возникли из сделок, не относящихся к категории крупных, значимых, существенно убыточных, в том числе совершенных на условиях, существенно отличающихся от рыночных в худшую для должника сторону и т.д.

Доказательств обратного, а также наличия иных сделок, соответствующих названным критериям, в материалы дела не представлено.

Совокупный размер требований кредиторов включенных в реестр, меньше размера дебиторской задолженности должника за последний полный года работы Алексеева М.С. в качестве генерального директора и существенно меньше размера дебиторской задолженности должника за 2018 год, в котором Алексеев М.С. был генеральным директором почти 8 месяцев.

Как следует из материалов дела, за период, предшествующий увольнению Алексеева М.С., у должника не было неисполненных обязательств по выплатам выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, обязательств по уплате обязательных платежей, задолженность перед кредиторами, впоследствии включенная в реестр требований кредиторов не была заявлена к взысканию, а последний год работы Алексеева М.С. генеральным директором должника, согласно данным бухгалтерского баланса окончен с положительными финансовыми результатами.

В то же самое время, общий размер дебиторской задолженности должника на конец 2017 года составлял 31 786 000 руб., что существенно превышает размер задолженности перед обществом, как за указанный период, так и размер кредиторской задолженности общества, включенный впоследствии в реестр требований кредиторов.

В течение восьми месяцев 2018 года, когда Алексеев М.С. продолжал исполнять обязанности генерального директора, должник продолжал регулярно оплачивать услуги общества.

При этом, размер задолженности перед обществом по сравнению с общими оборотом должника вырос с 20 453 675 руб. до 22 287 636,80 руб., то есть всего на 1 833 961,80 руб., что составляет 8,97 %.

Таким образом, за период с декабря 2017 года по август 2018 года (последние 9 месяцев работы Алексеева М.С. в качестве генерального директора должника), размер задолженности должника перед обществом уменьшился на 41 033 038,20 руб.

На основании изложенного, суд пришел к выводу о добросовестности Алексеева М.С. по отношению к исполнению договорных обязательств перед кредитором, задолженность которого составляет порядка 79 % от реестра требований кредиторов, поскольку Алексеевым М.С. была уменьшена более чем на 50 % задолженность перед основным кредитором в последний год его работы генеральным директором, что не только подтверждает добросовестность действий генерального директора, но и опровергает выводы о неплатежеспособности должника в период его управления Алексеевым М.С.

Касаемо довода в части договора транспортной экспедиции от 17.07.2014 N 10/2014АТ, по которому возникла кредиторская задолженность перед кредитором, суд отметил, что он был заключен за 5 лет до банкротства должника, на протяжении длительного времени он исполнялся сторонами.

При этом, в соответствии с условиями договора транспортной экспедиции, экспедитор (кредитор) обязался за вознаграждение и за счет клиента (должника) выполнить, или организовать выполнение комплекса транспортно-экспедиционных услуг, связанных с перевозкой грузов, которые должны были быть оказаны клиенту после предварительной оплаты должником счетов кредитора.

При условиях предварительной оплаты услуг по договору, продолжая оказывать услуги должнику при наличии у него задолженности, исполнение указанной сделки как со стороны кредитора, так и со стороны должника не выходило за пределы обычного делового риска и не было направлено на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов.

В силу пункта 18 постановления от 21.12.2017 N 53, контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов.

В соответствии с правовым подходом высшей судебной инстанции, изложенным в определении Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801, если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности либо обстоятельств, названных в абзацах 5 и 7 пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), и руководитель, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель с учетом общеправовых принципов юридической ответственности (в том числе предполагающих по общему правилу наличие вины) освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

В данном случае, задолженность должника перед основным кредитором возникла на основании решения Арбитражного суда города Москвы от 08.08.2019 по делу N А40-312923/20, вступившим в силу 31.10.2019, то есть, спустя более чем один год после увольнения Алексеева М.С.

Конкурсный управляющий и кредиторы, на основе данных бухгалтерских балансов, предоставленных в налоговый орган, расчета коэффициентов платежеспособности, считают, что должник являлся неплатежеспособным предприятием с выраженным ухудшением показателей в 2018 году.

Считают, что дата объективного банкротства совпадает с датой появления признака неплатежеспособности - 05.05.2018.

Задолженность должника перед кредитором по акту от 31.01.2018 N 17 не была полностью оплачена.

Согласно акту сверки расчетов между должником и кредитором, задолженность пред кредитором на 31.12.2017 составляла по акту от 31.01.2018 N 17, оказано услуг на сумму 13477161,15 руб.

Оплачено должником с 01.01.2018 задолженности до полного прекращения расчетов с кредитором - 28 420 000 руб.

Таким образом, остаток непогашенной задолженности по акту составляет 33 930 836,92 руб. оказано услуг всего, 5 510 836,92 руб. -непогашенная задолженность по акту от 31.01.2018 N 17.

Признаки банкротства появились у должника через три месяца после того как должен был быть оплачен акт от 31.01.2018 N 17.

А оплатить его должны были через три банковских дня после даты выставления, то есть 05.02.2018, следовательно, признаки неплатежеспособности, по мнению управляющего, возникли через три месяца - 05.05.2018 г.

В соответствии с правовым подходом высшей судебной инстанции, изложенным в определении Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801, если руководитель должника докажет, что само по себе возникновение признаков неплатежеспособности либо обстоятельств, названных в абзацах 5 и 7 пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве, не свидетельствовало об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), и руководитель, несмотря на временные финансовые затруднения, добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель с учетом общеправовых принципов юридической ответственности (в том числе предполагающих по общему правилу наличие вины) освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

Конкурсный управляющий и кредитор связывают и объективное банкротство должника, и обязанность Алексеева М.С. подать в арбитражный суд заявление о признании должника банкротом с наступлением в апреле-мае 2018 года неплатежеспособностью должника.

То есть, приравнивают понятия объективное банкротство с неплатежеспособностью, а неплатежеспособность - с просроченной задолженностью.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.12 Закона о банкротстве, неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 Закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых Законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Согласно правовой позиции, сформулированной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801, установление наличия у должника признаков банкротства, указанных в пункте 2 статьи 3 и пункте 2 статьи 6 Закона о банкротстве (срок просрочки исполнения обязательств три месяца и размер задолженности не менее 300 000 руб.), является основанием для обращения кредитора с заявлением о признании должника банкротом.

При этом, данных признаков недостаточно для возникновения на стороне самого должника в лице его руководителя обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве.

Таким образом, образом наличие просроченной задолженности перед кредитором не отождествляется с признаком неплатежеспособности.

В этой связи, факт наличия просроченной задолженности не свидетельствует об объективном банкротстве должника и наступлением у его руководителя обязанности подать соответствующее заявление в арбитражный суд.

Определяя срок подачи заявления о банкротстве должника 05.05.2018, заявители не учитывают, что обязательства должника возникали до даты указанной кредитором - 05.05.2018, а сама задолженность была заявлена ко взысканию в арбитражном суде и взыскана уже после увольнения Алексеева М.С.

На основании изложенного, суд пришел к выводу о том, что у Алексеева М.С. в период его руководства должником не возникало обязанности по подаче заявления о банкротстве.

Таким образом, в период исполнения своих трудовых обязанностей все действия Алексеева М.С. были направлены исключительно на нормальное осуществление должником хозяйственной деятельности, извлечение из данной деятельности прибыли, о чем свидетельствует в том числе и последний год работы Алексеева М.С. в качестве генерального директора Должника, который был завершен с прибылью.

Привлечение контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности является исключительным механизмом восстановления нарушенных прав кредиторов (пункт 1 постановления от 21.12.2017 N 53), что означает, что обоснованность и пределы ответственности должны устанавливаться на всестороннем и полном исследовании всех значимых обстоятельства дела и основываться на доказательствах.

Для привлечения виновного лица к гражданско-правовой ответственности необходимо доказать наличие состава правонарушения, включающего наличие вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинно-следственную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, вину причинителя вреда.

Бремя доказывания указанных обстоятельств лежит на лице, заявившем о привлечении к ответственности.

Само по себе наличие у должника формальных признаков банкротства не является достаточным основанием для вывода о возложении на руководителя должника ответственности за исполнение обязанности по обращению в суд с заявлением в порядке статьи 9 Закона о банкротстве, поскольку само по себе возникновение у хозяйствующего субъекта кредиторской задолженности не подтверждает наступление такого критического момента, с которым законодательство о банкротстве связывает зависимость инициирования процедуры несостоятельности и субсидиарную ответственность руководителя должника.

Суд первой инстанции правомерно определил критическим моментом, свидетельствующим о фактической неплатежеспособности должника, вступившее в законную силу решение Арбитражного суда города Москвы от 08.08.2019 по делу А40-312923/18, которое состоялось спустя более чем 1 год после увольнения Алексеева М.С.

На основании изложенного, суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении заявленных требований.

Судом первой инстанции неукоснительно и в полном объеме были выполнены письменные указания суда кассационной инстанции.

При рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта судом первой инстанции были установлены все существенные для спора обстоятельства и дана надлежащая правовая оценка.

Выводы основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу, нормы материального права применены правильно.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции обоснованно оставил определение суда первой инстанции без изменения.

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационные жалобы не содержат указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной, в том числе в определении от 17.02.2015 N 274-О, статьи 286-288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 N 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов судов не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судами норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенные в кассационных жалобах доводы фактически свидетельствуют о несогласии с принятыми судами судебными актами и подлежат отклонению, как основанные на неверном истолковании самими заявителями кассационных жалоб положений Закона о банкротстве, а также как направленные на переоценку выводов судов по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Судебная коллегия также отмечает, что в соответствии с положениями статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суду кассационной инстанции не предоставлены полномочия пересматривать фактические обстоятельства дела, установленные судами при их рассмотрений, давать иную оценку собранным по делу доказательствам, устанавливать или считать установленными обстоятельства, которые не были установлены в определении или постановлении, либо были отвергнуты судами первой или апелляционной инстанции.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 16549/12, из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Иная оценка заявителями жалоб установленных судом фактических обстоятельств дела и толкование положений закона не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебных актов, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационные жалобы не подлежат удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 02.11.2023 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.02.2024 по делу N А40-252497/19 - оставить без изменения, кассационные жалобы - оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Н.А. Кручинина В.З. Уддина