Постановление Арбитражного суда Московского округа от 19 июля 2024 г. N Ф05-23007/23 по делу N А40-19954/2023

город Москва

19 июля 2024 г.

Дело N А40-19954/2023

Резолютивная часть постановления объявлена 15 июля 2024 года.

Полный текст постановления изготовлен 19 июля 2024 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

в составе: председательствующего-судьи Каменской О.В.,

судей Гречишкина А.А., Матюшенковой Ю.Л.,

при участии в заседании:

от истца: Зайдуллина А.Ф. по дов. от 28.12.2023,

от ответчика: Милешин Д.В., Карпенко М.А. по дов. от 27.03.2023;

рассмотрев 15 июля 2024 года в судебном заседании кассационную жалобу Credit Agricole Corporate and investment Bank

на решение от 31 октября 2023 года

Арбитражного суда г. Москвы,

на постановление от 28 марта 2024 года

Девятого арбитражного апелляционного суда,

по иску Акционерного общества "Газпромнефть-Московский НПЗ"

к Credit Agricole Corporate and investment Bank

о признании недействительной банковской гарантии N CSGGGU2100372 в части указания на то, что банковская гарантия руководствуется и регулируется законодательством Сингапура, о взыскании 5 340 000 евро, процентов за пользование чужими денежными средствами,

УСТАНОВИЛ:

В Арбитражный суд города Москвы обратилось Акционерное общество "Газпромнефть-Московский НПЗ" с исковым заявлением к Credit Agricole Corporate and investment Bank о признании недействительной банковской гарантии N CSGGGU2100372 в части указания на то, что банковская гарантия руководствуется и регулируется законодательством Сингапура, о взыскании с Компании Credit Agricole Corporate and investment Bank в пользу АО "ГАЗПРОМНЕФТЬ - МОСКОВСКИЙ НПЗ" (ОГРН: 1027700500190, ИНН: 7723006328) задолженности в сумме 5.340.000 евро, процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 6,95% годовых за период с 21 мая 2022 года по день фактического погашения долга, с учетом уточнения в порядке ст. 49 АПК РФ.

Ответчик заявлял ходатайство об оставлении иска без рассмотрения, ссылаясь на то, что Арбитражный суд города Москвы не обладает компетенцией по рассмотрению спора, так как в договоре между сторонами содержится арбитражное соглашение, в соответствии с которым компетентным судом по рассмотрению спора является суд Республики Сингапур. Соответственно, предъявленное исковое заявление должно быть оставлено судом без рассмотрения в порядке п. 5 ч. 1. ст. 148 АПК РФ.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 23.06.2023 по настоящему делу отказано в удовлетворении ходатайства ответчика об оставлении искового заявления без рассмотрения.

Ответчиком также было заявлено ходатайство о привлечении к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, принципала по банковской гарантии Lummus Technology Heat Transfer B.V. (далее - "Lummus"). В обоснование указанного ходатайства ответчик указал, что права и обязанности Lummus затрагиваются при рассмотрении настоящего спора, так как Lummus утверждает об отсутствии со своей стороны нарушений, дающих основание для взыскания по банковской гарантии; истцом заявлено требование о недействительности положений банковской гарантии, в связи с чем необходимо привлечь к участию в деле принципала; непривлечение Lummus к участию в деле приведет к невозможности взыскания ответчиком денежных средств с Lummus в регрессном порядке.

Принимая во внимание принцип независимости обязательства по банковской гарантии, предусмотренный и российским законодательством, и международными правовыми актами, в частности, Унифицированными правилами для гарантий по требованию, опубликованными за номером 758 Международной торговой палатой (далее - Правила N 758), предполагающий, что обязательство гаранта перед бенефициаром, не зависит как от отношений по обеспечиваемому обязательству между бенефициаром и принципалом, так и от отношений между гарантом и принципалом, суд пришел к выводу о том, что решение суда по настоящему делу не может повлиять на права и обязанности Lummus.

Помимо этого, судом учтено, что по смыслу ст. 4 Правил N 758, гарантия является односторонней сделкой, поскольку для возникновения прав и обязанностей достаточно волеизъявления только гаранта.

Аналогичное регулирование предусмотрено п. 2 ст. 368 ГК РФ и ст. 373 ГК РФ, по смыслу которых для возникновения обязательства из независимой гарантии достаточно одностороннего волеизъявления гаранта, если иное прямо не предусмотрено в тексте самой гарантии (п. 1 Обзора 3 судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии). Таким образом, принципал не может быть признан стороной сделки по гарантии.

С учетом этого, на основании регулирования ст. 166 - 167 ГК РФ, предусматривающего, что ответчиками по иску о признании сделки недействительной являются ее стороны, принципал не может быть привлечен к участию в настоящем деле.

Руководствуясь ст. 51 АПК РФ, суд отказал в удовлетворении ходатайства ответчика о привлечении к участию в деле компании Lummus в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

Ответчиком также заявлено ходатайство о возложении бремени доказывания содержания иностранного права на стороны в порядке абз. 3 ч. 2 ст. 14 АПК РФ, изучив которое суд пришел к выводу об отсутствии оснований для его удовлетворения.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 31 октября 2023 года признана недействительной банковская гарантия N CSGGGU2100372 в части указания на то, что банковская гарантия руководствуется и регулируется законодательством Сингапура.

Взыскана с Компании Credit Agricole Corporate and investment Bank в пользу АО "ГАЗПРОМНЕФТЬ - МОСКОВСКИЙ НПЗ" (ОГРН: 1027700500190, ИНН: 7723006328) задолженность в сумме 5.340.000 евро, проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 6,95% годовых за период с 21 мая 2022 года по день фактического погашения долга, а также расходы по уплате государственной пошлины в сумме 206.000 руб.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 марта 2024 года, решение Арбитражного суда города Москвы от 31 октября 2023 года оставлено без изменения.

Законность судебных актов проверена в порядке ст. ст. 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с кассационной жалобой Credit Agricole Corporate and investment Bank, в которой заявитель со ссылкой на не соответствие выводов суда первой и апелляционной инстанций фактическим обстоятельствам дела, а также на нарушение норм материального и процессуального права просит суд округа отменить решение Арбитражного суда города Москвы и постановление Девятого Арбитражного апелляционного суда, принять по делу новый судебный акт.

Представители сторон, явившиеся в судебное заседание кассационного суда, поддержали свои доводы и возражения.

Письменный отзыв представлен в материалы дела.

От Credit Agricole Corporate and investment Bank поступили дополнения к кассационной жалобе, которые приняты судебной коллегией в качестве правовой позиции.

Суд кассационной инстанции, изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и проверив в порядке статей 284, 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения арбитражными судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых решении и постановлении, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, не находит оснований для отмены или изменения судебных актов ввиду следующего.

Как установлено судами двух инстанций в ходе рассмотрения дела по существу, между истцом и компанией Lummus Technology Heat Transfer B.V. (зарегистрировано по праву Нидерландов) 20.07.2021 был заключен договор поставки N ДП_24446_67548_46294 (далее - договор поставки), по условиям которого Lummus Technology Heat Transfer B.V. было обязано разработать проектную документацию, произвести оборудование и поставить его истцу.

В соответствии с условиями договора поставки истец перечислил компании Lummus Technology Heat Transfer B.V. авансовый платеж в размере 5.340.000 евро.

Для обеспечения исполнения обязательства по договору поставки истцу ответчиком, зарегистрированным на территории Франции, была выдана банковская гарантия N CSGGGU2100372 от 01.10.2021 (далее - банковская гарантия) на сумму перечисленного аванса.

Согласно условиям банковской гарантии, гарантия руководствуется и регулируется законодательством Сингапура и Унифицированными правилами для гарантий по требованию, опубликованными за номером 758 Международной торговой палатой. В случае возникновения конфликта, Унифицированные правила для гарантий по требованию, опубликованные за номером 758 Международной торговой палатой, будут иметь превалирующую силу.

Истец просил суд признать оговорку банковской гарантии о применимом праве в части указания на применение права Сингапура, недействительной в силу п. 2 ст. 168 ГК РФ, согласно которому сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы, по общему правилу, ничтожна. В обоснование указанного требования истец указал, что право Сингапура допускает применение на своей территории ограничительных мер, введенных третьими недружественными государствами, что противоречит публичному правопорядку Российской Федерации и его основным принципам: запрета на злоупотребление правом, суверенитета Российской Федерации, добросовестности и равенства участников гражданско-правовых отношений. Ввиду этого право Сингапура не подлежит применению при рассмотрении настоящего спора в силу ст. 1193 ГК РФ. При этом, оговорка о применимом праве в части применения прав Сингапура противоречит и смыслу ст. 1 Федерального закона от 04.06.2018 N 127-ФЗ "О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия Соединенных Штатов Америки и иных иностранных государств", согласно которой введение политических или экономических санкций недружественным государствами представляют собой угрозу территориальной целостности Российской Федерации и направлены на ее экономическую и политическую дестабилизацию.

На основании вышеизложенного, истец полагает, что оговорка о применимом праве в части указания на применение права Сингапура является недействительной в силу п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Так, из материалов дела, исследованного судами, установлено, что единственным акционером истца является ПАО "Газпром нефть".

Меры ограничительного характера распространяются на все общества санкционного лица, если указанное лицо владеет в обществе долей более 50% уставного капитала (голосующих акций) или, в случае с США, на все общества санкционного лица, если указанно лицо владеет в обществе долей 50% и более уставного капитала (голосующих акций).

С учетом этого, все меры ограничительного характера, введенные в отношении ПАО "Газпром нефть", распространяются и на истца.

Таким образом, на сегодняшний день в отношении истца действуют персональные санкции целого ряда стран, которые ввели санкции в отношении его материнской компании (единственного акционера) - ПАО "Газпром нефть", в том числе, санкции Европейского Союза, предусмотренные ст. 5аа Регламента Совета ЕС N 833/2014 от 31.07.2014 г. (далее - "Регламент 833").

Данные ограничения введены в отношении ПАО "Газпром нефть" (согласно приложению XIX), а на истца данные ограничения распространяются в силу п. 1 (b) ст. 5аа как на лицо, которое на более чем 50% принадлежит лицу, указанном в Приложении XIX.

В свою очередь, ПАО "Газпром нефть" является юридическим лицом, включенным в перечень Приложения XIX к Регламенту 833.

Согласно статье 11(1) Регламента Совета ЕС 833 никакие претензии в связи с какой-либо транзакцией, операцией или сделкой, на выполнение которых прямо или косвенно, полностью или частично повлияли меры, введенные в соответствии с настоящим Регламентом, включая требования о возмещении убытков или любые другие претензии такого типа, такие как требование о возмещении ущерба в любой форме, не должны удовлетворяться, если они предъявляются организациями, перечисленными в Приложениях к настоящему Регламенту, или дочерними компаниями за пределами ЕС, в которых указанные организации владеют мажоритарной долей, или любыми другими лицами из Российской Федерации.

Право Республики Сингапур имеет в качестве одного из своих источников судебный прецедент. При этом Верховный Суд Сингапура в деле Liquidators and US sanctions against Venezuela издал приказ, в соответствии с которым допустил освобождение компании из Сингапура от исполнения обязательства перед компанией, зарегистрированной в Венесуэле, в отношении которой применяются санкции США, в связи с наличием риска применения к компании из Сингапура вторичных санкций. Суд издал такой приказ, приняв во внимание, что существует реальный риск, каким бы небольшим он ни был, что ликвидатор попадет под вторичные санкции за исполнение своей обязанности, предусмотренной сингапурским законом, и выплату дивидендов в адрес венесуэльской компании, находящейся под санкциями США, и что такой платеж может восприниматься как смягчение или нарушение санкций США.

Таким образом, право Республики Сингапур допускает неисполнение сингапурской компанией своих обязанностей, вытекающих из права Сингапура, в случае, когда такое исполнение может привести к попаданию сингапурской компании под ограничительные меры, введенные третьим государством против другой компании, в отношении которой сингапурская компания должна исполнить указанные обязанности.

Иными словами, право Сингапура допускает имплементацию ограничительных мер, введенных третьими государствами, на своей территории.

Кроме того, судебные органы иных иностранных государств, относящихся к системе общего права, также применяют правовой подход, согласно которому запрет на удовлетворение требований или риски применения вторичных санкций сами по себе являются основанием для отказа в удовлетворении требования подсанкционного лица как в юрисдикциях, в которых действует непосредственно санкционный режим, так и в юрисдикциях, которые могут быть политически лояльны такому режиму.

Так, из материалов дела, исследованного судами, установлено, что ответчик учрежден во Франции и зарегистрирован по адресу Франция, О-де-Сен, Монруж, 12, площадь Соединенных штатов.

Законодательство Европейского Союза является частью правовой системы Франции, а значит и личным законом ответчика.

В связи с вышеизложенным, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что применение права Сингапура предполагает и применение в рассматриваемой ситуации мер ограничительного характера, введенных против российских юридических лиц.

Суд апелляционной инстанции, оставляя решение без изменения, с выводами суда первой инстанции согласился, признал их правильными, соответствующими имеющимся в материалах дела доказательствам и требованиям закона.

Кассационная коллегия считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций о применении норм права соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам, оценка которым судами дана в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; суды первой и апелляционной инстанций правильно применили нормы права; кассационная жалоба удовлетворению не подлежит ввиду следующего.

В ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 04.06.2018 N 127-ФЗ "О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия Соединенных Штатов Америки и иных иностранных государств" указано, что экономические санкции в отношении Российской Федерации, ее граждан или российских юридических лиц отнесены к числу недружественных действий США и иных иностранных государств, представляющих угрозу территориальной целостности Российской Федерации, и направленных на ее экономическую и политическую дестабилизацию.

На незаконность действий, связанных с применением экономических санкций иностранных государств, указал и Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 13.02.2018 N 8-П.

Судебная практика исходит из того, что вводимые ЕС и другими странами в отношении Российской Федерации, а также российских компаний и физических лиц, ограничения, включая Распоряжение Совета ЕС N 2022/428, не являются легитимными (установлено Конституционном судом РФ), так как поименованные санкционные ограничения приняты в одностороннем порядке без обсуждения и участия Совета Безопасности ООН, с учетом их незаконного характера принятые решения не являются юридически обязывающими для сторон и не могут прямо влиять на возможность и волю сторон сделки для целей ее исполнения.

Таким образом, российский правопорядок исходит из того, что экономические санкции иностранного государства, какого-либо государственного союза, объединения не могут выступать в качестве основания для нарушения прав российского юридического лица, в том числе посредством одностороннего отказа от исполнения обязательств.

Подобные санкции противоречат публичному порядку Российской Федерации и не подлежат применению на ее территории в силу прямого указания закона.

Кроме того, судами учтено, что последствия применение права Сингапура нарушат принцип запрета на злоупотребление правом и равенства участников гражданско-правовых отношений. Добросовестность предполагает учет одним участником гражданского оборота прав и законных интересов другого участника гражданского оборота (абз. 3 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). Отказ от исполнения обязательств исключительно на основании ограничительных мер недружественных государств не учитывает интересы добросовестного участника гражданского оборота.

Как следует из п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.12.2019 N 53, "под публичным порядком в целях применения указанных норм понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации".

В этом же пункте Верховный Суд РФ указал, что для вывода о нарушении публичного порядка необходимо установить совокупное наличие двух признаков: "... во-первых, нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации, которое, во-вторых, может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.".

На то, что публичный порядок Российской Федерации предполагает добросовестность и равенство сторон, вступающих в частные отношения, указано в абз. 10 п. 29 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 N 96, согласно которому публичный правопорядок, основан в том числе на принципе равенства сторон гражданско-правовых отношений, добросовестности их поведения, соразмерности мер гражданско-правовой ответственности последствиям правонарушения с учетом вины.

Таким образом, учитывая, что последствия применения права Сингапура противоречат публичному правопорядку и нарушают смысл положений Федерального закона от 04.06.2018 N 127-ФЗ, суды пришли к правомерному выводу, что оговорка банковской гарантии о применимом праве в части применения права Сингапура должна быть признана недействительной на основании п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Таким образом, соответствующее требование истца обоснованно удовлетворено.

При этом суды верно исходили из того, что оговорка о применимом праве по своей природе является самостоятельной сделкой. Заключение данной оговорки, а именно формирование воли сторон на подчинение правоотношений праву Республики Сингапур, произошло до применения санкционных ограничений к истцу и его контролирующим лицам, которые стали причиной обращения с иском по настоящему спору и признания Арбитражным судом города Москвы исключительной компетенции на его рассмотрение в силу ст. 248.1 АПК РФ.

Меры ограничительного характера, создающие истцу препятствия в доступе к правосудию на территории иностранных государств и противоречащие публичному правопорядку Российской Федерации, введены лишь в марте 2022 г., и не могли быть известны истцу в момент выдачи банковской гарантии, а именно: 01 октября 2021 года.

На момент заключения оговорки о применимом праве сингапурское право и право ЕС как личный закон ответчика, определяющий его правоспособность, не содержали нормы, допускающие вводить односторонние ограничительные меры, которые позволяют, в нарушение основополагающих принципов и норм международного права, нарушать права подсанкционных лиц.

Принимая во внимание, что применение права Сингапура противоречит публичному правопорядку и нарушает смысл положений Федерального закона от 04.06.2018 N 127-ФЗ, оговорка банковской гарантии о применимом праве должна быть признана недействительной на основании п. 2 ст. 168 ГК РФ.

Довод ответчика, согласно которому последствием признания оговорки о применимом праве в части применения права Сингапура, является необходимость определения права, подлежащего применению, на основании коллизионных норм российского гражданского законодательства, был предметом оценки суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонен.

В силу прямого указания на приоритет регулирования гарантии N CSGGGU2100372 от 01.10.2021 определен за Правилами N 758.

Таким образом, вне зависимости от признания или непризнания оговорки о применении права Республики Сингапур недействительной, настоящий спор подлежит рассмотрению в первую очередь в соответствии с Правилами N 758.

В соответствии с п. 1 ст. 1210 ГК РФ стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору.

Как обоснованно указано судами, в настоящем деле в качестве документа, содержащего правила, рекомендованные участникам оборота международной организацией (Международной торговой палатой (ICC) выбраны Унифицированные правила для гарантий по требованию.

Таким образом, в силу ст. 1210 ГК РФ, п. 32 постановления Пленума ВС РФ от 09.07.2019 N 24 и прямого указания в гарантии на приоритет положений Правил N 758 применение национального права носит субсидиарный характер по отношению к положениям Правил N 758 при рассмотрении настоящего дела, в том числе применительно к толкованию, исполнению, определению последствий неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств из банковской гарантии.

Суды в обжалуемых актах, по мнению кассационной коллегии, правильно установили, что ответчиком не указано, какие вопросы не могут быть решены в соответствии с Правилами N 758 и общими принципами, на которых они основаны, чем обусловлена такая невозможность и в чем заключается необходимость применения национального права при рассмотрении настоящего спора.

Помимо этого, если исходить из того, что применимое право определяется на основании коллизионных норм российского законодательства, то по аналогии следует применить п. 3 ст. 1186 ГК РФ, согласно которому, если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается.

Правила N 758 в полном объеме регулируют отношения, возникающие на основании банковской гарантии.

На основании вышеизложенных обстоятельств, суды делают правильный вывод о том, что настоящий спор подлежит рассмотрению на основании Правил N 758, а в случае отсутствия в них необходимой нормы, на основании российского законодательства.

Как установлено судами двух инстанций в ходе рассмотрения дела по существу, 03.03.2022 компания Lummus Technology Heat Transfer B.V. сообщила о приостановке исполнения обязанностей по договору поставки в связи с введением в отношении истца санкций Европейского союза, запрещающих поставлять истцу предмет договора поставки, начиная с 15.05.2022.

В письме от 23.03.2022 компания Lummus Technology Heat Transfer B.V. сообщила, что не сможет исполнить обязательства по договору из-за введения в отношении истца санкций.

Принимая во внимание указанное обстоятельство, 04.05.2022 истец направил компании Lummus Technology Heat Transfer B.V. требование о возврате авансового платежа.

В письме от 05.05.2022 компания Lummus Technology Heat Transfer B.V. отказалась возвратить авансовый платеж и повторно сообщила о невозможности исполнить обязанности по договору поставки.

В связи с этим 09.05.2022 истец направил требование по банковской гарантии посредством перевода SWIFT ответчику, которое было отклонено, так как вместо филиала ответчика в Сингапуре, требование по банковской гарантии было направлено в головной офис ответчика.

Истец повторно направил требование по банковской гарантии ответчику, но уже с просьбой передать требование сингапурскому филиалу ответчика, так как банк истца из-за отключения российских банков от системы SWIFT не мог самостоятельно направить требование по банковской гарантии в сингапурский филиал.

Ответчик посредством SWIFT направил истцу отказ от исполнения требования по банковской гарантии, со ссылкой на то, что Высокий суд Сингапура 19.05.2022 по заявлению компания Lummus Technology Heat Transfer B.V. вынес предварительный временный запрет на выплаты по банковской гарантии.

Так, из материалов дела, исследованного судами, установлено, что 14 17.08.2022 истец направил компании Lummus Technology Heat Transfer B.V. отказ от договора поставки и вновь потребовал возвратить авансовый платеж.

Высокий суд Сингапура 01.12.2022 по заявлению истца отменил временный запрет на выплату по банковской гарантии.

Истец повторно направил требование по банковской гарантии ответчику.

Ответчик отказался исполнять требование по банковской гарантии, направив сообщение SWIFT, где в качестве причины отказа указал на запрет, установленный антироссийскими санкциями Европейского союза. 09.12.2022 ответчик направил истцу письмо, где повторно указал на невозможность исполнения требования по банковской гарантии, а также сообщил, что: "... из-за отсутствия какой-либо авторизации RMA SWIFT между нашим клиентом и банками Вашего клиента записи явно показывают, что наш клиент получил требуемое аутентифицированное платежное требование SWIFT, переданное через его головной офис, только 17 мая 2022 года, а не 13 мая 2022 года...".

12.12.2022 истец направил ответчику возражения в отношении отказа от исполнения требования по банковской гарантии.

В связи с этим истец обратился в суд с рассматриваемым исковым заявлением.

На основании вышеизложенных обстоятельств, суды делают правильный вывод об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Довод ответчика о том, что истец не направил ответчику требование по банковской гарантии, а сообщение от 13.05.2022 не может быть квалифицировано в качестве требования по смыслу Правил N 758, был предметом оценки суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонен.

Утверждение ответчика о том, что письмо от 13.05.2022 не является требованием о выплате по гарантии, противоречит ст. 24 Правил N 758 и нарушает запрет на злоупотребление правом (п. 3 ст. 1 ГК РФ и ст. 10 ГК РФ).

Согласно ст. 24 Правил N 758, если гарант устанавливает, что требование по гарантии не является надлежащим, он вправе отклонить такое требование. Если гарант отклоняет требование, он обязан направить лицу, осуществившему представление требования, одно единственное уведомление не позднее окончания пятого рабочего дня, следующего за днем представления.

В уведомлении должно быть указано: (1) что гарант отклоняет требование; и (2) каждое расхождение, на основании которого гарант отклоняет требование.

При несоблюдении гарантом требований к содержанию уведомления и срокам его направления, он лишается права ссылаться на то, что требование и любые связанные с ним документы не являются надлежащим требованием.

Принимая во внимание, что по условиям банковской гарантии ответчик обязан был совершить платеж по банковской гарантии в течение 3 рабочих дней со дня получения требования, в рассматриваемой ситуации ответчик должен был направить уведомление об отклонении представления не позднее окончания третьего рабочего дня.

Как следует из фактических обстоятельств дела, ни ответчик, ни принципал никогда до представления отзыва на исковое заявление не заявляли о том, что требование по банковской гарантии, направленное истцом 13.05.2022, не соответствует Правилам N 758 и условиям банковской гарантии.

Принципал, обращаясь в Верховный суд Сингапура с заявлением об установлении предварительного временного запрета на выплаты по банковской гарантии, обосновывая срочность, указывает на то, что ответчик, 17.05.2022 получивший требование по банковской гарантии, обязан будет произвести по ней выплату не позднее 20.05.2022.

Иными словами, принципал квалифицирует сообщение истца от 13.05.2022 как надлежащее требование по банковской гарантии, соответствующее всем нормам и условиям банковской гарантии.

Более того, принимая во внимание, что Верховным судом Сингапура 19.05.2022 было удовлетворено требование принципала на установление временного предварительного запрета на выплату по банковской гарантии, Верховный Суд Сингапура также признал сообщение от 13.05.2022 в качестве надлежащего требования, соответствующего требованиям права Сингапура и Правил N 758.

Ответчик в сообщении от 20.05.2022, объясняя отказ в выплате по банковской гарантии, сослался на предварительный временный запрет, установленный Верховным судом Сингапура 19.05.2022 и не указал на несоответствие сообщения от 13.05.2022 формальным требованиям, предъявляемым к представлению по банковским гарантиям.

В процессе рассмотрения Верховным судом Сингапура заявления истца об отмене временного предварительного запрета на выплаты по банковской гарантии в позиции от 26.10.2022 ответчик не указывает на несоответствие сообщения от 13.05.2022 формальным требованиям, квалифицирует направление истцом сообщения от 13.05.2022 как надлежащее представление по банковской гарантии и указывает лишь на невозможность выплаты по банковской гарантии в связи с запретом, установленным санкциями Европейского союза, в подтверждение чего просит суд привлечь эксперта по санкционному регулированию, а не по банковским гарантиям, как это было сделано в настоящем деле.

После этого в сообщении SWIFT от 06.12.2022 и в письме от 09.12.2022 ответчик снова в обоснование отказа от исполнения обязанности по банковской гарантии сослался на санкции Европейского союза и ни слова не указал про несоответствие требования от 13.05.2022 Правилам N 758 и банковской гарантии.

Более того, в письме от 09.12.2022 ответчик прямо указывает на то, что письмо истца от 13.05.2022 соответствовало всем нормам Правил N 758 и банковской гарантии, поскольку ответчик указывает: "... наш клиент получил требуемое аутентифицированное платежное требование SWIFT, переданное через его головной офис, только 17 мая 2022 года, а не 13 мая 2022 года...".

Таким образом, в силу прямого указания ст. 24 Правил N 758 ответчик не вправе отказываться от исполнения обязанности по банковской гарантии со ссылкой на то, что "письмо от 13.05.2022 не является требованием по гарантии".

При этом справедливо отмечено, что заключение о содержании права Республики Сингапур, представленное ответчиком, сделано без учета вышеуказанных фактических обстоятельств и не могло быть применено при разрешении настоящего спора, даже если бы право Сингапура подлежало применению при разрешении настоящего спора.

Ссылка ответчика на несоответствие требования по банковской гарантии от 13.05.2022 применимым нормам права и условиям банковской гарантии аналогична обстоятельствам, указанным в гипотезе п. 5 ст. 166 ГК РФ.

С учетом этого, соответствующие доводы ответчика обоснованно отклонены.

Довод ответчика, согласно которому исковые требования не подлежат удовлетворению в связи с наличием в действиях истца признаков злоупотребления правом, был предметом оценки суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонен.

В обоснование своего довода ответчик указал, что поскольку Верховный Суд Сингапура вынес временный предварительный запрет на выплату по банковской гарантии, в действиях истца были установлены признаки недобросовестного поведения.

Между тем, 19.05.2022 Высокий суд Сингапура вынес временный предварительный судебный запрет до принятия окончательного решения по заявлению компании Lummus Technology Heat Transfer B.V. об установлении постоянного судебного запрета.

В отличие от судебного запрета, временный предварительный судебный запрет принимается ex parte, только на основании изучения позиции одной из сторон спора. Судебные акты и основанное на них заключение о содержании права Республики Сингапур, представленное ответчиком, не содержат выводов в отношении причин и условий установления временного предварительного судебного запрета.

С учетом этого, они не могут быть использованы для доказательств причин установления временного предварительного запрета от 19.05.2022.

Довод ответчика о том, что установление временного предварительного запрета на выплаты по банковской гарантии от 19.05.2022 свидетельствует о том, что Верховный суд Сингапура усмотрел признаки недобросовестности в действиях истца, был предметом оценки суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонен.

Помимо этого, 01.12.2022 Верховный суд Сингапура отменил временный судебный запрет и обязал компанию Lummus возместить истцу убытки.

Кроме того, обоснованно отклонен довод ответчика о том, что у истца отсутствовали основания для предъявления требований по банковской гарантии, так как компания Lummus, не допускала нарушения условий договора поставки.

По смыслу п. "а" ст. 5 Правил N 758, гарантия по своей природе не зависит от основной сделки и заявления, а гарант никоим образом не связан и не ограничен такими сделками.

При этом, согласно ст. 2 URDG 758, под заявлением понимается запрос на выдачу гарантии. В Руководстве к правилам, опубликованным за номером 702 Международной торговой палатой (далее - Руководство к правилам), при толковании нормы п. "а" ст. 5 Правил N 758, отдельно обращено внимание на то, что независимость обязательства по гарантии является основополагающим принципом данного вида обязательства. Гарантия представляет собой абстрактное платежное обязательство, независимое от основного договора или других отношений, на которых оно основано.

В п. "а" ст. 5 Правил N 758 также указано, что обязательство гаранта платить по гарантии не зависит от требований или возражений, вытекающих из каких-либо отношений помимо отношений между гарантом и бенефициаром.

В Руководстве к правилам указанная норма разъясняется таким образом, что гарант не имеет права принимать во внимание внешние факты, наступление которых не указано в гарантии.

Гарант должен исполнить требование, даже если между заявителем и бенефициаром не существовало основного договора или если предполагаемый договор между ними был недействителен.

В развитие принципа независимости обязательства из гарантии, в ст. 6 Правил N 758 указано, что гаранты имеют дело с документами, а не с товарами, услугами или работами, к которым документы могут иметь отношение.

При толковании указанного положения в Руководстве к правилам указано, что гарант не вправе устанавливать обстоятельства исполнения обеспечиваемого обязательства, а должен проверить исключительно формальное соответствие представленных документов установленным требованиям.

Таким образом, при разрешении спора из гарантии, обстоятельства, связанные с исполнением основного, обеспечиваемого обязательства, не имеют правового значения.

Аналогичное регулирование предусмотрено действующим российским законодательством.

Обязательство гаранта состоит в уплате денежной суммы по представлению письменного требования бенефициара о платеже и других документов, указанных в гарантиях, которые по своим формальным внешним признакам соответствуют ее условиям. Гарант не вправе выдвигать против осуществления платежа по гарантиям возражения, правом на которые обладает исключительно принципал (по обстоятельствам, связанным с исполнением основного обязательства). В значительном числе дел ВАС РФ и ВС РФ, поддерживая идею независимости гарантии, отказывали гарантам в праве ссылаться на отношения бенефициара и принципала (Постановления Президиума ВАС РФ от 2 октября 2012 г. N 6040/12 и от 24.06.2014 N 3853/14, Определения ВС РФ от 20.05.2015 N 307-ЭС14-4641, от 8.11.2016 N 305-ЭС16-9887, от 25.11.2016 N 305-ЭС16-10078).

В предмет доказывания по спору между бенефициаром и гарантом входит исключительно установление тех обстоятельств, которые подтверждают или опровергают тот факт, что бенефициаром при обращении к гаранту соблюдены условия самой гарантии.

Вместе с тем, судами учтено, что п. 16.7 договора поставки, выражение "... становится недействительной или лишается силы..." означает невозможность получить исполнение по гарантии в связи с запретом, установленным санкционным регулированием.

В письме от 04.05.2022 истец пишет о предстоящей невозможности получить исполнение по гарантии и впоследствии предъявляет требование по гарантии в период, когда санкции Европейского союза еще не запрещали совершать сделки с истцом, то есть до 15.05.2022.

Принимая во внимание, что после опубликования информации о введении санкций Европейского союза, запрещающих выплату денежных средств истцу, банковская гарантия лишалась силы, и компания Lummus не представила заменяющей гарантии, истец в соответствии с п. 16.7 предъявил требования по банковской гарантии, которая в тот момент еще могла быть беспрепятственно исполнена.

Истец не заявлял о недействительности банковской гарантии, и поведение истца нельзя квалифицировать как противоречивое и недобросовестное.

Помимо этого, судом учтено, что, заявляя в марте 2022 о невозможности исполнить обязанность по договору поставки, компания Lummus фактически отказалась от договора, в связи с чем, должна была вернуть авансовый платеж.

Как обоснованно указано судами, основанием для предъявления требования по банковской гарантии является отказ поставщика исполнять обязанности по договору поставки и возвращать авансовый платеж, а не только нарушение ст. 16.7 договора поставки.

Принимая во внимание, что принципал не исполнил обязанность по возврату авансового платежа, при том, что у него отсутствовали основания для удержания соответствующей суммы, судами правомерно указано, что истец правомерно предъявил требование по банковской гарантии, и его исполнение не повлечет возникновение неосновательного обогащения истца.

На основании вышеизложенных обстоятельств, суды делают правильный вывод о том, что у ответчика отсутствуют правовые основания для отказа от исполнения обязанности по банковской гарантии, в связи с чем, требование истца о взыскании задолженности в сумме 5.340.000 евро подлежит удовлетворению.

В связи с тем, что со стороны ответчика имело место нарушение обязательств по банковской гарантии, суды правомерно удовлетворили требование истца о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, в размере 6,95% годовых за период с 21 мая 2022 года по день фактического погашения долга.

Довод ответчика, согласно которому при исчислении в настоящем деле неустойки, не может применяться ставка по процентам за пользование чужими денежными средствами в размере 6,95% годовых, был предметом оценки суда апелляционной инстанции и обоснованно отклонен.

В настоящем деле важно учитывать статус ответчика. Применение к расчету процентов ставок по кредитам, предоставленным нефинансовым организациям, позволит ответчику неправомерно пользоваться денежными средствами на более выгодных условиях. Принимая во внимание, что ответчик является банком, для расчета процентов применению подлежат средневзвешенные процентные ставки по межбанковским кредитам в евро.

На основании вышеизложенных обстоятельств, суды делают правильный вывод об удовлетворении требования истца о взыскании процентов в заявленном истцом размере с учетом его уточнения.

Приведенные в кассационной жалобе доводы не свидетельствуют о нарушении судами первой и апелляционной инстанции материального и процессуального права, а фактически указывают на несогласие с выводами судов, основанными на исследовании имеющихся в деле доказательств, которым судами дана надлежащая правовая оценка, и направлены на переоценку исследованных судами доказательств и установленных обстоятельств, что в силу положений статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не входит в полномочия суда кассационной инстанции.

Суд кассационной инстанции находит выводы суда первой и апелляционной инстанций законными и обоснованными, сделанными при правильном применении норм материального и процессуального права, с установлением всех обстоятельств по делу, имеющих существенное значение для правильного разрешения спора по существу.

Доводы кассационной жалобы, сводящиеся к иной, чем у судов, оценке доказательств, не могут служить основаниями для отмены обжалуемых судебных актов, так как они не опровергают правомерность выводов арбитражных судов и не свидетельствуют о неправильном применении норм материального и процессуального права.

Руководствуясь статьями 284 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Московского округа

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда города Москвы от 31 октября 2023 года, постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 марта 2024 года по делу N А40-19954/2023 оставить без изменения, кассационную жалобу без удовлетворения.

Председательствующий судья

О.В. Каменская

Судьи

А.А. Гречишкин Ю.Л. Матюшенкова