Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 декабря 2010 г. Дело "Светлана Казьмина (Svetlana Kazmina) против Российской Федерации" (жалоба N 8609/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Светлана Казьмина (Svetlana Kazmina)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 8609/04)

Постановление Суда

Страсбург, 2 декабря 2010 г.

По делу "Светлана Казьмина против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 9 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 8609/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Светланой Викторовной Казьминой (далее - заявительница) 3 февраля 2004 г.

2. Интересы заявительницы, которой была предоставлена юридическая помощь, представлял Е. Селюков, адвокат, практикующий в г. Краснодаре. Власти Российской Федерации были первоначально представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук, а впоследствии Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница, в частности, жаловалась на условия ее предварительного заключения, перевозки в суд и содержания там, чрезмерную длительность ее предварительного заключения и отсутствие судебной проверки этого вопроса, а также на чрезмерную длительность разбирательства.

4. 15 сентября 2006 г. председатель Первой Секции коммуницировал властям Российской Федерации жалобу на нарушение пунктов 3 и 4 статьи 5 и пункта 1 статьи 6 Конвенции, и (в соответствии с бывшим пунктом 3 статьи 29 Конвенции) было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Позднее, 2 июня 2009 г., сторонам было предложено представить дополнительные объяснения с точки зрения статьи 3 Конвенции.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась в 1971 году и проживает в Краснодарском крае.

A. Задержание заявительницы, последующее заключение под стражу и осуждение

7. 18 мая 1999 г. заявительница была задержана по подозрению в мошенничестве. 18 декабря 1999 г. она была отпущена под залог.

8. 14 марта 2000 г. уголовное дело поступило в Ростовский областной суд, который начал судебное разбирательство против заявительницы и четырех других лиц.

9. 13 июня 2000 г. Ростовский областной суд признал заявительницу виновной в мошенничестве и вымогательстве и приговорил ее к пяти годам лишения свободы условно. Однако 2 ноября 2000 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил приговор в порядке надзора и возвратил дело на новое рассмотрение.

10. 14 мая 2001 г. Ростовский областной суд признал заявительницу виновной в мошенничестве, вымогательстве, грабеже, похищении человека и краже и приговорил ее к семи с половиной годам лишения свободы. Она была заключена под стражу в зале суда.

11. 16 января 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил приговор от 14 мая 2001 г. в порядке надзора и направил дело на новое рассмотрение. Заявительница была оставлена под стражей в ожидании приговора суда по уголовному делу против нее.

12. 1 июля 2002 г. Ростовский областной суд продлил срок содержания заявительницы под стражей до 1 октября 2002 г. Он указал следующее:

"Подсудимые [заявительница и еще четыре лица] обвиняются в похищении человека, незаконном лишении свободы, незаконном проникновении в помещение и других преступлениях.

Они содержались под стражей: ...[заявительница] - с 18 мая 1999 г.

Прокурор ходатайствовал о продлении срока содержания под стражей на три месяца.

Рассмотрев ходатайство прокурора и заслушав участников разбирательства, суд находит необходимым продлить срок содержания подсудимых под стражей на три месяца, то есть до 1 октября 2002 г. включительно, в связи с тем, что они обвиняются в совершении нескольких тяжких и особо тяжких преступлений.

В соответствии со статьями 255 и 256 Уголовно-процессуального кодекса России срок содержания подсудимых под стражей продлен на три месяца, то есть с 1 июля 2002 г. до 1 октября 2002 г.".

13. 6 ноября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил без изменения постановление о продлении срока, найдя его достаточно обоснованным.

14. 1 октября и 31 декабря 2002 г., 31 марта, 26 июня, 25 сентября и 15 декабря 2003 г. Ростовский областной суд продлевал срок содержания заявительницы под стражей до 1 января, 31 марта, 30 июня, 26 сентября, 25 декабря 2003 г. и 15 марта 2004 г., соответственно. Формулировка этих решений была идентична формулировке постановления от 1 июля 2002 г.

15. Заявительница обжаловала каждое из вышеупомянутых постановлений о продлении срока содержания под стражей в Верховном Суде Российской Федерации, утверждая, что они являются недостаточно обоснованными, и что суд не принял во внимание ее личную ситуацию. 12 февраля, 14 мая, 16 июля, 16 октября и 24 декабря 2003 г. и 31 марта 2004 г., соответственно, Верховный Суд Российской Федерации оставлял указанные постановления без изменения.

16. 19 февраля 2004 г. Ростовский областной суд продлил срок заключения обвиняемых до 19 мая 2004 г., ссылаясь на тяжесть предъявленных им уголовных обвинений. Заявительница обжаловала продление срока в Верховном Суде Российской Федерации.

17. 10 марта 2005 г., то есть после того, как областной суд признал заявительницу виновной (см. § 19 настоящего Постановления), Верховный Суд Российской Федерации прекратил разбирательство по жалобе заявительницы, так как она к тому времени была осуждена областным судом. Ни заявительница, ни ее адвокат не были вызваны на это заседание.

18. Что касается судебного разбирательства в период с 27 февраля 2002 г. до 25 февраля 2004 г., заседания откладывались не менее 42 раз: по ходатайствам заявительницы и других подсудимых для ознакомления с материалами дела и протоколами судебных заседаний, по ходатайству заявительницы и других подсудимых о замене их представителей для ознакомления новых представителей с материалами дела, в связи с болезнью представителей подсудимых и невозможностью их явки в судебное заседание, а также из-за болезней заявительницы и других подсудимых или вследствие жалоб, поданных в связи с состоянием их здоровья. Один раз слушание было отложено, поскольку власти не доставили подсудимых в суд.

19. 17 мая 2004 г. областной суд признал заявительницу виновной в нескольких эпизодах мошенничества, нескольких эпизодах похищения человека, вымогательстве, краже и грабеже и приговорил ее к пяти годам лишения свободы.

20. Заявительница подала жалобу. Она жаловалась, в частности, на то, что народные заседатели участвовали в разбирательстве незаконно. Законодательство было изменено, и после 1 января 2004 г. народные заседатели больше не могли быть допущены к участию в отправлении правосудия.

21. 10 марта 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел кассационную жалобу и отклонил ее как необоснованную. Что касается доводов заявительницы о предположительно незаконном составе суда, Верховный Суд установил, что разбирательство началось до 1 января 2004 г., и что участие двух народных заседателей в вынесении обвинительного приговора соответствовало принципу непрерывности осуществления правосудия.

B. Условия содержания заявительницы под стражей

1. Условия содержания в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону

22. С 25 мая по 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г. заявительница содержалась в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону (следственный изолятор ИЗ-61/1 Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Ростовской области). В течение этого периода заявительница содержалась в следующих камерах:

(a) N 181 размером 25,5 кв. м, рассчитанная на шесть заключенных;

(b) N 183 размером 32,2 кв. м, рассчитанная на восемь заключенных;

(c) N 185 размером 19,2 кв. м, рассчитанная на четырех заключенных; и

(d) N 189 размером 27,9 кв. м, рассчитанная на шесть заключенных.

(a) Версия властей Российской Федерации

23. Число заключенных, содержавшихся одновременно с заявительницей, не превышало количество мест, на которое были рассчитаны камеры.

24. В каждой из камер заявительница имела индивидуальную кровать и была обеспечена постельными (матрас, подушка, одеяло, две простыни и две наволочки) и столовыми принадлежностями (ложка, кружка и тарелка).

25. В каждой из камер было застекленное окно размером 1,2 х 0,9 м с легкодоступными для заключенных вентиляционными отверстиями. Доступ к свежему воздуху и дневному свету не был ограничен. Уровень естественного освещения соответствовал установленным санитарным нормам и позволял заключенным читать и писать.

26. Металлические экраны с окон были удалены в декабре 2002 года.

27. Камеры освещались лампами накаливания в 100 ватт с 6.00 до 22.00. В ночное время камеры освещались окрашенными лампами в 40 ватт. Дежурное освещение не мешало заключенным спать.

28. Все камеры проветривались при помощи работающей вытяжной вентиляции. Кроме того, обеспечивалась естественная вентиляция камер через форточки.

29. Камеры также были оборудованы отопительной системой. Средняя температура зимой в них не опускалась ниже +19°С, а средняя летняя температура не поднималась выше +23°С.

30. Заявительница получала питание надлежащего качества и в количестве, соответствующем установленным правовым нормам.

31. Заявительница получала адекватную медицинскую помощь. Она содержалась отдельно от заключенных, болевших туберкулезом, другими инфекционными и кожными заболеваниями. Она регулярно проходила медицинские осмотры и, по ее просьбам, ей оказывалась необходимая медицинская помощь. Заявительница никогда не жаловалась администрации ИЗ-61/1 на предполагаемую неадекватность лечения, которое ей оказывалось.

32. В поддержку своих утверждений власти Российской Федерации предоставили несколько справок начальника ИЗ-61/1, датированных июлем 2009 года, и недатированных объяснений тюремных надзирателей. Власти Российской Федерации также представили документы, подтверждающие уничтожение журналов покамерного размещения ИЗ-61/1 в 2006-2007 годах в связи с истечением трехлетнего срока их хранения.

(b) Версия заявительницы

33. Камеры, в которых содержалась заявительница, были постоянно переполнены. В камере N 181 содержались 14-17 заключенных одновременно, в камере N 183 - 60-70, в камере N 185 - 10-12, и в камере N 189 - 15-26 человек. Заключенные должны были меняться, чтобы спать.

34. На маленьких окнах в камерах в 2003 году еще находились металлические экраны, которые препятствовали проникновению в камеры дневного света и свежего воздуха.

35. Расположение коек в два ряда оставляло для заключенных очень мало пространства для передвижения и доступа к дневному свету. Искусственное освещение было включено круглосуточно, что мешало заявительнице спать.

36. Большую часть времени вентиляционная система не работала. Отопление было также не- удовлетворительным, камеры - очень холодными и сырыми, воздух - спертым из-за запахов от табака, грязного белья и туалета.

37. Камеры кишели насекомыми. Однако никаких мер в этом отношении администрация изолятора не предпринимала.

38. Туалет в углу камеры, в котором не было системы слива и не имелось крышки, был поднят выше уровня пола и отделен перегородкой высотой 1,1 м от раковины, но не от жилого пространства камеры. Он всегда был занят и не обеспечивал возможности находиться там в уединении.

39. У заявительницы никогда не было личных средств гигиены и туалетных принадлежностей.

40. Ежедневный продовольственный рацион был неудовлетворительным по качеству и скудным по количеству.

41. Тюремный двор был переполнен и не оборудован средствами для физических упражнений. Стены двора были покрыты "шубой": специальным абразивным покрытием, чтобы заключенные не прислонялись к ним. Сверху они были оборудованы металлическими шипами.

42. Заявительнице было разрешено один раз в неделю принимать душ. В этот день ей не позволялось выходить на прогулку.

43. Заявительница жаловалась, что ее здоровье значительно ухудшилось за время пребывания в ИЗ-61/1. Она утверждала, что на протяжении девяти месяцев среди медицинского персонала изолятора отсутствовал гинеколог, что препятствовало своевременной консультации со специалистом. После ее освобождения у нее диагностировали множество болезней, которых у нее не было до содержания в ИЗ-61/1, включая хронический пиелонефрит, хронический бронхит, нейроциркуляторную дистонию, заболевание щитовидной железы, гинекологическое заболевание и разрушение зубов.

44. В доказательство своих утверждений заявительница представила письменные показания трех ее бывших сокамерниц С., К. и Ч. Они утверждали, в частности, что в 2000-2005 годах в камере N 189, в которой их содержали совместно с заявительницей и которая имела площадь примерно 20 кв. м, в разное время содержалось одновременно от 15 до 26 заключенных. Сокамерницы также утверждали, что они и другие заключенные спали посменно.

45. Власти Российской Федерации не оспаривали тот факт, что бывшие сокамерницы заявительницы содержались в том же изоляторе в тот же период, что и заявительница.

2. Условия перевозки в здание суда и содержания в нем

(a) Версия властей Российской Федерации

46. Помимо ссылок на общую часть национального законодательства, регулирующего перевозку заключенных, власти Российской Федерации не дали конкретных объяснений относительно условий перевозки и содержания заявительницы в камерах Ростовского областного суда.

47. Однако власти Российской Федерации указали, что заявительницу обеспечивали питанием (сухим пайком и горячей едой) в дни, когда она доставлялась в здание суда. Они ссылались на документ от 17 июля 2009 г., составленный начальником изолятора ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону.

(b) Версия заявительницы

48. Заявительница доставлялась из изолятора в здание суда около 175 раз в течение трех лет.

49. В дни разбирательства в суде она рано утром переводилась из своей камеры в так называемую сборную камеру, совместно с другими заключенными, у которых были назначены слушания на этот же день. "Сборные камеры" были темные, сырые и зловонные, без окон, вентиляции и отопления. Они не были оборудованы ни туалетами, ни умывальниками. Затем заявительницу сажали в фургон для перевозки заключенных.

50. Заявительницу перевозили в индивидуальном отсеке фургона размером 0,5 кв. м. Часто ей приходилось делить этот отсек с другим заключенным, и они должны были меняться, чтобы сидеть на коленях друг у друга.

51. В фургоне было очень холодно зимой и душно летом. Возможность пользования туалетом отсутствовала.

52. В каждом случае перевозка в здание суда и обратно занимала несколько часов. В фургон собирали заключенных из других изоляторов и по пути делали остановки у зданий других судов.

53. В здании суда заявительница содержалась в маленькой, грязной, тускло освещенной камере без окон, размером 1 кв. м. В камере не было ни вентиляции, ни отопления. Заявительница должна была обращаться к надзирателям, чтобы ее отвели в туалет.

54. В те дни, когда проводились слушания, заявительнице не предоставляли никакой еды, поскольку ее забирали из камеры до завтрака и возвращали в камеру после обеда. Ей не выдавали продуктов, чтобы она могла взять их с собой в здание суда. Также она не видела, чтобы другие заключенные принимали пищу.

55. Бывшие сокамерницы заявительницы С., К., и Ч. подтвердили эти утверждения.

II. Применимое национальное законодательство

56. Краткий обзор применимого национального законодательства, регулирующего различные аспекты содержания под стражей, разбирательств в отношении его законности, пределов сроков проведенных судебных разбирательств и условий содержания под стражей, содержится в Постановлении Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, §§ 56-80.

III. Применимые международные документы

57. Применимые международные документы относительно общих условий в российских исправительных учреждениях и условий содержания женщин изложены в Постановлении Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) (жалоба N 7064/05, §§ 51-53* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

58. Заявительница жаловалась на предположительно ужасающие условия ее содержания в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону и на условия ее транспортировки и содержания под стражей в Ростовском областном суде. Она ссылалась на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

59. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявительницы в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону и условия ее перевозки в здание суда и содержания там под стражей соответствовали требованиям национального законодательства и статье 3 Конвенции. Власти Российской Федерации не предоставили полную информацию о количестве лиц, содержавшихся одновременно с заявительницей в каждой камере, в связи с уничтожением регистрационной документации по окончании срока ее хранения. Власти утверждали, тем не менее, что, несмотря на переполненность изолятора ИЗ-61/1 в 2001-2005 годах, женские камеры не были переполнены в связи с малым числом женщин-заключенных в период, относящийся к обстоятельствам дела.

60. Заявительница оспорила описание властями Российской Федерации условий своего содержания в изоляторе ИЗ-61/1 как неточное с точки зрения фактов. Ссылаясь на упоминавшееся выше дело "Мамедова против Российской Федерации", § 53, она подчеркнула, в частности, что национальные власти систематически не придают значения многим вопросам гигиены и здоровья, не учитывая, что потребности женщин-заключенных значительно отличаются от потребностей мужчин-заключенных. Далее заявительница отметила, что доводы властей Российской Федерации в отношении ее перевозки и содержания в Ростовском областном суде были приведены без учета этой специфики.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

61. Европейский Суд отмечает, что заявительница содержалась в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону на протяжении двух периодов: с 25 мая до 8 декабря 2001 г. и с 11 февраля 2002 г. до 17 мая 2005 г.

62. Что касается первого периода, жалоба заявительницы была подана с нарушением шестимесячного срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

63. Что касается второго периода, Европейский Суд считает, что жалоба заявительницы не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

64. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы обращение рассматривалось как унижающее достоинство или бесчеловечное в значении статьи 3 Конвенции, оно должно достигать минимальной степени суровости (см. Постановление Европейского Суда по делу "Прайс против Соединенного Королевства" (Price v. United Kingdom), жалоба N 33394/96, § 24, ECHR 2001-VII). При оценке условий содержания под стражей следует учитывать совокупное влияние этих условий, а также конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II).

(a) Условия содержания заявительницы в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону

65. Европейский Суд отмечает, что в данном деле стороны оспаривали большинство аспектов, касающихся условий содержания заявительницы под стражей. Однако Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого и любого утверждения, поскольку усматривает нарушение статьи 3 Конвенции на основании представленных ему фактов, которые не опровергнуты государством-ответчиком.

66. В целом, соглашаясь в вопросе размера камер, стороны оспаривают число заключенных, содержавшихся в них совместно с заявительницей. В то время, как власти Российской Федерации заявляли, что заявительница всегда имела около 4 кв. м личного пространства в каждой камере, заявительница утверждала, что количество лиц, содержавшихся в камере, значительно превышало ее проектную вместимость, и что заключенные вынуждены были спать по очереди.

67. Европейский Суд отмечает, что в определенных случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, которая может убедительно подтвердить или опровергнуть данные о нарушении статьи 3 Конвенции, и что уклонение государства-ответчика от представления такой информации в отсутствие удовлетворительного объяснения может повлечь вывод об обоснованности утверждений заявительницы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 113, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), и Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

68. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в своих объяснениях относительно количества заключенных ссылались на показания начальника изолятора ИЗ-61/1 и надзирателей. Европейский Суд указывает, что утверждения по данному вопросу не подкреплялись никакой первичной тюремной документацией, так как она была уничтожена до коммуницирования соответствующей жалобы государству-ответчику в 2009 году (см. §§ 4, 33 и 59 настоящего Постановления). Даже если национальные власти проявляли заботливость при хранении первичной тюремной документации и непредставление этой документации надлежащим образом объяснено (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Щербаков против Российской Федерации" (Shcherbakov v. Russia), жалоба N 23939/02, § 77, и Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2009 г. по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia), жалоба N 11982/02, § 102 Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)), Европейский Суд не может принять объяснения различных должностных лиц изолятора как достаточно определенные, так как они, по-видимому, основаны на личных воспоминаниях, а не на объективных данных (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Овчинников против Российской Федерации" (Ovchinnikov v. Russia), жалоба N 9807/02, § 70, Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.), и Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)).

69. Принимая во внимание принципы, изложенные в § 64 настоящего Постановления, а также тот факт, что власти Российской Федерации не представили убедительной относимой информации, Европейский Суд рассмотрит вопрос о предполагаемой переполненности камер на основании утверждений заявительницы, подкрепленных показаниями ее бывших сокамерниц, которые не были опровергнуты властями Российской Федерации.

70. Как утверждает заявительница, лица, находящиеся в камерах в ИЗ-61/1, располагали менее чем 1 кв. м личного пространства (см. § 33 настоящего Постановления). Число заключенных в камерах ИЗ-61/1 превышало количество имеющихся в распоряжении коек. Следовательно, заключенные, включая заявительницу, были вынуждены пользоваться общими спальными местами, отдыхая по очереди. Заявительница провела в таких условиях три года и три месяца.

71. Европейский Суд напоминает, что независимо от причин переполненности камер государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения не возникали (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации, § 63, и Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 37* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)).

72. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", §§ 33 и последующие, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 104 и последующие, Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, §§ 44 и последующие* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новосёлов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 и последующие, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда за 2002 год".)).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Номер названного Постановления Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia) следует читать как "47095/991"

73. Европейский Суд также неоднократно устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с необеспечением заключенных достаточным личным пространством в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону в период с 1998 по 2005 год (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", §§ 92-101, Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Бахмутский против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 88-97* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), и Постановление Европейского Суда от 8 октября 2009 г. по делу "Бордиков против Российской Федерации" (Bordikov v. Russia), жалоба N 921/03, §§ 55-64).

74. Принимая во внимание прецедентную практику, имеющуюся по данному вопросу, и предоставленные ему материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо доказательств или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов.

75. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявительницы в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону, которые Европейский Суд признает бесчеловечными и унижающими достоинство в значении статьи 3 Конвенции.

(b) Условия перевозки заявительницы в Ростовский областной суд и содержания там под стражей

76. Европейский Суд прежде всего отмечает, что основу жалобы заявительницы составляют доводы об условиях ее перевозки и содержания в камерах здания суда, а также о голодании в дни судебных заседаний.

77. Что касается перевозки и содержания в здании суда, Европейский Суд отмечает, что кроме общих ссылок на то, что перевозка и содержание заявительницы в Ростовском областном суде соответствовали применимому национальному законодательству (см. §§ 46 и 59 настоящего Постановления), власти Российской Федерации не предоставили никакой подробной информации ни о размере отсеков тюремного фургона, его физических характеристиках и вместимости, ни о времени, затраченном на перевозку, а также сведений о камерах конвойного помещения, в которых заявительница содержалась в здании суда: их размер, число заключенных, находившихся там совместно с заявительницей, доступность туалета и питьевой воды и так далее. Также они не оспорили подробного описания заявительницей этих условий (см. §§ 50-53 настоящего Постановления) или показаний бывших сокамерниц заявительницы, поддерживающих доводы заявительницы (см. § 55 настоящего Постановления). В отсутствие комментариев со стороны властей Российской Федерации Европейский Суд склонен принять версию заявительницы о том, что в дни слушаний в суде она перевозилась и содержалась в камерах Ростовского областного суда в стесненных условиях без соответствующего освещения, вентиляции или отопления и имела доступ к туалету только в сопровождении надзирателя (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), жалоба N 3811/02, § 107, Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, § 57* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.), и Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia), жалоба N 3522/04, § 63* (* Там же. N 2/2009.)).

78. Кроме того, представляется, что в день транспортировки в суд заявительница не получала полноценного питания. Власти Российской Федерации не оспаривали тот факт, что заявительница в дни судебных заседаний покидала место заключения до завтрака и не возвращалась до окончания обеда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Денисенко против Российской Федерации", § 108, с дополнительными ссылками). Хотя власти Российской Федерации представили справку начальника изолятора в отношении того, что заявительница получала сухой паек и горячую еду в дни, когда она доставлялась в здание суда, не было представлено доказательств доступности необходимых условий в камерах областного суда для подогрева и приема пищи (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салманов против Российской Федерации", § 64, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации", § 58).

79. Таким образом, в настоящем деле во множестве случаев и на протяжении почти семи лет (см. § 48 настоящего Постановления) заявительница транспортировалась и содержалась в камерах Ростовского областного суда в недопустимых условиях без предоставления ей соответствующего питания. Такое обращение имело место во время судебного разбирательства, когда ей особенно была нужна способность к сосредоточенности и умственной деятельности, и чередовалось с содержанием в изоляторе, которое Европейский Суд находит бесчеловечным и унижающим достоинство обращением. Европейский Суд полагает, что вышеизложенные доводы в совокупности позволяют сделать вывод о том, что бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, которому подверглась заявительница, превысило минимальный уровень суровости, требуемый для установления того, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

80. Заявительница жаловалась со ссылкой на пункт 3 статьи 5 Конвенции на то, что длительность ее предварительного заключения нарушала требования разумного срока. Пункт 3 статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый задержанный и заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи должен предстать перед судом в течение разумного времени или должен быть освобожден до суда...".

A. Доводы сторон

81. Власти Российской Федерации утверждали, что продление срока содержания заявительницы под стражей было необходимо в связи с особой тяжестью предъявленных ей обвинений, отсутствием у нее постоянного места жительства и объявлением ее в федеральный розыск на одной из стадий предварительного следствия.

82. Заявительница возражала, что в период с декабря 1999 года, когда она была освобождена под залог, по май 2001 года, когда ее повторно заключили под стражу, она не совершала никаких преступлений и исполняла свою обязанность являться в органы следствия и суд. Однако спустя приблизительно три года после этого она была заключена под стражу только на основании тяжести выдвинутых против нее обвинений. Ни на одной стадии разбирательства национальные власти не учитывали ее личную ситуацию.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

83. Европейский Суд прежде всего напоминает, что при разрешении вопроса о длительности предварительного заключения в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции период, который должен приниматься во внимание, начинается в день, когда обвиняемый заключен под стражу, и оканчивается в день, когда по предъявленному обвинению вынесено решение, хотя бы только судом первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, § 91* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.), Постановление Европейского Суда от 30 ноября 2004 г. по делу "Кляхин против Российской Федерации" (Klyakhin v. Russia), жалоба N 46082/99, § 57* (* Там же. N 7/2005.), и Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 145 и 147, ECHR 2000-IV).

84. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что с учетом существенной связи между пунктом 3 статьи 5 Конвенции и подпунктом "с" пункта 1 той же статьи лицо, осужденное судом первой инстанции, не может рассматриваться в качестве задержанного с целью его доставки в компетентный орган по обоснованному подозрению в совершении преступления, как указано в упомянутом положении. На него распространяется ситуация, предусмотренная подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции, допускающая "законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 93, и Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudfa v. Poland), жалоба N 30210/96, § 104, ECHR 2000-XI).

85. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявительница впервые была заключена под стражу 18 мая 1999 г. и отпущена под залог 18 декабря 1999 г. Этот период заключения заявительницы, прерванный ее освобождением и закончившийся более чем за шесть месяцев до подачи заявительницей жалобы 3 февраля 2004 г., не должен приниматься во внимание. Заявительница была впоследствии заключена под стражу 14 мая 2001 г., после того, как Ростовский областной суд вынес ей приговор. Она оставалась под стражей до отмены приговора Верховным Судом Российской Федерации 16 января 2002 г. Следовательно, период с 14 мая 2001 г. до 16 января 2002 г. регулируется подпунктом "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции и, таким образом, должен быть также исключен из рассмотрения Европейского Суда. Соответственно, период, который должен быть принят во внимание в настоящем деле, начался 16 января 2002 г. и окончился 17 мая 2004 г., когда заявительнице был повторно вынесен обвинительный приговор. Этот период составляет два года и четыре месяца.

86. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

87. Европейский Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения о том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Европейский Суд должен в этом случае установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также в том, что национальные власти проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 152 и 153).

88. Существует презумпция в пользу освобождения. Как неоднократно указывал Европейский Суд, часть 2 пункта 3 статьи 5 Конвенции не дает судебным органам возможности выбора между доставкой обвиняемого к судье в течение разумного срока или его освобождением до суда. До признания его виновным обвиняемый должен считаться невиновным, и цель рассматриваемого положения заключается в том, чтобы обеспечивать его временное освобождение, как только его содержание под стражей перестает быть разумным (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Кастравец против Молдавии" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, § 30, Постановление Большой Палаты по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-... , Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83, и Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймейстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 4, Series A, N 8).

89. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что заключение заявительницы под стражу было оправдано обоснованным подозрением о ее участии в совершении нескольких преступлений. Вместе с тем со временем наличия обоснованного подозрения самого по себе уже недостаточно. Соответственно, национальные власти были обязаны проанализировать во всех подробностях личную ситуацию заявительницы и привести определенные причины для содержания ее в заключении.

90. Европейский Суд отмечает, что в период с января до июля 2002 года национальный суд содержал заявительницу под стражей без указания каких-либо конкретных оснований (см. § 11 настоящего Постановления). В дальнейшем, в период с июля 2002 года до мая 2004 года, суд продлевал срок заключения заявительницы восемь раз. Обоснованием продления ее содержания под стражей являлось только то, что она обвинялась в совершении "тяжких" и "особо тяжких" преступлений (см., в частности, §§ 12, 14 и 16 настоящего Постановления).

91. Европейский Суд неоднократно указывал, что хотя тяжесть предъявленных обвинений или приговора имеют значение при оценке угрозы того, что обвиняемый совершит побег или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения, с учетом только тяжести обвинения. Основанием для продолжения содержания под стражей не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации", жалоба N 72967/01, § 101* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 102, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 180, и Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, § 81).

92. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что заявительница не имела постоянного места прописки и была объявлена в розыск. Однако Европейский Суд указывает, что решения о продлении срока содержания под стражей в соответствующий период не содержат упоминания вышеуказанных обстоятельств. Таким образом, он считает не установленным существование указанных рисков.

93. В итоге, Европейский Суд находит, что решения национальных властей не были основаны на изучении всех относимых обстоятельств. Особую озабоченность Европейского Суда вызывает то, что российские власти постоянно использовали краткую стереотипную формулировку для обоснования продления содержания заявительницы под стражей. Европейский Суд также отмечает, что национальные власти, используя одну и ту же формулировку, одновременно продлевали содержание под стражей заявительницы и других подсудимых. С точки зрения Европейского Суда, подобный подход сам по себе несовместим с гарантиями, воплощенными в пункте 3 статьи 5 Конвенции, насколько он допускает длительное содержание под стражей группы лиц без обособленной оценки оснований содержания под стражей или соблюдения требований "разумного срока" в отношении каждого отдельного представителя группы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 144, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бахмутский против Российской Федерации", § 141, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Алексей Макаров против Российской Федерации" (Aleksey Makarov v. Russia), жалоба N 3223/07, § 53* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.), Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia), жалоба N 7649/02, § 45* (* Там же. N 7/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", § 76* *( Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01 (опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006) упоминается в тексте настоящего Постановления впервые (прим. переводчика).), и Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.)).

94. Следовательно, Европейский Суд находит, что, не указав конкретных относящихся к делу фактов и исходя в основном из тяжести предъявленных обвинений, власти продлевали срок содержания заявительницы под стражей по основаниям, которые не могут считаться "достаточными". При таких обстоятельствах нет необходимости проверять, осуществлялось ли разбирательство "с надлежащей тщательностью".

95. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

96. Заявительница жаловалась со ссылкой на пункт 4 статьи 5 Конвенции на то, что она была лишена права на эффективную судебную проверку ее жалобы на постановление о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля 2004 г. Заявительница также жаловалась со ссылкой на ту же статью на то, что разбирательство в Верховном Суде Российской Федерации, с помощью которого она оспаривала постановление о продлении срока ее содержания под стражей, не было справедливым, так как она не имела возможности присутствовать на заседаниях.

Пункт 4 статьи 5 Конвенции предусматривает:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

97. Власти Российской Федерации указывали, что жалоба заявительницы на постановление о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля 2004 г. была получена Ростовским областным судом 27 февраля 2004 г. Однако по неизвестным причинам она не была отправлена в Верховный Суд своевременно. В результате это случилось только после того, как заявительница была осуждена, 10 марта 2005 г., и, соответственно, рассмотрение жалобы заявительницы было прекращено. Национальные власти признали, что такая последовательность событий "не соответствует полностью требованиям [национального] уголовно-процессуального законодательства". Тем не менее, по их мнению, постановление от 10 марта 2005 г. не нарушало прав заявительницы, так как в это же время Верховный Суд рассматривал жалобу заявительницы в отношении обвинений против нее и исследовал все доводы, касающиеся предполагаемых нарушений правил уголовного судопроизводства. Следовательно, нарушения прав заявительницы, предусмотренных пунктом 4 статьи 5 Конвенции, не было допущено.

98. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

99. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Соответственно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что ранее он рассматривал жалобу на неэффективность судебной проверки постановления о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля 2004 г. в делах соподсудимых заявительницы и установил, что прекращение рассмотрения жалобы заявителей в отношении продления срока заключения 19 февраля 2004 г. составляет нарушение их прав, предусмотренных пунктом 4 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", §§ 148-158, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бахмутский против Российской Федерации", §§ 144-148). В последнем деле власти Российской Федерации прямо признали нарушение.

101. Учитывая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода. Следовательно, он заключает, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

102. Что касается жалобы на процессуальные нарушения при разбирательстве в Верховном Суде Российской Федерации 10 марта 2005 г., в результате которого рассмотрение жалобы заявительницы было прекращено, Европейский Суд находит, что, поскольку установлено нарушение прав заявительницы на судебную проверку решения о ее содержании под стражей, нет необходимости рассматривать вопрос о том, были ли доступны в данном разбирательстве процессуальные гарантии пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. по аналогии Постановление Европейского Суда по делу "Рябых против Российской Федерации" (Ryabykh v. Russia), жалоба N 52854/99, § 59, ECHR 2003-IX* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2003 год".)).

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в отношении длительности разбирательства

103. Заявительница жаловалась на то, что длительность уголовного разбирательства против нее была несовместима с требованием "разумного срока", предусмотренным пунктом 1 статьи 6 Конвенции, в соответствующей части устанавливающим следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок... судом...".

A. Доводы сторон

104. Власти Российской Федерации утверждали, что некоторые задержки разбирательства были вызваны обстоятельствами, не зависящими от участников (болезнь подсудимых и их представителей), а некоторые были вызваны обстоятельствами, не зависящими от национальных властей (такими как назначение подсудимыми новых представителей и ознакомление новых представителей подсудимых с материалами дела). Заявительница и другие подсудимые использовали все средства правовой защиты и должны отдавать себе отчет в том, что это повлекло задержки разбирательства. Соответственно, национальные власти не могут нести ответственность, и отсутствовали нарушения прав заявительницы на разбирательство ее дела в разумный срок, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

105. Заявительница отметила, что разбирательство продолжалось около шести лет. В этот период национальный суд трижды выносил приговор, который дважды признавался незаконным и отменялся. Заявительница не может нести ответственность за использование преимуществ, которые национальное законодательство гарантирует при защите ее интересов.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

106. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Период, который должен быть принят во внимание

107. Европейский Суд напоминает, что период, который должен приниматься во внимание при оценке длительности уголовного разбирательства, начинается со дня, когда лицо было "обвинено" в самостоятельном смысле этого понятия. Он оканчивается в тот день, когда обвинение было окончательно разрешено или когда уголовное разбирательство прекращено (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, § 81* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)). "Обвинение" для целей пункта 1 статьи 6 Конвенции может быть определено как "официальное уведомление лица компетентным органом о предположении о том, что указанное лицо совершило преступление", это определение также соответствует критерию, заключающемуся в определении того, "было ли на положение [подозреваемого] оказано существенное воздействие" (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 1980 г. по делу "Девер против Бельгии" (Deweer v. Belgium), § 46, Series A, N 35).

108. В настоящем деле период, который должен приниматься во внимание, начался с даты задержания заявительницы 18 мая 1999 г., когда ей впервые было предъявлено "обвинение". Указанный период окончился 10 марта 2005 г., когда вынесенный заявительнице обвинительный приговор вступил в силу. Отсюда следует, что период, который должен приниматься во внимание, продолжался пять лет и девять месяцев и 24 дня. Этот период охватывает стадии следствия и рассмотрения дела судами двух инстанций, первой и кассационной.

(b) Разумность длительности разбирательства

109. Европейский Суд напоминает, что разумность срока разбирательства должна оцениваться с учетом конкретных обстоятельств дела и критериев, выработанных в прецедентной практике Европейского Суда, в частности, сложности дела, поведения заявителя и компетентных органов. В последнем аспекте значение разбирательства для заявителя также должно приниматься во внимание (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Коршунов против Российской Федерации" (Korshunov v. Russia), жалоба N 38971/06, § 70* (* Там же. N 4/2008.), Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 95* (* Там же. N 9/2006.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 86).

110. Власти Российской Федерации не утверждали, что уголовное разбирательство против заявительницы было сложным. Европейский Суд также не усматривает причин считать, что оно являлось таковым.

111. Что касается поведения заявительницы, Европейский Суд отмечает, что рассмотрение дела несколько раз откладывалось по ходатайству заявительницы (см. § 18 настоящего Постановления). Однако заявительница не может нести ответственность за отложения, которые были ей необходимы для ознакомления с материалами дела и протоколами судебных заседаний и для замены представителей, чью работу она считала неэффективной. Заявительница была вправе использовать все средства, предусмотренные национальным законодательством для ее защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 88, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации", § 129). Кроме того, Европейский Суд полагает, что задержки, вызванные неявкой представителя заявительницы на разбирательство, несопоставимы с общей продолжительностью разбирательства.

112. Обращаясь к поведению национальных властей, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили удовлетворительного объяснения значительным периодам бездействия со стороны национального суда, когда он приступал к рассмотрению жалоб заявительницы на обвинительные приговоры от 13 июня 2000 г., 14 мая 2001 г. и 17 мая 2004 г. В этой связи Европейский Суд отмечает, что рассматриваемые периоды составляли пять, восемь и десять месяцев, соответственно, и что их общая продолжительность задержала разбирательство почти на два года.

113. С учетом вышеизложенного и того, что заявительница содержалась под стражей в течение всего соответствующего периода разбирательства, а также значения этого вопроса для заявительницы, Европейский Суд полагает, что длительность разбирательства в настоящем деле не отвечала требованию "разумного срока".

114. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

115. Наконец, заявительница жаловалась со ссылкой на статью 5 Конвенции на свое задержание 18 мая 1999 г. и содержание под стражей с 18 мая до 18 декабря 1999 г., со ссылкой на статью 6 Конвенции на состав суда, который вынес ей обвинительный приговор 17 мая 2004 г., и на пристрастность некоторых судей, которые участвовали в кассационном производстве. Она также жаловалась со ссылкой на статью 8 Конвенции на то, что ее длительное заключение лишало ее возможности заботиться о дочери и престарелых родителях.

116. Однако с учетом представленных ему материалов и насколько данные жалобы относятся к его компетенции Европейский Суд не усматривает признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных в Конвенции и Протоколах к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

117. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

118. Заявительница требовала 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного вышеупомянутыми нарушениями ее прав.

119. Власти Российской Федерации полагали, что ее требование является чрезмерным, и что установление нарушения было бы достаточной справедливой компенсацией.

120. Европейский Суд отмечает, что он установил в настоящем деле совокупность серьезных нарушений. Заявительница три года и три месяца содержалась под стражей в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях. Ее содержание под стражей не имело достаточных оснований и было чрезмерно длительным. Она не пользовалась правом эффективной проверки ее длительного содержания под стражей и правом на рассмотрение дела в разумный срок. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдания и разочарование заявительницы не могут быть в достаточной степени компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявительнице 22 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой.

B. Судебные расходы и издержки

121. Заявительница требовала 60 000 рублей в качестве компенсации юридических издержек, понесенных в период разбирательства дела в судах страны, и 16 000 рублей в счет оплаты фотокопирования, почтовых услуг и издержек по переводу.

122. Власти Российской Федерации утверждали в отношении требования заявительницы о компенсации расходов на юридическое представительство, что подтверждающая документация не доказывает, что расходы были понесены с целью предотвращения или устранения предполагаемых нарушений Конвенции. Они также отметили, что заявительница не представила соответствующих документов для подтверждения в полном объеме своих требований о компенсации остальных расходов.

123. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, рассмотрев всю информацию, находящуюся в его распоряжении, и ссылаясь на вышеуказанные критерии, Европейский Суд находит разумным присудить заявительнице в дополнение к сумме, которая уже была ей выплачена в порядке юридической помощи, 1 000 евро в отношении всех видов расходов, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

124. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал приемлемой:

(a) жалобу на нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявительницы в следственном изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г. и условий ее перевозки и содержания в Ростовском областном суде;

(b) жалобу на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в части длительности предварительного заключения заявительницы с 16 января 2002 г. по 17 мая 2004 г.;

(c) жалобу на нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в части предполагаемой неэффективности судебной проверки жалобы заявительницы на постановление о содержании под стражей от 19 февраля 2004 г.;

(d) жалобу на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части длительности уголовного разбирательства против заявительницы и неприемлемой жалобу заявительницы в оставшейся части;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявительницы под стражей в изоляторе ИЗ-61/1 г. Ростова-на-Дону с 11 февраля 2002 г. по 17 мая 2005 г. и в части ее перевозки и содержания в Ростовском областном суде;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в части длительности содержания под стражей заявительницы;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в части отсутствия судебной проверки в связи с жалобой заявительницы на постановление о ее содержании под стражей от 19 февраля 2004 г.;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части чрезмерной длительности разбирательства против заявительницы;

6) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы:

(i) 22 500 евро (двадцать две тысячи пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой;

(ii) 1 000 евро (одну тысячу евро) в качестве оплаты судебных расходов и издержек, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 декабря 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Заместитель Секретаря Секции Суда

Андре ВАМПАШ

Председатель Палаты Суда

Христос РОЗАКИС