Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 марта 2011 г. Дело "Владимир Соколов (Vladimir Sokolov) против Российской Федерации" (жалоба N 31242/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Владимир Соколов
(Vladimir Sokolov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 31242/05)

Постановление Суда

Страсбург, 29 марта 2011 г.

По делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренцена,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 8 марта 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 31242/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Владимировичем Соколовым (далее - заявитель) 30 июля 2005 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представляли К. Москаленко и О. Преображенская, адвокаты, практикующие в Москве. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он содержался под стражей в ужасающих условиях в следственном изоляторе N ИЗ-52/1 г. Нижний Новгород и следственном изоляторе N ИЗ-77/3 г. Москвы и не получал адекватной медицинской помощи во время содержания под стражей в этих изоляторах. Он также утверждал, что российские власти оказывали на него давление в связи с его жалобой в Европейский Суд.

4. 14 декабря 2005 г. председатель Первой Секции решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

5. 7 марта 2006 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

6. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявитель родился в 1970 году и до заключения под стражу проживал в г. Нижний Новгород. В настоящее время он отбывает наказание в виде лишения свободы в г. Нижний Новгород.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

8. 27 июня 2003 г. заявителя задержали по подозрению в совершении нескольких убийств и других тяжких преступлений. Заявитель утверждал, что сотрудники милиции отказали ему в праве на защитника и избили его, чтобы заставить признать вину. Заявитель оставался под стражей в ходе следствия и судебного разбирательства.

9. 2 марта 2004 г. областная прокуратура предъявила заявителю обвинение в организации нескольких убийств, незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия.

10. Заявитель утверждал, что в ходе предварительного следствия его несколько раз переводили из следственного изолятора в г. Нижний Новгород в различные отделения милиции города, где он содержался несколько дней под предлогом проведения следственных действий. 29 марта 2004 г. областной прокурор ответил на связанную с этим жалобу заявителя, что его переводили в отделения милиции на основании законных распоряжений следователя в связи с необходимостью участия в следственных действиях. Прокурор далее указывал, что его ответ может быть обжалован вышестоящему прокурору или в суд. Заявитель не подавал жалобы в эти инстанции.

11. Окончательным решением от 27 апреля 2004 г. Нижегородский областной суд (далее - областной суд) отклонил жалобу заявителя на отказ прокурора в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, которые предположительно подвергли заявителя побоям.

12. 14 октября 2004 г. областной суд признал заявителя и семерых других подсудимых виновными и приговорил заявителя к 19 годам лишения свободы. Суд признал, что вина заявителя во вменяемых преступлениях подтверждена многочисленными доказательствами, рассмотренными в ходе уголовного разбирательства, таких как показания сообвиняемых заявителя и свидетелей, экспертные заключения и другие. Суд также указал, что жалобы заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции с целью принуждения к признанию уже были рассмотрены прокуратурой, которая отказала в возбуждении уголовного дела в этом отношении. Кроме того, суд отметил, что признательные показания заявителя не могут рассматриваться как признание вины, поскольку они были даны после задержания по подозрению в совершении преступлений.

13. 29 апреля 2005 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев жалобу, оставил без изменения обвинительный приговор, вынесенный заявителю.

B. Условия содержания под стражей заявителя

14. В ходе уголовного разбирательства против заявителя он содержался под стражей в следственном изоляторе г. Нижний Новгород N ИЗ-52/1 (далее - изолятор N 52/1) и следственном изоляторе Москвы N ИЗ-77/3 (далее - изолятор N 77/3). Стороны пришли к согласию по поводу следующих периодов содержания заявителя под стражей в указанных изоляторах:

- с 8 июля 2003 г. по 12 января 2005 г. - в следственном изоляторе N 52/1;

- с 13 января по 5 декабря 2005 г. - в следственном изоляторе N 77/3;

- с 6 декабря 2005 г. по 14 февраля 2006 г. - в следственном изоляторе N 52/1.

15. 14 февраля 2006 г. заявитель был переведен для отбытия наказания в исправительную колонию в Нижегородской области.

1. Содержание под стражей в следственном изоляторе N 52/1

(a) Версия заявителя

16. Заявитель содержался в нескольких камерах, и все они были переполнены. Большую часть времени (с ноября 2003 года по 12 января 2005 г. и с 6 декабря 2005 г. по 14 февраля 2006 г.) заявитель содержался в камере N 8/59, площадью приблизительно  49 кв. м, в которой было 32 кровати, и в ней содержались от 70 до 100 заключенных. Две кровати использовались для хранения кухонной посуды и продуктов. Заявитель не имел личного спального места. Камера была оборудована одним туалетом и умывальником. Заключенные имели одну часовую прогулку в день. Заявитель был не удовлетворен содержанием под стражей во многих аспектах, таких как отсутствие постельных принадлежностей, естественного освещения и вентиляции, плохое состояние канализации и водоснабжения и наличие насекомых в камерах.

(b) Версия властей Российской Федерации

17. Власти Российской Федерации предоставили следующую информацию о камерах, в которых содержался под стражей заявитель. Они подчеркивали, что число заключенных, указанное ими, соответствовало среднему числу заключенных, содержавшихся в камере вместе с заявителем.

(i) Содержание под стражей с 8 июля 2003 г. по 12 января 2005 г.

N камеры	Период содержания заявителя	Площадь, кв. м	Количество кроватей	Количество заключенных
15/158	с 8 по 9 июля 2003 г.	-	-	-
21/256	с 9 по 24 июля 2003 г.	7,8	4	3
21/252	с 24 по 31 июля 2003 г.	7,3	4	3
21/250	с 31 июля по 15 августа 2003 г.	7,1	4	4
15/163	с 15 августа по 29 сентября 2003 г.	8,5	4	5
25/299 тюремная больница	с 29 сентября по 21 октября 2003 г.	17,4	10	13
15/163	с 21 по 30 октября 2003 г.	8,5	4	5
8/61	с 30 октября по 4 ноября 2003 г.	39	22	30
15/163	с 4 ноября 2003 г. по 2 декабря 2003 г.	8,5	4	6
8/59	с 2 декабря 2003 г. по 13 августа 2004 г.	56,2, или 57,9	32	46
6/47	с 13 по 16 августа 2004 г.	15,8	8	8
8/59	с 16 августа по 23 декабря 2004 г.	57,9	32	42
25/295 тюремная больница	с 23 по 31 декабря 2004 г.	33	10	12
8/59	с 31 декабря 2004 г. по 12 января 2005 г.	56,2, или 57,9	32	44

(ii) Содержание под стражей с 6 декабря 2005 г. по 14 февраля 2006 г.

N камеры	Период содержания заявителя	Площадь, кв. м	Количество кроватей	Количество заключенных
8/59	с 6 по 12 декабря 2005 г.	56,2, или 57,9	32	42
25/295 тюремная больница	с 12 по 28 декабря 2005 г.	33	10	7
8/59	с 28 декабря 2005 г. по 24 января 2006 г.	56,2, или 57,9	32	41-60
25/295 тюремная больница	с 24 января по 2 февраля 2006 г.	33	10	7
8/59	с 2 по 14 февраля 2006 г.	56,2, или 57,9	32	до 60

18. Власти Российской Федерации предоставили также отчет Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Нижегородской области от 21 апреля 2006 г. (далее - Управление службы исполнения наказаний) о проверке жалобы на условия содержания под стражей заявителя, поданной в Европейский Суд. Власти Российской Федерации утверждали, что данный документ показывает, что другие аспекты содержания заявителя под стражей полностью соответствовали требованиям Конвенции. Заявитель был обеспечен личным спальным местом и постельными принадлежностями. Все камеры в изоляторе имели окна, которые пропускали достаточно свежего воздуха и дневного света. Заявитель имел возможность читать и работать при естественном освещении. Все камеры были оборудованы системой принудительной вентиляции. Заявителю предоставлялся один час прогулки в день. Он был обеспечен питьевой водой. Насекомых или грызунов в камерах не было.

2. Содержание в следственном изоляторе N 77/3

(a) Версия заявителя

19. В течение первой недели заявитель содержался в камере N 604 и затем был переведен в камеру N 603, которая имела площадь приблизительно 32 кв. м, и в ней находились от 30 до 37 заключенных. Он содержался в этой камере до декабря 2005 года. Камера была оборудована двухъярусными кроватями, на которых в летнее время могли спать 16 и в зимнее время 13 заключенных. Заявитель не имел личного спального места. Ему предоставили старые и грязные постельные принадлежности. Камеры кишели насекомыми. Заключенные были вынуждены спать близко друг от друга и очень часто заражали друг друга различными болезнями. Все камеры были оборудованы только одним туалетом и умывальником. Заключенным предоставлялась часовая прогулка в день. Заявитель был не удовлетворен многими другими аспектами своего содержания под стражей, такими как недостаток естественного освещения и вентиляции и плохое качество воды и электроснабжения.

(b) Версия властей Российской Федерации

20. Власти Российской Федерации предоставили следующую информацию о камерах, в которых содержался заявитель.

N камеры	Периоды содержания заявителя	Площадь, кв. м	Количество кроватей	Количество заключенных
403	13 января 2005 г. (2-3 часа)	11,7	8	3-15
604	с 13 по 21 января 2005 г.	32,7	32	21-26
603	с 21 января по 5 декабря 2005 г.	26	18	15-30

21. Власти Российской Федерации утверждали, что в других отношениях содержание заявителя под стражей полностью соответствовало требованиям Конвенции. Заявитель был обеспечен личным спальным местом, постельными принадлежностями и кухонной посудой. Он имел возможность читать и работать при естественном освещении. Свежий воздух поступал в камеры через небольшие окна, которые могли открываться и закрываться без затруднений. Все камеры были оборудованы системой принудительной вентиляции, туалетом и умывальником, которыми можно было пользоваться в любое время и которые были отгорожены от остальной части камеры. Заявителю ежедневно разрешалась часовая прогулка. Он был обеспечен питьевой водой. Насекомых или грызунов в камерах не было.

C. Медицинская помощь, предоставленная заявителю во время его содержания под стражей

22. Заявитель страдал рядом хронических заболеваний: почечной недостаточностью, гипертонией и подагрой. В 2002 году он получил III группу инвалидности, которая должна была регулярно подтверждаться медицинскими обследованиями.

1. Медицинская помощь в следственном изоляторе N 52/1

23. Как утверждал заявитель, по прибытии в следственный изолятор N 52/1 8 июля 2003 г. он просил медицинский персонал поместить его в больницу для обследования. В этом ему было отказано на том основании, что в больнице не было свободных мест, и предложили разместить его там за вознаграждение. Заявитель просил тюремного терапевта назначить ему лечение. Врач ответил, что заявитель не будет получать никакого лечения, пока не согласится сотрудничать со следственными органами. 9 июля 2003 г. родственники заявителя оплатили требуемую сумму, однако он не был госпитализирован.

24. 15 августа 2003 г. защитник заявителя подал следователю по уголовному делу заявителя ходатайство, в котором просил не перевозить заявителя между следственным изолятором и различными отделениями милиции в связи с его плохим здоровьем. В этом ходатайстве он также утверждал, что заявитель не был помещен в тюремную больницу. В тот же день следователь ответил, что следственным органам известно о состоянии здоровья заявителя и что они не препятствовали доступу заявителя к медицинской помощи в изоляторе.

25. 29 сентября 2003 г. заявитель был госпитализирован в тюремную больницу и находился там до 21 октября 2003 г. Впоследствии он был несколько раз госпитализирован с 23 по 31 декабря 2004 г., с 12 по 28 декабря 2005 г. и с 24 января по 2 февраля 2006 г.

26. По-видимому, заявитель не жаловался администрации изолятора на задержку его госпитализации. Он также не жаловался на принуждение к оплате лечения. Кроме того, заявитель не подавал жалоб в соответствующие национальные органы на качество лечения в больнице следственного изолятора N 52/1.

27. Власти Российской Федерации утверждали, что по прибытии заявителя в следственный изолятор N 52/1 он был осмотрен медицинскими работниками, которые диагностировали у него целый ряд хронических заболеваний, таких как почечная недостаточность, подагра и гипертония. Во время своего содержания в этом изоляторе заявитель проходил амбулаторное и стационарное лечение. В ходе стационарного лечения заявитель постоянно сдавал анализы крови и мочи для наблюдения за состоянием его здоровья. Несколько раз заявитель проходил обследование квалифицированными специалистами: терапевтом, офтальмологом, неврологом, дерматологом, ревматологом, стоматологом и хирургом. В феврале 2004 года и феврале 2006 года заявитель также прошел два медицинских обследования, которые подтвердили его III группу инвалидности.

2. Медицинская помощь в следственном изоляторе N 77/3

28. Обследование, направленное на подтверждение инвалидности заявителя, состоялось в январе 2005 года. Заявитель утверждал, что по прибытии в следственный изолятор N 77/3 в январе 2005 года начальник следственного изолятора уведомил его, что сформировать медицинскую комиссию нельзя из-за отсутствия квалифицированных специалистов в медицинском учреждении. Таким образом, инвалидность заявителя не была вновь подтверждена до 1 февраля 2006 г.

29. Заявитель далее утверждал, что большая часть лекарств, предоставлявшихся заключенным в изоляторе, имела истекший срок годности. В больнице не было стоматолога. В случае острой зубной боли заключенных перевозили в другой следственный изолятор, где им удаляли зубы. Питание в следственном изоляторе было плохого качества, поэтому заявитель страдал от болей в животе.

30. Заявитель не подавал жалоб на качество медицинской помощи в следственном изоляторе N 77/3 в компетентные национальные органы.

31. Власти Российской Федерации утверждали, что в следственном изоляторе N 77/3 заявитель проходил амбулаторное лечение. Поскольку состояние здоровья заявителя было стабильным, его не помещали в тюремную больницу.

D. Предполагаемое запугивание заявителя в связи с его жалобой в Европейский Суд

1. Информация, предоставленная заявителем

32. Заявитель утверждал, что 7 февраля 2006 г. некто Ш., представитель Управления службы исполнения наказаний, допрашивал заявителя в связи с его жалобой в Европейский Суд и, в частности, об условиях его содержания под стражей в следственном изоляторе N 52/1. Заявитель указал на те аспекты своего содержания под стражей, который он считал неудовлетворительными. Ш. просил заявителя дать письменные показания, что он не имеет жалоб на администрацию изолятора, поскольку условия содержания под стражей в следственном изоляторе были неудовлетворительными из-за недостатка финансирования. Заявитель отказался дать такие показания.

33. В ту же дату врач тюремной больницы спрашивал заявителя о его здоровье и осмотрел его. В ту же дату сотрудники изолятора измерили камеру N 8/59, в которой находился заявитель, провели дезинфекцию пола и матрасов.

34. 8 февраля 2006 г. начальник одного из подразделений следственного изолятора N 52/1 беседовал с заявителем в связи с его жалобой в Европейский Суд. Он обещал обеспечить заявителя постельными принадлежностями и просил его подготовить письменное заявление, что в течение всего времени нахождения заявителя в следственном изоляторе он был обеспечен постельными принадлежностями. Заявитель отказался сделать это.

35. 9 февраля 2006 г. фельдшер изолятора просил заявителя написать письменное заявление, что он не имеет жалоб на медицинский персонал изолятора. Заявитель ответил, что имеет большое количество таких жалоб, которые он описал в своей жалобе в Европейский Суд.

36. В ту же дату Ш. вновь просил заявителя написать заявление, что он не имеет жалоб на сотрудников следственного изолятора N 52/1. Заявитель отказался сделать это.

37. В марте 2006 года представитель заявителя направил в Европейский Суд письма от Лисиной, знакомой заявителя, и С. Гасановой, матери заявителя, вместе с копиями жалоб в прокуратуру от адвоката Я., который защищал заявителя в уголовном разбирательстве против него.

38. Лисина, являвшаяся свидетелем по делу заявителя, утверждала, что 14 февраля 2006 г., около 19.30, ей позвонил некто Г. из областной прокуратуры и пригласил ее в прокуратуру, чтобы обсудить обстоятельства задержания заявителя в июне 2003 года. Лисина отказалась придти, поскольку она уже давала показания по этому поводу в ходе уголовного разбирательства по делу заявителя и больше ничего не могла добавить к своим показаниям. Она указала только, что, если к ней есть какие-либо вопросы, то прокуратура должна направить ей официальную повестку. Лисина более не имела никаких бесед с представителями властей.

39. Мать заявителя утверждала, что 27 марта 2006 г., в 6.00, двое сотрудников Управления внутренних дел по г. Нижний Новгород вошли в ее квартиру и стали задавать ей вопросы о местонахождении сына. Около 8.00 в ту же дату ей поступил телефонный звонок от неизвестного, который просил ее отговорить сына от направления письменных жалоб за границу или он столкнется с проблемами в следственном изоляторе. На следующий день мать заявителя подала жалобу областному прокурору на происшествие 27 марта 2006 г.

40. 29 марта 2006 г. адвокат Я. жаловался областному прокурору, что 27 марта 2006 г. неизвестный позвонил ему и предложил порекомендовать заявителю прекратить направлять жалобы за границу, а также сказал, что если заявитель не остановится, то у него будут большие проблемы в следственном изоляторе.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации о расследовании в связи с жалобой заявителя на предполагаемое запугивание

41. 14 апреля 2006 г. сотрудники прокуратуры ответили адвокату Я., что расследование, проведенное в отношении жалобы, установило, что у заявителя не было проблем в изоляторе.

42. 18 и 19 апреля 2006 г. областной прокурор опросил должностное лицо Управления службы исполнения наказаний Ш., заместителя главврача больницы следственного изолятора N 52/1 Н. и заведующую отделением этой больницы Ч. и составил протоколы этих опросов.

Ш. подтвердил, что 7 и 9 февраля 2006 г. он встречался с заявителем, чтобы выяснить причины его обращения в Европейский Суд и проверить его жалобы. Ш. не просил заявителя давать показания, а также не оказывал на него никакого давления.

Н. и Ч. утверждали, что в ходе содержания под стражей заявителя помещали в тюремную больницу несколько раз. Медицинские работники ни разу не просили его дать какие-либо письменные показания для отказа от его жалоб в Европейский Суд.

43. 24 апреля 2006 г. следователь прокуратуры Ленинского района г. Нижний Новгород отказал в возбуждении уголовного дела по жалобам матери заявителя на угрозы в ее адрес. Решение основывалось на том, что двое сотрудников Управления внутренних дел допросили мать заявителя в связи с уголовным расследованием, начатым в 2002 году в отношении ее другого сына, Р. Гасанова, который скрывался от следствия. В частности, они спрашивали о местонахождении ее сына. Сотрудники не запугивали заявителя или его мать. 6 мая 2006 г. заместитель прокурора Ленинского района г. Нижний Новгород отменил постановление от 24 апреля 2006 г. на том основании, что оно являлось не достаточно обоснованным, и возвратил материалы для дополнительной проверки.

44. 6-8 мая 2006 г. сотрудник Управления внутренних дел допросил сотрудников, которые приходили к матери заявителя 27 марта 2006 г. Он также допросил адвоката Я., Лисину и мать заявителя в связи с их жалобами на запугивание заявителя.

45. Из объяснений властей Российской Федерации следует, что 12 мая 2006 г. областной прокурор отказал в возбуждении уголовного дела по жалобам матери заявителя, адвоката Я. и Лисиной.

II. Применимое национальное законодательство

46. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (с последующими изменениями) предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Им предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетные принадлежности. Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере (статья 23). Закон также предусматривает, что заключенные имеют право на получение медико-санитарного обеспечения (статья 17). При ухудшении состояния здоровья его медицинское освидетельствование производится медицинскими работниками мест содержания под стражей безотлагательно. Результаты медицинского освидетельствования фиксируются в установленном порядке и сообщаются подозреваемому или обвиняемому в письменной форме. По решению администрации места содержания под стражей медицинское освидетельствование производится работниками других медицинских учреждений. Отказ в проведении такого освидетельствования может быть обжалован прокурору либо в суд. В случае выявления у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжелого заболевания копии медицинского заключения направляются начальником места содержания под стражей прокурору, который может проводить проверку по данному факту (статья 24).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя

47. Заявитель жаловался, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе г. Нижний Новгород N 52/1 (с 8 июля 2003 г. по 12 января 2005 г. и с 6 декабря 2005 г. по 14 февраля 2006 г.) и в следственном изоляторе N 77/3 в г. Москва (с 13 января по 5 декабря 2005 г.) нарушали статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

1. Исчерпание внутренних средств правовой защиты

48. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты, доступные ему в отношении его жалоб на условия содержания под стражей в изоляторах. Ни заявитель, ни его представитель также не подавали жалоб на неудовлетворительные условия содержания под стражей в обоих следственных изоляторах в соответствующий суд или прокурору.

49. Заявитель возражал на это, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, отсутствовали эффективные внутренние средства правовой защиты в Российской Федерации для подачи жалобы в отношении условий содержания под стражей.

50. Европейский Суд уже неоднократно исследовал во многих делах приведенное возражение российских властей и отклонял его. В частности, Европейский Суд указывал в этих делах, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, какое возмещение могли предоставить заявителю прокурор, суд или иное государственное учреждение с учетом того, что проблемы, связанные с условиями содержания заявителя под стражей, очевидно, имели системный характер и затрагивали не только личную ситуацию заявителя (см. Решение Европейского Суда от 18 сентября 2001 г. по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00, и в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда от 19 июня 2008 г. по делу "Гулиев против Российской Федерации" (Guliyev v. Russia), жалоба N 24650/02, § 34* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)).

51. В настоящем деле власти Российской Федерации не предоставили доказательств наличия каких-либо национальных средств правовой защиты, с помощью которых заявитель мог бы жаловаться на общие условия его содержания под стражей, в частности, в связи со структурной проблемой переполненности российских изоляторов, или доказать, что национальные средства правовой защиты, доступные ему, были эффективными, то есть что они могли бы предотвратить совершение или продолжение нарушений или что они могли бы предоставить заявителю достаточное возмещение ущерба (см. тот же случай в Постановлении Европейского Суда от 18 октября 2007 г. по делу "Бабушкин против Российской Федерации" (Babushkin v. Russia), жалоба N 67253/01, § 37* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2008.), и в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 82-91* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2010.)). Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации o неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

2. Соблюдение правила шестимесячного срока

52. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба заявителя на условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N 52/1 с 8 июля 2003 г. по 12 января 2005 г. была подана за пределами шестимесячного срока. В частности, содержание заявителя под стражей в различных изоляторах не должно рассматриваться как длящаяся ситуация. Первый период содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N 52/1 закончился 12 января 2005 г., тогда как жалоба была подана 30 июля 2005 г.

53. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей в различных следственных изоляторах должно рассматриваться как длящееся нарушение его прав, поскольку условия содержания под стражей в различных следственных изоляторах были весьма схожими. Его содержание под стражей закончилось 14 февраля 2006 г., и, следовательно, при подаче жалобы 30 июля 2005 г. правило шестимесячного срока было соблюдено.

54. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 35 Конвенции позволяет принимать дело к рассмотрению, только если жалоба подана в течение шести месяцев с даты вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. Цель правила шестимесячного срока заключается в содействии правовой стабильности и в обеспечении того, чтобы дела, затрагивающие вопросы применения Конвенции, рассматривались в разумный срок, и прошедшие события и решения не подвергались постоянному пересмотру. Европейский Суд также напоминает, что при наличии в деле длящейся ситуации шестимесячный срок начинает течь с момента прекращения этой ситуации (см. Решение Европейского Суда от 30 марта 2004 г. по делу "Коваль против Украины" (Koval v. Ukraine), жалоба N 65550/01). В настоящем деле заявитель жалуется на условия содержания под стражей в двух изоляторах. Таким образом, в отношении возражения властей Российской Федерации о том, что жалоба на условия содержания под стражей в следственном изоляторе N 52/1 с 8 июля 2003 г. по 12 января 2005 г. подана слишком поздно, следует разрешить вопрос о том, представляет ли весь период содержания заявителя под стражей "длящуюся ситуацию", что означало бы соблюдение критерия шестимесячного срока.

55. Европейский Суд напоминает, что понятие "длящейся ситуации" затрагивает положение, в котором существуют продолжающиеся действия государства или с его стороны, жертвой которых является заявитель (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пости и Рахко против Финляндии" (Posti and Rahko v. Finland), жалоба N 27824/95, § 39, ECHR 2002-VII). Жалобы, вытекающие из конкретных событий, которые имели место в определенные даты, не могут рассматриваться как ссылка на длящуюся ситуацию (см. Решение Европейского Суда от 1 апреля 2004 г. по делу ""Камберроу ММ5 АД" против Болгарии" (Camberrow MM5 AD v. Bulgaria), жалоба N 50357/99).

56. В настоящем деле заявитель последовательно жаловался на условия его содержания под стражей в двух изоляторах. За все время пребывания под стражей он не освобождался. Его жалобы относятся не к конкретному событию, но затрагивают целый спектр проблем, связанных с перенаселенностью, санитарными условиями и так далее, который он предположительно претерпел за время содержания под стражей. Из этого следует, что содержание заявителя под стражей в следственных изоляторах NN 52/1 и 77/3 может рассматриваться как длящаяся ситуация (см., например, Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 31* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.), Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, § 30* (* Там же. N 7/2008.), Постановление Европейского Суда от 26 июня 2008 г. по делу "Селезнев против Российской Федерации" (Seleznev v. Russia), жалоба N 15591/03, § 36* (* Там же. N 7/2009.), и в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Горощеня против Российской Федерации" (Goroshchenya v. Russia), жалоба N 38711/03, § 62* (* Там же. N 1/2011.), в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда от 29 января 2009 г. по делу "Мальтабар и Мальтабар против Российской Федерации" (Maltabar and Maltabar v. Russia), жалоба N 6954/02, §§ 82-84* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.)). Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации в этой части.

3. Вывод

57. Принимая во внимание вышеуказанные выводы в §§ 51 и 56 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя на условия содержания под стражей в следственных изоляторах N 52/1 и 77/3 не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

58. Власти Российской Федерации полагали, что само по себе содержание в одной камере количества заключенных, превышающего ее проектную вместимость, не является основанием для установления нарушения прав заявителя на основании статьи 3 Конвенции, поскольку другие аспекты его содержания под стражей соответствовали требованиям Конвенции. В частности, в ходе содержания под стражей заявитель был обеспечен индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями. Более того, переполненность в следственных изоляторах представляет общую проблему для многих государств Совета Европы. В Российской Федерации переполненность является следствием высокого уровня преступности и ограниченной вместимости следственных изоляторов. Администрация изолятора не имела намерения унизить человеческое достоинство заявителя. Власти Российской Федерации полагали, что переполненность камер, в которых содержался заявитель, не может сама по себе повлечь вывод о бесчеловечном обращении с заявителем. В итоге условия содержания под стражей заявителя в следственных изоляторах NN 52/1 и 77/3 соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции.

59. Заявитель поддержал свою жалобу.

60. Европейский Суд учитывает, что стороны не пришли к согласию относительно конкретных условий содержания заявителя под стражей в следственных изоляторах NN 52/1 и 77/3. Однако Европейскому Суду не обязательно разрешать вопрос о противоречиях сторон и устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые были предоставлены или не оспаривались властями Российской Федерации, по следующим причинам.

61. Власти Российской Федерации согласились, что заявитель содержался в камерах с количеством заключенных, превышающим проектную вместимость этих камер, которая согласно национальному законодательству предусматривает 4 кв. м на человека (см. раздел "Применимое национальное законодательство" настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации предоставили подробную информацию о камерах, в которых содержался заявитель, включая даты его нахождения в каждой камере, площадь камер и количество кроватей в каждой камере. В отношении изолятора N 77/3 они указали количество заключенных в камерах, содержавшихся вместе с заявителем, от минимального до максимального показателя. В отношении изолятора N 52/1 власти Российской Федерации указали среднее число заключенных в каждой камере, содержавшихся вместе с заявителем, что предполагает, что иногда действительное число заключенных было более значительным. Поскольку власти Российской Федерации не предоставили никаких официальных документов о количестве заключенных в камерах, содержавшихся вместе с заявителем, Европейский Суд не имеет возможности установить это число. Тем не менее очевидно, что временами, когда количество заключенных, содержавшихся в тех же камерах, что и заявитель, достигало максимального значения, указанного властями Российской Федерации в отношении следственного изолятора N 77/3 и, соответственно, среднего значения, указанного для изолятора N 52/1, заключенные располагали менее чем 3 кв. м пространства на человека (см. §§ 17-18 и 20-21 настоящего Постановления). Следовательно, Европейский Суд находит, что большую часть времени содержания под стражей заявителя в следственных изоляторах NN 52/1 и 77/3, которое составляет приблизительно два года и семь месяцев, заявителю было предоставлено менее 3 кв. м личного пространства и что он находился в этих камерах круглосуточно, имея часовую прогулку в день.

62. В этой связи Европейский Суд напоминает, что во многих предыдущих делах, в которых на заявителя приходилось менее 3 кв. м личного пространства, он устанавливал, что переполненность была достаточно большой, чтобы оправдывать признание нарушения статьи 3 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 19 марта 2009 г. по делу "Любименко против Российской Федерации" (Lyubimenko v. Russia), жалоба N 6270/06, §§ 58-59, и в числе последних Постановление Европейского Суда от 24 июня 2010 г. по делу "Велиев против Российской Федерации" (Veliyev v. Russia), жалоба N 24202/05, §§ 129-130* (* Там же. N 2/2011.)). Европейский Суд также учитывает то обстоятельство, что камеры, в которых заявитель содержался под стражей, были оборудованы мебелью и оборудованием, такими как двухъярусные кровати и туалет, которые должны были еще больше уменьшить доступное ему пространство.

63. Принимая во внимание прецедентную практику, имеющуюся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю в течение примерно двух лет и семи месяцев пришлось жить, спать и использовать туалет в одной камере с таким числом заключенных в ограниченном пространстве, являлся достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, тоски и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

64. Европейский Суд заключает, что содержанием заявителя в переполненных камерах национальные власти подвергали его бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N 52/1 в г. Нижний Новгород и следственном изоляторе N 77/3 в г. Москва.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части непредоставления заявителю медицинской помощи во время его содержания под стражей

65. Заявитель жаловался, что он не получал адекватной медицинской помощи в течение всего периода содержания под стражей в следственных изоляторах NN 52/1 и 77/3. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая цитировалась выше (см. § 47 настоящего Постановления).

66. Власти Российской Федерации утверждали, что в обоих следственных изоляторах заявитель получал адекватную медицинскую помощь. Они далее утверждали, что заявитель не жаловался на отсутствие медицинской помощи или качество медицинского обслуживания администрации изоляторов.

67. Заявитель поддержал свою жалобу.

68. Европейский Суд напоминает, что правило исчерпания внутренних средств правовой защиты обязывает лиц, желающих обратиться в международный судебный или третейский орган с жалобой против государства, предварительно использовать средства правовой защиты, предусмотренные их национальной правовой системой. Правило основано на предположении, что эффективное средство правовой защиты в отношении предполагаемого нарушения предусмотрено в национальной системе, независимо от того, инкорпорированы положения Конвенции в национальное законодательство или нет. Таким образом, это является важным аспектом принципа, устанавливающего, что предусмотренный Конвенцией механизм защиты имеет субсидиарный характер по отношению к национальным системам защиты прав человека (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), § 48, Series A, N 24). В то же время власти Российской Федерации, ссылающиеся на неисчерпание внутренних средств правовой защиты, обязаны доказать Европейскому Суду, что средство правовой защиты было эффективным, существовало теоретически и практически в соответствующий период, то есть было доступным, могло обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и имело разумные шансы на успех (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII).

69. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель, который имел адвоката в течение уголовного разбирательства в отношении него, не подавал каких-либо отдельных жалоб на недостаток медицинской помощи или ее низкое качество в изоляторах их администрации, как предлагали власти Российской Федерации, прокурору или в суд.

70. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, если жалоба заявителя обусловлена не известной структурной проблемой, такой как общие условия содержания под стражей и переполненность, в частности, а предполагаемым конкретным действием или бездействием должностных лиц, заявитель должен, как правило, исчерпать внутренние средства правовой защиты в ее отношении. Европейский Суд уже устанавливал, что заявители, жалующиеся на недостаток медицинской помощи в России, должны подавать свои жалобы в компетентные национальные органы, включая администрацию следственного изолятора (см. в числе недавних примеров Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Попов и Воробьев против Российской Федерации" (Popov and Vorobyev v. Russia), жалоба N 1606/02, §§ 65-67* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.)). В этом деле Европейский Суд указывал, что согласно применимому национальному законодательству заключенный имеет право ходатайствовать о том, чтобы его или ее медицинское обследование проводилось медицинскими работниками других медицинских учреждений, и если администрация следственного изолятора отказывается назначить такое обследование, то заключенному необходимо подавать жалобу на такое решение прокурору или в суд. Европейский Суд не находит никаких указаний на то, что подобное средство правовой защиты было неэффективным при обстоятельствах настоящего дела. Соответственно, Европейский Суд не находит оснований, чтобы освободить заявителя от требования исчерпать внутренние средства правовой защиты в связи с предполагаемым отсутствием медицинской помощи.

71. Европейский Суд не находит оснований для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не обращался с жалобой в национальные органы на недостаток или неадекватность медицинской помощи и, соответственно, не дал им возможности принять меры и, по возможности, исправить ситуацию. Отсюда следует, что эта часть жалобы должна быть отклонена из-за неисчерпания внутренних средств правовой защиты согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое несоблюдение обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции

72. Заявитель жаловался, что в феврале 2006 года национальные власти допрашивали его в связи с жалобой в Европейский Суд и принуждали признать, что доводы жалобы в Европейский Суд были неправдивыми. Он далее жаловался, что власти оказывали давление на Гасанову, его мать, Лисицину, его знакомую, и Я., его бывшего адвоката. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 34 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Европейский Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

A. Доводы сторон

73. Власти Российской Федерации утверждали, что должностные лица не оказывали давления на заявителя или кого-то из его родственников или знакомых. Представители администрации изолятора встречались с заявителем в рамках их должностных обязанностей с целью пресечения любого возможного нарушения его прав. Они не просили его отозвать жалобу из Европейского Суда. Национальные власти встречались с Лисиной с целью получить ее объяснения относительно жалоб заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции. Двое следователей посещали мать заявителя в связи с уголовным разбирательством, возбужденным в 2002 году в отношении ее другого сына Р. Гасанова, который находился в розыске. Что касается телефонных звонков матери заявителя и адвокату Я., согласно сведениям, предоставленным телефонной компанией, 27 марта 2006 г. мать заявителя вела телефонные разговоры только с ее родственниками и знакомыми, а адвокат Я. вел телефонные переговоры только со своими клиентами. Таким образом, прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело в этом отношении. Более того, согласно показаниям, которые давал заявитель прокурорским работникам, его не запугивали, и он не находился под каким-либо давлением после прибытия в исправительное учреждение.

74. Заявитель утверждал, что национальные власти не предоставили никаких документов, подтверждающих, что по поводу его жалоб, описанных в заявлении в Европейский Суд, проводилось официальное расследование. Также власти не предоставили в Европейский Суд протоколы его допросов должностными лицами.

B. Мнение Европейского Суда

75. Европейский Суд прежде всего напоминает, что жалоба с точки зрения статьи 34 Конвенции имеет процессуальный характер и, соответственно, не порождает вопроса о приемлемости жалобы в соответствии с Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 31 января 2008 г. по делу "Рябов против Российской Федерации" (Ryabov v. Russia), жалоба N 3896/04, § 56, с дополнительными отсылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2009.)).

76. Европейский Суд далее напоминает, что важнейшим условием для эффективного существования системы индивидуального обращения в суд, установленной статьей 34 Конвенции, является возможность свободного общения заявителей с органами, предусмотренными Конвенцией, не подвергаясь давлению в любой форме со стороны властей с целью отказа от жалобы или ее изменения. Выражение "давление в любой форме" должно использоваться не только для определения прямого принуждения и очевидного запугивания заявителей или их законных представителей, но оно также должно включать косвенные действия и контакты, призванные воспрепятствовать использованию средств защиты, определенных Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-III, § 160, и Постановление Большой Палаты по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 130, ECHR 1999-IV, с дальнейшими ссылками).

77. Кроме того, вопрос о том, представляли ли собой контакты властей и заявителя неприемлемую практику с точки зрения статьи 34 Конвенции, должен быть рассмотрен с учетом конкретных обстоятельств дела. В контексте допроса заявителей относительно их жалоб, поданных в соответствии с Конвенцией, властями, осуществляющими национальную следственную функцию, решение этого вопроса зависит от того, включали ли применяемые процедуры незаконное и неприемлемое давление, которое может рассматриваться как воспрепятствование осуществлению права на обращение в Европейский Суд (см., например, Постановление Европейского Суда от 25 сентября 1997 г. по делу "Айдын против Турции" (Aydin v. Turkey), §§ 115-117, Reports of Judgments and Decisions 1997-VI, и Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 130, ECHR 2000-VII). В этом отношении должна приниматься во внимание уязвимость заявителя и его подверженность влиянию, осуществляемому властями (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 105, Reports 1996-IV). Положение заявителя может быть особенно уязвимым во время его содержания под стражей в условиях ограниченных контактов с его семьей или окружающим миром (см. Постановление Европейского Суда от 3 июня 2003 г. по делу "Котлец против Румынии"(Cotlet v. Romania), жалоба N 38565/97, § 71). Даже неформальные "беседы" с заявителем, не говоря уже об официальном допросе относительно страсбургского разбирательства, могут рассматриваться как форма устрашения (см. противоположный пример в Постановлении Большой Палаты по делу "Сысоева и другие против Латвии" (Sisojeva and Others v. Latvia), жалоба N 60654/00, §§ 117 и последующие, ECHR 2007-II).

78. Европейский Суд также напоминает, что тот факт, что лицо фактически смогло поддерживать свою жалобу, не исключает возникновения вопроса о соблюдении статьи 34 Конвенции: государство-ответчик, усложнившее осуществление лицом своего права индивидуальной жалобы, "препятствовало" его правам, предусмотренным статьей 34 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции", § 105). Намерения или мотивы, лежащие в основе указанных действий или бездействия, имеют небольшое значение для оценки соблюдения статьи 34 Конвенции; имеет значение вопрос о том, соответствовала ли статье 34 Конвенции ситуация, возникшая вследствие действий или бездействия властей (см. Постановление Большой Палаты от 10 марта 2009 г. по делу "Палади против Молдавии" (Paladi v. Moldova), жалоба N 39806/05, § 87).

79. В настоящем деле стороны пришли к согласию, что власти провели с заявителем беседы несколько раз в феврале 2006 года и допрашивали его о жалобе в Европейский Суд. Однако доводы сторон отличаются относительно содержания этих бесед, так, заявитель утверждал, что должностные лица просили его дать письменные показания, что он не имеет жалоб на сотрудников изолятора.

80. Европейский Суд напоминает, что в случаях, где государство-ответчик признавало, что его должностные лица встречались с заявителем для расследования жалобы заявителя в Европейский Суд, он устанавливал, что власти Российской Федерации были обязаны предоставить документы, доказывающие, что такое расследование действительно имело место и было начато в соответствии с национальным законодательством. Они также были обязаны предоставить документы в отношении хода расследования и его выводов (см. Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, § 249* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). В настоящем деле власти Российской Федерации предоставили документы в отношении расследования жалоб заявителя о запугивании (см. § 42 настоящего Постановления). Что касается жалобы, поданной в Европейский Суд, было совершено большое количество следственных действий, в частности, в отношении его жалоб на неудовлетворительные условия содержания под стражей, о чем свидетельствует подготовленный отчет Управления службы исполнения наказаний (см. § 18 настоящего Постановления). В то же время власти Российской Федерации не предоставили протоколов бесед между заявителем и сотрудниками изолятора. В отсутствие таких документов или других убедительных доказательств Европейский Суд не может проверить содержание вопросов, поставленных перед заявителем сотрудниками изолятора. Заслуживает сожаления, что власти Российской Федерации не предоставили подобных документов; однако Европейский Суд полагает, что отчет, подготовленный Управлением службы исполнения наказаний (см. § 42 настоящего Постановления), подтверждает, что в отношении жалоб заявителя в Европейский Суд было предпринято официальное расследование. Таким образом, Европейский Суд убежден, что власти встречались с заявителем в связи с расследованием национальных властей.

81. Вместе с тем Европейский Суд полагает, что не каждое наведение справок властями о жалобе в Европейский Суд может рассматриваться как "запугивание". Статья 34 Конвенции не лишает государство-ответчика возможности принимать меры по улучшению положения заявителя или разрешению проблем, послуживших основанием для страсбургского разбирательства. Как следует из доводов заявителя, после его встречи с представителями администрации изолятора он был осмотрен врачом, и сотрудники изолятора продезинфицировали матрасы и пол в его камере (см. § 33 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд готов согласиться, что в феврале 2006 года сотрудники изолятора встречались с заявителем с целью улучшения ситуации, и полагает, что действия властей не могут рассматриваться как "ненадлежащие". Кроме того, нельзя сказать, что в течение всего времени заявитель находился в особенно уязвимом положении. В ходе разбирательства в Европейском Суде заявитель был представлен двумя адвокатами, с которыми он общался напрямую или посредством своих родственников и которые информировали Европейский Суд о любых изменениях в деле, включая его встречи с представителями администрации изолятора. Более того, к этому времени заявителю был вынесен окончательный обвинительный приговор, и он подлежал переводу в исправительную колонию для отбытия наказания. Европейский Суд также учитывает то обстоятельство, что власти Российской Федерации расследовали жалобы заявителя на встречи с администрацией изолятора.

82. Принимая во внимание соответствующие обстоятельства дела, Европейский Суд полагает, что отсутствуют достаточные основания для заключения о том, что беседы заявителя с властями в феврале 2006 года должны рассматриваться как форма "давления", "устрашения" или "запугивания", которые могли бы заставить заявителя отозвать или изменить его жалобу или любым другим образом воспрепятствовать его праву на индивидуальное обращение в суд.

83. Что касается предполагаемого давления на мать заявителя, его знакомую Лисину и адвоката Я., Европейский Суд отмечает, что после того, как данная информация была коммуницирована властям Российской Федерации, они предприняли меры для расследования и установили, что основания для возбуждения в этом отношении уголовного дела отсутствуют. Учитывая информацию, находящуюся в его распоряжении, Европейский Суд полагает, что не имеется достаточных фактических оснований, которые позволили бы ему заключить, что на мать заявителя, его знакомую и адвоката Я. оказывалось какое-либо давление или иная форма принуждения или что во время первой или последующих бесед на заявителя оказывалось какое-либо ненадлежащее давление или принуждение.

84. Учитывая свои выводы, сделанные в §§ 82 и 83 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле власти Российской Федерации не допустили несоблюдения своих обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

85. Европейский Суд рассмотрел остальные доводы заявителя. Однако, учитывая материалы, находящиеся в его распоряжении, и насколько существо жалоб относится к его компетенции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данных частях подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

86. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

87. Заявитель требовал 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему вследствие предполагаемого жестокого обращения со стороны сотрудников милиции. Он далее требовал 45 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного ему вследствие неудовлетворительных условий содержания под стражей и 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного его семье. В качестве компенсации материального ущерба заявитель требовал 500 евро за невыплаченную в 2005 году пенсию по инвалидности.

88. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя являются чрезмерными и необоснованными.

89. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленным нарушением и предполагаемым материальным ущербом, в связи с чем отклоняет это требование. С другой стороны, учитывая характер установленного нарушения и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на вышеуказанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

90. Заявитель требовал 5 000 евро в качестве компенсации юридических издержек, понесенных в российских судах в связи с уголовным разбирательством против него. Он далее утверждал, что его представители в судебном разбирательстве в Европейском Суде вынуждены были оказывать ему бесплатные юридические услуги, поскольку у него не было средств для их оплаты. Заявитель просил Европейский Суд присудить своим представителям любую сумму, которую он сочтет разумной.

91. Власти Российской Федерации полагали, что возмещение судебных расходов и издержек должно определяться в соответствии с практикой Европейского Суда.

92. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Кроме того, судебные расходы и издержки, понесенные в национальных судебных разбирательствах, могут быть компенсированы, если они были понесены заявителем с целью устранить нарушение, установленное Европейским Судом или с целью получить соответствующее возмещение ущерба (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Пек против Соединенного Королевства" (Peck v. United Kingdom), жалоба N 44647/98, § 127, ECHR 2003-I).

93. В настоящем деле, учитывая характер установленного нарушения, Европейский Суд отклоняет требования заявителя относительно компенсации юридических издержек, понесенных им в российских судах. Европейский Суд далее учитывает, что он предоставил заявителю юридическую помощь, которая должна быть достаточной для покрытия расходов, понесенных при разбирательстве в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

94. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N ИЗ-52/1 в г. Нижний Новгород и следственном изоляторе N ИЗ-77/3 в г. Москва приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя в следственном изоляторе N ИЗ-52/1 в г. Нижний Новгород и в следственном изоляторе N ИЗ-77/3 в г Москва;

3) постановил, что власти Российской Федерации не допустили несоблюдения своих обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 12 000 евро (двенадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 29 марта 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда