Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 октября 2009 г. Дело "Исаев (Isayev) против Российской Федерации" (жалоба N 20756/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Исаев (Isayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20756/04)

Постановление

Страсбург, 22 октября 2009 г.

По делу "Исаев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штайнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 1 октября 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 20756/04, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Викторовичем Исаевым (далее - заявитель) 19 апреля 2004 г.

2. Интересы заявителя представляли юристы организации Центр по защите прав человека "Мемориал" (Human Rights Centre Memorial). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а также бывшими уполномоченными П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся пыткам со стороны сотрудников милиции, что органы прокуратуры не провели эффективного расследования этого происшествия, что его содержали под стражей незаконно и чрезмерно долго и что его ходатайства об освобождении из-под стражи не были рассмотрены незамедлительно.

4. 21 ноября 2006 г. председатель Первой Секции принял решение уведомить власти Российской Федерации о жалобе. Также было принято решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с принятием решения по вопросу об их приемлемости (пункт 3 статьи 29 Конвенции).

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения вопросов о приемлемости и существе жалоб. Изучив доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1955 году и проживал до задержания в г. Астрахани.

А. Задержание и предполагаемое жестокое обращение со стороны сотрудников органов внутренних дел

7. 2 марта 2003 г. прокуратура Черноярского района Астраханской области* (* В оригинальном тексте Постановления употреблено название "office of the Chernoyarskiy District Prosecutor of Astrakhan", что переводится как "прокуратура Черноярского района г. Астрахани". Однако Черноярский район является районом Астраханской области, а в г. Астрахани такого района нет (прим. переводчика).) возбудила уголовное дело по факту убийства П.

1. События, произошедшие между 6 и 15 марта 2003 г.

8. 6 марта 2003 г. заявитель был задержан и доставлен в Черноярский районный отдел внутренних дел. По утверждениям заявителя, сотрудники милиции жестоко избили его, чтобы получить какие-либо сведения и заставить признаться в убийстве. Не выдержав побоев, 8 марта 2003 г. заявитель дал письменные признательные показания в том, что выстрелил из своей винтовки в окно дома П. Он заявил, что не намеревался никого убивать.

9. 8 марта 2003 г. следователь составил протокол, в котором воспроизвел признательные показания заявителя. Заявитель подписал протокол, а также письменно ходатайствовал о допуске к делу адвоката Ч. Заявитель отметил, что сознался под давлением и что следователь в нарушение статьи 51 Конституции Российской Федерации не разъяснил ему права обвиняемого.

10. В тот же день заместитель прокурора Черноярского района представил в Черноярский районный суд ходатайство о продлении срока задержания заявителя еще на 48 часов. Адвокат заявителя Ч. оспорил необходимость содержания заявителя под стражей. Кроме того, он обратил внимание районного суда на внешний вид заявителя, утверждая, что сотрудники милиции жестоко обращались с заявителем, чтобы заставить его сознаться в убийстве. Удовлетворив ходатайство заместителя прокурора, районный суд указал, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), что заявитель скрылся с места преступления и спрятал орудие преступления, и поэтому он мог скрыться и воспрепятствовать отправлению правосудия.

11. 11 марта 2003 г. Черноярский районный суд санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей* (* Исходя из требований части 2 статьи 94 и статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, речь, видимо, идет о постановлении суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу (прим. переводчика).), постановив следующее:

"В то же время суд полагает, что представленные органами следствия материалы - результаты следственных действий и оперативных мероприятий - ясно показывают, что задержание [заявителя], то есть лица, причастного к упомянутому преступлению, было обоснованным, и, принимая во внимание особую [общественную] опасность преступления, совершенного при отягчающих обстоятельствах, относящегося к категории особо тяжких преступлений, суд приходит к выводу о невозможности применения к [заявителю] иной, более мягкой меры пресечения".

Заявитель и его адвокат Ч. присутствовали в судебном заседании. Кассационным определением от 20 марта 2003 г. указанное постановление было оставлено без изменения.

12. Как указано в представленном властями Российской Федерации извлечении из журнала регистрационного учета, составленного в изоляторе временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел, 9 марта 2003 г., примерно в 19.25, заявителю, жаловавшемуся на головную боль, была вызвана бригада "скорой помощи". Повторно бригаду "скорой помощи" вызывали в 11.55 и в 21.30 12 марта 2003 г. По итогам утреннего вызова врач бригады скорой медицинской помощи отметил в регистрационном журнале, что у заявителя наблюдались нервное истощение и повышенное кровяное давление. Во время второго посещения врач записал в регистрационном журнале, что заявитель отказался от медицинского осмотра и врачебной помощи. По словам заявителя, врач бригады скорой медицинской помощи не хотел делать запись об имевшейся у заявителя травме головы, опасаясь негативных последствий.

13. 13 марта 2003 г. сотрудник изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел сообщил начальнику указанного отдела следующее:

"...Во время моего дежурства в изоляторе временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел с 18.00  12 марта 2003 г. до 9.00 13 марта 2003 г. [заявитель] находился в камере N 1; [он] начал биться головой о стену; [он] не реагировал на [обращенные к нему] приказы прекратить свои действия. Я сообщил дежурному сотруднику [изолятора] о действиях [заявителя]; после этого [заявителя] перевели в камеру для административно задержанных лиц. 13 марта 2003 г., в 8.50, во время смены дежурных сотрудников милиции [заявитель] начал биться головой о металлическую решетку камеры для административно задержанных лиц, причинив себе таким образом травму головы.

Я вместе со старшим сержантом милиции Л. и сотрудником милиции М. пресек его действия и применил к нему спецсредство - наручники. [Заявителю] была оказана первая помощь. После этого была вызвана бригада скорой помощи".

14. В тот же день сотрудник конвоя милиции М. составил рапорт на имя начальника Черноярского районного отдела внутренних дел. В рапорте сообщалось следующее:

"[Я] настоящим сообщаю, что 13 марта 2003 г. после перевозки, примерно в 8.50, задержанный [заявитель] находился в камере для административно задержанных лиц. [Он] начал биться головой о металлическую решетку, причинив себе телесные повреждения. После этого к [заявителю] было применено специальное средство, наручники, и ему была оказана первая медицинская помощь".

Еще один милиционер - сотрудник конвоя П. представил аналогичный по содержанию рапорт.

15. Дежурный сотрудник милиции сделал запись в регистрационном журнале о том, что 13 марта 2003 г., в 9.40, заявителю была вызвана бригада "скорой помощи" в связи с "истерическим припадком, травмами головы, сотрясением мозга".

16. По словам заявителя, его брат, который является специалистом-реаниматологом, посетил его 14 марта 2003 г. в месте содержания под стражей и видел многочисленные травмы заявителя. Заявитель сообщил брату, что сотрудники милиции неоднократно били его по голове небольшой пластиковой бутылкой, наполненной водой. В тот же день заявителя отвезли в Черноярскую центральную районную больницу. Состояние его здоровья было оценено как критическое. На следующий день заявителя перевели в реанимацию нейрохирургического отделения Астраханской областной больницы N 2. Заявитель находился в коме второй степени. В извлечении из истории болезни N 1069/298, составленной в нейрохирургическом отделении, отмечено следующее:

"[Заявитель] находился на стационарном лечении с 15 марта по 10 апреля 2003 г. При самостоятельном поступлении [в больницу] не предъявлял жалоб из-за тяжести состояния. Со слов сопровождающих, за неделю до поступления [в больницу], находясь под арестом, ударился головой о решетку... Во время лечения пациент заявил, что его избили сотрудники милиции.

Объективно: общее состояние тяжелое... Местно: на коже лобно-теменной области обширные ссадины от 3 до 5 см под коричневой корочкой. Подкожные кровоизлияния желтоватого цвета 4 см [шириной] и 5 см [длиной] на правом предплечье средней трети, на левом плече в средней трети подкожное кровоизлияние желтоватого цвета 2 см [шириной] и 2 см [длиной]. Подкожное кровоизлияние в области грудины 4 см [шириной] и 5 см [длиной] (с гепосидерином). Функции тазовых органов не контролирует, произвольное мочеиспускаение...

Диагноз: ушиб головного мозга средней степени тяжести, субарахноидальное кровоизлияние, ушибы, ссадины головы и конечностей".

19 апреля 2003 г. заявитель был выписан из больницы и помещен в изолятор временного содержания.

17. В то же время 15 марта 2003 г. начальник смены дежурной части Черноярского районного отдела внутренних дел* (* Учитывая содержание нижеследующего рапорта о том, что информация поступила из дежурной части "Черноярского районного отдела внутренних дел" (duty unit in the Chernoyarskiy District Police Department), очевидно, в тексте Постановления допущена ошибка. Составивший рапорт сотрудник милиции не может являться сотрудником того же Черноярского районного отдела внутренних дел. Возможно, речь идет о сотруднике вышестоящего областного органа внутренних дел (прим. переводчика).) составил рапорт, в котором сообщалось следующее:

"Настоящим докладываю, что 15 марта 2003 г. из дежурной части Черноярского районного отдела внутренних дел поступило сообщение, что [заявитель] был задержан по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 105 Уголовного кодекса Российской Федерации. Находясь в изоляторе отделения милиции, [он] причинил себе телесные повреждения, ударившись головой о стену. После этого [его] доставили в Черноярскую центральную районную больницу, откуда через день перевели в медицинское учреждение г. Астрахани - Больницу N 2. [Его сопровождали] два вооруженных сотрудника милиции... Предварительный диагноз заявителю был поставлен: черепно-мозговая травма".

18. В тот же день следователь Черноярской районной прокуратуры в присутствии двух понятых и эксперта-криминалиста осмотрел помещения изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел. В протоколе осмотра подробно описаны коридоры, дежурные помещения и камеры. Соответствующая часть протокола гласит следующее:

"...Вход в [камеру для административно задержанных лиц] осуществляется через металлическую решетчатую дверь, выполненную из сваренных между собой металлических прутьев. В камере бетонные стены... Во время осмотра двери камеры на ней на высоте 1 м 30 см от пола, на расстоянии 85 см от верхнего края двери и 1 м 15 см от правой стены было обнаружено пятно бурого цвета, похожее на кровь, размером 0,7 см* (* Так в тексте (прим. переводчика).). Во время осмотра металлической решетки камеры на высоте 1 м 30 см от пола и на расстоянии 1 м 15 см от прилегающей правой стены было обнаружено пятно бурого цвета, похожее на кровь, 2 см шириной и 2,5 см длиной... Кровь собрана с места осмотра и упакована...

Во время осмотра камеры N 1 в правом дальнем углу камеры на правой стене на расстоянии 2,5 см от стены напротив входа и 25 см от деревянных нар были обнаружены пятна бурого цвета, похожие на кровь, размерами сантиметр на сантиметр и три на три сантиметра. Пятна расположены на расстоянии 5 см друг от друга. Вещество собрано с места осмотра и упаковано".

2. Расследование по жалобам на жестокое обращение

19. 8 марта 2003 г. адвокат заявителя Ч. подал в органы прокуратуры жалобу на жестокое избиение заявителя в отделе внутренних дел после задержания. Он просил установить личности сотрудников милиции, которые принимали участие в избиении заявителя.

(а) Постановление от 17 марта 2003 г. и последующее судебное разбирательство

20. 17 марта 2003 г. следователь Прокуратуры Черноярского района отказал в возбуждении уголовного дела по жалобе на избиение, указав, что жалоба являлась необоснованной. Следователь сослался на следующие доказательства:

- показания сотрудников милиции, которые утверждали, что 12 марта 2003 г. заявитель, находившийся в камере N 1, стал биться головой о стену. Он игнорировал приказ сотрудников милиции прекратить противоправное поведение и был переведен в специальную камеру для административно задержанных лиц, чтобы сотрудники милиции могли наблюдать за ним и помешать ему причинить себе вред. В камере для административно задержанных лиц заявитель снова начал биться головой о металлическую решетку. К заявителю были применены наручники, и ему была оказана медицинская помощь;

- показания сокамерника заявителя М.И. Ибрагимова, который сообщил, что 12 марта 2003 г. он находился в камере N 1 вместе с заявителем. Примерно в 22 часа заявитель начал биться головой о стену. М.И. Ибрагимов позвал дежурного сотрудника милиции, и заявителя перевели в другую камеру. М.И. Ибрагимов отметил, что он не видел и не слышал, чтобы сотрудники милиции избивали заявителя;

- показания врача "скорой помощи" Б., который сообщил, что 12 марта 2003 г., примерно в 22.20, он прибыл в Черноярский районный отдел внутренних дел. Дежурный сотрудник милиции попросил врача и его коллег оказать заявителю медицинскую помощь. По словам дежурного сотрудника милиции, заявитель плохо себя чувствовал. Врач Б. попытался осмотреть заявителя, но тот отказался от какого-либо осмотра. При визуальном осмотре головы заявителя Б. никаких травм не заметил. Заявитель находился в очень возбужденном состоянии;

- показания врача "скорой помощи" К., которая сообщила, что 13 марта 2003 г., примерно в 9.30, она приняла вызов из Черноярского районного отдела внутренних дел. Ей сообщили, что заключенный ударился головой о стену. Когда она прибыла в отдел внутренних дел, то увидела заявителя сидящим на стуле со скованными наручниками руками. Под головой у заявителя была подушка. Заявитель очень нервничал и пытался вырваться. Врач осмотрела его и нашла три параллельные раны в области волосистой части головы. Она наложила повязку на раны и сделала заявителю инъекцию реланиума. Заявителю был поставлен диагноз: "истерический припадок". Было указано на необходимость осмотра у хирурга и невропатолога;

- протокол проведенного 15 марта 2003 г. осмотра изолятора временного содержания, включая камеры, в которых находился заявитель;

- заключение экспертизы, согласно которому пятна, обнаруженные при осмотре камер изолятора временного содержания 15 марта 2003 г., состоят из крови человека; происхождение от крови заявителя "не исключается".

21. Заявитель узнал о постановлении от 17 марта 2003 г. только в июле 2003 года, 18 августа 2003 г. адвокат заявителя обжаловал это постановление в суд.

22. 22 августа 2003 г. Черноярский районный суд отменил постановление от 17 марта 2003 г. в связи с процессуальными недостатками и назначил дополнительную проверку жалобы заявителя на жестокое обращение.

(b) Постановление от 12 сентября 2003 г.

23. 12 сентября 2003 г. после проведения дополнительной проверки по жалобе заявителя на жестокое обращение следователь Прокуратуры Черноярского района отказал в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции в связи с отсутствием события преступления. В дополнение к показаниям, приведенным в постановлении от 17 марта 2003 г., следователь сослался на следующие доказательства:

- дополнительные показания врача "скорой помощи" Б., который подчеркнул, что у заявителя не было заметных телесных повреждений, в том числе на голове, когда он увидел заявителя 12 марта 2003 г.; примерно в 22.20;

- показания С., который также содержался в камере N 1 вместе с заявителем и И. В день, дату которого С. не смог вспомнить, заявитель, лежа на нарах, стал биться головой о стену. Он ударился три или четыре раза и повредил кожу на голове. С. и И. позвали дежурного сотрудника милиции и попросили перевести заявителя в другую камеру. Их просьбу удовлетворили. Сила к заявителю не применялась;

- дополнительные показания И., который подтвердил показания С.;

- показания врача-психиатра Е., которая сообщила, что 14 марта 2003 г. она осматривала заявителя, который реагировал нормально и отвечал на ее вопросы. Он пожаловался на боль в бедре. Она осмотрела его и не нашла каких-либо травм бедра. У заявителя была травма в области волосяного покрова головы. Рана была обработана;

- показания сотрудника конвоя милиции Ла., который сообщил, что 13 марта 2003 г., примерно в 22.20, он заметил, что заявитель, который лежал на нарах, стал биться головой о стену. Заявителя перевели в камеру для административно задержанных лиц. 14 марта 2003 г., примерно в 8.00, заявитель схватился руками за металлическую решетку и стал биться головой о прутья. Сотрудник милиции Лу., просунул руки через решетку, чтобы удержать заявителя. В то же время заявитель, пытаясь преодолеть сопротивление сотрудника милиции, стал бросаться на металлическую решетку. Ла. и сотрудники милиции М. и По. оттащили заявителя от решетки и удерживали его. Заявитель сопротивлялся сотрудникам милиции, пытаясь удариться головой о прутья решетки. По. побежал в дежурное отделение, чтобы вызвать "скорую помощь". Ла. взял полотенце и пытался остановить кровотечение. Врачи прибыли в 21.20. Они сняли повязку и перебинтовали рану. После отъезда врачей вокруг заявителя разместили мягкие вещи, а ему под голову положили подушку;

- аналогичные показания сотрудника милиции По.

24. 25 сентября 2003 г. прокурор Черноярского района отменил постановление от 12 сентября 2003 г. и назначил проведение медицинской экспертизы с постановкой перед экспертом вопросов о том, каким образом заявитель получил травмы, насколько тяжелыми они были, и могли ли они быть результатами действий самого заявителя.

(с) Постановление от 30 сентября 2003 г.

25. 30 сентября 2003 г. следователь Прокуратуры Черноярского района, рассмотрев жалобу заявителя, повторно отказал в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Следователь основывал свой вывод на показаниях свидетелей, приведенных в постановлениях от 17 марта и 12 сентября 2003 г. и на экспертном медицинском заключении.

26. Согласно заключению экспертизы от 29 сентября 2003 г. у заявителя были следующие телесные повреждения: закрытая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга средней степени тяжести, субарахноидальное кровоизлияние в затылочной области справа, ссадины лобно-теменной области, травма правого предплечья в средней трети, травма средней трети левого плеча. Травмы головы образовались в результате воздействия тупого твердого предмета (предметов) при падении на плоскость или "при свободном соударении головы с тупым предметом". Эксперт пришел к выводу, что наиболее вероятной причиной происхождения закрытой черепно-мозговой травмы были действия самого заявителя при отсутствии "внешнего воздействия". В связи с иными телесными повреждениями эксперт отметил, что они также были получены в результате воздействия тупого предмета (предметов), но давность их образования установить не представлялось возможным. Эксперт также не исключил возможности того, что заявитель сам нанес себе эти повреждения.

27. Адвокаты заявителя обжаловали постановление от 30 сентября 2003 г. в Черноярский районный суд, утверждая, что не было предпринято никаких действий для проверки утверждения заявителя о том, что его избили между 6 и 8 марта 2003 г., хотя этот вопрос уже ставился перед органами прокуратуры адвокатом заявителя Ч. 8 марта 2003 г. Адвокат указал на то обстоятельство, что следователи ни разу не допросили заявителя о событиях, имевших место в марте 2003 года.

28. 25 ноября 2003 г. Черноярский районный суд вынес постановление о признании постановления следователя от 30 сентября 2003 г. законным и обоснованным. Однако суд отметил, что следователь не допросил заявителя в связи с его жалобами о даче признательных показаний под давлением и не допросил двух сотрудников милиции, которые присутствовали при даче заявителем признательных показаний. Черноярский районный суд также отметил, что следователь должен был провести дополнительную проверку.

29. 10 декабря 2003 г. прокурор Черноярского района, ссылаясь на постановление суда от 25 ноября 2003 г., отменил постановление от 30 сентября 2003 г. и постановил провести дополнительную проверку по жалобе заявителя на избиение.

30. 22 января 2004 г. Астраханский областной суд отменил судебное постановление от 25 ноября 2003 г. и вернул материалы на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Областной суд определил, что 25 ноября 2003 г. районный суд не обосновал свой вывод о законности постановления следователя от 30 сентября 2003 г. Областной суд также отметил, что суд первой инстанции пришел к противоречивым выводам.

31. 18 февраля 2004 г. Черноярский районный суд пересмотрел постановление следователя от 30 сентября 2003 г. и признал его законным и обоснованным.

32. 22 июля 2004 г. Астраханский областной суд оставил постановление от 18 февраля 2004 г. без изменения. Областной суд определил, что районный суд принял во внимание и оценил все обстоятельства дела заявителя, которые могли бы повлиять на вывод суда.

(d) Постановление от 15 декабря 2003 г.

33. 15 декабря 2003 г., после проведения дополнительной проверки по жалобе заявителя на жестокое обращение, помощник прокурора Черноярского района отказал в возбуждении уголовного дела по жалобе заявителя. Помощник прокурора Черноярского района пришел к выводу, что "сотрудники милиции в период с 6 по 8 марта 2003 г. не причиняли [заявителю] телесных повреждений" и что телесные повреждения, обнаруженные у заявителя 13 марта 2003 г., он причинил себе сам. Выводы помощника прокурора Черноярского района были основаны на тех же доказательствах, что и постановления от 17 марта, 12 и 30 сентября 2003 г. Кроме того, помощник прокурора допросил заявителя, сотрудников милиции, которые присутствовали при написании заявителем явки с повинной 8 марта 2003 г., врача "скорой помощи" Б. и эксперта, который осматривал заявителя 9 марта 2003 г. Были получены следующие показания:

- заявитель сообщил, что в период с 6 по 8 марта 2003 г. сотрудники милиции жестоко избили его в отделе внутренних дел, чтобы заставить его дать признательные показания. 8 марта 2003 г., первый раз проконсультировавшись со своим адвокатом Ч., заявитель подал в прокуратуру жалобу на избиение. 9 марта 2003 г. его осмотрел медицинский эксперт. Заявитель пожаловался на боли в голове, шее, груди и правом бедре, однако эксперт осмотрел только его голову. В этот же день заявителя снова избил сотрудник милиции По. Заявитель утверждал, что несколько дней спустя двое сотрудников милиции приподняли его и бросили на металлическую решетку камеры для административно задержанных лиц. Заявитель потерял сознание. Когда он пришел в себя, то увидел, что прикован наручниками к решетке. Заявитель снова потерял сознание и пришел в себя уже в больнице;

- врач "скорой помощи" Б. дополнил свои предыдущие показания. Он сообщил, что 9 марта 2003 г., примерно в 19.20, его вызвали в Черноярский районный отдел внутренних дел для оказания помощи заявителю, который жаловался на головные боли. Он осмотрел заявителя и не обнаружил на его голове и теле каких-либо повреждений. 12 марта 2003 г., примерно в 22.20, его снова вызвали в отдел внутренних дел для оказания помощи заявителю. Никаких телесных повреждений у заявителя не было;

- эксперт сообщил, что 9 марта 2003 г. следователь и сотрудники милиции доставили ему заявителя для медицинского осмотра. В их присутствии он осмотрел заявителя, который жаловался на боли в голове и правом бедре. Заявитель отказался объяснять происхождение и причину болевых ощущений. Эксперт осмотрел грудь, живот, спину, ноги, руки, голову и шею заявителя и не обнаружил телесных повреждений.

34. Постановление от 15 декабря 2003 г. не было предъявлено заявителю или его адвокату. 29 и 30 декабря 2003 г. адвокат заявителя безуспешно просил прокурора выдать ему копию постановления от 15 декабря 2003 г.

35. 7 октября 2004 г., рассмотрев соответствующую жалобу заявителя, Черноярский районный суд исследовал постановление от 15 декабря 2003 г. и посчитал его законным. Черноярский районный суд постановил следующее:

"Суд, выслушав стороны и исследовав материалы дела, приходит к выводу об отказе в удовлетворении жалобы. Данное решение суд принимает на основе представленных и исследованных в судебном заседании материалах об обстоятельствах по делу.

10 декабря 2003 г. прокурором Черноярского района было принято решение об отмене постановления от 30 сентября 2003 г. и о проведении дополнительной проверки по факту причинения [заявителю] телесных повреждений. Производство проверки было поручено провести помощнику прокурора С. В ходе проведения проверки были устранены нарушения закона, имевшие место при проведении проверки и... [ставшие основанием для вынесения] постановления от 30 сентября 2003 г. Так, [следователь] опросил [заявителя], сотрудников милиции и "скорой помощи", а также лиц, которые находились в камере изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел, в момент причинения телесных повреждений [заявителем].

Оценивая вышеизложенное, у суда нет оснований сомневаться в беспристрастности помощника следователя С., проводившего проверку. Полученные объяснения сотрудников милиции, работников "скорой помощи" и сотрудников изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел, а также арестованных С. и И. не противоречат друг другу и выстраивают полную картину получения [заявителей] телесных повреждений...".

36. 2 декабря 2004 г. Астраханский областной суд отменил постановление от 7 октября 2004 г. и вернул материал на новое рассмотрение.

37. 11 февраля 2005 г. Черноярский районный суд повторно отклонил жалобу на постановление от 15 декабря 2003 г. В соответствующей части постановления от 11 февраля 2005 г. было указано:

"Суд, исследовав доводы защиты, изложенные в жалобе, выслушав мнение прокурора Черноярского района, исследовав материалы дела, приходит к следующему выводу.

[Заявитель] был задержан 6 марта 2003 г. по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации. 8 марта 2003 г. им была написана явка с повинной. Адвокат в своей жалобе ссылается на то, что данное заявление сделано [заявителем] под давлением сотрудников милиции. Однако данный факт не нашел своего подтверждения приобщенными к материалам проверки документами. По ходатайству адвоката была назначена судебно-медицинская экспертиза. Как следует из заключения [эксперта] от 9 марта 2003 г., у [заявителя] на момент освидетельствования каких-либо телесных повреждений не обнаружено... Более того, эта экспертиза полностью исключила возможность жестокого систематического избиения, истязаний и психического воздействия сотрудников милиции на [заявителя] с тем, чтобы последний признался в убийстве П.

Из исследованных судом материалов следует, что телесные повреждения [заявитель] получил 13-14 марта 2003 г., что подтверждается объяснениями работника "скорой помощи" К., сотрудников милиции М., Лу., См., а также заключением судебно-медицинской экспертизы от 29 сентября 2003 г. Определение механизма образования телесных повреждений относится к компетенции эксперта... Заключение эксперта может быть оценено только при рассмотрении уголовного дела в отношении [заявителя] в судебном заседании. Факт причинения [заявителем] самому себе телесных повреждений 13-14 марта 2003 г. подтверждается также объяснениями С. и И., которые находились в это время вместе с [заявителем] в камере N 1 изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел; С. и И. сообщили, что [заявитель] стал беспричинно биться головой о стену.

Кроме того, защитой не мотивированы основания для причинения телесных повреждений [заявителю] 13-14 марта 2003 г., то есть после признания им в убийстве П. (признательные показания даны 8 марта 2003 г.), нет доводов защиты, с какой целью [заявитель] подвергался в этот период жестокому обращению.

При таких обстоятельствах суд приходит к выводу, что доводы защиты о незаконности и необоснованности постановления помощника прокурора С. от 15 декабря 2003 г. не нашли своего подтверждения, и жалоба не подлежит удовлетворению".

В. Содержание под стражей в порядке предварительного заключения

1. Содержание под стражей с апреля по 6 ноября 2003 г.

38. 23 апреля 2003 г. Черноярский районный суд отказал в освобождении заявителя из-под стражи. Установив, что заявитель обвинялся в совершении особо тяжкого преступления и имелся риск того, что заявитель скроется и воспрепятствует отправлению правосудия, а также принимая во внимание предыдущее поведение заявителя, районный суд также отметил, что заявителю необходимо пройти судебно-медицинскую психиатрическую экспертизу. Соответственно, суд заключил, что заявитель должен оставаться под стражей до завершения указанной экспертизы. На слушаниях адвокат заявителя утверждал, что заявитель проживал в местной деревне и мог незамедлительно являться в прокуратуру по вызову. Заявитель также нуждался в длительном восстановительном лечении в нейрохирургическом отделении. Такое лечение нельзя было обеспечить в изоляторе временного содержания. Прокуратура представила в суд гарантии того, что в больнице местного следственного изолятора заявителю была доступна необходимая медицинская помощь, включая помощь нейрохирургов.

39. 30 апреля 2003 г. Черноярский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 июня 2003 г. Суд отметил, что заявителю было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, что заявитель скрылся с места преступления и спрятал орудие преступления. Районный суд решил, что представленные прокуратурой материалы и результаты следственных действий достаточным образом подтверждали вывод о том, что заявитель мог попытаться скрыться от следствия, повлиять на свидетелей и воспрепятствовать отправлению правосудия. Суд подчеркнул, что следственные органы должны были осуществить ряд следственных действий, в которые заявитель, находясь на свободе, мог вмешаться. Более того, суд еще раз отметил, что заявитель должен оставаться под стражей до завершения судебно-психиатрической экспертизы.

40. 3 июня, 1 августа и 1 сентября 2003 г. Черноярский районный суд продлевал срок содержания заявителя под стражей до 6 августа, 6 сентября и 6 ноября 2003 г. соответственно, вынося постановления, аналогичные по содержанию постановлению от 30 апреля 2003 г. Ни заявитель, ни его адвокат не обжаловали указанные постановления суда.

2. Рассмотрение ходатайства об освобождении заявителя из-под стражи

41. 15 октября 2003 г. Черноярский районный суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи, указав, что заявителю было предъявлено обвинение в совершении особо тяжкого преступления и что он мог воспрепятствовать отправлению правосудия и оказать давление на свидетелей. Черноярский районный суд также отметил, что заявитель проходил курс лечения в больнице областного места содержания под стражей* (* Термин "место содержания под стражей" и его расшифровку см. в статье 7 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". В настоящем Постановлении, видимо, имеется в виду больница Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Астраханской области (до октября 2004 г. - Управление исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации по Астраханской области) (прим. переводчика).), поэтому следственные действия не могли быть проведены в отсутствие заявителя.

42. 13 ноября 2003 г. Астраханский областной суд отменил постановление от 15 октября 2003 г. и вернул материалы на новое рассмотрение. Областной суд отметил, что суд первой инстанции не представил обоснований своих выводов, а также не оценил действительное состояние здоровья заявителя и тот факт, может ли ему быть обеспечена надлежащая медицинская помощь во время пребывания под стражей. Областной суд также указал, что суд первой инстанции не рассмотрел возможность освобождения заявителя из-под стражи под поручительство депутатов Государственной Думы Астраханской области и Уполномоченного по правам человека в Астраханской области.

43. 24 ноября 2003 г. Черноярский районный суд отклонил ходатайство об освобождении из-под стражи. В соответствующей части постановления указано:

"Оценивая в судебном заседании копии материалов уголовного дела - протоколы следственных действий, постановления следствия и суда - суд отмечает, что [заявитель] обвиняется в совершении особо тяжкого преступления, которое представляет большую общественную опасность; при избрании [заявителю] меры пресечения, как следует из постановления суда от 11 марта 2003 г., органами следствия суду были представлены материалы следственных действий, содержащие объективные данные, дающие основание полагать, что обвиняемый, находясь на свободе, может воспрепятствовать установлению истины по делу и оказать давление на свидетелей. На протяжении следствия по делу и до настоящего времени эти данные имеют место в материалах дела. Вступление в законную силу постановления от 11 марта 2003 г. свидетельствует о том, что семейное положение, место жительства, личность [заявителя] также были учтены при избрании меры пресечения. Суд отмечает, что в настоящее время семейное положение и личность обвиняемого не изменились. Наличие у [заявителя] заболевания в соответствии с нормами Уголовно-процессуального кодекса не может являться основанием для освобождения из-под стражи.

Кроме того, согласно постановлению Черноярского районного суд от 31 октября 2003 г. срок содержания под стражей [заявителя] продлен до 6 декабря 2003 г. Данное постановление суда оставлено в силе определением Астраханского областного суда от 10 ноября 2003 г. Этими судебными актами установлено, что мера пресечения в отношении [заявителя] - содержание под стражей - избрана и продлена обоснованно и с соблюдением уголовно-процессуального закона...

Суд отмечает, что окончание предварительного следствия и ознакомление обвиняемого в настоящее время с материалами уголовного дела не могут свидетельствовать о том, что более не существует обстоятельств, послуживших основаниями для содержания [заявителя] под стражей...".

44. 18 декабря 2003 г. Астраханский областной суд оставил жалобу заявителя на постановление от 24 ноября 2003 г. без рассмотрения, поскольку она не отвечала требованиям, предъявляемым Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации к таким жалобам.

3. Продление срока содержания заявителя под стражей до 6 декабря 2003 г. (постановление от 31 октября 2003 г.)

45. 31 октября 2003 г. Черноярский районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 декабря 2003 г., постановив, что заявителю было предъявлено обвинение в совершении особо тяжкого преступления и что, как подтверждается постановлением от 11 марта 2003 г., имелись основания полагать, что, находясь на свободе, заявитель мог воспрепятствовать отправлению правосудия и оказать давление на свидетелей. 10 ноября 2003 г. Астраханский областной суд, согласившись с выводами суда первой инстанции, оставил постановление от 31 октября 2003 г. без изменения.

4. Рассмотрение ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи и постановление от 26 ноября 2003 г.

46. 26 ноября 2003 г. Черноярский районный суд отклонил ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи, сославшись на те же основания, что были приведены в постановлении от 24 ноября 2003 г. Черноярский районный суд также рассмотрел поручительство, представленное девятью депутатами Государственной Думы Астраханской области и Уполномоченным по правам человека в Астраханской области. Указанные лица утверждали, что заявитель ранее не обвинялся и не привлекался к уголовной ответственности, имел двоих детей и двоих несовершеннолетних внуков, руководил фермерским хозяйством, имел постоянное место жительства и был тяжело болен. Они гарантировали, что заявитель не скроется и будет активно участвовать в следственных действиях и судебном разбирательстве. Районный суд пришел к выводу, что поручительство не могло снизить риск того, что заявитель мог вмешаться в ход судопроизводства путем сговора со свидетелями и совершением иных подобных действий.

47. 25 декабря 2003 г. Астраханский областной суд, повторив выводы суда первой инстанции, оставил постановление от 26 ноября 2003 г. без изменения.

5. Продление срока содержания заявителя под стражей до 6 января 2004 г. (постановление от 5 декабря 2003 г.)

48. 5 декабря 2003 г. Черноярский районный суд, приведя те же основания, что и ранее, продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 января 2004 г. Кассационным определением от 17 декабря 2003 г. постановление от 5 декабря 2003 г. было оставлено без изменения.

6. Постановление от 9 января 2004 г. (содержание под стражей с 6 января по 2 марта 2004 г.)

49. Дело заявителя было передано в Черноярский районный суд.

50. 9 января 2004 г. Черноярский районный суд назначил предварительное слушание по делу заявителя и, установив, что обстоятельства, обусловившие заключение заявителя под стражу, не изменились, оставил заявителю меру пресечения без изменения - содержание под стражей.

51. В ответ на письмо адвоката заявителя, в котором он запрашивал основания содержания заявителя под стражей с 7 по 9 января 2004 г., 21 января 2004 г. исполняющий обязанности начальника изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел направил адвокату заявителя письмо, сообщив, что после 6 января 2004 г. заявитель находился под стражей, числясь "за судом". Через неделю начальник изолятора временного содержания Черноярского районного отдела внутренних дел сообщил заявителю, что с 7 января 2004 г. заявитель содержался под стражей на основании статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

52. В начале февраля 2004 года заявитель обратился в Черноярский районный суд с ходатайством о восстановлении срока подачи жалобы на постановление от 9 января 2004 г., поскольку он не был надлежащим образом уведомлен об этом постановлении. Он также просил отменить постановление от 9 января 2004 г. и освободить его из-под стражи.

53. 22 апреля 2004 г. Астраханский областной суд рассмотрел кассационную жалобу заявителя и оставил постановление от 9 января 2004 г. без изменения. По словам заявителя, который подтвердил свои утверждения письменным заявлением своего адвоката В., по время судебного заседания адвокат поднял вопрос о незаконности содержания заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г., указав на отсутствие каких-либо соответствующих положений в законе. Однако областной суд предположительно отказался рассматривать доводы адвоката, сосредоточившись на основаниях содержания заявителя под стражей после 9 января 2004 г. Власти Российской Федерации оспорили утверждение заявителя, указав, что вопрос о предполагаемой незаконности содержания заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г. никогда не ставился перед областным судом.

7. Дальнейшее продление срока содержания под стражей (содержание под стражей с 2 марта по 13 июля 2004 г.). Освобождение заявителя из-под стражи под залог

54. 9 февраля 2004 г. дело было передано в Ахтубинский городской суд для рассмотрения по существу. 2 марта 2004 г. Ахтубинский городской суд назначил предварительное слушание по делу заявителя на 15 марта 2004 г. и указал, что заявитель должен был оставаться под стражей.

55. 17 марта 2004 г. Ахтубинский городской суд отклонил поданное в тот день в судебном заседании ходатайство об освобождении заявителя из-под стражи. Ахтубинский городской суд отметил, что заявитель находился под стражей, так как ему было предъявлено обвинение в совершении особо тяжкого преступления. Длительное содержание заявителя под стражей было обусловлено тем, что заявитель и его адвокат не смогли в короткий срок ознакомиться с материалами уголовного дела. Заявителю было предъявлено обвинение в убийстве П., и он мог бы оказывать давление на родственников жертвы и на свидетелей по делу и угрожать им.

56. 2 апреля 2004 г. Ахтубинский городской суд назначил первое судебное заседание по делу и продлил срок содержания заявителя под стражей, указав те же причины для этого, что и в постановлении от 17 марта 2004 г.

57. Приказом исполняющего обязанности начальника изолятора временного содержания г. Ахтубинска заявитель был освобожден из-под стражи 13 июля 2004 г., поскольку, как сообщили власти Российской Федерации, в этот день истек предельный шестимесячный срок, установленный статьей 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. 21 июня 2004 г. Ахтубинский городской суд постановил, что заявитель должен внести 30 000 рублей в качестве залога явки в суд в будущем. Заявитель обжаловал постановление от 21 июня 2004 г.

8. Повторное заключение под стражу 8 октября 2004 г. Последующие постановления о содержании под стражей

58. В судебном заседании 8 октября 2004 г. свидетель Г. во время дачи показаний относительно обстоятельств убийства П. пожаловался Ахтубинскому городскому суду, что заявитель в сопровождении двух мужчин, Ш. и Д., пришел домой к Г. и они предложили ему прокатиться на лодке. После того, как Г. отказался от этого приглашения,  Д. ударил его по лицу и заставил сесть в лодку. Во время поездки заявитель убеждал Г. изменить показания, данные следственным органам, угрожая ему и его жене убийством в случае отказа. Г. отказался давать ложные показания, и мужчины выбросили его из лодки на берег. Г. утверждал, что при падении у него было повреждено ухо, которое стало кровоточить. Его жена, стоявшая на берегу, была свидетельницей инцидента. Заявитель и двое мужчин провели ночь в доме Г. Жена Г. спросила мужчин о случившемся в лодке, но мужчины притворились удивленными, когда их обвинили в нападении на Г. На следующий день Г. и его жена подали заявление в прокуратуру, требуя возбуждения уголовного дела в отношении заявителя. Жена Г. подтвердила показания мужа в открытом судебном заседании.

59. Заявитель отрицал обвинение, утверждая, что он несколько раз был в гостях у Г., и ночь предполагаемого происшествия провел в его доме. Во время пребывания заявителя в доме Г., который находился в состоянии сильного алкогольного опьянения и пытался вымогать деньги у заявителя, утверждая, что располагает ценной информацией об убийстве П. Однако заявитель не поверил Г., зная, что последний славится рассказами, выдуманными им в состоянии алкогольного опьянения. Заявитель настаивал, что ему ни разу не сообщали об обвинениях со стороны Г., хотя заявитель часто встречал Г. в деревне.

60. В ответ на показания Г. прокуратура ходатайствовала перед Ахтубинским городским судом о заключении заявителя под стражу, опасаясь, что он продолжит свое противоправное поведение. Адвокат заявителя возражал, утверждая, что не было оснований для изменения меры пресечения. По словам адвоката заявителя, обвинения Г. не были подтверждены какими-либо доказательствами.

61. 8 октября 2004 г. Ахтубинский городской суд удовлетворил ходатайство прокурора, постановив следующее:

"Изучив материалы, представленные прокуратурой... оценив показания свидетелей, супругов Г., которые сообщили, что Г. подвергался физическому насилию и угрозам, суд полагает, что представленные доказательства подтверждают тот факт, что [заявитель] может воспрепятствовать отправлению правосудия по уголовному делу и что это обстоятельство является основанием для изменения меры пресечения. В то же время, принимая во внимание, что преступление, в совершении которого [заявитель] обвиняется с применением квалификации по части 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации, относится к категории особо тяжких, и учитывая тяжесть предъявленного обвинения, [мера пресечения должна быть заменена] на содержание под стражей".

62. Астраханский областной суд рассмотрел жалобы адвокатов заявителя на постановление от 8 октября 2004 г. и определением от 2 декабря 2004 г. подтвердил законность и обоснованность выводов городского суда. В частности, областной суд указал:

"В качестве обоснования изменения [избранной заявителю] меры пресечения... [городской] суд сослался на [сведения], касающиеся того обстоятельства, что [заявитель] совершил действия, которые являлись воспрепятствованием отправлению правосудия по уголовному делу.

Данные выводы [городского] суда являются обоснованными, поскольку подтверждаются показаниями свидетелей супругов Г.".

63. Срок содержания заявителя под стражей продлевался далее 5 января, 8 апреля и 8 июля 2005 г. Каждый раз Ахтубинский городской суд приводил одни и те же основания для продления срока содержания под стражей: тяжесть предъявленного обвинения и вероятность того, что заявитель воспрепятствует отправлению правосудия, оказывая влияние на потерпевших и свидетелей, как было установлено в постановлении от 8 октября 2004 г. Заявитель не обжаловал ни одно из постановлений о продлении срока содержания его под стражей.

64. По утверждению заявителя, в неустановленный день уголовное дело, возбужденное в отношении него по обвинению в оказании давления на свидетелей, было прекращено.

С. Рассмотрение судами первой и кассационной инстанций уголовного дела по обвинению в убийстве и незаконном* владении оружием

(* В оригинальном тексте указано "владение оружием" ("weapon possession"), что само по себе не является противозаконным действием. Кроме того, согласно статье 222 Уголовного кодекса Российской Федерации наказуемо не незаконное "владение" оружием, а незаконное хранение либо ношение оружия (прим. переводчика).)

65. 29 августа 2005 г. Ахтубинский городской суд признал заявителя виновным в убийстве и незаконном владении оружием и приговорил его к девяти годам и шести месяцам лишения свободы. По-видимому, приговор был основан прежде всего на показаниях ряда свидетелей, включая супругов Г., которых заявитель хорошо знал. 22 декабря 2005 г. Астраханский областной суд, действуя в качестве суда кассационной инстанции, оставил приговор без изменения. Заявитель получил копию кассационного определения в феврале 2006 года.

II. Применимое национальное законодательство

А. Расследование уголовных дел

66. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (введенный в действие с 1 июля 2002 г.) закрепляет, что уголовное дело может быть возбуждено следователем или прокурором по заявлению лица или по инициативе следственных органов, если имеются основания полагать, что было совершено преступление (статьи 146 и 147). Прокурор отвечает за надзор за следствием в целом (статья 37). Прокурор может назначать проведение определенных следственных действий, передавать дело от одного следователя другому или назначать проведение дополнительного расследования. Если имеются основания для возбуждения уголовного дела, прокурор или следователь выносят об этом соответствующее мотивированное постановление, о котором должны быть уведомлены заинтересованные стороны. Постановление может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции в порядке, установленном статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (статья 148 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации закрепляет возможность пересмотра в судебном порядке постановлений следователей и прокуроров, которые могут нарушить конституционные права участников процесса или воспрепятствовать доступу к правосудию.

В. Меры пресечения

67. До 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года. С 1 июля 2002 г. ранее действовавший кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ).

1. Меры пресечения

68. Меры пресечения включают в себя подписку о невыезде, личное поручительство, залог и содержание под стражей (статья 98 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

2. Органы государственной власти, выносящие постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу

69. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. устанавливает, что лицо может быть задержано или заключено под стражу только на основании судебного решения (статья 22).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации требует вынесения районным или городским судом постановления по мотивированному ходатайству прокурора, подкрепленному соответствующими доказательствами (части 1, 3-6 статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

3. Основания для применения меры пресечения в виде заключения под стражу

70. Принимая решение о применении к обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, компетентный орган государственной власти должен рассмотреть, имеются ли "существенные основания полагать", что обвиняемый скроется во время следствия или суда или воспрепятствует установлению истины по делу, или продолжит преступную деятельность (часть 1 статьи 97 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Также следует принимать во внимание тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его (ее) профессию, возраст, состояние здоровья, семейное положение и иные обстоятельства (статья 99 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Обвиняемый не должен быть заключен под стражу, если возможно применение более мягкой меры пресечения.

4. Сроки содержания под стражей

(а) Два вида содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения

71. В Уголовно-процессуальном кодексе проведено различие между двумя видами содержания под стражей в рамках избранной меры пресечения: первый - "содержание под стражей во время предварительного следствия", то есть пока компетентный орган власти (органы внутренних дел или прокуратура) расследует дело, и второй - содержание под стражей, "числясь за судом" (или "во время рассмотрения дела судом"), пока идет судебное разбирательство по делу. Хотя на практике между ними нет различия (заключенный обычно содержится в одном и том же учреждении), сроки исчисляются по-разному.

(b) Сроки содержания под стражей "во время предварительного следствия"

72. После задержания подозреваемый заключается под стражу на время предварительного следствия. Предельно допустимый срок содержания под стражей во время предварительного следствия составляет два месяца, но при "исключительных обстоятельствах" может быть продлен до 18 месяцев. Продление указанного срока санкционируется судебным постановлением, вынесенным вышестоящим судом. Продление рассматриваемого срока свыше 18 месяцев не допускается (часть 4 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

73. Срок содержания под стражей во время предварительного следствия исчисляется до дня, когда прокурор направляет материалы дела в суд (часть 9 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

74. Доступ к материалам дела обеспечивается не позднее чем за месяц до истечения санкционированного срока содержания под стражей (часть 5 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Если обвиняемому необходимо дополнительное время для ознакомления с материалами дела, судья по ходатайству прокурора может продлить срок содержания обвиняемого под стражей до момента полного ознакомления с материалами дела и направления дела в суд (пункт 1 части 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

(с) Сроки содержания под стражей, пока подсудимый "числится за судом", или "во время рассмотрения дела судом"

75. С даты направления прокурором дела в суд считается, что подсудимый содержится под стражей, "числясь за судом" (или "во время рассмотрения дела судом").

76. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации закрепляет, что срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" исчисляется с даты поступления дела в суд до даты постановления приговора. Срок содержания под стражей "во время судебного разбирательства" обычно не может превышать шести месяцев, однако по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях суд может продлить указанный срок, но каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255).

5. Сроки судебного разбирательства

77. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации в течение 14 дней после получения материалов дела судья имеет право либо (1) направить дело по подсудности, либо (2) назначить дату предварительного слушания, либо (3) назначить судебное заседание (статья 227). В последнем случае судебное разбирательство должно начаться не позднее чем через 14 дней после вынесения постановления о назначении судебного заседания (часть 1 статьи 233 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации). Для назначения даты предварительного слушания ограничений не существует.

78. Продолжительность всего судебного разбирательства не ограничена по времени.

79. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает, что кассационный суд должен начать рассмотрение кассационной жалобы не позднее чем через один месяц после ее подачи (статья 374).

С. Практика Конституционного Суда Российской Федерации

80. 22 марта 2005 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел заявление Бирюченко и других лиц, которые, в частности, утверждали, что практика содержания подсудимого под стражей без какого-либо судебного постановления на основании того факта, что дело передано в компетентный суд, несовместима с конституционной гарантией защиты от произвольного содержания под стражей. Конституционный Суд Российской Федерации установил, что обжалуемые заявителями положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации соответствуют Конституции Российской Федерации. Однако практическое применение этих положений судами может противоречить их конституционному смыслу. В пункте 2.2 Постановления Конституционный Суд Российской Федерации повторил принципы, закрепленные Европейским Судом в своей правоприменительной практике:

"Практика содержания лица под стражей без конкретного правового основания, а лишь по причине отсутствия четких правил, регулирующих положение содержащегося под стражей лица, в результате чего лицо может быть лишено свободы на неопределенный срок без судебного решения, несовместима с принципами правовой определенности и защиты от произвола. Заключение лица под стражу на срок длительностью в несколько месяцев на том единственном основании, что дело передано в суд, не может считаться "законным" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и само по себе противоречит принципу правовой определенности, являющемуся одним из основных элементов верховенства права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR 2000-III, §§ 54-57, Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, ECHR 2000-IX, §§ 62 и 63)".

В пункте 3.2. Постановления Конституционный Суд Российской Федерации проанализировал и истолковал положения законодательства Российской Федерации в свете вышеизложенных принципов:

"Конституция Российской Федерации, ее статья 22 (часть 2), предусматривает, что... содержание под стражей допускаются только по судебному решению... Соответственно, если определенный судебным решением срок содержания подозреваемого или обвиняемого под стражей истекает, суд принимает решение о продлении этого срока либо подозреваемый или обвиняемый должен быть освобожден из-под стражи...

Названные правила являются общими для всех этапов уголовного судопроизводства, в том числе при переходе от одной стадии процесса к другой... Переход от одной процессуальной стадии к другой не влечет автоматического прекращения действия примененной на предыдущих стадиях меры пресечения.

Следовательно, при передаче прокурором уголовного дела в суд избранная в период предварительного расследования мера пресечения... может продолжать применяться до истечения того срока, на который она была установлена соответствующим судебным решением...

[Согласно статьям 227 и 228 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации] судья по поступившему в суд уголовному делу в отношении обвиняемого, содержащегося под стражей, в течение 14 суток решает вопрос о назначении по нему судебного заседания, выясняя при этом, "подлежит ли отмене или изменению избранная мера пресечения". Данная формулировка предполагает, что решение о заключении обвиняемого под стражу или о продлении срока содержания под стражей, принятое на стадии предварительного расследования, сможет сохранять свою силу после окончания дознания или предварительного следствия и направления уголовного дела в суд только в течение срока, на который эта мера пресечения была установлена.

Прокурор, в свою очередь, при утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в суд обязан проверить, не истекает ли установленный судом срок содержания обвиняемого под стражей и достаточен ли он для того, чтобы судья имел возможность принять решение [о дальнейшем содержании подсудимого под стражей]. Если к моменту направления дела в суд этот срок истекает или если он оказывается недостаточным для того, чтобы судья мог принять решение [относительно содержания под стражей], прокурор в соответствии со статьями 108 и 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации [обязан] обратиться в суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемого под стражей".

Право

I. Предварительные замечания

81. Для начала Европейский Суд отмечает, что в своей жалобе, поданной в Европейский Суд 19 апреля 2004 г., заявитель жаловался, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), на жестокое обращение, которому он предположительно подвергся со стороны сотрудников органов внутренних дел в Черноярском районном отделе внутренних дел с 6 по 14 марта 2003 г., а также на неспособность властей провести эффективное расследование по жалобе заявителя на указанные события. В замечаниях, представленных в Европейский Суд в июле 2007 года, заявитель, настаивая на своей жалобе на жестокое обращение, изложил альтернативную версию событий. В частности, ссылаясь на выводы Европейского Суда в деле "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom) (жалоба N 27229/95, ECHR 2001-III), он утверждал, что власти Российской Федерации не выполнили свою обязанность по защите его здоровья в ситуации, когда они осознавали, что заявитель пытался нанести себе телесные повреждения. Заявитель настаивал, что "не было предпринято никаких мер по защите его от регулярных попыток причинить себе телесные повреждения".

82. В этой связи Европейский Суд повторяет, что учреждения, созданные в соответствии с Конвенцией, имеют полномочия пересматривать в свете всех конвенционных положений обжалуемые заявителем обстоятельства. При выполнении своей работы конвенционные органы вправе дать фактическим обстоятельствам дела - как они установлены на основании представленных конвенционным органам доказательств - правовую квалификацию, отличную от той, что дает заявитель, или при необходимости рассмотреть факты иным образом. Кроме того, конвенционные органы должны принимать во внимание не только первоначальную жалобу, но и дополнительные письменные материалы, представленные для того, чтобы восполнить допущенные в жалобе упущения или неточности (см. Постановление Европейского Суда от 16 июля 1971 г. по делу "Рингайзен против Австрии" (Ringeisen v. Austria), Series A, N 13, § 98 в сравнении с § 79 и §§ 96-97 этого же Постановления).

83. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что новая жалоба, касающаяся событий марта 2003 года, была подана после официального уведомления властей Российской Федерации о деле 21 ноября 2006 г. По мнению Европейского Суда, новая жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции не является дополнением первоначальной жалобы, поданной в Европейский Суд двумя годами ранее, по поводу которой стороны уже представили свои комментарии. Поэтому Европейский Суд решает не рассматривать новую жалобу в рамках настоящего производства (см. Постановление Европейского Суда от 30 марта 2004 г. по делу "Нурай Шен против Турции (N 2)" (Nuray Sen v. Turkey (N 2)), жалоба N 25354/94, § 200, Постановление Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine), жалоба N 72286/01, §§ 61-63, и Постановление Европейского Суда от 2 апреля 2009 г. по делу "Кравченко против Российской Федерации" (Kravchenko v. Russia), жалоба N 34615/02, §§ 26-28).

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

84. Заявитель утверждал, что во время нахождения под стражей в Черноярском районном отделе внутренних дел с 6 по 14 марта 2003 г. сотрудники милиции обращались с ним образом, несовместимым с требованиями статьи 3 Конвенции, и что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования по факту данного инцидента. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с позиции обязательств государства-ответчика, закрепленных статьей 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

85. Власти Российской Федерации, ссылаясь на выводы органов прокуратуры Российской Федерации, сделанные в ходе проверки, проведенной по жалобам заявителя на жестокое обращение, оспаривали версию событий, изложенную заявителем, утверждая, что телесные повреждения заявитель получил в результате собственных действий, когда он несколько раз ударился головой о стену и металлические прутья решетки, и что сотрудники милиции пытались пресечь неуправляемые действия заявителя. Власти Российской Федерации также настаивали, что органы прокуратуры и суды Российской Федерации провели полную и тщательную проверку жалоб заявителя и не установили наличия признаков преступления, на которое нужно было бы реагировать.

86. Заявитель, ссылаясь на показания различных лиц, утверждал, что в Черноярском районном отделе внутренних дел существовала широко распространенная практика применения запугивания и пыток. По словам заявителя, сотрудники милиции часто прибегали к насилию, как в случае с заявителем, чтобы добиться от задержанных признательных показаний. Заявитель подкреплял свои утверждения о жестоком обращении ссылкой на показания своего брата, который видел его 14 марта 2003 г. до отправки в больницу. Заявитель обращал особое внимание на то обстоятельство, что его брат, являясь врачом, обладал необходимыми специальными знаниями, чтобы оценить происхождение телесных повреждений и их тяжесть. Ссылаясь на профессиональное мнение своего брата, заявитель утверждал, что он не мог получить имевшиеся у него телесные повреждения в камере в результате того, что он просто ударился головой или бросился на металлическую решетку.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

87. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

С. Существо жалобы

(а) Общие принципы

(i) Относительно пределов действия статьи 3 Конвенции

88. Европейский Суд неоднократно отмечал, что статья 3 Конвенции гарантирует одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже в самых сложных ситуациях, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 119, и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 1996 г. по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), Reports of Judgments and Decisions 1996-V, § 79). Статья 3 Конвенции не допускает исключений, и недопустимо отступать от ее положений на основании пункта 2 статьи 15 Конвенции даже в случае чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сульмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, § 95, и Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports 1998-VIII, § 93).

89. Европейский Суд неоднократно подчеркивал, что страдание и унижение, присущие обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, должны в любом случае выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, присущего некоторым формам правомерного обращения и наказания. Меры, лишающие лицо свободы, могут во многих случаях включать в себя названный элемент. Согласно статье 3 Конвенции государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и чтобы порядок и способ исполнения такой меры не подвергали лицо моральным переживаниям или страданиям, интенсивность которых превышает неизбежный уровень страдания, присущий содержанию под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, §§ 92-94).

90. Применительно к лицам, заключенным под стражу, Европейский Суд подчеркивал, что такие лица находятся в уязвимом положении и власти обязаны защитить физическое благополучие этих лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03, ECHR 2006-... (извлечения), § 73, Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу "Сарбан против Молдовы" (Sarban v. Moldova), жалоба N 3456/05, § 77, и Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, ECHR 2002-IX, § 40). В отношении лица, лишенного свободы, любое применение физического насилия, которое не обусловлено исключительно поведением самого заключенного, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 2006 г. по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia), жалоба N 65859/01, § 59, Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), Series A, N 336, § 38, и Постановление Европейского Суда от 30 сентября 2004 г. по делу "Крастанов против Болгарии" (Krastanov v. Bulgaria), жалоба N 50222/99, § 53).

(ii) Относительно установления фактов

91. Европейский Суд повторяет, что утверждения о жестоком обращении должны подкрепляться соответствующими доказательствами. Для оценки этих доказательств Европейский Суд обычно применял стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения" (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), Series A, N 25, § 161). Однако такое доказательство может следовать из совокупности достаточно четких, ясных и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций фактов. Если рассматриваемые события относятся полностью или большей частью к исключительной компетенции властей, как в случаях с заключенными, находящимися под стражей под контролем властей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных заключенными во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью предоставления удовлетворительного и убедительного объяснения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, ECHR 2000-VII, § 100).

92. Если имели место процедуры на внутригосударственном уровне, то в задачу Европейского Суда не входит подменять выводы национальных судов своими оценками, и, как правило, именно национальные суды должны оценить представленные им доказательства (см. Постановление Европейского Суда от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany), Series A, N 269, § 29). Хотя Европейский Суд не связан выводами национальных судов, в обычных обстоятельствах требуются убедительные причины, чтобы вынудить Европейский Суд отступить от сделанных национальными судами выводов о фактических обстоятельствах дела (см. Постановление Европейского Суда от 2 ноября 2006 г. по делу "Матко против Словении" (Matko v. Slovenia), жалоба N 43393/98, § 100). Однако когда речь идет о жалобах на нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен подходить к делу с особой тщательностью (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", § 32).

(b) Применение указанных принципов к настоящему делу

(i) Установление фактов и применение правила о минимальном уровне жестокости

93. Рассмотрев доводы сторон и все представленные ему материалы, Европейский Суд полагает установленным, что 6 марта 2003 г. заявитель был задержан и доставлен в Черноярский районный отдел внутренних дел, где находился под стражей до перевода в Черноярскую центральную районную больницу 14 марта 2003 года. 9 марта 2003 г., после жалобы адвоката заявителя в прокуратуру относительно жестокого обращения в отделе внутренних дел в период с 6 по 8 марта 2003 г., заявителя осмотрел врач, который отметил, что у заявителя не теле не было повреждений (см. § 33 настоящего Постановления). Вечером того же дня к заявителю была вызвана бригада "скорой помощи", поскольку он жаловался на сильную головную боль. Врач бригады "скорой помощи", осматривавший заявителя, не обнаружил у него травм ни на голове, ни на теле (см. §§ 12 и 33 настоящего Постановления).

94. При повторном осмотре заявителя врачом бригады "скорой помощи" утром 12 марта 2003 г. заявителю был поставлен диагноз: "нервное истощение и повышенное кровяное давление". Врач повторно не обнаружил никаких телесных повреждений (см. §§ 12 и 33 настоящего Постановления). Поздно вечером 12 марта 2003 г. в отдел внутренних дел была снова вызвана бригада "скорой помощи". Врачей просили оказать помощь заявителю. Однако заявитель отказался от медицинского осмотра и помощи, и врач вызванной бригады сделал об этом соответствующую запись в регистрационном журнале. Видевший заявителя врач бригады "скорой помощи" не заметил у заявителя каких-либо травм на голове (см. §§ 12, 20 и 23 настоящего Постановления).

95. На следующее утро дежурный сотрудник милиции вызвал бригаду "скорой помощи", утверждая, что заявитель ударился головой (см. § 15 настоящего Постановления). Врач бригады "скорой помощи" обнаружила у заявителя на волосистой части головы три параллельные раны (см. § 20 настоящего Постановления). Врач также отметила, что заявитель был очень нервным и возбужденным, у него был истерический припадок. 14 марта 2003 г. заявителя в критическом состоянии перевезли в больницу. На следующий день в состоянии комы заявителя доставили в реанимацию нейрохирургического отделения Астраханской областной больницы, где заявитель оставался до 19 апреля 2003 г. Заявителю был поставлен диагноз: "ушиб головного мозга средней степени тяжести и субарахноидальное кровоизлияние". В истории болезни также отмечено, что у заявителя были ссадины на правом предплечье и левом плече и ушиб грудной клетки (см. § 16 настоящего Постановления).

96. Европейский Суд принимает во внимание утверждение заявителя о том, что врач, осматривавший его 9 марта 2003 г. в присутствии сотрудников милиции, предположительно отказался зафиксировать имевшиеся у заявителя телесные повреждения и что врач бригады "скорой помощи" Б., который видел заявителя 12 марта 2003 г., не отметил наличие травмы головы у заявителя (см. § 12 и 33 настоящего Постановления). В этом отношении Европейский Суд не упускает из виду тот факт, который, как минимум частично, подтверждает утверждение заявителя. В частности, Европейский Суд считает странным, что врач бригады "скорой помощи" Б. не обнаружил у заявителя травм головы, хотя два сокамерника заявителя подтвердили, что заявитель поранил себе кожу головы, и во время осмотра камеры 15 марта 2003 г. были обнаружены следы крови, вероятнее всего, заявителя (см. § 18, 20 и 23 настоящего Постановления). В то же время Европейский Суд не считает необходимым устанавливать достоверность медицинских документов, оформленных до направления заявителя в больницу 14 марта 2003 г. Стороны не оспаривали точность истории болезни заявителя, составленной в больнице, и поэтому Европейский Суд полагает установленным, что по прибытии в больницу у заявителя были тяжелая травма головы и синяки на правом предплечье, левом плече и в области груди.

97. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что для того, чтобы попасть в сферу действия статьи 3 Конвенции, жесткое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка указанного уровня относительна. Она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и (или) психологическое последствия и в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), Reports 1998-VIII, § 94). Европейский Суд полагает, что тяжесть телесных повреждений и степень выраженности ссадин, найденных врачами, осматривавшими заявителя, указывают, что эти травмы - независимо от того, были ли они причинены заявителю им самим или сотрудниками милиции - были достаточно серьезными, чтобы считаться обращением, попадающем в сферу действия статьи 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1998 г. по делу "А. против Соединенного Королевства" (A. v. United Kingdom), Reports 1998-VI, § 21, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии", §§ 13 и 39). Далее Европейскому Суду необходимо рассмотреть, может ли государство нести в рамках статьи 3 Конвенции ответственность за травмы заявителя.

(ii) Предполагаемое жестокое обращение со стороны сотрудников милиции

98. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не утверждали, что имевшиеся у заявителя телесные повреждения могли быть получены им в период до задержания. В ответ на данные медицинских документов власти Российской Федерации представили свою версию событий, которые могли привести к появлению телесных повреждений у заявителя. В частности, ссылаясь на данные органов прокуратуры и экспертное заключение от 29 сентября 2003 г., власти Российской Федерации утверждали, что вечером 12 марта 2003 г. заявитель стал биться головой о стену. После жалоб сокамерника заявителя на поведение последнего и по приказу дежурного сотрудника милиции заявителя перевели в камеру для административно задержанных лиц, где охранники могли за ним постоянно наблюдать. Утром 13 марта 2003 г., во время смены дежурных сотрудников милиции, заявитель несколько раз ударился головой о металлические прутья двери камеры. Сотрудники милиции вмешались, чтобы заявитель больше не нанес себе телесных повреждений. Пока один сотрудник милиции просунул руки сквозь прутья решетки, пытаясь прикрыть заявителю голову, двое других сотрудников милиции пошли в камеру и попытались удержать заявителя от дальнейших действий. Заявитель активно сопротивлялся сотрудникам милиции, пытаясь броситься на металлическую решетку. Заявителя удержали и посадили на скамью. Ему под голову положили подушки, а его самого накрыли вещами из мягких тканей. По мнению властей Российской Федерации, примененная сотрудниками милиции сила не превышала разумных пределов и была необходима в сложившихся обстоятельствах.

99. Заявитель представил противоположную версию событий, утверждая, что с 6 по 14 марта 2003 г. его неоднократно жестоко избивали сотрудники милиции. Европейский Суд не может проигнорировать несоответствия, которые в изобилии имеются в различных описаниях фактических обстоятельств дела, представленных заявителем в жалобе в Европейский Суд, в жалобах властям Российской Федерации, а также в его сообщении своему брату от 14 марта 2003 г. Например, в беседе с братом 14 марта 2003 г. заявитель жаловался, что травму головы ему нанесли сотрудники милиции, которые несколько раз ударили его по голове небольшой пластиковой бутылкой, наполненной водой (см. § 16 настоящего Постановления). Однако в ходе допроса помощником прокурора заявитель утверждал, что травму головы он получил, когда сотрудник милиции приподнял его и бросил на металлическую решетку (см. § 33 настоящего Постановления). Кроме того, ни на одном из этапов рассмотрения его жалобы Европейским Судом заявитель не представил подробной версии событий, в которой бы день за днем были описаны фактические обстоятельства дела, как они имели место по мнению заявителя. Он только жаловался на избиения в отделении милиции в период с 6 по 8 марта 2003 г., что привело к даче заявителем признательных показаний относительно убийства П., а также заявитель указал, что 14 марта 2003 г. его поместили в больницу с связи с черепно-мозговой травмой. Европейский Суд ввиду несоответствий в показаниях заявителя отмечает, что в замечаниях, представленных в Европейский Суд в июле 2000 года, заявитель сообщил новую, отличную от прочих, версию событий, которая опровергала жалобы заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции.

100. Принимая во внимание противоречивые и запутанные показания заявителя, Европейский Суд также отмечает, что доказательства, собранные в ходе проверки жалоб заявителя на жестокое обращение и представленные в Европейский Суд, по-видимому, подтверждают версию фактических обстоятельств дела в изложении властей Российской Федерации. Европейский Суд повторяет, что при поступлении заявителя в больницу 14 марта 2003 г. у него были установлены - в дополнение к черепно-мозговой травме - несколько травм на теле. Применительно к травме головы Европейский Суд не может проигнорировать выводы медицинского эксперта о том, что эта травма была причинена заявителем самим себе, а не являлась результатом "внешнего воздействия" (см. § 26 настоящего Постановления). В связи с этим Европейский Суд придает особое значение тому факту, что заявитель не оспорил беспристрастность и компетентность медицинского эксперта, которому был доверен осмотр. Кроме того, выводы эксперта подтверждаются показаниями лиц, содержавшихся в камере вместе с заявителем, которые утверждали, что заявителя били не сотрудники милиции, и настаивали, что заявитель неоднократно сам бился головой о стену. Достоверность этих показаний также не оспаривалась заявителем. Вывод Европейского Суда о том, что версия властей Российской Федерации представляется более достоверной подтверждается также выводами, сделанными по итогам осмотра места происшествия, проведенного 15 марта 2003 г. Европейский Суд учитывает то обстоятельство, что во время осмотра камер были обнаружены следы крови в камере N 1 возле спального места и на металлических прутьях решетки и на двери камеры для административно задержанных лиц (см. § 18 настоящего Постановления). Данное обстоятельство плохо согласуется с версией заявителя о том, что его либо били по голове пластиковой бутылкой либо приподняли и бросили о стену. Это обстоятельство, скорее, подтверждает факты в изложении властей Российской Федерации о том, что заявитель, лежа на спальном месте, ударился головой о стену и позднее, находясь в камере для административно задержанных лиц, схватился за прутья решетки и неоднократно ударился о них головой.

101. Относительно других телесных повреждений, обнаруженных на теле у заявителя во время осмотра в нейрохирургическом отделении Астраханской областной больницы, Европейский Суд полагает, что они соответствуют итогам небольшого столкновения, имевшего место, по информации властей Российской Федерации, между заявителем и сотрудниками милиции при попытке удержать заявителя от членовредительства. Европейский Суд также не упускает из виду тот факт, что некоторые из этих телесных повреждений могли быть получены заявителем, когда он бросался на металлическую решетку. Данный вывод частично подтверждается выводами медицинского эксперта в заключении от 29 сентября 2003 г. (см. § 26 настоящего Постановления).

102. При таких обстоятельствах Европейский Суд не считает установленным, что заявитель подвергся обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, или что власти прибегли к физическому насилию, которое не было бы обусловлено исключительно действиями самого заявителя. Следовательно, Европейский Суд не усматривает нарушения статьи 3 Конвенции применительно к жалобам заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции.

(iii) Предположительно ненадлежащий характер расследования

103. Европейский Суд повторяет, что если лицо подает подлежащую доказыванию жалобу о том, что он (она) подвергся серьезному жестокому обращению в нарушение требований статьи 3 Конвенции, то это положение Конвенции в совокупности в общей обязанностью властей государства, предусмотренной статьей 1 Конвенции, "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", подразумевает требование провести эффективное официальное расследование. Обязанность провести расследование является не обязанностью достижения определенной цели, а обязанностью использования определенных средств, не каждое расследование должно обязательно привести к положительному результату или приводить к выводу, согласующемуся с версией лица, подавшего жалобу. Однако расследование должно, в принципе, быть способно привести к установлению фактов дела и, если жалоба подтвердится, к установлению личности виновных лиц и их наказанию. Таким образом, расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти всегда должны надлежащим образом пытаться установить, что произошло, и не должны полагаться на необдуманные или необоснованные выводы с целью прекращения расследования или для обоснования своих решений. Власти обязаны предпринять все разумные доступные им меры для получения доказательств, касающихся происшествия, включая, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), показания очевидцев, судебно-медицинские заключения и так далее. Любое отступление от процесса расследования, которое лишает возможности установить происхождение телесных повреждений или личность виновных лиц, рискует считаться несоответствующим упомянутому стандарту (см. среди многих других примеров приведенное выше* (* Вероятно, имеет место техническая ошибка. Дело "Михеев против Российской Федерации" упоминается в тексте данного Постановления впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), § 107 и последующие, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", § 102 и последующие).

104. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что медицинские документы, жалобы заявителя на жестокое обращение и тот факт, что заявитель несколько дней находился в изоляторе временного содержания отдела внутренних дел, в совокупности порождают обоснованное подозрение в том, что заявитель мог получить телесные повреждения в результате действий сотрудников милиции. Поэтому жалоба заявителя в этом отношении является "подлежащей доказыванию". Таким образом, власти были обязаны провести эффективное расследование обстоятельств, при которых заявитель получил телесные повреждения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Крастанов против Болгарии", § 58).

105. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что органы прокуратуры, которым сообщили об избиении заявителя, провели предварительную проверку, которая не завершилась возбуждением уголовного дела. Жалобы заявителя на жестокое обращение также проверялись судами Российской Федерации двух инстанций. По мнению Европейского Суда, вопрос заключается не в том, было ли проведено расследование, поскольку стороны не оспаривают, что оно имело место, а было ли оно проведено тщательно, ставили ли власти перед собой цель установить и наказать виновных лиц, и, следовательно, было ли расследование "эффективным".

106. Прежде всего Европейский Суд оценит быстроту проведенной органами прокуратуры проверки, рассматривая ее как способ измерения степени стремления властей установить и при необходимости наказать лиц, виновных в жестоком обращении с заявителем (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999-V, §§ 78 и 79). В настоящем деле 8 марта 2003 г. адвокат заявителя сообщил органам прокуратуры о жестоком обращении с заявителем (см. § 19 настоящего Постановления). Европейский Суд учитывает тот факт, что прокуратура начала проверку незамедлительно после получения уведомления о факте предполагаемого избиения. 9 марта 2003 г. заявитель прошел медицинское обследование, назначенное следственными органами. Дальнейшие шаги были осуществлены после поступления заявителя в больницу. В частности, 15 марта 2003 г., на следующий после госпитализации заявителя день, следователь в сопровождении криминалиста и двух понятых осмотрел камеры, где содержался заявитель и составил подробное заключение, описав в документе собранные доказательства. В следующие несколько дней власти выполнили значимые следственные действия, включая допрос сотрудников милиции, лиц, содержавшихся вместе с заявителем в одной камере, и врачей бригады "скорой помощи", а также получили заключение эксперта. Европейский Суд не считает факт отмены из-за ряда процессуальных нарушений трех постановлений следователя вышестоящими прокурором или судом свидетельством неэффективности проверки, поскольку из материалов дела следует, что следственные органы предприняли должные усилия для установления обстоятельств дела и согласования противоречивых версий о происшедших событиях. В частности, следственные органы неоднократно пытались установить и допросить дополнительных свидетелей, которые могли бы пролить свет на рассматриваемые события. Они также повторно допросили уже известных свидетелей, чтобы устранить или разъяснить несоответствия, возникшие при рассмотрении их предыдущих показаний. Европейский Суд также учитывает, что задача властей была существенно затруднена путаными жалобами самого заявителя и его непоследовательными описаниями обстоятельств случившегося. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что тот факт, что следователи лично допросили заявителя с некоторым запозданием, не повлиял на эффективность проверки, поскольку показания заявителя не прояснили ситуацию и в них не сообщалось о каких-либо доказательствах, которые могли бы помочь властям в установлении истины по делу. Кроме того, Европейский Суд принимает во внимание, что заявитель не жаловался на ненадлежащее информировании его о ходе проверки.

107. Оценивая далее процесс проведенной проверки, Европейский Суд отмечает задержку с принятием прокурором решения о назначении судебно-медицинской экспертизы состояния здоровья заявителя (см. § 26 настоящего Постановления). Хотя и повторяя, что надлежащие медицинские обследования являются существенной гарантией против жестокого обращения, и сожалея, что указанная задержка имела место в данном деле, Европейский Суд не убежден, что в обстоятельствах настоящего дела, в частности, ввиду направления заявителя в больницу, где его травмы были надлежащим образом зафиксированы в медицинских документах, а также из-за однозначных выводов медицинского эксперта, задержка с назначением экспертизы привела бы к утрате возможности для сбора доказательств и помешала бы проверяющим установить основные фактические обстоятельства дела. Кроме того, Европейский Суд полагает, что с самого начала проверки власти тщательно оценили представленные им медицинские доказательства, пытаясь оценить их, не проявляя чрезмерной готовности согласиться с версией сотрудников милиции. В связи с этим Европейский Суд не считает установленным, что следственные органы не искали подтверждающих доказательств или проявляли пристрастное отношение к версии сотрудников милиции. Следовательно, Европейский Суд отмечает, что можно с большей степенью уверенности считать, что власти действовали достаточно незамедлительно и провели проверку с разумной быстротой.

108. Принимая во внимание выводы, изложенные в §§ 106 и 107 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что проведенная на внутригосударственном уровне проверка была эффективной по смыслу статьи 3 Конвенции. Соответственно, процессуальная составляющая статьи 3 Конвенции нарушена не была.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

109. Ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, заявитель обжаловал как незаконные свое задержание 6 марта 2003 г., последующее постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу от 11 марта 2003 г., постановления, вынесенные с апреля по декабрь 2003 года, и содержание заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г. Соответствующая часть статьи 5 Конвенции устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

А. Доводы сторон

110. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей было законным, отвечающим требованиям подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Они также отмечали, что заявитель обжаловал только постановления о содержании под стражей от 31 октября и 5 декабря 2003 г. Власти Российской Федерации подчеркнули, что после направления следственными органами материалов дела в Черноярский районный суд для рассмотрения по существу содержание заявителя под стражей стало регулироваться частью 2 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, власти Российской Федерации заявляли, что суды Российской Федерации придерживались "сложившейся правоприменительной практики" по толкованию и применению статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации таким образом, как это было сделано в деле заявителя. Власти отметили, что в рассматриваемое время суды Российской Федерации полагали, что статья 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не налагала на рассматривающий дело суд обязанность выносить постановление относительно содержания подсудимого под стражей до истечения шести месяцев после передачи дела от следственных органов в суд. В течение этого времени до начала судебного разбирательства считалось, что подсудимый содержался под стражей на основании указанной правовой нормы. В то же время власти Российской Федерации подчеркнули, что, несмотря на отсутствие прописанной в законе обязанности санкционировать дальнейшее продление срока содержания заявителя под стражей, 9 января 2004 г. Черноярский районный суд, а затем 2 марта 2004 г. Ахтубинский городской суд выносили постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей.

111. В качестве альтернативы власти Российской Федерации, ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, сообщили, что 22 марта 2005 г. Конституционный Суд Российской Федерации признал практику содержания лица под стражей без соответствующего постановления только на том основании, что уголовное дело в отношении этого лица передано в суд, противоречащей требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции. Однако власти Российской Федерации отметили, что даже если содержание заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г. было произвольным и, таким образом, противоречило пункту 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд все же не уполномочен рассматривать жалобу заявителя в этой части по существу, поскольку заявитель ни разу не обжаловал в судах Российской Федерации основания содержания его под стражей в указанный период. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что данная часть жалобы заявителя должна быть отклонена в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты.

112. Ссылаясь на выводы Европейского Суда в деле "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 71503/01, ECHR 2004-II), заявитель утверждал, что его содержание под стражей не имело под собой никаких оснований, было произвольным и незаконным. Ссылаясь на письменные показания своего адвоката, заявитель подчеркнул, что обжаловал в Астраханский областной суд необоснованность содержания его под стражей в период с 6 по 9 января 2004 г., однако его жалобы остались без ответа.

А*. Мнение Европейского Суда

(* Так в оригинале. Видимо, допущена техническая ошибка. Учитывая разбивку текста на подзаголовки с § 109 по § 112, данный раздел должен иметь номер "В" (прим. переводчика).)

1. Приемлемость жалобы

(а) Вопрос о соблюдении шестимесячного срока на подачу жалобы в Европейский Суд

113. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя касается только определенных постановлений о его содержании под стражей, вынесенных в 2003 году, и периода содержания его под стражей с 6 по 9 января 2004 г. Европейский Суд также напоминает, что часть жалобы заявителя касается периода содержания его под стражей в рамках предварительного следствия, которое завершилось более чем за шесть месяцев до подачи заявителем жалобы в Европейский Суд 19 апреля 2004 г. Самый поздний период содержания заявителя под стражей, который может оценить Европейский Суд, начался 6 ноября 2003 г., когда истек трехмесячный срок, установленный постановлением от 1 сентября 2003 г. (см. § 40 настоящего Постановления). 31 октября 2003 г. Черноярский районный суд вынес очередное постановление, санкционирующее содержание заявителя под стражей в течение дополнительного месяца: с 6 ноября по 6 декабря 2003 г. (см. § 45 настоящего Постановления). Окончательное решение относительно законности этого постановления было вынесено 10 ноября 2003 г., то есть в рамках шестимесячного срока, предшествовавшего подаче жалобы (см. § 45 настоящего Постановления). Европейский Суд также отмечает, и стороны не оспорили это обстоятельство, что постановление от 15 октября 2003 г., отмененное в кассационном порядке 13 ноября 2003 г., не могло считаться официальным постановлением, санкционирующим содержание заявителя под стражей с 15 октября по 6 ноября 2003 г. (см. Постановление Европейского Суда от 9 декабря 2008 г. по делу "Матюш против Российской Федерации" (Matyush v. Russia), жалоба N 14850/03, § 63, Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, § 81, и Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Мельникова против Российской Федерации" (Melnikova v. Russia), жалоба N 24552/02, § 61). На основании изложенного Европейский Суд полагает, что часть жалобы заявителя, касающаяся предполагаемого незаконного характера содержания его под стражей до 6 ноября 2003 г., подана с нарушением срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Решение Европейского Суда от 19 января 2006 г. по делу "Салманов против Российской Федерации" (Salmanov v. Russia), жалоба N 3522/04, Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 44* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.), Постановление Европейского Суда по делу от 30 января 2007 г. "Павлик против Словакии" (Pavlik v. Slovakia), жалоба N 74827/01, § 89, и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia), жалоба N 27193/02, § 71).

(b) Вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты

114. Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не обжаловал основания содержания его под стражей после 6 января 2004 г. Заявитель оспорил это утверждение, сообщив, что 22 апреля 2004 г. Астраханский областной суд рассмотрел его жалобу на постановление о содержании под стражей от 9 января 2004 г. и отклонил ее, поддержав выводы районного суда. Заявитель также настаивал, что его адвокат ходатайствовал перед областным судом о рассмотрении оснований содержания заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г. Однако эта просьба не была удовлетворена.

115. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что 6 января 2004 г. истек срок содержания заявителя под стражей, установленный постановлением районного суда от 5 декабря 2003 г. (см. § 48 настоящего Постановления). Только 9 января 2004 г. районный суд вынес постановление о дальнейшем содержании заявителя под стражей (см. § 50 настоящего Постановления). Постановление от 9 января 2004 г. было остановлено без изменения кассационным определением Астраханского областного суда от 22 апреля 2004 г. (см.  § 53 настоящего Постановления).

116. Европейский Суд повторяет, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, изложенное в статье 35 Конвенции, обязывает всех, кто обращается в Европейский Суд с жалобой против государства, сначала использовать средства правовой защиты, предоставляемые внутригосударственной правовой системой. Следовательно, государства освобождаются от обязанности отвечать перед международным органом за свои действия, пока им самим не предоставлена возможность урегулировать вопрос в рамках своей правовой системы. Это правило основано на предположении, отраженном в статье 13 Конвенции (с которой рассматриваемое правило имеет большое сходство), что в связи с предполагаемым нарушением норм национального законодательства имеется эффективное средство правовой защиты, независимо от того, инкорпорированы ли положения Конвенции в национальное законодательство или нет. Таким образом, важным аспектом рассматриваемого принципа является то обстоятельство, что система правовой защиты, установленная Конвенцией, является вторичной по отношению к внутригосударственным системам защиты прав человека (см. Постановление Европейского Суда от 7 декабря 1976 г. по делу "Хандисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom), Series A, N 24, § 48).

117. Согласно статье 35 Конвенции, как правило, заявитель должен обратиться к средствам правовой защиты, которые имеются в наличии и являются достаточными для того, чтобы получить компенсацию в связи с предполагаемыми нарушениями. Существование рассматриваемых средств правовой зашиты должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, а при невыполнении этого условия средства правовой защиты будут лишены необходимых качеств доступности и эффективности (см., inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 20 февраля 1991 г. по делу "Вернийо против Франции" (Vernillo v. France), Series A, N 198, § 27, и Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. по делу "Джонстон и другие против Ирландии" (Johnston and Others v. Ireland), Series A, N 112, § 22). Статья 35 Конвенции также требует, чтобы поданные в Европейский Суд жалобы сначала были бы поданы - как минимум по существу и в соответствии с формальными требованиями и процессуальными сроками, установленными национальным законодательством, - в надлежащий внутригосударственный орган государственной власти и чтобы, кроме того, были бы использованы все процессуальные меры, способные предотвратить нарушение Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 19 марта 1991 г. по делу "Кардо против Франции" (Cardot v. France), Series A, N 200, § 34).

118. Кроме того, в сфере исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты существует распределение бремени доказывания. Власти государства-ответчика, заявляющие о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, должны убедить Европейский Суд, что рассматриваемое средство являлось эффективным, существовало в рассматриваемое время как в теории, так и на практике, то есть что оно было доступно, способно обеспечить получение компенсации по жалобе заявителя и предполагало разумную перспективу успеха жалобы. Если эти требования выполнены, бремя доказывания переносится на заявителя, который должен продемонстрировать, что средство правовой защиты, на которое сослались власти государства-ответчика, было использовано или по какой-либо причине было ненадлежащим и неэффективным в обстоятельствах конкретного дела или что имели место особые обстоятельства, освобождающие заявителя от данного обязательства.

119. Европейский Суд подчеркивает, что при использовании рассматриваемого правила должен надлежащим образом учитываться тот факт, что правило применяется в контексте системы защиты прав человека, которую согласились создать Договаривающиеся Государства. Следовательно, Европейский Суд признал, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно применяться с определенной долей гибкости и без чрезмерного формализма (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кардо против Франции", § 34). Европейский Суд также признал, что правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты не является абсолютным и не может применяться автоматически. При оценке того, были ли это правило соблюдено, необходимо учитывать особые обстоятельства каждого конкретного дела (см. Постановление Европейского Суда от 6 ноября 1980 г. по делу "Ван Устервийк против Бельгии" (Van Oosterwijck v. Belgium), Series A, N 40, § 35). Это означает, среди прочего, что Европейский Суд должен принимать во внимание, с учетом реального положения вещей, не только факт существования формальных средств правовой защиты в правовой системе соответствующего Договаривающегося Государства, но также и общий правовой и политический контекст, в котором эти средства действуют, а также личные обстоятельства заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), Reports 1996-IV, §§ 65-68).

120. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что стороны оспаривали, подавалась ли в Астраханский областной суд жалоба заявителя на незаконность содержания его под стражей с 6 по 9 января 2004 г. Однако Европейский Суд не считает необходимым разрешать это противоречие, вытекающее из расхождения между мнениями заявителя и властей Российской Федерации. Европейский Суд повторяет довод властей Российской Федерации о том, что содержание заявителя под стражей в рассматриваемый период регулировалось статьей 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В свете предоставленной ему информации Европейский Суд отмечает, что статья 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации закрепляет ряд положений о содержании лица под стражей после направления его дела в суд (см. § 76 настоящего Постановления). Как сообщается в замечаниях властей Российской Федерации, до вынесения Конституционным Судом Российской Федерации Постановления от 22 марта 2005 г. суды Российской Федерации полагали, что указанное положение Кодекса не обязывает суды выносить какое-либо решение по вопросу содержания подсудимого под стражей до истечения шести месяцев с момента передачи дела подсудимого в суд (см. §§ 110 и 111 настоящего Постановления). Указанный подход судов к вопросу был очевидно обусловлен тем мнением, что статья 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации установила сроки содержания подсудимых под стражей "во время рассмотрения дела судом", и поэтому судебные власти не были обязаны выносить какое-либо официальное решение, санкционирующее содержание под стражей лица в пределах указанного шестимесячного срока.

121. В связи с этим Европейский Суд прежде всего повторяет свой вывод, сделанный в ряде дел, что если имеет место практика несоблюдения определенных положений Конвенции, то предусмотренных средств правовой защиты неизбежно будут либо избегать, либо они станут ненадлежащими (см. Постановление Европейского Суда по делу "Доннелли и другие против Соединенного Королевства" (Donnelly and Others v. United Kingdom), отчет Комиссии от 5 апреля 1973 г., жалобы NN 5577-5583/72, Decisions and Reports (DR) 16, с. 264). Учитывая довод властей Российской Федерации о том, что ситуация, в которой оказался заявитель с 6 по 9 января 2004 г., вытекала из "сложившейся правоприменительной практики" судов Российской Федерации, и принимая во внимание суть жалобы заявителя, Европейский Суд сомневается, мог ли заявитель в подобной ситуации обжаловать свое положение в суде или хотя бы подать жалобу таким образом, чтобы она была принята к рассмотрению. Из-за позиции судов Российской Федерации в рассматриваемое время лица в том же положении, что и заявитель, не могли разумно ожидать какой-либо компенсации до изменения Конституционным Судом Российской Федерации существовавшего толкования статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

122. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали каких-либо положений законодательства Российской Федерации, которые позволили бы суду кассационной инстанции рассмотреть обоснованность содержания подсудимого под стражей в отсутствие постановления о его содержании под стражей, вынесенного судом первой инстанции. Соответственно, Европейский Суд выражает сомнение, что у заявителя была реальная возможность эффективно воспользоваться помощью суда. В связи с этим Европейский Суд полагает, что средство правовой защиты, на которое сослались власти Российской Федерации, не предлагало разумной перспективы успеха жалобы и могло считаться теоретическим и иллюзорным, а не надлежащим и эффективным по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции.

123. Следовательно, нельзя сказать, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты применительно к содержанию его под стражей в период с 6 по 9 января 2004 г., а возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты подлежит отклонению.

(с) Вывод

124. В заключение Европейский Суд отмечает, что, применив правило шестимесячного срока на подачу жалобы и правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, он полномочен рассмотреть жалобу заявителя, касающуюся содержания его под стражей с 6 ноября 2003 г. по 9 января 2004 г. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

125. Европейский Суд повторяет, что понятия "законный" и "в порядке, предусмотренном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, по сути отсылают к национальному законодательству и закрепляют обязанность соблюдать материальные и процессуальные положения этого законодательства. Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с внутригосударственным законодательством не всегда является решающим элементом. Европейский Суд должен, кроме того, убедиться, что на протяжении рассматриваемого периода содержание под стражей соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которой является недопущение лишения свободы лиц в произвольном порядке.

126. Более того, Европейский Суд должен убедиться, соответствует ли само национальное право Конвенции, включая содержащиеся или подразумеваемые в ней общие принципы. Относительно последнего момента Европейский Суд подчеркивает, что, если речь идет об ограничении свободы, особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Поэтому существенно важно, чтобы условия лишения свободы в соответствии с национальным правом были четко определены и чтобы сам закон позволял предвидеть последствия его применения, отвечая, таким образом, стандарту "законности", установленному Конвенцией, стандарту, требующему, чтобы все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью надлежащего совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в конкретных обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Йечиус против Литвы", § 56, и Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, ECHR 2000-III, §§ 50-52).

(b) Применение общих принципов к настоящему делу

(i) Содержание заявителя под стражей с 6 ноября 2003 г. по 6 января 2004 г.

127. Европейский Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей в период с 6 ноября 2003 г. по 6 января 2004 г. санкционировалось Черноярским районным судом на том основании, что заявитель обвинялся в совершении тяжкого преступления и мог воспрепятствовать отправлению правосудия (см. §§ 45 и 48 настоящего Постановления).

128. Европейский Суд повторяет, что решение суда первой инстанции оставить без изменения меру пресечения в виде содержания под стражей не противоречит пункту 1 статьи 5 Конвенции, если суд действовал в рамках своей юрисдикции, имел полномочия вынести соответствующее постановление и привел основания для своего решения оставить без изменения меру пресечения, предельный срок действия которой также судом устанавливается (см. упоминавшиеся выше* (* Так в оригинале. Вероятно, имеет место техническая ошибка. Дело "Худоёров против Российской Федерации" упоминается в тексте данного Постановления впервые (прим. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §§ 152-153, Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Пшевечерский против Российской Федерации" (Pshevecherskiy v. Russia), жалоба N 28957/02, §§ 41-46).

129. Вынося постановления о содержании заявителя под стражей, районный суд действовал в рамках своей юрисдикции, и ничто не позволяет предположить, что постановления были недействительными или незаконными согласно законодательству Российской Федерации применительно к той их составляющей, в соответствии с которой они санкционировали содержание заявителя под стражей в последующий период. Не утверждалось, что указанные постановления были бы каким-либо иным образом несовместимы с требованиями пункта 1 статьи 5 Конвенции, а вопрос о достаточности и применимости приведенных оснований проанализирован ниже, в контексте рассмотрения жалобы на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

130. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что не было допущено нарушения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 6 ноября 2003 г. по 6 января 2004 г.

(ii) Содержание заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г.

131. Стороны не оспаривают, что отсутствовало судебное решение, санкционирующее содержание заявителя под стражей в период с 6 по 9 января 2004 г. Власти Российской Федерации утверждали, что, когда рассматривалось дело заявителя, суды Российской Федерации толковали часть 2 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации как позволяющую содержать подсудимого под стражей без судебного постановления на протяжении шести месяцев с даты поступления дела подсудимого в суд. Судебное постановление требовалось, если срок содержания под стражей "во время рассмотрения дела судом" превышал шесть месяцев.

132. Во-первых, Европейский Суд не упускает из виду признание властей Российской Федерации о том, что впоследствии Конституционный Суд Российской Федерации осудил указанную практику как антиконституционную, установив, что она противоречила пункту 1 статьи 5 Конвенции (см. § 80 настоящего Постановления). Кроме того, Европейский Суд повторяет, что уже рассматривал аналогичную ситуацию в деле "Юдаев против Российской Федерации" (Yudayev v. Russia) (от 15 января 2009 г., жалоба N 40258/03, §§ 59-61), в котором заявитель содержался под стражей на протяжении 17 дней в отсутствие какого-либо судебного постановления только на основании ссылки на часть 2 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В частности, Европейский Суд указал:

"...Чтобы содержание под стражей отвечало стандарту "законности", оно должно основываться на национальном законодательстве. Однако власти Российской Федерации не указали ни одного положения закона, которое позволяло бы содержать подсудимого под стражей после истечения ранее санкционированного срока содержания его под стражей. Конституция Российской Федерации и уголовно-процессуальное законодательство наделили суды Российской Федерации правом выносить постановления о помещении лица под стражу и продлевать срок содержания под стражей. Никаких исключений из этого правила не разрешалось и не предусматривалось. Даже если учесть, что, как указали власти Российской Федерации, суды Российской Федерации толковали часть 1 статьи 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации как позволяющую содержать лицо под стражей на протяжении шести месяцев "во время рассмотрения его дела судом" без вынесения судебного постановления, это толкование было признано Конституционным Судом Российской Федерации несовместимым с Конституцией Российской Федерации и пунктом 1 статьи 5 Конвенции. Как отмечено выше, в период с 5 по 22 января 2004 г. не выносилось судебное решение, которым бы санкционировалось содержание заявителя под стражей. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что содержание под стражей не было "законным" для целей, установленных Конвенцией" (см. там же, § 60).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "часть 1 статьи 255" имеется в виду "часть 2 статьи 255"

133. Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода в рассматриваемом деле. Следовательно, в период с 6 по 9 января 2004 г. отсутствовали "законные" основания для содержания заявителя под стражей. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

3. Обобщение выводов

134. Европейский Суд не установил нарушения подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 6 ноября 2003 г. по 6 января 2004 г.

135. Европейский Суд установил нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

136. Заявитель утверждал, что срок его содержания под стражей был чрезмерно длительным. Европейский Суд полагает, что данная жалоба должна быть рассмотрена применительно к положениям пункта 3 статьи 5 Конвенции, которая гласит следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда...".

А. Доводы сторон

137. Прежде всего власти Российской Федерации подчеркнули, что заявитель не исчерпал доступные ему внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не обжаловал ряд постановлений о содержании его под стражей, включая постановления от 5 января, 8 апреля и 8 июля 2005 г. В качестве альтернативного довода власти Российской Федерации отметили, что продолжительность содержания заявителя под стражей не была чрезмерной. Она была обусловлена тяжестью предъявленного заявителю обвинения и вероятностью того, что заявитель мог попытаться оказать давление на свидетелей. Власти Российской Федерации также отметили, что заявитель скрылся с места преступления и спрятал орудие преступления. По мнению властей Российской Федерации, данные обстоятельства служили дополнительным оправданием для продления срока содержания заявителя под стражей. Власти Российской Федерации настаивали, что выводы судов Российской Федерации были достаточным образом подтверждены поведением заявителя после его освобождения из-под стражи под залог. Двое свидетелей, супруги Г., сообщили в открытом судебном заседании о безуспешных попытках заявителя заставить их с помощью насилия и угроз изменить показания, данные органам предварительного следствия.

138. Заявитель утверждал, что суды Российской Федерации не привели относящихся к делу и достаточных доказательств для оправдания длительного срока содержания заявителя под стражей. Заявитель полагал, что выводы судов относительно того, что он мог воспрепятствовать правосудию и оказать давление на свидетелей, не были основаны ни на каких доказательствах. Заявитель особо подчеркивал то обстоятельство, что уголовное дело, возбужденное в отношении него в связи с обвинением в оказании давления на свидетелей, было прекращено за отсутствием в деянии состава преступления. Заявитель настаивал, что суды Российской Федерации не приняли во внимание его личные обстоятельства и семейное положение, состояние здоровья, характер его работы и иные особые обстоятельства дела.

В. Мнение Европейского Суда

139. Европейский Суд отмечает утверждение властей Российской Федерации о том, что, не обжаловав большинство постановлений о содержании под стражей, заявитель лишил власти возможности рассмотреть, соответствовало ли продление сроков содержания заявителя под стражей (как минимум в периоды до октября 2003 года, с января по июль 2004 года и после 5 января 2005 г.) конвенционному праву заявителя на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Власти Российской Федерации настаивали, что Европейский Суд должен отклонить в связи с неисчерпанием доступных внутригосударственных средств правовой защиты жалобу заявителя в отношении этого периода срока содержания его под стражей.

140. В этом отношении Европейский Суд полагает, что нет необходимости рассматривать довод властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку жалоба заявителя на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции должна быть в любом случае признана неприемлемой по следующим основаниям.

1. Общие принципы

141. Согласно прецедентной практике Европейского Суда вопрос о разумности срока содержания лица под стражей не может оцениваться абстрактно (in abstracto). Разумность содержания лица под стражей должна рассматриваться в каждом случае согласно особым обстоятельствам дела. Длящееся содержание лица под стражей может быть оправдано, только если имеются особые указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило об уважении свободы личности.

Именно национальные судебные органы власти должны в первую очередь, обеспечить, чтобы в конкретном деле содержание обвиняемого под стражей не превысило по длительности разумного срока. В этой связи они должны рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие за или против наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего с должным учетом принципа презумпции невиновности, отступление от правила уважения свободы личности и отразить эти обстоятельства в своих решениях, отклоняющих ходатайства об освобождении из-под стражи. В основном исходя из доводов, приведенных в указанных судебных решениях, и из фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, имело ли место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 152).

142. Доводы за и против освобождения лица из-под стражи не могут быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, § 63). Если закон закрепляет принцип презумпции в отношении факторов, касающихся оснований продления срока содержания лица под стражей, необходимо убедительно продемонстрировать наличие конкретных фактов, перевешивающих правило об уважении свободы личности (см. Постановление Европейского Суда от 26 июля 2001 г. по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), жалоба N 33977/96, § 84 in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)).

143. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные основания, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "существенными" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться, что компетентные национальные власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 153).

2. Применение указанных принципов к настоящему делу

(а) Период, который следует принимать во внимание

144. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался под стражей два раза: (а) с момента задержания 6 марта 2003 г. до освобождения 13 июля 2004 г. и (b) с 8 октября 2004 г., когда он был повторно задержан, до признания его виновным 29 августа 2005 г. Таким образом, общая продолжительность содержания заявителя под стражей составила примерно два года и три месяца.

(b) Основания для продления срока содержания заявителя под стражей

145. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела и оценивая основания для продления срока содержания заявителя под стражей, Европейский Суд отмечает, что компетентные судебные органы приводили три основных причины для отказа в освобождении заявителя из-под стражи, а именно те факты, что имело место сильное подозрение, что заявитель совершил вменяемое ему в вину преступление, степень тяжести этого преступления и вероятность того, что заявитель мог скрыться, воспрепятствовать отправлению правосудия и оказать давление на свидетелей, находясь на свободе, а также приняли во внимание наказание, грозившее заявителю в случае признания его виновным, и поведение заявителя в период после того, как преступление произошло, и во время нахождения на свободе после освобождения под залог.

146. Европейский Суд согласен, что, основываясь на убедительных доказательствах, обоснованное подозрение, что заявитель совершил преступление, в совершении которого он обвинялся, просуществовало на протяжении всего судебного разбирательства, завершившегося признанием заявителя виновным. Европейский Суд также согласен, что предполагаемое преступление являлось особо тяжким.

147. Что касается риска того, что заявитель мог скрыться, Европейский Суд отмечает, что судебные органы ссылались на вероятность назначения заявителю серьезного наказания, учитывая тяжесть вменяемого ему в вину деяния. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что тяжесть предполагаемого наказания является существенным фактором при оценке риска побега подозреваемого или возможности совершения им новых преступных деяний. Европейский Суд признает, что ввиду тяжести предъявленного заявителю обвинения власти могли оправданно полагать, что такой первоначальный риск являлся установленным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", §§ 80-81). Однако Европейский Суд напоминает, что одна только вероятность назначения тяжелого наказания не является по истечении определенного времени достаточной для оправдания продления срока содержания лица под стражей на основании риска того, что это лицо скроется (см. Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Вемхофф против Германии" (Wemhoff v. Germany), Series A, N 7, § 14, Постановление Европейского Суда от 28 марта 1990 г. по делу "B. против Австрии" (B. v. Austria), Series A, N 175, § 44).

148. В данном контексте Европейский Суд отмечает, что опасность того, что заявитель может скрыться, должна оцениваться со ссылкой на ряд других существенных факторов. В частности, необходимо принимать во внимание характер лица, о котором идет речь, его нравственные качества, материальные средства в его распоряжении и тому подобное (см. Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), Series A, N 254-A, § 33). Отметив это, Европейский Суд подчеркивает, что, как правило, внутригосударственные суды, в частности, суды, рассматривающее конкретное внутригосударственное дело, находятся в лучшем положении для рассмотрения всех обстоятельств дела и принятия необходимых решений, включая решение относительно содержания под стражей во время предварительного следствия и суда. Европейский Суд может вмешиваться только в случаях, когда нарушены права и свободы, гарантированные Конвенцией (см. Постановление Европейского по делу "Бок против Польши" (Bak v. Poland), жалоба N 7870/04, ECHR 2007-II (извлечения), § 59). В настоящем деле суды Российской Федерации также ссылались на другие обстоятельства, включая тот факт, что заявитель скрылся с места преступления и пытался спрятать орудие преступления. Хотя Европейский Суд сомневается, могли ли указанные обстоятельства сами по себе оправдать вывод судов Российской Федерации о необходимости продления срока содержания заявителя под стражей, он согласен, что совокупность этих факторов и иных существенных оснований могла обеспечить понимание судами Российской Федерации схемы поведения заявителя и наличия риска того, что заявитель мог скрыться.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду "Постановление Европейского Суда по делу "Бок против Польши""

149. Европейский Суд также согласен, что, скрывая доказательства, заявитель пытался воспрепятствовать проведению расследования. Имелся риск того, что, находясь на свободе, заявитель мог продолжить свои попытки вмешаться в ход производства по делу. В связи с этим суды Российской Федерации могли обоснованно считать необходимым держать заявителя под стражей (сравни с приведенным выше Постановлением Европейского Суда по делу "Юдаев против Российской Федерации", § 70). Более того, Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что опасение судов Российской Федерации относительно тайного сговора сторон было в целом оправдано, когда заявитель попытался воспользоваться вновь обретенной свободой для преследования и запугивания свидетелей с целью заставить их изменить показания.

150. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что одной из основных причин, на которые ссылались суды Российской Федерации, продлевая срок содержания заявителя под стражей, являлась опасность того, что заявитель мог повлиять на свидетелей. Европейский Суд напоминает, что, в отношении риска оказания давления на свидетелей суд на первоначальной стадии судебного разбирательства, по-видимому, предположил наличие подобного риска исходя из того обстоятельства, что заявитель был близко знаком со всеми свидетелями по делу, а также суд предположил, что характер взаимоотношений заявителя со свидетелями способствовал возможному попустительству со стороны последних. Европейский Суд согласен, что, учитывая особые обстоятельства дела, риск, вытекающий из характера взаимоотношений заявителя со свидетелями, действительно существовал и оправдывал содержание заявителя под стражей в соответствующий период (см. для сравнения с Постановлением Европейского Суда от 7 октября 2008 г. по делу "Ражняк против Польши" (Razniak v. Poland), жалоба N 6767/03, §  31, а также Постановление Европейского Суда от 24 августа 1998 г. по делу "Контрада против Италии" (Contrada v. Italy), Reports 1998-V, § 58). Чтобы продемонстрировать наличие значительного риска сговора сторон и его дальнейшего существования, районный суд сослался также на пределы рассмотрения дела и необходимость выполнения ряда процессуальных действий, в ходе которых заявитель, находясь на свободе, мог вмешаться (см. §§ 38 и 39 настоящего Постановления). Второй довод районный суд основал на действиях заявителя, предшествовавших его задержанию.

151. События, последовавшие за освобождением заявителя из-под стражи в июле 2004 года, продемонстрировали, что опасения районного суда относительно препятствования правосудию, были обоснованными, поскольку в открытом судебном заседании двое свидетелей пожаловались на угрозы убийством и насилие со стороны заявителя и его пособников в попытке заставить этих свидетелей изменить показания. Европейский Суд понимает, что при сложившихся обстоятельствах власти посчитали необходимым содержать заявителя под стражей для предотвращения его попыток помешать рассмотрению уголовного дела. Европейский Суд повторяет, что страх возмездия, оправданный в данном деле, часто может сам по себе быть достаточным, чтобы запуганный свидетель полностью отказался от участия в процессе по рассмотрению уголовного дела. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации тщательно взвесили, с одной стороны, безопасность двоих свидетелей, давших показания против заявителя, и перспективы, следовавшие из готовности других свидетелей дать показания в суде, а с другой стороны - право заявителя на свободу.

152. На содержащийся в предыдущем параграфе вывод Европейского Суда не влияет тот факт, что, как указано в замечаниях заявителя, уголовное дело, возбужденное в отношении заявителя по факту давления на свидетелей, не завершилось постановлением приговора. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что при рассмотрении вопроса о давлении на свидетелей и санкционировании содержания заявителя под стражей, от судов Российской Федерации не требовалось точно устанавливать наличие и характер рассматриваемого правонарушения, поскольку это являлось целью отдельного расследования, возбужденного органами прокуратуры. Европейский Суд полагает, что на основании информации, имевшейся в их распоряжении на момент вынесения постановлений о содержании заявителя под стражей, суды Российской Федерации могли обоснованно полагать, что поведение заявителя представляло реальную опасность для надлежащего отправления правосудия, которая оправдывала содержание заявителя под стражей (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Х. против Соединенного Королевства" (Х. v. United Kingdom), заключение Комиссии от 13 марта 1980 г., жалоба N 8083/77, DR 19, с. 223).

153. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что настоящее дело отличается от многих предшествовавших ему дел против Российской Федерации, где было установлено нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что суды Российской Федерации продлевали срок содержания заявителя под стражей, ссылаясь в основном на тяжесть предъявленного обвинения, не обращаясь к особым обстоятельствам дела и не рассматривая возможности применения альтернативных мер пресечения (см. среди многих других Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, §§ 99* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.) и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации", жалоба N 59696/00, ECHR 2006-... (извлечения), §§ 103 и последующие, и Постановление Европейского Суда по правам человека от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 72* (* Там же. N 12/2006.) и последующие). В настоящем деле суды Российской Федерации привели конкретные факты в подтверждение своих выводов о том, что заявитель мог воспрепятствовать судебному разбирательству. Суды также рассмотрели возможность применения альтернативных мер пресечения, таких как поручительство депутатов органов законодательной власти и уполномоченного по правам человека, но признали их несоответствующими требованиям дела. Европейский Суд полагает, что поведение заявителя, описанное в постановлениях судов Российской Федерации, оправдывало его содержание под стражей. Следовательно, основания содержания заявителя под стражей были "соответствующими" и "достаточными".

(с) Процедура рассмотрения дела

154. Далее Европейскому Суду необходимо установить, проявили ли судебные органы "особое усердие" при рассмотрении дела.

155. Европейский Суд принимает точку зрения, что дело заявителя представляло некоторую сложность, касающуюся большого числа свидетелей и рассмотрения доказательств судебно-медицинского характера, включая ряд экспертных заключений.

156. В том, что касается процедуры рассмотрения дела, заявитель не утверждал (и у Европейского Суда нет оснований полагать иначе), что следственные органы или суды были бы ответственны за какую-либо задержку в судебном процессе. В данном случае расследование было завершено в пределах примерно восьми месяцев. Нет доказательств каких-либо значительных периодов бездействия со стороны органов прокуратуры. Представленные сторонами материалы свидетельствуют, что в течение восьми месяцев представители органов прокуратуры обыскали дом заявителя, получили несколько экспертных заключений, провели очные ставки заявителя со свидетелями и составили обвинительное заключение. Изучение материалов дела заняло у заявителя несколько месяцев, и именно это обстоятельство - без какой-либо вины со стороны властей Российской Федерации - и задержало передачу дела в суд (см. § 43 настоящего Постановления). Хотя Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что у суда ушло примерно полтора года на рассмотрение дела заявителя, Европейский Суд напоминает, что право находящегося под стражей обвиняемого на рассмотрение его дела с особой быстротой не должно препятствовать судам в их стремлениях по выполнению своих обязанностей с надлежащей тщательностью (см. среди многих других примеров Постановление Европейского Суда от 26 января 1993 г. по делу "W. против Швейцарии" (W. v. Switzerland), Series A, N 254-A, § 42). Европейский Суд не усматривает каких-либо задержек в ходе судебного процесса. Судебные заседания назначались и проводились через регулярные промежутки времени. По-видимому, рассматривавший дело суд принимал меры по обеспечению явки в суд сторон по делу и других участников процесса в целях избежания неоправданных переносов судебных заседаний. Европейский Суд полагает, что дело было рассмотрено судом с надлежащей быстротой, учитывая сложность дела и объем доказательств, которые должны были быть тщательно изучены судом. Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации рассмотрели дело заявителя с необходимой тщательностью.

(d) Общий вывод

157. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции подлежит отклонению на основании пунктов 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

V. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

158. Заявитель утверждал, что суды Российской Федерации не рассмотрели "незамедлительно" ходатайства об освобождении из-под стражи, поданные им до 19 апреля 2004 г. В своих замечаниях от 3 июля 2007 г. заявитель также утверждал, что ему не была обеспечена возможность эффективно представлять свое дело в рамках процедуры по рассмотрению вопроса о содержании его под стражей в период с 6 по 9 января 2004 г. и что суды Российской Федерации, рассматривая жалобы заявителя на постановления о содержании его под стражей, не приняли во внимание существенные факты. Европейский Суд полагает, что эта жалоба должны быть рассмотрена в рамках пункта 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".

А. Доводы сторон

159. Власти Российской Федерации утверждали, что суды Российской Федерации действовали в рамках процессуальных сроков, установленных уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации, и, соответственно, "безотлагательно" рассмотрели ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи.

160. Заявитель настаивал на своих жалобах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

161. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя относительно его ходатайств об освобождении из-под стражи, которые были окончательно рассмотрены судами Российской Федерации последней инстанции до октября 2003 года, поданы с нарушением срока [то есть более чем за шесть месяцев до подачи заявителем жалобы в Европейский Суд 19 апреля 2004 г.]* (* Квадратные скобки добавлены при переводе. Видимо, имеет место техническая ошибка при составлении оригинального английского текста § 161 Постановления, который звучит следующим образом: "The Court observes that the applicant's complaints in respect of his requests for release which were examined by the domestic courts in the last instance before October 2003 were introduced out of time, that is more than six months before the applicant lodged his application with the Court on 19 April 2004, and must be rejected in accordance with Article 35 §§ 1 and 4 of the Convention". Поскольку в пункте 1 статьи 35 Конвенции говорится о том, что Европейский Суд может рассматривать только те жалобы, которые поданы "в течение шести месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу", очевидно, что в § 161 настоящего Постановления жалобы заявителя относительно его ходатайств об освобождении из-под стражи не могут считаться поданными в Европейский Суд с нарушением срока как поданные "более чем за шесть месяцев" до обращения заявителя в Европейский Суд. Исходя из общего смысла § 161 Постановления и статьи 35 Конвенции, видимо текст рассматриваемого параграфа Постановления должен быть следующим: "The Court observes that the applicant's complaints in respect of his requests for release which were examined by the domestic courts in the last instance before October 2003, that is more than six months before the applicant lodged his application with the Court on 19 April 2004, were introduced out of time and must be rejected in accordance with Article 35 §§ 1 and 4 of the Convention", и в переводе звучать следующим образом: "Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя относительно его ходатайств об освобождении из-под стражи, которые были окончательно рассмотрены судами Российской Федерации последней инстанции до октября 2003 года, то есть более чем за шесть месяцев до подачи заявителем жалобы в Европейский Суд 19 апреля 2004 г., поданы с нарушением срока и подлежат отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции." (прим. переводчика).) и подлежат отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции. Аналогичный вывод относится и к жалобам заявителя, затронутым им в своих замечаниях от 3 июля 2007 г., поскольку содержание заявителя под стражей в порядке предварительного заключения завершилось 29 августа 2005 г. с постановлением приговора городским судом. В связи с этим Европейский Суд рассмотрит только ту часть жалобы заявителя, которая касается ходатайств об освобождении его из-под стражи, окончательно рассмотренных судами Российской Федерации последних инстанций после октября 2003 года.

162. Европейский Суд отмечает, что оставшаяся часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что жалоба не является неприемлемой и по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Общие принципы

163. Европейский Суд повторяет, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя задержанному или заключенному под стражу право обжаловать незаконность помещения его под стражу, также закрепляет право этого лица на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным. Хотя Конвенция не обязывает Договаривающиеся Государства устанавливать систему судов второй инстанции для рассмотрения вопроса о законности содержания под стражей, "государство, которое устанавливает такую систему, должно в принципе предоставлять заключенным те же гарантии в рамках кассационного судопроизводства, как и при рассмотрении дела в суде первой инстанции" (см. Постановление Европейского Суда от 23 ноября 1993 г. по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France), Series A, N 273-B, § 28, и Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria), Series A, N 224, § 84). Требование "безотлагательного" вынесения судебного решения, бесспорно, является одной из таких гарантий. В то время как один год на рассмотрение дела в судах каждой из инстанций может считаться приблизительной нормой в делах, связанных с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, пункт 4 статьи 5 Конвенции, касающийся вопросов свободы, требует особой быстроты рассмотрения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, ECHR 2003-IV, § 79). В данном контексте Европейский Суд также отмечает, что особенно необходимо быстрое вынесение решения по вопросу о правомерности заключения под стражу в случаях, когда дело находится на стадии рассмотрения судом, потому что подсудимый должен в полном объеме извлечь пользу из принципа презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда от 4 октября 2001 г. по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland), жалоба N 27504/95, § 76).

(b) Применение общих принципов к настоящему делу

(i) Ходатайства об освобождении из-под стражи, поданные в октябре и ноябре 2003 года

164. Европейский Суд отмечает, что у судов Российской Федерации ушло 63 и 29 дней соответственно на рассмотрение поданных в октябре и ноябре 2003 года ходатайств заявителя об освобождении из-под стражи (см. §§ 41-44 и 46-47 настоящего Постановления). Ничто не заставляет предположить, что заявитель был бы причастен к задержкам в рассмотрении ходатайств об освобождении его из-под стражи. Власти Российской Федерации не привели ни одного конкретного случая, когда заявитель ходатайствовал бы о приостановлении процедуры рассмотрения вопроса о законности нахождения его под стражей или каким-либо иным образом задерживал бы проведение этой процедуры. Поэтому Европейский Суд полагает, что два указанных периода не отвечают требованию "безотлагательности", содержащемуся в пункте 4 статьи 5 Конвенции, особенно принимая во внимание, что именно власти отвечали за то обстоятельство, что на рассмотрение ходатайств заявителя ушло в итоге столько времени (см., например, упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по правам человека по делу "Мамедова против Российской Федерации", § 96, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 198 и 203, и Постановление Европейского Суда по делу "Ребок против Словении" (Rehbock v. Slovenia), жалоба N 29462/95, ECHR 2000-XII, §§ 85-86, где процедура рассмотрения жалоб, длившаяся 23 дня, не была признана "безотлагательным" рассмотрением вопроса).

165. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(ii) Ходатайство об освобождении из-под стражи, поданное 17 марта 2004 г.

166. Как следует из замечаний сторон, ходатайство заявителя об освобождении из-под стражи поступило в Ахтубинский городской суд во время судебного заседания 17 марта 2004 г. (см. § 55 настоящего Постановления). В тот же день городской суд отклонил ходатайство. В материалах дела ничто не указывает на то, что заявитель обжаловал это постановление. Соответственно, производство по ходатайству длилось один день, и этот срок не кажется чрезмерным.

167. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что отсутствует нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции применительно к "безотлагательности" рассмотрения судами Российской Федерации указанного ходатайства заявителя об освобождении из-под стражи.

VI. Предполагаемые нарушения иных положений Конвенции

168. Европейский Суд рассмотрел другие жалобы заявителя. Однако в свете имеющихся в его распоряжении материалов и в той части, в которой вопрос находится в пределах его компетенции, Европейский Суд полагает, что указанные жалобы не свидетельствуют о каких-либо проявлениях нарушений прав и свобод, закрепленных Конвенцией или Протоколами к ней. Таким образом, эта часть жалобы подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции как явно необоснованная.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

169. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб и моральный вред

170. Заявитель потребовал 20 896,46 евро в качестве компенсации материального ущерба, представляющего убытки, причиненные возбуждением в отношении него уголовного дела и длительным содержанием под стражей. Заявитель также потребовал 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

171. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя относительно компенсации материального ущерба являлось явно необоснованным и противоречило принципам Конвенции и практике Европейского Суда. Власти Российской Федерации также отметили, что требуемая сумма компенсации морального вреда являлась явно чрезмерной и ничем не обоснованной.

172. Европейский Суд разделяет мнение властей Российской Федерации о том, что отсутствует причинно-следственная связь между установленными нарушениями и заявленным материальным ущербом (см. Постановление Европейского Суда от 21 марта 2002 г. по делу "Сташайтис против Литвы" (Stasaitis v. Lithuania), жалоба N 47679/99, § 96, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 221). Следовательно, Европейский Суд не усматривает оснований присуждать заявителю какую-либо компенсацию материального ущерба.

173. В то же время Европейский Суд отмечает, что он установил два нарушения Конвенции в настоящем деле. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что один факт установления нарушения не может служить компенсацией за перенесенные заявителем страдания и переживания. Принимая решение на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 1 000 евро в качестве компенсации морального вреда, включая любой налог, который может быть взыскан с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

174. Заявитель также потребовал 10 628,79 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных при рассмотрении его дела судами Российской Федерации, и, по утверждениям заявителя, из этой суммы 7 902 евро составляла оплата услуг юристов и 2 726,79 евро - расходы на проезд адвокатов заявителя. Заявитель также требовал 3 424,16 евро и 848,05 фунта стерлингов в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных при рассмотрении его дела Европейским Судом, из которых 3 300 евро являлись расходами на оплату услуг юристов, 124,16 евро - почтовыми расходами, 587,05 фунта стерлингов составляли оплату услуг Найтс (Ms Knights), юриста-барристера* (* Барристер (англ. barrister) - высшее адвокатское звание в Великобритании (прим. переводчика).), а 260,55 фунта стерлингов - стоимость переводов и организационных услуг. В частности, представлявшие дело заявителя юристы из Центра по защите прав человека "Мемориал" утверждали, что потратили на ведение дел 66 часов. Они представили детализированный перечень расходов и издержек, в который входили работы по исследованию материалов дела и составлению правовых документов при стоимости часа работы в размере 50 евро. Согласно представленным документам Найтс потратила на ведение дела пять часов. Оплата ее услуг была рассчитана исходя из того, что стоимость одного часа ее работы составляла 100 фунтов стерлингов. Заявитель также представил подробный расчет стоимости почтовых и организационных услуг и подкрепил свои требования компенсации почтовых расходов копией квитанции на международное почтовое отправление.

175. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителя являлись чрезмерными и необоснованными и что не было необходимости привлекать нескольких представителей для участия в деле заявителя.

176. Европейский Суд повторяет, что в рамках статьи 41 Конвенции компенсации подлежат только те расходы и издержки, которые были понесены в действительности и по необходимости и являются разумными по количеству (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахин против Германии" (Sahin v. Germany), жалоба N 30943/96, ECHR 2003-VIII, § 105). В том, что касается требования заявителя о компенсации расходов, понесенных в судах Российской Федерации, Европейский Суд учитывает тот факт, что адвокат представлял интересы заявителя в рамках внутригосударственного судебного дела, которое касалось сложных вопросов, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).) жалобы на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции, и требовало квалифицированной юридической помощи. Однако заявитель не представил никаких документов, которые бы подтверждали указанные им расходы и издержки, понесенные в рамках внутригосударственного судебного разбирательства (копии договоров с адвокатами, счетов-фактур, квитанций об оплате и так далее). Европейский Суд не может установить, были ли рассматриваемые расходы действительно понесены заявителем в указанном им размере, и, следовательно, не присуждает компенсации по данному пункту.

177. Европейский Суд также отмечает, что юристы из Центра по защите прав человека "Мемориал" представляли заявителя при рассмотрении его дела в Европейском Суде. Из объема и подробного характера жалоб заявителя следует, что в его интересах была проделана большая работа. Принимая во внимание представленные документы и сведения о стоимости часа работы юристов, Европейский Суд полагает, что указанная стоимость является разумной. В то же время Европейский Суд считает, что требуемая сумма компенсации расходов на оплату услуг юристов должна быть уменьшена с учетом того факта, что некоторые из жалоб заявителя были либо объявлены неприемлемыми, либо признаны необоснованными. Учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд присуждает заявителю 124,16 евро в качестве компенсации почтовых расходов, 300 евро в качестве компенсации расходов на переводы и организационные расходы и 2 000 евро в качестве компенсации услуг по представлению интересов заявителя во время рассмотрения его дела Европейским Судом, включая любой налог, который может быть взыскан с этих сумм.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

178. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил, что жалобы заявителя относительно жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, неэффективности расследования жалобы на жестокое обращение, незаконности содержания заявителя под стражей с 6 ноября 2003 г. по 9 января 2004 г. и относительно неспособности судов Российской Федерации безотлагательно рассмотреть в период с октября 2003 года по апрель 2004 года жалобы заявителя на незаконность содержания его под стражей являются приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в связи с жалобой заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции;

3) постановил, что отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции в связи с неспособностью властей Российской Федерации провести эффективное расследование по жалобе заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции;

4) постановил, что отсутствовало нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 6 ноября 2003 г. по 6 января 2004 г.;

5) постановил, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 6 по 9 января 2004 г.;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с неспособностью судов Российской Федерации безотлагательно рассмотреть жалобы заявителя на незаконность содержания его под стражей, поданные в октябре и ноябре 2003 г.;

7) постановил, что отсутствовало нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с утверждением о несоблюдении судами Российской Федерации принципа "безотлагательности" при рассмотрении жалобы заявителя на незаконность содержания его под стражей, поданной в 17 марта 2004 г.;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день оплаты:

(i) 1 000 евро (одну тысячу евро) в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 424,16 евро (две тысячи четыреста двадцать четыре евро 16 центов) в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных при рассмотрении жалобы заявителя Европейским Судом;

(iii) любой налог, который может быть взыскан с указанных сумм;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей на период невыплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшиеся требования заявителя о выплате справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 22 октября 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда