Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 июня 2011 г. Дело "Махарбиева и другие (Makharbiyeva and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 26595/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Махарбиева и другие (Makharbiyeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 26595/08)

Постановление Суда

Страсбург, 21 июня 2011 г.

По делу "Махарбиева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 31 мая 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 26595/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации, которые указаны ниже (далее - заявители), 23 мая 2008 г.

2. Интересы заявителей, которым была оказана бесплатная правовая помощь, были представлены юристами фонда "Правовая инициатива по России", нидерландской неправительственной организацией, имеющей представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 11 сентября 2009 г. Европейским Судом было принято решение о рассмотрении данной жалобы в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Суда, а также о коммуницировании жалобы властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросам приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями по настоящему делу являются:

1) Махарбиева Зура, 1951 года рождения;

2) Махарбиев Хамид, 1943 года рождения;

3) Григорьева Ольга, 1980 года рождения;

4) Махарбиев Мовсар, 1999 года рождения;

5) Махарбиева Малика, 2001 года рождения.

Первая заявительница и второй заявитель проживают в Грозном, остальные заявители - в селе Гехи Урус-Мартановского района Чеченской Республики. Первая заявительница и второй заявитель являются родителями Адама Махарбиева, 1973 года рождения, третья заявительница - его женой, а четвертый заявитель и пятая заявительница - детьми.

A. Исчезновение Адама Махарбиева

1. Информация, предоставленная заявителями

(a) Похищение Адама Махарбиева

6. В рассматриваемый период Урус-Мартановский район и Грозный находились под полным контролем российских федеральных сил. Военные контрольно-пропускные пункты (далее - КПП), укомплектованные российскими военнослужащими, были расположены на всех дорогах, ведущих от и к населенному пункту, в котором действовал комендантский час. КПП, укомплектованный сотрудниками ОМОН Ярославской области, находился на трассе между Урус-Мартаном и селом Гехи. Заявители и Адама Махарбиев проживали в селе Гехи Урус-Мартановского района. В марте 2001 года Адам Махарбиев пытался устроиться на работу в Заводской районный отдел внутренних дел Грозного.

7. После 12.00 24 марта 2001 г. по дороге из Грозного в село Гехи Адам Махарбиев зашел к своим двоюродным братьям, проживавшем в селе Черноречье на окраине Грозного. Тем же вечером он поехал обратно в село Гехи с двоюродными братьями И.М. и Л.М. на черном автомобиле ВАЗ-2106, принадлежавшем Л.М. В период, относящийся к делу, Л.М. являлся сотрудником Октябрьского районного отделения внутренних дел Грозного. По дороге Адам Махарбиев, И.М. и Л.М. проехали через несколько КПП, Л.М. предъявлял удостоверение сотрудника милиции и машине разрешали проехать. Дорога до села Гехи проходила через КПП, укомплектованный сотрудниками ОМОН Ярославской области, и военнослужащие ранее регулярно встречали Л.М. на КПП и знали, что он являлся сотрудником милиции.

8. Около 17.00 автомобиль, в котором находились трое мужчин, был остановлен для очередной проверки документов на КПП, укомплектованном сотрудниками ОМОН Ярославля. Военнослужащие проверили удостоверение сотрудника милиции Л.М. и потребовали у Адама Махарбиева и И.М. предъявить паспорта. После того, как двое мужчин предъявили паспорта, военнослужащие окружили их, блокировав проход через КПП, надели наручники на всех троих и насильно повели Адама Махарбиева в помещение КПП, а И.М. и Л.М. остались снаружи. Военнослужащие также отобрали у Л.М. табельное оружие. Сразу после этого военнослужащие вызвали кого-то по рации и попросили представителей комендатуры прибыть на КПП.

9. Очевидцами задержания Адама Махарбиева и его двоюродных братьев стали два жителя села Гехи, которые случайно проходили через КПП в момент задержания мужчин. Один из них сразу же направился в дом заявителей и сообщил им о произошедшем. Первая заявительница и второй заявитель незамедлительно сели в автомобиль и поехали к КПП.

10. Через 15 минут после того, как военнослужащими были вызваны представители комендатуры, к КПП подъехали бронированный грузовик "Урал", два черных автомобиля ВАЗ-2109 с военными государственными регистрационными знаками "региона 11" и белый автомобиль ВАЗ-2121 "Нива". Адам Махарбиев был насильно посажен в один из автомобилей ВАЗ-2109, И.М. и Л.М. были посажены в грузовик "Урал", им на головы одели черные мешки. Черный автомобиль ВАЗ-2106, принадлежавший Л.М., был увезен одним из лиц, участвовавшим в задержании, одетым в военную форму.

11. Когда транспортные средства вместе с задержанными отъезжали от КПП, к нему подъехали первая заявительница и второй заявитель. Они последовали за колонной военных автомобилей, направлявшейся к центру Урус-Мартана. Автомобиль заявителей был остановлен на КПП, находившемся на мосту поблизости от городской администрации и здания военной комендатуры. Первая заявительница вышла из машины и побежала за конвоем, который въехал во двор Урус-Мартановской районной военной комендатуры (далее - районная комендатура). Дежурные солдаты остановили первую заявительницу на входе в здание. Через несколько минут второй заявитель тоже подошел к комендатуре. Заявители просили солдат пропустить их, чтобы поговорить с военным комендантом района. Военнослужащие отказали и потребовали, чтобы заявители покинули здание в связи с началом комендантского часа.

(b) Дальнейшие события

12. По прибытии в районную комендатуру И.М. и Л.М. были доставлены на третий этаж, где на протяжении двух или трех часов их допрашивали относительно возможной причастности к деятельности незаконных вооруженных формирований. В ходе допроса на их головах были мешки и их избивали.

13. После допроса Л.М. был выведен на улицу и посажен в автомобиль УАЗ ("таблетка"). Он определил модель автомобиля по звуку мотора и планировке кабины. Его брат И.М. также был посажен в автомобиль, на котором их доставили к зданию Урус-Мартановского временного районного отдела внутренних дел (далее - Урус-Мартановский ВОВД, ВОВД), расположенного в нескольких сотнях метров от военной комендатуры.

15. На следующее утро, 25 марта 2001 г., начальник Октябрьского РОВД прибыл в Урус-Мартан и встретился с начальником ВОВД. В результате встречи Л.М. был освобожден из-под стражи в тот же день, и при освобождении сотрудники ВОВД ошибочно выдали ему регистрационную карточку Адама Махарбиева. И.М. был освобожден на следующий день, то есть 26 марта 2001 г. Спустя восемь дней Л.М. забрал свой автомобиль ВАЗ-2106, который был увезен лицами, участвовавшими в задержании, от здания комендатуры.

16. 27 марта 2001 г. первой заявительнице удалось встретиться с районным комендантом - генералом Г. и спросить его о возможном задержании сына военнослужащими из комендатуры. Тот ответил: "Да, задержанный по фамилии Махарбиев есть. Мы допросим его, а потом отпустим". Через несколько дней первая заявительница вновь встретилась с генералом Г. и спросила его о сыне. Генерал Г. сообщил ей, что Адам Махарбиев сбежал, украв пистолет из районной комендатуры.

17. В неустановленную дату в 2002 году первая заявительница обратилась в Урус-Мартановский городской суд с заявлением о признании Адама Махарбиева без вести пропавшим. 22 марта 2002 г. суд удовлетворил ее требование и признал Адама Махарбиева без вести пропавшим с 24 марта 2001 г.

18. В подтверждение своих доводов заявителями были предоставлены следующие документы: показания первой заявительницы от 22 апреля 2008 г., показания второго заявителя от 21 апреля 2008 г., показания Л.М. от 16 апреля 2008 г. и копии писем, полученных из различных ведомств.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

19. Власти Российской Федерации не опровергли факты, изложенные заявителями, и не предоставили своей версии обстоятельств случившегося.

B. Розыск Адама Махарбиева и расследование

1. Информация, предоставленная заявителями

20. 25 марта 2001 г. заявители обратились в ВОВД с жалобой на похищение Адама Махарбиева. Они не сохранили копию данного обращения.

21. 28 марта 2001 г. первая заявительница вновь обратилась в ВОВД с жалобой на похищение сына. Она утверждала, что ее сын и двое его двоюродных братьев были похищены российскими военнослужащими на КПП, расположенном на дороге между Урус-Мартаном и селом Гехи, и что вскоре двоюродные братья Адама Махарбиева были освобождены, а он остался в заключении. Первая заявительница подчеркнула, что может предоставить компетентным органам подробное описание транспортных средств лиц, которые задержали сына, и имена свидетелей задержания, а также отметила, что через некоторое время после задержания ее сын был доставлен в Урус-Мартановский районный отдел Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России).

22. 30 марта 2001 г. второй заявитель обратился с жалобой о похищении сына в Урус-Мартановскую районную прокуратуру, а 4 апреля 2001 г. - к районному военному коменданту, генералу г. Он утверждал, что 24 марта 2001 г., примерно в 17.00, его сын был задержан российскими военнослужащими на КПП, находящемся на дороге между Урус-Мартаном и селом Гехи. Далее второй заявитель дал подробное описание транспортных средств лиц, участвовавших в задержании, и отметил наличие свидетелей задержания, которые могли бы дать показания компетентным органам. Он также заявил, что через некоторое время после задержания его сын был заключен под стражу в Урус-Мартановском районном отделе ФСБ России и что его попытки установить местонахождение сына путем обращения в ВОВД, РОВД, районный отдел ФСБ России и местную администрацию были безрезультатными.

23. 14 апреля 2001 г. районной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту похищения Адама Махарбиева в соответствии со статьей 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека). Уголовному делу был присвоен N 25042. Заявители были проинформированы о данном факте 12 июля 2001 г.

24. 8 июня 2001 г. второй заявитель снова обратился в районную прокуратуру с жалобой на похищение сына на КПП. Он, в частности, отметил, что двое его родственников, которые были задержаны вместе с сыном, впоследствии были освобождены из ВОВД, и одному из них по ошибке выдали регистрационную карту Адама Махарбиева. Кроме того, заявитель утверждал, что многократно обращался в различные ведомства с заявлениями о возбуждении уголовного дела по факту похищения его сына сотрудниками ОМОН, которыми был укомплектован КПП 24 марта 2001 г., и об их допросе относительно местонахождения сына. Наконец, заявитель жаловался на получение из районной прокуратуры недостаточной информации, а также требовал предоставить новые сведения.

25. 18 июня 2001 г. второй заявитель вновь обратился в Прокуратуру Чеченской Республики и Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Он утверждал, что его сын вместе с двумя двоюродными братьями были задержаны российскими военнослужащими на КПП, находившимся под контролем военных, что двоюродные братья впоследствии были освобождены из ВОВД и одному из них при освобождении выдали документы сына. Кроме того, второй заявитель отметил, что его неоднократные жалобы в различные ведомства не принесли какого-либо результата и что расследование по факту похищения сына было неэффективным. В частности, он утверждал, что следователями не были допрошены сотрудники ОМОН, которыми был укомплектован КПП и которые увезли его сына, и что, несмотря на показания нескольких свидетелей, следователями не были установлены обстоятельства его последующего заключения в военной прокуратуре и ВОВД. По утверждению заявителя, обладая данной информацией и доказательствами, следователи могли бы раскрыть преступление и установить местонахождение сына сразу после похищения, а промедление в расследовании свидетельствует об отсутствии у них желания установить личности виновных и привлечь их к ответственности. Заявитель потребовал, чтобы власти установили местонахождение сына, проинформировали его о любых обвинениях, предъявленных сыну, а также установили виновных в его похищении.

26. В период с июля по август 2001 года районная прокуратура три раза уведомляла заявителей о возбуждении уголовного дела N 25042.

27. 11 сентября 2001 г. второй заявитель ходатайствовал перед следственными органами о признании его потерпевшим по уголовному делу. Никакого ответа на данное ходатайство получено не было.

28. 20 сентября 2001 г. второй заявитель вновь обратился в районную прокуратуру с жалобой на действия следователя, в производство которого было передано уголовное дело. Заявитель отметил, что следователь не вызвал для допроса ни сотрудников ОМОН, которые находились на КПП, ни свидетелей похищения; что следователь не приобщил к материалам дела показания, данные им и первой заявительницей в качестве свидетелей, что в ходе беседы с первой заявительницей следователь сказал ей: "Я не виноват в том, что вашего сына убили". Заявитель потребовал привлечения к ответственности следователя за укрывательство убийцы сына, учитывая утверждение, из которого следовала его осведомленность о возможной судьбе Адама Махарбиева.

29. 16 февраля 2002 г. районная прокуратура проинформировала заявителей о том, что производство по уголовному делу было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

30. 18 мая 2002 г. второй заявитель вновь обратился в районную комендатуру с жалобой на похищение сына военнослужащими и просил оказать содействие в установлении его местонахождения.

31. 21 мая 2002 г. первая заявительница обратилась в местные подразделения различных ведомств, в том числе к начальнику РОВД и районному коменданту, с жалобой на похищение сына военнослужащими и просила оказать содействие в его розыске. Она отметила, что сразу после похищения ее сын был доставлен в районную комендатуру и что военный комендант дал обещание освободить его после проверки, но на следующий день он сообщил ей о том, что сын сбежал, украв оружие.

32. 14 июня 2002 г. первая заявительница снова обратилась с жалобой на похищение в Генеральную прокуратуру Российской Федерации. Она утверждала, что ее сын был похищен военнослужащими на военном КПП, когда возвращался вместе с двумя двоюродными братьями в село Гехи из Грозного на черном автомобиле ВАЗ-2106, что после похищения сын и его родственники были доставлены в военную комендатуру, а также что она и второй заявитель явились свидетелями похищения. Кроме того, первая заявительница предоставила описание транспортных средств лиц, участвовавших в похищении, и отметила, что Л.М. и И.М. были освобождены через несколько дней после похищения и что почти через неделю Л.М. вернул свою машину, которая была увезена похитителями, и при освобождении из-под стражи Л.М. была ошибочно выдана регистрационная карточка Адама Махарбиева, и что военный комендант дал ей обещание, что ее сын будет освобожден, а что на четвертый день после задержания комендант сообщил ей, что Адам Махарбиев сбежал из комендатуры с оружием. В то же время первая заявительница жаловалась на то, что в распоряжении следственных органов имелась достаточная информация для установления личности преступников, но, несмотря на это, ими даже не были предприняты меры, имеющие основополагающее значение. По ее мнению, следователи пытались скрыть факт похищения сына российскими военнослужащими. Наконец, она просила Генерального прокурора Российской Федерации оказать ей содействие в розыске Адама Махарбиева.

33. 1 июля 2002 г. первая заявительница обратилась с жалобами к ряду должностных лиц, в том числе к начальнику Управления ФСБ России по Чеченской Республике, министру обороны Российской Федерации и районному прокурору. Она предоставила детальное описание обстоятельств похищения сына представителями федеральных сил, а также его последующего содержания в здании комендатуры и Урус-Мартановском ВОВД и жаловалась на то, что следственными органами не были исследованы доказательства, подтверждающие причастность представителей государства к похищению сына. Более того, она заявила, что 5 июня 2002 г. ее сына видели в автобусе рядом со станцией Червленой в Шелковском районе Чеченской Республики. По утверждению женщины, разговаривавшей с Адамом Махарбиевым, он сказал, что сотрудники ФСБ России везли его на автобусе в следственный изолятор "Чернокозово" Чеченской Республики. По словам свидетельницы, Адам Махарбиев выглядел истощенным и был очень бледен. Она просила соответствующих должностных лиц установить местонахождение сына и освободить его из заключения.

34. В период с июля 2001 года по август 2002 года пять раз жалобы заявителей направлялись Прокуратурой Чеченской Республики в Урус-Мартановскую районную прокуратуру.

35. В период с августа 2001 года по август 2002 года два раза заявители информировались Генеральной прокуратурой Российской Федерации о том, что их жалобы направлены для рассмотрения в Прокуратуру Чеченской Республики.

36. 30 июля 2002 г. первая заявительница вновь обратилась с жалобой на похищение сына представителями федеральных сил в районную прокуратуру и просила признать ее потерпевшей по уголовному делу. 9 августа 2002 г. она была признана потерпевшей по уголовному делу.

37. 24 сентября 2002 г. военная прокуратура по Северо-Кавказскому военному округу уведомила первую заявительницу о том, что ее жалоба на похищение сына направлена для рассмотрения в военную прокуратуру войсковой части N 20102 в поселке Ханкала Чеченской Республики.

38. 30 сентября 2002 г. первая заявительница обратилась к следственным органам за информацией о расследовании уголовного дела.

39. 16 ноября 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила первой заявительнице, что по информации, полученной из следственного изолятора "Чернокозово", Адам Махарбиев никогда там не содержался.

40. 5 марта 2003 г. первая заявительница снова обратилась с жалобой к военному коменданту. Она утверждала, что ее сын вместе с двумя двоюродными братьями были задержаны военнослужащими на КПП по дороге из Грозного в село Гехи, после похищения мужчины были доставлены в районную комендатуру, и она вместе со вторым заявителем стали свидетелями произошедшего. Вместе с тем первая заявительница предоставила описание транспортных средств лиц, причастных к похищению, и отметила, что Л.М. и И.М. были освобождены через несколько дней после похищения и что спустя неделю Л.М. вернул свой автомобиль, который был увезен похитителями, и что при освобождении из-под стражи Л.М. была ошибочно вручена регистрационная карточка Адама Махарбиева. Первая заявительница также сообщила, что военный комендант района обещал ей, что ее сын будет освобожден, но через четыре дня он сказал ей, что Адам Махарбиев сбежал из комендатуры вместе с оружием. Помимо этого, заявительница жаловалась на то, что расследование по факту похищения было неэффективным, и просила оказать ей содействие в розыске сына.

41. 16 июля 2003 г. первая заявительница обратилась к военному прокурору Объединенной группировке войск (сил) с жалобой. Она детально описала обстоятельства похищения сына представителями федеральных сил, а также его последующего содержания в здании комендатуры и Урус-Мартановском ВОВД и жаловалась на то, что следственными органами не были исследованы доказательства, подтверждающие причастность представителей государства к похищению сына. Первая заявительница утверждала, что 5 июня 2002 г. ее сына видели в автобусе рядом со станцией Червленой в Шелковском районе Чеченской Республики. По словам женщины, разговаривавшей с Адамом Махарбиевым, он сказал ей, что сотрудники ФСБ России доставляли его на автобусе в следственный изолятор "Чернокозово" Чеченской Республики. Она просила соответствующих должностных лиц установить местонахождение сына и освободить его из заключения.

42. В период с июля 2003 года по февраль 2006 года заявителям не предоставлялась информация, касавшаяся расследования уголовного дела по факту похищения.

43. 21 февраля 2006 г. первая заявительница обратилась к прокурору Урус-Мартановского района с жалобой на то, что расследование по факту похищения сына было неэффективным. Она просила предоставить последнюю информацию о расследовании, а также возобновить производство по делу. Никакого ответа от соответствующих должностных лиц не поступило.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

44. 31 марта 2001 г. прокурор Урус-Мартановского района, рассмотрев жалобу второго заявителя, потребовал от руководителя подразделения ФСБ России по Урус-Мартановскому району и районного военного коменданта проинформировать его о том, задерживался ли Адам Махарбиев представителями данных подразделений, и если да, то куда он был впоследствии доставлен.

45. 14 апреля 2001 г. следователями было возбуждено уголовное дело N 25042 в связи с "...задержанием Адама Махарбиева на КПП, расположенном между селом Гехи и Урус-Мартаном, 24 марта 2001 г. и его последующим перемещением в направлении Урус-Мартана...".

46. 17 апреля 2001 г. Октябрьским РОВД была официально зарегистрирована жалоба второго заявителя на похищение сына.

47. В неустановленную дату в апреле 2001 года следователями была допрошена первая заявительница, которая детально описала обстоятельства похищения сына военнослужащими на КПП и его последующего доставления в здание военной комендатуры.

48. В неустановленную дату в апреле 2001 года следователями был допрошены второй заявитель, чьи показания относительно обстоятельств похищения были схожи с показаниями первой заявительницы. Более того, он отметил, что через несколько дней после похищения сына он и его брат (отец Л.М. и И.М.) разговаривали с руководителем местной администрации Ш.Я., который сообщил им, что 24 марта 2001 г. их сыновья были увезены с КПП военнослужащими ОМОН Ярославской области, затем Л.М. и И.М. были переведены в Урус-Мартановский ВОВД, а Адам Махарбиев предположительно сбежал из военной комендатуры.

49. 7 июня 2001 г. следователями была допрошена третья заявительница, которая рассказала, что вечером 24 марта 2001 г. она узнала о задержании супруга на КПП от мужчины, пришедшего к ней домой.

50. В неустановленную дату в 2001 году расследование уголовного дела было приостановлено в связи с невозможностью установить лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

51. 24 июня 2002 г. следственные органы возобновили производство по уголовному делу. В постановлении предусматривалось, в частности, следующее:

"...24 марта 2001 г. при прохождении КПП, расположенного на дороге между селом Гехи и Урус-Мартаном, Адам Махарбиев, Л.М. и И.М. были задержаны для установления личностей. Впоследствии мужчины были доставлены в Урус-Мартановский военный комиссариат, а оттуда были перевезены в Урус-Мартановский ВОВД, откуда Л.М. и И.М. были затем освобождены, но местонахождение Адама Махашева* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) остается неизвестным...".

52. 27 июня 2002 г. следователи вновь допросили второго заявителя, который утверждал, что его сын вместе с двумя двоюродными братьями Л.М. и И.М. были задержаны на КПП военнослужащими ОМОН и что затем задержанные были доставлены в военную комендатуру. Впоследствии при освобождении Л.М. заметил, что ему по ошибке выдали регистрационную карту Адама Махарбиева. Заявитель предоставил следователям детальное описание транспортных средств, на которых задержанные были доставлены из КПП в здание военной комендатуры, и подчеркнул, что на следующий день после похищения военный комендант подтвердил, что военнослужащими были задержаны на КПП его родственники.

53. В тот же день следователи допросили брата второго заявителя Р.М., который сообщил, что его сыновья были задержаны на КПП вместе с Адамом Махарбиевым.

54. В тот же день следователи допросили соседа заявителей А.Б., который утверждал, что слышал о том, что Адам Махарбиев был увезен с КПП, и дал ему положительную характеристику.

55. 24 июля 2002 г. следователями было приостановлено производство по уголовному делу в связи с невозможностью установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

56. 9 августа 2002 г. следователи признали первую заявительницу потерпевшей по уголовному делу, но не допросили ее.

57. 30 мая 2003 г. следователи вновь допросили брата второго заявителя Р.М., который подтвердил ранее данные им показания.

58. 2 июня 2003 г. следователи допросили первую заявительницу, которая сообщила, что в июне 2001 года она узнала, что Ах.И. содержался вместе с ее сыном Адамом Махарбиевым в следственном изоляторе "Чернокозово". Из разговора с ним она узнала, что сын содержался в камере N 24 и что охранники дали ему кличку "Старый". Ах.И. опознал Адама Махарбиева по фотографии, показанной ему первой заявительницей. Через несколько месяцев первая заявительница узнала о том, что Ах.И. был убит. Заявительница также предоставила следователям подробное описание обстоятельств встречи женщины по имени Зара с ее сыном в автобусе, когда его везли в следственный изолятор "Чернокозово".

59. 3 июня 2003 г. следователи допросили начальника сельской администрации Ш.Я., который отметил, что не помнит, при каких обстоятельствах разговаривал со вторым заявителем (см. § 48 настоящего Постановления).

60. 13 июня 2003 г. следователи допросили родственника заявителей Л.М., который сообщил, что 24 марта 2001 г. он вместе со своим родным братом И.М. и двоюродным братом Адамом Махарбиевым были задержаны военнослужащими на КПП для установления личностей. Они вместе с братом И.М. были посажены в бронированную автомашину "Урал". Он видел, что у Адама Махарбиева были завязаны глаза и на руки надеты наручники. Адам Махарбиев остался на КПП, а Л.М. и И.М. были доставлены в Урус-Мартан. По дороге туда братьям также завязали глаза. Почти через час братья прибыли в РОВД, где их по отдельности допросили об их двоюродном брате Адаме Махарбиеве. Затем их посадили в камеры и на следующий день вновь допросили относительно Адама Махарбиева. Спустя несколько дней И.М. был освобожден, а днем позже был освобожден и свидетель. По утверждению последнего, он забрал свой автомобиль, который был увезен от КПП, от здания военной комендатуры.

61. 16 июня 2003 г. следователи допросили родственника заявителей И.М., чьи показания относительно обстоятельств похищения были аналогичны показаниям его брата Л.М.

62. 28 июня 2003 г. следователи приняли решение о приостановлении расследования по уголовному делу в связи с невозможностью установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

63. Следствие не установило местонахождение Адама Махарбиева. Следственными органами были направлены запросы в компетентные органы о предоставлении информации, а также приняты иные меры в целях раскрытия преступления. Правоохранительные органы, расположенные в Чеченской Республике, не задерживали и не помещали Адама Махарбиева под стражу в связи с предъявлением ему уголовных обвинений или привлечением его к административно-правовой ответственности. Следовательно, никакого расследования по данному вопросу не проводилось.

64. По утверждению властей Российской Федерации, в ответ на запрос Европейского Суда они предоставили ему копии всех материалов уголовного дела N 25042, составляющего 46 страниц.

II. Применимое национальное законодательство

65. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

66. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они утверждали, что расследование по факту исчезновения Адама Махарбиева еще не завершено. Власти Российской Федерации подчеркнули, что заявители имели возможность обжаловать в судебном порядке любые действия или бездействие следственных органов, но не воспользовались своим правом. Они также отметили, что заявители были вправе обратиться с гражданско-правовыми исками, однако не сделали этого.

67. Заявители оспорили данное возражение. Они отметили, что расследование уголовного дела доказало свою неэффективность и что они не были обязаны обращаться с гражданско-правовыми требованиями в целях исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

68. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон в свете положений Конвенции и своей прецедентной практики (краткое изложение см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008)).

69. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает два способа защиты прав потерпевших в результате незаконных или уголовно наказуемых действий со стороны государства и его представителей, а именно гражданско-правовой и уголовно-правовой способы.

70. Что касается гражданско-правового иска о возмещении ущерба, причиненного в связи с предполагаемыми незаконными действиями и поведением представителей государства, Европейский Суд уже неоднократно признавал в ряде аналогичных дел, что данная процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте жалоб на нарушение статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы N N 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). В свете изложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации в этой части подлежит отклонению.

71. Что касается уголовно-правовых средств защиты, Европейский Суд отмечает, что заявители обратились в правоохранительные органы с соответствующей с жалобой непосредственно после того, как Адам Махарбиев был увезен с КПП, и что расследование по уголовному делу продолжается с 14 апреля 2001 г. Заявители и власти Российской Федерации не пришли к единому мнению относительно эффективности расследования, проводимого по факту исчезновения.

72. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы, касающиеся эффективности расследования уголовного дела, которые тесно связаны с жалобами заявителей по существу. Следовательно, он считает, что данное возражение подлежит рассмотрению одновременно с рассмотрением дела по существу.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

73. Заявители, ссылаясь на статью 2 Конвенции, жаловались на то, что их родственник был задержан, а затем лишен жизни представителями государства и что национальные органы не провели эффективного расследования этих обстоятельств. Статья 2 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

74. Власти Российской Федерации утверждали, что национальными следственными органами не было получено доказательств того, что Адам Махарбиев мертв или что к его исчезновению и предполагаемому убийству причастны российские военнослужащие. По мнению властей Российской Федерации, расследование по факту исчезновения Адама Махарбиева отвечало требованиям Конвенции относительно эффективности, поскольку все предусмотренные национальным законодательством меры были приняты для установления личности виновных лиц.

75. Заявители утверждали, что Адам Махарбиев был задержан представителями государства и должен считаться погибшим в отсутствие каких-либо достоверных сведений о нем на протяжении более девяти лет. Заявители также отметили, что предварительное расследование по уголовному делу не отвечало требованиям эффективности и адекватности, предусмотренным прецедентной практикой Европейского Суда, так как оно было возбуждено с опозданием и в период расследования не были осуществлены даже основные следственные действия. Тот факт, что расследование продолжалось на протяжении столь длительного времени и не привело к каким-либо значимым результатам, служит дополнительным подтверждением его неэффективности. Они подчеркнули, что, несмотря на утверждения властей Российской Федерации об обратном, последними была предоставлена лишь часть материалов уголовного дела.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

76. В свете доводов сторон Европейский Суд полагает, что данная жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права в соответствии с Конвенцией, решение которых требует рассмотрения ее по существу. Вместе с тем Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты подлежит рассмотрению одновременно с рассмотрением жалобы по существу (см. § 72 настоящего Постановления). Следовательно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Адама Махарбиева

(i) Общие принципы

77. Европейский Суд напоминает, что в свете значимости гарантий, предусмотренных статьей 2 Конвенции, ситуации, связанные с лишением жизни, должны быть подвергнуты особо тщательному исследованию с его стороны с учетом не только действий представителей государства, но и сопутствующих обстоятельств. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным становится особенно серьезной в том случае, когда лицо умирает или исчезает после задержания (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, с дополнительными отсылками). Когда обжалуемые события происходят полностью или в большей части под исключительным контролем властей, как, например, в случае с лицами, находящимися под стражей, возникают веские основания для сомнения относительно происхождения травм и смерти, причиненных в период такого содержания под стражей. Фактически бремя доказывания возлагается на власти с тем, чтобы они предоставили достаточные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Сakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(ii) Установление фактических обстоятельств дела

78. Европейский Суд отмечает, что им выработан ряд общих принципов, касающихся установления фактических обстоятельств в делах, в которых версии произошедшего оспариваются, и, в частности, когда он сталкивается с утверждениями об исчезновении человека в нарушение статьи 2 Конвенции (см. их краткое изложение в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2007.)). Европейский Суд также обращает внимание, что при получении доказательств должно приниматься во внимание поведение сторон (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

79. Заявители утверждали, что 24 марта 2001 г., примерно в 17.00, их родственник Адам Махарбиев был задержан военнослужащими на КПП, расположенном на дороге между селом Гехи и Урус-Мартаном, доставлен в военную комендатуру, а затем исчез. Они предоставили собственные версии обстоятельств дела и показания свидетелей, полученные национальными следственными органами.

80. Власти Российской Федерации не возражали относительно версии обстоятельств похищения, предоставленной заявителями, и не изложили собственной версии обстоятельств. Вместе с тем власти Российской Федерации сообщили, что похитителями Адама Махарбиева являлись неизвестные вооруженные лица, которые могли беспрепятственно достать транспортные средства и военную форму, и что отсутствуют доказательства, подтверждающие, что родственник заявителей мертв.

81. Европейский Суд отмечает, что в своих обращениях в адрес властей заявители постоянно, начиная с первой жалобы, настаивали на том, что Адам Махарбиев был задержан военнослужащими на КПП, а также безуспешно ходатайствовали о том, чтобы следственные органы тщательно проверили их доводы.

82. Европейский Суд напоминает, что, если заявителями предоставлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия соответствующих документов, именно власти Российской Федерации должны окончательно обосновать, почему указанные документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителей, или предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к властям Российской Федерации, и, если они не обеспечат его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II (извлечения)).

83. Учитывая указанные факты, Европейский Суд убежден в том, что заявителями были предоставлены достаточно серьезные доказательства того, что их родственник был задержан представителями государства. Общее утверждение властей Российской Федерации о том, что в ходе предварительного следствия не были выявлены доказательства, свидетельствующие о причастности военнослужащих к похищению, не является достаточным, чтобы освободить их от бремени доказывания, о котором говорилось выше. Европейский Суд установил, что Адам Махарбиев был увезен 24 марта 2001 г. представителями государства в ходе не признаваемой властями специальной операции.

84. Никаких достоверных новостей о Адаме Махарбиеве не поступало со дня его задержания на КПП. Его имя не значилось в учетных документах ни одного из следственных изоляторов. Власти Российской Федерации не предоставили никаких объяснений относительно того, что произошло с ним после задержания.

85. Принимая во внимание ранее поступавшие на его рассмотрение дела, касавшиеся исчезновения людей в Чеченской Республике (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.), Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (излечения)* (* Там же. N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Там же.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01* (* Там же.)), Европейский Суд приходит к выводу о том, что в условиях конфликта, существующего в Чеченской Республике, если какое-либо лицо задерживается военнослужащими, личность которых неизвестна, и впоследствии факт данного задержания отрицается, данная ситуация может рассматриваться как угрожающая жизни. Отсутствие Адама Махарбиева или каких-либо достоверных сведений о нем на протяжении более девяти лет подтверждает данное предположение.

86. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу о том, что имеющиеся доказательства позволяют считать Адама Махарбиева погибшим в результате его непризнанного задержания военнослужащими федеральных сил.

(iii) Соблюдение государством-ответчиком статьи 2 Конвенции

87. Статья 2 Конвенции, которая гарантирует право на жизнь и перечисляет обстоятельства, при которых лишение жизни может быть обоснованно, является одним из основополагающих положений Конвенции, умаление которого недопустимо. В свете значимости гарантий, предусмотренных статьей 2 Конвенции, ситуации, связанные с лишением жизни, должны быть подвергнуты особо тщательному расследованию с учетом не только действий представителей государства, но и сопутствующих обстоятельств (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авъяар против Турции" (Avyar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

88. Европейским Судом выше установлено, что Адам Махарбиев должен считаться погибшим в результате задержания его представителями федеральных сил, факт которого не был признан. В отсутствие какого-либо объяснения со стороны властей Российской Федерации Европейский Суд приходит к выводу, что ответственность за смерть Адама Махарбиева может быть возложена на власти государства-ответчика и что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении него.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования по факту похищения

89. Европейский Суд неоднократно отмечал, что обязанность обеспечивать право на жизнь, предусмотренная статьей 2 Конвенции, также предполагает, что должно быть проведено в некоторой форме эффективное официальное расследование обстоятельств, когда в результате применения силы гибнут люди. Европейский Суд выработал определенное количество принципов, которыми следует руководствоваться органам следствия с целью выполнения требований Конвенции (см. изложение данных принципов в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117-119).

90. В настоящем деле по факту похищения Адама Махарбиева было проведено расследование. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли оно требованиям статьи 2 Конвенции.

91. Оценка эффективности расследования будет проводиться Европейским Судом на основании документов, предоставленных сторонами, а также информации о ходе следствия, предоставленной властями Российской Федерации.

92. Европейский Суд отмечает, что заявители официально проинформировали власти о похищении Адама Махарбиева самое позднее 31 марта 2001 г. Уголовное дело N 25042 было возбуждено 14 апреля 2001 г., то есть спустя 21 день после того, как Адам Махарбиев был увезен с КПП, и 14 дней после того, как власти были официально уведомлены о данном факте. Подобная задержка сама по себе могла негативно отразиться на расследовании похищения при угрожающих жизни обстоятельствах, когда ключевые мероприятия должны быть проведены в течение первых дней после случившегося. Из материалов дела следует, что некоторые первоочередные меры были приняты либо по прошествии времени, либо не были приняты вообще. Например, следователи допросили основных свидетелей похищения Л.М. и И.М. более чем через два года после начала расследования (см. §§ 60 и 61 настоящего Постановления). Следователями не были приняты меры, направленные на установление личностей военнослужащих, которые дежурили на КПП в день похищения Адама Махарбиева, не допросили они и военнослужащих военной комендатуры или ВОВД, которые могли обладать информацией о судьбе пропавшего человека. Кроме того, не были приняты меры ни для допроса районного военного коменданта о местонахождении Адама Махарбиева и его предполагаемом побеге из районной комендатуры (см. §§ 31, 40 и 52 настоящего Постановления), ни для получения информации из следственного изолятора "Чернокозово" о возможном нахождении там Адама Махарбиева (см. §§ 33, 41 и 58 настоящего Постановления). Очевидно, что данные основополагающие следственные действия (для получения значимых результатов) должны были быть выполнены сразу после того, как властям стало известно о происшествии или как было возбуждено расследование и получена соответствующая информация. Подобные задержки, которым в настоящем деле не было дано объяснения, не только свидетельствуют о том, что власти не приняли по своей инициативе мер, но и представляют собой нарушение обязательства проявить исключительное усердие и оперативность при расследовании столь тяжкого преступления (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

93. Европейский Суд также отмечает, что, несмотря на то, что первая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу, возбужденному по факту похищения ее сына, она не информировалась о каком-либо значимом развитии по делу. Таким образом, следственные органы не обеспечили осуществление на должном уровне общественного контроля за следствием и не смогли гарантировать соблюдение интересов родственников в рамках производства по делу.

94. Наконец, Европейский Суд отмечает, что следствие приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и что по вине районной прокуратуры имели место длительные периоды бездействия, когда производство по делу не осуществлялось вообще.

95. В контексте возражения об исчерпании внутренних средств правовой защиты власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели право требовать судебного пересмотра решений следственных органов. Европейский Суд отмечает, что заявители, не имея доступа к материалам уголовного дела и не получая надлежащим образом информацию о ходе расследования, не могли бы эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов в суде. Более того, Европейский Суд в связи с этим подчеркивает, что, хотя само по себе приостановление и возобновление производства по делу не является признаком того, что расследование неэффективно, в настоящем деле решения о приостановлении производства по делу принимались без совершения необходимых процессуальных мер, что привело к появлению множества периодов бездействия и, как следствие, затягиванию дела без необходимости. Вместе с тем, учитывая, что со дня обжалуемых событий прошло определенное время, некоторые следственные действия, которые должны были быть выполнены ранее, не могут более быть проведены с той же эффективностью. Следовательно, весьма сомнительно, что упоминаемое средство правовой защиты имело какую-либо перспективу на успех. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что средство правовой защиты, о котором утверждали власти Российской Федерации, было неэффективно в обстоятельствах настоящего дела, и отклоняет предварительное возражение властей о неисчерпания заявителями внутренних средств правовой защиты в контексте производства по уголовному делу.

96. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что властями Российской Федерации не было проведено эффективного расследования обстоятельств исчезновения Адама Махарбиева, что является нарушением положения статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

97. Заявители, ссылаясь на статью 3 Конвенции, утверждали, что в результате похищения их родственника, а также неспособности государства надлежащим образом провести расследование этого обстоятельства они испытали моральные страдания, что представляет собой нарушение статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

98. Власти Российской Федерации не согласились с данными утверждениями и отметили, что в ходе следствия не было установлено, что заявители подвергались бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

99. Заявители поддержали свои жалобы.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по иным основаниям, следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

101. Европейский Суд отмечает, что решение вопроса о том, является ли член семьи "пропавшего человека" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, которые придают страданиям заявителей такой масштаб и свойства, которые отличают их от эмоциональных переживаний, рассматривающихся как неизбежно причиняемые родственникам потерпевших в результате серьезного нарушения их прав. Имеют значение такие элементы, как близость семейных отношений, конкретные обстоятельства семейных отношений, степень участия члена семьи в случившемся, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запрос сведений об исчезнувшем лице. Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не только в самом факте "исчезновения" члена семьи, но, прежде всего, в том, какова реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в связи с последними названными обстоятельствами родственник может утверждать о том, что непосредственно явился жертвой поведения властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358).

102. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что первая заявительница и второй заявитель являются родителями пропавшего лица, третья заявительница - женой, а четвертый заявитель и пятая заявительница - детьми. Следует обратить внимание, что именно первая, третья заявительница и второй заявитель направляли обращения и запросы в национальные органы в связи с исчезновением их родственника, а также взаимодействовали со следственными органами. Очевидно, что четвертый заявитель, которому было два года во время исчезновения отца, и пятая заявительница, родившаяся вскоре после происшествия, не участвовали в розыске Адама Махарбиева (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 112). В свете изложенных обстоятельств Европейский Суд, даже признавая тот факт, что воспитание без отца будет для последних указанных заявителей причиной постоянных страданий, не может признать, что их моральные страдания в связи с исчезновением Адама Махарбиева и отношением властей к этому происшествию отличались от душевных страданий, которые неизбежно влечет данная ситуация, и что они были достаточно серьезными для того, чтобы подпадать в сферу действия статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Ненкаев и другие против Российской Федерации" (Nenkayev and Others v. Russia), жалоба N 13737/03, § 168* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.), и Постановление Европейского Суда от 4 декабря 2008 г. по делу "Мусиханова и другие против Российской Федерации" (Musikhanova and Others v. Russia), жалоба N 27243/03, § 81).

103. Что касается первой и третьей заявительниц, второго заявителя, более девяти лет они не получали сведений о пропавшем родственнике. В течение данного срока они обращались в различные органы как письменно, так и лично относительно пропавшего родственника. Несмотря не предпринимаемые ими попытки, они так и не получили какого-либо достоверного объяснения или иных сведений о том, что с ним произошло после задержания. В большей части полученных ими ответов отрицалась ответственность государства за задержание их родственника или просто содержалось уведомление о том, что расследование дела продолжается. Вывод Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции также имеет прямое значение в данных обстоятельствах.

104. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что первая и третья заявительницы, второй заявитель испытывали и продолжают испытывать страдания и муки в связи с исчезновением их родственника Адама Махарбиева, а также отсутствием у них возможности выяснить, какова его судьба. Формы, в которых их жалобы рассматривались национальными властями, должны рассматриваться как бесчеловечное обращение, противоречащее статье 3 Конвенции.

105. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первой и третьей заявительниц, а также второго заявителя и что не было допущено нарушения данной статьи в отношении четвертого заявителя и пятой заявительницы.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

106. Помимо этого, заявители утверждали, что Адам Махарбиев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в частях, применимых в настоящем деле, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

107. По утверждению властей Российской Федерации, следствие не выявило доказательств того, что Адам Махарбиев был лишен свободы. Он не числился среди лиц, содержавшихся в следственных изоляторах или изоляторах временного содержания, ни одно из республиканских подразделений правоохранительных органов не обладало информацией относительно его задержания.

108. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

109. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям и, следовательно, должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

110. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе права на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Сicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

111. Европейским Судом установлено, что Адам Махарбиев был задержан 24 марта 2001 г. представителями государства, и с тех пор о нем ничего не известно. Его задержание не было учтено, нет записи о нем в журналах задержанных лиц, а официальные сведения о его последующем местонахождении и судьбе отсутствуют. В соответствии с практикой Европейского Суда данный факт сам по себе должен рассматриваться как наиболее существенное нарушение, поскольку оно позволяет лицам, ответственным за задержание, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать ответственности за судьбу задержанного. Более того, отсутствие таких учетных записей о задержании, как дата, время и место задержания, имя задержанного, основания для задержания и имя лица, производившего его, рассматривается как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

112. Далее Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации должны были быть обеспокоены необходимостью проведения тщательного и оперативного расследования по жалобам заявителей на то, что их родственник был задержан и увезен при угрожающих жизни обстоятельствах. Тем не менее приведенные выше выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции и, в частности, ход следствия не оставляют сомнения в том, что властями Российской Федерации не были приняты незамедлительные и эффективные меры для устранения риска исчезновения Адама Махарбиева.

113. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что Адам Махарбиев находился в заключении, факт которого не был признан в нарушение всех гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Данное обстоятельство представляет собой особо серьезное нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, охраняемого статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

114. Заявители утверждали, что отсутствовали эффективные средства правовой защиты в связи с указанными нарушениями их прав, что противоречит требованиям статьи 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

115. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти Российской Федерации не оказывали им препятствий в реализации их прав. У заявителей имелась возможность обжаловать в судебном порядке действия и бездействие следственных органов, а также требовать возмещения вреда в рамках гражданского судопроизводства. Власти Российской Федерации пришли к выводу об отсутствии нарушения статьи 13 Конвенции.

116. Заявители поддержали свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

117. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, данная жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

118. Европейский Суд напоминает, что, если, как в настоящем деле, расследование уголовного дела, возбужденного по факту исчезновения лица, оказалось неэффективным, а эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло бы существовать, впоследствии была опровергнута, власти государства-ответчика считаются не выполнившими свои обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

119. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

120. Что касается ссылок заявителей на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что, учитывая обстоятельства настоящего дела, отдельных вопросов о нарушении статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции, не возникает (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

VI. Применение статьи 41 Конвенции

121. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

122. Заявители требовали возмещения вреда, причиненного в связи с утратой заработка их родственником после его задержания и последующего исчезновения. Первая заявительница, мать Адама Махарбиева, требовала 182 504 рубля (4 390 евро), второй заявитель, отец, - 168 405 рублей (4 050 евро), третья заявительница, жена, - 398 108 рублей (5 570 евро), четвертый заявитель, сын, - 85 244 рубля (2 050 евро) и пятая заявительница, дочь, - 100 952 рубля (2 430 евро). Общий размер требований заявителей по данному основанию составляет 18 490 евро.

123. Заявители утверждали, что Адам Махарбиев был безработным в период его задержания, и что в таком случае расчет должен производиться исходя из размера прожиточного минимума, предусмотренного национальным законодательством. Они рассчитали его доход за определенный период, основываясь на среднем уровне инфляции в размере 13,44%. Заявители основывали свои требования также на актуарных таблицах, используемых при расчете материального ущерба, причиненного в результате телесных повреждений и несчастных случаев со смертельным исходом, разработанных актуарным департаментом Правительства Соединенного Королевства в 2004 году ("Таблицы Огдена").

124. Власти Российской Федерации сочли данные требования примерными и необоснованными. Они также обратили внимание на наличие в национальном законодательстве установленного порядка получения пенсии в связи с потерей кормильца.

125. Как напоминает Европейский Суд, должна существовать ясная причинно-следственная связь между ущербом, возмещения которого требуют заявители, и нарушением Конвенции, и что в соответствующих случаях существование подобной связи может предполагать компенсацию утраченного заработка. Европейский Суд также отмечает, что компенсация утраченного заработка может также требоваться детьми, находящимися на иждивении, и в некоторых случаях и престарелыми родителями, и что разумно предположить, что, в конечном счете, у Адама Махарбиева мог бы появиться некоторый заработок, из которого заявители могли бы извлечь пользу (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 213). Учитывая данные выводы, Европейский Суд считает, что существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении родственника заявителей и утратой ими той финансовой поддержки, на которую они могли бы рассчитывать. Принимая во внимание доводы заявителей, а также тот факт, что Адам Махарбиев был безработным в период его похищения, Европейский Суд присуждает 7 000 евро совместно первой заявительнице и второму заявителю и 10 000 евро совместно третьей и пятой заявительницам, а также четвертому заявителю в возмещение материального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы.

B. Моральный вред

126. Заявители в общем требовали 1 500 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного в связи с пережитыми ими страданиями в результате утраты члена их семьи, безразличием, проявленным в отношении них властями, и неспособностью властей предоставить им информацию о судьбе их близкого родственника.

127. Власти Российской Федерации сочли названное требование чрезмерным.

128. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением родственника заявителей. Первая и третья заявительницы, второй заявитель были признаны жертвами в результате нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд допускает, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован лишь фактом признания нарушений. Он присуждает всем заявителям совместно 60 000 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

C. Требование заявителей о производстве расследования

129. Ссылаясь на статью 41 Конвенции, заявители также требовали проведения независимого расследования обстоятельств исчезновения их родственника, которое бы соответствовало требованиям Конвенции. В связи с этим они ссылались на дело "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (Постановление Большой Палаты, жалоба N 71503/01, §§ 202-203, ECHR 2004-II).

130. Европейский Суд отмечает, что в упоминавшемся выше деле "Кукаев против Российской Федерации", §§ 131-134, при аналогичных обстоятельствах Европейский Суд нашел наиболее целесообразным предоставить государству-ответчику выбор средств для использования в рамках национальной правовой системы с целью исполнения своей правовой обязанности, вытекающей из статьи 46 Конвенции. Европейский Суд не усматривает исключительных обстоятельств, которые вынудили бы его сделать иное заключение в настоящем деле.

D. Судебные расходы и издержки

131. Интересы заявителей были представлены юристами "Правовой инициативы по России". Они предоставили подробный перечень расходов и издержек, который включал в себя проведение исследований и интервью в Республике Ингушетия и Москве, исходя из ставки 50 евро за час работы по вопросу исчерпания внутренних средств правовой защиты и 150 евро за час работы по подготовке проектов замечаний в адрес Европейского Суда. В совокупности требование о возмещении расходов и издержек в связи с представлением интересов заявителей составило 5 607 евро.

132. Власти Российской Федерации не оспаривали разумность и обоснованность требуемых по данному основанию сумм.

133. Европейский Суд должен установить, во-первых, были ли расходы и издержки, названные представителями заявителей, действительно понесены, и, во-вторых, были ли они необходимы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", N 324).

134. Принимая во внимание подробно изложенные данные, а также договоры на представление интересов, заключенные между "Правовой инициативой по России" и заявителями, Европейский Суд убежден в том, что названные ставки являются разумными и отражают расходы, реально понесенные представителями заявителей.

135. Что касается вопроса о предполагаемой необходимости понесенных расходов и издержек, Европейский Суд отмечает, что настоящее дело являлось достаточно сложным и требовало проведения определенной исследовательской и подготовительной работы. Вместе с тем он обращает внимание, что в связи с применением в данном деле пункта 3 бывшей статьи 29 Конвенции представители заявителей направили свои замечания по приемлемости и существу жалобы одним комплектом документов. Таким образом, Европейский Суд высказывает сомнение в том, что подготовка процессуальных документов требовала столько времени, сколько утверждали представители заявителей.

136. Учитывая подробные требования, предоставленные заявителями, Европейский Суд присуждает им 4 500 евро, а также налог на добавленную стоимость, который может быть взыскан с заявителей, при этом сумма, не включающая налог, подлежит перечислению на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах в соответствии с реквизитами, указанными заявителями.

E. Процентная ставка при просрочке платежей

137. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил рассмотреть возражение властей Российской Федерации о неисчерпании уголовно-правовых внутренних средств правовой защиты одновременно с рассмотрением дела по существу и отклонил его;

2) признал жалобы на нарушение статей 2, 3 и 15 Конвенции приемлемыми;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте в отношении Адама Махарбиева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств исчезновения Адама Махарбиева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с моральными страданиями первой и третьей заявительниц, а также второго заявителя;

6) постановил, что не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции в отношении четвертого заявителя и пятой заявительницы;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Адама Махарбиева;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

9) постановил, что не возникает отдельных вопросов о нарушении статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемыми нарушениями статей 3 и 5 Конвенции;

10) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты возмещения расходов и издержек:

(i) 7 000 евро (семь тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, совместно первой заявительнице и второму заявителю в качестве возмещения материального ущерба;

(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, совместно третьей и пятой заявительницам, а также четвертому заявителю в качестве возмещения материального ущерба;

(iii) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда совместно всем заявителям;

(iv) 4 500 евро (четыре тысячи пятьсот евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, подлежащие перечислению на банковский счет представителей заявителей, открытый в Нидерландах;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

11) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 21 июня 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда