Постановление Европейского Суда по правам человека от 21 июня 2011 г. Дело "Чудун (Chudun) против Российской Федерации" (Жалоба N 20641/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Чудун (Chudun)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20641/04)

Постановление Суда

Страсбург, 21 июня 2011 г.

По делу "Чудун против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 31 мая 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 20641/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Байлаком Ноозуновичем Чудун (далее - заявитель) 7 апреля 2004 г.

2. Интересы заявителя представлял С. Дамдын, адвокат, практикующий в Кызыле, Республика Тыва. Власти Российской Федерации были изначально представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук, а затем действующим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался на ненадлежащие условия содержания под стражей, что его заключение под стражу было незаконным и чрезмерно длительным, и что уголовное дело, возбужденное против него, не было рассмотрено в разумный срок.

4. 10 января 2008 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 3 бывшей статьи 29 Конвенции было решено рассмотреть жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

5. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу и применения правила 41 Регламента Суда. Рассмотрев возражения властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1974 году и проживает в Кызыле, Республика Тыва.

A. Арест заявителя, последующее заключение под стражу и суд

7. 21 января 2000 г. против заявителя было возбуждено уголовное дело по подозрению в бандитизме, грабеже, краже огнестрельного оружия и незаконном лишении свободы.

8. 22 января 2000 г. заявитель был арестован, но был освобожден три дня спустя под подписку о невыезде.

9. 3 марта 2000 г. эта мера пресечения была изменена на заключение под стражу, и 4 марта 2000 г. заявитель был объявлен в розыск.

10. 22 мая 2000 г. заявитель был арестован, а 25 мая 2000 г. он был заключен под стражу в следственный изолятор N ИЗ-17/01 Кызыла, Республика Тыва.

11. 13 июля 2000 г. прокурор Республики Тыва продлил срок содержания под стражей для заявителя и лиц, обвиняемых по тому же уголовному делу, до 21 октября 2000 г., ссылаясь на особую тяжесть обвинений, предъявленных им, а также на высокую вероятность того, что в случае освобождения из-под стражи они могут скрыться от правосудия.

12. 10 и 23 октября 2000 г. прокурор Республики Тыва и заместитель Генерального прокурора Российской Федерации продлили срок содержания под стражей заявителю и лицам, обвиняемым по тому же уголовному делу, до 22 ноября 2000 г. и 21 января 2001 г. соответственно, ссылаясь на те же основания, что и в решении от 13 июля 2000 г.

13. 20 января 2001 г. заявитель предстал перед Верховным судом Республики Тыва. По утверждению властей Российской Федерации, содержание заявителя под стражей в период с 21 января по 20 марта 2001 г. не было санкционировано никакими документами, поскольку согласно действующему на тот момент уголовно-процессуальному законодательству власти не были обязаны их принимать.

14. 15 февраля 2001 г. Верховный суд Республики Тыва приостановил рассмотрение дела, так как один из обвиняемых нарушил условия его освобождения под залог и скрылся. Уголовное дело было направлено прокурору Республики Тыва с указанием организовать розыск обвиняемого. Верховный суд также отметил, что органы прокуратуры должны "рассмотреть вопрос о мере пресечения [в отношении заявителя и лиц, обвиняемых по тому же уголовному делу]".

15. Верховный суд Республики Тыва возобновил рассмотрение дела 5 марта 2001 г. и назначил слушания на 12 марта 2001 г. Слушания были перенесены на 20 марта 2001 г. из-за неявки потерпевших и их адвокатов.

16. 20 марта 2001 г. Верховный суд Республики Тыва возвратил уголовное дело в прокуратуру с указанием исправить серьезные недостатки в расследовании, отмечая, что имело место нарушение прав обвиняемых. В том же решении Верховный суд отметил, что мера пресечения в отношении обвиняемых, включая заявителя, должна "оставаться неизменной" в силу тяжести предъявленных им обвинений.

17. 20 июля 2001 г. прокурор Республики Тыва, ссылаясь на тяжесть предъявленных обвинений, а также что обвиняемые могут скрыться от правосудия, препятствовать ходу расследования и возобновить преступную деятельность, продлил срок содержания под стражей заявителю и лицам, обвиняемым по тому же уголовному делу, до 20 августа 2001 г. Дальнейшее продление срока содержания под стражей до 20 сентября 2001 г. было санкционировано заместителем Генерального прокурора Российской Федерации со ссылкой на те же основания.

18. 14 сентября 2001 г. органы прокуратуры вновь направили уголовное дело в Верховный суд Республики Тыва, который 2 октября 2001 г. вернул уголовное дело для дополнительного расследования, указав на серьезные нарушения прав обвиняемых, которые не были устранены во время предыдущего возврата уголовного дела органам прокуратуры. Верховный суд также отметил, что обвиняемые должны оставаться под стражей, учитывая тяжесть предъявленных им обвинений.

19. После получения уголовного дела, 11 октября 2001 г. заместитель прокурора Республики Тыва продлил срок содержания под стражей заявителю и другим обвиняемым до 11 ноября 2001 г., ссылаясь на приведенные ранее основания, а именно на тяжесть предъявленных им обвинений и что они могут скрыться от правосудия, препятствовать ходу расследования и возобновить преступную деятельность.

20. 8 ноября 2001 г. дополнительное расследование было завершено, и уголовное дело было направлено в Верховный суд Республики Тыва. Первое слушание было назначено на 6 декабря 2001 г. Однако это слушание, а также слушания, назначенные на 10 и 12 марта 2002 г., были перенесены, поскольку председательствующий судья был занят в рассмотрении других дел.

21. Далее изменился состав суда: по делу были назначены новые председательствующий судья и народные заседатели. В период между 12 марта и 13 июня 2002 г. Верховный суд Республики Тыва назначал пять слушаний, три из которых были перенесены из-за неявки потерпевших, а одно - из-за необходимости предоставить заявителю копию обвинительного заключения на тувинском языке.

22. 13 июня 2002 г. Верховный суд Республики Тыва, признав, что органы прокуратуры допустили серьезные процессуальные нарушения на стадии составления обвинительного заключения, вернул дело для дополнительного расследования с целью соблюдения прав обвиняемых, включая их право на услуги переводчика и так далее. Верховный суд также отметил, что обвиняемые должны оставаться под стражей.

23. 15 ноября 2002 г. Верховный Суд Российской Федерации отменил решение от 13 июня 2002 г. в части, касающейся возвращения дела для дополнительного расследования, и направил дело в Верховный суд Республики Тыва для рассмотрения по существу. В то же время Верховный Суд Российской Федерации отметил, что нет никаких оснований для изменения меры пресечения, применяемой к обвиняемым, и они должны оставаться под стражей.

24. После получения уголовного дела 4 февраля 2003 г. Верховный суд Республики Тыва назначил первое слушание на 12 февраля 2003 г. Это слушание было перенесено на 3 марта 2003 г. вследствие неявки адвоката обвиняемых. 3 марта 2003 г. слушание было перенесено из-за необходимости рассмотрения ходатайства одного из обвиняемых об освобождении из-под стражи. 18 марта 2003 г. Верховный суд Республики Тыва завершил рассмотрение вышеупомянутого ходатайства об освобождении, и 19 марта 2003 г. приостановил судопроизводство вплоть до 26 марта 2003 г. в силу необходимости назначения нового адвоката для одного из обвиняемых.

25. 24 марта 2003 г. Верховный суд Республики Тыва продлил срок нахождения обвиняемых под стражей еще на три месяца, до 24 июня 2003 г., постановив следующее:

"Принимая во внимание доводы прокурора о том, что [обвиняемым] предъявлено обвинение в совершении преступлений, который относятся к категории особо тяжких [преступлений], за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до десяти лет, [а также] учитывая особую сложность дела и [тот факт], что освобождение из-под стражи обвиняемых, которые представляют повышенную опасность для общества, может существенно препятствовать проведению тщательного, полного и объективного расследования обстоятельств дела, примененная мера пресечения должна оставаться без изменения".

26. Из трех слушаний, назначенных Верховным судом Республики Тыва в период между 26 марта и 24 июня 2003 г., два были отложены из-за неявки адвокатов обвиняемых и жертв, а одно было перенесено для предоставления адвокату дополнительного времени для изучения материалов уголовного дела.

27. 24 июня 2003 г. Верховный суд Республики Тыва, используя те же формулировки, что и в решении от 24 марта 2003 г., продлил срок содержания заявителей под стражей до 24 сентября 2003 г.

28. В период между 24 июня и 25 сентября 2003 г. Верховный суд Республики Тыва назначал четыре слушания, два из которых были отложены из-за неявки адвоката обвиняемых или нахождения его в очередном отпуске, одно было перенесено вследствие болезни одного из обвиняемых, а одно было назначено на другую дату из-за невозможности присутствия одного из потерпевших.

29. 25 сентября 2003 г. Верховный суд Республики Тыва продлил срок содержания обвиняемых под стражей еще на три месяца, до 24 декабря 2003 г., указав те же основания, что и в двух предыдущих решениях о продлении от 24 марта и 24 июня 2003 г.

30. Заявитель обжаловал решение от 25 сентября 2003 г., утверждая, что его содержание под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г. не имело никаких правовых оснований в нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что при продлении срока содержания под стражей суд ссылался лишь на тяжесть обвинений, и что его содержание под стражей в целом было чрезмерно длительным.

31. 4 декабря 2003 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил решение от 25 сентября 2003 г. без изменений. Верховный Суд Российской Федерации отметил, что срок содержания под стражей заявителя и других обвиняемых регулярно продлевался в соответствии с требованиями российского уголовно-процессуального законодательства. Он далее подчеркнул, что при продлении срока содержания под стражей Верховный суд Республики Тыва обоснованно ссылался на тяжесть предъявляемых обвинений. Что касается содержания под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г., Верховный Суд Российской Федерации решил, что оно было законным, поскольку органы прокуратуры подали ходатайство о продлении срока содержания под стражу до 24 сентября 2003 г., а Верховный Суд Республики Тыва назначил слушания на день позже, 25 сентября 2003 г.

32. Верховный суд Республики Тыва назначил девять слушаний в период с 25 сентября по 9 декабря 2003 г. Из этих слушаний два были отложены из-за неявки потерпевших, даты трех слушаний были перенесены вследствие неявки адвокатов обвиняемых или их занятости в других делах, одно было перенесено по причине болезни председательствующего судьи, одно по ходатайству одного из адвокатов, и два были отменены из-за необходимости рассмотрения вопроса о представительстве обвиняемых.

33. 18 декабря 2003 г. Верховный суд Республики Тыва, ссылаясь на те же основания, что и в решениях 2003 года, принял другое решение в отношении всех обвиняемых одновременно, продлив срок их содержания под стражей до 24 марта 2004 г. Последующие решения о продлении срока содержания под стражей с аналогичными формулировками были приняты Верховным судом Республики Тыва 19 марта и 18 июня 2004 г. и продлевали срок содержания обвиняемых под стражей до 24 июня и 24 сентября 2004 г. соответственно. Жалобы, поданные заявителем на решения о продлении срока содержания под стражей от 19 марта и 18 июня 2004 г., не дали никакого результата.

34. В период между 14 января и 15 июня 2004 г. были отложены 19 слушаний, большинство - из-за неявки по различным причинам участников процесса в суд (свидетелей, потерпевших, защитников).

35. 25 августа 2004 г. Верховный суд Республики Тыва признал заявителя и других десятерых обвиняемых виновными в грабеже и краже оружия и приговорил их к восьми годам и пяти месяцам лишения свободы. Заявитель решил не обжаловать приговор.

B. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-17/01

36. С 8 июня 2000 г. по 28 сентября 2004 г. заявитель находился под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-17/01 Кызыла, Республика Тыва. В этот период времени он содержался в камерах NN 18, 19, 21, 22, 26, 29, 36, 43, 51, 53, 56 и 80.

1. Доводы заявителя

37. Продолжительный период времени заявитель содержался в камере N 51 площадью 7,5 кв. м, в которой находились одновременно 12 человек.

38. Заявитель утверждал, что в результате содержания его в стесненных условиях он заразился туберкулезом.

2. Доводы властей Российской Федерации

39. Относительно размера камер и количества заключенных, содержащихся в них вместе с заявителем, власти Российской Федерации предоставили следующую информацию:

(a) в камере N 18 площадью 29 кв. м в период с 7 декабря 2000 г. по 28 июня 2001 г. содержались от четырех до семи заключенных;

(b) в камере N 19 площадью 29,4 кв. м в период с 17 октября по 7 декабря 2000 г. содержались от шести до семи заключенных;

(c) в камере N 21 площадью 35 кв. м в период с 10 октября по 19 ноября 2001 г. содержались от семи до девяти заключенных;

(d) в камере N 22 площадью 31 кв. м в период с 9 июня по 17 октября 2000 г. и с 25 октября 2003 г. по 29 марта 2004 г. содержались от шести до восьми заключенных;

(e) в камере N 26 площадью 28,9 кв. м в период со 2 апреля по 8 августа 2002 г. содержались от пяти до шести заключенных;

(f) в камере N 29 площадью 29,4 кв. м в период с 8 августа по 31 октября 2002 г. содержались от трех до семи заключенных;

(g) в камере N 36 площадью 44,4 кв. м в период с 29 марта по 28 сентября 2004 г. содержались от восьми до 11 заключенных;

(h) в камере N 43 площадью 40,4 кв. м в период с 2 сентября по 10 октября 2001 г. содержались от шести до десяти заключенных;

(i) в камере N 51 площадью 13,7 кв. м в период с 28 июня по 2 сентября 2001 г. содержались от трех до четырех заключенных;

(j) в камере N 53 площадью 21,2 кв. м в период с 19 ноября 2001 г. по 2 апреля 2002 г. содержались от четырех до семи заключенных;

(k) в камере N 56 площадью 28 кв. м в период с 20 июля 2000 г. по 25 октября 2003 г. содержались от восьми до 11 заключенных;

(l) в камере N 80 площадью 23,9 кв. м в период с 31 октября 2002 г. по 20 июля 2003 г. содержались от трех до семи заключенных.

40. В каждой камере у заявителя были отдельное спальное место и постельные принадлежности.

41. Заявителю предоставлялась ежедневная прогулка в течение одного часа в специально оборудованном дворе.

42. Туалеты, оборудованные системой слива, были отделены от остального помещения камер кирпичной перегородкой высотой 1 м, позволяющей заключенным пользоваться туалетом наедине. Туалеты находились на достаточном расстоянии от обеденного стола.

43. Заявитель имел возможность принимать душ один раз в неделю в течение 15 минут. После каждого приема душа он получал свежее постельное белье.

44. Камеры были оборудованы баками с питьевой водой. Заключенным также было разрешено пользоваться электрическими чайниками.

45. Заявителю предоставлялось трехразовое питание в соответствии с установленными нормами.

46. В камерах были обеденные столы и скамьи, соответствующие количеству заключенных, по 40 см длины стола и скамьи приходилось на каждого заключенного.

47. Во всех камерах имелись системы вытяжной и естественной вентиляций. Камеры были оборудованы системой отопления, обеспечивающей температуру воздуха, соответствующую санитарным нормам. Средняя температура в камерах поддерживалась на уровне +18 ...+24 єС.

48. До 2003 года окна камер были закрыты металлическими ставнями, которые были впоследствии демонтированы для лучшего доступа дневного света и свежего воздуха. Искусственное освещение осуществлялось с помощью одной лампы накаливания по 100-150 Вт, а камеры большего размера освещались двумя лампами по 100 Вт каждая.

49. Администрация регулярно проводила дезинфекцию и санитарную обработку помещений.

50. При приеме в следственных изолятор заявитель прошел первоначальный медицинский осмотр, включая флюорографию (никаких патологий обнаружено не было), а также сдал анализы крови на сифилис и гепатит (оба были отрицательными). При поступлении в изолятор заявитель не высказывал каких-либо жалоб на здоровье. В декабре 2001 года заявитель перенес катаральный тонзиллит и ему было проведено надлежащее лечение, в марте 2002 года заявителю был поставлен диагноз "острый пиелонефрит" и проведено соответствующее лечение (впоследствии диагноз не подтвердился). В сентябре 2003 года заявителю был поставлен диагноз "остеохондроз", и он получал регулярное лечение. Утверждения заявителя о том, что он заразился туберкулезом во время нахождения в следственном изоляторе, не подтвердились результатами флюорографического исследования, проведенного 26 февраля 2008 г.

51. В подтверждение своих доводов власти Российской Федерации предоставили несколько справок, составленных начальником следственного изолятора N ИЗ-17/01 29 февраля 2008 г., а также тюремную карточку заявителя, в которой указаны номера камер, в которых содержался заявитель на всем протяжении нахождения в следственном изоляторе, а также даты его перевода из одной камеры в другую, перечень продуктов, предоставляемых заключенным в соответствующий период, и записи из медицинской карты заявителя. Хотя в справках, подтверждающих количество заключенных, содержащихся в камерах вместе с заявителями, упоминаются приложения, содержащие показания сотрудников изолятора и заключенных Ч., В. и Б. (которые содержались с заявителем в камере N 51), Европейскому Суду эти приложения предоставлены не были.

II. Применимое национальное законодательство

52. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного процесса регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (Закон от 27 октября 1960 г., далее - старый УПК). С 1 июля 2002 г. его заменил Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (Федеральный закон от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ, далее - новый УПК* (* Так в оригинале (прим. переводчика).)).

A. Меры пресечения

53. Меры пресечения включают подписку о невыезде, личное поручительство, залог, заключение под стражу (статья 89 старого УПК, статья 98 нового УПК).

B. Органы, санкционирующие заключение под стражу

54. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. устанавливает, что заключение под стражу (а также продление его срока) допускается только по судебному решению (статья 22).

55. Согласно старому УПК заключение под стражу производилось с санкции прокурора или по решению суда (статьи 11, 89 и 96).

56. В соответствии с новым УПК заключение под стражу применяется по решению районного или городского суда на основании мотивированного ходатайства прокурора (части 1, 3-6 статьи 108).

C. Основания для заключения под стражу

57. При решении вопроса о заключении обвиняемого под стражу компетентные органы должны выяснить, имеются ли "достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, воспрепятствует установлению истины по уголовному делу или будет заниматься преступной деятельностью (статья 89 старого УПК). Кроме того, принимаются во внимание тяжесть предъявленного обвинения, личность подозреваемого или обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства (статья 91 старого УПК, статья 99 нового УПК).

58. До 14 марта 2001 г. заключение под стражу применялось в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года или в исключительных случаях по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до одного года (статья 96 старого УПК). 14 марта 2001 г. положения старого УПК были изменены и допускали заключение под стражу лишь в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет, если он нарушил ранее избранную ему меру пресечения либо не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации или личность его не установлена. Изменения от 14 марта 2001 г. также отменили положение, позволявшее принимать решение о заключении под стражу на основании одной лишь тяжести совершенного обвиняемым преступления. Новый УПК воспроизводит измененные положения старого УПК (часть 1 статьи 97 и часть 1 статьи 108) и, кроме того, предусматривает, что заключение под стражу применяется лишь при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения.

D. Сроки содержания под стражей

1. Два вида содержания под стражей

59. Оба Кодекса различают два вида содержания под стражей: "во время расследования/в период предварительного следствия", то есть пока компетентные органы - внутренних дел или прокуратуры - расследуют дело, и "во время суда/судопроизводства", то есть во время рассмотрения дела судом. Хотя в практике их применения нет какой-либо разницы (заключенные содержатся в том же учреждении), исчисление сроков происходит по-разному.

2. Сроки содержания под стражей "в период предварительного следствия"

60. После ареста подозреваемый заключается под стражу "при расследовании" преступлений. Максимальный срок содержания под стражей составляет два месяца, но "в исключительных случаях" он может быть продлен до 18 месяцев. Продление срока заключения под стражу производится с санкции прокуроров по возрастающей иерархии (согласно старому УПК), но в настоящий момент оно должно быть санкционировано решением суда возрастающего уровня (согласно новому УПК). Продление содержания под стражей на срок свыше 18 месяцев не допускается (статья 97 старого УПК, часть 4 статьи 109 нового УПК).

61. Период содержания под стражей "во время расследования" преступлений продолжается до момента, когда прокурор направляет дело для рассмотрения в суд (статья 97 старого УПК, часть 9 статьи 109 нового УПК).

62. Доступ к материалам дела предоставляется не позднее чем за месяц до окончания срока содержания под стражей (статья 97 старого УПК, часть 5 статьи 109 нового УПК). Если обвиняемому требуется больше времени для ознакомления с материалами дела, судья по ходатайству прокурора может продлить срок содержания под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела и направления прокурором уголовного дела в суд (статья 97 старого УПК, пункт 1 части 8 статьи 109 нового УПК). Согласно старому УПК такое продление допускается на срок не более шести месяцев.

63. Согласно старому УПК суд имеет право вернуть дело для дополнительного расследования, если он установил, что допущены процессуальные нарушения, которые не могут быть устранены судом. В таких случаях содержание обвиняемых под стражей вновь классифицируется как "во время расследования" преступлений, и к нему применяются соответствующие требования по срокам. При возвращении судом для дополнительного расследования дела, по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек, а по обстоятельствам дела мера пресечения в виде содержания под стражей изменена быть не может, продление срока содержания под стражей производится прокурором, осуществляющим надзор за следствием, в пределах одного месяца с момента поступления к нему дела. Последующее продление возможно, если общий срок содержания под стражей "во время расследования" преступления не превысил 18 месяцев (статья 97 старого УПК).

3. Сроки содержания под стражей "во время суда/судопроизводства"

64. С момента направления прокурором дела в суд обвиняемый находится под стражей "во время суда/судопроизводства".

65. До 14 марта 2001 г. старый УПК не устанавливал предельных сроков содержания под стражей "во время суда". 14 марта 2001 г. была введена в действие новая статья 239.1, которая устанавливала, что срок содержания под стражей во время рассмотрения дела в суде не может превышать шести месяцев с момента поступления дела в суд. Однако при наличии данных, свидетельствующих о том, что освобождение подсудимого из-под стражи существенно затруднит всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, суд по собственной инициативе либо по ходатайству прокурора вправе продлить срок содержания подсудимого под стражей до вынесения судебного решения по существу дела, но не более чем на три месяца. Данные положения не применялись к обвиняемым в совершении особо тяжких преступлений.

66. Новый УПК устанавливает, что срок содержания под стражей "во время суда" исчисляется с момента поступления дела в суд и до вынесения приговора. Срок содержания под стражей "во время суда" не может превышать шести месяцев, но при этом продление срока содержания под стражей допускается только по уголовным делам, относящимся к категории тяжких и особо тяжких преступлений, и каждый раз не более чем на три месяца (части 2 и 3 статьи 255).

E. Сроки рассмотрения дела судом

67. Согласно старому УПК в течение 14 дней после получения дела (если обвиняемый находится под стражей) судья по поступившему делу принимает одно из следующих решений о: 1) назначении судебного заседания, 2) возвращении дела для производства дополнительного расследования, 3) приостановлении производства по делу, 4) направлении дела по подсудности, 5) прекращении дела (статья 221). По поступившему уголовному делу судья принимает одно из следующих решений о: 1) направлении уголовного дела по подсудности, 2) назначении предварительного слушания, 3) назначении судебного заседания (статья 227). Рассмотрение уголовного дела в судебном заседании должно быть начато не позднее 14 суток со дня вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания (статья 239 старого УПК, часть 1 статьи 233 нового УПК). Нет никаких ограничений относительно сроков назначения предварительного слушания.

68. Срок рассмотрения уголовного дела не ограничен.

69. Согласно старому УПК суды кассационной инстанции должны рассмотреть поступившее по кассационной жалобе или протесту дело не позднее десяти суток со дня его поступления. В исключительных случаях или при рассмотрении особо сложных дел Верховным Судом Российской Федерации этот срок может быть продлен до двух месяцев (статья 333). Дальнейшее продление срока не допускается. Новый УПК устанавливает, что рассмотрение уголовного дела судом кассационной инстанции должно быть начато не позднее одного месяца со дня его поступления в суд кассационной инстанции (статья 374).

F. Условия содержания под стражей

70. Статья 22 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" устанавливает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место, им бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также по их просьбе, в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств, индивидуальные средства гигиены, средства личной гигиены. Норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере 4 кв. м.

71. Приказом Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 г. N 7 утверждена программа "Следственный изолятор - 2006". Программа направлена на совершенствование деятельности следственных изоляторов и приведение ее в соответствие с требованиями российского законодательства. В ней прямо признается проблема переполненности следственных изоляторов, а также выработаны меры по сокращению и стабилизации численности заключенных с целью ликвидации переполнения следственных изоляторов. В программе наряду с другими учреждениями, где существует данная проблема, упомянут следственный изолятор N ИЗ-71/1 Кызыла, Республика Тыва. 1 июля 2004 при нормативной вместимости 402 заключенных в данном изоляторе фактически содержались 605 заключенных.

III. Применимые документы Совета Европы

Условия содержания под стражей

72. Применимые извлечения из Общих докладов Европейского Комитета по предупреждению пыток и жестокого обращения (далее - ЕКПП) гласят:

Извлечения из второго Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (92)3]

"...46. Переполненность - это вопрос, имеющий прямое отношение к мандату ЕКПП. Все службы и деятельность тюрьмы будут находиться под отрицательным воздействием, если тюрьме придется обслуживать больше заключенных, чем то количество, на которое она рассчитана, общее качество жизни в таком учреждении понизится, возможно, существенно. Более того, уровень переполненности в тюрьме или в отдельной ее части может быть таким, что будет сам по себе бесчеловечным и унижающим достоинство с физической точки зрения.

47. Удовлетворительная программа деятельности (работа, учеба, спорт и т.п.) имеет особую важность для благополучия заключенных... Однако нельзя допускать, чтобы лица, лишенные свободы, томились неделями, а иногда месяцами, запертыми в своих камерах, независимо от того, насколько хороши созданные для них материальные условия в камерах. ЕКПП полагает, что следует стремиться к тому, чтобы лица, содержащиеся под стражей в следственных тюрьмах, смогли бы проводить разумную часть дня (восемь часов или больше) за пределами своих камер, посвящая свое время полезным видам деятельности различного характера...

48. Особо следует упомянуть ежедневные прогулки. Требование о том, что лицам, лишенным свободы, разрешается каждый день, по крайней мере, один час гулять на открытом воздухе, получило широкое признание как основная гарантия прав... Также, само собой разумеется, что места для ежедневных прогулок на открытом воздухе должны быть достаточно просторными...

49. Легкий доступ к надлежащему туалетному оборудованию и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены являются существенными компонентами гуманной среды...

50. ЕКПП хотел бы добавить, что он особенно обеспокоен сочетанием переполненности камер с недостаточной деятельностью, обеспечиваемой режимом, и неадекватным доступом к туалету и средствам гигиены в одном и том же учреждении. Совокупное воздействие таких условий может оказаться пагубным для лиц, содержащихся под стражей.

51. Для лиц, лишенных свободы, очень важно поддерживать достаточно хороший контакт с внешним миром. Прежде всего лицу, находящемуся под стражей, необходимо предоставить возможность сохранять отношения со своими семьями и близкими друзьями. Руководящим принципом должно стать содействие контакту с внешним миром; любые ограничения на такой контакт должны быть обоснованы исключительно интересами безопасности или соображениями нехватки ресурсов...".

Извлечение из седьмого Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (97)10]

"...13. Как указывал ЕКПП в своем втором Общем докладе (cм. [CPT/Inf (92)3], § 46), переполненность тюрем является вопросом, имеющим прямое отношение к компетенции Комитета. Когда тюрьма переполнена, заключенные содержатся в тесных и негигиеничных помещениях, пребывание в ней характеризуется постоянным отсутствием возможности уединиться (даже при отправлении такиx насущных потребностей, как пользование туалетом), сокращением числа мероприятий, связанных с пребыванием вне камеры, что объясняется нехваткой персонала и необходимого оборудования, загруженностью работой медицинских служб, всевозрастающей напряженностью и проявлениями насилия в отношениях между заключенными, а также между заключенными и персоналом. Данный перечень далеко не является исчерпывающим.

ЕКПП многократно был вынужден заявлять, что следствием пагубного воздействия переполненности тюрем являются бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей...".

Извлечение из одиннадцатого Общего доклада ЕКПП [CPT/Inf (2001)16]

"...28. Явление переполненности тюрем продолжает негативно сказывается на исправительных системах по всей Европе и серьезно подрывает попытки исправить условия содержания. Отрицательное влияние переполненности тюрем уже освещалось в предыдущих Общих докладах.

29. В ряде стран, которые посетил ЕКПП, особенно в Центральной и Восточной Европе, здание для заключенных часто состоит из помещений большой вместимости, которые содержат все или большинство оборудования, используемого заключенными ежедневно, такие как спальные и жилые зоны, а также санитарные узлы. ЕКПП имеет возражения против самого принципа такой планировки зданий в закрытых тюрьмах, и эти возражения усиливаются, когда зачастую оказывается, что заключенные содержатся в данных помещениях в чрезвычайно стесненных и нездоровых условиях... Камеры большой вместимости неизбежно предполагают недостаток условий для уединения заключенных в их повседневной жизни... Все эти проблемы усиливаются, когда численность заключенных выходит за разумные пределы, более того, в подобной ситуации дополнительная нагрузка на коммунальные системы, такие как умывальники и туалеты, а также недостаточная вентиляция для такого количества людей также приводят к неприемлемым условиям содержания.

30. ЕКПП часто сталкивается с приспособлениями, такими как металлические ставни, перекладины или пластины, которые закреплены к окнам и препятствуют доступу заключенных к естественному свету и попаданию свежего воздуха в помещение. Это особенно характерно для учреждений содержания под стражей до суда. ЕКПП полностью признает, что особые меры безопасности, разработанные для предотвращения риска тайного сговора и/или преступной деятельности, вполне могут оказаться необходимыми по отношению к отдельным заключенным. Даже если подобные меры необходимы, они не должны лишать заключенных естественного света и свежего воздуха. Последние являются базовыми элементами жизни, которыми каждый заключенный имеет право пользоваться...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

73. Заявитель жаловался на то, что он содержался в следственном изоляторе N ИЗ-17/01 Кызыла, Республика Тыва, в условиях крайней переполненности камер, что нарушает статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

74. Власти Российской Федерации выдвинули довод о неисчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты. Они, в частности, утверждали, что заявитель мог подать гражданский иск о возмещении вреда, причиненного предполагаемыми бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания его под стражей. Власти Российской Федерации ссылались на решение по иску Д., который выиграл дело о возмещении вреда, причиненного условиями содержания под стражей в исправительной колонии.

75. Европейский Суд неоднократно рассматривал такие доводы российских властей и отклонял их, признавая, что заявление в суд о возмещении вреда, причиненного предположительно бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей, не может считаться эффективным средством правовой защиты (см. среди последних примеров Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2010 г. по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia), жалоба N 3242/03, § 55* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), а также Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, § 112)* (* Там же. N 1/2012.). При отсутствии иных дополнительных доказательств, способных заставить его отказаться от подобных выводов в настоящем деле, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации.

76. Власти Российской Федерации далее возражали против рассмотрения условий содержания под стражей как длящуюся ситуацию. Они утверждали, что, поскольку заявитель подал жалобу 7 апреля 2004 г., Европейский Суд должен учитывать период времени начиная с 7 октября 2004 г., так как предыдущий период выпадает из шестимесячного срока, установленного пунктом 1 статьи 35 Конвенции.

77. Европейский Суд ранее устанавливал, что длительное пребывание под стражей в одном и том же учреждении при одних и тех же условиях дает основание рассматривать время содержания под стражей полностью, без разделения на отдельные периоды (см. Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, § 86* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2011.)). В настоящем деле заявитель содержался непрерывно в одном следственном изоляторе, и представляется, что условия его содержания существенно не изменялись при переводе из одной камеры в другую. Исходя из изложенного Европейский Суд считает, что рассмотрению подлежит весь период содержания заявителя под стражей с 8 июня 2000 г. по 28 сентября 2004 г., а возражения властей Российской Федерации должны быть отклонены.

78. Европейский Суд полагает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

79. Ссылаясь на свои описания следственного изолятора, власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания в нем были удовлетворительными, соответствовали гигиеническим требованиям российского законодательства об исполнении наказаний и не подпадали под значение понятия "бесчеловечное обращение", установленное практикой Европейского Суда. Власти Российской Федерации отмечали, что некоторые камеры, в которых содержался заявитель, были на самом деле несколько переполненными, однако переполненность не была чрезмерной, и в любом случае в каждой камере заявителю было предоставлено отдельное спальное место. Они далее утверждали, что заявителю на протяжении всего времени предоставлялось соответствующее медицинское лечение.

80. Заявитель поддержал свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

81. Как неоднократно отмечал Европейский Суд, статья 3 Конвенции обеспечивает одну из основополагающих ценностей демократического общества. Конвенция категорически запрещает пытки и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). В то же время для того, чтобы подпадать под определение жестокого обращения, оно должно достигать минимального уровня жестокости. Оценка минимального уровня жестокости относительна и зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, физические и психологические последствия, а также в некоторых случаях пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы" (Valasinas v. Lithuania), жалоба N 44558/98, §§ 100-101, ECHR 2001-VIII). В случаях, когда лицо находится под стражей, государство должно гарантировать, что оно содержится в условиях, не унижающих его достоинство, что методы и способы наказания не причиняют ему переживаний и страданий, превышающих уровень неизбежных страданий, связанных с нахождением под стражей, и что в данном учреждении здоровье и благополучие лица будут должным образом защищены (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Валашинас против Литвы". § 102, а также Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI). При оценке условий содержания под стражей подлежат рассмотрению их общие последствия наряду с отдельными утверждениями заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дугоз против Греции" (Dougoz v. Greece), жалоба N 40907/98, § 46, ECHR 2001-II). Длительность содержания под стражей также является существенным фактором.

82. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя касалась бульшей частью переполненности камеры N 51, в которой он содержался в неуказанный точно, но продолжительный период времени. Европейский Суд отмечает, что в то время как заявитель утверждал, что на каждого заключенного в данной камере приходилось менее 1 кв. м личного пространства (см. § 37 настоящего Постановления), власти Российской Федерации наоборот утверждали, что в этой камере на каждого заключенного приходилось 3 кв. м личного пространства, и что у заявителя все время были отдельное спальное место и спальные принадлежности (см. §§ 39 и 40 настоящего Постановления).

83. Европейский Суд напоминает, что производство по жалобам на нарушения Конвенции, как, например, по настоящей жалобе, не во всех случаях характеризуется неуклонным применением принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат.) - принцип, согласно которому доказывание возлагается на утверждающего (прим. переводчика).), так как в некоторых случаях только государство-ответчик имеет доступ к информации, подтверждающей или опровергающей факты нарушений. Непредоставление государством-ответчиком такой информации без убедительного объяснения причин подобного поведения может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, §§ 60 и 61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), а также Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08, § 60* (* Там же. N 10/2012.), в контексте жалоб на материальные условия содержания под стражей).

84. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в своих утверждениях относительно численности заключенных ссылались на справки, предоставленные начальником следственного изолятора N ИЗ-17/01. Европейский Суд установил, что указанные справки были составлены в феврале 2008 года, то есть через длительное время после того, как заявитель был освобожден из данного учреждения, и не были сопровождены ни одним документом, подтверждающим их достоверность. Европейский Суд полагает в этой связи, что власти Российской Федерации могли предоставить копии журналов покамерного размещения, в которых значились бы имена заключенных, содержавшихся в одной камере с заявителем в соответствующий период времени. Европейский Суд далее отмечает, что даже если допустить, что оригиналы документации следственного изолятора более недоступны, власти Российской Федерации имели в своем распоряжении показания лиц, содержавшихся с заявителем в камере N 51 (см. § 51 настоящего Постановления). Тем не менее они предпочли не предоставлять их Европейскому Суду. Справки, выданные начальником следственного изолятора, сами по себе, таким образом, обладают небольшой доказательной силой для анализа Европейского Суда.

85. С другой стороны, в настоящем деле имеются убедительные данные, подтверждающие утверждения заявителя о чрезмерной переполненности. Прежде всего власти Российской Федерации сами признали, что некоторая переполненность камер имела место (см. § 79 настоящего Постановления). Более того, как следует из приказа Федеральной службы исполнения наказаний от 31 января 2005 г. N 7, на 1 июля 2004 г. нормативная вместимость следственного изолятора N ИЗ-17/01 Кызыла была превышена на 50%: при нормативной вместимости 402 заключенных в нем содержались 605 (см. § 71 настоящего Постановления).

86. Независимо от причин переполненности Европейский Суд напоминает, что на власти государства-ответчика возлагается обязанность организовать свою пенитенциарную систему таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных независимо от финансовых или административных трудностей (см. Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 63* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)). Европейский Суд, хотя и в ином контексте, ранее уже устанавливал, что власти государства-ответчика не могут ссылаться на недостаток средств в оправдание нарушения своих обязательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации" (Burdov v. Russia), жалоба N 59498/00, § 35, ECHR 2002-III* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".)). Это положение применимо a fortiori* (* A fortiori (лат.) - с большим основанием, с большей убедительной силой, тем более (прим. переводчика).) в контексте статьи 3 Конвенции как в настоящем деле.

87. Европейский Суд нередко устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с недостатком у заключенных личного пространства (см. Постановление Европейского Суда от 17 июня 2010 г. по делу "Овчинников против Российской Федерации" (Ovchinnikov v. Russia), жалоба N 9807/02, §§ 67-73* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2010.), Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Бахмутский против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 88-97* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, §§ 104 и далее, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Там же. N 7/2006.), Постановление Европейского Суда от 2 июня 2005 г. по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia), жалоба N 66460/01, §§ 41 и далее* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, §§ 39 и далее* (* Там же. N 10/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, §§ 97 и далее, ECHR 2002-VI* (* Опубликовано в "Путеводителе по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год".), а также Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, §§ 69 и далее, ECHR 2001-III).

88. Учитывая свою прецедентную практику по данному вопросу, а также все материалы, предоставленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не представили никаких фактов или доводов, способных привести его в данном деле к иным выводам. Хотя в настоящем деле нет никаких указаний на то, что имел место прямой умысел унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что того факта, что заявитель был вынужден жить, спать, пользоваться туалетом в одной камере с таким количеством людей на протяжении более четырех лет, самого по себе достаточно для того, чтобы причинить страдания, превышающие по своей интенсивности неизбежный уровень страданий, связанных с заключением под стражу, а также для того, чтобы вызвать у него чувства страха, тревоги и неполноценности, способных унизить его достоинство.

89. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-17/01 Кызыла, Республика Тыва, в период с 8 июня 2000 г. по 28 сентября 2004 г., которые Европейский Суд считает бесчеловечным и унижающим достоинство обращением в значении статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции

90. Заявитель, ссылаясь на подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что его содержание под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г. было незаконным. Соответствующие положения статьи 5 Конвенции предусматривают:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения".

A. Приемлемость жалобы

91. Европейский Суд полагает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

92. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г. соответствовало материальным и процессуальным положениям российского законодательства, а, следовательно, было законным в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Они утверждали, в частности, что истечение срока содержания заявителя под стражей 24 сентября 2003 г. не исключало возможности его дальнейшего нахождения под стражей, поскольку ходатайство прокурора о его дальнейшем нахождении под стражей было представлено в суд до этой даты. Более того, содержание заявителя под стражей в течение 15 часов с 00.00 24 сентября 2003 г. до 15.00 25 сентября 2003 г. соответствовало статье 22 Конституции Российской Федерации, которая предусматривает возможность содержания под стражей до решения суда в течение 48 часов.

93. Заявитель утверждал, что по истечении срока его содержания под стражей 24 сентября 2003 г. вплоть до последующего решения о продлении этого срока от 25 сентября 2003 г. его нахождение под стражей не было основано на нормах российского законодательства и, следовательно, противоречило подпункту "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

94. Европейский Суд напоминает, что выражения "законный" и "в соответствии с порядком, предусмотренным законом" в пункте 1 статьи 5 Конвенции бульшей частью относятся к внутригосударственному законодательству и обязанности государства соблюдать его материальные и процессуальные положения (см. среди многих прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 124).

95. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд напоминает, что 24 июня 2003 г. Верховный суд Республики Тыва продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, до 24 сентября 2003 г. Европейский Суд далее отмечает, что 25 сентября 2003 г. Верховный суд Республики Тыва продлил дальнейшее содержание заявителя под стражей еще на три месяца - до 24 декабря 2003 г. Следовательно, содержание заявителя под стражей в период с 24 по 25 сентября 2003 г. не было санкционировано каким-либо судебным решением.

96. Европейский Суд ранее рассматривал те же самые обстоятельства в свете соответствия требованию "законности", предусмотренному подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в деле лица, обвиняемого с заявителем по одному уголовному делу (см. Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ламажик против Российской Федерации" (Lamazhyk v. Russia), жалоба N 20571/04, §§ 67-71* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2012.)). По данному делу Европейский Суд пришел к следующим выводам:

"71. Таким образом, Европейский Суд пришел к выводу, что содержание заявителя под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г. не было санкционировано какими-либо судебными постановлениями. Заявитель находился в правовом вакууме, что противоречит национальному законодательству (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу "Шухардин против Российской Федерации", § 85). При отсутствии каких-либо судебных постановлений, которые могли бы являться "законным" основанием для содержания заявителя под стражей в течение оспариваемого периода, Европейский Суд считает, что имело место нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г.".

97. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не видит оснований для того, чтобы принять иное решение. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что содержание заявителя под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г. противоречило подпункту "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 Конвенции

98. Заявитель, ссылаясь на пункт 3 статьи 5 Конвенции, жаловался на то, что его предварительное заключение было чрезмерно длительным и основывалось лишь тяжестью предъявленных ему обвинений. Пункт 3 статьи 5 Конвенции гласит:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда".

A. Приемлемость жалобы

99. Власти Российской Федерации считали, что Европейский Суд должен отклонить жалобу заявителя, касающуюся периода его содержания под стражей до 7 октября 2003 г. По их мнению, компетенция Европейского Суда распространяется на рассмотрение периода содержания заявителя под стражей лишь на протяжении шести месяцев, предшествующих подаче им жалобы. Более того, заявитель не обжаловал судебные решения о содержании под стражей, принятые до 25 сентября 2003 г.

100. Европейский Суд полагает, что лицо, утверждающее, что в отношении него имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с продолжительностью содержания под стражей, жалуется на длящуюся ситуацию, которую надлежит рассматривать целиком, а не делить на отдельные периоды, как это предлагают власти Российской Федерации (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Солмаз против Турции" (Solmaz v. Turkey), жалоба N 27561/02, §§ 29 и 37, ECHR 2007-... (извлечения)). После ареста 22 мая 2000 г. заявитель длительное время находился в предварительном заключении вплоть до вынесения в отношении него приговора 25 августа 2004 г. Хотя заявитель не обжаловал решения о продлении срока содержания под стражей до сентября 2003 г., он обжаловал в Верховный Суд Российской Федерации решения о продлении срока содержания под стражей от 25 сентября 2003 г., 19 марта и 18 июня 2004 г. Таким образом, заявитель предоставил Верховному Суду Российской Федерации возможность рассмотреть вопрос о том, соответствовало ли его содержание под стражей конвенционному праву на судопроизводство в разумный срок и освобождение до суда. Фактически Верховный Суд Российской Федерации должен был оценить необходимость дальнейшего продления срока содержания под стражей на фоне общей продолжительности нахождения заявителя под стражей, принимая во внимание то, как долго на тот момент он находился в заключении (см. схожие доводы в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ламажик против Российской Федерации", § 80, Постановление Европейского Суда от 19 марта 2009 г. по делу "Любименко против Российской Федерации" (Lyubimenko v. Russia), жалоба N 6270/06, § 62, а также Постановление Европейского Суда от 19 марта 2009 г. по делу "Полонский против Российской Федерации" (Polonskiy v. Russia), жалоба N 30033/05, § 132)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.). Учитывая изложенное, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации.

101. Европейский Суд, таким образом, полагает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

102. Власти Российской Федерации утверждали, что назначение в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу, а также продление срока содержания под стражей соответствовали требованиям как российского законодательства, так и пункта 3 статьи 5 Конвенции. Решение о заключение заявителя под стражу было основано на относимых к делу и достаточных основаниях. Общая длительность содержания заявителя под стражей была разумной.

103. Заявитель поддержал свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

104. Европейский Суд напоминает, что неизменность разумного подозрения в том, что арестованный совершил преступление, является условием sine qua non* (* Sine qua non (лат.) - то, без чего нельзя обойтись, необходимое условие (прим. переводчика).) законности длительного содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно становится недостаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, имелись ли у судебных органов иные основания для оправдания дальнейшего лишения свободы. В случаях, когда такие основания являются "относящимися к делу" и "достаточными", Европейский Суд обязан также выяснить, продемонстрировали ли национальные власти "особое усердие" при проведении расследования и рассмотрении дела (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 152 и 153).

105. Вместе с тем действует презумпция в пользу освобождения из-под стражи. Как неоднократно указывал Европейский Суд, второе положение пункта 3 статьи 5 Конвенции не предоставляет судебным органам выбора между тем, чтобы предать обвиняемого суду в разумный срок или освободить его из-под стражи до суда. Вплоть до вынесения приговора обвиняемый должен считаться невиновным, и цель рассматриваемых положений заключается в том, чтобы обеспечить немедленное освобождение лица, как только срок содержания под стражей перестает быть разумным (см. среди многих прочих Постановление Европейского Суда от 13 марта 2007 г. по делу "Кастравет против Молдовы" (Castravet v. Moldova), жалоба N 23393/05, § 30, Постановление Большой Палаты по делу "Маккэй против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-... Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2000 г. по делу "Яблонский против Польши" (Jablonski v. Poland), жалоба N 33492/96, § 83, а также Постановление Европейского Суда от 27 июня 1968 г. по делу "Ноймайстер против Австрии" (Neumeister v. Austria), § 4, Series A, N 8).

106. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд установил, что заявитель был арестован 22 мая 2000 г. и оставался под стражей вплоть до вынесения приговора 25 августа 2004 г. Период, подлежащий рассмотрению, длился более четырех лет и трех месяцев.

107. Европейский Суд допускает, что заключение заявителя под стражу изначально могло основываться на разумном подозрении о его причастности к совершению ряда преступлений. Однако по истечении некоторого времени неизменность разумного подозрения перестала быть достаточной. Соответственно, национальные власти были обязаны проанализировать личную ситуацию заявителя более тщательно и выдвинуть особые основания для дальнейшего содержания его под стражей.

108. Европейский Суд отмечает, что судебные органы неоднократно продлевали срок содержания заявителя под стражей, ссылаясь на тяжесть предъявленных ему обвинений как основную причину и на потенциальную возможность того, что заявитель скроется от следствия или будет препятствовать отправлению правосудия.

109. Что касается ссылки судов на тяжесть предъявленных обвинений как решающий фактор, Европейский Суд неоднократно устанавливал, что, хотя строгость возможного приговора является существенным элементом при оценке риска того, что обвиняемый может скрыться от правосудия или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость продления срока лишения свободы не может оцениваться с абстрактной точки зрения с учетом лишь тяжести совершенного преступления. Точно так же продление срока содержания под стражей не может применяться лишь при высокой вероятности назначения наказания в виде лишения свободы (см. среди многих прочих Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Владимир Кривоносов против Российской Федерации" (Vladimir Krivonosov v. Russia), жалоба N 7772/04, § 133* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2011.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 142, а также Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 101* (* Там же. N 9/2008.)). Система обязательного заключения под стражу до суда не противоречит per se* (* Per se (лат.) - само по себе (прим. переводчика).) пункту 3 статьи 5 Конвенции, и на национальные власти возлагается обязанность установить и продемонстрировать существование конкретных фактов, перевешивающих принцип уважения свободы личности (см. Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Московец против Российской Федерации", жалоба N 14370/03, § 83* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации", § 102).

110. Что касается существования риска того, что обвиняемый скроется от следствия, Европейский Суд напоминает, что он не может оцениваться лишь на основании тяжести возможного наказания. Этот риск должен оцениваться на основании ряда других значимых факторов, которые могут либо подтвердить существование такой опасности, либо сделают ее столь незначительной, что не она не сможет оправдать заключение под стражу до суда (см. Постановление Европейского Суда от 22 апреля 2010 г. по делу "Горощеня против Российской Федерации" (Goroshchenya v. Russia), жалоба N 38711/03, § 87 с дальнейшими ссылками* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2011.)). В настоящем деле национальные суды не дали никаких объяснений по поводу того, почему они сочли риск того, что обвиняемый скроется от следствия, решающим фактором. Они также не обосновали предполагаемый риск того, что заявитель будет каким-либо образом препятствовать отправлению правосудия. Следовательно, Европейский Суд признает, что наличие такого риска не было установлено.

111. Европейский Суд далее подчеркивает, что при решении вопроса о том, должно ли лицо быть освобождено или оставаться под стражей, пунктом 3 статьи 5 Конвенции на национальные власти возложена обязанность рассмотреть возможность применения иной меры пресечения для обеспечения явки обвиняемого в суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ламажик против Российской Федерации", § 94). На протяжении всего периода содержания под стражей национальные суды ни разу не рассматривали возможность обеспечения явки заявителя в суд с помощью иных "мер пресечения" - таких как письменное поручительство или залог - которые прямо предусмотрены российском законодательством для обеспечения надлежащего производства по делу, и даже не пытались объяснить в своих решениях, почему такие альтернативные меры не смогут обеспечить нормальный ход производства по делу.

112. В итоге Европейский Суд признает, что решения российских судов не были основаны на анализе всех относящихся к делу фактов. Европейский Суд крайне обеспокоен тем, что российские суды постоянно используют сокращенные формулировки при обосновании продления срока содержания под стражей. Европейский Суд также отмечает, что российские суды, используя одни и те же формулировки, одновременно продляли срок содержания под стражей заявителя и лиц, обвиняемых по тому же уголовному делу. По мнению Европейского Суда, подобный подход сам по себе несовместим с гарантиями, предусмотренными пунктом 3 статьи 5 Конвенции, поскольку допускает длительное содержание под стражей группы лиц без индивидуальной оценки оснований для заключения под стражу или же соблюдения в отношении каждого члена группы требования о "разумном сроке" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 144, Постановление Европейского Суда по делу "Алексей Макаров против Российской Федерации" (Aleksey Makarov v. Russia), жалоба N 3223/07, § 53* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2009.), Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г. по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia), жалоба N 7649/02, § 45* (* Там же. N 7/2007.), Постановление Европейского Суда от 8 июня 2006 г. по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), жалоба N 75039/01, § 76* (* Там же. N 11/2006.), а также Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, § 49* (* Там же. N 8/2006.)). Европейский Суд также осуждает тот факт, что в течение определенного периода времени заявитель находился под стражей без какого-либо формального решения, санкционирующего его содержание под стражей (см. §§ 13, 20 - 22 и 97 настоящего Постановления).

113. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд полагает, что, ссылаясь большей частью на тяжесть предъявленных заявителю обвинений, без оценки конкретных фактов, относящихся к его личной ситуации и рассмотрения возможности применения иных мер пресечения, российские суды продляли срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые не могли считаться "достаточными" на протяжении более четырех лет. В таких обстоятельствах нет необходимости рассматривать вопрос о том, велось ли производство с "особым усердием".

114. Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

115. Заявитель жаловался на то, что длительность производства по его уголовному делу не соответствовала требованию "разумного срока", установленному пунктом 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок... судом...".

A. Приемлемость жалобы

116. Европейский Суд полагает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

117. Власти Российской Федерации утверждали, что производство по уголовному делу в отношении заявителя длилось четыре года, семь месяцев и четыре дня. Дело расследовалось один год и один месяц и шесть дней. Судопроизводство было длительным из-за частых неявок защитника, потерпевших, свидетелей и других причин, не зависящих от воли российских властей (почти два года). Короткая задержка (11 дней) произошла в силу подачи заявителем ходатайства о предоставлении ему копии обвинительного заключения на тувинском языке (несмотря на свободное владение русским языком), а также, как следствие, необходимости зачтения во время суда обвинительного заключения на обоих языках. Кроме того, значительная задержка (почти семь месяцев) была вызвана направлением дела для дополнительного расследования 13 июня 2002 г. в ответ на ходатайство обвиняемых. Некоторые незначительные задержки произошли в связи с болезнью председательствующего судьи и его занятостью в рассмотрении иных уголовных дел (около одного месяца). Власти Российской Федерации далее утверждали, что российский суд предпринимал необходимые меры для ускорения судопроизводства, обеспечивая, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), явку свидетелей и замену защитника. Власти Российской Федерации далее подчеркивали, что общая длительность производства по делу была оправдана его особой сложностью, а также необходимостью изучить 358 томов уголовного дела и обеспечить явку 16 потерпевших, 66 свидетелей, 12 обвиняемых, 12 защитников и трех адвокатов. Учитывая вышеизложенное, власти Российской Федерации заключили, что длительность судопроизводства по делу не нарушала требования о "разумном сроке", установленного пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

118. Заявитель поддержал свою жалобу.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Период, подлежащий рассмотрению

119. Европейский Суд напоминает, что период, который следует принимать во внимание при определении длительности судопроизводства, начинается в день, когда лицу "предъявлено обвинение" в независимом смысле этого слова. Он заканчивается, когда пункты обвинения доказаны и производство по делу прекращено. "Предъявление обвинения" для целей пункта 1 статьи 6 Конвенции можно определить как "официальное уведомление определенного лица компетентным органом о том, что оно предположительно совершило уголовное преступление", определению также может соответствовать проверка того, "действительно ли положение подозреваемого существенно изменилось" (см. среди последних примеров Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу "Ковалева против Российской Федерации" (Kovaleva v. Russia), жалоба N 7782/04, § 92* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2012.)).

120. Период, который следует принимать во внимание в настоящем деле, начался в день ареста заявителя 22 января 2000 г., когда его положение впервые "изменилось" при выдвижении против него обвинений. Рассматриваемый период закончился 25 августа 2004 г., Верховный суд Республики Тыва признал заявителя виновным. Следовательно, период, который следует принимать во внимание, длился четыре года, семь месяцев и четыре дня и охватывал стадии расследования и судопроизводства.

(b) Разумность длительности производства по делу

121. Европейский Суд напоминает, что разумность длительности производства по делу должна оцениваться в свете конкретных обстоятельств дела с учетом критериев, установленных практикой Европейского Суда, в частности, сложности дела, поведения заявителя и компетентных органов. Наконец, следует принимать во внимание значимость исхода дела для заявителя (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковалева против Российской Федерации", § 94, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 165).

122. Европейский Суд согласен с тем, что производство по делу было сложным. Однако Европейский Суд не может согласиться с тем, что сложность дела сама по себе была настолько высока, что может оправдать общую длительность производства по нему. Европейский Суд далее отмечает, что тот факт, что заявитель находился под стражей, требовал от судов проявления особого усердия при рассмотрении дела, чтобы обеспечить скорейшее осуществление правосудия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ламажик против Российской Федерации", § 113 с дальнейшими ссылками).

123. Что касается поведения заявителя, Европейский Суд обращает внимание на доводы властей Российской Федерации о том, что заявитель несет ответственность за задержки в производстве по его делу, вызванные подачей ходатайства о предоставлении копии обвинительного заключения на тувинском языке, а также совместного с другими обвиняемыми ходатайства о направлении дела для дополнительного расследования в июне 2002 года (см. §§ 21 и 22 настоящего Постановления). В этой связи Европейский Суд отмечает, что заявителя нельзя обвинять в том, что он использовал для своей защиты все средства, предусмотренные российским законодательством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 167 с дальнейшими ссылками). В любом случае вышеуказанные действия незначительно способствовали увеличению длительности производства по делу.

124. Возвращаясь к поведению российских судов, Европейский Суд отмечает, что оно привело к существенным задержкам в производстве по делу. В частности, Европейский Суд установил, что задержка примерно в 15 месяцев произошла из-за трехкратного направления дела на дополнительное расследование, невозможности органов прокуратуры исполнить предписания суда и исправить допущенные в ходе расследования нарушения, а также смены состава суда (§§ 16, 18, 21 и 22 настоящего Постановления). В этой связи Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 6 Конвенции налагает на Договаривающиеся Стороны обязательство организовать их судебную систему таким образом, чтобы суды могли исполнять свою обязанность по рассмотрению дел в разумный срок (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 4 марта 2004 г. по делу "Леффлер против Австрии (N 2)" (Lоffler v. Austria) (N 2)), жалоба N 72159/01, § 57).

125. Далее Европейский Суд отмечает, что поведение лиц, обвиняемых по одному уголовному делу с заявителем, их защитников, а также потерпевших и свидетелей, являлось одной из причин задержек производства по делу. Европейский Суд напоминает, что задержки, вызванные их невозможностью присутствовать в суде (см. §§ 15, 21, 24, 26, 28, 32, 34 настоящего Постановления), а также невозможность Верховного Суда оказать на них воздействие, произошли по вине властей Российской Федерации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ламажик против Российской Федерации", § 116, и Постановление Европейского Суда от 8 марта 2007 г. по делу "Сидоренко против Российской Федерации" (Sidorenko v. Russia), жалоба N 4459/03, § 34* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)). Европейский Суд обращает внимание на довод властей Российской Федерации о том, что российские суды предпринимали определенные меры, чтобы ускорить производство по делу. Однако даже если и были предприняты какие-то действия, их эффективность ставится под сомнение, поскольку защитники, свидетели и потерпевшие не являлись в суд на протяжении всего производства по делу.

126. Изучив имеющиеся материалы и принимая во внимание общую длительность производства по делу, важность исхода дела для заявителя, тот факт, что он оставался под стражей, а также то, что судопроизводство неоднократно приостанавливалось без видимых результатов, Европейский Суд считает, что в настоящем деле длительность производства по делу была чрезмерной и не соответствовала требованию о "разумном сроке". Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

127. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

128. 13 мая 2008 г. Европейский Суд предложил заявителю представить свои требования о справедливой компенсации, но он не представил их в установленный срок.

129. В подобных обстоятельствах Европейский Суд обычно не присуждает никаких сумм. Однако в настоящем деле Европейский Суд установил нарушение права заявителя на защиту от бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Поскольку это право носит абсолютный характер, Европейский Суд считает возможным присудить заявителю 17 000 евро в качестве компенсации морального вреда (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Надросов против Российской Федерации" (Nadrosov v. Russia), жалоба N 9297/02, §§ 53 - 54* (* Там же. N 7/2009.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации", §§ 87 - 88, а также Постановление Европейского Суда от 7 июня 2007 г. по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia), жалоба N 34000/02, §§ 48 - 50* (* Там же. N 7/2008.)), а также любые налоги, начисляемые на указанные суммы.

130. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания заявителя под стражей с 8 июня 2000 г. по 28 сентября 2004 г. в следственном изоляторе N ИЗ-17/01 Кызыла, Республика Тыва;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием заявителя под стражей с 24 по 25 сентября 2003 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью производства по уголовному делу заявителя;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 17 000 евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 21 июня 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда