Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 октября 2013 г. Дело "Сергей Васильев (Sergey Vasilyev) против Российской Федерации" (Жалоба N 33023/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Сергей Васильев (Sergey Vasilyev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33023/07)

Постановление* Суда

Страсбург, 17 октября 2013 г.

* (* Настоящее Постановление вступило в силу 17 января 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Сергей Васильев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 сентября 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33023/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Михайловичем Васильевым (далее - заявитель) 29 июня 2007 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что содержался под стражей в ужасающих условиях и в течение неразумного срока, когда против него продолжалось уголовное разбирательство, и что он не мог реализовывать свое право на беспрепятственную переписку с Европейским Судом.

4. 29 мая 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1976 году и отбывает срок лишения свободы в г. Емва Республики Коми.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

6. 1 июля 2005 г. милиция обнаружила труп Н. в подвале заброшенной церкви. В ходе расследования было установлено, что в тот день Н. видели вместе с заявителем и двумя женщинами, К. и С. Все они были допрошены и отрицали свою причастность к убийству.

7. 3 октября 2005 г. милиция вновь допросила K., которая сказала, что Н. убил заявитель.

8. 11 октября 2005 г. милиция задержала заявителя. Он утверждал, что во время задержания его избили. Заявителя доставили в отдел милиции, где, по его словам, сотрудники милиции, участвовавшие в его задержании, продолжили пытать его, склоняя к признанию в убийстве Н. В тот же день заявителя доставили в прокуратуру, где следователь Б. допросил его в 19.40. Согласно протоколу допроса при этом присутствовал адвокат Ш., оказывавший помощь заявителю. Заявитель сначала отказывался давать показания, но затем сознался, что подрался с Н. в церкви и оставил его там. Заявитель был отправлен в изолятор временного содержания г. Костромы. Его осмотрел врач, который не обнаружил у него никаких травм. Заявитель не жаловался на жестокое обращение во время задержания и пребывания в отделе милиции.

9. 13 октября 2005 г. Свердловский районный суд г. Костромы (далее - районный суд) вынес постановление об избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу на время предварительного следствия. В частности, суд отметил следующее:

"Суд установил, что [заявитель] обвиняется в совершении особо тяжкого преступления, которое в случае вынесения обвинительного приговора наказывается лишением свободы. Поэтому суд считает, что в случае освобождения [заявитель] может скрыться... Учитывая имевшее место ранее привлечение [заявителя] к административной ответственности и его судимость, суд считает возможным, что в случае освобождения он может продолжить заниматься преступной деятельностью и оказывать давление на свидетелей или препятствовать установлению истины".

10. 20 октября 2005 г. заявителю было предъявлено обвинение в причинении смерти по неосторожности. Согласно постановлению заявителю оказывал юридическую помощь присутствовавший адвокат Ш. По словам заявителя, адвокат Ш. присутствовал только во время допроса, который состоялся после предъявления обвинения.

11. 8 и 30 декабря 2005 г. районный суд продлил срок содержания под стражей заявителя до 3 января и 3 марта 2006 г. соответственно, почти дословно воспроизведя мотивировку постановления от 13 октября 2005 г.

12. 7 февраля 2006 г. следователь Кир. переквалифицировал обвинения против заявителя на убийство, разбой и угрозу убийством в адрес К. и С.

13. 27 февраля 2006 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 апреля 2006 г. Суд отметил, что заявитель обвинялся в совершении двух особо тяжких преступлений и вновь сослался на те же мотивы его содержания под стражей: (1) угрозу того, что заявитель скроется, (2) возможное продолжение его преступной деятельности, (3) его возможное вмешательство в осуществление правосудия, включая, но без ограничения, оказание давления на свидетелей и потерпевших от преступлений, в которых он обвинялся.

14. 20 апреля 2006 г. следователь Кир. вновь переквалифицировал обвинения против заявителя, изменив разбой на кражу.

15. 21 апреля 2006 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 22 мая 2006 г. Суд мотивировал это следующим образом:

"Суд установил, что [заявитель] обвиняется в совершении особо тяжкого преступления против жизни... которое влечет наказание в виде лишения свободы. Ранее он привлекался к уголовной и административной ответственности, является безработным и не проживает по месту регистрации. Суд считает, что имеются достаточные основания полагать, что в случае освобождения заявитель может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью, препятствовать установлению истины, оказывать давление на свидетелей или потерпевших или иным образом вмешиваться в осуществление правосудия".

16. 24 октября 2006 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 декабря 2006 г., сославшись на тяжесть предъявленных ему обвинений. Заявитель обжаловал постановление и просил освободить его под подписку о невыезде.

17. 30 ноября 2006 г. Костромской областной суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения постановление от 24 октября 2006 г., указав, что срок содержания заявителя под стражей продлевается до 21 декабря 2006 г. Суд проверил доводы заявителя относительно незаконности всего периода его содержания под стражей и отсутствия надлежащих и достаточных мотивов для его продления и отклонил их. Суд провел слушание в отсутствие адвоката заявителя.

18. 14 декабря 2006 г. районный суд, сославшись на тяжесть обвинений против заявителя, продлил срок его содержания под стражей до 27 марта 2007 г. Интересы заявителя на слушании представлял адвокат Р.

19. 7 февраля 2007 г. районный суд признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к 10 годам лишения свободы. Он был оправдан по обвинениям в краже и угрозе убийством.

20. 29 марта 2007 г. Костромской областной суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения приговор, вынесенный заявителю.

B. Условия содержания под стражей заявителя

1. Изолятор временного содержания г. Костромы

21. С 11 по 21 октября 2005 г. заявитель находился в изоляторе временного содержания г. Костромы.

22. Объяснения властей Российской Федерации относительно условий содержания заявителя в изоляторе временного содержания могут быть кратко изложены следующим образом:

Период содержания	Камера N	Площадь (кв. м)	Количество заключенных	Количество спальных мест
С 11 по 12 октября 2005 г.	13	12,10	Трое	Четыре
С 13 по 15 октября 2005 г.	4	5,76	Трое	Три
С 16 по 21 октября 2005 г.	5	6,37	Двое	Два

23. Камеры были оборудованы вентиляционной системой, находившейся в рабочем состоянии. Снаружи окна в камерах были закрыты металлическими решетками, изнутри - металлической сеткой. Все камеры освещались лампочками мощностью 100 ватт. Туалет имелся только в камере N 13, где он находился на расстоянии 1,55 м от обеденного стола и в 2,90 м от ближайшего спального места. Туалет был отделен от жилой зоны камеры перегородкой высотой 86 см. Заключенным камер NN 4 и 5 разрешалось пользоваться туалетом, расположенным за пределами камер, три раза в день. В камерах NN 4 и 5 не было индивидуальных спальных мест. Заявителю разрешалась ежедневная часовая прогулка во дворе, примыкавшем к изолятору временного содержания.

24. Заявитель представил следующую информацию по поводу условий своего содержания в изоляторе:

Период содержания	Камера N	Площадь (кв. м)	Количество заключенных
С 11 по 12 октября 2005 г.	13	8	Трое
С 12 по 14 октября 2005 г.	5	5	Трое
С 14 по 15 октября 2005 г.	10	4	Двое
С 15 по 21 октября 2005 г.	4	5	Двое

25. Во всех камерах окна были закрыты металлическими ставнями, которые не пропускали дневного света. Электрическое освещение, тусклое и слабое, было постоянно включено. Заключенные в камерах NN 4 и 5, где не было туалета, были вынуждены использовать с этой целью пластиковое ведро в углу камеры на виду у заключенных, находившихся в камере. Заключенным разрешалось опорожнять ведро один раз в день. Раковины отсутствовали. Заключенным не выдавались постельные принадлежности или одеяла. В камерах NN 4 и 5 не было ни матрасов, ни подушек. Заключенные содержались в камере круглосуточно в отсутствие возможности для прогулок.

2. Следственный изолятор N ИЗ-44/1 г. Костромы

26. С 21 октября 2005 г. по 3 апреля 2007 г. заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы.

(a) Описание, представленное властями Российской Федерации

27. Объяснения властей Российской Федерации относительно наполняемости следственного изолятора могут быть кратко изложены следующим образом:

Период содержания	Камера N	Площадь (кв. м)	Количество заключенных	Количество спальных мест
С 21 по 24 октября 2005 г.	4	12,4	Не более трех	Шесть
С 24 октября по 10 февраля 2006 г.	53	37,1	Не более девяти	12
С 10 по 16 февраля 2006 г.	29	12,15	Не более трех	Восемь
С 16 февраля по 14 апреля 2006 г.	23	8,97	Не более двух	Восемь
С 14 по 25 апреля 2006 г.	25	28,1	Не более семи	14
С 25 апреля по 22 сентября 2006 г.	23	8,97	Не более двух	Восемь
С 22 по 28 сентября 2006 г.	36	32,8	Не более восьми	12
С 28 сентября по 2 октября 2006 г.	1	11,1	Не более четырех	Четыре
Со 2 октября 2006 г. по 7 февраля 2007 г.	23	8,97	Не более двух	Восемь
С 7 по 22 февраля 2007 г.	25	28,1	Не более семи	14
С 28 марта по 3 апреля 2007 г.	25	28,1	Не более семи	14

28. Заявитель всегда был обеспечен отдельным спальным местом, постельными принадлежностями, матрасом, подушкой, одеялом и полотенцами. Ему также были предоставлены кружка, ложка и миска.

29. В каждой камере были одно или два окна, которые обеспечивали хороший доступ естественного освещения. На окнах стояли металлические решетки с форточками размером 7?20 см. Вентиляция в камерах находилась в рабочем состоянии. Электрическое освещение было все время включено. С 22.00 до 6.00 камеры освещались лампочкой мощностью 40 ватт.

30. Туалет в каждой камере был отгорожен от жилой зоны кирпичной перегородкой высотой 1 м с деревянной дверью. Расстояние от туалета до ближайшей кровати и обеденного стола составляло не менее 2 м. В камерах регулярно проводилась дезинфекция и уборка. Заключенных выводили на прогулку в специально отведенные для этих целей дворы.

(b) Описание, представленное заявителем

31. Заявитель представил следующую информацию об условиях своего содержания в изоляторе:

Период содержания	Камера N	Площадь (кв. м)	Количество заключенных	Количество спальных мест
С 21 по 24 октября 2005 г.	4	12	10-27	Шесть
С 24 октября 2005 г. по февраль 2006 г.	53	24	10-12	12
Семь дней в феврале 2006 года	29	12	16	Восемь
С февраля по апрель 2006 года	23	12	Пятеро - 16	Восемь
Семь дней в апреле 2006 года	25	30	Семь - 24	14
С апрель по август 2006 года	23	(см. выше)
Пять дней в августе 2006 года	36	20	10	10
Три дня в августе 2006 года	1	8	Девять	Четыре
С августа 2006 г. по февраль 2007 г.	23	(см. выше)
С 7 по 21 февраля 2007 г.	25	(см. выше)
С 26 марта по 3 апреля 2007 г.	25	(см. выше)

32. Количество спальных мест было недостаточным, и заключенным приходилось спать по очереди. Вентиляция не работала, поэтому летом было душно и жарко, зимой - очень холодно. Освещение в камерах было тусклым. Стены были покрыты плесенью. В камерах водились мыши, крысы, вши, пауки и тараканы. Администрация следственного изолятора не принимала мер для их уничтожения. Туалет был отделен от жилой зоны только в камерах NN 23 и 53. Однако в указанных камерах лицо, пользующееся туалетом, могли видеть охранники через дверной глазок. Охранниками в следственном изоляторе были в основном женщины. В камере N 25 туалет находился всего в 50 см от ближайшего спального места. Заявителю был предоставлен комплект постельных принадлежностей. Простыни и наволочки были рваными и дырявыми. Питание было очень низкого качества. Заключенным было разрешено принимать душ раз в неделю. Душевая была грязной, а вода плохо пахла. Ежедневные прогулки продолжались 10-40 минут.

(c) Внутригосударственное разбирательство по поводу условий содержания под стражей заявителя

33. В неустановленную дату заявитель предъявил гражданско-правовое требование о возмещении вреда, причиненного его содержанием под стражей в следственном изоляторе в ненадлежащих условиях в течение следующих периодов: (1) с 21 октября 2005 г. по 22 февраля 2007 г., (2) с 28 марта по 3 апреля 2007 г., (3) в июле-августе 2007 года, (4) в октябре 2007 года, (5) с 24 декабря 2008 г. по 23 января 2009 г. и (6) с 25 февраля по 3 марта 2009 г.

34. В своих письменных объяснениях суду заявитель утверждал, что в следственном изоляторе он содержался в переполненных камерах, где его личное пространство составляло всего 0,45 кв. м. Он не был обеспечен индивидуальным спальным местом. Система вентиляции не работала. Камеры плохо освещались. Туалет не был отделен от жилой зоны камеры и не обеспечивал уединения. Зимой в камерах было очень холодно, летом - очень жарко. Постельные принадлежности были очень плохого качества и никогда не менялись. Пища была крайне низкого качества и несъедобная.

35. Администрация следственного изолятора не оспаривала утверждений заявителя по поводу переполненности камер. Она пояснила, что количество заключенных следственного изолятора постоянно превышало расчетную вместимость. Установленный законом стандарт, согласно которому на заключенного должно приходиться 4 кв. м площади, не соблюдался. Заявителю также не была предоставлена отдельная кровать.

36. 10 сентября 2009 г. Свердловский районный суд г. Костромы удовлетворил требования заявителя в части переполненности следственного изолятора и присудил ему 20 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. В решении указывалось следующее:

"Как следует из материалов дела, [заявитель] содержался в следственном изоляторе в течение длительного периода уголовного производства в отношении него, которое окончилось признанием его виновным.

Согласно документам покамерного размещения, предоставленным [администрацией следственного изолятора], заявитель содержался в камерах NN 25, 22, 23, 17 и 46. Суд учитывает тот факт, что [администрация следственного изолятора] не предоставила документов покамерного размещения полностью...

Как следует из плана камер... камера N 25 имела площадь 13,6 кв. м, камера N 22 - 14,1 кв. м, камера N 17 - 13,1 кв. м. Данные относительно камеры N 46 не предоставлены.

Согласно справке, выданной [администрацией следственного изолятора] (оригинальные документы не представлены), численность заключенных следственного изолятора в 2005-2007 годах была следующей: в камере N 25 размещались от девяти до 19 заключенных, в камере N 23 - от трех до 14 заключенных, в камере N 17 - от двух до 12 заключенных. В течение периода с 26 марта по 3 апреля 2007 года в камере N 25 содержались от 10 до 16 заключенных, администрация следственного изолятора не предоставила информации по поводу камеры N 22, в камере N 17 находились от восьми до девяти заключенных. С июля по 15 августа 2007 г. в камере N 25 содержались от шести до 13 заключенных, в камере N 17 - от одного до семи заключенных. В октябре 2007 года в камере N 25 размещались от 11 до 21 заключенного, в камере N 17 - от трех до шести заключенных, в камере N 23 - от трех до семи заключенных. С 24 декабря 2008 г. по 23 января 2009 г. в камере N 23 содержались от шести до семи заключенных. С 25 февраля по 3 марта 2009 г. в камере N 17 содержались от трех до четырех заключенных.

Хотя [администрация следственного изолятора] не предоставила данных относительно камер NN 22 и 46, [установленные законодательством] стандарты относительно предоставления 4 кв. м личного пространства на заключенного не соблюдались. При таких обстоятельствах суд считает доказанным, что заявитель не всегда имел возможность спать в установленное время, что туалет не обеспечивал уединения, как требует действующее законодательство. Указанное несоблюдение установленных законодательством стандартов вызвало у заявителя чувство неудобства и унижения, то есть физические и душевные страдания. Суд не разделяет высказанное представителем Министерства финансов мнение о том, что такие обстоятельства требуют особого доказывания.

[Суд] разделяет точку зрения представителя следственного изолятора о том, что на администрацию следственного изолятора не может быть возложена ответственность за численность заключенных, содержащихся [в следственном изоляторе]. Данная численность не определяется Федеральной службой исполнения наказания. Она зависит от других факторов. Доказано, что в течение периода содержания [заявителя] под стражей проектная вместимость следственного изолятора составляла 298 человек, в то время как фактическая численность заключенных составляла 353, 420, 382 и 341 заключенного. [Суд] принимает во внимание приведенный представителем следственного изолятора довод о том, что из 80 следственных изоляторов в стране только два отвечают соответствующим требованиям...".

37. 13 января 2010 г. областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение от 10 сентября 2009 г. без изменения.

C. Расследование утверждений заявителя о жестоком обращении

38. В неустановленную дату заявитель подал жалобу, утверждая, что сотрудники милиции, осуществлявшие его задержание, жестоко избили его и пытали во время задержания и последующего содержания в изоляторе временного содержания.

39. 28 мая 2007 г. следователь прокуратуры г. Костромы отказал в возбуждении уголовного дела против предполагаемых виновных. Заявитель обжаловал это постановление.

40. 31 июля 2007 г. районный суд оставил без изменения постановление следователя. Суд сослался, в частности, на медицинские документы, полученные из изолятора временного содержания, изложение фактов заявителем, предполагаемыми виновниками и другими свидетелями. 16 октября 2007 г. областной суд, рассмотрев жалобу на решение от 31 июля 2007 г., оставил его без изменений.

D. Переписка с Европейским Судом

41. 17 сентября 2007 г. заявитель просил администрацию Исправительной колонии N ИК-7, где он отбывал наказание, направить формуляр жалобы в Европейский Суд. Данный формуляр жалобы не был получен Европейским Судом. Попытки заявителя получить доказательства отправления жалобы от администрации колонии, такие как дата отправления или исходящий номер письма с жалобой, не дали результатов.

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

42. Заявитель жаловался на условия предварительного заключения в изоляторе временного содержания и затем в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы и на то, что он не располагал эффективным средством правовой защиты в этом отношении. Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статей 3 и 13 Конвенции, которые предусматривают:

"Статья 3 Конвенции

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию. (...)

Статья 13 Конвенции

Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

43. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель утратил статус жертвы. По мнению властей Российской Федерации, власти страны прямо признали нарушение его прав, предусмотренных статьей 3 Конвенции, и присудили ему соответствующую компенсацию. В частности, они подчеркнули, что 10 сентября 2009 г. районный суд удовлетворил требования заявителя в части условий его содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы и присудил ему 20 000 рублей. Они также утверждали, что заявитель должен был предъявить аналогичный иск в порядке гражданского судопроизводства в отношении условий его содержания под стражей в изоляторе временного содержания. Соответственно, его жалоба в этом отношении должна быть отклонена в связи с неисчерпанием заявителем эффективных внутригосударственных средств правовой защиты.

44. Заявитель утверждал, что внутригосударственные суды не присудили ему надлежащей компенсации в связи с его содержанием в переполненных камерах следственного изолятора.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Статус жертвы заявителя

45. Европейский Суд напоминает, что заявитель лишается его или ее статуса жертвы, если национальные власти признали нарушение Конвенции, прямо или по существу, а затем обеспечили соответствующее и достаточное возмещение в связи с ним (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy) (N 1), жалоба N 36813/97, §§ 178-193, ECHR 2006-V).

(i) Признали ли внутригосударственные власти нарушение прав заявителя

46. Что касается признания нарушения прав заявителя, предусмотренных статьей 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, и стороны не подвергали сомнению тот факт, что 10 сентября 2009 г. районный суд установил, что следственный изолятор был переполнен в течение всего периода содержания там заявителя. В результате заявитель не был обеспечен личным пространством согласно установленным законом стандартам и не имел индивидуального спального места. 13 января 2010 г. областной суд, рассмотрев жалобу, оставил решение суда без изменения.

47. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации признали нарушение прав заявителя, предусмотренных статьей 3 Конвенции, в части условий его содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы.

(ii) Было ли предоставленное возмещение адекватным и достаточным

48. При оценке суммы компенсации, присужденной внутригосударственными судами, Европейский Суд рассматривает на основе предоставленных материалов вопрос о том, какое решение он принял бы в такой же ситуации в отношении периода, принятого во внимание внутригосударственным судом (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)", § 211).

49. Что касается присужденной суммы, Европейский Суд указывает, что за совокупный период содержания заявителя в переполненных камерах, превысивший два года (см. § 33 настоящего Постановления), районный суд присудил 20 000 рублей в качестве компенсации морального вреда, которая в тот период составляла примерно 494 евро. Европейский Суд отмечает, что эта сумма намного ниже сумм, которые он обычно присуждает по аналогичным делам против Российской Федерации (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Скачков против Российской Федерации" (Skachkov v. Russia) от 7 октября 2010 г., жалоба N 25432/05, § 75* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2011.), Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" (Vladimir Sokolov v. Russia) от 29 марта 2011 г., жалоба N 31242/05, §§ 49, 58-64, 89* (* Там же. N 4/2012.), и Постановление Европейского Суда по делу "Вадим Ковалев против Российской Федерации" (Vadim Kovalev v. Russia) от 10 мая 2011 г., жалоба N 20326/04, § 73* (* Там же. N 10/2012.)). Это само по себе приводит к выводу о том, что сумма была явно неразумной с учетом прецедентной практики Европейского Суда.

50. Соответственно, Европейский Суд заключает, что предоставленное возмещение не было достаточным, то есть второе условие не было исполнено. Европейский Суд находит, что заявитель по настоящему делу по-прежнему может утверждать, что является "жертвой" нарушения статьи 3 Конвенции в части условий его содержания под стражей в следственном изоляторе. В связи с этим настоящее возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

(b) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

51. Что касается возражения властей Российской Федерации по поводу неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд напоминает, что в деле Ананьева (Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08, §§ 93-119* (* Там же. N 8/2012.)) Европейский Суд провел тщательный анализ внутригосударственных средств правовой защиты в правовой системе Российской Федерации в отношении жалоб на материальные условия содержания под стражей в следственных изоляторах. Европейский Суд заключил в этом деле, что не было продемонстрировано, что в правовой системе Российской Федерации существует эффективное средство правовой защиты, которое могло использоваться для предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения и предоставить заявителю адекватную и достаточную компенсацию в связи с жалобой на неудовлетворительные условия содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд отклонил возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и установил, что заявители не располагали эффективным средством правовой защиты в связи со своими жалобами в нарушение статьи 13 Конвенции.

52. Европейский Суд также отмечает, что в ряде ранее рассмотренных дел против Российской Федерации (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Христофоров против Российской Федерации" (Khristoforov v. Russia) от 29 апреля 2010 г., жалоба N 11336/06, §§ 18-19* (* Там же. N 11/2010.)) он отклонил возражение властей Российской Федерации о предполагаемом неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты заявителем в связи с тем, что они не доказали практическую эффективность обращения заявителя к внутригосударственным органам с жалобами по поводу условий его содержания под стражей в изоляторе временного содержания.

53. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд не находит оснований для отступления от ранее сделанных выводов в настоящем деле. Следовательно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

(с) Соблюдение правила шестимесячного срока

54. С учетом сделанного Европейским Судом вывода о том, что правовая система Российской Федерации не предусматривает эффективного средства правовой защиты, обеспечивающего адекватную компенсацию, Европейский Суд полагает, что шестимесячный срок должен исчисляться с момента прекращения обжалуемой ситуации.

55. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителя затрагивает различные изоляторы г. Костромы, а именно изолятор временного содержания и Следственный изолятор N ИЗ-44/1. Заявитель содержался в изоляторе временного содержания с 11 по 21 октября 2005 г. Затем он был переведен в следственный изолятор, где находился с 21 октября 2005 г. по 3 апреля 2007 г. В этой связи Европейский Суд напоминает, что изоляторы различных типов, такие как изолятор временного содержания и следственные изоляторы, имеют различные цели и отличаются материальными условиями содержания, которые они обеспечивают. Различия в условиях содержания под стражей создают презумпцию того, что перевод заявителя в другой вид учреждения требует подачи отдельной жалобы на условия содержания под стражей в предыдущем учреждении в течение шести месяцев после перевода (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фетисов и другие против Российской Федерации" (Fetisov and Others v. Russia) от 17 января 2012 г., жалобы NN 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08, § 76* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2013.)).

56. Рассмотрев ситуацию заявителя с учетом вышеупомянутых принципов, Европейский Суд отмечает, что нахождение заявителя в изоляторе временного содержания в г. Костроме окончилось 21 октября 2005 г., и, соответственно, если он собирался обжаловать условия его содержания под стражей в этом учреждении, он должен был сделать это до 21 апреля 2006 г., тогда как жалоба подана им 29 июня 2007 г. Следовательно, жалоба заявителя в части условий содержания в изоляторе временного содержания г. Костромы была подана за пределами срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции. Что касается остального периода содержания заявителя под стражей, вопроса с точки зрения правила шестимесячного срока не возникает.

(d) Заключение

57. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что жалоба в части условий заключения заявителя в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы и жалоба на то, что он не располагал эффективным средством правовой защиты в этом отношении, не являются явно необоснованными в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

58. Заявитель утверждал, что содержался под стражей в ужасающих условиях в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы. Все камеры были переполнены. Заявитель оспаривал точность информации, предоставленной властями Российской Федерации относительно количества заключенных в камерах и размера камер, в которых он содержался. В этой связи он ссылался на выводы Свердловского районного суда г. Костромы, который 10 сентября 2009 г. установил, что камеры, в которых содержался заявитель, были переполнены. Заявитель также ссылался на показания Х. и В., содержавшихся вместе с ним в следственном изоляторе, которые представили описание условий содержания под стражей в следственном изоляторе, аналогичное описанию заявителя. Что касается обращения во внутригосударственные суды в связи с неудовлетворительными условиями содержания в следственном изоляторе, заявитель считал, что оно не может считаться эффективным средством правовой защиты для жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции ввиду структурного характера переполненности следственных изоляторов в Российской Федерации.

59. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали стандартам, установленным статьей 3 Конвенции. Власти Российской Федерации ссылались на выписки из книги количественного учета лиц, содержащихся в следственном изоляторе, и справки, подготовленными администрацией следственного изолятора в августе 2010 года. Власти Российской Федерации также указывали, что заявитель имел эффективное средство правовой защиты в отношении его жалоб в части статьи 3 Конвенции. Он предъявил иск о возмещении вреда в связи с его содержанием в следственном изоляторе. Его требования были надлежащим образом рассмотрены и частично удовлетворены внутригосударственными судами двух инстанций, что свидетельствует о доступности и эффективности средства правовой защиты.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Статья 3 Конвенции

60. Обзор общих принципов содержится в Постановлении Европейского Суда по делу Ананьева (упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 139-159).

61. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что сторонами оспаривалось большинство аспектов содержания заявителя под стражей. Однако если условия содержания под стражей оспариваются, Европейский Суд не считает необходимым определять соответствие действительности каждого оспариваемого или вызывающего разногласия пункта. Он может установить нарушение статьи 3 Конвенции на основе любых серьезных утверждений, которые государство-ответчик не оспаривает (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Григорьевских против Российской Федерации" (Grigoryevskikh v. Russia) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 22/03, § 55* (* Там же. N 2/2010.)).

62. В настоящем деле власти Российской Федерации предоставили выписки из оригинала книги количественного учета лиц, содержащихся в следственном изоляторе, и справки, подготовленные администрацией следственного изолятора в 2010 году. Европейский Суд также отмечает, что жалобы заявителя по поводу условий его предварительного заключения действительно были рассмотрены во внутригосударственных судах двух инстанций (см. §§ 33-37 настоящего Постановления). Внутригосударственние судебные органы установили, что в тот период следственный изолятор был переполнен. Они также пришли к выводу о том, что заявитель не был обеспечен личным пространством согласно установленным законом стандартам, не имел индивидуального спального места, а туалет не обеспечивал уединения. Власти Российской Федерации не представили объяснения несоответствию выводов внутригосударственных судов и данных, содержавшихся в их объяснениях, на которых они основали свой довод о том, что личное пространство, отведенное заявителю, соответствовало требованию закона о предоставлении каждому лицу 4 кв. м площади.

63. С учетом принципов, упоминавшихся выше, и того факта, что власти Российской Федерации не представили убедительного объяснения противоречиям в предоставленных материалах, Европейский Суд считает достоверным довод заявителя о том, что камеры в следственном изоляторе, в котором он содержался, были переполнены и он не всегда имел отдельное спальное место.

64. По мнению Европейского Суда, подобные условия содержания под стражей должны были причинять заявителю значительные нравственные и физические страдания, умаляющие его человеческое достоинство, что составляет унижающее достоинство обращение в значении статьи 3 Конвенции.

65. Европейский Суд принимает во внимание тот факт, что в настоящем деле нет признаков того, что имелось намерение со стороны властей унизить или оскорбить заявителя, но напоминает, что, независимо от причин переполненности государство-ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения ни возникали (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05, § 63* (* Там же. N 12/2006.), и Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 106/02, § 37* (* Там же. N 9/2007.)). Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания заявителя под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы с 21 октября 2005 г. по 3 апреля 2007 г.

66. С учетом вышеизложенного Европейский Суд не находит необходимым рассматривать остальные доводы сторон относительно иных аспектов условий содержания заявителя в данный период.

(b) Статья 13 Конвенции

67. Европейский Суд принимает во внимание свои предыдущие выводы (см. §§ 51-53 настоящего Постановления) и заключает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия во внутригосударственном законодательстве эффективного средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог бы обжаловать условия его содержания под стражей в следственном изоляторе.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

68. Заявитель жаловался на то, что содержался под стражей в период следствия и судебного разбирательства без достаточных оснований. Он ссылался на статью 5 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

69. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что заявитель не обжаловал решения о содержании под стражей. Они также утверждали, что имелись относимые и достаточные основания для предварительного заключения заявителя. Он обвинялся в совершении особо тяжких преступлений. Кроме того, заявитель был ранее судим за совершение тяжких преступлений, и в случае, если бы он оставался на свободе, он мог оказывать давление на других подсудимых и свидетелей, пытаться скрыться или иным образом воспрепятствовать производству по делу.

70. Что касается замечания властей Российской Федерации о том, что заявитель не обжаловал постановление о содержании под стражей, заявитель подчеркнул, что 24 октября 2006 г. он подал жалобу в отношении продления срока содержания его под стражей в ходе предварительного следствия, тем самым предоставив суду кассационной инстанции возможность проверить обоснованность его содержания под стражей в течение предварительного следствия. Он также утверждал, что мотивы, выдвинутые внутригосударственными судами в обоснование его содержания под стражей на время уголовного разбирательства в его отношении, не основывались на каких-либо фактических обстоятельствах. Национальные судебные органы никогда не обсуждали утверждения властей Российской Федерации о том, что заявитель должен оставаться под стражей с учетом угроз с его стороны в адрес К. и С. В любом случае после допроса всех свидетелей риск того, что заявитель мог оказать на них давление, уже не существовал. Кроме того, суды страны так и не рассмотрели возможность применения альтернативных мер пресечения, чтобы обеспечить явку заявителя в суд.

A. Приемлемость жалобы

71. Насколько доводы властей Российской Федерации можно понять как предположение о том, что заявитель не исчерпал эффективные внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалобы на длительность предварительного заключения, поскольку он не обжаловал определенные решения о содержании под стражей, Европейский Суд напоминает, что цель правила исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты заключается в предоставлении государствам-участникам возможности воспрепятствования предполагаемым нарушениям или их устранения до того, как жалоба подана в Европейский Суд (см. в числе многих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V). В контексте предполагаемого нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции это правило требует, чтобы заявитель предоставил национальным органам возможность установить, было ли его право на судебное разбирательство в разумный срок соблюдено и существовали ли относимые и достаточные основания, продолжавшие оправдывать лишение свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пшевечерский против Российской Федерации" (Pshevecherskiy v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 28957/02, § 50* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.)).

72. После задержания 11 октября 2005 г. заявитель содержался под стражей до своего осуждения 7 февраля 2007 г. Не оспаривается, что он не обжаловал постановления районного суда до 24 октября 2006 г. Однако в эту дату он оспорил постановление районного суда в областном суде. 30 ноября 2006 г. областной суд проверил, рассмотрев жалобу, законность и обоснованность всего периода предварительного заключения заявителя, оставив постановление от 24 октября 2006 г. в силе (см. § 17 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты подлежит отклонению, что касается необжалования заявителем постановлений о содержании под стражей, вынесенных до 24 октября 2006 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, § 36* (* Там же. N 7/2007.)).

73. Европейский Суд также отмечает, что 30 ноября 2006 г. суд кассационной инстанции рассмотрел вопрос о содержании заявителя под стражей. Заявитель не обжаловал последующее судебное постановление от 14 декабря 2006 г., продлевавшее срок его содержания до 27 марта 2007 г.

74. Европейский Суд напоминает, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении постановления о продлении срока содержания под стражей от 14 декабря 2006 г. возникает, только если рассмотрение мотивов, приведенных судом страны, приводит Европейский Суд к заключению о том, что на эту дату содержание под стражей не превысило разумного срока. Действительно, Европейский Суд уже указывал, что если предварительное заключение признано превышающим разумный срок на последнюю дату, в которую апелляционный суд рассматривал вопрос о содержании под стражей, любое содержание после этой даты, за исключением чрезвычайных обстоятельств, будет признано необходимо имеющим такой характер в течение срока его продолжения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Штёгмюллер против Австрии" (Stogmuller v. Austria) от 10 ноября 1969 г., § 9, Series A, N 9).

75. Европейский Суд, таким образом, полагает, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты относительно содержания заявителя под стражей после 14 декабря 2006 г. тесно связан с существом жалобы на то, что его содержание до этой даты уже превысило разумный срок в нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд считает необходимым отложить возражение властей Российской Федерации до рассмотрения существа жалобы в отношении содержания заявителя под стражей в ходе расследования и судебного разбирательства до 14 декабря 2006 г.

76. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

77. Европейский Суд напоминает, что наличие обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является необходимым условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Европейский Суд должен в этом случае установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также, что компетентные национальные органы проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 152-153, ECHR 2000-IV).

78. Вместе с тем существует презумпция в пользу освобождения. Как неоднократно указывал Европейский Суд, вторая часть пункта 3 статьи 5 Конвенции не дает судебным органам возможности выбора между доставкой обвиняемого к судье в течение разумного срока или его освобождением до суда. До признания его виновным обвиняемый должен считаться невиновным, и цель рассматриваемого положения заключается в том, чтобы обеспечивать его освобождение, как только продолжение его содержания под стражей перестает быть разумным. Лицо, обвиняемое в преступлении, должно всегда освобождаться до суда, если государство-ответчик не продемонстрирует, что имеются "относимые" и "достаточные" причины, оправдывающие продолжение его содержания под стражей (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Кастравец против Молдавии" (Castravet v. Moldova) от 13 марта 2007 г., жалоба N 23393/05, §§ 30-32, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 41, ECHR 2006-Х, Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, § 83, и Постановление Европейского Суда по делу "Ноймейстер против Австрии" (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., § 4, Series A, N 8).

79. Национальные власти обязаны установить существование конкретных фактов, имеющих отношение к основаниям длительного содержания под стражей. Переход бремени доказывания к заключенному в таких делах был бы равнозначен отмене правила статьи 5 Конвенции, положения, признающего заключение под стражу исключительным отступлением от права на личную свободу, которое допустимо в строго определенных случаях, не допускающих расширительного толкования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, § 67* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), и Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, §§ 84-85). Внутригосударственные судебные органы должны исследовать все факты, свидетельствующие в пользу или против существования реального требования публичного интереса, оправдывающего, с надлежащим учетом принципа презумпции невиновности, отход от правила уважения личной свободы, и указать их в своих решениях о продлении срока содержания под стражей или об отклонении ходатайств об освобождении. В задачу Европейского Суда не входит установление таких фактов с подменой национальных властей, принявших решение о заключении заявителя под стражу. Европейский Суд призван установить наличие или отсутствие нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции прежде всего на основании мотивов, приведенных в решениях внутригосударственных судов, и фактов, указанных заявителем в своих жалобах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, § 72* (* Там же. N 11/2006.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 86, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 152).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

80. С учетом выводов, сделанных в §§ 74 и 75 настоящего Постановления, Европейский Суд прежде всего рассмотрит период предварительного заключения заявителя с 11 октября 2005 г. - даты его задержания - до 14 декабря 2006 г.

81. Европейский Суд признает, что содержание заявителя вначале могло быть обусловлено разумным подозрением в причинении смерти Н. Однако по прошествии времени значение этого основания постепенно уменьшалось. Соответственно, Европейский Суд должен установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 152 и 153).

82. При продлении срока предварительного заключения заявителя суд страны ссылался на тяжесть предъявленных ему обвинений и его предыдущую судимость. Он указывал, что заявитель мог продолжить заниматься преступной деятельностью, попытается скрыться, оказать давление на свидетелей или иным образом будет препятствовать отравлению правосудия.

83. Европейский Суд напоминает, что, хотя суровость наказания, которое грозит обвиняемому, является существенным элементом при оценке угрозы того, что он скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения обвиняемого свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения, с учетом только тяжести обвинения. Основанием для продолжения содержания под стражей не может быть также вероятность осуждения к лишению свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., § 51, Series A, N 207, Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, § 102* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2005.), Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland) от 30 октября 2003 г., жалоба N 38654/97, § 68, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии", § 81).

84. Что касается угрозы продолжения преступной деятельности, Европейский Суд неоднократно указывал, что ссылка на судимость лица не является достаточной для обоснования отказа в его освобождении (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Муллер против Франции" (Muller v. France) от 17 марта 1997 г., § 44, Reports of Judgments and Decisions 1997-II). Европейский Суд отмечает в этом отношении, что, продлевая срок содержания заявителя под стражей, суд не упоминал характера или количества правонарушений, совершенных заявителем ранее. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может согласиться с тем, что внутригосударственные суды обоснованно опасались, что в случае освобождения заявитель совершит новые преступления (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., § 70, Series A, N 224).

85. Что касается наличия оснований полагать, что обвиняемый скроется, Европейский Суд напоминает, что подобная опасность не может оцениваться исключительно на основании тяжести грозящего наказания. Она должна оцениваться с учетом ряда других относимых факторов, которые могут либо подтвердить угрозу бегства или установить, что она настолько незначительна, что не может оправдывать содержание под стражей в период судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации", § 106, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France), § 43). Европейский Суд отмечает, что национальные власти полагали, что заявитель может скрыться вследствие нетрудоустроенности и/или непроживания по зарегистрированному месту жительства. Европейский Суд мог бы признать основания, выдвинутые властями, относимыми. Однако он не может придавать им решающее значение, поскольку судебные решения о содержании заявителя под стражей не рассматривали вопрос о том, почему угроза того, что он скроется, не может быть урегулирован иными средствами обеспечения его явки в судебное разбирательство.

86. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что, разрешая вопрос об освобождении или заключении под стражу, власти согласно пункту 3 статьи 5 Конвенции имеют обязательство рассмотреть альтернативные меры, обеспечивающие его или ее присутствие на суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сулаоя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia) от 15 февраля 2005 г., жалоба N 55939/00, § 64, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши", § 83). В настоящем деле власти никогда не рассматривали возможность обеспечения явки заявителя в суд иными "мерами пресечения". В своих решениях внутригосударственные суды не разъясняли, почему альтернативы лишению заявителя свободы не обеспечат надлежащего ведения судебного разбирательства.

87. Европейский Суд часто устанавливал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в делах против Российской Федерации, в которых суды страны продлевали срок содержания заявителя под стражей, учитывая в основном тяжесть предъявленных ему обвинений и используя стереотипные мотивировки без исследования конкретных фактов дела или рассмотрения возможности применения альтернативных мер пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01, §§ 99 и последующие* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 8/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, §§ 106 и последующие, ECHR 2006-XII* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации", §§ 72 и последующие, Постановление Европейского Суда по делу "Сутягин против Российской Федерации" (Sutyagin v. Russia) от 3 мая 2011 г., жалоба N 30024/02* (* Там же. N 5/2012.), Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2012.), Постановление Европейского Суда по делу "Романова против Российской Федерации" (Romanova v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 23215/02* (* Там же. N 4/2012.), Постановление Европейского Суда по делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации" (Valeriy Samoylov v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 57541/09* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.), и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03, §§ 142-149* (* Там же. N 5/2013.)).

88. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает, что, не исследовав в достаточной степени конкретные факты дела, не рассмотрев альтернативных "мер пресечения" и руководствуясь в основном тяжестью предъявленных обвинений, власти продлевали срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые хотя и имели значение для дела, не могли рассматриваться как "достаточные" для оправдания длительности этого срока.

89. Европейский Суд также не может заключить, что после 14 декабря 2006 г. характер содержания заявителя под стражей изменился. Таким образом, не является необходимым рассмотрение вопроса об исчерпании заявителем внутригосударственных средств правовой защиты относительно его претензии по поводу содержания под стражей после этой даты.

90. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Утверждение о воспрепятствовании праву обращения в Европейский Суд, предусмотренному статьей 34 Конвенции

91. Заявитель, кроме того, утверждал, что 17 октября 2007 г. администрация Исправительной колонии N ИК-17, где он отбывал срок лишения свободы, не отправила формуляр его жалобы в Европейский Суд. Он ссылался на статьи 8 и 34 Конвенции. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 34 Конвенции, которая в соответствующей части устанавливает следующее:

"Европейский Суд может принимать жалобы от любого физического лица... которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

92. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что заявитель имел возможность свободно вступать в контакты с любыми государственными органами по почте. В частности, 18 сентября 2007 г. он представил запечатанный конверт, адресованный в Европейский Суд. Его письмо было отправлено администрацией колонии в тот же день.

93. Заявитель не оспаривал, что его письмо, содержавшее заполненный формуляр жалобы, было принято администрацией исправительной колонии и зарегистрировано в журнале исходящей корреспонденции. Однако, по его мнению, власти Российской Федерации не доказали, что письмо действительно покинуло пределы колонии и было передано в почтовое отделение.

94. Европейский Суд считает, что тот факт, что одно из писем заявителя, адресованных Европейскому Суду, не было им получено, является недостаточным для установления наличия умысла властей на воспрепятствование заявителю в осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы. Он также не может предположить, что имел место серьезный сбой, способный неоспоримо составлять такое воспрепятствование.

95. Соответственно, Европейский Суд считает, что не создавались препятствия для права заявителя на индивидуальное обращение в Европейский Суд, поэтому он не может установить, что власти Российской Федерации допустили несоблюдение своих обязательств, вытекающих из статьи 34 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

96. Кроме того, заявитель жаловался на то, что подвергся жестокому обращению во время содержания в милиции. Он также жаловался на ряд нарушений во время расследования и суда. Он ссылался на статьи 3, 5 и 6 Конвенции.

97. С учетом предоставленных ему материалов, и насколько это относится к его компетенции Европейский Суд находит, что доказательства, представленные ему в отношении этих жалоб, не свидетельствуют о наличии признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эти части жалобы являются явно необоснованными и подлежат отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

98. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

99. Заявитель требовал 1 250 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

100. Власти Российской Федерации считали требования заявителя чрезмерными и необоснованными.

101. Европейский Суд полагает, что требования заявителя чрезмерны. Тем не менее он считает, что страдание и разочарование заявителя в результате нарушения его прав не могут быть в достаточной степени компенсированы фактом установления нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 6 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

102. Заявитель не представил требований в отношении судебных расходов и издержек, поэтому Европейский Суд не присуждает каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

103. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать при рассмотрении жалобы по существу вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в отношении длительности содержания заявителя под стражей, но пришел к выводу о том, что отсутствует необходимость в дальнейшем рассмотрении данного вопроса;

2) признал жалобу приемлемой в части условий содержания под стражей заявителя в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 в г. Костроме и предполагаемого отсутствия эффективного средства внутригосударственной защиты в этом отношении, а также длительности его содержания под стражей, а в остальной части - неприемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя в Следственном изоляторе N ИЗ-44/1 г. Костромы с 21 октября 2005 г. по 3 апреля 2007 г.;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что государство не допустило несоблюдение своих обязательств в соответствии со статьей 34 Конвенции;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 6 500 евро (шесть тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 октября 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда