Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 ноября 2013 г. Дело "Александр Новоселов (Aleksandr Novoselov) против Российской Федерации" (Жалоба N 33954/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Александр Новоселов (Aleksandr Novoselov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33954/05)

Постановление* Суда

Страсбург, 28 ноября 2013 г.

* (* Настоящее Постановление вступило в силу 28 февраля 2014 г. в соответствии с положениями пункта 2 статьи 44 Конвенции (примеч. редактора).)

По делу "Александр Новоселов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Изабель Берро-Лефевр, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 5 ноября 2013 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33954/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Александром Валерьевичем Новоселовым (далее - заявитель) 9 августа 2005 г.

2. Интересы заявителя представляла О. Садовская, адвокат, практикующая в г. Нижнем Новгороде. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловались на то, что милиционеры похитили его и подвергли жестокому обращению 27 апреля 2004 г., а надлежащего расследования этих событий не было проведено.

4. 20 мая 2008 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1970 году и проживает в г. Нижнем Новгороде.

A. События апреля 2004 года и последующие медицинские обследования

6. В период, относящийся к обстоятельствам дела, заявитель работал у С., владельца коммерческой организации. 1 декабря 2003 г. неустановленное лицо выстрелило в автомобиль С. из автомата AK-74. С. был ранен, но выжил.

7. Следственные органы заподозрили заявителя и его знакомых Д.А., Д.М. и Ш. в организации покушения.

8. В этой связи 21 апреля 2004 г. Управление внутренних дел по Нижегородской области санкционировало проведение оперативного эксперимента.

9. 26 апреля 2004 г. сотрудникам милиции, которым был поручен эксперимент, были даны следующие указания:

"Сотрудники милиции должны доставить [заявителя] в автомобиле, принадлежащем С., в установленное место. Сотрудники милиции должны выдавать себя за представителей личной охраны С. В установленном месте [заявителя] должен встретить и допросить сотрудник милиции, загримированный под С.".

10. Примерно в 10.00 27 апреля 2004 г. по дороге на работу заявителя остановил неизвестный. Он схватил заявителя за руку и втащил его в черный автомобиль, принадлежащий С.

11. Заявитель попытался скрыться и звал на помощь. Два других человека вышли из автомобиля и избили его, посадив обратно в автомобиль.

12. К заявителю применили наручники и доставили его в лес на территории Балахнинского района Нижегородской области.

13. Как утверждает заявитель, через какое-то время подъехал еще один автомобиль. Из него вышли С. и человек в камуфляжной форме с пистолетом и пластиковым мешком. Человек в камуфляже ударил заявителя по затылку. Заявитель упал на колени, после чего человек в камуфляже ударил его ногой по спине. Затем С. пнул заявителя в грудь. Заявителя сильно избили, а затем стали спрашивать, почему он хотел смерти С.? Заявитель отрицал свою причастность к подготовке покушения на С. Мужчина в камуфляже вставил пистолет заявителю в рот, от чего нижняя губа у него стала кровоточить. Затем неизвестные надели ему на голову пластиковый мешок, чтобы душить его. Заявитель несколько раз терял сознание. Когда он приходил в сознание, мужчины снова принимались его избивать. Затем С. сказал: "Возьми топор и отруби ему ногу!". Когда заявитель увидел в руках одного из мужчин топор, он сказал, что напишет все, что они хотят. Ему дали ручку и бумагу. Один из похитителей продиктовал ему несколько заявлений, а другой осуществлял видеосъемку происходящего. Заявитель обещал сотруднику милиции В. признаться в причастности к покушению на С. Для этого его доставили в отдел милиции.

14. По прибытии туда заявитель изменил свою позицию и вместо признания подал жалобу на жестокое обращение со стороны С. и его помощников.

15. Вечером заявитель вернулся домой, где встретился со своей сожительницей Л. В ту же дату заявитель обратился в больницу. В его медицинской карте была сделана следующая запись:

"Дата обращения в больницу: 27 апреля 2004 г., в 20.30.

Дата выписки из больницы: 14 мая 2004 г.

Отделение: хирургия

Диагноз: "травма правой почки, ушиб головного мозга, кровоподтеки мягких тканей лица и конечностей, кровь в моче, субарахноидальное кровоизлияние, перелом девятого ребра справа".

[Как утверждает заявитель], 27 апреля 2004 г., около 10.00, недалеко от площади Свободы, его избили трое неизвестных, затем его посадили в [машину] и отвезли в Дубравный* (* По-видимому, имеется в виду лес в районе поселка Дубравный Нижегородской области (примеч. переводчика).), где снова избили. Его били по голове, телу и конечностям. Неизвестные душили его пластиковым мешком. Он неоднократно терял сознание...".

16. 30 апреля 2004 г. заявитель был осмотрен врачом, следователем и экспертом в присутствии понятых. Были выявлены следующие травмы:

"Имеются два кровоподтека неправильной овальной формы и размытыми краями на поверхности тела рядом с правым запястьем и на тыльной стороне правой ладони размером 1,5 х 2 см и 1 х 2,5 см соответственно. Такие же кровоподтеки находятся в верхней левой части грудной клетки в области третьего ребра размером 3 х 5 см. Два кровоподтека на передней части правого бедра размером 1 х 2 см и 2 х 4 см соответственно. Один кровоподтек на задней части левой ноги имеет размеры 1,5 х 2 см. Один кровоподтек на передней части левой ноги размером 3 х 4 см. Два кровоподтека на передней части коленного сустава размерами 1 х 3 и 1 х 1,5 см соответственно. В середине кровоподтеков имеется царапина овальной формы размером 0,7 х 1,5 см, покрытая красно-коричневой коркой. Два аналогичных кровоподтека на правом плече имеют размеры 1 х 1,5 и 1 х 2 см соответственно. Болезненная пальпация правого виска. В левом глазу пациента имеется лопнувший кровеносный сосуд размером 0,1 см".

17. После выписки из больницы заявитель направил все медицинские документы лицензированному специалисту по судебной медицине, который представил следующее заключение 26 июля 2004 г.:

"...Травмы [заявителя]... могли быть причинены 27 апреля 2004 г. при описанных заявителем обстоятельствах... [Возникшая у него нетрудоспособность] сроком на 21 день позволяет заключить, что указанные травмы причинили вред здоровью [заявителя] средней тяжести...".

18. Впоследствии в ходе расследования покушения на С. версия о причастности заявителя была отклонена, дальнейшие события неизвестны.

19. 7 июня 2005 г. заявитель получил для целей настоящего дела объяснение своей сожительницы Л. В объяснении указывалось следующее:

"[Заявитель] является моим сожителем. 27 апреля 2004 г., около 10.00, мы поехали на работу. Мой сожитель на состояние здоровья не жаловался, никаких телесных повреждений у него не было. [Когда] мы ехали в автобусе, он заметил знакомую ему машину, которая следовала за нами. Я не помню марку машины или регистрационный номер. Я вышла на остановке Минина и отправилась на работу. Придя на рабочее место, я позвонила [заявителю], но дозвониться до него не могла. Я звонила еще несколько раз, [но заявитель не отвечал].

Около 17.00 [заявитель] позвонил мне, попросил пойти домой и никому не открывать. Около 18.00 я возвратилась домой. [Заявитель] прибыл примерно в 19.30. Он плохо выглядел. Лицо у него было синее. Он едва мог двигаться и держал руку на груди, одежда на нем была грязная. Он сказал, что утром его похитил С. со своими помощниками и отвез в лес, где подверг жестокому обращению, склоняя к признанию в покушении на С. Он также сообщил, что после этого его отвезли в отдел милиции для встречи с В.

Затем [заявитель] отправился в больницу и проходил там стационарное лечение до 14 мая 2005 г. Позднее он проходил амбулаторное лечение в той же больнице".

B. Уголовное расследование

20. В ответ на жалобу заявителя от 27 апреля 2004 г. (cм. § 14 настоящего Постановления) прокуратура Нижегородского района г. Нижнего Новгорода (далее - прокуратура) провела предварительную проверку. Следователь прокуратуры допросил сотрудника милиции М., принимавшего участие в оперативном эксперименте, и С. Документы, касающиеся оперативного эксперимента, были рассекречены, к материалам дела был приобщен рапорт сотрудника милиции с кратким изложением событий. В рапорте указывалось следующее:

"В 10.00 [милиционеры] принудили заявителя сесть в автомобиль с целью беседы с "нужным человеком". Заявитель звал на помощь и сопротивлялся. Сотрудники милиции держали его. Какие-либо телесные повреждения ему не причинялись. [Заявителя] доставили на автомобиле в определенное место, где его ждал переодетый в С. сотрудник милиции. Загримированный под С. сотрудник милиции спросил его: "Зачем стрелял в меня?". У [заявитель] проявились признаки стресса и испуга. [Заявитель] ответил, что не причастен к покушению на убийство С. и не имеет сведений о нем. В то же время [заявитель] сообщил ему, что 8 декабря 2003 г. по просьбе Д.М. он и Ш. ездили в г. Окский для проверки машины. В этих целях Д.М. предоставил им рукописный план местонахождения машины. [Заявитель] позднее выбросил его. [Находясь] в этом месте, [заявитель] разговаривал с Д.М. и Д.А. по телефону. Позднее [заявитель] вернулся на [работу]. Он не знал, что этот автомобиль использовался во время покушения на убийство С.

...В этой связи [заявителю] было предложено изложить свои показания в письменной форме и представить их в прокуратуру. Заявитель согласился на это. Ему было рекомендовано доставить заявление в правоохранительный орган. Заявитель согласился передать его В. Во время беседы заявитель просил передать ему за услуги алкоголь и деньги, он жаловался на неудовлетворительные условия жизни и заработную плату в размере 4 000 рублей.

В. был информирован о результатах оперативного эксперимента в 13.15. После этого В. приказал доставить [заявителя] в отдел милиции. Это поручение было выполнено. Оперативный эксперимент окончился в 14.00".

21. 2, 21 июня и 17 июля 2004 г. по поручению следственных органов заявителя осматривали врачи, которые обратили внимание на его внешность, состояние кожи и провели общее обследование. Травмы на теле заявителя выявлены не были, если не считать шрама на ладони. Эти выводы были изложены в трех экспертных заключениях.

22. 16 августа 2004 г. прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела по заявлению заявителя. В постановлении указывалось следующее:

"27 апреля 2004 г. [заявитель] направил в прокуратуру обращение о возбуждении уголовного дела в отношении С. и сотрудников его личной охраны, которые похитили его с автобусной остановки на площади Свободы 27 апреля 2004 г., в 10.00. Его посадили в [автомобиль] и отвезли в лес недалеко от поселка Дубравного, где на протяжении двух-трех часов избивали его и угрожали убить. Они требовали, чтобы [заявитель] сознался и написал заявление о том, что [он], Д.А. и Д.М. покушались на жизнь С. То же самое [заявитель] утверждал во время допроса в качестве свидетеля и проверки показаний на месте преступления. Однако во время проверки показаний на месте преступления он не смог указать точное место, где его избивали похитители.

Как утверждает заявитель, после этого происшествия 27 апреля 2004 г., в 20.30, он направился в [больницу], где врачи диагностировали у него травму правой почки, ушиб мозга, кровоподтеки мягкой ткани лица и конечности, кровь в моче, субарахноидальное кровотечение, перелом девятого ребра справа.

Однако в ходе предварительной проверки было установлено, что 27 апреля 2004 г. [сотрудники милиции] проводили оперативный эксперимент в отношении заявителя в соответствии с постановлением заместителя начальника Управления внутренних дел по Нижегородской области с целью установления его причастности к подготовке покушения на С. В ходе оперативного эксперимента заявителя отвезли в лес в Балахнинский район Нижегородской области. [Заявитель] пояснил, что 8 декабря 2003 г. он вместе с Ш. по просьбе Д.М. отбуксировал какую-то [машину] в г. Окский. Эта машина была использована при попытке покушения на убийство С. [Заявитель] также отметил, что Д.М. и Д.А. научили его, что нужно сказать сотрудникам милиции [в случае, если его остановят]. Они предложили ему сказать, что они направляются через г. Окский на кладбище в Автозаводском районе г. Нижнего Новгорода.

В ходе оперативного эксперимента насилие к заявителю не применялось, к нему не применялось огнестрельное или [иное] оружие, и ему им не угрожали.

Осуществлялась скрытая видео- и аудиозапись оперативного эксперимента.

Оперативный эксперимент проводился в соответствии со статьями 6-11 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности".

Вышеупомянутые выводы подтверждаются показаниями M., который участвовал в оперативном эксперименте и был допрошен в качестве свидетеля.

Рапорт о проведении оперативного эксперимента был рассекречен и приобщен к материалам дела N 69727.

С., который был допрошен милицией [в качестве свидетеля], пояснил, что 27 апреля 2004 г., с 10.00 до 18.00, он находился в своем кабинете (за исключением часового перерыва на обед). Он не давал своей охране указаний о похищении [заявителя].

Показания С. подтверждаются показаниями И. [личность которого неясна].

Из вышеизложенного следует, что С. не совершал преступления, предусмотренного статьями 116, 119 и 126 Уголовного кодекса Российской Федерации".

23. Заявитель узнал о причастности сотрудников милиции к событиям 27 апреля 2004 г. из отказа в возбуждении уголовного дела.

24. 22 сентября 2004 г. заявитель обратился в письменной форме в прокуратуру с требованием о привлечении к ответственности сотрудников милиции, причастных к происшествию 27 апреля 2004 г. Он также обжаловал постановление от 16 августа 2004 г. в вышестоящем органе.

25. 30 сентября 2004 г. милиция назначила психологическую экспертизу заявителя с целью установления особенностей его личности и склонности ко лжи. В числе других документов власти передали психологу видеозапись с высказываниями заявителя по поводу событий 27 апреля 2004 г. и видеозапись оперативного эксперимента 27 апреля 2004 г. В заключении эксперта от 28 января 2005 г. говорилось, что заявитель "отличается повышенной возбудимостью, конформизмом, сильно зависит от внешнего влияния", чем может объясняться тот факт, что он многократно менял свои показания. При описании обстоятельств дела в заключении указывалось:

"...Во время оперативного эксперимента сотрудники милиции представились сотрудниками личной охраны С. и самим С., и оказали на [заявителя] психологическое давление (в дневное время в оживленном месте посадили его в машину, отвезли в лес, требовали признаться в покушении на С.). ...Указанные действия сотрудников могли вызвать у заявителя чувства тревоги, страха за свою жизнь и будущее, а также стремление избежать негативных последствий...".

26. 19 октября 2004 г. прокурор Нижегородской области отменил постановление от 16 августа 2004 г. и передал дело для дополнительной проверки, указав следующее:

"[Заявитель] обжаловал в Прокуратуру Нижегородской области постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по его обращению от 27 апреля 2004 г.

Рассмотрение материалов дела N 697272 и жалоба заявителя свидетельствуют о том, что постановление от 16 августа 2004 г. об отказе в возбуждении уголовного дела является преждевременным и необходимо проведение дополнительной проверки. В связи с этим жалоба заявителя подлежит удовлетворению".

27. В своем постановлении прокурор Нижегородской области не упомянул конкретных недостатков проверки.

28. 18 марта 2005 г. следственный орган вынес новое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Первая часть отказа воспроизводила ранее сделанные выводы прокуратуры, упоминавшиеся выше (cм. § 22 настоящего Постановления). В остальной части указывалось следующее:

"Экспертные заключения от 2, 21 июня и 17 июля 2004 г., медицинское обследование 30 апреля 2004 г. и показания эксперта И. не могут подтвердить травмы заявителя.

16 августа 2004 г. [прокуратура] отказала в возбуждении уголовного дела против С., поскольку в его действиях не усматривались признаки преступлений, предусмотренных статьями 116, 119 и 126 Уголовного кодекса Российской Федерации.

19 октября 2004 г. [Прокуратура Нижегородской области] отменила постановление об отказе и направила дело для дополнительной проверки.

Информация, предоставленная станцией "скорой помощи", [свидетельствует о том, что] заявитель не звонил по телефону на станцию "скорой помощи".

Ш., который был допрошен [в связи с утверждениями заявителя], сообщил, что в конце апреля 2004 года он разговаривал с [заявителем], который упомянул, что был избит. В ответ на вопрос "Где ты находишься" [заявитель] ответил, что он в сауне. Телефонная компания подтвердила, что 27 апреля 2004 г., после 16.00, телефон [заявителя] находился в месте его работы, в клубе-сауне "Атлантик".

M., [один из милиционеров, участвовавших в оперативном эксперименте], который неоднократно допрашивался [в связи с утверждениями заявителя], подтвердил свои прежние показания. Он подчеркнул, что к [заявителю] не применялись физическое [жестокое обращение] или психологическое давление, а также что ему не угрожали огнестрельным или [иным] оружием. Каких-либо видимых травм у заявителя не было. Заявитель не жаловался на состояние здоровья и выглядел здоровым. После того, как его посадили в машину, заявитель не оказывал сопротивления сотрудникам милиции. Во время оперативного эксперимента [заявитель] сам себе никаких телесных повреждений не причинял. Он также отметил, что один из сотрудников милиции был загримирован под С.

С.О. и М.Б., [знакомые заявителя], утверждали, что видели заявителя 27 апреля 2004 г. после предполагаемого происшествия. Он не был травмирован и не жаловался на состояние здоровья. Он был в хорошем настроении и "пил коньяк".

Заключение психологической экспертизы от 28 января 2005 г. (N 340/4446/27) указывает, что заявитель был беспокоен, компульсивен и высокосозависим. Его утверждения о буксировке автомобиля и об оказании на него давления не соответствуют действительности.

Кроме того, показания, данные заявителем в ходе оперативного эксперимента, подтверждаются другими материалами. Измененные показания заявителя ничем не подтверждаются.

Проверка установила, что в отношении заявителя проводился оперативный эксперимент. Он был проведен в соответствии с требованиями федерального закона.

Объективные данные, подтверждающие избиение заявителя и [оказание на него] психологического давления, физическое жестокое обращение или применение насилия, отсутствуют.

Показания М. и С., а также других свидетелей не могут быть опровергнуты.

В ходе настоящей проверки не выявлены данные о совершении преступлений, предусмотренных статьями 116, 119, 126, 285 и 286 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Отсутствуют доказательства [правдивости] версии событий, изложенных [заявителем]. В ходе проверки использованы все методы сбора доказательств.

С учетом вышеизложенного в действиях сотрудников милиции не усматриваются признаки преступлений, предусмотренных статьями 116, 119, 126, 285 и 286 Уголовного кодекса Российской Федерации".

29. Заявитель обжаловал отказ в возбуждении уголовного дела в суде. Он отмечал, что следственный орган не выполнил ряд следственных действий. В частности, сотрудник милиции, загримированный под С., не был допрошен милицией. Милиция не рассматривала представленные заявителем медицинские документы или видеозаписи оперативного эксперимента. Заявитель также отметил, что милиция не проверяла предполагаемое применение к нему силы в то время, когда его заталкивали в машину. В суде заявитель также жаловался на то, что прокуратура не выявила очевидцев его похищения.

30. 12 мая 2005 г. Советский районный суд г. Нижнего Новгорода отклонил жалобу заявителя, указав следующее:

"Из материала N 69727 следует, что 27 апреля 2004 г. милиция провела в отношении [заявителя] оперативный эксперимент на основании постановления [милиции] от 21 апреля 2004 г. Эксперимент проводился с целью проверки версии о причастности [заявителя] к совершению преступления. Во время оперативного эксперимента заявителя посадили в автомобиль и вывезли в лес, находящийся в Балахнинском районе Нижегородской области.

Как следует из материалов оперативного эксперимента, а также показаний М., подтвержденных в судебном заседании, насилие или оружие к [заявителю] не применялись. В своих показаниях [заявитель] утверждает, что ему были причинены телесные повреждения, что подтверждается медицинскими документами. В рамках настоящего производства установить подлинность медицинских справок не представляется возможным, поскольку постановлением от 21 марта 2005 г. следователь возбудил в этой связи отдельное разбирательство.

После рассекречивания записи оперативного эксперимента следственные органы предоставили всем участникам настоящего разбирательства соответствующие расшифровки. Сведения о требовании заявителя по поводу... экспертизы [подлинности] записи отсутствуют.

В судебном заседании заявитель утверждал, что милиция не допросила очевидцев его похищения 27 апреля 2004 г. с площади Свободы и не проверила его утверждение о том, что один из свидетелей происшествия звонил в милицию. Заявитель и его адвокат не приняли мер для розыска указанных свидетелей. Сведения о них не были представлены суду.

Вышеизложенные выводы позволяют суду заключить, что заявитель не представил суду новой информации, которая могла бы опровергнуть законность постановления следователя.

По мнению суда, оспариваемое постановление было вынесено после рассмотрения всех данных, имевшихся в распоряжении [прокуратуры]. Следователь надлежащим образом оценил все доказательства.

В этой связи суд не усматривает оснований для удовлетворения требований заявителя".

31. 24 июня 2005 г. Нижегородский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил это постановление без изменения, указав следующее:

"Рассмотрев жалобу, суд не находит оснований для удовлетворения [жалобы].

Суд первой инстанции рассмотрел основания вынесения следователем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и его законность в соответствии с требованиями статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Выводы постановления суда обоснованы материалами дела, в связи с чем суд оставляет постановление суда первой инстанции без изменений...

Доводы, приведенные адвокатом [заявителя] в жалобе по поводу необоснованности отказа, лишены оснований.

Суд первой инстанции правильно указал, что сведения об имевшихся [у заявителя] травмах [не могут рассматриваться в качестве доказательства], так как следственные органы возбудили отдельное производство с целью [установления подлинности медицинских справок]. В соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд не обладает юрисдикцией для оценки в рамках производства [медицинских данных].

Утверждение стороны защиты о том, что доказательствам была дана произвольная оценка, является преждевременным, так как в соответствующей части производства суд не вправе давать оценку [данному аспекту] собранных доказательств, поскольку дело рассматривается судом не в полном объеме.

Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вынесено следователем в пределах его полномочий и соответствует требованиям статей 145 и 148 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Принимая во внимание изложенное выше, суд приходит к выводу, что постановление суда первой инстанции от 12 мая 2005 г. было обоснованным и законным".

32. 10 сентября 2008 г. уголовное разбирательство, начатое постановлением от 21 марта 2005 г. в связи с предполагаемой подделкой медицинских документов заявителя, упомянутое в решении от 21 мая 2005 г. (cм. §§ 30 и 31 настоящего Постановления), было прекращено за отсутствием данных о совершении преступления.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

A. Конституция Российской Федерации

33. Статьи 20-20* (* Скорее всего имеется в виду статья 22 Конституции, предусматривающая право на свободу (примеч. переводчика).) предусматривают, что каждый имеет право на жизнь и право на свободу и личную неприкосновенность, которые гарантируются и защищаются государством. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

34. Статьи 45 и 46 гарантируют судебную защиту прав, предусмотренных Конституцией.

35. Статьи 52 и 53 защищают права потерпевших от преступлений. Государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц органов государственной власти.

B. Уголовный кодекс Российской Федерации

36. Часть 1 статьи 112 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13 июня 1996 г. предусматривает, что умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью, не опасного для жизни человека и не повлекшего последствий, указанных в статье 111 настоящего Кодекса, но вызвавшего длительное расстройство здоровья или значительную стойкую утрату общей трудоспособности менее чем на одну треть, наказывается арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет. То же преступление, совершенное группой лиц, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

37. В соответствии с пунктом "а" части 3 статьи 286 совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан, с применением насилия или угрозы насилия, наказывается лишением свободы на срок от трех до 10 лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

C. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

38. Статья 140 предусматривает возбуждение уголовного дела при наличии достаточных данных о совершении преступления.

39. Согласно статье 144 прокурор, следователь, дознаватель обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и принять по нему решение в течение трех дней. В исключительных случаях этот срок может быть продлен до 10 дней. По результатам рассмотрения сообщения о преступлении принимается одно из следующих решений: (a) о возбуждении уголовного дела, (b) об отказе в возбуждении уголовного дела или (c) о передаче сообщения по подследственности (статья 145).

40. Статья 125 устанавливает, что решения следователя или прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении, а также другие действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства или затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд, который уполномочен проверять законность и обоснованность оспариваемых решений.

41. Статья 213 предусматривает, что, прекращая уголовное дело, следователь должен вынести мотивированное постановление с указанием существа дела и причин его прекращения. Копия постановления направляется прокурору. Следователь также должен уведомить в письменной форме потерпевшего и лицо, в отношении которого прекращено уголовное преследование.

42. В соответствии со статьей 221 прокуратура осуществляет общий контроль за следствием. В частности, прокуратура может потребовать совершения конкретных следственных действий, передачи дела от одного следователя другому, отменить незаконные и необоснованные решения, принятые следователями и дознавателями.

D. Оперативно-розыскная деятельность

43. Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ определяет, что задачами оперативно-розыскной деятельности являются (1) выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, (2) осуществление розыска лиц, скрывающихся от правосудия, а также розыска без вести пропавших, (3) добывание информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации (статья 2).

44. Органы (должностные лица), осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, при проведении оперативно-розыскных мероприятий должны обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции (статья 5).

45. Оперативно-розыскная деятельность включает, в частности, оперативный эксперимент (статья 6).

46. Статья 7 данного закона предусматривает, что оперативно-розыскная деятельность может, в частности, осуществляться при наличии возбужденного уголовного дела.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части жестокого обращения и связанного с ним расследования

47. Заявитель жаловался на то, что он был подвергнут жестокому обращению со стороны сотрудников милиции во время оперативного эксперимента 27 апреля 2004 г. Он также утверждал, что власти не провели надлежащего расследования этого обстоятельства. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации настаивали на том, что заявитель не предоставил доказательств жестокого обращения, которые подкрепляли бы его утверждения вне всякого разумного сомнения, и что он не доказал, что травмы не были причинены до оперативного эксперимента. В то же время власти Российской Федерации отмечали, что заявитель не обжаловал действия милиции в суде и не просил возбудить уголовное дело против сотрудников милиции.

49. Заявитель не согласился с доводами властей Российской Федерации и поддержал свою жалобу. Он, в частности, ссылался на медицинский документ, подтверждавший наличие у него травм. Заявитель считал, что подлинность этих медицинских документов подтверждена милицейской проверкой.

50. Заявитель указывал, что он исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты. Как утверждает заявитель, вначале он просил о возбуждении уголовного дела против С., поскольку полагал, что был избит С. и его личной охраной. Как только он узнал о причастности сотрудников милиции к происшествию, он подал новое заявление о привлечении к ответственности милиционеров, участвовавших в оперативном эксперименте.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

51. Что касается довода властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, Европейский Суд напоминает, что неисчерпание внутригосударственных средств правовой защиты не может быть поставлено в вину заявителю, если, несмотря на несоблюдение им порядка, установленного законодательством, компетентный орган, тем не менее, рассмотрел существо его требования (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Джавадов против Российской Федерации" (Dzhavadov v. Russia) от 27 сентября 2007 г., жалоба N 30160/04, § 27* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2008.), Решение Европейского Суда по делу "Скалка против Польши" (Skaika v. Poland) от 3 октября 2002 г., жалоба N 43425/98, Решение Европейского Суда по делу "Церковь Бессарабии и другие против Молдавии" (Metropolitan Church of Bessarabia and Others v. Moldova) от 7 июня 2001 г., жалоба N 45701/99, и Решение Европейского Суда по делу "Эдельмайер против Австрии" (Edelmayer v. Austria) от 21 марта 2000 г., жалоба N 33979/96).

52. В настоящем деле следственные органы и суды рассмотрели по существу и отклонили как необоснованные утверждения заявителя о жестоком обращении во время оперативного эксперимента 27 апреля 2004 г. (cм. §§ 20, 28, 30 и 31 настоящего Постановления). Кроме того, заявитель узнал о причастности милиции к событиям апреля 2004 года из постановления от 16 августа 2004 г. (cм. §§ 22-23 настоящего Постановления) и сразу потребовал привлечения к ответственности сотрудников милиции, которые, согласно его утверждениям, подвергли его жестокому обращению (cм. § 24 настоящего Постановления). Это было сделано в контексте продолжающегося расследования происшествия, имевшего место в апреле 2004 года. С учетом этого нельзя утверждать, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его жалобой. В связи с этим возражение властей Российской Федерации подлежит отклонению.

53. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Жестокое обращение с заявителем

(i) Общие принципы

54. Европейский Суд не раз указывал, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Даже при самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция абсолютно исключает пытку и бесчеловечное и унижающее достоинство обращение и наказание, независимо от поведения потерпевшего (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 95, ECHR 1999-V). Никакие отступления не допускаются даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации. Статья 3 Конвенции, сформулированная в недвусмысленных выражениях, признает, что каждый человек имеет абсолютное неотчуждаемое право не подвергаться пытке или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению при любых обстоятельствах. Философская основа абсолютной природы права, предусмотренного статьей 3 Конвенции, не допускает исключений или оправданий или сопоставления интересов независимо от поведения заинтересованного лица и характера рассматриваемого правонарушения (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 107, ECHR 2010).

55. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения", но учитывает, что это доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., Series A, N 161, pp. 25-65, § 161, последняя часть). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. Если лицо заключено под стражу в удовлетворительном состоянии здоровья, и при освобождении у него обнаружены травмы, на властях лежит бремя доказывания с целью предоставить достаточные и убедительные объяснения того, каким образом причинены эти травмы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, и Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 34, Series A, N 336).

56. Европейский Суд также напоминает свой последовательный подход, согласно которому статья 3 Конвенции возлагает на государство обязанность защищать физическое благополучие лиц, находящихся в уязвимом положении в силу нахождения под контролем властей, таких как, например, содержащиеся в предварительном заключении или осужденные служащие (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чембер против Российской Федерации" (Chember v. Russia) от 3 июля 2008 г., жалоба N 7188/03, § 50* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), Постановление Европейского Суда по делу "Сарбан против Молдавии" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 77, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 69, ECHR 2006-IX, Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX). Однако ввиду абсолютного характера защиты, предусмотренной статьей 3 Конвенции, требования которой не допускают отступлений, эта обязанность защиты не может быть ограничена конкретным контекстом военных или пенитенциарных учреждений. Она также применяется в других ситуациях, в которых физическое благополучие лиц в существенной степени зависит от действий властей, на которые возлагается обязанность принимать меры в пределах своих полномочий, которые могут быть необходимы для избежания угрозы жизни или здоровью (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 55, ECHR 2002-II).

57. Что касается оценки минимального уровня суровости, влекущего нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что она является относительной и зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологическое последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey) от 9 июня 1998 г., § 52, Reports of Judgments and Decisions 1998-IV).

58. В соответствии с последовательным подходом Европейского Суда обращение рассматривается как "бесчеловечное", если оно является преднамеренным, продолжается несколько часов и причиняет травмы или глубокие физические или нравственные страдания (см. в качестве классического примера доклад Европейской Комиссии по правам человека по делу "Дания, Норвегия, Швеция и Нидерланды против Греции" (Denmark, Norway, Sweden and Netherlands v. Greece) ("греческое дело") от 5 ноября 1969 г., жалобы NN 3321/67, 3322/67, 3323/67 и 3344/67, Yearbook XII). Кроме того, должен рассматриваться вопрос о том, являлось ли целью обращения причинение жертве страданий, но и отсутствие такой цели не может однозначно исключить нарушение статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше "греческое дело" и Постановление Европейского Суда по делу "Пирс против Греции" (Peers v. Greece), жалоба N 28524/95, § 74, ECHR 2001-III).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

59. Европейский Суд отмечает, что во время медицинского обследования 27 и 30 апреля 2004 г. у заявителя были диагностированы "ушиб правой почки, ушиб мозга, кровоподтеки мягкой ткани лица и конечностей", в том числе на правой руке, грудной клетке, правом бедре, левое ноге и колене, правом плече, правом виске и лопнувший кровеносный сосуд в левом глазу, а также "кровь в моче, субарахноидальное кровотечение, перелом девятого ребра справа" (cм. §§ 15 и 16 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, эти травмы были достаточно тяжелыми, чтобы достигнуть "минимального уровня суровости" в соответствии со статьей 3 Конвенции.

60. Европейский Суд далее учитывает, что стороны согласились в том, что 27 апреля 2004 г. заявитель участвовал в оперативном эксперименте, проводившемся переодетыми сотрудниками милиции, и, следовательно, находился под контролем государства (cм. §§ 10-14 и 20 настоящего Постановления). В милицейском рапорте от 27 апреля 2004 г. не упоминаются травмы, имевшиеся у заявителя до начала проведения оперативного эксперимента. Сами сотрудники милиции сообщали, что никаких повреждений у заявителя не было и он выглядел здоровым (cм. § 28 настоящего Постановления), что подтверждается объяснением сожительницы заявителя Л. от 7 июня 2005 г. (cм. § 19 настоящего Постановления). В материалах дела также нет данных о том, что заявитель мог быть травмирован в период между своим освобождением и первым обращением к врачу 27 апреля 2004 г. Таким образом, Европейский Суд заключает, что до оперативного эксперимента состояние здоровья заявителя было удовлетворительным.

61. Европейский Суд считает, что заявитель представил подробное описание жестокого обращения со стороны милиционеров, которое соответствует характеру и расположению зафиксированных травм и свидетельским показаниям (cм. §§ 15, 16 и 19 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд вынужден заключить, что заявителю были причинены телесные повреждения под контролем милиции (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Махашевы против Российской Федерации" (Makhashevy v. Russia) от 31 июля 2012 г., жалоба N 20546/07, §§ 158-162, и противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Максимов против Российской Федерации" (Maksimov v. Russia) от 18 марта 2010 г., жалоба N 43233/02, §§ 80-82* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2010.)).

62. Имея в виду обязанность властей предоставить объяснение повреждений, причиненных лицам, находящимся под их контролем в заключении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аблязов против Российской Федерации" (Ablyazov v. Russia) от 30 октября 2012 г., жалоба N 22867/05, § 49), и в отсутствие убедительного и правдоподобного объяснения властей Российской Федерации по настоящему делу Европейский Суд находит установленным в соответствии со стандартом доказывания, требуемым в конвенционном разбирательстве, что травмы, зафиксированные в медицинском заключении, явились следствием обжалуемого заявителем обращения, за которое несут ответственность власти Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Полонский против Российской Федерации" (Polonskiy v. Russia) от 19 марта 2009 г., жалоба N 30033/05, § 123* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.)).

63. С учетом доводов сторон Европейский Суд находит установленным, что вследствие оперативного эксперимента 27 апреля 2004 г. заявитель был похищен переодетыми сотрудниками милиции, выдававшими себя за частную охрану, что эксперимент длился не менее нескольких часов, в течение которых заявителя жестоко избивали и допрашивали с применением угроз, в результате чего он неоднократно терял сознание. Подобный метод жестокого обращения, несомненно, применялся к заявителю намеренно, с единственной целью - запугать, унизить и оскорбить его, сломить его физическое и моральное сопротивление, чтобы склонить к признанию в совершении преступления.

64. Сотрудники милиции в настоящем деле действовали безжалостным и насильственным способом, причем операция проводилась с ведома и согласия вышестоящего руководства Управления внутренних дел (cм. § 8 настоящего Постановления). Европейский Суд считает, что такие действия властей недопустимы в демократическом обществе и противоречат обязательствам, принятым на себя государствами в соответствии со статьей 3 Конвенции.

65. В этом отношении Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что в соответствии с его последовательной прецедентной практикой (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom) от 15 ноября 1996 г., § 79, Reports of Judgments and Decisions 1996-V, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 119, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции", § 95, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "V. против Соединенного Королевства" (V. v. United Kingdom), жалоба N 24888/94, § 69, ECHR 1999-IX, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Рамирес Санчес против Франции" (Ramirez Sanchez v. France), жалоба N 59450/00, § 116, ECHR 2006-IX, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Италии" (Saadi v. Italy), жалоба N 37201/06, § 127, ECHR 2008, а также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 107) запрет жестокого обращения с лицом действует независимо от поведения жертвы или мотивов действий властей.

Никакие* (* По-видимому, чтобы подчеркнуть свою непреклонную позицию по данному вопросу, Европейский Суд дословно повторяет в этома параграфе положения последней части вышеизложенного § 54 настоящего Постановления (примеч. переводчика).) отступления не допускаются даже при чрезвычайных обстоятельствах, угрожающих жизни нации. Статья 3 Конвенции, сформулированная в недвусмысленных выражениях, признает, что каждый человек имеет абсолютное неотчуждаемое право не подвергаться пытке или бесчеловечному или унижающему достоинство обращению при любых обстоятельствах, даже наиболее сложных. Философская основа абсолютной природы права, предусмотренного статьей 3 Конвенции, не допускает исключений или оправданий или сопоставления интересов независимо от поведения заинтересованного лица и характера рассматриваемого правонарушения.

66. Европейский Суд не имеет сомнений относительно того, что вышеупомянутые формы жестокого обращения причинили заявителю серьезную физическую боль и страдания, и что они были причинены ему намеренно. С учетом вышеизложенных факторов, отмеченных в прецедентной практике Европейского Суда (cм. §§ 57-58 настоящего Постановления), он признает, что совокупность актов насилия и угроз, примененных к заявителю, составляли пытку в значении статьи 3 Конвенции.

67. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой связи.

(b) Последующее расследование

(i) Общие принципы

68. Европейский Суд напоминает, что, если лицо выступает с достоверным утверждением о том, что оно подверглось обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции" подразумевает проведение эффективного официального расследования. Это расследование должно вести к установлению и наказанию виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 102, Reports 1998-VIII).

69. Обязательство расследовать это "не обязательство получить результат, а обязательство принять меры": не каждое расследование обязательно должно быть удачным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем, однако оно должно в принципе вести к выяснению обстоятельств дела и, если жалобы оказались обоснованными, к установлению и наказанию виновных лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства", § 71, и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

70. Расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда принимать серьезные попытки установить, что произошло, не делая поспешных или необоснованных выводов с целью прекращения расследования или в качестве основы для своих решений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии", §§ 103 и последующие). Они должны принять доступные им разумные меры для обеспечения доказательств, связанных с происшествием, включая, в частности, показания свидетелей и заключения судебно-медицинской экспертизы (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции", Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §§ 104 и последующие, ECHR 1999-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Гюль против Турции" (Gul v. Turkey) от 14 декабря 2000 г., жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта.

71. Кроме того, расследование должно быть безотлагательным. В делах, затрагивающих статьи 2 и 3 Конвенции, в которых ставится вопрос об эффективности официального расследования, Европейский Суд часто оценивал оперативность реакции властей на жалобы в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", §§ 133 и последующие). Учитывались начало расследования, задержки в получении показаний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Текин против Турции", Reports 1998-IV, § 67)) и продолжительность первоначального расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Инделикато против Италии" (Indelicato v. Italy) от 18 октября 2001 г., жалоба N 31143/96, § 37).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

72. Европейский Суд находит установленным, что медицинские данные (cм. §§ 15 и 16 настоящего Постановления) и тот факт, что заявителю были причинены травмы, когда он находился под контролем государства, порождают обоснованное подозрение в том, что ответственность за причиненные ему травмы несет милиция. Таким образом, национальные власти были обязаны провести эффективное официальное расследование в этой связи.

73. Европейский Суд признает, что власти быстро отреагировали на жалобу заявителя (cм. §§ 20, 21 и 26 настоящего Постановления). Вместе с тем он не убежден, что их реакция на утверждения заявителя была достаточно тщательной, чтобы отвечать требованиям статьи 3 Конвенции, по следующим причинам.

74. Прежде всего проверка обстоятельств, при которых заявитель мог получить травмы, была довольно ограниченной. Прокуратура опросила только одного из трех сотрудников милиции, против которых заявитель выдвинул жалобы. Тот факт, что этот сотрудник милиции явно имел интерес в исходе дела и оправдании себя, не принимался во внимание. Достоверность показаний этого сотрудника не ставилась под сомнение. Несмотря на то, что два других сотрудника были известны, власти их не опросили. Кроме того, обращение заявителя от 22 сентября 2004 г. по поводу проверки причастности сотрудников милиции к происшествию было проигнорировано (cм. §§ 22 и 24 настоящего Постановления).

75. Европейский Суд также указывает, что полное расследование дела требовало тщательного сопоставления данных о конкретных подробностях, а также неоднократных допросов и очных ставок, которые по сути не проводились. Принимая во внимание важную роль следственных допросов в получении информации от подозреваемых, свидетелей и потерпевших и, в конце концов, в установлении истины по расследуемому делу, Европейский Суд также учитывает, что следственные органы не допросили В., сотрудника, к которому заявитель обратился сразу после происшествия 27 апреля 2004 г. (cм. § 14 настоящего Постановления), его сожительницу Л. или врачей, которые зафиксировали травмы заявителя. Они также в основном проигнорировали аудио- и видеозаписи эксперимента, упоминавшиеся в постановлении от 16 августа 2004 г. (cм. § 22 настоящего Постановления), использовав их лишь косвенно для целей психологической экспертизы заявителя от 28 января 2005 г. (cм. § 25 настоящего Постановления), а не для того, чтобы, как это могло быть более целесообразно при данных обстоятельствах, выяснить точную последовательность событий 27 апреля 2004 г. По мнению Европейского Суда, это основное доказательство, которое больше не упоминалось в окончательных решениях по делу (cм. §§ 30 и 31 настоящего Постановления), могло потенциально подтвердить или опровергнуть версию заявителя.

76. Следует также отметить, что прокуратура не расследовала применение физической силы к заявителю, когда его втолкнули в автомобиль, что подтверждается милицейским рапортом от 27 апреля 2004 г. (cм. § 20 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд полагает, что проверка его утверждений о жестоком обращении была поверхностной и формальной.

77. Кроме того, Европейский Суд принимает к сведению окончательное решение, содержавшее выводы проверки (cм. § 28 настоящего Постановления), а также судебные решения, вынесенные в настоящем деле (cм. §§ 30 и 31 настоящего Постановления). Отказ властей в принятии медицинских документов заявителя в качестве доказательства предполагаемого жестокого обращения был явно необоснованным, поскольку отсутствовали внятные мотивы такого отказа с учетом того, что медицинские документы были впоследствии признаны подлинными (cм. § 32 настоящего Постановления). В итоге власти не предоставили убедительного альтернативного объяснения травм, причиненных заявителю (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нечто против Российской Федерации" (Nechto v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 24893/05, § 90* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2013.), и Постановление Европейского Суда по делу "Ванфули против Российской Федерации" (Vanfuli v. Russia) от 3 ноября 2011 г., жалоба N 24885/05, § 82* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2013.)).

78. Вышеупомянутые выводы являются достаточными, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод, что расследование жалобы заявителя на жестокое обращение не могло рассматриваться как "эффективное". Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

79. Заявитель жаловался, что расследование его жалобы на жестокое обращение было неэффективным, что противоречит статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

80. Европейский Суд отмечает, что жалоба в этой части затрагивает те же вопросы, которые были рассмотрены в контексте статьи 3 Конвенции. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой. Однако с учетом вывода, сделанного выше в соответствии со статьей 3 Конвенции, Европейский Суд находит необязательным рассматривать данный вопрос отдельно в соответствии со статьей 13 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Бекос и Кутропулос против Греции" (Bekos and Koutropoulos v. Greece), жалоба N 15250/02, § 57, ECHR 2005-XIII (извлечения), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Полонский против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда по делу "Шерстобитов против Российской Федерации" (Sherstobitov v. Russia) от 10 июня 2010 г., жалоба N 16266/03, § 94* (* Там же. N 4/2011.), и Постановление Европейского Суда по делу "Сулейманов против Российской Федерации" (Suleymanov v. Russia) от 22 января 2013 г., жалоба N 32501/11, § 157).

III. Применение статьи 41 Конвенции

81. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

82. Заявитель требовал 30 000 евро в качестве компенсации материального ущерба и 35 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

83. Власти Российской Федерации не согласились с этими требованиями и считали их завышенными.

84. Европейский Суд не усматривает причинной связи между предполагаемым материальным ущербом и установленными нарушениями. В связи с этим он отклоняет требование заявителя о компенсации материального ущерба. Что касается требования о компенсации морального вреда, Европейский Суд, оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, присуждает заявителю 27 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

85. Заявитель также требовал 12 958 евро в качестве компенсации юридических издержек и почтовых расходов, понесенных при разбирательстве дела Европейским Судом.

86. Власти Российской Федерации оценили эти требования как необоснованные.

87. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру.

88. Европейский Суд отмечает, что издержки, на которые ссылается заявитель, являлись необходимыми. Однако он полагает, что требуемые суммы не являлись разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленной информации и сумм, присужденных в сопоставимых делах, Европейский Суд считает разумным присудить заявителю 2 000 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в этой связи.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

89. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом аспекте;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в процессуальном аспекте;

4) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 27 500 евро (двадцать семь тысяч пятьсот евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с этой суммой;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 ноября 2013 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро-Лефевр Председатель Палаты Суда