Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июня 2012 г. Дело "Умаевы (Umayevy) против Российской Федерации" (Жалоба N 47354/07) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Умаевы (Umayevy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 47354/07)

Постановление Суда

Страсбург, 12 июня 2012 г.

По делу "Умаевы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Юлии Лаффранк,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 мая 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 47354/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Раисой и Ахмедом Умаевыми (далее - заявительница и заявитель соответственно, вместе - заявители), - 23 октября 2007 г.

2. Интересы заявителей в Европейском Суде представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russia Justice Initiative - SRJI) с главным офисом в Нидерландах и представительством в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что их родственники были похищены, незаконно удерживались под стражей, а затем были убиты представителями государства, что по факту исчезновения родственников заявителей не было проведено надлежащего расследования и в связи с этим они испытывали душевные страдания, а также что им не было предоставлено возможности воспользоваться эффективными средствами правовой защиты в отношении всех вышеприведенных жалоб.

4. 3 сентября 2009 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации. В соответствии с положениями пункта 3 бывшей статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с решением вопроса о ее приемлемости. В тот же день Европейский Суд решил рассмотреть жалобу в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Суда.

5. Власти Российской Федерации возразили против одновременного рассмотрения вопроса о приемлемости и по существу жалобы, а также против применения правила 41 Регламента Суда. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявителями являются супруги, 1960 и 1957 годов рождения соответственно, проживающие в селе Пригородное, Чеченская Республика.

7. Заявители - родители Виджи Умаева, 1982 года рождения. Заявительница является сестрой Тимура Межидова, 1972 года рождения, последний - шурин заявителя.

A. Задержание и исчезновение Виджи Умаева и Тимура Межидова, их поиск родственниками

1. Информация, предоставленная заявителями

8. Описание событий основывается на информации, содержащейся в жалобе и письменных заявлениях, представленных заявителями от 17 и 23 июля 2007 г. соответственно.

(а) Задержание Виджи Умаева и Тимура Межидова

9. 14 июля 2006 г. заявительница, Виджа Умаев и Тимур Межидов ехали на автомобиле заявителей ВАЗ-2107 из села Нихалой в село Пригородное.

10. Автомобиль заявителей был остановлен для проведения проверки военнослужащими на блокпосту российских федеральных сил при выезде из села Шатой (далее - блокпост в Шатое). На блокпосту заявительница увидела группу из семи-восьми военнослужащих чеченской национальности, стоявших неподалеку от 4-дверного автомобиля "Нива" серебристо-серого цвета и разговаривавших друг с другом по-чеченски. Заявительница какое-то время наблюдала за ними и запомнила их лица. В частности, она заметила, что в то время как военнослужащие на блокпосту, проверявшие личные документы, были русскими, те, кто стояли неподалеку от автомобиля "Нива", были чеченцами. После проверки документов у Виджи Умаева и Тимура Межидова военнослужащие записали соответствующую информацию в журналы, хранящиеся на блокпосту, и отпустили их.

11. Заявительница, Виджа Умаев и Тимур Межидов продолжили путь по Шатойскому району и затем пересекли границу Грозненского района. На мосту недалеко от въезда в село Ярыш-Марды они увидели трех военнослужащих-чеченцев из той же группы, которую уже видели на блокпосту в Шатое. Военнослужащие направились к автомашине и потребовали, чтобы заявители остановились. Один из военнослужащих приказал водителю и пассажирам выйти из автомобиля. При этом он говорил по-чеченски. Виджа Умаев, Тимур Межидов и заявитель послушались его и вышли. Один из военнослужащих приказал Видже Умаеву и Тимуру Межидову сесть обратно в автомобиль заявителей. Они подчинились и сели на заднее сидение. В тот же момент двое военнослужащих подсели к ним на заднее сидение, третий сел на место водителя и машина быстро уехала. Виджа Умаев закричал на чеченском языке: "Это моя мать! Не оставляйте ее здесь одну!", и заявительница бросилась к машине. Однако машина не остановилась, заявительница ударилась об ограждение моста и упала на землю.

12. С тех пор заявители не видели ни Виджу Умаева, ни Тимура Межидова.

(b) Поиск заявителями пропавших родственников

13. 14 июля 2006 г., вскоре после того, как автомашина с похитителями уехала, заявительнице удалось остановить частный автомобиль, на котором она добралась до дома. Там она рассказала заявителю о похищении, и они оба немедленно направились в Шатой для того, чтобы сообщить о случившемся в отдел внутренних дел Шатойского района (далее - РОВД).

14. По дороге, примерно на расстоянии 2,5 км от моста, где заявителя, ее сына и брата остановили военнослужащие, заявители увидели свою автомашину ВАЗ-2107. Автомашина стояла примерно в 50 метрах от дороги, вблизи блиндажа, в котором находились двое российских военнослужащих. Согласно информации, предоставленной заявителями, в тот день у дороги в Шатой дежурили группы военнослужащих российских вооруженных сил на расстоянии примерно 200 метров друг от друга. Заявители увидели, что три двери их автомашины ВАЗ-2107 были открыты, фары были включены. Мобильный телефон Виджи Умаева находился в машине. Заявительница спросила у военнослужащих, как машина оказалась около укрепления. Те ответили, что она подъехала туда вслед за 4-дверной автомашиной "Нива" серебристо-серого цвета. Из автомашины ВАЗ-2107 высадили двоих человек и затем посадили их в автомобиль "Нива" серебристо-серого цвета, который после этого уехал в направлении села Дуба-Юрт.

15. Затем заявители забрали мобильный телефон Виджи Умаева и направились в РОВД. Оттуда заявитель вместе с начальником РОВД, которого заявители называли "Саид-Ахмед", и несколько сотрудников правоохранительных органов отправились на блокпост в Шатое. Заявительница осталась в РОВД и подала письменную жалобу о похищении ее сына и брата.

16. В тот же день по прибытии на блокпост в Шатое заявитель и "Саид-Ахмед" разговаривали с командиром блокпоста из военной комендатуры Шатойского района. Последний подтвердил, что военнослужащие на блокпосту проверяли документы Виджи Умаева и Тимура Межидова и сказал, что всё было в порядке и двоим мужчинам разрешили проехать через блокпост, после чего те уехали. Тем временем заявительница также прибыла на блокпост. Пока заявитель разговаривал с дежурным, к блокпосту подъехала автомашина УАЗ с двумя военнослужащими-чеченцами. Заявительница узнала в них военнослужащих, которых она видела на блокпосту в Шатое, пока российские военнослужащие проверяли документы ее родственников. Заявители тут же спросили их о местонахождении остальных членов их группы, а также о том, куда они увезли Виджу Умарова и Тимура Межидова. Оба мужчины посмеялись, сказав, что они не задерживали ни Виджу Умаева, ни Тимура Межидова. Они также добавили, что им незнакомы остальные военнослужащие, находившиеся с ними на блокпосту в Шатое. Согласно показаниям заявителей начальник РОВД сказал им, что военнослужащие-чеченцы входят в подразделение батальона "Восток" Главного разведывательного управления (далее - ГРУ), и что их называют "ямадаевцы" по имени их командира Сулима Ямадаева. Затем заявители вернулись домой.

17. 15 июля 2006 г. заявители снова подали жалобы в различные органы власти о похищении Виджи Умаева и Тимура Межидова. Копий своих жалоб они не сохранили.

18. 17 или 18 июля 2006 г. некто И.А., сотрудник ГРУ, пришел к заявителям и сказал заявителю, что Р., полковник ГРУ и командир 921-го полка, хотел бы с ним поговорить.

19. 23 июля 2006 г. заявители и И.А. поехали на базу российских федеральных сил, дислоцировавшихся в селе Борзой Чеченской Республики. Заявитель вышел из автомашины, заявительница и И.А. остались внутри. На КПП военной части его встретили двое российских военнослужащих, один из которых был прапорщиком, второй - капитаном. Они проводили заявителя в здание КПП, где их уже ждал Р.

20. Р. подтвердил, что сына заявителя удерживали на военной базе и сказал, что тот "открывал глаза, когда до него дотрагивались, но затем его глаза закатывались". Р. попросил заявителя написать записку сыну о том, "чтобы тот ответил на их вопросы". Заявитель спросил у Р., какие показания они хотят получить от его сына, однако не получил ответа. Затем заявитель отдал Р. медицинскую справку о недееспособности сына. Р. посмотрел на него, и по его реакции заявитель увидел, что Р. понял то, что его военнослужащие избили тяжелобольного человека. Далее заявитель сказал Р., что он не будет писать никаких записок сыну, и потребовал его освобождения. Р. ответил, что "так они не договорятся", и приказал военнослужащим проводить заявителя на выход, что они и сделали. Заявитель вернулся в машину, и они с заявительницей уехали.

21. В неустановленную дату в октябре 2006 года заявительнице позвонили на мобильный телефон и прошептали: "Мама, мама!", а затем вдруг связь прервалась. Заявительница сделала вывод, что это был Виджа Умаев, и она перезвонила по определившемуся номеру телефона. Ей ответила по-русски женщина, которая тут же повесила трубку. Когда заявительница снова набрала этот номер, мужской голос сказал ей не звонить больше на этот номер. Заявительница сообщила о звонке в правоохранительные органы. Согласно замечаниям заявителей в период рассматриваемых событий единственной компанией, оказывающей услуги мобильной связи в Чеченской Республике, был "Мегафон". Префикс "923" указывал на то, что номер, с которого звонили, не принадлежал компании "Мегафон", это был другой оператор. По мнению заявителей, лишь российские военнослужащие могли иметь номера других операторов мобильной связи, помимо "Мегафона".

22. В неустановленную дату в ноябре 2006 года И.А. снова приехал к заявителям и предложил им информацию о Видже Умаеве и Тимуре Межидове в обмен на 50 000 рублей. Через два дня заявитель встретился с И.А. в селе Пригородное. И.А. сказал, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были мертвы. И.А. пообещал заявителю, что их тела будут найдены, и уехал.

23. Два дня спустя заявитель со своим родственником поехали в село Борзой, чтобы встретиться с И.А. Последний сообщил заявителю, что в селе имеются три массовых захоронения, но он точно не знал, в каком из них именно похоронены Виджа Умаев и Тимур Межидов. Он также уточнил, что их тела захоронены в разных могилах и что "они были застрелены чеченцами в присутствии русского". Однако он отметил, что не был свидетелем убийств.

24. В неустановленную дату заявитель связался с генералом российской армии, которого он хорошо знал, и сообщил ему про Р. Генерал ответил, что впервые слышит это имя, и что, видимо, тот представился вымышленным именем.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

25. Власти Российской Федерации утверждали, что 14 июля 2006 г. на дороге между г. Грозным и селом Шатой возле моста у села Ярыш-Марды три неустановленных вооруженных лица в камуфляжной форме с автоматами остановили автомашину, в которой ехали Виджа Умаев и Тимур Межидов, после чего последние исчезли.

В. Официальное расследование

1. Информация, предоставленная заявителями

26. Из поданных заявителями жалоб о похищении их родственников следует, что РОВД провел проверку по их заявлениям. Делу был присвоен N 81. Точная дата начала этой части расследования неизвестна.

27. 25 июля 2006 г. прокуратура Грозненского района (далее - районная прокуратура) получила из РОВД материалы расследования.

28. В тот же день районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (похищение человека с отягчающими обстоятельствами). Делу был присвоен N 54063. В постановлении о возбуждении дела было указано, что 14 июля 2006 г., около 16.00, на мосту недалеко от села Ярыш-Мадры трое неустановленных вооруженных лиц в камуфляжной форме остановили автомашину ВАЗ-2107, в которой находились Виджа Умаев, Тимур Межидов и заявительница, и увезли Виджу Умаева и Тимура Межидова в неизвестном направлении.

29. Письмом от 26 июля 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила заявительнице, что ею рассмотрены жалобы заявительницы в отношении похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова, и проинформировала ее, что 25 июля 2006 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения ее сына и брата.

30. 20 сентября 2006 г. заявительница была признана потерпевший в связи с разбирательством по делу N 54063. Она была проинформирована об этом 21 сентября 2006 г.

31. 28 мая 2007 г. заявительница обратилась с письмом к Президенту Чеченской Республики. Она подробно изложила обстоятельства похищения ее родственников и ее попытки найти их, а также попросила оказать ей содействие в поисках.

32. 15 июня 2007 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила заявительнице, что 25 июля 2006 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения ее родственников. В письме также говорилось, что 25 октября 2006 г. следствие по делу N 54063 было приостановлено в связи в неустановлением лиц, причастных к похищению.

33. 17 июля 2007 г. заявительница обратилась в районную прокуратуру с просьбой предоставить ей информацию о ходе следствия по делу N 54063. Она потребовала возобновления разбирательства в случае его приостановления, а также просила предоставить ей доступ к материалам дела и разрешение делать копии с них. Какого-либо подтверждения того, что на свою просьбу заявительница получила ответ, не имеется.

34. Письмом от 22 июня 2007 г. районная прокуратура уведомила первую заявительницу, что 22 июня 2007 г. расследование по делу N 54063 было возобновлено.

35. Согласно информации, предоставленной заявителями, в октябре 2007 года районная прокуратура устно проинформировала их о том, что в неуказанный день следствие по делу N 54063 было вновь приостановлено.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

(а) Отказ властей Российской Федерации предоставить копии всех материалов уголовного дела

36. Власти Российской Федерации, ссылаясь на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), отказали Европейскому Суду в предоставлении каких-либо документов из материалов уголовного дела, касающегося похищения родственников заявителей.

(b) Информация, касающаяся хода расследования похищения родственников заявителей

37. Предоставленная властями Российской Федерации информация о расследовании может быть кратко изложена следующим образом.

38. 25 июля 2006 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова по части второй статьи 126 УК РФ (похищение человека с отягчающими обстоятельствами). Делу был присвоен N 54063.

39. 25 октября 2006 г. следствие было приостановлено в связи с неустановлением лиц, причастных к похищению.

40. 22 июня 2007 г. расследование было возобновлено в связи с установлением следственными органами причастности военнослужащего Р.Д. из воинской части N 44822 к похищению.

41. 21 июля 2007 г. Р.Д. был объявлен в розыск.

42. 6 июня 2008 г. расследование по факту похищения родственников заявителей было передано в Следственное управление Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике (далее - Следственное управление)* (* Здесь и далее в тексте Постановления Европейским Судом использовано наименование "Следственный комитет при прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике", однако правильным наименованием соответствующего органа является "Следственное управление Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике" (примеч. переводчика).).

43. 8 июля 2008 г. Следственное управление вынесло решение об официальном предъявлении Р.Д. обвинения* (* Так в тексте оригинала. Очевидно, данное процессуальное решение выносилось не органом - Следственным управлением, а процессуальной фигурой - следователем (примеч. переводчика).) в связи с похищением родственников заявителей, и уголовное дело было передано в военное следственное управление по Объединенной группировке войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации (далее - военное следственное управление). Делу был присвоен N 34/00/0023-08.

44. Представляется, что вскоре после этого следствие было вновь приостановлено и возобновлено уже 11 ноября 2009 г.

45. По утверждениям властей Российской Федерации, расследование по делу N 34/00/0023-08 продолжается.

(с) Выводы, сделанные по результатам расследования

46. Власти Российской Федерации указали, что выводы, сделанные после завершения предварительного расследования, подтвердили версию событий, изложенную заявителями.

47. По заявлению властей Российской Федерации, предварительным расследованием было установлено, что Р.Д. с 10 августа 2004 г. проходил военную службу в воинской части N 44822 (батальон особого назначения "Восток", ранее - стрелковый батальон* (* Так в тексте оригинала. Воинская часть N 44822 - 291-й гвардейский мотострелковый полк, дислоцировавшийся в населенном пункте Борзой (Чеченская Республика) и входивший в состав 42-й гвардейской мотострелковой дивизии Министерства обороны Российской Федерации. Батальон "Восток" - подразделение указанного мотострелкового полка, большинство бойцов - чеченцы по национальности, до мая 2008 года возглавлялся Сулимом Ямадаевым, отсюда другое его неофициальное наименование - "ямадаевцы". Подчинялся напрямую ГРУ Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации. В настоящий момент расформирован (примеч. переводчика).)). В середине июля 2006 года Р.Д. вступил в сговор с двумя неустановленными лицами с целью похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова. 14 июля 2006 г., получив информацию о пути следования Виджи Умаева и Тимура Межидова, Р.Д., вооруженный автоматическим оружием, организовал засаду на дороге Грозный-Шатой недалеко от села Ярыш-Марды с целью их задержания и похищения. Около 16.00 того же дня Р.Д. остановил автомобиль ВАЗ-2107, в котором находились Виджа Умаев и Тимур Межидов, после чего "Р.Д. и двое вооруженных лиц в камуфляжной форме задержали их и увезли в неизвестном направлении", оставив на месте заявительницу.

48. По утверждению властей Российской Федерации, вышеописанную версию событий подтвердили заявительница, которая была признана потерпевшей по делу, а также заявитель, который был допрошен в качестве свидетеля. Заявители также сообщили следователям, что после похищения им стало известно от И.А., что их похищенные родственники удерживались на военной базе в селе Борзой и, в конце концов, были убиты.

49. Заявительница подтвердила это во время проверки показаний на месте совершения преступления и по фотографии опознала в Р.Д. похитителя ее сына и брата.

50. И.А., допрошенный в неустановленную дату, заявил, что о похищении Виджи Умаева и Тимура Межидова он узнал от З.М. Спустя шесть месяцев после похищения заявитель связался с И.А. и попросил организовать встречу с сотрудниками на военной базе, после чего они встретились с военнослужащим по имени Володя, который потребовал 50 000 рублей за информацию о сыне заявителей, он сказал, что родственники заявителей были убиты.

(d) Информация по уголовному делу N 68800

51. В неустановленную дату следственные органы возбудили уголовное дело в отношении Р.Д. по подозрению в причинении тяжкого вреда здоровью некоему третьему лицу в связи с тем, что 23 мая 2007 г. Р.Д. выстрелил в последнего на местном рынке в селе Борзой. Делу был присвоен N 68800.

52. 18 октября 2008 г. дело N 68800 было передано в неустановленный военно-следственный отдел неустановленной воинской части для проведения расследования.

53. 22 января 2009 г. уголовное дело N 68800 было объединено с уголовным делом о похищении родственников заявителей. Новому делу был присвоен N 34/36/0092-08.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

54. Краткое изложение соответствующего внутригосударственного законодательства см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), §§ 67-69.

Право

I. Возражение властей Российской Федерации относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

А. Доводы сторон

55. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты. Они отмечали, что расследование по факту исчезновения Виджи Умаева и Тимура Межидова еще не завершено. Кроме того, власти Российской Федерации указывали, что заявительница была признана потерпевшей и, следовательно, должна была быть в состоянии эффективно участвовать в расследовании. Кроме того, заявители могли подавать жалобы вышестоящим прокурорам или в суды на предположительное бездействие со стороны следствия. Также они могли подать гражданский иск о возмещении вреда, но не воспользовались данным средством правовой защиты.

56. Заявители оспорили это возражение. Они считали, что уголовное расследование оказалось неэффективным и что, более того, его эффективность была подорвана на ранних стадиях. Ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда, они утверждали, что не обязаны обращаться в гражданские суды для того, чтобы исчерпать внутригосударственные средства правовой защиты.

В. Мнение Европейского Суда

57. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон в свете положений Конвенции и своей соответствующей практики (см. их обобщенное изложение в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.), §§ 73-74).

58. Европейский Суд отмечает, что в целом правовая система Российской Федерации предусматривает два способа юридической защиты потерпевших в связи с незаконными и преступными действиями со стороны государства или его представителей, а именно средства правовой защиты в рамках гражданских и уголовных судопроизводств.

59. Что касается гражданского иска о возмещении ущерба, причиненного незаконными действиями или противоправным поведением представителей государства, Европейский Суд уже указывал в ряде аналогичных дел, что такой иск не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в контексте требований, предъявляемых статьей 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* Там же. N 12/2005.), §§ 119-121, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). В свете вышесказанного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны прибегать к гражданским средствам правовой защиты. Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации в этом отношении.

60. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд отмечает, что заявители подали жалобу в правоохранительные органы сразу же после похищения их родственников, и что следствие по делу ведется с 25 июля 2006 г. Мнения заявителей и властей Российской Федерации в отношении эффективности расследования похищения расходятся.

61. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает проблемы эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявителей. Таким образом, Европейский Суд приобщает данное возражение к существу жалобы и считает, что этот вопрос должен быть рассмотрен ниже.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

62. На основании статьи 2 Конвенции заявители жаловались, что их родственники были лишены жизни представителями государства и что власти государства-ответчика не провели эффективного расследования по этому факту. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

63. Власти Российской Федерации утверждали, что в ходе следствия не было получено доказательств того, что властями были осуществлены какие-либо особые действия, направленные на задержание родственников заявителей. По их мнению, вполне вероятно, что Р.Д. похитил Виджи Умаева и Тимура Межидова "из личных и, возможно, материальных побуждений". Тела родственников заявителей так и не были найдены, и не было каких-либо доказательств того, что они были убиты.

64. Что касается расследования, власти Российской Федерации утверждали, что правоохранительными органами было проведено значительное количество следственных действий, и, несмотря на то, что местонахождение Р.Д. оставалось неизвестным, он был объявлен в розыск, и был начат активный поиск как его самого, так и его сообщников. Тот факт, что предпринятые следователями действия не дали каких-либо результатов, не свидетельствовал о каком-либо бездействии со стороны следственных органов, поскольку заявителям не было предоставлено абсолютное право, которое гарантировало бы осуждение предполагаемых преступников.

2. Заявители

65. Заявители утверждали, что существуют доказательства вне всяких разумных сомнений того, что их родственники были похищены и убиты представителями государства. Они подчеркнули, что внутригосударственным расследованием было установлено, что Р.Д., похитивший их родственников, является представителем вооруженных сил государства и что заявительница узнала в нем одного из похитителей. Они также утверждали, что на момент рассматриваемых событий лишь представителям государства разрешалось носить военную форму, иметь при себе оружие и беспрепятственно ставить свои автомобили на блокпостах. Кроме того, похитители оставили свои машины у укрепления, где находились двое российских военнослужащих. Исходя из информации, полученной от И.А., в которой он упоминал о военнослужащем с базы, на которой удерживались Виджа Умаев и Тимур Межидов, и утверждал, что они были убиты, заявители пришли к выводу, что их родственников можно считать погибшими. Они также считали, что заявление властей Российской Федерации о том, что Р.Д. мог похитить их родственников с целью выкупа, представлялось неубедительным, и предложили Европейскому Суду учитывать тот факт, что власти государства-ответчика не предоставили каких-либо документов из материалов дела о похищении.

66. Что касается расследования, заявители утверждали, что следователи не установили личностей и не допросили военнослужащих с военных блокпостов, мужчину по имени Володя, а также двух сообщников Р.Д. Кроме того, несмотря на то, что Р.Д. был признан подозреваемым 22 июня 2007 г., он был объявлен в розыск лишь 21 июля 2007 года. Официальное постановление, в котором он обвинялся в совершении преступления, было вынесено год спустя. По словам заявителей, им не сообщалось о каких-либо важных событиях в ходе расследования, за исключением некоторых решений о его приостановлении и возобновлении.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

67. Европейский Суд, учитывая утверждения сторон, полагает, что жалоба затрагивает серьезные спорные вопросы факта и права в свете применения Конвенции, решение которых требует рассмотрения дела по существу. Более того, Европейский Суд уже указал, что возражение властей относительно предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно быть приобщено к существу жалобы (см. § 61 настоящего Постановления). Таким образом, жалоба по статье 2 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Предполагаемое нарушение материального аспекта статьи 2 Конвенции

68. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспорили ни одно из утверждений заявителей по фактам похищения и последующим событиям, но настаивали, что военнослужащий Р.Д., которому власти предъявили обвинение в совершении преступления, мог похитить родственников заявителей "из личных, материальных побуждений". Заявители оспорили данное замечание. Соответственно, Европейский Суд должен вначале оценить, лежит ли ответственность за предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции на властях государства-ответчика.

(i) В отношении вопроса о том, лежит ли ответственность за предполагаемое нарушение права на жизнь Виджи Умаева и Тимура Межидова на властях государства-ответчика

() Общие принцип

69. Европейский Суд повторяет, что в свете значимости защиты, гарантированной статьей 2 Конвенции, он должен с особой тщательностью изучать все случаи лишения жизни, учитывая не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным лицами должна исполняться с особой строгостью в случае смерти или исчезновения такого лица (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2015.), § 326, и упомянутые в нем прецеденты). Когда информация об оспариваемых событиях целиком или в бульшей степени относится к исключительному ведению властей, как в случае нахождения задержанного лица под контролем властей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении телесных повреждений или смерти, наступивших в период содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на власти возлагается бремя доказывания с целью предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

70. Далее Европейский Суд отмечает, что в отношении военной службы он неоднократно подчеркивал, что нерегулируемое и произвольное действие со стороны представителей государства несовместимо с требованием уважения прав человека, и что государство должно обеспечить с помощью создания системы надлежащих и эффективных гарантий против произвола и злоупотребления силой длжное понимание представителями государства пределов своих полномочий. Также необходимо обеспечить, чтобы в своих действиях представители государства руководствовались не только буквой соответствующих профессиональных правил, но и учитывали приоритетную роль вопроса об уважении человеческой жизни как к основополагающей ценности (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Енукидзе и Гиргвлиани против Грузии" (Enukidze and Girgvliani v. Georgia) от 26 апреля 2011 г., жалоба N 25091/07, § 284, с дальнейшими ссылками).

71. При оценке доказательств Европейский Суд, как правило, применяет критерий доказанности "вне всякого разумного сомнения". Однако такое доказательство может следовать из совокупности достаточно веских, ясных и согласованных предположений или похожих неопровержимых фактических презумпций. Когда информация об оспариваемых событиях целиком или в большей степени относится к исключительному ведению властей, как в случае нахождения задержанных лиц под стражей, возникают обоснованные предположения о существовании фактов в отношении телесных повреждений и смерти, причиненных во время содержания под стражей. Более того, можно считать, что бремя доказывания лежит на органах властей государства-ответчика, которые должны предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90-16066/90, 16068/90-16073/90, §§ 182-183, ECHR 2009).

72. Наконец, следует отметить, что Европейский Суд признает необходимость воздерживаться от принятия на себя роли суда первой инстанции, рассматривающего вопросы факта, если только это не является неизбежным в обстоятельствах конкретного дела. Тем не менее в случае жалоб по статьям 2 и 3 Конвенции Европейский Суд должен проявить особую тщательность при рассмотрении, даже если отдельные внутригосударственные разбирательства и расследования уже имели место в прошлом. Европейский Суд не связан выводами внутригосударственных судов, и на основании убедительных доводов он может отклониться от данных выводов или не принимать их во внимание (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Акташ против Турции" (Aktas v. Turkey), N 24351/94, § 271, ECHR 2003-V (извлечения), и из недавних примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Джулиани и Гаджио против Италии" (Giuliani and Gaggio v. Italy) от 24 марта 2011 г., жалоба N 23458/02, § 180).

() Применение вышеизложенных принципов в настоящем дел

73. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела в отношении похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова, власти Российской Федерации отказали в предоставлении каких-либо документов, ссылаясь на статью 161 УПК РФ. В этой связи Европейский Суд повторяет, что в рассмотренных ранее делах он уже устанавливал, что это объяснение является недостаточным для оправдания сокрытия ключевой информации, запрашиваемой Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.), § 123, ECHR 2006-XIII (извлечения)). Европейский Суд не видит причин отступать от данных выводов в настоящем деле и полагает, что из поведения властей Российской Федерации он может сделать определенные выводы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.), § 105).

74. Как уже отмечалось выше, власти Российской Федерации не оспаривали каких-либо утверждений о фактических обстоятельствах, представленных заявителями, относительно похищения и последующих событий, но указывали, что Р.Д. мог похитить родственников заявителей "из материальных побуждений". Иными словами, власти Российской Федерации отрицали, что ответственность за исчезновение Виджи Умаева и Тимура Межидова лежит на государстве. Однако после тщательного рассмотрения доводов сторон и имеющихся материалов дела Европейский Суд не удовлетворен доводом властей Российской Федерации по следующим причинам.

75. Европейский Суд полагает, что представленные властями Российской Федерации замечания о том, что родственники заявителей могли быть похищены "из материальных побуждений", представляются очень расплывчатыми и, кроме того, не подкрепляются какими-либо доказательствами. Вследствие отказа властей Российской Федерации предоставить документы из материалов уголовного дела Европейский Суд лишен возможности не только понять, что власти имеют в виду под выражением "материальные побуждения", но и выяснить, было ли на самом деле на какой-либо стадии внутригосударственного расследования выяснено значение данного выражения.

76. Кроме того, Европейский Суд считает, что ряд нижеприведенных аспектов серьезно опровергает довод властей Российской Федерации. В частности, они признали, что в момент рассматриваемых событий Р.Д. являлся военнослужащим батальона особого назначения вооруженных сил Российской Федерации и, соответственно, представителем государства. Кроме того, за исключением того факта, что похитители, включая Р.Д., были в камуфляжной форме и имели при себе огнестрельное оружие, причем ничто не указывает на то, что это было служебное оружие, следует отметить, что они не только остановили машину заявителей днем, отдавая пассажирам приказы (см. § 11 настоящего Постановления), но и открыто пересадили родственников заявителей в автомашину "Нива", стоявшую около блиндажа российских федеральных сил, который находился в зоне, контролируемой представителями государства (см. § 14 настоящего Постановления). Для Европейского Суда также представляет ценность информация о том, что следователи в своих постановлениях согласно сведениям, предоставленным властями, однозначно заявили, что Р.Д. и его сообщники "задержали" родственников заявителей (см. § 47 настоящего Постановления).

77. Европейский Суд также не может не учитывать то обстоятельство, что заявительница, а также Виджа Умаев и Тимур Межидов уже видели этих военнослужащих на блокпосту в Шатое в ситуации, в которой предполагалось, что последние являлись представителями государственных органов при исполнении обязанностей (см. § 10 настоящего Постановления), а также что, в конечном счете, когда после совершения похищения заявители вернулись на блокпост в Шатое, они увидели там военнослужащих из той же группы (см. § 16 настоящего Постановления).

78. Вместе с тем согласно утверждениям властей Российской Федерации довод заявителей относительно содержания под стражей их родственников на военной базе после их похищения был подтвержден военнослужащим И.А., а именно сотрудником ГРУ в его показаниях следственным органам (см. § 50 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не оспаривали ни точность его показаний, ни тот факт, что И.А. состоял на военной службе в ГРУ.

79. Принимая во внимания все описанные выше детали, а также делая выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить какие-либо документы из материалов расследования, Европейский Суд полагает, что 14 июля 2006 г. Виджа Умаев и Тимур Межидов были похищены представителями государства, и что ответственность за их исчезновение лежит на властях государства-ответчика вопреки утверждениям властей об обратном.

(ii) Относительно вопроса о признании родственников заявителей умершими

80. Европейский Суд далее рассмотрит доводы заявителей относительно признания их родственников умершими после их похищения.

81. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что с момента похищения Виджи Умаева и Тимура Межидова достоверных сведений о них не поступало. Их имена не значились в официальных списках лиц, находившихся в местах содержания под стражей. Помимо прочего, власти не предоставили каких-либо объяснений относительно того, что произошло с Виджи Умаевым и Тимуром Межидовым после их задержания.

82. Европейский Суд напоминает, что в ранее рассмотренных им делах относительно исчезновений в Чеченской Республике (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia) от 27 июля 2006 г., жалоба N 69481/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), ECHR 2006-VIII (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia) от 5 июля 2007 г., жалоба N 68007/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), а также из недавних примеров Постановление Европейского Суда по делу "Бексултанова против Российской Федерации" (Beksultanova v. Russia) от 27 сентября 2011 г., жалоба N 31564/07), он неоднократно устанавливал, что в контексте конфликта в Чеченской Республике случай задержания лица неустановленными представителями власти без последующего признания задержания можно расценивать как обстоятельство, представляющее угрозу для жизни. Применяя данный аргумент и учитывая обстоятельства дела, а также, помимо прочего, события, связанные с похищением, показания И.А. относительно того, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были убиты (см. § 50 настоящего Постановления), а также что в течение более пяти лет о них не поступало каких-либо сведений, Европейский Суд заключает, что имеющиеся доказательства позволяют установить, что Виджа Умаев и Тимур Межидов должны быть признаны умершими вследствие их непризнаваемого задержания представителями государства.

(iii) Мнение Европейского Суда относительно материального аспекта статьи 2 Конвенции

83. Европейский Суд уже установил, что родственников заявителей следует считать умершими вследствие их негласного задержания представителями государства и что власти причастны к их гибели. В отсутствие какого-либо обоснования для применения силы со смертельным исходом со стороны представителей государства Европейский Суд полагает, что в отношении Виджи Умаева и Тимура Межидова имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемое нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции

(i) Общие принципы

84. Европейский Суд напоминает, что в соответствии со статьей 2 Конвенции обязательство защищать право на жизнь во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в настоящей Конвенции", также подразумевает проведение эффективного официального расследования в случаях гибели людей в результате применения силы (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series А, N 324, § 161, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 86, Reports of Judgments and Decisions 1998-I). Основной целью такого расследования является обеспечение эффективного соблюдения внутригосударственного законодательства, защищающего право на жизнь, и в случаях с участием государственных органов или представителей государственной власти обеспечение привлечения их к ответственности за гибель людей, произошедшую по их вине. Подобное расследование должно быть независимым, доступным для семьи жертвы, а также проводиться в разумные сроки и с разумной срочностью. Также оно должно быть эффективным в том смысле, что должно позволять определить, было ли применение силы в этих делах при соответствующих обстоятельствах законным и обоснованным. Вместе с тем необходимо наличие достаточного элемента общественного контроля за расследованием или его результатами (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, §§ 105-109, а также Решение Европейского Суда по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

85. Европейский Суд напоминает, что власти Российской Федерации отказались предоставить какие-либо документы из материалов дела относительно расследования по факту похищения родственников заявителей. В этой связи Европейский Суд вынужден оценивать эффективность расследования на основании чрезвычайно малого объема информации, предоставленного властями, а также нескольких документов, имевшихся в распоряжении заявителей, которые они представили на рассмотрение Европейскому Суду.

86. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявители обратились в органы власти с заявлением о похищении Виджи Умаева и Тимура Межидова 14 июля 2006 г., то есть в тот же день, когда произошло похищение. Однако расследование по факту похищения было начато только 25 июля 2006 г., то есть через 11 дней. По мнению Европейского Суда, подобная задержка, объяснения которой представлено не было, не только указывала на отсутствие оперативной реакции со стороны властей, но и с самого начала ставила под сомнение способность получения следствием соответствующих доказательств по делу.

87. Европейскому Суду необходимо оценить объем выполненных следственных мероприятий. В этом отношении Европейский Суд замечает, что согласно утверждениям властей Российской Федерации после начала расследования следственные органы допросили заявителя и И.А., провели осмотр места преступления, а также объявили Р.Д. в розыск. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что в отсутствие каких-либо подтверждающих документов он не только лишен возможности оценить своевременность большинства предпринятых следственных мероприятий, но и не в состоянии установить, были ли они в действительности проведены (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Исаев и другие против Российской Федерации" (Isayev and Others v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 43368/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2012.), § 145).

88. Что касается объявления Р.Д. в розыск - единственного следственного мероприятия, относительно которого власти Российской Федерации указали день, в который оно предположительно было проведено, Европейский Суд отмечает, что оно было проведено только через месяц после того, как следователи установили причастность Р.Д к похищению. В отсутствие объяснения Европейский Суд полагает, что данная задержка не может считаться приемлемой. Более того, вследствие отказа властей предоставить какие-либо документы из материалов дела Европейский Суд лишен возможности оценить не только то, какие особые мероприятия, направленные на установление местонахождения Р.Д., предприняли власти, и являлись ли они достаточными, но и были ли они проведены вообще.

89. Кроме того, по-видимому, некоторые важные следственные действия вообще не были проведены.

90. В связи с этим Европейский Суд отмечает отсутствие каких-либо указаний на то, что следственные органы предпринимали какие-либо действия, направленные на установление личностей двух сообщников Р.Д., а также остальных военнослужащих из их группы, которые стояли возле автомобиля "Нива" на блокпосту в Шатое, хотя согласно объяснениям сторон заявителю удалось запомнить их лица, и при этом не было достоверных доказательств того, что они принадлежали к батальону "Восток" (см. §§ 10 и 11 настоящего Постановления). Более того, нет оснований предполагать, что были предприняты какие-либо попытки установить личности и провести допросы военнослужащих, стоявших на блокпосту в Шатое, а также тех, кто находился в блиндаже, около которого похитители оставили транспортное средство заявителей. В то же время удивительно, что следователи не посчитали необходимым осмотреть автомобиль заявителей с целью обнаружения, например отпечатков пальцев похитителей, в особенности с учетом утверждения заявителей о том, что один из них управлял транспортным средством. Наконец, несмотря на информацию о том, что родственники заявителей содержались под стражей на территории конкретной военной базы, не было выполнено каких-либо действий с целью проверки данной информации.

91. Хотя Европейский Суд согласен с властями Российской Федерации в том, что обязательство расследовать - это не обязательство получить результат, а обязательство принять меры (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, § 74, ECHR 2004-XI), он полагает, что вышеуказанное бездействие дает основание серьезно сомневаться в отношении решимости властей прояснить обстоятельства преступления, а также привлечь причастных лиц к ответственности.

92. Вместе с тем, несмотря на то, что заявительница была признана потерпевшей спустя два месяца после начала расследования, отсутствуют указания на то, что власти государства-ответчика когда-либо рассматривали вопрос о признании заявителя потерпевшим в судебном разбирательстве. Учитывая запросы заявителей в адрес следственных органов, некоторые из которых остались без ответа (см. § 33 настоящего Постановления), Европейский Суд не убежден в том, что власти обеспечили необходимый уровень общественного контроля в отношении расследования с целью защиты интересов ближайших родственников в ходе судебного разбирательства (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 92, ECHR 1999-III).

93. Принимая во внимание возражение властей Российской Федерации, приобщенное к существу жалобы, в части, касающейся того, что внутригосударственное расследование еще не завершено, Европейский Суд отмечает, что расследование осложнялось необоснованными задержками и продолжается много лет, без достижения каких-либо значимых результатов. Более того, учитывая время, прошедшее после обжалуемых событий, некоторые следственные действия, которые должны были быть проведены гораздо раньше, сейчас уже не могут осуществляться с той же эффективностью. Европейский Суд уже отмечал выше, у него имеются большие сомнения относительно того, что способ, каким проводилось расследование, способствовал увеличению шансов установления личностей преступников, а также судьбы Виджи Умаева и Тимура Межидова.

94. Вместе с тем, принимая во внимание ответы на запросы заявителей о предоставлении доступа к материалам дела, а также к информации о ходе расследования (см. § 33 настоящего Постановления), Европейский Суд не убежден в том, что заявители, не имея подобного доступа и не будучи надлежащим образом проинформированы о ходе расследования, в том числе, о принятии самых главных решений, могли эффективно оспорить действия или бездействие следственных органов в судах или вышестоящим прокурорам. В связи с жалобами в адрес вышестоящих прокуроров Европейский Суд также напоминает, что он неоднократно отказывался считать данное особое средство правовой защиты в качестве средства, которое должно быть исчерпано заявителями в целях соответствия требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. среди многих других примеров Решение Европейского Суда по делу "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 9790/99, Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), § 59, а также из недавних примеров Постановление Европейского Суда по делу "Исаева и другие против Российской Федерации" (Isayeva and Others v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57947/00, 57948/00 и 57949/00* (* Там же. N 12/2005.), § 90). По тем же причинам Суд не убежден доводами властей относительно статуса потерпевшего, который был присвоен первому заявителю. Таким образом, весьма сомнительно, что подобные средства правовой защиты имели какие-либо шансы на успех.

95. Следовательно, Европейский Суд заключает, что при таких обстоятельствах упомянутые властями Российской Федерации средства правовой защиты были неэффективными, и отклоняет их предварительное возражение, касающееся неисчерпания заявителями внутригосударственных средств правовой защиты в контексте данного уголовного расследования.

96. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти государства-ответчика не провели эффективного расследования обстоятельств похищения и последующей смерти Виджи Умаева и Тимура Межидова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

97. На основании статьи 3 Конвенции заявители жаловались на то, что в результате исчезновения их родственника и непроведения властями надлежащего расследования в нарушение статьи 3 Конвенции они испытали душевные страдания. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

98. Власти Российской Федерации выразили несогласие с данными утверждениями и заявили, что следствием не было установлено, что заявители подвергались бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

99. Заявители продолжили настаивать на своих доводах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что данная часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

101. Европейский Суд неоднократно приходил к выводу о том, что в ситуации насильственного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть признаны жертвами обращения, нарушающего положения статьи 3 Конвенции. Суть подобного нарушения заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, сколько в том, какова реакция и позиция властей в тот момент, когда данная ситуация доводится до их сведения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

102. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявителями являются родители Виджи Умаева, а также сестра и шурин Тимура Межидова. На протяжении более семи лет они не получали каких-либо известий об их сыне и о брате. В течение этого периода заявители обращались в различные официальные органы с запросами о Видже Умаеве и Тимуре Межидове как лично, так и в письменном виде. Несмотря на предпринятые ими усилия, заявители не получили какого-либо приемлемого объяснения или информации о том, что случилось с их родственниками после задержания. В полученных ими ответах, главным образом, отрицалась ответственность представителей государства за задержание их родственников или сообщалось, что расследование по делу продолжается. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции также имеют непосредственное отношение к вышесказанному.

103. Таким образом, Европейский Суд заключает, что в отношении заявителей имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

104. Заявители также утверждали, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были задержаны в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:

"Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы, иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или другому должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

А. Доводы сторон

105. Власти Российской Федерации утверждали, что следствием не было получено каких-либо доказательств того, что родственники заявителей были лишены свободы представителями государства или содержались под стражей в государственных учреждениях. Их имена не значились в официальных документах о лицах, содержащихся в следственных изоляторах, и ни один из региональных правоохранительных органов не имел информации относительно их задержания.

106. Заявители настаивали на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

107. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

108. Европейский Суд напоминает, что ранее он неоднократно указывал на фундаментальную важность изложенных в статье 5 Конвенции гарантий для обеспечения права любого лица в демократическом государстве на защиту от произвольного задержания. Европейский Суд также отмечал, что негласное задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (iek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

109. Европейский Суд установил, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были задержаны военнослужащими 14 июля 2006 г., и с тех пор их не видели. Их задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо журналах учета лиц, содержащихся под стражей, а официальные сведения об их дальнейшем местонахождении или судьбе отсутствуют. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда этот факт сам по себе должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет лицам, ответственным за факт незаконного лишения свободы, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы преступления и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

110. Далее Европейский Суд отмечает, что власти должны были проявить больше бдительности в отношении необходимости проведения более тщательного и своевременного расследования жалоб заявителей на то, что их родственников задержали и увезли при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции и, в частности, в отношении характера проведения расследования не оставляют сомнений в том, что власти не предприняли своевременных и эффективных мер по защите их от риска исчезновения.

111. Исходя из вышеизложенного Европейский Суд считает, что Виджа Умаев и Тимур Межидов были подвергнуты незаконному задержанию без соблюдения каких бы то ни было гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это является чрезвычайно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, закрепленного в статье 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

112. Наконец, заявители жаловались на то, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений Конвенции, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

113. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и что органы государственной власти не препятствовали им в использовании этих средств. Заявители имели возможность оспорить действия или бездействие со стороны следственных органов в суде, а также могли потребовать компенсации ущерба в рамках гражданского судопроизводства. В целом власти Российской Федерации считали, что нарушения статьи 13 Конвенции допущено не было.

114. Заявители настаивали на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

115. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

116. Европейский Суд напоминает, что в случаях, когда, как в настоящем деле, уголовное расследование по факту исчезновения неэффективно и, как следствие, эффективность всех других средств правовой защиты, в том числе предложенных властями Российской Федерации гражданско-правовых средств защиты поставлена под сомнение, государство считается не выполнившим свое обязательство, предусмотренное статьей 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

117. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 2 Конвенции.

118. Что касается утверждений заявителей о нарушении статей 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд считает, что с учетом обстоятельств дела не возникает отдельного вопроса о нарушении статьи 13 Конвенции в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia) от 20 марта 2008 г., жалоба N 77626/01, § 118* (* Опубликовано в настоящем выпуске на с. 1-16.)).

VI. Применение статьи 41 Конвенции

119. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

120. Заявители не представили требований о возмещении материального ущерба. Они требовали 150 000 евро в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они испытали в результате потери их сына и брата, проявленного властями безразличия и отказа в предоставлении сведений об их судьбе.

121. Власти Российской Федерации утверждали, что требования заявителей являются чрезмерными.

122. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением родственников заявителей. Сами заявители были признаны потерпевшими вследствие нарушения статьи 3 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд признает, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом установления нарушений. Учитывая то обстоятельство, что заявителями являются родители Виджи Умаева, а также сестра и шурин Тимура Межидова, Европейский Суд присуждает заявителям 120 000 евро совместно плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

В. Требование заявителей о проведении расследования

123. Заявители также требовали "проведения независимого расследования, соответствующего требованиям Конвенции" по факту исчезновения их родственников. Они утверждали, что в контексте насильственного похищения государство в рамках своих обязательств должно было выяснить, что произошло с потерпевшим, а также привлечь виновных лиц к ответственности, и заявили, что власти государства-ответчика на протяжении всего расследования не выполняли данного обязательства.

124. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев в отношении доводов заявителей.

125. Европейский Суд отмечает, что в ряде дел с похожими обстоятельствами он приходил к выводу, ссылаясь на свои ранее выработанные принципы, что наиболее целесообразно было бы предоставить властям государства-ответчика право выбора используемых средств в рамках внутригосударственной правовой системы с целью выполнения ими своего юридического обязательства в соответствии со статьей 46 Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Умаева против Российской Федерации" (Umayeva v. Russia) от 4 декабря 2008 г., жалоба N 1200/03, §§ 123-124, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кукаев против Российской Федерации", §§ 131-134, Постановление Европейского Суда по делу "Льянова и Алиева против Российской Федерации" (Lyanova and Aliyeva v. Russia) от 2 октября 2008 г., жалобы NN 12713/02 и 28440/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.), § 160, Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04* (* Там же. N 2/2012.), §§ 142-143, ECHR 2009... (излечение), а также Постановление Европейского Суда по делу "Муцолгова и другие против Российской Федерации" (Mutsolgova and Others v. Russia) от 1 апреля 2010 г., жалоба N 2952/06* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2010.), § 168). Европейский Суд не видит каких-либо исключительных обстоятельств, которые привели бы его к иному заключению в настоящем деле.

С. Судебные расходы и издержки

126. Интересы заявителей в Европейском Суде представляла неправительственная организация "Правовая инициатива по России". Заявители предоставили соглашение о представлении их интересов в Европейском Суде, заключенное между ними и указанной организацией, а также подробный график составления юридических документов по ставке 50 евро в час для юристов организации и 150 евро в час для старших сотрудников. Общая сумма возмещения издержек и расходов, связанных с представлением интересов заявителей в Европейском Суде, составила 4 566,86 евро.

127. Власти Российской Федерации указали, что заявителям должно быть предоставлено право на возмещение расходов и издержек лишь в той части, в которой было доказано, что они были понесены фактически и в разумном количестве (см. Постановление Европейского Суда по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia) от 1 декабря 2005 г., жалоба N 33914/02* (* Там же. N 11/2006.), § 61).

128. Европейскому Суду, во-первых, предстоит установить, действительно ли были понесены расходы и издержки, указанные представителями заявителей, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

129. Принимая во внимание подробности в отношении информации, предоставленной заявителями, Европейский Суд полагает, что данные ставки являлись разумными и что они отражают фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

130. Что касается вопроса о необходимости расходов и издержек, понесенных на судебное представительство, Европейский Суд полагает, что настоящее дело было относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работ. Однако Европейский Суд отмечает, что дело содержало небольшое количество документальных доказательств вследствие отказа властей Российской Федерации предоставить материалы дела.

131. Учитывая подробности требований, представленных заявителями, Европейский Суд присуждает им в совокупности 4 566,86 евро, а также любой налог на добавленную стоимость, который может быть взыскан с заявителей, которые должны быть переведены на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах, как указано заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

132. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил рассмотреть вопрос об исчерпании внутригосударственных уголовно-правовых средств защиты одновременно с рассмотрением дела по существу и отклонил данное возражение властей;

2) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение материальной составляющей статьи 2 Конвенции в отношении Виджи Умаева и Тимура Межидова;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с непроведением эффективного расследования обстоятельств, при которых исчезли Виджи Умаев и Тимур Межидов;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей в связи с причиненными им душевными страданиями;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Виджи Умаева и Тимура Межидова;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

8) постановил, что отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции;

9) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в российские рубли по курсу, установленному на день выплаты, за исключением выплат в качестве компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 120 000 евро (сто двадцать тысяч евро) совместно заявителям, включая любой налог, которым могут облагаться данные суммы, в качестве компенсации морального ущерба;

(ii) 4 566,86 евро (четыре тысячи пятьсот шестьдесят шесть евро и восемьдесят шесть центов) плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате заявителями с этой суммы, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 июня 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается особое мнение судьи Анатолия Ковлера.

Совпадающее мнение судьи Анатолия Ковлера

Я разделяю все выводы Европейского Суда, устанавливающие нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции. Однако я не согласен с расчетом компенсации морального ущерба, понесенного двумя заявителями.

Заявителями являются мать и отец Виджи Умаева, первого потерпевшего, в связи с чем стандартная компенсация в размере 60 000 евро представляется оправданной (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.), приложение). Что касается второго исчезнувшего лица, Тимура Межидова, заявителями являются его сестра и шурин соответственно, из чего следует, что согласно прецедентной практике Европейского Суда размер компенсации морального ущерба может быть уменьшен. Я полагаю, что размер компенсации per capita* (* Per capita (лат.) - на душу населения, на одного человека, в равных долях (примеч. редактора).) по умолчанию, независимо от степени родства, в настоящем деле является неоправданным.