Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 июня 2015 г. Дело "Фанзиева (Fanziyeva) против Российской Федерации" (Жалоба N 41675/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Фанзиева (Fanziyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 41675/08)

Постановление Суда

Страсбург, 18 июня 2015 г.

По делу "Фанзиева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линос-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 26 мая 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 41675/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Марией Машевной Фанзиевой (далее - заявительница) 11 августа 2008 г.

2. Интересы заявительницы представлял И. Тимишев, адвокат, практикующий в г. Нальчике. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, в частности, что ее дочь скончалась, находясь под контролем представителей государства, и что не было проведено эффективного расследования обстоятельств ее смерти.

4. 10 февраля 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

5. 18 декабря 2014 г. Председатель Секции Суда просил стороны представить краткий обзор фактического движения дела после марта 2010 года.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявительница родилась в 1942 году и проживает в г. Нальчике. Она является матерью скончавшейся Мадины Энеевой, родившейся в 1972 году и умершей в 2007 году.

A. События 26 мая 2007 г.

7. 26 мая 2007 г. Энеева находилась на местном рынке со своим родственником А. Одна из продавщиц, Г.Ж., заподозрила Энееву в попытке украсть юбки с ее прилавка. Две женщины стали драться и обменялись несколькими ударами. На место прибыла милиция и задержала дочь заявительницы по подозрению в краже. Энееву и А. посадили в милицейский автомобиль.

8. Стороны представили различные версии последующих событий.

9. По словам А., когда Энееву посадили в машину, неизвестный милиционер в звании лейтенанта сел внутрь, ударил Энееву 15 раз по ногам и потом вышел. В отделе милиции А. был освобожден. По утверждениям заявительницы, по прибытии в отдел милиции ее дочь была помещена в комнату для допросов на третьем этаже отдела и избивалась сотрудниками милиции, пока не потеряла сознание. Пока Энеева находилась без сознания, милиционеры выбросили ее из окна.

10. По версии властей Российской Федерации, предполагалось, что во время конвоирования в отдел милиции Энеева предприняла неудавшуюся попытку побега из милицейского автомобиля. По прибытии в отдел милиции ее отвели в комнату лейтенанта А.Ж. Она отказалась отвечать на его вопросы и попросила разрешения выйти в туалет. Поскольку поблизости не было милиционеров женского пола, А.Ж. лично отвел ее на третий этаж в туалет и стал ждать ее в коридоре у запертой двери. Оставшись без присмотра, Энеева выпрыгнула из окна, попытавшись сбежать из отдела милиции.

11. Энеева была доставлена на "скорой помощи" в больницу. Ее была сделана срочная операция. 26 мая 2007 г., в 22.45, она скончалась от множественных внутренних повреждений головы, тела и конечностей.

12. Заявительница требовала проведения расследования подозрительной смерти ее дочери и жестокого обращения с ней. Заявительница считала, что ее дочь не проявляла склонности к суициду, имела троих несовершеннолетних детей и хорошее недавно полученное социальное жилье.

B. Последующие следственные действия

13. 26 мая 2007 г. прокуратура г. Нальчика (далее - городская прокуратура) была уведомлена о том, что Энеева выпрыгнула из окна здания отдела милиции и скончалась от полученных травм.

14. В неустановленную дату городская прокуратура начала доследственную проверку N 663-07 обстоятельств смерти Энеевой.

15. 28 мая 2007 г. судебно-медицинский эксперт представил заключение, согласно которому, помимо иных различных травм, у Энеевой были кровоподтеки и ссадины на ногах, несвязанные с ее падением.

16. 4 июня 2007 г. заместитель прокурора города принял и рассмотрел жалобу заявительницы, в которой она утверждала, что ее дочь выбросили из окна сотрудники милиции. Он отметил, что следователь, ответственный за доследственную проверку N 663-07, не произвел всех необходимых следственных действий, в частности, не допросил ряд лиц: сотрудников милиции, которые прибыли на рынок, когда Г.Ж. сообщила о краже, тех, кто задержал Энееву, бригаду врачей "скорой помощи" и А. Тем не менее заместитель прокурора города заключил, что "нет оснований полагать, что смерть Энеевой 26 мая 2007 г. в г. Нальчике была насильственной, как утверждалось в заявлении. Кроме того, нет доказательств, что сотрудники милиции г. Нальчика были причастны к ее смерти...", и решил отклонить жалобу заявительницы.

17. По окончании доследственной проверки 5 июня 2007 г. следователь городской прокуратуры пришел к выводу, что дочь заявительницы "совершила еще одну попытку" бегства из отдела милиции, и отказал в возбуждении уголовного дела по факту смерти Энеевой.

18. Это решение было отменено прокурором г. Нальчика, который счел установленным, что дочь заявительницы получила травмы, находясь под контролем неустановленного сотрудника милиции.

19. 17 июня 2007 г. следователь вновь отказал в возбуждении уголовного дела по факту смерти дочери заявительницы. Постановление было отменено заместителем городского прокурора 20 июня 2007 г.

20. 7 июля 2007 г. следователь городской прокуратуры отказал в возбуждении уголовного дела для расследования обстоятельств смерти Энеевой.

21. 27 июля 2007 г. Прокуратура Кабардино-Балкарской Республики отменила постановление от 7 июля 2007 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти Энеевой. Какие-либо дальнейшие следственные действия для расследования обстоятельств смерти, как представляется, не проводились, и никаких решений после 27 июля 2007 г. не принималось. Однако 11 августа 2007 г. на лейтенанта А.Ж. было наложено дисциплинарное взыскание за несоблюдение правил конвоирования задержанных лиц.

22. По неизвестным причинам 27 июля 2007 г., отменив отказ в возбуждении уголовного дела по факту смерти Энеевой, Прокуратура Кабардино-Балкарской Республики возбудила уголовное дело N 25/35-07 для расследования предполагаемого превышения служебных полномочий неустановленным сотрудником милиции, который ударил Энееву по ногам в милицейской машине на рынке 26 мая 2007 г. Она сослалась на судебно-медицинскую экспертизу (см. § 15 настоящего Постановления), согласно которой на ногах Энеевой были обнаружены кровоподтеки, не вызванные падением из окна. Власти ссылались на статью 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий). Обстоятельства смерти Энеевой остались за пределами данного расследования.

23. 13 сентября 2007 г. заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 25/35-07.

24. 22 октября 2007 г. судебно-медицинский эксперт провел еще один осмотр тела Энеевой для установления происхождения ссадин и кровоподтеков на ногах и заключил, что данные повреждения были причинены тупыми предметами.

25. 27 октября 2007 г. расследование по факту превышения должностных полномочий было приостановлено из-за невозможности установить виновных лиц. 19 ноября 2007 г. следствие было возобновлено и впоследствии приостановлено вновь 28 февраля 2008 г.

26. В связи с отказом в возбуждении уголовного дела по факту смерти Энеевой заявительница обращалась в суд 31 января и 26 февраля 2008 года. Нальчикский городской суд 23 июня 2008 г. удовлетворил жалобу заявительницы, постановив, что отказ в возбуждении уголовного дела был незаконным.

27. 8 апреля 2009 г. заявительница вновь подала жалобу на бездействие со стороны следователей. 14 мая 2009 г. Нальчикский городской суд удовлетворил жалобу заявительницы и решил, что неисполнение следователем решения суда от 23 июня 2008 г. было незаконным.

28. 23 марта 2010 г. заместитель прокурора г. Нальчика отменил постановление от 28 февраля 2008 г., приостановившее расследование (см. § 25 настоящего Постановления).

29. 31 марта 2010 г. следствие было возобновлено.

30. 11 апреля 2010 г. был допрошен как свидетель К., сотрудник милиции, находившийся на дежурстве 26 мая 2007 г. В ходе допроса не было получено какой-либо существенной информации.

31. В апреле 2010 года следователи пытались найти лиц, видевших Энееву на рынке 26 мая 2007 г., но безуспешно. Также в апреле 2010 года свидетельство о смерти А. было приобщено к материалам дела.

32. 15 апреля 2010 г. следователи решили провести судебно-медицинскую экспертизу травм, обнаруженных на теле Энеевой, группой экспертов на основании документов в деле. Однако по состоянию на 29 января 2015 г. информации относительно данной экспертизы не поступало.

33. 25 апреля 2010 г. был допрошен Ч., сотрудник милиции, находившийся на службе 26 мая 2007 г. Он не сообщил значимой информации.

34. 8 мая 2010 г. два продавца были допрошены в качестве свидетелей и рассказали, что не видели применения силы сотрудниками милиции в отношении Энеевой.

35. 8 мая 2010 г. следствие было приостановлено вследствие невозможности установить виновных лиц.

36. 28 августа 2010 г. следствие было возобновлено.

37. 22 сентября 2010 г. следователи допросили Б. в качестве свидетельницы. Она являлась женой О., судебно-медицинского эксперта, осматривавшего тело Энеевой в 2007 году. Б. утверждала, что ее муж уехал в г. Москву на длительный срок.

38. 30 сентября 2010 г. следствие было вновь приостановлено.

39. 21 января 2015 г. следствие было возобновлено. Следственный комитет Российской Федерации начал внутреннюю проверку в отношении недостаточного надзора за расследованием дела N 25-35/07. Следствие, как предполагается, еще продолжается.

40. Заявительница утверждала, что после 23 марта 2010 г. она не получала уведомлений о ходе расследования от внутригосударственных властей.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

41. Краткий обзор соответствующего внутригосударственного законодательства изложен в Постановлении Европейского Суда по делу "Келлер против Российской Федерации" (Keller v. Russia) от 17 октября 2013 г., жалоба N 26824/04, §§ 54-73.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

42. Заявительница жаловалась, что ее дочь была выброшена из окна сотрудниками милиции и что не было проведено значимого расследования этих обстоятельств. Она ссылалась на статью 2 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание...".

43. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что смерть Энеевой стала результатом неудавшейся попытки побега из отдела милиции. Власти Российской Федерации также указывали, что это могла быть попытка суицида, поскольку Энеева ранее употребляла наркотики и пыталась покончить жизнь самоубийством, выпрыгнув в 18-летнем возрасте из окна. В итоге они настаивали, что государство не было причастно к смерти Энеевой.

44. Заявительница настаивала на своей жалобе. Она утверждала, что прыжок с третьего этажа не мог причинить смертельные травмы, наличие которых, по ее мнению, доказывало, что ее дочь была жестоко избита сотрудниками милиции. Кроме того, заявительница считала, что ее дочь, сама мать троих детей, которой было предоставлено социальное жилье, не имела причин для суицида.

A. Приемлемость жалобы

45. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

46. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, которая гарантирует право на жизнь, является одним из наиболее значимых положений Конвенции. Совместно со статьей 3 Конвенции она воплощает одну из базовых ценностей демократических обществ, объединяемых в Совете Европы. Первое предложение статьи 2 Конвенции предписывает государствам-участникам не только воздерживаться от лишения жизни "умышленно" или в результате "применения силы", не соответствующего законным целям подпунктов "a" и "c" пункта 2 этой статьи, но и совершать необходимые действия, чтобы защищать право на жизнь тех, кто относится к сфере их юрисдикции (см., inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Королевства" (Keenan v. United Kingdom), жалоба N 27229/95, § 89, ECHR 2001-III).

47. Европейский Суд далее подчеркивает, что лица, содержащиеся под стражей, находятся в особо уязвимом положении, и власти обязаны отвечать за обращение с ними. Общее правило предусматривает, что один лишь факт смерти лица, находящегося под стражей, при подозрительных обстоятельствах должен порождать вопрос о том, соблюдено ли государством обязательство по защите права на жизнь этого лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Слимани против Франции" (Slimani v. France), жалоба N 57671/00, § 27, ECHR 2004-IX (извлечения)). Подобное обязательство должно толковаться способом, не возлагающим невозможное или непропорциональное бремя на власти, принимая во внимание трудности с поддержанием порядка в современных обществах, непредсказуемостью человеческого поведения и оперативностью решений, которые должны приниматься с учетом приоритетов и ресурсов (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Ранцев против Кипра и Российской Федерации" (Rantsev v. Cyprus and Russia), жалоба N 25965/04* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 5/2010 (примеч. редактора).), § 219, ECHR 2010 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Ренольд против Франции" (Renolde v. France), жалоба N 5608/05, § 82, ECHR 2008 (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Шумкова против Российской Федерации" (Shumkova v. Russia) от 14 февраля 2012 г., жалоба N 9296/06* (* Там же. N 12/2012 (примеч. редактора).), § 90).

48. Как указывал Европейский Суд, позитивное обязательство возникает, если установлено, что власти знали или должны были знать в соответствующий момент о наличии реальной и непосредственной угрозы для жизни определенного лица со стороны третьего лица или его самого и что они не приняли мер в пределах своих полномочий, которых, по разумной оценке, можно было ожидать для устранения этой угрозы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кинан против Соединенного Королевства", § 90, и Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 55, ECHR 2002-III). Тем не менее, даже если не установлено, что власти знали или должны были знать о наличии такой угрозы, ожидается, что в любых случаях сотрудники правоохранительных органов и надзиратели обязаны предпринять определенные базовые меры предосторожности, чтобы свести к минимуму любую потенциальную угрозу и сохранить жизнь и благополучие арестованного лица (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мижигарова против Словакии" (Mizigarova v. Slovakia) от 14 декабря 2010 г., жалоба N 74832/01, § 89, и Постановление Европейского Суда по делу "Эремиашова и Пехова против Чешской Республики" (Eremiov and Pechov v. Czech Republic) от 16 февраля 2012 г., жалоба N 23944/04, § 110).

49. При оценке доказательств Европейский Суд применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Однако данное доказывание может следовать из совокупности достаточно прочных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций. Если рассматриваемые события в целом или в бльшей степени относятся к сфере исключительной осведомленности властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм и смерти, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью предоставить достаточные и убедительные объяснения (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 109-111, ECHR 2002-IV).

50. Обязательство защиты права на жизнь, гарантированного статьей 2 Конвенции, косвенно предполагает требование о наличии определенной формы адекватного и эффективного официального расследования, если лицо погибло при подозрительных обстоятельствах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яша против Турции" (Yasa v. Turkey) от 2 сентября 1998 г., §§ 98 и 100, Reports of Judgments and Decisions 1998-VI). Важная цель такого расследования заключается в обеспечении эффективного соблюдения внутригосударственного законодательства, которое защищает право на жизнь. Расследование должно быть способно, во-первых, установить обстоятельства, при которых имело место происшествие, и, во-вторых, повлечь установление и наказание виновных. Это обязательство не результата, а средств. Власти должны предпринять разумные меры, доступные им, для обеспечения доказательств, касающихся происшествия, включая, в частности, сбор показаний очевидцев и судебно-медицинские заключения. В этом контексте подразумевается требование безотлагательного начала расследования и проведения его в разумный срок. Любой недостаток расследования, подрывающий его способность установить обстоятельства дела или ответственное лицо, не отвечает требуемому стандарту эффективности (см. с дальнейшими отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, § 74, ECHR 2004-XI).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(a) Предполагаемое уклонение от проведения эффективного расследования смерти Энеевой

51. Европейский Суд напоминает, что в случаях наступления смерти при обстоятельствах, потенциально влекущих ответственность государства, статья 2 Конвенции возлагает на государство-ответчика обязанность обеспечить всеми средствами, находящимися в его распоряжении, адекватное расследование - судебное или иное, - с тем, чтобы законодательная и исполнительная системы, призванные защищать право на жизнь, действовали надлежащим образом, и любые нарушения этого права пресекались и наказывались (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерылдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 91, ECHR 2004-XII). В делах, затрагивающих позитивное обязательство по защите жизни лиц, находящихся в местах лишения свободы, система, требуемая статьей 2 Конвенции, должна предусматривать проведение независимого и беспристрастного официального расследования, которое удовлетворяет конкретным минимальным стандартам эффективности. В таких делах компетентные органы должны действовать с образцовым усердием и быстротой и обязаны по собственной инициативе начать расследование, чтобы, во-первых, раскрыть обстоятельства, при которых имело место происшествие, и выявить недостатки в применении регулятивной системы, а, во-вторых, установить причастных к этому должностных лиц или органов государства. Требование публичного контроля также является значимым в данном контексте (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шумкова против Российской Федерации", § 109).

52. Европейский Суд отмечает, что уголовное расследование по факту смерти Энеевой так и не было возбуждено. Он подчеркивает, что, несмотря на возражения заявительницы, внутригосударственные власти необъяснимым образом отказались рассматривать обстоятельства смерти в отделе милиции и сосредоточились на своих попытках найти неустановленного милиционера, который предположительно ударил потерпевшую по ногам за несколько часов до ее смерти (см. § 22 настоящего Постановления).

53. Европейский Суд напоминает, что отказ в возбуждении уголовного дела в ситуации, в которой лицо скончалось или ему были причинены серьезные травмы во время нахождения под стражей, сам по себе составляет серьезное нарушение внутригосударственных процессуальных правил, способное умалить силу любых собранных доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Клейн и Александрович против Российской Федерации" (Kleyn and Aleksandrovich v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 40657/04* (* См.: "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2012 (примеч. редактора).), § 56). Он отмечает, что в результате их неоднократных отказов возбудить уголовное дело по факту смерти Энеевой следственные органы так и не провели надлежащего уголовного расследования, при котором был бы произведен весь комплекс следственных действий, включая допрос, очную ставку, процедуру опознания, обыск и реконструкцию преступления. Европейский Суд ранее указывал, что, в частности, в контексте правовой системы Российской Федерации "доследственная проверка" сама по себе не может привести к наказанию виновных, поскольку возбуждение уголовного дела и уголовное расследование должны предшествовать выдвижению обвинений против предполагаемых виновных, что впоследствии может стать предметом разбирательства в суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., N 46956/09* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 6/2015 (примеч. редактора).), §§ 132 и 135-136, и Постановление Европейского Суда по делу "Зеленин против Российской Федерации" (Zelenin v. Russia) от 15 января 2015 г., жалоба N 21120/07* (* Там же. N 9/2015 (примеч. редактора).), §§ 56-57). Соответственно, Европейский Суд не усматривает необходимости оценивать все предполагаемые недостатки внутригосударственного разбирательства. Отсутствие уголовного расследования приводит к выводу, что власти Российской Федерации не предприняли всех разумных мер, чтобы прояснить обстоятельства смерти Энеевой (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Клейн и Александрович против Российской Федерации", § 58, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", § 137).

54. Следовательно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

(b) Предполагаемое нарушение права на жизнь Энеевой

55. Европейский Суд отмечает, что фактические обстоятельства смерти Энеевой оспариваются сторонами. Заявительница настаивала, что ее дочь выбросили из окна сотрудники милиционеры, тогда как власти государства-ответчика утверждали, что Энеева выпрыгнула из окна при попытке бегства.

56. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что применимым стандартом доказывания в соответствии со статьей 2 Конвенции является стандарт "вне всякого разумного сомнения". В настоящем деле он не усматривает убедительных доказательств в поддержку гипотезы об умышленном лишении жизни Энеевой. Довод заявительницы о том, что Энеева не могла выпрыгнуть из окна, поскольку имела социальное жилье, не удовлетворяет этому стандарту, и его недостаточно, чтобы переложить бремя доказывания на государство-ответчика. Ее утверждение о том, что травмы, вызванные падением с высоты третьего этажа, не могут быть смертельными, не подкреплены медицинскими или экспертными доказательствами. Также отсутствуют достаточно сильные, ясные и соответствующие предположения, позволяющие Европейскому Суду рассматривать объяснение государства-ответчика как неудовлетворительное или неубедительное (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Клейн и Александрович против Российской Федерации", § 49). Учитывая материалы дела и доводы сторон, Европейский Суд находит наиболее вероятным, что смерть Энеевой наступила в результате неудавшейся попытки побега из отдела милиции.

57. Однако данный вывод не снимает ответственности с государства-ответчика за смерть Энеевой. Европейский Суд напоминает, что обязательство защищать здоровье и благополучие лиц, находящихся под стражей, явно включает в себя обязанность защищать жизнь задержанных и содержащихся под стражей лиц от любой предсказуемой опасности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эремиашова и Пехова против Чешской Республики", § 117, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мижигарова против Словакии", § 89). Хотя отсутствуют достаточные доказательства, демонстрирующие, что власти знали или могли знать об угрозе побега Энеевой из окна на третьем этаже, существовали определенные базовые меры предосторожности, которые, как можно было ожидать, будут предприняты сотрудниками милиции, чтобы минимизировать любую возможную опасность (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Келлер против Российской Федерации", § 88, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мижигарова против Словакии", § 89, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эремиашова и Пехова против Чешской Республики", § 110).

58. Европейский Суд отмечает в этой связи, что в отсутствие выводов внутригосударственных властей по установлению фактов смерти Энеевой (см. § 21 настоящего Постановления) он не может оценить, являлись ли конвойные и надзорные мероприятия во время содержания под стражей Энеевой адекватными. Тем не менее из доводов властей следует, что лейтенант А.Ж. допустил нахождение задержанного лица без надзора в туалете с открытым окном, за что впоследствии получил дисциплинарное взыскание (см. §§ 10 и 21 настоящего Постановления). Эта халатность сама по себе противоречит обязанности властей защищать физическое благополучие содержащихся под стражей лиц.

59. Европейский Суд напоминает свою точку зрения, что было бы чрезмерным требовать от государств устанавливать решетки на все окна в зданиях правоохранительных органов с целью предотвратить трагические события, как в настоящем деле (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эремиашова и Пехова против Чешской Республики", § 117). Однако это не снимает с государств-участников обязанности защищать жизнь задержанных и содержащихся под стражей лиц от предсказуемой опасности.

60. При обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд не может сделать вывод, что государство-ответчик обеспечило достаточную и разумную защиту Энеевой в соответствии со статьей 2 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части отсутствия защиты властями права на жизнь Энеевой.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

61. Заявительница жаловалась, что ее дочь подверглась жестокому обращению в отделе милиции и что в этой связи не было проведено значимое расследование в нарушение статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

62. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. По их мнению, Энеева не подвергалась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции в каком-либо виде. Она совершила попытку побега из милицейской машины. Кровоподтеки и ссадины на ногах Энеевой явились результатом борьбы Г.Ж. А., который предположительно был свидетелем ее избиения сотрудником милиции и не мог считаться надежным свидетелем, поскольку употреблял наркотики. Власти Российской Федерации также добавили, что заявительница страдала параноидальной шизофренией.

63. Заявительница настаивала, что объяснения А. доказывали, что Энеева подверглась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции, и полагала, что государственные органы косвенно подтвердили ее гипотезу, возбудив уголовное дело по факту предполагаемого превышения неизвестными сотрудниками милиции своих должностных полномочий.

A. Приемлемость жалобы

64. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

65. Европейский Суд напоминает, что, если лицу причинены травмы в период нахождения в заключении или под иным контролем полиции, любая травма дает возможность предположить, что лицо было подвергнуто жестокому обращению (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Мрозовский против Польши" (Mrozowski v. Poland) от 12 мая 2009 г., жалоба N 9258/04, § 26). Хотя применение силы во время задержания, даже приводящее к травме, может не нарушать статью 3 Конвенции, если применение силы было необходимо и было обусловлено поведением заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Клаас против Германии" (Klaas v. Germany) от 22 сентября 1993 г., § 30, Series A, N 269), Европейский Суд также отмечает, что в случаях, когда лицо, заключаемое под стражу, находится в удовлетворительном состоянии здоровья, однако имеет травму ко времени освобождения, на государство возлагается обязанность предоставить правдоподобное объяснение того, каким образом эти травмы были получены, отсутствие которого порождает вопрос на основании статьи 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

66. Европейский Суд также отмечает, что при оценке доказательств утверждения о нарушении статьи 3 Конвенции он применяет стандарт доказывания "вне всякого разумного сомнения". Такое доказывание может строиться на совокупности достаточно надежных, четких и последовательных предположений или аналогичных неопровергнутых фактических презумпций (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фарбтух против Латвии" (Farbtuhs v. Latvia) от 2 декабря 2004 г., жалоба N 4672/02, § 54, Постановление Европейского Суда по делу "Базьякс против Латвии" (Bazjaks v. Latvia) от 19 октября 2010 г., жалоба N 71572/01, § 74, и Постановление Европейского Суда по делу "Кривошей против Латвии" (Krivoejs v. Latvia) от 17 января 2012 г., жалоба N 45517/04, § 69).

67. Если лицо выдвигает достоверное утверждение о том, что оно подверглось обращению, нарушающему статью 3 Конвенции, со стороны полиции или других аналогичных представителей государства, данное положение во взаимосвязи с вытекающей из статьи 1 Конвенции общей обязанностью государства обеспечивать "каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции" подразумевает проведение эффективного официального расследования" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

68. Обязательство расследовать "является не обязательством получить результат, а обязательством принять меры": не каждое расследование обязательно должно быть успешным или привести к результатам, подтверждающим изложение фактов заявителем. Тем не менее оно должно в принципе вести к выяснению обстоятельств дела и, если утверждения окажутся правдивыми, к установлению и наказанию виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 6/2006 (примеч. редактора).), § 107).

69. Расследование доказуемого утверждения о жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что на самом деле произошло, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., Reports 1998-VIII, §§ 103 и последующие). Они обязаны принимать все доступные им разумные меры для того, чтобы обеспечить доказательства по делу, включая, в частности, показания очевидцев и заключения судебно-медицинской экспертизы. Любой недостаток расследования, который умаляет возможность установления причин травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации", § 108).

70. Расследование должно быть эффективным в том смысле, что оно должно обеспечивать установление того, было ли применение силы в таких случаях оправданным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 87, Reports of Judgments and Decisions 1998-I).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(a) Материально-правовой аспект статьи 3 Конвенции

71. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заключение от 28 мая 2007 г. подтвердило, что Энеева имела ссадины и кровоподтеки на ногах, которые не были вызваны падением из окна (см. § 15 настоящего Постановления). Стороны оспаривали происхождение этих травм: по словам властей Российской Федерации, они были причинены в ходе борьбы между Энеевой и Г.Ж., тогда как заявительница утверждала, ссылаясь на показания А. (см. § 9 настоящего Постановления), что ее дочь получила эти травмы во время нахождения в отделе милиции.

72. Европейский Суд отмечает в этой связи, что гипотеза властей не подтверждалась материалами дела, поскольку внутригосударственные власти не допрашивали Г.Ж., чтобы установить обстоятельства ее предполагавшейся борьбы с Энеевой. Напротив, уже в первые дни проверки прокурор г. Нальчика установил, что неизвестный сотрудник милиции причинил травмы Энеевой (см. § 18 настоящего Постановления). Кроме того, внутригосударственные власти возбудили уголовное дело по факту превышения служебных полномочий неустановленным сотрудником милиции, который предположительно нанес удары по ногам Энеевой (см. § 22 настоящего Постановления).

73. При таких обстоятельствах Европейский Суд готов признать, что заявительница представила достоверное утверждение о том, что ее дочь подвергалась жестокому обращению со стороны сотрудников милиции. Он отмечает, что власти Российской Федерации могли опровергнуть утверждения заявительницы, изложив убедительную версию событий, и сослаться на доказательства, подтверждающие их версию. Учитывая обязанность властей дать объяснение травмам, причиненным лицам, находящимся под их контролем под стражей, и в отсутствие убедительного и правдоподобного объяснения со стороны властей Российской Федерации в настоящем деле, Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей, и находит установленным в соответствии со стандартом доказывания, требуемым в конвенционном разбирательстве, что травмы, которые были причинены Энеевой, являлись следствием обращения, за которое несут ответственность власти Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барабанщиков против Российской Федерации" (Barabanshchikov v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 36220/02* (* См.: "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010 (примеч. редактора).), §§ 49-50).

74. Соответственно, рассмотрев природу и степень травм Энеевой, Европейский Суд заключает, что власти государства-ответчика несут ответственность в соответствии со статьей 3 Конвенции в связи с бесчеловечным и унижающим достоинство обращением, которому была подвергнута дочь заявительницы.

75. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом аспекте.

(b) Процессуальный аспект нарушения статьи 3 Конвенции

76. Европейский Суд отмечает, что утверждения заявительницы о том, что ее дочь получила травмы, были подкреплены медицинской экспертизой, и они были, следовательно, достаточно серьезными, чтобы достичь "минимального уровня суровости", установленного статьей 3 Конвенции. Кроме того, эти утверждения являлись "доказуемыми" и потому требовали расследования со стороны внутригосударственных властей. В задачу Европейского Суда входит оценка того, было ли соблюдено государством-ответчиком его процессуальное обязательство по статье 3 Конвенции.

77. Европейский Суд напоминает в этом отношении, что важными факторами эффективного расследования, рассматриваемыми как уровень решимости властей установить и наказать виновных, являются безотлагательность и скорость (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (. Germany), жалоба N 22978/05, § 121, ECHR 2010). В настоящем деле власти возбудили уголовное дело по факту превышения должностных полномочий неустановленным сотрудником милиции 27 июля 2007 г., то есть через два месяца после даты предполагаемого жестокого обращения (см. § 22 настоящего Постановления). Подобная задержка сама по себе повлияла на эффективность расследования (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Бетаев и Бетаева против Российской Федерации" (Betayev and Betayeva v. Russia) от 29 мая 2008 г., жалоба N 37315/03, § 85).

78. Европейский Суд далее отмечает, что органы, ответственные за расследование превышения должностных полномочий, которое неоднократно приостанавливалось и возобновлялось и, таким образом, продолжалось много лет и не привело до сих пор к значимым результатам, сделали немного, чтобы установить преступника. Например, экспертиза по материалам дела была назначена в апреле 2010 года, но не проводилась более пяти лет (см. § 32 настоящего Постановления). Кроме того, представляется, что, когда следователи решали действовать, они сосредотачивали усилия на мерах, которые были лишены смысла (см. § 37 настоящего Постановления).

79. Учитывая указанные упущения властей Российской Федерации, Европейский Суд находит, что расследование утверждений о жестоком обращении с Энеевой не было тщательным, адекватным или эффективным.

80. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

81. Заявительница жаловалась на то, что она не имела эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в части предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции. Она ссылалась на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

82. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они утверждали, что жалобы заявительницы в прокуратуры двух инстанций были в целом успешными и что она имела достаточных возможностей для возбуждения судебного разбирательства.

83. Заявительница настаивала на своей жалобе.

84. Европейский Суд отмечает, что жалоба на отсутствие адекватного расследования обстоятельств жестокого обращения и смерти Энеевой не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

85. Учитывая выводы по жалобам на основании статей 2 и 3 Конвенции в их процессуальном аспекте (см. §§ 9 и 80 настоящего Постановления), Европейский Суд не считает необходимым рассматривать вопрос о том, имелись ли в настоящем деле нарушения статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации" (Khodzhayev v. Russia) от 12 мая 2010 г., жалоба N 52466/08* (* См.: "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 3/2011 (примеч. редактора).), § 151).

IV. Применение статьи 41 Конвенции

86. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

87. Заявительница требовала возмещения утраченного заработка Энеевой, чьи дети были несовершеннолетними, в размере 404 000 рублей (приблизительно 10 200 евро) в качестве компенсации материального ущерба и еще 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

88. Власти Российской Федерации считали, что требуемые суммы являлись чрезмерными.

89. Европейский Суд отклоняет требования заявительницы в части материального ущерба как необоснованные. Учитывая, что были установлены нарушения статьи 2 Конвенции по двум частям жалобы, а также нарушение статьи 3 Конвенции, он присуждает заявительнице 26 000 евро на справедливой основе в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на эту сумму.

B. Судебные расходы и издержки

90. Заявительница также требовала 164 500 рублей (приблизительно 4 000 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде. Она предоставила счета, подтверждающие, что она выплатила своему адвокату 7 500 рублей (приблизительно 191 евро) и копию договора об оказании юридических услуг от 28 января 2008 г., содержавшего стандартные тарифы адвоката.

91. Власти Российской Федерации не предоставили комментариев в этом отношении.

92. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом предоставленных документов и изложенных выше критериев Европейский Суд находит разумным присудить заявительнице 4 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу в связи с указанной суммой.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

93. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в процессуальном аспекте в части уклонения государства от проведения эффективного расследования обстоятельств смерти Энеевой;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения властей от защиты права на жизнь Энеевой;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом аспекте в части жестокого обращения с Энеевой;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в процессуальном аспекте в части уклонения государства от проведения эффективного расследования обстоятельств жестокого обращения с Энеевой;

6) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 26 000 евро (двадцать шесть тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 4 000 евро (четыре тысячи евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 июня 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда