Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)
Дело "Попов (Popov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 32013/07)
Постановление Суда
Страсбург, 19 июля 2016 г.
По делу "Попов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Комитетом в составе:
Хелен Келлер, Председателя Комитета,
Йоханнеса Силвиса,
Алены Полачковой, судей,
а также при участии Фатоша Араджи, заместителя Секретаря Секции Суда,
заседая за закрытыми дверями 28 июня 2016 г.,
вынес в указанный день следующее Постановление:
Процедура
1. Дело было инициировано жалобой N 32013/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Борисом Александровичем Поповым (далее - заявитель) 17 августа 2005 г.
2. Интересы заявителя представляла О.В. Преображенская, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О.Матюшкиным.
3. 5 октября 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.
Факты
I. Обстоятельства дела
4. Заявитель родился в 1975 году и проживает в г. Новокузнецке Кемеровской области.
A. Допрос заявителя 14 июня 2007 г. и гражданско-правовое разбирательство о компенсации
5. Утром 14 июня 2007 г. сотрудники милиции прибыли на квартиру заявителя и доставили его в отдел милиции в селе Поспелиха Алтайского края (далее - отдел милиции) для допроса. Он был допрошен по поводу обстоятельств кражи, которая произошла за день до этого, и дал показания против себя.
6. Во время допроса следователь должен был ответить на телефонный звонок и вышел из кабинета. Оставшись один, заявитель попытался уйти, но был остановлен в дверях милиционером, который приказал ему оставаться внутри и ждать. Он провел в кабинете следователя примерно четыре часа, после чего ему разрешили уйти. Как утверждали власти Российской Федерации, заявитель прибыл в отдел милиции добровольно и оставался там не более 40 минут.
7. 18 июня 2007 г. следователи обвинили заявителя в краже, но сняли с него обвинения спустя месяц.
8. В 2009 году заявитель подал иск о компенсации за незаконное уголовное преследование и лишение свободы.
9. 20 октября 2009 г. Поспелихинский районный суд Алтайского края рассмотрел дело в отсутствие заявителя. Суд отметил, что заявитель был извещен о дате и месте слушания, но, поскольку он отбывал срок лишения свободы, его личное присутствие не могло быть обеспечено. По существу дела суд решил, что заявитель имел право на компенсацию за незаконное уголовное преследование. Он также полагал, что допрос 14 июня 2007 г. не составлял лишение свободы и не мог повлечь выплату какой-либо компенсации. Заявителю присудили 1 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.
10. Заявитель обжаловал решение, утверждая, что присужденная судом компенсация была слишком мала и что суд не принял во внимание лишение свободы. Он также просил обеспечить его явку в суд кассационной инстанции. 10 февраля 2009 г. Алтайский краевой суд заочно отклонил жалобу заявителя, поддержав мотивировку районного суда.
11. Решение от 20 октября 2009 г. было исполнено 5 марта 2011 г.
B. Гражданское разбирательство против заявителя
12. В 2007 году И. предъявила иск к заявителю, требуя взыскания задолженности по договору. 5 июля 2007 г. мировой судья Поспелихинского района Алтайского края рассмотрел дело в отсутствие заявителя. В решении указывалось, что заявитель отбывал срок лишения свободы и что он был своевременно извещен о дате и месте рассмотрения дела. Мировой судья удовлетворил иск и взыскал 11 311 рублей с заявителя в пользу И.
13. Заявитель обжаловал решение в Поспелихинский районный суд и просил обеспечить его явку в суд апелляционной инстанции. Определением от 12 сентября 2007 г. районный суд отказал заявителю в обеспечении явки, указав, что Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не предусматривал доставление содержащихся под стражей участников судопроизводства в суды, рассматривающие гражданские дела. 10 октября 2007 г. Поспелихинский районный суд, рассмотрев жалобу, оставил решение без изменения, поддержав выводы мирового судьи. Заявитель получил копию апелляционного определения в ноябре 2007 года.
II. Соответствующее законодательство Российской Федерации
14. Статья 77.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации предусматривает, что при необходимости участия в следственных действиях в качестве свидетеля, потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) осужденные к лишению свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии могут быть переведены в следственный изолятор из указанного исправительного учреждения. Данный кодекс не предусматривает возможности участия осужденного в гражданском разбирательстве в качестве истца или ответчика.
Право
I. Предполагаемые нарушения статьи 5 Конвенции
15. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей в Поспелихинском отделе милиции 14 июня 2007 г. было незаконным и что внутригосударственные суды отклонили его требование о компенсации. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях предусматривает:
"Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
(a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;
(b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;
(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...
5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".
A. Приемлемость жалобы
16. Европейский Суд считает, что данные жалобы не являются явно необоснованными в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
17. Власти Российской Федерации отрицали, что заявитель когда-либо "содержался под стражей", поскольку он не был "задержан с процессуальной точки зрения, и никакие формальные "меры по заключению под стражу" не принимались. Милиция просто просила заявителя прибыть в отдел милиции для получения показаний по поводу кражи. Заявитель пришел сам, не подвергался мерам принуждения, и его имя не вносилось в журналы отдела милиции. Внутригосударственные суды отклонили его требование о компенсации за предположительно незаконное лишение свободы по тем же причинам. Заявитель настаивал на своей жалобе.
18. Европейский Суд учитывает, что стороны не пришли к согласию относительно того, составлял ли допрос заявителя лишение свободы. Следовательно, он должен установить, был ли заявитель "лишен свободы" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции, прежде чем рассмотреть вопрос о том, были ли нарушены его права, гарантированные в соответствии с пунктами 1 и 5 статьи 5 Конвенции.
1. Имело ли место лишение свободы
19. Различие между лишением свободы и ограничением свободы является вопросом степени или интенсивности, а не природы или сущности. При определении того, имело ли место лишение свободы, Европейский Суд должен учитывать целый ряд факторов, возникающих в конкретном деле, таких как тип, длительность, последствия и способ исполнения спорной меры (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Нада против Швейцарии" (Nada v. Switzerland), жалоба N 10593/08, § 225, ECHR 2012, с дополнительными отсылками). Защита от произвольного заключения под стражу, предусмотренная пунктом 1 статьи 5 Конвенции, применяется к лишению свободы любой длительности, каким бы кратким оно ни было (см. Постановление Европейского Суда по делу "Крупко и другие против Российской Федерации" (Krupko and Others v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 26587/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 10 (примеч. редактора).), где заявители содержались в отделе милиции три часа, Постановление Европейского Суда по делу "Шимоволос против Российской Федерации" (Shimovolos v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 30194/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), в котором заявитель провел 45 минут в отделе милиции; и Постановление Европейского Суда по делу "Гиллан и Кинтон против Соединенного Королевства" (Gillan and Quinton v. United Kingdom), жалоба N 4158/05, ECHR 2010 (извлечения), где заявители были задержаны для 30-минутного обыска).
20. Что касается фактов настоящего дела, Европейский Суд учитывает, что, как утверждает заявитель, сотрудники милиции не дали ему покинуть кабинет во время допроса и приказали ему оставаться внутри и ждать возвращения следователя (см. § 6 настоящего Постановления). В своих объяснениях власти Российской Федерации не утверждали, что заявитель мог покинуть отдел милиции, по крайней мере, пока ему этого не разрешили. Они также не предоставили документ, содержащий подробную версию того, что произошло в отделе милиции, когда заявитель был внутри. Как только было установлено, что заявитель не мог покинуть отдел, вопрос о том, пришел ли он туда добровольно или был туда доставлен, что тоже оспаривалось государством-ответчиком, теряет значение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салаев против Азербайджана" (Salayev v. Azerbaijan) от 9 ноября 2010 г., жалоба N 40900/05, § 42, и Постановление Европейского Суда по делу "I.I. против Болгарии" (I.I. v. Bulgaria) от 9 июня 2005 г., жалоба N 44082/98, § 86). Тот факт, что власти Российской Федерации полагали, что заявитель не был задержан в значении внутригосударственного законодательства, не означает, что он не был лишен свободы с точки зрения Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Крянгэ против Румынии" (Creanga v. Romania) от 23 февраля 2012 г., жалоба N 29226/03, § 92). При таких обстоятельствах Европейский Суд считает установленным, что имел место элемент принуждения, который, несмотря на краткую продолжительность заключения, свидетельствовал о наличии лишения свободы в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. в дополнение к упоминавшимся выше делам Постановление Европейского Суда по делу "М.А. против Кипра" (M.A. v. Cyprus), жалоба N 41872/10, § 193, ECHR 2013 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Осипенко против Украины" (Osypenko v. Ukraine) от 9 ноября 2010 г., жалоба N 4634/04, § 49, Постановление Европейского Суда по делу "Фока против Турции" (Foka v. Turkey) от 24 июня 2008 г., жалоба N 28940/95, §§ 74-79).
2. Соблюдение пункта 1 статьи 5 Конвенции
21. Европейский Суд далее должен рассмотреть вопрос, отвечало ли лишение свободы требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции. Лишение заявителей свободы явно не охватывалось подпунктами "а", "d", "e" и "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Также оно не охватывалось подпунктом "b", поскольку отсутствуют доказательства того, что они не исполнили вынесенное в соответствии с законом решение суда или обязательство, предписанное законом. Фактически заявитель отвечал на вопросы сотрудников и подчинялся их требованиям (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Василева против Дании" (Vasileva v. Denmark) от 25 сентября 2003 г., жалоба N 52792/99, §§ 36-38). Кроме того, сторонами не оспаривалось, что заявитель официально не подозревался или не обвинялся в каком-либо правонарушении, и в отношении него не было возбуждено уголовное дело (см. § 7 настоящего Постановления). Ясно, что лишение свободы заявителя 14 июня 2007 г. не могло осуществляться "с тем, чтобы он предстал перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения" в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации" (Makhmudov v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 35082/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), §§ 82-85). Следовательно, лишение свободы не имело какой-либо законной цели в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции и являлось произвольным.
22. Отсюда следует, что имело место нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.
3. Соблюдение пункта 5 статьи 5 Конвенции
23. Европейский Суд напоминает, что право на компенсацию в соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции возникает, если установлено нарушение одного из четырех других пунктов данной статьи, прямо или по существу, Европейским Судом или внутригосударственными судами (см. среди многих прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Станев против Болгарии" (Stanev v. Bulgaria), жалоба N 36760/06, § 182, ECHR 2012, Постановление Европейского Суда по делу "Светослав Димитров против Болгарии" (Svetoslav Dimitrov v. Bulgaria) от 7 февраля 2008 г., жалоба N 55861/00, § 76, и Постановление Европейского Суда по делу "Чагдаш Шахин против Турции" (Cagdas Sahin v. Turkey) от 11 апреля 2006 г., жалоба N 28137/02, § 34).
24. Европейский Суд установил в настоящем деле, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции, поскольку заявитель был произвольно лишен свободы 14 июня 2007 г. Внутригосударственные суды установили, что заявитель не имел права на любую форму компенсации, поскольку события 14 июня 2007 г. не составляли лишение свободы (см. § 9 настоящего Постановления). Очевидно, что заявитель не располагал исполнимым правом на компенсацию за содержание под стражей, которое признано нарушающим статью 5 Конвенции.
25. Соответственно, имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции.
II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции
26. Заявитель также жаловался на то, что его право на справедливое судебное разбирательство на основании пункта 1 статьи 6 Конвенции было нарушено по причине отказа судов Российской Федерации обеспечить его эффективное участие в гражданско-правовом разбирательстве, стороной которого он являлся, включая слушания по жалобам 10 октября 2007 г. и 10 февраля 2009 г. Пункт 1 статьи 6 Конвенции предусматривает:
"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела... судом...".
A. Приемлемость жалобы
27. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
28. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был надлежащим образом извещен о датах слушания и что характер правовых споров не требовал его личного присутствия. Требование заявителя о компенсации достаточно обосновывалось в его письменном заявлении, и присутствие заявителя на слушании по поводу договорной задолженности было необязательным. Поскольку отсутствует абсолютное право присутствия на слушании в суде по гражданским делам, право заявителя на эффективное участие в разбирательстве в деле, стороной которого он являлся, не было нарушено. Заявитель настаивал на своей жалобе.
29. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что заявитель выразил желание лично участвовать в апелляционных слушаниях в обоих разбирательствах. Но как во многих сходных делах против Российской Федерации, ему было отказано в обеспечении явки со ссылкой лишь на отсутствие правовой нормы, делающей его присутствие обязательным (см. Постановление Европейского Суда по делу "Борткевич против Российской Федерации" (Bortkevich v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 27359/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 63-69, Постановление Европейского Суда по делу "Карпенко против Российской Федерации" (Karpenko v. Russia) от 13 марта 2012 г., жалоба N 5605/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 4 (примеч. редактора).), §§ 89-94, Постановление Европейского Суда по делу "Роман Карасев против Российской Федерации" (Roman Karasev v. Russia) от 25 ноября 2010 г., жалоба N 30251/03* (* См.: там же. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 68, Постановление Европейского Суда по делу "Артёмов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia) от 27 мая 2010 г., жалоба N 14146/02* (* См.: там же (примеч. редактора).), §§ 204-208, и Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia) от 17 декабря 2009 г., жалоба N 20075/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 107, см. также § 14 настоящего Постановления). Европейский Суд отклонил данный подход судов Российской Федерации как чересчур формалистический, отмечая, что отсутствие в законодательстве норм, касающихся участия заключенных в заседаниях, не может толковаться как достаточное основание для лишения их права предстать перед судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Грязнов против Российской Федерации" (Gryaznov v. Russia) от 12 июня 2012 г., жалоба N 19673/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 6 (примеч. редактора).), § 50). Вопреки утверждению властей Российской Федерации о том, что заявитель мог эффективно представлять свои дела в судах, поскольку он был надлежащим образом извещен обо всех заседаниях, одно лишь сообщение заявителю даты заседания было недостаточно в ситуации, когда текущее состояние законодательства Российской Федерации в действительности препятствовало его присутствию.
30. Власти Российской Федерации также указывали, что характер правовых споров не требовал личного присутствия заявителя на апелляционных слушаниях, и предлагали Европейскому Суду рассмотреть вопрос о том, было ли присутствие заявителя необходимым в каждом случае. Однако Европейский Суд не может заменять собственной оценкой решения внутригосударственных судов, которые пользуются преимуществом обладания непосредственными знаниями о ситуации, находятся в более выгодном положении, чтобы определить характер каждого требования и лежащих в его основе законных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лагардер против Франции" (Lagardere v. France) от 12 апреля 2012 г., жалоба N 18851/07, § 42). В настоящем деле апелляционные суды не проверили, требовал ли характер гражданских споров личных объяснений заявителя и было ли его участие существенным для обеспечения общей справедливости разбирательства. Апелляционные суды лишили заявителя возможности участия в слушании независимо от предмета разбирательства и не уведомили его об этом решении заблаговременно (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Грязнов против Российской Федерации", § 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Хужин и другие против Российской Федерации" (Khuzhin and Others v. Russia) от 23 октября 2008 г., жалоба N 13470/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 107).
31. Европейский Суд наконец отмечает, что эффективное участие заявителя в апелляционных слушаниях могло быть обеспечено принятием процессуальных мер, таких как использование видеосвязи или проведение выездного заседания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", § 107, и Постановление Европейского Суда по делу "Сокур против Российской Федерации" (Sokur v. Russia) от 15 октября 2009 г., жалоба N 23243/03* (* См.: там же. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 36). Апелляционные суды вообще не рассматривали эти варианты и приступили к слушанию дел по существу без уведомления заявителя о возможных способах восполнить его отсутствие в зале судебных заседаний. В результате заявитель не мог принять решение по поводу дальнейших действий в защиту своих прав и был лишен возможности эффективно представить свою позицию в судах апелляционной инстанции в нарушение статьи 6 Конвенции.
32. Учитывая свою предыдущую прецедентную практику и обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд находит, что, лишив заявителя возможности участия в заседаниях судов апелляционной инстанции 10 октября 2007 г. и 10 февраля 2009 г. на основании недостатков внутригосударственного законодательства и уклонившись от рассмотрения вопроса о подходящих процессуальных мерах, позволяющих заявителю быть заслушанным, суды страны не исполнили свое обязательство обеспечить соблюдение принципа справедливого разбирательства, провозглашенного в статье 6 Конвенции.
33. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.
III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции
34. Заявитель также жаловался на несвоевременное исполнение окончательного решения от 20 октября 2009 г. Он ссылался на пункт 1 статьи 6 Конвенции, упоминавшийся выше, и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая предусматривает следующее:
"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.
Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".
A. Приемлемость жалобы
35. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.
B. Существо жалобы
36. Власти Российской Федерации признали, что неисполнение первого и второго решений было несовместимо с требованиями Конвенции. Заявитель поддержал свою жалобу.
37. Европейский Суд часто устанавливал нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции во многих делах, аналогичных настоящему (см. среди многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Познарихина против Российской Федерации" (Poznakhirina v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба N 25964/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 7 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Бурдов против Российской Федерации (N 1)" (Burdov v. Russia) (N 1), жалоба N 59498/00, ECHR 2002-III* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).)). В настоящем деле государство в течение более года уклонялось от погашения задолженности по судебному решению в пользу заявителя, что представляется несовместимым с требованиями Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Герасимов и другие против Российской Федерации" (Gerasimov and Others v. Russia) от 1 июля 2014 г., жалобы N 29920/05, 3553/06, 18876/10, 61186/10, 21176/11, 36112/11, 36426/11, 40841/11, 45381/11, 55929/11 и 60822/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 169, и Постановление Европейского Суда по делу "Козодоев и другие против Российской Федерации" (Kozodoyev and Others v. Russia) от 15 января 2009 г., жалобы NN 2701/04 и другие, § 11). Отсюда следует, что, не обеспечив за такой значительный срок исполнение вступившего в силу судебного решения в пользу заявителя, власти государства-ответчика препятствовали ему в получении денежных средств, которые он имел право получить согласно вступившему в силу и обязательному для исполнения решению.
38. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с длительным неисполнением решения от 20 октября 2009 г.
IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции
39. Европейский Суд рассмотрел иные жалобы, представленные заявителем. Однако, принимая во внимание предоставленные ему материалы и насколько предмет жалобы относится к юрисдикции Европейского Суда, он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.
V. Применение статьи 41 Конвенции
40. Статья 41 Конвенции гласит:
"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".
A. Ущерб
41. Заявитель требовал выплаты 70 000 евро в качестве компенсации морального вреда.
42. Власти Российской Федерации считали это требование чрезмерным.
43. Европейский Суд присуждает заявителю 9 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.
44. Европейский Суд заключает, что, когда в отношении заявителя имело место нарушение права на справедливое разбирательство, гарантированного статьей 6 Конвенции, он должен быть как можно скорее поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования этого положения не были нарушены. Наиболее целесообразной формой возмещения в принципе была бы возможность требования заявителем возобновления разбирательства. В недавнем деле "Бочан против Украины (N 2)" (Bochan v. Ukraine) (N 2), жалоба N 22251/08, §§ 57, 58, ECHR 2015) Большая Палата Европейского Суда изложила принципы, применимые к возобновлению оконченного гражданско-правового разбирательства на основании постановления Европейского Суда (другие ссылки в скобках опущены):
"57. ...Европейский Суд напоминает, что именно Договаривающиеся Стороны должны решать, как наилучшим образом исполнять постановления Европейского Суда, без ненадлежащего умаления принципов окончательного характера судебных решений или правовой определенности в гражданском судопроизводстве, в частности, когда дело затрагивает третьих лиц, которые сами обладают законными интересами, требующими защиты. Кроме того, даже если Договаривающаяся Сторона обеспечивает возможность подачи заявления о возобновлении прекращенного разбирательства на основании постановления Европейского Суда, внутригосударственные власти должны предусмотреть процедуру, в соответствии с которой такие заявления будут рассматриваться, и установить критерии для определения того, необходимо ли возобновлять производство в каждом конкретном случае. Среди Договаривающихся Сторон нет единого подхода в отношении возможности подачи заявления о возобновлении прекращенного гражданского производства после признания факта нарушения Европейским Судом или в отношении условий реализации существующих механизмов возобновлении производства...
58. Однако приведенные выше соображения не должны отвлекать внимания от важности в целях эффективности конвенционной системы обеспечения существования внутренних процедур, позволяющих требовать возобновления производства по делу в свете признания нарушения гарантий справедливого судебного разбирательства, предусмотренных в статье 6 Конвенции. Напротив, такие процедуры можно рассматривать в качестве важного аспекта исполнения постановлений Европейского Суда, как предусмотрено в статье 46 Конвенции, и их доступность свидетельствует о приверженности Договаривающейся Стороны принципам Конвенции и прецедентной практики Европейского Суда (...). В этой связи Европейский Суд напоминает о Рекомендации N R (2000) 2, принятой Комитетом министров, в которой государства - участники Конвенции призваны обеспечить наличие достаточных возможностей для возобновления дела на внутригосударственном уровне, если Европейский Суд признал нарушение Конвенции. Европейский Суд повторяет свое мнение, что такие меры могут представлять собой "наиболее эффективное, если не единственное средство достижения restitutio in integrum* (* Restitutio in integrum (лат.) - восстановление в первоначальное положение, полная реституция, возвращение к первоначальному состоянию, восстановление той ситуации, в которой находилось лицо до нарушения Конвенции (примеч. переводчика).)"...".
45. В этой связи Европейский Суд напоминает, что в Российской Федерации установление Европейским Судом нарушения Конвенции или Протоколов к ней является основанием для возобновления разбирательств по гражданским делам на основании пункта 2 части второй и пункта 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и для пересмотра внутригосударственных судебных решений в свете конвенционных принципов, установленных Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Давыдов против Российской Федерации" (Davydov v. Russia) от 30 октября 2014 г., жалоба N 18967/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 3 (примеч. редактора).), §§ 10-15).
B. Судебные расходы и издержки
46. Заявитель также требовал выплаты 3 500 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде. В подтверждение своих требований он предоставил копию договора с адвокатом.
47. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя в части судебных издержек не представлено в достаточно подробной разбивке по составным элементам и должно быть отклонено.
48. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле с учетом представленных ему документов и вышеизложенных критериев Европейский Суд находит разумным присудить заявителю сумму 2 700 евро в качестве компенсации расходов в рамках разбирательства в Европейском Суде, подлежащую зачислению на банковский счет представителя заявителя.
C. Процентная ставка при просрочке платежей
49. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.
На основании изложенного Суд единогласно:
1) объявил жалобу в части содержания под стражей заявителя и права на компенсации, его отсутствия на двух стадиях гражданского разбирательства, стороной которого он являлся и несвоевременного исполнения окончательного решения, приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;
2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;
3) постановил, что имело место нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции;
4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;
5) постановил, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;
6) постановил, что:
(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:
(i) 9 000 евро (девять тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;
(ii) 2 700 евро (две тысячи семьсот евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителя заявителя;
(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;
7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 19 июля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.
Фатош Араджи |
Хелен Келлер |
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 июля 2016 г. Дело "Попов (Popov) против Российской Федерации" (Жалоба N 32013/07) (Третья секция)
Текст Постановления опубликован в Бюллетене Европейского Суда по правам человека "Российская хроника ЕС. Специальный выпуск" N 1/2017.
Перевод с английского Г.А. Николаева
Постановление вступило в силу 19 июля 2016 г. в соответствии с положениями пункта 1 статьи 28 Конвенции