Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 февраля 2017 г. Дело "Мхчян (Mkhchyan) против Российской Федерации" (Жалоба N 54700/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Мхчян (Mkhchyan) против Российской Федерации"
(Жалоба N 54700/12)

Постановление Суда

Страсбург, 7 февраля 2017 г.

По делу "Мхчян против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой,

Георгиоса А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 января 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 54700/12, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Татевосовичем Мхчяном (далее - заявитель) 6 августа 2012 г.

2. Интересы заявителя представлял Е. Марков, адвокат, практикующий в г. Страсбурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель ссылался, в частности, на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

4. 1 декабря 2014 г. жалоба на указанное нарушение была коммуницирована властям Российской Федерации, а в остальной части она была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1933 году и проживает в г. Москве.

6. 15 марта 1994 г. Министерство путей сообщений России (далее - МПС) одобрило строительство гаражных боксов вдоль Октябрьской железной дороги в г. Москве. В решении указывалось следующее:

"Принимая во внимание, что гаражные боксы на участке [1,3 км] Октябрьской железной дороги должны исполнять функцию шумозащиты, московский испытательный центр Октябрьской железной дороги Министерства путей сообщений одобрил строительство гаражей на расстоянии 5,5 м от внешнего рельса на следующих условиях:

1) гаражные боксы должны быть построены вдоль железной дороги с использованием железобетона в ряд;

2) строительство гаражных боксов должно осуществляться в строгом соответствии с правилами техники безопасности для строительных работ в зоне железной дороги;

3) 10% гаражных боксов должны быть переданы железнодорожным служащим в качестве компенсации за использование территории железной дороги".

7. 14 апреля 1994 г. Главное архитектурно-планировочное управление Комитета по архитектуре и градостроительству г. Москвы (далее - архитектурно-планировочное управление г. Москвы) выдало градостроительное заключение на проектирование и строительство гаражных боксов вдоль Октябрьской железной дороги. В документе, в частности, указывалось, что земля, на которой будут построены гаражные боксы, принадлежит г. Москве (Горземфонду), и что они должны служить защитой от шума вдоль железнодорожной линии.

8. 31 октября 1994 г. местная администрация (Управление муниципального округа "Марфино" Северо-Восточного административного округа Правительства г. Москвы* (* Так в тексте оригинала Постановления (примеч. редактора).)) подтвердила, что она не возражает против передачи данного земельного участка для строительства гаражных боксов гаражно-строительному кооперативу "Кашенкин луг" (товарищество владельцев гаражных боксов, далее - ГСК) в соответствии с градостроительным заключением.

9. 3 декабря 1994 г. заявитель вступил в ГСК и выплатил свой пай за гараж (6 500 долларов США в период, относящийся к обстоятельствам дела).

10. Гаражи были построены, и 30 декабря 1996 г. инспекционная комиссия местной администрации удостоверила, что одноэтажные капитальные (недвижимые) гаражные боксы, построенные ГСК, готовы для использования. 31 декабря 1996 г. префект местной администрации согласовал их готовность для эксплуатации.

11. Гаражный бокс N 169 был распределен заявителю. Местная администрация выдала ему свидетельство о владении гаражным боксом с 3 декабря 1994 г. Однако заявитель не зарегистрировал имущественные права на гаражный бокс в реестре прав на недвижимость.

12. 13 января 2000 г. Московский земельный комитет заключил договор аренды с ГСК в отношении земельного участка, занятого гаражными боксами. В соответствии с договором земельный участок был выделен для дальнейшего использования гаражных боксов и размещения 86 открытых парковочных мест на нем. Данный договор аренды действовал до 31 августа 2004 г.

13. 3 марта 2003 г. Федеральное государственное унитарное предприятие "Октябрьская железная дорога МПС" заключило договор аренды с ГСК в отношении земельного участка, занятого гаражными боксами. В соответствии с договором срок аренды истекал 28 февраля 2004 г. Стороны впоследствии продлевали срок действия договора трижды: до 28 июля, 30 сентября и 31 декабря 2004 г. соответственно. После этого они по умолчанию продлили действие договора на неопределенный срок. ГСК продолжал выплачивать арендную плату согласно договору аренды до 31 июля 2007 г.

14. В силу пункта 1.3 договора аренды земельный участок был выделен для размещения гаражных боксов. Пункт 2.2.5 договора запрещал строительство капитальных построек на участке и предусматривал, что временные сооружения могут быть возведены только по письменному разрешению Октябрьской железной дороги МПС. Пункт 2.2.10 предусматривал, что в конце срока аренды все временные сооружения должны быть снесены. В соответствии с пунктом 5.2 договора аренда могла быть прекращена в одностороннем порядке в случае нарушения условий договора аренды со стороны ГСК или невнесения арендной платы в течение двух месяцев, а если данный земельный участок потребуется для нужд железной дороги, то необходимо уведомление за месяц. Пункт 6.2 договора устанавливал, что ГСК не имеет права изменять право федеральной собственности на полосу отвода железной дороги.

15. Тем временем, 18 сентября 2003 г., Правительство Российской Федерации решило учредить открытое акционерное общество "Российские железные дороги" (далее - ОАО "РЖД") в качестве правопреемника МПС.

16. 5 марта 2008 г. Управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом по г. Москве подписало договор аренды с ОАО "РЖД" относительно земельного участка, на котором были расположены гаражные боксы.

17. 14 июля 2010 г. ОАО "РЖД" уведомило ГСК об одностороннем прекращении договора аренды со ссылкой на необходимость использования данной земли для нужд железной дороги. ОАО "РЖД" предложило ГСК освободить участок к 20 августа 2010 г.

18. ГСК отказался сделать это и предоставил ОАО "РЖД" список своих членов, из которого следовало, что заявитель является владельцем гаражного бокса N 169.

19. 25 апреля 2011 г. ОАО "РЖД" уведомило заявителя о необходимости освобождения гаражного бокса. Заявитель отказался подчиниться этому требованию.

20. 27 сентября 2011 г. ОАО "РЖД" предъявило к заявителю иск об освобождении данного участка от гаражного бокса N 169.

21. 21 ноября 2011 г. Останкинский районный суд г. Москвы (далее - районный суд) удовлетворил вышеупомянутый иск и обязал заявителя снести гаражный бокс в 10-дневный срок с момента вступления решения в силу. Районный суд также разрешил ОАО "РЖД" снести гараж самостоятельно, если заявитель не подчинится решению суда. Районный суд указал следующее:

"Из материалов дела следует, что 3 марта 2003 г. Федеральное государственное унитарное предприятие "Октябрьская железная дорога МПС" и ГСК подписали договор аренды в отношении земельного участка, расположенного в полосе отвода железной дороги, в целях возмещения издержек по его содержанию, сроком действия до 28 февраля 2004 г., который впоследствии продлевался на основании дополнительных соглашений. В соответствии с пунктом 1.3 вышеупомянутого договора аренды земельный участок был выделен для строительства гаражных боксов. Возведение капитальных построек на участке было запрещено (пункт 2.2.5). В настоящее время договор аренды прекращен, что подтверждается уведомлениями от 14 июля и 26 августа 2010 г. об одностороннем расторжении договора аренды со ссылкой на необходимость использования данного участка для нужд железной дороги.

Материалы дела содержат справку, выданную истцом, о том, что ГСК [вносил арендную плату] до 31 июля 2007 г. и что после этого не вносилось каких-либо платежей за использование земельного участка.

Порядок использования земельных участков, относящихся к федеральной собственности, определен Правительством Российской Федерации в соответствии со статьей 9 Федерального закона от 10 января 2003 г. N 17-ФЗ "О железнодорожном транспорте в Российской Федерации".

Постановление Правительства от 29 апреля 2006 г. N 264 предусматривает, что использование земли, отнесенной к федеральной собственности и предоставленной ОАО "РЖД", должно быть основано на договоре земельной аренды между Федеральным агентством по управлению государственным имуществом (его территориальным органом) и ОАО "РЖД".

В соответствии с Федеральным законом от 10 января 2003 г. N 17-ФЗ "О железнодорожном транспорте в Российской Федерации" земли железнодорожного транспорта, земли транспорта, используемые или предназначенные для обеспечения деятельности организаций железнодорожного транспорта и (или) эксплуатации зданий, строений, сооружений и других объектов железнодорожного транспорта, в том числе земельные участки, расположенные на полосах отвода железных дорог и в охранных зонах.

Полоса отвода железных дорог - земельные участки, прилегающие к железнодорожным путям, земельные участки, занятые железнодорожными путями или предназначенные для размещения таких путей, а также земельные участки, занятые или предназначенные для размещения железнодорожных станций, водоотводных и укрепительных устройств, защитных полос лесов вдоль железнодорожных путей, линий связи, устройств электроснабжения, производственных и иных зданий, строений, сооружений, устройств и других объектов железнодорожного транспорта.

Земельный участок с кадастровым номером 77:02:21017:032 предназначен для эксплуатации и развития железных дорог, [он] расположен в полосе отвода железной дороги_

До заключения договора аренды в отношении полосы отвода железной дороги [между ОАО "РЖД" и Российской Федерацией] земельный участок с кадастровым номером 77:02:21017:032 был классифицирован как земля железнодорожного транспорта в соответствии с актом о землях транспорта, одобренным Постановлением N 24 Совета министров Союза Советских Социалистических Республик от 8 января 1981 г.,* (* Имеется в виду Постановление "Об утверждении Положения о землях транспорта" (примеч. переводчика).) Постановлением N 3020-1 Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. о разделении государственной собственности в Российской Федерации и Федеральным законом от 25 марта 1995 г. N 153-ФЗ "О федеральном железнодорожном транспорте".

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Федерального закона следует читать как "25 августа 1995 г."

Приказ МПС N 26Ц от 15 мая 1999 г. утвердил порядок использования земель федерального железнодорожного транспорта в составе полос отвода.

В соответствии с установленным порядком размер полосы отвода определяется в соответствии с нормами и правилами проектирования отвода земель для железных дорог, утверждаемыми МПС России, а также проектно-сметной документацией и генеральными схемами развития и реконструкции объектов федерального железнодорожного транспорта и станций.

Пересмотр границ и размеров полос отвода, изъятие временно не используемых земельных участков и их перевод из одной категории в другую осуществляются уполномоченными на то органами по согласованию с железными дорогами в порядке, установленном законодательством Российской Федерации...

Суд установил, что на части земельного участка с кадастровым номером 77:02:21017:032 в полосе отвода Октябрьской железной дороги_ имеются гаражи, включая гараж N 169_

Отсутствует информация из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним в отношении гаража. Ответчик или ГСК не представили документы, подтверждающие их право на использование земли под гаражом_

ОАО "РЖД" является арендатором данного земельного участка. В силу статьи 305 Гражданского кодекса Российской Федерации оно вправе требовать устранения нарушений его прав, а именно освобождения земельного участка от имущества [заявителя]_

В поддержку довода о законности своего владения оспариваемым гаражным боксом ответчик представил в суд справку, выданную ГСК, которая подтверждает, что он полностью выплатил свой пай за гараж. Также по ходатайству ответчика суд приобщил к материалам дела следующие доказательства: копию акта о пригодности гаражей для использования, уведомление Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по г. Москве об отсутствии сведений в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним по поводу оспариваемого участка, утверждение префектом [местной администрации] свидетельства об осмотре, выданного в отношении гаражных боксов, переписку с московским управлением Октябрьской железной дороги от 25 ноября 1993 г. об одобрении строительства гаражных боксов в полосе отвода железной дороги, градостроительное заключение, выданное архитектурно-планировочным управлением г. Москвы от 13 апреля 1994 г., решение Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии от 27 апреля 2011 г. об отказе в выдаче кадастрового свидетельства на оспариваемый участок.

Однако эти документы не подтверждают, что заявитель приобрел имущественные права в отношении гаража, они также не доказывают законность использования земли под ним. Гараж ответчика [представляет собой] самовольную постройку, поскольку построен на земельном участке, который не был отведен для этой цели в соответствии с порядком, предусмотренным законом, и в отсутствие разрешения, выданного уполномоченным органом, тогда как полоса отвода железной дороги может использоваться исключительно для строительства объектов железнодорожного транспорта. [Документы, представленные ответчиком], не доказывают, что гараж не являлся самовольной постройкой, поскольку строительство осуществлялось на земле в полосе отвода железной дороги и поэтому не предназначалось для строительства гаражей. Одобрение префектом местной администрации свидетельства осмотра не подтверждает наличия разрешения федеральных органов власти на использование данного земельного участка для строительства гаражей с учетом [того факта], что собственником участка является Российская Федерация, а не город Москва.

Управление землей, находящейся в собственности государства, включая дачу разрешения на строительство недвижимого имущества, может осуществляться только уполномоченным федеральным органом.

Гараж для размещения автомобиля частного лица не является объектом железнодорожного транспорта, поэтому земельный участок в полосе отвода железной дороги не может предназначаться для строительства такого гаража (гаражей).

Кроме того, ответчик не представил доказательств того, что уполномоченный федеральный орган принял административный акт о передаче ответчику части земельного участка, расположенного в полосе отвода железной дороги. Таким образом, отсюда следует, что земельный участок не был предоставлен ответчику собственником, и, таким образом, ответчик не имеет законных оснований для использования федерального имущества_

У заявителя возникло бы право собственности на гараж N 169, если бы он не являлся самовольной постройкой_

Оценив все собранные по делу доказательства, приняв во внимание [тот факт], что у ответчика не возникло права собственности в отношении земельного участка, относящегося к федеральной собственности и расположенного в полосе отвода железной дороги, на которой размещен спорный гараж, что участок был предоставлен во временное пользование и что он используется в настоящее время в отсутствие договорной основы, суд приходит к выводу, что права ОАО "РЖД" были нарушены, поскольку истец лишен права пользования земельным участком в соответствии с ее целевым назначением. Таким образом, суд считает, что имеются законные основания для удовлетворения исковых требований истца об освобождении части земельного участка с кадастровым номером 77:02:21017:032 от гаража N 169...".

22. Заявитель обжаловал решение. Он, в частности, утверждал, что имеет право на компенсацию.

23. 10 февраля 2012 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобу, оставил данное решение без изменения. Московский городской суд указал, что закон не предусматривает возможность требовать выплаты компенсации за снос самовольной постройки.

24. 3 апреля 2012 г. Останкинский отдел службы судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов по г. Москве возбудил исполнительное производство. Заявитель был уведомлен об этом 12 апреля 2012 г.

25. Поскольку заявитель отказался добровольно исполнить решение от 21 ноября 2011 г., оставленное без изменения 10 февраля 2012 г., ОАО "РЖД" приступило к сносу его гаража.

26. 13 июня 2012 г. Останкинский отдел службы судебных приставов г. Москвы был об этом уведомлен.

27. 19 июня 2012 г. исполнительное производство было окончено.

28. Как утверждали власти Российской Федерации, в августе 2013 года на участке, ранее занятом гаражными боксами ГСК, было окончено строительство четвертого главного пути Октябрьской железной дороги между городами Москва и Химки, и он был открыт для движения пригородных электропоездов. В декабре 2014 года вдоль Октябрьской железной дороги в жилом районе Марфино были возведены шумозащитные экраны.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

A. Перевозка по железной дороге

29. Соответствующее внутригосударственное законодательство см. в § 21 настоящего Постановления.

B. Пересмотр решений, вынесенных судами первой инстанции

30. Соответствующее положения законодательства Российской Федерации после 1 января 2012 г. см. в Решении Европейского Суда по делу "Абрамян и другие против Российской Федерации" (Abramyan and Others v. Russia) (от 12 мая 2015 г., жалобы NN 38951/13 и 59611/13* (* Точнее, Решения по делам "Роберт Михайлович Абрамян против Российской Федерации" (Robert Mikhaylovich Abramyan v. Russia) и "Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский против Российской Федерации" (Sergey Vladimirovich Yakubovskiy and Aleksey Vladimirovich Yakubovskiy v. Russia). См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), §§ 29-45).

C. Основания приобретения права собственности

31. В соответствии с пунктом 4 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации член жилищно-строительного, дачного, гаражного или иного потребительского кооператива, другие лица, имеющие право на паенакопления, полностью внесшие свой паевой взнос за квартиру, гараж, иное помещение, предоставленное этим лицам кооперативом, приобретают право собственности на указанное имущество.

D. Самовольное строительство

32. В соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовавшими в период, относящийся к обстоятельствам дела, самовольной постройкой является здание, сооружение или другое строение, возведенные, созданные на земельном участке, не предоставленном в установленном порядке, или на земельном участке, разрешенное использование которого не допускает строительства на нем данного объекта, либо возведенные, созданные без получения на это необходимых разрешений или с нарушением градостроительных и строительных норм и правил. Лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности. Оно не вправе распоряжаться постройкой: продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки. Самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет, кроме случаев, предусмотренных пунктом 3 той же статьи.

33. Согласно пункту 3 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации, действовавшему в период, относящийся к обстоятельствам дела, право собственности на самовольную постройку может быть признано судом за лицом, в собственности, пожизненном наследуемом владении, постоянном (бессрочном) пользовании которого находится земельный участок, на котором создана постройка. В этом случае лицо, за которым признано право собственности на постройку, возмещает осуществившему ее лицу расходы на постройку в размере, определенном судом.

Право собственности на самовольную постройку не может быть признано, если сохранение самовольной постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц или создает угрозу жизни и здоровью граждан.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

34. Заявитель жаловался на то, что был лишен имущества при обстоятельствах, несовместимых с требованиями статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Приемлемость жалобы

1. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

35. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку не использовал кассационные и надзорные процедуры, предусмотренные законодательством Российской Федерации с 1 января 2012 г.

36. Заявитель настаивал, что средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, не было эффективным.

37. Правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, упомянутое в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает лиц, желающих возбудить дело против государства, предварительно использовать средства правовой защиты, предусмотренные их внутригосударственной правовой системой, тем самым предоставляя государствам возможность урегулировать вопросы в рамках своих правовых систем до того, как им будет предложено отвечать за свои действия в международном органе. Для соблюдения правила при обычных обстоятельствах заявитель должен прибегнуть к средствам правовой защиты, которые доступны и достаточны для обеспечения возмещения в отношении предполагаемых нарушений (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V).

38. В отношении Российской Федерации Европейский Суд последовательно указывал, что последнее судебное средство правовой защиты, требующее исчерпания до подачи жалобы в Европейский Суд, составляла жалоба в региональный суд и что заявители не обязаны требовать пересмотра своих дел вышестоящими судами в порядке надзора, который представлял собой экстраординарное средство правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Тумилович против Российской Федерации" (Tumilovich v. Russia) от 22 июня 1999 г., жалоба N 47033/99, Решение Европейского Суда по делу "Денисов против Российской Федерации" (Denisov v. Russia) от 6 мая 2004 г., жалоба N 33408/03, и Решение Европейского Суда по делу "Мартынец против Российской Федерации" (Martynets v. Russia) от 5 ноября 2009 г., жалоба N 29612/09). Лишь недавно после законодательных изменений, внесенных в российский гражданский процесс с 1 января 2012 г., Европейский Суд указал, что новая кассационная процедура не обладает ранее существовавшей неопределенностью и что любое лицо, которое намерено подать жалобу в отношении нарушения своих конвенционных прав, должно вначале использовать средства правовой защиты, предлагаемые новой кассационной процедурой (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Абрамян и другие против Российской Федерации", §§ 76-96). Напротив, Европейский Суд подтвердил свой постоянный подход к надзорной процедуре, которую не считает эффективным средством правовой защиты, требующим исчерпания (см. там же, § 102).

39. Однако он отметил, что вопрос о том, были ли исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты, обычно разрешается со ссылкой на дату подачи жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шаля против Российской Федерации" (Shalya v. Russia) от 13 ноября 2014 г., жалоба N 27335/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 16, и Постановление Европейского Суда по делу "Бауман против Франции" (Baumann v. France), жалоба N 33592/96, § 47, ECHR 2001-V (извлечения)). В делах, в которых эффективность данного средства правовой защиты признается в прецедентной практике Европейского Суда после подачи жалобы, Европейский Суд считал непропорциональным требовать от заявителей обращаться к этому средству по истечении длительного срока после подачи их жалоб в Европейский Суд, особенно после того, как срок использования данного средства истек (см. Постановление Европейского Суда по делу "Риджич и другие против Сербии" (Ridic and Others v. Serbia) от 1 июля 2014 г., жалобы NN 53736/08, 53737/08, 14271/11, 17124/11, 24452/11 и 36515/11, § 72, и Постановление Европейского Суда по делу "Пикич против Хорватии" (Pikic v. Croatia) от 18 января 2005 г., жалоба N 16552/02, §§ 29-33, и противоположный пример в Решении Европейского Суда по делу "Ноголица против Хорватии" (Nogolica v. Croatia), жалоба N 77784/01, ECHR 2002-VIII, в котором заявитель мог воспользоваться новым средством правовой защиты).

40. В настоящем деле заявитель подал свою жалобу в Европейский Суд 6 августа 2012 г., то есть до того, как Европейский Суд признал реформированную двухуровневую кассационную процедуру эффективным средством правовой защиты. Кроме того, власти Российской Федерации никогда не утверждали, что во время рассматриваемых событий существовала соответствующая внутригосударственная прецедентная практика, позволявшая заявителю осознать, что новое средство правовой защиты отвечает требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции, и предвидеть появление нового требования об исчерпании вместо следования подходу, применявшемуся Европейским Судом до недавнего времени (см. § 38 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что заявителю не могло быть вменено в обязанность использовать эту процедуру до подачи жалобы в Европейский Суд. Кроме того, он отмечает, что заявитель более не мог воспользоваться данным средством правовой защиты, поскольку истек срок для его использования.

41. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Новрук и другие против Российской Федерации" (Novruk and Others v. Russia) от 15 марта 2016 г., жалобы NN 31039/11, 48511/11, 76810/12, 14618/13 и 13817/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 9 (примеч. редактора).), §§ 70-76, и Постановление Европейского Суда по делу "Кочеров и Сергеева против Российской Федерации" (Kocherov and Sergeyeva v. Russia) от 29 марта 2016 г., жалоба N 16899/13* (* См.: там же. 2017. N 1 (примеч. редактора).), §§ 64-69).

2. Совместимость жалобы ratione materiae*

(* Ratione materiae (лат.) - ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения, критерий существа обращения, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (примеч. переводчика).)

42. Власти Российской Федерации также указали, что гаражный бокс не составлял "имущество" для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и потому жалоба заявителя была несовместима с положениями Конвенции ratione materiae.

43. Заявитель не согласился с доводами властей Российской Федерации.

44. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя. Следовательно, он рассмотрит возражение при рассмотрении существа жалобы ниже (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии" (Ivanova and Cherkezov v. Bulgaria) от 21 апреля 2016 г., жалоба N 46577/15, § 67).

3. Вывод о приемлемости жалобы

45. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

46. Власти Российской Федерации утверждали, что земельный участок, на котором был построен гараж заявителя, принадлежал к категории земли, предназначенной для эксплуатации и развития железных дорог, и относился к федеральной собственности. Суд страны установил, что ОАО "РЖД" являлось пользователем данной земли и поэтому имело право предъявлять в суды требование о защите их прав. Гараж заявителя являлся самовольной постройкой, поскольку был построен на земле, не отведенной для этой цели, в нарушение соответствующего законодательства и в отсутствие разрешения на строительство, выданного уполномоченным органом. В частности, этот земельный участок мог использоваться лишь для строительства, связанного с железнодорожным транспортом, что неприменимо к гаражу заявителя. Кроме того, разрешение на строительство недвижимого имущества могли выдать только уполномоченные федеральные органы.

47. Заявитель не относился к лицам, за которыми суд мог признать право собственности на гараж в соответствии с пунктом 3 статьи 222 Гражданского кодекса Российской Федерации (см. § 32 настоящего Постановления). Таким образом, доводы заявителя относительно длительности владения гаражом не имели значения. Выплатив пай полностью, заявитель стал бы собственником гаража N 169, не будь он построен без разрешения.

48. Заявитель не смог доказать, что он приобрел имущественные права в отношении гаража: право его собственности на гараж не было зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, оно также не было признано внутригосударственными судами. Заявитель не предоставил доказательств того, что использование земли под гаражом было законным, а именно что данный земельный участок был выделен для строительства недвижимого объекта.

49. В связи с вышеизложенным власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не имел имущества в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

50. Власти Российской Федерации также утверждали, что вмешательство в право заявителя на беспрепятственное пользование имуществом в форме контроля за его использованием было законным, поскольку земельный участок являлся федеральной собственностью. Расположенный на нем гараж заявителя был признан по вышеизложенным причинам самовольной постройкой, и правовые последствия, предусмотренные внутригосударственным законодательством для самовольных построек, были применены судами страны. Документы, предоставленные заявителем в поддержку его жалобы (см. §§ 7, 8 и 10 настоящего Постановления), не могли опровергнуть того факта, что гараж N 169 был построен без разрешения. То обстоятельство, что местная администрация признала гараж готовым к использованию, не подтверждал наличие разрешения уполномоченных федеральных органов на использование земельного участка для строительства гаражных боксов. Такое разрешение требовалось с учетом того, что собственником участка являлась Российская Федерация, а не город Москва.

51. Власти Российской Федерации также настаивали, что вмешательство не только было законным, но и преследовало правомерную цель в публичном интересе, необходимость использования земли, на которой размещался гараж заявителя, для целей железной дороги, и не возлагало на заявителя чрезмерное индивидуальное бремя. В этом последнем отношении власти Российской Федерации утверждали, что правовая природа данного земельного участка была ясно определена в договоре аренды, который прямо запрещал возведение капитальных построек на этой земле (пункт 2.2.5) и предусматривал, что по окончании аренды все временные сооружения должны быть устранены (пункт 2.2.10). Следовательно, принимая во внимание, что гараж заявителя располагался в полосе отвода железной дороги, а также прямой запрет на возведение капитальных построек на этой земле, следует полагать, что отсутствовали основания сомневаться в том, что заявитель знал о принадлежности земли государству. Заявитель также должен был знать, что он не имел права на приобретение права собственности на недвижимое имущество, построенное на данной земле в нарушение прямого запрета на это. Если заявитель не сознавал это, то оно являлось следствием его собственной неосторожности. Кроме того, с 31 июля 2007 г. ГСК нарушал свою обязанность в соответствии с договором аренды выплачивать плату за землю, занятую гаражами. Таким образом, заявитель должен был предвидеть все правовые последствия и не мог утверждать, что на него было возложено чрезмерное индивидуальное бремя.

(b) Заявитель

52. Заявитель утверждал, что его гараж был законно построен и введен в эксплуатацию местной администрацией в 1996 году в соответствии с порядком, который существовал в период, относящийся к обстоятельствам дела. Выплатив свой пай за гараж, заявитель стал его собственником. С тех пор он использовал свой гараж и выплачивал все необходимые расходы по его содержанию.

53. Заявитель считал, что запрет на возведение капитальных построек на земельном участке, содержавшийся в договоре аренды 2003 года, не мог к нему применяться, поскольку его гараж уже был построен на этой земле в 1996 году.

54. Заявитель также настаивал, что гараж составлял имущество в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Его титул на гараж и наличие требуемых разрешений на его строительство подтверждались рядом документов: (i) одобрением строительства гаражных боксов вдоль Октябрьской железной дороги в г. Москве, выданным в марте 1994 года Московским испытательным центром Октябрьской железной дороги Министерства путей сообщений; (ii) градостроительным заключением, выданным архитектурно-планировочным управлением г. Москвы в апреле 1994 года; (iii) одобрением землеотведения для строительства гаражных боксов в соответствии с градостроительным заключением гаражно-строительным кооперативом "Кашенкин луг", выданным местной администрацией в октябре 1994 года; (iv) свидетельством инспекционного органа о том, что гараж пригоден для использования, выданным в декабре 1996 года; (v) свидетельством, подтверждающим, что заявитель полностью выплатил свой пай за гараж в декабре 1994 года; (v) свидетельством о владении гаражом N 169, выданным местной администрацией, в котором 3 декабря 1994 г. упоминается как дата приобретения гаража. Что касается отсутствия регистрации титула заявителя относительно гаража в государственном реестре, заявитель утверждал, что требование об обязательной регистрации было предъявлено позже, после вступления в силу закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ).

55. Поскольку власти Российской Федерации настаивали, что земельный участок, на котором был построен гараж, являлся федеральной собственностью, и потому любое строительство на нем требовало разрешения уполномоченных федеральных органов, заявитель утверждал, что устанавливать настоящего правообладателя должен был не он, а государственные и местные органы. Даже если предположить, что внутригосударственные власти, одобрившие строительство гаражных боксов на этой земле, нарушили действующие процедуры, заявитель не мог нести за это ответственность. Он не имел оснований подозревать любое несоответствие правовым требованиям, поскольку приобретение титула на гараж путем покупки пая в гаражно-строительном кооперативе являлось распространенной практикой в период, относящийся к обстоятельствам дела. Исходя из изложенного заявитель утверждал, что он был добросовестным приобретателем. Он заключил, что даже если предположить, что его титул на гараж мог быть поставлен под вопрос, не могло быть сомнений в том, что он имел, по крайней мере, существенный имущественный интерес в продолжении использования его гаража, который квалифицировался как "имущество" для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

56. Заявитель также не согласился с властями Российской Федерации в том, что вмешательство в его право на беспрепятственное пользование имуществом имело форму контроля за использованием имущества. Он утверждал, что вмешательство скорее имело форму лишения имущества.

57. Что касается наличия публичного интереса во вмешательстве, заявитель отмечал, что власти Российской Федерации не представили доказательств сооружения четвертого главного пути Октябрьской железной дороги между городами Москва и Химки и шумозащитными экранами на земле, ранее занятой гаражными боксами ГСК. Таким образом, они не доказали, что гараж заявителя не мог быть оставлен нетронутым во время этих работ. В отсутствие данных доказательств заявитель полагал, что в его деле отсутствовал публичный интерес.

58. Он также утверждал, что вмешательство не "соответствовало закону". Гараж не являлся самовольной постройкой, и поэтому правовые последствия, предусмотренные во внутригосударственном законодательстве для подобного строительства, не могли применяться в его деле. Гараж был построен с согласия МПС (федерального органа) и при наличии всех необходимых разрешений, строительство отвечало существующим строительным стандартам и не нарушало чьих-либо прав, наличие у заявителя правового титула на гараж зависело не от государственной регистрации, а от того факта, что он выплатил свою долю в ГСК в соответствии с законодательством, применимым в период, относящийся к обстоятельствам дела. В любом случае вмешательство не было предсказуемым на основе законодательства, действовавшего в период приобретения им гаража.

59. Наконец, заявитель полагал, что вмешательство в его право в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции возлагало на него чрезмерное индивидуальное бремя. Не говоря о неудобстве, причиненном вмешательством в его повседневную жизнь, ему не была возмещена цена, уплаченная им за гараж. Внутригосударственные суды отклонили его доводы и проигнорировали документы, связанные со строительством и приобретением гаража. Они также отклонили его утверждения о том, что он являлся добросовестным приобретателем гаража, не указав ясных мотивов.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Наличие "имущества"

(i) Общие принципы

60. Европейский Суд напоминает, что концепция "имущества", отраженная в первом абзаце статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, имеет автономное значение, которое не ограничивается правом собственности в отношении материальных вещей и не зависит от формальной классификации по внутригосударственному законодательству: некоторые иные права и интересы, представляющие собой активы, также могут рассматриваться как "имущественные права" и, таким образом, как "имущество" по смыслу данного положения. В каждом деле необходимо исследовать вопрос о том, был ли заявитель наделен при обстоятельствах дела, взятых в целом, титулом на действительный интерес, защищенный статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 1999-II, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерылдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 124, ECHR 2004-XII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции" (Depalle v. France), жалоба N 34044/02, § 62, ECHR 2010).

61. Понятие "имущества" не сводится к "существующему имуществу", но может охватывать активы, включая требования, в отношении которых заявитель может доказать, что он имеет как минимум "правомерное ожидание" получения эффективного использования имущественного права. Правомерное ожидание возможности продолжения беспрепятственного пользования имуществом должно иметь "достаточную основу в национальном законодательстве" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 63).

62. Тот факт, что законодательство государства не признает особый интерес в качестве "права" или даже "имущественного права", необязательно препятствует тому, чтобы при определенных обстоятельствах данный интерес рассматривался как "имущество" в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 68).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

63. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле заявитель вступил в ГСК в декабре 1994 года и выплатил свой пай за гараж в сумме 6 500 долларов. После того, как в декабре 1996 года местная администрация удостоверила, что гаражные бока готовы к использованию, заявителю был выделен гараж N 169, в отношении которого местная администрация выдала свидетельство о владении гаражным боксом. В ноябре 2011 года районный суд решил, что у заявителя не возникло права собственности в отношении гаража, поскольку он был построен на земле, предназначенной исключительно для целей железнодорожного транспорта, и без разрешения, выданного уполномоченным федеральным органом. Однако заявитель стал членом кооператива ГСК и получил свидетельство о том, что он "владел" данным гаражом. По мнению Европейского Суда, заявитель в настоящем деле имел как минимум долгосрочное право пользования "имуществом" для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (пример дела, в котором "право пользования" составляло имущество, см. в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Others v. Armenia), жалоба N 13216/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), §§ 144-149, ECHR 2015, пример дел, в которых длительное владение составляло имущество, см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии" (Hamer v. Belgium), жалоба N 21861/03, § 76, ECHR 2007-V (извлечения), и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 68, см. также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Енерылдыз против Турции", §§ 124-129).

64. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации относительно применимости статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(b) Соответствие вмешательства статье 1 Протокола N 1 к Конвенции

(i) Общие принципы

65. Европейский Суд напоминает, что согласно его прецедентной практике статья 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гарантирует по существу право собственности, охватывает три различных нормы: первая, которая выражена в первом предложении первого абзаца и имеет общий характер, устанавливает принцип уважения собственности. Второе правило во втором предложении того же абзаца предусматривает возможность лишения имущества при определенных условиях. Третье правило, изложенное во втором абзаце, признает, что государства-участники, в частности, вправе контролировать использование имущества в соответствии с общим интересом. Второе и третье правила касаются специальных случаев вмешательства в право на уважение собственности и подлежат толкованию в свете общего принципа, сформулированного в первом правиле (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 77, с дополнительными отсылками).

66. Для соответствия общему правилу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции вмешательство должно соблюдать принцип законности и преследовать законную цель средствами, разумно пропорциональными преследуемой цели (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy), жалоба N 33202/96, §§ 108-114, ECHR 2000-I).

67. Вмешательство в право на уважение собственности, следовательно, должно устанавливать "справедливое равновесие" между потребностями общества и общим интересом и правами лица. Это означает, что мера должна подходить для достижения своей цели и не быть непропорциональной данной цели. Требуемое равновесие будет нарушено, если на заинтересованное лицо было возложено "индивидуальное и чрезмерное бремя" (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom) от 21 февраля 1986 г., § 50, Series A, N 98). Однако Высокие Договаривающиеся Стороны обладают в этом отношении пределами усмотрения, в частности, при выборе средств исполнения и при установлении того, были ли оправданными последствия исполнения. Если речь идет о реализации политики градостроительства и застройки, эти пределы являются широкими (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии", § 73, с дополнительными отсылками).

68. Изъятие имущества без выплаты суммы, разумно связанной с его стоимостью, обычно составляет непропорциональное вмешательство, и полное отсутствие компенсации может считаться оправданным в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции только при исключительных обстоятельствах (см. Постановление Европейского Суда "Насту против Греции (N 2)" (Nastou v. Greece) (N 2) от 15 июля 2005 г., жалоба N 16163/02, § 33, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ян и другие против Германии" (Jahn and Others v. Germany), жалобы NN 46720/99, 72203/01 и 72552/01, § 111, ECHR 2005-VI, и Постановление Европейского Суда по делу "Святые монастыри против Греции" (The Holy Monasteries v. Greece) от 9 декабря 1994 г., Series A, N 111-A, p. 2005, § 9).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

69. Европейский Суд отмечает, что 21 ноября 2011 г. районный суд признал гараж заявителя самовольной постройкой и обязал удалить его с земельного участка, на котором он был построен, в течение 10 дней с момента вступления решения в силу. Районный суд также уполномочил ОАО "РЖД" снести гараж, если заявитель не исполнит решение добровольно. В результате гараж заявителя был снесен. Это составляло вмешательство в его "имущество".

70. Европейский Суд учитывает, что стороны высказали несовпадающие мнения относительно того, составляло ли данное вмешательство лишение имущества в значении второго предложения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции или контроль за использованием имущества в соответствии с общим интересом в значении второго абзаца указанной статьи. Европейский Суд полагает, что, имея в виду обеспечение соблюдения общих правил, запрещающих любое строительство, не связанное с железнодорожным транспортом, в полосах отвода, вмешательство составляло "контроль за использованием имущества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Салиба против Мальты" (Saliba v. Malta) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 4251/02, § 35, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии", § 77, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии", § 69). Соответственно, жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

71. Что касается законности вмешательства, Европейский Суд, отмечая, что его полномочия по проверке соответствия национальному законодательству ограничены (см. Постановление Европейского Суда по делу "Столярова против Российской Федерации" (Stolyarova v. Russia) от 29 января 2015 г., жалоба N 15711/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 3 (примеч. редактора).), § 45, и Постановление Европейского Суда по делу "Аллан Якобссон против Швеции (N 1)" (Allan Jacobsson v. Sweden) (N 1) от 25 октября 1989 г., § 57, Series A, N 163), не видит оснований сомневаться, что обжалуемое вмешательство соответствовало законодательству Российской Федерации, поскольку оно имело очевидную основу в статье 222 Гражданского кодекса. Согласно данному положению любой, кто осуществил самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности и обязан снести ее (см. § 32 настоящего Постановления). Ничто не указывает, что это положение было истолковано или применялось внутригосударственными судами произвольным образом. Европейский Суд, таким образом, заключает, что обжалуемая мера отвечала требованию законности в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

72. Европейский Суд отмечает, что решение о сносе было направлено на восстановление верховенства права путем сноса самовольной постройки на земельном участке, расположенном в полосе отвода железной дороги, ввиду необходимости, которая возникла в использовании земли для нужд железнодорожного транспорта (см. §§ 17 и 21 настоящего Постановления). Европейский Суд учитывает в этой связи, что, по данным властей Российской Федерации, в августе 2013 года строительство четвертого главного пути Октябрьской железной дороги между городами Москва и Химки было окончено на земле, ранее занятой гаражными боксами ГСК, и началось движение пригородных электропоездов, и что в декабре 2014 года вдоль Октябрьской железной дороги в жилом районе Марфино были возведены шумозащитные экраны (см. § 28 настоящего Постановления). В отсутствие доказательств противоположного Европейский Суд считает, что обжалуемая мера преследовала правомерную цель, которая соответствовала общим интересам населения, как предусмотрено статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции.

73. Остается определить, могла ли выгода в виде надлежащего градостроительного планирования и застройки и обеспечение того, чтобы никакие постройки, не связанные с системой железнодорожного транспорта, не находились в полосах отвода, считаться пропорциональной неудобствам, причиненным заявителю путем сноса его гаража.

74. Европейский Суд отмечает, что в марте 2003 года ГСК заключил договор аренды с Октябрьской железной дорогой МПС относительно земельного участка, занятого гаражными боксами. Условия соглашения содержали прямой запрет на возведение любых капитальных построек на данном земельном участке и предусматривали, что по окончании срока аренды все временные сооружения должны быть устранены. Они также предусматривали возможность прекращения аренды в одностороннем порядке в случае, если данная земля потребуется для целей железной дороги, с уведомлением за месяц, и невозможность для ГСК изменить право федеральной собственности на полосы отвода (см. §§ 13-14 настоящего Постановления).

75. Европейский Суд полагает, что, поскольку заявитель являлся членом кооператива ГСК, он должен был знать о вышеупомянутом договоре аренды, и внутригосударственные власти были вправе исходить из того, что он был связан с его условиями, которые были весьма ясными в части того, что спорный земельный участок являлся федеральной собственностью, временного характера разрешенных на нем построек и последствий расторжения договора аренды.

76. При таких обстоятельствах и с учетом того, что никакие платежи не производились ГСК в соответствии с вышеупомянутым договором аренды с июля 2007 года и что заявитель не имел имущественного титула на гараж, поскольку он никогда не регистрировал его в реестре недвижимого имущества, Европейский Суд полагает, что заявитель не мог считаться несущим индивидуальное и чрезмерное бремя в результате сноса его гаража без выплаты компенсации. Европейский Суд также отмечает, что сумма, которую заявитель инвестировал в ГСК, позволила ему пользоваться гаражом в течение 15 лет. В связи с изложенным Европейский Суд полагает, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела выгода в виде надлежащего градостроительного планирования и застройки и обеспечение того, чтобы никакие постройки, не связанные с системой железнодорожного транспорта, не находились в полосах отвода, могла считаться пропорциональной неудобствам, причиненным заявителю в результате сноса его гаража.

77. Соответственно, требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации относительно применимости статьи 1 Конвенции при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

2) объявил жалобу на нарушение статьи 1 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что по делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 февраля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда