Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,
рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Е.В. Шерманова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:
1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Е.В. Шерманов, осужденный за совершение преступлений, оспаривает конституционность части первой и пункта "в" части третьей статьи 286 "Превышение должностных полномочий" УК Российской Федерации.
По мнению заявителя, оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 1 (часть 1), 2, 6 (часть 2), 15 (части 1, 2 и 4), 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 21 (часть 1), 45, 46, 49, 50, 54 (часть 2) и 55 (части 1 и 3) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют произвольно оценивать общественно опасные последствия в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан, допуская повторную оценку такого вреда (выразившегося в возбуждении другими лицами уголовного дела в отношении потерпевших и принятии в их отношении иных процессуальных решений в досудебном порядке, без проверки судом их виновности в совершении коррупционных правонарушений) в качестве тяжких последствий превышения должностных полномочий.
2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.
2.1. Закрепляя и изменяя составы правонарушений и меры ответственности за их совершение, федеральный законодатель связан вытекающими из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации критериями необходимости, пропорциональности и соразмерности ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым целям, а также обязан соблюдать гарантированное статьей 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации равенство всех перед законом, означающее, что любое правонарушение и санкции за его совершение должны быть четко определены в законе, причем таким образом, чтобы исходя непосредственно из текста соответствующей нормы - в случае необходимости с помощью толкования, данного ей судами, - каждый мог предвидеть правовые последствия своих действий (бездействия) (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).
Принимая решение о криминализации деяния, федеральный законодатель обязан учитывать типовую оценку его общественной опасности и, если отдельные признаки преступления свидетельствуют о том, что степень его общественной опасности существенно изменяется по сравнению с типовой оценкой, провести дифференциацию уголовной ответственности, с тем чтобы не нарушался принцип справедливости (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 2018 года N 17-П). При этом принцип non bis in idem - в его конституционно-правовой интерпретации, учитывающей отправные положения Уголовного кодекса Российской Федерации, в частности содержащиеся в его статьях 3, 5, 6, 8 и 14, - означает, что уголовным законом должна быть исключена возможность повторного осуждения и наказания лица за одно и то же преступление, квалификации одного и того же преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если содержащиеся в них нормы соотносятся между собой как общая и специальная или как целое и часть, а также возможность двойного учета одного и того же обстоятельства (судимости, совершения преступления лицом, ранее совершившим преступление) одновременно при квалификации содеянного и при определении вида и меры ответственности (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2003 года N 3-П и от 10 февраля 2017 года N 2-П).
Применение норм Особенной части уголовного закона, закрепляющих квалифицированные составы преступлений, возможно лишь при одновременном установлении как общих (составообразующих) признаков, так и квалифицирующих признаков, учитываемых при дифференциации уголовной ответственности. Тем самым закрепляющие эти признаки нормы (в частности, часть первая и пункт "в" части третьей статьи 286 УК Российской Федерации) соотносятся между собой как общая и специальная.
2.2. Как следует из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в том числе в его постановлениях от 28 марта 2000 года N 5-П, от 23 января 2007 года N 1-П и от 8 ноября 2016 года N 22-П, хотя механизм действия закона должен быть понятен субъектам соответствующих правоотношений прежде всего из содержания конкретного нормативного положения или системы находящихся во взаимосвязи нормативных положений, не исключаются случаи, когда необходимая степень определенности правового регулирования может быть достигнута путем выявления более сложной взаимосвязи правовых предписаний, целью которого является устранение неопределенности нормы применительно к конкретной сфере общественных отношений. Содержащиеся в правовых предписаниях оценочные понятия наполняются содержанием в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом толкования законодательных терминов в правоприменительной практике (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 2010 года N 368-О-О, от 25 ноября 2010 года N 1561-О-О, от 21 апреля 2011 года N 572-О-О, от 22 ноября 2012 года N 2058-О, от 24 марта 2015 года N 689-О и др.).
Вопрос о применении оценочных понятий (в том числе для установления того, являются ли те или иные последствия, наступившие в результате преступления, тяжкими) разрешается в каждом случае судом с учетом обстоятельств дела; при этом судья, применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам, принимает решение в пределах предоставленной ему свободы усмотрения (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 февраля 2008 года N 120-О-О). Вместе с тем - особенно когда речь идет об уголовном законе, являющемся по своей правовой природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом только с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2008 года N 8-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.; определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 мая 2005 года N 254-О и от 25 января 2007 года N 130-О-О), - усмотрение судьи не может быть произвольным, не основанным на закрепленных в Конституции Российской Федерации, в том числе в ее статьях 1 (часть 1), 2, 4 (часть 2), 15 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), принципах, а также на положениях законодательных актов, регламентирующих соответствующие правоотношения, поскольку регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же нормативном акте, что и нормы, предусматривающие юридическую ответственность за их нарушение (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 мая 2003 года N 9-П, от 31 марта 2011 года N 3-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 17 июня 2014 года N 18-П и от 16 июля 2015 года N 22-П).
Поскольку порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (статья 1), оценка используемого в пункте "в" части третьей статьи 286 УК Российской Федерации термина "тяжкие последствия" применительно к возбуждению уголовного дела, избранию меры пресечения в виде содержания под стражей лиц, в отношении которых по результатам расследования уголовное дело прекращено за отсутствием состава преступления, должна осуществляться, принимая во внимание положения уголовно-процессуального закона, определяющие в качестве основания для возбуждения уголовного дела наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления, закрепляющие полномочия следователя возбуждать уголовное дело, самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, предусматривающие основания и порядок задержания, избрания мер пресечения, исключительные полномочия суда по избранию и продлению отдельных мер пресечения, отмене или изменению решений, принятых нижестоящим судом, а также основания для прекращения уголовного дела (статьи 24, 29, 38, 97-110, 140 и 146 УПК Российской Федерации), которые не могут не учитываться при оценке, в том числе судом, наличия последствий как результата совершения должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий, а также при оценке их в качестве тяжких.
Процессуальные действия и решения - возбуждение уголовного дела, уголовное преследование, задержание по подозрению в совершении преступления, заключение под стражу в качестве меры пресечения, выполненные и принятые дознавателем, органом дознания, следователем, руководителем следственного органа или судом в рамках своей компетенции и при наличии предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований, - не могут расцениваться как общественно опасные, более того - преступные (к тому же тяжкие) последствия поведения должностных лиц, которыми такие процессуальные действия и решения не выполнялись и не принимались, тем более если их законность и обоснованность не опровергнута в судебном разбирательстве.
Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 19 ноября 2013 года N 24-П отметил, что условием прекращения в отношении лица уголовного дела и уголовного преследования со ссылкой на отсутствие в инкриминируемом ему деянии состава преступления является наличие установленного и подтвержденного в уголовно-процессуальных процедурах, осуществленных в надлежащем порядке, самого запрещенного уголовным законом деяния, в связи с совершением которого было возбуждено уголовное дело, что предполагает, по меньшей мере, установление обстоятельств, позволяющих дать этому деянию правильную правовую оценку с учетом доказательств, собранных в зависимости от стадии уголовного судопроизводства и достаточных для выдвижения подозрения или первоначального обвинения; отсутствие же самого деяния, содержащего признаки преступления, влечет прекращение уголовного дела за отсутствием события преступления (пункт 1 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации). Следовательно, прекращение уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления (пункт 2 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации) не свидетельствует об отсутствии запрещенного уголовным законом деяния, о незаконности возбуждения в связи с его совершением уголовного дела, проведения по нему следственных действий и принятия процессуальных решений, в том числе об избрании мер пресечения.
Как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", выводы относительно квалификации преступлений по той или иной статье уголовного закона, ее части либо пункту должны быть мотивированы судом; признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (например, тяжкие последствия, существенный вред, наличие корыстной или иной личной заинтересованности), суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака (пункт 19). Согласно разъяснениям, данным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", судам надлежит выяснять, какими нормативными правовыми актами, а также иными документами установлены права и обязанности обвиняемого должностного лица, с приведением их в приговоре, и указывать, злоупотребление какими из этих прав и обязанностей или превышение каких из них вменяется ему в вину, со ссылкой на конкретные нормы (статью, часть, пункт) (пункт 22); суду надлежит выяснять и указывать в приговоре, наряду с другими обстоятельствами дела, находится ли причиненный правам и интересам вред в причинной связи с допущенным должностным лицом нарушением своих служебных полномочий (пункт 18).
Таким образом, в описательно-мотивировочной части приговора суд обязан не только привести обстоятельства, послужившие основанием для вывода о причинении содеянным тяжких последствий, но и мотивировать наличие причинной связи именно между выходящими за пределы служебных полномочий должностного лица действиями (нарушившими конкретные нормы: статью, часть, пункт) и такими последствиями.
Опираясь на приведенные правовые позиции, Конституционный Суд Российской Федерации, оценивая использование в пункте "в" части третьей статьи 286 УК Российской Федерации термина "тяжкие последствия", пришел к выводу об отсутствии неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своего деяния и предвидеть наступление ответственности за его совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению этой нормы правоприменительными органами (определения от 4 июля 2017 года N 1446-О и от 5 июня 2018 года N 1404-О). Проверка же законности и обоснованности судебных решений, в частности правильности выбора норм, подлежащих применению в конкретном деле, как связанная с установлением и исследованием фактических обстоятельств дела, не относится к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:
1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шерманова Евгения Васильевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.
2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.
Председатель |
В.Д. Зорькин |
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
Определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 2018 г. N 2221-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шерманова Евгения Васильевича на нарушение его конституционных прав частью первой и пунктом "в" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации"
Определение размещено на сайте Конституционного Суда РФ (http://www.ksrf.ru)