Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 июля 2019 г. Дело "Жданов и другие (Zhdanov and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 12200/08 и две другие жалобы, см. Приложение) (Бывшая Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(бывшая Третья секция)

Дело "Жданов и другие (Zhdanov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 12200/08 и две другие жалобы, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 16 июля 2019 г.

По делу "Жданов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (бывшая Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Георгия А. Сергидеса, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 25 июня 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано тремя жалобами (NN 12200/08, 35949/11 и 58282/12), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) четырьмя гражданами Российской Федерации и тремя российскими некоммерческими организациями, имена и названия которых указаны в Приложении (далее - заявители), поступившими 3 марта 2008 г., 20 мая 2011 г. и 20 августа 2012 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представляли адвокаты, имена которых приведены в Приложении. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители утверждали, в частности, что отказ в регистрации организаций, которые действовали в целях содействия и защиты прав лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров (далее - ЛГБТ-сообщество) в Российской Федерации, нарушил их право на свободу объединений и был равносилен дискриминации по признаку сексуальной ориентации. Заявители по жалобе N 58282/12 также утверждали о нарушении их права на доступ к суду.

4. 11 марта 2011 г. и 22 марта 2016 г. властям Российской Федерации были направлены уведомления о вышеуказанных жалобах.

5. В дополнение к письменным замечаниям властей Российской Федерации и заявителей были получены комментарии от Центра по правам человека Гентского университета, а также совместные комментарии от Европейского центра защиты прав человека (EHRAC), Европейского отделения Международной ассоциации лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов (ILGA в Европе) и Международной комиссии юристов (ICJ), которым Председатель Палаты Европейского Суда разрешил представить письменные замечания (пункт 2 статьи 36 Конвенции и пункт 3 правила 44 Регламента Европейского Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Жалоба N 12200/08 ("Жданов и организация "Радужный дом" против Российской Федерации")

6. Заявитель по настоящей жалобе - председатель региональной общественной организации, выступающей в защиту сексуальных прав граждан, которая также является заявительницей (далее - организация-заявительница) по этому делу.

1. Предварительная информация

7. В апреле 2005 года заявитель открыл ночной гей-клуб, в котором еженедельно стали проводиться вечеринки для геев.

8. В неуказанную дату вооруженные сотрудники милиции в масках ворвались в клуб, приказали всем лечь на пол, после чего затащили посетителей клуба в полицейский автобус. Спустя несколько дней аренда помещений ночного клуба была внезапно прекращена без объяснения причин.

9. В августе 2005 года группа гей-активистов уведомила администрацию г. Тюмени о своем намерении провести гей-парад 5 сентября 2005 г. На пресс-конференции 17 августа 2005 г. начальник Управления внутренних дел по Тюменской области заявил, что он был крайне удивлен, когда узнал, что в г. Тюмени планировался гей-парад. Далее он заявил: "Мое личное мнение: Тюмень - это не Нидерланды и не Амстердам, проводить "голубое шествие" в нашем городе нельзя". Представители православной церкви также публично выступили против шествия. Администрация г. Тюмени отказала в выдаче разрешения на проведение гей-парада.

10. 20 августа 2005 г. было публично объявлено, что в целях защиты прав ЛГБТ-сообщества создана региональная общественная организация "Радужный дом" (организация-заявительница).

2. Первый отказ в регистрации

11. В июне 2006 года заявитель подал заявление о регистрации организации-заявительницы в территориальное Управление Федеральной регистрационной службы Министерства юстиции Российской Федерации* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду существовавшее тогда Управление Федеральной регистрационной службы по Тюменской области, Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому автономным округам (примеч. редактора).) (далее - регистрационный орган г. Тюмени).

12. Регистрационный орган г. Тюмени заказал подготовку экспертного заключения Тюменскому институту правовых исследований при Министерстве внутренних дел Российской Федерации. Институт изучил устав второй заявительницы и 31 июля 2006 г. подготовил экспертное заключение, которое гласило:

"Права и законные интересы граждан традиционной сексуальной ориентации, общества [в целом] и государства могут быть нарушены видами деятельности во исполнение следующих уставных целей [организации-заявительницы]:

публикация и распространение информации об [организации-заявительнице] через средства массовой информации в виде печатной, кино- и видеопродукции, а также сообщений в Интернете;

участие в разработке законов, направленных на повышение уровня защиты лиц нетрадиционной сексуальной ориентации.

Приведенный выше вывод основан на следующем соображении: реализация перечисленных целей сопряжена с пропагандой нетрадиционной сексуальной ориентации...

Деятельность [организации-заявительницы], связанная с пропагандой нетрадиционной сексуальной ориентации, может поставить под угрозу безопасность российского общества и государства, поскольку она:

- подрывает духовные ценности общества;

- подрывает суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации в силу сокращения ее населения.

Из вышеизложенного следует, что пропаганда [организацией-заявительницей] нетрадиционной сексуальной ориентации может быть квалифицирована как экстремистская деятельность, поскольку достижение указанных выше целей предполагает не только защиту прав и законных интересов граждан нетрадиционной сексуальной ориентации, но и попытки увеличить число таких граждан за счет обращения тех, кто в отсутствие такой пропаганды сохранил бы традиционную сексуальную ориентацию.

Тем не менее в целях подтверждения вышеуказанного вывода необходимо провести социологическое исследование...".

13. Заявитель получил копию данного экспертного заключения в октябре 2007 года.

14. 29 декабря 2006 г. регистрационный орган г. Тюмени отказал в регистрации организации-заявительницы, посчитав, что она представляет угрозу для национальной безопасности Российской Федерации. В частности, он решил, что пропаганда нетрадиционной сексуальной ориентации способна "разрушить моральные ценности общества и подорвать суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации путем сокращения ее населения". Он также отметил, что деятельность организации-заявительницы может нарушать права и свободы других лиц, ставить под угрозу охраняемые Конституцией Российской Федерации институты семьи и брака и разжигать социальную и религиозную ненависть и вражду. Он пришел к выводу, что организация-заявительница была экстремистской.

Регистрационный орган г. Тюмени также указал на ошибки в документе, подтверждающем аренду организацией-заявительницей офиса, и сделал заявителю замечание в связи с уплатой регистрационного сбора за несколько дней до учреждения организации-заявительницы.

15. Заявитель заказал экспертное заключение у общественной организации "Независимый экспертно-правовой совет". В заключении эксперта от 7 февраля 2007 г. был сделан вывод о том, что организация-заявительница не являлась экстремистской. В ее уставе не содержалось каких-либо указаний на то, что она будет прибегать к пропаганде гомосексуализма, разжигать социальную или религиозную ненависть или вражду или представлять угрозу для национальной безопасности.

16. 10 марта 2007 г. заявитель обратился с жалобой на решение от 29 декабря 2006 г. в Федеральную регистрационную службу Министерства юстиции Российской Федерации (далее - Федеральная регистрационная служба). В частности, он утверждал, что в соответствии с законодательством Российской Федерации организация может быть объявлена экстремистской только по решению суда. Он также оспаривал выводы регистрационного органа г. Тюмени, утверждая, что организация-заявительница не имела намерения пропагандировать гомосексуализм или однополые браки. Ее цель состояла в защите прав гомосексуалистов и в содействии терпимости в отношении представителей различных групп населения. Наконец, он жаловался на дискриминацию по признаку сексуальной ориентации.

17. 18 апреля 2007 г. Федеральная регистрационная служба признала решение от 29 декабря 2006 г. законным.

18. 15 августа 2007 г. заявитель обратился с жалобой на отказ в регистрации в Таганский районный суд г. Москвы. Он повторил доводы, изложенные в его жалобе от 10 марта 2007 г., и просил признать отказ в регистрации организации-заявительницы незаконным и необоснованным, а также обязать регистрационный орган г. Тюмени устранить нарушения прав.

19. 26 октября 2007 г. Таганский районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя. Он сослался на заключение эксперта от 31 июля 2006 г., дословно повторил решение регистрационного органа г. Тюмени от 29 декабря 2006 г. и признал его законным, мотивированным и обоснованным. Таганский районный суд г. Москвы отклонил довод заявителя о том, что организация может быть признана экстремистской только по решению суда, установив, что данное правило применяется только к зарегистрированным организациям, а организация-заявительница не была зарегистрирована. Таганский районный суд г. Москвы отказался принять во внимание экспертное заключение от 7 февраля 2007 г., поскольку оно не было представлено в регистрационный орган г. Тюмени вместе с заявлением о регистрации.

20. 11 декабря 2007 г. Московский городской суд в порядке рассмотрения апелляционной жалобы оставил в силе постановление от 26 октября 2007 г., признав его законным, мотивированным и обоснованным.

3. Второй отказ в регистрации

21. 2 мая 2007 г. заявитель повторно подал заявление о регистрации организации-заявительницы в регистрационный орган г. Тюмени.

22. 1 июня 2007 г. регистрационный орган г. Тюмени во второй раз отказал ей в регистрации, дословно повторив свои доводы, содержащиеся в решении от 29 декабря 2006 г. относительно экстремистского характера деятельности организации-заявительницы. Он также отметил несущественные ошибки, допущенные в заявлении о регистрации и в сопроводительных документах, в частности, тот факт, что заявление не было прошито, а также наличие опечатки в названии отдела, который выдал паспорт заявителю. Кроме того, регистрационный орган г. Тюмени отказался принять во внимание договор аренды офисного помещения организации-заявительницы, посчитав, что он был составлен неправильно. Наконец, регистрационный орган г. Тюмени постановил, что устав организации-заявительницы неправомерно наделял ее председателя правом распоряжаться ее имуществом, а также что компетенция и порядок назначения одного из ее руководящих органов не были четко определены.

23. 25 августа 2007 г. заявитель обжаловал этот отказ в Центральном районном суде г. Тюмени, просив признать его незаконным и обязать регистрационный орган г. Тюмени устранить нарушения закона путем регистрации организации-заявительницы. Заявитель повторил доводы, изложенные в его жалобе от 10 марта 2007 г. Он также утверждал, что организация-заявительница была действующей общественной организацией и осуществляла свою деятельность без государственной регистрации, что было разрешено законодательством Российской Федерации. Подобные организации могли быть признаны экстремистскими только на основании судебного решения после вынесения предупреждения прокурора. В отношении организации-заявительницы таких предупреждений вынесено не было, и ее деятельность не была квалифицирована как экстремистская компетентными органами власти. Наконец, заявитель указал, что незначительные ошибки в регистрационных документах, такие как опечатка в названии отдела, выдавшего заявителю паспорт, можно было легко исправить посредством специальной процедуры, предусмотренной законодательством.

24. В неуказанную дату регистрационный орган г. Тюмени заказал подготовку экспертных заключений Тюменскому институту правовых исследований при Министерстве внутренних дел Российской Федерации и Институту государства и права Тюменского государственного университета.

25. 17 октября 2007 г. Тюменский институт правовых исследований при Министерстве внутренних дел Российской Федерации установил, что деятельность организации-заявительницы могла быть экстремистской. Права и законные интересы гетеросексуальных граждан, общества в целом и государства могут быть нарушены, если организация-заявительница создаст информационный центр, будет выпускать и распространять печатные, видео- и иные материалы или организовывать выставки, конференции, съезды, собрания, шествия или пикеты. Все подобные действия могут быть сопряжены с пропагандой гомосексуализма и, следовательно, будут способствовать разжиганию социальной розни. Они также могут разрушить моральные ценности общества и подорвать национальную безопасность и территориальную целостность Российской Федерации путем сокращения ее населения. Деятельность организации-заявительницы может быть направлена не только на защиту прав и законных интересов гомосексуальных лиц, но и на увеличение количества таких людей за счет тех, кто в отсутствие пропаганды со стороны организации-заявительницы сохранил бы "традиционную сексуальную ориентацию".

26. В тот же день Институт государства и права Тюменского государственного университета также установил, что организация-заявительница являлась экстремистской. Во-первых, выражение "защита сексуальных прав граждан" в названии организации-заявительницы оскорбляло нравственные, национальные и религиозные чувства граждан. Конституция Российской Федерации гарантирует право на уважение личной жизни, которая охватывает и сексуальные отношения. Любое вмешательство в сферу личной жизни, в том числе в целях ее защиты, противоречит Конституции Российской Федерации и нарушает права граждан. Таким образом, единственной целью учредителей организации-заявительницы было оскорбление нравственности и религиозных чувств других лиц. Во-вторых, распространение организацией-заявительницей печатных, видео- и иных материалов могло спровоцировать религиозную вражду, поскольку большинство традиционных конфессий в Российской Федерации относились к гомосексуализму отрицательно. Открытая пропаганда гомосексуализма может вызвать социальную напряженность и спровоцировать острую реакцию. В-третьих, понятие "нетрадиционная сексуальная ориентация" является широким и может включать в себя педофилию, которая составляет уголовное преступление в Российской Федерации. Следовательно, деятельность организации-заявительницы может угрожать публичному порядку. Наконец, поддержка лиц, страдающих ВИЧ/СПИДом, заявленная в качестве одной из целей деятельности организации-заявительницы, могла нарушить права указанных лиц на конфиденциальность и уважение личной жизни. Общественная организация, которая была намерена информировать о своей деятельности, не смогла бы обеспечить конфиденциальность и неприкосновенность личной жизни.

27. 7 ноября 2007 г. Центральный районный суд г. Тюмени признал решение от 1 июня 2007 г. об отказе в регистрации законным и обоснованным. Суд постановил, что отказ в регистрации не нарушал право заявителя на свободу объединений, поскольку вторая заявительница могла продолжать осуществлять свою деятельность без государственной регистрации. Решением от 1 июня 2007 г. организация-заявительница не была объявлена экстремистской. Вместе с тем в нем было установлено, что в ее уставе содержались признаки экстремизма и, следовательно, он не соответствовал требованиям законодательства Российской Федерации.

28. Заявитель подал апелляционную жалобу.

29. 17 декабря 2007 г. Тюменский областной суд в порядке рассмотрения апелляционной жалобы оставил в силе постановление от 7 ноября 2007 г., признав его законным, мотивированным и обоснованным. Он постановил следующее:

"Суд первой инстанции правильно отклонил жалобу истца, установив, что решение [регистрационного органа г. Тюмени] об отказе в предоставлении статуса юридического лица [организации "Радужный дом"] было законным и не нарушало прав и законных интересов истца. По результатам правового анализа устава данной общественной организации, который был представлен истцом для регистрации, было установлено, что ее уставные цели и задачи противоречили действующему законодательству и, в частности, Конституции Российской Федерации.

Указанный вывод суда является правомерным, поскольку он основан на правильно установленных обстоятельствах дела с учетом доказательств, имеющихся в материалах дела, и применимых правовых положений.

В частности, суд первой инстанции в своем постановлении верно отметил, что регистрационный орган не объявлял [организацию "Радужный дом"] экстремистской организацией. Он только установил, что некоторые положения ее устава содержали признаки экстремизма. Данный вывод послужил правовым основанием для отказа в государственной регистрации в соответствии с пунктами 1 и 2 части первой статьи 23 Закона "Об общественных объединениях".

В постановлении перечислены следующие признаки экстремизма: пропаганда нетрадиционной сексуальной ориентации, которая может [подорвать] безопасность государства и общества, создать условия для разжигания социальной или религиозной ненависти или вражды либо подорвать основы семьи и брака в нарушение статей 29 и 38 Конституции Российской Федерации, статей 1 и 12 Семейного кодекса Российской Федерации и статьи 16 Закона "Об общественных объединениях".

Доводы в апелляционных жалобах основаны на неправильном толковании применимых правовых положений и на неправильной оценке соответствующих обстоятельств. Следовательно, они не могут быть приняты во внимание.

Довод истца о том, что решение [регистрационного органа] нарушало его права как члена общественной организации, является необоснованным. После исправления вышеупомянутых недостатков в уставе он вправе повторно подать заявление о регистрации в целях получения статуса юридического лица".

30. Последующие заявления о регистрации были отклонены в мае и ноябре 2010 года по тем же причинам, что и ранее.

B. Жалоба N 35949/11 ("Алексеев и организация "Движение за брачное равноправие" против Российской Федерации")

31. Заявитель по настоящей жалобе является учредителем и исполнительным директором автономной некоммерческой организации, которая также является заявительницей по данному делу (далее - автономная организация-заявительница).

32. В ноябре 2009 года заявитель принял решение о создании автономной некоммерческой организации под названием "Движение за брачное равноправие" в целях защиты прав человека в сфере брачных отношений, борьбы с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности и содействия равенства лиц, относящихся к ЛГБТ-сообществу, в частности, путем легализации однополых браков.

33. 14 декабря 2009 г. заявитель подал заявление о регистрации указанной автономной организации в Управление Федеральной регистрационной службы Министерства юстиции Российской Федерации по г. Москве (далее - регистрационный орган г. Москвы).

34. 12 января 2010 г. регистрационный орган г. Москвы отказал в регистрации автономной организации-заявительницы, установив, что ее устав не соответствовал законодательству Российской Федерации. В частности, цели ее деятельности, указанные в пункте 3.1 ее устава, были несовместимы с пунктом 2 статьи 2 Закона о некоммерческих организациях и со статьей 12 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) (см. ниже §§ 56 и 69). Кроме того, права автономной организации-заявительницы, перечисленные в пункте 5.1 ее устава, относились к правам общественных организаций. Пункт 11.1 ее устава, в котором говорилось о том, что деятельность автономной организации может быть прекращена в случае ее реорганизации, не соответствовал Гражданскому кодексу Российской Федерации (далее - ГК РФ), согласно которому реорганизация организации не всегда приводит к прекращению ее деятельности. Пункты 12.1-12.3 устава автономной организации-заявительницы предусматривали возможность внесения изменений в ее устав, а не в ее учредительные документы. Некоторые положения, содержавшиеся в пункте 7.1 ее устава, которые описывали источники дохода автономной организации-заявительницы, также были несовместимы с положениями законодательства. В заявлении о регистрации указывался только один учредитель автономной организации-заявительницы, в то время как в ее уставе говорилось о том, что она учреждается физическими лицами. Кроме того, в адресе, указанном в заявлении о регистрации, была допущена ошибка.

35. 5 апреля 2010 г. заявитель обжаловал отказ в регистрации в Гагаринский районный суд г. Москвы. В частности, он утверждал, что отказ в регистрации автономной организации-заявительницы нарушал его право на свободу объединений, гарантированное статьей 30 Конституции Российской Федерации и статьей 11 Конвенции. Он утверждал, что цели организации-заявительницы соответствовали пункту 2 статьи 2 Закона о некоммерческих организациях, так как она преследовала социальную цель по содействию равенству и борьбе с дискриминацией, а также по защите прав человека, в частности, права вступать в брак для лиц, относящихся к ЛГБТ-сообществу. Что касается предполагаемой несовместимости со статьей 12 СК РФ, тот факт, что организация-заявительница была намерена продвигать внесение поправки в указанную статью в целях легализации однополых браков, не мог служить основанием для отказа в ее регистрации. Заявитель также утверждал, что остальные причины для отказа в регистрации не были основаны на законе. В пункте 5.1 устава не упоминались какие-либо виды деятельности, запрещенные законом для некоммерческих организаций. В пункте 11.1 говорится только о возможности прекращения деятельности в случае реорганизации в соответствии с законодательством Российской Федерации, данный пункт не предусматривал автоматического прекращения деятельности. В пунктах 12.1-12.3 предусматривается возможность внесения изменений в устав второй заявительницы, который является ее единственным учредительным документом. В пункте 7.1 не упоминаются какие-либо источники дохода, запрещенные законодательством. Кроме того, хотя первый заявитель признал, что действительно имело место несоответствие между заявлением о регистрации, где упоминался один учредитель, и уставом, где были упомянуты "учредители" во множественном числе, это была техническая ошибка, которую можно было легко исправить посредством специальной процедуры, предусмотренной законодательством. Наконец, он утверждал, что адрес, указанный в заявлении, был правильным.

36. 20 июля 2010 г. Гагаринский районный суд г. Москвы отклонил жалобу заявителя. Он постановил, что в пункте 2 статьи 2 Закона о некоммерческих организациях содержался открытый перечень целей, допустимых для некоммерческих организаций. Из этого следовало, что некоммерческая организация вправе преследовать любые цели, кроме извлечения прибыли, при условии, что они совместимы с публичным порядком и нравственностью. Гагаринский районный суд г. Москвы отметил:

"[Заявительница преследует цели], несовместимые с основами нравственности, поскольку она стремится продвигать легализацию однополых браков и увеличивать число граждан, принадлежащих к сексуальным меньшинствам, что подрывает сложившиеся в обществе понятия добра и зла, греха и добродетели. Достижение указанных целей может вызвать общественную реакцию и привести к снижению рождаемости".

Гагаринский районный суд г. Москвы далее постановил, что в соответствии с национальной традицией, отраженной в статье 12 СК РФ, брак представляет собой союз мужчины и женщины с целью рождения и воспитания детей. Следовательно, цель автономной организации-заявительницы по содействию легализации однополых браков была несовместима со сложившимися нравственными принципами, государственной политикой по защите семьи, материнства и детства и с законодательством Российской Федерации. Гагаринский районный суд г. Москвы отметил, что данный вывод не нарушает международных обязательств Российской Федерации, поскольку, в частности, статья 12 Конвенции предусматривает, что право на вступление в брак должно осуществляться в соответствии с законодательством государства - участника Конвенции.

Гагаринский районный суд г. Москвы также установил, что иные основания для отказа в регистрации, приведенные регистрационным органом г. Москвы, были законными и обоснованными.

37. 20 декабря 2010 г. Московский городской суд в порядке рассмотрения апелляционной жалобы заявителей оставил данное постановление в силе.

C. Жалоба N 58282/12 ("Алексеев и другие против Российской Федерации")

38. С первого по третьего заявители являются учредителями общественного движения, которое также является заявителем по настоящей жалобе (далее - общественное движение-заявитель). Первый заявитель является председателем совета директоров движения-заявителя.

39. В октябре 2011 года с первого по третьего заявители приняли решение о создании общественного движения "Прайд-хаус в Сочи" в целях проведения спортивных мероприятий для лиц, относящихся к ЛГБТ-сообществу, борьбы с гомофобией в профессиональном спорте, формирования положительного отношения к спортсменам, принадлежащим к ЛГБТ-сообществу, и предоставления последним представительства на Олимпийских играх в г. Сочи.

40. 19 октября 2011 г. они подали заявление о регистрации общественного движения-заявителя в Управление Федеральной регистрационной службы Министерства юстиции Российской Федерации по Краснодарскому краю (далее - регистрационный орган г. Краснодара).

41. 16 ноября 2011 г. регистрационный орган г. Краснодара отказал в регистрации общественного движения-заявителя, решив, что его устав не соответствовал законодательству Российской Федерации. В частности, в названии общественного движения-заявителя были использованы слова, которых не существовало в русском языке, в нарушение части 6 статьи 1 Федерального закона "О государственном языке" (см. ниже § 70). В уставе не было указано, к какому виду объединений относилось общественное движение-заявителя. В пункте 4.2 его устава в нарушение законодательства Российской Федерации было сказано, что недееспособные лица не могут быть его членами. В заявлении о регистрации также содержалось несколько ошибок.

42. 6 декабря 2011 г. заявители обжаловали отказ в регистрации в Первомайском районном суде г. Краснодара. Во-первых, они утверждали, что давать общественным организациям названия, содержащие слова на иностранном языке, было обычной практикой. В частности, по официальным данным, были зарегистрированы 11 организаций, в названиях которых содержалось слово "прайд", и более 40 организаций, в названиях которых было слово "хаус". Кроме того, выражение "прайд-хаус" не имело адекватного эквивалента в русском языке. Во-вторых, в пункте 1.1 устава была указана организационно-правовая заявительница: общественное движение. Оставшиеся ошибки были незначительными и не должны были являться основанием для отказа в регистрации движения.

43. 20 февраля 2012 г. Первомайский районный суд г. Краснодара отклонил жалобу заявителей. Он подтвердил основания для отказа, приведенные регистрационным органом г. Краснодара, признав, что они были законными и обоснованными. Он также постановил:

"Цели борьбы с гомофобией и формирования положительного отношения к спортсменам, принадлежащим к ЛГБТ-сообществу, несовместимы с основами нравственности, поскольку они могут привести к увеличению числа граждан, принадлежащих к сексуальным меньшинствам, что подрывает сложившиеся в обществе понятия добра и зла, греха и добродетели...

Суд не находит оснований для того, чтобы обязать ответчика зарегистрировать [общественное движение-заявителя], поскольку его учредительные документы не соответствуют требованиям законодательства Российской Федерации, а его цели несовместимы с основными нравственными принципами и с государственной политикой по защите семьи, материнства и детства. Его деятельность сводится к пропаганде нетрадиционной сексуальной ориентации, которая может подорвать национальную безопасность, вызвать социальную и религиозную ненависть и вражду, а также подорвать суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации путем сокращения ее населения. Его деятельность, таким образом, по своему характеру является экстремистской".

44. Заявители не присутствовали при объявлении судебного решения. В протоколе от 20 февраля 2012 г. отмечено, что судебное решение было объявлено в указанную дату без уточнения относительно того, было ли решение объявлено в полном объеме или только его резолютивной часть. Письменный текст решения был отправлен заявителям по почте 27 марта 2012 г.* (* Так в тексте. По-видимому, допущена техническая ошибка, и должно быть "27 февраля 2012 г." (примеч. переводчика).). В нем не указывалась дата его изготовления в окончательной форме или дата начала или окончания течения срока для подачи апелляционной жалобы.

45. 5 марта 2012 г. материалы дела были переданы в канцелярию Первомайского районного суда г. Краснодара.

46. 19 марта 2012 г. заявители отправили по почте краткую апелляционную жалобу на решение от 20 февраля 2012 г. Заявители предоставили почтовую квитанцию, подтверждающую, что они отправили письмо в Первомайский районный суд г. Краснодара 19 марта 2012 г., который получил краткую апелляционную жалобу 26 марта 2012 г.

47. 25 марта 2012 г. заявители оплатили пошлину за подачу апелляционной жалобы.

48. 26 марта 2012 г. они отправили по почте апелляционную жалобу в полном объеме, которую Первомайский районный суд г. Краснодара получил 3 апреля 2012 г. Заявители утверждали, в частности, что цель движения "Прайд-хаус в Сочи" состояла в борьбе с дискриминацией в отношении спортсменов, принадлежащих к ЛГБТ-сообществу. Движение не имело намерения совершать какие-либо незаконные или экстремистские действия. Кроме того, гомосексуализм нельзя считать аморальным. Законодательство Российской Федерации не запрещало создание организаций по защите прав ЛГБТ-сообщества. Заявители также утверждали, что сексуальная ориентация не являлась предметом выбора, поэтому деятельность движения не могла увеличить количество лиц, принадлежащих к ЛГБТ-сообществу. В любом случае движение "Прайд-хаус в Сочи" не имело намерения прибегать к пропаганде гомосексуализма. Таким образом, отказ в регистрации был равносилен дискриминации по признаку сексуальной ориентации. Наконец, заявители утверждали, что Первомайский районный суд г. Краснодара ссылался на основания, которые не были приведены регистрационным органом г. Краснодара в его отказе в регистрации от 16 ноября 2011 г. Поскольку новые основания касались целей движения "Прайд-хаус в Сочи", было очевидно, что в регистрации будет отказано, даже если заявители исправят чисто формальные недостатки, указанные регистрационным органом г. Краснодара. Далее заявители вновь привели доводы, изложенные в их жалобе от 6 декабря 2011 г.

49. 28 марта 2012 г. Первомайский районный суд г. Краснодара вернул заявителям краткую апелляционную жалобу, указав, что она была подана 26 марта 2012 г., то есть за пределами месячного срока, установленного законом. Заявители не ходатайствовали о продлении срока. Они также не представили конверт с печатью, на котором была указана дата получения решения от 20 февраля 2012 г.

50. 4 апреля 2012 г. Первомайский районный суд г. Краснодара вернул апелляционную жалобу в полном объеме, установив, что она была получена им 3 апреля 2012 г., то есть за пределами срока, установленного законом. Заявители не ходатайствовали о продлении срока. Они также не представили конверт с печатью, на котором была указана дата получения решения от 20 февраля 2012 г.

51. Заявители обжаловали решения от 28 марта и 4 апреля 2012 г. Они утверждали, что в соответствии с частью второй статьи 321 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) течение месячного срока для подачи апелляционной жалобы начинается со дня, когда письменная копия решения суда первой инстанции предоставлена в распоряжение сторон (см. ниже § 72). Письменная копия решения от 20 февраля 2012 г. была передана в канцелярию суда 5 марта 2012 г. Таким образом, срок подачи апелляционной жалобы истек 5 апреля 2012 г. В любом случае, даже если бы течение срока началось со дня объявления решения, они, тем не менее, представили апелляционную жалобу в срок, поскольку отправили ее по почте 19 марта 2012 г., то есть в течение месяца после объявления решения от 20 февраля 2012 г. Заявители предоставили копию почтовой квитанции, подтверждающую дату отправки. Они также утверждали, что дата отправки указана на штемпеле на конверте. Кроме того, они приложили копию конверта с печатью, подтверждающей дату получения решения от 20 февраля 2012 г.

52. 24 июля 2012 г. Краснодарский краевой суд оставил решение от 28 марта 2012 г. в силе, повторив доводы, изложенные в указанном решении, и признав, что оно было законным, мотивированным и обоснованным. Он не ответил на довод заявителей о том, что они отправили жалобу 19 марта 2012 г.

53. Представляется, что жалоба на решение от 4 апреля 2012 г. не была рассмотрена.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

A. Конституция Российской Федерации

54. Часть 1 статьи 30 Конституции РФ предусматривает право каждого на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов. Свобода деятельности общественных объединений гарантируется.

55. Согласно части 4 статьи 13 Конституции Российской Федерации общественные объединения равны перед законом. Часть 5 статьи 13 Конституции Российской Федерации запрещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни.

B. Федеральный закон "О некоммерческих организациях"

56. Закон о некоммерческих организациях (Федеральный закон от 12 января 1996 г. N 7-ФЗ) предусматривает, что некоммерческие организации могут создаваться для достижения социальных, благотворительных, культурных, образовательных, научных и управленческих целей, в целях охраны здоровья граждан, развития физической культуры и спорта, удовлетворения духовных и иных нематериальных потребностей граждан, защиты прав, законных интересов граждан и организаций, разрешения споров и конфликтов, оказания юридической помощи, а также в иных целях, направленных на достижение общественных благ (пункт 2 статьи 2 указанного закона).

57. Некоммерческая организация должна быть зарегистрирована в порядке, установленном законом. Она приобретает статус юридического лица, включая право владеть имуществом, открывать счета в банках, приобретать и осуществлять имущественные и неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде, с момента ее государственной регистрации (пункты 1 и 3 статьи 3 и статья 13.1 Закона о некоммерческих организациях).

58. В государственной регистрации некоммерческой организации может быть отказано, inter alia, по следующим основаниям: (a) ее устав не соответствует требованиям законодательства Российской Федерации, (b) необходимые для государственной регистрации документы представлены не полностью либо оформлены в ненадлежащем порядке или (c) наименование некоммерческой организации оскорбляет нравственность, национальные и религиозные чувства граждан (пункт 1 статьи 23.1 Закона о некоммерческих организациях). Если необходимые для государственной регистрации документы представлены не полностью либо оформлены в ненадлежащем порядке, регистрационный орган вправе приостановить государственную регистрацию и установить срок для устранения недостатков (пункт 1.1 статьи 23.1 Закона о некоммерческих организациях действует с 1 августа 2009 г.).

59. Отказ в регистрации может быть обжалован в вышестоящий регистрационный орган или в суд. Такой отказ не является препятствием для повторной подачи документов на регистрацию при условии устранения выявленных недостатков (части 5 и 6 статьи 23.1 закона).

60. Некоммерческие организации могут создаваться в следующих организационно-правовых формах: общественные организации, автономные некоммерческие организации, а также иные формы (часть 3 статьи 2 закона).

C. Федеральный закон "Об общественных объединениях"

61. Федеральный закон "Об общественных объединениях" от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ (далее - Закон об общественных объединениях) предусматривает, что общественное объединение может приобрести правовой статус юридического лица посредством государственной регистрации либо осуществлять свою деятельность без государственной регистрации и без приобретения статуса юридического лица (часть четвертая статьи 3 указанного закона).

62. Общественные объединения могут создаваться в одной из следующих организационно-правовых форм: общественное движение, общественный фонд, политическая партия и другие (статья 7 Закона об общественных объединениях).

63. Запрещаются создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности (часть первая статьи 16 Закона об общественных объединениях).

64. Общественное объединение создается в ходе общей конференции, на которой утверждается его устав и формируются органы управления. С указанного момента общественное объединение приобретает все права и обязанности, предусмотренные Законом об общественных объединениях, за исключением прав юридического лица, которые приобретаются с момента государственной регистрации (части третья и четвертая статьи 18 Закона об общественных объединениях).

65. В государственной регистрации общественного объединения может быть отказано, inter alia, по следующим основаниям: (a) его устав не соответствует требованиям законодательства Российской Федерации, (b) необходимые для регистрации документы представлены не полностью либо оформлены в ненадлежащем порядке, или (c) наименование общественного объединения оскорбляет нравственность, национальные и религиозные чувства граждан. Отказ в регистрации может быть обжалован в вышестоящий орган или в суд. Такой отказ не является препятствием для повторной подачи документов на регистрацию при условии устранения выявленных недостатков (статья 23 Закона об общественных объединениях).

66. Все общественные объединения вправе распространять информацию о своей деятельности, проводить публичные мероприятия, защищать свои права и права своих членов в органах государственной власти и органах местного самоуправления, вносить предложения в органы государственной власти и органы местного самоуправления и выступать с инициативами по вопросам, имеющим отношение к реализации их уставных целей, а также осуществлять иные виды деятельности, разрешенные законодательством. В дополнение к указанным выше видам деятельности общественные объединения, имеющие статус юридического лица, имеет право участвовать в выработке решений органов государственной власти и органов местного самоуправления, учреждать средства массовой информации и осуществлять издательскую деятельность, защищать интересы любых лиц в органах государственной власти и органах местного самоуправления, вносить предложения в органы государственной власти и органы местного самоуправления и выступать с инициативами по любым вопросам, а также участвовать в выборах и референдумах (статья 27 Закона об общественных объединениях). Кроме того, общественные объединения, имеющие статус юридического лица, могут владеть имуществом (статья 30 Закона об общественных объединениях).

D. Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности"

67. Федеральный закон "О противодействии экстремистской деятельности" от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ (далее - Закон о противодействии экстремистской деятельности) определяет "экстремистскую деятельность", среди прочего, как (i) насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации и (ii) возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни. Закон также определяет "экстремистскую организацию" как общественное или религиозное объединение либо иную организацию, в отношении которых по основаниям, предусмотренным данным законом, судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или о запрете деятельности в связи с осуществлением экстремистской деятельности (статья 1 указанного закона).

68. Запрещаются создание и деятельность общественных и религиозных объединений, иных организаций, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности. Если органы государственной власти выявляют признаки экстремизма в деятельности общественной организации, они обязаны вынести предупреждение руководителю организации. Органы государственной власти могут установить срок для устранения выявленных нарушений. Предупреждение может быть обжаловано в суд. Если предупреждение не было обжаловано или не было признано судом незаконным, если нарушения не были устранены в установленный срок или если в течение 12 месяцев со дня вынесения первого предупреждения признаки экстремизма в деятельности организации выявлены повторно, суд может вынести постановление о ее ликвидации или, если организация не имеет статуса юридического лица, о запрете ее деятельности. Общественная организация может быть ликвидирована либо ее деятельность может быть запрещена на основании судебного решения, если она осуществляет экстремистскую деятельность, которая повлекла за собой нарушение прав и свобод граждан, причинение вреда личности, здоровью граждан, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности, собственности, законным экономическим интересам физических или юридических лиц, интересам общества или государства или создала реальную угрозу причинения такого вреда (статьи 7 и 9 Закона о противодействии экстремистской деятельности).

E. Семейный кодекс Российской Федерации

69. Согласно Семейному кодексу Российской Федерации для заключения брака необходимы взаимное добровольное согласие мужчины и женщины, вступающих в брак, и достижение ими брачного возраста (статья 12).

F. Федеральный закон "О государственном языке Российской Федерации"

70. Федеральный закон "О государственном языке Российской Федерации" от 1 июня 2005 г., N 53-ФЗ предусматривает, что при использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка, за исключением иностранных слов, не имеющих общеупотребительных аналогов в русском языке (часть 6 статьи 1).

G. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации

71. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 2002 года предусматривает, что процессуальное действие, для совершения которого установлен срок, может быть совершено до 24 часов последнего дня установленного срока. В случае, если жалоба, документы или денежные суммы были сданы в организацию почтовой связи до 24 часов последнего дня срока, срок не считается пропущенным (часть третья статьи 108 ГПК РФ).

72. Апелляционная жалоба может быть подана в течение месяца со дня принятия решения суда первой инстанции в окончательной форме (часть вторая статьи 321 ГПК РФ).

73. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2012 г. N 13* (* Так в тесте. Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" (примеч. редактора).) разъяснялось, что течение месячного срока на подачу апелляционных жалоб начинается со дня, следующего за днем составления мотивированного решения суда первой инстанции. Если мотивированное решение не составлено на дату его объявления, судья объявляет резолютивную часть решения и информирует стороны о том, когда они смогут ознакомиться с мотивированным решением суда. Срок не считается пропущенным, если апелляционная жалоба была сдана в организацию почтовой связи до 24 часов последнего дня срока. В этом случае дата определяется по штемпелю на конверте, квитанции о приеме заказной корреспонденции либо иному документу, подтверждающему дату отправки (пункт 6 указанного постановления).

III. Соответствующие документы Совета Европы

74. В Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам-членам N CM/Rec(2010)5 "О мерах по борьбе с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности" (принятой Комитетом министров Совета Европы на 1081-м заседании представителей министров 31 марта 2010 г.) указано следующее:

"II. Свобода объединений

9. Государства-члены должны принимать надлежащие меры по обеспечению того, чтобы в соответствии со статьей 11 Конвенции право на свободу объединений действительно могло осуществляться без дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности. В частности, необходимо предупреждать и отменять дискриминационные административные процедуры, в том числе чрезмерные формальности при регистрации объединений и их функционировании на практике. Кроме того, следует принимать меры по предупреждению злоупотреблений правовыми и административными положениями, касающимися, например, ограничений на основании охраны здоровья населения, общественной нравственности или публичного порядка...

11. Государства-члены должны принимать надлежащие меры для эффективной защиты правозащитников, выступающих за права лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров, от враждебного отношения и агрессии, которым они могут подвергаться, в том числе предположительно со стороны представителей государства, чтобы они могли свободно осуществлять свою деятельность в соответствии с Декларацией Комитета министров о действиях Совета Европы по улучшению защиты правозащитников и содействию их деятельности.

12. Государства-члены должны обеспечить, чтобы негосударственные организации, защищающие права лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров, получали надлежащее консультирование по вопросам принятия и реализации мер, которые могут влиять на права человека, принадлежащие указанным лицам".

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

75. Европейский Суд в соответствии с пунктом 1 правила 42 его Регламента решил объединить рассмотрение настоящих жалоб в одном производстве.

II. Предполагаемое злоупотребление правом на подачу индивидуальной жалобы со стороны Н.А. Алексеева

76. Власти Российской Федерации утверждали, что Н.А. Алексеев допустил злоупотребление правом на подачу индивидуальной жалобы, оскорбив судей Европейского Суда в своих аккаунтах в социальных сетях. Соответствующее положение Конвенции гласит:

"Статья 35

...3. Суд объявляет неприемлемой любую индивидуальную жалобу, поданную в соответствии с положениями статьи 34, если он сочтет, что:

(a) эта жалоба является... злоупотреблением правом подачи индивидуальной жалобы...".

77. Письмом от 21 января 2019 г. власти Российской Федерации уведомили Европейский Суд о том, что после вынесения Постановления по делу "Алексеев и другие против Российской Федерации" (Alekseyev and Others v. Russia) (от 27 ноября 2018 г., жалоба N 14988/09 и 50 других жалоб) Н.А. Алексеев, расстроенный отклонением его требований в отношении морального вреда, опубликовал оскорбительные комментарии о Европейском Суде и о судьях, которые приняли данное Постановление, в своих аккаунтах в социальных сетях "Инстаграм" и "ВКонтакте". Власти Российской Федерации утверждали, что такие комментарии были равносильны злоупотреблению правом на подачу индивидуальной жалобы.

78. В ответ Н.А. Алексеев отрицал наличие у него личных аккаунтов в социальных сетях.

A. Общие принципы

79. Европейский Суд напоминает, что понятие "злоупотребление" по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции следует понимать в его традиционном значении в общей теории права, а именно как пагубное осуществление права в целях, отличных от тех, для которых оно предусмотрено (см. Постановление Европейского Суда по делу "Миролюбовс и другие против Латвии" (Mirolubovs and Others v. Latvia) от 15 сентября 2009 г., жалоба N 798/05, § 62, Решение Европейского Суда по делу "Петрович против Сербии" (Petrovic v. Serbia) от 18 октября 2011 г., жалоба N 56551/11 и 10 других жалоб, и Постановление Европейского Суда по делу "Де Лука против Италии" (De Luca v. Italy) от 24 сентября 2013 г., жалоба N 43870/04, § 35).

80. Европейский Суд также напоминает, что он применял данное положение, в частности, в двух ситуациях. Во-первых, жалоба может быть отклонена как поданная в порядке злоупотребления правом на ее подачу по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции, если она умышленно основана на недостоверных фактах (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гросс против Швейцарии" (Gross v. Switzerland), жалоба N 67810/10, § 28, ECHR 2014, с дополнительными ссылками). Во-вторых, жалоба также может быть отклонена, если заявитель в переписке с Европейским Судом использовал выражения с намерением досадить, содержащие оскорбления, угрозы или провокации, независимо от того, были ли направлены такие выражения против властей государства-ответчика, их уполномоченных при Европейском Суде или органов государственной власти, против самого Европейского Суда, его судей, Секретариата или его сотрудников. При этом недостаточно, чтобы формулировки заявителя были просто резкими, полемическими или саркастичными, они должны выходить за рамки нормальной, цивилизованной и обоснованной критики, чтобы считаться злоупотреблением. Если после получения от Европейского Суда предупреждения заявитель перестает использовать оскорбительные выражения, забирает свои слова обратно или, что еще лучше, приносит свои извинения, то жалоба более не может быть отклонена ввиду злоупотребления правом на ее подачу (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Миролюбовс и другие против Латвии", § 64, с дополнительными ссылками).

81. Однако понятие злоупотребления правом на подачу жалобы по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции не ограничивается указанными двумя случаями, и другие ситуации также могут рассматриваться как злоупотребление данным правом. В целом любое поведение заявителя, которое явно противоречит цели права на подачу индивидуальной жалобы, предусмотренного Конвенцией, и которое препятствует надлежащему функционированию Европейского Суда или надлежащему проведению судебного разбирательства, может рассматриваться как злоупотребление правом на подачу индивидуальной жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Подески против Сан-Марино" (Podeschi v. San Marino) от 13 апреля 2017 г., жалоба N 66357/14, § 86). Например, Европейский Суд устанавливал, что поведение заявителя противоречило цели права на подачу индивидуальной жалобы в следующих случаях: заявитель подал множество необоснованных и мелких жалоб, создав напрасную работу для Европейского Суда, несовместимую с его подлинными функциями, которая препятствовала осуществлению последних (см. Решение Комиссии по правам человека по делу "М. против Соединенного Королевства" (M. v. United Kingdom) от 15 октября 1987 г., жалоба N 13284/87, Decisions and Reports (DR) 54, р. 214, Решение Комиссии по правам человека по делу "Филис против Греции" (Philis v. Greece) от 17 октября 1996 г., жалоба N 28970/95, Decisions and Reports (DR) 54, р. 214, и упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Петрович против Сербии"), заявитель получил доказательства в подтверждение своих требований в Европейском Суде силой, с грубым нарушением прав и ценностей, защищаемых Конвенцией (см. Решение Европейского Суда по делу "Кох против Польши" (Koch v. Poland) от 7 марта 2017 г., жалоба N 15005/11), заявитель не выполнил надлежащим образом все соответствующие процессуальные нормы и, следовательно, не проявил высокого уровня осмотрительности и конструктивного сотрудничества с Европейским Судом (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Бекаури против Грузии" (Bekauri v. Georgia) (предварительные возражения) от 10 апреля 2012 г., жалоба N 14102/02, §§ 22-24, и Постановление Европейского Суда по делу "Эскерханов и другие против Российской Федерации" (Eskerkhanov and Others v. Russia) от 25 июля 2017 г., жалоба N 18496/16 и две другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 4 (примеч. редактора).), §§ 23-29). Европейский Суд также приходил к выводу в контексте критических замечаний, сделанных лидером партии-заявительницы в прессе, что "возмутительное проявление безответственности и легкомысленное отношение к Европейскому Суду", равносильное презрению, также могут привести к отклонению жалобы как поданной в порядке злоупотребления правом на ее подачу (см. Решение Европейского Суда по делу "Лейбористская партия Грузии против Грузии" (Georgian Labour Party v. Georgia) от 22 мая 2007 г., жалоба N 9103/04).

B. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

82. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали аккаунты в социальных сетях, на которые они ссылались, упомянув только, что данные аккаунты были размещены в социальных сетях "Инстаграм" и "ВКонтакте". Власти Российской Федерации также не процитировали какие-либо предположительно оскорбительные заявления. Однако Н.А. Алексеев, известный активист ЛГБТ-движения, является публичным человеком, который давал много интервью средствам массовой информации и чьи аккаунты в социальных сетях имеют сотни подписчиков. Его аккаунты можно легко найти в Интернете, введя его имя и название соответствующей социальной сети в поисковой системе. Они содержат личную информацию о нем, например, что он является активистом ЛГБТ-движения, руководителем проекта GayRussia.Ru и основателем московского гей-прайда, а также личные фотографии и информацию о его завершенных делах и делах, находящихся на рассмотрении Европейского Суда, включая отсканированные копии оригиналов писем Европейского Суда в его адрес. Кроме того, утверждая, что указанные аккаунты не были его "личными", Н.А. Алексеев не отрицал, что он являлся автором опубликованных в них заявлений, касающихся Европейского Суда.

83. Европейский Суд далее отмечает, что заявления, касающиеся Европейского Суда и его судей, опубликованные в соответствующих аккаунтах, являются злобными, лично оскорбительными и содержащими угрозы. В частности, Н.А. Алексеев опубликовал фотографии судей с такими надписями, как "алкоголик", "наркоман", "продажный" и "эта старуха должна мне 100 000 евро... Бог ее накажет". Он также назвал судей, среди прочего, "европейскими ублюдками и дегенератами", "уродами", "продажными подонками" и "идиотами". Он пожелал, чтобы они "подохли как можно скорее, как собаки", пригрозил "замучить [их]... литрами водки" и сказал, что "пришло время поджечь Европейский Суд по правам человека". Он также заявил: "Мы не должны были давать бабам право голоса... Они должны готовить суп". Эти заявления явно выходят за рамки обычной, гражданской и обоснованной критики.

84. Европейский Суд принимает к сведению тот факт, что вышеуказанные комментарии были сделаны в ответ на вынесение Европейским Судом вышеупомянутого Постановления по делу "Алексеев и другие против Российской Федерации", которое выходит за рамки настоящего дела. Тем не менее он также принимает во внимание, что, публикуя оспариваемые заявления в аккаунтах социальных сетей, доступных для всех, Н.А. Алексеев стремился обеспечить максимально широкое распространение своих обвинений и оскорблений и тем самым предоставил доказательства своего намерения причинить вред и запятнать имидж и репутацию Европейского Суда и его членов (см. Решение Европейского Суда по делу "Дюранже и другие против Франции" (Duringer and Others v. France) от 4 февраля 2003 г., жалобы NN 61164/00 и 18589/02, и Решение Европейского Суда по делу "Ржегак против Чешской Республики" (Rehak v. Czech Republic) от 18 мая 2004 г., жалоба N 67208/01). В связи с изложенным Европейский Суд направил Н.А. Алексееву письмо, ссылаясь на все находящиеся на рассмотрении жалобы и предупреждая его о том, что подобные заявления могут быть равносильны злоупотреблению правом на подачу жалобы. Однако Н.А. Алексеев не отозвал свои заявления, которые по-прежнему видны в его аккаунтах в социальных сетях. Что особенно важно, с тех пор он опубликовал новые оскорбительные заявления о Европейском Суде, в частности, назвав его "помойкой", а его судей "европейскими коррумпированными подонками" и "гомофобами". Следовательно, такие заявления, опубликованные после вынесения предупреждения, в котором прямо упоминаются настоящие жалобы, могут рассматриваться как связанные с ними.

85. По мнению Европейского Суда, продолжая публиковать оскорбления в адрес Европейского Суда и его судей после вынесения предупреждения, заявитель проявил неуважение к самому учреждению, к которому он обратился за защитой своих прав. Действительно, неприемлемо искать защиты у суда, к которому заявитель утратил всякое доверие. Его поведение представляет собой "возмутительное проявление безответственности и легкомысленное отношение к Европейскому Суду", равносильное презрению (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Лейбористская партия Грузии против Грузии"), и, следовательно, противоречит цели права на подачу индивидуальной жалобы, предусмотренного статьями 34 и 35 Конвенции. Такое поведение представляет собой злоупотребление правом на подачу жалобы по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

86. Следовательно, жалобы, поданные Н.А. Алексеевым, должны быть объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в силу злоупотребления правом на подачу жалобы в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции. Данный вывод о неприемлемости жалобы, касающийся исключительно Н.А. Алексеева, не препятствует Европейскому Суду рассмотреть дело по существу и, в частности, жалобы NN 35949/11 и 58282/12 в той степени, в которой они были поданы другими заявителями.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

87. Заявители по жалобе N 58282/12 утверждали, что отказ в рассмотрении их апелляционных жалоб по существу нарушил их право на доступ к суду. Они ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части гласит следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

88. Европейский Суд неоднократно указывал, что статья 6 Конвенции применима в ее гражданско-правовом аспекте к разбирательствам в судах государств-ответчиков, касающимся прав на свободу собраний или объединений (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "АПЕХ Юльдёзёттейнек Сёветшеге" и другие против Венгрии" (APEH Uldozotteinek Szovetsege and Others v. Hungary), жалоба N 32367/96, §§ 34-36, ECHR 2000-X, Постановление Европейского Суда по делу "Кузнецов и другие против Российской Федерации" (Kuznetsov and Others v. Russia) от 11 января 2007 г., жалоба N 184/02, §§ 79-85, Решение Европейского Суда по делу "Сакелларопулос против Греции" (Sakellaropoulos v. Greece) от 6 января 2011 г., жалоба N 38110/08, и Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).). Европейский Суд не видит оснований для того, чтобы сделать иной вывод в настоящем деле.

89. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

90. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители подали апелляционную жалобу на решение от 20 февраля 2012 г. с нарушением месячного срока, установленного законодательством Российской Федерации. Течение указанного срока началось 20 февраля 2012 г., когда Первомайский районный суд г. Краснодара объявил свое решение. По словам властей Российской Федерации, из протокола заседания следовало, что Первомайский районный суд г. Краснодара объявил мотивированное решение в полном объеме, поскольку в противном случае в протоколе было бы указано, что была объявлена только его резолютивная часть. Следовательно, довод заявителей о том, что течение срока началось 5 марта 2012 г., когда копия мотивированного решения была передана в канцелярию суда, является ошибочным. Заявители были проинформированы о слушании 20 февраля 2012 г., но не присутствовали на нем. Копия решения была отправлена им 27 февраля 2012 г. Они не представили в Первомайский районный суд г. Краснодара какие-либо документы, в частности, конверт с печатью, на котором была указана дата получения решения. Они даже не утверждали и тем более, не доказали, что имела место задержка в предоставлении им копии решения от 20 февраля 2012 г. Они также не ходатайствовали о продлении срока. Таким образом, суды Российской Федерации пришли к правильному выводу о том, что течение месячного срока началось 20 февраля 2012 г., когда было объявлено мотивированное решение.

91. Власти Российской Федерации также отмечали, что Первомайский районный суд г. Краснодара получил краткую апелляционную жалобу 26 марта 2012 г., то есть спустя более месяца с момента начала течения срока. Первомайский районный суд г. Краснодара установил, что жалоба заявителя была подана 26 марта 2012 г., поскольку заявители не доказали, что отправили ее 19 марта 2012 г., как они утверждали. Представленная ими почтовая квитанция является недостаточным доказательством даты отправки, поскольку из нее не ясно, что она относилась к краткой апелляционной жалобе. Кроме того, заявители оплатили пошлину 25 марта 2012 г.

92. Наконец, ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Ицлаев против Российской Федерации" (Itslayev v. Russia) (от 9 октября 2008 г., жалоба N 34631/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 12 (примеч. редактора).)), власти Российской Федерации утверждали, что требование подачи иска в суд в установленный законом срок само по себе не противоречило пункту 1 статьи 6 Конвенции. Такое требование преследовало правомерную цель надлежащего отправления правосудия и соблюдения, в частности, принципа правовой определенности. Учитывая, что суды Российской Федерации отказали в рассмотрении апелляционной жалобы заявителей по существу ввиду несоблюдения последними установленного законом срока для ее подачи, право заявителей на доступ к суду не было нарушено.

93. Заявители утверждали, что решение от 20 февраля 2012 г. было передано в канцелярию Первомайского районного суд г. Краснодара 5 марта 2012 г. Течение месячного срока началось с указанной даты, поскольку до этого у заявителей не было возможности изучить основания отклонения их требования. Течение срока в любом случае не могло начаться 20 февраля 2012 г., поскольку Первомайский районный суд г. Краснодара отправил им копию решения только 27 февраля 2012 г. Таким образом, Первомайскому районному суду г. Краснодара было известно, что они получили решение после 27 февраля 2012 г. Однако даже если предположить, что течение месячного срока началось 20 февраля 2012 г., заявители представили апелляционную жалобу в срок, поскольку они отправили ее по почте 19 марта 2012 г., что подтверждается почтовой квитанцией.

2. Мнение Европейского Суда

94. Европейский Суд сослался на общие принципы в отношении доступа к суду, изложенные в недавнем Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Зубац против Хорватии" (Zubac v. Croatia) от 5 апреля 2018 г., жалоба N 40160/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 4 (примеч. редактора).), §§ 76-99.

95. Что касается конкретных процессуальных сроков, регулирующих подачу апелляционных жалоб, Европейский Суд не должен занимать место судов государства-ответчика. В первую очередь внутригосударственные власти, а именно суды апелляционной и первой инстанций должны рассматривать проблемы толкования законодательства государства-ответчика. Роль Европейского Суда ограничивается проверкой совместимости результатов такого толкования с Конвенцией. В частности, это относится к толкованию внутригосударственными судами норм процессуального характера, таких как сроки для представления документов или для подачи апелляционных жалоб. Нормы, регулирующие формальные меры, которые следует принять, и сроки, которые необходимо соблюдать при подаче апелляционной жалобы, направлены на обеспечение надлежащего отправления правосудия и соблюдения, в частности, принципа правовой определенности. Участники судебного разбирательства должны ожидать применения таких норм (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йенсен против Дании" (Jensen v. Denmark) от 13 декабря 2016 г., жалоба N 8693/11, § 35, с дополнительными ссылками).

96. Тем не менее, хотя сроки в целом являются законным ограничением права на доступ к суду, порядок их применения в конкретном деле может привести к нарушению пункта 1 статьи 6 Конвенции, например, если течение срока для подачи апелляционной жалобы начинается с момента, когда сторона не знала и объективно не могла узнать о содержании оспариваемого судебного решения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мирагаль Эсколано и другие против Испании" (Miragall Escolano and Others v. Spain), жалоба N 38366/97 и девять других жалоб, § 37, ECHR 2000-I, и Постановление Европейского Суда по делу "Виар против Франции" (Viard v. France) от 9 января 2014 г., жалоба N 71658/10, § 38), или если срок является настолько коротким и жестким, что на практике сторона не имеет достаточного времени для подачи апелляционной жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Перес де Рада Каванильес против Испании" (Perez de Rada Cavanilles v. Spain) от 28 октября 1998 г., §§ 46-50, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII, и Постановление Европейского Суда по делу "Грюэ и Буске против Франции" (Gruais and Bousquet v. France) от 10 января 2006 г., жалоба N 67881/01, §§ 29 и 30), или если отклонение апелляционной жалобы ввиду несоблюдения срока не являлось предсказуемой реакцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "Олсби против Швеции" (Olsby v. Sweden) от 21 июня 2012 г., жалоба N 36124/06, § 51).

97. Следовательно, задача Европейского Суда по существу заключается в том, чтобы установить, определили ли суды государства-ответчика в настоящем деле начало и окончание течения срока для подачи апелляционной жалобы, и выяснили ли они дату подачи заявителями апелляционной жалобы разумно и предсказуемо, не создавая препятствий для эффективного доступа заявителей к суду (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Куршун против Турции" (Kursun v. Turkey) от 30 октября 2018 г., жалоба N 22677/10, § 95).

98. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что право заявителей на обжалование было гарантировано ГПК РФ, в котором было ясно указано, что течение месячного срока для подачи апелляционной жалобы начинается со дня принятия решения суда первой инстанции в окончательной форме и заканчивается в 24 часа последнего дня срока. Срок не считается пропущенным, если апелляционная жалоба была сдана в организацию почтовой связи до 24 часов указанного дня (см. выше §§ 71-73).

99. Из документов, находящихся в материалах дела, неясно, когда решение от 20 февраля 2012 г. было принято в окончательной форме, то есть когда окончательный текст решения был предоставлен в распоряжение сторон. Соответствующая дата не упоминается ни в протоколе, ни в судебном решении. Таким образом, дата начала течения срока для подачи апелляционной жалобы не может быть четко установлена на основании документов, имеющихся в распоряжении заявителей. Единственным точно установленным фактом является отправка окончательного решения заявителям по почте 27 марта 2012 г.* (* Так в тексте. По-видимому, допущена техническая ошибка и должно быть "27 февраля 2012 г." (примеч. переводчика).). Из этого следует, что заявители не были уведомлены о содержании решения до указанной даты. Данное обстоятельство, безусловно, было известно как Первомайскому районному суду г. Краснодара, который направил решение заявителям, так и Краснодарскому краевому суду, которому заявители представили конверт с печатью и с указанием даты получения решения (см. выше § 51). Суды Российской Федерации не объяснили, почему при таких обстоятельствах они приняли в качестве даты начала течения срока 20 февраля 2012 г. Следовательно, Европейский Суд не убежден в том, что срок для подачи апелляционной жалобы был установлен в предсказуемом порядке.

100. Тем не менее, даже если предположить, что течение срока началось 20 февраля 2012 г., по мнению заявителей, они представили апелляционную жалобу в срок, поскольку они отправили ее по почте 19 марта 2012 г. Суды Российской Федерации не объяснили, почему они сочли, что апелляционная жалоба была подана 26 марта 2012 г., то есть на дату ее получения Первомайским районным судом г. Краснодара, а не на дату почтовой отправки, как было предусмотрено законодательством Российской Федерации (см. выше § 71). Дата отправки подтверждалась документальными доказательствами, в частности почтовой квитанцией, представленной заявителями в Краснодарский краевой суд, и почтовым штампом на конверте, содержащем апелляционную жалобу, которые находились в распоряжении Первомайского районного суда г. Краснодара (см. выше § 51). Краснодарский краевой суд не объяснил, почему он не принял во внимание указанные документы, хотя суды получили соответствующее указание в связи с недавним Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации (см. выше § 73). Следовательно, дата подачи заявителями апелляционной жалобы также не была определена в предсказуемом порядке.

101. Соответственно, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле как дата начала течения срока для подачи апелляционной жалобы, так и дата ее подачи были определены судами Российской Федерации таким образом, который заявители не могли предвидеть без каких-либо доводов, объясняющих отступление от установленных процессуальных норм. В результате жалоба заявителей не была рассмотрена по существу, хотя, как представляется, они следовали правилам подачи апелляционных жалоб, установленным законодательством Российской Федерации. Этого достаточно, чтобы Европейский Суд пришел к выводу, что заявители были лишены возможности обжаловать решение суда первой инстанции и что тем самым была затронута сама сущность их права на эффективный доступ к суду.

102. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции по жалобе N 58282/12.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 11 Конвенции

103. Заявители жаловались на то, что отказ в регистрации трех организаций-заявительниц нарушил их право на свободу объединений, гарантированное статьей 11 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

104. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители по жалобе N 12200/08 не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку вместо того, чтобы требовать признания отказа в регистрации от 1 июня 2007 г. незаконным и необоснованным, а также устранения нарушения прав заявителя по данной жалобе добивался признания того, что отказ в регистрации препятствовал осуществлению его прав. Кроме того, он не оспаривал в судах Российской Федерации некоторые основания для отказа в регистрации от 1 июня 2007 г., касающиеся ошибок в документах, представленных для регистрации. В частности, речь идет о том, что заявление не было прошито, договор аренды офисного помещения был составлен неправильно. Кроме того, в уставе содержались ошибки и неточности, касающиеся права распоряжения имуществом, компетенции и порядка назначения одного из руководящих органов. Некоторые из указанных нарушений требовали внесения изменений в устав организации-заявительницы.

105. Власти Российской Федерации также указывали на то, что заявители по жалобе N 58282/12 не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку они не обжаловали судебное решение от 20 февраля 2012 г. в течение срока, установленного законодательством Российской Федерации.

106. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что организация "Движение за брачное равноправие" и движение "Прайд-хаус в Сочи" не были зарегистрированы и, следовательно, юридически не существовали. Соответственно, они не могли подать жалобу в Европейский Суд.

107. Заявители по жалобе N 12200/08 утверждали, что основания, которые они не оспаривали, состояли в незначительных технических ошибках в документах, в частности, в отсутствии нумерации страниц, которые можно было легко исправить, если бы регистрационный орган предоставил такую возможность в соответствии со сложившейся административной практикой. В любом случае подобные незначительные чисто технические недостатки не могли служить достаточным основанием для отказа в регистрации в соответствии с законодательством Российской Федерации. Основной причиной отказа в регистрации была уставная цель организации-заявительницы, а именно борьба с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации. Данный вопрос был поднят в судах Российской Федерации, которые рассмотрели его по существу. Таким образом, заявители исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты.

108. Заявители по жалобе N 58282/12 утверждали, что они подали апелляционную жалобу в установленный законом срок (см. краткое изложение их доводов выше в § 93).

109. Наконец, заявители утверждали, что общественные организации могли действовать без государственной регистрации, хотя их права были ограничены по сравнению с зарегистрированными организациями (они ссылались на статью 27 Закона об общественных объединениях, которая изложена выше в § 66). Следовательно, организации-заявительницы действовали как незарегистрированные общественные организации и могли обращаться в Европейский Суд.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

110. Правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, сформулированное в пункте 1 статьи 35 Конвенции, обязывает лиц, которые стремятся возбудить дело против государства, в первую очередь использовать средства правовой защиты, предусмотренные правовой системой соответствующего государства, что предоставляет властям государств-ответчиков возможность урегулировать споры в рамках своих собственных правовых систем до того, как они будут обязаны отвечать за свои действия перед международным органом. Для соблюдения указанного правила заявители главным образом должны использовать средства правовой защиты, доступные и достаточные для возмещения ущерба в связи с предполагаемыми нарушениями (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V).

111. Хотя в контексте механизма защиты прав человека правило исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты должно применяться с определенной степенью гибкости и без излишнего формализма, оно требует не просто обращения с жалобами в соответствующие суды государства-ответчика и использования средств правовой защиты, предназначенных для обжалования оспариваемых решений, которые предположительно нарушают конвенционное право. Как правило, также требуется, чтобы жалобы, которые в дальнейшем будут предъявлены на международном уровне, были озвучены в упомянутых судах, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями и сроками, установленными законодательством государства-ответчика (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Азинас против Кипра" (Azinas v. Cyprus), жалоба N 56679/00, § 38, ECHR 2004-III).

(i) Жалоба N 12200/08

112. Что касается предположительно неправильной формулировки в жалобе заявителя на отказ в регистрации от 1 июня 2007 г., Европейский Суд отмечает, что вопреки утверждениям властей Российской Федерации в своем ходатайстве о судебном пересмотре данного отказа заявитель прямо утверждал, что отказ в регистрации был незаконным, и требовал обязать регистрационный орган устранить нарушение закона путем регистрации организации "Радужный дом" (см. выше § 23). Заявитель ссылался на доводы, которые по существу были такими же, как и те, что он выдвигал в Европейском Суде. Рассмотрев его жалобу, суды Российской Федерации установили, что отказ в регистрации был законным и обоснованным и не нарушал право заявителей на свободу объединения. Таким образом, Европейский Суд считает, что жалоба в соответствии со статьей 11 Конвенции была надлежащим образом предъявлена и озвучена в судах Российской Федерации.

113. В связи с доводом властей Российской Федерации о том, что заявитель не оспаривал в судах Российской Федерации некоторые основания для отказа в регистрации от 1 июня 2007 г., касающиеся ошибок в документах, представленных для регистрации, Европейский Суд полагает, что данный довод настолько тесно связан с существом жалобы заявителей, что его следует рассмотреть по существу в рамках статьи 11 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд принял решение объединить возражения властей Российской Федерации в указанной части с рассмотрением этой жалобы по существу.

(ii) Жалоба N 58282/12

114. Европейский Суд уже установил, что отказ рассмотреть апелляционную жалобу заявителей по существу был равносилен нарушению их права на доступ к суду (см. выше §§ 98-102). В частности, Европейский Суд установил, что заявители выполнили формальные требования для подачи апелляционных жалоб, установленные законодательством Российской Федерации. Следовательно, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации, касающиеся неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

(b) Процессуальная правоспособность для обращения в Европейский Суд и статус жертвы

115. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с законодательством Российской Федерации общественные организации, такие как "Радужный дом" и движение "Прайд-хаус в Сочи", могли действовать без регистрации, в то время как некоммерческие организации, в частности, "Движение за брачное равноправие", считаются существующими только с момента государственной регистрации. Тем не менее прецедентная практика Европейского Суда не проводит какого-либо различия между организациями-заявительницами на основании того, существуют ли они на законных основаниях в соответствии с внутригосударственным законодательством на момент подачи жалобы в Европейский Суд. Европейский Суд неоднократно признавал процессуальную правоспособность незарегистрированных или расформированных организаций в целях подачи жалобы, не выясняя, считалась ли организация законно существующей в той или иной форме в соответствии с законодательством государства-ответчика после ее роспуска или отказа в ее регистрации (см. среди прочих многих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Партия "Рефах" (Партия благоденствия) и другие против Турции" (Refah Partisi (the Welfare Party) and Others v. Turkey), жалоба N 41340/98 и три другие жалобы, §§ 49-50, ECHR 2003-II, Постановление Европейского Суда по делу "Республиканская партия России против Российской Федерации" (Republican Party of Russia v. Russia) от 12 апреля 2011 г., жалоба N 12976/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 12 (примеч. редактора).), §§ 91 и 100, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Профессиональный союз "Добрый пастырь" против Румынии" (Sindicatul "Pastorul cel Bun" v. Romania), жалоба N 2330/09, §§ 81 и 149, ECHR 2013 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Объединение пострадавших от ошибок судей Румынии и другие против Румынии" (Association of Victims of Romanian Judges and Others v. Romania) от 14 января 2014 г., жалоба N 47732/06, §§ 11 и 20, и Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация "Ислам-Иттихад" и другие против Азербайджана" (Islam-Ittihad Association and Others v. Azerbaijan) от 13 ноября 2014 г., жалоба N 5548/05, §§ 31 и 41). Следовательно, все три организации-заявительницы обладали процессуальной правоспособностью в целях подачи жалобы в Европейский Суд на отказ в их регистрации.

116. Европейский Суд также отмечает, что решения органов государственной власти об отказе в регистрации или о роспуске группы, как было установлено, непосредственно затрагивают как саму группу, так и ее председателей, учредителей или отдельных членов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Организация "Свидетели Иеговы" в г. Москве и другие против Российской Федерации" (Jehovah's Witnesses of Moscow and Others v. Russia) от 10 июня 2010 г., жалоба N 302/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 101, с дополнительными ссылками, а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация "Ислам-Иттихад" и другие против Азербайджана", § 58). Следовательно, заявители могут утверждать, что они являются жертвами предполагаемого нарушения статьи 11 Конвенции.

(c) Вывод

117. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

118. Власти Российской Федерации утверждали, что отказы в регистрации не были равносильны вмешательству в права заявителей, предусмотренные статьей 11 Конвенции. В качестве альтернативы они утверждали, что такие отказы были законными и обоснованными.

119. Что касается жалобы N 12200/08, власти Российской Федерации утверждали, что организации "Радужный дом" было отказано в регистрации, поскольку ее устав не соответствовал требованиям законодательства Российской Федерации. В частности, регистрационный орган пришел к выводу о том, что ее уставная деятельность была бы равносильна пропаганде нетрадиционной сексуальной ориентации. Следовательно, подобная деятельность могла разрушить моральные ценности общества и отрицательно повлиять на суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации путем сокращения ее населения. В результате деятельность организации "Радужный дом" могла поставить под угрозу безопасность российского общества и государства. Ее деятельность также могла поставить под угрозу охраняемые Конституцией Российской Федерации институты семьи и брака. Кроме того, она могла разжечь социальную и религиозную ненависть и вражду и, следовательно, являлась экстремистской деятельностью. По утверждению властей Российской Федерации, данный вывод не означал объявления организации-заявительницы экстремистской. Наконец, в документах, представленных для регистрации, было допущено несколько ошибок. Таким образом, отказ в регистрации был законным и соразмерным преследуемой правомерной цели. Он не был произвольным. В задачу Европейского Суда не входит выступать в качестве суда четвертой инстанции и подвергать сомнению выводы, сделанные судами государств-ответчиков.

120. В отношении жалобы N 35949/11 власти Российской Федерации утверждали, что цель "Движения за брачное равноправие" состояла в продвижении легализации однополых браков. Данная цель противоречила национальным традициям, государственной политике по защите семьи и законодательству Российской Федерации, согласно которому брак представляет собой союз мужчины и женщины с целью рождения и воспитания детей. Власти Российской Федерации также подчеркивали, что статья 12 Конвенции гарантировала право на вступление в брак в соответствии с законодательством государств - участников Конвенции. Факт того, что законодательство Российской Федерации запрещало однополые браки, не затрагивал права заявителей. Кроме того, были допущены иные ошибки в документах, представленных для регистрации.

121. Что касается жалобы N 58282/12, власти Российской Федерации утверждали, что устав общественного движения "Прайд-хаус в Сочи" не соответствовал законодательству Российской Федерации. Во-первых, его наименование содержало слова на иностранном языке. Подобные наименования были разрешены только для коммерческих организаций и не могли использоваться некоммерческими организациями. Довод заявителей о том, что иностранные слова часто использовались в названиях некоммерческих организаций, был ошибочным, поскольку подобные организации были зарегистрированы до 2006 года, когда регистрация проводилась налоговыми органами, которые не имели полномочий проверять, соответствовало ли наименование организации законодательству Российской Федерации. Кроме того, были допущены иные ошибки в документах, представленных для регистрации. Суды Российской Федерации подтвердили, что отказ в регистрации был законным. В частности, они установили, что цели общественного движения "Прайд-хаус в Сочи" несовместимы с основными принципами нравственности и с государственной политикой по защите семьи и что его деятельность будет равносильна пропаганде нетрадиционной сексуальной ориентации. Такая деятельность может подорвать национальную безопасность, суверенитет и территориальную целостность Российской Федерации, а также вызвать социальную и религиозную ненависть и вражду. Следовательно, его деятельность по своему характеру является экстремистской. По мнению властей Российской Федерации, отсутствует необходимость представлять какие-либо доказательства того, что защита интересов ЛГБТ-сообщества может привести к сокращению населения. Учитывая природу появления детей, было бы нелепо отрицать это. Власти Российской Федерации также утверждали, что пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений, направленная на несовершеннолетних, является административным правонарушением. Конституционный Суд Российской Федерации установил, что наказание за такую пропаганду соответствует Конституции Российской Федерации, поскольку целью такого наказания является защита семейных ценностей, а также здоровья, нравственности и интеллектуального развития детей.

122. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что заявители по всем трем жалобам ни разу не обратились за регистрацией повторно, хотя они могли сделать это после исправления недостатков, выявленных регистрационным органом.

(b) Заявители

123. Заявители утверждали, что возможность создания юридического лица в целях совместной деятельности в сфере взаимных интересов является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединений, без которого это право будет лишено всякого смысла (они ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Сайентологическая церковь г. Москвы против Российской Федерации" (Church of Scientology Moscow v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 18147/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).)). Они утверждали, что отказы в регистрации были равносильны вмешательству в право на свободу объединений. Данное вмешательство было незаконным, не преследовало правомерную цель и, более того, было несоразмерным.

124. Прежде всего заявители отмечали, что Конституция Российской Федерации запрещала создание и деятельность только таких общественных объединений, цели или действия которых были направлены на насильственное изменение основ конституционного строя, нарушение территориальной целостности и безопасности Российской Федерации, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (см. выше § 55). Следовательно, отказ в регистрации по иным основаниям был незаконным.

125. Заявители также утверждали, что отказы в регистрации были незаконными, поскольку вопреки сложившейся практике, утвержденной Федеральной регистрационной службой, регистрационный орган не предоставил заявителям возможности исправить технические ошибки в регистрационных документах. Их можно было бы легко исправить, если бы регистрационный орган предоставил такую возможность в соответствии со сложившейся практикой. В любом случае с учетом того, что органы государственной власти установили несоответствие целей организаций законодательству Российской Федерации, дополнительные основания, связанные с чисто техническими ошибками в документах, были незначительными. Даже если бы заявители исправили их, они всё равно не смогли бы зарегистрировать эти организации, поскольку сохранялись основные причины, касающиеся целей организаций.

126. Действительно, основной причиной отказов в регистрации была цель заявителей, которая состояла в отстаивании и защите прав ЛГБТ-сообщества. Из рассуждений судов и доводов властей Российской Федерации четко следовало, что, по мнению органов власти Российской Федерации, любая организация, выступающая за права ЛГБТ-сообщества, является экстремистской, опасной для национальной безопасности, аморальной и оскорбительной для чувств большинства населения, а также оказывает развращающее воздействие на несовершеннолетних и, следовательно, должна быть запрещена.

127. Заявители отмечали, что в демократическом обществе принцип плюрализма требует, чтобы были разрешены различные представления о нравственности и чтобы разрешалось выражать мнение, бросающее вызов традиционному видению нравственности. Они также утверждали, что сама по себе возможность того, что взгляды или деятельность организации могут смутить или даже шокировать некоторую часть общества, не может считаться достаточным основанием для отказа в ее регистрации. В демократическом обществе призыв уважать права меньшинства не может рассматриваться как противоречие общественной нравственности. Европейский Суд неоднократно утверждал, что принципами демократического общества являются плюрализм, толерантность и широта взглядов (заявители ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Бачковский и другие против Польши" (Baczkowski and Others v. Poland) от 3 мая 2007 г., жалоба N 1543/06, § 63), и указанные принципы особенно важны, когда люди выражают непопулярные взгляды или взгляды меньшинства. Следовательно, хотя защита общественной нравственности является правомерной целью в соответствии с Конвенцией, ее нельзя использовать для оправдания вмешательства в права меньшинств на основании неодобрения со стороны большинства.

128. Кроме того, защита прав ЛГБТ-сообщества не была равносильна экстремистской деятельности. Действительно, законодательство Российской Федерации, включая Закон "О противодействии экстремистской деятельности", не предусматривает какого-либо наказания или ограничения прав по признаку сексуальной ориентации и не запрещает создание общественных объединений для сексуальных меньшинств.

129. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации" (Alekseyev v. Russia) от 21 октября 2010 г., жалоба N 4916/07 и две другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 11 (примеч. редактора).), § 86, заявители утверждали, что отсутствуют какие-либо научные доказательства или социологические данные, подтверждающие, что обычное упоминание о гомосексуальности или открытая общественная дискуссия о социальном статусе сексуальных меньшинств окажет негативное воздействие на детей или "ранимых взрослых". Напротив, только в ходе справедливой и открытой дискуссии общество может обратиться к таким сложным вопросам. Подобная дискуссия положительно отразилась бы на социальной сплоченности в результате обеспечения того, что будут выслушаны представители всех точек зрения, в том числе и конкретные лица. Аналогичным образом, хотя в Европе отсутствовал консенсус в отношении однополых браков, было очевидно, что Конвенция защищает право ЛГБТ-сообщества отстаивать признание однополых союзов, в том числе путем создания объединений для этой цели.

130. Заявители также утверждали, что ссылка властей Российской Федерации на закон, запрещающий пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, была неправильной, поскольку данный закон был принят в 2013 году, то есть после того, как имели место факты, относящиеся к настоящему делу.

131. Наконец, заявители утверждали, что их деятельность ограничивалась борьбой с дискриминацией и содействием терпимости и уважению прав лиц, принадлежащих к ЛГБТ-сообществу, особенно в сферах спорта и вступления в брак. Они не имели цели пропагандировать обнаженное тело или иные сексуально откровенные или провокационные темы или практики либо критиковать устоявшиеся нравственные нормы или религиозные убеждения. Заявители пришли к выводу, что государственные органы и власти Российской Федерации не доказали, что организации-заявительницы могут причинить какой-либо реальный вред обществу. Напротив, содействие правам ЛГБТ-сообщества может только принести пользу обществу в целом.

(c) Третьи стороны

(i) Центр по правам человека Гентского университета

132. Центр по правам человека Гентского университета утверждал, что в мире усиливается тенденция злоупотреблений со стороны государственных органов, которые исходят из широкого толкования правомерных целей ограничения прав человека, в частности, права на свободу объединений. Он считал, что правомерные цели, перечисленные в пункте 2 статьи 11 Конвенции, следует толковать ограничительно и что Европейский Суд должен более внимательно изучать факты обращения органов государственной власти к таким целям. В частности, органы государственной власти должны обосновывать относимость приведенной ими правомерной цели к фактическим обстоятельствам дела разумными, объективными и конкретными доводами.

133. Центр по правам человека Гентского университета также отметил, что гомофобные или дискриминационные цели ни в коем случае не должны считаться правомерными целями по смыслу пункта 2 статьи 11 Конвенции. Кроме того, правомерные цели, перечисленные в указанной статье Конвенции, не должны использоваться в качестве завесы для утаивания скрытых гомофобных или дискриминационных мотивов. Он призвал Европейский Суд установить, что в таком случае вмешательство не преследует какой-либо правомерной цели, вместо того, чтобы рассматривать дело с точки зрения соразмерности вмешательства. Воздержавшись от осуждения цели или основополагающей мотивации, которая сама по себе несовместима с Конвенцией или ценностями демократического общества, и вместо этого направив свою оценку на соразмерность вмешательства, Европейский Суд даст неверный сигнал о том, что столь явно неправомерной цели следует придать вес при сопоставлении интересов и, следовательно, придать ей определенную легитимность. Вместо этого Европейский Суд должен недвусмысленно заявить, что, если цель является неправомерной по смыслу Конвенции, то она не может оправдать какое-либо ограничение конвенционных прав.

134. В связи с этим Центр по правам человека Гентского университета настоятельно призвал Европейский Суд внимательно изучить вопрос о том, преследовало ли вмешательство в настоящем деле какие-либо правомерные цели.

(ii) Организации EHRAC, ILGA в Европе и ICJ

135. Организации EHRAC, ILGA в Европе и ICJ совместно утверждали, что невозможно защитить индивидуальные права, если граждане не могут создавать объединения для защиты общих потребностей и интересов. Таким образом, право на свободу объединений является уникальным правом человека, соблюдение которого служит индикатором общего стандарта защиты прав человека и уровня демократии в соответствующей стране. В связи с этим любые ограничения данного права требуют серьезного обоснования. В частности, объем допустимых правомерных целей следует толковать в узком смысле.

136. Что касается цели защиты нравственности, то, по утверждению организаций EHRAC, ILGA в Европе и ICJ, обращение к ней было успешным для оправдания ограничения права на свободу объединений всего в нескольких делах. В деле "Лависс против Франции" (Lavisse v. France) (Решение Комиссии по правам человека от 5 июня 1991 г., жалоба N 14223/88, Decisions and Reports N 70, р. 229) и в деле "Лармела против Финляндии" (Larmela v. Finland) (Решение Комиссии по правам человека от 28 мая 1997 г., жалоба N 26712/95) Комиссия по правам человека согласилась с тем, что, поскольку организации пропагандировали практику, которая была незаконной в соответствии с законодательством государств-ответчиков, а именно суррогатное материнство и потребление марихуаны, отказ в их регистрации был оправдан целью защиты общественной добропорядочности и нравственности. Однако с тех пор Европейский Суд изменил указанный подход, установив, что организация может быть создана для продвижения изменений в законодательстве, включая легализацию поведения, которое является незаконным, при условии, что используемые средства и ожидаемые результаты будут совместимы с основополагающими демократическими принципами, включая, в частности, отсутствие дискриминации, плюрализм и соблюдение прав человека (организации EHRAC, ILGA в Европе и ICJ ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции" (United Communist Party of Turkey and Others v. Turkey) от 30 января 1998 г., Reports 1998-I, и на упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Партия "Рефах" (Партия благоденствия) и другие против Турции").

137. Ссылаясь на заключение Комитета Организации Объединенных Наций по правам человека в деле "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia)* (* Речь идет о Постановлении Европейского Суда по делу "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia) от 19 октября 2006 г., жалоба N 1752/02 (см.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 12 (примеч. редактора).) (сообщение N 1932/2010, CCPR/C/106/D/1932/2010), организации EHRAC, ILGA в Европе и ICJ утверждали, что понятие нравственности складывается на основе многих общественных, философских и религиозных традиций, следовательно, установление ограничений в целях защиты нравственности не должно основываться на принципах, вытекающих исключительно из одной-единственной традиции. Любые подобные ограничения должны рассматриваться в контексте универсального характера прав человека и принципа недопущения дискриминации. Соответственно, даже если органы государственной власти или некоторая часть общества выступают против определенных видов деятельности по соображениям нравственности, это само по себе не является достаточным для оправдания ограничений данных видов деятельности, особенно если они защищены Конвенцией или другими стандартами в области прав человека (организация EHRAC, ILGA в Европе и ICJ ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Греции" (Sidiropoulos and Others v. Greece) от 10 июля 1998 г., жалоба N 26695/95* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 2 (примеч. редактора).), § 44, Reports 1998-IV).

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

138. Европейский Суд напоминает, что право на создание объединений является неотъемлемой частью права, гарантированного статьей 11 Конвенции. Тот факт, что граждане имеют право учреждать юридические лица для совместной деятельности в области их общих интересов, является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединений, без которого это право было бы лишено всякого смысла. Способ отражения такой свободы и ее практического применения органами государственной власти в законодательстве государств - участников Конвенции показывает состояние демократии в соответствующей стране. Вне всякого сомнения государство вправе удостовериться в том, что цель и деятельность организации соответствуют законодательным нормам, однако осуществлять данное право оно должно способом, совместимым с их обязательствами согласно Конвенции и под контролем со стороны конвенционных органов (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Греции", § 40).

139. Хотя в контексте статьи 11 Конвенции Европейский Суд часто ссылается на существенную роль политических партий в обеспечении плюрализма и демократии, для надлежащего функционирования системы демократии также важны и общественные объединения, сформированные для иных целей. В основе плюрализма лежит истинное признание и уважение различия и динамики культурных традиций, этнической и культурной идентичности, религиозных верований, художественных, литературных и социально-экономических идей и концепций. Гармоничное взаимодействие отдельных лиц и групп лиц с разной идентичностью является существенным условием для достижения социальной сплоченности. Вполне закономерным является тот факт, что, если гражданское общество функционирует успешно, участие граждан в демократическом процессе в значительной степени реализуется посредством их принадлежности к общественным организациям, которые позволяют им объединиться и совместными усилиями добиваться общих целей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Горжелик и другие против Польши" (Gorzelik and Others v. Poland), жалоба N 44158/98, § 92, ECHR 2004-I, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Бачковский и другие против Польши", § 62).

140. Право государства защищать свои институты и своих граждан от организаций, которые могут подвергать их опасности, должно применяться с осторожностью, так как исключения из нормы о свободе объединений следует толковать ограничительно, и только убедительные и веские основания могут оправдать ограничение этой свободы. Любое вмешательство должно отвечать "насущной общественной необходимости". Таким образом, понятие "необходимость" не несет в себе той гибкости, которая присуща выражениям "полезно" или "желательно" (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Горжелик и другие против Польши", §§ 94-95, с дополнительными ссылками). При определении того, существует ли необходимость вмешательства по смыслу пункта 2 статьи 11 Конвенции, государства располагают лишь ограниченными пределами усмотрения, которые сопровождаются строгим контролем со стороны европейских органов, охватывающим как законодательство, так и действия по его применению, включая решения независимых судов (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Греции", § 40).

141. При осуществлении контроля Европейским Судом его задача состоит не в том, чтобы подменять своей оценкой мнение органов власти государств-ответчиков, а в том, чтобы провести оценку решений, принимаемых такими органами при осуществлении своего права усмотрения. Это не означает, что Европейский Суд должен ограничиваться установлением того, действовали ли власти государства-ответчика разумно, осмотрительно и добросовестно. Он должен рассмотреть оспариваемое вмешательство в свете дела в целом и определить, являлось ли данное вмешательство "соразмерным преследуемым правомерным целям", и были ли причины, приведенные органами власти государства-ответчика для его обоснования, "относимыми и достаточными". При этом Европейский Суд должен удостовериться в том, что органы власти государства-ответчика применяли стандарты, соответствующие принципам, закрепленным в статье 11 Конвенции, и, кроме того, что они основывали свои решения на приемлемой оценке соответствующих фактов (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против Турции", § 47, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Горжелик и другие против Польши", § 96).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Наличие вмешательства

142. Европейский Суд напоминает, что возможность создания юридического лица в целях совместной деятельности в сфере взаимных интересов является одним из наиболее важных аспектов права на свободу объединений, без которого это право будет лишено всякого смысла. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что отказ органов государственной власти в предоставлении статуса юридического лица организации частных лиц представляет собой вмешательство в осуществление права на свободу объединений (см. среди прочих примеров упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Сидиропулос и другие против Греции", § 31, упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Горжелик и другие против Польши", § 52, упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делам "Сайентологическая церковь г. Москвы против Российской Федерации", § 81, и "Организация "Свидетели Иеговы" в г. Москве и другие против Российской Федерации", § 101).

143. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с законодательством Российской Федерации некоммерческие организации, в частности, "Движение за брачное равноправие", не могут существовать без государственной регистрации (см. выше § 57). Общественные организации, такие как "Радужный дом" и "Прайд-хаус в Сочи", могут действовать без регистрации, но не могут иметь и осуществлять права, связанные исключительно с наличием у зарегистрированной "общественной организации" статуса юридического лица. К таким правам относятся, в частности, право владеть имуществом, осуществлять издательскую деятельность, учреждать средства массовой информации, участвовать в выборах и референдумах, а также в выработке решений органов государственной власти и органов местного самоуправления. Кроме того, данные организации имеют ограниченные возможности в части внесения предложений в органы государственной власти и органы местного самоуправления и выступления с инициативами, а также в отношении защиты прав и интересов граждан по сравнению с зарегистрированными общественными организациями (см. выше § 66). Таким образом, статус незарегистрированных общественных организаций существенно ограничивает право учредителей и участников этих организаций на свободу объединений (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Кимля и другие против Российской Федерации" (Kimlya and Others v. Russia) от 1 октября 2009 г., жалобы NN 76836/01 и 32782/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 4 (примеч. редактора).), §§ 85-86, ECHR 2009, Постановление Европейского Суда по делу "Церковь сайентологии г. Санкт-Петербурга и другие против Российской Федерации" (Church of Scientology of ST Petersburg and Others v. Russia) от 2 октября 2014 г., жалоба N 47191/06* (* См.: там же. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 38, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Организация "Свидетели Иеговы" в г. Москве и другие против Российской Федерации", §§ 102 и 103, которые касались отказов в регистрации религиозных организаций).

144. Как представляется, вследствие решений судов Российской Федерации организация "Движение за брачное равноправие" не может быть создана, а организация "Радужный дом" и движение "Прайд-хаус в Сочи" не могут приобрести статус юридического лица и связанные с ним права. Следовательно, указанные решения представляют собой вмешательство в право на свободу объединений как в отношении организаций-заявительниц, так и в отношении индивидуальных заявителей, которые являются учредителями или председателями соответствующих организаций (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Организация "Свидетели Иеговы" в г. Москве и другие против Российской Федерации", §§ 102 и 103, с дополнительными ссылками).

(ii) Обоснование вмешательства

145. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что регистрационные органы и суды Российской Федерации указывали два вида оснований для отказа в регистрации организаций-заявительниц: связанные с целями организаций-заявительниц и связанные с различными ошибками в регистрационных документах. Последние представляются вторичными и несущественными. Действительно, даже если бы заявители успешно оспорили их или исправили формальные неточности в регистрационных документах, их заявления о регистрации всё равно были бы отклонены со ссылкой на цели организаций-заявительниц. Показательным в этом отношении является пример организации "Радужный дом". Хотя заявители исправили нарушения, выявленные регистрационным органом в их первом заявлении о регистрации, и подали заявление повторно, регистрационный орган указал на новые нарушения, которые не были упомянуты в первый раз. Однако в ходе судебного пересмотра второго отказа в регистрации областной суд не ссылался на какие-либо ошибки в регистрационных документах и ограничил свою оценку целями организации "Радужный дом". Из этого с очевидностью следует, что, по мнению судов Российской Федерации, оснований, связанных исключительно с целями организации, было достаточно для обоснования отказа в регистрации.

146. Таким образом, Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что заявители могли повторно подать заявления о регистрации после исправления ошибок в регистрационных документах, выявленных регистрационными органами. Из решений государственных органов и замечаний властей Российской Федерации следует, что для того, чтобы добиться регистрации, организации-заявительницы должны были бы изменить свои цели, то есть отказаться от содействия правам ЛГБТ-сообщества. Следовательно, основания, касающиеся целей организаций-заявительниц, сыграли решающую роль в решениях об отказе в их регистрации. Европейский Суд отмечает, что данные основания затрагивали саму суть организаций-заявительниц и влияли на сущность их права на свободу объединений.

147. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд не считает необходимым изучать основания для отказа в регистрации, связанные с различными ошибками в регистрационных документах, его оценка будет направлена на основания, касающиеся целей организаций-заявительниц. В связи с этим также отсутствует необходимость рассматривать возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в части неспособности заявителей по жалобе N 12200/08 оспорить некоторые ошибки в их втором заявлении о регистрации.

148. Далее Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, были ли отказы в регистрации по основаниям, касающимся целей организаций-заявительниц, законными, преследовали ли они правомерную цель, и были ли они "необходи