Обзор судебной практики по гражданским делам Верховного суда Чувашской Республики за IV квартал 2009 г.

Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики (далее по тексту - судебная коллегия) проведен анализ судебной практики в суде кассационной инстанции и изучены наиболее часто встречающиеся причины отмен и изменений в кассационном порядке решений и определений районных (городского) судов республики за четвертый квартал 2009 года.

Причины отмен судебных решений по делам, вытекающим из гражданских правоотношений

Бремя доказывания заключенного между сторонами договора займа и передачи заемщику денежных средств возлагается на займодавца.

К. обратилась в суд с иском к П. о взыскании суммы долга по договору займа, процентов.

В обоснование исковых требований указала, что ответчик взял у нее в долг на основании расписки денежные средства в сумме 109000 рублей, в установленный договором срок долг не вернул, на неоднократные требования о возврате суммы долга не реагирует.

Судом первой инстанции при вынесении решения в его основу как доказательство соблюдения сторонами письменной формы договора была положена расписка ответчика.

В связи с тем, что ответчиком оспаривалась представленная истицей расписка, судом была назначена и проведена почерковедческая экспертиза. Согласно заключению эксперта не представилось возможным установить, исполнена ли подпись на расписке ответчиком.

Несмотря на данные обстоятельства, суд удовлетворил исковые требования К., придя к выводу о том, что между сторонами был заключен договор займа, П. получил от истицы вышеуказанные денежные средства.

При этом, опровергая доводы П., суд указал, что ответчиком не представлено доказательств, подтверждающих, что это не он подписал расписку.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд по следующим основаниям.

Каждая сторона согласно ст. 56 ГПК РФ должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие доказательства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В соответствии со ст. 60 ГПК РФ обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами.

Так, договор займа может быть подтвержден только письменными доказательствами.

В судебном заседании ответчик оспаривал заключение указанного договора займа и получение по нему денежных средств, указывая, что данную расписку не подписывал. Проведенная почерковедческая экспертиза также не подтвердила факт подписания ответчиком расписки. Иных доказательств, подтверждающих передачу истицей и фактическое получение ответчиком денежных средств, истицей не представлено.

Неправильно распределив бремя доказывания между сторонами, суд на обсуждение сторон вообще не вынес вопрос о возможности проведения дополнительной почерковедческой экспертизы или о вызове эксперта в судебное заседание, о возможности признания вышеуказанной расписка относимым и допустимым доказательством по делу.

Из заключения эксперта следует, что не представляется возможным решить вопрос, исполнена ли подпись на расписке ответчиком, по основаниям нарушения привычный процесс письма, что проявляется в снижении уровня координации движений, замедлении темпа, что ограничивает возможности выявления идентификационных признаков и затрудняет их оценку.

Из расписки следует, что ответчик ставил короткую роспись. Однако в отобранных у ответчика образцах почерка нет образцов короткой подписи, хотя, исходя из материалов дела, короткой росписью ответчик пользуется (копия паспорта ответчика, кредитный договор). На исследование эксперта не было представлено образца короткой подписи ответчика, что могло повлиять на заключение эксперта.

При таких обстоятельствах согласно ст. 56 ГПК РФ суду необходимо было поставить на обсуждение сторон необходимость назначения дополнительной экспертизы, при возможности согласно ст. 81 ГПК РФ отобрать образцы почерка с участием специалиста, расширить перечень документов для представления эксперту для сравнительного анализа (Новочебоксарский городской суд).

Суд удовлетворил требование гражданина о взыскании неосновательного обогащения, не исследовав при разрешении спора юридически значимое обстоятельство - основание приобретения лицом (приобретателем) имущества за счет другого лица.

Ф. обратился в суд с иском к Н. о взыскании суммы неосновательного обогащения, процентов.

В обоснование исковых требований указал, что в течение длительного времени он неоднократно вносил денежные средства на банковский счет ответчика. Между сторонами отсутствовали какие-либо договорные отношения, о чем ответчику было известно.

Судом исковые требования Ф. были удовлетворены частично.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции. В соответствии с п. 1 ст. 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 ГК РФ.

Согласно ст. 1109 ГК РФ не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

В связи с чем, юридическое значение для разрешения возникшего спора и квалификации перечисленных денежных сумм как неосновательного обогащения имели основания перечисления истцом денежных сумм на банковский счет ответчика, поскольку в материалах дела имелись заявления Ф. на пополнение счета с указанием конкретного владельца счета и номера счета в банке.

Однако основания перечисления денежных средств судом первой инстанции не исследовались, какие-либо объяснения сторон по указанным обстоятельствам в протоколах судебного заседания суда отсутствуют.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель истца пояснил, что перечисление денежных средств истцом на банковский счет ответчика имело место по ошибке в виду заблуждения о наличии долговых обязательств перед Н. Ответчик в суде пояснил, что истцом путем перечисления денежных средств на его счет фактически погашались долги перед ним, и судом неправильно оценено перечисление средств как неосновательное обогащение.

Судом первой инстанции не исследовано юридически значимое обстоятельство - имелись ли какие-либо обязательства между сторонами и в связи с чем Ф. неоднократно в течение длительного времени пополнял банковский счет ответчика, не предъявляя при этом какие-либо претензии к получателю средств свыше одного года. В случае отсутствия каких-либо предусмотренных законом и договором оснований для пополнения истцом банковского счета ответчика суду следовало проверить, имелись ли основания для применения п. 4 ст. 1109 ГК РФ.

Решение суда отменено с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Нарушение и неправильное применение норм материального и процессуального права повлекло за собой отмену решения суда первой инстанции.

Прокурор обратился в суд с иском в интересах муниципального образования к администрации города, К. об оспаривании действий администрации города, взыскании с К. суммы неосновательного обогащения.

В обоснование иска указал, что 2 августа 2005 года между администрацией города и К. составлен договор о продаже К. муниципальной двухкомнатной квартиры по инвентаризационной стоимости. Во исполнение указанного договора К. произвела оплату приобретаемой квартиры. Постановление о продаже указанной квартиры К. главой администрации города было принято 18 января 2007 года. Прокурор считает, что при совершении сделок с муниципальным имуществом следовало исходить из рыночной стоимости имущества, а не из его инвентаризационной стоимости, разница между рыночной стоимостью проданной К. квартиры и уплаченной покупателем инвентаризационной стоимостью квартиры подлежит взысканию в муниципальный бюджет как сумма неосновательного обогащения.

Судом в иске прокурору было отказано.

Судебная коллегия признала решение суда первой инстанции подлежащим отмене по следующим основаниям.

В исковом заявлении прокурора ставился вопрос о взыскании суммы неосновательного обогащения с К.

Между тем в судебном заседании суда кассационной инстанции при установлении личности участников процесса ответчиком - физическим лицом были предъявлены паспорт на имя С., а также свидетельство о заключении брака в подтверждение того, что в 2007 г. К. изменила фамилию на С.

В материалах гражданского дела также имелись сведения, которые должны были быть приняты во внимание прокурором, судом для установления действительной фамилии ответчика.

Таким образом, ввиду ненадлежащей осведомленности суда об имеющихся в деле документах, ненадлежащего выполнения требований ч. 2 ст. 161 ГПК РФ об установлении личности явившихся участников процесса, суд не предложил прокурору уточнить исковое заявление и фактически не разрешил спор в отношении стороны в сделке, повлекшей, по мнению прокурора, неосновательное обогащение ответчика.

Изложенные обстоятельства влекут безусловную отмену судебного решения в силу положений ст. 364 ГПК РФ.

Одним из оснований к вынесению решения об отказе в иске суд первой инстанции признал истечение срока исковой давности, сославшись на пропуск прокурором трехмесячного срока для обращения в суд. В решении отсутствует указание, какой конкретно нормой закона этот срок предусмотрен. С учетом того, что прокурором заявлено требование о признании незаконными действий органа местного самоуправления при продаже квартиры, представляется, что суд имел в виду предусмотренный ст. 256 ГПК РФ трехмесячный срок обращения с заявлением в суд. Между тем срок обращения с заявлением в суд в порядке главы 25 ГПК нельзя отождествлять со сроком исковой давности, предусмотренным гражданским законодательством, к тому же в суд и не предъявлено требование, подлежащее рассмотрению в порядке главы 25 ГПК РФ.

Неправильное толкование судом норм материального права привело также к ошибочным выводам о дате отчуждения ответчику муниципального имущества в виде квартиры. Обосновывая свои доводы о пропуске прокурором срока обращения в суд, суд первой инстанции сослался также на то, что договор купли-продажи квартиры между администрацией города и К. заключен 2 августа 2005 года.

Между тем согласно п. 2 ст. 558 ГК РФ договор купли-продажи жилого дома, квартиры, части жилого дома или квартиры подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации, а из представленных в суд письменных доказательств следует, что государственная регистрация договора произведена 23 января 2007 г.

Решение суда отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Новочебоксарский городской суд).

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске. В связи с чем исследование вопроса о сроке исковой давности имеет существенное значение для рассмотрения дела.

М. обратился в суд с иском к И. о взыскании суммы основного долга и процентов по договорам займа.

В обоснование иска указал, что 14 марта 2003 г. и 21 мая 2003 г. ответчик взял у него под расписку взаймы денежные средства. В установленные в расписке сроки денежные средства вернул лишь частично.

Судом исковые требования М. были удовлетворены. При этом, разрешая спор, суд исходил из того, что в соответствии со статьей 309 ГК РФ обязательства по договору должны быть исполнены надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями и в срок.

Судебная коллегия признала решение суда первой инстанции незаконным, указав на нарушение судом при его вынесении норм материального права.

В ходе судебного разбирательства ответчик неоднократно как письменно, так и устно заявлял о том, что истцом пропущен срок исковой давности для обращения в суд с вышеуказанным иском, и просил применить срок исковой давности при разрешении возникшего спора.

Как следует из содержания решения и дополнительного решения, суд первой инстанции в решениях не указал, что ответчик заявлял о пропуске срока исковой давности, вопрос о сроке исковой давности не исследовал и не привел в решении никаких выводов относительно заявления И. о применении срока исковой давности.

Между тем исследование вопроса о сроке исковой давности имело существенное значение для рассмотрения дела.

Статьями 195-196 ГК РФ установлен срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено, общий срок исковой давности установлен в три года.

Согласно п. 2 ст. 199 ГК РФ исковая давность применяется судом по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения.

Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Как установлено п. 2 ст. 200 ГК РФ, по обязательствам с определенным сроком исполнения течение исковой давности начинается по окончании срока исполнения.

В решении суд указал, что 14 марта 2003 г. И. взял у М. по расписке 188280 руб. сроком на один месяц, 21 мая 2003 г. - 150000 руб. на срок четыре месяца, из чего можно сделать вывод о том, что срок исполнения первого обязательства наступил 14 апреля 2003 года, а срок исполнения второго обязательства - 21 сентября 2003 года. Таким образом, с указанных дат ко дню обращения М. с иском в суд прошло более трех лет.

При таких обстоятельствах суду следовало более тщательно исследовать условия договоров займа о сроках их исполнения, обстоятельства исполнения ответчиком своих обязательств по указанным договорам займа, проверить обстоятельства дела на предмет приостановления, перерыва течения срока исковой давности, с учетом также и положений ст.ст.206, 207 ГК РФ.

Данные требования судом первой инстанции не были выполнены.

Решение суда отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Московский районный суд г. Чебоксары).

Гражданским законодательством предусмотрена возможность государственной регистрации права собственности на объект незавершенного строительства.

П. обратился в суд с иском к ООО о признании права собственности на незавершенный строительством объект - нежилое помещение.

Требования мотивировал тем, что между сторонами был заключен договор долевого участия в строительстве нежилого помещения. Решением суда данный договор признан состоявшимся, в связи с чем во исполнение решения суда спорное нежилое помещение ответчиком передано ему по акту приема-передачи. Он намерен зарегистрировать свое право собственности на незавершенное строительством нежилое помещение, однако в государственной регистрации права собственности ему отказано в связи с отсутствием предусмотренных законом правоустанавливающих документов. Согласно условиям договора ответчик обязался передать ему в собственность нежилое помещение после ввода дома в эксплуатацию. В настоящее время жилой дом, в котором расположено спорное нежилое помещение, в эксплуатацию введен. Однако ответчик не передает ему жилое помещение в собственность, ссылаясь на то, что он обязан закончить отделочные работы в нежилом помещении и установить оборудование. Данными действиями ответчик нарушает его права, поскольку он намерен самостоятельно сдать объект в эксплуатацию.

Судом в удовлетворении исковых требований П. было отказано.

Спорным вопросом при рассмотрении данного спора в суде стал вопрос о том, подлежит ли регистрации за истцом право собственности на нежилое помещение, являющееся объектом, не завершенным строительством.

Постанавливая решение об отказе истцу в удовлетворении его исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что необходимые документы, свидетельствующие о возникновении у истца права на объект незавершенного строительства, он не представил, поэтому не установлено и правовых оснований для возникновения у истца права собственности на данный объект.

Также суд исходил из того, что действующим законодательством не предусмотрена регистрация права собственности на незавершенный строительством объект, находящийся в составе жилого дома, в котором жилые помещения приняты в эксплуатацию.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу ст. 130 ГК РФ к недвижимым вещам относятся объекты, прочно связанные с землей, т.е объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе и объекты незавершенного строительства.

Статья 131 ГК РФ закрепляет обязанность государственной регистрации права собственности и других вещных прав на недвижимость.

В силу ст. 219 ГК РФ право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации.

Незавершенный строительством объект подобно завершенному представляет собой вновь создаваемое недвижимое имущество, из чего следует, что и на незавершенный строительством объект распространяются положения ст. 219 ГК РФ, которая увязывает возникновение права собственности с моментом его государственной регистрации.

Вторая часть ст. 25 Закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", действующая с 1 января 2005 года в новой редакции, предоставляет возможность государственной регистрации права собственности на объект незавершенного строительства и указывает, что регистрация такого права производится на основании документов, указанных в этой же статье.

Таким образом, действующее гражданское законодательство не запрещает регистрацию права собственности на незавершенный строительством объект. Тем более что жилой дом, в котором находится спорный объект, не завершенный строительством, сдан в эксплуатацию в 2006 году.

По условиям договора долевого участия в строительстве ответчик обязался построить для истца нежилое помещение в черновой отделке.

В связи с изложенным истец вправе зарегистрировать свое право собственности на спорный объект недвижимости, представив в регистрирующий орган соответствующую документацию, которую он в полном объеме представить не может, ссылаясь на ее непредставление ответчиком.

Решение суда первой инстанции отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

В отношении технически сложного товара потребитель в случае обнаружения в нем недостатков вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за такой товар суммы либо предъявить требование о его замене на товар этой же марки (модели, артикула) или на такой же товар другой марки (модели, артикула) с соответствующим перерасчетом покупной цены в течение пятнадцати дней со дня передачи потребителю такого товара. При обнаружении недостатков по истечении пятнадцатидневного срока требования потребителя могут быть удовлетворены лишь в случае, если эти недостатки являются существенными, а также в случаях, предусмотренных в п. 1 ст. 18 Закона "О защите прав потребителей".

Ш. обратилась в суд с иском к ООО о расторжении договора купли-продажи автомобиля, взыскании его стоимости, платы за пользование кредитом и др. требованиями.

В обоснование исковых требований указала, что 01 августа 2008 г. приобрела у ответчика автомашину CHEVROLET по цене 279450 руб. В процессе эксплуатации данного автомобиля в нем выявились недостатки: неисправность двигателя, заедание и стук рулевой рейки, плохое переключение скоростей. В связи с этим она обратилась к ответчику с претензией о расторжении договора купли-продажи и возврате стоимости автомобиля с учетом платы за пользование кредитом, полученным на его приобретение, однако общество на претензию не отреагировало.

Удовлетворяя исковые требования Ш. о защите прав потребителей, суд первой инстанции руководствовался нормами ст. 18 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей", согласно части 1 которой потребитель в случае обнаружения в товаре недостатков, если они не были оговорены продавцом, по своему выбору вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за товар суммы; по требованию продавца и за его счет потребитель должен возвратить товар с недостатками.

Суд пришел к выводу о том, что указанные истицей недостатки были обнаружены в течение установленных ст. 18 Закона "О защите прав потребителей" сроков, в связи с чем признал заявленные истицей требования обоснованными.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции, указав, что в отношении технически сложного товара потребитель в случае обнаружения в нем недостатков вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи и потребовать возврата уплаченной за такой товар суммы либо предъявить требование о его замене на товар этой же марки (модели, артикула) или на такой же товар другой марки (модели, артикула) с соответствующим перерасчетом покупной цены в течение пятнадцати дней со дня передачи потребителю такого товара.

Разрешая заявленные исковые требования, суд первой инстанции не учел, что юридически значимым обстоятельством, имеющим значение для разрешения данного дела, является обнаружение недостатков в товаре именно в течение пятнадцати дней со дня передачи потребителю товара в случае, если данные недостатки не являются существенными. При обнаружении недостатков по истечении пятнадцатидневного срока требования потребителя могут быть удовлетворены лишь в случае, если эти недостатки являются существенными, а также в случаях, предусмотренных в п. 1 ст. 18 указанного Закона.

Требования потребителя удовлетворяются продавцом или изготовителем товара (уполномоченными ими лицами, импортером) после проведения проверки качества товара.

Как установлено п. 5 ст. 18 Закона "О защите прав потребителей" продавец обязан принять товар ненадлежащего качества у потребителя и в случае необходимости провести проверку качества товара. Потребитель вправе участвовать в проверке качества товара.

Из данной нормы вытекает в свою очередь обязанность покупателя передать товар продавцу для проверки его качества.

Как следует из объяснений стороны ответчика, несмотря на предъявление претензии 10 августа 2008 года, а также на предложение ответчика в ответе на претензию о необходимости предоставить автомобиль на сервис для определения источника стуков и проведения диагностики, истица предоставила автомобиль для осмотра и проверки качества только 02 октября 2008 г., продолжая его эксплуатировать с заявленными дефектами.

В результате осмотра автомобиля 02 октября 2008 г. с участием представителя истицы был выявлен лишь один дефект: разъединен разъем цепи управления форсункой N 2, что произошло в период эксплуатации автомобиля по невыясненным причинам и не является дефектом, что отражено в имеющемся в деле акте, с которым был согласен представитель истца.

В последующем лишь в ходе проведенного 25 июня 2009 г. осмотра автомобиля экспертом было установлено, что имеется стук в рулевом механизме (рейке), который он отнес к производственным дефектам, при этом экспертом не исследовался вопрос о существенности данного дефекта.

Вышеуказанные обстоятельства судом первой инстанции надлежащим образом не были исследованы и не были оценены в их совокупности. Суд надлежащим образом не выяснил и не проверил, по какой причине автомобиль был осмотрен в указанные в решении сроки. Суду следовало с учетом установленных судом обстоятельств оценить объяснения истицы при выяснении вопроса о доказанности ее доводов об обнаружении ею недостатков товара в пятнадцатидневный срок, установленный законом.

Удовлетворяя исковые требования истицы о взыскании денежных сумм, уплаченных ею по кредитному договору, суд в решении свои выводы обосновал правовой нормой, содержащейся в п. 5 ст. 24 Закона РФ "О защите прав потребителей", предусматривающей, что в случае возврата товара ненадлежащего качества, проданного в кредит, потребителю возвращается уплаченная за товар денежная сумма в размере погашенного ко дню возврата указанного товара кредита, а также возмещается плата за предоставление кредита.

Между тем данная правовая норма применяется к случаям продажи товара в кредит с предоставлением кредита продавцом товара, и следует различать две группы правоотношений, а именно: правоотношения по покупке товаров в кредит и правоотношения по покупке товаров с использованием кредитных денежных средств, регулируемые нормами главы 42 ГК РФ.

В данном случае материалами дела не подтверждается, что продавцом товара истице предоставлялся кредит. Суд первой инстанции, разрешая спор, данное обстоятельство также не учел.

Суд первой инстанции при разрешении вопроса о возврате автомобиля не учел то обстоятельство, что данный автомобиль находится в залоге у Банка. В связи с этим суду следовало при разрешении данного требования более тщательно исследовать обстоятельства дела, связанные с залогом автомобиля, и правильно применить к указанным правоотношениям правовые нормы, регулирующие отношения по залогу.

Судебной коллегией решение суда первой инстанции отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Суду при разрешении спора, возникшего в связи с участием в долевом строительстве многоквартирного дома, следовало исходить из норм Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации".

Граждане Х. обратились в суд с иском к ОАО о расторжении договора и взыскании неустойки, указывая, что между истцами (участниками долевого строительства) и обществом (застройщик) был заключен предварительный договор участия в долевом строительстве. В последующем между сторонами был заключен основной договор участия в долевом строительстве, во исполнение которого истцами на счет застройщика были внесены денежные средства в общей сумме 595120 руб. Однако строительство многоквартирного жилого дома приостановлено. Просьбы о возврате денежных средств, уплаченных по договору, ответчиком не были выполнены. 10 августа 2009 г. истцы направили ответчику заявление с требованием о расторжении договора и возврате денежных средств, уплаченных по договору. Договор просили расторгнуть по своей инициативе, поскольку не могут оплатить в дальнейшем стоимость квартиры в виду тяжелого материального положения.

Удовлетворяя исковые требования истцов, суд первой инстанции исходил из того, что в соответствии со ст.ст. 702, 730 ГК РФ к рассматриваемым правоотношениям применяется законодательство о защите прав потребителей, и что в соответствии со ст. 32 Закона "О защите прав потребителей" потребитель вправе в любое время отказаться от исполнения договора, уплатив исполнителю фактически понесенные расходы.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции, указав, что суду первой инстанции при разрешении данного спора следовало, прежде всего, исходить из норм Федерального закона N 214-ФЗ от 30 декабря 2004 г. "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации", регулирующего правоотношения, возникшие в связи с участием в долевом строительстве многоквартирных домов.

Согласно ст. 450 ГК РФ изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено ГК РФ, другими законами или договором.

Право участника долевого строительства в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора предусмотрено ч. 1 ст. 9 Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 214-ФЗ только в перечисленных в данной статье случаях, к числу которых указанные истцами обстоятельства (невозможность оплатить стоимость квартиры в виду тяжелого материального положения) не относятся, в связи с чем истцы не вправе были в одностороннем порядке отказываться от исполнения договора. Следовательно, в данном случае не могут быть применены правовые нормы, относящиеся к одностороннему расторжению договора, в том числе, регулирующие порядок и время расторжения договора.

В случае прекращения или приостановления строительства (на что первоначально ссылались истцы) по требованию участника долевого строительства договор может быть расторгнут в судебном порядке (п. 1.1 статьи 9 указанного Закона). В иных установленных законом либо договором случаях при отсутствии соглашения сторон о расторжении договора предусмотрен также судебный порядок расторжения договора (п. 2 ст. 450 ГК РФ).

При этом должен быть соблюден порядок расторжения договора, установленный ст. 452 ГК РФ.

В соответствии с п. 3 ст. 453 ГК РФ при расторжении договора в судебном порядке обязательства считаются прекращенными с момента вступления в законную силу решения суда о расторжении договора.

Из материалов дела следует, что соглашение о расторжении договора сторонами не заключалось. Истцы 10 августа 2009 г. обращались к ответчику с предложением расторгнуть договор, однако в указанный ими трехдневный срок договор по соглашению сторон не был расторгнут, в связи с чем они обратились с требованием о расторжении договора в суд. При таких обстоятельствах настоящий договор считается расторгнутым с момента вступления в законную силу решения суда о расторжении договора.

Обязанность ответчика возвратить участнику долевого строительства денежные средства, уплаченные им в счет цены договора, связывается с расторжением договора и возникает после расторжения договора.

Следовательно, до расторжения договора у ответчика не возникла обязанность по возврату истцам денежных средств, в связи с чем не имелось оснований для взыскания процентов за пользование денежными средствами за период до расторжения договора, как на основании ст. 395 ГК РФ, так и на основании ст.ст. 27, 28, 31 Федерального закона "О защите прав потребителей".

Принятое судом решение в части взыскания с ответчика в пользу истцов неустойки за нарушение срока возврата истцам денежных средств, уплаченных по договору, признано незаконным, в указанной части судебной коллегией вынесено новое решение об отказе в иске.

Решение суда в остальной части оставлено без изменения (Московский районный суд г. Чебоксары).

Неустановление всех обстоятельств, необходимых для разрешения спора, вытекающего из договора хранения, явилось основанием для отмены решения суда первой инстанции.

ООО обратилось в суд с иском к Е. и ООО "Производственно-коммерческая фирма" об истребовании имущества по перечню и в количестве, указанном в иске, на общую сумму 490036 рублей 19 коп., в надлежащем качестве, комплектности и в рабочем состоянии, а также взыскании расходов на оплату услуг представителя.

В обоснование исковых требований оно указало, что решением суда установлено, что между ОАО и Е. заключен договор хранения, согласно которому последнему на хранение по накладным переданы товарно-материальные ценности. При этом все имущество находится на территории и в помещениях ООО "ПКФ". Впоследствии ОАО передало все права поклажедателя и собственника, принадлежащие ему по вышеуказанному договору хранения, истцу. Об уступке прав требования Е. уведомлен, однако ответчики уклоняются от возвращения имущества. К тому же многие предметы использованы ответчиками на свои нужды, часть - распродана, а часть - приведена в нерабочее состояние.

Решением суда в удовлетворении исковых требований ООО было отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, направив дело на новое рассмотрение в тот же суд, по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции исходил из того, что часть спорного имущества действительно находится у Е. на хранении, и в том состоянии, в котором оно передано последнему, с учетом естественных изменений в силу длительного хранения. Но указанный договор хранения является возмездным, и вознаграждение ответчику Е. за хранение истцом не уплачено, в связи с чем указанный ответчик вправе удерживать имущество до уплаты такого вознаграждения.

Между тем в силу п.п. 1 и 3 ст. 423 ГПК РФ договор, по которому сторона должна получить плату или иное встречное предоставление за исполнение своих обязанностей, является возмездным. Договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеются в виду п.п. 1 и 3 ст. 423 ГК РФ

В силу закона (ст.ст. 896, 897 ГК РФ) договор хранения может быть как возмездным, так и безвозмездным. Из дела видно, что между сторонами возник спор по поводу квалификации договора с точки зрения его возмездности. Следовательно, исходя из положений ч.ч. 1 и 2 ст. 12, ч.ч. 1 и 2 ст. 56, ч. 1 ст. 57 ГПК РФ суду первой инстанции следовало распределить бремя доказывания этого обстоятельства, при необходимости предложив представить дополнительные доказательства, и с учетом цели договора установить, на что была направлена действительная воля сторон в момент совершения сделки. При этом во внимание необходимо принять все соответствующие обстоятельства, связанные с заключением договора, ее исполнением, в том числе взаимоотношения сторон, характер деятельности хранителя в целом. Суду первой инстанции следовало более подробно опросить сторон, решался ли вопрос об оплате вознаграждения за хранение при продаже и вывозе части имущества, и каким образом.

От установления того, является договор хранения возмездным либо безвозмездным, зависит, какие другие обстоятельства имеют значение для правильного рассмотрения дела. Так, вопросы, связанные со сроком хранения имущества, а также с передачей вещи на хранение третьему лицу, урегулированы ст.ст. 314, 889, 895 ГК РФ. Вместе с тем по правилам ст. 904 ГК РФ о прекращении хранения хранитель обязан по первому требованию поклажедателя возвратить принятую на хранение вещь, хотя бы предусмотренный договором срок ее хранения еще не закончился.

Согласно п. 1 ст. 896 ГК РФ вознаграждение за хранение должно быть уплачено хранителю по окончании хранения, а если оплата хранения предусмотрена по периодам, оно должно выплачиваться соответствующими частями по истечении каждого периода. При этом ст.ст. 309, 328 ГК РФ предусматривают, что обязательства должны исполняться надлежащим образом.

Истец, возражая против объяснений ответчиков, ссылался на то, что для требования платы за хранение необходимо установить, чтобы имущество имелось в наличии. Кроме того, имущество на хранение передано ОАО, которое долг по договору хранения истцу не передавало, в связи с чем необходимо разграничить периоды, за которые может нести ответственность истец. К тому же с момента передачи прав на спорное имущество ООО предпринимало меры по его вывозу, против чего препятствовали ответчики. Данное обстоятельство, по мнению истца, освобождает их от платы за хранение и свидетельствует о том, что при расчетах стоимости хранения необходимо учесть сроки исковой давности.

При заключении возмездного договора хранения эти объяснения истца имели значение для дела, в связи с чем они подлежали проверке и оценке, тогда как судом первой инстанции им никакая правовая оценка не дана; с лицами, участвующими в деле, вопрос, не может ли принятое по делу решение повлиять на права или обязанности ОАО, не обсужден. В частности, суду первой инстанции следовало установить, какое имущество передано на хранение и на какой срок, когда оно востребовано истцом, имело ли место уклонение от возврата имущества поклажедателю, исполнено ли обязательство по хранению надлежаще и за какой период возможно взыскание платы за хранение, имея в виду, что при наличии оснований, указанных в ст. 61, ч. 2 ст. 68 ГПК РФ, стороны освобождаются от доказывания юридически значимых обстоятельств.

Признавая правомерным действия ответчика Е. по удержанию имущества, суд первой инстанции исходил из положений п. 1 ст. 359 ГК РФ. Однако порядок удовлетворения требований за счет удерживаемого имущества предусмотрен ст. 360 ГК РФ, в связи с чем суду первой инстанции следовало установить как стоимость имущества, находящегося на хранении, так и сумму задолженности за услуги по хранению; в зависимости от этого решить, правомерны ли названные действия указанного ответчика, если стоимость имущества поклажедателя превышает сумму задолженности за услуги по хранению (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

В соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ по требованию одной из сторон договор может быть расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной и в иных случаях, предусмотренных ГК РФ, другими законами или договором. Существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что вправе была рассчитывать при заключении договора.

Банк обратился в суд с иском к Н. и А. о взыскании задолженности по кредитному договору и обращении взыскания на заложенное имущество.

Исковые требования мотивировал тем, что между Банком и Н. был заключен кредитный договор на приобретение автотранспортного средства. В качестве обеспечения исполнения принятых заемщиком обязательств между сторонами был заключен договор залога транспортного средства, а также договор поручительства между Банком и А. Кредитным договором, а также договором залога транспортного средства предусмотрено, что заемщик обязан застраховать (КАСКО) транспортное средство, приобретенное за счет кредитных средств. Банк свои обязательства по перечислению суммы кредита выполнил в полном объеме, однако заемщик систематически нарушает промежуточные сроки погашения кредита и уплаты процентов, не предоставляет в Банк оригинал пролонгированного договора страхования транспортного средства.

Судом исковые требования Банка были удовлетворены в полном объеме.

Разрешая спор по существу, суд установил, что ответчик в период действия кредитного договора неоднократно нарушал сроки погашения кредита, а также нарушил обязанности по страхованию транспортного средства, указав, что лишь в период судебного разбирательства транспортное средство было застраховано на период с 08 октября 2009 года по 07 октября 2010 года. При этом свое решение мотивировал тем, что наличие двух вышеуказанных нарушений является достаточным основанием для досрочного взыскания всей суммы долга.

Судебная коллегия признала выводы суда ошибочными, указав, что согласно п. 1 ст. 6 ГК РФ в случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 ГК РФ отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).

Применительно к рассматриваемому спору, заявленные истцом требования о досрочном взыскании с ответчиков оставшейся суммы кредита, схожи с правоотношениями при расторжении договора.

В соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ по требованию одной из сторон договор может быть расторгнут по решению суда только при существенном нарушении договора другой стороной и в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, другими законами или договором. Существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что вправе была рассчитывать при заключении договора.

Как следует из материалов дела и установлено судом, до февраля 2009 года платежи в счет погашения суммы кредита ответчиками производились своевременно. Очередной платеж за февраль 2009 года подлежал произведению заемщиком 28 февраля (субботний день), однако фактически был произведен 02 марта 2009 года (понедельник). За май 2009 года платеж подлежал произведению 31 мая (воскресенье), произведен был фактически 01 июня 2009 года (понедельник). За июнь 2009 года платеж вместо 30 июня был произведен в два этапа: 01 июля и 03 июля. За июль 2009 года платеж был произведен заемщиком 7 августа 2009 года вместо 31 июля 2009 года.

При изложенных обстоятельствах применительно к положениям ст. 450 ГК РФ, допущенная ответчиками просрочка исполнения обязательств один раз на 7 дней (оплата за июль 2009 года) не может считаться настолько существенной, чтобы требовать исполнения обязательств ответчиками в полном объеме досрочно.

Указания суда о допущенных заемщиком просрочках в оплате очередных платежей за сентябрь и октябрь месяцы 2009 года судебная коллегия признала несостоятельными, поскольку из оплаченных заемщиком в указанные периоды сумм истцом была удержана сумма штрафа в размере 3000 руб., в связи с чем оставшаяся сумма была недостаточна для погашения очередного платежа. Однако, как следует из материалов дела, о начислении заемщику штрафа за нарушение выполнения им договорных обязательств, Банк в известность его не поставил.

При изложенных обстоятельствах, при отсутствии информации увеличения размера очередного платежа на сумму штрафа, довод суда о нарушении заемщиком договорных обязательств является неправомерным.

Других нарушений по своевременной оплате платежей на момент обращения в суд с иском Банком не представлено.

Удовлетворяя требования Банка, суд первой инстанции также исходил из нарушения заемщиком Н. обязательств, вытекающих из договора залога, согласно условиям которого он обязан был застраховать транспортное средство (КАСКО), приобретенное за счет кредитных средств, а по истечении срока действия договора страхования должен был пролонгировать его на новый срок и в течение 10-дней с момента продления представить в Банк оригинал договора страхования транспортного средства и оригиналы о полной оплате страховой премии, и, что ответчик только в период судебного разбирательства застраховал транспортное средство.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда первой инстанции несостоятельными, поскольку допущенное ответчиками нарушение было устранено и на момент рассмотрения дела по существу уже не существовало, в связи с чем не могло явиться основанием для удовлетворения исковых требований.

Судебной коллегией вынесено новое решение, которым истцу в удовлетворении исковых требований отказано (Московский районный суд г. Чебоксары).

Установление наличия или отсутствия причинно-следственной связи между действиями участников дорожно-транспортного происшествия влияет на определение степени их вины в причинении вреда и является юридически значимым обстоятельством при рассмотрении спора в суде.

М. обратился в суд с иском к гражданам А.М., А.И. и Л. о взыскании в солидарном порядке суммы материального ущерба, причиненного дорожно-транспортным происшествием, компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований указал, что 15 сентября 2005 года произошло дорожно-транспортное происшествие, в результате которого столкнулись автомобиль ГАЗ, принадлежащий А.М., под управлением водителя А.И. и автомобиль марки "Москвич" под управлением истца. Указанное дорожно-транспортное происшествие произошло по вине водителя А.И., нарушившего п.п. 10.1, 1.3, 11.1 ПДД, и по вине водителя гужевой повозки Л., нарушившего п. 7 Основных положений по допуску транспортных средств к эксплуатации. В результате дорожно-транспортного происшествия истцу причинены телесные повреждения, в результате чего потребовалось длительное лечение. Кроме того, принадлежащий ему автомобиль "Москвич" после дорожно-транспортного происшествия восстановлению не подлежит.

Судом исковые требования М. в части взыскания с А.И. расходов на приобретение лекарств и проезд на медицинское обследование, компенсации морального вреда были удовлетворены частично, в удовлетворении остальной части иска к А.И., в иске к А.М., Л. отказано.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в части.

Удовлетворяя исковые требования о возмещении вреда с ответчика А.И., суд первой инстанции пришел к выводу, что водитель автомобиля ГАЗ не соблюдал необходимую осмотрительность и скорость движения, соответствующую при данных условиях недостаточной видимости в направлении движения и метеорологических условиях, обеспечивающих возможность постоянного контроля за движением автомашины, чем нарушил п.п. 8.1, 10.1, 11.1 Правил дорожного движения.

Положения п. 3 ст. 1079 ГК РФ предусматривают, что вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064), то есть ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. При этом доказательства отсутствия вины должен представить сам причинитель вреда (ответчик).

В ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции ответчик А.И. указывал, что выезд автомобиля ГАЗ под его управлением на встречную полосу движения и, как следствие, столкновение с автомобилем марки "Москвич" под управлением истца был вынужденным из-за наличия препятствия в виде гужевой повозки, управляемой Л. и следовавшей по его полосе движения в темное время суток без световозвращающих сигналов. В подтверждение этих доводов ответчик ссылался на материалы проверки по данному факту дорожно-транспортного происшествия.

Отказывая в удовлетворении исковых требований к Л., суд первой инстанции пришел к выводу, что участником дорожно-транспортного происшествия кроме автомобилей М. и А.И. была и гужевая повозка под управлением Л., который нарушил п. 7 Основных положений по допуску транспортных средств к эксплуатации, поскольку двигался в темное время суток на гужевой повозке, не оснащенной световозвращающими сигналами, однако это нарушение не явилось причиной дорожно-транспортного происшествия, поскольку водитель автомобиля ГАЗ нарушил п.п. 8.1, 10.1, 11.1 Правил дорожного движения.

При этом суд первой инстанции не дал правовой оценки доводам ответчика А.И. о наличии причинно-следственной связи между нарушением Правил дорожного движения управлявшим гужевой повозкой Л. и выездом на встречную полосу движения автомобиля ГАЗ под управлением А.И., что и явилось причиной столкновения автомобилей ГАЗ и Москвич и причинением вреда истцу.

В соответствии с п. 1.1 Правил дорожного движения под "транспортным средством" понимается устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем. Этот термин охватывает любые виды транспортных средств, причем как механические, так и не механические транспортные средства. "Водитель" - это лицо, управляющее каким-либо транспортным средством, погонщик, ведущий по дороге вьючных, верховых животных или стадо. Следовательно, гужевая повозка является транспортным средством, управляющий гужевой повозкой - водителем.

Положения п. 24.2 Правил дорожного движения предусматривают, что гужевые повозки должны двигаться только по крайней правой полосе в один ряд возможно правее, допускается движение по обочине. Выполнение этих норм является одним из важных условий обеспечения безопасности движения, поскольку гужевые повозки вносят трудности в процесс движения, обусловленные низкой скоростью и (или) ограниченными возможностями для маневрирования.

Установление наличия или отсутствия причинно-следственной связи между действиями участников данного дорожного происшествия влияет на определение степени их вины в причинении вреда и является юридически значимым обстоятельством при рассмотрении спора в суде (Вурнарский районный суд).

При разрешении спора в части возмещения расходов по транспортировке (буксировке) поврежденного транспортного средства за счет страховщика суду следовало руководствоваться Правилами добровольного страхования гражданской ответственности владельцев автотранспортных средств.

Е. обратился в суд с иском к страховой компании, Б., ООО о возмещении ущерба, причиненного в результате ДТП.

Требования мотивированы тем, что по договору добровольного страхования средств наземного транспорта и гражданской ответственности владельцев автотранспортных средств в страховой компании им был застрахован автомобиль на случаи ущерба и хищения (угона). В результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего по вине водителя Б., принадлежащему истцу автомобилю причинены механические повреждения.

Судом исковые требования Е. были удовлетворены в полном объеме, со страховой компании в пользу истца взысканы сумма материального ущерба, причиненного повреждением автомобиля, расходы на услуги представителя, за проведение экспертизы, за эвакуацию, расходы по госпошлине. Кроме того, на истца возложена обязанность по передаче страховой компании годных остатков автомобиля.

Судебная коллегия признала правильным решение суда первой инстанции о взыскании страховой суммы, однако не согласилась с решением в части возмещения транспортных расходов по следующим основаниям.

Принимая решение о взыскании расходов на транспортировку автомобиля с места ДТП до сервисного центра в г. Н.Новгород для восстановления, а затем в г. Чебоксары, поскольку восстановление автомобиля было невозможно, суд исходил из того, что указанные расходы являются убытками, которые подлежат взысканию с лица, обязанного возместить вред.

Однако судом не учтено, что страховщик не является лицом, ответственным за причинение вреда. Правоотношения сторон регулируются исключительно условиями договора страхования и Правилами добровольного страхования гражданской ответственности владельцев автотранспортных средств, утвержденными 30.04.2007 года.

Согласно п. 12.16 Правил, если в результате страхового случая транспортное средство лишилось возможности двигаться своим ходом, страховщик возмещает страхователю документально подтвержденные расходы по транспортировке (буксировке) поврежденного транспортного средства до места стоянки (гаража) или до места ремонта, но не более одного раза по одному страховому случаю, если иное не указано в договоре страхования. В исключительных случаях страховщик вправе возместить страхователю стоимость большего количества транспортировок, если это будет способствовать предотвращению увеличения размера ущерба.

Поскольку с места ДТП автомобиль транспортировался до места ремонта, указанные расходы в размере 11890 рублей подлежали взысканию со страховщика. Расходы по второй транспортировке автомобиля с сервисного центра до места стоянки со страховщика не могли быть взысканы.

Решение суда в указанной части изменено с вынесением нового решения (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Филиал не является юридическим лицом, а является лишь обособленным подразделением юридического лица, расположенным вне места его нахождения и осуществляющим все его функции или их часть, в том числе функции представительства. По обязательствам организации, в том числе вытекающим из деятельности филиала, отвечает только юридическое лицо всем своим имуществом. В связи с этим удовлетворение требований истца за счет филиала страховой компании неправомерно.

Г. обратился в суд с иском к филиалу ООО "РГС-Поволжье" - "Главное управление по Чувашской Республике" о взыскании страховой выплаты в возмещение вреда, причиненного здоровью, пени.

Исковые требования мотивированы тем, что в результате ДТП, произошедшего по вине водителя И., истцу были причинены телесные повреждения. Поскольку автогражданская ответственность владельца транспортного средства ОАО, работником которого является И., была застрахована в ООО "Росгосстрах-Поволжье", истец обратился в адрес последнего с заявлением о выплате ему страховой суммы в части возмещения вреда, причиненного его здоровью. Однако ответчик отказал истцу в страховой выплате по мотиву отсутствия страхового случая.

Судом исковые требования Г. были удовлетворены частично.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, направив дело на новое рассмотрение в тот же суд, указав, что решение не отвечает требованиям законности и обоснованности.

Истцом были предъявлены исковые требования о взыскании страховой выплаты в счет возмещения вреда здоровью в размере понесенных и причитающихся расходов на лечение вследствие последствий дорожно-транспортного происшествия.

Суд первой инстанции, взыскав с филиала ООО "РГС - Поволжье" "Главное управление по Чувашской Республике" страховую выплату в возмещение вреда здоровью и неустойку (пени) за просрочку страховой выплаты, фактически в качестве надлежащего ответчика определил филиал страховой организации.

Согласно положениям ст.ст. 48, 55, 56 ГК РФ филиал не является юридическим лицом, а является лишь обособленным подразделением юридического лица, расположенным вне места его нахождения и осуществляющим все его функции или их часть, в том числе функции представительства. По обязательствам организации, в том числе вытекающим из деятельности филиала, отвечает только юридическое лицо всем своим имуществом.

В связи с этим удовлетворение требований истца за счет филиала страховой компании неправомерно. Фактически из материалов дела следует, что страховая организация как юридическое лицо не была привлечена к участию в деле в качестве ответчика несмотря на то, что представитель организации обращался в суд с ходатайством о привлечении в качестве надлежащего ответчика страховой компании вместо филиала.

Кроме того, к участию в деле в качестве третьего лица не был привлечен владелец источника повышенной опасности и водитель И., в то время как между страховщиком и лицом, причинившим вред, допускаются регрессные правоотношения в соответствии со ст. 14 Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств". Обязанность страховой компании выплатить страховое возмещение потерпевшим от дорожно-транспортных происшествий возникает при наступлении гражданской ответственности самих владельцев транспортных средств.

Также в материалах дела отсутствуют сведения, свидетельствующие о надлежащем уведомлении прокурора о месте и времени рассмотрения дела о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, по которому участие прокурора предусмотрено гражданским процессуальным законодательством.

Суд первой инстанции, определяя размер страховой выплаты в возмещение вреда здоровью, исчислил размер неустойки исходя из возможного максимального размера страховой суммы, равной 160000 руб. Однако из положений абзаца 2 пункта 2 ст. 13 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" не следует, что при неисполнении обязанности по возмещению вреда страховщик обязан уплатить потерпевшему неустойку исходя из предельного размера страховой суммы, установленной ст. 7 указанного Закона. Неустойка подлежит взысканию со страховщика, не исполнившего обязанность произвести страховую выплату потерпевшему, исходя из конкретной суммы ущерба, не превышающей предельного размера, указанного в ст. 7 Закона (Шумерлинский районный суд).

Производство по делам, возникающим из семейных правоотношений

Квартира приобретенная супругами в период брака, при отсутствии доказательств о ее покупке только за счет личных средств одного из супругов является общей собственностью супругов, независимо от того, на имя кого из супругов она приобретена, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества. В случае ее раздела и определения долей, доли супругов признаются равными.

С.В. обратился в суд с иском к бывшей супруге С.Н. и др. о признании права собственности на 1/2 долю квартиры и др. требованиями.

Свои требования мотивировал тем, что спорное жилье приобретено супругами в период брака за 101400 рублей, в том числе 64900 рублей были выделены их семье администрацией в качестве безвозмездной субсидии, а 36500 рублей уплачены супругами за счет средств, взятых истцом взаймы у своих родственников. На квартиру был выдан ордер. Ответчица отказывается от регистрации права собственности на квартиру.

Судом исковые требования С.В. удовлетворены частично, за ним признано право собственности на 1/3 долю квартиры.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно п.п. 1 и 2 ст. 256 ГК РФ, п.п. 1 и 2 ст. 34, п.п. 1 и 2 ст. 36 Семейного кодекса РФ имущество, нажитое супругами во время брака, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено, является их совместной собственностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества. Исключение составляют такие случаи, когда имущество получено одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам.

Как видно из материалов дела, несмотря на то, что право занятия супругами жилого помещения было подтверждено ордером, выдаваемым в соответствии с действовавшим на тот момент жилищным законодательством, квартира была приобретена сторонами в период брака по возмездной сделке.

Доводы ответчицы, что субсидия выделена только ей, опровергаются имеющимися в деле доказательствами. На учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, действительно принята только она, но с составом семьи из 2 человек - ее и супруга. Соответственно, субсидия изначально исчислена с учетом этого состава и доходов семьи. При этом жилищное законодательство, в том числе и Положение о предоставлении гражданам Российской Федерации, нуждающимся в улучшении жилищных условий, безвозмездной субсидии на строительство или приобретение жилья, утвержденное постановлением Правительства Российской Федерации, действовавшее на момент возникновения спорных правоотношений, не требовало, чтобы каждый из членов семьи, претендующих на субсидию, состоял на учете самостоятельно.

Согласно п. 2 ст. 34 Семейного кодекса РФ к общему имуществу супругов помимо прочего относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные им пенсии, пособия, а также иные денежные выплаты, не имеющие специального целевого назначения (суммы материальной помощи, суммы, выплаченные в возмещение ущерба в связи с утратой трудоспособности вследствие увечья либо иного повреждения здоровья, и другие). То есть денежные выплаты, имеющие специальное целевое назначение, являются личной собственностью получившего их супруга. Следовательно, полученная субсидия, хотя и имела целевое назначение, но получена была обоими супругами и является общим имуществом сторон.

Недостающая для приобретения квартиры денежная сумма подлежала оплате лицами, приобретающими жилье. При этом бывшие супруги утверждали, что эти недостающие деньги внесены за счет одной стороны. Следовательно, по смыслу ч. 1 ст. 56, ч. 1 ст. 57 ГПК РФ каждая из указанных сторон должна была представить доказательства, подтверждающие не только принадлежность денежных средств каждому из супругов (его личная собственность), но и использование их для покупки спорного жилого помещения. Между тем дату выкупа жилищных облигаций на сумму 36500 рублей на имя ответчицы из имеющихся в деле доказательств установить невозможно. Из договоров дарения денег усматривается лишь то, что деньги подарены С.Н. ее родителями в связи с приобретением другой, а не спорной квартиры. Исходя из буквального значения содержащихся в этих договорах слов и выражений, а также правил, применяемых при толковании договоров (ст. 431 ГК РФ), названные договора дарения сами по себе не могут служить доказательствами, с достаточностью и достоверностью подтверждающих использование полученных по ним денежных средств исключительно на приобретение спорной квартиры.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о внесении 36500 рублей за счет личных средств ответчицы, полученных ею по указанным договорам дарения, имеющимися доказательствами не подтвержден.

Поскольку квартира нажита супругами во время брака, и доказательств ее приобретения только за счет личных средств одного из супругов либо установления договорного режима имущества в деле нет, то по смыслу закона (п. 2 ст. 218 ГК РФ, п. 1 ст. 34 Семейного кодекса РФ) предполагается, что это имущество является совместной собственностью супругов, и при его разделе и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными (п. 1 ст. 39 Семейного кодекса РФ).

Решение суда отменено и в части требований о признании права собственности принято новое решение, которым за истцом признано право собственности на 1/2 долю квартиры (Алатырский районный суд).

Течение срока исковой давности исчисляется со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, и это может и не совпадать со временем прекращения брака.

М.Н. обратилась в суд с иском к бывшему супругу М.Г. о взыскании денежной суммы в порядке раздела совместно нажитого имущества. Свои требования мотивировала тем, что ответчик продал Е. нежилое помещение, зарегистрированное за ответчиком, однако нажитое супругами в период брака. Половина денежной суммы, вырученной от продажи указанного имущества, подлежала передаче ей. Однако ответчик распорядился деньгами по своему усмотрению.

Судом в удовлетворении исковых требований М.Н. было отказано. Одним из мотивов отказа послужило установление судом факта пропуска истицей срока исковой давности.

Судебная коллегия не согласилась с этим доводом суда первой инстанции.

В соответствии с п. 7 ст. 38 Семейного кодекса РФ к требованиям супругов о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности. Течение этого срока исчисляется со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, и это может и не совпадать со временем прекращения брака (п. 2 ст. 9 Семейного кодекса РФ, п. 1 ст. 200 ГК РФ). Это означает, что течение срока исковой давности для требований о разделе общего имущества супругов, брак которых расторгнут, исчисляется со дня, когда бывший супруг, обращающийся за судебной защитой, узнал или должен был узнать о том, что другим бывшим супругом совершено действие, препятствующее осуществлению им своих прав в отношении этого имущества.

Разрешая спор, суд первой инстанции исходил из того, что исковую давность следует исчислять со дня прекращения брака. Между тем в деле нет данных о том, что истица узнала или должна была узнать о нарушении своего права в момент расторжения брака. В конце декабря 2008 года ответчик получил согласие бывшей супруги на отчуждение доли в спорном имуществе, что свидетельствует об использовании общего имущества по согласию бывших супругов, и только в апреле 2009 года произвел отчуждение спорного помещения иным лицам. Истица подала иск в июне 2009 года. Поскольку об обращении истицы в суд за защитой своих прав за пределами срока исковой давности доказательства не представлены, то для применения исковой давности оснований не имеется. ( Московский районный суд г. Чебоксары.)

Имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, а также вещи индивидуального пользования являются собственностью каждого из супругов.

Т. обратился в суд с исковым заявлением к бывшей супруге Б. о признании за ним права собственности на 1/2 долю в квартире и другими требованиями.

Требования мотивировал тем, что спорная квартира куплена в период брака с ответчицей и зарегистрирована за последней. В настоящее время брак расторгнут, а бывшая супруга препятствует его проживанию в квартире.

Б. обратилась в суд со встречным исковым заявлением к Т. о разделе всего совместно нажитого имущества и др. требованиями. При этом она полагала, что суд должен отступить от начала равенства долей супругов, поскольку с ней остался проживать несовершеннолетний ребенок. Что же касается квартиры, то она приобретена не за счет общих средств супругов, а на денежные средства, подаренные лично ей ее отцом. В настоящее время семейные отношения между сторонами прекращены и за Т. как за бывшим членом семьи право пользования квартирой не сохраняется.

Судом исковые требования Т. были удовлетворены, в удовлетворении встречных исковых требований Б. отказано.

Судебная коллегия не согласилась с решением суда. Признавая спорную квартиру совместной собственностью супругов, суд первой инстанции обосновал это тем, что она приобретена в период брака и по договору купли-продажи. В то же время доводы Б. о приобретении жилья исключительно за счет средств, подаренных ей родителями, ничем не опроверг, полагая, что это не может служить основанием для признания права собственности на квартиру только за Б.

Приходя к таким противоречивым выводам, суд первой инстанции не учел следующее. Согласно п.п. 1 и 2 ст. 256 ГК РФ, п.п. 1 и 2 ст. 34, п.п. 1 и 2 ст. 36 Семейного кодекса РФ имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью, если договором между ними не установлен иной режим этого имущества. К общему имуществу супругов помимо прочего относятся доходы каждого из супругов от трудовой деятельности, предпринимательской деятельности и результатов интеллектуальной деятельности, полученные им пенсии, пособия. Общим имуществом супругов являются также приобретенные за счет общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено.

А собственностью каждого из супругов является имущество, принадлежавшее каждому из супругов до вступления в брак, имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам, а также вещи индивидуального пользования.

Таким образом, по смыслу указанных норм имущество, приобретенное в период брака по возмездным сделкам, может быть нажито как за счет общих средств супругов, так и за счет средств одного из супругов, принадлежавших ему до вступления в брак, либо полученных последним в период брака в дар, в порядке наследования или по иным безвозмездным сделкам. Соответственно, установление факта, за счет каких средств куплена спорная квартира, по возникшему спору относится к обстоятельствам, имеющим значение для дела.

С учетом этого исходя из положений ч.ч. 1 и 2 ст. 56, ч. 1 ст. 57 ГПК РФ суд первой инстанции должен был распределить между сторонами бремя доказывания указанного обстоятельства, имея в виду, что по смыслу упомянутых выше норм материального права предполагается, пока не доказано иное, что имущество, приобретенное в период брака по возмездным сделкам, нажито за счет общих средств супругов и является их совместной собственностью. При этом доказательства, свидетельствующие о принадлежности денежных средств только одному из супругов, а не его семье, и о покупке спорного жилого помещения исключительно за счет личных средств одного из супругов, должны отвечать требованиям относимости и допустимости (ст.ст. 59, 60 ГПК РФ).

При отказе в удовлетворении встречных исковых требований Б. о разделе иного имущества супругов, суд не учел, что в силу п. 4 ст. 256 ГПК РФ, п. 3 ст. 38 Семейного кодекса РФ в случае спора раздел общего имущества супругов, а также определение долей супругов в этом имуществе производятся в судебном порядке. При этом суд по требованию супругов определяет, какое имущество подлежит передаче каждому из супругов. В случае, если одному из супругов передается имущество, стоимость которого превышает причитающуюся ему долю, другому супругу может быть присуждена соответствующая денежная или иная компенсация. По смыслу указанных норм отсутствие оснований для отступления от начала равенства долей не освобождает суд от раздела совместно нажитого имущества, указанного в иске, исходя из долей, установленных законом (Шумерлинский районный суд).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду п. 4 ст. 256 ГК РФ

Производство по делам, возникающим из жилищных правоотношений

Юридически значимым обстоятельством при разрешении спора о признании гражданина утратившим право пользования жилым помещением является установление характера выбытия гражданина из спорной квартиры.

И. обратился в суд с иском к Ф. о признании утратившей право пользования жилой площадью в квартире, возложении обязанности на Отдел УФМС России по Чувашской Республике снять ответчицу с регистрационного учета по адресу данной квартиры.

Требования мотивировал тем, что является нанимателем указанной квартиры и проживает в ней с 1984 г. В 1998 г. он зарегистрировал в квартире супругу и ее дочь от первого брака - ответчицу по делу. После расторжения брака бывшая супруга снялась с регистрационного учета в квартире. Ответчица зарегистрирована в квартире, однако в ней не проживает около десяти лет, квартплату не оплачивает, вещей своих в квартире не имеет.

Судом в удовлетворении исковых требований И. было отказано в связи с тем, что непроживание ответчицы в спорной квартире носит временный и вынужденный характер.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда, указав, что они являются ошибочными, основанными на неправильном толковании и применении норм материального права.

Судом установлено, что ранее судом между теми же сторонами рассматривался спор о праве пользования ответчицей спорным жилым помещением, решением суда от 07 июля 2004 г. в удовлетворении исковых требований И. о признании Ф. утратившей право пользования жилым помещением было отказано.

Юридически значимым обстоятельством при разрешении данного спора является установление характера выбытия Ф. из спорной квартиры.

Постанавливая решение, суд первой инстанции не учел, что ответчица, имея реальную возможность пользоваться жильем и защитить свои права на спорное жилое помещение, не вселялась в спорную квартиру в течение более 5 лет после вынесения судом решения от 7 июля 2004 года, своих прав на нее не заявляла, и обязанностей, вытекающих из договора ее найма, не несла.

Согласно ч. 4 ст. 69 ЖК РФ, если гражданин перестал быть членом семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма, но продолжает проживать в занимаемом жилом помещении, за ним сохраняются такие же права, какие имеют наниматель и члены его семьи. Указанный гражданин самостоятельно отвечает по своим обязательствам, вытекающим из соответствующего договора социального найма.

Ф. выехала из спорного жилого помещения, не выполняет в отношении себя обязательств по договору социального найма с момента выезда, и тем самым расторгла в отношении себя договор социального найма указанной квартиры. Между тем, по смыслу положений ст. 69 ЖК РФ право пользования жилой площадью, занимаемой по договору найма, подразумевает под собой и выполнение обязанностей, вытекающих из данного договора найма.

Разрешая спор по существу, суд не учел указанные обстоятельства и действия ответчицы, которая, не проживая в спорной квартире более 9 лет, вправе была избрать для себя другое место жительства, и сохраняет в спорной квартире лишь регистрацию, то есть злоупотребляет своим правом, что недопустимо в силу п. 1 ч. 1 ст. 10 ГК РФ. Такое длительное непроживание ее в спорной квартире нельзя признать временным.

Между тем, сам по себе факт регистрации или отсутствие таковой согласно ч. 2 ст. 3 Закона Российской Федерации от 25.06.1993 г. N 5242-1 "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" не может служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами и законодательными нормами субъектов РФ.

Кроме того, из материалов дела видно, что ответчица членом семьи И. не является, в родстве либо в свойстве с ним не состоит, общего хозяйства стороны не вели, выезд ее из спорной квартиры связан именно с этим обстоятельством, в связи с чем вывод суда о сохранении за ней права на жилую площадь в спорной квартире нельзя признать правильным.

Решение суда первой инстанции отменено, по делу вынесено новое решение, которым исковые требования И. удовлетворены в полном объеме (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Неправильное применение норм материального права и неправильная оценка установленных по делу юридически значимых обстоятельств повлекли за собой отмену решения суда по жилищному спору.

С.В. обратился в суд с иском к гражданам Б., С. и др. о признании за ним право пользования жилой площадью в квартире, вселении, признании ответчиков не приобретшими право пользования указанным жилым помещением и др. требованиями.

Свои исковые требования мотивировал тем, что указанная квартира была предоставлена ему по ордеру в сентябре 2000 года в период работы в ОАО. Он зарегистрирован в ней. Поскольку ответчики заняли данное помещение, произвели незаконную перепланировку квартиры, присоединив свою квартиру N 6 к его квартире N 1, и проживают в ней, он не может вселиться. Являясь нанимателем указанного жилого помещения, желает вселиться в спорную квартиру и проживать в ней, однако ответчики препятствуют ему в этом.

С.О., действуя в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей, обратилась в суд со встречным иском к С.В. о признании за ней с детьми право пользования спорной жилой площадью, признании ответчика не приобретшим право пользования данной жилой площадью и др. требованиями.

Свои требования мотивировала тем, что ее семья имела право пользования жилой площадью в квартире N 6. В 1988 году с согласия собственника дома освободившаяся квартира N 1 и квартира N 6 были объединены в одну квартиру, и с указанного времени семья проживает в данных жилых помещениях, исполняет обязанности, связанные с договором найма жилого помещения, оплачивает коммунальные услуги. С.В., зарегистрированный в спорной квартире, в нее не вселялся, не проживал, коммунальные услуги не оплачивает.

Судом в удовлетворении исковых требований С.В. было отказано, встречные исковые требования С.О. были удовлетворены частично.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований С.В., судебная коллегия, тем не менее, не согласилась с решением суда в части удовлетворения встречных исковых требований С.О. о признании права пользования спорной жилой площадью. Выводы суда о том, что между собственниками жилого дома и семьей С.О. сложились отношения по найму спорной комнаты, и она с детьми приобрела право пользования спорной жилой площадью, не основаны на материалах дела.

Принимая решение в указанной части, и признавая за С.О. с детьми право пользования спорной жилой площадью, суд первой инстанции свои выводы основывал на том, что семья С.О. в течение длительного времени проживает в спорном помещении, производит оплату коммунальных услуг, в том числе и за спорное помещение, из чего сделал вывод о том, что между ответчиками (т.е. С.О. с детьми) и прежним собственником (ОАО) сложились отношения по найму спорного жилого помещения.

Между тем суд не учел, что спорное помещение в виде комнаты N 1 ответчикам не предоставлялось ни прежним собственником дома, ни после передачи дома в муниципальную собственность - органом местного самоуправления. Не принималось собственниками никакого решения и о разрешении на перепланировку спорных помещений и объединение их в одно жилое помещение. По данным органов технической инвентаризации присоединение квартир является самовольным.

Не подтверждаются материалами дела и выводы суда о заключении наймодателем и семьей С.О. договора найма спорной комнаты.

Как видно из материалов дела, финансовые лицевые счета на комнаты N 1 и N 6 не объединены и имеют разные номера. При этом плата за наем, отопление жилья ответчикам по квартире N 6 начислялась исходя из занимаемой ими жилой площади. Потребленная электроэнергия оплачивалась исходя из показаний электросчетчика, вода из колонки - исходя из состава их семьи. За наем спорной комнаты прежним собственником плата не начислялась и не взималась, а с 1996 года не взималась также плата за коммунальные услуги.

Материалы дела свидетельствуют о том, что семья С.О. до передачи дома в муниципальную собственность производила оплату лишь фактически потребленных ими коммунальных услуг, которая начислялась исходя из состава членов их семьи, а после передачи дома в муниципальную собственность плата за наем жилья начислялась им лишь на свою комнату N 6.

Решение суда первой инстанции в указанной части отменено с вынесением нового решения, которым С.О. в удовлетворении исковых требований отказано в полном объеме (Московский районный суд г. Чебоксары).

Правом на внеочередное предоставление жилья, предусмотренным пунктом 3 части 2 ст. 57 ЖК РФ, обладает только гражданин, страдающий тяжелой формой хронического заболевания.

М. обратилась в суд с иском к администрации Московского района г. Чебоксары и администрации г. Чебоксары о возложении обязанности предоставить жилое помещение на семью из 4 человек по установленным нормам.

Требования мотивировала тем, что приходится матерью ребенка-инвалида с рождения, страдающего заболеванием, входящим в Перечень тяжелых форм хронических заболеваний, при которых невозможно совместное проживание граждан в одной квартире. Семья состоит на учете граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий с 2003 года.

Решением суда исковые требования М. были удовлетворены. При этом суд исходил из того, что код заболевания ребенка G 40.2, указанный в медицинской справке ребенка, входит в Перечень тяжелых форм хронических заболеваний, при которых невозможно совместное проживание граждан в одной квартире, утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации N 378 от 16 июня 2006 года.

Судебная коллегия признала указанный вывод суда преждевременным, указав, что он не подтверждается материалами дела, поскольку заболевание под таким кодом в названный Перечень не включено.

Вышеуказанная справка, которая положена в основу судебного решения в качестве доказательства, выдана главным врачом медицинского учреждения, в то время, как невозможность совместного проживания с больными, страдающими тяжелыми формами хронических заболеваний, должна подтверждаться заключением органов здравоохранения - врачебно-консультационными комиссиями (ВКК) лечебно-профилактических учреждений. В деле имеется справка-заключение ВКК в отношении ребенка, но только подтверждающая его право на дополнительную жилую площадь, а не право на внеочередное предоставление жилья.

Возлагая на ответчика обязанность по предоставлению жилья семье истицы из 4 человек, суд не учел, что в силу пункта 3 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ правом на внеочередное предоставление жилья обладает только гражданин, страдающий тяжелой формой хронического заболевания. Мотивы, по которым суд считает необходимым предоставление жилья по данному основанию остальным членам семьи ребенка, суд в своем решении не привел.

Кроме того, судом остались без надлежащей проверки и оценки доводы представителя администрации г. Чебоксары о том, что положение п. 4 ч. 1 ст. 51 ЖК РФ применимы к случаям проживания такого больного в квартире, занятой несколькими семьями, а ребенок проживает в квартире, занятой одной семьей; что право на предоставление жилья носит заявительный характер, но истица с заявлением о предоставлении жилья во внеочередном порядке в администрацию не обращалась и заключение врачебной комиссии о праве сына на внеочередное предоставление жилья не представляла; что семья "малоимущей" не признана и потому не вправе требовать предоставления жилого помещения от органа местного самоуправления, поскольку как вставшая на учет на получение жилья до 1 января 2005 года, подлежит обеспечению жильем в ином порядке.

Дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд (Московский районный суд г. Чебоксары).

В силу статьи 20 ГК РФ, в случае раздельного проживания родителей несовершеннолетнего, он приобретает право на жилую площадь в квартире того родителя, с кем он постоянно проживает (ст. 69, ст. 70 ЖК РФ).

С.Э. обратилась в суд с иском в интересах несовершеннолетних детей к С.Н., С.Г., С.С. о признании права пользования жилой площадью в квартире.

Требования мотивировала тем, что после регистрации брака с С.С. в феврале 2007 года она стала проживать по месту жительства супруга в спорной квартире. Дети от брака также проживали в спорной квартире с момента рождения, однако в связи с возникшими неприязненными отношениями с родителями мужа С.Н. и С.Г., ей пришлось выехать вместе с детьми для проживания по месту своей регистрации к родителям. Полагает, что малолетние дети являлись членами семьи нанимателя и должны быть включены в лицевой счет квартиры.

Удовлетворяя исковые требования истицы, суд первой инстанции исходил из того, что из роддома дети были выписаны в квартиру отца, где проживали в течение месяца, и пришел к выводу о том, что они приобрели право пользования жилой площадью отца.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции, указав, что в соответствии со ст. 69, ст. 70 ЖК РФ к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма относятся проживающие совместно с ним его супруг, а также дети и родители данного нанимателя. При этом, наниматель с согласия в письменной форме членов своей семьи, в том числе временно отсутствующих, вправе вселить в занимаемое им жилое помещение по договору социального найма своего супруга, детей и родителей. На вселение к родителям их несовершеннолетних детей не требуется согласия остальных членов семьи нанимателя и согласие наймодателя. Члены семьи нанимателя имеют равные с нанимателем права и обязанности.

Из материалов дела следует, что право на жилую площадь родители несовершеннолетних имеют в разных квартирах.

Нанимателем спорной квартиры является С.Н. статьей 69 ЖК РФ малолетние С. к членам семьи нанимателя не отнесены, и данных о вселении их нанимателем в занимаемую им квартиру с условием приобретения права пользования жилой площадью в деле не имеется. Не имеется в деле и данных о том, что родители малолетних определили место жительства своих детей в спорной квартире. Их отец С.С. с соответствующим заявлением об изменении договора социального найма спорной квартиры путем внесения детей в договор найма и в лицевой счет нанимателя в жилищные органы не обращался.

В соответствии со ст. 20 ГК РФ местом жительства признается место, где гражданин постоянно или преимущественно проживает. Местом жительства несовершеннолетних, не достигших возраста четырнадцати лет, признается место жительства их законных представителей - родителей.

В силу статьи 20 ГК РФ, в случае раздельного проживания родителей несовершеннолетнего, он приобретает право на жилую площадь в квартире того родителя, с кем он постоянно проживает (ст. 69, ст. 70 ЖК РФ).

Из дела усматривается, что малолетние С. в спорной квартире не проживали ни постоянно, ни преимущественно, поскольку постоянно проживают в квартире по месту жительства своей матери. В связи с чем право пользования спорной жилой площадью не приобрели. Суд мог бы признать за ними право пользования жилой площадью в спорной квартире при наличии на то согласия их отца, поскольку согласия остальных членов его семьи на вселение его несовершеннолетних детей не требуется. Но поскольку их отец право пользования жилой площадью в своей квартире за ними не признает, то у суда не имелось оснований для удовлетворения исковых требований С.Э.

Судебной коллегией решение суда первой инстанции отменено, по делу вынесено новое решение, которым в удовлетворении исковых требований С.Э. отказано (Московский районный суд г. Чебоксары).

Решение суда первой инстанции по жилищному спору, принятое без выяснения всех обстоятельств дела, признано незаконным.

К. обратился в суд с иском к администрации города о признании недействительным распоряжения, признании права пользования квартирой с правом приватизации.

Требования мотивировал тем, что в апреле 1997 года ему, как слесарю-сантехнику МРКП "Еткер", на семью из трех человек было предоставлено для проживания помещение, которое на момент предоставления являлось нежилым. При этом на его имя был открыт лицевой счет для оплаты жилищно-коммунальных услуг. Он своими средствами переоборудовал помещение под жилое, получил согласование в соответствующих инстанциях, затем обратился в администрацию города с заявлением о переводе нежилого помещения в жилое. При этом администрация для осуществления перевода помещения в жилое не затратила бюджетных средств. В декабре 2005 года данное помещение было переведено в разряд жилых и включено в специализированный муниципальный жилищный фонд. В 2009 г. ответчик отказал ему в предоставлении данной квартиры по договору социального найма. В связи с тем, что он проработал в системе ЖКХ более 10 лет, считает, что не подлежит выселению из спорной комнаты в соответствии с п. 7 ст. 108 ранее действовавшего ЖК РСФСР.

Постанавливая решение об отказе истцу в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что данных о предоставлении спорного помещения исполнительным комитетом соответствующего местного Совета народных депутатов с выдачей ордера истец не представил, что спорное помещение собственником не передавалось организации, в котором работал истец, для распределения и на момент распределения не признавалось жилым, а факт того, что истец произвел в спорном помещении ремонт и производил оплату коммунальных платежей, не имеет юридическое значение для спора.

Судебная коллегия признала указанное решение суда первой инстанции незаконным, поскольку оно принято без выяснения всех обстоятельств дела.

Так, в мотивировочной части решения судом не дано никакой оценки тому обстоятельству, что занятие истцом спорного помещения не являлось самоуправным, а производилось на основании решения администрации и профсоюзного комитета МРКП "Еткер", а в последующем и с согласия муниципального унитарного предприятия ЖКХ, ходатайствовавшего о переводе помещения в жилое и распределении истцу. В связи с этим при разрешении спора суду следовало установить, на каких правах истец занимал это помещение с 1997 года, и какими нормами материального права регулировались отношения по пользованию им спорным помещением в то время, когда оно являлось нежилым, прекратилось ли это его право по пользованию им в момент перевода из нежилого в жилое.

Данное обстоятельство имело юридическое значение для разрешения данного спора, так как могло повлиять на правильность разрешения второго требования истца о признании недействительным распоряжения о признании квартиры служебной, поскольку по общим правилам жилищного законодательства придание жилому помещению статуса служебного возможно лишь до вселения в него граждан, то есть если помещение является юридически свободным от прав иных лиц. Однако, эти обстоятельства, имеющие значение для дела и подлежащие доказыванию сторонами, суд оставил без надлежащего исследования и не привел мотивы, по которым не учитывает доводы истца в указанной части.

Решение суда первой инстанции отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Калининский районный суд г. Чебоксары).

В соответствии со ст. 89 Жилищного кодекса Российской Федерации предоставляемое гражданам в связи со сносом дома другое жилое помещение по договору социального найма должно быть благоустроенным применительно к условиям соответствующего населенного пункта, равнозначным по общей площади ранее занимаемому жилому помещению, отвечать установленным требованиям и находиться в черте данного населенного пункта.

Администрация Ленинского района г. Чебоксары обратилась в суд с иском к Л. о расторжении договора социального найма и выселении из жилого помещения в квартире дома по ул. Б. Хмельницкого г. Чебоксары в связи со сносом дома и предоставлением другого жилого помещения, возложении обязанности на Управление Федеральной миграционной службы по Чувашской Республике в Ленинском районе г. Чебоксары снять Л. с регистрационного учета в занимаемой квартире.

Требования мотивированы тем, что решением Чебоксарского городского Собрания депутатов Чувашской Республики от 14 июля 2005 года N 1684 "Об утверждении программы "Переселение граждан из ветхого жилищного фонда г. Чебоксары в 2006-2010 годах" на истца возложена обязанность переселения жильцов из жилого дома по ул. Б. Хмельницкого г. Чебоксары в благоустроенные жилые помещения. Ответчице, проживающей в квартире общей площадью 10,4 кв.м, предоставлена однокомнатная квартира общей площадью 26,8 кв.м с условием освобождения занимаемой жилой площади. Однако Л. от переселения в предоставленную квартиру отказывается.

Л. обратилась в суд со встречным иском о признании постановления о предоставлении жилого помещения по договору социального найма Л. в связи с выселением незаконным, возложении обязанности предоставить жилое помещение по договору социального найма по норме предоставления из расчета 33 кв. метра для одиноко проживающих граждан в Ленинском районе г. Чебоксары (в новом доме с отдельной кухней).

В обоснование заявленных требований указала, что в связи со сносом дома, в котором она проживает, имеет право на обеспечение благоустроенным жильем, соответствующим санитарным нормам, с исключением возможности постановки на учет в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий. Предоставленное администрацией Ленинского района г. Чебоксары для переселения жилое помещение является квартирой гостиничного типа без кухни и не является благоустроенным.

Судом в удовлетворении исковых требований администрации Ленинского района г. Чебоксары было отказано, встречные исковые требования Л. были удовлетворены в части признания постановления администрации Ленинского района г. Чебоксары о предоставлении жилого помещения по договору социального найма Л. в связи с выселением незаконным, в остальной части исковых требований Л. было отказано.

Судебная коллегия согласилась с выводами суда первой инстанции о необоснованности требований Л. о возложении на администрацию Ленинского района г. Чебоксары обязанности по предоставлению жилого помещения из расчета 33 кв. метра как на одиноко проживающего лица, указав, что в соответствии со ст. 89 Жилищного кодекса РФ предоставляемое гражданам в связи со сносом дома другое жилое помещение по договору социального найма должно быть благоустроенным применительно к условиям соответствующего населенного пункта, равнозначным по общей площади, ранее занимаемому жилому помещению, отвечать установленным требованиям и находиться в черте данного населенного пункта.

Общая площадь занимаемого Л. жилого помещения составляет 10,4 кв. метра. Следовательно, вновь предоставляемое жилое помещение по договору социального найма должно быть равнозначным, не меньше общей площади ранее занимаемого жилого помещения 10,4 кв. метра.

В то же время судебная коллегия признала незаконным решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований администрации Ленинского района г. Чебоксары о расторжении договора социального найма на квартиру в доме по ул. Б. Хмельницкого г. Чебоксары, о выселении Л. Предоставляемую квартиру и снятии ее с регистрационного учета в квартире в доме по ул. Б. Хмельницкого г. Чебоксары; признании незаконным постановления администрации Ленинского района г. Чебоксары о предоставлении жилого помещения по договору социального найма Л. в связи с выселением.

По сведениям технического паспорта вновь предоставляемое Л. жилое помещение является отдельной благоустроенной квартирой общей площадью 25,9 кв. метров, что в два раза превышает ранее занимаемую ответчицей площадь квартиры. Квартира состоит из жилой комнаты площадью 19,79 кв. метров, где имеется кухня-ниша, отдельного санузла площадью 3 кв. метра, прихожей площадью 3,20 кв. метров, балкона 0,90 кв. метров.

Л., возражая от переселения в предоставленную квартиру, указывает на отсутствие в ней отдельной кухни как вспомогательного помещения.

Отказывая в удовлетворении исковых требований администрации Ленинского района г. Чебоксары суд первой инстанции пришел к выводу, что во вновь предоставляемой квартире отсутствует кухня как самостоятельное вспомогательное помещение, что нарушает жилищные права Л. на обеспечение благоустроенным жилым помещением, отвечающим установленным требованиям.

Положения ст. 89 Жилищного кодекса РФ предусматривают, что предоставляемое жилое помещение должно быть благоустроенным применительно к условиям соответствующего населенного пункта. При разрешении требований администрации Ленинского района г. Чебоксары о выселении Л. во вновь предоставляемое жилое помещение суду первой инстанции следовало проверить, отвечает ли предоставляемое жилое помещение уровню благоустроенности жилых помещений применительно к условиям данного населенного пункта, принимая во внимание прежде всего уровень благоустроенности жилых помещений государственного и муниципального жилищных фондов в данном населенном пункте.

Однако суд первой инстанции не исследовал данные обстоятельства (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Владение и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляются по соглашению всех ее участников, а при недостижении согласия - в порядке, устанавливаемом судом.

В.Б. обратился в суд с иском к бывшей супруге В.О., о разделении лицевого счета и др. требованиями.

Свои требования мотивировал тем, что он и его бывшая супруга имеют в собственности по 1/2 доле в однокомнатной квартире. Ответчица отказывается участвовать в оплате своей части расходов по ее содержанию.

Судом в удовлетворении этих исковых требований отказано.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции об отказе истцу в удовлетворении исковых требований об отдельном начислении платы за содержание, ремонт жилого помещения и коммунальные услуги по однокомнатной квартире по следующим основаниям.

Вынося решение об отказе истцу в иске в указанной части, суд сослался на то, что истцом не заявлено требование об определении порядка и размера участия бывшего члена семьи или другого собственника в расходах по оплате жилого помещения с возложением обязанности на управляющую организацию по заключению соответствующего соглашения и выдать ему отдельный платежный документ на оплату коммунальных услуг, кроме того, истец не представил доказательств обращения в управляющую компанию с такой просьбой, и что раздел лицевого счета не предусмотрен Жилищным кодексом Российской Федерации.

При этом, суд не учел, что в соответствии со ст. 247 ГК РФ владение и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляются по соглашению всех ее участников, а при недостижении согласия - в порядке, устанавливаемом судом.

Из материалов дела следует, что между сособственниками спорной квартиры имеется спор по содержанию принадлежащего им на праве долевой собственности имущества, в связи с чем суд вправе по правилам указанной нормы гражданского законодательства разрешить спор в судебном порядке.

В соответствии со ст. 210 ГК РФ собственник несет бремя содержания принадлежащего ему имущества, если иное не предусмотрено законом или договором.

В соответствии со ст. 158 ЖК РФ собственник помещения в многоквартирном доме обязан нести расходы на содержание принадлежащего ему помещения, а также участвовать в расходах на содержание общего имущества в многоквартирном доме соразмерно своей доле в праве общей собственности на это имущество путем внесения платы за содержание и ремонт жилого помещения.

Из смысла и содержания указанных норм следует, что если квартира находится в общей долевой собственности нескольких собственников, каждый участник долевой собственности отвечает по обязательствам соразмерно своей доле в праве общей собственности на квартиру. И, таким образом, для истца, при наличии спора, не имеется безусловной обязанности нести расходы за содержание всей квартиры полностью, в том числе и за долю жилой площади в квартире, принадлежащую ответчице. Отсутствие согласия ответчицы на разделение лицевого счета для оплаты квартплаты и коммунальных платежей не является обстоятельством, препятствующим истцу в дальнейшем производить оплату за содержание и ремонт жилья пропорционально его доле жилой площади. Кроме того, при отсутствии на то согласия ответчицы, являющейся собственником другой 1/2 доли в праве собственности на однокомнатную квартиру, истец вправе обратиться в суд за разрешением возникшего спора. При этом обязательного досудебного обращения в управляющую компанию для разрешения данного вопроса по законодательству не требуется.

Что касается платы за коммунальные услуги, то в соответствии со ст. 157 ЖК РФ плата за потребление коммунальных услуг определяется либо по показаниям приборов учета, либо из нормативов потребления, установленных на 1 проживающего в жилом помещении человека. Статья 69 ЖК РФ позволяет бывшему члену семьи нанимателя самостоятельно отвечать по своим обязательствам, вытекающим из договора найма жилого помещения. Сособственник жилого помещения в случае прекращения семейных отношений с остальными сособственниками жилого помещения не может быть ограничен таким же правом.

Что касается вывода суда о неправильной форме предъявления иска, то данное обстоятельство не служит основанием для отказа в удовлетворении исковых требований, поскольку конечной целью истца является разрешение спора о содержании имущества, находящемся в собственности нескольких лиц. В связи с этим суду следовало на стадии подготовки дела к судебному разбирательству предложить истцу уточнить свои исковые требования, однако этого судом сделано не было ни на данной стадии, ни в ходе рассмотрения дела по существу.

Кроме того, при разрешении данного требования судом к участию в деле не была привлечена управляющая компания.

Решение суда было отменено в части и дело направлено на повторное рассмотрение (Козловский районный суд).

При переводе военнослужащего на новое место службы договор найма служебного помещения на старом месте службы прекращает свое действие. При этом бывшие члены семьи военнослужащего подлежат выселению без предоставления другого жилого помещения за исключением случаев, предусмотренных п. 1 ч. 2 ст. 103 Жилищного кодекса РФ, ст. 13 Федерального закона от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса РФ".

Федеральное государственное унитарное предприятие Министерства обороны Российской Федерации (далее - ФГУП) обратилось в суд с иском к В.Л. и В.В. о выселении из квартиры без предоставления другого жилого помещения.

Требования мотивированы тем, что спорная квартира, принадлежащая ФГУП на праве хозяйственного ведения и являющаяся собственностью Российской Федерации, была выделена в 2003 году как служебное жилое помещение семье военнослужащего В.А. на состав семьи из трех человек: на него самого, жену В.Л. и дочь В.В. Брак между В.А. и В.Л. был расторгнут решением суда в 2007 году. Договор найма жилого помещения на 2008-2009 годы с военнослужащим не заключался, в связи с чем у ответчиков также отсутствуют законные основания для проживания в спорном жилом помещении. В настоящее время ответчики зарегистрированы в спорной квартире временно, на период прохождения службы нанимателя в ФГУП. В 2009 году В.А. был переведен для прохождения службы в войсковую часть, дислоцирующуюся в другом регионе, в связи с чем трудовые отношения между ним и ФГУП прекращены, а, следовательно, и прекращен договор найма спорного жилого помещения.

Отказывая в удовлетворении исковых требований ФГУП, суд первой инстанции пришел к выводу, что военнослужащие и члены его семьи вправе пользоваться предоставленным служебным помещением до получения постоянного жилья по договору социального найма. Поскольку военнослужащий В.А. продолжает служить в Вооруженных Силах Российской Федерации по контракту, бывшие члены его семьи не могут быть выселены из служебного помещения без предоставления другого помещения. Кроме того, в соответствии с п.п. 4, 12 ч. 1 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР не подлежат выселению из служебного жилого помещения без предоставления другого помещения семьи военнослужащих, одинокие лица с проживающими вместе с ними несовершеннолетними детьми.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда первой инстанции основанными на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии со ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" военнослужащие, обеспечиваемые служебными жилыми помещениями, заключают с Министерством обороны Российской Федерации договор найма служебного жилого помещения. В указанном договоре определяется порядок предоставления служебного помещения, его содержания и освобождения. Условия и порядок заключения такого договора определяется уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Постановлением Правительства Российской Федерации от 04 мая 1999 года N 487 утверждено Положение об условиях и порядке заключения жилищного договора между военнослужащими и Министерством обороны Российской Федерации или иным федеральным органом исполнительной власти, в котором законом предусмотрена военная служба. Согласно п. 4 данного Положения жилищный договор заключается на срок действия контракта о прохождении военной службы военнослужащим. При окончании срока действия указанного контракта жилищный договор прекращает свое действие. В случае заключения военнослужащими новых контрактов о прохождении военной службы командиры (начальники) воинских частей обязаны заключить с этим военнослужащим новые жилищные договоры. При направлении военнослужащих к новому месту службы жилищный договор сохраняет свое действие. До получения служебных жилых помещений по новому месту службы военнослужащим и совместно проживающим с ними членами их семей предоставляются жилые помещения, пригодные для временного проживания, или общежития.

Из анализа приведенных норм права следует, что в случае направления военнослужащего к новому месту службы, договор найма служебного жилого помещения сохраняет свое действие до получения военнослужащим и совместно проживающими с ним членами его семьи жилого помещения по новому месту службы.

В 2009 г. военнослужащий В.А. был переведен на новое место службы в войсковую часть, дислоцирующуюся в другом регионе, куда отбыл для прохождения военной службы. В спорном служебном жилом помещении остались проживать бывшие члены семьи военнослужащего, что препятствует военнослужащему в сдаче спорного служебного помещения в войсковую часть и получении им и совместно проживающими с ним членами его новой семьи другого служебного жилого помещения по месту новой службы.

Члены семьи нанимателя служебного жилого помещения в соответствии с ч. 5 ст. 100 и ч.ч. 2-4 ст. 31 Жилищного кодекса РФ имеют равное с нанимателем право пользования жилым помещением, если иное не установлено соглашением между ними. В случае прекращения семейных отношений между нанимателем служебного жилого помещения и членом его семьи право пользования служебным жилым помещением за бывшим членом семьи нанимателя, по общему правилу, не сохраняется.

Исходя из положений ч.ч. 2-4 ст. 31, ч. 5 ст. 100, ст.ст. 103, 105 Жилищного кодекса РФ, ст. 15 Федерального закона от 27 мая 1998 года N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих", Положения об условиях и порядке заключения жилищного договора между военнослужащими и Министерством обороны Российской Федерации, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 04 мая 1999 года N 487, при переводе военнослужащего на новое место службы договор найма служебного помещения на старом месте службы прекращает свое действие. При этом бывшие члены семьи военнослужащего подлежат выселению без предоставления другого жилого помещения за исключением случаев, предусмотренных п. 1 ч. 2 ст. 103 Жилищного кодекса РФ, ст. 13 Федерального закона от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса РФ".

Следовательно, для разрешения настоящего спора суду первой инстанции следовало установить, подпадают ли ответчики под категорию граждан, на которых распространяются дополнительные гарантии, установленные п. 1 ч. 2 ст. 103 Жилищного кодекса РФ и (или) ст. 13 Федерального закона от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса РФ".

В качестве оснований для выселения ответчиков из спорного служебного жилого помещения без предоставления другого жилого помещения истец указывал на обеспечение ответчиков жильем, в частности, что им принадлежит на праве собственности жилое помещение в другом городе. Однако судом первой инстанции указанные обстоятельства не исследовались, не выяснено, обеспечены (были ли обеспечены) ответчики другим жилым помещением, состоят ли на учете в качестве нуждающихся в жилых помещениях, предоставляемых по договорам социального найма, или имеют право состоять на данном учете. Вместе с тем, указанные обстоятельства имели юридическое значение при решении вопроса о распространении указанных выше дополнительных жилищных гарантий на ответчиков.

Кроме того, судебная коллегия признала неправильными выводы суда первой инстанции о том, что ответчики не подлежат выселению из спорного служебного жилого помещения без предоставления другого жилого помещения на основании п.п. 4, 12 ч. 1 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР.

К отношениям по пользованию специализированными жилыми помещениями, возникшим до введения в действия ЖК РФ, применяются с учетом их длящегося характера нормы Жилищного кодекса РФ, за исключением случаев, предусмотренных Федеральным законом от 29 декабря 2004 года N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса РФ".

Как усматривается из материалов дела, брак между военнослужащим В.А. и ответчиком В.Л. расторгнут решением суда от 19 октября 2007 года. Следовательно, только начиная с указанного времени ответчик В.Л. является одиноким лицом с проживающим с ней несовершеннолетним ребенком. На 2007 год действовал новый Жилищный кодекс РФ, положения которого не предусматривали гарантии, закрепленные в п. 12 ч. 1 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР. Вследствие этого положения п. 12 ч. 1 ст. 108 Жилищного кодекса РСФСР не применимы к спорным правоотношениям.

Решение суда отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Алатырский районный суд).

Наниматель жилого помещения вправе вселять определенных лиц в качестве членов семьи в занимаемое им жилое помещение по договору социального найма с письменного согласия всех проживающих членов семьи, вне зависимости от того, являются ли они совершеннолетними.

О.Е., действуя за себя и в интересах несовершеннолетних детей, обратилась в суд с иском к А., Г., администрации города с рядом требований, в том числе о признании А. не приобретшей право пользования жилым помещением.

В обоснование исковых требований указала, что она состояла в браке с сыном нанимателя указанной квартиры О.С., от брака имеет двух несовершеннолетних детей, которые приобрели право пользования спорной жилой площадью. Бывший супруг выселил ее с детьми из спорной квартиры. Позже ей стало известно, что в указанную квартиру без ее согласия была вселена А. и зарегистрирована в ней. Однако вселение последней в спорную квартиру незаконно, поскольку нарушаются права ее несовершеннолетних детей, которые сохраняют право пользования спорным жилым помещением.

Судом исковые требования О.Е. в части вселения в спорную квартиру несовершеннолетних детей были удовлетворены, в удовлетворении остальной части ее требований, отказано.

Постанавливая решение об отказе в удовлетворении исковых требований О.Е. о признании А. не приобретшей право пользования спорной жилой площадью, признании недействительным договора социального найма в части включения в него А. и ее выселении, суд первой инстанции исходил из того, что О.С. является законным представителем своих несовершеннолетних детей. Действуя за себя и за них, он дал свое письменное согласие на вселение А. в спорную квартиру. Письменного на то согласия матери детей не требовалось, поскольку она правом пользования спорной жилой площадью не обладает.

Судебная коллегия не согласилась с таким выводом суда первой инстанции по следующим основаниям.

Статья 70 ЖК РФ предоставляет нанимателю право вселять определенных лиц в качестве членов семьи в занимаемое им жилое помещение по договору социального найма с письменного согласия всех проживающих членов семьи, вне зависимости от того, являются ли они совершеннолетними.

В соответствии со ст. 64, ч. 2 ст. 65 Семейного кодекса Российской Федерации родители являются законными представителями своих детей и выступают в защиту их прав и интересов в отношениях с любыми физическими и юридическими лицами. Все вопросы, касающиеся воспитания и образования детей, решаются родителями по их взаимному согласию исходя из интересов детей и с учетом мнения детей. Родители (один из них) при наличии разногласий между ними вправе обратиться за разрешением этих разногласий в орган опеки и попечительства или в суд.

Поскольку решением суда место жительства несовершеннолетних детей определено с матерью, то в целях обеспечения интересов детей на вселение иных лиц в жилое помещение, правом пользования которым они обладают, требуется взаимное согласие обоих родителей и письменное согласие истицы. И при наличии в этом вопросе разногласий, истица вправе обратиться за защитой интересов детей в суд.

Между тем, взаимного согласия законных представителей детей на вселение А. в спорную квартиру не имеется. А что касается согласия отца детей, то, как следует из материалов дела, вселяя в спорную квартиру свою гражданскую жену и давая письменное согласие на ее регистрацию, наделяя тем самым ее правом пользования спорной жилой площадью, он преследовал, прежде всего, свои интересы. И в материалах дела не имеется данных о том, что при этом он учитывал мнение самих детей.

При таких обстоятельствах в отсутствие взаимного письменного согласия законных представителей несовершеннолетних детей на вселение А. в спорную квартиру, последняя не может приобрести право пользования спорной жилой площадью, и ее включение в лицевой счет нанимателя и в договор социального найма нельзя признать соответствующим требованиям ст. 69 и 70 ЖК РФ. При таком положении А. не имеет правовых оснований для проживания в спорной квартире и подлежит выселению из нее по требованию истицы, выступающей в интересах своих несовершеннолетних детей.

Решение суда в указанной части отменено с вынесением нового решения о признании А. не приобретшей право пользования спорной жилой площадью, признании недействительным договора найма спорной квартиры в части включения ее в состав членов семьи и в лицевой счет нанимателя и выселении ее без предоставления другого жилого помещения (Новочебоксарский городской суд).

За бывшим членом семьи собственника жилого помещения на основании решения суда может быть сохранено право пользования жилым помещением на определенный срок.

И.Е. обратилась в суд с иском к И.В. о прекращении права пользования жилым домом, снятии с регистрационного учета, выселении без предоставления другого жилого помещения.

В обоснование исковых требований указала, что спорный жилой дом является ее собственностью на основании договора дарения. Ответчик, приходящийся ей отцом, проживает в доме без ее согласия, в договоре дарения как лицо, сохраняющее право пользования спорным жилым помещением после замены собственника, не указан, соглашение о праве пользования жилым помещением в спорном доме сторонами не заключалось. Он нарушает ее права как собственника жилого помещения, на требования о выселении не реагирует, своими противоправными действиями портит имущество в доме.

Судом в удовлетворении исковых требований И.Е. было отказано. Оставляя без удовлетворения кассационную жалобу истицы, судебная коллегия указала следующее.

Ответчик состоит на регистрационном учете в спорном доме с 01 декабря 1992 года и проживает совместно с прежним собственником дома П.

Положения п. 4. ст. 31 Жилищного кодекса РФ предусматривают, что в случае прекращения семейных отношений с собственником жилого помещения право пользования данным жилым помещением за бывшим членом семьи собственника этого жилого помещения не сохраняется, если иное не установлено соглашением между собственником и бывшим членом его семьи.

Если у бывшего члена семьи собственника жилого помещения отсутствуют основания приобретения или осуществления права пользования иным жилым помещением, а также если его имущественное положение и другие заслуживающие внимания обстоятельства не позволяют ему обеспечить себя иным жилым помещением, право пользования жилым помещением, принадлежащим указанному собственнику, может быть сохранено за бывшим членом его семьи на определенный срок на основании решения суда.

На основании приведенной нормы права следует, что истица, будучи собственником спорного жилого дома, вправе предъявить требования к бывшему члену ее семьи ответчику И.В. о прекращении его права пользования жилым домом.

Однако истица не представила суду доказательств наличия у И.В. права пользования другим жилым помещением, и доказательств того, что его имущественное положение позволяет ему обеспечить себя иным жилым помещением.

Вместе с тем, исходя из принципов разумности и справедливости и конкретных обстоятельств дела, материального положения ответчика, судебная коллегия пришла к выводу о необходимости сохранить за ответчиком право пользования спорным жилым помещением на срок до полутора лет, дополнив резолютивную часть заочного решения суда первой инстанции (Чебоксарский районный суд).

Производство по делам, возникающим из трудовых, пенсионных и социальных правоотношений

Сам факт проживания на Крайнем Севере не может быть приравнен к работе на Крайнем Севере. В связи с чем период ухода в это время за детьми до достижения ими возраста полутора лет не подлежит включению в специальный стаж работы в районах Крайнего Севера.

Ф. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о возложении обязанности включить в специальный (календарный северный) трудовой стаж для назначения досрочной пенсии периодов ухода за детьми до достижения возраста 1,5 лет и перерасчете размера базовой части трудовой пенсии с 10 марта 2009 года.

В обоснование заявленных требований указала, что с 10 марта 2009 года в соответствии с п.п. 2 п. 1 ст. 28 Федерального закона от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" ей назначена досрочная трудовая пенсия по старости. Однако пенсионный орган не включил в специальный трудовой стаж периоды ухода за детьми до полутора лет, несмотря на то, что она в указанные периоды проживала в районах Крайнего Севера. Указанные периоды включены в общий трудовой стаж и в стаж для определения пенсионного капитала, в связи с чем размер базовой части ее трудовой пенсии был установлен без повышающего коэффициента 1,5, так как календарный стаж работы в районах Крайнего Севера составил менее 15 лет.

Судом исковые требования Ф. были удовлетворены.

Судебная коллегия признала решение суда первой инстанции незаконным по следующим основаниям.

Предметом рассмотрения дела является спор о включении в специальный трудовой стаж работы в районах Крайнего Севера нестраховых периодов ухода истицей за детьми до достижения ими полутора лет с 17 декабря 1980 года по 7 апреля 1983 года, с 8 апреля 1983 года по 31 мая 1983 года.

При исчислении специального стажа граждан, работавших в районах Крайнего Севера, необходимого для досрочного назначения трудовой пенсии на основании п.п. 2 п. 1 ст. 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", применяется порядок, аналогичный порядку исчисления специального стажа при назначении пенсии в связи с особыми условиями труда.

В соответствии с пунктом 21 разъяснения Минтруда России от 22 мая 1996 г. N 5 "О порядке применения Списков производств, работ, профессий, должностей и показателей, дающих в соответствии со статьями 12, 78, 78.1 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" право на пенсию по старости в связи с особыми условиями труда и на пенсию за выслугу лет" в специальный трудовой стаж, дающий право на пенсию в связи с особыми условиями труда, включается период нахождения женщины в отпуске по уходу за ребенком до 06 октября 1992 года, то есть до вступления в силу Закона Российской Федерации от 25 сентября 1992 года N 3543-1 "О внесении изменений и дополнений в Кодекс законов о труде Российской Федерации".

При этом необходимо учитывать, что в соответствии с положениями ст.ст. 165, 167 Кодекса закона о труде РСФСР и постановлением СМ СССР и ВЦСПС от 02 сентября 1981 года N 865 "О порядке введения частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года и других мероприятий по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей", действующих в спорный период, предусматривалось предоставление частично оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком до достижения им возраста одного года и дополнительного отпуска без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения им возраста полутора лет только для работающих матерей, для женщин, обучающихся с отрывом от производства. Указанные нормы права предусматривали включение периодов нахождения женщины в отпуске по уходу за ребенком в специальный трудовой стаж.

Истица в период с 17 декабря 1980 года по 31 мая 1983 года не состояла в трудовых отношениях с какой-либо организацией и не работала в районах Крайнего Севера, не оформляла в соответствии с требованиями ст.ст. 165, 167 Кодекса закона о труде РСФСР отпуска по уходу за детьми до достижения ими полутора лет, не получала какого-либо пособия по государственному социальному страхованию.

Сам факт проживания истца в районе Крайнего Севера в спорный период не может быть приравнен к работе на Крайнем Севере.

Выводы суда первой инстанции о нахождении истицы в период с 17 декабря 1980 года по 31 мая 1983 года в отпуске по уходу за детьми до полутора лет не соответствуют обстоятельствам дела.

Поскольку истица в спорный период не работала, не училась с отрывом от производства, отсутствовали правовые основания для включения в специальный трудовой стаж работы в районах Крайнего Севера периодов ухода истцом за детьми до достижения ими возраста полутора лет и для возложения на пенсионный орган обязанности произвести перерасчет базовой части трудовой пенсии.

Судебной коллегией по делу вынесено новое решение, которым Ф. в удовлетворении исковых требований отказано (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Днем обращения за назначением пенсии считается день приема территориальным органом Пенсионного фонда Российской Федерации заявления со всеми необходимыми документами. Устное обращение за консультацией не может быть признано надлежащим обращением за пенсией.

Ц. обратился в суд с иском к пенсионному органу о признании права на досрочную пенсию с 25 декабря 2005 года и взыскании невыплаченной пенсии.

Требования мотивированы тем, что в период с 07.04.1988 года по 29.09.1988 года во время прохождения военных сборов он принимал участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в зоне отчуждения на объекте "Укрытие". В соответствии со статьей 30 Закона "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" как и граждане, принимавшие участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС в пределах зоны отчуждения в 1986-1987 годах, он имеет право на снижение пенсионного возраста на 10 лет. Впервые он обратился в пенсионный орган с заявлением о назначении пенсии 25.12.2005 года, но его заявление оставлено без удовлетворения. Соответствующая пенсия ему была назначена лишь с 30.11.2008 года после подачи им письменного заявления.

Разрешая спор, суд первой инстанции установил, что истец в соответствии с правовой позицией, изложенной в определении Конституционного Суда РФ от 12 июля 2006 г. N 350-О, относится к категории граждан, принимавших участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС в 1986-1987 годах, указанных в пункте 3 статьи 13 Закона Российской Федерации от 15 мая 1991 года N 1244-I "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", в связи с чем в силу п. 1 ч. 1 ст. 30 указанного Закона и п.п. 3 п. 1 ст. 10 Федерального закона от 15 декабря 2001 года N 166-ФЗ "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" он имеет право на назначение пенсии со снижением возраста на 10 лет.

Посчитав установленным факт обращения истца за пенсией в декабре 2005 года, суд исходя из правовой позиции, существовавшей на тот период у пенсионных органов, полагавших возможным снижение лицам, принимавшим участие в работах по объекту "Укрытие" в 1988 году, возраста, с которого может быть назначена пенсия, лишь на 5 лет, суд удовлетворил требования истца.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции, указав, что в силу пункта 1 статьи 22 Федерального закона "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации" назначение пенсии производится по заявлению гражданина.

Согласно п. 15 Правил обращения за пенсией, назначения пенсии и перерасчета размера пенсии, перехода с одной пенсии на другую в соответствии с федеральными законами "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и "О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации", утвержденных постановлением Минтруда РФ и ПФР от 27.02.2002 г. N 17/19пб, пенсия назначается со дня обращения за ней, кроме случаев, указанных в статье 19 Федерального закона от 17.12.2001 г. N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" и статье 23 Федерального закона от 15.12.2001 г., но не ранее дня приобретения права на пенсию.

Днем обращения за назначением пенсии считается день приема территориальным органом Пенсионного фонда РФ заявления со всеми необходимыми документами.

Дата приема заявления регистрируется в журнале регистрации заявлений и решений территориального органа Пенсионного фонда РФ с выдачей расписки-уведомления, в котором указывается дата приема заявления. По результатам рассмотрения заявления пенсионным органом выносится решение.

Доказательств обращения за пенсией в надлежащем порядке в письменном виде с приложением всех необходимых документов, истцом не представлено. Из объяснений представителя ответчика следует, что в декабре 2005 года имело место лишь устное обращение истца, по которому ему были даны разъяснения.

Устное обращение за консультацией не может быть признано надлежащим обращением за пенсией.

Судебной коллегией вынесено новое решение об отказе Ц. в удовлетворении заявленных требований (Алатырский районный суд).

Неточности в наименовании должности при доказанности факта выполнения работы тренера-преподавателя и отсутствие самостоятельной структурной единицы в виде детско-юношеской физкультурно-спортивной организации "Юный динамовец" при доказанности факта ее реального существования и деятельности, не могут служить основанием для отказа в защите пенсионных прав гражданина.

Решением пенсионного органа гражданину К. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего специального педагогического стажа работы. Специальный стаж определен в 10 лет 10 месяцев 15 дней.

В специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию, не были включены периоды работы в должностях инструктора и тренера в Чувашском республиканском физкультурно-спортивном обществе "Динамо", в должности тренера-преподавателя в ГУ ДОД "ДЮСШ N 5".

Не согласившись с указанным решением, К. обратился в суд с иском о включении в специальный стаж периодов работы в указанных должностях и назначении досрочной трудовой пенсии с 13 марта 2009 года.

Судом исковые требования К. были удовлетворены в части возложения на пенсионный орган обязанности включить в специальный и страховой стаж истца период работы с 01.01.2009 года по 13.03.2009 года в должности тренера-преподавателя в ГУ ДОД "ДЮСШ N 5" г. Чебоксары, в иске о признании решения об отказе в назначении пенсии незаконным, о возложении обязанности включить в специальный педагогический стаж периодов работы с 01.09.1983 года по 10.11.1993 года в должности тренера-преподавателя в Чувашском республиканском ФСО "Динамо", с 01.01.2001 года по 31.12.2008 года в должности тренера-преподавателя в ГУ ДОД "ДЮСШ N 5" за вычетом периодов отпусков без сохранения заработной платы, о назначении пенсии с 13 марта 2009 года было отказано.

Отказывая в удовлетворении исковых требований в части включения в специальный стаж периода работы в Чувашском республиканском ФСО "Динамо", суд первой инстанции сослался на то, что истец не представил доказательства, свидетельствующие о том, что весь спорный период он осуществлял педагогическую деятельность в должности тренера-преподавателя, а также осуществлял указанную деятельность в образовательном учреждении для детей, исходя из того, что ФСО "Динамо" таким учреждением не является.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда первой инстанции ошибочными по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 Устава Всесоюзного физкультурно-спортивного ордена Ленина общества "Динамо" общество является общественной организацией работников и военнослужащих органов внутренних дел и государственной безопасности, соединений и частей войск МВД СССР и КГБ СССР, рабочих и служащих учреждений и предприятий МВД, КГБ СССР и общества "Динамо", а также членов их семей, то есть организацией, не относящейся к учреждениям образования.

В силу п. 20 Устава при совете первичной, районной, городской, областной, краевой, республиканской организации общества для проведения физкультурно-спортивной работы с детьми и подростками создаются детско-юношеские физкультурно-спортивные организации "Юный динамовец" (ДЮФСО ЮД). Одной из обязанностей республиканских организаций является проведение физкультурно-оздоровительной и учебно-спортивной работы в ДЮФСО "Юный динамовец", участие в организации и проведении физкультурно-спортивных мероприятий с детьми и подростками по месту жительства.

В соответствии с пунктами 4 и 6 Положения о коллективе "Юный динамовец" (ЮД) Всесоюзного физкультурно-спортивного ордена Ленина общества "Динамо", утвержденного Президиумом ЦС "Динамо" 27.10.1977 года по согласованию с ЦК ВЛКСМ, Комитетом по физической культуре и спорту при СМ СССР и Министерством просвещения СССР, членами ЮД могут быть дети и подростки, занимающиеся в спортивных школах, секциях и командах, специализированных классах в возрасте до 17 лет. Членам ЮД выдаются членские билеты.

Для проведения учебно-спортивной работы в коллективе ЮД создаются спортивные секции по видам спорта, которые организуют свою работу в группах начальной подготовки, учебно-тренировочных и группах спортивного совершенствования (п. 16). Вся учебно-спортивная работа коллектива ЮД проводится в детско-юношеских спортивных школах, секциях и специализированных классах под руководством учебно-спортивных отделов советов, по учебным программам и планам, утвержденным Спорткомитетом СССР для детских спортивных и специализированных детско-юношеских школ олимпийского резерва (п. 18).

В соответствии с приказом N 13 от 22 января 1993 г. Комитета по физической культуре и спорту РФ введены новые условия оплаты труда работников физической культуры и спорта, производится она исходя из количества часов учебно-преподавательской работы по разрядам ЕТС. В соответствии с указанными приказами к физкультурно-спортивным организациям относятся детско-юношеские спортивные школы (ДЮСШ), специализированные детско-юношеские школы олимпийского резерва (СДЮШОР), училища олимпийского резерва (УОР). Работник, осуществляющий учебно-воспитательный процесс с учащимися, поименован как тренер-преподаватель. Аттестация работников физической культуры и спорта осуществляется на основе требований тарифно-квалификационных характеристик по должностям. Согласно Инструкции о порядке исчисления заработной платы работников физической культуры и спорта от 20 декабря 1976 г. время работы в качестве тренера-преподавателя в физкультурных и спортивных организациях включается в стаж тренерско-преподавательской работы.

Таким образом, работа в должности тренера-преподавателя спортивной секции в коллективе ЮД тождественна работе в должности тренера-преподавателя ДЮСШ.

Из материалов дела следует, что истец с сентября 1983 года по ноябрь 1993 года работал тренером-преподавателем по дзюдо и самбо с детьми школьного возраста, является заслуженным тренером ЧР по дзюдо и самбо. Им были подготовлены ведущие спортсмены: члены сборной команды СССР, РСФСР, Чувашской Республики и ЦС "Динамо", которые начинали заниматься в секции дзюдо и самбо Чувашского Совета "Динамо" будучи школьниками разных классов г. Чебоксары и г. Новочебоксарск.

Факт присвоения истцу звания заслуженного тренера Чувашской Республики подтверждается постановлением Кабинета Министров Чувашской Республики. Факт работы истца с коллективом ЮД подтверждается представленными членскими книжками и зачетными квалификационными книжками спортсменов первого разряда и мастеров спорта воспитанников коллектива ЮД, приказами по Чувашскому автономно-республиканскому совету "Динамо" о проведении в ноябре 1983 года первенства РСФСР по дзюдо среди юношей 1967-1968 г.р., о проведении в июне 1984 первенства "Динамо" РСФСР по самбо среди юношей 1966-1967 г.р. и др., согласно которым тренером, ответственным за участие команд Чувашского автономно-республиканского совета "Динамо", назначался истец.

Исходя из анализа указанных доказательств судебная коллегия признала доказанным факт работы истца в спорный период в качестве тренера-преподавателя спортивной секции в коллективе ЮД и выполнения работы, тождественной работе в должности тренера-преподавателя ДЮСШ, то есть в должности и в учреждении, работа в которых дает право на назначение досрочной трудовой пенсии по старости, указав, что неточности в наименовании должности при доказанности факта выполнения работы тренера-преподавателя и отсутствие самостоятельной структурной единицы в виде детско-юношеской физкультурно-спортивной организации "Юный динамовец" при доказанности факта ее реального существования и деятельности, не могут служить основанием для отказа в защите пенсионных прав.

Решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований о включении в специальный стаж периода работы с 1 сентября 1983 года по 10 ноября 1993 года признано неправильным и отменено с вынесением нового решения об удовлетворении данного требования (Новочебоксарский городской суд).

В стаж работы для назначения пенсии за выслугу лет сотрудникам милиции засчитывается только служба на должностях рядового и начальствующего состава. Закон не предусматривает каких-либо исключений относительно пенсионного обеспечения лиц, замещавших не аттестованные должности в органах внутренних дел.

А. обратилась в суд с иском к Министерству внутренних дел по Чувашской Республике (далее по тексту - МВД по ЧР) о возложении обязанности включить в выслугу лет для назначения пенсии периодов работы в финансово-экономическом отделе МВД по ЧР с мая 1975 года по октябрь 1989 года включительно. В обоснование заявленных требований указала, что с мая 1975 года по апрель 2006 года работала на различных должностях финансово-экономического отдела МВД по ЧР. Ответчиком эти периоды ее работы не включены в выслугу лет, поскольку в указанный период она не была аттестована. Полагает, что спорный период работы подлежит включению в выслугу лет и действия ответчика являются незаконными.

Судом исковые требования А. были удовлетворены. Судебная коллегия не согласилась с решением суда по следующим основаниям.

Судом первой инстанции установлено, что истица в период с мая 1975 года по апрель 2006 года работала на различных должностях финансово-экономического отдела МВД по ЧР. При увольнении и оформлении пенсии за выслугу лет в соответствии с п. "а" ст. 13 Закона РФ от 12 февраля 1993 года N 4468-1 "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" ответчик не включил в выслугу лет данный период работы истицы, поскольку она не являлась аттестованным сотрудником внутренних дел, и звание лейтенанта внутренней службы истице присвоено лишь в1989 году.

Положения ст. 18 Закона РФ от 12 февраля 1993 года N 4468-1 предусматривают, что в выслугу лет для назначения пенсии в соответствии с пунктом "а" статьи 13 настоящего Закона засчитывается служба на должностях рядового и начальствующего состава в органах внутренних дел.

Аналогичные положения закреплены и в постановлении Правительства РФ от 22 сентября 1993 года N 941 "О порядке исчисления выслуги лет, назначения и выплаты пенсий, компенсаций и пособий лицам, проходившим военную службу в качестве офицеров, прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы или по контракту в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин либо службу в органах внутренних дел, государственной противопожарной службе, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семьям в Российской Федерации".

Ранее действующим Законом СССР от 28 апреля 1990 года N 1467-1 "О пенсионном обеспечении военнослужащих" также предусматривалось право на пожизненную пенсию за выслугу лет лицам начальствующего и рядового состава органов внутренних дел.

Из анализа приведенных норм права следует, что в выслугу лет для назначения пенсии после увольнения со службы засчитывается служба в милиции в должностях офицерского, сержантского, рядового и начальствующего состава.

Поскольку истица в период с мая 1975 по октябрь 1989 годы не являлась аттестованным сотрудником внутренних дел, отсутствуют правовые основания для включения указанного спорного периода работы в выслугу лет для назначения пенсии за выслугу лет в соответствии с пунктом "а" статьи 13 Закона РФ от 12 февраля 1993 года N 4468-1.

При этом, судебная коллегия признала несостоятельными доводы истицы о том, что занимаемая ею должность в спорный период подлежала аттестации, вследствие этого указанный период подлежит включению в выслугу лет. Как усматривается из письма МВД ЧР от 22 февраля 2000 года N 12-3/99, согласно тарифному перечню N 5-Ш от 15 июля 1981 года, в штаты финансово-экономического отдела МВД автономных республик разрешено введение аттестованной должности руководителя пенсионной группы. Однако такое изменение в штат финансово-экономического отдела МВД Чувашской АССР было внесено только приказом МВД Чувашской АССР от 30 июня 1989 года N 035 после расширения прав министров автономных республик. Таким образом, фактическое введение в штаты финансово-экономического отдела МВД Чувашской АССР аттестованной должности руководителя пенсионной группы произошло лишь 30 июня 1989 года, вследствие этого приказом МВД СССР истице и было присвоено звание.

В статье 1 Закона РФ "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" содержится исчерпывающий перечень категорий лиц, на которых распространяются условия, нормы и порядок пенсионного обеспечения, предусмотренного данным Законом.

Это лица, проходившие военную службу, лица рядового и начальствующего состава, проходившие службу в органах внутренних дел Российской Федерации, бывшего Союза ССР, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы и их семей. При этом положения названного Закона не предусматривают каких-либо исключений относительно пенсионного обеспечения лиц, замещавших не аттестованные должности в органах внутренних дел. При таких обстоятельствах судебная коллегия признала необоснованными доводы истца относительно возможности распространения на спорные отношения действия указанных положений Закона по аналогии (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Юридически значимым обстоятельством при разрешении спора о назначении досрочной трудовой пенсии по старости в связи с наличием специального педагогического стажа является установление факта работы в спорный период в той или иной должности, установление обстоятельств, послужившие причиной изменения трудовых функций или иных обстоятельств, по которым истцом заявлено требование о включении в стаж определенных периодов работы.

Решением пенсионного органа Б. было отказано в назначении досрочной трудовой пенсии по старости по мотиву отсутствия требуемого 25-летнего специального педагогического стажа работы. В специальный стаж работы, дающей право на досрочную трудовую пенсию, не были включены периоды работы в должности инструктора физкультуры профкома Чебоксарского электроаппаратного завода, в должности заведующего отделением физкультурно-массовой работы по месту жительства в МОУ ДОД.

Не согласившись с указанным решением, Б. обратился в суд с иском о включении в специальный стаж указанных периодов работы и назначении ему досрочной трудовой пенсии. Требования мотивированы тем, что числясь в должностях инструктора физкультуры и заведующего отделением физкультурно-массовой работы с совмещением с должностью педагога-организатора, фактически в указанные периоды он осуществлял педагогическую деятельность в должности тренера-преподавателя.

Судом исковые требования Б. были удовлетворены в части включения в специальный стаж периодов работы с 01.09.2004 г. по 31.05.2005 г., с 01.12.2005 г. по 17.07.2006 г. в должности тренера-преподавателя Муниципального учреждения дополнительного образования "Специализированная детско-юношеская школа олимпийского резерва..." Управления физической культуры, спорта и туризма администрации г. Чебоксары и назначении досрочной трудовой пенсии.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции в указанной части, направив дело на новое рассмотрение в тот же суд, по следующим основаниям.

В соответствии с п.п. 19 п. 1 ст. 27 (ранее п.п. 10 п. 1 ст. 28) Федерального закона от 17 декабря 2001 года N 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в учреждениях для детей, независимо от их возраста, устанавливается досрочная трудовая пенсия по старости.

Пунктом 2 ст. 27 названного Федерального закона предусмотрено, что Списки соответствующих работ, производств, профессий, должностей, специальностей и учреждений (организаций), с учетом которых назначается трудовая пенсия по старости в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, правила исчисления периодов работы (деятельности) и назначения указанной пенсии при необходимости утверждаются Правительством РФ.

Постановлением Правительства РФ от 29 октября 2002 года N 781 были утверждены Список должностей и учреждений, работа в которых засчитывается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществляющим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей в соответствии со ст. 28 п. 1 п.п. 10 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее по тексту - Список) и Правила исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, в соответствии с п.п. 10 п. 1 ст. 28 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее по тексту - Правила).

Указанным Списком предусмотрена возможность включения в специальный стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, периодов работы в должности тренера-преподавателя ДЮСШ и не предусмотрена возможность включения в стаж периодов работы в должностях заведующего отделением и педагога организатора.

Разрешая спор в оспариваемой части, суд первой инстанции установил, что истец Б. был принят на работу в МУДО управления физической культуры, спорта и туризма администрации г. Чебоксары заведующим отделением по физкультурно-массовой работе по месту жительства с разрешением вести работу педагога-организатора по месту жительства. При этом суд посчитал установленным, что фактически в указанные истцом периоды им осуществлялась работа в должности тренера-преподавателя.

Истец, числясь согласно представленным документам заведующим отделением по физкультурно-массовой работе по месту жительства в МОУДОД "СДЮСШОР" и по совместительству педагогом-организатором по месту жительства, заявил требование о включении в стаж лишь части указанного периода по мотиву выполнения в это время обязанностей тренера-преподавателя.

Исходя из заявленных требований, юридически значимым обстоятельством при разрешении спора явилось установление факта работы в спорный период в той или иной должности, установление обстоятельств, послужившие причиной изменения трудовых функций или иных обстоятельств, по которым истцом заявлено требование о включении в стаж указанных им периодов. Однако судом этого сделано не было.

В соответствии с п. 6 Правил подсчета и подтверждения страхового стажа для установления трудовых пенсий, утвержденных постановлением Правительства РФ от 24 июля 2002 года N 555, основным документом, подтверждающим периоды работы, является трудовая книжка. При ее отсутствии, а также в случае, если в ней содержатся неправильные или неточные сведения, либо отсутствуют записи об отдельных периодах работы, в подтверждение стажа принимаются другие доказательства. К ним относятся письменные трудовые договоры, справки, выдаваемые работодателем, выписки из приказов, лицевые счета, ведомости на выдачу заработной платы, штатные расписания, тарификационные списки и т.д.

Несмотря на то, что ответчик неоднократно заявлял о том, что должность истца педагог-организатор поименована правильно в соответствии со штатными расписаниями ДЮСШ и тарифицировался он все годы именно по указанной должности, суд первой инстанции не поставил на обсуждение сторон вопрос о необходимости представления доказательств, на которые ссылается сторона.

Кроме того, суд, разрешив вопрос о привлечении к участию в деле учреждения, являвшегося работодателем истца и учреждением, в котором находятся все необходимые для разрешения спора документы, фактически не выяснил позицию работодателя по существу поставленных вопросов.

Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов (ОКПДТР), принятый постановлением Госстандарта РФ от 26 декабря 1994 г. N 367с последующими изменениями предусматривает должности тренера, тренера команды, тренера-преподавателя. В Список 2002 года включена лишь должность тренера-преподавателя.

Из приведенных судом в решении доказательств (заявок на участие в соревнованиях, писем работодателя в федерацию хоккея, почетных грамот) следует, что истец назначался в определенные периоды тренером команды. Единственным документом, в котором занимаемая должность истца фигурирует как тренер-преподаватель является справка Министерства по физической культуре, спору и туризму Чувашской Республики, в которой указано, что в сезонах 2004-2005 гг., 2005-2006 гг. под руководством тренера-преподавателя Б. выступала команда старших и младших юношей. Однако в указанной справке обоснования наименования должности не содержится.

В приведенных судом доказательствах отсутствуют также ссылки на точные даты выполнения истцом обязанностей тренера-преподавателя (тренера команды). Суд, взяв за основу позицию истца, вопрос о периодах исполнения им обязанностей тренера-преподавателя не исследовал и какими-либо доказательствами не обосновал.

В материалах дела имеется должностные инструкции тренера-преподавателя и педагога-организатора ДЮСШ. Исходя из предмета заявленного требования, суду следовало, распределив бремя доказывания, исследовать вопрос о соответствии конкретных фактически выполняемых истцом в спорные периоды обязанностей, соответствующим обязанностям, изложенным в указанных инструкциях. Однако этого судом также сделано не было. (Калининский районный суд г. Чебоксары)

Поскольку задержка выплаты полагающейся, но не выплаченной своевременно части ЕДВ в связи с инфляцией причиняет имущественный вред ввиду снижения покупательной способности указанных средств, требования об их индексации являются обоснованными.

П. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о признании с 01 января 2005 г. права на ежемесячную денежную выплату (далее по тексту - ЕДВ) в размере, установленном пунктом 4 статьи 23.1 Федерального закона "О ветеранах" для участников Великой Отечественной войны, и взыскании задолженности по ежемесячной денежной выплате за период с 01.01.2005 г. по 28.02.2009 г. с учетом индексации.

Требования мотивированы тем, что она является женой военнослужащего, погибшего 10 ноября 1965 г. при исполнении обязанностей военной службы, и поэтому до 01.01.2005 г. пользовалась мерами социальной защиты, установленными для участников Великой Отечественной войны. В связи с внесением в Федеральный закон "О ветеранах" изменений, вступивших в силу с 01.01.2005 г., часть мер социальной защиты, предоставлявшихся ранее ветеранам в натуральной форме, была заменена ЕДВ. С указанного времени ей выплачивается ЕДВ, однако размер данной выплаты установлен в меньшем размере, чем он предусмотрен для участников Великой Отечественной войны.

Судом исковые требования П. в части возложения на пенсионный орган обязанности выплачивать ЕДВ в размере, установленном пунктом 4 статьи 23.1 Федерального закона "О ветеранах" как участникам Великой Отечественной войны были удовлетворены, а в удовлетворении исковых требований в части взыскания суммы индексации недополученной части ежемесячной денежной выплаты было отказано.

Судебная коллегия признала правильными выводы суда первой инстанции о том, что объем прав истицы на ЕДВ подлежит определению в размерах, определенных пунктом 4 статьи 23.1 Федерального закона "О ветеранах" для участников Великой Отечественной войны, только с 04.04.2007 года, ссылаясь на следующие нормы законодательства.

Статьей 7 Закона СССР от 1 августа 1989 г. N 313-I "О неотложных мерах по улучшению пенсионного обеспечения и социального обслуживания населения" на родителей и жен военнослужащих, погибших вследствие ранения, контузии или увечья, полученных при защите СССР или при исполнении иных обязанностей военной службы, либо вследствие заболевания, связанного с пребыванием на фронте, были распространены льготы, установленные для участников Великой Отечественной войны из числа военнослужащих.

Принятый 12 января 1995 г. Федеральный закон N 5-ФЗ "О ветеранах" определил меры социальной защиты отдельно для участников Великой Отечественной войны (статья 15) и отдельно меры социальной защиты для членов семей погибших (умерших) инвалидов войны, участников Великой Отечественной войны и ветеранов боевых действий, которые предоставляются нетрудоспособным членам семей указанных лиц, состоявшим на их иждивении и получающим пенсию по случаю потери кормильца (имеющим право на ее получение) в соответствии с пенсионным законодательством Российской Федерации, распространив эти меры на членов семей военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы (статья 21).

Федеральным законом от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" была осуществлена замена части льгот, ранее предоставлявшихся ветеранам в натуральной форме, ежемесячной денежной выплатой, направленной на восполнение потерь указанным лицам, ранее являвшимся получателями натуральных льгот.

Указанным Федеральным законом размер ЕДВ для участников Великой Отечественной войны и для членов семей погибших (умерших) инвалидов войны, участников Великой Отечественной войны и ветеранов боевых действий установлен различный.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2007 г. N 331-О-П взаимосвязанные положения статьи 23.1 Федерального закона "О ветеранах" (в ред. Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ) и п. 19 ст. 44 Федерального закона от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ не допускают в рамках длящихся правоотношений установление женам военнослужащих, погибших при исполнении обязанностей военной службы, у которых до 1 января 2005 г. в соответствии с Законом СССР "О неотложных мерах по улучшению пенсионного обеспечения и социального обслуживания населения" возникло и было реализовано право пользования льготами, предусмотренными для участников Великой Отечественной войны из числа военнослужащих, ежемесячной денежной выплаты в размере ниже размера данной выплаты, назначаемой в настоящее время в соответствии с п.п. 2 п. 4 ст. 23.1 Федерального закона "О ветеранах" участникам Великой Отечественной войны.

Таким образом, истица до вступления в силу Федерального закона от 12 января 1995 г. N 5-ФЗ "О ветеранах" имела право на льготы в объеме, определенном для участников Великой Отечественной войны и ветеранов боевых действий и в силу указанной выше правовой позиции, изложенной в определении Конституционного Суда РФ, в настоящее время имеет право на получение ЕДВ в размере, определенном для участников Великой Отечественной войны.

В силу статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном суде Российской Федерации" решения Конституционного Суда Российской Федерации, а, следовательно, и определение от 4 апреля 2007 г. N 331-О-П, действуют только с момента принятия и не имеют обратной силы.

Вместе с тем, судебная коллегия признала ошибочными выводы суда первой инстанции о необоснованности требований истицы о взыскании разницы между суммами выплаченной и полагающейся за период с 04.04.2007 года по 28.02.2009 года ежемесячной денежной выплаты, а также суммы индексации своевременно недополученной за указанный период части ежемесячной денежной выплаты в связи с тем, что пенсионным органом истице с 04.04.2007 года уже произведен перерасчет выплачиваемой ежемесячной денежной выплаты.

При этом судебная коллегия указала, что, отказывая в индексации недополученных сумм ЕДВ, суд первой инстанции не учел следующие обстоятельства.

После вступления в силу определения Конституционного Суда РФ от 4.04.2007 г. N 331-О-П у истицы возникло право на получение ЕДВ в размере, определенном для участников Великой Отечественной войны. На основании данного Определения пенсионные органы обязаны были принять решения об изменении размера ЕДВ в беззаявительном порядке на основании данных, имеющихся в выплатных (пенсионных) делах, на что прямо указано в письме ПФР от 28 января 2008 года N КА-28-25/718 "О порядке применения определения Конституционного Суда Российской Федерации от 04.04.2007 года N 331-О-П". Однако ответчиком этого сделано не было.

Поскольку задержка выплаты полагающейся, но не выплаченной своевременно части ЕДВ в связи с инфляцией причиняет истице имущественный вред ввиду снижения покупательной способности указанных средств, требования истицы об индексации своевременно недополученных средств являются обоснованными.

В связи с тем, что ЕДВ подлежат выплате ежемесячно, то избранный истицей механизм индексации ежемесячно недополучаемой части ЕДВ исходя из индексов роста потребительских цен, рассчитанных государственными органами статистики Российской Федерации, позволяет обеспечить более реальную защиту прав истицы в условиях инфляции. Такая индексация не противоречит положению ст. 318 ГК РФ, предусматривающей возможность индексации с учетом роста инфляции, поскольку целью индексации является нейтрализация негативных для получающего денежные выплаты гражданина последствий инфляции.

Доводы суда о том, что удовлетворение данного требования ведет к двойной индексации, являются несостоятельными, поскольку в расчетах ответчика, использованных судом при вынесении решения, какая-либо индексация своевременно недополученных денежных средств не производилась.

Решение суда в части отказа в индексации отменено с вынесением нового решения об удовлетворении исковых требований (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Решение суда по трудовому спору отменено ввиду несоответствия его требованиям ст. 195 ГПК РФ.

С. обратился в суд с иском к ООО о взыскании заработной платы и др. требованиями.

В обоснование исковых требований указал, что приказом работодателя от 5 ноября 2008 г. он был уволен по основанию, предусмотренному п. 3 ст. 77 Трудового кодекса РФ, то есть по инициативе работника. С вышеуказанным приказом об увольнении не был ознакомлен. Кроме того, в день увольнения ему не выдали трудовую книжку и не произвели окончательный расчет. Трудовая книжка ему была выдана лишь 23 марта 2009 г. Из-за отсутствия трудовой книжки не смог трудоустроиться на новое место работы и был лишен средств к нормальному существованию, в связи с чем испытывал нравственные страдания.

Судом в удовлетворении иска С. было отказано. Судебная коллегия признала указанное решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований С. не отвечающим требованиям ст. 195 ГПК РФ по следующим основаниям.

Из материалов дела следует, что после увольнения истца с 5 ноября 2008 г. в соответствии с п. 3 ст. 77 Трудового кодекса РФ трудовая книжка работодателем ему не выдавалась.

Впоследствии С. обратился с жалобой в Государственную инспекцию труда в Чувашской Республике о нарушении его трудовых прав ответчиком. В ходе проверки государственный инспектор труда выдал директору ООО предписание, которым обязал признать запись об увольнении от 05 ноября 2008 г. в трудовой книжке С. недействительной и внести соответствующую запись о новом дне его увольнения со дня выдачи трудовой книжки 23 марта 2009 г., выдать заработную плату за время вынужденного прогула. Во исполнение указанного предписания ответчиком был вынесен приказ от 23 марта 2009 г., согласно которому С. уволен с 23 марта 2009 г. в соответствии с п. 3 ст. 77 Трудового кодекса РФ.

По существу вышеуказанное предписание федеральной инспекции труда ответчиком не было оспорено в установленном порядке.

В соответствии с требованиями ст. 356 Трудового кодекса РФ предписание государственного инспектора труда об устранении нарушений трудового законодательства подлежит обязательному исполнению работодателем. Данное предписание может быть обжаловано работодателем в суд в течение десяти дней со дня его получения работодателем или его представителем.

Рассматривая исковые требования С., суд первой инстанции в мотивировочной части своего решения фактически признал незаконным предписание Государственного инспектора труда в Чувашской Республики и издание приказа об увольнении работника с 23 марта 2009 г. Хотя ни предписание, ни приказ не были обжалованы в суд в установленном порядке. Из материалов дела следует, что сам работодатель на основании предписания госинспектора труда отменил приказ от 05 ноября 2008 г., внеся соответствующие записи в трудовой книжке. Приказ от 23 марта 2009 г. обществом не отменен, является действующим, истцом указанный приказ не оспаривался.

В соответствии со ст. 80 Трудового кодекса РФ работник имеет право расторгнуть трудовой договор, предупредив об этом работодателя в письменной форме не позднее чем за две недели, если иной срок не установлен настоящим Кодексом или иным федеральным законом. Течение указанного срока начинается на следующий день после получения работодателем заявления работника об увольнении.

Как видно из материалов дела, заявление об увольнении истец С. написал 5 ноября 2008 г., с какой даты необходимо его уволить он не указал. В связи с чем судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции об обоснованности издания ответчиком приказа об увольнении С. с 5 ноября 2008 г. При этом коллегия указала, что акт работодателя от 5 ноября 2008 г. об отказе работника от ознакомления с приказом только подтверждает обстоятельство того, что между сторонами не было достигнуто соглашение о конкретной дате увольнения, нежели определенной ст. 80 ТК РФ.

Не обоснованными коллегия признала и доводы суда в части действий ответчика при оформлении выдачи трудовой книжки. В соответствии с со ст.ст. 65, 66 Трудового кодекса РФ в случае отсутствия у лица, поступающего на работу, трудовой книжки в связи с ее утратой, повреждением или по иной причине работодатель обязан по письменному заявлению этого лица (с указанием причины отсутствия трудовой книжки) оформить новую трудовую книжку. Работодатель (за исключением работодателей - физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями) ведет трудовые книжки на каждого работника, проработавшего у него свыше пяти дней, в случае, когда работа у данного работодателя является для работника основной.

Согласно ст. 84.1 Трудового кодекса РФ в день прекращения трудового договора работодатель обязан выдать работнику трудовую книжку и произвести с ним расчет в соответствии со статьей 140 Кодекса. В случае, когда в день прекращения трудового договора выдать трудовую книжку работнику невозможно в связи с его отсутствием либо отказом от ее получения, работодатель обязан направить работнику уведомление о необходимости явиться за трудовой книжкой либо дать согласие на отправление ее по почте. Со дня направления указанного уведомления работодатель освобождается от ответственности за задержку выдачи трудовой книжки.

Из материалов дела следует, что ответчиком трудовая книжка в нарушение вышеуказанных требований трудового законодательства не была выдана своевременно. Уведомление о необходимости явиться за ней, было направлено С. по почте только 19 марта 2009 г. Вынесение предписания государственным инспектором труда в ЧР в адрес работодателя было обусловлено именно задержкой выдачи С. трудовой книжки. (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Основанием для применения судом ст. 333 ГК РФ является лишь наличие явной несоразмерности суммы заявленной неустойки последствиям нарушения обязательства.

П. обратился в суд с иском к МОУ "Средняя общеобразовательная школа" о взыскании компенсации морального вреда, компенсации за нарушение установленных сроков выплаты пособия по социальному страхованию и др. требованиями.

В обоснование исковых требований указал, что работал у ответчика учителем технологии. Во время проведения урока физкультуры с учениками получил травму ноги. В результате полученной травмы, ему были причинены нравственные и физические страдания. В связи с полученным повреждением он находился на амбулаторном лечении в больнице. 30 декабря 2008 года представил ответчику лист временной нетрудоспособности, однако пособие по государственному социальному страхованию ему было выплачено только 15 июня 2009 года. Считает, что в связи с незаконной задержкой выплаты пособия ему причинен моральный вред.

Судом исковые требования П. были удовлетворены частично.

Судебная коллегия согласилась с решением суда первой инстанции в части взыскания с ответчика компенсации морального вреда за причиненный здоровью истца вред, в размере 4000 руб. и за задержку истцу выплаты пособия по временной нетрудоспособности в размере 500 руб.

Определяя размеры компенсации морального вреда, суд первой инстанции правильно учел фактические обстоятельства дела (причиненный истцу вред относится к легкой степени тяжести повреждения здоровья), требования разумности и справедливости, а также характер причиненных истцу нравственных страданий.

Однако судебная коллегия не согласилась с выводами суда в части взыскания неустойки за несвоевременную выплату пособия по временной нетрудоспособности, по следующим основаниям.

Судом первой инстанции было установлено, что согласно листку нетрудоспособности П. находился на амбулаторном лечении со 2 по 27 декабря 2008 года включительно. За указанный период истцу за счет Фонда социального страхования и средств работодателя начислено 4681 руб. 82 коп. Больничный лист истцом представлен ответчику своевременно. Согласно трудовому договору, заключенному между сторонами, выплата заработной платы предусмотрена 09 и 24 числа каждого месяца, следовательно, выплата по листку нетрудоспособности должна была быть произведена работодателем не позднее 25 января 2009 года, однако выплачена она была истцу лишь 15 июня 2009 года.

В соответствии с п. 8 ст. 15 Федерального закона от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" при задержке страховых выплат в установленные сроки субъект страхования, который должен производить такие выплаты, обязан выплатить застрахованному и лицам, имеющим право на получение страховых выплат, пеню в размере 0,5 процента от невыплаченной суммы страховых выплат за каждый день просрочки.

В соответствии с произведенным расчетом размер пени за период с 25 января по 15 июня 2009 г. составил 2810 руб.

Определяя размер неустойки в сумме 1500 руб. с учетом требований ст. 333 ГК РФ, суд первой инстанции указал, что сумма пени несоразмерна последствиям нарушения обязательства ответчиком.

Однако ст. 333 ГК РФ, на которую сослался суд, уменьшая размер пени, предусматривает возможность ее применения в случае, когда подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства. В данном же случае, оснований полагать о явной несоразмерности подлежащего уплате размера пени последствиям нарушения обязательства у суда не имелось.

Кроме того, обязанность работодателя выплачивать работнику пособие по временной нетрудоспособности основана на нормах трудового законодательства, и применение к указанным отношениям норм Гражданского кодекса РФ также нельзя признать правильным.

Решение суда в указанной части изменено, с ответчика взысканы пени за задержку страховых выплат в полном размере (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Неполное исследование всех юридически значимых обстоятельств повлекло за собой отмену решения суда по трудовому спору.

А. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю П. о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и другими требованиями.

В обоснование исковых требований указала, что с 07.03.2008 г. работала в должности администратора парикмахерской индивидуального предпринимателя П. Согласно трудовому договору ее заработная плата составляла 3000 руб., режим работы был определен пятидневной рабочей неделей с 8-00 до 17-00 ч. Однако работодатель, имея в парикмахерской одну единицу ставки администратора, требовал работы с 8-00 до 20-00 час. шесть рабочих дней в неделю с одним выходным днем, оплату за сверхурочные часы и работу в праздничные и выходные дни не производил. Фактически она работала с 8 до 20 час. без выходных и праздничных дней. 24.02.2009 г. П. уволил ее с работы, однако решением суда она восстановлена в прежней должности. Ответчик без заключения соответствующего соглашения и без согласования даты расторжения трудового договора вынес приказ о ее увольнении по соглашению сторон с 27.05.2009 г., что является незаконным. Копию приказа и трудовую книжку получила только 10.06.2009 г. Неправомерными действиями ответчика ей причинен моральный вред.

Судом исковые требования А. были удовлетворены в полном объеме.

Судебная коллегия согласилась с решением суда в части восстановления истицы на работе и взыскании в ее пользу заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда, указав, что суд первой инстанции правильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, дал им надлежащую правовую оценку.

Однако суд кассационной инстанции признал преждевременными выводы суда в части взыскания в пользу истицы недоначисленной за время ее работы заработной платы, пособия по временной нетрудоспособности, отпускных, компенсации за несвоевременную выплату указанных заработной платы, пособия по временной нетрудоспособности и отпускных в виду недоказанности установленных судом обстоятельств, имеющих значение для дела.

Стороной ответчика было также заявлено о пропуске истицей срока обращения в суд с требованиями о взыскании невыплаченной в период работы заработной платы за праздничные и выходные дни и разницы в начисленной и подлежавшей выплате заработной платы.

Отказывая в применении указанного срока к требованиям о взыскании недоначисленной заработной платы, суд исходил из того, что этот срок подлежит исчислению с момента увольнения истицы приказом от 27 мая 2009 г. Поскольку с заявлением она обратилась 30 июня 2009 г., срок обращения в суд с данным требованием ею не пропущен. При этом суд сослался на разъяснения, данные в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 марта 2004 г. N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" по поводу взыскания начисленной, но не выплаченной заработной платы.

Однако данный вывод суда является ошибочным, т.к истицей были заявлены требования о взыскании не начисленной, как указал суд, а спорной недоначисленной за все время работы заработной платы. При этом причины пропуска срока судом на обсуждение сторон в судебном заседании не поставлены и не проверялись.

Решение суда первой инстанции в указанной части отменено с направлением дела на новое рассмотрение (Калининский районный суд г. Чебоксары).

Для отнесения истца к категории ветерана боевых действий суду следовало установить факт выполнения им задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации, отнесенных к зоне вооруженного конфликта с декабря 1994 года по декабрь 1996 года в установленном законом порядке.

Т. обратился в суд с иском к Министерству внутренних дел по Чувашской Республике, Управлению внутренних дел по г. Чебоксары о признании права на получение удостоверения ветерана боевых действий.

Требования мотивированы тем, что в сентябре 1995 года в период службы в должности инспектора ДПС он был направлен в командировку в г. Кизляр Республики Дагестан для сопровождения автобуса, перевозящего откомандированных сотрудников органов внутренних дел и материальных ценностей. Г. Кизляр граничит с территорией Чеченской Республики и исходя из смысла постановлений Правительства РФ от 31 марта 1994 г. N 280 "О порядке установления факта выполнения военнослужащими и иными лицами задач в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах и предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций", от 11 декабря 1995 г. N 1210 "Об определении зоны вооруженного конфликта в Чеченской Республике" и от 26 декабря 2001 г. N 896 "О зонах вооруженных конфликтов" отнесен к зонам вооруженного конфликта. В силу ст. 3 Федерального закона "О ветеранах" сотрудники органов внутренних дел, принимавшие участие в выполнении задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации, отнесенных к зоне вооруженного конфликта с декабря 1994 года по декабрь 1996 года должны признаваться ветеранами боевых действий. Однако МВД по ЧР в подтверждении выполнения им задач в зоне вооруженного конфликта отказано, в связи с чем он не имеет возможности получить удостоверение ветерана боевых действий и реализовать свое право на получение мер социальной поддержки.

Судом исковые требования Т. были удовлетворены, на УВД по г. Чебоксары возложена обязанность по выдаче истцу удостоверения ветерана боевых действий.

Разрешая спор, суд первой инстанции установил, что Т. во исполнение приказа министра внутренних дел ЧР с целью вывоза откомандированных сотрудников, проходящих службу в составе сводного отряда милиции МВД России в Чеченской Республике направлялся в командировку г. Кизляр Республики Дагестан на патрульном автомобиле Управления ГАИ МВД ЧР, сопровождавшем автобус. Выезд из г. Чебоксары состоялся в сентябре 1995 года.

Установив указанные обстоятельства, суд пришел к выводу о том, что Т., находившийся в командировке в Республике Дагестан в сентябре 1995 года, относится к категории ветеранов боевых действий.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда преждевременными, сделанными без тщательного исследования всех юридически значимых обстоятельств.

В ст. 3 Федерального закона от 12.01.1995 N 5-ФЗ "О ветеранах" определены категории ветеранов, которым предоставляются меры социальной поддержки. В соответствии с подпунктом 1 пункта 1 данной статьи к ветеранам боевых действий в том числе относятся лица рядового и начальствующего состава органов внутренних дел, принимавшие участие в соответствии с решениями органов государственной власти Российской Федерации в боевых действиях на территории Российской Федерации.

Перечень государств, городов, территорий и периодов ведения боевых действий с участием граждан Российской Федерации приводится в Приложении к указанному Федеральному закону, в который включено выполнение задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации, отнесенных к зоне вооруженного конфликта с декабря 1994 года по декабрь 1996 года.

Таким образом, для отнесения истца к категории ветерана боевых действий следовало установить факт выполнения им задач в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике и на прилегающих к ней территориях Российской Федерации, отнесенных к зоне вооруженного конфликта с декабря 1994 г. по декабрь 1996 г.

Поскольку Т. направлялся в командировку не в Чеченскую Республику, а в Республику Дагестан, юридически значимым обстоятельством является установление факта отнесения указанной территории к зоне вооруженного конфликта в установленном законом порядке.

Согласно п. 1 постановления Правительства РФ N 280 от 31 марта 1994 г. "О порядке установления факта выполнения военнослужащими и иными лицами задач в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах и при предоставлении им дополнительных гарантий и компенсаций", местности (в том числе за пределами Российской Федерации), отнесенные к зонам вооруженного конфликта определяются решениями Правительства Российской Федерации по представлению Министерства обороны Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Федеральной пограничной службы - Главного командования Пограничных войск Российской Федерации, других министерств и ведомств, в которых законом предусмотрена военная служба.

В соответствии с постановлением Правительства от 9 декабря 1994. N 1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа" к зоне вооруженного конфликта также относится территория Чеченской Республики.

Постановлением Правительства РФ от 11 декабря 1995 г. N 1210 "Об определении зоны вооруженного конфликта в Чеченской Республике" к зоне вооруженного конфликта отнесена вся территория Чеченской Республики. Кроме того, Министерству обороны РФ, Министерству внутренних дел РФ, Федеральной службе безопасности РФ и Федеральной пограничной службе РФ с учетом предложений других федеральных органов исполнительной власти, в которых законом предусмотрена военная служба, предоставлено право относить совместными решениями к зонам вооруженного конфликта отдельные местности, прилегающие к территории Чеченской Республики, при возникновении в этих местах вооруженных конфликтов.

Однако суд первой инстанции, приведя в обоснование своего решения постановления Правительства РФ от 9 декабря 1994 г. и от 11 декабря 1995 г., вопрос о том, отнесена ли Республика Дагестан к зонам вооруженного конфликта, не исследовал.

Кроме того, суд не исследовал и вопрос о том, выполнял ли Т. во время командировки задачи, предусмотренных# постановлением Правительства РФ от 9 декабря 1994 года. (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Прекращение трудовых отношений с работником, осуществляющим работу в лечебном учреждении без наличия сертификата специалиста, признано незаконным.

С. обратилась в суд с иском к медицинскому учреждению с иском о восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований указала, что с 02 марта 1970 года была принята на работу в медицинское учреждение на должность лаборанта рентгенодиагностического кабинета. Перед этим прошла обучение на двухгодичных курсах медицинских сестер Союза обществ Красного Креста и Красного полумесяца СССР. За время работы неоднократно проходила обучение на курсах повышении квалификации, в последний раз с 15 мая по 28 июня 2006 г. в ГОУ "Чебоксарский медицинский колледж" в отделении повышения квалификации по циклу "Лабораторное дело в рентгенологии". Приказом от 18 марта 2009 года она была уволена по п. 11 ст. 77 Трудового кодекса РФ в связи с отсутствием у нее сертификата специалиста.

Считает свое увольнение незаконным. Суд первой инстанции, отказывая С. в удовлетворении исковых требований, исходил из того, что истица, являясь медицинским работником, для работы в должности рентгенлаборанта должна иметь соответствующий сертификат специалиста, который ею, несмотря на предупреждения ответчика о необходимости его представления, до увольнения представлен не был.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции, указав, что решение не удовлетворяет требованиям законности и обоснованности по следующим основаниям.

Согласно ст. 84 Трудового кодекса РФ трудовой договор на основании п. 11 ч. 1 ст. 77 ТК РФ прекращается в случае отсутствия соответствующего документа об образовании, если выполнение работы требует специальных знаний в соответствии с законом или иным нормативным правовым актом.

Согласно ст. 54 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 N 5487-1 право на занятие медицинской и фармацевтической деятельностью в Российской Федерации имеют лица, получившие высшее или среднее медицинское и фармацевтическое образование в Российской Федерации, имеющие диплом и специальное звание, а также сертификат специалиста и лицензию на осуществление медицинской или фармацевтической деятельности. Сертификат специалиста выдается на основании послевузовского профессионального образования (аспирантура, ординатура), или дополнительного образования (повышение квалификации, специализация), или проверочного испытания, проводимого комиссиями профессиональных медицинских и фармацевтических ассоциаций, по теории и практике избранной специальности, вопросам законодательства в области охраны здоровья граждан.

При разрешении настоящего дела суд не принял во внимание, что истица по направлению ответчика, в соответствии с положениями ст. 196 Трудового кодекса, прошла цикл усовершенствования "Лабораторное дело в рентгенологии" с 15 мая 2006 года по 28 июня 2006 года на базе отделения повышения квалификации ГОУ "Чебоксарский медицинский колледж" с получением свидетельства о повышении квалификации.

Это давало ей право на получение сертификата специалиста. Но указанный сертификат по итогам прохождения обучения ей не был выдан в связи с тем, что в информационном письме Министерства здравоохранения РФ от 10.02.1999 г. N 15-00/02-3 со ссылкой на недействующий в настоящее время приказ Минздравмедпрома РФ от 19.12.1994 г. N 286 было указано, что сертификат специалиста не выдается лицам, работающим на должностях среднего медицинского и фармацевтического персонала, но не имеющим диплом установленного государственного образца (курсы медицинских сестер для детских яслей, курсы медицинских сестер Исполкома СОКК и КК СССР и т.д.). В последующем Министерство здравоохранения и социального развития РФ письмом от 12.09.2008 г. N 6915-ВС разъяснило, что лица, к числу которых относится и истица, допущенные к занятию медицинской деятельностью в соответствии с приказами Минздрава ССССР от 21.10.1974 г. N 990, от 13.07.1989 г. N 418 и начавшие работать в период действия этих приказов, могут продолжать замещать в учреждениях здравоохранения прежние должности, проходить повышение квалификации по специальностям, соответствующим этим должностям, и получить (подтвердить) сертификаты специалиста.

Таким образом, истица в связи с прохождением соответствующей подготовки в 2006 году, и, соответственно, имеющая право на получение сертификата специалиста, не получила его в то время не по своей вине, а в связи с неопределенностью законодательства, регулирующего эти правоотношения.

То обстоятельство, что истица имела право на получение указанного сертификата, подтверждается тем, что она получила его 14 апреля 2009 года именно по итогам прохождения переподготовки, которую прошла в 2006 году в ГОУ "Чебоксарский медицинский колледж".

Выводы суда о том, что истица, хотя и имела право в соответствии с разъяснениями, содержащимися в письме Министерства здравоохранения и социального развития РФ от 12.09.2008 г. N 6915-ВС, на момент увольнения получить сертификат специалиста, но не получила его по своей неосмотрительности, признаны судебной коллегией не основанными на представленных по делу доказательствах.

Решение суда первой инстанции было отменено, по делу вынесено новое решение об удовлетворении заявленных исковых требований (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Если страховой случай наступил после окончания срока действия трудового договора (контракта), по желанию застрахованного учитывается его заработок до окончания срока действия указанного договора (контракта) либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности.

М. обратилась в суд с иском к Региональному отделению Фонда социального страхования РФ по Чувашской Республике о перерасчете ежемесячных страховых выплат и взыскании задолженности.

Требования мотивированы тем, что в период с 01.08.1970 года по 31.12.1987 года она работала в цехе N 91 ОАО "Химпром" в качестве контролера ОТК. 18.03.2008 года ей было установлено профессиональное заболевание, в связи с чем с 03.06.2008 года определена утрата профессиональной трудоспособности на 10% и назначены ежемесячные страховые выплаты. Поскольку страховой случай наступил после окончания срока действия трудового договора (контракта), в силу п. 5 ст. 12 Федерального закона от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" размер страховых выплат определен ответчиком исходя из величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации. Однако в соответствии с указанной нормой закона страховые выплаты должны были рассчитываться исходя из обычного размера вознаграждения работника ее квалификации в данной местности.

Отказывая истице в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что согласно справке, выданной ОАО "Химпром", цех N 91 исключен из штатного расписания, и в указанной организации аналогичных цехов по специфике и системе оплаты труда на июнь 2008 года не существовало. Суд указал, что определенный работодателем по состоянию на июнь 2008 года размер вознаграждения контролера ОТК путем индексации заработной платы работника данной квалификации, установленной на момент исключения из штатного расписания ОАО "Химпром" цеха N 91, исходя из процента увеличения тарифов работников других специальностей, не может быть признан правильным, поскольку законом такой порядок определения заработка не предусмотрен.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда первой инстанции ошибочными, сделанными без учета специфики работы истицы и специфики производства, в котором она работала, исходя из которых обычный размер вознаграждения может быть определен лишь работодателем ОАО "Химпром", что подтверждается ответом Министерства здравоохранения и социального развития ЧР об отсутствии данных о заработной плате работника, выполняющего работу, аналогичную работе контролера ОТК в химической промышленности.

Из акта о случае профессионального заболевания следует, что причиной возникновения у истицы профессионального заболевания послужило длительное воздействие на организм вредных производственных веществ во время работы в цехе N 91 ОАО "Химпром" контролером ОТК.

Согласно п. 5 ст. 12 Федерального закона от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" (в ред. от 7 июля 2003 г.), если страховой случай наступил после окончания срока действия трудового договора (контракта), по желанию застрахованного учитывается его заработок до окончания срока действия указанного договора (контракта) либо обычный размер вознаграждения работника его квалификации в данной местности, но не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.

Под обычным размером вознаграждения работника понимается заработок работника по однородной (одноименной) профессии, квалификации в одной и той же местности с профессией пострадавшего (квалификацией застрахованного лица).

Исходя из изложенного по желанию истицы размер страховых выплат мог быть определен из ее заработка до прекращения работы в указанной должности либо обычного размера вознаграждения работника ее квалификации в данной местности, но не менее установленной в соответствии с законом величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по Российской Федерации.

Применительно к п. 7 ст. 12 Федерального закона указанный размер вознаграждения должен определяться на момент обращения за страховой выплатой.

Как следует из справки ОАО "Химпром", обычный размер вознаграждения контролера ОТК 4 разряда цеха N 91, который ликвидирован, по состоянию на июнь 2008 года рассчитан исходя размера вознаграждения контролера ОТК данного цеха, взятого на момент его ликвидации, с увеличением тарифов в порядке, в котором производилось повышение заработка на предприятии для всех работников на указанную дату. Правильность произведенного работодателем расчета ответчиком не оспаривалась, ответчик только полагал, что может быть взят лишь реальный заработок по аналогичной профессии и квалификации, а поскольку такие должности фактически по состоянию на июнь 2008 года отсутствовали, то страховые выплаты подлежат исчислению из размера прожиточного минимума.

Принимая во внимание, что исходя из специфики производства ОАО "Химпром" представленный работодателем расчет обычного вознаграждения является единственным возможным способом его определения, судебная коллегия пришла к выводу, что необходимо использовать произведенный работодателем расчет для исчисления страховых выплат (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

К категориям лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, относятся граждане, проживавшие в 1949-1963 годах в определенном населенном пункте, подвергшемся радиационному воздействию, а также получившие суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения свыше 5 с3в (бэр).

В. обратилась в суд с иском к Министерству Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Министерству здравоохранения и социального развития Чувашской Республики о признании подвергшейся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне с получением суммарной (накопительной) дозы облучения 5 сЗв (бэр), но не более 25 сЗв (бэр), возложении обязанности выдать удостоверение единого образца, подтверждающее право на получение мер социальной поддержки.

Требования мотивированы тем, что в период с 1958 по 1976 годы она проживала в г. Рубцовск Алтайского края. Данный населенный пункт отнесен к числу населенных пунктов, население которых вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне получило суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения больше 5 сЗв и имеет в связи с этим право на социальную поддержку, предоставляемую при предъявлении удостоверения единого образца. Ответчиком Минздравсоцразвития Чувашской Республики ей отказано в выдаче указанного удостоверения.

Судом исковые требования В. были удовлетворены. При этом суд первой инстанции исходил из того, что истица в период с 1958 по 1976 годы проживала в г. Рубцовск Алтайского края, который распоряжением Правительства РФ от 10 февраля 1994 г. N 162-р отнесен к числу населенных пунктов, население которых вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне 29 августа 1949 года получило суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения больше 5 сЗв, но не более 25 сЗв, а представление иных сведений в соответствии с указанными выше нормативными актами не требуется.

Судебная коллегия признала указанные выводы суда ошибочными по следующим основаниям.

В соответствии со статьей 1 Федерального закона от 10 января 2002 г. N 2-ФЗ "О социальных гарантиях гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне", установленные данным Федеральным законом меры социальной поддержки, гарантируются гражданам, которые проживали в 1949-1963 годах в населенных пунктах на территории Российской Федерации и за ее пределами, включенных в утверждаемые Правительством Российской Федерации перечни населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, и которые получили суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр).

Данная норма Закона также содержит положение и о том, что порядок отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, определяется Правительством РФ.

Постановлением Правительства РФ от 15 ноября 2004 г. N 634 были утверждены Правила отнесения граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне. Согласно пункту 2 Правил отнесение граждан к категории лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, получивших суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения более 5 сЗв (бэр), определенных статьей 1 Федерального закона "О социальных гарантиях гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне", осуществляется на основании сведений об их проживании или прохождении военной службы в 1949-1963 годах в населенных пунктах, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, включенных в перечни, утверждаемые в установленном порядке.

Исходя из изложенных норм, при решении вопроса об отнесении граждан к категориям лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, необходимо устанавливать, проживал ли гражданин в 1949-1963 годах в день проведения ядерного испытания в определенном населенном пункте, подвергшемся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, а также мог ли гражданин получить суммарную (накопленную) эффективную дозу облучения свыше 5 с3в (бэр).

Перечнем населенных пунктов Алтайского края, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне, утвержденным распоряжением Правительства РФ от 10.02.1994 года N 162-р, предусматривалось, что г. Рубцовск Алтайского края отнесен к населенным пунктам, население которых получило вследствие ядерных испытаний 29.08.1949 и 07.08.1962 года суммарную (накопительную) дозу облучения больше 5 сЗв, но не более 25 сЗв (бэр). Распоряжением Правительства РФ от 08.02.2002 года N 156-р в данный Перечень внесены изменения, в соответствии с которыми население названного населенного пункта получило облучение в указанной выше дозе только вследствие ядерного испытания 29.08.1949 года.

Из материалов дела усматривается, что истицей не представлено доказательств об отнесении ее к кругу лиц, на которых распространяется действие Федерального закона "О социальных гарантиях гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне" в период до издания распоряжения Правительства РФ от 08.02.2002 года N 156-р.

Согласно ст. 1 указанного Федерального закона предоставление мер социальной поддержки связано с наличием двух условий: проживание в 1949-1963 годах в населенных пунктах, включенных в утверждаемые Правительством перечни, и получение гражданином суммарной (накопительной) эффективной дозы облучения свыше 5 сЗв (бэр) вследствие таких испытаний.

Ответчик в своих возражениях ссылался на то, что в Приложении N 2 "Критерии отнесения граждан к числу подвергшихся радиационному воздействию" к итоговому отчету 1998 года Государственного учреждения Научно-исследовательский институт региональных медико-экологических проблем по теме "Разработка перечня населенных пунктов, подвергшихся радиационному воздействию вследствие ядерных испытаний на Семипалатинском полигоне в период 1950-1963 годах, в дозах свыше 5 сЗв (бэр)" представлен расчет распада дозы облучения, который свидетельствует, что от взрыва 29 августа 1949 года дозы облучения спустя 6 месяцев после испытаний не превысили значения 5 сЗв (бэр), что свидетельствует о том, что граждане, прибывшие в населенные пункты после марта 1950 года, такую дозу облучения не получали.

Однако судом бремя доказывания между сторонами не распределено и доказательства, на которые ссылается ответчик, не исследованы и указанным доводам ответчика какой-либо оценки не дано.

Решение суда первой инстанции отменено с направлением дела на новое рассмотрение в тот же суд (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Особое производство. Производство по делам, возникающим из публичных правоотношений

Лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в психиатрический стационар без его согласия или без согласия его законного представителя до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: его непосредственную опасность для себя или окружающих, или его беспомощность, или существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

Психиатрическое лечебное учреждение обратилось в суд с заявлением о принудительной госпитализации в психиатрический стационар гражданки Х.

Заявление мотивировано тем, что Х. по направлению врача-психиатра была в добровольном порядке доставлена в указанное психиатрическое лечебное учреждение в сопровождении сестры с признаками тяжелого психического расстройства. В тот же день Х. освидетельствована врачебной комиссией, которая пришла к выводу, что указанная гражданка страдает хроническим душевным расстройством и по своему психическому состоянию нуждается в недобровольном лечении в условиях психиатрического стационара в соответствии с п. "а" ст. 29 Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", поскольку от предложенной госпитализации отказывается.

Судом заявление психиатрического лечебного учреждения было удовлетворено.

Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с направлением дела в тот же суд для повторного рассмотрения ввиду не исследования судом всех юридически значимых для принятия решения обстоятельств.

В соответствии со ст. 34 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. N 5487-1 оказание медицинской помощи (медицинское освидетельствование, госпитализация, наблюдение и изоляция) без согласия граждан или их законных представителей допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих, лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, или лиц, совершивших общественно опасные деяния, на основаниях и в порядке, установленных законодательством Российской Федерации.

Освидетельствование и госпитализация лиц, страдающих тяжелыми психическими расстройствами, проводятся без их согласия в порядке, устанавливаемом Законом Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании".

Согласно статье 29 указанного Закона лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в психиатрический стационар без его согласия или без согласия его законного представителя до постановления судьи, если его обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает:

а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или

б) его беспомощность, т.е. неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или

в) существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

В соответствии с пунктом 8 части первой статьи 262 и частью первой статьи 263 ГПК РФ рассмотрение гражданских дел о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар относится к особому производству, которое осуществляется по общим правилам искового производства с особенностями, предусмотренными главой 35 ГПК РФ. При этом правосудие по делам указанной категории, как и по всем другим гражданским делам, должно осуществляться на основе принципов равенства всех перед законом и судом, состязательности и равноправия сторон (статьи 6 и 12 ГПК РФ). В силу названных принципов и правил доказывания в гражданском судопроизводстве психиатрическое учреждение при обращении в суд обязано доказать наличие обстоятельств, которые являются основанием для принудительной госпитализации лица. Заключение врачей-психиатров психиатрического учреждения выступает в качестве одного из предусмотренных законом доказательств, которые оно обязано представить суду, но не является заключением эксперта (экспертов) в смысле ст. 86 ГПК РФ.

Данное заключение подлежит проверке по общим правилам исследования и оценки доказательств (часть первая статьи 55, статьи 56 и 67 ГПК РФ). При этом лицо, помещенное в психиатрический стационар, и его представитель вправе оспаривать его достоверность любыми предусмотренными для этого гражданским процессуальным законодательством средствами.

Как следует из заявления психиатрического учреждения, основанием для направления И. на госпитализацию явилось обращение ее сестры о том, что И. ведет себя агрессивно по отношению к членам ее семьи. На основании проведенного обследования психиатрическая больница просила удовлетворить заявление по признаку непосредственной опасности для себя и окружающих.

В рамках заявленного требования суду первой инстанции следовало определить, является ли психическое расстройство Х. тяжелым и обуславливает ли оно опасность и для себя, и для окружающих, либо только для себя, либо только для окружающих.

Во всех случаях имеется в виду наличие непосредственной опасности, которая должна подтверждаться конкретными фактами и доказательствами.

В акте освидетельствования гражданки Х. указаны определенные обстоятельства, относящиеся как к периоду, предшествовавшему прохождению ею курса лечения в недобровольном порядке и в добровольном порядке, так и к периоду после прохождения указанных курсов лечения, которые сводятся к тому, что между Х. и заявительницей имел место конфликт.

Однако судом обстоятельства, относящиеся к периоду после прохождения Х. указанных курсов лечения, с точки зрения соответствия их действительности и наличия реальной и непосредственной опасности Х. для себя или для окружающих не исследовались.

В акте обследования имеется указание на то, что по результатам осмотра психиатром Х. была направлена на госпитализацию в психиатрический стационар в недобровольном порядке по основанию, предусмотренному ст. 29 п. "а" Закона РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-I, однако в указанном акте отсутствуют четкие выводы о наличии оснований для госпитализации именно по данному основанию. Кроме того, факты, изложенные заявительницей в заявлении, на предмет соответствия их действительности и подтверждения непосредственной опасности для окружающих судом не проверялись.

Решение призывной комиссии может быть оспорено лицом, в отношении которого оно вынесено, в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений.

А. обратился в суд с заявлением о признании незаконным решения призывной комиссии о призыве на военную службу и возложении обязанности заменить несение военной службы альтернативной гражданской службой.

Заявление мотивировано тем, что он является посвященным и крещенным Свидетелем Иеговы и его убеждениям противоречит несение военной службы. В соответствии с ч. 3 ст. 59 Конституции РФ и ст. 2 Федерального закона "Об альтернативной гражданской службе" в случае, если несение военной службы противоречит его убеждениям и вероисповеданию, он имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой. Между тем решением призывной комиссии он призван на военную службу. Ему отказано в замене военной службы на альтернативную службу по мотивам пропуска срока для подачи заявления. Однако в решении не указано, что основанием для отказа в замене военной службы явилось отсутствие у него соответствующих убеждений.

Судом заявление А. было оставлено без движения в связи с тем, что дело должно быть рассмотрено в порядке искового судопроизводства, поскольку имеет место спор о праве.

Судебная коллегия не согласилась с указанными выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу статьи 46 Конституции РФ и главы 25 ГПК РФ граждане и организации вправе обратиться в суд за защитой своих прав и свобод с заявлением об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, в результате которых, по мнению указанных лиц, были нарушены их права и свободы или созданы препятствия к осуществлению ими прав и свобод либо на них незаконно возложена какая-либо обязанность или они незаконно привлечены к ответственности.

В соответствии с пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" к решениям относятся акты органов государственной власти, органов местного самоуправления, их должностных лиц, государственных, муниципальных служащих и приравненных к ним лиц, принятые единолично или коллегиально, содержащие властное волеизъявление, порождающее правовые последствия для конкретных граждан и организаций. При этом необходимо учитывать, что решения могут быть приняты как в письменной, так и в устной форме (например, объявление военнослужащему дисциплинарного взыскания). В свою очередь, письменное решение принимается как в установленной законодательством определенной форме (в частности, распоряжение высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), так и в произвольной (например, письменное сообщение об отказе должностного лица в удовлетворении обращения гражданина).

По правилам, установленным главой 25 ГПК РФ, могут быть оспорены решения, действия (бездействия) органов, которые не являются органами государственной власти и органами местного самоуправления, но наделены властными полномочиями в области государственного управления или распорядительными полномочиями в сфере местного самоуправления и принимают решения, носящие обязательный характер для лиц, в отношении которых они вынесены (например, решений призывных комиссий (пункт 7 статьи 28 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", статья 15 Федерального закона "Об альтернативной гражданской службе").

По существу А. оспаривал решение призывной комиссии о призыве на военную службу, содержащее властное волеизъявление и порождающее правовые последствия для заявителя. При этом, по его мнению, обжалуемым решением были нарушены его права на прохождение альтернативной гражданской службы вместо военной службы.

Таким образом, заявленное требование должно быть рассмотрено в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, поскольку имеет место неравноправное положение участников (сторон) в регулятивных правоотношениях, так как, с одной стороны, в них выступает орган, наделенный властными полномочиями, с другой стороны - гражданин, не имеющий таких полномочий. Функция суда при рассмотрении данного дела состоит не в разрешении спора, как в исковых делах, а в осуществлении судебного контроля за законностью действий органа управления (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

При рассмотрении и разрешении дел, возникающих из публичных правоотношений, суд должен четко определить предмет судебного разбирательства исходя из содержания заявления и объяснений заявителя в целом, при необходимости предложив заявителю уточнить свои требования в установленном законом порядке.

З. обратился в суд с заявлением о признании незаконным бездействия Управления Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Чувашской Республике - Чувашии (далее по тексту - Управление), возложении на Управление обязанности предпринять меры государственного правового принуждения к руководству ОАО и ФГУ "Управление автомобильной магистрали Нижний Новгород - Уфа Федерального дорожного агентства" (ФГУ Упрдор "Волга") за неисполнение мероприятий, предусмотренных в предписании.

Свои требования мотивировал тем, что в непосредственной близости от дома где он проживает проходит федеральная автомагистраль. Соответствующими специалистами подтверждено превышение уровня звука и предельно допустимых концентраций по взвешенным веществам в воздухе в районе проживания заявителя. Для устранения вышеуказанных нарушений должностное лицо Управления приняло предписание от 19 августа 2008 года, в котором предусмотрело выполнение определенных мероприятий, в том числе восстановление смотрового колодца на водопроводе у жилого дома, посадку деревьев и кустарников из дымоустойчивых пород со стороны жилых домов, установку шумозащитных окон в жилых домах, обращенных в сторону автомагистрали. Выполнение этих работ возлагалось на ОАО и ФГУ Упрдор "Волга". Однако эти действия не совершены до настоящего времени. Управление должно осуществлять государственный контроль за исполнением требований законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения. Неоднократные обращения заявителя о применении мер государственного воздействия по устранению нарушений этого законодательства в районе его проживания Управлением оставлены без внимания.

Судом в удовлетворении заявления З. было отказано. Судебная коллегия не согласилась с указанным решением суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу ч. 1 ст. 254, ст. 255 ГПК РФ гражданин вправе обратиться в суд за защитой своих прав и свобод с заявлением об оспаривании бездействия органа, наделенного государственно-властными полномочиями, в результате которого, по мнению гражданина, были нарушены его права и свободы, созданы препятствия к осуществлению им прав и свобод либо на него незаконно возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к ответственности.

При этом к бездействию относится неисполнение органом, наделенным государственно-властными полномочиями, обязанности, возложенной на него нормативными правовыми и иными актами, определяющими его полномочия (положениями, регламентами, приказами).

Рассматривая заявление З., суд первой инстанции пришел к выводу, что в районе проживания заявителя выявлены нарушения законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения. Но в удовлетворении заявления отказал, полагая, что его требования основаны лишь на неисполнении соответствующими юридическими лицами предписания от 19 августа 2008 года.

Между тем, З. просил не только предпринять меры государственного реагирования за неисполнение мероприятий, предусмотренных в этом предписании, к определенным юридическим лицам, но и признать незаконным бездействие Управления. При этом среди прочего указывал, что этот орган не принимает меры государственного воздействия к лицам, допускающим нарушение природоохранного законодательства. Управление наделено полномочиями по устранению указанных нарушений, но бездействует, исполнения своего предписания не требует, деятельность ФГУ Упрдор "Волга" и Общества до устранения нарушений, указанных в предписании, не приостанавливает.

Таким образом, суду первой инстанции следовало уяснить предмет судебного разбирательства исходя из содержания заявления и объяснений заявителя в целом, при необходимости предложив заявителю уточнить свои требования в установленном законом порядке (ч.ч. 1 и 2 ст. 131, ч. 1 ст. 254 ГПК РФ). В зависимости от этого решить, что фактически оспаривает З.: в целом бездействие, приводящее при строительстве и эксплуатации дороги к нарушению иными лицами экологического законодательства в районе его проживания, либо его требования связаны только с действиями (бездействием) Управления по принятию и исполнению предписания от 19 августа 2008 года. При этом суду первой инстанции также следовало учесть, что при рассмотрении и разрешении дел, возникающих из публичных правоотношений, суд не связан основаниями и доводами заявленных требований (ч. 3 ст. 246 ГПК РФ), а обязанность по доказыванию законности оспариваемого бездействия возлагается на орган, который совершил это бездействие. Суд по этой категории дел может истребовать доказательства по своей инициативе (ч.ч. 1 и 2 ст. 249 ГПК РФ).

От того, что является предметом судебного разбирательства, зависят и юридически значимые обстоятельства, подлежащие установлению при разрешении настоящего дела, в том числе установление полномочий органа, исчисление срока для обращения в суд, предусмотренного ч. 1 ст. 256 ГПК РФ. Суд первой инстанции пришел к выводу, что этот срок заявитель пропустил. Поскольку заявитель обжаловал бездействие Управления, которое в определенных случаях может иметь длящийся характер, то суду первой инстанции следовало более тщательно проверить объяснения лиц, участвующих в деле, в части соблюдения срока обращения с заявлением в суд, и дать им надлежащую правовую оценку (Московский районный суд г. Чебоксары).

Выводы суда о наличии спора о праве, в связи с чем дело подлежит рассмотрению в порядке искового производства, признаны неправильными.

Граждане Л., К. и В. обратились в суд с заявлением о признании незаконным действия (бездействия) администрации города и возложении обязанности по даче мотивированного ответа относительно их заявления о принятии постановления об изменении вида разрешенного использования земельного участка.

Заявление мотивировано тем, что распоряжением администрации города заявителям был предоставлен в общую долевую собственность земельный участок для ведения личного подсобного хозяйства. С намерением разделить земельный участок в натуре на три участка, ими в администрацию города было подано заявление о принятии решения об изменении существующего вида разрешенного использования земельного участка на индивидуальную жилую застройку, на что администрацией дан ответ о невозможности удовлетворить их просьбу. Однако указанный ответ не содержит сведений об обстоятельствах, препятствующих вынесению распоряжения об изменении вида разрешенного использования земельного участка, а также ссылки на конкретные нормы права, послужившие основанием для отказа в удовлетворении их заявления.

Судом указанное заявление было оставлено без движения, заявителям предоставлен срок для устранения недостатков заявления. При этом судом был сделан вывод о том, что дело должно быть рассмотрено в порядке искового судопроизводства, поскольку имеет место спор о праве.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.

В силу статьи 46 Конституции РФ и главы 25 ГПК РФ граждане и организации вправе обратиться в суд за защитой своих прав и свобод с заявлением об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных или муниципальных служащих, в результате которых, по мнению указанных лиц, были нарушены их права и свободы или созданы препятствия к осуществлению ими прав и свобод либо на них незаконно возложена какая-либо обязанность или они незаконно привлечены к ответственности.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих", к решениям относятся акты указанных органов и лиц, принятые единолично или коллегиально, содержащие властное волеизъявление, порождающее правовые последствия для конкретных граждан и организаций, принятые как в установленной законодательством определенной форме (в частности, распоряжение высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), так и в произвольной (например, письменное сообщение об отказе должностного лица в удовлетворении обращения гражданина); к действиям относится властное волеизъявление названных органов и лиц, которое не облечено в форму решения, но повлекло нарушение прав и свобод граждан и организаций или создало препятствия к их осуществлению; к бездействию относится неисполнение назваными органами и лицами обязанности, возложенной на них нормативными правовыми и иными актами, определяющими полномочия этих лиц (должностными инструкциями, положениями, регламентами, приказами).

Правом определения предмета и оснований требований принадлежит лицам, обращающимся в суд.

Из заявления следует, что заявители не оспаривают отказ администрации города в удовлетворении их заявления по мотиву нарушения их прав на землю и не требуют разрешить вопрос о праве на землю, а оспаривают действие (бездействие) администрации, выразившееся, по их мнению, в несоблюдении администрацией требований Инструкции по организации работы с обращением граждан в администрации города Чебоксары, утвержденной постановлением главы города Чебоксары Чувашской Республики от 3 ноября 2006 г. N 185, повлекшее нарушение их прав, предусмотренных ст. 33 Конституции РФ и Федерального закона от 02.05.2006 г. N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации".

Таким образом, заявленное требование подлежало рассмотрению в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений (Ленинский районный суд г. Чебоксары).

Процессуальные вопросы

Оставление без рассмотрения заявления в порядке главы 25 ГПК РФ, принятого судом к своему производству, законом не предусмотрено.

Э. обратился в суд с заявлением о признании незаконным решения Управления социальной защиты населения г. Чебоксары об отказе в предоставлении ему мер социальной поддержки по оплате жилищно-коммунальных услуг как инвалиду, возложении обязанности предоставить льготы по оплате жилищно-коммунальных услуг за 2008 год в размере 98% как инвалиду.

В обоснование заявленных требований указал, что, являясь ветераном труда, получал льготу по оплате жилищно-коммунальных услуг в размере 50%. С марта 2006 года он является инвалидом по общему заболеванию. После установления инвалидности обращался в отдел социальной защиты населения с заявлением об отказе в предоставлении мер социальной поддержки как ветерану труда и предоставлении мер социальной поддержки как инвалиду, где ему объяснили, что льготы у инвалидов и ветеранов труда равные. В декабре 2008 г. узнал, что в 2008 году инвалидам из республиканского бюджета была предоставлена скидка по оплате ЖКУ. Он направил в адрес Управления соцзащиты населения г. Чебоксары заявление о предоставлении льготы по оплате жилищно-коммунальных услуг за 2008 года как инвалиду взамен полученной льготы как ветерану труда, однако в удовлетворении заявления ему было отказано по тем основаниям, что вышеуказанная льгота предоставлялась гражданам на основании заявления с даты обращения, заявитель же в 2008 г. с таким заявлением не обращался.

Определением суда заявление Э. было оставлено без рассмотрения на основании ч. 3 ст. 247 ГПК РФ и ч. 3 ст. 263 ГПК РФ со ссылкой на ч. 4 ст. 1 ГПК РФ ввиду невозможности его рассмотрения в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, поскольку имеется спор о праве, подлежащий рассмотрению в порядке искового производства.

Судебная коллегия отменила данное определение суда первой инстанции, указав, что судом неправильно применен пункт 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 2 от 20 января 2003 г. "О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации", в котором содержалось указание о том, что если наличие спора о праве, подведомственном суду, выяснится при рассмотрении дела в порядке производства по делам, возникающим из публичных правоотношений, то суд на основании ч. 4 ст. 1 ГПК РФ применяет норму, регулирующую сходные отношения в особом производстве (часть 3 ст. 263 ГПК РФ), и выносит определение об оставлении заявления без рассмотрения, в котором разъясняет заявителю и другим заинтересованным лицам их право разрешить спор в порядке искового производства.

В связи с принятием нового постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих", из ранее принятого постановления были исключены пункты 8-10.

В данном случае суду следовало руководствоваться пунктом 9 постановления от 10 февраля 2009 г., в котором указано, что судам следует иметь в виду, что правильное определение ими вида судопроизводства (исковое или по делам, возникающим из публичных правоотношений), в котором подлежат защите права и свободы гражданина и организации, несогласных с решением, действием (бездействием) органа государственной власти, органа местного самоуправления, должностного лица, государственного или муниципального служащего, зависит от характера правоотношений, из которых вытекает требование лица, обратившегося за судебной защитой, а не от избранной им формы обращения в суд (например, подача заявления в порядке, предусмотренном главой 25 ГПК РФ, или подача искового заявления).

Из заявления Э. следует, что он обжаловал отказ органов социальной защиты населения в предоставлении меры социальной поддержки по оплате жилищно-коммунальных услуг как инвалиду, категорически отказываясь ставить вопрос о взыскании каких-либо денежных средств.

Определение суда отменено с возвращением дела в тот же суд на новое рассмотрение (Ленинский районный суд г. Чебоксары).