Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 2007 г. Дело "Пшевечерский (Pshevecherskiy) против Российской Федерации" (жалоба N 28957/02) (Пятая Секция)

Европейский Суд по правам человека
(Пятая Секция)

Дело "Пшевечерский (Pshevecherskiy) против Российской Федерации"
(Жалоба N 28957/02)

Страсбург, 24 мая 2007 г.

Европейский Суд по правам человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

П. Лоренсена, Председателя Палаты,

С. Ботучаровой,

К. Юнгвирта,

Р. Марусте,

А. Ковлера,

Х. Боррего Боррего,

М. Виллигера, судей,

а также при участии К. Вестердийк, Секретаря Секции Суда,

посовещавшись за закрытыми дверями 2 мая 2007 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28957/02, поданной против властей Российской Федерации в Европейский Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Юрием Августовичем Пшевечерским 3 августа 2001 г.

2. Интересы заявителя представлял Ю. Леонов, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. 8 сентября 2005 г. Европейский Суд принял решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобе. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции Европейский Суд принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения вопросов приемлемости и существа жалобы. Проанализировав доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил их.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1967 году и проживает в г. Москве.

А. Задержание заявителя и содержание его под стражей во время следствия

1. Постановление о задержании заявителя от 26 мая 1999 г.

6. 24 мая 1999 г. заявитель был задержан по подозрению в торговле детьми и организации преступного сообщества. Через два дня заместитель прокурора города Москвы санкционировал помещение заявителя под стражу на том основании, что ему было предъявлено обвинение в совершении тяжких преступлений и он мог воспрепятствовать отправлению правосудия. В постановлении о продлении* (*Видимо, имеется в виду "продление" срока содержания под стражей по сравнению с ограничением свободы заявителя при его задержании. Очевидно, речь идет о постановлении об избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу (прим. переводчика).) срока содержания заявителя под стражей было указано, что заявитель был задержан по подозрению в том, что помог нескольким беременным женщинам - гражданкам Российской Федерации - получить визу Соединенных Штатов Америки и уехать в эту страну, где они родили детей и отдали их на усыновление в обмен на 100 долларов США. Предположительно, заявитель получил от 10 000 до 15 000 долларов США за каждого ребенка.

7. В июне 1999 г. адвокат заявителя обжаловал постановление от 26 мая 1999 г. о заключении заявителя под стражу в Тверской районный суд г. Москвы.

8. 15 июля 1999 г. районный суд отклонил жалобу, сославшись на тяжесть предъявленного заявителю обвинения и риск того, что он скроется или воспрепятствует рассмотрению дела, если будет освобожден из-под стражи. Суд первой инстанции указал, что решение могло быть обжаловано в Московский городской суд. Ни заявитель, ни его адвокат не подали жалобу.

9. Как сообщает заявитель, органы следствия обыскали его квартиру и офис несколько раз и изъяли ряд его личных вещей, включая компьютер и документы.

2. Постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 20 июля 1999 г. (до 23 ноября 1999 г.)

10. 20 июля 1999 г. прокурор города Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 23 ноября 1999 г., отметив тяжесть предъявленного заявителю обвинения и тот факт, что заявитель не имел постоянного места жительства и постоянной работы.

11. 17 сентября 1999 г. Тверской районный суд г. Москвы отклонил жалобу адвоката заявителя на указанное постановление. Суд постановил, что следователи имели основания для продления срока содержания заявителя под стражей, учитывая следующие моменты: характеристика личности заявителя, в частности, тот факт, что он не имел постоянного места жительства и работы и не имел судимости; тяжесть предъявленного обвинения; наказание, которому он мог подвергнуться, и (не указаны) обстоятельства дела. Заявитель не подал жалобу.

3. Постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 8 сентября 1999 г. (до 24 ноября 1999 г.)

12. 8 сентября 1999 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 24 ноября 1999 г. на том основании, что было необходимо провести определенные следственные действия, а также со ссылкой на то, что тяжесть предъявленного заявителю обвинения оправдывала содержание его под стражей.

13. Жалоба заявителя на постановление от 8 сентября 1999 г. была отклонена 1 ноября 1999 г. Тверским районным судом г. Москвы, который постановил, что компетентный прокурор санкционировал продление срока содержания под стражей в соответствии с требования Уголовно-процессуального кодекса. Прокурор принял во внимание личность заявителя, тяжесть предъявленного ему обвинения, "особые обстоятельства уголовного дела" и необходимость осуществить дополнительные следственные действия и процессуальные шаги. Постановление от 8 сентября 1999 г.* (*Так в тексте. Видимо, имеется в виду постановление суда от 1 ноября 1999 г. (прим. переводчика)) не было обжаловано и вступило в законную силу.

4. Постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 16 ноября 1999 г. (до 23 ноября 1999 г.)

14. 16 ноября 1999 г. и 14 февраля 2000 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 24 февраля и 24 мая 2000 г., соответственно. Основания продлений были одни и те же: тяжесть обвинения, необходимость осуществления дополнительных следственных действий и личность заявителя.

15. 16 мая и 22 августа 2000 г. исполняющий обязанности Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал продление срока содержания заявителя под стражей до 24 августа и 24 ноября 2000 г., соответственно. Он привел ряд оснований для продления срока содержания заявителя под стражей, которые были аналогичны основаниям, приведенным в предыдущих постановлениях. В то же время отмечая, что имелась необходимость осуществления определенных процессуальных действий, он указал, что продление срока содержания заявителя под стражей было также необходимо, чтобы позволить заявителю ознакомиться с материалами дела, которые составляли 30 томов.

16. Заявитель не обжаловал ни одно из указанных постановлений.

5. Постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей от 20 ноября 2000 г. (до 24 мая 2001 г.)

17. В ноябре 2000 г. прокурор города Москвы обратился в Московский городской суд с ходатайством о продлении срока содержания заявителя под стражей еще на шесть месяцев для предоставления заявителю возможности ознакомиться с материалами дела. Заявитель возражал против указанного продления, утверждая, что он отказался от своего права знакомиться с материалами дела и что его следует незамедлительно освободить из-под стражи, поскольку истек предельный 18месячный срок для содержания его под стражей.

18. 23 ноября 2000 г. Московский городской суд удовлетворил ходатайство прокурора и продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 мая 2001 г. Соответствующая часть постановления, которая также касалась других обвиняемых по делу, звучала следующим образом:

"Обвиняемым [необходимо] ознакомиться с материалами дела, которые состоят из 52 томов. Они не смогли завершить ознакомление с материалами дела до истечения предельно возможного санкционированного срока содержания их под стражей.

[Суд] не установил оснований для изменения примененной к обвиняемым меры пресечения. Преступления, в совершении которых они обвиняются, относятся к категории тяжких и особо тяжких. Ввиду обстоятельств дела, принимая во внимание данные о личности обвиняемых и материалы дела, [я] полагаю, что в случае освобождения из-под стражи обвиняемые... могут возобновить преступную деятельность, помешать отправлению правосудия и скрыться или избежать ответственности.

Рассмотрев доводы обвиняемых и их адвокатов, которые настаивали, что отсутствовали основания для продления срока содержания Пшевечерского под стражей... [я] полагаю их доводы необоснованными.

[Суд] не может согласиться, что отказ обвиняемого Пшевечерского и его адвоката от ознакомления с материалами уголовного дела согласуется с требованиями статьи 201 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, поскольку действие, совершаемое согласно статье 201 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, является следственным действием, осуществляемым должностным лицом, уполномоченным на это законом, о котором составляется соответствующий протокол.

Представленный в судебном заседании протокол свидетельствует, что после передачи материалов дела Пшевечерскому для ознакомления он в присутствии своего адвоката, г-на П., ...отказался от ознакомления, поскольку не присутствовал второй адвокат, г-жа Л. ...[суд] не может прийти к выводу, что это действие являлось общим отказом от права обвиняемого на ознакомление с материалами дела.

Суд приходит к такому же выводу в связи с отказом Пшевечерского от ознакомления с материалами дела, имевшего место 16 ноября 2000 г., когда до завершения предварительного следствия ему разъяснялись его права обвиняемого.

Статья 201 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР закрепляет, что следователь должен предоставить обвиняемому все материалы уголовного дела. Протокол от 22 ноября 2000 г. свидетельствует, что, когда материалы были предоставлены обвиняемому, г-н Пшевечерский не отказался от ознакомления с ними, а отказался участвовать в этом следственном действии в отсутствие своего адвоката.

Эти обстоятельства позволяют прийти к выводу, что обвиняемые не соблюли процедуру отказа от ознакомления с материалами дела. Этот вывод подкрепляется и тем фактом, что в данном судебном заседании обвиняемые выразили желание ознакомиться с доказательствами из материалов дела, в частности с экспертными заключениями, которые составляют 14 томов уголовного дела".

19. Заявитель и его адвокат подали жалобу. В жалобе они утверждали, что заявитель должен был быть освобожден из-под стражи в связи с истечением предельного 18 месячного срока, когда он мог содержаться под стражей во время следствия.

20. 6 февраля 2001 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила постановление о продлении срока содержания под стражей от 23 ноября 2000 г. без изменения. Соответствующая часть кассационного определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации звучит следующим образом:

"Представленные материалы свидетельствуют, что г-н П. и Пшевечерский были задержаны 24 мая 1999 г. в соответствии с требованиями статьи 122 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, а 26 мая 1999 г. было санкционировано постановление о применении к ним меры пресечения в виде заключения под стражу. Впоследствии исполняющий обязанности Генерального прокурора Российской Федерации законно продлил срок содержания П. и Пшевечерского под стражей до 18 месяцев, то есть до 24 ноября 2000 года. 16 ноября 2000 г. обвиняемым было объявлено о завершении предварительного следствия, и следовало выполнить требования статьи 201 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

Согласно статье 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, если обвиняемый и его адвокат не могут ознакомиться с материалами дела до истечения предельно возможного санкционированного срока содержания обвиняемого под стражей, Генеральный прокурор Российской Федерации, прокурор субъекта Российской Федерации... имеют право обратиться к судье не позднее, чем за пять дней до истечения срока содержания под стражей... с ходатайством о продлении указанного срока.

Суд полагает, что, обратившись в городской суд с ходатайством о продлении срока содержания обвиняемых, П. и Пшевечерского, под стражей до 24 месяцев - до 24 мая 2001 г., прокурор действовал в рамках своих полномочий и в соответствии с требованиями указанных уголовно-процессуальных норм...

Как свидетельствуют материалы дела, 22 ноября 2000 г. Пшевечерскому... были предоставлены материалы дела для ознакомления и он... отказался участвовать в этом следственном действии без своего адвоката.

Судья законно указал в своем постановлении [от 23 ноября 2000 г.], что отказ обвиняемых, П. и Пшевечерского, знакомиться с материалами дела в отсутствие их адвоката не означал, что они также не желали знакомиться с делом и в присутствии указанного адвоката.

Как следует из протокола судебного заседания, обвиняемые П. и Пшевечерский пожелали ознакомиться с экспертными заключениями, которые составляли около 14-16 томов уголовного дела.

При таких обстоятельствах суд не может согласиться, что... обвиняемые П. и Пшевечерский отказались от ознакомления с материалами дела.

Принимая во внимание существенный объем материалов дела, которые составляют 52 тома, и тот факт, что обвиняемые и их адвокат не смогут полностью ознакомиться с материалами дела до истечения предельного срока содержания под стражей... продление срока содержания обвиняемых под стражей является законным.

Городской суд правильно пришел к выводу, что отсутствуют основания для изменения меры пресечения, примененной к обвиняемым Паршуткину и Пшевечерскому. Как правильно указано в постановлении, им предъявлено обвинение в совершении особо тяжких преступлений, и они могут скрыться, воспрепятствовать отправлению правосудия или помешать рассмотрению дела".

В. Содержание под стражей во время судебного разбирательства

21. 11 мая 2001 г. заявитель завершил ознакомление с материалами дела, и 24 мая 2001 г. дело было передано в Московский городской суд для рассмотрения по существу. Заявитель оставался под стражей. По-видимому, срок содержания его под стражей регулярно продлевался. Однако он не обжаловал в суд ни одно из постановлений о продлении срока содержания его под стражей.

22. 14 декабря 2001 г. Московский городской суд вернул дело в прокуратуру города Москвы для производства дополнительного расследования.

23. 4 апреля 2002 г. заявитель был освобожден из-под стражи под подписку о невыезде.

24. 30 декабря 2003 г. старший следователь прокуратуры Центрального округа г. Москвы прекратил производство по уголовному делу в отношении заявителя, поскольку в его действиях отсутствовал состав преступления. Следователь также отменил меру пресечения в виде подписки о невыезде и разъяснил заявителю его право на реабилитацию. Хотя заявитель имел право подать жалобу прокурору или в суд, он не воспользовался этим правом.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

А. Меры пресечения

25. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (старый УПК) от 27 октября 1960 г. (действовавший до 30 июня 2002 г.) содержал перечень "мер пресечения", включая, inter alia, подписку о невыезде и помещение под стражу (статья 89).

В. Основания для применения меры пресечения в виде заключения под стражу

26. Постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу может быть вынесено прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96). Принимая такое решение, соответствующие власти должны рассмотреть, имеются ли "достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется во время следствия или суда или воспрепятствует установлению истины по делу, или продолжит преступную деятельность (статья 89), а также принять во внимание тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности обвиняемого, его или ее профессию, возраст, состояние здоровья, семейное положение и иные обстоятельства (статья 91).

27. До 14 марта 2001 г. санкция на помещение лица под стражу выдавалась, если лицо обвинялось в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок от одного года, или если имелись "исключительные обстоятельства" (статья 96). 14 марта 2001 г. в кодекс были внесены изменения, согласно которым лицо могло быть помещено под стражу, если обвинялось в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок от двух лет, если нарушил ранее избранную ему меру пресечения или не имел постоянного места жительства на территории Российской Федерации или если невозможно было установить его личность. Поправки от 14 марта 2001 г. также аннулировали положение, согласно которому обвиняемый мог быть заключен под стражу на основании одной только тяжести вменяемого ему в вину деяния.

28. Постановление прокурора или суда о применении меры пресечения в виде заключения под стражу должно было быть обоснованным и оправданным (статья 92). Обвиняемый должен был быть уведомлен о постановлении, и ему должна была быть разъяснена процедура обжалования постановления (статья 92).

С. Сроки содержания под стражей

Виды содержания под стражей

29. В кодексе было проведено различие между двумя видами содержания под стражей: первое было "содержание под стражей во время предварительного следствия", то есть когда компетентный орган власти - органы внутренних дел или прокуратура - осуществляли следственные действия, и второе - содержание под стражей "во время рассмотрения дела судом" (или "числясь за судом"), когда шло судебное разбирательство по делу. Хотя на практике между ними нет различия (заключенный обычно содержался в одном и том же учреждении), сроки исчислялись по-разному.

Сроки содержания под стражей "во время предварительного следствия"

30. После задержания лицо помещалось под стражу "на время предварительного следствия". Предельно допустимый срок содержания под стражей "во время предварительного следствия" составлял два месяца, но мог быть продлен до 18 месяцев при "исключительных обстоятельствах". Продления санкционировались вышестоящими прокурорами, вплоть до Генерального прокурора Российской Федерации. Продление указанного срока свыше 18 месяцев не допускалось (статья 97).

31. Срок содержания под стражей "во время предварительного следствия" исчислялся до дня, когда предварительное следствие считалось завершенным и обвиняемый получал доступ к материалам дела (статьи 97, 199, 200 и 201). Если обвиняемому необходимо было дополнительное время для ознакомления с материалами дела, судья по ходатайству прокурора мог продлить срок содержания обвиняемого под стражей до момента завершения ознакомления с материалами дела, но не более чем на шесть месяцев.

Сроки содержания под стражей "во время рассмотрения дела судом"

32. После завершения предварительного следствия, составления обвинительного заключения и ознакомления обвиняемого с материалами дела дело передавалось в суд. С этого момента обвиняемый содержался под стражей, "числясь за судом" (или "во время судебного разбирательства"). До 14 марта 2001 г. кодекс не устанавливал сроков для содержания под стражей "во время судебного разбирательства".

D. Рассмотрение законности содержания под стражей

Содержание под стражей "во время предварительного следствия"

33. Заключенный или его/ее адвокат или представитель имели право обжаловать в суд постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу и любое последующее продление срока содержания под стражей (статья 2201). Судья должен был рассмотреть законность и обоснованность постановления о заключении под стражей либо о продлении срока содержания под стражей не позднее чем через три дня после получения соответствующих материалов. Рассмотрение проводится в закрытом судебном заседании в присутствии прокурора и адвоката или представителя заключенного. Заключенный доставлялся в судебное заседание, и рассмотрение вопроса в его отсутствие позволялось только в исключительных обстоятельствах, если заключенный по своей инициативе сам отказывался от своего права присутствовать в суде. Судья мог или отклонить жалобу или отменить применение меры пресечения в виде заключения под стражу и освободить заключенного из-под стражи. Постановление судьи должно было быть мотивировано (статья 2202).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

34. Заявитель утверждал, что содержание его под стражей с 24 ноября 2000 г. по 21 мая 2001 г. являлось незаконным. Европейский Суд полагает, что данная часть жалобы подлежит рассмотрению в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, соответствующая часть которой звучит следующим образом:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

35. Власти Российской Федерации утверждали, что из-за истечения предельного (18 месяцев) срока содержания под стражей, санкционированного постановлением от 24 ноября 2000 г., и из-за того, что заявителю было необходимо дополнительное время для ознакомления с объемными материалами дела, суды Российской Федерации продлили срок содержания под стражей на шесть месяцев в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР, в частности со статьями 97 и 201 кодекса. 23 ноября 2000 г. Московский городской суд удовлетворил ходатайство прокурора города Москвы и продлил срок содержания под стражей, установив, что тяжесть предъявленного обвинения, данные о личности заявителя (в частности, тот факт, что он не имел постоянного места жительства и работы) и обстоятельства дела оправдывали продление срока содержания заявителя под стражей еще на шесть месяцев, и это предоставило бы заявителю возможность завершить ознакомление с материалами дела. Власти Российской Федерации также указали, что заявитель не отказался от своего права на ознакомление с материалами дела, а только настаивал на ознакомлении в присутствии адвоката. Кроме того, он явно просил Московский городской суд позволить ему ознакомиться с томами уголовного дела, содержащими экспертные заключения.

36. Заявитель утверждал, что он отказался от ознакомления с материалами дела, независимо от присутствия или отсутствия его адвоката. Власти Российской Федерации были хорошо об этом осведомлены, но исказили факты и продлили срок содержания заявителя под стражей, несмотря на его явный отказ от ознакомления с материалами дела.

37. Европейский Суд повторяет, что понятия "законный" и "в порядке, предусмотренном законом", содержащиеся в пункте 1 статьи 5 Конвенции, по сути отсылают к внутригосударственному законодательству и закрепляют обязанность соблюдать материальные и процессуальные положения этого законодательства.

Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с внутригосударственным законодательством не всегда является решающим элементом. Европейский Суд должен, кроме того, убедиться, что на протяжении рассматриваемого периода содержание под стражей соответствовало целям пункта 1 статьи 5 Конвенции, которые направлены на недопущение лишения лиц свободы в произвольном порядке (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, ECHR 2005, §124).

38. Европейский Суд отмечает, что 23 ноября 2000 г. Московский городской суд по ходатайству прокурора города Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей на шесть месяцев, сославшись в качестве основной причины на необходимость ознакомить заявителя с материалами дела. 6 февраля 2001 г. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила это постановление без изменения.

39. Европейский Суд отмечает, что нормы о содержании под стражей позволяли в рассматриваемое время содержать лицо под стражей "во время следствия" 18 месяцев плюс еще до шести месяцев по судебному постановлению, если обвиняемому требовалось дополнительное время для ознакомления с материалами дела (см. выше §§30 и 31).

40. Европейский Суд отмечает, что в данном деле 18месячный срок истек 24 ноября 2000 года. За день до истечения этого срока Московский городской суд санкционировал продление срока еще на шесть месяцев, до 24 мая 2001 г., в соответствии со своим правом продлевать указанный срок для предоставления заявителю возможности ознакомиться с материалами дела.

41. Европейский Суд повторяет, что решение суда о сохранении меры пресечения, связанной с заключением под стражу, без изменения не противоречит пункту 1 статьи 5 Конвенции, если суд "действует в рамках своих полномочий... [и] имеет право выносить соответствующее постановление" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N  75039/01, §62 с дальнейшими ссылками).

42. Не утверждается, что, вынося постановление о дальнейшем продлении срока содержания под стражей, городской суд превысил свои полномочия. Действительно, в соответствии с внутригосударственным законодательством он имел право продлить содержание под стражей на срок не более шести месяцев (см. выше §31).

43. Городской суд установил, что заявитель должен был оставаться под стражей, поскольку ему было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, он не имел постоянного места жительства или работы и мог скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия. Суд рассмотрел доводы заявителя о том, что он не желал продолжать знакомиться с материалами дела, и отметил ходатайство заявителя об ознакомлении с томами уголовного дела, содержащими экспертные заключения. Суд установил, что заявитель не отказался от своего права на ознакомление с материалами дела, и для завершения этого процесса ему было необходимо дополнительное время.

44. В этом отношении Европейский Суд полагает, что содержание заявителя под стражей на основании постановления от 23 ноября 2000 г. нельзя назвать произвольным, поскольку Московский городской суд привел определенные основания для продления срока содержания заявителя под стражей. Достаточность и уместность этих оснований будут рассмотрены ниже с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §152).

45. Не было установлено, что, вынося постановление о продлении срока содержания под стражей от 23 ноября 2000 г., Московский городской суд действовал бы недобросовестно или неправильно бы применил соответствующее законодательство. Ничто не заставляет предположить, что это постановление являлось недействительным или незаконным в соответствии с законодательством Российской Федерации.

46. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что жалоба на предполагаемое незаконное содержание заявителя под стражей с 24 ноября 2000 г. по 24 мая 2001 г. является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

47. Заявитель утверждал, что срок содержания его под стражей был неразумно длительным в нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции, в котором закреплено следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда".

А. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

48. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он обжаловал в суд только постановление о продлении срока содержания под стражей от 23 ноября 2000 г.

49. Заявитель утверждал, что в рассматриваемое время он безуспешно обращался во все национальные суды с ходатайствами об освобождении его из-под стражи.

2. Мнение Европейского Суда

50. Европейский Суд повторяет, что целью нормы об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты является предоставление договаривающемуся государству возможности предотвратить или исправить предполагаемое нарушение до подачи жалобы в Европейский Суд (см. среди многих других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, ECHR 1999V, §74). В контексте предполагаемого нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции это правило требует, чтобы заявитель предоставил национальным органам государственной власти возможность рассмотреть, было ли соблюдено его право на судебное разбирательство в течение разумного срока и имеются ли существенные и достаточные основания, оправдывающие содержание заявителя под стражей.

51. После своего задержания 24 мая 1999 г. заявитель оставался под стражей до освобождения 4 апреля 2002 г. Не оспаривается, что он не обжаловал постановления районного суда от 15 июля, 17 сентября и 1 ноября 1999 г. и постановления прокурора о продлении срока содержания под стражей от 16 ноября 1999 г., 14 февраля, 16 мая и 22 августа 2000 г. Однако он обжаловал последнее постановление Московского городского суда в Верховный Суд Российской Федерации, который 6 февраля 2001 г. определил, что содержание заявителя под стражей на протяжении всего периода являлось законным. В данных обстоятельствах возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты должно быть отклонено постольку, поскольку оно касается необжалования заявителем постановлений о содержании его под стражей, вынесенных до 23 ноября 2000 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02, §36).

52. Европейский Суд также отмечает, что 6 февраля 2001 г. является самой последней датой, когда суд кассационной инстанции рассматривал вопрос о продлении срока содержания заявителя под стражей. Европейский Суд повторяет, что в этот день Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила без изменения постановление от 23 ноября 2000 г., которым срок содержания заявителя под стражей был продлен до 24 мая 2001 г. Заявитель не обжаловал ни одно из постановлений о продлении срока содержания его под стражей после 24 мая 2001 г. Власти Российской Федерации утверждали, что, не подав жалобы, заявитель не предоставил национальным властям возможности рассмотреть, соответствовали ли указанные продления конвенционному праву заявителя на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Они настаивали, что Европейский Суд должен отклонить жалобы заявителя, касающиеся этого периода содержания его под стражей, в связи с неисчерпанием заявителем всех доступных внутригосударственных средств правовой защиты.

53. В этом отношении Европейский Суд повторяет, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты относительно постановлений о продлении срока содержания заявителя под стражей, вынесенных после 24 мая 2001 г., возникнет только в случае, если рассмотрение доводов, приведенных судами Российской Федерации в своих постановлениях о продлении срока содержания заявителя под стражей до 24 мая 2001 г., даст Европейскому Суду основания полагать, что по состоянию на [последнюю указанную] дату срок содержания заявителя под стражей не превысил разумного срока. Действительно, Европейский Суд уже постановил, что когда признается, что длительность содержания под стражей превысила разумный срок на самую последнюю дату, когда суд кассационной инстанции рассматривает вопрос о содержании под стражей, ограничение свободы после этой даты будет также в обязательном порядке признано, за исключением чрезвычайных обстоятельств, носящих такой же характер на протяжении всего своего срока (см. Постановление Европейского Суда по делу "Штегмюллер против Австрии" (Stegmuller v. Austria) от 10 ноября 1969 г., Series A, N 9, §12).

54. Таким образом, Европейский Суд полагает, что вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в связи с содержанием заявителя под стражей после 24 мая 2001 г. тесно связан с сутью жалобы о том, что содержание заявителя под стражей до 24 мая 2001 г. уже превысило разумный срок в нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции. Поэтому Европейский Суд полагает, что необходимо объединить рассмотрение возражений властей Российской Федерации с рассмотрением по существу жалобы заявителя на содержание его под стражей до 24 мая 2001 г.

55. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции, и не было установлено иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Суть жалобы

1. Доводы сторон

56. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей во время предварительного следствия не было чрезмерно длительным. Оно не превысило предельно возможный срок, установленный законодательством Российской Федерации. Власти Российской Федерации также отметили, что продление срока содержания заявителя под стражей было необходимо в обстоятельствах данного дела, в частности, принимая во внимание данные о личности заявителя (а именно тот факт, что он не имел постоянного места жительства или работы), тяжесть предъявленного ему обвинения или риск того, что, находясь на свободе, он мог скрыться или воспрепятствовать рассмотрению дела.

57. Заявитель ответил, что суды Российской Федерации не представили никаких доказательств, свидетельствующих, что он действительно мог бы продолжить преступную деятельность, скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия. Единственным основанием для продления срока содержания его под стражей являлась тяжесть предъявленного ему обвинения. Кроме того, впоследствии производство по уголовному делу в отношении него было прекращено за недостатком доказательств совершения преступления.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

58. Согласно практике Европейского Суда вопрос о разумности срока содержания лица под стражей не может оцениваться абстрактно (in abstracto). Разумность содержания лица под стражей должна оцениваться в каждом случае согласно особым обстоятельствам дела. Длящееся содержание лица под стражей может быть оправдано, только если имеются особые указания на наличие явного требования общественного интереса, которое, несмотря на принцип презумпции невиновности, перевешивает правило об уважении свободы личности.

Именно национальные судебные органы власти обязаны в первую очередь обеспечить, чтобы в конкретном деле содержание обвиняемого под стражей не превысило требование разумного срока. В этой связи они должны рассмотреть все обстоятельства, свидетельствующие за или против наличия явного требования общественного интереса, оправдывающего с должным учетом принципа презумпции невиновности отступление от правила уважения свободы личности, и отразить это в своих решениях, отклоняющих ходатайство об освобождении из-под стражи. По сути на основании доводов этих судебных решений и достоверных фактов, упомянутых заявителем в своих жалобах, Европейский Суд должен решить, имело ли место или нет нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, §152).

59. Доводы за и против освобождения лица из-под стражи не могут быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003IX, §63). Если закон закрепляет презумпцию в отношении факторов, касающихся оснований продления срока содержания лица под стражей, необходимо убедительно продемонстрировать наличие конкретных фактов, перевешивающих правило об уважении свободы личности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, §84 in fine).

60. Наличие обоснованного подозрения в том, что задержанное лицо совершило преступление, является обязательным условием (условием sine qua non) для законности продления срока содержания его под стражей, а после истечения определенного срока и оно перестает быть достаточным. В таких случаях Европейский Суд должен установить, оправдывали ли иные основания, на которые ссылались судебные власти, продление срока содержания лица под стражей. Если такие основания являлись "существенными" и "достаточными", Европейский Суд должен также убедиться, что компетентные национальные власти проявили "особое усердие" при проведении судебного разбирательства (см. приведенное выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), §153).

(b) Применение общих принципов к настоящему делу

61. Принимая во внимание выводы, изложенные выше в §§53 и 54, Европейский Суд, прежде всего, рассмотрит двухлетний период содержания заявителя под стражей в рамках избранной меры пресечения, то есть с даты его задержания, с 24 мая 1999 г. по 24 мая 2001 г.

62. Европейский Суд согласен, что содержание заявителя под стражей могло изначально быть оправдано обоснованным подозрением, что он организовал преступное сообщество, связанное с торговлей детьми. В постановлении от 26 мая 1999 г. заместитель прокурора города Москвы в качестве оснований для продления срока содержания заявителя под стражей сослался на тяжесть предъявленного заявителю обвинения, необходимость обеспечения надлежащего хода следствия и необходимость помешать заявителю воспрепятствовать отправлению правосудия. На этой стадии производства по делу указанные причины были достаточными для содержания заявителя под стражей (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §176).

63. Однако по прошествии времени эти основания неизбежно становились все менее и менее значимыми. Следовательно, власти были обязаны проанализировать личную ситуацию заявителя более тщательно и привести особые причины для продления срока содержания его под стражей.

64. Европейский Суд повторяет, что с 24 мая 1999 г. по 24 мая 2001 г. срок содержания заявителя под стражей продлевался семь раз. Продлевая срок содержания заявителя под стражей или рассматривая законность или обоснованность продления срока содержания его под стражей, национальные власти регулярно ссылались на тяжесть предъявленного обвинения в качестве основного довода и на опасность того, что заявитель мог скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия.

65. В том, что касается ссылки властей Российской Федерации на тяжесть предъявленного обвинения как на решающий элемент, Европейский Суд неоднократно указывал, что тяжесть обвинения не может сама по себе служить основанием для оправдания длительных сроков содержания лица под стражей в рамках избранной меры пресечения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia) от 8 февраля 2005 г., жалоба N 45100/98, §102; Постановление Европейского Суда по делу "Горал против Польши" (Goral v. Poland) от 30 октября 2003 г., жалоба N 38654/97, §68; и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria), §81). Это особенно применимо к российской правовой системе, в которой правовая квалификация фактов - и, таким образом, предполагаемый приговор в отношении заявителей - определяется органами прокуратуры без судебного пересмотра вопроса о том, свидетельствуют ли собранные доказательства о наличии обоснованного подозрения, что заявитель совершил предполагаемое преступление (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоеров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), §180). В этом отношении Европейский Суд не забывает о том, что уголовное дело в отношении заявителя было в итоге прекращено, поскольку в действиях заявителя отсутствовал состав преступления.

66. Другим основанием для длительного содержания заявителя под стражей являлся вывод властей Российской Федерации о том, что заявитель мог скрыться или воспрепятствовать отправлению правосудия. Европейский Суд повторяет, что национальные власти обязаны установить наличие конкретных фактов, касающихся оснований продления срока содержания под стражей. Перекладывание бремени доказывания в таких вопросах на задержанное лицо равнозначно уничтожению [смысла] статьи 5 Конвенции, положения которой делают помещение под стражей исключительным случаем отступления от принципа уважения свободы личности, допустимым в ограниченном перечне строго определенных случаев (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 54071/00, §67). Остается уточнить, установили ли власти Российской Федерации и продемонстрировали ли убедительно наличие конкретных фактов в поддержку своих выводов.

67. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации измеряли опасность того, что заявитель скроется, ссылкой на тот факт, что ему было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, и, таким образом, ему грозил суровый приговор. В этом отношении Европейский Суд повторяет, что, хотя тяжесть возможного наказания и является существенным элементом при оценке вероятности того, что обвиняемый скроется или продолжит преступную деятельность, необходимость продления срока содержания под стражей не может оцениваться исключительно с абстрактной точки зрения. Она должна рассматриваться со ссылкой на ряд других существенных факторов, которые могут либо подтвердить наличие риска побега или повторного совершения преступления, либо продемонстрируют указанный риск таким незначительным, что он не сможет оправдать содержание заявителя под стражей до суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Летелье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, p. 19, §43; и приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), §106).

68. В данном деле власти Российской Федерации не упомянули какие-либо конкретные обстоятельства, оправдывающие содержание заявителя под стражей на этом основании, за исключением ссылки на "личность" заявителя, характеризуемую отсутствием у него постоянного места жительства или работы. В связи с этим Европейский Суд повторяет, что сам факт отсутствия постоянного места жительства не дает основания подозревать, что обвиняемый может скрыться (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia) от 15 февраля 2005 г., жалоба N 55939/00, §64). Европейский Суд также отмечает, что власти Российской Федерации не указали на какие-либо иные обстоятельства, которые могли бы дать основания предполагать, что в случае освобождения из-под стражи заявитель скроется или иным образом воспрепятствует ходу судебного разбирательства. Европейский Суд приходит к выводу, что наличие такого риска не было установлено.

69. Европейский Суд также подчеркивает, что, принимая решение об оставлении лица под стражей или освобождении его из-под стражи, власти обязаны в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассмотреть альтернативные способы обеспечения явки лица в суд (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Сулаойя против Эстонии" (Sulaoja v. Estonia), §64; Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jablonski v. Poland) от 21 декабря 2001 г., жалоба N 33492/96, §83). На протяжении всего рассматриваемого периода власти не рассмотрели возможность обеспечения присутствия заявителя с помощью иных "мер пресечения", таких как подписка о невыезде или залог, которые явно предусмотрены законодательством Российской Федерации для обеспечения надлежащего производства по уголовному делу. Кроме того, Европейский Суд считает особенно удивительным тот факт, что заявитель содержался под стражей шесть месяцев - с 24 ноября 2000 г. по 24 мая 2000 г. - с единственной целью изучения материалов уголовного дела. Однако ни Московский городской суд, ни Верховный Суд Российской Федерации, которые рассматривали вопрос о законности содержания заявителя под стражей в указанный период, ни разу не рассмотрели возможность применения иных мер пресечения или как минимум не попытались объяснить в своих решениях, почему такие альтернативные меры не обеспечили бы должный ход судебного разбирательства.

70. В итоге Европейский Суд полагает, что решения властей Российской Федерации не были основаны на анализе всех относящихся к делу фактов. Они не приняли во внимание доводы в пользу освобождения заявителя из-под стражи до суда. Европейский Суд также озабочен тем обстоятельством, что власти Российской Федерации упорно использовали стереотипную краткую формулировку для оправдания продления срока содержания заявителя по стражей; прокуроры воспроизводили эту же формулировку во всех своих постановлениях.

71. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд полагает, что, не обратившись к конкретным существенным фактам или не рассмотрев альтернативные "меры пресечения" и сославшись в основном на тяжесть предъявленного обвинения, власти Российской Федерации продлили срок содержания заявителя под стражей до 24 мая 2001 г. на основаниях, которые нельзя считать "достаточными". Таким образом, власти Российской Федерации не оправдали продление срока содержания заявителей под стражей, и по состоянию на 24 мая 2001 г. длительность срока содержания его под стражей уже перестала быть "разумной" (см. приведенное выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), §69).

72. Принимая во внимание изложенное в отсутствие каких-либо иных исключительных обстоятельств, Европейский Суд не может прийти к выводу, что после 24 мая 2001 г. характер содержания заявителя под стражей изменился. Следовательно, нет необходимости рассматривать, исчерпал ли заявитель внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его жалобой, касающейся содержания его под стражей после 24 мая 2001 г.

73. Таким образом, Европейский Суд устанавливает нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

III. Предполагаемые нарушения иных положений Конвенции

74. В своих замечаниях, представленных в Европейский Суд 5 февраля 2006 г., заявитель утверждал, что срок рассмотрения его уголовного дела являлся чрезмерным, что суд первой инстанции не рассмотрел его уголовное дело по существу, что почти три года он содержался под стражей в плохих условиях и что органы следствия изъяли и не вернули ему его имущество.

75. Европейский Суд повторяет, что согласно статье 35 Конвенции Европейский Суд может рассматривать жалобу в течение шестимесячного срока, считая от даты, когда было принято окончательное решение. Европейский Суд отмечает, что жалобы заявителя касаются периода, когда он находился по стражей, и когда осуществлялось производство по его уголовному делу. Содержание заявителя под стражей завершилось 4 апреля 2002 г., а производство по уголовному делу завершилось 30 декабря 2003 г. вынесением постановления старшим следователем прокуратуры Центрального округа г. Москвы. Заявитель поднял указанные вопросы в жалобе, поданной в Европейский Суд 5 февраля 2006 г., то есть более чем через шесть месяцев после прекращения производства по его уголовному делу.

76. Следовательно, указанные жалобы поданы с нарушением срока и подлежат отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

77. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

78. Заявитель требовал неопределенную сумму, представляющую собой общий ущерб, понесенный им за период содержания под стражей. Он утверждал, что был уволен со службы в период рассмотрения уголовного дела, а также был вынужден заплатить за услуги адвоката. Кроме того, он требовал 2 500 000 долларов США в качестве компенсации морального вреда.

79. Власти Российской Федерации оспаривали наличие причинно-следственной связи между предполагаемым нарушением и причиненным заявителю моральным вредом, поскольку решение о привлечении заявителя к уголовной ответственности не относилось к компетенции Европейского Суда в данном деле. Они также утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его требованиями, выдвигаемыми на основании статьи 41 Конвенции, поскольку он мог подать в соответствующий национальный суд иск о компенсации ущерба. В любом случае установление факта нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией.

80. Прежде всего Европейский Суд повторяет, что нельзя требовать от заявителя исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в целях получения компенсации за причиненный ущерб, поскольку это бы затянуло производство в Европейском Суде способом, не совместимым с эффективной защитой прав человека (см. Постановление Европейского Суда по делу "Папамихалопулос и другие против Греции" (статья 50) (Papamichalopoulos and Others v. Greece) (Article 50) от 31 октября 1995 г., Series A, N 330B, §40; и Постановление Европейского Суда по делу "Гридин против Российской Федерации" (Gridin v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 4171/04, §20). Поэтому возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты подлежит отклонению.

81. Европейский Суд также отмечает, что решение о привлечении заявителя к уголовной ответственности не являлось предметом рассмотрения в настоящем деле. Он разделяет мнение властей Российской Федерации о том, что отсутствует причинно-следственная связь между установленными нарушениями и заявленным ущербом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00, §102). Кроме того, заявитель не уточнил размер требуемой компенсации материального ущерба. Следовательно, Европейский Суд не видит оснований для присуждения заявителю компенсации по данному пункту.

82. В том, что касается компенсации морального вреда, Европейский Суд отмечает, что заявитель, который не был осужден за совершение преступления, провел длительный срок под стражей без существенных и достаточных оснований. В данных обстоятельствах Европейский Суд полагает, что причиненные заявителю страдания и переживания не могут быть компенсированы одним только фактом установления нарушения. Принимая решение на основании принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы.

В. Судебные расходы и издержки

83. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек, а Европейский Суд не обязан рассматривать такой вопрос по своей собственной инициативе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мотьер против Франции" (Motiere v. France) от 5 декабря 2000 г., жалоба N 39615/98, §26).

С. Процентная ставка при просрочке платежей

84. Европейский Суд счел уместным, что процентная ставка при просрочке платежей должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение возражения о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты с рассмотрением по существу жалобы заявителя на чрезмерно длительное содержание его под стражей после 24 мая 2001 г.;

2) объявил, что жалоба заявителя относительно предполагаемого нарушения права на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда является приемлемой для рассмотрения по существу, а остальная часть жалобы - неприемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил:

(a) что государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления данного постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции должно выплатить заявителю 5 000 (пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на день платежа, включая любые налоги, которые могут быть взысканы с этой суммы;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка плюс три процента;

5) отклонил остальные требования заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 мая 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Секретарь Секции Суда

Клаудиа Вестердийк

Председатель Палаты Суда

Пэр Лоренсен