Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 14 декабря 2021 г. N Ф04-5650/18 по делу N А27-2404/2017

г. Тюмень

14 декабря 2021 г.

Дело N А27-2404/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 08 декабря 2021 года.

Постановление изготовлено в полном объёме 14 декабря 2021 года.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в составе:

председательствующего Глотова Н.Б.,

судей Мелихова Н.В.,

Шаровой Н.А. -

при ведении протокола помощником судьи Нурписовым А.Т. с использованием системы веб-конференции (онлайн-заседание) рассмотрел в судебном заседании кассационные жалобы муниципального унитарного предприятия "Дорожное управление", арбитражного управляющего Дьяченко Марины Владимировны, конкурсного управляющего Ткаченко Андрея Анатольевича на определение от 28.06.2021 Арбитражного суда Кемеровской области (судья Лукьянова Т.Г.) и постановление от 19.09.2021 Седьмого арбитражного апелляционного суда (судьи Иващенко А.П., Кудряшева Е.В., Фролова Н.Н.) по делу N А27-2404/2017 о несостоятельности (банкротстве) муниципального унитарного предприятия "Коммунальное дорожное управление" (ОГРН 1154223000800, ИНН 4223072743), принятые по результатам рассмотрения: заявления Федеральной налоговой службы о взыскании убытков с арбитражного управляющего Дьяченко Марины Владимировны; заявления конкурсного управляющего Ткаченко Андрея Анатольевича о привлечении к субсидиарной ответственности муниципального образования Прокопьевский городской округ в лице Комитета по управлению муниципальным имуществом города Прокопьевска, взыскании убытков; заявления муниципального унитарного предприятия "Дорожное управление" о разрешении разногласий.

Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора: общество с ограниченной ответственностью "Страховая компания "Арсеналъ", Союз "Саморегулируемая организация арбитражных управляющих "Альянс", общество с ограниченной ответственностью "Страховое общество "Помощь", акционерное общество "Страховая компания "Подмосковье", акционерное общество "Объединенная страховая компания".

С использованием технологии онлайн-заседания в судебном заседании приняли участие представители: Федеральной налоговой службы - Нуриева А.Ш. по доверенности от 19.05.2021; муниципального унитарного предприятия "Дорожное управление" - Сыркашев С.В. по доверенности от 07.12.2020; администрации города Прокопьевска - Мягких А.Г. по доверенности от 30.11.2021.

Суд установил:

решением от 31.07.2017 Арбитражного суда Кемеровской области муниципальное унитарное предприятие "Коммунальное дорожное управление" (далее - предприятие, должник) признано банкротом, открыто конкурсное производство; конкурсным управляющим утверждена Дьяченко Марина Владимировна (далее - арбитражный управляющий Дьяченко М.В., ответчик).

Определением суда от 20.03.2019 Дьяченко М.В. освобождена от исполнения обязанностей, после чего определением суда от 10.04.2019 конкурсным управляющим утверждён Ткаченко Андрей Анатольевич.

В арбитражный суд 15.01.2020 обратилась Федеральная налоговая служба (далее - ФНС России, уполномоченный орган) с заявлением, уточнённым в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), о взыскании в её пользу с арбитражного управляющего Дьяченко М.В. 83 758 774,32 руб. в возмещение убытков.

Также в арбитражный суд 21.02.2020 поступило заявление конкурсного управляющего Ткаченко А.А., уточнённое в порядке статьи 49 АПК РФ, о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника Администрации города Прокопьевска (далее - Администрация), Комитета по управлению муниципального имущества города Прокопьевска (далее - Комитет), Управления жилищно-коммунальным хозяйством Администрации города Прокопьевска (далее также - контролирующие должника лица) и взыскании с них солидарно за счёт казны 315 564 543,12 руб. в пользу предприятия, также просил привлечь к ответственности в виде убытков Администрацию и Комитет.

Кроме того, в арбитражный суд 02.03.2021 поступило заявление муниципального унитарного предприятия "Дорожное управление" в лице конкурсного управляющего Гусева Николая Андреевича (далее - управление) о разрешении разногласий относительно уплаты должником налога на добавленную стоимость (далее - НДС) и сдачи им уточнённых налоговых деклараций.

Руководствуясь статьёй 130 АПК HA суд первой инстанции определением от 11.03.2021 объединил для совместного рассмотрения заявления ФНС России о взыскании убытков с арбитражного управляющего Дьяченко М.В., конкурсного управляющего Ткаченко А.А. о привлечении к субсидиарной ответственности и взыскания убытков с контролирующих должника лиц, управления о разрешении разногласий.

Определением от 28.06.2021 Арбитражного суда Кемеровской области, оставленным без изменения постановлением от 19.09.2021 Седьмого арбитражного апелляционного суда, с арбитражного управляющего Дьяченко М.В. в пользу уполномоченного органа взысканы убытки в размере 83 758 774,32 руб.; конкурсному управляющему Ткаченко А.А. отказано в удовлетворении заявления о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц и взыскании с них убытков; управлению отказано в удовлетворении заявления о разрешении разногласий.

Не согласившись с принятыми определением и постановлением, арбитражный управляющий Дьяченко М.В., конкурсный управляющий Ткаченко А.А., управление обратились с кассационными жалобами, в которых просят принятые судебные акты отменить и направить спор в указанной ими части на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

По мнению арбитражного управляющего Дьяченко М.В., признав доказанным наличие её вины в причинении вреда уполномоченному органу, суды не установили с разумной степенью достоверности размер подлежащих взысканию убытков, а также причинно-следственную связь между допущенными нарушениями и размером ответственности.

Податель жалобы считает, что суммы платежей второй очереди в размере 46 403 326,71 руб. и пятой в размере 37 355 447,41 руб., включённые в расчёт, являются необоснованно завышенными.

Также в своей кассационной жалобе Дьяченко М.В. приводит доводы об отсутствии у неё оснований для расторжения заключённых должником договоров по причине их надлежащего исполнения и обоснованности ведения им хозяйственной деятельности в период с 31.07.2017 до 31.12.2017, считает, что расходы, которые произведены на обеспечение безопасности гидротехнических сооружений на сумму 280 499,80 руб., необоснованно отнесены судами к платежам пятой очереди; вывод суда первой инстанции о неразумности действий управляющего по ведению хозяйственной деятельности должника и заключению договоров субподряда в период конкурсного производства, приведшие к наращиванию текущей задолженности по обязательным платежам, задолженности по заработной плате перед работниками должника, наращиванию текущих расходов является необоснованным, поскольку в результате подписания и исполнения вменяемых управляющему в вину договоров должник в 2017 году выполнил работы на сумму 142 800 878,18 руб., в 2018 году на 89 821 991,14 руб., то есть произошло наполнение конкурсной массы.

Кроме того, кассатор указывает на несоответствие мотивировочной части определения суда, в которой сделан вывод об обоснованности размера убытков в размере 19 957 796,09 руб., в то время как в резолютивной части обжалуемого судебного акта с ответчика взыскано 83 758 774,32 руб., при том, что расчёт размера ответственности в судебном акте не приведён, точная дата (момент), с которого деятельность арбитражного управляющего стала неправомерной, не установлен.

В обоснование своей кассационной жалобы управление ссылается на то, что действия Комитета по изъятию из хозяйственного ведения должника транспортных средств в количестве 107 единиц балансовой стоимостью 62 649 161,51 руб. в преддверии банкротства без видимых на то оснований и передаче имущественного комплекса на баланс третьего лица привели к тому, что предприятие лишилось возможности осуществлять свою деятельность и производить расчёты по своим обязательствам, в том числе перед бюджетом.

По утверждению кассатора, должник не выполнявший никаких исключительных муниципальных и государственных функций, перестал исполнять обязательства, вследствие реализации неправомерной схемы по передаче активов, реализованной Администрацией, которая после изъятия имущества предприятия не предприняла никаких действенных мер по восстановлению его платёжеспособности и разрешению сложившейся экономической ситуации.

Податель жалобы считает, что суды необоснованно отказали в разрешении разногласий с управлением, не приняв во внимание положения подпункта 15 пункта 2 статьи 146 Налогового кодекса Российской Федерации (далее - НК РФ), согласно которым реализация товаров (работ, услуг) приобретённых (изготовленых) должником после признания его банкротом не признаётся объектом налогообложения, сделав ошибочный вывод о том, что наличие/отсутствие в составе текущих обязательств НДС в размере 34 707 722 руб. не оказывает на данного конкурсного кредитора никакого влияния.

Конкурсный управляющий Ткаченко А.А. приводит доводы, аналогичные заявленным управлением в отношении требования о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, полагая, что их поведение является недобросовестным, направленным на минимизацию расходов муниципального заказчика за счёт отнесения налоговых и иных издержек на должника и, соответственно, его кредиторов.

В судебном заседании представитель управления поддержал доводы, изложенные в своей кассационной жалобе, просил обжалуемые судебные акты отменить.

Представитель Администрации возразил против доводов кассационных жалоб в части вопроса о привлечении её к субсидиарной ответственности.

Представитель уполномоченного органа просит оставить судебные акты без изменения в части взыскания убытков с арбитражного управляющего Дьяченко М.В.

Арбитражный управляющий Дьяченко М.В., обеспечив техническое подключение к информационной системе, участие в судебном заседании не приняла.

Рассмотрев кассационные жалобы, изучив материалы дела, проверив в соответствии со статьями 286, 288 АПК РФ законность принятых судебных актов, заслушав пояснения сторон, суд кассационной инстанции считает их подлежащими отмене с направлением обособленного спора на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Как установлено судами и следует из материалов дела, Дьяченко М.В. осуществляла обязанности конкурсного управляющего должником в период с 31.07.2017 по 20.03.2019.

Финансово-хозяйственная деятельность в процедуре конкурсного производства предприятия велась с 31.07.2017 по 27.06.2018.

Определением суда от 18.07.2019 удовлетворена жалоба ФНС России на действия (бездействия) арбитражного управляющего Дьяченко М.В., выраженные в нарушении очерёдности удовлетворения требований кредиторов по текущим платежам, установленной пунктом 2 статьи 134 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве); в нарушении очерёдности удовлетворения требований кредиторов по текущим платежам, установленной абзацем 5 пункта 2 статьи 134 Закона о банкротстве;

в заключении новых договоров, которые привели в результате неправомерного ведения предпринимательской деятельности в процедуре конкурсного производства к наращиванию текущей задолженности по обязательным платежам.

Ссылаясь на утрату возможности погашения требований уполномоченного органа в результате нарушения очерёдности погашения текущих требований и ввиду недостаточности имущества должника, полагая, что по причине ненадлежащего исполнения обязанностей конкурсного управляющего Дьяченко М.В. произошло наращивание текущих обязательных платежей в размере 92 077 627,01 руб. и начисление пени в размере 22 618 444,79 руб., из которых НДС - 34 674 389,34 руб., пеня - 8 405 238,64 руб.; налог на имущество организаций 242 128 руб., пеня - 70 872,30 руб.; налог на прибыль - 125 руб.; налог на доходы физических лиц - 3 816 546,22 руб., пеня - 888 926,43 руб.; страховые взносы на обязательное пенсионное страхование 40 625 555,78 руб., пеня - 10 246 710 руб.; страховые взносы на обязательное социальное страхование по временной нетрудоспособности и в связи с материнством 731 844,05 руб., пеня - 28 577,41 руб. страховые взносы на обязательное медицинское страхование 11 987 038,62 руб., пеня - 2 978 120,01 руб., уполномоченный орган обратился в арбитражный суд с настоящим заявлением о взыскании с неё убытков.

Удовлетворяя заявление ФНС России, суд первой инстанции, выводы которого поддержал апелляционный суд, не установив целесообразности заключения Дьяченко М.В. договоров с контрагентом, задолженность которого перед должником превышает 70 000 000 руб. и перспектива её взыскания является маловероятной, что привело к наращиванию текущей задолженности должника, исходил из доказанности совокупности условий для взыскания убытков в размере 83 758 774,32 руб.

Суды, руководствуясь частью 2 статьи 69 АПК РФ, исходили из того, что неправомерность действий конкурсного управляющего, повлекших причинение вреда уполномоченному органу, установлена вступившими в законную силу судебными актами по настоящему делу (определения от 29.06.2018, 18.07.2019).

Между тем при принятии судебных актов по вопросам взыскания убытков, а также при разрешении разногласий, судами не учтено следующее.

В соответствии с пунктом 4 статьи 20.4 Закона о банкротстве арбитражный управляющий обязан возместить должнику, кредиторам и иным лицам убытки, которые причинены в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей в деле о банкротстве и факт причинения которых установлен вступившим в законную силу решением суда.

Ответственность арбитражного управляющего является гражданско-правовой, поэтому убытки подлежат взысканию по правилам статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ).

В силу пункта 1 статьи 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать противоправность поведения причинителя вреда, наличие убытков и их размер, а также причинную связь между допущенным правонарушением и возникшими убытками.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 11 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.05.2012 N 150 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с отстранением конкурсных управляющих", под убытками, причинёнными должнику, а также его кредиторам, понимается любое уменьшение или утрата возможности увеличения конкурсной массы, которые произошли вследствие неправомерных действий (бездействия) конкурсного управляющего, при этом права должника и конкурсных кредиторов считаются нарушенными всякий раз при причинении убытков.

При этом удовлетворение требований о взыскании убытков возможно только при доказанности совокупности всех вышеуказанных условий, и недоказанность хотя бы одного из названных обстоятельств исключает наступление ответственности за причинение вреда в виде убытков.

Вместе с тем из оспариваемых судебных актов не следует, что предъявленная ко взысканию в качестве убытков сумма налогов и пеней рассчитана с учётом периодов осуществления Дьяченко М.В. полномочий конкурсного управляющего должником и, как следствие, она могла принять меры по уплате соответствующих налогов в заявленном размере.

Отклоняя доводы арбитражного управляющего Дьяченко М.В. о существенных нарушениях, допущенных уполномоченным органом при определении размера убытков, не учитывающего отдельных выплат должником в бюджет, в том числе ряда арифметических ошибок, поименованных достаточно подробно и обстоятельно в апелляционной жалобе, апелляционный суд ограничился в судебном акте указанием на тома и листы дела, в которых приведены расчёты, переданные должником в налоговый орган по отдельным видам налогов.

Мотивы и основания, по которым отклонены доводы Дьяченко М.В., являющееся основными в поданной ею апелляционной жалобе, не приведены в судебном акте, несмотря на то, что в обжалуемом определении суда первой инстанции от 28.06.2021 расчёт убытков не только отсутствует, но и его мотивировочная часть, в которой сделан вывод об обоснованности размера вреда только в размере 19 957 796,09 руб., не соответствует резолютивной.

Более того, полагая, что уполномоченный орган неправомерно включил в состав убытков начисленный и неоплаченный должником в ходе процедуры конкурсного производства текущий НДС в сумме 34 707 722,34 руб., пени 11 670 895,69 руб., управление со ссылкой на постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19.12.2019 N 41-П (далее - Постановление N 41-П) обратилось в арбитражный суд с соответствующим заявлением о разрешении разногласий.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды исходили из того, что поскольку требование инициатора спора установлено в реестре требований кредиторов в соответствии с пунктом 4 статьи 142 Закона о банкротстве, исключение из реестра требований текущих платежей требований налогового органа по оплате НДС не приведёт к возможности удовлетворения его требований, что свидетельствует о соблюдении прав управления.

Кроме того, суды указали на то, что Постановление N 41-П и положения подпункта 15 пункта 2 статьи 146 НК РФ в редакции Федерального закона N 320-ФЗ от 15.10.2020 не подлежат применению к сложившимся правоотношениям, ввиду того, что должник осуществлял деятельность в процедуре банкротства с 2017 года по 2019 год, то есть до внесения в законодательстве изменений, в связи с чем, участники обособленного спора неверно трактуют законодательство и существующую практику.

Вместе с тем, в Постановлении N 41-П Конституционный Суд Российской Федерации отметил наличие в судебной практике различных подходов к толкованию указанной нормы права, поскольку в одних случаях суды исходили из того, что с 01.01.2015 данная норма исключает реализацию товаров, произведённых должником-банкротом, из объектов обложения НДС. В других случаях суды исходили из того, что реализация должником работ и услуг относится к налогооблагаемым операциям, поскольку понятия "реализация товаров" и "реализация имущества должника", используемые в статье 146 НК РФ, имеют разное содержание, а при отсутствии между ними тождества под реализацией имущества должника применительно к подпункту 15 пункта 2 данной статьи надлежит понимать лишь продажу имущества, входящего в конкурсную массу и подлежащего продаже на торгах.

Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что подходы к истолкованию подпункта 15 пункта 2 статьи 146 НК РФ не расходятся явно с конституционными целями и ценностями, как и с экономическим назначением НДС. Это предопределяет необходимость принятия законодательных мер по устранению обозначенных расхождений, поскольку изъятие из числа объектов обложения НДС, как и признание таковыми операций по реализации продукции должников-банкротов, произведённой в процессе текущей хозяйственной деятельности, с вытекающим из этого решением об отсутствии или наличии у её покупателя права на налоговый вычет относится к дискреции законодателя.

В качестве временного порядка применения подпункта 15 пункта 2 статьи 146 НК РФ до внесения в него и (или) в корреспондирующие ему положения законодательства о несостоятельности (банкротстве) изменений Конституционный Суд Российской Федерации предусмотрел следующие правила:

1) покупатели продукции организации-банкрота, реализованной ею с выставлением счета-фактуры, в котором выделена сумма НДС, имеют право на вычет по этому налогу, если не будет установлено, что его сумма, учтённая в цене продукции, произведённой и реализованной такой организацией в процессе ее текущей хозяйственной деятельности, при объёме и структуре её долгов заведомо для её конкурсного управляющего и для покупателя указанной продукции не могла быть уплачена в бюджет;

2) решение о начислении (доначислении) НДС на сумму, заявленную покупателем указанной продукции в качестве налогового вычета, и, соответственно, об отказе в предоставлении такого вычета налоговые органы принять не вправе, если в ходе производства по делу о банкротстве ими, когда они участвуют в деле в качестве уполномоченного органа, не приняты меры к прекращению текущей хозяйственной деятельности организации-банкрота, в процессе которой производится указанная продукция.

В данном случае, усматривается, что стоимость выполненных работ и оказанных услуг контрагентам должника изначально определена с учётом НДС, что отражено в выставленных счетах-фактурах.

Вместе с тем обстоятельства того, что сумма НДС, учтённая в стоимости работ и услуг, оказанных предприятием-банкротом в процессе его текущей хозяйственной деятельности, при объёме и структуре её долгов заведомо для её конкурсного управляющего и для контрагентов (основным из которых являлось управление, участник группы, созданной Администрацией) не могла быть уплачена в бюджет, а также обстоятельства принятия (непринятия) уполномоченным органом конкретных мер к прекращению текущей хозяйственной деятельности организации-банкрота судами первой и апелляционной инстанций не устанавливались.

Суды не проверили, имелась ли у должника обязанность по исчислению и перечислению НДС в бюджет при выполнении им работ в ходе текущей хозяйственной деятельности, осведомлённость контрагентов о допущенных должником-банкротом нарушениях, а также, реализовано ли ими право на предъявление к вычету этих сумм налога.

Кроме того, при разрешении разногласий, судам надлежало дать оценку поведению арбитражного управляющего Дьяченко М.В., установить наличие либо отсутствие доказательств, свидетельствующих о недобросовестности её действий (бездействий), имеющих своей целью увеличение текущей налоговой нагрузки на должника по оплате НДС.

Из изложенного следует, что вывод о наличии оснований для привлечения арбитражного управляющего Дьяченко М.В. к ответственности в виде взыскания спорных убытков сделан при неправильном применении статей 15, 393 ГК РФ, статьи 20.4 Закона о банкротстве, при этом, в нарушение статей 65, 71, 168, 170 АПК РФ, суды, в том числе, не разрешив должным образом разногласия, сделали преждевременные выводы о наличии в данном случае всех необходимых и достаточных оснований для взыскания спорных убытков, фактически без исследования и оценки всех обстоятельств, касающихся размера ответственности и наличия (отсутствия) причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими негативными последствиями на стороне уполномоченного органа в виде непоступления денежных средств в конкурсную массу должника, и без исследования и оценки всех имеющихся в деле о банкротстве доказательств, касающихся названных обстоятельств.

Поскольку судами не дана оценка заявленным доводам, для принятия обоснованного и законного акта требуется исследование и оценка необходимых доказательств и установлением на их основании фактических обстоятельств, что невозможно в суде округа в силу его полномочий, судебные акты в данной части подлежат отмене.

В отношении вопроса о привлечении к субсидиарной ответственности Администрации и Комитета, суд округа отмечает следующее.

Как следует из материалов дела, главой города Прокопьевска 26.03.2015 принято решение о создании предприятия, утверждён устав, Комитету поручено наделить должника имуществом в соответствии с действующим законодательством.

В соответствии с пунктом 2.1. устава предприятие создано в целях выполнения работ, производства продукции, удовлетворения общественных потребностей внешнего благоустройства и получения прибыли.

Между Комитетом и должником заключён договор от 01.04.2016 N 3 о закреплении за предприятием муниципального имущества на праве хозяйственного ведения. По акту приёма-передачи от 01.04.2016 N 3 имущество общей балансовой стоимостью 62 001 189,63 руб. передано должнику.

В дальнейшем председателем Комитета издан приказ от 10.01.2017, согласно которому руководителю должника следует снять с баланса транспортные средства в количестве 107 единиц, общей балансовой стоимостью 62 649 161,51 руб., общей остаточной стоимостью 55 750 458,45 руб. и передать их по акту приёма-передачи согласно приложению, директору управления предписано поставить на баланс транспортные средства в количестве 107 единиц.

По акту приёма-передачи должник передал, а управление приняло транспортные средства в количестве 107 единиц.

Полагая, что изъятием имущества должнику причинён существенный имущественный вред, возникли признаки объективного банкротства, ссылаясь на то, что Администрацией и подконтрольным ей лицами создана модель, реализация которой привела к получению должником от осуществляемой им деятельности убытков в соответствии с установленными тарифами, которые изначально не покрывали затраты на осуществление финансово-хозяйственной деятельности, конкурсный управляющий Ткаченко А.А. обратился в суд с настоящим заявлением.

Суд первой инстанции, выводы которого поддержал апелляционный суд, отказывая в удовлетворении заявления в данной части, исходил из того, что причинно-следственная связь между действиями Комитета, Администрации и возникновением признаков объективного банкротства должника отсутствует, поскольку деятельность органов власти по изъятию имущества у одного предприятия-банкрота и передаче действующему юридическому лицу с аналогичным профилем безусловно не свидетельствует о противоправности их действий; государственные и муниципальные органы в силу их статуса и полномочий призваны защищать интересы и создавать необходимые условия для жизнедеятельности населённого пункта.

Между тем судами не учтено следующее.

Применение той или иной редакции статьи 10 Закона о банкротстве (в настоящее время статьи 61.11, 61.12 Закона о банкротстве) в части норм материального права зависит от того, когда имели место обстоятельства, являющиеся основанием для привлечения контролирующего лица должника к субсидиарной ответственности, а не от того, когда было подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Нормы процессуального права подлежат применению в редакции, действующей на дату обращения с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности.

Осуществление должником деятельности по тарифам, которые не покрывали затрат на ведение хозяйственной деятельности, изъятие имущества, на которые ссылается конкурсный управляющий как на основание для применения к субсидиарной ответственности, имели место в 2015-2017 годы, то есть до вступления в силу положений главы III.2 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 4 статьи 10 Закона о банкротстве, в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям" если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, такие лица в случае недостаточности имущества должника несут субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц, в том числе, если причинён вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Как разъяснено в абзаце первом пункта 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление N 53), под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Также в пункте 17 Постановления N 53 закреплена правовая позиция, что контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие) существенно ухудшившее финансовое положения должника. Указанное означает, что по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объёме, поскольку презюмируется, что из-за действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платёжеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

При принятии решения по обособленному спору суды исходили из того, что несмотря на наличие существенной задолженности предприятия перед бюджетом и контрагентами, неправомерное изъятие имущества из хозяйственного ведения само по не привело к резкому увеличению кредиторской задолженности и как следствие к банкротству должника.

Вместе с тем суды не учли, что создание публично-правовым образованием предприятия в рассматриваемом случае было вызвано необходимостью осуществления деятельности, направленной на содержание, ремонт, строительство объектов дорожно-мостового, зелёного хозяйства, элементов благоустройства, средств регулирования дорожного движения, обслуживание и реконструкция уличного наружного освещения, эксплуатация муниципальных объектов производственной инженерной инфраструктуры, спецтехники, автотранспорта, оборудования, исполнение заказа на выполнение работ и оказание услуг для муниципальных нужд, а именно: оказание услуг по содержанию, уборке и охране городских кладбищ, оказание населению ритуальных услуг, оказание услуг по обслуживанию населения в муниципальных банях, стирке и обработке белья населению и хозяйствующим субъектам.

Никаких исключительный функций должник не осуществлял (иное не представлено).

При этом наделение предприятия муниципальным образованием имуществом является нехарактерным для обычного контролирующего лица бенефициарным стремлением участвовать в распределении возможной будущей прибыли и подразумевает более высокую степень вмешательства публичного собственника имущества в операционную деятельность подконтрольного юридического лица по сравнению, например, с частными корпорациями.

Таким образом, при принятии собственником имущества значимых решений ему следует учитывать баланс публичных и частных интересов, то есть, с одной стороны - интересов муниципалитета, обязанного обеспечивать оказание населению коммунальных услуг и несущего обязанности по содержанию соответствующего имущества (если иное не предусмотрено законом), а с другой - интересов должника и его кредиторов, обоснованно рассчитывающих на погашение их требований, включённых в реестр.

Кроме того, в соответствии с пунктом 2 статьи 7 Федерального закона от 14.11.2002 N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" муниципальное образование не несёт ответственность по обязательствам государственного или муниципального предприятия, за исключением случаев, если несостоятельность (банкротство) такого предприятия вызвана собственником его имущества. В указанных случаях на собственника при недостаточности имущества государственного или муниципального предприятия может быть возложена субсидиарная ответственность по его обязательствам.

При разрешении споров необходимо учитывать, что собственник (управомоченный им орган) не наделён правом изымать, передавать в аренду либо иным образом распоряжаться имуществом, находящимся в хозяйственном ведении государственного (муниципального) предприятия. Акты государственных органов и органов местного самоуправления по распоряжению имуществом, принадлежащим государственным (муниципальным) предприятиям на праве хозяйственного ведения, по требованиям этих предприятий должны признаваться недействительными (пункт 40 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 6, Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации N 8 от 01.07.1996 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Между тем, признавая действия Администрации и Комитета законными и делая вывод о том, что изъятие большей части имущества не являлось причиной банкротства должника, суды не приняли во внимание, что даже при наличии убытков до изъятия активов, должник осуществлял основной вид деятельности и получал от него доход, производил расчёты с кредиторами. При этом после изъятия у должника основного имущества, за счёт и с помощью которого выполнялись муниципальные заказы без погашения его кредиторской задолженности предприятие прекратило осуществлять хозяйственную деятельности, его финансовое положение существенно ухудшилось.

Причины установления тарифов ниже экономически обоснованных, которые не только не позволяли получать прибыль, но и не способны покрыть расходы предприятия на оплату обязательных платежей, судами не исследованы, равно как и причины непредставления субсидий на покрытие расходной части предприятия.

Также суды не проверили какие обстоятельства явились причиной изъятия имущества и передачи его иному юридическом лицу с учётом доводов управляющего о том, что подобная схема реализуется на протяжении длительного времени и приводит к нарушению прав ряда кредиторов.

Правовая позиция о недопустимости избирательного подхода по оценке доказательств и доводов, приводившимися участниками спора, имеющих существенное значение, не отвечающего требованиям пункта 4 статьи 2, статьи 6, пункта 2 статьи 65, пунктов 1 и 7 статьи 71, статей 168 - 170 АПК РФ, неоднократно высказывалась Верховным Судом Российской Федерации, в частности, в определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 08.06.2020 N 307-ЭС16-7958 по делу N А21-8868/2014.

В связи с этим судам следовало принять во внимание и должным образом проверить доводы конкурсного управляющего о том, что на фоне имеющейся кредиторской задолженности действия по изъятию имущества не только усугубили затруднительное финансовое состояние должника, но и привели к его банкротству.

Кроме того, в абзаце четвёртом пункта 20 Постановления N 53 даны разъяснения об обязанности суда в каждом конкретном случае оценить, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица на деятельность должника, и проверить, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, а в случае, когда причиненный контролирующим лицом, указанным в статье 53.1 ГК РФ, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 ГК РФ.

С учётом изложенного суд кассационной инстанции полагает, что обжалуемые судебные акты в данной части также подлежат отмене, поскольку фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, судами не установлены, не в полной мере исследованы имеющиеся в деле доказательства и все заявленные доводы сторон.

При новом рассмотрении суду для целей эффективного правосудия следует рассмотреть вопрос о выделении в отдельное производство заявления конкурсного управляющего Ткаченко А.А. о привлечении к субсидиарной ответственности Администрации и Комитета, установить наличие либо отсутствие совокупности юридически значимых обстоятельств, подлежащих доказыванию по настоящим спорам в соответствии с заявленными требованиями и правовыми основаниями, распределить бремя доказывания с учётом правовых норм и разъяснений, полно и всесторонне исследовать доводы участвующих в деле лиц, дать им надлежащую правовую оценку и принять законные и обоснованные судебные акты.

Руководствуясь пунктом 3 части 1 статьи 287, статьями 288, 289, 290 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение от 28.06.2021 Арбитражного суда Кемеровской области и постановление от 19.09.2021 Седьмого арбитражного апелляционного суда по делу N А27-2404/2017 отменить, обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Кемеровской области.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьёй 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий

Н.Б. Глотов

Судьи

Н.В. Мелихов Н.А. Шарова