Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 12 мая 2023 г. N Ф06-2339/23 по делу N А65-9753/2020

г. Казань

12 мая 2023 г.

Дело N А65-9753/2020

Резолютивная часть постановления объявлена 03 мая 2023 года.

Полный текст постановления изготовлен 12 мая 2023 года.

Арбитражный суд Поволжского округа в составе:

председательствующего судьи Третьякова Н.А.,

судей Кашапова А.Р., Коноплевой М.В.,

при участии:

Головатенко Татьяны Рахимяновны - до и после перерыва, лично, паспорт;

представителя Головатенко Татьяны Рахимяновны - Исмагилова А.Р. (до и после перерыва, доверенность от 24.04.2023),

в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, извещенных надлежащим образом,

рассмотрев в открытом судебном заседании кассационную жалобу Головатенко Татьяны Рахимяновны

на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 05.12.2022 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2023

по делу N А65-9753/2020

по заявлению конкурсного управляющего о привлечении Полякова Владимира Викторовича и Головатенко Татьяны Рахимяновны к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Сейба" (ОГРН 1121690050679, ИНН 1657120095),

УСТАНОВИЛ:

определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 13.05.2020 возбуждено производство по делу о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Сейба" (далее - ООО "Сейба", должник).

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 01.12.2020 (резолютивная часть объявлена 24.11.2020) ООО "Сейба" признано несостоятельным (банкротом) и в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим должника утвержден Бабкин Олег Петрович.

Конкурсный управляющий обратился в Арбитражный суд Республики Татарстан с заявлением о привлечении Полякова Владимира Викторовича, Головатенко Татьяны Рахимяновны к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 05.12.2022, оставленным без изменения постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2023, заявление удовлетворено. Признано доказанным наличие оснований для привлечения Полякова Владимира Викторовича, Головатенко Татьяны Рахимяновны к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Сейба". Производство по рассмотрению заявления о привлечении Полякова В.В., Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в части установления размера субсидиарной ответственности приостановлено до окончания расчетов с кредиторами, но не позднее 01.06.2023.

Не согласившись с принятыми судебными актами, Головатенко Татьяна Рахимяновна обратилась в Арбитражный суд Поволжского округа с кассационной жалобой, в которой, ссылаясь на неправильное применение судами норм материального и процессуального права, неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела, просит принятые по делу судебные акты отменить и принять новый судебный акт об отказе в удовлетворении требований, предъявленных к Головатенко Т.Р.

Лица, участвующие в обособленном споре, письменные отзывы на кассационную жалобу не представили.

В судебном заседании Головатенко Т.Р. и ее представитель поддержали доводы, изложенные в кассационной жалобе.

Иные лица, участвующие в обособленном споре, извещенные надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, в том числе путем размещения этой информации на официальных сайтах Арбитражного суда Поволжского округа и Верховного Суда Российской Федерации в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", в судебное заседание не явились, явку своих представителей не обеспечили.

Судебные акты в части привлечения к субсидиарной ответственности Полякова Владимира Викторовича лицами, участвующими в деле, в кассационном порядке не оспариваются, с самостоятельной кассационной жалобой Поляков В.В. в установленном порядке не обращался, в связи с чем законность принятых судебных актов подлежит проверке в обжалуемой части.

Проверив законность судебных актов в обжалуемой части в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе (статья 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом первой инстанции, с момента государственной регистрации должника (06.07.2012) его руководителем и единственным участником являлась Головатенко Татьяна Рахимзяновна, с 03.02.2017 по 24.11.2020 (дата введения конкурсного производства) руководителем являлся Поляков Владимир Викторович.

Заявленные конкурсным управляющим требования о привлечении Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности основаны на совершении сделок, в результате которых причинен существенный вред имущественным правам кредиторов, а также неисполнением Головатенко Т.Р. обязанностей по обращению в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом и по передаче конкурсному управляющему документации должника.

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции не установил правовых оснований для привлечения Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным подпунктом 2 пункта 2 статьи 61.12 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), за непередачу документации должника конкурсному управляющему.

При этом судом принято во внимание вступившее в законную силу определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 19.07.2021, которым в удовлетворении заявления конкурсного управляющего об истребовании документов у Головатенко Т.Р. было отказано.

В указанной части выводы суда в кассационном порядке не обжалуются.

Удовлетворяя требования о привлечении Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности за совершение сделок, причинивших существенный вред имущественным правам кредиторов должника, суд первой инстанции исходил из следующего.

В период с 14.08.2012 по 21.12.2016 должником с расчетного счета перечислены денежные средства на общую сумму 1 060 901 234,02 руб.

Некоторые сделки по перечислению денежных средств являлись предметом судебных разбирательств в рамках обособленных споров по заявлениям конкурсного управляющего о признании их недействительными.

Так, определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 24.03.2022 было отказано в признании недействительными сделок с ООО "БКФ" на общую сумму 1 157 278,45 руб.; определением от 14.03.2022 отказано в признании недействительными сделок с Калмыковой А.В. на общую сумму 12 070 080 руб.; определением от 05.05.2022 отказано в признании недействительными сделок с ООО "Домин" на общую сумму 107 419 063,10 руб.; определением от 18.02.2022 отказано в признании недействительными сделок с Королевой Г.М. на сумму 3 288 400 руб.; определением от 29.03.2022 отказано в признании недействительными сделок с ООО "Ситилюкс" на общую сумму 8 861 200 руб.; определением от 29.03.2022 отказано в признании недействительными сделок по перечислению денежных средств в размере 2 687 000 руб. в пользу ООО АБ "Объект-А"; определением от 19.10.2022 отказано в признании недействительными сделок с ООО "Эльма" на общую сумму 3 130 523,91 руб.

Денежные средства на общую сумму 12 630 457,88 руб. (перечисления 18.09.2015, 06.10.2015, 04.02.2016, 12.07.2016, 13.07.2016, 04.10.2016), как установил суд, из владения должника не выбывали, поскольку были внесены в качестве вклада по договору банковского депозита.

Установив указанные обстоятельства, суд пришел к выводу о том, что сделки по перечислению денежных средств вышеуказанным контрагентам, а также в качестве банковского вклада не причинили вред должнику и имущественным интересам кредиторов, в связи с чем их совершение не может являться основанием для привлечения к субсидиарной ответственности.

Поскольку по остальным сделкам доказательства, обосновывающие экономическую целесообразность их совершения, а также доказательства, подтверждающие встречное предоставление по ним, ответчиками не представлены, суд первой инстанции резюмировал причинение вреда в результате совершения таких сделок и признал доказанным наличие оснований для привлечения Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности в силу пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

При этом, как отметил суд, отказ в удовлетворении заявлений конкурсного управляющего о признании части сделок недействительными был связан с их совершением за пределами срока оспаривания, что само по себе не препятствует их оценке на предмет наличия встречного исполнения (отсутствия факта причинения убытков в результате их совершения) при рассмотрении заявления о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности.

Привлекая Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о признании должника банкротом, суд первой инстанции, исследовав бухгалтерскую отчетность, установил, что по итогам 2014 года совокупный размер обязательств должника превысил балансовую стоимость активов на 13 435 000 руб., чистый убыток составил 4 573 000 руб.

Как отметил суд, Головатенко Т.Р., являясь участником, владеющим 100% долей в уставном капитале, и единоличным исполнительным органом должника, не могла не осознавать наличие признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества должника по итогам 2014 года.

Существенное ухудшение показателей бухгалтерского баланса по итогам 2015-2016 г.г. (за 2015 год - чистый убыток 46 502 000 руб., суммарный непокрытый убыток - 59 938 000 руб.; за 2016 год - суммарный непокрытый убыток - 59 617 000 руб., стоимость активов 546 861 000 руб., объем обязательств 606 478 000 руб.), как указал суд, свидетельствует об отсутствии у Головатенко Т.Р. какого-либо плана по выходу из кризисной ситуации.

При этом доводы Головатенко Т.Р. о ее номинальном участии в деятельности должника судом были отклонены как неподтвержденные соответствующими доказательствами.

Кроме того, отклоняя указанные доводы, суд сослался на пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление Пленума N 53) и отметил, что номинальный руководитель не утрачивает статуса контролирующего лица и не освобождается от субсидиарной ответственности.

При рассмотрении спора в суде первой инстанции Головатенко Т.Р. было заявлено о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности при подаче заявления о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности.

Отклоняя доводы о пропуске срока исковой давности, суд исходили из того, что должник признан несостоятельным (банкротом) 24.11.2020, а конкурсный управляющий обратился в суд с рассматриваемым заявлением 24.11.2021, в связи с чем пришел к выводу о том, что срок исковой давности, установленный пунктом 5 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ), не пропущен.

Таким образом, установив вышеуказанные обстоятельства, и, руководствуясь статьями 9, 10 Закона о банкротстве, разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума N 53, суд первой инстанции признал доказанным наличие оснований для привлечения Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Приняв во внимание, что в настоящее время не все мероприятия процедуры конкурсного производства завершены, расчеты с кредиторами не произведены, в связи с чем размер ответственности ответчиков определить невозможно, суд первой инстанции производство по заявлению в соответствующей части признал подлежащим приостановлению до окончания расчетов с кредиторами должника.

Суд апелляционной инстанции, повторно рассмотрев обособленный спор по правилам главы 34 АПК РФ, согласился с выводами суда первой инстанции и не нашел оснований для удовлетворения апелляционной жалобы Головатенко Т.Р.

Арбитражный суд Поволжского округа не может согласиться с выводами судов первой и апелляционной инстанций о наличии оснований для привлечения Головатенко Т.Р. в субсидиарной ответственности, считает их преждевременными, основанными на неполном исследовании обстоятельств дела.

В пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве (в редакции, действующей на момент совершения вменяемых действий) установлены основания опровержимых презумпций доведения до банкротства, при доказанности которых предполагается, что именно действия (бездействие) контролирующего лица явились необходимой причиной объективного банкротства. К таким обстоятельствам, в частности, относится причинение существенного вреда имущественным правам кредиторов в результате совершения контролирующим должника лицом или в пользу этого лица сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

Предусмотренные статьей 10 Закона о банкротстве основания для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц по существу мало чем отличаются от предусмотренных действующими в настоящее время статьями 61.11, 61.12 Закона оснований ответственности, что означает возможность применения к статье 10 Закона о банкротстве значительного объема разъяснений норм материального права, изложенных в постановлении Пленума N 53 (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.09.2019 N 305-ЭС19-10079).

Из разъяснений, изложенных в пункте 23 постановления Пленума N 53 следует, что установленная подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве (абзац третий пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве) презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.

В соответствии с пунктом 16 постановления Пленума N 53 под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Субсидиарная ответственность участника наступает в случае, когда в результате его поведения должнику не просто причинен имущественный вред, а он стал банкротом, то есть лицом, которое не может удовлетворить требования кредиторов и исполнить публичные обязанности вследствие значительного уменьшения объема своих активов под влиянием контролирующего лица.

В пункте 17 постановления Пленума N 53 разъяснено, что, в силу прямого указания подпункта 2 пункта 12 статьи 61.11 Закона о банкротстве, контролирующее лицо также подлежит привлечению к субсидиарной ответственности и в том случае, когда после наступления объективного банкротства оно совершило действия (бездействие), существенно ухудшившие финансовое положение должника. Указанное означает, что, по общему правилу, контролирующее лицо, создавшее условия для дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в полном объеме, поскольку презюмируется, что из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств в будущем.

Если из-за действий (бездействия) контролирующего лица, совершенных после появления признаков объективного банкротства, произошло несущественное ухудшение финансового положения должника, такое контролирующее лицо может быть привлечено к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения убытков по иным, не связанным с субсидиарной ответственностью основаниям.

В соответствии с пунктом 20 постановления Пленума N 53, при решении вопроса о том, какие нормы подлежат применению - общие положения о возмещении убытков (в том числе статья 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации) либо специальные правила о субсидиарной ответственности (статья 61.11 Закона о банкротстве), - суд в каждом конкретном случае оценивает, насколько существенным было негативное воздействие контролирующего лица (нескольких контролирующих лиц, действующих совместно либо раздельно) на деятельность должника, проверяя, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия.

Если допущенные контролирующими лицами нарушения явились необходимой причиной банкротства, применению подлежат нормы о субсидиарной ответственности (пункт 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве), совокупный размер которой, по общим правилам, определяется на основании абзацев 1 и 3 пункта 11 статьи 61.11 Закона о банкротстве, а, когда причиненный контролирующими лицами, указанными в статье 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, вред исходя из разумных ожиданий не должен был привести к объективному банкротству должника, такие лица обязаны компенсировать возникшие по их вине убытки в размере, определяемом по правилам статей 15, 393 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Независимо от того, каким образом при обращении в суд заявитель поименовал вид ответственности и на какие нормы права он сослался, суд, применительно к положениям статей 133 и 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, самостоятельно квалифицирует предъявленное требование. При недоказанности оснований привлечения к субсидиарной ответственности, но доказанности противоправного поведения контролирующего лица, влекущего иную ответственность, в том числе установленную статьей 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд принимает решение о возмещении таким контролирующим лицом убытков.

Судебное разбирательство о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности по основанию невозможности погашения требований кредиторов должно в любом случае сопровождаться изучением причин несостоятельности должника. Удовлетворение подобного рода исков свидетельствует о том, что суд в качестве причины банкротства признал недобросовестные действия ответчиков (пункт 12 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4(2020), утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 23.12.2020).

В рассматриваемом случае суды, установив факт перечисления с расчетного счета должника денежных средств, пришли к выводу о том, что указанные обстоятельства причинили имущественный вред должнику и кредиторам.

Между тем суды не исследовали и не установили, какое значение для последующей деятельности должника имели данные сделки, не оценили существенность их негативного воздействия на деятельность должника, не установили, как сильно в результате такого воздействия изменилось финансовое положение должника, какие тенденции приобрели экономические показатели, характеризующие должника, после этого воздействия, а также не установили наличие причинно-следственной связи между данными действиями и фактически наступившим объективным банкротством должника, не определили, способствовала ли совокупность спорных сделок возникновению кризисной ситуации, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства, в то время как установление названных обстоятельств, в соответствии с вышеназванными разъяснениями постановления Пленума N 53, имеет существенное значение для определения вида и дальнейшего размера подлежащей применению ответственности.

Кроме того, ограничившись приведением доводов конкурсного управляющего и указанием на то, что денежные средства с расчетного счета перечислялись в отсутствие какого-либо встречного предоставления, суды мотивы такого списания не проверили, сделки, явившиеся основанием для перечисления денежных средств, судебной оценке не подвергнуты и предметом исследования в судах не являлись, в качестве доказательств такие документы (соответствующие договоры) в материалах дела отсутствуют.

Делая выводы о безвозмездном перечислении денежных средств, суды исходили лишь из непредставления ответчиком документов, подтверждающих встречное предоставление по сделкам.

Между тем, возражая относительно заявленных требований, Головатенко Т.Р. приводились доводы о номинальном характере ее участия и полномочий как руководителя должника, фактически не осуществлявшей функции управления хозяйственной деятельностью общества.

В обоснование номинальности своего статуса Головатенко Т.Р., раскрыв личность бенефициара должника - ПАО "Интехбанк" (далее - банк), указывала на то, что самостоятельно никакие вопросы, касающиеся деятельности должника, не решала; распоряжаться даже незначительными суммами не могла; фактический контроль и управление должником осуществлял банк; все сделки и движения по расчетным счетам совершались строго по поручениям банка и на основании подготовленных им документов; все документы, в том числе подтверждающие реальность и встречное предоставление по сделкам, хранились в банке.

Смысл и предназначение номинального контролирующего лица (в частности, руководителя) состоят в том, чтобы обезопасить действительных бенефициаров от негативных последствий принимаемых по их воле недобросовестных управленческих решений, влекущих несостоятельность организации. В результате назначения номинальных руководителей создается ситуация, при которой имеются основания для привлечения к ответственности лиц, формально совершивших недобросовестное волеизъявление. При этом внешне условия для возложения ответственности на теневых руководителей (иного контролирующего лица) не формируются по причине отсутствия как информации об их личности, так и письменных доказательств их вредоносного поведения.

Тем самым происходит перекладывание ответственности с реально виновных лиц на номинальных, что в конечном итоге нарушает права кредиторов на получение возмещения, поскольку номинальные руководители не являются инициаторами действий, повлекших банкротство, и, как правило, не имеют имущества, достаточного для погашения причиненного ими вреда. Кроме того, квалификация номинальных руководителей в качестве бенефициаров нарушает и права собственно номинальных руководителей, так как бенефициары, избежавшие ответственности, подобным способом извлекают выгоду из своего недобросовестного поведения, а номинальные руководители несут несоразмерную их деяниям ответственность.

Очевидно, что такое положение дел не может являться допустимым. Именно поэтому к субсидиарной ответственности подлежат привлечению как теневые, так и номинальные контролирующие лица солидарно (абзац второй пункта 6 постановления Пленума N 53). Первые - поскольку в результате именно их виновных действий стало невозможным погасить требования кредиторов, вторые - поскольку они своим поведением содействовали сокрытию личности действительных правонарушителей (определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 23.01.2023 N 305-ЭС21-18249(2,3)).

В случаях, когда ответчик по обособленному спору - номинальный руководитель раскрывает личность бенефициара и/или реального (теневого) руководителя должника, суд первой инстанции должен оказывать ответчику, особенно в случаях, когда он не имеет профессионального представителя, содействие в получении необходимых доказательств, истребуя их по ходатайству стороны, принимать иные меры для представления лицами, участвующими в деле, доказательств (пункт 3 части 1 статьи 135 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Арбитражный суд, установив, что представленных доказательств недостаточно для рассмотрения дела по существу, вправе предложить сторонам представить дополнительные доказательства (абзац третий пункта 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2021 N 46 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции").

В рассматриваемом случае судами не созданы условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств обособленного спора, не приняты меры по получению дополнительных доказательств в целях проверки доводов ответчика о возмездном характере сделок по перечислению денежных средств.

Доводы Головатенко Т.Р. о номинальности ее полномочий и раскрытии реального бенефициара должника судами не рассмотрены, основания их отклонения в мотивировочной части обжалуемых судебных актов не раскрыты.

Суды, ограничившись указанием на то, что номинальный руководитель не утрачивает статуса контролирующего лица и не освобождается от субсидиарной ответственности, не исследовали обстоятельства, касающиеся совершения Головатенко Т.Р. конкретных неправомерных действий, приведших к объективному банкротству и невозможности удовлетворения требований кредиторов, а также наличия причинно-следственной связи между ее действиями и данными последствиями; не установили степень ее вовлеченности в деятельность должника.

Вывод судов о наличии оснований для привлечения Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в соответствии с положениями пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве (за неподачу заявления о признании должника банкротом) также сделан без исследования и оценки существенных для разрешения спора обстоятельств.

По смыслу пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве и разъяснений, данных в пункте 9 постановления Пленума N 53, при исследовании совокупности обстоятельств, входящих в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной названной нормой, следует учитывать, что обязанность по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель в рамках стандартной управленческой практики должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве. Если руководитель должника докажет, что, несмотря на временные финансовые затруднения (в частности, возникновение признаков неплатежеспособности), добросовестно рассчитывал на их преодоление в разумный срок, приложил максимальные усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план, такой руководитель освобождается от субсидиарной ответственности на тот период, пока выполнение его плана являлось разумным.

Таким образом, для целей разрешения вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности по упомянутым основаниям установление момента подачи заявления о банкротстве должника приобретает существенное значение, учитывая, что момент возникновения такой обязанности в каждом конкретном случае определяется моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов.

В связи с этим, в процессе рассмотрения такого рода заявлений, помимо прочего, необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

При этом в соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 2 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2016), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 06.07.2016, в предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве, входит установление следующих обстоятельств: - возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве; - момент возникновения данного условия; - факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; - объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Устанавливая момент, с которым Закон о банкротстве связывает обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве должника, суды ограничились лишь оценкой представленной в материалы дела бухгалтерской отчетности за 2014 год, согласно которой по итогам 2014 года обязательства должника составляли 233 880 000 руб. и превышали его активы, составляющие 220 445 000 руб., на 13 435 000 руб.

Учитывая обстоятельства данного дела, суды сочли, что признаки неплатежеспособности возникли у должника по истечении 2014 года.

Иное мотивирование определения даты объективного банкротства судами не приводится.

Между тем, как разъяснил Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 18.07.2003 N 14-П, формальное превышение размера кредиторской задолженности над размером активов, отраженное в бухгалтерском балансе должника, не является свидетельством невозможности должника исполнить свои обязательства. Такое превышение не может рассматриваться как единственный критерий, характеризующий финансовое состояние должника, а приобретение отрицательных значений не является основанием для его немедленного обращения в арбитражный суд с заявлением о банкротстве.

Отрицательное значение активов в отсутствие иных доказательств неплатежеспособности не свидетельствует о невозможности должника исполнять обязательства, поскольку наличие у общества задолженности перед кредиторами и по платежам в бюджет, отраженной в бухгалтерской отчетности, не может рассматриваться как безусловное доказательство начала возникновения у должника какого-либо обязательства перед конкретным кредитором для целей определения необходимости обращения руководителя должника в суд с заявлением о признании должника банкротом в соответствии с абзацем 2 пункта 1 статьи 9 Закона о банкротстве. Данное обстоятельство отражает лишь общие сведения по тем или иным позициям активов и пассивов применительно к определенному отчетному периоду. Неудовлетворительная структура баланса должника не отнесена законодателем к обстоятельствам, из которых в силу статьи 9 Закона о банкротстве возникает обязанность руководителя обратиться в арбитражный суд с заявлением должника.

Верховный Суд Российской Федерации также неоднократно подчеркивал, что сами по себе кратковременные и устранимые, в том числе своевременными эффективными действиями руководителя, финансовые затруднения должника не могут рассматриваться как безусловное доказательство возникновения необходимости обращения последнего в суд с заявлением о банкротстве.

Наличие у юридического лица признаков банкротства, указанных в пункте 2 статьи 3 и пункте 2 статьи 6 Закона о банкротстве, означает возникновение права на обращение в суд с заявлением о банкротстве у внешнего по отношению к должнику лица (кредитору), однако данных признаков недостаточно для возникновения на стороне самого должника в лице его руководителя обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве (определения Верховного Суда Российской Федерации от 29.03.2018 N 306-ЭС17-13670 (3), от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801 и проч.).

Установив лишь недостаточность активов должника по состоянию на конец 2014 года, суды сделали необоснованный и преждевременный вывод о том, что это явилось основанием для обращения руководителя должника в арбитражный суд с заявлением о банкротстве.

Момент, когда Головатенко Т.Р., как добросовестный руководитель должника в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должна была осознать неспособность общества погасить образовавшуюся задолженность и объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве, судами не установлен.

Указанные обстоятельства судами не исследованы, правовая оценка доводам Головатенко Т.Р. об отсутствии у должника признаков объективного банкротства вплоть до 2017 года судами не дана.

Более того, суд округа отмечает, что судами не установлена конкретная дата объективного банкротства должника.

Частью 4 статьи 15 АПК РФ предусмотрено, что решения, постановления, принимаемые арбитражным судом, должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

Как следует из пункта 2 части 4 статьи 170 АПК РФ, в мотивировочной части решения должны быть указаны доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела, и доводы в пользу принятого решения; мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле.

Аналогичные требования установлены и к содержанию постановления суда апелляционной инстанции (пункт 12 части 2 статьи 271 АПК РФ).

Исходя из пункта 12 части 2 статьи 271 АПК РФ, в судебном акте суда апелляционной инстанции должны быть указаны обстоятельства дела, установленные арбитражным судом апелляционной инстанции; доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах; законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии постановления; мотивы, по которым суд отклонил те или иные доказательства и не применил законы и иные нормативные правовые акты, на которые ссылались лица, участвующие в деле.

В рассматриваемом случае выводы судов первой и апелляционной инстанций судебная коллегия считает преждевременными, сделанными без полного исследования всех обстоятельств, имеющих непосредственное отношение для правильного разрешения данного спора.

По сути, суды оценили спорные правоотношения с позиции доводов, приводимых конкурсным управляющим, вместе с тем оценки доводам, приводимым ответчиком, в отношении тех же самых обстоятельств, не дали.

Правовая позиция о недопустимости избирательного подхода по оценке доказательств и доводов, приводившимися участниками спора, имеющих существенное значение, не отвечающего требованиям пункта 4 статьи 2, статьи 6, пункта 2 статьи 65, пунктов 1 и 7 статьи 71, статей 168 - 170 АПК РФ, неоднократно высказывалась Верховным Судом Российской Федерации, в частности, в определении от 08.06.2020 N 307-ЭС16-7958.

Принятые судебные акты в части привлечения Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности и приостановления рассмотрения заявления об определении размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами при невыясненных обстоятельствах, имеющих существенное значение для разрешения спора, не могут считаться правильными и подлежат отмене на основании частей 1, 3 статьи 288 АПК РФ, а обособленный спор - направлению на новое рассмотрение в арбитражный суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует устранить допущенные нарушения, установить все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, полно и всесторонне исследовать доводы и возражения участвующих в споре лиц и представленные ими доказательства, дать им надлежащую правовую оценку, правильно определив предмет судебного исследования и распределив бремя доказывания между участниками спора, указать мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил доводы и возражения лиц, участвующих в деле, и на основе всесторонней оценки представленных доказательств по правилам статьи 71 АПК РФ, принять законный и обоснованный судебный акт.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289, 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Поволжского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 05.12.2022 и постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 09.02.2023 по делу N А65-9753/2020 в части признания доказанным наличия оснований для привлечения Головатенко Татьяны Рахимяновны к субсидиарной ответственности по обязательствам общества с ограниченной ответственностью "Сейба" и приостановления производства по рассмотрению заявления о привлечении Головатенко Т.Р. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника в части установления размера субсидиарной ответственности Головатенко Т.Р. до окончания расчетов с кредиторами, но не позднее 01.06.2023, отменить.

В указанной части обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Республики Татарстан.

В остальной части судебные акты оставить без изменения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, установленном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.А. Третьяков

Судьи

А.Р. Кашапов М.В. Коноплева