Постановление Суда по интеллектуальным правам от 25 декабря 2020 г. N С01-1538/2020 по делу N А57-2281/2020 Суд оставил без изменения вынесенные ранее судебные решения о запрете использования товарных знаков, поскольку суд первой инстанции обоснованно счел недоказанным наличие предусмотренных законом или договором оснований, в силу которых ответчику принадлежит исключительное право на товарные знаки или право использования спорных товарных знаков

Постановление Суда по интеллектуальным правам от 25 декабря 2020 г. N С01-1538/2020 по делу N А57-2281/2020

Резолютивная часть постановления объявлена 23 декабря 2020 года.

Полный текст постановления изготовлен 25 декабря 2020 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующего судьи - Лапшиной И.В.,

судей - Голофаева В.В., Снегура А.А.

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационные жалобы индивидуального предпринимателя Бурганова Максима Шавкатовича (г. Нижний Новгород, ОГРНИП 309526325100017) и общества с ограниченной ответственностью "Пангея" (пр-т Им. 50 лет Октября, д. 7, г. Саратов, 410009, ОГРН 1156451026434) на решение Арбитражного суда Саратовской области от 16.07.2020 по делу N А57-2281/2020 и постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2020 по тому же делу по исковому заявлению индивидуального предпринимателя Бурганова Максима Шавкатовича к обществу с ограниченной ответственностью "Пангея" о запрете использования товарных знаков по свидетельствам Российской Федерации N 451427, N 682687.

К участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен индивидуальный предприниматель Мохряков Андрей Владимирович (г. Саратов, ОГРНИП 310645313700020).

В судебном заседании приняли участие представители:

от индивидуального предпринимателя Бурганова Максима Шавкатовича - Мякинина Е.В. (по доверенности от 01.10.2020);

от общества с ограниченной ответственностью "Пангея" - Карагиоз С.В. (по доверенности от 05.08.2020).

Индивидуальный предприниматель Мохряков Андрей Владимирович в судебное заседание не явился, явку своего представителя в судебное заседание не обеспечил, о времени и месте проведения судебного заседания извещен надлежащим образом.

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

индивидуальный предприниматель Бурганов Максим Шавкатович (далее - предприниматель Бурганов М.Ш., истец) обратился в Арбитражный суд Саратовской области с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью "Пангея" (далее - общество "Пангея", ответчик) о запрете использования товарных знаков по свидетельствам Российской N 451427, N 682687, об обязании ответчика уничтожить за свой счет находящиеся в его владении рекламные вывески, о запрете использования указанных товарных знаков без согласия истца в сети "Интернет" любым способом, о взыскании с ответчика в пользу истца компенсации в размере 2 000 000 рублей за незаконное использование указанных товарных знаков.

На основании статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен индивидуальный предприниматель Мохряков Андрей Владимирович (далее - предприниматель Мохряков А.В.).

Решением Арбитражного суда Саратовской области от 16.07.2020, оставленным без изменения постановлением Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2020, исковые требования предпринимателя Бурганова М.Ш. удовлетворены частично. Обществу "Пангея" запрещено использование без согласия истца любыми способами товарных знаков по свидетельствам Российской Федерации N 451427, N 682687, также запрещено использовать без согласия истца указанные товарные знаки в сети "Интернет" любым способом. С общества "Пангея" в пользу истца взыскана компенсация за незаконное использование товарного знака в размере 500 000 рублей. В удовлетворении оставшейся части исковых требований отказано.

Не согласившись с указанными судебными актами, предприниматель Бурганов М.Ш. и общество "Пангея" обратились в Суд по интеллектуальным правам с кассационными жалобами, в которых просят отменить решение Арбитражного суда Саратовской области от 16.07.2020 по делу N А57-2281/2020 и постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2020 по тому же делу.

В обоснование несогласия с принятыми по настоящему делу решением суда первой инстанции и постановлением суда апелляционной инстанции предприниматель Бурганов М.Ш. и общество "Пангея" указывают на допущенные судами нарушения норм материального и процессуального права, которые, по мнению заявителей кассационных жалоб, привели к принятию незаконных и необоснованных судебных актов по настоящему делу.

До судебного заседания в Суд по интеллектуальным правам поступили отзыв предпринимателя Бурганова М.Ш. на кассационную жалобу общества "Пангея", а также отзыв общества "Пангея" на кассационную жалобу предпринимателя Бурганова М.Ш.

В указанных отзывах истец и ответчик выразили взаимное несогласие с изложенными друг другом доводами, полагая, что они не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не опровергают законность и обоснованность принятых по настоящему делу судебных актов.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель предпринимателя Бурганова М.Ш. поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе, возражал против доводов общества "Пангея" по основаниям, изложенным в отзыве.

В судебном заседании представитель общества "Пангея" поддержал правовую позицию, изложенную в кассационной жалобе, возражал против доводов предпринимателя Бурганова М.Ш. по основаниям, изложенным в отзыве.

Предприниматель Мохряков А.В., надлежащим образом извещенный о времени и месте судебного заседания суда кассационной инстанции, в том числе путем публичного уведомления на официальном сайте Суда по интеллектуальным правам http://ipc.arbitr.ru, в судебное заседание не явился, своего представителя в суд кассационной инстанции не направил, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы в его отсутствие.

Законность обжалуемых судебных актов проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном статьями 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и в отзыве на нее.

Как следует из материалов дела, предприниматель Бурганов М.Ш. является правообладателем товарного знака "" по свидетельству Российской Федерации N 451427, зарегистрированного в отношении услуг 43-го класса Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков (далее - МКТУ).

Кроме того, предприниматель Бурганов М.Ш. является правообладателем товарного знака "" по свидетельству Российской Федерации N 682687, зарегистрированного в отношении товаров 30-го класса, а также услуг 35-го и 43-го классов МКТУ.

Предпринимателем Бургановым М.Ш. были обнаружены факты использования обществом "Пангея" обозначения "Автосуши Саюри" при осуществлении им своей предпринимательской деятельности, в том числе на чеках, на вывесках, а также в сети "Интернет".

Общество "Пангея" в своей деятельности использует товарный знак "" по свидетельству Российской Федерации N 548166, зарегистрированный на имя предпринимателя Мохрякова А.В., в отношении услуг 35-го и 43-го классов МКТУ. Право на использование указанного товарного знака было предоставлено обществу "Пангея" на основании договора коммерческой концессии от 01.06.2017 в редакции дополнительного соглашения к нему от 01.01.2020.

Полагая, что указанные действия общества "Пангея" нарушают исключительные права предпринимателя Бурганова М.Ш., последний обратился к нему с претензией, содержащей предложение по мирному урегулированию спора, однако она была оставлена без ответа.

Изложенные обстоятельства послужили основанием для обращения предпринимателя Бурганова М.Ш. в арбитражный суд с исковым заявлением.

Установив сходство сравниваемых обозначений и однородность услуг, в отношении которых зарегистрированы спорные товарные знаки истца, видам деятельности, осуществляемым ответчиком, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что товарные знаки предпринимателя Бурганова М.Ш. и обозначение, используемое обществом "Пангея", являются сходными до степени смешения.

Кроме того, суд первой инстанции счел недоказанным наличие предусмотренных законом или договором оснований, в силу которых ответчику принадлежит исключительное право или право использования спорных товарных знаков.

Принимая во внимание, что истцом не были доказаны особая тяжесть и длительный характер правонарушения, а также размер понесенных предпринимателем Бургановым М.Ш. убытков, суд первой инстанции признал возможным взыскать с общества "Пангея" компенсацию в размере 500 000 рублей.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, оставив обжалуемое решение без изменения.

Не согласившись с принятыми по настоящему делу судебными актами, предприниматель Бурганов М.Ш. и общество "Пангея" обратились в Суд по интеллектуальным правам с кассационными жалобами.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы, изложенные в кассационных жалобах и в отзывах на них, заслушав мнение представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, проверив в порядке, предусмотренном статьями 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Суд по интеллектуальным правам пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для их отмены в силу следующего.

Выражая несогласие с принятыми по настоящему делу судебными актами, общество "Пангея" указывает на некорректность оценки, которая была дана судами в части степени сходства товарных знаков истца и использованного ответчиком обозначения.

Оценивая законность обжалуемых решения и постановления с учетом данного довода, судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам полагает необходимым отметить следующее.

В силу пункта 1 статьи 1229 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) гражданин или юридическое лицо, обладающие исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (правообладатель), вправе использовать такой результат или такое средство по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом. Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (статья 1233), если названным Кодексом не предусмотрено иное.

Правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Отсутствие запрета не считается согласием (разрешением).

Другие лица не могут использовать соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без согласия правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных названным Кодексом. Использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации (в том числе их использование способами, предусмотренными названным Кодексом), если такое использование осуществляется без согласия правообладателя, является незаконным и влечет ответственность, установленную названным Кодексом, другими законами, за исключением случаев, когда использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицами иными, чем правообладатель, без его согласия допускается названным Кодексом.

В соответствии с положениями статьи 1484 ГК РФ лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак (правообладателю), принадлежит исключительное право использования товарного знака в соответствии со статьей 1229 нашего Кодекса любым не противоречащим закону способом (исключительное право на товарный знак), в том числе способами, указанными в пункте 2 настоящей статьи. Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на товарный знак (пункт 1 статьи 1484 ГК РФ).

Исключительное право на товарный знак может быть осуществлено для индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, в частности путем размещения товарного знака: 1) на товарах, в том числе на этикетках, упаковках товаров, которые производятся, предлагаются к продаже, продаются, демонстрируются на выставках и ярмарках или иным образом вводятся в гражданский оборот на территории Российской Федерации, либо хранятся или перевозятся с этой целью, либо ввозятся на территорию Российской Федерации; 2) при выполнении работ, оказании услуг; 3) на документации, связанной с введением товаров в гражданский оборот; 4) в предложениях о продаже товаров, о выполнении работ, об оказании услуг, а также в объявлениях, на вывесках и в рекламе; 5) в сети "Интернет", в том числе в доменном имени и при других способах адресации (пункт 2 статьи 1484 ГК РФ).

Никто не вправе использовать без разрешения правообладателя сходные с его товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения (пункт 3 статьи 1484 ГК РФ).

Как указано в пункте 14.4.2 Правил составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания, утвержденных приказом Российского агентства по патентам и товарным знакам от 05.03.2003 N 32 (далее - правила N 32), а также в пункте 41 Правил составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, утвержденных приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 20.07.2015 N 482 (далее - Правила N 482), обозначение считается тождественным с другим обозначением (товарным знаком), если оно совпадает с ним во всех элементах. Обозначение считается сходным до степени смешения с другим обозначением (товарным знаком), если оно ассоциируется с ним в целом, несмотря на их отдельные отличия.

Согласно пункту 14.4.2.2 Правил N 32 и пункту 42 Правил N 482 словесные обозначения сравниваются со словесными обозначениями и с комбинированными обозначениями, в композиции которых входят словесные элементы.

Сходство словесных обозначений оценивается по звуковым (фонетическим), графическим (визуальным) и смысловым (семантическим) признакам, а именно: 1) звуковое сходство определяется на основании следующих признаков: наличие близких и совпадающих звуков в сравниваемых обозначениях; близость звуков, составляющих обозначения; расположение близких звуков и звукосочетаний по отношению друг к другу; наличие совпадающих слогов и их расположение; число слогов в обозначениях; место совпадающих звукосочетаний в составе обозначений; близость состава гласных; близость состава согласных; характер совпадающих частей обозначений; вхождение одного обозначения в другое; ударение; 2) графическое сходство определяется на основании следующих признаков: общее зрительное впечатление; вид шрифта; графическое написание с учетом характера букв (например, печатные или письменные, заглавные или строчные); расположение букв по отношению друг к другу; алфавит, буквами которого написано слово; цвет или цветовое сочетание; 3) смысловое сходство определяется на основании следующих признаков: подобие заложенных в обозначениях понятий, идей (в частности, совпадение значения обозначений в разных языках); совпадение одного из элементов обозначений, на который падает логическое ударение и который имеет самостоятельное значение; противоположность заложенных в обозначениях понятий, идей.

Признаки, указанные в настоящем пункте, учитываются как каждый в отдельности, так и в различных сочетаниях.

Как указано в пункте 162 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановления от 23.04.2019 N 10), специальных знаний для установления степени сходства обозначений и однородности товаров не требуется.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 6.3.1 Методических рекомендаций по проверке заявленных обозначений на тождество и сходство, утвержденных приказом Роспатента от 31.12.2009 N 197 (далее - Методические рекомендации N 197) при исследовании положения словесного и изобразительного элемента в комбинированном обозначении учитывается фактор визуального доминирования одного из элементов. Такое доминирование может быть вызвано как более крупными размерами элемента, так и его более удобным для восприятия расположением в композиции (например, элемент может занимать центральное место, с которого начинается осмотр обозначения). Изображение одного из элементов в цвете может способствовать доминированию этого элемента в композиции.

Как разъяснено в пункте 6.3.2 Методических рекомендаций N 197, при восприятии потребителем комбинированного обозначения, состоящего из изобразительного и словесного элементов, его внимание, как правило, акцентируется на словесном элементе. Словесный элемент к тому же легче запоминается, чем изобразительный.

Установление сходства осуществляется судом по результатам сравнения товарного знака и обозначения (в том числе по графическому, звуковому и смысловому критериям) с учетом представленных сторонами доказательств по своему внутреннему убеждению. При этом суд учитывает, в отношении каких элементов имеется сходство - сильных или слабых элементов товарного знака и обозначения. Сходство лишь неохраняемых элементов во внимание не принимается.

Таким образом, без установления сильных элементов спорного товарного знака его сравнение с противопоставленным товарным знаком не может считаться проведенным надлежащим образом.

Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 12.10.2018 по делу N СИП-57/2018.

При этом согласно пункту 4.2.1.3 в состав словесных обозначений могут входить как сильные, так и слабые элементы.

Сильные элементы оригинальны, не носят описательного характера.

К слабым элементам, в частности, относятся:

- систематически повторяющиеся в товарных знаках буквосочетания (форманты) типа -мат, -трон, -ол, -дент, карб- и т.д.;

- неохраняемые обозначения (ЭКО, ИНФО, ПЛЮС, AUTO, SOFT, FORTE).

Например, в обозначении AUTOSCRIPT слабым элементом является AUTO, а сильным элементом - SCRIPT. В обозначении MEGASPELL слабый элемент - MEGA, а сильный элемент - SPELL.

При экспертизе словесных обозначений необходимо учитывать сходство именно сильных элементов.

Если словесное обозначение, состоящее из упомянутых выше элементов, имеет смысловое значение (например, ПЛАЗМОН, СЕЛЕНИТ), то это обозначение при экспертизе следует оценивать в целом, без деления на части.

Как следует из обжалуемых судебных актов, при оценке степени сходства сравниваемых обозначений суды установили, что словесное обозначение "Автосуши Саюри", используемое ответчиком, сходно до степени смешения с товарным знаком истца, поскольку совпадает с ним по фонетическому признаку (произносится и слышится одинаково), графическому признаку (изображено также заглавными буквами на русском языке), по семантическому признаку (в оба словесных обозначения заложена одна и та же идея, а именно: быстрая доставка роллов на дом, оба обозначения имеют один и тот же смысл).

Кроме того, суды учли факт полного вхождения словесного элемента "Автосуши" в состав каждого из сравниваемых обозначений, а также обратили внимание на то, что при произношении логическое ударение в составе словосочетания "Автосуши Саюри" падает на самый первый слог (Автосуши). Новое слово "Автосуши Саюри" было образовано от исходного слова "Автосуши", а потому и при произношении, и при визуальном рассмотрении корень "Автосуши" доминантен. Вторая часть слова "Саюри" имеет более слабый характер.

Таким образом, элементом, несущим основную смысловую нагрузку в составе словесного обозначения "Автосуши Саюри", является словесный элемент "Автосуши". Словесный элемент "Саюри" является дополнительным, не меняющим смыслового значения всего обозначения в целом.

Судами первой и апелляционной инстанций также был установлен факт однородности услуг, в отношении которых зарегистрированы спорные товарные знаки, тем видам услуг, для индивидуализации которых общество "Пангея" использовало комбинированное обозначение "Автосуши Саюри".

При этом суды учли, что деятельность истца ведется во многих городах России, услугами истца пользуется большое количество потребителей.

Таким образом, принимая во внимание сходство сравниваемых обозначений по словесному, фонетическому и смысловому признакам, однородность индивидуализируемых ими услуг, а также факт широкого использования спорных товарных знаков предпринимателем Бургановым М.Ш., суды пришли к выводу о том, что сравниваемые обозначения являются сходными до степени смешения.

Судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам отмечает, что, как следует из содержания обжалуемых судебных актов, судами первой и апелляционной инстанций была соблюдена предусмотренная законом методология оценки товарных знаков истца и использованного ответчиком обозначения на предмет степени их сходства.

При этом Суд по интеллектуальным правам обращает внимание на то, что в силу положений статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исследование и оценка представленных в материалы дела доказательств не входят в компетенцию суда кассационной инстанции.

Как указано в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2020 N 13 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде кассационной инстанции", при проверке соответствия выводов арбитражных судов первой и апелляционной инстанций о применении нормы права установленным ими по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам (часть 3 статьи 286 АПК РФ) необходимо исходить из того, что суд кассационной инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены в решении или постановлении либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции.

С учетом того, что наличие или отсутствие обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, устанавливается судом на основании доказательств по делу, переоценка судом кассационной инстанции доказательств по делу, то есть иные по сравнению со сделанными судами первой и апелляционной инстанций выводы относительно того, какие обстоятельства по делу можно считать установленными исходя из иной оценки доказательств, в частности, относимости, допустимости, достоверности каждого доказательства в отдельности, а также достаточности и взаимной связи доказательств в их совокупности, не допускается.

При таких обстоятельствах судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам не усматривает оснований для иной оценки установленных судами обстоятельств в изложенной части и обращает внимание на то, что несогласие ответчика со сделанными судами выводами не свидетельствует о допущенных ими нарушениях норм материального и (или) процессуального права.

Таким образом, приведенный довод общества "Пангея" отклоняется Судом по интеллектуальным правам как заявленный без учета компетенции суда кассационной инстанции и как не опровергающий законность и обоснованность принятых по настоящему делу судебных актов.

Из кассационных жалоб предпринимателя Бурганова М.Ш. и общества "Пангея" также усматривается, что правовая позиция истца и ответчика относительно степени законности и обоснованности принятых по настоящему делу судебных актов сводится, по существу, к их несогласию с размером присужденной ко взысканию компенсации за допущенное нарушение.

Так, по утверждению предпринимателя Бурганова М.Ш., при определении размера компенсации, подлежащей взысканию с общества "Пангея", суды первой и апелляционной инстанции не учли размер вознаграждения, предусмотренный в соответствии с ранее заключенными истцом договорами коммерческой концессии, и, соответственно, размер вероятных убытков истца.

Кроме того, по мнению заявителя кассационной жалобы, суды не учли немотивированность позиции ответчика относительно необходимости снижения размера заявленных исковых требований, таким образом, необоснованно снизив размер компенсации, которая испрашивалась истцом.

В обоснование несогласия с обжалуемыми судебными актами, общество "Пангея" указывает на то, что в результате незаконного использования им спорных товарных знаков истцу, фактически, не был причинен вред.

Кроме того, по утверждению ответчика, при определении размера подлежащей взысканию компенсации судами был необоснованно принят во внимание систематический характер деятельности общества "Пангея" по использованию спорных товарных знаков.

В то же время, как полагает ответчик, судами были оставлены без внимания обстоятельство добросовестного поведения общества "Пангея", выразившегося в оперативном устранении допущенного нарушения после получения претензии истца, а также тяжелая экономическая ситуация на фоне пандемии COVID-2019, в условиях которой возложение на ответчика обязанности по выплате компенсации в существенном размере создает угрозу его материальной стабильности и способности к продолжению им своей хозяйственной деятельности.

Между тем судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам полагает невозможным согласиться с приведенными доводами кассационных жалоб по следующим основаниям.

В соответствии с пунктом 3 статьи 1252 ГК РФ в случаях, предусмотренных названным Кодексом для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков.

Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных названным Кодексом, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости.

Если одним действием нарушены права на несколько результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, размер компенсации определяется судом за каждый неправомерно используемый результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. При этом в случае, если права на соответствующие результаты или средства индивидуализации принадлежат одному правообладателю, общий размер компенсации за нарушение прав на них с учетом характера и последствий нарушения может быть снижен судом ниже пределов, установленных названным Кодексом, но не может составлять менее пятидесяти процентов суммы минимальных размеров всех компенсаций за допущенные нарушения.

Согласно пункту 4 статьи 1515 ГК РФ правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации: 1) в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда исходя из характера нарушения; 2) в двукратном размере стоимости товаров, на которых незаконно размещен товарный знак, или в двукратном размере стоимости права использования товарного знака, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование товарного знака.

Согласно разъяснению, изложенному в пункте 61 постановления от 23.04.2019 N 10, заявляя требование о взыскании компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда, истец должен представить обоснование размера взыскиваемой суммы, подтверждающее, по его мнению, соразмерность требуемой им суммы компенсации допущенному нарушению, за исключением требования о взыскании компенсации в минимальном размере.

Как разъяснено в пункте 62 постановления от 23.04.2019 N 10, рассматривая дела о взыскании компенсации, суд, по общему правилу, определяет ее размер в пределах, установленных Гражданским кодексом Российской Федерации.

По требованиям о взыскании компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей суд определяет сумму компенсации исходя из представленных сторонами доказательств не выше заявленного истцом требования.

Суд определяет размер подлежащей взысканию компенсации и принимает решение, учитывая, что истец представляет доказательства, обосновывающие размер компенсации, а ответчик вправе оспорить как факт нарушения, так и размер требуемой истцом компенсации.

Размер подлежащей взысканию компенсации должен быть судом обоснован. При определении размера компенсации суд учитывает, в частности, обстоятельства, связанные с объектом нарушенных прав (например, его известность публике), характер допущенного нарушения (в частности, размещен ли товарный знак на товаре самим правообладателем или третьими лицами без его согласия, осуществлено ли воспроизведение экземпляра самим правообладателем или третьими лицами и т.п.), срок незаконного использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, наличие и степень вины нарушителя (в том числе носило ли нарушение грубый характер, допускалось ли оно неоднократно), вероятные имущественные потери правообладателя, являлось ли использование результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, права на которые принадлежат другим лицам, существенной частью хозяйственной деятельности нарушителя, и принимает решение исходя из принципов разумности и справедливости, а также соразмерности компенсации последствиям нарушения.

Как установлено судами и подтверждается материалами дела, в обоснование заявленного размера компенсации предприниматель Бурганов М.Ш. указал на размер платежей, предусмотренный на основании заключенных им с третьими лицами договоров коммерческой концессии. При этом истец ссылался на факт длительного использования ответчиком спорных товарных знаков.

Вместе с тем судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам учитывает, что, вопреки ссылке предпринимателя Бурганова М.Ш. на факт незаконного использования обществом "Пангея" спорных обозначений начиная с 2015 года, судами первой и апелляционной инстанции было установлено, что нарушение имело место лишь в 2019 году.

Таким образом, суды обоснованно пришли к выводу о том, что истцом не был доказан длительный характер допущенного ответчиком нарушения.

Кроме того, суд кассационной инстанции отмечает, что в силу пункта 1 статьи 1027 ГК РФ по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающий право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности на коммерческое обозначение, секрет производства (ноу-хау).

Как следует из приведенной нормы материального права, предмет договора коммерческой концессии включает в себя право использования целого комплекса объектов интеллектуальной собственности.

Таким образом, размер вознаграждения, согласованный истцом с третьими лицами на основании представленных им в материалы дела договоров коммерческой концессии, сам по себе не может отражать размер убытков, которые могли быть понесены предпринимателем Бургановым М.Ш. в результате незаконного использования принадлежащих ему товарных знаков.

Суд по интеллектуальным правам также отмечает, что исходя из правовой позиции, изложенной в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 13.12.2016 N 28-П "По делу о проверке конституционности подпункта 1 статьи 1301, подпункта 1 статьи 1311 и подпункта 1 пункта 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с запросами Арбитражного суда Алтайского края", правоприменитель наделен возможностью определить с учетом фактических обстоятельств конкретного дела общий размер компенсации ниже минимального предела, установленного абзацем третьим пункта 3 статьи 1252 ГК РФ, если размер подлежащей выплате компенсации, исчисленной по установленным данными законоположениями правилам с учетом возможности ее снижения, многократно превышает размер причиненных правообладателю убытков (притом что эти убытки поддаются исчислению с разумной степенью достоверности, а их превышение должно быть доказано ответчиком) и если при этом обстоятельства конкретного дела свидетельствуют, в частности, о том, что правонарушение совершено индивидуальным предпринимателем впервые и что использование объектов интеллектуальной собственности, права на которые принадлежат другим лицам, с нарушением этих прав не являлось существенной частью его предпринимательской деятельности и не носило грубый характер.

Вместе с тем, как следует из материалов настоящего дела, указывая на чрезмерность заявленного истцом размера компенсации, ответчик просил снизить его до суммы, равной 10 000 рублей и представляющей собой минимальный предусмотренный законом размер компенсации за нарушение исключительных прав на объекты интеллектуальной собственности. Изложенное свидетельствует о неприменимости приведенных разъяснений Конституционного Суда Российской Федерации к обстоятельствам настоящего дела.

Таким образом, вопреки правовой позиции предпринимателя Бурганова М.Ш., отсутствие мотивов, руководствуясь которыми общество "Пангея" просило о снижении заявленного истцом размера компенсации, не лишало суды обязанности учесть соответствующее ходатайство ответчика при рассмотрении и разрешении настоящего дела.

Наряду с этим судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам обращает внимание на то, что, как указано в пункте 62 постановления от 23.04.2019 N 10, одним из обстоятельств, подлежащих учету судом при определении размера подлежащей взысканию компенсации, являются вероятные имущественные потери правообладателя.

Таким образом, вопреки правовой позиции общества "Пангея", фактическое наступление для истца неблагоприятных последствий совершенных ответчиком противоправных действий не является обязательным обстоятельством, влияющим на определение справедливого размера компенсации.

Вместе с тем, принимая во внимание установленные судами факты ведения предпринимателем Бургановым М.Ш. хозяйственной деятельности, а также оформления им договорных отношений по использованию спорных товарных знаков, вероятность возникновения для истца неблагоприятных последствий незаконного поведения общества "Пангея" является очевидной.

Судебная коллегия также принимает во внимание, что в соответствии с абзацем третьим пункта 1 статьи 3 ГК РФ предпринимательской является самостоятельная, осуществляемая на свой риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "абзацем третьим пункта 1 статьи 3 ГК РФ" имеется в виду "абзацем третьим пункта 1 статьи 2 ГК РФ"

С учетом изложенного, несмотря на установленные судами периоды использования обществом "Пангея" обозначений, сходных до степени смешения с товарными знаками истца, непродолжительность соответствующей деятельности ответчика не исключает его систематического характера, в связи с чем указанное обстоятельство также было обоснованно учтено при определении размера подлежащей взысканию компенсации.

Кроме того, суд кассационной инстанции отмечает, что размер заявленных предпринимателем Бургановым М.Ш. требований судами был, фактически, снижен. При этом отсутствие ссылок на такие обстоятельства, как последующее добросовестное поведение общества "Пангея", а также тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся в период рассмотрения и разрешения настоящего дела, не свидетельствует о том, что указанные факторы не были учтены судами при определении размера подлежащей взысканию компенсации.

Таким образом, несогласие ответчика с размером присужденной ко взысканию в пользу истца компенсации само по себе не свидетельствует о том, что соответствующие обстоятельства не были учтены судами.

Вместе с тем Суд по интеллектуальным правам отмечает, что определение размера компенсации за нарушение исключительных прав относится к дискреции судов, рассматривающих спор по существу, то есть судов первой и апелляционной инстанций.

При рассмотрении и разрешении настоящего дела суды первой и апелляционной инстанций привели исчерпывающее обоснование размера присуждаемой к взысканию с ответчиков компенсации. Изложенные в обжалуемых судебных актах мотивы судов в полной мере соответствуют вышеприведенным критериям, установленным высшей судебной инстанцией в пункте 62 постановления от 23.04.2019 N 10.

В постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 16549/12 сформулирована правовая позиция, согласно которой из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Указанная правовая позиция также подлежит учету судом кассационной инстанции при пересмотре в порядке кассационного производства вступившего в законную силу постановления суда апелляционной инстанции.

При таких обстоятельствах, в отсутствие допущенных судами первой и апелляционной инстанций нарушений действующих норм материального права и разъяснений высших судебных инстанций, устанавливающих методологию определения размера подлежащей взысканию компенсации, судебная коллегия Суда по интеллектуальным правам, с учетом круга имеющихся у суда кассационной инстанции полномочий, не усматривает оснований для переоценки выводов, сделанных судами в указанной части.

На основании изложенного приведенные доводы кассационных жалоб отклоняются коллегией судей как не опровергающие законность и обоснованность принятых по настоящему делу судебных актов.

Суд по интеллектуальным правам отмечает, что в кассационных жалобах предпринимателя Бурганова М.Ш. и общества "Пангея" отсутствуют ссылки на доказательства, имеющиеся в материалах дела, которые не были бы оценены судами первой и апелляционной инстанций или которыми опровергаются вышеприведенные выводы судов, в связи с чем Суд по интеллектуальным правам признает выводы судов первой и апелляционной инстанций основанными на представленных в материалы дела доказательствах и соответствующими нормам материального и процессуального права.

Исходя из изложенного, рассмотрев кассационные жалобы в пределах приведенных в них доводов, Суд по интеллектуальным правам полагает, что фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судами первой и апелляционной инстанций на основании объективного исследования имеющихся в деле доказательств с учетом доводов и возражений участвующих в деле лиц, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам, основаны на правильном применении норм материального и процессуального права.

Нарушений норм процессуального права, которые в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могут являться основанием для отмены судебных актов судов первой и апелляционной инстанций в любом случае, судом кассационной инстанции не установлено.

Решение Арбитражного суда Саратовской области от 16.07.2020 по делу N А57-2281/2020 и постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2020 по тому же делу являются законными и отмене не подлежат. Оснований для удовлетворения кассационных жалоб не имеется.

Расходы по уплате государственной пошлины, понесенные при подаче кассационных жалоб, по правилам статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации относятся на заявителей этих жалоб.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Саратовской области от 16.07.2020 по делу N А57-2281/2020 и постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.09.2020 по тому же делу оставить без изменения, кассационные жалобы индивидуального предпринимателя Бурганова Максима Шавкатовича и общества с ограниченной ответственностью "Пангея" - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий судья

И.В. Лапшина

Судья

В.В. Голофаев

Судья

А.А. Снегур