Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 сентября 2008 г. Дело "Тахаева и другие (Takhayeva and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 23286/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Тахаева и другие (Takhayeva and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 23286/04)

Постановление Суда

Страсбург, 18 сентября 2008 г.

В деле "Тахаева и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 28 августа 2008 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 23286/04), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации (далее - заявители) 26 апреля 2004 г.

2. Интересы заявителей в Европейском Суде представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены сначала бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым, а затем сменившей его в этой должности В.В. Милинчук.

3. 1 сентября 2005 г. Суд принял решение о применении правила 41 Регламента Европейского Суда.

4. 9 марта 2006 г. Суд решил уведомить власти государства-ответчика о жалобе. В соответствии с положениями пункта 3 статьи 29 Конвенции Суд принял решение о рассмотрении жалобы по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

5. Власти государства-ответчика возразили против объединения рассмотрения вопросов приемлемости и существа жалобы. Рассмотрев возражение властей, Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявителями являются:

1) Рабу Мутушовна Тахаева, 1959 г.р.;

2) Хашим Нурдинович Тахаев, 1952 г.р.;

3) Заира Хашимовна Тахаева, 1977 г.р.;

4) Ислам Султанович Туманов, 1998 г.р.; и

5) Разет Зайндиевна Теркибаева, 1934 г.р.

Заявители проживают в селе Мескер-Юрт Шалинского района Чеченской Республики.

7. Первый и второй заявители являются супругами. Они приходятся родителями Аюбу Хашидовичу* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) Тахаеву, 1982 года рождения, и третьей заявительнице. Четвертый заявитель приходится сыном третьей заявительнице и племянником Аюбу Тахаеву. Пятая заявительница - бабушка Аюба Тахаева.

А. Исчезновение Аюба Тахаева

1. Изложение обстоятельств дела заявителями

8. В ночь на 13 ноября 2002 г. первая, второй, третья и четвертый заявители, Аюб Тахаев и его дед спали в своем доме по адресу: ул. Школьная, 42, в селе Мескер-Юрт. Дом располагался в одном дворе с тремя другими домами, где проживают родственники заявителей. Пятая заявительница спала в одном из тех домов.

(а) Похищение Аюба Тахаева

9. Около 2 часов 40 минут ночи 13 ноября 2002 г. первая заявительница услышала шум, доносящийся со двора; она выглянула из окна и увидела примерно 10-15 человек в камуфляжной форме. Группа приблизительно из пяти человек направлялась к дому заявителей и вошла не представившись. Они были вооружены автоматами и гранатами. Все, кроме одного из них, были в масках. Человек без маски имел славянские черты внешности. Первая заявительница посчитала, что мужчины принадлежали к российским войскам.

10. Вооруженные люди приказали второму заявителю подняться и вывели его в коридор, затем приказали лечь лицом вниз, связали ему руки за спиной и ударили его несколько раз. В то же время они закрыли дедушку Аюба в одной из комнат.

11. Затем мужчины вошли в комнату, где спали Аюб Тахаев и третья заявительница, и разбудили их светом фонарей. Они кричали на Аюба, приказывая ему встать, и ударили его, затем вывели Аюба в кухню и уложили на пол.

12. Вторгшиеся держали первую и третью заявительниц закрытыми в своих комнатах. Когда первая заявительница попыталась вырваться через дверь, один из вооруженных мужчин вошел в комнату и толкнул ее в грудь так, что она упала. Затем мужчины закрыли первую, третью и четвертого заявителей в одной комнате. Женщины плакали и умоляли людей не забирать Аюба Тахаева. Четвертый заявитель был испуган и плакал. Военнослужащие приказали третьей заявительнице успокоить ребенка и потребовали документы, удостоверяющие личности второго заявителя и Аюба Тахаева. Человек, который был без маски, со славянскими чертами лица, накричал на женщин и отдавал приказы другим людям на русском языке. Первая заявительница отдала им два российских паспорта, они забрали тот, который принадлежал Аюбу.

13. Когда военнослужащие уходили, они приказали всем оставаться внутри дома, угрожая взорвать дом, и увели с собой Аюба Тахаева. Второй заявитель спросил, куда увозят его сына, но не получил ответа. Вместо этого ему посоветовали поблагодарить вооруженных людей за то, что не забрали и его самого.

14. Когда первая и третья заявительницы открыли запертые двери и вышли из комнаты, они побежали на улицу и увидели, что военные уехали. Затем они вернулись обратно в дом и развязали второго заявителя.

15. Рано утром 13 ноября 2002 г. второй заявитель обнаружил следы от колес бронетранспортера примерно в 100 метрах от своего дома. Некоторые соседи подтвердили, что видели бронетранспортер в ночь на 13 ноября 2002 г.

(b) Изложение обстоятельств дела пятой заявительницей

16. В ночь на 13 ноября 2002 г. пятая заявительница услышала шум и вышла во двор. Двое мужчин направили свои автоматы на нее и приказали стоять на месте и молчать. Она поняла, что шум был вызван попытками этих людей взломать дверь. Вооруженные люди не позволили пятой заявительнице вернуться обратно в дом, несмотря на то, что было холодно и на ней была только ночная сорочка. Пятая заявительница слышала, что вооруженные люди говорили по-русски без акцента. Один из них стоял за спиной у пятого заявителя с нацеленным на нее автоматом. Десять или пятнадцать минут спустя они приказали пятой заявительнице войти в дом. Она подчинилась и затем видела через окно, как эти люди выбежали из внутреннего двора на улицу.

(с) Последующие события

17. Около 4 часов утра 14 ноября 2002 г. первая и второй заявители увидели четыре бронетранспортера, проезжающие по их улице. Затем они услышали крики, которые раздавались из дома соседей. Утром 14 ноября 2002 г. заявители узнали, что двое мужчин - В.М. и Х.М. - были задержаны в доме соседей вооруженными людьми, приехавшими на бронетранспортерах. В.М. и Х.М. пропали без вести.

18. 15 ноября 2002 г. в 6 часов 15 минут утра пятая заявительница видела четыре бронетранспортера, въезжающие в Мескер-Юрт. Позднее заявители узнали, что в указанную ночь еще один житель села, А.И., был похищен, а затем пропал без вести.

2. Изложение обстоятельств дела властями государства-ответчика

19. Около 2 часов 45 минут утра 13 ноября 2002 г. неизвестные лица, вооруженные автоматами и одетые в камуфлированную форму, ворвались в дом N 42 по улице Школьная в селе Мескер-Юрт Шалинского района Чеченской Республики, похитили Аюба Тахаева и увели в неизвестном направлении.

В. Поиски Аюба Тахаева и расследование

1. Изложение обстоятельств дела заявителями

20. Начиная с 13 ноября 2002 г. заявители связывались как лично, так и в письменной форме с различными органами власти. Они подробно описали обстоятельства исчезновения их родственника и попросили помощи в установлении его местонахождения и судьбы. В частности, они подали заявления в прокуратуры разных уровней, в военную комендатуру Шалинского района, в отдел внутренних дел МВД России по Шалинскому району, в Государственную Думу Российской Федерации, Специальному Представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике, Комиссию по правам человека при Президенте Российской Федерации и Администрацию Чеченской Республики. Большинство жалоб были поданы первой заявительницей, по всей видимости, от имени всей семьи. Заявители сохранили копии некоторых из этих обращений и представили их Европейскому Суду. Официальные органы передавали большинство этих обращений в органы прокуратуры для проведения расследования.

21. Утром 13 ноября 2002 г. заявители написали в прокуратуру Шалинского района Чеченской Республики (далее - "районная прокуратура"). Они жаловались на похищение их родственника, однако не ставили вопрос о насильственном проникновении в их дом.

22. 21 ноября 2001 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение при отягчающих обстоятельствах). Делу был присвоен номер 59259.

23. 22 ноября 2002 г. первая заявительница обратилась в районную прокуратуру с просьбой помочь в установлении местонахождения ее сына.

24. 23 ноября 2002 г. первая заявительница была признана потерпевшей по делу N 59259.

25. 29 декабря 2002 г. прокуратура Чеченской Республики передала жалобу первой заявительницы в районную прокуратуру.

26. 21 января 2003 г. расследование уголовного дела N 59259 было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

27. 25 марта 2003 г. военная прокуратура - войсковая часть N 20116 уведомила первую заявительницу о результатах проверки, проведенной по ее заявлению. Проверкой было установлено, что военнослужащие не были причастны к исчезновению Аюба Тахаева.

28. 8 апреля 2003 г. первая заявительница обратилась в районную прокуратуру и прокуратуру Чеченской Республики с запросом о ходе расследования исчезновения ее сына и с ходатайством о предоставлении ей статуса потерпевшей. 11 апреля 2003 г. районная прокуратура подтвердила получение ее письма, однако не дала ответа по существу.

29. 30 июля 2003 г. первая заявительница вновь обратилась в районную прокуратуру с запросом, повторяя заявление, направленное 8 апреля 2003 г.

30. 15 августа 2003 г. прокуратура Чеченской Республики дала указание районной прокуратуре отменить постановление от 21 января 2003 г. о приостановлении следствия и сообщила первой заявительнице, что расследование было начато 21 ноября 2002 г. и приостановлено 21 января 2003 г.

31. 20 августа 2003 г. Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе уведомило первую заявительницу о том, что ее жалоба был направлена в прокуратуру Чеченской Республики.

32. 22 августа 2003 г. районная прокуратура отменила постановление от 21 января 2003 г. и возобновила расследование по делу N 59259.

33. Письмом от 25 августа 2003 г. районная прокуратура сообщила первой заявительнице, что расследование по делу N 59259 было возобновлено и что розыск Аюба Тахаева продолжается. Далее прокуратура сообщала, что следственные органы проверили места содержания задержанных лиц, направлены запросы в различные силовые структуры и правоохранительные органы с поручением установить личности лиц, совершивших похищение, а также лиц, проводивших 13 ноября 2002 г. специальную операцию в селе Мескер-Юрт. Однако на эти запросы не было получено каких-либо ответов и запросы были направлены повторно. Прокуратура обратилась с просьбой к первой заявительнице направить свидетелей похищения в районную прокуратуру для дачи показаний.

34. 18 сентября 2003 г. прокуратура Чеченской Республики уведомила первую заявительницу о том, что 22 августа 2003 г. районная прокуратура возобновила расследование.

35. 19 сентября 2003 г. военный прокурор Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе сообщил первой заявительнице, что сведения о причастности российских федеральных сил к похищению ее сына отсутствуют.

36. 21 февраля 2005 г. первая заявительница обратилась в районную прокуратуру с заявлением, потребовав сообщить ей о ходе расследования похищения ее сына.

37. 14 апреля 2006 г. районная прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что ее жалоба в Прокуратуру Чеченской Республики рассмотрена и приобщена к материалам уголовного дела, а также что следствие было приостановлено 3 июля 2005 г.

38. 31 мая 2007 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила первой заявительнице, что Аюб Тахаев был похищен "неустановленными лицами, вооруженными автоматическим оружием, одетыми в камуфлированную форму, прибывшими на бронетранспортерах". В письме также указывалось, что расследование уголовного дела N 59259, приостановленного 3 июля 2005 г., было возобновлено 8 мая 2007 г. и в настоящее время продолжается.

39. После возобновления расследования в мае 2007 года следователи приходили в дом заявителей и допросили первую, второго, третью и пятую заявителей. Это был первый случай, когда следователи посетили село Мескер-Юрт с лета 2003 года.

2. Информация, предоставленная властями государства-ответчика

40. Следствие по делу N 59259 не установило причастности спецподразделений, правоохранительных органов или секретных служб к похищению Аюба Тахаева.

41. Правоохранительными органами Чеченской Республики Аюб Тахаев не привлекался к уголовной ответственности.

42. По сведениям районного отдела внутренних дел и районного военного коменданта Аюб Тахаев не задерживался, ни одно из воинских подразделений, подчиненных военной комендатуре, в период времени, когда было совершено его похищение, из расположения не выдвигалось.

43. В ходе расследования были направлены запросы в Управление ФСБ России по Чеченской Республике и военную прокуратуру ОГВ (с) на Северном Кавказе. Поступившая из данных государственных органов информация свидетельствуют об отсутствии данных о задержании Аюба Тахаева и привлечении его к уголовной ответственности.

44. Запросы информации были также направлены в изоляторы содержания, находящиеся в Чеченской Республике, Ставропольском крае и других регионах России.

45. Полученные в ходе расследования дела положительные характеристики Аюба Тахаева делают маловероятным его привлечение к уголовной ответственности.

46. Согласно полученной информации Аюб Тахаев не доставлялся в Шалинскую центральную больницу.

47. Проведенным расследованием лица, совершившие преступление, до сих пор не установлены. Все необходимые следственные мероприятия, направленные на раскрытие похищения Аюба Тахаева, были проведены.

48. Несмотря на конкретные запросы Суда, власти Российской Федерации не представили каких-либо материалов уголовного дела N 59259. Ссылаясь на мнение Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти заявили, что расследование по делу не было завершено и предоставление документов было бы нарушением статьи 161 УПК РФ, т. к. в деле содержалась информация военного и личного характера, касающаяся свидетелей и других участников уголовного процесса.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

49. Согласно статье 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации 2001 года, постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в районный суд по месту производства предварительного расследования, уполномоченный проверять законность и обоснованность данных решений.

50. Статья 161 нового УПК РФ запрещает разглашение данных предварительного следствия. Согласно части третьей этой статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения прокурора, следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

51. Статья 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает, что вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов подлежит возмещению.

Право

I. Возражение властей государства-ответчика, касающееся злоупотребления правом на подачу индивидуальной жалобы

52. Власти государства-ответчика утверждали, что жалоба была подана не в интересах восстановления нарушенных прав заявителей. Истинным предметом и намерением жалобы было достижение цели политического характера, так как заявители хотели "выдвинуть обвинения в адрес Российской Федерации как государства, якобы проводящего политику нарушения прав человека на территории Чеченской Республики". Власти потребовали признать жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу на основании пункта 3 статьи 35 Конвенции.

53. Европейский Суд полагает, что властям необходимо было пояснить, в чем конкретно проявляется нарушение заявителями права на подачу жалобы. В связи с этим Суд усматривает, что обращения, представленные заявителями к рассмотрению, касались непосредственно самих жалоб. В документах дела нет ничего, что свидетельствовало бы о нарушении права на подачу индивидуальной жалобы. Таким образом возражения властей государства-ответчика должны быть отклонены.

II. Возражение властей государства-ответчика, касающееся вопроса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

А. Доводы сторон

54. Власти государства-ответчика утверждали, что жалобу следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Власти сообщили, что следствие по делу об исчезновении Аюба Тахаева еще не окончено. Кроме того, власти отметили, что заявители могли обратиться в суд с жалобами на незаконное задержание их родственника или обжаловать в суде действия либо бездействие следователей или других правоохранительных органов, но заявители не воспользовались этим средством защиты. Также власти утверждали, что заявители могли подать иск в порядке гражданского судопроизводства по статье 1069 Гражданского кодекса РФ, но они не сделали этого.

55. Заявители утверждали, что расследование уголовного дела оказалось неэффективным.

В. Мнение Европейского Суда

56. Европейский Суд подчеркивает, что правило об исчерпании в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции внутригосударственных средств правовой защиты обязывает заявителей сначала использовать средства правовой защиты, которые доступны и достаточны во внутригосударственной правовой системе, чтобы обеспечить им получение возмещения за предполагаемые нарушения. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определено как в теории, так и на практике, в противном случае им будет не хватать требуемых доступности и эффективности. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые предполагается впоследствии представить в Суд, были бы заявлены в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере по существу и в соответствии с формальными требованиями и сроками, предусмотренными внутригосударственным правом, а также чтобы были использованы любые процессуальные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Вместе с тем отсутствует обязательство обращаться к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными либо неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, pp. 2275-2276, §§ 51-52, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, p. 1210, §§ 65-67, и Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 41964/98, § 64).

57. Власти, утверждающие, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, обязаны указать Европейскому Суду с достаточной точностью те средства правовой защиты, к которым не обратились заявители, и продемонстрировать Суду, что они являлись в соответствующий период времени эффективными и доступными как в теории, так и на практике, то есть что имелась возможность обратиться к ним, они могли предоставить возмещение в отношении жалоб заявителя и что имелись разумные перспективы успеха (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), p. 1211, § 68, или упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), § 65).

58. Прежде всего Европейский Суд отмечает, учитывая возражение властей Российской Федерации относительно отказа заявителей обжаловать незаконное задержание их родственника во внутригосударственные инстанции, что, после того как Аюб Тахаев был увезен вооруженными людьми, заявители активно пытались установить его местонахождение и обратились с жалобой в различные официальные органы, в то время как власти отрицали ответственность за задержание пропавшего без вести. При таких обстоятельствах и, в частности, в отсутствие каких-либо доказательств самого факта задержания, даже если предположить, что средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, было доступно заявителям, перспективы на успех в отношении жалобы о непризнаваемом задержании Аюба Тахаева были более чем сомнительны. Кроме того, власти Российской Федерации не продемонстрировали, что указанное ими средство правовой защиты было способно удовлетворить жалобу заявителей, а именно привело бы к освобождению Аюба Тахаева, а также установлению и наказанию лиц, виновных в его похищении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мусаева и другие против Российской Федерации" (Musayeva and Others v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 74239/01, § 69). Поэтому Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств защиты в отношении незаконного лишения свободы Аюба Тахаева должна быть отклонена.

59. Что касается нарушения права на жизнь Аюба Тахаева, Европейский Суд отмечает, что в российской правовой системе у жертвы неправовых и противозаконных действий государства и его представителей в принципе имеется два пути восстановления нарушенных прав, а именно гражданское или уголовное судопроизводство.

60. Что касается гражданского иска о возмещении ущерба, нанесенного предполагаемыми незаконными действиями или неправомерным поведением представителей государства, при рассмотрении подобных дел Европейский Суд неоднократно приходил к выводу о том, что один лишь иск не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в контексте требований, предъявленных в соответствии со статьей 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), §§ 119-121, и Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* См.: там же. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 77). В свете вышесказанного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны прибегать к гражданским средствам правовой защиты.

61. Что же касается уголовно-правовых средств защиты, предусмотренных российской правовой системой, Европейский Суд отмечает, что заявители обратились с жалобой в правоохранительные органы сразу же после исчезновения их родственника и что следствие по делу велось с 21 ноября 2002 г. Мнения заявителей и властей государства-ответчика в отношении эффективности следствия по факту похищения расходятся.

62. Европейский Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей государства-ответчика поднимает вопросы, связанные с эффективностью расследования уголовного дела и что они тесно связаны с существом жалоб заявителей по статье 2 Конвенции. Поэтому Суд считает, что указанное возражение будет рассмотрено ниже в свете этого положения Конвенции.

III. Оценка судом имеющихся доказательств и установление фактов

А. Доводы сторон

63. Заявители настаивали, что вне разумных сомнений лица, которые увели с собой Аюба Тахаева, были представителями государства. В обоснование своей жалобы они ссылаются на следующие факты. Вооруженные лица, которые похитили Аюба Тахаева, имели возможность свободно передвигаться на бронетранспортерах, то есть транспортных средствах, используемых только военными. Они говорили по-русски без акцента, это означает, что они не были этническими чеченцами. Заявители также отметили, что основанием для отказа властей предоставить материалы уголовного дела N 59259 послужил тот факт, что в них содержались "сведения военного характера, раскрывающие дислокацию и характер действий воинских и специальных формирований".

64. Власти Российской Федерации утверждали, что неустановленные вооруженные лица похитили Аюба Тахаева. Далее власти указывали, что следствие по делу продолжается, что причастность к данному преступлению представителей федеральных силовых структур не установлена, а следовательно, оснований для утверждения о нарушении государством прав заявителей не имеется. Далее власти ссылались на отсутствие убедительных доказательств того, что родственника заявителей нет в живых.

В. Оценка Европейским Судом фактических обстоятельств

(а) Общие принципы

65. По делам, в которых существуют противоречащие друг другу версии событий, Европейский Суд при установлении фактов неизбежно сталкивается с теми же сложностями, что и любой суд первой инстанции. Когда, как в данном деле, власти государства-ответчика имеют эксклюзивный доступ к информации, способной подтвердить либо опровергнуть утверждения заявителя, любой недостаток содействия со стороны властей государства-ответчика без удовлетворительного объяснения может стать основанием для выводов об обоснованности таких утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005-...).

66. Европейский Суд отмечает, что в его практике выработан ряд принципов, применимых в ситуациях, когда он вынужден решать задачу установления фактов, относительно которых между сторонами имеется спор. Что касается спорных фактов, Суд повторяет позицию, сформировавшуюся в его прецедентной практике, согласно которой при оценке доказательств применению подлежит стандарт доказывания "вне разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Достижение такого стандарта доказывания может являться следствием сосуществования достаточно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов из имеющихся фактов либо схожих неопровергнутых презумпций относительно фактов. В этом контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), § 160).

67. Европейский Суд с вниманием относится к соблюдению принципа его субсидиарной роли и признаёт, что он должен быть осторожен в принятии на себя роли суда первой инстанции, действуя таким образом только в тех случаях, когда обстоятельства конкретной жалобы делают это неизбежным (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Маккэрр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда выдвигаются обвинения по статьям 2 и 3 Конвенции, Суд должен особенно тщательно рассматривать факты (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 32, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), § 283), даже если уже были осуществлены некоторые внутригосударственные меры и следственные действия.

68. Когда власти обладают полной либо значительной частью информации о соответствующих событиях, как это происходит в делах, по которым задержанные лица находятся под контролем властей, возникают сильные презумпции фактического характера в отношении телесных повреждений и смерти, произошедших во время содержания под стражей. Таким образом, бремя доказывания может считаться возложенным на власти, которые должны предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, N 241-A, pp. 40-41, §§ 108-111, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 34, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

69. Эти принципы применимы также к делам, в которых хотя и не доказано, что лицо было задержано властями, но возможно установить, что он или она вошли в место под их контролем, после чего пропали без вести. В таких обстоятельствах власти государства-ответчика должны предоставить правдоподобное объяснение тому, что произошло в помещениях под их контролем, и показать, что соответствующее лицо не было задержано властями, а покинуло помещения без последующего лишения свободы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), § 160).

70. В заключение, если судами государства-ответчика рассматривалось уголовное дело по тем же самым обвинениям, следует иметь в виду, что уголовно-правовая ответственность отличается от международно-правовой ответственности по Конвенции. К компетенции Европейского Суда относится рассмотрение вопросов о международно-правовой ответственности. Ответственность по Конвенции основывается на ее собственных положениях, которые должны толковаться и применяться на основе целей Конвенции и в свете соответствующих принципов международного права. Ответственность государства по Конвенции за действия его органов, представителей и служащих не следует путать с внутригосударственными правовыми вопросами индивидуальной уголовной ответственности, которые подлежат рассмотрению уголовными судами соответствующего государства - участника Конвенции. В этом смысле Европейский Суд не стремится сделать каких-либо выводы о виновности либо невиновности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), § 284).

(b) Установление фактов

71. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела по похищению Аюба Тахаева, власти Российской Федерации не представили вообще каких-либо документов по делу. Власти сослались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Суд отмечает, что в предыдущих делах он уже устанавливал, что это объяснение является недостаточным для оправдания удержания ключевой информации, запрошенной Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), § 123, ECHR 2006-... (извлечения)).

72. С учетом этого, а также вышеизложенных принципов, Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей в отношении убедительности утверждений заявителей. Суд считает нужным продолжить изучение ключевых элементов этого дела, в котором должно быть принято во внимание, когда было решено, что родственник заявителей может считаться мертвым и может ли его смерть быть вменена властям.

73. Заявители утверждают, что лица, которые задержали Аюба Тахаева 13 ноября 2002 г., были представителями государства.

74. Европейский Суд отмечает, что их утверждения подкреплены собранными ими показаниями очевидцев. Он находит тот факт, что большая группа вооруженных людей в камуфляжной форме, снаряженная военной техников, свободно передвигалась по селу ночью и проводила проверку удостоверяющих личность документов и задержала несколько человек в их собственных домах, доказывает мнение заявителей о том, что это были представители государства.

75. Как сообщили заявители, три других жителя села Мескер-Юрт были похищены при обстоятельствах, подобных задержанию их родственника (см. выше §§ 17 и 18). Суд считает, что такая серия случаев характерна для спецопераций, проводимых силовыми структурами или военными. Тем не менее остается невыясненным, пытались ли следователи установить хоть какую-то связь между похищениями, так как власти отказались предоставить копии материалов уголовного дела.

76. Европейский Суд отмечает, что в случае когда заявитель делает утверждение prima facie, а у Суда нет возможности сделать вывод на основе фактов из-за отсутствия соответствующих документов, на власти государства-ответчика возлагается обязанность аргументировать исчерпывающим образом, почему данный документ не может быть предоставлен Суду для проверки утверждений заявителя, либо дать удовлетворительное и убедительное объяснение того, как именно произошли события, о которых идет речь. Таким образом, бремя доказывания переносится на власти государства-ответчика, и если они не представляют достаточных аргументов, то встает вопрос о возможных нарушениях статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

77. Учитывая вышеназванные элементы, Европейский Суд считает установленным, что заявители представили доказательства prima facie того, что Аюб Тахаев был задержан представителями государства. Утверждение властей государства-ответчика о том, что следствием не были найдены какие-либо доказательства причастности силовых структур к похищению, является недостаточным для освобождения властей от упомянутого выше бремени доказывания. Ссылаясь на отказ властей государства-ответчика представить документы, которые находились в их исключительном владении, и учитывая, что власти не представили иной убедительной версии событий, Суд заключает, что Аюб Тахаев был похищен 13 ноября 2002 г. представителями государства в ходе непризнаваемой спецоперации.

78. Со дня похищения Аюба Тахаева заявители не получали достоверных сведений о нем. Его фамилия не значилась ни в одном из официальных списков лиц, содержащихся под стражей. Наконец, власти государства-ответчика не предоставили каких-либо объяснений того, что случилось с ним после задержания.

79. Принимая во внимание практику предыдущих постановлений по делам об исчезновении людей на территории Чеченской Республики, рассмотренных Европейским Судом (см. среди прочих прецедентов упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2006- ... (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01* (* См.: там же (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia) от 5 июля 2007 г., жалоба N 68007/01* (* См.: там же (примеч. редактора).)), Суд приходит к выводу, что в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике, если кого-то задерживают неустановленные военнослужащие, а затем факт задержания не признается, то это можно рассматривать как угрожающую жизни ситуацию. Отсутствие Аюба Тахаева, а также каких-либо сведений о нем в течение более пяти лет подтверждает данное предположение.

80. Резюмируя сказанное, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить с использованием стандарта доказывания "вне разумного сомнения", что Аюб Тахаев должен считаться умершим после непризнаваемого задержания представителями государства.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

81. Заявители жаловались на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с тем, что их родственник исчез после задержания российскими военнослужащими и государственные органы не провели эффективного расследования данного дела. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Информация, представленная сторонами

82. Власти государства-ответчика утверждали, что следствием не было получено данных о том, что Аюб Тахаев был убит и что к его похищению и предполагаемому убийству причастны представители федеральных правоохранительных органов. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители сообщили о похищении Аюба Тахаева в районную прокуратуру только 20 ноября 2002 г. и что уголовное дело по этому факту было возбуждено на следующий день. Они также заявили, что расследование исчезновения родственника заявителей соответствовало требованиям Конвенции об эффективности, поскольку принимались все предусмотренные законодательством Российской Федерации меры к установлению лиц, совершивших это преступление.

83. Заявители настаивали, что Аюб Тахаев был задержан представителями федеральных сил и должен считаться умершим по причине отсутствия достоверных сведений о нем в течение более чем пяти лет. Заявители также утверждали, что расследование не соответствовало требованиям эффективности и адекватности, установленным прецедентной практикой Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Заявители призвали Суд сделать соответствующие выводы из необоснованного отказа властей Российской Федерации предоставить заявителям или Суду материалы уголовного дела.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

84. Европейский Суд в свете представленных сторонами аргументов считает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, подпадающие под действие Конвенции, для решения которых необходимо рассмотрение жалобы по существу. Кроме того, Суд уже отмечал, что возражение властей в части предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты следует рассматривать совместно с рассмотрением существа жалобы (см. выше § 62). Таким образом, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

(а) Предполагаемое нарушение права на жизнь Аюба Тахаева

85. Европейский Суд напоминает о том, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и устанавливающая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, является одним из наиболее фундаментальных положений Конвенции, которое не может быть объектом частичной отмены. В свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Суд должен подвергать все случаи лишения жизни особо тщательному рассмотрению, учитывая не только действия представителей государства, но и сопутствующие обстоятельства (см., помимо прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series А, N 324* (* Так в тексте. Имеется в виду Постановление Большой Палаты Европейского Суда. См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2020.  9 (примеч. редактора).), рр. 45-46, §§146-147, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу Авшар против Турции (Avar v. Turkey), §391).

86. Европейским Судом уже установлено, что Аюба Тахаева следует считать умершим после его непризнаваемого задержания представителями государства и что ответственность за его смерть несет государство. В отсутствие какого-либо оправдания применения смертоносной силы представителями государства Суд делает вывод, что в отношении Аюба Тахаева имеет место нарушение статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования

87. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защищать право на жизнь согласно статье 2 Конвенции, предусмотренное во взаимосвязи с общим обязательством государства согласно статьи 1 Конвенции "обеспечить всем в пределах своей юрисдикции права и свободы, определенные в Конвенции", требует в порядке презумпции проведения эффективного официального расследования в тех случаях, когда люди были убиты в результате применения силы (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), p. 49, § 161, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, p. 324, § 86). Значимой целью такого расследования является обеспечение эффективной имплементации законодательства государства - участника Конвенции, защищающего право на жизнь, и по делам, связанным с участием представителей государства или государственных органов - привлечение их к ответственности за смерти, за которые они должны нести ответственность. Такое расследование должно быть независимым, открытым для доступа семье пострадавшего, выполняться в разумные сроки и оперативно, быть эффективным в том смысле, что оно должно быть способно принять решение, было ли применение силы в данном случае оправданно или нет при таких обстоятельствах или же оно было незаконным, и предоставлять для публичного доступа достаточную часть материалов следствия или его результатов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).

88. В рассматриваемом деле расследование по факту похищения Аюба Тахаева проводилось. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

89. Европейский Суд сразу же отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили Суду материалы уголовного дела в полном объеме. Поэтому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были предоставлены сторонами, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти.

90. Европейский Суд отмечает, что власти были немедленно оповещены заявителями о преступлении. Уголовное дело N 59259 было возбуждено лишь через восемь дней после похищения Аюба Тахаева. Суд не убеждает аргумент властей государства-ответчика, что задержка в возбуждении уголовной процедуры произошла из-за того, что заявители не обратились в районную прокуратуру с жалобой незамедлительно после произошедшего инцидента. Власти Российской Федерации не оспаривают, что заявители сообщили милиции о похищении Аюба Тахаева утром 13 ноября 2002 г. При таких обстоятельствах Суд находит, что заявители не были обязаны подавать их жалобы непосредственно и только в районную прокуратуру. Один из правоохранительных органов был должным образом и незамедлительно уведомлен о преступлении, в его обязанности входила организация сотрудничества между различными структурами государства так, чтобы гарантировалась эффективность уголовного расследования. Таким образом, по мнению Суда, следственные органы не сразу начали расследование похищения, совершенного при угрожающих жизни обстоятельствах, когда решающие действия должны были быть проведены в первые дни после случившегося.

91. Как следует из письма районной прокуратуры от 25 августа 2003 г., следователи пытались получить информацию о специальной операции, проводившейся в селе Мескер-Юрт в ноябре 2002 года, и установить, какие воинские подразделения или силовые структуры участвовали в ее проведении (см. выше § 33). Как представляется, эти усилия оказались безрезультатными.

92. Европейский Суд отмечает, что заявители и их соседи были допрошены впервые только в 2007 году, то есть спустя пять лет после произошедших событий. К тому же следственные органы не допросили никого из числа сотрудников правоохранительных органов или военнослужащих. Такое бездействие само по себе компрометирует эффективность расследования и может оказать негативное влияние на попытки разобраться в деле. Это означает, что власти не предприняли действенных шагов по установлению местонахождения и судьбы Аюба Тахаева.

93. Что касается хода следствия, то Европейский Суд отмечает, что в течение пяти лет расследование неоднократно приостанавливалось и возобновлялось. Период бездействия по делу был очень длительным, и, в частности, каких-либо следственных действий не проводилось между 3 июля 2005 г. и 8 мая 2007 г.

94. Европейский Суд также отмечает, что, хотя первую заявительницу и признали потерпевшей по уголовному делу N 59259, ее лишь информировали о приостановлении и возобновлении производства по делу, но не сообщали ей о других значимых событиях. Это означает, что следственные органы не обеспечили требуемого уровня общественного контроля за ходом расследования и защиты законных интересов ближайших родственников.

95. Власти государства-ответчика в контексте исчерпания внутригосударственных средств защиты утверждали, что у заявителей имелась возможность потребовать судебной проверки постановлений, изданных органами предварительного следствия. Европейский Суд отмечает, что на самом деле заявители, не имея доступа к материалам уголовного дела и будучи неинформированными о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать действия или бездействие следственных органов в суде. Тем не менее, эффективность расследования была подорвана уже на ранних стадиях из-за непроведения следственными органами необходимых и не терпящих отлагательства следственных действий. В связи с этим вызывает сомнение, что указанное средство правовой защиты могло бы привести к какому-либо успеху. Поэтому Суд считает, что упомянутое властями средство правовой защиты было при таких обстоятельствах неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей о том, что заявители не исчерпали внутригосударственных средств правовой защиты в контексте уголовного расследования.

96. В свете вышесказанного Европейский Суд считает, что властями не было проведено эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Аюба Тахаева, что является нарушением процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

97. Заявители ссылались на статью 3 Конвенции, указывая, что в результате исчезновения Аюба Тахаева и отказа государства от проведения добросовестного расследования этого события они испытывали душевные страдания. Статья 3 гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Информация, предоставленная сторонами

98. Власти Российской Федерации не согласились с этими утверждениями, указывая, что следствием не было установлено, что заявители подверглись бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции. Они также утверждали, что следственные органы отвечали на все запросы заявителей надлежащим образом.

99. Заявители настаивали на своих жалобах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

100. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому ее следует считать приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

101. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителя особую степень и характер, отличные от эмоционального расстройства, которое можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Соответствующие факторы включают крепость семейных уз, особые обстоятельства отношений, степень, в которой член семьи стал свидетелем рассматриваемых событий, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и реакцию властей на подобные запросы. Кроме того, Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, но скорее относится к реакции и позиции властей в момент, когда данная ситуация доводится до их сведения. Именно в силу этого последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой действий властей (см. упомянутые выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 358, и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 164).

102. В настоящем деле Суд отмечает, что заявители являются близкими родственниками безвестно пропавшего человека и были очевидцами похищения. Более четырех лет они не получали сведений о Аюбе Тахаеве. В течение этого периода они лично и письмами обращалась с запросами об Аюбе Тахаеве в различные органы государственной власти. Несмотря на предпринятые ими усилия, заявители так и не получили какого-либо приемлемого объяснения или информации о том, что стало с Аюбом Тахаевым после похищения. Ответы, полученные заявителями, в большинстве своем отрицали ответственность государства за его задержание или просто информировали, что следствие продолжалось. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Суда относительно процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции.

103. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что заявители испытывали и продолжают испытывать эмоциональный стресс и моральные страдания в результате исчезновения члена их семьи и неспособности выяснить, что с ним произошло. То, как власти реагируют на их жалобы, следует считать бесчеловечным обращением, нарушающим статью 3 Конвенции.

104. Из этого Европейский Суд делает вывод, что в отношении заявителей имеет место нарушение статьи 3 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

105. Далее заявители утверждали, что Аюб Тахаев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом ...

/.../

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

/.../

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

А. Информация, предоставленная сторонами

106. По утверждению властей государства-ответчика, следствием не было получено каких-либо доказательств того, что Аюб Тахаев был лишен свободы в нарушение гарантий, указанных в статье 5 Конвенции.

107. Заявители настаивали на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

108. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Таким образом, жалоба на нарушение статьи 5 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

109. Европейский Суд ранее уже указывал на фундаментальную важность гарантий статьи 5 Конвенции для обеспечения права любого лица в демократическом государстве не подвергаться произвольному задержанию. Также Суд отмечал, что безвестное задержание лица является полным отрицанием гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164 и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), § 122).

110. Европейский Суд считает установленным, что Аюб Тахаев был задержан 13 ноября 2002 г. представителями государства и с тех пор отсутствует. Его задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо реестрах лиц, содержащихся под стражей, а официальных сведений о его дальнейшем местонахождении и судьбе не имеется. В соответствии с прецедентной практикой Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет ответственным за акт лишения свободы скрыть свою причастность к преступлению, замести следы и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 371).

111. Европейский Суд также считает, что власти должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявителей на то, что их родственника задержали и увели при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Суда в связи со статьей 2 Конвенции, в частности, касающиеся характера ведения следствия, не оставляют сомнений в том, что власти не приняли незамедлительных и эффективных мер по защите Аюба Тахаева от риска исчезновения.

112. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что Аюб Тахаев подвергся непризнаваемому задержанию и был лишен гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Это является чрезвычайно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

113. В своем обращении в Европейский Суд заявители со ссылкой на статью 8 Конвенции жаловались на то, что их дом подвергся незаконному обыску в ночь на 13 ноября 2002 г. В соответствующей части статьи 8 Конвенции говорится:

"1. Каждый имеет право на уважение его... семейной жизни, его жилища...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

114. Европейский Суд повторяет, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции он может принимать дело к рассмотрению только после того, как были исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты с момента вынесения органами государства - участника Конвенции окончательного решения по делу. Если отсутствуют эффективные внутригосударственные средств правовой защиты, то шестимесячный срок подачи жалоб в принципе исчисляется с момента вынесения обжалуемого решения или действия (см. Решение Европейского Суда по делу "Хазар и другие против Турции" (Hazar and Others v. Turkey) от 10 января 2002 г., жалоба N 62566/00 et seq.). В данной жалобе отсутствуют доказательства того, что кто-либо из заявителей обращался к властям государства-ответчика с жалобами в связи с нарушениями прав в отношении их жилища. Но даже если принимать во внимание, что в обстоятельствах данной жалобы не было эффективных средств правовой защиты, доступных заявителям, то случаи, обжалуемые заявителями, имели место 13 ноября 2002 г, тогда как жалоба была подана в Европейский Суд 26 апреля 2004 г. Суд, таким образом, заключает, что жалобы были поданы после истечения установленного шестимесячного срока (см. Решение Европейского Суда по делу "Мусаева и другие против Российской Федерации (Musayeva and Others v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 74239/01, и Решение Европейского Суда по делу "Руслан Умаров против Российской Федерации" (Ruslan Umarov v. Russia) от 8 февраля 2007 г., жалоба N 12712/02).

115. Следовательно, данная часть жалобы была подана позже установленного срока и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

116. Заявители жаловались на то, что были лишены эффективных средств защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13, в связи со статьями 2, 3 и 5 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Информация, предоставленная сторонами

117. Власти утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как этого требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали праву заявителей воспользоваться такими средствами. Заявители не подавали каких-либо жалоб в отношении похищения Аюба Тахаева в суды Чеченской Республики, Кабардино-Балкарии, Ингушетии или в суды Ставропольского и Краснодарского краев, а также Ростовской области. Таким образом, заявители не требовали возмещения причиненного вреда по статье 1069 Гражданского Кодекса Российской Федерации. В целом власти утверждали, что нарушения статьи 13 Конвенции отсутствовало.

118. Заявители настаивали на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

119. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому ее следует считать приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

120. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средства правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они ни были закреплены в правовой системе государства - участника Конвенции. Согласно устоявшейся практике Суда, статья 13 Конвенции требует, чтобы на внутригосударственном уровне имелось правовое средство, позволяющее компетентному государственному органу принять решение по сути жалобы на нарушение Конвенции и предложить соответствующее возмещение ущерба, хотя государствам - участникам Конвенции и дается определенная свобода усмотрения относительно способа выполнения их обязательств в рамках данного положения Конвенции. Однако требование о наличии такого правового средства касается только тех жалоб, которые можно считать "потенциально доказуемыми" по смыслу Конвенции (см., помимо прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-III, р. 1020, § 64).

121. Что касается жалобы заявителей на отсутствие эффективных средств защиты в отношении их жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции, Европейский Суд считает нужным подчеркнуть, учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, что статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате полагающейся компенсации также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению личности и наказанию ответственных за лишение жизни, что, в частности, предполагает фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личности и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Далее Суд повторяет, что требования статьи 13 Конвенции не сводятся лишь к обязанности государства согласно статье 2 проводить эффективное расследование (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), § 183).

122. В свете приведенных выше выводов Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции указанную жалобу явно следует считать "потенциально доказуемой" по смыслу статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series А, N 131, § 52). Следовательно, заявители должны были иметь возможность воспользоваться эффективными и практически применимыми средствами правовой защиты, способными привести к установлению и наказанию виновных и назначению компенсации в соответствии со статьей 13 Конвенции.

123. Из этого следует, что при обстоятельствах, подобных обстоятельствам настоящего дела, когда расследование уголовного дела об исчезновении Аюба Тахаева оказалось неэффективным, что, в свою очередь, подрывало эффективность любого другого потенциально имеющегося в наличии средства, государство не выполнило своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

124. Следовательно, имеет место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

125. Что касается ссылок заявителей на нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что признает нарушение вышеназванного положения в части душевных страданий заявителей в результате похищения их близкого родственника, неспособности выяснить, что с ним произошло, и отношения властей к их жалобам. Однако Суд уже признал нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в части поведения властей, вызвавшего душевные страдания заявителей. Суд считает, что при данных обстоятельствах отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

126. Что касается утверждений заявителей о нарушении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд повторяет, что в силу сложившейся практики, когда более специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis в отношении статьи 13, поглощают и перекрывают собой требования статьи 13, а также в свете приведенного выше вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого властями задержания, в обстоятельствах настоящего дела Суд не находит оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13, взятой во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.

IX. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

127. Заявители жаловались, что подверглись дискриминации при осуществлении своих прав, защищаемых Конвенцией, утверждая, что названные нарушения были связаны с их чеченским этническим происхождением и с тем, что они проживают в Чечне, что в свою очередь противоречит статье 14 Конвенции, которая гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

128. В своих замечаниях по поводу приемлемости и существа жалобы от 11 сентября 2007 г. заявители указали, что не намерены добиваться рассмотрения Судом своих жалоб на нарушение статьи 14 Конвенции.

129. Европейский Суд, принимая во внимание статью 37 Конвенции, делает вывод о том, что заявители более не намерены добиваться рассмотрения этой части своей жалобы по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Суд также не усматривает причин общего характера, относящихся к соблюдению установленных Конвенцией прав человека, которые требовали бы продолжить рассмотрение настоящей жалобы согласно пункту 1 статьи 37 Конвенции in fine (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Стаматиос Караджияннис против Греции" (Stamatios Karagiannis v. Greece), § 28).

130. Следовательно, производство по этой части жалобы следует прекратить в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

Х. Применение статьи 41 Конвенции

131. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

132. Первая и второй заявители требовали возмещения ущерба за потерю заработков их пропавшего сына с момента его похищения. Они указали, что, хотя Аюб Тахаев на момент похищения был безработным, он мог бы в будущем найти работу и получать по крайней мере минимальную заработную плату. Первая и второй заявители могли бы в этом случае рассчитывать на 20 процентов заработков их сына. Первая и второй заявители запросили компенсацию в размере 387 430,40 и 295 035,67 российских рублей соответственно (приблизительно эквивалентно 10 760 и 8 200 евро).

133. Власти сочли эти требования необоснованными.

134. Европейский Суд повторяет, что между ущербом, компенсацию которого требует заявитель, и нарушением Конвенции должна существовать четкая причинно-следственная связь. Кроме того, в силу правила 60 Регламента Европейского Суда любое требование о справедливой компенсации должно быть детализировано и представлено в письменной форме вместе с соответствующими подтверждающими документами или квитанциями, а "несоблюдение этого может повлечь отклонение Палатой требования целиком или частично".

135. Европейский Суд повторяет, что между ущербом, компенсацию которого требует заявитель, и нарушением Конвенции должна существовать четкая причинно-следственная связь и что в соответствующих случаях может быть запрошена компенсация за потерю заработков. Принимая во внимание эти соображения, Суд усматривает прямую причинно-следственную связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении родственников заявителей и потерей заявителями финансовой поддержки, которую их сын мог бы им обеспечить. Исходя из утверждений заявителей и того факта, что Аюб Тахаев был безработным на момент его похищения, Суд присуждает 3 000 евро первой и второму заявителям совместно в качестве компенсации материального ущерба плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

В. Моральный вред

136. Первая, второй и третья заявители требовали присуждения 25 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда за страдания, которым они подверглись в результате потери члена их семьи, а также безразличия, проявленного властями в отношении их и непредоставления им какой-либо информации о судьбе их родственника. Четвертый и пятая заявители требовали 5 000 евро каждый на этом же основании.

137. Власти посчитали требуемую сумму чрезмерной.

138. Европейский Суд признал нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнаваемым задержанием и исчезновением родственника заявителей. Сами заявители были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Поэтому Суд считает, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений прав. Он присуждает первой и второму заявителям по 25 000 евро совместно, третьей и четвертому заявителям 5 000 евро совместно и пятой заявительнице 5 000 евро плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы.

С. Расходы и издержки

139. Заявителей в Европейском Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Сотрудники этой организации предоставили перечень понесенных издержек и расходов, включая исследования и интервью в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов, предоставленных в Суд и в органы государственной власти, по ставке 50 евро в час для юристов организации "Правовая инициатива" и 150 евро в час для старших сотрудников организации, итого - 6 300 евро. Они также просили компенсировать административные расходы в размере 7% от указанной суммы. Заявители просили компенсировать 1 662,89 евро расходов за переводы и 55,15 евро за услуги курьерской почтовой службы. Общая сумма затребованного возмещения расходов и издержек в связи с ведением дела составила 7 245,33 евро.

140. Власти Российской Федерации возразили, что запрошенная сумма является завышенной, и оспорили разумность и оправданность сумм возмещения, запрашиваемых по этому основанию. Также власти указали на то, что двое из юристов "Правовой инициативы", которые подписали замечания по приемлемости и существу дела, не указаны в доверенностях.

141. Европейскому Суду, во-первых, предстоит установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявителями, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), § 220).

142. Принимая во внимание предоставленные сведения, Европейский Суд считает эти ставки разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей. Обращаясь к аргументу властей, касающемуся количества юристов, которые подписали дополнительные замечания от имени заявителей, Суд указывает, что доверенности были изначально подписаны на организацию "Правовая инициатива по России", и соответственно организация имела право назначать сотрудников на ведение дела заявителей. Таким образом, Суд не находит оснований для удовлетворения возражения властей.

143. Далее Европейский Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с ведением дела в Суде, были необходимы. Суд отмечает, что данное дело было относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работы. В то же время Суд отмечает, что представители заявителей в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции передали в Суд свои замечания по приемлемости и существу дела как единый набор документов. Поэтому Суд сомневается в том, что на подготовку юридических документов было необходимо так много времени, как утверждают представители заявителей.

144. Учитывая детализацию требований, поданных заявителями, и справедливость оснований, Европейский Суд присуждает им 4 500 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, плюс налоги и сборы, если они начисляются на данную сумму, которые подлежат уплате на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах, указанный заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

145. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции прекратить производство по делу в части, касающейся жалоб заявителей на нарушение статьи 14 Конвенции;

2) отклонил возражение властей государства-ответчика относительно утверждения о злоупотреблении правом на подачу индивидуальной жалобы;

3) отклонил возражения властей государства-ответчика относительно неисчерпания внутренних средств правовой защиты гражданско-правового характера, а также неисчерпания средств правовой защиты в связи с незаконным лишением свободы Аюба Тахаева;

4) решил объединить рассмотрение возражения властей относительно неисчерпания заявителями уголовно-правовых средств защиты с рассмотрением жалобы по существу и отклоняет их;

5) объявил жалобы на нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции приемлемыми, а остальные части жалобы неприемлемыми для рассмотрения по существу;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Аюба Тахаева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств похищения Аюба Тахаева;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Аюба Тахаева;

10) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

11) постановил, что отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статей 3 и 5 Конвенции;

12) постановил, что:

(а) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 3 000 (три тысячи) евро первой и второму заявителю совместно в качестве возмещения материального ущерба, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на дату выплаты, плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы;

(ii) 25 000 (двадцать пять тысяч) евро первой и второму заявителями совместно, 5 000 (пять тысяч) евро третьей и четвертому заявителям совместно и 5 000 (пять тысяч) евро пятой заявительнице в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в российские рубли по курсу на дату выплаты, плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы;

(iii) 3 650 (три тысячи шестьсот пятьдесят) евро в качестве возмещения расходов и издержек, подлежащие уплате на счет банка представителей в Нидерландах, плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате заявителями;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 сентября 2008 г. пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда