Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 ноября 2008 г. Дело "Магамадова и Исханова (Magamadova and Iskhanova) против Российской Федерации" (Жалоба N 33185/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Магамадова и Исханова (Magamadova and Iskhanova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33185/04)

Постановление Суда

Страсбург, 6 ноября 2008 г.

По делу "Магомадова и Исханова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в следующем составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты Суда,

Нины Вайич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Сверре Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николаи, судей,

и Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 16 октября 2008 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 33185/04) против Российской Федерации, поданной в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданками Российской Федерации - Луизой Абдулбековной Магамадовой и Алпату Дидиевной Исхановой (далее - заявительницы) 19 июля 2004 г.

2. Заявительницы в Европейском Суде были представлены юристами неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в Российской Федерации. Власти Российской Федерации были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека В.В. Милинчук.

3. 26 марта 2007 г. Председатель Первой Секции Суда принял решение в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда о рассмотрении данной жалобы в приоритетном порядке и уведомить власти Российской Федерации о рассмотрении данной жалобы. Также Суд в соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции принял решение рассмотреть жалобу по существу одновременно с рассмотрением вопроса о ее приемлемости.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявительницы родились в 1964 и 1958 годах, соответственно. Они проживают в селе Мескер-Юрт Шалинского района Чеченской Республики.

5. Первая заявительница состоит в браке с Висхаджи Шатаевичем Магамадовым, 1962 года рождения. Вторая заявительница состоит в браке с Хасханом* (* Имя Х. Межидова было изменено на Хасхан вместо Хасан по всему тексту Постановления в порядке редакционного уточнения.) Шахтамировичем Межиевым, 1963 года рождения. Обе эти пары проживали по соседству друг от друга в селе Мескер-Юрт.

А. Исчезновение Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева

1. Позиция заявительниц

6. В ночь с 13 на 14 ноября 2002 г. Хасхан Межиев остался ночевать в доме Висхаджи Магамадова. Мужчины спали в главном доме. Первая заявительница, ее дети и зять спали в пристройке к дому семьи Магамадовых.

7. 14 ноября 2002 г. в 5 утра первая заявительница проснулась и услышала звук открывающихся ворот. Вскоре после этого группа неизвестных вооруженных людей вошла в ее комнату. Они были одеты в камуфляжную форму, на них были бронежилеты и маски. Вошедшие не представились. Первая заявительница решила, что это военно-служащие российских федеральных сил, поскольку у них были славянские черты лица и они говорили по-русски без акцента. Один из военных закричал на первую заявительницу, используя нецензурные выражения. Они осмотрели комнату, где спали первая заявительница, ее дети и зять, поняли, что там нет взрослых мужчин, и вышли. Первая заявительница посмотрела в окно и заметила во дворе около 10 военнослужащих, окруживших главный дом.

8. Тем временем Висхаджи Магамадов совершал мусульманскую молитву в главном доме. Военнослужащие вошли в его комнату и заставили его лечь на пол. Затем они вывели Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева во двор и приказали им бежать босиком в направлении к припаркованным недалеко двум бронетранспортерам. Регистрационные номера бронетранспортеров были залеплены грязью.

9. Первая заявительница попыталась последовать за своим мужем, однако военные преградили ей путь. Она смогла лишь выйти из дома во двор.

10. Военные бросили Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева на землю и начали избивать их прикладами винтовок* (* Так в тексте (примеч. переводчика).). Затем они посадили обоих мужчин в бронетранспортер и уехали.

11. Когда первая заявительница вошла в главный дом, она обнаружила, что в доме производился обыск, поскольку везде был беспорядок, а на полу был рассыпан сахар.

12. Заявительницы не имеют каких-либо известий о Висхаджи Магамадове и Хасхане Межиеве с 14 ноября 2002 г.

2. Информация, представленная властями государства-ответчика

13. Власти Российской Федерации не согласились с мнением заявительниц о случившемся. Они утверждали, что вторая заявительница не была свидетельницей похищения ее мужа, и выразили сомнение, что похищение вообще имело место.

В. Поиски Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева и расследование

1. Позиция заявительниц

14. Сразу после событий 14 ноября 2002 г. заявительницы начали поиски своих мужей. Они неоднократно обращались в различные официальные органы как в письменной форме, так и лично, сообщая о задержании их мужей в ночь с 13 на 14 ноября 2002 г. и пытаясь узнать что-либо о местонахождении и судьбе исчезнувших. В частности, они подали заявления в прокуратуры разных уровней, Министерство внутренних дел Чеченской Республики, Полномочному представителю Президента Российской Федерации в Южном федеральном округе, Федеральную службу безопасности, Российскому омбудсмену* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации (примеч. переводчика).) и Государственную Думу Российской Федерации с указанием подробностей обстоятельств задержания их мужей. В их усилиях им помогала организация "Правовая инициатива по России". Официальные органы перенаправили большинство этих жалоб в органы прокуратуры для проведения расследования.

15. 22 ноября 2002 г. прокуратура Шалинского района (далее - районная прокуратура) начала расследование исчезновения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева, возбудив уголовное дело по части второй статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение при отягчающих обстоятельствах). Делу был присвоен N 59263. В соответствующем постановлении говорилось:

"Около 5 утра 15 ноября 2002 г. неустановленные вооруженные лица, одетые в камуфлированную форму одежды, [прибывшие] на двух БТР, окружив дом N 28 по улице Школьная в с. Мескер-Юрт, задержали Межиева и Магамадова. После чего [Межиев и Магамадов] были посажены в БТР и увезены в неизвестном направлении".

16. 22 января 2003 г. районная прокуратура приостановила расследование дела N 59263 по причине неспособности установить личности предполагаемых преступников* (* Так в тексте (примеч. переводчика).). Вторая заявительница была уведомлена об этом письмом от 29 января 2003 г.

17. 26 марта 2003 г. военная прокуратура войсковая часть N 20116 сообщила заявительницам, что военнослужащие не были причастны к задержанию Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева.

18. 6 апреля 2003 г. заявители обратились в Прокуратуру Чеченской Республики и в районную прокуратуру с заявлением, потребовав возобновить расследование и признать их потерпевшими по делу. 11 апреля 2003 г. районная прокуратура сообщила в ответ на их обращение, что жалоба о розыске их мужей, "задержанных неизвестными военнослужащими правоохранительных органов Российской Федерации", была приобщена к материалам дела N 59263, и отметила, что заявительницам сообщат о продвижении в расследовании дела.

19. 7 июля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление от 22 января 2003 г. о приостановлении расследования, возобновила следствие по делу N 59263 и дала районной прокуратуре указания принять все необходимые следственные меры к раскрытию преступления, а также уведомила заявительниц об этом.

20. 15 июля 2003 г. Главная военная прокуратура направила письмо второй заявительницы в Прокуратуру Чеченской Республики.

21. 1 августа 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики направила каждой заявительнице письма, идентичные письму от 7 июля 2003 г.

22. 4, 11 и 18 августа 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики передала письма второй заявительницы в районную прокуратуру.

23. 15 августа 2003 г. Управление ФСБ России по Чеченской Республике сообщило первой заявительнице, что сотрудники ФСБ России не задерживали ее мужа, что он не подозревался в совершении какого-либо преступления и что ФСБ России предпринимает необходимые шаги для установления местонахождения Висхаджи Магамадова и установления лиц, причастных к его исчезновению.

24. 23 августа 2003 г. Министерство внутренних дел Чеченской Республики направило письмо второй заявительницы в Отдел внутренних дел Шалинского района (далее - РОВД) и указало, что заявленные факты будут проверены и будут приняты необходимые процессуальные меры.

25. 1 сентября 2003 г. районная прокуратура уведомила заявительниц о том, что расследование похищения их мужей продолжается.

26. 20 сентября 2003 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск (сил)* (* Так в тексте. Видимо, имеется в виду Объединенная группировка войск (сил) на Северном Кавказе (примеч. переводчика).) (далее - военная прокуратура ОГВ(с)) передала жалобу первой заявительницы в военную прокуратуру войсковую часть N 20116 и дала указание провести расследование.

27. 20 января 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила заявительниц о том, что "26 октября 2003 г. расследование уголовного дела было приостановлено согласно части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса РФ (по причине невозможности установить личности предполагаемых преступников)" и что "20 октября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики возобновила расследование и [были] предприняты следственные меры для установления личностей преступников и местонахождения родственников [заявителей]".

28. 14 февраля 2004 г. районная прокуратура сообщила первой заявительнице, что расследование было возобновлено 2 февраля 2004 г. и что были приняты следственные меры.

29. 28 апреля 2004 г. районная прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что расследование уголовного дела N 59263 продолжается.

30. 20 мая 2004 г. военная прокуратура ОГВ(с) уведомила военную прокуратуру войсковую часть о том, что ее письмо от 20 сентября 2003 г. остается без ответа, а также во второй раз передала ей копию жалобы первой заявительницы и дала указание провести расследование.

31. 4 июня 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики передала в районную прокуратуру жалобу, направленную от имени второй заявительницы региональной неправительственной организацией "Гражданское содействие", действующей в г. Москве.

32. 11 августа 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила вторую заявительницу о том, что ее жалоба, переданная организацией "Гражданское содействие", была приобщена к материалам следствия по уголовному делу N 59263 и что принимаются следственные меры для установления местонахождения ее мужа.

33. 5 ноября 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики передала в районную прокуратуру на рассмотрение жалобу, направленную от имени заявителей организацией "Правовая инициатива по России", а также обратилась с просьбой провести расследование уголовного дела N 59263.

34. 6 июля 2005 г. прокуратура войсковой части сообщила первой заявительнице, что у них нет информации о местонахождении ее мужа.

35. 8 и 11 июля 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики перенаправила запрос первой заявительницы о помощи в розысках ее мужа в районную прокуратуру.

36. 22 августа 2005 г. районная прокуратура сообщила второй заявительнице, что расследование по уголовному делу N 59263 было приостановлено 2 марта 2005 г.

37. 27 августа 2005 г. прокуратура ОГВ(с) сообщила второй заявительнице, что она должна обращаться по всем дальнейшим вопросам в районную прокуратуру или в Прокуратуру Чеченской Республики.

38. 15 сентября 2005 г. районная прокуратура сообщила первой заявительнице, что расследование было приостановлено.

39. 8 ноября 2005 г. организация "Правовая инициатива по России" направила в Прокуратуру Чеченской Республики запрос о ходе расследования по уголовному делу N 59263. В ответ поступило письмо, в котором сообщалось, что 28 октября 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики возобновила расследование.

40. 9 ноября 2005 г. районная прокуратура сообщила заявительницам, что 30 октября 2005 г. расследование было приостановлено.

41. 19 января 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила второй заявительнице, что она признана потерпевшей по делу и допрошена 22 ноября 2002 г. и что расследование было приостановлено.

2. Информация, представленная властями государства-ответчика

42. 15 ноября 2002 г. вторая заявительница обратилась с жалобой в районную прокуратуру на похищение ее мужа неизвестными лицами.

43. 22 ноября 2002 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева по части второй статьи 126 Уголовного кодекса РФ (похищение при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен N 59263. В этот же день вторая заявительница была признана потерпевшей и допрошена. Она утверждала, что ее муж находился в доме соседей и затем его увезли неопознанные вооруженные люди, приехавшие на двух бронетранспортерах.

44. 27 ноября 2002 г. районная прокуратура направила запросы в РОВД, в отдел ФСБ России по Шалинскому району, в военную прокуратуру, военную комендатуру Шалинского района, в информационный центр Министерства внутренних дел Чеченской Республики, следственные изоляторы, находящиеся на территории Чеченской Республики и в оперативно-розыскное бюро N 2 (далее - ОРБ-2). В ответ они получили информацию, что милицией, ФСБ и военными не предпринимались какие-либо действия в отношении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева, что двое мужчин не задерживались и не арестовывались и что представители государства не имеют никакой информации о местонахождении исчезнувших мужчин.

45. 10 декабря 2002 г. районная прокуратура признала первую заявительницу потерпевшей по уголовному делу N 59263 и допросила ее. Первая заявительница показала, что ее муж был безработным. Вечером 14 ноября 2002 г. Хасхан Межиев пришел навестить ее мужа. Около 5 часов утра 15 ноября 2002 г. первая заявительница проснулась от шума, раздававшегося со двора, и увидела вооруженных людей в камуфлированной форме, при этом некоторые из них были в масках. Мужчины вошли в дом, где спали ее муж и Хасхан Межиев, забрали их и увезли на бронетранспортере.

46. 22 января 2003 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением лиц, причастных к совершению преступления.

47. 2 февраля 2004 г. районная прокуратура возобновила расследование по уголовному делу N 59263 и сообщила об этом заявительницам.

48. По-видимому, расследование было приостановлено, а затем снова возобновлено 30 сентября 2005 г. и вновь приостановлено 30 октября 2005 г.

49. 23 июля 2006 г. районная прокуратура отказалась возбудить уголовное расследование по заявлению первой заявительницы о том, что вооруженные люди, похитившие ее мужа, брызнули ей в лицо какую-то жидкость из баллончика, так как первая заявительница не получила каких-либо телесных повреждений.

50. Районная прокуратура допросила ряд свидетелей. Никто из свидетелей не показал, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были избиты во время задержания.

51. Власти государства-ответчика утверждали, что следственные органы направили множество запросов в различные органы власти и приняли другие необходимые следственные меры.

52. Расследованием не было установлено местонахождение Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева. Следственные органы направили запросы в компетентные государственные органы и предприняли другие действия, направленные на раскрытие преступления. Расследование не нашло доказательств, подтверждающих причастность к преступлению военнослужащих или сотрудников правоохранительных органов.

53. 15 мая 2007 г. районная прокуратура возобновила расследование по уголовному делу N 59263 и уведомила об этом заявительниц.

54. Власти государства-ответчика далее утверждали, что ход следствия находится под контролем Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Согласно властям заявительницы должным образом информировались обо всех процессуальных решениях, принятых следствием.

55. Несмотря на запрос Европейского Суда, власти Российской Федерации не представили большую часть материалов уголовного дела N 59263, за исключением копий постановлений о приостановлении и возобновлении расследования и о признании заявительниц потерпевшими, а также несколько уведомлений об этих решениях родственникам. Ссылаясь на мнение Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти заявили, что следствие по делу продолжается и что раскрытие материалов дела было бы нарушением статьи 161 УПК РФ, поскольку они содержат сведения военного характера и персональные данные свидетелей и иных участников уголовного процесса.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

56. Статья 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ (УПК РФ) предусматривает, что постановления органов следствия или прокурора о возбуждении уголовного дела, прекращении уголовного дела, а также другие процессуальные действия и решения или ошибки, которые могут привести к нарушению конституционных прав и свобод участников уголовного процесса или привести к воспрепятствованию для граждан осуществления правосудия, могут быть обжалованы в районном суде, который, в свою очередь, может проверять законность и обоснованность обжалуемых решений.

57. Статья 161 УПК РФ запрещает разглашение данных предварительного следствия. Согласно части третьей этой статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности лишь с разрешения прокурора, следователя, дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия не допускается.

Право

I. Возражения властей государства-ответчика против злоупотребления заявителями правом на подачу индивидуальной жалобы

58. Власти государства-ответчика утверждали, что жалоба была подана не в интересах восстановления нарушенных прав заявительниц. Истинным предметом и намерением жалобы было достижение цели политического характера, так как заявители представили Российскую Федерацию как государство, политика которого нарушает права человека в Чеченской Республике. Власти считали, что право на подачу индивидуальной жалобы нарушено заявительницами, и требовали признать жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции.

59. Европейский Суд полагает, что обращения, представленные заявительницами к рассмотрению, касались непосредственно самих жалоб. В документах дела нет ничего, что свидетельствовало бы о нарушении права на подачу индивидуальной жалобы. Соответственно, это возражение властей должно быть отклонено.

II. Возражение властей государства-ответчика, касающееся вопроса исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты

А. Доводы сторон

60. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобу следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу из-за неисчерпания внутригосударственных средств защиты. Власти сообщили, что следствие по делу об исчезновении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева еще не окончено.

61. Заявительницы оспорили это возражение властей. Они утверждали, что уголовное расследование проводилось в течение шести лет без каких-либо существенных результатов и это доказывает его неэффективность.

В. Мнение Европейского Суда

62. Европейский Суд подчеркивает, что правило об исчерпании в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции внутригосударственных средств правовой защиты обязывает заявителей сначала использовать средства правовой защиты, которые доступны и достаточны во внутригосударственной правовой системе, чтобы обеспечить им получение возмещения за предполагаемые нарушения. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определено как в теории, так и на практике, в противном случае им будет не хватать требуемых доступности и эффективности. Пункт 1 статьи 35 Конвенции также требует, чтобы жалобы, которые предполагается впоследствии представить в Суд, были бы заявлены в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями и сроками, предусмотренными внутригосударственным правом, а также, чтобы были использованы любые процессуальные средства, способные предотвратить нарушение Конвенции. Вместе с тем отсутствует обязательство обращаться к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными либо неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, §§ 51-52, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, §§ 65-67, и Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 41964/98, § 64).

63. Власти, утверждающие, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, обязаны указать Европейскому Суду с достаточной точностью те средства правовой защиты, к которым не обратились заявители, и продемонстрировать Суду, что они являлись в соответствующий период времени эффективными и доступными как в теории, так и на практике, то есть, что имелась возможность обратиться к ним, они могли предоставить возмещение в отношении жалоб заявительниц и что имелись разумные перспективы успеха (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), § 65).

64. Европейский Суд считает, что заявительницы обжаловали законность действий властей сразу после похищения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева и что следствие длилось с 22 ноября 2002 г. Заявительницы и власти государства-ответчика оспаривали вопрос эффективности расследования похищения.

65. Европейский Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей государства-ответчика поднимает вопросы, связанные с эффективностью расследования уголовного дела, и что они тесно связаны с существом жалоб заявительниц. Поэтому Суд считает, что данные вопросы должны быть рассмотрены ниже в свете материальных положений Конвенции.

III. Оценка Европейским Судом имеющихся доказательств и установление фактов

А. Доводы сторон

66. По мнению заявительниц, вне разумных сомнений похитители Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева являются представителями государства. В подтверждение этому они сослались на следующие факты. Вооруженные лица, похитившие Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева, имели славянские черты лица, говорили по-русски без акцента, что означает, что они не были чеченцами по происхождению. Они прибыли на бронетранспортерах в 5 часов утра, то есть во время комендантского часа, установленного в селе Мескер-Юрт, и когда какие-либо иные транспортные средства не могли проехать через блокпосты федеральных средств в период с 20.00 до 6.00 без разрешения властей. Заявительницы также отметили, что основанием для отказа властей Российской Федерации предоставить материалы уголовного дела N 59263 послужил тот факт, что в них содержались "сведения военного характера, раскрывающие дислокацию и характер действий воинских и специальных формирований".

67. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявительниц. Они заявили, что отсутствуют основания считать, что Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева похитили. Власти утверждали, что заявительницы сфальсифицировали информацию относительно даты предполагаемого похищения, которую они сообщили в Европейский Суд. Так, по мнению властей, заявительницы сами утверждали в ряде случаев, что их мужья были уведены не в ночь с 13 на 14 ноября 2000 года, но в ночь с 14 на 15 ноября 2002 г. Власти также отмечают, что заявительницы никогда не подавали жалобы в суды Российской Федерации с требованием признать их мужей пропавшими без вести или умершими. Они также отметили, что группы украинцев, белорусов и русских наемников участвовали в совершении преступлений на территории Чеченской Республики и тот факт, что похитители имели славянские черты лица и говорили на русском языке, не доказывает их принадлежности к российским военным. Они также утверждали, что многие бронетранспортеры были украдены из арсенала российских войск в 1990-е годы, и некоторые из них использовались участниками незаконных вооруженных формирований в ходе боестолкновений с федеральными силами.

В. Оценка фактов Европейским Судом

1. Общие принципы

68. По делам, в которых существуют противоречащие друг другу версии событий, Европейский Суд при установлении фактов неизбежно сталкивается с теми же сложностями, что и любой суд первой инстанции. Когда, как в данном деле, власти государства-ответчика имеют эксклюзивный доступ к информации, способной подтвердить либо опровергнуть утверждения заявителя, любой недостаток содействия со стороны властей государства-ответчика без удовлетворительного объяснения может стать основанием для выводов об обоснованности таких утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR 2005...).

69. Европейский Суд отмечает, что в его практике выработан ряд принципов, применимых в ситуациях, когда он вынужден решать задачу установления фактов, относительно которых между сторонами имеется спор. Что касается спорных фактов, Суд повторяет позицию, сформировавшуюся в его прецедентной практике, согласно которой при оценке доказательств применению подлежит стандарт доказывания "вне разумных сомнений" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Достижение такого стандарта доказывания может являться следствием сосуществования достаточно сильных, ясных и согласующихся друг с другом выводов из имеющихся фактов либо схожих неопровергнутых презумпций относительно фактов. В этом контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), § 160).

70. Европейский Суд с вниманием относится к соблюдению принципа его субсидиарной роли и признаёт, что он должен быть осторожен в принятии на себя роли суда первой инстанции, действуя таким образом только в тех случаях, когда обстоятельства конкретной жалобы делают это неизбежным (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Маккэрр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Тем не менее, когда выдвигаются обвинения по статьям 2 и 3 Конвенции, Суд должен особенно тщательно рассматривать факты (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 32, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), § 283), даже если уже были осуществлены некоторые внутригосударственные меры и следственные действия.

71. Когда власти обладают полной либо значительной частью информации о соответствующих событиях, как это происходит в делах, по которым задержанные лица находятся под контролем властей, возникают сильные презумпции фактического характера в отношении телесных повреждений и смерти, произошедших во время содержания под стражей. Таким образом, бремя доказывания может считаться возложенным на власти, которые должны предоставить удовлетворительное и убедительное объяснение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., Series A, N 241-A, pp. 40-41, §§ 108-111, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 34, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

72. Эти принципы применимы также к делам, в которых хотя и не доказано, что лицо было задержано властями, но возможно установить, что он или она вошли в место под их контролем, после чего пропали без вести. В таких обстоятельствах власти государства-ответчика должны предоставить правдоподобное объяснение тому, что произошло в помещениях под их контролем, и показать, что соответствующее лицо не было задержано властями, а покинуло помещения без последующего лишения свободы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), § 160).

73. В заключение, если судами государства-ответчика рассматривалось уголовное дело по тем же самым обвинениям, следует иметь в виду, что уголовно-правовая ответственность отличается от международно-правовой ответственности по Конвенции. К компетенции Европейского Суда относится рассмотрение вопросов о международно-правовой ответственности. Ответственность по Конвенции основывается на ее собственных положениях, которые должны толковаться и применяться на основе целей Конвенции и в свете соответствующих принципов международного права. Ответственность государства по Конвенции за действия его органов, представителей и служащих не следует путать с внутригосударственными правовыми вопросами индивидуальной уголовной ответственности, которые подлежат рассмотрению уголовными судами соответствующего государства - участника Конвенции. В этом смысле Европейский Суд не стремится сделать какие-либо выводы о виновности либо невиновности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), § 284).

2. Установление фактов

74. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела о похищении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева, власти Российской Федерации не представили вообще каких-либо документов по делу. Власти сослались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Суд отмечает, что в предыдущих делах он уже устанавливал, что это объяснение является недостаточным для оправдания удержания ключевой информации, запрошенной Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), § 123, ECHR 2006-... (извлечения)).

75. С учетом этого, а также вышеизложенных принципов Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей в отношении убедительности утверждений заявительниц. Суд считает нужным продолжить изучение ключевых элементов этого дела, в котором должно быть принято во внимание, когда было решено, что родственники заявительниц могут считаться мертвыми, и может ли их смерть быть вменена властям.

76. Заявительницы утверждают, что лица, которые задержали Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева 14 ноября 2002 г., были представителями государства.

77. Власти Российской Федерации заявили, что сам факт похищения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева не был точно установлен (см. выше §§ 13 и 67). Европейский Суд отмечает в этой связи, что тот факт, что преступление имело место, был признан властями, когда ими было возбуждено уголовное дело N 59263. Следствие несколько раз приостанавливалось и возобновлялось из-за неспособности установить лиц, причастных к совершению преступления, а не по причине отсутствия события преступления. Таким образом, Суд не может согласиться с этим аргументом властей.

78. Что касается довода властей государства-ответчика относительно заявленной фальсификации представленной ему информации, Европейский Суд отмечает, что в своих жалобах в различные официальные органы заявительницы указывали на события в ночь с 13 на 14 ноября 2002 г. (см. выше § 14). Суд подчеркивает, что система Конвенции не предполагает установление точной даты обжалованных событий. Тем не менее ни в одном из документальных материалов, находящихся в распоряжении Суда, не указывается, что заявители сообщали местным властям о похищении их мужей 15 ноября 2002 г. Тот факт, что упоминаемая дата была указана в постановлении районной прокуратуры о возбуждении уголовного дела N 59263 (см. выше § 15), не означает, что утверждения заявительниц сфальсифицированы или лживы, и может быть результатом обычной канцелярской ошибки. Следовательно, Суд считает, что заявительницы информировали и органы власти государства-ответчика, и Европейский Суд должным образом.

79. Далее, власти Российской Федерации указали, что если Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев и были похищены, то преступники могли быть членами незаконных вооруженных формирований. Однако это утверждение не было конкретным и не подтверждалось какими-либо материалами. Европейский Суд в этой связи подчеркивает, что оценка доказательств и установление фактов являются его собственной прерогативой, и именно ему самому предстоит определить доказательную ценность представленных документов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Челикбилек против Турции" (Celikbilek v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27693/95, § 71).

80. Более того, Европейский Суд находит сомнительным, что два бронетранспортера, похищенные незаконными вооруженными формированиями в 1990-х годах, могли свободно пройти через блокпосты российских федеральных сил. Суд считает факт того, что большая группа людей в камуфлированной форме, прибывшая в село Мескер-Юрт в 5 часов утра на бронетранспортерах, убедительно подтверждающим версию заявительниц о том, что это были представители государства. В своих жалобах властям заявительницы последовательно утверждали, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были задержаны неизвестными людьми, приехавшими на бронетранспортерах, и просили следователей предпринять все возможные действия (см. выше §§ 43 и 45). Эта версия событий рассматривалась и следствием, которое предприняло ряд шагов по проверке причастности силовых структур к похищению (см. выше §§ 18 и 44).

81. Европейский Суд отмечает, что в случае, когда заявитель делает утверждение prima facie, а у Суда нет возможности сделать вывод на основе фактов из-за отсутствия соответствующих документов, на власти государства-ответчика возлагается обязанность аргументировать исчерпывающим образом, почему данный документ не может быть предоставлен Суду для проверки утверждений заявителя, либо дать удовлетворительное и убедительное объяснение того, как именно произошли события, о которых идет речь. Таким образом, бремя доказывания переносится на власти государства-ответчика, и если они не представляют достаточных аргументов, то встает вопрос о возможных нарушениях статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey) от 31 мая 2005 г., жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

82. Учитывая вышеназванные элементы, Европейский Суд считает установленным, что заявительницы представили доказательства prima facie того, что их родственники были задержаны представителями государства. Утверждение властей государства-ответчика о том, что следствием не были найдены какие-либо доказательства причастности силовых структур к похищению, является недостаточным для освобождения властей от упомянутого выше бремени доказывания. Ссылаясь на отказ властей государства-ответчика представить документы, которые находились в их исключительном владении, и учитывая, что власти не предстали иной убедительной версии событий, Суд заключает, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были задержаны 14 ноября 2002 г. представителями государства в ходе непризнаваемой спецоперации.

83. Заявители не получали достоверных сведений о Висхаджи Магамадове и Хасхане Межиеве со дня похищения. Их фамилии отсутствовали в журналах регистрации лиц, содержащихся под стражей. И, наконец, власти государства-ответчика не представили каких-либо объяснений того, что случилось с ними после задержания.

84. Принимая во внимание практику предыдущих постановлений по делам об исчезновении людей на территории Чеченской Республики (см. среди прочих прецедентов, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia)* (* Так в тексте, однако ранее в данном Постановлении это дело не упоминается (примеч. переводчика).), упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), ECHR 2006 ... (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia) от 5 апреля 2007 г., жалоба N 74237/01* (* См.: там же (примеч. редактора).), упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) и Постановление Европейского Суда по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia) от 5 июля 2007 г., жалоба N 68007/01* (* См.: там же (примеч. редактора).), Суд приходит к выводу, что в условиях вооруженного конфликта в Чеченской Республике, если кого-то задерживают неустановленные военнослужащие, а затем факт задержания не признается, то это можно рассматривать как угрожающую жизни ситуацию. Отсутствие Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева и каких-либо сведений о них более шести лет подтверждает данное предположение.

85. Резюмируя сказанное, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить с использованием стандарта доказывания "вне разумного сомнения", что Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева следует считать умершими после непризнаваемого задержания представителями государства.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

86. Заявители жаловались на нарушение статьи 2 Конвенции в связи с тем, что их родственники исчезли после задержания российскими военнослужащими, а государственные органы не провели эффективного расследования данного дела. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Доводы сторон

87. Власти государства-ответчика утверждали, что следствием не было получено данных, подтверждающих смерть Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева или причастность представителей государства к их похищению и предполагаемому убийству. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие по делу о похищении соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования, поскольку принимались все предусмотренные законодательством Российской Федерации меры к установлению лиц, совершивших это преступление.

88. Заявительницы же настаивали, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были задержаны представителями федеральных сил и должны считаться умершими по причине отсутствия достоверных сведений о них в течение нескольких лет. Они также утверждали, что расследование не соответствовало требованиям эффективности и адекватности, установленным прецедентной практикой Европейского Суда по статье 2 Конвенции. Тот факт, что следствие по делу ведется более шести лет без существенных результатов, также указывает на его неэффективность.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

89. Европейский Суд в свете представленных сторонами аргументов считает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, подпадающие под действие Конвенции, для решения которых необходимо рассмотрение жалобы по существу. Кроме того, Суд уже отмечал, что возражение властей в части предполагаемого неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты следует рассматривать совместно с рассмотрением существа жалобы (см. выше § 65). Таким образом, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

(а) Предполагаемое нарушение права на жизнь Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева

90. Европейский Суд напоминает о том, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и устанавливающая обстоятельства, при которых может быть оправдано лишение жизни, является одним из наиболее фундаментальных положений Конвенции, которое не может быть объектом частичной отмены. В свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Суд должен подвергать все случаи лишения жизни особо тщательному рассмотрению, учитывая не только действия представителей государства, но и сопутствующие обстоятельства (см., помимо прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series А, N 324, рр. 45-46, §§ 146-147, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), § 391).

91. Судом уже установлено, что родственников заявителей следует считать умершими после непризнаваемого задержания представителями государства и что ответственность за их смерть несет государство. В отсутствие какого-либо оправдания применения смертоносной силы представителями государства Суд делает вывод, что в отношении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева имеет место нарушение статьи 2 Конвенции.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

92. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязательство защищать право на жизнь, согласно статье 2 Конвенции, предусмотренное во взаимосвязи с общим обязательством государства согласно статьи 1 Конвенции "обеспечить всем в пределах своей юрисдикции права и свободы, определенные в Конвенции", требует в порядке презумпции проведения эффективного официального расследования в тех случаях, когда люди были убиты в результате применения силы (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), p. 49, § 161, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., Reports of Judgments and Decisions 1998-I, p. 324, § 86). Значимой целью такого расследования является обеспечение эффективной имплементации законодательства государства - участника Конвенции, защищающего право на жизнь, и по делам, связанным с участием представителей государства или государственных органов - привлечение их к ответственности за смерти, за которые они должны нести ответственность. Такое расследование должно быть независимым, открытым для доступа семье пострадавшего, выполняться в разумные сроки и с быстротой, быть эффективным в том смысле, что оно должно быть способно принять решение, было ли применение силы в данном случае оправдано или нет при таких обстоятельствах или же оно было незаконным, и предоставлять для публичного доступа достаточную часть материалов следствия или его результатов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).

93. В настоящем деле по факту похищения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева велось расследование. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

94. Европейский Суд сразу же отмечает, что власти Российской Федерации не представили Суду материалы уголовного дела в полном объеме. Поэтому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были представлены сторонами, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти.

95. Европейский Суд отмечает, что власти были немедленно оповещены заявителями о преступлении. Уголовное дело N 59263 было возбуждено 22 ноября 2002 г., через восемь дней после похищения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева. Такое промедление само по себе способно было повлиять на расследование похищения при угрожающих для жизни обстоятельствах, где критически важные меры должны были быть приняты в первые же дни после случившегося. Это означает, что ряд существенных действий был реализован с опозданием или же проведен только после коммуникации жалобы властям государства-ответчика, либо не был проведен совсем. Например, власти Российской Федерации не представили информации о свидетелях, которые предположительно были допрошены, или о датах, когда у них были получены показания. Очевидно, что снятие этих показаний, если они вообще были получены, должно было быть проведено сразу после того, как властям сообщили о преступлении, и как только было начато расследование.

96. Некоторые важные мероприятия не было проведены. По всей видимости, следователи не приняли никаких мер для установления принадлежности бронетранспортеров, которые прибыли в Мескер-Юрт 14 ноября 2002 г. Кроме того, следствие и не пыталось становить и допросить военнослужащих, которые участвовали в проведении спецоперации в селе Мескер-Юрт.

97. Европейский Суд также отмечает, что, хотя заявительниц признали потерпевшими по уголовному делу N 59263, их лишь информировали о приостановлении и возобновлении производства по делу, но не сообщали о других значимых событиях. Это значит, что следственные органы не обеспечили требуемого уровня общественного контроля над ходом расследования и защиты законных интересов ближайших родственников.

98. И, наконец, Европейский Суд констатирует, что расследование по уголовному делу N 59263 неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, и период бездействия районной прокуратуры по делу был очень длительным.

99. Что касается возражения властей против объединения рассмотрения вопроса приемлемости с рассмотрением дела по существу (см. выше § 65), поскольку он связан с фактом длящегося уголовного расследования, Европейский Суд считает, что власти не приняли эффективных и срочных следственных мер, необходимых для эффективного расследования на ранних стадиях. Следовательно, Суд находит, что средства, заявленные властями, были неэффективными в данных обстоятельствах, и отклоняет указанное возражение.

100. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что властями не было проведено эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева, что является нарушением процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

101. Заявительницы жаловались, ссылаясь на статью 3 Конвенции, что в результате похищения их мужей и непроведения государством добросовестного расследования этих событий они испытывали душевные страдания, что является нарушением статьи 3 Конвенции. Статья 3 гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

102. Власти Российской Федерации не согласились с этими заявлениями, поскольку, по их утверждениям, следствием не было установлено, что заявительницы подверглись бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

103. Заявительницы настаивали на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

104. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому ее следует считать приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

105. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия специфических факторов, придающих страданиям заявителя особый аспект и характер, отличные от эмоционального стресса, который можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Имеют значение такие элементы, как близость родственных связей, конкретные обстоятельства семейных отношений, то, в какой степени член семьи был свидетелем случившегося, активное участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на запросы информации об исчезнувшем лице. Кроме того, Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, сколько в большей степени в том, какова была реакция и позиция властей в момент, когда данная ситуация доведена до их сведения. Именно в силу этого последнего обстоятельства родственник может утверждать, что является непосредственной жертвой действий властей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 358, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), § 164).

106. В настоящем деле Суд отмечает, что заявительницы являются женами исчезнувших людей. Первая заявительница была свидетелем похищения двух мужчин. Более четырех лет заявительницы не получали сведений о Висхаджи Магамадове и Хасхане Межиеве. В течение этого периода они лично и письмами обращалась с запросами о своих мужьях в различные официальные органы. Несмотря на предпринятые ими усилия, заявительницы так и не получили какого-либо приемлемого объяснения или информации о том, что стало с двумя мужчинами после похищения. В полученных ими ответах по большей части отрицалась ответственность государства за задержание, либо заявительницам просто сообщали, что следствие по делу продолжается. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Суда относительно процессуальной составляющей статьи 2 Конвенции.

107. В свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что заявительницы испытали и продолжают испытывать эмоциональный стресс и моральные страдания в результате похищения их мужей и невозможности выяснить, что с ними произошло. То, как власти реагируют на их жалобы, следует считать бесчеловечным обращением, нарушающим статью 3 Конвенции.

108. Таким образом, Европейский Суд делает вывод, что в отношении заявительниц имеет место нарушение статьи 3 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

109. Далее заявительницы утверждали, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были задержаны в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

А. Доводы сторон

110. Согласно информации, представленной властями государства-ответчика, данных, которые подтверждали бы, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были лишены свободы в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, следствием получено не было.

111. Заявительницы настаивали на своих жалобах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

112. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Таким образом, жалоба на нарушение статьи 5 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

113. Европейский Суд ранее уже указывал на фундаментальную важность гарантий статьи 5 Конвенции для обеспечения права любого лица в демократическом государстве не подвергаться произвольному задержанию. Также Суд отмечал, что непризнаваемое задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), § 122).

114. Европейский Суд считает установленным, что 14 ноября 2002 г. Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были задержаны представителями государства, и с тех пор их не видели. Их задержание не было признано властями и не было зарегистрировало в каких-либо записях о лицах, содержащихся под стражей, а официальные сведения об их дальнейшем местонахождении и судьбе отсутствуют. В соответствии с практикой Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет ответственным за акт лишения свободы скрыть свою причастность к преступлению, замести следы и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), § 371).

115. Далее Европейский Суд считает, что власти должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявительниц на то, что их мужей задержали и куда-то увели при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Суда в отношении статьи 2 Конвенции, в частности, о характере ведения следствия не оставляют сомнений в том, что власти не смогли быстро и эффективно провести оперативно-розыскные мероприятия, чтобы защитить их от риска исчезновения.

116. Исходя из этого, Европейский Суд считает, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были подвергнуты непризнаваемому задержанию без каких бы то ни было гарантий статьи 5. Это является особенно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

117. Заявительницы жаловались на то, что были лишены эффективных средств защиты в отношении вышеупомянутых нарушений, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

118. Власти утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как этого требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали праву заявителей воспользоваться такими средствами.

119. Заявительницы настаивали на своих жалобах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

120. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не представляется явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Суд далее отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому ее следует считать приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо дела

121. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на внутригосударственном уровне средства правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они ни были закреплены в правовой системе государства - участника Конвенции. Согласно устоявшейся практике Суда статья 13 Конвенции требует, чтобы на внутригосударственном уровне имелось правовое средство, позволяющее компетентному государственному органу принять решение по сути жалобы на нарушение Конвенции и предложить соответствующее возмещение ущерба, хотя государствам - участникам Конвенции и дается определенная свобода усмотрения относительно способа выполнения их обязательств в рамках данного положения Конвенции. Однако требование о наличии такого правового средства касается только тех жалоб, которые можно считать "потенциально доказуемыми" по смыслу Конвенции (см., помимо прочих источников, Постановление Европейского Суда по делу "Халфорд против Соединенного Королевства" (Halford v. United Kingdom) от 25 июня 1997 г., Reports of Judgments and Decisions 1997-III, р. 1020, § 64).

122. Что касается жалобы заявительниц на отсутствие эффективных средств защиты в отношении их жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции, Европейский Суд считает нужным подчеркнуть, учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, что статья 13 Конвенции требует, в дополнение к выплате полагающейся компенсации, также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению личности и к наказанию ответственных за лишение жизни, что, в частности, предполагает фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личности и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Далее Суд повторяет, что требования статьи 13 Конвенции не сводятся лишь к обязанности государства согласно статье 2 проводить эффективное расследование (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), § 183).

123. В свете приведенных выше выводов Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции указанную жалобу явно следует считать "потенциально доказуемой" по смыслу статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., Series А, N 131, § 52). Следовательно, заявительницы должны были иметь возможность воспользоваться эффективными и практически применимыми средствами правовой защиты, способными привести к установлению и наказанию виновных и к назначению компенсации в соответствии со статьей 13 Конвенции.

124. Из этого следует, что при обстоятельствах, подобных обстоятельствам настоящего дела, когда расследование уголовного дела по факту лишения жизни оказалось неэффективным, что, в свою очередь, подрывало эффективность любого другого потенциально имеющегося в наличии средства, государство не выполнило своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

125. Следовательно, имеет место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

126. Что касается ссылок заявительниц на нарушение статьи 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что уже признал наличие нарушения вышеназванного положения в части душевных страданий заявительниц в результате похищения их близких родственников, неспособности выяснить, что с ними произошло, и отношения властей к их жалобам. Однако Суд также уже признал нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции в части поведения властей, вызвавшего душевные страдания заявительниц. Суд считает, что при данных обстоятельствах отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

127. Что касается утверждений заявительниц о нарушении статьи 5 Конвенции, Европейский Суд повторяет, что в силу сложившейся практики, когда более специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis в отношении статьи 13, поглощают и перекрывают собой требования статьи 13, а также в свете приведенного выше вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого властями задержания, в обстоятельствах настоящего дела Суд не находит оснований рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13, взятой во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции

128. В первоначальной жалобе заявительницы утверждали, что подверглись дискриминации по причине своего этнического происхождения. Статья 14 Конвенции гласит:

"Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

129. В своих замечаниях по поводу приемлемости и существа жалобы от 27 августа 2007 г. заявительницы указали, что не намерены добиваться рассмотрения Европейским Судом своих жалоб на нарушение статьи 14 Конвенции.

130. Европейский Суд, принимая во внимание статью 37 Конвенции, делает вывод о том, что заявительницы более не намерены добиваться рассмотрения этой части своей жалобы по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Суд также не усматривает причин общего характера, относящихся к соблюдению установленных Конвенцией прав человека, которые требовали бы продолжить рассмотрение настоящей жалобы согласно пункту 1 статье 37 Конвенции in fine (см. помимо прочего, Постановление Европейской Комиссии по правам человека по делу "Чояк против Польши" (Chojak v. Poland) от 23 апреля 1998 г., жалоба N 32220/96, неопубликованное, Решение Европейского Суда по делу "Сингх и другие против Соединенного Королевства" (Singh and Others v. United Kingdom) от 26 сентября 2000 г., жалоба N 30024/96, и Постановление Европейского Суда по делу "Стаматиос Караджияннис против Греции" (Stamatios Karagiannis v. Greece) от 10 февраля 2005 г., жалоба N 27806/02, § 28).

131. Следовательно, производство по этой части жалобы следует прекратить в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

132. Статья 41 Конвенции устанавливает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

133. Заявительницы потребовали возмещение ущерба за потерю заработков своих мужей с момента их похищения. Они указали, что, хотя Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были безработными на момент задержания, они могли бы в будущем найти работу, получать, по крайней мере, минимальную заработную плату и оказывать поддержку заявительницам и их малолетним детям. Первая заявительница запросила компенсацию в размере 445 520,91 российских рублей (приблизительно 12 200 евро). Вторая заявительница запросила компенсацию в размере 589 348,25 российских рублей (приблизительно 16 200 евро).

134. Власти государства-ответчика сочли эти требования необоснованными.

135. Европейский Суд повторяет, что между ущербом, компенсацию которого требует заявитель, и нарушением Конвенции должна существовать четкая причинно-следственная связь, и что в соответствующих случаях может быть запрошена компенсация за потерю заработков. Принимая во внимание эти доводы, находит прямую причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении мужей заявительниц и потерей заявительницами финансовой поддержки, которую они могли бы им обеспечить. Исходя из утверждений заявительниц и того факта, что Висхаджи Магамадов и Хасхан Межиев были безработными на момент их похищения, Суд присуждает по 3 000 евро каждой заявительнице в качестве компенсации материального ущерба плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы.

В. Моральный вред

136. Заявительницы требовали присуждения по 80 000 евро каждой в качестве компенсации морального вреда за страдания, которым они подверглись в результате потери членов их семей, а также безразличия, проявленного властями в отношении них, и непредоставления им какой-либо информации о судьбе близких людей.

137. Власти посчитали требуемые суммы чрезмерными.

138. Европейский Суд отмечает, что им было установлено нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнаваемым задержанием и исчезновением мужей заявительниц. Сами заявительницы были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Поэтому Суд считает, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений прав. Он присуждает первой и второй заявительницам по 35 000 евро каждой плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы.

С. Расходы и издержки

139. Заявительниц в Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Сотрудники этой организации представили перечень понесенных издержек и расходов, включая исследования и интервью в Ингушетии и г. Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов, представленных в Суд и в органы государственной власти, по ставке 50 евро в час для юристов "Правовой инициативы" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Они также просили компенсировать административные расходы, расходы на переводы и услуги курьерской почтовой службы. Общая сумма запрошенного возмещения расходов и издержек в связи с ведением дела составила 8 148,05 евро.

140. Власти государства-ответчика возразили, что запрошенная сумма является завышенной, и оспорили разумность и оправданность сумм возмещения, запрашиваемых по этому основанию. Также власти указало на то, что двое из юристов организации "Правовая инициатива по России", которые подписали замечания по приемлемости и существу дела, не указаны в доверенностях.

141. Европейский Суд отмечает, что доверенности были выданы заявительницами организации "Правовая инициатива по России" и ее трем юристам. Требования заявительниц о справедливой компенсации подписали шесть человек. Имена трех из них указаны в доверенностях, другие три юриста сотрудничают с организацией "Правовая инициатива по России". При таких обстоятельствах Суд не усматривает оснований сомневаться в том, что шестеро юристов, указанных в требованиях заявительниц, принимали участие в подготовке документов.

142. Европейскому Суду, во-первых, предстоит установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявительницами, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), § 220).

143. Принимая во внимание представленные сведения, Европейский Суд считает эти ставки разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявительниц.

144. Далее Европейский Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с ведением дела в Суде, были необходимы. Суд отмечает, что данное дело было относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работы. В то же время Суд отмечает, что вследствие применения в настоящем деле пункта 3 статьи 29 Конвенции представители заявительниц представили свои замечания по вопросам приемлемости и существа дела в едином наборе документов. Поэтому Суд сомневается в том, что на подготовку документации было затрачено столько времени, сколько указано представителями заявительниц. Более того, в деле было мало документальных доказательств, поскольку власти отказались предоставить большую часть материалов уголовного дела.

145. Учитывая детализацию требований, поданных заявительницами, и справедливость оснований, Европейский Суд присуждает им 5 000 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве правовой помощи от Совета Европы, плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы, которые подлежат уплате на счет банка представителей в Нидерландах, указанный заявительницами.

D. Процентная ставка при просрочке платежа

146. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться, исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции прекратить производство по делу в части, касающейся жалоб заявительниц на нарушение статьи 14 Конвенции,

2) отклонил возражение властей государства-ответчика относительно утверждения о злоупотреблении правом на подачу индивидуальной жалобы;

3) решил объединить рассмотрение возражения властей относительно неисчерпания заявительницами внутригосударственных средств правовой защиты с рассмотрением жалобы по существу и отклоняет их;

4) объявил жалобы на нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительниц;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Висхаджи Магамадова и Хасхана Межиева;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции;

10) постановил, что отсутствуют основания отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи в отношении заявителей со статьей 3 Конвенции, а также со статьей 5 Конвенции;

11) постановил, что:

(а) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 3 000 (три тысячи) евро каждой заявительнице в порядке возмещения материального ущерба в российских рублях по курсу на дату выплаты плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы;

(ii) 35 000 (тридцать пять тысяч) каждой заявительнице в порядке возмещения морального вреда в российских рублях по курсу на дату выплаты плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с этой суммы;

(iii) 4 150 (четыре тысячи сто пятьдесят) евро в порядке возмещения расходов и издержек, подлежащие уплате на счет банка представителей в Нидерландах, плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате заявительницами;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на указанные суммы начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процента;

12) отклонил прочие требования заявительниц относительно справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 ноября 2008 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда