Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23 сентября 2020 г. N Ф05-25919/19 по делу N А41-9963/2019

г. Москва

23 сентября 2020 г.

Дело N А41-9963/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 16.09.2020.

Полный текст постановления изготовлен 23.09.2020.

Арбитражный суд Московского округа

в составе:

председательствующего-судьи Михайловой Л.В.

судей: Зверевой Е.А., Зеньковой Е.Л.,

при участии в заседании:

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Дизайн комбинат "Три медведя" - Кузнецов Н.А. - дов. от 16.09.2020

в судебном заседании 16.09.2020 по рассмотрению кассационной жалобы Волкова Алексея Ивановича

на определение от 24.01.2020

Арбитражного суда Московской области,

на постановление от 27.05.2020

Десятого арбитражного апелляционного суда

по заявлению Волкова Алексея Ивановича о включении требования в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Дизайн комбинат "Три медведя",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда Московской области от 25.12.2019 общество с ограниченной ответственностью "Дизайн комбинат "Три медведя" (далее - ООО "Дизайн комбинат "Три медведя", должник) признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утвержден Дубовенко Николай Дмитриевич (далее - конкурсный управляющий).

Сообщение о введении в отношении должника процедуры конкурсного производства опубликовано в газете "Коммерсантъ" от 01.06.2019 N 94 (6574).

Волков Алексей Иванович (далее - Волков А.И.) 29.06.2019 обратился в арбитражный суд с заявлением о включении его требования в размере 12 846 733 руб. 29 коп. в реестр требований кредиторов должника.

Определением Арбитражного суда Московской области от 24.01.2020, оставленным без изменения постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 27.05.2020, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Как усматривается из указанных судебных актов, в обоснование предъявленных требований Волков А.И. ссылался на то, что приобрел у займодавца право требования задолженности по договорам займа, в том числе от должника как поручителя.

Так, в период с 19.11.2015 по 20.09.2017 между ООО "БС" (займодавец) и ООО "Шалфей 2" был заключен ряд договоров займа, в рамках которых займодавец принял на себя обязательство по предоставлению заемщику денежных средств в заем в совокупном размере 9 952 000 руб. 00 коп.

Исполнение обязательств ООО "Шалфей 2" по указанным договорам займа было обеспечено поручительством ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" на основании договора поручительства N 12/2017-П от 29.09.2017.

18.10.2018 между ООО "БС" (цедент) и Волковым А.И. (цессионарий) был заключен договор цессии N 1-2018-Ц, на основании которого право требования по договорам займа перешло к Волкову А.И.

Ссылаясь на изложенные обстоятельства, а также утверждая, что обязательства по возврату суммы займов и уплате процентов основным заемщиком не исполнены, Волков А.И. просил включить его требование в реестр требований кредиторов ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" как поручителя по обязательствам ООО "Шалфей 2".

В ходе проверки доводов кредитора судами было установлено, что ООО "БС", ООО "Шалфей 2" и ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" являются как юридически, так и фактически заинтересованными по отношению друг к другу лицами, входят в одну группу компаний, преследуют один экономический интерес и подконтрольны одним и тем же лицам.

При таких обстоятельствах, принимая во внимание, что на протяжении длительного периода времени ООО "БС" каких-либо действий, направленных на возврат задолженности не предпринимало, а напротив предоставляло новые займы и продлевало срок возврата действующих, а также учитывая недоказанность экономической целесообразности в выдаче должником поручительства внутри единой группы компаний, суды пришли к выводу о том, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей был осуществлен в целях создания подконтрольной фиктивной кредиторской задолженности для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц.

При этом, судами также отмечено, что договор поручительства был подписан с должником значительно позже выдачи займов и уже при наличии соглашения сторон о продлении срока возврата задолженности.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, Волков А.И. обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просит определение и постановление отменить и принять новый судебный акт об удовлетворении требований.

В обоснование кассационной жалобы Волков А.И. ссылается на нарушение норм материального и процессуального права, а также несоответствие выводов, изложенных в обжалуемых судебных актах, фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся в деле доказательствам, утверждая, что судами не учтено то обстоятельство, что требования кредитора основаны на договоре цессии. Волков А.И. указывает, что не является заинтересованным как по отношению к должнику, так и по отношению к ООО "БС" и ООО "Шалфей 2" лицом, и предъявляя ко включению в реестр задолженность преследует исключительно собственную экономическую выгоду.

Также, Волков А.И. полагает, что с учетом выводов судов о корпоративном характере выданного займа надлежало рассмотреть вопрос о понижении очередности удовлетворения требования, а не отказе в его удовлетворении.

Кроме того, кассатор считает, что представленные доказательства не подтверждают наличие юридической аффилированности сторон.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представитель конкурсного управляющего возражал против удовлетворения жалобы, просил оставить определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции без изменения.

Иные участвующие в деле лица, надлежаще извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что согласно части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие.

Обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав представителей лиц, участвующих в деле и явившихся в судебное заседание, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, суд кассационной инстанции пришел к следующим выводам.

Согласно статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление N 35) разъяснено, что в 2 силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

При установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор 7 основывает свои требования (часть 3 статьи 70 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

Рассматривая обособленный спор об установлении требования кредитора при наличии возражений, мотивированных тем, что лежащая в основе этого требования сделка направлена на создание искусственной задолженности, суд в силу положений статей 71, 100 Закона о банкротстве должен осуществить проверку обоснованности такого требования, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделке.

В случае наличия возражений конкурирующего кредитора либо конкурсного управляющего, выступающего в интересах справедливого и обоснованного распределения конкурсной массы, на требования о включении в реестр и представлении в суд прямых или косвенных доказательств, подтверждающих существенность сомнений в наличии долга, на заявившее требование лицо возлагается бремя опровержения этих сомнений, при этом заявителю требований не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно он должен обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

Согласно сложившейся судебной практике наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13).

В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств. Следовательно, доказывание недобросовестности кредитора осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт (часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Если же заем является внутригрупповым, денежные средства остаются под контролем группы лиц, в силу чего, с точки зрения нормального гражданского оборота, отсутствует необходимость использовать механизмы, позволяющие дополнительно гарантировать возврат финансирования. Поэтому в условиях заинтересованности заимодавца, заемщика и поручителя между собою на данных лиц в деле о банкротстве возлагается обязанность раскрыть разумные экономические мотивы совершения обеспечительной сделки, в том числе выдачи поручительства. В обратном случае следует исходить из того, что выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого участника группы лиц (определение Верховного Суда Российской Федерации от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6)).

Суд в силу пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации может установить притворность сделки в ситуации, когда сделка используется вместо механизма, позволяющего на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с целью последующего уменьшения в интересах должника и заинтересованных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

Указанная правовая позиция соответствует изложенной в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2019 N 305-ЭС19-4021.

Суды обеих инстанций, исследовав и оценив все представленные сторонами доказательства, а также доводы и возражения участвующих в деле лиц, руководствуясь положениями действующего законодательства, правильно определили спорные правоотношения, с достаточной полнотой выяснили имеющие существенное значение для дела обстоятельства и в отсутствие доказательств экономической целесообразности выдачи должником поручительства по внутригрупповому займу пришли к обоснованному и правомерному выводу об отказе в удовлетворении требования.

Судами учтена правовая позиция, изложенная в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2019 N 305-ЭС19-4021, а также приняты во внимание выводы, сделанные во вступивших в законную силу определении Арбитражного суда Московской области от 18.11.2019 и постановлении Арбитражного суда Московского округа от 17.02.2020 по настоящему делу.

Доводы кассационной жалобы, со ссылкой на постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.02.2020, о том, что с учетом вывода судов о корпоративном характере займов требования Волкова А.И. подлежали включению в реестр с понижением очередности, заявлены без учета приведенной правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации. Кроме того, приведенное кассатором постановление принято с учетом фактических обстоятельств, отличных от настоящего обособленного спора. В ином обособленном споре кредитор являлся займодавцем, а должник заемщиком по договору.

Доводы кассационной жалобы Волкова А.И. о том, что его требования основаны на заключенном с ООО "БС" договоре цессии, не опровергают правильности сделанных судами выводов, поскольку при проверке обоснованности предъявленного требования подлежат исследованию обстоятельства возникновения у должника задолженности в рамках основного обязательства.

Довод кассатора об отсутствии в определенный период времени юридической аффилированности заемщика, займодавца и поручителя заявлен без учета правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, согласно которой, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической, но и фактической.

Кроме того, если "дружественный" кредитор не подтверждает целесообразность заключения обеспечительной сделки, его действия по подаче заявления о включении требований в реестр могут быть квалифицированы как совершенные исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации). При этом наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") (определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652(1).

Нормы процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены определения и постановления в соответствии с частью 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, также не нарушены.

Руководствуясь статьями 284, 286-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Московской области от 24.01.2020 и постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 27.05.2020 по делу N А41-9963/2019 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий судья

Л.В. Михайлова

Судьи

Е.А. Зверева Е.Л. Зенькова