Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17 февраля 2020 г. N Ф05-25919/19 по делу N А41-9963/2019

г. Москва

17 февраля 2020 г.

Дело N А41-9963/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 10.02.2020.

Полный текст постановления изготовлен 17.02.2020.

Арбитражный суд Московского округа

в составе:

председательствующего-судьи Закутской С.А.,

судей Петровой Е.А., Тарасова Н.Н.,

при участии в судебном заседании:

от Буланова Д.Е. - Ковиненко А.П., по доверенности от 03 февраля 2020 года;

от конкурсного управляющего ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" - Дубовенко Н.Д., лично, паспорт;

рассмотрев 10.02.2020 в судебном заседании кассационную жалобу Буланова Дмитрия Евгеньевича

на постановление от 27 сентября 2019 года

Десятого арбитражного апелляционного суда

по заявлению Буланова Дмитрия Евгеньевича о признании несостоятельным (банкротом) ООО "Дизайн комбинат "Три медведя",

УСТАНОВИЛ:

Буланов Д.Е. обратился в Арбитражный суд Московской области с заявлением о признании ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" несостоятельным (банкротом).

Определением Арбитражного суда Московской области от 27 мая 2019 года заявление Буланова Д.Е. признано обоснованным, в отношении должника введена процедура банкротства - наблюдение, временным управляющим должника утверждена Тихонова Кристина Георгиевна, при этом требования Буланова Дмитрия Евгеньевича в размере 8 379 973 руб. 60 коп. включены в третью очередь реестра требований кредиторов, из которых 4 000 000 руб. - основной долг, 4 379 972 руб. 60 коп. - проценты на сумму займа.

Постановлением Десятого арбитражного апелляционного суда от 27 сентября 2019 года определение Арбитражного суда Московской области от 27 мая 2019 года отменено в части включения требования Буланова Дмитрия Евгеньевича в размере 8 379 973 руб. 60 коп. в третью очередь реестра требований кредиторов, в удовлетворении требований в данной части отказано.

Не согласившись с постановлением суда апелляционной инстанции, Буланов Д.Е. обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой просил отменить постановление суда апелляционной инстанции от 27 сентября 2019 года и оставить в силе определение суда первой инстанции от 27 мая 2019 года.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

04 февраля 2020 года в адрес суда поступили дополнения к кассационной жалобе, в приобщении которых судом округа отказано, поскольку данные дополнения поданы с пропуском срока на кассационное обжалование судебных актов.

05 февраля 2020 года и 10 февраля 2020 года в адрес суда поступили отзывы ПАО "Промсвязьбанк" и конкурсного управляющего ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" на кассационную жалобу, которые судами приобщены к материалам дела в порядке ст. 279 АПК РФ.

Как установлено судами, требования Буланова Д.Е. к должнику основаны на решении Егорьевского городского суда Московской области от 18 декабря 2017 года по делу N 2-2645/17, в соответствии с которым с ООО "Дизаин комбинат "Три медведя" в пользу Буланова Д.Е. взыскана задолженность по договору займа N 15/02-1 от 15 февраля 2006 года в размере 8 379 972 руб. 60 коп., а также судебные расходы в сумме 50 100 руб.

В связи с вышеизложенным, принимая во внимание наличие вступившего в законную силу судебного акта, подтверждающего задолженность общества, суд первой инстанции пришел к выводу, что требование Буланова Д.Е. является обоснованным и подлежит включению в реестр требований кредиторов ООО "Дизайн комбинат "Три медведя".

Суд апелляционной инстанции, отменяя определение суда первой инстанции в части включения в реестр задолженности перед Булановым Д.Е., указал, что наличие вступившего в законную силу решения суда не свидетельствует о безусловном основании для включения требования кредитора в реестр, поскольку в данном случае требования кредитора вытекают из корпоративных отношений.

Суд апелляционной инстанции установил, что заем был предоставлен должнику его участником - Булановым Д.Е., при этом о корпоративном характере правоотношений сторон свидетельствует длительный срок возврата займа, нерыночные условия его предоставления, отсутствие интереса Буланова Д.Е. к возврату займа на протяжении всего периода участия в обществе вплоть до введения в отношении должника процедуры банкротства, выдача аналогичного займа другим участником общества в размере, пропорциональном его вкладу в уставный капитал.

В связи с вышеизложенным суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что фактически между Булановым Д.Е. и должником существовали отношения по поводу увеличения уставного капитала, то есть корпоративные отношения.

Кроме того, суд апелляционной инстанции сослался на то, что кредитором не представлены надлежащие доказательства реальности предоставления займа должнику, в том числе, доказательства происхождения денежных средств, которые были предоставлены Булановым Д.Е. должнику, их расходования должником и отражение в бухгалтерском и налоговом учете.

Буланов Д.Е. в обоснование своей кассационной жалобы ссылался на нарушение судом апелляционной инстанции ч.4 ст. 259 АПК РФ при принятии к производству апелляционной жалобы Банка, поскольку приложенное к апелляционной жалобе ходатайство о восстановлении срока на обжалование не было рассмотрено судом в единоличном составе, при этом коллегиальным составом судей причины уважительности пропуска срока также не проверялись.

Кроме того, по мнению заявителя, в нарушение статей 16, 69 АПК РФ суд необоснованно не принял во внимание преюдициальность решения Егорьевского городского суда Московской области по делу N 2-2645/17 от 18.12.2017.

Представитель Буланова Д.Е. в судебном заседании поддержал доводы кассационной жалобы.

Конкурсный управляющий ООО "Дизайн комбинат "Три медведя" в судебном заседании возражал против удовлетворения кассационной жалобы.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, выслушав представителей лиц, участвующих в деле, проверив в порядке статей 284, 286, 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, а также соответствие выводов, содержащихся в обжалуемых судебных актах, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, арбитражный суд округа пришел к следующим выводам.

В силу статьи 32 Федерального закона Российской Федерации от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" дела о банкротстве юридических лиц рассматриваются по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 26 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Законом о банкротстве установлены специальные гарантии защиты прав кредиторов от включения в реестр требований кредиторов необоснованных требований.

В данном случае требование Буланова Д.Е. основано на вступившем в законную силу решении Егорьевского городского суда Московской области от 18 декабря 2017 года по делу N 2-2645/17, в соответствии с которым с ООО "Дизаин комбинат "Три медведя" в пользу Буланова Д.Е. взыскана задолженность по договору займа N 15/02-1 от 15 февраля 2006 года в размере 8 379 972 руб. 60 коп., а также судебные расходы в сумме 50 100 руб..

В силу части 1 статьи 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

Данное положение направлено на реализацию принципа обязательности судебного акта (ст. 16 АПК РФ, ст. 13 ГПК РФ).

Принципу обязательности судебного акта соответствует пункт 10 статьи 16 Закона о банкротстве, которым установлено, что разногласия по требованиям кредиторов или уполномоченных органов, подтвержденным вступившим в законную силу решением суда в части их состава и размера, не подлежат рассмотрению арбитражным судом, а заявления о таких разногласиях подлежат возвращению без рассмотрения, за исключением разногласий, связанных с исполнением судебных актов или их пересмотром.

Доказательств отмены решения Егорьевского городского суда заявителем не представлено.

В соответствии с разъяснениями Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенными в пункте 22 Постановления от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах связанных с рассмотрением дел о банкротстве", арбитражный суд при рассмотрении требования кредитора, основанного на решении суда, вступившего в законную силу, не проверяет вновь установленные вступившим в законную силу решением суда обстоятельства при предъявлении кредитором денежных требований к должнику.

По смыслу названных норм предполагается, что обоснованность требования, основанного на вступивших в законную силу судебных актах, к моменту рассмотрения такого в деле о банкротстве проверено на предмет необходимых обстоятельств для правильного рассмотрения дела, в частности к которым относятся обстоятельства, свидетельствующие о заключенности и действительности договора, в том числе о соблюдении правил его заключения, о наличии полномочий на заключение договора у лиц, его подписавших.

Поскольку заявленные требования подтверждены вступившим в законную силу решением суда, выводы суда апелляционной инстанции о мнимости займа суд считает необоснованными.

Суд апелляционной инстанции не принял во внимание, что относительно мнимости займа возражения против требований кредитора могут быть реализованы только путем обжалования принятых судебных актов в порядке пункта 24 постановления Пленума ВАС РФ N 35, согласно которому если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт. Все конкурсные кредиторы, требования которых заявлены в деле о банкротстве, а также арбитражный управляющий вправе принять участие в рассмотрении жалобы, в том числе представить новые доказательства и заявить новые доводы.

Между тем, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что заем был предоставлен должнику его участником - Булановым Д.Е. в связи с его участием в обществе, в связи с чем заявленные требования, несмотря на наличие вступившего в законную силу решения о взыскании долга, не подлежат включению в реестр требований кредиторов должника.

Из абзаца четвертого статьи 2 Закона о банкротстве следует, что для целей законодательства о банкротстве под денежным обязательством понимается обязанность должника уплатить кредитору определенную сумму по гражданско-правовой сделке и (или) иному, предусмотренному Гражданским кодексом Российской Федерации, бюджетным законодательством Российской Федерации основанию.

Согласно абзацу 8 статьи 2 Закона о банкротстве конкурсными кредиторами являются кредиторы по денежным обязательствам, за исключением учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия.

Участник коммерческой организации располагает различными процедурами управления корпорацией и ее имуществом, влияет на формирование волеизъявления высшего органа корпоративного юридического лица. Такой способ удовлетворения интересов управомоченной стороны отличает корпоративные отношения от типичного гражданско-правового регулирования, где субъекты самостоятельны и независимы друг от друга и поэтому не могут непосредственно участвовать в формировании воли контрагента.

Кредитор, выдавая кредит в обычной практике взаимоотношений участников гражданского оборота, обоснованно рассчитывает на его возврат заемщиком и получение платы, а также стремится повысить вероятность исполнения заемщиком своего обязательства по возврату денег, заключая в этих целях обеспечительные сделки.

Если обстоятельства выдачи займа, заключения и исполнения его сторонами, свидетельствуют о наличии у сторон корпоративного интереса, экономически обусловленного наличием возможности управления делами в обществе и получения от этого выгод, и существенно отличаются от разумного общепринятого стандарта заемных отношений с условиями платности, своевременности возврата денежных средств, обеспеченности обязательства, соотносимости с рыночными условиями процентной ставки и т.п., то такое требование лица считается возникшим из отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими.

Положение статьи 2 Закона о банкротстве, исключающее из числа конкурсных кредиторов учредителей (участников) должника по обязательствам, вытекающим из такого участия, определяется также тем, что характер этих обязательств непосредственно связан с ответственностью указанных лиц за деятельность общества в пределах стоимости принадлежащих им долей. Участники общества - должника ответственны за эффективную деятельность самого общества и, соответственно, несут риск наступления негативных последствий своего управления им.

При функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника, в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений.

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 8 Гражданского кодекса Российской Федерации) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

Учредители (участники) юридического лица (должника) по правоотношениям, связанным с таким участием (корпоративные отношения), не могут являться его кредиторами в деле о банкротстве; требования участника юридического лица не могут конкурировать с обязательствами должника перед иными кредиторами - участниками гражданского оборота: участники должника вправе претендовать лишь на часть имущества общества, оставшегося после расчетов с другими кредиторами.

Такое толкование соответствует основным началам гражданского законодательства, определяющим возможность ограничения гражданских прав только на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, а также принципу добросовестности участников гражданских правоотношений при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556(2), действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается. Кроме того, тот факт, что заинтересованное по отношению к должнику лицо является его заимодавцем, сам по себе не свидетельствует о корпоративном характере требования по возврату суммы займа для целей банкротства.

Таким образом, в случае заемного финансирования необходимо исследовать правовую природу заявленного требования для определения допустимости его включения в реестр, обстоятельства выдачи денежных средств, а также степень влияния кредитора-учредителя на управление делами общества.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на корпоративный характер заявленного участником требования, на последнего переходит бремя по опровержению соответствующего довода путем доказывания гражданско-правовой природы обязательства.

В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д. (Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017), утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017).

Исходя из конкретных обстоятельств дела суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного.

В данном случае суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о корпоративном характере правоотношений сторон.

Суд принял во внимание длительный срок возврата займа, нерыночные условия предоставления займа, отсутствие интереса Буланова Д.Е. в возврате займа на протяжении всего периода участия в обществе вплоть до введения в отношении должника процедуры банкротства, выдачу аналогичного займа другим участником общества в размере, пропорциональном его вкладу в уставный капитал.

Суд установил, что заем был выдан участником должника в первый год деятельности компании, а фактически сумма займа истребовалась участником у должника только после выхода из общества, а, следовательно, фактическая воля сторон была направлена на увеличение доли участия Буланова Д.Е. в уставном капитале заемщика.

Кроме того, заключение договоров займа вместо реального увеличения уставного капитала должника, являлось способом ограждения имущества заявителя от обращения взыскания на принадлежащую ему долю в уставном капитале должника, поскольку доля Буланова Д.Е. в уставном капитале должника заложена по Договору залога от 09.12.2013 в пользу ПАО "Промсвязьбанк" (правопреемник ОАО "Первый объединенный банк").

Как правильно указал суд, если бы уставный капитал был реально увеличен Булановым Д.Е. на 4 000 000 руб., в случае обращения взыскания на заложенную долю в уставном капитале, его кредиторы имели бы возможность получить большую сумму в размере действительной стоимости доли в уставном капитале, при этом Буланов Д.Е. не имел бы права требовать себе возврата 4 000 000 руб. и начисленных на них процентов.

Между тем, приходя к правильному выводу о корпоративном характере правоотношений сторон, суд апелляционной инстанции не учел разъяснения, изложенные ранее в судебной практике Верховного Суда РФ и нашедшие свое отражение в подпункте 3.1. пункта 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020.

Верховный Суд Российской Федерации, в частности, указал, что действующее законодательство о банкротстве не содержит положений об автоматическом понижении очередности удовлетворения требования лица, контролирующего должника.

Вместе с тем внутреннее финансирование должно осуществляться добросовестно и не нарушать права и законные интересы иных лиц.

Контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее - компенсационное финансирование), в частности, с использованием конструкции договора займа, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (п. 1 ст. 2 ГК РФ).

Таким образом, при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено их требованиям - оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ (далее - очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).

В связи с вышеизложенным судебная коллегия суда кассационной инстанции считает возможным, руководствуясь разъяснениями, содержащимися в п. п. 3.1 п. 3 Обзора, не передавая обособленный спор на новое рассмотрение, постановление суда апелляционной инстанции отменить и признать требования Буланова Д.Е. в размере 8 379 973 руб. 60 коп., из которых 4 000 000 руб. - основной долг, 4 379 972 руб. 60 коп. - проценты на сумму займа обоснованными и подлежащими удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ (очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).

Руководствуясь статьями 284-289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 27 сентября 2019 года по делу N А41-9963/2019 отменить.

Требования Буланова Д.Е. в размере 8 379 973 руб. 60 коп., из которых 4 000 000 руб. - основной долг, 4 379 972 руб. 60 коп. - проценты на сумму займа признать обоснованными и подлежащими удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ (очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты).

Председательствующий судья

С.А. Закутская

Судьи

Е.А. Петрова Н.Н. Тарасов