Правило защиты делового решения в делах о привлечении к ответственности директоров: законодательство и практика штата Делавэр (США), Германии и России (Е.М. Ключарева, журнал "Закон", N 11, ноябрь 2015 г.)

Правило защиты делового решения в делах о привлечении к ответственности директоров: законодательство и практика штата Делавэр (США), Германии и России

Е.М. Ключарева,

аспирант РАНХиГС при Президенте РФ,

магистр юриспруденции (РШЧП)

Журнал "Закон", N 11, ноябрь 2015 г., с. 132-141.

Правило защиты делового решения (business judgment rule) как способ защиты членов органов управления компании (далее - директора) от исков о привлечении их к ответственности за причиненные компании убытки получило свое наиболее полное развитие и закрепление в решениях судов штата Делавэр (США) во второй половине XX в. Сформулированные судами этого штата позиции были восприняты многими зарубежными правопорядками, в том числе и принадлежащими к иной правовой системе. В частности, само правило защиты делового решения нашло отражение в нормах германского корпоративного законодательства, которое, восприняв большинство наработок американской юриспруденции, совершенно по-другому определило порядок применения данного правила.

Россия также не является исключением. Правило защиты делового решения существует в отечественном праве в виде категории разумного предпринимательского риска. Однако, к сожалению, этот инструмент был воспринят российским правом и практикой в крайне редуцированном виде, без учета его существа и тех необходимых элементов, которые предопределяют его применение. Это не могло не привести к неправильному определению сферы его применения и к сложностям в установлении его места в доказывании по делам о привлечении директоров к ответственности.

Основные элементы правила защиты делового решения по праву штата Делавэр и Германии

Правило защиты делового решения предполагает, что директор освобождается от ответственности, если будет установлено, что он действовал добросовестно, на основании надлежащей информации и с уверенностью, что его действия пойдут во благо компании. В этом случае суд не будет оценивать принятое им решение по существу, следуя принципу, что именно директорам, а не суду поручено управлять делами компании и для этого им предоставлено усмотрение в решении коммерческих вопросов.

Как видно из самой этой формулировки, правило защиты делового решения состоит из нескольких элементов. Рассмотрим их содержание на примере зарубежного опыта.

1. Решение должно относиться к сфере предпринимательской деятельности. Решение должно касаться собственно бизнеса компании: защитой, которую предоставляет данное правило, нельзя воспользоваться, например, при оценке решений о том, как компания должна исполнять требования законодательства или своих учредительных документов*(1), а также при принятии решений, где у директора нет свободы усмотрения*(2).

2. Незаинтересованность директоров при принятии решения. В соответствии с американской практикой не смогут ссылаться на правило защиты делового решения директора, заинтересованные в принятии того или иного решения либо не выражавшие при его принятии своего независимого суждения. Заинтересованность может заключаться в извлечении директором собственной прибыли или, наоборот, получении им убытка в результате принятия решения*(3).

Отсутствие независимости отличается от заинтересованности тем, что у директора никакого личного интереса в данном случае нет, но он тем не менее принимает решение не исходя из его пользы для компании (например той или иной сделки), а под влиянием внешних факторов*(4).

К ним относится в том числе влияние заинтересованных директоров как в силу личных взаимоотношений, так и по принуждению*(5). В германской практике этот элемент формулируется аналогичным образом: правило защиты делового решения не распространяется на решения, принятые под чужим влиянием или в ситуации конфликта интересов. Исключение составляют случаи, когда интересы директора и интересы общества совпадают (так, они будут совместно участвовать в получении прибыли)*(6).

3. Должная осмотрительность. Аспект должной осмотрительности рассматривается в штате Делавэр как сугубо процессуальный: суд будет анализировать, как именно директора принимали решение, но не будет вдаваться в его существо*(7). Он сводится, по сути, к проверке того, насколько информированным было данное решение. Это, однако, не означает, что директора должны изучить перед принятием решения абсолютно все данные.

Информационная составляющая должной осмотрительности будет считаться выполненной, если директора получили информацию о существенных фактах, которая была им в разумной степени доступна*(8).

При этом суд констатирует нарушение данной обязанности только в случае грубой неосмотрительности директоров. Грубо неосмотрительным - после выделения в судебной практике добросовестности в отдельную категорию - считается поведение, демонстрирующее "безответственное равнодушие" (reckless indifference) к своим обязанностям, или действия, находящиеся "за гранью разумного" (without the bounds of reason)*(9). В качестве примера, иллюстрирующего концепцию грубой неосмотрительности, можно привести ситуацию, сложившуюся в деле Smith v. Van Gorkom*(10). В рамках этого дела совет директоров утвердил условия предполагаемого слияния по результатам двухчасового заседания, при этом условия сделки были впервые озвучены перед директорами на двадцатиминутной презентации, открывавшей заседание, а финансовый директор компании сообщил директорам, что произвел только примерные вычисления цены сделки, но считает, что предлагаемая цена, по предварительным подсчетам, является справедливой. Суд признал, что директора компании действовали с грубой неосмотрительностью, и удовлетворил иск против них.

Однако такая узкая оценка должной осмотрительности является чисто американским правовым явлением и не поддерживается, в частности, континентальными правопорядками. Так, в Германии, где этот аспект также касается информационной составляющей принятия решения, степень его исполнения определяется путем сравнения с объективным критерием - поведением обычного добросовестного руководителя предприятия, сравнимого по виду, роду деятельности, размеру и экономическому положению*(11). При этом действия директора оцениваются не исходя из того, какими знаниями он обладает в реальности и как он их применил при принятии решения, а на основании того, какими знаниями он должен был обладать в данной ситуации. Из этого в том числе следует обязанность привлекать при необходимости соответствующих консультантов*(12). Однако и в Германии от директора не требуется получения всей мыслимой информации по данному вопросу: информационная составляющая должной осмотрительности предполагает, что директор должен основательно подготовиться к принятию решения и провести квалифицированную оценку рисков*(13).

4. Добросовестность. Правило защиты делового решения не применяется к решениям, принятым недобросовестно. Решение будет считаться принятым недобросовестно, если в нем отсутствует какая-либо разумная деловая цель, оно принято с существенным злоупотреблением полномочиями или содержит в себе признаки мошенничества*(14).

Как было отмечено в решении по делу In re The Walt Disney Company Derivative Litigation, примерами нарушения именно обязанности действовать добросовестно являются совершение умышленных действий, явно идущих вразрез с интересами компании, умышленное нарушение действующего законодательства, умышленное уклонение от совершения действий, требующихся от директора в данной ситуации*(15).

Аналогично в Германии требование добросовестности не позволяет защищаться с помощью правила защиты делового решения в случае умышленных действий директоров, "не соответствующих внутренним минимальным стандартам*(16)".

5. Действие во благо компании. В германской доктрине в качестве отдельного элемента правила защиты делового решения выделяется также действие директора во благо компании. При этом считается, что директор действовал в интересах компании, если решение было направлено на долгосрочное повышение прибыльности и конкурентоспособности предприятия, его товаров или услуг*(17).

Правило защиты делового решения в российском праве

Роль правила защиты делового решения в России выполняет категория разумного предпринимательского риска. Так, в абз. 2 п. 1 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров*(18) указано, что суд не призван проверять экономическую целесообразность решений директора, и негативные последствия, наступившие для юридического лица в период руководства данного директора, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности или неразумности его действий. Директор не может быть привлечен к ответственности за убытки компании в случае, если его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного предпринимательского риска. Аналогично сформулирован и п. 25 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление Пленума ВС N 25): "Негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав органов юридического лица входило названное лицо, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий связана с риском предпринимательской и (или) иной экономической деятельности".

Такая формулировка по существу отражает германский подход к правилу защиты делового решения.

Как и в Германии, в России признание того, что директор действовал в пределах разумного предпринимательского риска, является частным случаем констатации отсутствия нарушения в действиях директора.

Это подтверждает и действующий абз. 2 п. 1 ст. 53.1 ГК РФ, выделяющий действия (бездействие), не соответствующие обычным условиям гражданского оборота или обычному предпринимательскому риску, в качестве разновидности недобросовестных или неразумных действий директора.

Однако в российском праве, в отличие от германского, элементы категории разумного предпринимательского риска как аналога правила защиты делового решения в явной форме не сформулированы.

Тем не менее, основываясь на анализе судебной практики и в особенности презумпций, сформулированных в п. 2 и 3 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров, можно признать, что и в российском праве так же, как и в зарубежном, признаются, по крайней мере, такие его составные части, существующие в зарубежном праве, как добросовестность, включая аспект незаинтересованности, должная осмотрительность и направленность действий на интересы компании.

1. Добросовестность. Российское право не содержит какого-либо однозначного определения добросовестности действий директора, да и дать такое точное определение вряд ли возможно. Ориентир в этом плане выработал ВС РФ, указавший, что при оценке добросовестности или недобросовестности необходимо исходить из "поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации" (п. 1 Постановления Пленума ВС N 25). Но и до этого в судебной практике закрепилась квалификация определенных действий директоров как недобросовестных в конкретных ситуациях. Так, например, недобросовестными будут считаться действия в ситуации своевременно не раскрытого компании конфликта интересов*(19), использование денежных средств компании или ее имущества в личных целях*(20), заключение сделок с заведомо неплатежеспособными контрагентами*(21), сокрытие информации о своих действиях*(22) и т.д.

Представляется, что и в России совершение директором указанных выше действий исключает их оценку через разумный предпринимательский риск. Прежде всего, ст. 1 ГК РФ устанавливает всеобщую обязанность действовать добросовестно и запрет на извлечение преимуществ из своего недобросовестного поведения. Соответственно, если допустить, что совершение недобросовестных действий также находится в рамках предпринимательского риска, то данный общий принцип будет неизбежно нарушаться.

Этот тезис, пусть и не в явной форме, находит свое отражение и в судебной практике. Как отмечено выше, основным последствием применения правила защиты делового решения (как и категории разумного предпринимательского риска) является отказ суда в экономической оценке действий директора. В деле, разрешенном Арбитражным судом Северо-Западного округа в апреле 2015 г.*(23), где речь шла о выплате генеральным директором общества самому себе необоснованно высоких премий в нарушение установленного в компании порядка поощрений, суд прямо процитировал отражающий этот принцип абз. 2 п. 1 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров. Но затем, делая вывод о справедливом удовлетворении нижестоящими судами иска о взыскании с данного директора убытков, суд указал следующее: "Поскольку [Ф.И.О.] выплачивал себе значительные суммы, превышающие размеры чистой прибыли Общества, что являлось экономически нецелесообразным (курсив наш. - Е.К.), а следовательно, его действия не являлись добросовестными и разумными, суды правомерно удовлетворили иск". Таким образом, суд оценил решение о выплате премий по существу, сразу отказавшись от применения правила защиты делового решения, совершенно верно уловив, что в данном случае не соблюдено именно требование о добросовестности, которое исключает использование данного правила.

2. Должная осмотрительность. Для применения категории разумного предпринимательского риска, как и ее зарубежных аналогов, справедливо в первую очередь требование о соблюдении такого аспекта должной осмотрительности, как изучение перед принятием решения необходимой для этого информации. Так, принятие решения без учета необходимой информации прямо указано в п. 3 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров в качестве неразумного действия директора. Это так же, как и в зарубежных правопорядках, не предполагает обязанности директора получить абсолютно всю информацию по данному вопросу: директор должен предпринять те действия по ее получению, которые обычны для деловой практики при схожих обстоятельствах.

Требование о должном информировании можно проиллюстрировать на примере дела, разрешенного Арбитражным судом Уральского округа в мае 2015 г.*(24) С директора общества были взысканы убытки, возникшие в результате демонтажа принадлежащих обществу конструкций по решению суда ввиду отсутствия разрешительной документации на их возведение. Ответчик был признан нарушившим свои обязанности директора, так как достоверно не установил собственника земельного участка, где намеревался возводить данные конструкции, и не получил правоустанавливающих документов на данный земельный участок, но тем не менее начал на нем строительство.

Помимо информирования, к требованию о должной осмотрительности при принятии решения можно отнести также обязанность получить необходимые согласования при принятии решения, установленную подп. 3 п. 3 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров.

Этот аспект был затронут, в частности, в Постановлении Девятого ААС от 30.06.2014 по делу N А40-164146/2013, оставленном без изменений судом кассационной инстанции*(25). В этом деле истцы требовали возмещения убытков, причиненных поездкой генерального директора на международный экономический форум, сочтя ее нецелесообразной в текущих условиях деятельности компании. Суд отказал в удовлетворении иска, указав, помимо прочего, что ответчиком были предприняты действия по обеспечению интересов общества путем согласования командировки с главным бухгалтером и инвестиционным комитетом, которыми были проанализированы ее целесообразность и затраты на ее организацию. Поэтому, как справедливо отметил в своем постановлении суд кассационной инстанции, директор в данном случае действовал исходя из обычных условий делового оборота и в пределах разумного предпринимательского риска.

3. Направленность действий директора на интересы компании. Данный элемент, выделяемый отдельно в германской доктрине, справедлив и для российского права и является необходимым элементом самого обязательства между директором и обществом как обязательства из ведения чужого дела*(26), а также одним из проявлений добросовестности директора. Однако применительно к категории разумного предпринимательского риска он имеет и самостоятельное значение, что можно проследить на примере дела, разрешенного Арбитражным судом Центрального округа в июне 2015 г.*(27)

По данному делу истец требовал от директора компании возмещения убытков, которые общество понесло в результате взыскания с него стоимости выявленного объема бездоговорного потребления электрической энергии на основании решения суда. Данная задолженность возникла в результате самовольного подключения директором киоска, принадлежащего компании, к электрическим сетям. Директор объяснил свои действия тем, что киоск был перенесен из одной местности в другую, им был приглашен сотрудник сбытовой компании для подключения электроприборов киоска к новой сети и были заключены соответствующие договоры. Директор направил заявку о присоединении киоска к сети по новому адресу, однако произвел подключение, не дожидаясь ответа, так как это было необходимо для производственных нужд общества. Суд в данном случае встал на сторону директора, так как он, по сути, руководствовался при совершении этих действий интересами компании, и списал соответствующие убытки общества на обстоятельство платности пользования электроэнергией и рисковый характер предпринимательской деятельности. Экономические риски, связанные с решением о бездоговорном подключении к сетям, суд анализировать не стал, сославшись на последствия применения правила защиты делового решения, указанные выше*(28).

Таким образом, как видно из содержания всех трех элементов категории разумного предпринимательского риска, те случаи, когда она может применяться и когда суд откажет в ее применении, по существу похожи на зарубежные аналоги и подчинены той же логике.

Представляется также, что и в российском праве разумный предпринимательский риск не должен распространяться на те ситуации, где усмотрение директора в принципе неприменимо (например, если по его вине были нарушены сроки совершения тех или иных корпоративных действий, в результате чего компания была привлечена к ответственности).

Однако, несмотря на это, в российском праве допущена существенная ошибка в определении сферы применения категории разумного предпринимательского риска. Она заключается в том, что Постановление Пленума ВАС об ответственности директоров необоснованно распространило сферу применения этой категории не только на вопросы разумности действий директора, но и на вопросы его добросовестности. Это не соответствует как содержанию элементов правила защиты делового решения, так и правовой природе обеих этих обязанностей.

Обязанности директоров, к которым применимо правило защиты делового решения

Несмотря на многочисленные различия, существующие между системами общего и континентального права, в закреплении ими общих обязанностей директоров можно увидеть некоторые схожие черты. Фундаментально закрепляются два требования к тому, как директора должны управлять деятельностью компании. Во-первых, директора должны "хранить верность" юридическому лицу в максимально высокой степени, действовать тем образом, который в наибольшей степени отвечает интересам компании; ставить интересы юридического лица выше собственных интересов; не допускать возникновения конфликта собственных интересов с интересами юридического лица (далее - обязанность лояльности). Ее российским эквивалентом является обязанность директора действовать добросовестно в интересах компании. Во-вторых, директора должны вести дела компании с необходимой заботливостью, и от них как от профессиональных управленцев требуется принимать решения, которые бы способствовали росту ее благосостояния (далее - обязанность заботливости). В России ей соответствует обязанность директора действовать разумно. Эти две обязанности тесно пересекаются друг с другом, и не всегда возможно однозначно определить, например, в каком случае какая именно обязанность была нарушена. Однако между ними существуют и принципиальные различия.

Обязанность заботливости является тем элементом обязательства директора, который носит характер обязательства по приложению максимальных усилий. Так как для надлежащего соблюдения данных обязательств должник должен предпринимать усилия, которые разумное лицо предпринимало бы в аналогичных обстоятельствах, то основным способом определения факта нарушения директором обязанности заботливости является сравнение его поведения с объективным критерием "заботливости обычного добросовестного руководителя" (Sorgfalt eines ordentlichen und gewissnehaften Geschaftsleiters).

Если абстрактный хороший директор, действуя в такой же ситуации, предпринял бы аналогичные действия, то обязательство по приложению максимальных усилий было исполнено. Именно в этом случае решение директора будет считаться обоснованным, а возникшие у компании убытки будут следствием рискового характера предпринимательской деятельности, который она осуществляет. Учитываются при этом совершенно разные факторы: особенности того или иного рынка, размер компании, ее внутренняя организационная структура, та или иная конкурентная среда. Если установлено, что действия директора соответствуют данному объективному стандарту, то суд не будет оценивать достоинства и недостатки принятого решения с экономической точки зрения, так как не уполномочен замещать директора в делах управления компанией.

Однако вторая обязанность директоров - обязанность лояльности - носит совершенно другой характер. Ее появление является следствием фидуциарного характера отношений между директорами и компанией, заключающегося в том, что по отношению к третьим лицам директора обладают неограниченными полномочиями по распоряжению имуществом компании, и требование лояльности призвано предотвратить злоупотребления с их стороны и защитить компанию как более слабую сторону. Так, в 1939 г. Верховный суд штата Делавэр по делу Guth v. Loth, Inc. сказал: "Правопорядок... установил правило, которое требует от должностного лица или директора... наиболее ответственного исполнения своего долга: не только активно защищать интересы компании в соответствии с занимаемой должностью, но также воздерживаться от всего, что может причинить вред корпорации или лишить ее прибыли или преимущества, которые его умения и способности могли бы ей принести или которые надлежащее и разумное осуществление полномочий позволили бы ей получить. Правило, которое требует нераздельной и неэгоистической лояльности к корпорации, требует, чтобы не существовало никакого конфликта между долгом и собственными интересами"*(29).

Таким образом, по своему существу обязанность лояльности требует от директоров компании честного ведения ее дел и предоставления ее интересам безусловного приоритета. Это само по себе предполагает применение к этой обязанности единых требований независимо от каких-либо внутренних или внешних факторов, а также наиболее жестких подходов к ее соблюдению.

Очевидно, что усмотрение директора здесь недопустимо: он не может решать, в каких случаях и до какой степени должен подчинять свои интересы интересам компании. Поэтому стандарт максимальных усилий в данном случае не может применяться, как, следовательно, и объективный стандарт "хорошего руководителя". Поведение директора подлежит оценке на предмет его соответствия установленным нормой закона требованиям к недопущению и разрешению ситуаций конфликта интересов, использованию предпринимательских возможностей и т.д. В случае нарушения данных требований суд оценит решение директора по существу, в том числе на предмет его экономической целесообразности.

Если сопоставить содержание данных двух обязанностей директоров с элементами правила защиты делового решения, описанными выше, то можно прийти к однозначному выводу, что это правило может применяться только к обязанности заботливости.

Сама формулировка правила защиты делового решения является по своей сути синонимом соблюдения стандарта максимальных усилий: директор искренне желал принести пользу компании, собрал для этого всю нужную информацию, принял решение, но оно оказалось неудачным.

Особенно ярко это видно на примере регулирования правила защиты делового решения в Германии. В отличие от штата Делавэр, где правило защиты делового решения является процессуальной презумпцией, распределяющей бремя доказывания между истцом и ответчиком, в Германии оно является презумпцией материальной, позволяющей установить факт наличия или отсутствия нарушения. Пункт 1 ст. 93 Закона Германии об акционерных обществах закрепляет правило защиты делового решения в следующем виде: "Нарушение обязанности отсутствует, если член правления при принятии предпринимательского решения мог разумно предполагать, что действует на основании соответствующей информации и во благо общества". Предыдущее предложение данного пункта устанавливает общую формулировку обязанности заботливости: директора при осуществлении управления компанией должны проявлять заботливость, свойственную обычному добросовестному руководителю. Следовательно, действия, соответствующие элементам правила защиты делового решения, являются частным случаем выполнения директором данного объективного стандарта.

Напротив, к обязанности лояльности, не предполагающей простого приложения максимальных усилий, правило защиты делового решения применяться не должно. Более того, как также видно из содержания элементов этого правила, ее соблюдение является предпосылкой для его использования. Действительно, если директор действовал с конфликтом интересов или недобросовестно, он явно не прилагал максимальных усилий для принятия наиболее выгодного для компании решения. Поэтому суд остановит анализ на более ранней стадии и сразу перейдет к полноценной оценке действий директора.

Данный вывод справедлив и для российского права, разделяющего в остальных аспектах общий подход к содержанию правила защиты делового решения. Поэтому и в России должно быть установлено, что директора могут защищаться с помощью категории разумного предпринимательского риска только от обвинений в нарушении обязанности действовать разумно, а добросовестность должна расцениваться как изначальная предпосылка для ее применения. Соответственно, недобросовестный директор не может ссылаться на действия в пределах разумного предпринимательского риска в свое оправдание.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Radin S.A. The Business Judgment Rule. Fiduciary Duties of Corporate Directors. N.Y., 2009. P. 92.

*(2) См.: Goette W., Fleischer H. Munchner Kommentar zum Gesetz betreffend die Gesellschaften mit beschrankter Haftung GmbHG. Munchen, 2012. S. 449.

*(3) См.: Beam v. Stewart. 845 A2d 1040, 1049 (Del. 2004). URL: http://law.illinois.edu/aviram/Beam.pdf (дата обращения: 10.11.2015).

*(4) Ibid.

*(5) См.: Radin S.A. Op. cit. P. 100.

*(6) См.: Goette W., Fleischer H. Op. cit. S. 451.

*(7) См.: Radin S.A. Op. cit. P. 100.

*(8) См.: Brehm v. Eisner. 746 A.2d 244, 259 (Del. 2000). URL: http://courts.delaware.gov/opinions/%28e0uerunegle3zfvugrjwcv45%29/downlo ad.aspx?ID=60450 (дата обращения: 10.11.2015).

*(9) См.: McPadden v. Sidhu. 964 A.2d 1262 (Del. Ch. 2008). URL: http://courts.delaware.gov/opinions/download.aspx?ID=110730 (дата обращения: 10.11.2015).

*(10) См.: Smith v. Van Gorkom. 488 A.2d 858 (Del., 1985). URL: http://businessentitiesonline.com/Smith%20v.%20Van%20Gorkom.pdf (дата обращения: 10.11.2015).

*(11) См.: Handbuch Managerhaftung: Vorstand, Geschaftsfuhrer, Aufsichtsrat. Pflichten und Haftungsfolgen. Typische Risikobereiche. Herausgegeben von Dr. G. Krieger, Dr. U.H. Schneider. 2. Auflage. Koln, 2010. S. 45.

*(12) См.: Madisson K. Duties and Liabilities of Company Directors under German and Estonian Law: a Comparative Analysis // RGSL Research Papers. 2012. N 7. P. 18. URL: http://rgsl.edu.lv/uploads/files/7_Karin_Madisson_final.pdf (дата обращения: 10.11.2015).

*(13) См.: Goette W., Fleischer H. Op. cit. S. 451.

*(14) См.: Radin S.A. Op. cit. P. 333.

*(15) In re The Walt Disney Company Derivative Litigation. 825 A 2d 275 (Del. Ch. 2003). URL: http://courts.delaware.gov/opinions/download.aspx?ID=77400 (дата обращения: 10.11.2015).

*(16) См.: Goette W., Fleischer H. Op. cit. S. 452.

*(17) Ibid. S. 449.

*(18) Постановление Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица".

*(19) См.: подп. 1 п. 2 и п. 5 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров; постановление ФАС Поволжского округа от 03.06.2014 по делу N А55-6679/2013.

*(20) См.: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 02.06.2009 N Ф04-3085/2009(7334-А70-13) по делу N А706379/2008.

*(21) См.: подп. 5 п. 2 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров; постановление АС Московского округа от 03.02.2015 N Ф05-16762/2014 по делу N А40-18623/14.

*(22) См.: подп. 2 и 4 п. 2 Постановления Пленума ВАС об ответственности директоров.

*(23) См.: постановление АС Северо-Западного округа от 07.04.2015 по делу N А56-16114/2014.

*(24) См.: постановление АС Уральского округа от 20.05.2015 N Ф09-2408/15 по делу N А34-4709/2013.

*(25) См.: постановление АС Московского округа от 20.11.2014 N Ф05-11497/2014 по делу N А40-164146/13.

*(26) Подробнее о природе обязательства между директором и компанией см.: Кузнецов А.А. Комментарий к Постановлению Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" // Вестник ВАС РФ. 2013. N 10. С. 42-65.

*(27) См.: постановление АС Центрального округа от 11.06.2015 N Ф10-1385/2015 по делу N А08-5037/2014.

*(28) См. также: постановление Девятнадцатого ААС от 03.03.2015 по делу N А08-5037/2014.

*(29) Цит. по: Radin S.A. Op. cit. P. 787-788.