Часть первая. Оспаривание решений третейских судов
1. Вопросы оспаривания решения третейского суда. Действия суда по проверке компетенции третейского суда и действительности третейского соглашения
1.1. На рассмотрение третейского суда могут быть переданы споры гражданско-правового характера, если сторонами спора соблюдены условия обращения к третейскому разбирательству, в частности: между ними имеется действующее арбитражное соглашение, оно является действительным и исполнимым, заключено до разрешения судом спора по существу, и сам спор может быть рассмотрен третейским судом
Суд устанавливает факт наличия (отсутствия) компетенции третейского суда путем проверки соблюдения сторонами спора условий обращения к третейскому разбирательству.
На рассмотрение третейского суда может быть передан спор, имеющий гражданско-правовой характер, если иное не установлено федеральным законом, и между сторонами имеется действующее арбитражное соглашение (ч. 3 ст. 3, ч. 1 ст. 22.1 ГПК РФ, ч. 6 ст. 4, ст. 33 АПК РФ, ч. ч. 3 и 4 ст. 1, ч. 8 ст. 48 Закона об арбитраже, п. 3 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже).
Если имеется соглашение сторон о рассмотрении спора третейским судом и любая из сторон не позднее дня представления своего первого заявления по существу спора в суде первой инстанции заявит возражение в отношении рассмотрения дела в суде, суд оставляет исковое заявление без рассмотрения, за исключением случаев, если установит, что это соглашение недействительно, неисполнимо или утратило силу (абзац шестой ст. 222 ГПК РФ, п. 5 ч. 1 ст. 148 АПК РФ).
Суд также оставляет без рассмотрения исковое заявление на основании абзаца шестого ст. 222 ГПК РФ, п. 6 ч. 1 ст. 148 АПК РФ в том случае, если стороны заключили соглашение о передаче спора на разрешение третейского суда во время судебного разбирательства до принятия судебного акта судом, которым заканчивается рассмотрение дела по существу, если любая из сторон заявит по этому основанию возражение в отношении рассмотрения дела в суде, за исключением случаев, если суд установит, что это соглашение недействительно, утратило силу или не может быть исполнено.
При решении вопроса об оставлении искового заявления без рассмотрения в связи с наличием арбитражного соглашения суд проверяет наличие признаков, с очевидностью свидетельствующих о недействительности, неисполнимости арбитражного соглашения или об утрате им силы, а также о том, что спор не подлежит рассмотрению в третейском суде. Выводы суда об отсутствии таких признаков не препятствуют изучению этих вопросов третейским судом в рамках установления компетенции на рассмотрение спора, а также не являются обязательными для суда, осуществляющего функции содействия и контроля в отношении третейского разбирательства в дальнейшем (ст. 16 Закона об арбитраже, ст. 16 Закона о международном коммерческом арбитраже).
В соответствии с ч. 1 ст. 8 Закона об арбитраже, п. 1 ст. 8 Закона о международном коммерческом арбитраже, если исковое заявление по вопросу, в отношении которого заключено арбитражное соглашение, подано в суд, и при этом спор не подлежит рассмотрению третейским судом, суд рассматривает данный спор по существу даже при наличии возражения одной из сторон против рассмотрения спора в суде.
1.2. Не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда споры, разрешение которых в порядке третейского разбирательства прямо запрещено федеральным законом, в том числе споры, возникающие из регулируемых ФЗ о контрактной системе (44-ФЗ) отношений, до определения федеральным законом уполномоченного их администрировать арбитражного учреждения
Споры и иные дела, вытекающие из гражданско-правовых отношений (гражданско-правовые споры), допустимо разрешать в порядке третейского разбирательства, если иное прямо не установлено федеральным законом (ч. 1 ст. 22.1 ГПК РФ, ч. 1 ст. 33 АПК РФ, ч. 3 ст. 1 Закона об арбитраже).
Часть 2 ст. 22.1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 33 АПК РФ устанавливают перечень гражданско-правовых споров и иных дел, которые не могут быть переданы на рассмотрение третейского суда.
Дела, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, не допустимо разрешать в порядке третейского разбирательства, если иное не установлено федеральным законом или международным договором РФ.
Федеральным законом должны быть прямо установлены иные споры, не подлежащие передаче на рассмотрение третейского суда (ч. 2 ст. 22.1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 33 АПК РФ).
Споры, возникающие из отношений, регулируемых Федеральным законом от 5 апреля 2013 г. N 44-ФЗ, не могут быть переданы в третейский суд до дня вступления в силу федерального закона, устанавливающего порядок определения постоянно действующего арбитражного учреждения, которое вправе администрировать споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд.
Федеральным законом могут быть установлены исключения из перечня споров, которые не подлежат рассмотрению третейским судом по правилам ч. 2 ст. 22.1 ГПК РФ, ч. 2 ст. 33 АПК РФ.
1.3. Действие арбитражного соглашения может распространяться и на правоотношения внедоговорного характера
Арбитражное соглашение является соглашением сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным правоотношением независимо от того, носило такое правоотношение договорный характер или нет.
1.4. Действие арбитражного соглашения может быть предусмотрено в отношении будущих споров
Исходя из положений ч. 1 ст. 7 Закона об арбитраже, п. 1 ч. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже, ч. 3 ст. 3 ГПК РФ, ч. 6 ст. 4 АПК РФ арбитражное соглашение может предусматривать передачу на рассмотрение третейского суда как уже возникших между сторонами, так и будущих споров, если иное не установлено федеральным законом.
1.5. Арбитражная оговорка действует независимо от других условий договора, поэтому признание договора недействительным (незаключенным) на ее действительность не влияет
В силу ч. 1 ст. 16 Закона об арбитраже, п. 1 ст. 16 Закона о международном коммерческом арбитраже арбитражная оговорка, являющаяся частью договора, признается соглашением, не зависящим от других условий договора, то есть носит автономный характер. Признание договора недействительным или признание его незаключенным сами по себе не влекут недействительности арбитражного соглашения.
1.6. Действие арбитражного соглашения, если им не предусмотрено иное, распространяется на любые споры, связанные с указанным в нем договором, включая споры о возмещении внедоговорного вреда, и с расторжением договора не прекращается
Если стороны не договорились об ином, арбитражное соглашение распространяется на любые сделки, направленные на исполнение, изменение или расторжение указанного в арбитражном соглашении договора, а также на любые споры, связанные с его заключением, вступлением в силу, изменением, прекращением, действительностью, в том числе с возвратом сторонами всего исполненного по договору, признанному недействительным или незаключенным. Если иное не следует из формулировок арбитражного соглашения, его действие распространяется на требования из причинения внедоговорного вреда, требования из неосновательного обогащения и иные требования, если такие требования связаны с договором, в отношении которого заключено арбитражное соглашение (ч.ч. 9, 11 ст. 7 Закона об арбитраже, п.п. 10, 12 ст. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже).
По общему правилу, арбитражное соглашение сохраняет силу при расторжении основного договора, за исключением случаев, когда волеизъявление сторон было прямо направлено на расторжение не только основного договора, но и содержащейся в нем арбитражной оговорки.
1.7. Альтернативное соглашение, предусматривающее возможность выбора между арбитражем и (или) судом, несколькими арбитражными учреждениями, является действительным при условии, что в предоставляемой им возможности выбора не ограничена ни одна из сторон
Допускается заключение альтернативных соглашений о разрешении споров, предусматривающих право истца выбрать по своему усмотрению применимую процедуру разрешения спора. Альтернативное соглашение о порядке разрешения споров может предоставлять истцу выбор между арбитражем и судом; двумя и более арбитражными учреждениями; между арбитражем, администрируемым арбитражным учреждением, и арбитражем, созданным для разрешения конкретного спора, и т.д. Альтернативное соглашение о порядке разрешения споров также может предусматривать право одной стороны предъявить иск в один поименованный в соглашении арбитраж или суд, а второй стороны - в другой арбитраж или суд.
Соглашение о разрешении споров, закрепляющее такое право выбора только за одной стороной договора (диспаритетное соглашение), является недействительным в части лишения другой стороны возможности выбора тех же способов разрешения спора. В этом случае каждая из сторон договора обладает правом воспользоваться любым способом разрешения спора из тех, которые предусмотрены в заключенном сторонами альтернативном соглашении.
1.8. Действительность и исполнимость арбитражного соглашения презюмируются
Основанием компетенции третейского суда является действительное и исполнимое арбитражное соглашение, не утратившее силу.
Применение положений ч. 8 ст. 7 Закона об арбитраже, п. 9 ст. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже предполагает, что любые сомнения должны толковаться в пользу действительности и исполнимости арбитражного соглашения.
Сторона арбитражного соглашения, оспаривающая его действительность и исполнимость, обязана доказать то, что любое толкование приводит к его недействительности и (или) неисполнимости.
1.9. К арбитражному соглашению по общему правилу применяется право, определенное сторонами, а если применимое право ими не определено - право страны, в котором вынесено (должно быть вынесено) арбитражное решение в соответствии с арбитражным соглашением
По смыслу пп. "а" п. 1 статьи V Конвенции [ООН о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Нью-Йорк)] 1958 г. вопросы заключенности, действительности, исполнимости и толкования арбитражного соглашения регулируются правом, применимым к арбитражному соглашению. Стороны вправе самостоятельно выбрать право, применимое к арбитражному соглашению. В силу принципа автономности арбитражного соглашения право, применимое к арбитражному соглашению, может отличаться от права, применимого к основному договору, и права, применимого к процедуре арбитража. При отсутствии выбора сторонами права, применимого к арбитражному соглашению, оно подчинено праву страны, в котором вынесено или должно быть вынесено арбитражное решение в соответствии с арбитражным соглашением.
1.10. Суд ограничен только проверкой наличия или отсутствия оснований для отмены решения третейского суда и не вправе рассматривать вопросы фактических обстоятельств, а также пересматривать решение третейского суда по существу
В силу части 6 статьи 420, части 4 статьи 425 ГПК РФ, части 6 статьи 232, части 4 статьи 238 АПК РФ при рассмотрении заявлений об оспаривании решения третейского суда, о приведении его в исполнение суд не вправе переоценивать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу и ограничивается установлением факта наличия или отсутствия оснований для отмены решения третейского суда.
1.11. Суд общей юрисдикции, арбитражный суд (государственный суд) не вправе оспаривать решение третейского суда по мотивам установления фактических обстоятельств спора
Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 22 сентября 2015 г. N 78-КГ15-23
[Суды двух инстанций отказали гражданину в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о взыскании в пользу заявителя с должников-граждан денежных средств и недвижимости, находящейся в залоге. Коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила решение суда апелляционной инстанции и направила дело на новое апелляционное рассмотрение]
Принимая решение об отказе в удовлетворении заявления [истца], суд первой инстанции сослался на то, что указанное решение в части установления размера подлежащей взысканию пени и определения начальной продажной цены заложенного имущества нарушает основополагающие принципы российского права, размер подлежащей взысканию пени установлен без оценки доводов [должника] о чрезмерно высоком размере пени, а также без учёта положений ч. 1 ст. 333 ГК РФ, третейский суд немотивированно не принял во внимание возражения ответчика относительно заниженного размера начальной продажной цены заложенного имущества, определив эту цену равной стоимости этого имущества, указанной сторонами в договорах залога. Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции согласился.
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ полагает, что с такими выводами согласиться нельзя, поскольку они основаны на неправильном толковании и применении норм материального права и процессуального права.
Как следует из обжалуемых судебных постановлений, выводы судов первой и апелляционной инстанций об обоснованности доводов ответчиков по делу о неправильном применении третейским судом норм материального права фактически направлены на пересмотр решения третейского суда по существу.
Между тем в силу ч. 1 ст. 46 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации" при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа компетентный суд не вправе исследовать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу.
Однако основанием для отказа в выдаче исполнительного листа явилась оценка судом фактических обстоятельств дела, рассмотренного третейским судом, - соразмерность неустойки (пени) последствиям нарушения обязательств должником и соразмерность начальной продажной цены рыночной стоимости заложенного имущества.
При этом нарушений процедуры рассмотрения дела третейским судом, в том числе установленного ст. 18 Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ принципа состязательности, а равно фактов нарушения принципов исследования и оценки доказательств, фактов ограничения ответчика в предоставлении доказательств, иного нарушения его процессуальных прав судами не установлено.
В качестве единственного из предусмотренных ст. 426 ГПК РФ оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда судебными инстанциями по настоящему делу указано нарушение решением третейского суда основополагающих принципов российского права.
Между тем несогласие суда с толкованием третейским судом и применением им к установленным обстоятельствам дела отдельных норм материального права - о снижении размера неустойки (пени) соразмерно последствиям нарушения обязательств и об установлении начальной продажной цены имущества - само по себе не свидетельствует о нарушении решением третейского суда основополагающих принципов российского права.
На основании изложенного, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ находит допущенные нарушения норм права существенными, повлиявшими на исход дела, без устранения которых невозможно восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов [истца].
Правовая позиция суда:
Третейское разбирательство является альтернативным способов разрешения споров, возникающих из гражданско-правовых отношений. При этом третейский суд в процессе рассмотрения обращения и принятия решения руководствуется законодательством, регулирующим их деятельность. В силу независимости и самостоятельности третейского суда вмешательство государственного суда в установление фактических обстоятельств спора законом запрещено.
Комментарий автора:
При рассмотрении заявления о принудительном исполнении решения третейского суда Судебная коллегия установила, что суды первой и апелляционной инстанций, отказывая в удовлетворении иска, в нарушение Закона о третейских судах рассмотрели вопросы обоснованности решения третейского суда, касающиеся фактических обстоятельств спора. Между тем такими полномочиями государственный суд не наделен.
Анализируемый судебный акт размещен в части первой Обзора, в то время как речь идёт о принудительном исполнении решения третейского суда, что отражено во второй части Обзора.
Б.Я. Полонский
Правовая позиция аналогична содержащейся в определении СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 7 ноября 2017 г. N 5-КГ17-187 и ее существо не изменяется в связи с тем, что речь идет об отказе в принудительном исполнении решения третейского суда.
2. Основания для отмены решения третейского суда
2.1. Недействительность третейского соглашения по праву
2.1.1. Заключение третейского соглашения вопреки применимому праву, с несоблюдением формы, а также под влиянием обмана, угрозы, насилия влечет его недействительность
Под недействительным арбитражным соглашением понимается соглашение, заключенное при наличии порока воли (обман, угроза, насилие), с несоблюдением формы или противоречащее иным императивным требованиям применимого права.
2.1.2. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет компетентный суд или арбитраж на основании применимых коллизионных норм
В соответствии с п. 2 ст. 1210 ГК РФ соглашение о применимом праве либо должно быть прямо выраженным, либо определенно вытекать из условий договора или совокупности обстоятельств дела (подразумеваемое соглашение о применимом праве). В соглашении о применимом праве стороны вправе использовать любые термины и формулировки, указывающие на выбор ими того или иного права (например, указание на применение права, законодательства, законов, нормативных актов или норм определенной страны).
Устанавливая наличие воли сторон, направленной на выбор применимого права, суд вправе констатировать существование подразумеваемого соглашения о применимом праве, в частности, в случае, если стороны в тексте договора ссылались на отдельные гражданско-правовые нормы определенной страны либо если стороны при обосновании своих требований и возражений (например, в исковом заявлении и отзыве на него) ссылаются на одно и то же применимое право. Кроме того, суд вправе прийти к выводу о наличии подразумеваемого соглашения о применимом праве при наличии тесной связи между двумя договорами с участием одних и тех же лиц, когда один из этих договоров содержит оговорку о применимом праве, а другой заключенный позднее договор такой оговорки не содержит.
Однако выбор сторонами компетентного суда или места проведения международного коммерческого арбитража сам по себе не означает выбора в качестве применимого к спорным правоотношениям материального права того же государства. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет компетентный суд или арбитраж на основании применимых коллизионных норм.
2.2. Несоответствие решения третейского суда третейскому соглашению
2.2.1. Арбитражное соглашение (арбитражная оговорка), содержащееся в договоре должника с кредитором, сохраняют свое действие для нового кредитора, если иное не предусмотрено договором
Согласованное в договоре первоначального кредитора с должником арбитражное соглашение (арбитражная оговорка) сохраняют силу для нового кредитора и должника, если иное не предусмотрено указанным договором либо договором между должником и новым кредитором (ч. 10 ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации", п. 11 ст. 7 Закона РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-I "О международном коммерческом арбитраже").
2.3. Превышение пределов полномочий третейского суда
2.3.1. Арбитрабельным является спор, возникший из заключенного сторонами в рамках гражданских правоотношений договора в соответствии с ФЗ о корпоративных закупках (223-ФЗ), при отсутствии в законе прямого запрета на его разрешение третейским судом и при отсутствии нарушения публичного порядка
См. п. 2.4.1.
Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 11 июля 2018 г. N 305-ЭС17-7240
[В рамках спора об отказе в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда о взыскании задолженности по гражданско-правовому договору, оплата по которому предполагалась за счет бюджетных средств, был рассмотрен вопрос об арбитрабельности споров по договорам, заключенным в соответствии с Федеральным законом от 18.07.2011 N 223-ФЗ. Суды двух инстанций указали на отсутствие оснований считать такой спор неарбитрабельным, исходя из ст. 239 АПК РФ, суд кассационной инстанции не анализировал этот вопрос, т.к. счел, что стороны по договору в данном случае не относятся к субъектам, подпадающим под регулирование Закона N 223-ФЗ.]
Податель жалобы в ВС РФ ссылается на отсутствие как объективной (основанной на характере спорных правоотношений), так и субъективной (основанной на правомочиях конкретных субъектов передавать спор в третейский суд) арбитрабельности спора.
Из материалов дела следует, что заказчиком по договору выступало АО, 100% акций которого принадлежат городу Москве. Указанное обстоятельство подтверждается уставом общества, представленным в материалы дела.
Закупки товаров, работ, услуг такого заказчика как хозяйственное общество, доля участия субъекта РФ в уставном капитале которого превышает 50%, в силу п. 1 ч. 2 ст. 1 Федерального закона N 223-ФЗ, осуществляются в соответствии с его нормами. При этом не имеет значения для цели разрешения вопроса о наличии или отсутствии у третейского суда компетенции, соблюдали ли стороны требования специальных норм о закупках, предусмотренных Федеральным законом N 223-ФЗ, при оформлении своих отношений, если по своей правовой природе отношения должны регулироваться императивными нормами указанного закона (определения ВС РФ от 11.05.2018 N 308-ПЭК17, от 28.07.2017 N 305-ЭС15-20073 по делу N А40-188599/2014 Арбитражного суда города Москвы).
Следовательно, отношения сторон в рамках договора регулируются нормами Федерального закона N 223-ФЗ. Соответственно, вопрос об арбитрабельности спора из отношений сторон подлежал разрешению в настоящем деле, как в части субъективной арбитрабельности, ввиду участия в отношениях особых субъектов, так и в части объективной арбитрабельности по причине особого характера отношений.
[Часть 1 ст. 2 Федерального закона N 223-ФЗ], а также регламентируемые нормами ГК РФ организационно-правовые формы и правовой статус лиц, являющихся субъектами отношений закупки, регулируемой Федеральным законом N 223-ФЗ, и указанных в нормах ч. ч. 2, 5 ст. 1 названного закона (государственные корпорации [и др.]) свидетельствуют о воле законодателя на регулирование спорных отношений в целом как гражданско-правовых, то есть основанных на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Субъекты, указанные в ч. ч. 2, 5 ст. 1, п. 2 ч. 1 ст. 3.1 Федерального закона N 223-ФЗ, в силу норм ГК РФ (глава 4), являются субъектами гражданских правоотношений и участниками гражданского оборота. Создавая такие юридические лица или участвуя в их деятельности, государство реализует невластные полномочия (ст.ст. 124, 125 ГК РФ). При закупках, осуществляемых субъектами, указанными в нормах Федерального закона N 223-ФЗ, стороны таких отношений выступают как юридически равноправные, никакая сторона не наделена властными полномочиями по отношению к другой стороне, что также свидетельствует о гражданско-правовом характере отношений.
Таким образом, совокупность вышеизложенных признаков свидетельствует о том, что споры, возникающие из договоров, заключенных в результате закупки в рамках Федерального закона N 223-ФЗ, в целом являются гражданско-правовыми. Соответственно, в целом гражданско-правовой характер носит спор сторон настоящего дела.
В своих судебных актах [постановление от 26.05.2011 N 10-П, определение от 05.02.2015 N 233-О] КС РФ указал на гражданско-правовой характер спора как критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства.
Возможность разрешения гражданско-правовых споров с помощью третейского разбирательства закреплена в гражданском законодательстве [п. 1 ст. 11 ГК РФ]. Нормой ч. 4 ст. 4 Кодекса в редакции, действовавшей в период спорных правоотношений, предусматривалось, что по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, может быть передан на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом. Общие принципы определения категорий споров, которые могли рассматриваться третейским судом, в период спорных правоотношений регулировались Федеральным законом от 24.07.2002 N 102-ФЗ (далее - Закон о третейских судах). В силу п. 2 ст. 1 Закона о третейских судах в третейский суд мог по соглашению сторон третейского разбирательства передаваться любой спор, возникающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.
Вместе с тем гражданско-правовые отношения могут быть осложнены публичным элементом, и данный факт, в свою очередь, ставит вопрос о влиянии такого осложнения на арбитрабельность спора. В качестве таковых квалифицируются отношения о несостоятельности (банкротстве), о государственной контрактной системе, отношения в сфере добросовестной конкуренции, в сфере опеки и попечительства и др. Наличие публичного элемента в гражданско-правовом отношении свидетельствует о том, что стороны отношений не в полной мере свободны в установлении своих прав и обязанностей, в определении условий договора (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Такое ограничение может влиять и на возможность выбора альтернативных способов разрешения спора из таких отношений. Однако участники гражданских правоотношений в силу их диспозитивной природы должны иметь явное и однозначное представление о наличии такого ограничения.
Заявитель, не оспаривая тот факт, что отношения закупки товаров отдельными видами юридических лиц в целом носят гражданско-правовой характер, однако указывает на наличие в этих отношениях публичного элемента, а следовательно, на явный интерес неограниченного круга третьих лиц - общества в целом в эффективности отношений и в контроле за ними, по аналогии со спорами, например о несостоятельности (банкротстве) или о возмещении вреда окружающей среде.
Выделение споров, действительно осложненных публичным элементом, особым образом при определении вопроса об арбитрабельности/неарбитрабельности стало традиционным для правовых систем.
В отечественной правовой системе важность правовой определенности в такой ситуации отметил КС РФ (Определение от 05.02.2015 N 233-О). Применительно к тем случаям, когда отношения действительно осложнены публичным элементом, КС РФ указал на два пути обеспечения баланса интересов в таких отношениях: прежде всего, на особое правомочие федерального законодателя, а затем - на правомочия судов в рамках защиты публичного порядка.
В спорный период специальной позиции федерального законодателя по вопросу полномочий (или их отсутствия) третейских судов на рассмотрение споров о закупках особых видов юридических лиц, в том числе ввиду наличия, по мнению законодателя, публичного элемента в спорных отношениях, не выявлено. Законодательство, закрепляя в целом подход об арбитрабельности споров из гражданских правоотношений, не содержало специальных норм об арбитрабельности, полной или условной неарбитрабельности споров из закупок особых видов юридических лиц.
Следовательно, к таким отношениям применимы общие нормы об арбитрабельности гражданско-правовых споров, пока федеральным законом не установлено иное.
При реформировании законодательства о третейском разбирательстве в 2014 - 2016 годах федеральный законодатель закрепил следующий подход к регулированию арбитрабельности: общий критерий арбитрабельности - гражданско-правовой характер отношений (ч. 3 ст. 1 Закона об арбитраже, ч. 6 ст. 4, ч. 1 ст. 33 Кодекса), перечень неарбитрабельных споров (п.п. 1-5, 7, 8 ч. 2 ст. 33 Кодекса), а также условно неарбитрабельную категорию - споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд (п. 6 ч. 2 ст. 33 Кодекса).
Однако споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством о закупках товаров отдельными видами юридических лиц, в данном перечне не указаны, иных законов, закрепляющих нормы о неарбитрабельности таких споров, не имеется, не названы они и в качестве условно арбитрабельных.
Таким образом, анализ правового регулирования, существовавшего в период спорных правоотношений, равно как и действующего в настоящее время, не позволяет сделать вывод о том, что федеральный законодатель в рамках своих полномочий, устанавливая баланс публичных и частных интересов в отношениях по закупке товаров отдельными видами юридических лиц, предусматривал правило о неарбитрабельности споров, вытекающих из договоров, заключенных в результате такой закупки.
Судебная власть вправе устанавливать баланс в отношениях в целях защиты публичного порядка при наличии соответствующего элемента публичного порядка. Такого элемента публичного порядка РФ как неарбитрабельность споров, возникающих из отношений, регулируемых Федеральным законом N 223, не выявлено, а доказательств нарушения иных элементов публичного порядка, например, затраты бюджетных средств, заявитель в настоящем деле не представил.
При таких обстоятельствах, Судебная коллегия ВС РФ считает, что обжалуемые судебные акты подлежат оставлению без изменения на основании п. 1 ч. 1 ст. 291.14 АПК РФ.
Правовая позиция суда:
Третейский суд при рассмотрении спора, возникшего из гражданско-правовых отношений, действует в рамках предоставленных ему полномочий. Как видно из договора, включавшего закупку товаров, публичных элементов он не содержал. Закон также не препятствует в случае возникновения спора передаче его на разрешение третейского суда. Нет препятствий и в договоре. Таким образом спор является арбитрабельным, принятое судом решение не противоречит публичному порядку.
Комментарий автора:
В определении Судебной коллегии ВС РФ дан развернутый анализ изложенных в правовой позиции суда положений, касающихся оснований отмены решения третейского суда. Коллегия пришла к обоснованному выводу о том, что между сторонами заключен договор в рамках гражданско-правовых отношений, что стороны, являясь равными участниками гражданского оборота, были свободны в выборе средств защиты своих прав в случае возникновения спора. При этом закупка товаров в рамках данного договора регулировалась нормами Федерального закона N 233-ФЗ, в котором содержатся ограничения, касающиеся субъектного состава участников договора, споры с которыми не могли передаваться на разрешение третейского суда. Среди этих ограничений не указаны лица, участвующие в заключении настоящего договора. Таким образом, арбитрабельность спора законодательно определена.
Рассматривая вопрос об арбитрабельности спора наряду с другими обстоятельствами дела, Судебная коллегия пришла к правильному заключению о том, что решение третейского суда не противоречит публичному порядку. Такого элемента публичного порядка Российской Федерации как неарбитрабельность споров, возникающих из отношений, регулируемых Федеральным законом N 223, не выявлено, и не представлено других доказательств нарушения публичного порядка, в частности затрат бюджетных средств.
Б.Я. Полонский
2.4. Противоречие решения третейского суда публичному порядку РФ
2.4.1. Спор, содержащий элементы публичного порядка, является неарбитрабельным и не может быть предметом рассмотрения третейского суда
Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28 июля 2017 г. N 305-ЭС15-20073
Судебная коллегия считает, что кассационная жалоба ОАО подлежит удовлетворению, а принятое по настоящему делу постановление суда кассационной инстанции - отмене по следующим основаниям.
Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что спор, вытекающий из договора, не мог быть предметом рассмотрения третейского суда, поскольку заключенный сторонами по процедуре Федерального закона N 94-ФЗ договор имеет публичную основу, преследует публичные интересы и направлен на достижение результата, необходимого для удовлетворения публичных нужд, договор заключен субъектом, наделенным Федеральным законом от 22.07.2005 N 116-ФЗ "Об особых экономических зонах в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 116-ФЗ) и Генеральным соглашением от 06.03.2008 обязанностями по осуществлению части функций федерального органа исполнительной власти. Целью заключения договора являлось удовлетворение государственных и муниципальных потребностей в создании объектов недвижимости на территории 9 особых экономических зон, финансирование договора осуществлялось за счет бюджетных средств.
Отменяя определение суда первой инстанции, суд кассационной инстанции указал, что из содержания заключенного сторонами договора не следует, что он является государственным контрактом и заключен от имени РФ, субъекта РФ или муниципального образования, стороны договора, являющиеся хозяйственными обществами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, не являются государственными или муниципальными заказчиками, данные о договоре в реестре государственных контрактов, размещенном на сайте (www.zakupki.gov.ru) в соответствии с положениями ст. 18 Федерального закона N 94-ФЗ отсутствуют.
При этом нормативные акты, на основании которых заключался договор, не содержат ограничений на передачу вытекающих из него споров на разрешение третейского суда. Доказательства, подтверждающие факт особого учета перечисленных ОАО на счет ПАО по договору денежных средств как бюджетных, в материалах дела отсутствуют.
Суд кассационной инстанции также указал, что действия ОАО по обращению в арбитражный суд с настоящим заявлением об оспаривании решения третейского суда свидетельствуют о желании ОАО таким способом преодолеть законную силу решения третейского суда, являющегося для сторон окончательным и обязательным.
Между тем такие выводы суда кассационной инстанции являются ошибочными.
Удовлетворяя заявленные требования, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что спор, вытекающий из договора, не мог быть предметом рассмотрения третейского суда. Частью 3 ст. 233 Кодекса (в редакции, применимой к спорным правоотношениям) предусмотрено, что арбитражный суд отменяет решение третейского суда, если установит, что рассмотренный третейским судом спор не может быть предметом третейского разбирательства в соответствии с федеральным законом и (или) решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права. Из материалов дела следует, что договор между сторонами заключался в процессе деятельности государства по созданию в РФ особых экономических зон.
Согласно ст. 2 Федерального закона N 116-ФЗ, особая экономическая зона - определяемая Правительством РФ часть территории РФ, на которой действует особый режим осуществления предпринимательской деятельности.
В соответствии со ст. ст. 7, 8 Федерального закона N 116-ФЗ, управление особыми экономическими зонами возлагается на федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный осуществлять функции по управлению особыми экономическими зонами, в том числе, функции государственного заказчика по подготовке документации по планировке территории в границах особой экономической зоны и созданию инженерной, транспортной, социальной, инновационной и иных инфраструктур этой зоны за счет средств федерального бюджета, бюджета субъекта РФ, местного бюджета, если иное не установлено законодательством РФ, а также получать технические условия подключения (технологического присоединения) к сетям инженерно-технического обеспечения и осуществлять передачу этих условий индивидуальным предпринимателям, юридическим лицам, осуществляющим строительство или реконструкцию.
Расходование бюджетных средств в целях удовлетворения публичного интереса (в данном случае по созданию в государстве особых экономических зон) характеризуют такие отношения как отношения с публичным элементом и влекут повышенный публичный (общественный) контроль за такими отношениями.
Рассмотрение таких споров третейскими судами, исполнение решений третейских судов, вынесенных в результате рассмотрения таких споров, нарушает основополагающие принципы российского права (противодействие коррупции, обеспечение конкуренции, публичного контроля за расходованием бюджетных средств). В порядке исключения такие споры могут признаваться арбитрабельными, если в правоотношениях, из которых возник спор, обеспечивается более значимый общественный интерес (в частности, потребность общества в товарах, работах, услугах, которая иным образом обеспечена быть не может, например, в отношениях международного характера).
Правовая позиция суда:
Заключение гражданско-правового договора, направленного на удовлетворение государственных интересов, при участии в нем лица, выполняющего функции представителя федерального органа исполнительной власти, финансирование исполнения этого договора из бюджета свидетельствуют о том, что возникший из договора спор содержит ряд публичных элементов, поэтому является неарбитрабельным и не может быть предметом рассмотрения третейского суда ввиду противоречия публичному порядку.
2.4.2. Решение третейского суда о взыскании искусственно созданной аффилированными лицами задолженности в целях последующего извлечения выгоды в деле о банкротстве, полученное в результате злоупотребления правом, нарушает права третьих лиц, противоречит публичному порядку и на этом основании подлежит отмене
Последствия отмены решения третейского суда совпадают с последствиями отказа в его принудительном исполнении, что отражено в п. 4.1. Обзора.
Определение СК по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 28 апреля 2017 г. N 305-ЭС16-19572
Отказывая в удовлетворении заявленных требований Банка, суд кассационной инстанции указал на то, что процедура проверки и исследования доказательств, на основе которых принято решение третейского суда, не предусмотрена АПК РФ, Банк не оспаривал наличие долга у заемщика на момент выдачи исполнительного листа, а возможное отсутствие долга в заявленном размере на момент вынесения решения третейского суда не может служить основанием для отмены судебного акта о выдаче исполнительного листа, довод Банка о взаимосвязанности и аффилированности ООО и ЗАО не был подтвержден безусловными доказательствами, поскольку представленные данные различных информационных ресурсов не могут, по мнению суда, рассматриваться в качестве надлежащих доказательств.
Между тем такие выводы суда являются ошибочными.
Сознательно сокращая стадии судебного разбирательства по делам о принудительном исполнении решений третейских судов (международного коммерческого арбитража), законодатель исходил из признания исчерпывающей роли третейского суда (арбитража) в разрешении по существу спора, переданного по воле сторон в указанный орган, отсутствия необходимости в пересмотре решения третейского суда по существу и обеспечения в связи с этим процессуальной экономии и ускорения рассмотрения дела по спору, уже разрешенному третейским судом.
Однако указанный подход не исключил общепризнанных, как на уровне международно-правовых источников, так и актов национального права государств в сфере третейского разбирательства, полномочий государственного суда по защите интересов публичного порядка, которые государственный суд места исполнения третейского решения осуществляет по собственной инициативе, независимо от того, ходатайствуют о проверке последствий исполнения третейского решения на соответствие публичному порядку участники разбирательства или третьи лица.
Согласно п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ (в редакции, действовавшей в период спорных правоотношений) арбитражный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права (оговорка о публичном порядке). В действующей редакции Кодекса также сохранено указанное основание отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, сформулированное в виде традиционной оговорки о публичном порядке: согласно п. 2 ч. 4 ст. 239 АПК РФ арбитражный суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что приведение в исполнение решения третейского суда противоречит публичному порядку Российской Федерации.
Арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение иностранных судебных или арбитражных решений по собственной инициативе, если установит, что такое признание и приведение в исполнение противоречит публичному порядку РФ (п. 2 Обзора, утв. Президиумом ВАС РФ (информационное письмо от 26.02.2013 N 156). Указанная правовая позиция о проверке третейских решений на соответствие публичному порядку государства исполнения по инициативе государственного суда в равной степени применима и к решениям внутренних третейских судов. Вместе с тем, императивный характер исключительных полномочий государственного суда по защите публичного порядка при исполнении решений третейских судов не исключает права участников спора, третьих лиц ходатайствовать о проверке третейского решения по указанному основанию и приводить в подтверждение своего довода соответствующие доказательства. При этом довод о нарушении публичного порядка вправе заявить и лица, не участвовавшие в деле, но чьи права (охраняемые законом интересы) затронуты третейским решением, до установления правовой определенности по делу в рамках последовательной процедуры обжалования судебного акта.
Сторона, заявляющая о противоречии признания и приведения в исполнение третейского решения публичному порядку государства исполнения, должна обосновать наличие такого противоречия (п. 3 Обзора).
Защита охраняемых законом интересов третьих лиц, в том числе в отношениях с неплатежеспособным должником, важная функция правосудия, являющаяся элементом публичного порядка государства. Следовательно, при рассмотрении заявления о признании и приведении в исполнение третейского решения вопрос о защите интересов третьих лиц подлежит судебному контролю как элемент публичного порядка государства исполнения в силу полномочий государственного суда, в том числе ввиду заявления данного довода участниками разбирательства. Принудительное исполнение третейского решения, нарушающее публичный порядок, является судебной ошибкой, свидетельствующей о незаконности судебного акта.
При этом суды осуществляют такой контроль исходя из общих принципов права, правовых принципов, действующих в отдельной сфере правоотношений (например, в сфере несостоятельности (банкротства), и с учетом норм законодательства, регулирующих конкретную сферу правоотношений.
В настоящем случае заявитель кассационной жалобы в Арбитражный суд Московского округа указывал на нарушение исполнением решения третейского суда как общих принципов права (принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом), так и специальных принципов законодательства о несостоятельности (запрета получения незаконных и необоснованных преимуществ кем-либо из кредиторов).
В соответствии с п. 5 ст. 10 ГК РФ добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагается. Верховный Суд РФ в постановлении Пленума ВС РФ от 23.06.2015 N 25 указал на то, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота.
Высший Арбитражный Суд РФ в постановлении Президиума ВАС РФ от 26.03.2013 N 14828/12 указал на то, что если доказывание недобросовестности существенно затруднено из-за наличия в соответствующем правопорядке особых правил о раскрытии информации о выгодоприобретателях компании, добросовестной компании при разрешении судебного спора надлежит самостоятельно предоставить информацию о том, кто в действительности стоит за этой компанией. Банк указывал на недобросовестное и неразумное поведение участников третейского разбирательства как при ведении предпринимательских отношений, так и при использовании третейского разбирательства в качестве средства разрешения спора. Однако участники третейского разбирательства аргументов, опровергающих доводы банка, не представили.
Защита интересов конкурсных кредиторов - третьих лиц в процессе признания и принудительного исполнения третейского решения осуществляется также с учетом принципов и норм законодательства о несостоятельности.
В соответствии с п. 24 постановления Пленума ВАС РФ N 35 от 22.06.2012 кредитору по делу о банкротстве принадлежит право оспаривать в установленном порядке судебные акты, подтверждающие наличие и обоснованность требований других кредиторов.
Также Президиумом ВАС РФ сформулирована правовая позиция (постановление от 13.05.2014 N 1446/14), получившая свое развитие в правовой позиции Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ (определение от 09.10.2015 N 305-КГ15-5805), по вопросу доказывания нарушений публичного порядка по заявлениям третьих лиц - конкурсных кредиторов в делах о принудительном исполнении решений третейских судов. Возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность требования другого кредитора, подтвержденного решением третейского суда, обычно объективным образом ограничена, поэтому предъявление к ним высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie, подтвердив существенность сомнений в наличии долга. При этом другой стороне, настаивающей на наличии долга, присужденного третейским судом, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно она должна обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.
Кроме того, в противном случае на конкурсного кредитора налагалось бы бремя доказывания отрицательного факта, что недопустимо с точки зрения поддержания баланса процессуальных прав и гарантий их обеспечения.
Указанный алгоритм доказывания подлежал применению в настоящем деле.
Таким образом, учитывая указанные выше нормы права и позиции высших судебных инстанций по вопросам толкования норм права, Судебная коллегия считает необходимым отметить, что при рассмотрении судами заявлений о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов, необходимо учитывать разумность и добросовестность действий и поведения участников гражданских правоотношений в той степени, в какой это будет необходимо для обеспечения защиты прав и законных интересов третьих лиц, не участвовавших в деле, но о правах и об обязанностях которых арбитражный суд принял судебный акт, в частности - кредиторов.
При рассмотрении настоящего дела суд кассационной инстанции проигнорировал доводы Банка о возможном нарушении исполнением решения третейского суда публичного порядка РФ по причине недобросовестного, направленного на злоупотребление правом и обход закона поведения участников третейского разбирательства, которое основывалось на данных, полученных Банком в результате исследования расчетного счета ЗАО, открытого в Банке, информации о действиях ЗАО и ООО после опубликования уведомления Банка о намерении обратиться в арбитражный суд с заявлением о банкротстве ЗАО в соответствии с требованием п. 2.1 ст. 7 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" N 127-ФЗ от 27.09.2002, а также о взаимной связи между ЗАО и ООО и согласованности их действий.
Подобное поведение участников гражданского оборота, фактически направленное на создание искусственной задолженности, при отсутствии доказательств обратного, представляет собой использование юридических лиц для целей злоупотребления правом, то есть находится в противоречии с действительным назначением юридического лица как субъекта права. В равной степени такие действия являются и формой незаконного использования третейского разбирательства, поскольку направлены не на обращение к третейскому суду как средству разрешения спора согласно его правовой природе, а на использование третейского разбирательства в целях злоупотребления правом. Такие интересы судебной защите не подлежат.
Учитывая обстоятельства настоящего дела, суд кассационной инстанции округа, установив, что по основаниям, заявленным Банком, третейское решение на соответствие публичному порядку РФ в силу объективных причин не проверялось, при этом по делу не установлена правовая определенность, в целях проверки решения на соответствие публичному порядку РФ, то есть исключения нарушения нормы п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ, но не по причине допущенной судом первой инстанции судебной ошибки, и в целях обеспечения принципов состязательности сторон, законности судебного акта, баланса прав участников спорных правоотношений, процессуальной экономии, должен был направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Иной подход создает возможность удовлетворения требований одного из кредиторов должника без учета прав и законных интересов других его кредиторов, а, следовательно, для нарушения публичного порядка Российской Федерации.
Правовая позиция суда:
Решение третейского суда принято по спору между аффилированными лицами о взыскании задолженности, которая была искусственно создана для получения неосновательной выгоды в деле о банкротстве путем включения взыскателя по спору в реестр кредиторов. Действия заинтересованных лиц привели к нарушению прав и законных интересов других кредиторов и признаны злоупотреблением правом, не подлежащим судебной защите. При таких обстоятельствах решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права, противоречит публичным интересам и подлежит отмене.
Комментарий автора:
Анализ рассматриваемого определения Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ дает основания для некоторых выводов о содержательной стороне контроля государства в отношении третейских судов. Эту функцию выполняют государственные суды - арбитражные суды и суды общей юрисдикции (суды). Суд проверяет соответствие решения третейского суда основополагающим принципам российского права и при наличии хотя бы одного из исчерпывающего перечня оснований, установленных законом, принимает решение об отмене решения третейского суда. При этом суд не вправе оценивать по существу вывод об удовлетворении или отклонении иска, а также изменять установленные третейским судом фактические обстоятельства спора. Однако это не исключает необходимость проверки соблюдения закона, исходя из оснований для отмены решений третейского суда не только в отношении спорящих сторон, но и в отношении третьих лиц, права и законные интересы которых могут быть нарушены решением третейского суда и подлежат защите. Именно по данному делу были нарушены права лица, не участвовавшего в третейском разбирательстве (Банка-кредитора). Такое положение сложилось в результате противоправных действий аффилированных лиц, специально создавших непогашенную задолженность, имея при этом в виду извлечь необоснованную выгоду после возбуждения дела о банкротстве в отношении должника. Аффилированные лица использовали институт третейского разбирательства для получения требуемого решения, которое должник с ведома взыскателя добровольно не исполнял, а взыскатель при этом с ходатайством о принудительном исполнении решения третейского суда не обращался в ожидании предвиденного возбуждения дела о банкротстве должника. Только после обращения банка-кредитора с заявлением о возбуждении дела о банкротстве должника взыскатель ходатайствовал о включении его в реестр кредиторов. Указанные выше действия аффилированных лиц были установлены по заявлению банка-кредитора, однако необоснованно оставлены без реагирования.
Судебная коллегия признала, что имеет место злоупотребление правом, которое не подлежит судебной защите. Судебные акты нижестоящих инстанций, удовлетворившие заявление о принудительном исполнении решения третейского суда в отношении должника, отменены с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, поскольку не были проверены обстоятельства соответствия решения третейского суда публичному порядку и этим обстоятельствам не дана оценка.
Б.Я. Полонский
|
<< Назад |
Часть >> вторая. Принудительное исполнение решения третейского суда |
|
|
Содержание Полонский Б.Я. Третейские суды. - Специально для системы ГАРАНТ, 2020 г. |
Если вы являетесь пользователем интернет-версии системы ГАРАНТ, вы можете открыть этот документ прямо сейчас или запросить по Горячей линии в системе.
