Проблема определенности понятия "обход закона" в российском законодательстве и судебной практике (Т.П. Подшивалов, О.А. Ряполова, "Законодательство", N 12, декабрь 2013 г.)

Проблема определенности понятия "обход закона" в российском законодательстве и судебной практике

1 марта 2013 г. вступили в силу изменения, внесенные в Гражданский кодекс РФ в соответствии с положениями Федерального закона от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ. В частности, была обновлена ст. 10 ГК РФ: в качестве одной из форм злоупотребления правом было внесено "совершение действий в обход закона с противоправной целью" (п. 3). Отношение к обходу закона как правовому явлению и к введению этого понятия в российское гражданское законодательство в среде профессионалов крайне неоднозначно.

Противники внесения запрета на обход закона в ГК РФ ссылаются на неопределенность этого термина, отсутствие четких рамок, позволяющих определить критерии квалификации действий в качестве попытки обхода закона. В частности, А.И. Муранов пишет о необыкновенной способности данного понятия быть употребляемым в совершенно разных ситуациях, подчеркивает наличие у него "амбивалентности": как правового, так и околоправового статуса*(1).

Критический подход к рассматриваемому явлению представляется не совсем верным: следует иметь в виду, что непрофессиональное (бытовое, обывательское) и профессиональное (правовое) понимания обхода закона существенно разнятся. Сознание неюриста воспринимает понятие "обход закона" не как некий термин или правовое явление, а как краткую формулировку сути пословицы "Закон что дышло, куда повернул, туда и вышло".

Профессиональное же понимание обхода закона не претерпело значительных изменений со времен римских юристов. Еще Павел писал: "Contra legem facit, qui id facit, quod lex prohibet; in fraudem vero, qui salvis verbis legis sententiam eius circumvenit" (D. 1.3.29) ("Поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл"*(2)).

Профессиональное толкование обхода закона связано с конкретными и четкими условиями применения этой категории. С точкой зрения о постоянстве смысла обхода закона солидарен А.В. Егоров, приводящий в подтверждение этого тезиса соображения В.М. Хвостова ("Желая достичь цели, противной закону, стороны заключают сделку, не подходящую по букве под текст закона, но ведущую к достижению того практического результата, с которым борется закон... Такие сделки ничтожны, ибо нормы права должны применяться не по букве своей, а согласно с их целью"*(3)) и цитирующий дореволюционную германоязычную литературу ("Обходом закона является образ действий, нарушающий предписание закона не прямо, но подрывающий цель, на достижение которой это предписание направлено")*(4).

Можно выделить следующие основные свойства обхода закона как явления.

1. Отсутствие прямого нарушения конкретной правовой нормы, так как буква закона не нарушается, а искажается его смысл. Обход закона представляет собой формальное соответствие поведения субъекта закону.

2. Открытое декларирование сторонами сделки, совершаемой в обход закона, достижения правового результата, который не может быть достигнут законным образом при использовании предназначенных для этого правовых средств и четком следовании предписаниям закона. Несовершенство законодательства позволяет добиться такого результата при формальном игнорировании законодательно установленных запретов.

3. Универсальность в применении последствий квалификации действий как попытки обхода закона. Дело в том, что нормы об обходе закона могут применяться в любых сферах гражданско-правового регулирования, к любым видам гражданских отношений, будь то вещные или обязательственные, корпоративные или наследственные отношения.

4. Действия, направленные на обход закона, могут быть охарактеризованы как злоупотребление правом с намерением причинить вред публичным интересам, не нарушая конкретных субъективных гражданских прав. Именно поэтому законодатель использовал в ст. 10 ГК РФ формулировку "совершение действий в обход закона с противоправной целью" (такая редакция представляется небесспорной, так как обход закона не может иметь иной цели, кроме противоправной). По существу действия, совершаемые в целях обхода закона, подрывают основы правопорядка конкретного государства, затрагивают публичный порядок.

Перечисленные критерии в совокупности позволяют очертить рамки, в которых возможна квалификация действий юридических и физических лиц в качестве обхода закона, что порождает определенные правовые последствия: признание недействительными или незаключенными сделок, которыми оформлен обход закона; отказ в защите права, возникшего в результате обхода закона. Так, в п. 2 ст. 10 ГК РФ сказано, что в случае несоблюдения требований о запрете обхода закона суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

Учитывая широту значения термина "обход закона" и невозможность каким-то образом ограничить сферу его применения в гражданских правоотношениях, неудивительно многообразие случаев использования этого понятия, на которое указывает А.И. Муранов*(5). И тот факт, что О.С. Иоффе описывает как обход закона случай привлечения к постоянной работе под видом договора поручения работника, должность которого штатным расписанием не предусмотрена, а Л.П. Короткова характеризует посредством этого понятия фиктивные браки, говорит именно о том, что само явление обхода закона действительно существует, и это явление нельзя назвать как-либо по-другому: оно не подпадает под характеристики иных существующих понятий*(6). Поэтому, как представляется, следует не отрицать саму теорию обхода закона и ее полезность, а определить условия, при наличии которых возможно применение правил об обходе закона. Ведь вопрос не в том, вводить или не вводить в российское законодательство запрет на обход закона, а в том, как сделать норму об обходе закона эффективным средством противодействия нарушениям интересов неопределенного круга лиц и защиты всего правопорядка, инструментом, который позволял бы пресекать конкретные действия, совершаемые в обход действующих императивных норм гражданского законодательства.

Названные нами признаки обхода закона по отдельности входят в состав иных форм злоупотребления правом (таких, как шикана, применение недозволенных средств реализации права, применение недозволенных средств защиты права, нарушение законодательства о конкуренции) и мнимых либо притворных сделок, однако их совокупность не позволяет отнести рассматриваемую форму поведения ни к одному из этих правовых явлений.

Кроме того, понятие "обход закона" широко используется в науке международного частного права. Хотя в разделе 6 ГК РФ запрет обхода закона прямо не предусмотрен, он неразрывно связан с нормой права о применении императивных норм (ст. 1192 ГК РФ) и с оговоркой о публичном порядке (ст. 1193 ГК РФ). В международном частном праве конечной целью обхода закона выступает подчинение регулирования отношений такой материальной норме иностранного государства, которая в положительном смысле расходится с отстраняемой нормой национального права*(7). Кроме того, Гражданские кодексы Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Узбекистана*(8) содержат статьи, запрещающие обход закона в международном частном праве с формулировкой, предложенной в ст. 1198 Модельного гражданского кодекса для стран СНГ: "Недействительны соглашения и иные действия участников отношений, регулируемых настоящим Кодексом, направленные на то, чтобы в обход правил настоящего раздела о подлежащем применению праве подчинить соответствующие отношения иному праву. В этом случае применяется право соответствующего государства, подлежащее применению в соответствии с настоящим разделом"*(9).

Таким образом, в международных частных правоотношениях суть анализируемого явления не меняется - оно состоит в фактическом соблюдении одной нормы во избежание действия другой, но императивной.

Основная проблема квалификации обхода закона заключается даже не в определении самого этого понятия, а в признании или непризнании необходимости его запрета в законодательстве и правоприменительной практике. Англосаксонская правовая система, например, не запрещает обход закона и придерживается следующей позиции: "В определенном смысле никто не может "обойти" парламентский закон, то есть суд обязан так толковать каждый парламентский закон, чтобы позаботиться о том, что если что-то действительно запрещено, то оно и было бы объявлено не влекущим правовых последствий. С другой стороны, можно "избегать" делать то, что запрещено парламентским законом, и можно совершать нечто равным образом выгодное для вас, что парламентским законом не запрещено. Если действия подпадают под запрет закона, тогда имел бы место обход в первом смысле. Если же они не подпадают, то тогда это обход во втором смысле, то есть "избежание" применения закона, тем самым не могущее вызывать какие-либо возражения"*(10). Исходя из изложенного можно сделать вывод о том, что англосаксонская правовая система не нуждается во введении отдельного понятия обхода закона - в ней присутствует сочетание четкого соблюдения норм права и свободы судебного толкования норм и поведения лиц. Возможность существования такой формы поведения, которая обладала бы совокупностью приведенных нами ранее характеристик, не допускается.

О том же говорили и эксперты Института зарубежного и международного частного права им. Макса Планка, составлявшие заключение по поводу внедрения понятия "обход закона" на стадии принятия законопроекта: "В немецкой юридической литературе и судебной практике господствует мнение, что такой общий запрет на обход закона не нужен, поскольку компетентное толкование закона, ориентированное на цель правовой нормы, которую пытаются обойти, в целом позволяет предотвратить попытки обхода закона. Если это возможно, то нет необходимости в самостоятельной теории обхода закона"*(11).

В ряде стран необходимость законодательного закрепления обхода закона признается. Например, согласно ст. 1344 Гражданского кодекса Италии "правовое основание договора рассматривается как недозволенное и в том случае, если договор используется как средство для обхода и неприменения какой-либо императивной нормы".

Пункт 4 ст. 6 Гражданского кодекса Испании также ссылается на запрет обхода закона: "Действия, совершенные согласно с текстом правовой нормы, которые ведут к результату, запрещенному законодательством, считаются совершенными в обход закона и не предотвращают применение закона, действия которого лицо хотело избежать".

Полагаем, что существование правил об обходе закона в той или иной форме в правовых системах разных стран само по себе подчеркивает важность и необходимость данного института.

Учитывая, что толкование норм о последствиях обхода закона будет осуществляться судами, стоит обратить внимание на сферу правоприменения. К тому же, как известно, новеллы в законодательстве могут появляться либо из доктрины, либо из судебной практики. При этом существующая судебная практика демонстрирует заинтересованность судебных органов в инструментарии, который бы позволял пресекать обход императивных норм: в судебных актах, принятых до внесения в ГК РФ упомянутых изменений, уже встречается квалификация действий сторон спора как попытки обхода закона, что подчеркивает объективную необходимость в законодательной регламентации санкции за указанное деяние.

Таким образом, суды в своих решениях и постановлениях показали, что их толкование отдельных норм гражданского законодательства направлено на запрет обхода закона как формы поведения. Среди примеров обхода закона, выявленных судами до внесения изменений в ГК РФ, можно привести: признание права собственности на самовольную постройку третейским судом с целью последующей государственной регистрации права собственности (обход процедуры признания права собственности на самовольную постройку в судебном порядке и законодательства о государственной регистрации прав на недвижимое имущество); требование изменения условий договора аренды земельного участка в части его целевого назначения или разрешенного использования с целью обойти нормы о предоставлении земельного участка для строительства; требование признать право собственности на нежилое помещение, которое в действительности является жилым, с целью обойти процедуру перевода жилого помещения в нежилое; признание права собственности на самовольную постройку в случае неполучения (и непринятия мер к получению) застройщиком разрешения на строительство; условие кредитного договора, прикрывающее "сложные проценты".

Теперь приведем несколько реальных случаев квалификации судами действий как совершенных в обход закона.

1. Строительство административно-офисного здания было предусмотрено постановлением Правительства Москвы, согласно которому разрешение на строительство давалось, среди прочего, при условии компенсации со стороны застройщика из своей доли 355,8 кв. м во вновь построенном здании в пользу Департамента имущества г. Москвы за подлежащее частичному сносу нежилое строение, а также передачи средств долевого участия на развитие городских инженерных сооружений и коммуникаций.

Два года спустя застройщик заключил с иным обществом соглашение об отступном, согласно которому общество приобретает на возмездной основе у застройщика имущественное право требования в собственность помещений площадью 7654,1 кв. м в этом здании, общая площадь которого составляет 8016,5 кв. м. Судом было признано, что заключенное соглашение фактически было направлено на обход условий создания этого объекта, установленных соответствующим постановлением Правительства Москвы, что повлекло отказ в признании права собственности общества на предусмотренную соглашением часть здания*(12).

2. Общество с ограниченной ответственностью "Мехтранс" обратилось в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Модуль" о государственной регистрации перехода права собственности на железнодорожный тупик необщего пользования.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан производство по делу было прекращено в связи с заключением сторонами мирового соглашения на следующих условиях. Во-первых, ООО "Модуль" обязуется в течение одного месяца со дня утверждения мирового соглашения судом принять меры к государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество на железнодорожный тупик необщего пользования путем обращения в суд с заявлением об установлении факта добросовестного, открытого и непрерывного владения имуществом как своим собственным в течение срока приобретательной давности. После регистрации права собственности оформить переход права собственности от ООО "Модуль" к ООО "Мехтранс". Во-вторых, по соглашению сторон расходы ООО "Модуль" на оплату госпошлины и юридических услуг, связанных с подачей в суд заявления об установлении факта добросовестного, открытого и непрерывного владения имуществом как своим собственным в течение срока приобретательной давности и дальнейшим оформлением права собственности ООО "Модуль" на недвижимое имущество на основании решения суда и перехода права собственности к ООО "Мехтранс", возлагаются на ООО "Мехтранс". В-третьих, ООО "Мехтранс" на условиях данного мирового соглашения отказывается от исковых требований.

Не согласившись с указанным определением, исполнительный комитет муниципального образования обратился в арбитражный суд с кассационной жалобой, в которой просил данный судебный акт отменить как противоречащий нормам процессуального и материального права.

Суд кассационной инстанции отменил обжалуемое определение и направил дело на рассмотрение по существу в суд первой инстанции по следующим основаниям. Мировое соглашение - распорядительное действие сторон по взаимному урегулированию возникшего материально-правового спора на взаимоприемлемых условиях, по своей правовой природе представляющее собой гражданско-правовую сделку, условия которой определяются нормами материального права, а форма совершения и процессуальные последствия - нормами процессуального права. Судом кассационной инстанции было установлено, что стороны путем заключения указанного соглашения фактически пытались разрешить спор о праве собственности на объект недвижимости, подлежащий государственной регистрации. На момент заключения мирового соглашения у ООО "Модуль" отсутствовало право на железнодорожный тупик необщего пользования. Основания возникновения права собственности регламентируются ст. 218 Гражданского кодекса РФ. Следовательно, "утвержденное мировое соглашение направлено на возникновение у истца права собственности на спорные объекты путем совокупных действий ООО "Модуль", то есть является сделкой в обход закона"*(13).

Кроме того, суд признал условия данного мирового соглашения неисполнимыми, так как в случае неисполнения ООО "Модуль" этих условий в добровольном порядке нельзя обязать его обратиться в суд, поскольку такое обращение является исключительно правом, но не обязанностью.

Более того, данным мировым соглашением стороны фактически предопределили исход судебного решения, что противоречит Федеральному конституционному закону от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации".

Таким образом, суд кассационной инстанции, толкуя мировое соглашение как гражданско-правовую сделку, отменяя определение об утверждении мирового соглашения и направляя дела на рассмотрение по существу в суд первой инстанции, признал данную сделку незаключенной.

3. Истец обратился в суд с требованиями к ответчику о взыскании убытков, образовавшихся у истца вследствие неправомерных действий ответчика. Указанные действия состояли в том, что ответчик скрыл от Арбитражного суда города Москвы сведения о частичной оплате контрагентом задолженности по договорам подряда, что привело к взысканию арбитражным судом излишних сумм с истца по делам, рассмотренным ранее.

Судом первой инстанции в удовлетворении требований было отказано, в апелляционном порядке дело не рассматривалось. Суд кассационной инстанции установил, что по существу исковые требования истца в настоящем споре направлены на ревизию решений Арбитражного суда города Москвы в обход установленного АПК РФ порядка, что по своей сути является злоупотреблением правом, и в удовлетворении кассационной жалобы истцу было отказано*(14).

4. После направления извещений о намерении продать акции стороны заключили договор дарения, по которому даритель передал одаряемому 25 акций. Акции в количестве 2500 штук переданы тому же одаряемому по договору купли-продажи, заключенному через шесть дней после заключения договора дарения. Судами всех инстанций было установлено, что использование такой схемы преследовало цель обойти установленное законом и уставом общества преимущественное право других акционеров общества на приобретение акций, в связи с чем договор дарения был признан недействительным в силу ст. 10 и 168 ГК РФ*(15).

Применение судом указанных норм в совокупности подтверждает наше утверждение о сочетании в явлении обхода закона признаков иных форм злоупотребления правом и мнимых либо притворных сделок.

5. В деле о банкротстве коммерческого банка имела место следующая ситуация. Физическое лицо являлось как вкладчиком банка, так и лицом, контролирующим общество, будучи его единственным участником и директором. Вклад физического лица был пополнен обществом при появлении очевидных признаков финансового неблагополучия банка и прекращения им платежей (в том числе неисполнения платежного поручения общества о перечислении средств на расчетный счет иного юридического лица в ином банке) по причине отсутствия у банка достаточных денежных средств на корреспондентском счете. В момент совершения спорной банковской операции указанным лицам было известно о фактической неплатежеспособности банка, вклад был пополнен не за счет реального внесения денежных средств, а за счет перераспределения общих пассивов банка, при этом во вклад физического лица были перечислены не все денежные средства по договору займа, а только та их часть, которая соответствует предельной сумме страхового возмещения, выплачиваемого в соответствии с положениями Федерального закона "О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации". Суды, рассматривавшие спор, пришли к выводу о том, что действия, направленные на перечисление средств со счета общества на счет физического лица, представляют собой формальную бухгалтерскую проводку, а целью их совершения являлось исключение применения императивных норм действующего законодательства об ограничении размера страхового возмещения и об очередности удовлетворения требований кредиторов при банкротстве кредитной организации. Данные действия были квалифицированы как "действия в обход закона, т.е. злоупотребление правом", и на основании п. 2 ст. 10 ГК РФ физическому лицу было отказано в защите его прав*(16).

Подводя итоги, можно с уверенностью сказать, что запрет на обход закона в российское гражданское законодательство пришел не из доктрины или зарубежных законодательств, а из судебной практики. Суды уже имеют в определенной мере сформировавшуюся позицию по вопросам квалификации обхода закона, и, проанализировав ее, мы видим те же квалифицирующие признаки: отсутствие прямого нарушения конкретной правовой нормы и открытое декларирование сторонами достижения правового результата, который не может быть достигнут законным образом при использовании предназначенных для этого правовых средств, те же правовые последствия в виде признания недействительными сделок, которыми оформлен обход закона, отказа в защите права, универсальность, выраженную в применении термина "обход закона" по отношению к поведению субъектов в самых разных сферах гражданских правоотношений.

Квалификация обхода закона основывается на толковании нормы права судом в каждом конкретном случае. Разумеется, при этом нельзя исключать риск злоупотребления судом своим правом толковать действия лиц как совершенные в обход закона, о котором предупреждает А.И. Муранов*(17). Однако подобный риск существует и при использовании, например, таких конструкций, как аналогия закона и аналогия права, а также при непосредственном применении любых принципов права. Кроме того, неверное толкование нормы закона или действий лица может служить основанием для обжалования судебного решения.

Также следует обратить внимание на то, что введение запрета на обход закона позволяет упорядочить гражданско-правовые отношения с точки зрения принципа добросовестности. Каждую конкретную жизненную ситуацию нереально прописать в той или иной правовой норме, и запреты на новые и новые способы избегать действия императивных норм не могут, да и не должны быть перечислены в неком закрытом перечне. Следовательно, нужен сдерживающий механизм, которым и является запрет на обход закона. Возможно, наступит момент, когда этот прямой запрет изживет себя, так как законодательство и его толкование судами станут настолько совершенными, что совершение действий в обход закона не потребует самостоятельной квалификации, равно как и другие виды злоупотребления правом. Однако на сегодняшний день необходимо явно указать, что именно нельзя делать участникам гражданских правоотношений, поэтому при существующем уровне развития судебной системы введение института обхода закона представляется верным.

Список литературы

1. Ануфриева Л.П. Международное частное право: Учебник: В 3 т. Т. 1: Общая часть. М., 2000.

2. Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Перетерского / Отв. ред. Е.А. Скрипилев. М., 1984.

3. Егоров А.В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели // Вестник международного коммерческого арбитража. 2011. N 2.

4. Короткова Л.П. Что таит фиктивный брак? // Государство и право. 1993. N 8.

5. Муранов А.И. О понятии "обход закона" в проекте изменений в ГК РФ // http://www.rospravo.ru/files/sites/0295a34c6769f247527f27d547ceca70.pdf.

6. Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М., 1996.

7. The Encyclopedia of words and phrases. Legal maxims. Canada. 1825-1940. Vol. I.

Т.П. Подшивалов,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского

права и процесса Южно-Уральского государственного университета

О.А. Ряполова,

юрист

"Законодательство", N 12, декабрь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. подробнее: Муранов А.И. О понятии "обход закона" в проекте изменений в ГК РФ // http://www.rospravo.ru/files/sites/0295a34c6769f247527f27d547ceca70.pdf.

*(2) Дигесты Юстиниана. Избранные фрагменты в переводе и с примечаниями И.С. Перетерского / Отв. ред. Е.А. Скрипилев. М., 1984. С. 33.

*(3) Хвостов В.М. Система римского права: Учебник. М., 1996. С. 154.

*(4) Егоров А.В. Обход закона: использование дозволенной правом формы ради запрещенной правом цели // Вестник международного коммерческого арбитража. 2011. N 2. С. 26.

*(5) См.: Муранов А.И. Указ. соч.

*(6) См.: Короткова Л.П. Что таит фиктивный брак? // Государство и право. 1993. N 8. С. 140-141.

*(7) См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: Учебник: В 3 т. Т. 1: Общая часть. М., 2000. С. 131.

*(8) См.: ст. 1097 Гражданского кодекса Белоруссии 1998 г., ст. 1088 Гражданского кодекса Казахстана 1999 г., ст. 1171 Гражданского кодекса Киргизии 1998 г., ст. 1162 Гражданского кодекса Узбекистана 1996 г.

*(9) Гражданский кодекс: Модель. Рекомендательный законодательный акт для Содружества Независимых Государств. Ч. 3 (принят Межпарламентской ассамблеей государств - участников СНГ 17 февраля 1996 г.) // Приложение к информационному бюллетеню. Межпарламентская ассамблея государств - участников СНГ. 1996. N 10. С. 3-84.

*(10) См.: Standard Trust Co. v. Briggs [1926] 1 W.W.R. 832; [1926] 2 D.L.R. 379, 22 A.L.R. 113 (цит. по: The Encyclopedia of words and phrases. Legal maxims. Canada. 1825-1940. Vol. I. P. 398-399).

*(11) См.: http://www.rospravo.ru/files/sites/5679987959a09e5b872e8c7a2cca5e39.pdf.

*(12) См.: постановление ФАС Московского округа от 21 июля 2011 г. N КГ-А40/5673-11.

*(13) Постановление ФАС Поволжского округа от 10 октября 2012 г. по делу N А65-13619/2012.

*(14) См.: постановление ФАС Северо-Западного округа от 31 августа 2000 г. N А56-2779/2000.

*(15) См.: постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 29 ноября 2005 г. N Ф08-5602/2005. Аналогичная позиция прослеживается в постановлениях ФАС Северо-Кавказского округа от 29 ноября 2005 г. N Ф08-5600/2005, от 29 ноября 2005 г. N Ф08-5602/2005.

*(16) См.: постановление ФАС Уральского округа от 15 ноября 2012 г. N Ф09-5407/11 (определением ВАС РФ от 26 декабря 2012 г. N ВАС-2144/12 отказано в передаче дела для пересмотра).

*(17) См.: Муранов А.И. Указ. соч.