Вывод имущества из гражданского оборота как основание невозможности исполнения обязательств (М.А. Егорова, "Законодательство", N 2, февраль 2013 г.)

Вывод имущества из гражданского оборота как основание невозможности исполнения обязательств

Юридическая доктрина воспринимает невозможность исполнения обязательства как разновидность юридического факта*(1), т.е. как реальное жизненное обстоятельство, с правовой моделью которого гражданское право связывает наступление определенных юридических последствий*(2). Значение такого подхода к определению правового регулирования отношений, складывающихся при возникновении обстоятельств, делающих исполнение невозможным, трудно переоценить. Представляется, что оценка основания невозможности исполнения именно в качестве жизненного обстоятельства, с возникновением которого нормы права, соглашения субъектов обязательства, юридическая презумпция или обычай делового оборота связывают возможность прекращения исполнения обязательства, должна лежать в основании теоретического осмысления механизма прекращения обязательства, базирующегося на невозможности его исполнения.

Одним из оснований прекращения обязательственного правоотношения может являться прекращение субъективных прав любого вида. Наиболее распространенным случаем прекращения обязательств является прекращение имущественных прав. Наряду со случаем абсолютной невозможности исполнения, когда прекращение права собственности вследствие гибели имущества происходит в результате воздействия обстоятельств непреодолимой силы, ст. 235 Гражданского кодекса РФ предусматривает иные основания прекращения права собственности. Многие из них не влекут прекращения обязательственных отношений, в которых имущество составляет материальный объект обязательства. Так, ст. 236 ГК РФ прямо предусматривает, что отказ от права собственности не влечет прекращения прав и обязанностей собственника в отношении соответствующего имущества до приобретения права собственности на него другим лицом, т.е. не прекращает обязательство, включающее в свой объект данное имущество. Различные виды отчуждательных сделок, направленные на прекращение права собственности, не могут служить основанием для прекращения обязательств с участием в них соответствующего имущества в качестве материального объекта обязательства. В этих случаях происходит замена лиц в обязательстве. К таким сделкам, в частности, относятся: продажа имущества, находящегося в собственности лица, которому оно не может принадлежать (ст. 238 ГК РФ); отчуждение недвижимого имущества в связи с изъятием участка, на котором оно находится (ст. 239 ГК РФ); выкуп бесхозяйственно содержимых культурных ценностей (ст. 240 ГК РФ); выкуп домашних животных при ненадлежащем обращении с ними (ст. 241 ГК РФ); продажа с публичных торгов бесхозяйственно содержимого жилого помещения (ст. 293 ГК РФ). Однако правоприменительные акты, а также акты государственных органов и органов местного самоуправления, связанные с экспроприацией имущества, составляющего материальный объект обязательства, в некоторых ситуациях могут прекращать соответствующие обязательства.

Прекращение вещных правомочий, последствием которого становится прекращение обязательств, связанных с необходимостью участия имущества, права на которое утрачены, в процессе исполнения, тесно связаны с признаком оборотоспособности этого имущества.

Прекращение возможности реализовать имущественные правомочия может иметь как абсолютный, так и относительный характер, что определяется прежде всего критерием волевого действия, направленного на прекращение реализации имущественных правомочий.

Вывод имущества из гражданского оборота может быть окончательным или временным.

Окончательный вывод чаще всего связан с физическим устранением имущества либо путем его умышленного уничтожения (как самим собственником, так и третьими лицами), либо вследствие его гибели в силу возникновения внешних обстоятельств. Особым случаем окончательного вывода имущества из гражданского оборота является устранение свободного обращения необоротоспособного имущества, незаконно введенного в открытый оборот путем совершения субъектами обязательства противоправных действий. Наступление окончательной необоротоспособности имущества означает, что исполнение обязательства, в котором это имущество выполняет роль его материального объекта или необходимо для исполнения этого обязательства, становится физически невозможным вне зависимости от волевого или временного критериев исполнения.

Вывод имущества из свободного оборота путем его реквизиции, ареста, изъятия для государственных или муниципальных нужд или конфискации имеет временный характер. Временная необоротоспособность имущества может быть расценена субъектами обязательства как преходящее препятствие к его исполнению, и по обоюдному согласию исполнение такого обязательства может быть продолжено после устранения возникших преград к реализации вещных правомочий в отношении данного имущества. В случае если один или оба субъекта такого обязательства не заинтересованы в сохранении правоотношения, ими может быть реализовано право на прекращение обязательства на основании невозможности его исполнения (п. 1 ст. 416 ГК РФ).

Законодатель в ст. 235 ГК РФ, регламентируя основания прекращения права собственности, указывает на различие понятий "гибель имущества" и "уничтожение имущества". Последнее предполагает волевое участие некого субъекта (который не обязательно должен быть субъектом обязательства, в котором уничтоженное имущество составляет материальный объект). В роли указанного субъекта могут выступать в том числе публичные субъекты, акты которых служат основаниями для уничтожения индивидуально-определенных вещей (например, для сноса конкретного объекта недвижимости). Категория "гибель имущества" предполагает, во-первых, независимость факта прекращения физического существования вещи от действий субъектов гражданского оборота, во-вторых, абсолютный характер события, которое послужило причиной гибели вещи. Существительное "уничтожение" происходит от глагола "уничтожить", обозначающего действие, направленное на прекращение существования чего-либо, истребление чего-либо*(3). Слово "гибель" не связано с осуществлением волевого действия, а толкуется в качестве результата внешнего нецеленаправленного воздействия (катастрофы, стихийного бедствия и т.п.)*(4).

Гибель имущества. Гибель имущества, составляющего материальный объект обязательства, может рассматриваться в качестве обстоятельства непреодолимой силы, только когда юридический факт гибели имущества соответствует всем критериям непреодолимой силы, установленным нормой п. 3 ст. 401 ГК РФ. В этих случаях гибель имущества представляет собой последствие возникновения абсолютного юридического события. Прекращение исполнения погибшей вещью роли материального объекта в обязательствах, правовая природа которых требует наличия в них этого элемента, влечет прекращение данного обязательства. Следует учитывать, что гибель вещи не происходит сама по себе, а возникает вследствие некоторых автономных причин (пожар, природный катаклизм и т.п.), поэтому фактическое отсутствие вещи по причине ее гибели следует расценивать в качестве юридического факта, имеющего характер накопительного элемента в юридическом составе, формирующем невозможность исполнения обязательства.

При подробном анализе критериев непреодолимой силы становится очевидным, что уничтожение имущества может быть расценено в качестве объективного основания невозможности исполнения обязательства только тогда, когда оно осуществляется при полной непричастности к этому процессу субъектов обязательства, в котором это имущество исполняет роль материального объекта. Это подтверждается несколькими положениями.

Во-первых, уничтожение материального объекта обязательства далеко не всегда происходит в результате внешних воздействий. В некоторых случаях уничтожение имущества происходит вследствие недобросовестных действий одного из субъектов обязательства (например, в результате уничтожения предмета залога*(5), безакцептного списания оспариваемых сумм*(6)). В доктринальной литературе отмечается, что в российском законодательстве прямо запрещено недобросовестное к собственной выгоде воспрепятствование стороной наступлению условия, равно как и недобросовестное к собственной выгоде содействие стороны наступлению условия (п. 3 ст. 157 ГК РФ), исключающие исполнение в случае наступления условия, но не решен вопрос действительности действий такого рода. В результате такого законодательного регулирования в период ожидания наступления условия сделки возникает риск совершения одной из сторон действий, которые при наступлении условия не позволят осуществить исполнение (например, продавец продает вещь иному лицу или уничтожает ее)*(7). Возможность подобного поведения субъектов обязательства даже послужила основанием для установления законодателем специального правила об освобождении страховщика от выплаты страхового возмещения или страховой суммы, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица (п. 1 ст. 963 ГК РФ). Когда же внешнее воздействие на имущество, составляющее материальный объект обязательства, осуществляется третьими лицами*(8) и их действия не обусловлены причинно-следственными взаимодействиями с волевыми сферами субъектов обязательства, уничтожение имущества в большей степени соответствует критерию обстоятельства непреодолимой силы. В одном из случаев в период действия договора страхования застрахованное имущество было полностью уничтожено в результате действий работников страхователя, которые без надлежащей квалификации, не дожидаясь информации от руководителей и ответственных лиц об особенностях монтажа крана конкретной конструкции и соответствующего задания, приступили к монтажу этого крана. Рассмотрев обстоятельства дела и представленные доказательства, суды всех инстанций пришли к выводу о наличии страхового случая, предусмотренного договором страхования, и отсутствии оснований для освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения*(9).

Во-вторых, если один или оба субъекта обязательства причастны к процессу уничтожения имущества (в лексике ст. 416 ГК РФ - "отвечают" за возникновение последствий, выразившихся в прекращении существования индивидуально-определенной вещи), то обстоятельство, приведшее к уничтожению имущества, никак не может быть расценено в качестве чрезвычайного. В одном из случаев судом было отмечено, что утеря груза не относится к обстоятельствам непреодолимой силы, поскольку не обладает признаками чрезвычайности и объективной непреодолимости, и не является основанием к выбытию товара из гражданского оборота*(10). Напротив, если уничтожение имущества стало результатом действий третьих лиц*(11), за которые субъекты обязательства не отвечают, обязательство может быть прекращено на основании ст. 416 ГК РФ, а причина, по которой произошло уничтожение имущества (т.е. собственно действия третьих лиц), признается обстоятельством непреодолимой силы*(12). При этом на оценке внешнего обстоятельства как обстоятельства непреодолимой силы не должен сказываться признак сохранения имущества в гражданском обороте или выбытия из него. Действия третьих лиц, направленные на исчезновение материального объекта из обязательства, чаще всего неправомерны (хотя бы потому, что они нарушают принцип стабильности обязательств), и следовательно, не могут приниматься в расчет при заключении сделки, служащей основанием возникновения обязательства, в качестве основания невозможности исполнения обязательства. В обратном случае, если стороны сделки, заключая ее, будут исходить из того, что невозможность исполнения возникнет в результате неправомерных действий третьих лиц, принцип стабильности обязательств потеряет свою правовую ценность. Поэтому и факт неправомерных действий, совершенных третьими лицами и приведших к фактическому исчезновению имущества, составляющего материальный объект обязательства, должен квалифицироваться в качестве обстоятельства непреодолимой силы не по причине его непредвидимости и невозможности его предотвращения (ибо в принципе должна презюмироваться предвидимость всякого неправомерного действия третьих лиц, особенно в отношениях, имеющих предпринимательский характер), а в силу объективности этого обстоятельства - его чрезвычайности и внешнего характера его воздействия на исполнение обязательства.

В-третьих, непреодолимый и непредотвратимый характер действий, приводящих к уничтожению имущества, нуждается в доказывании. Если неправомерные действия третьих лиц не требуют доказывания непричастности к их совершению субъектов обязательства (за исключением случаев преступного сговора), то иные чрезвычайные ситуации нуждаются в уточнении факта применения субъектами обязательства всех возможных усилий к невозникновению или уменьшению объема неблагоприятных последствий, вызванных внешним событием, к которым, чаще всего, относятся техногенные катастрофы, взрывы, пожары и т.п.

Таким образом, гибель имущества может признаваться объективным основанием абсолютной невозможности исполнения только в случаях, когда она вызвана действиями третьих лиц, не являющихся публичными субъектами права. В случаях, когда уничтожение имущества или его выбытие из обязательства происходит без объективного внешнего вмешательства (имеющего чрезвычайный характер) в исполнение обязательства, возникновение права на прекращение обязательства связывается с фактом уничтожения имущества, а не с возможностью доказывания непричастности субъектов обязательства к возникновению соответствующего обстоятельства (ст. 416 ГК РФ). Применение же мер ответственности к неисправному должнику находится в зависимости от степени добросовестности и разумности действий, предпринимаемых субъектами обязательства для устранения неблагоприятных последствий фактического исчезновения имущества, составляющего материальный объект обязательства (п. 3 ст. 401 ГК РФ).

Конфискация. Конфискация как основание прекращения права собственности применяется только в случаях, предусмотренных законом. Имущество может быть изъято у собственника безвозмездно только по решению суда в виде санкции за совершение преступления или иного правонарушения (ст. 243 ГК РФ). Особенность конфискации заключается в том, что собственником конфискованного имущества становится государство, т.е. происходит замена лица в обязательстве. Однако последствия конфискации существенно отличаются от последствий, предусмотренных для изъятия имущества для государственных или муниципальных нужд. Отличие это прежде всего определяется основаниями проведения конфискации, в качестве которых выступают противоправные действия субъектов гражданского оборота, подпадающие под действие ст. 169 ГК РФ, предусматривающей ничтожность сделки, совершенной с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. В литературе отмечается, что применение "санкции ст. 169 ГК РФ оправданно прежде всего для тех случаев, когда то или иное общественно неприемлемое имущественное деяние не получает адекватной санкции в уголовном или административном праве, а также когда применение упомянутых санкций затруднено"*(13). Представляется, что конфискация должна применяться только на основании решения суда, как это предусмотрено гражданским законодательством (ст. 243 ГК РФ), базирующимся на конституционной норме ч. 3 ст. 35 Конституции РФ.

Конституционность п. 2 ст. 243 ГК РФ, предусматривающей возможность проведения конфискации в административном порядке, была подтверждена Конституционным Судом РФ*(14), который указал, что норма имеет "общий характер, является отсылочной и не может применяться непосредственно". Однако следует признать, что установленная этой нормой возможность оспаривания конфискации, осуществленной в административном порядке, лишь осложняет положение частноправовых субъектов гражданского оборота, принципиально косвенно подтверждая противоречие указанной нормы конституционному принципу неприкосновенности частной собственности.

Применение конфискации как последствия недействительности сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), влечет автоматическую ничтожность сделки, являвшейся основанием возникновения обязательства. В соответствии с этим в данном случае, в отличие от проведения реквизиции имущества или его изъятия для государственных или муниципальных нужд, речь в принципе не может идти о прекращении обязательства, так как обязательства de jure фактически не существовало изначально в силу ничтожности сделки, лежащей в его основании. Также здесь нельзя вести речь о прекращении обязательства в результате "отпадения его основания", каковым являются последствия применения недействительности оспоримой сделки при прекращении ее действия на будущее время судебным решением (п. 3 ст. 167 ГК РФ) или применение любого из оснований расторжения договора, предусмотренных ст. 450 ГК РФ.

Исходя из этого правовая природа конфискации имущества на любом из оснований, предусмотренных законом (также в случаях применения конфискации согласно нормам уголовного и административного законодательства), не предполагает необходимости установления особого механизма защиты интересов собственника имущества, подлежащего изъятию, так как основанием проведения конфискации всегда является противоправное поведение одного или обоих субъектов обязательства. Возмещение материальных интересов субъекта обязательства, непричастного к возникновению обстоятельства, послужившего основанием конфискации, в данном случае осуществляется путем односторонней реституции. При наличии умысла у обеих сторон сделки конфискация применяется в отношении обоих субъектов, что исключает необходимость соблюдения их имущественных интересов в силу обоюдного противоправного характера их поведения, а сама конфискация в отношении них выполняет функцию санкции экономического характера. Поэтому в случае осуществления конфискации нельзя говорить о невозможности исполнения обязательства, так как с точки зрения гражданского законодательства всякая конфискация имущества должна расцениваться как последствие неправомерного поведения, правовые последствия которого соответствуют признакам применения последствий ничтожной сделки, предполагающей абсолютное отсутствие обязательства с момента совершения такой сделки.

Несколько иной механизм имеет динамика обязательства в случае, когда конфискация имущества, составляющего его материальный объект, не связана с недействительностью сделки, лежащей в основании возникновения этого обязательства (например, когда конфискация имущества имеет природу санкции уголовно-правового порядка, непосредственно не связанной с дефектностью основания обязательства). В подобных ситуациях принципы стабильности обязательства и реального исполнения обязательства должны обеспечивать интересы добросовестных кредиторов, чьи права могут оказаться нарушенными в результате изъятия имущества в доход государства. В силу того, что государство в результате проведения конфискации de facto становится новым собственником имущества, практически происходит замена лица в обязательствах, которые непосредственно связаны с трансмиссией (передачей) вещных правомочий. Таким образом, при проведении конфискации должны сохраняться обязательства, обязательственным объектом которых является: 1) передача права собственности вне зависимости от того, имеет ли имущество индивидуально-определенный либо родовой характер (купля-продажа, мена, рента, займ и др.); 2) передача отдельных вещных правомочий (владения и пользования - аренда, ссуда, найм; только владения - хранение, перевозка).

Совершенно очевидно, что проведение конфискации не может не оказывать влияния и на судьбу обязательств, связанных с оказанием услуг и выполнением работ, для осуществления которых необходимо имущество, подлежащее конфискации. Переход имущества в доход государства в этих случаях прекращает исполнение таких обязательств с момента вступления в силу акта государственного органа или уполномоченного должностного лица.

В обязательствах, материальный объект которых не подлежит фактической передаче (отсутствует распорядительная сделка), т.е. в обязательствах с опосредованным материальным объектом (таких как обязательства страхования имущества, маркетинговые или рекламные обязательства), конфискация имущества, составляющего опосредованный материальный объект, должна иметь последствием прекращение этих обязательств. Наиболее наглядно этот вывод подтверждается правовым регулированием страхования. В соответствии с п. 2 ст. 964 ГК РФ, если договором имущественного страхования не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения за убытки, возникшие вследствие изъятия, конфискации, реквизиции, ареста или уничтожения застрахованного имущества по распоряжению государственных органов.

Арест имущества должника. Арест имущества должника, являющегося материальным объектом обязательства, может приводить к фактической невозможности исполнения обязательства, особенно если последнее связано с необходимостью передачи имущества в собственность или во временное пользование. Арест имущества представляет собой санкцию имущественного характера, которая в большинстве случаев имеет обеспечительный характер (ч. 1 ст. 80 Закона об исполнительном производстве*(15)). Арест имущества должника включает запрет распоряжаться имуществом, а при необходимости и ограничение права пользования имуществом или изъятие имущества (ч. 4 ст. 80 Закона об исполнительном производстве). Арест имущества имеет ряд особенностей, определяющих правовые последствия в сфере обязательственного правоотношения, связанного с этим имуществом.

Во-первых, арест имущества должника осуществляется только на основании решения управомоченного лица (ч. 1 ст. 80 Закона об исполнительном производстве; ч. 4 ст. 183 Закона о таможенном регулировании*(16)) или решения суда в виде постановления (ч. 1 ст. 81 Закона о банкротстве*(17)), т.е. в результате издания акта государственного органа, что позволяет рассматривать его в качестве основания прекращения обязательства в соответствии со ст. 417 ГК РФ.

Во-вторых, арест представляет собой временную обеспечительную меру. Исполнение условий, для обеспечения которых был осуществлен арест имущества должника, может привести к снятию ареста и устранению невозможности исполнения обязательства. В одном из случаев суд отметил, что "арест имущества, являясь мерой временной, не мог сам по себе повлечь невозможность исполнения какого-либо судебного акта о взыскании имущества, а также причинить значительный ущерб"*(18). Если за время действия ареста кредитор утрачивает интерес к исполнению обязательства, то прекращение исполнения обязательства наступает не в результате невозможности его исполнения (ст. 416 ГК РФ), а в связи с односторонним отказом кредитора от принятия исполнения обязательства, предусмотренным п. 2 ст. 405 ГК РФ.

В-третьих, в большинстве случаев арест имущества должника находится в прямой причинно-следственной связи с его действиями. По этой причине в этих случаях прекращение обязательства не может наступить в связи с невозможностью его исполнения, так как по смыслу ст. 416 ГК РФ невозможность исполнения может являться основанием прекращения обязательства, только когда ни одна из сторон обязательства не отвечает за возникновение обстоятельства, послужившего причиной невозможности исполнения обязательства. Поскольку должник, имущество которого арестовано, отвечает за свои недобросовестные действия, послужившие основанием для наложения ареста на имущество, то такой арест имущества должника не может служить основанием для прекращения обязательства невозможностью исполнения (ст. 416 ГК РФ). В данном случае должник вынужден нести гражданско-правовую ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства в соответствии с правилами главы 25 ГК РФ, а само обязательство может быть прекращено по иным основаниям (например, путем расторжения договора (ст. 450 ГК РФ), замены исполнения новацией (ст. 414 ГК РФ), предоставления отступного (ст. 409 ГК РФ) и др.).

Тот же признак причастности должника к факту ареста его имущества не позволяет освободить его от ответственности и признать арест в качестве обстоятельства непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ). В одном из случаев судом кассационной инстанции было отмечено, что акт наложения на имущество ареста правомерно не расценен судом нижестоящей инстанции как обстоятельство непреодолимой силы с учетом требований закона о соблюдении лицом достаточной для исполнения обязательства степени заботливости и осмотрительности*(19).

Таким образом, при определении последствий воздействия на судьбу обязательства вывода имущества из гражданского оборота требуется оценить сочетание нескольких основных критериев: волевого, который определяется признаком причастности одного или обоих субъектов обязательства к выводу имущества из оборота; временного, детерминирующего возможность возврата имущества в оборот при формировании определенных условий. При этом сохраняет свое значение третий признак - индивидуальной определенности имущества, являющегося материальным объектом обязательства. При наличии возможности предоставления иного имущества, соответствующего по родовым признакам имуществу, выведенному из оборота, обязательство не подлежит прекращению по основанию ст. 416 ГК РФ.

Признак непричастности субъектов обязательства к выводу имущества из гражданского оборота определяется положением п. 1 ст. 416 ГК РФ, устанавливающим право на прекращение обязательства при условии, что за возникновение обстоятельства, обусловившего невозможность его исполнения, ни одна из сторон обязательства не отвечает. Как показывает практика, непричастность практически всегда нуждается в доказывании, даже когда очевидна гибель имущества в результате объективных внешних обстоятельств. Признак непричастности определяет возможность реализации права на прекращение обязательства, с одной стороны (ст. 416 ГК РФ), и сферу применения мер ответственности на основании п. 3 ст. 401 ГК РФ - с другой.

Непричастность к выводу имущества из гражданского оборота может иметь абсолютный и относительный характер. При абсолютной непричастности в доказывании причастности любого из субъектов обязательства к выводу имущества из оборота нет необходимости. Абсолютная непричастность присуща двум способам прекращения права собственности - реквизиции и изъятию имущества для государственных и муниципальных нужд. Во всех остальных случаях непричастность к выводу имущества из оборота имеет относительный характер, что обусловлено психоэмоциональным отношением субъектов обязательства к возникновению основания вывода имущества из оборота. Например, совершенно очевидна причастность одного или обоих субъектов обязательства к выводу имущества из оборота на основании ареста имущества или его конфискации, которые представляют собой санкции имущественного характера. При гибели или фактическом уничтожении имущества также необходимо доказывать непричастность субъектов обязательства к обстоятельствам, послужившим причиной исчезновения имущества из обязательства. При хищении имущества, хотя оно и не покидает гражданский оборот, у собственника или титульного владельца такого имущества отсутствует возможность реализации вещных правомочий. При возврате такого имущества его законному владельцу исполнение обязательства может быть продолжено. Однако если имущество не возвращено после его хищения, исполнение обязательства становится фактически невозможным, но для его прекращения на основании п. 1 ст. 416 ГК РФ требуется доказать непричастность его субъектов к факту хищения имущества и соблюдение ими принципов разумности и добросовестности в отношении сохранности этого имущества.

Список литературы

1. Бациев В.В. Практический комментарий отдельных положений главы 26 Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств (за исключением положений о зачете) // Арбитражные споры. N 4.

2. Заброцкая А.М. Некоторые вопросы первоначальной невозможности исполнения обязательств // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 12.

3. Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М., 2007.

4. Курцев Н.П., Горюнова Е.Н. Правовая природа юридических фактов // Юрист. 2003. N 10.

5. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1973.

6. Останина Е.А. Понятие отлагательных и отменительных условий сделки de lege ferenda // Сделки: проблемы теории и практики: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2008.

7. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Сост. В.В. Андропов, К.П. Беляев, Б.М. Гонгало и др. / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2011.

8. Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М., 2009.

9. Свит Ю.П. Прекращение договора вследствие невозможности исполнения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2008. N 2.

10. Соменков С.А. Прекращение и расторжение договоров: общее и особенное // Законы России: опыт, анализ, практика. N 2.

11. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1996.

12. Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 1997.

М.А. Егорова,

кандидат юридических наук,

ученый секретарь юридического факультета

им. М.М. Сперанского РАНХиГС при Президенте РФ,

доцент кафедры предпринимательского

и корпоративного права, член РАЮН

"Законодательство", N 2, февраль 2013 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Заброцкая А.М. Некоторые вопросы первоначальной невозможности исполнения обязательств // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 12. С. 23; Соменков С.А. Прекращение и расторжение договоров: общее и особенное // Законы России: опыт, анализ, практика, 2008, N 2. С. 11; Свит Ю.П. Прекращение договора вследствие невозможности исполнения // Законы России: опыт, анализ, практика. 2008. N 2. С. 16; Бациев В.В. Практический комментарий отдельных положений главы 26 Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств (за исключением положений о зачете) // Арбитражные споры. 2007. N 4. С. 113.

*(2) См., напр.: Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1996. С. 397; Курцев Н.П., Горюнова Е.Н. Правовая природа юридических фактов // Юрист. 2003. N 10; Зинченко С.А. Юридические факты в механизме правового регулирования. М., 2007. С. 16-17; Рожкова М.А. Юридические факты гражданского и процессуального права: соглашения о защите прав и процессуальные соглашения. М., 2009. С. 14.

*(3) Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1973. С. 766.

*(4) Там же. С. 120.

*(5) См., напр.: постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 3 ноября 2010 г. по делу N А46-1251/2010; постановление ФАС Уральского округа от 30 января 2012 г. N Ф09-9441/11 по делу N А60-34360/2010 // СПС "Гарант".

*(6) См.: определение ВАС РФ от 16 июля 2009 г. N ВАС-8644/09; постановление ФАС Московского округа от 26 мая 2008 г. N КА-А40/4417-08 по делу N А40-60533/07-114-350 // СПС "Гарант".

*(7) См.: Останина Е.А. Понятие отлагательных и отменительных условий сделки de lege ferenda // Сделки: проблемы теории и практики: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2008. С. 240.

*(8) В данном случае под действиями третьих лиц понимается умышленное повреждение или уничтожение имущества лицами, не являющимися субъектами обязательства, без цели хищения.

*(9) См.: определение ВАС РФ от 29 сентября 2010 г. N ВАС-12435/10 по делу N А55-26176/2009 // СПС "Гарант".

*(10) См.: постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 25 июня 2009 г. по делу N А32-3851/2008-57/74 // СПС "Гарант".

*(11) В данном случае под третьими лицами понимаются не публичные, а частноправовые субъекты гражданского оборота, действия которых не могут разумно предполагаться сторонами сделки в качестве факторов, которые могут повлиять на судьбу исполнения обязательства.

*(12) См., напр.: решение Арбитражного суда Волгоградской области от 10 сентября 2007 г. по делу N А12-5987/07-С59 // СПС "Гарант".

*(13) Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / Сост. В.В. Андропов, К.П. Беляев, Б.М. Гонгало и др. / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2011. С. 792. (автор комментария к ст. 243 ГК РФ - П.В. Крашенинников).

*(14) См.: определение Конституционного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. N 284-О "По жалобе гражданки Аминовой Зинаиды Анатольевны на нарушение ее конституционных прав статьями 156 и 199 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях и пунктом 2 статьи 243 Гражданского кодекса Российской Федерации" // СПС "Гарант".

*(15) См.: Федеральный закон от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" с последующими изменениями // СПС "Гарант".

*(16) См.: Федеральный закон от 27 ноября 2010 г. N 311-ФЗ "О таможенном регулировании в Российской Федерации" с последующими изменениями // СПС "Гарант".

*(17) См.: Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" с последующими изменениями // СПС "Гарант".

*(18) См.: постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 марта 2010 г. по делу N А08-11699/2009-17 // СПС "Гарант".

*(19) См.: постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 5 апреля 2010 г. N 17 АП-2052/2010-ГК по делу N А50-33414/2009 // СПС "Гарант".