Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 декабря 2019 г. N 11АП-20264/19

г. Самара

31 декабря 2019 г.

Дело N А65-17556/2019

Резолютивная часть постановления оглашена 24 декабря 2019 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 31 декабря 2019 года.

Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Мальцева Н.А.,

судей Селиверстовой Н.А., Серовой Е.А.,

при ведении протокола судебного заседания Мироновой О.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании 24 декабря 2019 года в помещении суда, в зале N 2,

апелляционную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" на определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 06 ноября 2019 года (судья Хасанов А.Р.), вынесенное по заявлению общества с ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" о включении требования в реестр требований кредиторов должника в рамках дела N А65-17556/2019 о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Учебно-производственное предприятие "Картонажно-полиграфические изделия", ИНН 1659030739,

с участием:

от ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" - Сабиров И.Р., по доверенности от 11.12.2019, Щелыванов Д.А., по доверенности от 11.12.2019, Назыров Т.Ш., по доверенности от 20.05.2019,

установил:

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 25.06.2019 заявление индивидуального предпринимателя Исмагиловой Дианы Ирековны о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Учебно-производственное предприятие "Картонажно-полиграфические изделия" принято к производству.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 16.08.2019 в отношении общества с ограниченной ответственностью "Учебно-производственное предприятие "Картонажно-полиграфические изделия" введена процедура банкротства - наблюдение. Временным управляющим должника утвержден Биктимиров Марат Камилевич.

В Арбитражный суд Республики Татарстан поступило требование общества ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" о включении в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Учебно-производственное предприятие "Картонажно-полиграфические изделия" в размере 5 315 011,35 руб., в том числе: 5 000 000 руб. основного долга, 63 278,68 руб. процентов за пользование займом, 203 287,67 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами, 48 436 руб. расходов по оплате государственной пошлины.

Определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 06.11.2019 в удовлетворении заявления отказано.

Не согласившись с принятым судебным актом, общество с ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" обратилось в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит его отменить, вынести по делу новый судебный акт, которым удовлетворить заявление.

В обоснование апелляционной жалобы заявитель ссылается на неверный вывод суда первой инстанции о том, что кредитор и должник заключали договор займа и соглашения о продлении срока его возврата в условиях неплатежеспособности должника; на то, что Ибрагимов А.А. никогда не являлся участником должника или его опосредованным бенефициаром, в связи с чем договор займа не мог прикрывать собой отношения по увеличению уставного капитала; отсутствуют доказательства того, что договор займа является притворной или мнимой сделкой; доводы о мнимости и ничтожности договора займа уже исследовались при вынесении решения Арбитражным судом Республики Татарстан от 08.07.2019 по делу N А65-12583/2019, имеющим в рассматриваемом случае преюдициальное значение; требования ООО "АИФТ" даже при условии отсутствия иных кредиторов не получат решающего голоса на собрании кредиторов должника.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 25.11.2019 апелляционная жалоба принята к производству, судебное заседание назначено на 24.12.2019.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с порядком, установленным ст. 121 АПК РФ.

В судебном заседании представители ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" поддержали апелляционную жалобу, просили ее удовлетворить, определение суда первой инстанции - отменить.

Иные лица, участвующие в деле, извещены надлежащим образом путем направления почтовых извещений и размещения информации о времени и месте судебного заседания на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии с требованиями абз. 2 ч. 1 ст. 121 АПК РФ, в связи с чем суд вправе рассмотреть апелляционную жалобу в их отсутствие согласно ч. 3 ст. 156 АПК РФ.

От временного управляющего должника Биктимирова М.К. поступил отзыв на апелляционную жалобу, согласно которому просит оставить определение суда первой инстанции без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Законность и обоснованность судебного акта проверены судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном главой 34 АПК РФ.

Выслушав представителей ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии", исследовав материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, отзыва на апелляционную жалобу, проверив в соответствии со статьями 258, 266, 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правомерность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, соответствие выводов, содержащихся в судебном акте, установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд не усматривает оснований для отмены определения суда первой инстанции в обжалуемой части, исходя из следующего.

В силу ст. 32 Закона о банкротстве и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Установление требований кредиторов осуществляется арбитражным судом в соответствии с порядком, определенном статьи 71 и 100 Закона о банкротстве, в зависимости от процедуры банкротства, введенной в отношении должника.

Как разъяснено в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление Пленума N 35) в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению часть 3.1 статьи 70 АПК РФ, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (часть 3 статьи 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

По смыслу названных норм арбитражный суд проверяет обоснованность предъявленных требований к должнику и выясняет наличие оснований для включения в реестр требований кредиторов, исходя из подтверждающих документов.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 08.07.2019 по делу N А65-12583/2019 с ООО "Учебно-производственное предприятие "Картонажно-полиграфические изделия" в пользу ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" взыскана задолженность по договору займа в размере 5 000 000 руб., проценты за пользование займом в размере 52 260,28 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 35 034,25 руб., расходы по государственной пошлине в сумме 48 436 руб. В остальной части иска отказано.

ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" начислены проценты за пользование займом и проценты за пользование чужими денежными средствами за период до даты введения процедуры наблюдения.

В связи с неисполнением обязательств по оплате взысканной задолженности ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" обратилось в арбитражный суд с настоящим заявлением.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд первой инстанции законно и обоснованно исходил из следующего.

В условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота, предъявляются повышенные требования (пункт 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", пункт 13 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства (утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 20.12.2016)).

В таком случае основанием к удовлетворению требований является представление кредитором доказательств, ясно и убедительно подтверждающие наличие и размер задолженности перед ним.

Как указано Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 22.07.2002 N 14-П и от 19.12.2005 N 12-П, процедуры банкротства носят публично-правовой характер; разрешаемые в ходе процедур банкротства вопросы влекут правовые последствия для широкого круга лиц (должника, текущих и реестровых кредиторов, работников должника, его учредителей и т.д.). Целью проверки судом обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 08.07.2019 по делу А65-12583/2019 установлено, что фактическим основанием возникновения задолженности должника перед ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" явилось перечисление последним должнику денежных средств в размере 5 000 000 рублей по договору займа N 02-02-2017 от 02.02.2017.

В соответствии со статьей 807 ГК РФ по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей. Как установлено статьей 810 ГК РФ, заемщик обязан возвратить займодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

Согласно статье 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Как верно отмечено судом первой инстанции, при рассмотрении заявления об установлении и включении в реестр требований кредиторов требования норм ГК РФ должны применяться с учетом законодательства о банкротстве и специальных положений арбитражного процессуального законодательства.

Пунктом 1 статьи 812 ГК РФ установлено, что заемщик вправе оспаривать договор займа по его безденежности, доказывая, что деньги или другие вещи в действительности не получены им от займодавца или получены в меньшем количестве, чем указано в договоре.

Таким образом, поскольку договор займа является реальным договором, такой договор является заключенным с момента передачи денег или другого имущества, определяемого родовыми признаками, и на сумму переданных денег или вещей, при этом в предмет доказывания материальных притязаний заявителя входит факт передачи денежных средств, а в предмет доказывания отсутствия заемных отношений - факт безденежности (в том числе обстоятельств, дающих основание полагать, что займодавец не имел возможности предоставить сумму займа, обозначенную сторонами в договоре) и (или) предоставления займа в меньшем размере.

На основании правовой позиции, изложенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.05.2014 по делу N А41-36402/2012, возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность требования другого кредитора обычно объективным образом ограничена, поэтому предъявление к ним высокого стандарта доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima facie, подтвердив существенность сомнений в наличии долга. При этом другой стороне, настаивающей на наличии долга, не должно составлять затруднений опровергнуть указанные сомнения, поскольку именно она должна обладать всеми доказательствами своих правоотношений с несостоятельным должником.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10, 168 ГК РФ, в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (мнимая сделка), ничтожна. Данная норма направлена на защиту от недобросовестности участников гражданского оборота.

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств.

Отсюда следует, что при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установление только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно (тем более, если решение суда по спорной сделке влияет на принятие решений в деле о банкротстве, в частности, о включении в реестр требований кредиторов). При рассмотрении вопроса о мнимости договора суд не должен ограничиваться проверкой соответствия копий документов установленным законом формальным требованиям. Необходимо принимать во внимание и иные документы первичного учета, а также иные доказательства.

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение (пункт 86 постановления Пленума Верховного Суда РФ от23.06.2015N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). Указанная правовая позиция изложена в Определении Верховного Суда РФ от25.07.2016N 305-ЭС16-241 по делу N А41-48518/2014.

Проверяя действительность сделки, послужившей основанием для включения требований ответчика в реестр требований кредиторов, исходя из доводов о наличии признаков мнимости сделки и ее направленности на создание искусственной задолженности кредитора, суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений. Целью такой проверки является установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников). Указанная правовая позиция изложена в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда от 18.10.2012 N 7204/12 по делу N А70-5326/2011.

Ссылаясь на мнимый характер договора займа, суд первой инстанции исходил из следующих установленных по делу обстоятельств.

Займ с учетом установленной договором процентной ставки был предоставлен кредитором должнику на условиях, недоступных другим участникам рыночных отношений; кредитор, будучи осведомленным об ухудшающемся финансовом состоянии должника, не предпринимал действий по возврату суммы займа, продлевал срок его возврата путем подписания дополнительных соглашений.

В рассматриваемом случае займ был предоставлен должнику 02.02.2017, что подтверждается представленным в материалы дела договором, платежным поручением N 8 от 02.02.2017.

Согласно материалам дела сторонами срок возврата суммы займа был определен в пункте 3.1 договора, согласно которому заемщик обязуется возвратить полную сумму займа в рублях РФ не позднее 01.05.2017. В последующем срок возврата суммы займа продлевался дополнительными соглашениями и с учетом последних заемщик обязался возвратить полную сумму займа в рублях РФ не позднее 01.02.2019.

Как установлено решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 08.07.2019 по делу N А65-12583/2019, претензия с просьбой погасить задолженность была направлена кредитором должнику 11.03.2019 и получена ООО "УПП КПИ" 21.03.2019, однако оставлена без ответа, а требование - без удовлетворения.

Таким образом, кредитор, предоставив должнику сумму займа, на протяжении длительного времени не требовал ее возврата, продлевая отношения с должником и наращивая сумму кредиторской задолженности. При этом, кредитор обратился в Арбитражный суд Республики Татарстан с требованием о взыскании суммы займа с должника менее чем за 2 месяца до даты принятии заявления о признании должника банкротом, а именно 30.04.2019.

Также судом первой инстанции обоснованно принята во внимание аффилированность кредитора и должника.

Так, из представленных в материалы дела выписок из ЕГРЮЛ в отношении должника и кредитора следует, что Ибрагимов А.А. в период времени с 19.07.2012 по 15.08.2019 являлся лицом, имеющим право действовать без доверенности от имени ООО "УПП КПИ" (должник); Ибрагимов А.А. в период времени с 13.11.2015 по 08.08.2019 являлся участником ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" (кредитор).

Согласно позиции, изложенной в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение, аффилированное юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Принимая во внимание тот факт, что участник кредитора на момент совершения сделки, на которой последний основывает свои требования и на момент подписания дополнительных соглашений, продлевающих срок возврата суммы займа также являлся лицом, имеющим право без доверенности действовать от имени должника, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что Ибрагимову А.А. было известно об ухудшающемся финансовом состоянии ООО "УПП КПИ", осведомленности о возможности неполучения суммы займа и процентов по договору. То есть стороны договора займа заведомо не намеревались исполнить обязательства, характерные для договора займа.

Таким образом, действительная воля сторон была направлена на создание искусственной кредиторской задолженности и получения контроля за процедурой банкротства, в связи с чем можно сделать вывод о мнимости заключенного договора займа.

Как разъяснено в пункте 7 Постановления ВАС РФ N 63, в силу абзаца первого пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предполагается, что другая сторона сделки знала о совершении сделки с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, если она признана заинтересованным лицом (статья 19 этого Закона) либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника. Данные презумпции являются опровержимыми - они применяются, если иное не доказано другой стороной сделки. Указанные разъяснения подлежат применению и в рассматриваемом случае.

Так, как верно указано судом первой инстанции, кредитором не раскрыты мотивы совершения сделки, на которой основываются требования последнего, иных доказательств, свидетельствующих о соответствии стандартам добросовестного осуществления прав и наличия экономической целесообразности заключения договора займа, в материалы дела не представлено. Указанное поведение сторон выходит за рамки общепринятого добросовестного поведения участников гражданского оборота.

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) с должником кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается. При этом сама по себе выдача займа участником должника не свидетельствует о корпоративном характере требования по возврату полученной суммы для целей банкротства (определения Верховного Суда Российской Федерации от 30.03.2017 N 306- ЭС16-17647, от 06.08.2015 N 302-ЭС15-3973).

Вместе с тем, исходя из конкретных обстоятельств дела, суд вправе переквалифицировать заемные отношения по правилам пункта 2 статьи 170 ГК РФ либо по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 ГК РФ, абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного.

Соответствующая правовая позиция отражена в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556.

Так, например, пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве предусмотрены определенные обстоятельства, при наличии которых должник обязан обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве в связи с невозможностью дальнейшего осуществления нормальной хозяйственной деятельности по экономическим причинам (абзацы второй, пятый, шестой и седьмой названного пункта).

При наступлении подобных обстоятельств добросовестный руководитель должника вправе предпринять меры, направленные на санацию должника, если он имеет правомерные ожидания преодоления кризисной ситуации в разумный срок, прилагает необходимые усилия для достижения такого результата, выполняя экономически обоснованный план (абзац второй пункта 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве", определение Верховного Суда Российской Федерации от 20.07.2017 No309-ЭС17-1801).

Пока не доказано иное, предполагается, что мажоритарные участники (акционеры), голоса которых имели решающее значение при назначении руководителя, своевременно получают информацию о действительном положении дел в хозяйственном обществе. При наличии такой информации контролирующие участники (акционеры) де-факто принимают управленческое решение о судьбе должника - о даче согласия на реализацию выработанной руководителем стратегии выхода из кризиса и об оказании содействия в ее реализации либо об обращении в суд с заявлением о банкротстве должника.

Поскольку перечисленные случаи невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, как правило, связаны с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды.

Соответствующие вложения могут оформляться как путем увеличения уставного капитала, так и предоставления должнику займов либо иным образом.

При этом, если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами фактическую иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ), так и его кредиторов подразумевает в числе прочего оказание содействия таким кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий пункта 1 Постановления ВС РФ N 25).

Поэтому в ситуации, когда одобренный мажоритарным участником (акционером) план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на таких участников (акционеров) относятся убытки, связанные с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана. Именно эти участники (акционеры), чьи голоса формировали решения высшего органа управления хозяйственным обществом (общего собрания участников (акционеров)), под контролем которых находился и единоличный исполнительный орган, ответственны за деятельность самого общества в кризисной ситуации и, соответственно, несут риск неэффективности избранного плана непубличного дофинансирования (определение Верховного Суда Российской Федерации от 12.02.2018 N 305- ЭС15-5734(4, 5)).

Предоставляя подобное финансирование в тяжелый для подконтрольного общества период деятельности, такой мажоритарный участник должен осознавать повышенный риск невозврата переданной обществу суммы. Если план выхода из кризиса реализовать не удастся, то данная сумма не подлежит возврату, по крайней мере, до расчетов с независимыми кредиторами. В частности, в деле о банкротстве общества требование мажоритарного участника, фактически осуществлявшего докапитализацию, о возврате финансирования не может быть уравнено с требованиями независимых кредиторов (противопоставлено им), поскольку вне зависимости от того, каким образом оформлено финансирование, оно по существу опосредует увеличение уставного капитала. Иной вывод противоречил бы самому понятию конкурсного кредитора (абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве, определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.02.2018 N 305-ЭС17-17208).

К тому же изъятие вложенного названным мажоритарным участником (акционером) не может быть приравнено к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами и в силу недобросовестности такого поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Возврат приобретшего корпоративную природу капиталозамещающего финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера).

В рассматриваемом случае кредитором фактически принято управленческое решение о финансировании деятельности должника, а фактом последующего предъявления требований о включении в реестр требований кредиторов заявлено о возврате такого финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет имущества должника, которое должно быть реализовано в счет расчетов с его независимыми кредиторами.

Кроме того, судом первой инстанции установлены следующие не типичные для стандартных рыночных операций факты: ставка предоставленного займа была существенно ниже рынка (0,5% годовых); в подтверждение наличия заемных отношений не представлены достаточные доказательства реальности исполнения договоров; обязательства по договору займа продлевались в условиях неплатежеспособности и недостаточности имущества должника, финансовое положение которого свидетельствовало о невозможности исполнения заемных обязательств, что подтверждается последующим банкротством должника.

Так, установленные при исследовании материалов дела и отраженные в настоящем определении факты могут свидетельствовать о подаче кредитором заявления о включении требований в реестр исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, получения контроля над ходом процедуры банкротства должника и распределением конкурсной массы (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При этом, установление злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац 4 пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)") (Определение Верховного Суда РФ от 26.05.2017 N 306-ЭС16-20056(6) по делу N А12-45751/2015). Исходя из изложенного, требование, заявленное с намерением получения контроля над ходом процедуры банкротства должника и его распределением конкурсной массы, основанное на сделках, совершенных изначально при злоупотреблении правом, не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника.

На основании вышеизложенного суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявления.

Довод ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" относительно наличия вступившего в законную силу судебного акта о взыскании задолженности был предметом оценки суда первой инстанции и обоснованно им отклонен, поскольку наличие указанного судебного акта в рассматриваемом случае не означает автоматическое включение требования в реестр требований кредиторов должника, а лишь указывает на наличие задолженности в спорной сумме и не дает оценку вышеизложенным выводам с учетом принципа "повышенного стандарта доказывания" в деле о банкротстве и с учетом сложившейся практики включения в реестр аффилированных с должником лиц (в том числе и на момент перечисления денежных средств по займу). Следует отметить, что суды в рамках общего искового производства при исследовании обстоятельств в целях определения действительности сделки не принимают во внимание наличие или отсутствие между сторонами сделки аффилированности, позволяющей сторонам этой сделки производить действия, направленные на искусственной создание кредиторской задолженности и последующего уменьшения числа голосов добросовестных кредиторов, поскольку вне рамок дела по банкротству не имеет смысла проверять добросовестность поведения сторон относительно отсутствия воли создания таковой задолженности, приводящей впоследствии к неправомерному распределению конкурсной массы должника.

Довод апеллянта о том, что кредитор и должник заключали договор займа и соглашения о продлении срока его возврата в условиях неплатежеспособности должника, поскольку в материалах дела отсутствует анализ финансового состояния и какие-либо иные доказательства наличия несоразмерных обязательств или доказательств заведомой невозможности исполнить обязательства, принятые на себя должником по договору займа, суд апелляционной инстанции признает несостоятельным.

О признаках недостаточности имущества и неплатежеспособности свидетельствует сама процедура банкротства в отношении должника, явившаяся следствием проявления признаков банкротства.

К тому же, исходя из определения признака неплатежеспособности, содержащегося в ст. 2 Закона о банкротстве неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств. При этом недостаточность денежных средств предполагается, если не доказано иное, указанный признак является презумпцией, в то время как заявителем не было представлено доказательств, опровергающих данное обстоятельство.

ООО "Аналитические интербанковские финансовые технологии" соответствующая презумпция не была опровергнута.

Довод заявителя жалобы о том, Ибрагимов А.А. никогда не являлся участником должника или его опосредованным бенефициаром, в связи с чем договор займа не мог прикрывать собой отношения по увеличению уставного капитала, также подлежит отклонению в силу следующего.

Суд первой инстанции, отказывая во включении заявителю, не приводил в качестве основания для такого отказа опосредованное влияние в капитале должника, поскольку последнее является обстоятельством, указывающим на возможность последнего влиять на деятельность как должника, так и заявителя, что в силу фактической аффилированности и заключения неестественных в условиях гражданского оборота сделок влечет только повышенное бремя доказывания. Заявителю была представлена возможность доказать обоснованность задолженности по договору займа посредством приведения разумных экономических мотивов совершения сделки в целях опровержения доводов относительно искусственно созданной задолженности через подконтрольных лиц Ибрагимова А.А., однако указанного заявителем совершено не было.

В силу установленной фактической аффилированности и подконтрольности заявителя Ибрагимову А.А. в период совершения сделки судом первой инстанции совершенная сделка правомерно квалифицирована как корпоративный платеж с целью увеличения уставного капитала.

В рассматриваемом случае установлена фактическая аффилированность между заявителем и должником при совокупности обстоятельств, указывающих на возможность руководителя должника через подконтрольного лица ООО "АИФТ" (доля Ибрагимова А.А. на момент совершения и продления срока возврата займа составляла 50%) осуществлять платежи, направленные на увеличение уставного капитала должника, а также на неестественные для рынка условия предоставленного займа при заниженном проценте, отсутствии предъявления требования о возврате денежных средств в разумные сроки, подачи искового заявления за два месяца до признания должника банкротом, свидетельствуют об отсутствии истинного правового намерения ООО "АИФТ" по заключению договора займа с должником.

Поскольку финансовое положение должника ухудшалось, продлевать заемные отношения являлось нецелесообразным, ООО "Аифт", имея в участниках руководителя должника, не могло не знать о таком финансовом положении последнего, из чего следует, что, являясь руководителем должника и одновременно участником заявителя, Ибрагимов А.А. имел возможность осуществлять сделки по увеличению уставного капитала должника, тем самым подвергая заявителя риску невозврата переданной денежной суммы. Предъявление такого требования в целях его включения в реестр требований кредиторов является злоупотреблением права со стороны кредитора, поскольку его включение наравне с требованиями кредиторов, не обладающими корпоративным характером, противоречит законодательству о банкротстве.

Относительно довода ООО "АИФТ" о невозможностости осуществления контроля процедуры банкротства в случае включения требования последнего в реестр требований кредиторов должника суд апелляционной инстанции полагает обоснованными пояснения временного управляющего должника о том, что ООО "Аифт" и Дмитриев Дмитрй Давыдович являются аффилированными лицами. Размер требований кредитора Дмитриева Д.Д. составляет 10 504 979,45 рублей. В настоящий момент в Арбитражном суде в рамках дела о банкротстве должника также рассматривается обособленный спор по заявлению Дмитриева Д.Д. о включении в реестр требований кредиторов должника, где также рассматривается вопрос о наличии аффилированности между ООО "АИФТ" и Дмитриевым Дмитрием Давыдовичем, о наличии которой свидетельствует тот факт, что интересы ООО "Аифт" и Дмитриева Дмитрия Давыдовича представляет единоличный представитель в лице Назырова Т.Ш.

Общая сумма денежных обязательств должника при расчете голосов кредиторов составляет 26 461 066 рублей. Таким образом, при обладании требованиями в общей сумме 15 568 258,21 рублей, ООО "Аифт" и Дмитриев Д.Д. путем наращивания искусственной кредиторской задолженности и последующего включения таких задолженностей в реестр требований кредиторов, получают возможность дальнейшего контроля процедуры банкротства.

Таким образом, оспариваемый судебный акт принят при правильном применении норм права, содержащиеся в нем выводы не противоречат имеющимся в деле доказательствам. Нарушений норм процессуального права, являющихся согласно пункту 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации безусловным основанием для отмены судебного акта, судом апелляционной инстанции не установлено.

При таких обстоятельствах апелляционную жалобу необходимо оставить без удовлетворения, а определение суда первой инстанции оставить без изменения.

Обществом с ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" при подаче апелляционной жалобы уплачена государственная пошлина в размере 3 000,00 рублей, что подтверждается квитанцией от 13.11.2019.

Однако уплата государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы на обжалуемое определение положениями статьи 333.21 Налогового Кодекса Российской Федерации не предусмотрена, в связи с чем государственная пошлина в размере 3 000,00 рублей подлежит возврату заявителю жалобы из федерального бюджета.

Руководствуясь ст.ст. 268-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Республики Татарстан от 06 ноября 2019 года по делу N А65-17556/2019 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Возвратить обществу с ограниченной ответственностью "Аналитические интербанковские финансовые технологии" из федерального бюджета государственную пошлину за подачу апелляционной жалобы в размере 3 000,00 рублей.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Арбитражный суд Поволжского округа в месячный срок через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий

Н.А. Мальцев

Судьи

Н.А. Селиверстова Е.А. Серова