Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 25 июня 2021 г. N 09АП-23794/21 по делу N А40-72000/2018

г. Москва

25 июня 2021 г.

Дело N А40-72000/18

Резолютивная часть постановления объявлена 07 июня 2021 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 25 июня 2021 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи С.А.Назаровой,

судей Д.Г.Вигдорчика, А.А.Комарова,

при ведении протокола секретарем судебного заседания А.М.Козловой,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Тимаева Бадрудина Зияевича на определение Арбитражного суда города Москвы от 22.03.2021 по делу N А40-72000/2018, вынесенное судьей Е.С.Игнатовой, об отказе Тимаеву Бадрудину Зияевичу во включении в реестр требований кредиторов АО "Торговая компания "Артекс" требований в размере 102.794.520,00 руб. в рамках дела о признании несостоятельным (банкротом) АО "Торговая компания "Артекс"

при участии в судебном заседании: от Тимаева Бадрудина Зияевича - Мутавчук С.П. дов.от 27.01.2020; от АО "Торговая компания "Артекс" - Изотов Е.Н. дов.от 08.02.2001

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда города Москвы от 03.07.2018 в отношении АО "Торговая компания "Артекс" возбуждено дело о банкротстве.

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 27.11.2020 в отношении АО "Торговая компания "Артеке" открыто конкурсного производство сроком на шесть месяцев, конкурсным управляющим АО "Торговая компания Артеке" утверждён Волчков Алексей Николаевич.

Тимаев Б.Д. 19.02.2020 обратился в суд с заявлением о включении требований в реестр требований кредиторов должника 86.200.000,00 руб. основного долга по договорам займа, 14.594.520, руб. процентов за пользование займом, 2.000.000,00 руб. дивидендов.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 22.03.2021 отказано Тимаеву Бадрудину Зияевичу во включения в реестр требований кредиторов АО "Торговая компания "Артеке" требований в размере 102.794.520,00 руб.

Не согласившись с вынесенным судебным актом, Тимаев Б.Д. обратился в Девятый Арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит определение суда отменить, требование удовлетворить, в обоснование ссылаясь на нарушение судом норм материального и процессуального права.

Представитель апеллянта в судебном заседании настаивал на удовлетворении жалобы, заявил ходатайство об истребовании доказательств и допросе свидетеля.

Апелляционным судом отказано в удовлетворении ходатайств в связи с отсутствием оснований, предусмотренных ст. ст. 66, 88 АПК РФ.

Представитель конкурсного управляющего в судебном заседании возражал против удовлетворения жалобы и ходатайств.

Лица, участвующие в деле в судебное заседание не явились, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежаще.

Рассмотрев дело в порядке статей 156, 266 и 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, исследовав материалы дела, проверив законность и обоснованность определения, суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии правовых оснований к отмене определения суда первой инстанции, в силу следующего.

В силу положений статьи 32 Закона о банкротстве и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным настоящим Кодексом, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Установление требований кредиторов осуществляется арбитражным судом в зависимости от процедуры банкротства, введенной в отношении должника в порядке, определенном статьями 71 и 100 Закона о банкротстве.

Закон о банкротстве возлагает на арбитражный суд обязанность проверить обоснованность требований кредиторов с учетом возражений, поступивших относительно этих требований. Отсутствие возражений лиц, указанных в пункте 2 статьи 71 Закона о банкротстве, на включение заявленных требований кредиторов в реестр не освобождает арбитражный суд от проверки обоснованности этих требований.

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - Постановление N 35) даны разъяснения о том, что в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Согласно пункту 1 статьи 808 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.

В соответствии с пунктом 1 статьи 809 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено законом или договором займа, заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов на сумму займа в размерах и в порядке, определенных договором.

Как следует из материалов дела, в обоснование требования, заявителем представлен договор займа от 01.07.2011, заключенный между Тимаевым Б.З. (кредитор) и АО "Торговая компания "Артеке" (заемщик) N 2011/07, по условиям которого кредитор обязался предоставить должнику процентный заем в размере 55.000.000,00 руб. на срок до 31.12.2013 с уплатой процентов в размере 14% годовых.

Также, заявителем представлены дополнительные соглашения: N 1 от 01.04.2013 к договору срок возврата займа продлен до 31.12.2016; N 2 от 01.06.2013 к договору размер процентов начиная 01.06.2013 установлен 11% годовых; N 3 от 07.10.2015 к договору увеличен размер предоставляемого займа в размере 65.000.000,00 руб.; N 4 от 13.12.2016 к договору срок возврата займа продлен до 31.12.2019; N 5 от 01.12.2017 к договору размер процентов начиная 01.12.2017 установлен 10% годовых.

В качестве подтверждения выдачи займа в размере 50.000.000,00 руб. в материалы дела заявителем представлены квитанции к приходным кассовым ордерам.

Кредитором произведен расчет процентов за пользование займом за период с 01.01.2018 по 31.01.2020 - 10.424.657,00 руб.

Также, в обоснование требования, в материалы дела представлен договор займа от 24.01.2013, подписанный между Тимаевым Б.З. (заимодавец) и АО "Торговая компания "Артеке" (заемщик) N ТЗ-ФП-0001/13, по условиям которого кредитор обязался предоставить должнику процентный заем в размере 20.000.000,00 руб. на срок одного года с даты выдачи займа с уплатой процентов в размере 14% годовых. Дополнительными соглашениями: N 1 от 01.04.2013 к договору срок возврата займа продлен до 31.12.2016; N 2 от 01.06.2013 к договору размер процентов установлен 11% годовых; 3 от 13.12.2016 к договору срок возврата займа продлен до 31.12.2019; N 4 от 01.12.2017 к договору размер процентов начиная 01.12.2017 установлен 10% годовых.

В качестве подтверждения выдачи займа в размере 20.000.000,00 руб. в материалы дела заявителем представлены квитанции к приходным кассовым ордерам. Кредитором произведен расчет процентов за пользование займом за период с 01.01.2018 по 31.01.2020, размер которых составил 4.169.863,00 руб.

Также в материалы дела представлены квитанции к приходным кассовым ордерам, согласно которым кредитор предоставлял должнику следующие займы: 3.000.000,00 руб. 25.03.2011 по договору займа б/н; 2.000.000,00 руб. 31.01.2012 по договору займа N А60-12/13 от 12.09.2012; 11.200.000,00 руб. 27.11.2013 по договору займа N 27-11 от 27.11.2013. Данные договоры займа заявителем в материалы дела не представлены.

По расчетам кредитора задолженность по возврату займом составляет 86.200.000,00 руб., а также 14.594.520,00 руб. проценты за пользование займом.

Согласно абз. 3 п. 26 Постановления Пленума ВАС N 35 от 22.06.2012 г. "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д.

Перечень доказательств для оценки факта достоверности передачи денежных средств, приведенный в данном разъяснении, не является исчерпывающим, равно как и не исключается признание обоснованным требования, основанного на передаче должнику денежных средств, в подтверждение которой представлена расписка, в случае подтверждения достоверности такой передачи иными материалами дела.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении требований, исходил из того, что кредитором не представлено доказательств наличия у него финансовой возможности значительных сумм займов в период с 2011 по 2015 годы.

Верховным Судом Российской Федерации сформирована судебная практика, согласно которой суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации либо по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац восьмой статьи 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного.

Мажоритарные участники (акционеры), голоса которых имели решающее значение при назначении руководителя, своевременно получают информацию о действительном положении дел в хозяйственном обществе. При наличии такой информации контролирующие участники (акционеры) де-факто принимают управленческие решения о судьбе должника - о даче согласия на реализацию выработанной руководителем стратегии выхода из кризиса и об оказании содействия в ее реализации либо об обращении в суд с заявлением о банкротстве должника.

Поскольку перечисленные случаи невозможности продолжения хозяйственной деятельности в обычном режиме, как правило, связаны с недостаточностью денежных средств, экономически обоснованный план преодоления тяжелого финансового положения предусматривает привлечение инвестиций в бизнес, осуществляемый должником, в целях пополнения оборотных средств, увеличения объемов производства (продаж), а также докапитализации на иные нужды.

Соответствующие вложения могут оформляться как увеличение уставного капитала, предоставление должнику займов и иным образом.

При этом, если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (пункт 3 статьи 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), так и гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов должника, подразумевает содействие кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Изъятие вложенного названным мажоритарным участником (акционером) не может быть приравнено к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами (пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации). Возврат приобретшего корпоративную природу капиталозамещающего финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера). Соответствующие действия, оформленные в качестве возврата займов, подлежат признанию недействительными по правилам статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации как совершенные со злоупотреблением правом.

Таким образом, Верховным Судом Российской Федерации сформулированы признаки корпоративного займа, к которым относится: предоставление займа участником общества; направленность займа на скрытую докапитализацию общества в условиях финансового кризиса (т.е. при наличии признаков неплатежеспособности).

Судом первой инстанции установлено, что единственным акционером должника в период предоставления займов являлся Тимаев Б.З., что свидетельствует о аффилированности последнего по отношению к должнику.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

В абз. 2 пункта 86 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъясняется, что судам следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также осуществить для вида ее формальное исполнение. Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль соответственно продавца или учредителя управления за ним.

В пункте 20 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017) (утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017), также отмечается, что для установления обстоятельств, подтверждающих позицию истца или ответчика, как правило, достаточно совокупности доказательств (документов), обычной для хозяйственных операций, лежащих в основе спора.

Однако в условиях банкротства ответчика и конкуренции его кредиторов интересы должника-банкрота и аффилированного с ним кредитора (далее также - "дружественный" кредитор) в судебном споре могут совпадать в ущерб интересам прочих кредиторов. Для создания видимости долга в суд могут быть представлены внешне безупречные доказательства исполнения по существу фиктивной сделки. Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Реальной целью сторон сделки может быть, например, искусственное создание задолженности должника-банкрота для последующего распределения конкурсной массы в пользу "дружественного" кредитора.

Суд первой инстанции, проанализировав условия продления сроков возврата займа с первоначально установленного в 2013 году, до конца 2019 года, а также отсутствие со стороны заявителя действий к истребованию задолженности в судебном порядке, в том числе штрафов и пеней с момента наступления разумного срока с даты последнего исполнения обязательств, пришел к выводу о том, что при заключении указанных сделок аффилированные (заинтересованные) между собой лица, злоупотребили предоставленными им гражданскими правами, что не соответствует критериям разумности и экономической обоснованности, а также соответствующим условиям хозяйственного оборота.

Разрешая требование в размере 2.000.000,00 руб. дивидендов, не выплаченных заявителю как акционеру за 2013 -2019 годы, суд первой инстанции исходил из следующего.

Как разъяснено в пункте 15 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 19 от 18.11.2003 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" при отсутствии решения об объявлении дивидендов общество не вправе выплачивать, а акционеры требовать их выплаты.

В соответствии с разъяснениями, данными Верховным Судом Российской Федерации в пункте 18 Обзора судебной практики N 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017, в силу абзаца восьмого статьи 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

По смыслу названной нормы к подобного рода обязательствам относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено законодательством о юридических лицах (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их

возникновение и существование было бы невозможно, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника).

Как указал Верховный Суд Российской Федерации в определении от 06.07.2017 N 308-ЭС17-1556 (2) по делу N А32-19056/2014, при функционировании должника в отсутствие кризисных факторов его участник как член высшего органа управления (статья 32 Закона об ООО, статья 47 Федерального закона N 208-ФЗ от 26.12.95 "Об акционерных обществах") объективно влияет на хозяйственную деятельность должника (в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 ГК РФ) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

При этом если мажоритарный участник (акционер) вкладывает свои средства через корпоративные процедуры, соответствующая информация раскрывается публично и становится доступной кредиторам и иным участникам гражданского оборота. В этом случае последующее изъятие вложенных средств также происходит в рамках названных процедур (распределение прибыли, выплата дивидендов и т.д.).

Когда же мажоритарный участник (акционер) осуществляет вложение средств с использованием заемного механизма, финансирование публично не раскрывается. При этом оно позволяет завуалировать кризисную ситуацию, создать перед кредиторами и иными третьими лицами иллюзию благополучного положения дел в хозяйственном обществе.

Однако обязанность контролирующего должника лица действовать разумно и добросовестно в отношении как самого должника (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ), так и его кредиторов подразумевает в числе прочего оказание содействия таким кредиторам в получении необходимой информации, влияющей на принятие ими решений относительно порядка взаимодействия с должником (абзац третий пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 25 от 23.06.2015 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации").

Поэтому в ситуации, когда одобренный мажоритарным участником (акционером) план выхода из кризиса, не раскрытый публично, не удалось реализовать, на таких участников (акционеров) относятся убытки, связанные с санационной деятельностью в отношении контролируемого хозяйственного общества, в пределах капиталозамещающего финансирования, внесенного ими при исполнении упомянутого плана. Именно эти участники (акционеры), чьи голоса формировали решения высшего органа управления хозяйственным обществом (общего собрания участников (акционеров)), под контролем которых находился и единоличный исполнительный орган, ответственны за деятельность самого общества в кризисной ситуации и, соответственно, несут риск неэффективности избранного плана непубличного дофинансирования (определение Верховного Суда Российской Федерации N 305-ЭС15-5734 (4,5) от 12.02.2018).

Предоставляя подобное финансирование в тяжелый для подконтрольного общества период деятельности, такой мажоритарный участник должен осознавать повышенный риск невозврата переданной обществу суммы. Если план выхода из кризиса реализовать не удастся, то данная сумма не подлежит возврату, по крайней мере, до расчетов с независимыми кредиторами. В частности, в деле о банкротстве общества требование мажоритарного участника, фактически осуществлявшего докапитализацию, о возврате финансирования не может быть уравнено с требованиями независимых кредиторов (противопоставлено им), поскольку вне зависимости от того, каким образом оформлено финансирование, оно по существу опосредует увеличение уставного капитала. Иной вывод противоречил бы самому понятию конкурсного кредитора (абзац восьмой статьи 2 Закона о

банкротстве, определение Верховного Суда Российской Федерации N 305-ЭС 17-17208 от 15.02.2018).

К тому же, изъятие вложенного названным мажоритарным участником (акционером) не может быть приравнено к исполнению обязательств перед независимыми кредиторами и в силу недобросовестности такого поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ). Возврат приобретшего корпоративную природу капиталозамещающего финансирования не за счет чистой прибыли, а за счет текущей выручки должника необходимо рассматривать как злоупотребление правом со стороны мажоритарного участника (акционера) (определение Верховного Суда Российской Федерации N 305-ЭС17-17208 и 21.02.2018 N 310-ЭС 17-17994 (1,2) от 15.02.2018.

В пункте 15 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.11.2003 N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах", разъяснено, решение о выплате (объявлении) дивидендов, в том числе о размере дивиденда и форме его выплаты, принимается общим собранием акционеров по акциям каждой категории (типа), в том числе по привилегированным, в соответствии с рекомендациями совета директоров (наблюдательного совета) общества. При отсутствии решения об объявлении дивидендов общество не вправе выплачивать, а акционеры требовать их выплаты.

Если обществом не принято решение о выплате дивидендов по привилегированным акциям (одного или нескольких типов), размер дивидендов по которым определен в уставе общества, или принято решение о выплате их в неполном размере, владельцы таких акций приобретают право голоса на общем собрании акционеров по всем вопросам его компетенции. Если не принято решение о полной выплате дивидендов по итогам года, акционеры - владельцы привилегированных акций пользуются правом голоса, начиная с общего собрания акционеров, следующего за годовым (пункт 5 статьи 32 Закона). В случае непринятия решения о полной выплате дивидендов по результатам первого квартала, полугодия, девяти месяцев владельцам привилегированных акций, по которым в уставе определен размер дивидендов по результатам указанных периодов, соответствующие акционеры приобретают право голоса на общем собрании акционеров, начиная с первого собрания, которое будет созвано по истечении установленного Законом трехмесячного срока для принятия соответствующего решения. Право владельцев привилегированных акций участвовать в голосовании на общем собрании акционеров прекращается с момента первой выплаты дивидендов по указанным акциям в полном размере.

Из материалов дела следует, что заявителем не представлены решения о выплате дивидендов по размещенным акциям за указанные кредитором периоды.

Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции установил непубличное дофинансирование Общества, наличия признаков злоупотребления правом, а также отсутствия решений о выплате дивидендов.

В связи с тем, что с требованием кредитор обратился в суд 19.02.2020, суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске срока исковой давности по требованиям, по возврату займов, выданных 25.03.2011, 31.01.2012 и 27.11.2013 в размерах 3.000.000,00 руб., 2.000.000,00 руб. и 11.200.000,00 руб. соответственно, а также о выплате дивидендов за период с 2013 по 2016 годы.

В соответствии с пунктом 2 статьи 199 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Как следует из материалов дела, конкурсным управляющим заявлено о применении срока исковой давности.

В соответствии с пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В соответствии с пунктом 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" по смыслу пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации течение срока давности по иску, вытекающему из нарушения одной стороной договора условия об оплате товара (работ, услуг) по частям, начинается в отношении каждой отдельной части. Срок давности по искам о просроченных повременных платежах (проценты за пользование заемными средствами, арендная плата и т.п.) исчисляется отдельно по каждому просроченному платежу.

Принимая во внимании вышеизложенное, суд первой инстанции пришел к верному выводу о пропуске срока исковой давности в соответствующей части.

Доводы апеллянта о необоснованном отклонении ходатайств об отложении судебного разбирательства, об истребовании доказательств и вызове свидетелей, апелляционным судом отклоняются, поскольку изначально, кредитор обращаясь в суд с требованием о включении в реестр кредиторов, обязан представить полный пакет документов в подтверждение своих требований, поскольку не только управляющий вправе заявлять возражения, а также кредиторы в пределах срока, установленного Законом о банкротстве.

Доводы жалобы о применении судом первой инстанции разъяснений Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, а также судебную практику Верховною Суда Российской Федерации, не относящиеся к спорным правоотношениям, а также о не применении судебной практики Верховного Суда Российской Федерации, относящееся к спорным правоотношениям, апелляционным судом не могут быть отнесены к числу оснований для отмены правильного по существу судебного акта, в связи с тем, что повышенный стандарт доказывания заявителем не соблюден, а представленные в материалы дела доказательств с достоверностью не подтверждают обоснованность требований с учетом статуса и поведения (ст.10 ГК РФ) заявителя.

Согласно пункту 1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020, на аффилированном с должником кредиторе лежит бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование, заявленное в деле о банкротстве.

Как следует из пункта 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020, очередность удовлетворения требования кредитора не может быть понижена лишь на том основании, что он относится к числу аффилированных с должником лиц, в том числе его контролирующих.

Вместе с тем, если внутреннее финансирование осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, то в этом случае не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании.

Однако доказательств того, что имело место предоставления средств и оно осуществлялось добросовестно, материалы дела не содержат.

В Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 29.01.2020 г., указано на то, что невостребование контролирующим лицом займа в разумный срок после истечения срока, на который он предоставлялся, равно как отказ от реализации права на досрочное истребование займа, предусмотренного договором или законом (например, п. 2 ст. 811, ст. 813 ГК РФ), или подписание дополнительного соглашения о продлении срока возврата займа по существу являются формами финансирования должника. Если такого рода финансирование осуществляется в условиях имущественного кризиса, позволяя должнику продолжать предпринимательскую деятельность, отклоняясь от заданного п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве стандарта поведения, то оно признается компенсационным с отнесением на контролирующее лицо всех рисков, в том числе риска утраты данного финансирования на случай объективного банкротства.

Согласно правовой позиции, содержащейся в определении Верховного суда РФ от 04.06.2018 N 305-ЭС18-413 к участникам-кредиторам применяется более строгий стандарт доказывания, которые должны подтвердить наличие и размер задолженности, и опровергнуть корпоративную природу отношении. Необходимо, в частности доказать, что они не использовали преимущества своего корпоративного положения (например, доступную только им информацию о финансовом состоянии должника).

Однако, как следует из материалов дела, заявителем не раскрыты разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д., не было предоставлено доказательств за счет каких средств предоставлялся займ, поскольку заявителем регулярно получались от должника дивиденды.

Не доказана заявителем и целесообразность и необходимость избрания акционером должника гражданско-правовых отношений вместо корпоративных.

В случае, если единственным источником средств, за счет которых осуществлялось кредитование должника, являлись денежные средства самого должника, распределенные в качестве прибыли от хозяйственной деятельности, то распределение прибыли в пользу акционера и последующее предоставление должнику финансирования за счет этой прибыли свидетельствует об искусственном кругообороте денежных средств и позволяет сделать вывод о злоупотреблении акционером своими правами во вред остальным кредиторам и мнимости многочисленных заемных сделок.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что при заключении сделок, на которых заявитель основывал свое требование, аффилированные (заинтересованные) между собой лица, злоупотребили предоставленными им гражданскими правами.

Ссылки апеллянта на неисполнение руководителем должника по передаче документации управляющему, а равно о выемке на основании постановления от 04.10.2019 г. правового значения не имеет, поскольку именно на кредиторе лежит бремя доказывания обоснованности и достоверности заявленных требований.

Кроме того, дело о банкротстве возбуждено в 2018 году, процедура наблюдения введена в августе 2019 года, а кредитор заявил свои притязания к должнику (состоит в правоотношениях с 2011 года, статус единственного участника прекратил после возбуждения дела о банкротстве должника) только феврале 2020 года, что также ставит под сомнения правомерность заявленных требований.

Оценив представленные доказательства на предмет их относимости, допустимости и достаточности в соответствии со статьями 67, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса РФ, арбитражный суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для включения требования в реестр требований кредиторов.

При таких обстоятельствах, оснований для отмены или изменения определения суда первой инстанции и удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Нарушений норм процессуального права, являющихся безусловным основанием для отмены судебного акта в соответствии со статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом апелляционной инстанции не установлено.

Руководствуясь ст. ст. 176, 266 - 269, 272 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 22.03.2021 по делу N А40-72000/18 оставить без изменения, а апелляционную жалобу Тимаева Бадрудина Зияевича - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение одного месяца со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

С.А. Назарова

Судьи

Д.Г. Вигдорчик А.А. Комаров