Постановление Арбитражного суда Московского округа от 23 сентября 2024 г. N Ф05-28687/21 по делу N А40-118601/2020

город Москва

23 сентября 2024 г.

Дело N А40-118601/20

Резолютивная часть постановления объявлена 09 сентября 2024 года.

Полный текст постановления изготовлен 23 сентября 2024 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего-судьи Кузнецова В.В.,

судей: Морхата П.М., Перуновой В.Л.,

при участии в заседании:

от конкурсного управляющего должника: Кварандзия К.Д., доверенность от 01.03.2024; Ковтун Е.И., доверенность от 01.03.2024;

от АО "Центр внедрения "ПРОТЕК": Карпова О.В., доверенность от 26.12.2023; Свидо С.В., доверенность от 15.01.2024;

рассмотрев 09 сентября 2024 года в судебном заседании кассационную жалобу

конкурсного управляющего должника Полийчука Д.Ю.

на определение Арбитражного суда города Москвы

от 25 января 2024 года,

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда

от 28 мая 2024 года

об отказе в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделкой перечисления должником денежных средств в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК"

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "Панацея",

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 12.10.2020 ООО "Панацея" (далее - должник) признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного производства по упрощенной процедуре ликвидируемого должника, конкурсным управляющим должника утверждена Малевинская Л.Н., о чем опубликованы сведения в газете "Коммерсантъ" от 17.10.2020 N 191(6912).

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделки по перечислению должником в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" (далее - ответчик) денежных средств в сумме 18.544.451,76 руб. и применении последствий недействительности сделки.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 04.03.2022 в удовлетворении заявленных требований отказано.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 31.05.2022 определение суда первой инстанции отменено, признана недействительной сделка по перечислению должником в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" денежных средств в сумме 316.301.990,65 руб., применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" в конкурсную массу должника денежных средств в сумме 316.301.990,65 руб., а также процентов за пользование чужими денежными средствами до момента фактического исполнения ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" судебного акта о признании сделок недействительными.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 31.08.2022 определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции оставлены без изменения.

Определением Верховного Суда Российской Федерации от 08.02.2023 определение суда первой инстанции, постановление суда апелляционной инстанции и постановление суда кассационной инстанции отменены, обособленный спор направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд города Москвы.

При направлении спора на новое рассмотрение Верховный Суд Российской Федерации признал выводы суда преждевременными ввиду необходимости дополнительной проверки и установления действительного смысла заключения договоров цессии и поставки, а также установления фактов реализации должником своих прав по уступленным требованиям.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 28.03.2023 к участию в рассмотрении заявления конкурсного управляющего должника о признании сделки недействительной и применении последствий недействительности сделки в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета обособленного спора, привлечены ИП Ващева Е.А., ИП Горошко М.В., ИП Долгова С.В., ИП Железняк И.Г., ИП Плющакова Н.Ю., ИП Река Л.К., ИП Седова Е.В., ИП Трубилова Н.А., ООО "Фарм-Инновации".

Определением Арбитражного суда города Москвы от 25 января 2024 года в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделки по перечислению должником денежных средств в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" отказано.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 мая 2024 года определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, конкурсный управляющий должника Полийчук Д.Ю. обратился с кассационной жалобой, в которой просит определение и постановление отменить и направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Заявитель жалобы считает судебные акты незаконными и необоснованными, как принятые с неправильным применением норм материального и процессуального права.

В судебном заседании суда кассационной инстанции представители конкурсного управляющего должника поддержали доводы кассационной жалобы.

Представители АО "Центр внедрения "ПРОТЕК" возражали против удовлетворения кассационной жалобы.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, выслушав лиц, участвовавших в судебном заседании, проверив в порядке статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, кассационная инстанция не находит оснований для изменения или отмены обжалуемых судебных актов в связи со следующим.

Судом апелляционной инстанции правомерно отказано в удовлетворении ходатайства ООО "СпектрФарм" о переходе к рассмотрению дела по правилам, предусмотренным для рассмотрения дела в суде первой инстанции, поскольку оснований для перехода рассмотрения дела по правилам производства, предусмотренным для рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции не установлено, доводы, приведенные заявителем, также не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных частью 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Ходатайства конкурсного управляющего должника и ООО "СпектФарм" об истребовании доказательств и назначении по делу судебной почерковедческой, технической и технико-криминалистической экспертизы правомерно оставлены апелляционным судом без удовлетворения в связи со следующим.

В силу части 1 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний, арбитражный суд назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле. В случае, если назначение экспертизы предписано законом или предусмотрено договором либо необходимо для проверки заявления о фальсификации представленного доказательства либо если необходимо проведение дополнительной или повторной экспертизы, арбитражный суд может назначить экспертизу по своей инициативе.

Учитывая вышеприведенные нормы права, судом апелляционной инстанции правомерно отказано в удовлетворении ходатайств о назначении экспертизы по делу в связи с отсутствием оснований, предусмотренных частью 1 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Отказывая в удовлетворении ходатайств о назначении судебной экспертизы в суде апелляционной инстанции, апелляционный суд правомерно отметил, что положения статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не носят императивного характера, а предусматривают рассмотрение ходатайства и принятие судом решения о его удовлетворении, либо отклонении. При этом удовлетворение ходатайства о проведении экспертизы является правом, а не обязанностью суда.

Кроме того, суд апелляционной инстанции правомерно отказал в удовлетворении ходатайства конкурсного управляющего должника об истребовании доказательств, в порядке статей 66, 159, 184 и 266 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку полагает возможным рассмотреть дело по представленным в него доказательствам.

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, должник с 17.11.2016 по 17.03.2020 в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" совершил 112 платежей на общую сумму 316.301.990,65 руб., из которых в шестимесячный период предпочтительности осуществлены 4 платежа (с 11.02.2020 по 17.03.2020) с назначением "оплата по договору цессии N 29" на общую сумму 18.544.451,76 руб., один платеж "за дексаметазон" на 4.539,15 руб. совершен 17.11.2016 и остальные 107 платежей за медтовары и по договорам цессий на 297.752.999,74 руб. с 28.09.2017 по 05.11.2019.

В Арбитражный суд города Москвы 13.07.2020 поступило заявление ООО "ФинКомСтрой" о признании должника банкротом по упрощенной процедуре ликвидируемого должника на основании судебного приказа от 26.03.2020 по делу N А41-18935/20 о взыскании с должника 302.000 руб., принятое к производству определением Арбитражного суда города Москвы от 17.07.2020.

Решением Арбитражного суда города Москвы от 12.10.2020 в отношении должника открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре ликвидируемого должника.

Обращаясь в Арбитражный суд города Москвы с соответствующим заявлением, конкурсный управляющий должника, руководствуясь положениями статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 61.2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), просил признать недействительными платежи в сумме 297.757.538,89 руб., совершенные должником в пользу ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" с 17.11.2016 по 05.11.2019, а также, руководствуясь положениями статьи 61.3 Закона о банкротстве, признать недействительными 4 платежа в сумме 18.544.451,76 руб., ссылаясь на отсутствие у него документации, подтверждающей реальность отношений, в рамках которых совершены оспариваемые платежи.

В ходе повторного рассмотрения спора представитель конкурсного управляющего должника заявил о фальсификации доказательств и о назначении и проведении судебной экспертизы, об истребовании документов, в удовлетворении которых судами правомерно отказано в связи со следующим.

Так, фальсификация - это сознательное искажение представляемых доказательств путем их подделки, подчистки, внесения исправлений, искажающих действительный смысл, или ложных сведений. Субъективная сторона фальсификации доказательств может быть только в форме прямого умысла. Субъекты фальсификации доказательств - лица, участвующие в деле, рассматриваемом арбитражным судом.

Согласно пункту 3 части 1 статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в случае возражения лица, представившего доказательство, относительно его исключения из числа доказательств по делу, арбитражный суд принимает предусмотренные федеральным законом меры для проверки достоверности заявления о фальсификации доказательства, в том числе назначает экспертизу, истребует другие доказательства или принимает иные меры.

В соответствии со статьей 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при проверке достоверности заявлений о фальсификации (при условии доказанности фальсификации) арбитражный суд принимает предусмотренные федеральным законом меры, в том числе назначает экспертизу, истребует другие доказательства или принимает иные меры.

Среди мер по проверке фальсификации доказательств закон указывает на проведение экспертизы доказательства. Если назначение экспертизы необходимо для проверки заявления о фальсификации представленного доказательства, арбитражный суд может назначить экспертизу по своей инициативе (часть 1 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). Заключение экспертизы либо подтвердит, либо опровергнет доводы о фальсификации доказательств.

В соответствии с частью 1 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний, арбитражный суд назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле.

Данная норма не носит императивного характера, а предусматривает рассмотрение ходатайства и принятие судом решения об удовлетворении либо отклонении ходатайства.

При этом суды отметили, что правовое значение заключения экспертизы определено законом в качестве доказательства, которое не имеет заранее установленной силы, не носит обязательного характера и в силу статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подлежит оценке судом наравне с другими представленными доказательствами.

В отсутствие в материалах дела достаточных оснований в обосновании необходимости для назначения экспертизы, суды пришли к правомерному выводу об отказе в удовлетворении заявленных ходатайств.

Также суды не установили оснований для удовлетворения ходатайства об истребовании доказательств, заявленного конкурсным управляющим должника, поскольку им не обоснованно, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены доказательствами, о запросе которых он ходатайствовал, равно как и не обоснована относимость и допустимость указанных в ходатайстве доказательств к рассматриваемому спору.

В соответствии с частью 4 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства, в ходатайстве должно быть обозначено доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место его нахождения.

Арбитражный суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или не совершения ими процессуальных действий, оказывает содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законов и иных нормативных правовых актов при рассмотрении дела (часть 3 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

При этом право суда истребовать доказательства установлено в случае необходимости сбора относимых и допустимых доказательств, необходимых для рассмотрения спора по существу.

Суды, руководствуясь положениями части 3 статьи 9, статей 66, 71, 82, 159, 161, 184, 266 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, правомерно и обоснованно отклонили ходатайства конкурсного управляющего должника и ООО "СпектФарм" об истребовании доказательств (документов) и назначении по делу судебной почерковедческой, технической и технико-криминалистической экспертизы, о фальсификации доказательств.

Суды указали, что конкурсный управляющий должника, обращаясь в Арбитражный суд города Москвы с заявлением о признании недействительной сделки, ссылался на то, что должником в пользу ответчика в период с 14.11.2017 по 17.03.2020 перечислены денежные средства в сумме 316.301.990,65 руб. с назначениями платежей "по договору цессии" "за мед товара".

Как следует из материалов дела и установлено судами, в рассматриваемый период между должником и ответчиком заключен ряд договоров цессии, по которым должником в пользу ответчика совершены спорные перечисления.

Все договоры цессии предусматривали передачу ответчиком должнику прав требований к различным лицам по номинальной стоимости требований.

По мнению конкурсного управляющего должника, положенные в основу спорных платежей договоры цессии, и, как следствие, сами платежи, являются недействительными (ничтожными) сделками, которые причинили вред имущественным правам кредиторов должника, совершены с целью его причинения.

Конкурсный управляющий полагает, что сделка по перечислению должником денежных средств должна быть признана судом недействительной на основании статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, как сделка, совершенная при неравноценном встречном исполнении, с целью причинения вреда имущественным правам конкурсным кредиторов, а также на основании статей 10, 168 и 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Так, в заявлении оспариваются три группы сделок:

- платежи на сумму 18.544.451,76 руб. по договорам цессии; период осуществления платежей: с 11.02.2020 по 17.03.2020 (в течение шести месяцев, предшествовавших возбуждению дела о банкротстве); основание обжалования: статья 61.3 Закона о банкротстве;

- платежи за поставку лекарственных препаратов: по договору поставки на общую сумму 33.960.171,77 руб. (с сентября 2017 года по февраль 2019 года) и по отдельным счетам на общую сумму 49.159.259,31 руб. (один платеж 17.11.2016, платежи с июля по август 2018 года и еще один платеж 11.09.2019); основание обжалования: статья 61.2 Закона о банкротстве и статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации;

- платежи по договорам цессии на общую сумму 211.138.107 руб. (всего 42 платежа по различным договорам уступки прав требования, в период с ноября 2017 по ноябрь 2019 года); основания обжалования: статья 61.2 Закона о банкротстве и статья 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В отношении платежей на сумму 18.544.451,76 руб. по договорам цессии, совершенных в период с 11.02.2020 по 17.03.2020, суды установили, что они совершены в течение шести месяцев, предшествовавших возбуждению дела о банкротстве, и подпадают под основания обжалования в соответствии со статьей 61.3 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 12 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63), если сделка с предпочтением была совершена не ранее чем за шесть месяцев и не позднее чем за один месяц до принятия судом заявления о признании должника банкротом, то в силу пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве она может быть признана недействительной, только если:

а) в наличии имеются условия, предусмотренные абзацами вторым или третьим пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве;

б) или имеются иные условия, соответствующие требованиям пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, и при этом оспаривающим сделку лицом доказано, что на момент совершения сделки кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было или должно было быть известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности пли недостаточности имущества.

При решении вопроса о том, должен ли был кредитор знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько он мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

К числу фактов, свидетельствующих в пользу такого знания кредитора, могут с учетом всех обстоятельств дела относиться следующие: неоднократное обращение должника к кредитору с просьбой об отсрочке долга по причине невозможности уплаты его в изначально установленный срок; известное кредитору (кредитной организации) длительное наличие картотеки по банковскому счету должника (в том числе скрытой); осведомленность кредитора о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом.

Суды указали, что в рамках рассмотрения настоящего спора для признания платежей недействительными на основании статьи 61.3 Закона о банкротстве подлежит установлению осведомленность ответчика о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, определенные в статье 2 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 12.2 Постановления N 63, сам по себе тот факт, что другая сторона сделки является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное обоснование того, что она знала или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 или пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве); оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве: недостаточность имущества - превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника; неплатежеспособность - прекращение исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванное недостаточностью денежных средств.

Исследовав анализ финансовой отчетности ООО "Панацея", а также изучив представленные в материалы дела доказательства, суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что неплатежеспособность или недостаточность имущества должника на момент совершения платежей конкурсным управляющим должника не доказана, равно как и не доказана осведомленность ответчика об их наличии.

Так, суды отметили, что положительная величина чистых активов должника свидетельствует об отсутствии признака недостаточности имущества должника; свидетельствует об отсутствии признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества должника также и анализ финансовой отчетности ООО "Панацея" на 30.09.2019 и 31.12.2019, из которого следует положительная динамика эффективности деятельности компании, положительная величина чистых активов и полное покрытие обязательств активами должника.

Более того, судами установлено, что согласно данным бухгалтерского баланса ООО "Панацея" на 31.03.2020, уже после совершения платежей имел место рост чистых активов и коэффициента ликвидности должника.

По данным официального сайта Единой информационной системы в сфере закупок (https://zakupki.gov.ru), за 2019 год ООО "Панацея" заключило 34 контракта на поставку фармацевтической продукции на общую сумму 147,4 млн. руб.

Также конкурсным управляющим должника не представлены судам доказательства осведомленности ответчика о наличии у должника просроченных денежных обязательств перед кредиторами.

Между тем, специальный критерий недобросовестности получателя обязательных платежей и кредитных платежей закреплен в абзаце десятом пункта 16 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.2016, согласно которому презумпция такой осведомленности установлена только с момента официального опубликования сведений о введении наблюдения, финансового оздоровления, внешнего управления, о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

Само по себе наличие исковых требований от третьих лиц и возбуждение дел в арбитражном суде не является безусловным доказательством осведомленности ответчика о наличии у должника признаков неплатежеспособности, поскольку предъявление требований в исковом порядке еще не означает недостаточности средств для погашения таких требований.

Неоплата конкретного долга отдельному кредитору сама по себе не свидетельствует о наличии у должника признака неплатежеспособности, а наличие исков контрагентов к должнику при удовлетворительном состоянии баланса должника (по состоянию на последний отчетный период, предшествующий совершению оспариваемой сделки) само по себе не свидетельствует о неплатежеспособности последнего либо о недостаточности у него имущества, а является всего лишь свидетельством нормальной хозяйственной деятельности общества.

При решении вопроса о том, должен ли кредитор знать об указанных обстоятельствах, во внимание принимается то, насколько он мог, действуя разумно и проявляя требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность, установить наличие этих обстоятельств.

К числу фактов, свидетельствующих в пользу такого знания кредитора, могут с учетом всех обстоятельств дела относиться следующее: неоднократное обращение должника к кредитору с просьбой об отсрочке долга по причине невозможности уплаты его в изначально установленный срок; осведомленность кредитора о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом (пункт 12 Постановления N 63).

Суды указали, что вопреки позиции конкурсного управляющего должника заявление об оспаривании данных сделок на сумму 33.960.171,77 руб. не содержит доказательств, подтверждающих довод конкурсного управляющего должника о том, что оплата товаров, полученных по договору поставки, совершена без соразмерного встречного представления и с целью причинения вреда кредиторам должника.

Как следует из материалов дела и установлено судами, 09.02.20216 между должником и ответчиком заключен договор поставки медицинских товаров. За все время коммерческого сотрудничества контрагентов (с 2016 года по 2020 год) ответчик поставил должнику товар на сумму 148.845.918,72 руб. Все поставки товара на основании договора осуществлялись на условиях отсрочки платежа на 60 календарных дней.

В свою очередь в рамках оспариваемых сделок должник производил оплату уже поставленного товара. Факт поставки товара подтверждается товарными накладными.

В рассматриваемом случае конкурсный управляющий оспаривает оплаты, произведенные должником в период с сентября 2017 года по февраль 2019 года.

Исходя из условий договора поставки и товарных накладных, основания для оплаты товара возникли у должника в период с июня 2017 по декабрь 2018.

В данный период у должника отсутствовали какие-либо признаки недостаточности имущества или неплатежеспособности.

При исполнении сделок не было каких-либо факторов, свидетельствующих о том, что должник совершает нехарактерные для его обычной хозяйственной деятельности операции.

Товар приобретался должником для осуществления основной деятельности - продажи медицинских препаратов - и приобретение данного товара имело разумную экономическую цель: получить доход от основной деятельности.

ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК", чьей основной деятельностью является дистрибуция медицинских товаров (лекарственных препаратов, БАД), не связано с должником, не входит с ним в группу, осуществляло взаимодействие с должником исключительно на основании гражданско-правовых сделок.

В период совершения сделок у ответчика не было и не могло быть цели причинения вреда каким-либо кредиторам должника.

Суды указали, что сведения о должнике, содержащиеся в открытых источниках (например, в системах "СПАРК" или "casebook.ru"), свидетельствуют о том, что с июня 2017 года по февраль 2019 года должник находился в удовлетворительном финансовом состоянии: выручка от основной деятельности по итогам 2018 года составила 1,3 млрд. руб., отсутствовали сведения о неисполненных обязательствах перед третьими лицами и/или просроченной кредиторской задолженности.

Также судами установлено, что свои обязательства по оплате полученного товара должник выполнял в соответствии с условиями договора и сложившейся между сторонами договора поставки практикой.

Исходя из сведений о кредиторах, чьи требования включены в реестр, по состоянию на сентябрь 2017 года - февраль 2019 года у должника отсутствовали кредиторы, чьи требования подлежали первоочередному, по отношению к ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК", удовлетворению (просрочены).

Так, требования кредиторов, включенных в реестр, возникли после совершения должником оспариваемых сделок.

Между тем, как отметили суды, заявление конкурсного управляющего также не содержит сведений о каких-либо иных кредиторах, требования перед которыми были просрочены на момент поставки товара или на момент его оплаты.

Учитывая изложенное, суды обоснованно заключили, что сделки по оплате товара, поставленного на основании договора от 09.02.2016, не имеют признаков недействительных, в результате совершения оспариваемых сделок не причинен вред кредиторам должника, у ответчика не было и не могло быть цели причинения вреда каким-либо кредиторам должника, на момент их совершения у должника отсутствовали кредиторы, обязательства перед которыми были просрочены или подлежали первоочередному по отношению к ответчику удовлетворению.

Кроме того, суды установили, что каждый платеж является самостоятельной сделкой, исполненной в соответствии с условиями рамочного договора поставки. Сумма каждого платежа не превышает 1% от стоимости активов должника на момент совершения.

Также суды установили, что платежи осуществлялись в рамках обычной хозяйственной деятельности, что исключает возможность признания данных сделок недействительными, в данных платежах отсутствуют признаки недействительных сделок, предусмотренные статьей 61.3 Закона о банкротстве.

Суды указали, что конкурсный управляющий должника утверждал, что данные сделки являются недействительными, так как при их совершении оказано предпочтение контрагенту. При этом в заявлении конкурсного управляющего должника отсутствует информация о том, требования каких именно кредиторов подлежали преимущественному удовлетворению. Ответчик полагает, что оспариваемые сделки не привели к оказанию предпочтения кому-либо из кредиторов ООО "Панацея".

Суды установили, что на момент совершения данных сделок в отношении ООО "Панацея" включенные в реестр кредиторы не предъявляли денежные требования. Равным образом на момент совершения данных сделок ответчик не знал и не мог знать о наличии у ООО "Панацея" признаков неплатежеспособности.

Исходя из общедоступной информации о составе реестра кредиторов должника, требования основного кредитора - ООО "Фармимпульс" возникли на основании решения Арбитражного суда города Москвы от 13.05.2022 о признании сделки ООО "Панацея" с ООО "Фармимпульс" недействительной и применении последствий недействительности сделки. Заявление о признании указанной сделки недействительной подано в суд 13.08.2020. Перечисления ООО "Фармимпульс" в пользу ООО "Панацея", признанные недействительными сделками, осуществлены в различные периоды времени, различными траншами в качестве предоплаты за поставку лекарственных препаратов, то есть являлись авансом. Обязательство по поставке товара, возникшее у ООО "Панацея" после получения аванса, не может быть квалифицировано как денежное требование ООО "Фармимпульс", которое ООО "Панацея" должно было исполнить преимущественно по отношению к денежному требованию ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК", возникшему на основании договоров цессии. До момента признания данных платежей в мае 2022 года недействительными, у ООО "Панацея" отсутствовало денежное обязательство перед ООО "Фармимпульс".

Учитывая изложенное, суды пришли к обоснованному выводу о том, что требование ООО "Фармимпульс" не может быть противопоставлено платежам ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" и его возникновение в мае 2022 года не образует состав сделки, недействительной по статье 61.3 Закона о банкротстве.

Кроме того, суды указали, что в рамках дела о банкротстве ООО "Фармимпульс" суды установили, что ООО "Панацея" связано с ООО "Фармимпульс". При этом ООО "Панацея" привлечено к субсидиарной ответственности по долгам ООО "Фармимпульс", то есть признано лицом, контролирующим ООО "Фармимпульс". Так, требования аффилированных лиц, в том числе требования ООО "Фармимпульс" в отношении которого установлена аффилированность с должником, не могут быть противопоставлены в настоящем деле интересам АО "ЦВ "ПРОТЕК".

Суды отметили, что следующий кредитор ООО "Панацея" - ООО "СпектрФарм" с требованием в размере 15,6 млн. руб., основанном на договоре поставки товаров от 13.05.2020 и платежах, осуществленных ООО "СпектрФарм" по договору в мае 2020 года. Соответственно, как обоснованно заключили суды, требование ООО "СпектрФарм" также не может быть противопоставлено в рамках настоящего дела платежам в пользу ответчика, так как договорные и денежные отношения между должником и ООО "СпектрФарм" возникли через два месяца после завершения расчетов между должником и ответчиком.

Суды установили, что также как и ООО "Панацея", ООО "СпектрФарм" привлечено к субсидиарной ответственности по долгам ООО "Фармимпульс" как контролировавшее должника лицо, что как указали суды, свидетельствует о том, что и ООО "СпектрФарм" аффилировано с должником.

При этом суды отметили, что требования аффилированных кредиторов не могут конкурировать в деле о банкротстве с интересами независимых кредиторов. Сведения о взаимоотношениях и расчетах аффилированных лиц недоступны внешним контрагентам. Участники таких отношений, особенно в предбанкротной ситуации, склонны скрывать суть своих взаиморасчетов от внешних контрагентов и кредиторов, создавая у независимых кредиторов видимость платежеспособности и активной предпринимательской деятельности.

Учитывая изложенное, суды пришли к выводу о том, что требования ООО "СпектрФарм", также как и требования ООО "Фармимпульс", не могут служить основанием для признания сделок ООО "Панацея" с ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" недействительными.

Судами установлено, что кредитор ООО "БиоФармКомбинат" включен в реестр требований кредиторов должника 19.10.2021 на сумму 1.125.505 руб. До предъявления требования о включении в реестр данный кредитор не предъявлял ООО "Панацея" каких-либо денежных требований.

Таким образом, суды обоснованно указали, что ответчик не знал и не мог знать, что в мае 2019 года у должника был кредитор, по отношению к которому ООО "Панацея" не полностью исполнило обязательства по оплате товара. Равным образом, ответчик в марте 2020 года не знал и не мог знать о том, что ООО "Панацея" имеет признаки неплатежеспособности. Причем суды обратили внимание на тот факт, что большую часть платежей в пользу ООО "БиоФармКомбинат" ООО "Панацея" осуществило.

Суды указали, что требования Департамента здравоохранения и фармации Ярославской области (зареестровый кредитор) в размере 22.000 руб. установлены судебными приказами от 29.08.2020 по делу N А82-13716/20 и от 26.03.2022 по делу N А82-3934/21, соответственно, о наличии данных требований ответчик также не знал и не мог знать в феврале и марте 2020 года.

Как следует из материалов дела и установлено судами, платежи в пользу ответчика совершены за 4 месяца до возбуждения дела о банкротстве должника.

В соответствии с пунктом 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве, для признания сделки недействительной по основанию предпочтения, заявитель обязан доказать, что ответчик знал или должен был знать о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Как указал Верховный Суд Российской Федерации в определении от 08.02.2023 N 305-ЭС22-20515 по делу N А40-118601/20, для разрешения вопроса о наличии или отсутствии оснований признавать часть оспариваемых сделок совершенными с предпочтением необходимо установить момент прекращения исполнения должником своих финансовых обязательств, а также наличие или отсутствие осведомленности об этом контрагента (выгодоприобретателя) по оспариваемым сделкам.

Осведомленность либо неосведомленность кредитора об указанных выше обстоятельствах является вопросом, связанным с установлением и оценкой фактов по делу.

Суды отметили, что конкурсный управляющий должника на осведомленность ответчика о неплатежеспособности должника не ссылался, соответствующие доказательства не представлял.

Отсутствие в материалах дела надлежащих доказательств, подтверждающих осведомленность общества о признаке неплатежеспособности должника или недостаточности у него имущества, как обоснованно заключили суды, исключает возможность признания спорных платежей сделками с предпочтением.

Также суды отметили, что с января по март 2020 года ответчик не знал и не мог знать о наличии у должника признаков неплатежеспособности.

Судами установлено, что по состоянию на март 2020 года из общедоступных источников информации можно было получить сведения о том, что по итогам 2018 года ООО "Панацея" получило выручку в размере 1,3 млрд. руб. (прибыль 11 млн., валюта баланса 530.085.000 руб.), по итогам 2019 года выручка составила 801 млн. (прибыль - 10 млн., валюта баланса 173.612.000 руб.). Причем, по состоянию на март 2020 года отчет о финансовых результатах деятельности ООО "Панацея" не был доступен контрагентам должника и при заключении сделок они правомерно руководствовались сведениями о результатах деятельности за 2018 год. По состоянию на март 2020 года у ответчика отсутствовала информация о том, что должник прекратил исполнять свои финансовые обязательства перед контрагентами и приобрел признаки неплатежеспособности.

Так как ответчик не знал и не мог знать о возникновении у должника признаков неплатежеспособности в феврале - марте 2020 года, суды пришли к правомерному выводу о том, что платежи в размере 18.544.451,76 руб. не могут быть оспорены по статье 61.3 Закона о банкротстве.

В отношении платежей за поставку лекарственных препаратов: по договору поставки на сумму 33.960.171,77 руб. (с сентября 2017 года по февраль 2019 года) и по отдельным счетам на сумму 49.159.259,31 руб. (один платеж 17.11.2016, платежи с июля по август 2018 года и еще один платеж 11.09.2019) и платежам по договорам цессии на общую сумму 211.138.107 руб. (всего 42 платежа по различным договорам уступки прав требования, в период с ноября 2017 года по ноябрь 2019 года) суды указали, что данные платежи подпадают под основания обжалования, предусмотренные статьей 61.2 Закона о банкротстве и статьей 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.1 Закона о банкротстве, в порядке главы III.1 Закона о банкротстве подлежат рассмотрению требования арбитражного управляющего о признании недействительными сделок должника как по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве (статьи 61.2 и 61.3 и иные содержащиеся в Законе о банкротстве помимо главы III.1 основания), так и по общим основаниям, предусмотренным гражданским законодательством (в частности, по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации или законодательством о юридических лицах).

В пункте 1 Постановления N 63 указано, что по правилам главы III.1 Закона о банкротстве могут, в частности, оспариваться действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей, возникающих в соответствии с гражданским, трудовым, семейным законодательством, законодательством о налогах и сборах, таможенным законодательством Российской Федерации, процессуальным законодательством Российской Федерации и другими отраслями законодательства Российской Федерации, а также действия, совершенные во исполнение судебных актов или правовых актов иных органов государственной власти.

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, сделка, совершенная должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана арбитражным судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка).

Как разъяснено в пункте 8 Постановления N 63, в соответствии с абзацем первым пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве неравноценное встречное исполнение обязательств другой стороной сделки имеет место, в частности, в случае, если цена этой сделки и (или) иные условия на момент ее заключения существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки.

В пункте 10 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 32), в применимой к спорному договору редакции разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов, в частности направленная на уменьшение конкурсной массы сделка по отчуждению по заведомо заниженной цене имущества должника третьим лицам.

Таким образом, для квалификации подозрительной сделки как сделки с неравноценностью встречного исполнения пункт 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве устанавливает два необходимых критерия для признания такой сделки недействительной: сделка совершена должником в течение одного года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления; неравноценность встречного исполнения обязательств контрагентом должника.

Неравноценным встречным исполнением обязательств будет признаваться, в частности, любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обязательств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств.

Таким образом, для признания сделки недействительной по основаниям, предусмотренным пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, необходимо установить, в какой период с момента принятия заявления о признании должника банкротом заключена спорная сделка и имело ли место неравноценность встречного исполнения.

Согласно разъяснениям, данным в пункте 5 Постановления N 63, пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

Судами установлено, что оспариваемая конкурсным управляющим сделка совершена в пределах срока, установленного пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Так, заявление о признании несостоятельным (банкротом) ООО "Панецея" принято к производству 17.07.2020, а оспариваемые платежи совершены в мае 2017 года - ноябре 2019 года.

При оспаривании по пункту 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве конкурсный управляющий должен доказать суду то, что со стороны покупателя имеет место неравноценное встречное предоставление по сделке.

Между тем, ответчик представил судам первичные документы, подтверждающие поставку (товарные накладные, копии доверенностей ООО "Панацея" на получение товара, выписки из книги продаж, договоры на хранение товара, поставленного в адрес должника).

В свою очередь, конкурсный управляющий не представил судам доказательств, подтверждающих его доводы о том, что при исполнении договора поставки стороны имели намерение совершить данную сделку только для вида.

Суды указали, что данные сделки являлись для должника сделками, совершенными в рамках обычной хозяйственной деятельности.

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, основным видом деятельности должника являлась продажа лекарственных препаратов государственным и муниципальным заказчикам.

За весь период своей деятельности ООО "Панацея" выиграло 2.571 торгов, в результате исполнения которых поставило в адрес государственных и муниципальных заказчиков лекарственные препараты на общую сумму 2.821.488.014,15 руб.

Соответственно, приобретение лекарственных препаратов у крупных дистрибьюторов осуществлялось ООО "Панацея" в целях их дальнейшей перепродажи и извлечения прибыли.

Сделки, совершенные должником в рамках обычной хозяйственной деятельности, являются действительными, ООО "Панацея" получило по ним лекарственные препараты и осуществило их дальнейшую перепродажу государственным и муниципальным заказчикам.

Как обоснованно отметили суды, в рассматриваемом случае факт поставки лекарственных препаратов на сумму, указанную конкурсным управляющим в заявлении о признании сделок недействительными, ответчиком доказан.

Верховный Суд Российской Федерации в определении от 08.02.2023 N 305-ЭС22-20515 по делу N А40-118601/20 указал, что все платежи должны оцениваться как самостоятельные сделки.

Таким образом, как указали суды, конкурсный управляющий должен доказать, что на момент совершения каждого в отдельности взятого платежа ООО "Панацея" имело признаки неплатежеспособности, имело кредиторов, которым было намерено причинить вред, осуществляя платежи в пользу ответчика, равным образом конкурсный управляющий обязан доказать, что ответчик знал о наличии у должника признаков неплатежеспособности и наличии у него цели причинить вред своим кредиторам путем оплаты товара, полученного от ответчика.

Между тем, соответствующих доказательств конкурсным управляющим должника судам не представлено.

Как следует из материалов дела и установлено судами, последний платеж за поставку лекарственных препаратов ответчик получил от должника в сентябре 2019 года, то есть за 10 месяцев до возбуждения дела о банкротстве должника.

По состоянию на сентябрь 2019 года у должника отсутствовали кредиторы, обязательства перед которыми подлежали исполнению в приоритетном порядке и о наличии которых ответчик знал или должен был знать, по состоянию на 01.01.2019 у ООО "Панацея" были удовлетворительные финансовые показатели, вплоть до сентября 2019 года ООО "Панацея" участвовало в государственных и муниципальных закупках и до конца декабря 2019 года осуществляло поставки лекарственных препаратов во исполнение контрактов, заключенных на торгах в сентябре 2019 года.

При указанных обстоятельствах суды пришли к правомерному выводу об отсутствии оснований для признания платежей за поставленные товары на сумму 33.960.171,77 руб. и по отдельным счетам на сумму 49.159.259,31 руб. недействительными сделками по основаниям, предусмотренным статьей 61.2 Закона о банкротстве.

Равным образом, как указали суды, конкурсным управляющим должника не доказано наличие оснований для признания недействительными платежей по договорам цессии на сумму 211.138.107 руб.

Также судами установлено, что при заключении договоров цессии воля и волеизъявление ответчика полностью совпадали, ответчик в соответствии с условиями договоров цессии передал должнику права требования к дебиторам, которым ранее поставил лекарственные препараты.

Требования к дебиторам являлись действительными, их наличие подтверждено первичными документами.

После заключения договоров цессии ответчик выбыл из отношений с дебиторами, что свидетельствует о полном совпадении воли с волеизъявлением, выраженным в договорах цессии.

Полученные в счет уступленных прав денежные средства являлись для ответчика платой за реально поставленные лекарственные препараты.

Вместе с тем, вопреки позиции конкурсного управляющего должника, тот факт, что ответчик не предоставил ООО "Панацея" скидку при передаче прав и передало права требования по их номинальной стоимости, не образует состава мнимой сделки, поскольку согласно пояснениям ответчика, он не был заинтересован в заключении договоров цессии на иных условиях.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 5 Постановления N 63, пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

В силу этой нормы для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств:

а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов;

б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов;

в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по названному основанию.

Между тем, как указали суды, в рассматриваемом случае совокупность обстоятельств, позволивших судам прийти к выводу о недействительности оспариваемой сделки, изложенных конкурсным управляющим не представлена.

Так, суды отметили, что конкурсным управляющим не доказано, что ответчик знал или должен был знать о том, что при заключении договоров цессии должник преследовал цель причинить вред своим кредиторам. Кроме того, отсутствуют признаки аффилированности сторон сделки.

Также судам представлены доказательства того, что дебиторы, привлеченные к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, выполняли свои обязательства по погашению долга.

Суды правомерно указали, что тот факт, что руководство ООО "Панацея" не передало конкурсному управляющему документы, подтверждающие факт выполнения дебиторами своих обязательств и факт поступления денежных средств должнику, не является основанием для признания сделок должника с ответчиком недействительными, а является основанием для предъявления руководству ООО "Панацея" соответствующих требований о взыскании убытков или привлечения к субсидиарной ответственности в установленном законом порядке.

Вместе с тем, судам не представлено доказательств несоответствия цены приведенной в оспариваемых договорах реальной стоимости прав, которыми располагал должник на момент заключения спорного договора, с учетом пояснений ответчика.

При этом суды отметили, что конкурсным управляющим не указано наличие признаков неравноценного встречного исполнения обязательств или намеренного занижения сторонами стоимости сделки, предусмотренных пунктом 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Судам также не представлены доказательства того, что на момент заключения вышеуказанной сделки ответчику было известно об отсутствии у должника имущества и о невозможности восстановления его имущественного положения.

Так, суды обоснованно указали, что материалами дела не подтверждено наличие у сторон при совершении оспариваемой сделки цели причинения вреда имущественным правам кредиторов должника, а также не доказан сам факт причинения такого вреда кредиторам, в связи с чем суды первой и апелляционной инстанций правомерно отказали конкурсному управляющему должника в удовлетворении заявленных требований.

Суды установили, что в заявлении об оспаривании сделок конкурсный управляющий должника также указывал на 33 сделки, совершенные должником в июле - августе 2018 года, 17.11.2016 и 11.09.2019 в сумме 49.159.259,31 руб.

Так, конкурсный управляющий должника ссылался на то, что недействительными сделками являются сделки по оплате должником полученных от ответчика денежных требований.

В заявлении указаны 42 платежа по различным договорам уступки прав требования, совершенных в период с ноября 2017 по ноябрь 2019 года на сумму 211.138.107 руб., и 4 платежа, совершенные в феврале и марте 2020 года на сумму 18.544.451,76 руб.

Платежи, совершенные в начале 2020 года конкурсный управляющий должника просил признать недействительными на основании пункта 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве, указывая, что у должника имелись неисполненные денежные обязательства перед другими кредиторами.

Остальные платежи конкурсный управляющий должника просил признать недействительными на основании пунктов 1 и 2 статьи 61.2. Закона о банкротстве и статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем, судам представлены приложения к договорам уступки прав (цессии) (с отметками должников о получении) - уведомления о переходе права требования по договору (в порядке статей 382 - 390 Гражданского кодекса Российской Федерации) в отношении следующих лиц: ИП Ващева Е.А., ИП Горошко М.В., ИП Долгова С.В., ИП Железняк И.Г., ИП Плющакова Н.Ю., ИП Река Л.К., ИП Седова Е.В., ИП Трубилова Н.А., ООО "Фарм-Инновации".

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, ИП Трубилова Н.А. заключила с ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" договор поставки от 21.03.2016 N П06-П/16. Ответчик выполнил свои обязательства по указанному соглашению в полном объеме. В дальнейшем ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" заключило с ООО "Панацея" следующие договоры уступки прав требований к ИП Трубиловой Н.А.: договор цессии от 27.12.2017 N 20 (31.500.802,18 руб.); договор цессии от 19.01.2018 N 21 (30.003.982,19 руб.); договор цессии от 11.10.2018 N 22 (14.988.986,48 руб.); договор цессии от 15.04.2019 N 24 (18.114.276,94 руб.); договор цессии от 28.05.2019 N 25 (14.852.732,91 руб.); договор цессии от 10.07.2019 N 26 (13.176.180,10 руб.); договор цессии от 20.08.2019 N 27 (19.764.046,39 руб.); договор цессии от 01.10.2019 N 28 (17.585.356,31 руб.); договор цессии от 31.01.2020 N 29 (18.544.451,76 руб.).

ИП Трубилову Н.А. уведомили о состоявшихся уступках прав требований по договору поставки от 21.03.2016 N П06-П/16.

Также ООО "Панацея" направило ИП Трубиловой Н.А. ряд уведомлений, в которых указано на необходимость передачи денежных средств в наличной денежной форме и даты погашения задолженности по договорам.

ИП Трубилова Н.А. передала денежные средства в наличной форме ООО "Панацея" в соответствии с обозначенным в уведомлениях графиком погашения задолженности.

ООО "Панацея" к ИП Трубиловой Н.А. претензий по произведенной оплате не предъявляло.

Таким образом, суды обоснованно заключили, что погашение ИП Трубиловой Н.А. задолженности перед ООО "Панацея" указывает на реальность договоров цессий N N 20 - 22, NN 24 - 29, заключенных между ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" и ООО "Панацея".

Также судами установлено, что ЗАО Фирма "Центр внедрения "ПРОТЕК" и ООО "Панацея" заключили следующие договоры об уступке права требования об оплате задолженности по договору поставки, заключенному между Плющаковой Н.Ю. и АО "Центр внедрения "ПРОТЕК": от 14.11.2017 N 80 на сумму 5.000.000 руб.; от 20.11.2017 N 84 на сумму 1.500.000 руб.

Таким образом, к ООО "Панацея" перешло право требования к Плющаковой Н.Ю. на сумму в размере 6.500.000 руб.

Судами обоснованно отклонен довод конкурсного управляющего должника о том, что ООО "Панацея" не получало от Плющаковой Н.Ю. оплаты задолженности по перешедшему к нему требованию.

Как следует из материалов дела и установлено судами, данная задолженность погашена Плющаковой Н.Ю. в полном объеме еще в 2017 году, что подтверждается квитанциями к приходно-кассовым ордерам N 967, N 971, N 975, N 977, N 1002, N 1020, N 1056, а также соглашением от 29.12.2017 о выполнении обязательств и отсутствии взаимных претензий между Плющаковой Н.Ю. и ООО "Панацея" (далее - соглашение) и актом сверки взаимных расчетов на 31.12.2018 между Плющаковой Н.Ю. и ООО "Панацея" (далее - акт).

Таким образом, суды пришли к обоснованному выводу о том, что Плющакова Н.Ю. надлежащим образом и в полном объеме исполнила обязательства по оплате задолженности по договору поставки, а ООО "Панацея", в свою очередь, получило денежные средства и прямо и недвусмысленно подтвердило это подписанными соглашением и актом с Плющаковой Н.Ю.

Суды отметили, что указанные обстоятельства опровергают доводы конкурсного управляющего должника.

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, ИП Ващева Е.А. вернула должнику 5.000.000 руб. (подтверждается представленными в материалы дела приходно-кассовыми ордерами).

В соответствии с постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.01.2013 N 11524/12 по делу N А51-15943/11, исходя из объективной невозможности доказывания факта отсутствия правоотношений между сторонами, суду на основании статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации необходимо делать вывод о возложении бремени доказывания обратного (наличие какого-либо правового основания) на ответчика, однако если из представленных заявителем платежных поручений усматривается, что основаниями платежа являлись конкретные правоотношения, доказательства, что правоотношения, указанные в качестве оснований платежа, не являются такими основаниями, а денежные средства были перечислены безвозмездно, должны быть представлены заявителем.

В данном случае, как обоснованно отметили суды, причинение вреда имущественным правам кредиторов имеющимися в материалах дела доказательствами не подтверждено.

Также суды обоснованно указали, что отсутствие у конкурсного управляющего информации об исполнении договоров лицами, права требования к которым переданы, не свидетельствует о наличии у сделок признаков недействительных.

Суды отметили, что и в отношении иных платежей в рамках настоящего обособленного спора конкурсным управляющим должника не доказано, что ответчик знал или должен был знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Приведенные конкурсным управляющим доводы отклонены судами, так как основаны на предположениях, надлежащим образом не подтверждены, а также поскольку не представлено доказательств того, что ответчик относится к лицам, прямо перечисленным в статье 19 Закона о банкротстве, или к иным лицам, заинтересованность которых имеет значение при применении пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В соответствии со статьей 421 Гражданского кодекса Российской Федерации, заключение договора между сторонами носит свободный (диспозитивный) характер. Стороны самостоятельно определяют и отражают в договоре все необходимые условия его заключения.

Согласно статье 209 Гражданского кодекса Российской Федерации, собственник имущества вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие законодательству Российской Федерации.

Законодатель раскрывает принцип свободы договора путем перечисления тех возможностей (правомочий), которыми наделены субъекты гражданского права: заключать или не заключать договор, определять вид заключаемого договора, формулировать условия договора по своему усмотрению (статья 421 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Следуя буквальному смыслу статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации, в содержании свободы договора можно выделить три составляющих: свободу заключать или не заключать договор, свободу выбирать вид заключаемого договора (включая возможность заключения смешанного или непоименованного договора), свободу определять условия договора по своему усмотрению.

Конституционный характер свободы договора означает, что данное благо (свобода) может быть ограничено федеральным законом лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации). Свобода договора не может быть безграничной.

Таким образом, свобода договора имеет свои пределы. Под пределами понимаются общие требования к осуществлению любого субъективного гражданского права, а именно: соблюдение прав и законных интересов третьих лиц, соблюдение публичного порядка, недопустимость злоупотребления правом.

Предусмотренные законом ограничения свободы договора преследуют одну из трех целей: защита слабой стороны договора, защита интересов кредиторов либо защита публичных интересов (государства, общества).

Злоупотребление свободой договора представляет собой умышленное несоблюдение одним из контрагентов предусмотренных законом ограничений договорной свободы, повлекшее причинение ущерба другому контрагенту, третьим лицам или государству.

Для злоупотребления свободой договора характерны такие признаки как: видимость легальности поведения субъекта; использование недозволенных средств и способов осуществления права (свободы); осуществление права вопреки его социальному назначению; осознание лицом незаконности своих действий (наличие умысла); причинение ущерба другим лицам вследствие совершения вышеуказанных действий.

Таким образом, злоупотребление правом представляет собой особый тип гражданского правонарушения.

Согласно положениям пункта 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу абзаца первого пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, не допускается осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

В случае несоблюдения данного запрета, суд на основании пункта 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом.

В пункте 10 Постановления N 32 разъяснено, что исходя из недопустимости злоупотребления гражданскими правами (пункт 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) и необходимости защиты при банкротстве прав и законных интересов кредиторов по требованию арбитражного управляющего или кредитора может быть признана недействительной совершенная до или после возбуждения дела о банкротстве сделка должника, направленная на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Таким образом, исходя из правовой нормы, закрепленной в пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации пределов осуществления гражданских прав, причиняющих вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда.

При этом с учетом разъяснений, которые содержатся в Постановлении N 32, обязательным признаком сделки для целей квалификации ее как ничтожной в соответствии с пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации является направленность такой сделки на нарушение прав и законных интересов кредиторов.

Согласно пункту 1 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В силу пункта 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, если из закона не следует иное, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна. Злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный статьей 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, поэтому такая сделка признается недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Как правомерно указали суды, довод конкурсного управляющего должника о наличии в действиях сторон сделки признаков злоупотребления (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации) не обоснован какими-либо конкретными доказательствами, свидетельствующими о совершении оспариваемой сделки с незаконной целью или незаконными средствами, в обход закона, с намерением достичь цель, отличную от цели, обычно преследуемой при совершении соответствующего вида сделок, с намерением причинить вред другим лицам, или нарушить права и законные интересы других лиц, об установлении незаконных или несправедливых условий договора, значительно отличающихся от применяемых в аналогичных правоотношениях.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу о том, что конкурсный управляющий должника не доказал, что должник совершил платежи с целью причинить вред имущественным правам своих кредиторов.

По смыслу пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве, сама по себе уступка права требования по цене, которая не соответствует номиналу размера уступленного требования, не может являться основанием для признания оспариваемой сделки недействительной.

Сам по себе номинал права требования не может отражать его рыночную стоимость и, соответственно, являться доказательством размера предоставления, осуществленного должником.

Вместе с тем, доказательств отличия цены и условий оспариваемых сделок от цены и условий аналогичных сделок судам не представлено.

Судами также принято во внимание то обстоятельство, что доказательств, которые бы подтверждали отсутствие намерения сторон договоров цессии исполнять свои обязательства, судам также не представлено.

Кроме того, как указано в определении Верховного Суда Российской Федерации от 08.02.2023 N 305-ЭС21-8027(7) по делу N А40-225341/19, уступка требования по его номинальной стоимости не является ни признаком аффилированности, ни тем более обстоятельством, как-либо порочащим волю по оспариваемым сделкам.

Сама по себе аффилированность сторон сделки, равно как и то, что результат сделки не может быть принят в качестве актива, увеличивающего собственные средства должника, не свидетельствуют о мнимости сделки или недобросовестности ее сторон.

Доказательств того, что оспариваемые сделки должны быть заключены по иной цене, судам не представлено.

При этом суды отметили, что возможные недостатки в исполнении сделки также не свидетельствуют о ее мнимости.

Судам представлены доказательства уведомления дебиторов о состоявшейся уступке права требования, а два индивидуальных предпринимателя обратились в суд округа с жалобами на состоявшиеся судебные акты, подтвердив факт извещения о состоявшейся уступке и указав на надлежащее исполнение именно должнику.

Таким образом, доказательств, бесспорно указывающих на мнимость оспариваемых платежей, судам не представлено, оспариваемые платежи совершены во исполнение договоров цессии, которые в установленном законом порядке ничтожными (недействительными) признаны не были.

Суды отметили, что конкурсный управляющий должника, квалифицировав сделку как ничтожную, не указал, чем в условиях конкуренции норм о недействительности сделки выявленные нарушения выходили за пределы диспозиции статьи 61.2 Закона о банкротстве, на подобные обстоятельства конкурсный управляющий не ссылался.

Доводы конкурсного управляющего должника о необходимости применения к сделкам, совершенным с неравноценным встречным предоставлением с целью причинения вреда, не имеющим других недостатков, общих положений о ничтожности, обоснованно отклонены судами, поскольку, по сути, направлены на обход правил о сроке исковой давности по оспоримым сделкам, что недопустимо.

При этом суды указали, что доводы конкурсного управляющего должника сводятся к переоценке имеющихся в деле доказательств, получивших надлежащую оценку судов первой и апелляционной инстанций, тогда как оснований для переоценки доказательств не имеется.

Так, суды обоснованно отметили, что конкурсным управляющим должника не доказано, что заключение спорного договора повлекло за собой причинение должнику либо кредиторам должника ущерба, не доказан факт совершения должником оспариваемых сделок с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов.

Учитывая изложенное, суды первой и апелляционной инстанций пришли к обоснованному выводу об отказе в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника о признании недействительной сделки по перечислению должником денежных средств в пользу ответчика.

При таких обстоятельствах суд кассационной инстанции находит выводы судов первой и апелляционной инстанций законными и обоснованными, сделанными при правильном применении норм материального и процессуального права.

Доводы кассационной жалобы о нарушении судами норм материального права судебной коллегией суда кассационной инстанции отклоняются, поскольку основаны на неверном толковании этих норм.

Указанные в кассационной жалобе доводы были предметом рассмотрения и оценки судов при принятии обжалуемых актов. Каких-либо новых доводов кассационная жалоба не содержит, а приведенные в жалобе доводы не опровергают правильности принятых по делу судебных актов.

Доводы кассационной жалобы сводятся к переоценке имеющихся в деле доказательств, что в силу положений статьи 286 и части 2 статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации выходит за пределы полномочий суда кассационной инстанции.

Нарушений судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, способных повлиять на правильность принятых судами судебных актов либо влекущих безусловную отмену последних, судом кассационной инстанции не выявлено.

Учитывая изложенное, оснований, предусмотренных статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, для изменения или отмены обжалуемых в кассационном порядке судебных актов, по делу не имеется.

Руководствуясь статьями 284 - 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда города Москвы от 25 января 2024 года и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 28 мая 2024 года по делу N А40-118601/20 оставить без изменения, кассационную жалобу конкурсного управляющего должника Полийчука Д.Ю. - без удовлетворения.

Председательствующий судья

В.В. Кузнецов

Судьи

П.М. Морхат В.Л. Перунова