Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 февраля 2015 г. Дело "Евгений Богданов (Yevgeniy Bogdanov) против Российской Федерации" (Жалоба N 22405/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Евгений Богданов (Yevgeniy Bogdanov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 22405/04)

Постановление Суда

Страсбург, 26 февраля 2015 г.

По делу "Евгений Богданов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 февраля 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 22405/04, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Викторовичем Богдановым (далее - заявитель) 8 мая 2004 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, утверждал, что его содержание под стражей было незаконным, длительным и неоправданным, что судебная проверка постановлений о его содержании под стражей не была безотлагательной и что условия его содержания под стражей были ужасающими.

4. 5 сентября 2008 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

5. Заявитель родился в 1983 году и проживает в г. Ахтубинске Астраханской области.

6. С 2002 года заявитель болен гепатитом C.

I. Обстоятельства дела

A. Задержание и заключение под стражу заявителя

7. 20 декабря 2002 г. заявитель был задержан по подозрению в изнасиловании, угрожая ножом, совершенном с сообщником.

8. 22 декабря 2002 г. Ахтубинский городской суд Астраханской области (далее - городской суд) заключил его под стражу. Городской суд отметил, что заявитель подозревался в тяжком преступлении, и решил, что в случае освобождения он может скрыться от следствия и суда и продолжить преступную деятельность.

9. 19 февраля 2003 г. городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 марта 2003 г.

10. 20 марта 2003 г. городской суд решил оставить меру пресечения без изменения и продлить ее срок до 20 апреля 2003 г. Городской суд напомнил, что заявитель обвиняется в тяжком преступлении, и обстоятельства дела дают основания полагать, что в случае освобождения он может продолжить преступную деятельность. Кроме того, городской суд отметил, что заявитель не подлежит освобождению, поскольку это может помешать производству определенных следственных действий.

11. 18 апреля 2003 г. городской суд решил продлить срок содержания заявителя под стражей до 20 мая 2003 г. Он повторно указал мотивы продления срока, изложенные ранее. Городской суд также отметил, что следственным органам требуется время для производства некоторых следственных действий, для подготовки обвинительного заключения и предоставления возможности ознакомления с материалами дела. Он также отметил, что соседи заявителя дали ему отрицательные характеристики.

12. 12 мая 2003 г. городской суд удовлетворил ходатайство следователя о продлении срока содержания заявителя под стражей. Ходатайство было основано на доводах о том, что заявитель подозревается в совершении тяжкого преступления и что в случае освобождения он может скрыться. Следователь также отметил, что должен выполнить определенные следственные действия и обеспечить заявителю возможность ознакомления с материалами дела. Заявитель утверждал, что является студентом, имеет постоянное место жительства и что он не может скрыться, так как нуждается в стационарном лечении гепатита C. Он также предоставил некоторые положительные характеристики. Городской суд согласился с доводами следователя и продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 июня 2003 г.

13. Заявитель обжаловал постановление от 12 мая 2003 г., указав на недостаточную мотивировку. Он также отметил, что его доводы не были рассмотрены городским судом и следственные органы без необходимости продлили срок ознакомления с материалами дела.

14. 23 июня 2003 г. Астраханский областной суд (далее - областной суд) отклонил жалобу заявителя. Он решил, что доводы заявителя не дают основания для отмены оспариваемого постановления.

15. 20 июня 2003 г. следователь ходатайствовал о продлении на два месяца срока содержания заявителя под стражей, чтобы предоставить заявителю возможность ознакомиться с материалами дела. В ответ на доводы заявителя городской суд указал:

"...Обстоятельства, упомянутые следователем [по поводу необходимости обеспечить ознакомление заявителя с материалами дела], уже являлись [достаточными] основаниями для постановлений о содержании под стражей от 18 апреля и 12 мая 2003 г.

В деле имеется постановление от 16 июня 2003 г., которое предусматривает, что [заявитель] должен ознакомиться с делом до 30 июня 2003 г. Соответственно, продление срока его содержания под стражей на два месяца является чрезмерным. Во время слушания следователь и прокурор ссылались на свою загруженность, которая препятствовала в ознакомлении [заявителя] ежедневно с делом на 400 листах. Ознакомление требовало доставления заявителя из изолятора в здание суда. Однако эти доводы не могут быть приняты судом, поскольку они не соответствуют требованиям пункта 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает, что каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 этой статьи_ имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд. Суд считает, что следственные органы без необходимости продлили расследование. Следовательно, данное ходатайство подлежит частичному удовлетворению...".

Принимая во внимание вышеизложенное, городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей на один месяц, до 20 июля 2003 г.

16. 11 июля 2003 г. областной суд отменил постановление от 20 июня 2003 г. по процессуальным основаниям, указав, что городской суд вправе удовлетворить ходатайство следователя или отклонить его. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ) не допускает частичного удовлетворения таких ходатайств.

17. 18 июля 2003 г. городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 августа 2003 г. Это постановление ссылалось на тот факт, что заявитель обвинялся в совершении тяжкого преступления и что необходимо выполнить "определенные следственные действия".

18. 8 августа 2003 г. областной суд, рассмотрев жалобу, оставил постановление от 18 июля 2003 г. без изменения. Он отклонил доводы заявителя об отсутствии оснований для его содержания под стражей и отметил, что нижестоящий суд, принимая решение о продлении срока содержания, надлежащим образом учел обстоятельства дела, информацию о личности заявителя и необходимость производства "определенных следственных действий".

19. 2 июля 2003 г. дело заявителя было передано в городской суд для рассмотрения по существу.

20. Постановлением от 14 июля 2003 г. городской суд назначил предварительное слушание по уголовному делу заявителя. В описательной части постановления суд, в частности, упомянул, что избранная заявителю мера пресечения оставлена без изменения. Судья не установил срока содержания заявителя под стражей. Отдельные решения по вопросу содержания заявителя под стражей не принимались до 26 декабря 2003 г.

21. 26 декабря 2003 г. прокуратура обратилась в городской суд по вопросу продления срока содержания заявителя под стражей до 30 марта 2004 г. Она отметила, что заявитель подозревается в совершении тяжкого преступления и что в случае освобождения он может скрыться от следствия и суда и воспрепятствовать установлению истины по делу. Заявитель просил об освобождении под залог, ссылаясь на то, что он болеет гепатитом C и отсутствуют обстоятельства, способные оправдать чрезмерную длительность его содержания под стражей. Городской суд отклонил его ходатайство. Он отметил, что основания для его содержания под стражей не изменились и что он может получать лечение от гепатита C в изоляторе. Срок содержания заявителя под стражей был продлен до 30 марта 2004 г.

22. 18 марта 2004 г. городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 30 июня 2004 г. Городской суд вновь сослался на тяжесть обвинений против заявителя. Он не упомянул других оснований содержания заявителя под стражей.

23. 15 июня 2004 г. городской суд продлил срок содержания под стражей до 30 сентября 2004 г. В этот раз суд сослался на тяжесть обвинений и на то, что в случае освобождения заявитель может воспрепятствовать установлению истины по делу.

24. 16 июня 2004 г. заявитель обжаловал постановление от 15 июня 2004 г. Его жалоба поступила в суд кассационной инстанции 16 июля 2004 г.

25. 12 августа 2004 г. областной суд, рассмотрев жалобу, оставил без изменения оспариваемое постановление от 15 июня 2004 г. Суд кассационной инстанции добавил новый довод. Он указал, что стороны способствуют длительности судебного разбирательства. Это, в частности, подтверждалось тем, что последнее судебное слушание было отложено из-за отсутствия защитника, который был болен. Принимая во внимание вышеизложенное и сведения о личности заявителя, областной суд решил, что содержание под стражей не должно отменяться. 14 января 2005 г. вышестоящий суд отказал в рассмотрении вопроса о содержании под стражей заявителя.

26. 29 сентября 2004 г. областной суд рассмотрел новое ходатайство прокуратуры о продлении срока содержания под стражей. Сославшись на тяжесть обвинений и угрозу бегства, областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 30 декабря 2004 г.

27. 12 октября 2004 г., ссылаясь на развитие гепатита C, заявитель просил суд изменить ему меру пресечения на домашний арест. Городской суд отказал в этом, отметив, что заявителю было предложено лечение, но он отказался его проходить в изоляторе, тем самым он сознательно вредит своему здоровью.

28. 28 декабря 2004 г. городской суд рассмотрел ходатайство следователя о продлении срока содержания заявителя под стражей и ходатайство защиты об изменении меры пресечения. Городской суд повторил прежнюю мотивировку и продлил срок содержания под стражей до 30 марта 2005 г.

29. 12 января 2005 г. городской суд назначил психиатрическое обследование заявителя. 3 марта 2005 г. он был переведен из изолятора в психиатрическую больницу.

30. 30 марта 2005 г. после психиатрического обследования заявитель был возвращен в изолятор.

31. 30 марта 2005 г. городской суд еще раз продлил срок его содержания под стражей и отклонил ходатайство об освобождении под залог. Он повторил, что основания для содержания заявителя под стражей не изменились, заявитель обвиняется в тяжком преступлении и в случае освобождения он может воспрепятствовать уголовному расследованию. Срок содержания под стражей был продлен до 30 июня 2005 г.

32. Предварительное заключение заявителя окончилось в дату его осуждения 30 мая 2005 г.

B. Судебное разбирательство

33. 8 июля 2003 г. уголовное дело поступило в городской суд.

34. 30 мая 2005 г. городской суд признал заявителя виновным в совершении изнасилования, угрожая ножом, и приговорил его к восьми годам лишения свободы.

35. В неустановленную дату в 2005 году областной суд, рассмотрев жалобу, оставил приговор без изменения.

C. Условия содержания заявителя под стражей, перевозки и лечения

36. После задержания заявителя 20 декабря 2002 г. он был заключен в Изолятор временного содержания Ахтубинского отдела внутренних дел Астраханской области (далее - Ахтубинский ИВС), а затем в Следственный изолятор N ИЗ-30/1* (* Так в тексте оригинала. Возможно, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Астраханской области" (примеч. редактора).). Он поочередно содержался в этих двух изоляторах в течение двух лет, девяти месяцев и двух дней до 25 октября 2005 г. Представляется, что основным местом содержания в этот период был Следственный изолятор N ИЗ-30/1 и что он содержался в Ахтубинском ИВС или перевозился туда несколько раз для участия в следствии, ознакомления с материалами дела, участия в слушаниях о продлении срока его содержания под стражей (22 декабря 2002 г., 20 марта, 18 апреля, 12 мая, 20 июня, 18 июля, 26 декабря 2003 г., 18 марта, 15 июня, 12 августа, 29 сентября, 12 октября и 28 декабря 2004 г. и 30 марта 2005 г.) и в слушаниях по уголовному делу (как минимум 28 июля, 7 и 22 августа и 30 сентября 2003 г., 14 апреля, 5 и 17 мая, 15 июня, 29 сентября, 30 ноября, 1 и 16 декабря 2004 г., 26 апреля и 30 мая 2005 г.).

1. Ахтубинский ИВС

37. Как утверждает заявитель, его камера имела площадь примерно 13,3 кв. м и вмещала от 12 до 20 человек, часть которых болела туберкулезом. В ней отсутствовали индивидуальные спальные места. Заключенные должны были спать на 40-сантиметровом подиуме, где имелось место для восьми или девяти из них. Внутренние стены были покрыты грубым цементом. В камере водились крысы, вши, муравьи, мухи и другие насекомые. Она была заполнена табачным дымом, поскольку доступ свежего воздуха отсутствовал. Вентиляционная система не работала, а единственное окно в камере было закрыто металлическим листом. В камере имелась одна лампа в 100 ватт, которая горела днем и ночью. Летом температура в камере достигала примерно +40 °С. Зимой заключенные страдали от "ужасного холода". Они не могли покидать камеру без разрешения и свободно передвигаться по изолятору. Два или три раза в день их водили в туалет группами по три - пять человек. В камере отсутствовали туалет или водопровод. Заключенным выдавали единственное ведро для мусора и туалета. Ведро, служившее для туалета, не было отделено от остальной камеры и не обеспечивало уединения. Заявитель и его сокамерники получали питание очень низкого качества два раза в сутки, в 14.00 и 18.00. Все они ели из одной четырехлитровой кастрюли с использованием пяти ложек.

38. Заявитель также приложил формальное представление от 15 июня 2004 г. N 16-43-2004, выданное Ахтубинской прокуратурой (далее - прокуратура) начальнику Ахтубинского ИВС. В нем, в частности, указывалось следующее:

"_Согласно акту проверки Ахтубинский ИВС не отвечает требованиям законодательства об изоляторах. В нем отсутствует медицинский персонал. Соответственно, профилактические и противоэпидемические меры не принимаются. Одежда заключенных и постельные принадлежности не дезинфицируются на регулярной основе. Журнал медицинских осмотров, санитарный журнал и журнал дезинфекции не ведутся надлежащим образом. Заключенные не осматриваются по прибытии медицинским работником. Администрация не обеспечивает принятие еженедельного душа. Вышеупомянутое влечет содержание совместно со здоровыми заключенными лиц с различными инфекциями, венерическими заболеваниями, кожными болезнями, психическими расстройствами и другими болезнями. Это способствует распространению болезней среди заключенных... и персонала Ахтубинского ИВС.

Утверждалось, что Ахтубинский отдел внутренних дел Астраханской области имеет фельдшера, который проводит внешние осмотры Ахтубинского ИВС и оценивает соблюдение национальных стандартов. Это не соответствует действительности. Это лицо не может рассматриваться как сотрудник Ахтубинского ИВС, поскольку оно не исполняет все обязанности по такой должности.

Прокуратура уже предупреждала администрацию изолятора по поводу ненадлежащих санитарных условий в Ахтубинском ИВС, но действенные меры не были приняты.

С учетом вышеизложенного и положений статьи 24 Федерального закона "О прокуратуре" ("Закон о прокуратуре")" предлагаю:

1) провести служебную проверку для решения вопроса о дисциплинарной ответственности должностных лиц;

2) принять эффективные меры для предотвращения и устранения нарушений Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений";

3) принять меры по безотлагательному исполнению настоящего представления: информировать прокуратуру в течение месяца о принятых мерах_".

39. Власти Российской Федерации утверждали, что камера заявителя дезинфицировалась регулярно и что он получал питание в соответствии с применимыми стандартами. Они согласились, что в целом условия содержания в Ахтубинском ИВС были несовместимы с требованиями статьи 3 Конвенции.

2. Следственный изолятор N ИЗ-30/1

40. Заявитель утверждал, что условия его содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 были ужасающими.

41. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 много раз в период с 23 января 2003 г. по 25 октября 2005 г. Их объяснения по поводу условий содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 могут быть кратко изложены следующим образом:

Камера N	Площадь камеры (кв. м)	Размеры окон (см)	Количество заключенных
60	22,7	92  90	Шестеро - 10
13	22,6	114  107
56	22,9	134  119
109	29,9	90  134
61	25,5	125  171
64	27,1	127  172
35	25,2	125  162
100	29,9	130  130
87	29,7	Нет данных
55	21,8	143  112

42. Как утверждали власти Российской Федерации, заявитель имел отдельную кровать и постельные принадлежности, хотя в некоторых случаях предоставленное ему личное пространство не достигало установленной законом площади 4 кв. м на человека. Заявитель получал питание три раза в сутки. Качество питания контролировалось.

43. Все камеры следственного изолятора, где содержался заявитель, были оборудованы принудительной вентиляцией. Вентиляционная система находилась в рабочем состоянии. Естественная вентиляция обеспечивалась за счет проемов в окнах. Температура в камерах колебалась в пределах от 18 до 25 градусов Цельсия. Отопление и водоснабжение отвечали применимым стандартам. На окнах отсутствовали металлические прутья. Соответственно, доступ дневного света не блокировался. Искусственное освещение отвечало нормам: имелись две лампы в 100 и 60 ватт, которые включались с 6.00 до 22.00 и с 22.00 до 6.00 соответственно.

44. Туалет был отделен от жилой зоны камеры двухметровой кирпичной или металлической перегородкой, обеспечивавшей уединение. Камеры регулярно приводились в порядок и дезинфицировались.

45. Заключенные могли принимать душ не менее чем раз в неделю и в течение не менее чем 15 минут.

46. Власти Российской Федерации указали, что изолятор имел полностью оборудованную медицинскую часть.

3. Условия перевозки

47. Заявитель утверждал, что часто перевозился между Ахтубинским ИВС и Следственным изолятором N ИЗ-30/1 во время содержания в этих двух изоляторах и что условия перевозки были ужасающими. Во-первых, он был лишен сна, поскольку его выводили из камеры в 23.00 и возвращали в 3.00. Во-вторых, в дни перевозки заявитель не получал питания (включая транспортные пайки) или воды, и каждый раз тюремные фургоны были сильно переполнены. Наконец, во время перевозок заключенные должны были использовать бутылки или пластиковые пакеты для мытья. Возможность использования туалета также отсутствовала.

48. Власти Российской Федерации предоставили Европейскому Суду даты перевозок заявителя (см. § 36 настоящего Постановления), но не представили другой информации об условиях перевозки заявителя.

4. Медицинская помощь

49. Заявитель сообщил, что заразился гепатитом C до задержания. Во время предварительного заключения он был помещен в камеру с больными туберкулезом, в связи с чем заразился этой болезнью. Он также отметил, что в период содержания под стражей страдал от дерматоза и стоматологических проблем. Как утверждает заявитель, он не получал надлежащей медицинской помощи и адекватной диеты.

50. В соответствии с недатированным медицинским документом, предоставленным властями Российской Федерации, во время содержания заявителя под стражей он получал адекватную медицинскую помощь. В документе указывалось следующее:

"Ретроспективный анализ предоставленных медицинских документов подтверждает, что [заявитель] болел гепатитом C с 2002 года.

Во время содержания под стражей [заявитель] прошел несколько обследований и получал медицинскую помощь. Последнее [стационарное] лечение он проходил в августе 2008 года в больнице ИЗ-2* (* Так в тексте оригинала. Возможно, имеется в виду больница Следственного изолятора N 2 по Астраханской области (примеч. редактора).). Результаты медицинского обследования показывают, что у [заявителя] хронический гепатит C низкой активности. В связи с этим он прошел базовое лечение и антивирусное лечение. Он получал гепатопротекторы и витамины. В настоящее время [заявитель] продолжает получать патогенетическое и этиологическое лечение.

23 января 2003 г. по прибытии в Следственный изолятор N ИЗ-30/1 он прошел рентгеновское обследование, [которое не выявило патологии] в легких. В 2003 и 2004 годах [заявитель] прошел два таких обследования. Во время нахождения в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 он часто перевозился в Ахтубинский ИВС для участия в судебных слушаниях или следственных действиях.

В 2004 году он жаловался на слабость, боль в правой части желудка и горький вкус во рту. По этим жалобам был диагностирован гепатит, и 4 марта 2004 г. он был направлен в областную больницу, где прошел комплексное медицинское обследование. Это обследование показало, что у него инфильтративный туберкулез в нижней части правого легкого, пневмония и гепатит C.

После противовоспалительного и антибактериального лечения вышеупомянутый диагноз был подтвержден. [Заявитель] был переведен в [специальную больницу], где он получал комплексное противотуберкулезное лечение с 30 марта по 29 апреля 2004 г. Позднее пациент отказался от дальнейшего стационарного лечения и был переведен в Следственный изолятор N ИЗ-30/1.

14 мая 2004 г. экспертная комиссия областной противотуберкулезной клиники подтвердила диагноз и заключила, что его лечение было быстрым, адекватным и повлекло положительный исход.

14 февраля 2005 г. экспертная комиссия указала, что [заявитель] вылечился от туберкулеза. Только незначительные следы болезни остались в легких.

До отбытия пациента в исправительную колонию 25 октября 2005 г. он получал противорецидивное лечение.

Заболевание [заявителя] было, по-видимому, вызвано его частыми переводами в ИВС, хроническим стрессом, гепатитом C, антиобщественным поведением и курением.

Заболевание пациента было быстро диагностировано средствами рентгеновского обследования и эффективно вылечено в соответствии с применимыми стандартами_".

51. Власти Российской Федерации также предоставили объемные медицинские документы заявителя, охватывающие период с 2003 по 2008 год. Они показывают, что в период содержания под стражей заявитель прошел 10 рентгеновских обследований, несколько анализов на ВИЧ, ряд других медицинских процедур, включая анализы крови. Помимо лечения туберкулеза и гепатита, медицинские документы содержат данные о лечении его кожных заболеваний. Так, в январе 2004 года после жалоб на зуд заявитель был осмотрен врачом, у него была диагностирована стрептодермия и назначена мазь. В феврале 2004 года у него был диагностирован дерматит, ему были выписаны мази и другие лекарства. С 2005 по 2008 год он не жаловался на проблемы с кожей. Один раз в июне 2004 года заявитель жаловался на головную боль. В связи с этим он был осмотрен психиатром, который подтвердил, что у него отсутствуют психические проблемы, и назначил ему ноотропил и витамины.

D. Жалобы заявителя на условия его содержания под стражей и качество медицинской помощи

1. Жалоба в прокуратуру

52. 17 сентября 2004 г. заявитель обратился в прокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела против руководства Ахтубинского ИВС, которое поместило его в одну камеру с зараженными заключенными и не обеспечило соответствие условий его содержания под стражей минимальным стандартам, предусмотренным законодательством, а также не обеспечило адекватную медицинскую помощь.

53. 27 сентября 2004 г. жалоба заявителя была отклонена. Прокуратура согласилась с тем, что условия содержания заявителя под стражей не полностью соответствовали требованиям законодательства страны и имели место упущения со стороны руководства. Однако она заключила, что действия руководства не составляли преступления. Прокуратура не раскрыла установленные упущения тюремных органов.

54. 12 декабря 2004 г. заявитель обжаловал вышеупомянутое решение в суд в соответствии со статьей 125 УПК РФ.

55. 13 января 2004 г. городской суд удовлетворил жалобу заявителя и отменил оспариваемое решение, поскольку прокуратура не указала подробностей упущений руководства.

56. Стороны не предоставили других решений по поводу рассмотрения жалоб заявителя.

57. Не имеется информации о рассмотрении последующих жалоб заявителя от 16, 17, 19, 25-27 июля 2005 г., которые были направлены в прокуратуру.

2. Обращения в суд

58. 7 и 14 сентября 2005 г. заявитель подал два обращения в городской суд, требуя компенсации вреда здоровью и морального вреда, который, как он утверждал, был причинен ему неадекватными условиями его содержания под стражей в Ахтубинском ИВС и Следственном изоляторе N ИЗ-30/1.

59. Определениями от 14 и 17 сентября 2005 г. городской суд оставил иски без движения для устранения процессуальных недостатков. Заявителю было предложено уточнить список ответчиков и фактические обстоятельства предполагаемых нарушений его прав.

60. Позднее иски заявителя были возвращены без рассмотрения по существу, поскольку городской суд заключил, что он не исполнил указания суда.

61. Заявитель не обжаловал определения городского суда.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство, международное право и доклады

A. Продление срока содержания под стражей

62. Нормы законодательства Российской Федерации о содержании под стражей в период судебного разбирательства изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Исаев против Российской Федерации" (Isayev v. Russia) (от 22 октября 2009 г. жалоба N 20756/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2012.), §§ 67-80) и Постановлении Европейского Суда по делу "Пятков против Российской Федерации" (Pyatkov v. Russia) (от 13 ноября 2012 г. жалоба N 61767/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2015.), § 59).

63. 22 марта 2005 г.* (* Возможно, имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2005 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих порядок и сроки применения в качестве меры пресечения заключения под стражу на стадиях уголовного судопроизводства, следующих за окончанием предварительного расследования и направлением уголовного дела в суд, в связи с жалобами ряда граждан" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации подчеркнул обязанность различных должностных лиц, особенно прокуроров, следственных органов, судов и начальников изоляторов, обеспечить, чтобы подозреваемые и обвиняемые содержались под стражей только на основании действительного судебного решения и в пределах сроков, установленных этим решением, или немедленно освобождались, и осудил практику содержания обвиняемых под стражей только на том основании, что обвинительное заключение поступило в суд первой инстанции. Такое толкование соответствующих положений УПК РФ было признано несовместимым с Конституцией Российской Федерации и прецедентной практикой Европейского Суда.

B. Условия содержания под стражей

64. Статья 23 Федерального закона от 15 июля 1995 г. [N 103-ФЗ]* (* Текст в скобках добавлен при переводе (примеч. редактора).) "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают санитарно-гигиеническим требованиям. Им предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда, столовые приборы и туалетные принадлежности. Каждый заключенный должен располагать не менее чем 4 кв. м личного пространства в камере. Кроме того, подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации (статья 22 указанного закона).

65. Статья 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации от 8 января 1997 г. с внесенными изменениями устанавливает, что личное пространство каждого заключенного в общежитии не может быть менее 2 кв. м. Заключенным предоставляются индивидуальные спальные места, постельные и туалетные принадлежности, они обеспечиваются одеждой по сезону.

C. Охрана здоровья заключенных

66. Применимые положения внутригосударственного законодательства и международного права, регулирующие охрану здоровья заключенных, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), § 56, ECHR 2006-XII (извлечения), и Постановлении Европейского Суда по делу "Васюков против Российской Федерации" (Vasyukov v. Russia) от 5 апреля 2011 г., жалоба N 2974/05* (* Там же. N 5/2012.), §§ 36-50.

Право

I. Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей и статьи 13 Конвенции

67. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в Ахтубинском ИВС и Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 в период с 20 декабря 2002 г. по 22 августа 2005 г. противоречили статье 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

68. Заявитель также утверждал, что он не располагал эффективным средством правовой защиты от нарушения гарантий против жестокого обращения, требуемым статей 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

A. Приемлемость жалобы

69. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, так как он не представил свою жалобу в суды страны.

70. Заявитель утверждал, что он подавал жалобы на условия содержания в прокуратуру и городской суд, которые оставили их без рассмотрения по существу.

71. Европейский Суд ранее отклонил сходный довод властей Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* Там же. N 8/2012.), §§ 70 и 100-119). Европейский Суд не усматривает оснований, позволяющих сделать иной вывод в настоящем деле.

72. Европейский Суд считает, что данные жалобы не являются явно необоснованными в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

(a) Доводы сторон

73. Власти Российской Федерации отметили, что заявитель не подавал жалобы во внутригосударственные суды, и утверждали, что его жалоба должна быть отклонена из-за несоответствия требованиям пункта 1 статьи 35 Конвенции. По их мнению, заявитель мог для получения адекватного возмещения передать свои жалобы на рассмотрение суда. Они указали два примера из внутригосударственной практики, в которых заявителям была присуждена компенсация за причинение морального вреда вследствие неадекватных условий содержания под стражей. Наконец, ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда (см. Решение Европейского Суда по делу "Уайтсайд против Соединенного Королевства" (Whiteside v. United Kingdom) от 7 марта 1994 г., жалоба N 20357/92, Decisions and Reports 76, p. 80), они отметили, что одни лишь сомнения со стороны заявителя в перспективах успеха не были достаточными, чтобы освободить его от обязанности передавать свою жалобу на рассмотрение любого из вышеупомянутых компетентных национальных органов.

74. Заявитель настаивал на своих жалобах. Он утверждал, что его претензии затрагивали структурные проблемы исправительной системы Российской Федерации, и поэтому он не располагал эффективными средствами правовой защиты.

(b) Мнение Европейского Суда

75. В упоминавшемся выше деле "Ананьев и другие против Российской Федерации" (§§ 93-119) Европейский Суд провел тщательный анализ внутригосударственных средств правовой защиты в правовой системе Российской Федерации в отношении жалоб на материальные условия содержания под стражей в следственных изоляторах. Европейский Суд заключил в этом деле, что не было продемонстрировано наличие во внутригосударственной правовой системе эффективного средства правовой защиты, которое могло использоваться для предотвращения нарушения или его продолжения или могло предоставить заявителю адекватное и достаточное возмещение в связи с жалобой на неадекватные условия содержания под стражей. Соответственно, Европейский Суд пришел к выводу, что в нарушение статьи 13 Конвенции заявители не располагали эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в отношении их жалоб в нарушение статьи 13 Конвенции.

76. Рассмотрев доводы властей Российской Федерации, Европейский Суд не находит оснований для отступления от этого заключения в настоящем деле. Учитывая, что заявитель выдвинул "доказуемую" жалобу на основании статьи 3 Конвенции, Европейский Суд считает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

2. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

(a) Доводы сторон

77. Что касается условий содержания под стражей в Ахтубинском ИВС, власти Российской Федерации согласились, что они не полностью соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции, хотя камеры, в которых заявитель содержался, дезинфицировались на регулярной основе, и он получал питание в соответствии с национальными стандартами.

78. Что касается Следственного изолятора N ИЗ-30/1, власти Российской Федерации полагали, что условия содержания заявителя в этом следственном изоляторе соответствовали требованиям статьи 3 Конвенции.

79. Доводы заявителя изложены в §§ 37 и 40 настоящего Постановления. Дополнительно он указал, что камеры Следственного N ИЗ-30/1 были переполнены и что заключенные не имели индивидуальных спальных мест.

(b) Мнение Европейского Суда

80. Европейский Суд рассмотрит существо этой части жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции в свете применимых общих принципов, которые, в частности, изложены в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (§§ 139-141).

81. Европейский Суд прежде всего отмечает, что в течение общего периода в два года, девять месяцев и два дня с 23 января 2003 г. по 25 октября 2005 г. заявитель содержался в двух изоляторах. За исключением 28 дней, когда он переводился в Ахтубинский ИВС для участия в судебных слушаниях или в следственных действиях, заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1. В Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 он находился в 10 различных камерах, площади которых колебались от 21,8 до 29,9 кв. м на шесть - десять заключенных.

82. Европейский Суд также отмечает, что ранее он рассматривал условия содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 в 2005 году и установил, что в этом изоляторе отмечалась серьезная переполненность (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 134-138). Европейский Суд сослался на доклад уполномоченного по правам человека за 2005 год, в котором сообщалось о неудовлетворительных санитарных и гигиенических условиях содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 и отмечалось, что "в следственном изоляторе количество заключенных постоянно превышало проектную вместимость". Действительное количество заключенных в конце 2005 и 2006 годов более чем в два раза превышало проектную вместимость (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 20-21 и 134-138).

83. С учетом объяснений властей Российской Федерации по поводу проблемы переполненности и того факта, что он уже устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции в части острой нехватки личного пространства в камерах Следственного изолятора N ИЗ-30/1 в период, когда там содержался заявитель (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", § 166), Европейский Суд полагает, что камеры заявителя были переполненными.

84. Что касается Ахтубинского ИВС, с учетом информации, предоставленной сторонами, Европейский Суд находит установленным, что заявитель содержался в стесненных условиях, поскольку на одного заключенного приходилось от 1,1 до 0,67 кв. м пространства камеры. Кроме того, власти Российской Федерации признали неудовлетворительность условий содержания в этом изоляторе.

85. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд находит, что содержание заявителя в этих двух изоляторах с 23 января 2003 г. по 25 октября 2005 г. являлось бесчеловечным и унижающим достоинство обращением.

86. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части заражения туберкулезом и адекватности медицинской помощи

87. Заявитель жаловался в соответствии со статьей 3 Конвенции на то, что тюремная администрация подвергла его заражению туберкулезом, поместив его в камеру с заключенными, страдавшими этим заболеванием. Он также утверждал, что власти не обеспечили ему адекватного лечения гепатита и туберкулеза и не предоставили ему адекватную диету.

A. Доводы сторон

88. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель получал адекватную и эффективную медицинскую помощь. Они ссылались на медицинский документ, упоминавшийся выше (см. § 50 настоящего Постановления).

89. Заявитель настаивал на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Заражение туберкулезом

90. Европейский Суд напоминает свой постоянный подход о том, что, даже если заявитель заразился туберкулезом во время содержания под стражей, этот факт сам по себе не означает нарушение статьи 3 Конвенции, если он получал лечение своих заболеваний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Альвер против Эстонии" (Alver v. Estonia) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 64812/01, § 54, и Постановление Европейского Суда по делу "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia) от 30 июля 2009 г., жалоба N 34393/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), § 53, с дополнительными отсылками).

91. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что во время содержания под стражей заявитель регулярно проходил рентгеновские обследования. В марте 2004 года у него был диагностирован туберкулез, и он получал противовоспалительное, антибактериальное и комплексное противотуберкулезное лечение, а также противорецидивную помощь. 14 февраля 2005 г. экспертная комиссия установила, что он выздоровел, и подтвердила, что его лечение было быстрым, адекватным и эффективным (см. § 50 настоящего Постановления). В отсутствие в материалах дела данных об обратном Европейский Суд принимает вышеупомянутый вывод как действительный.

92. Европейский Суд заключает, что жалоба в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

2. Предполагаемая неадекватность медицинской помощи в тюрьме

93. Европейский Суд напоминает, что ничем не обоснованного утверждения об отсутствии, задержке медицинской помощи или ее неудовлетворительном оказании обычно недостаточно для установления нарушения статьи 3 Конвенции. Доказуемая жалоба должна обычно включать, кроме всего прочего, достаточные ссылки на медицинское состояние, соответствующие предписания врачей, требуемые, сделанные или отклоненные, а также некоторые доказательства, например, заключения экспертов, способные установить серьезные пробелы в оказании медицинской помощи заявителю (см. Постановление Европейского Суда по делу "Валерий Самойлов против Российской Федерации" (Valeriy Samoylov v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 57541/09* (* Там же. N 11/2012.), § 80).

94. Европейский Суд отмечает, что заявитель, который был представлен на внутригосударственном уровне адвокатом, не представил данных, которые могли бы обосновать его утверждения о недостаточности медицинской помощи. Кроме того, он не предоставил убедительных объяснений этому.

95. В то же время власти Российской Федерации представили различные документы, относящиеся к медицинской помощи во время содержания под стражей, и экспертное заключение по поводу адекватности оказанной помощи (см. § 50 настоящего Постановления).

96. Поскольку эти материалы не выявляют недостатков со стороны властей в части оказания помощи заявителю, Европейский Суд полагает, что его утверждения в этом отношении являются необоснованными и должны быть отклонены как явно необоснованные в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями перевозки заявителя

97. Заявитель также не был удовлетворен условиями перевозки в Ахтубинский ИВС и из него во время содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-30/1. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 3 Конвенции, текст которой изложен выше.

A. Доводы сторон

98. Власти Российской Федерации отрицали наличие вопросов относительно условий перевозки, но не представили конкретной информации в связи с этой жалобой.

99. Заявитель не согласился с этим и настаивал на своей жалобе (см. § 47 настоящего Постановления). Он, в частности, утверждал, что многие оспариваемые переводы происходили во время судебного разбирательства по его уголовному делу. По его мнению, условия перевозки затрагивали его физическое и психическое состояние и способность сосредоточиться на разбирательстве.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

100. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

101. Европейский Суд отмечает, что заявитель представил подробное и последовательное описание условий перевозки в части длительности и общих условий перевозки. Власти Российской Федерации информировали Европейский Суд о датах перевозки заявителя в Ахтубинский ИВС (см. § 36 настоящего Постановления), но не представили конкретной информации по поводу количества заключенных в тюремных фургонах в каждой поездке, оригинальную документацию по обеспечению в эти дни и реальную длительность каждой из дневных поездок.

102. Европейский Суд подчеркивает, что в определенных случаях лишь государство-ответчик обладает информацией, способной подтвердить или опровергнуть утверждения о нарушении статьи 3 Конвенции, и что уклонение властей от предоставления такой информации без удовлетворительного объяснения может обусловить вывод об обоснованности утверждений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Ёзкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey) от 6 апреля 2004 г., жалоба N 21689/93, § 426). Таким образом, прежде всего необходимо на основании имеющихся фактов настоящего дела рассмотреть вопрос, имело ли непредоставление властями Российской Федерации копий соответствующих документов следственного изолятора надлежащие причины.

103. С учетом молчания властей Российской Федерации в этом отношении Европейский Суд находит, что они не обосновали надлежащим образом непредоставление подробных сведений, сопровождающихся копиями первичной документации по поводу перевозки заявителя, в связи с чем Европейский Суд может сделать выводы из их поведения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Новинский против Российской Федерации" (Novinskiy v. Russia) от 10 февраля 2009 г., жалоба N 11982/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.), §§ 101-103). С учетом вышеизложенного Европейский Суд рассмотрит вопрос об условиях перевозки в изолятор и из него на основании объяснений заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Игорь Иванов против Российской Федерации" (Igor Ivanov v. Russia) от 7 июня 2007 г., жалоба N 34000/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2008.), §§ 34-35).

104. Европейский Суд учитывает, что, как утверждает заявитель, он перевозился в сильно переполненных тюремных фургонах (см. § 47 настоящего Постановления). Он перевозился в стесненных условиях не менее 28 раз за период два года, девять месяцев и два дня (см. § 36 настоящего Постановления). В эти дни он не получал надлежащего питания и содержался в неприемлемых условиях в сборном отделении изолятора (см. §§ 47 и 48 настоящего Постановления). Вышеописанное обращение, по крайней мере, частично имело место во время судебного разбирательства с июля 2003 года по май 2005 года (см. §§ 33 и 34 настоящего Постановления), когда ему была особенно нужна способность к сосредоточенности и умственной деятельности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia) от 31 июля 2008 г., жалоба N 42239/02* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.), §§ 53-60). Он также отмечает, что медицинское заключение, предоставленное властями Российской Федерации, упоминало его частые перемещения в числе факторов, которые могли способствовать заражению заявителя туберкулезом (см. § 50 настоящего Постановления).

105. Европейский Суд полагает, что вышеизложенные соображения в совокупности позволяют сделать вывод о том, что обращение, которому подвергся заявитель, превысило минимальный уровень суровости и составило бесчеловечное и унижающее достоинство в значении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Трепашкин против Российской Федерации (N 2)" (Trepashkin v. Russia) (N 2) от 16 декабря 2010 г., жалоба N 14248/05* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2011.), §§ 131-136). Таким образом, имело место нарушение этого положения Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции

106. Заявитель жаловался, ссылаясь на подпункт "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции, что его предварительное заключение было необоснованным и незаконным. В соответствующих частях статья 5 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_".

A. Доводы сторон

107. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не обжаловал постановления суда от 21 декабря 2002 г., 19 февраля, 20 марта, 18 апреля, 14 июля и 26 декабря 2003 г., 18 марта, 29 сентября, 28 декабря 2004 г. и 30 марта 2005 г. по поводу его предварительного заключения. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они также отметили, что его содержание под стражей было законным и потому совместимым с требованиями подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

108. Отвечая на вопрос Европейского Суда о законности содержания под стражей с 20 августа по 26 декабря 2003 г. и с 30 марта по 15 июня 2004 г., власти Российской Федерации отметили, что 2 июля 2003 г. следственные органы направили дело заявителя в городской суд, который получил его 8 июля 2003 года. 14 июля 2003 г. городской суд назначил предварительное слушание, которое должно было быть проведено 28 июля 2003 г. Впоследствии городской суд распорядился начать рассмотрение дела заявителя по существу 7 августа 2003 г. Во время судебного разбирательства срок содержания под стражей продлевался постановлениями городского суда от 26 декабря 2003 г., 18 марта, 15 июня, 29 сентября и 28 декабря 2004 г.

109. Заявитель поддержал свою жалобу, указав, что он обжаловал постановления от 12 мая, 20 июня, 18 июля 2003 г. и 12 августа 2004 г.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

110. Принимая во внимание обстоятельства дела и объяснения властей Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что с 22 декабря 2002 г. по 20 августа 2003 г. и с 26 декабря 2003 г. по 30 мая 2004 г. заявитель содержался под стражей на основании судебных решений. В остальной период, а именно с 20 августа по 26 декабря 2003 г., суд первой инстанции не выносил постановлений о содержании под стражей.

111. Прежде всего Европейский Суд рассмотрит приемлемость периодов его содержания под стражей по судебным решениям, а затем приемлемость содержания под стражей в остальной период.

112. По мнению Европейского Суда, принимая решения о заключении заявителя под стражу и продлении его срока с 22 декабря 2002 г. по 20 августа 2003 г. и с 26 декабря 2003 г. по 30 мая 2004 г., внутригосударственные суды действовали в пределах своих полномочий. Нет оснований полагать, что постановления о содержании под стражей в вышеупомянутые периоды были недействительными или незаконными с точки зрения внутригосударственного законодательства. Соответственно, Европейский Суд находит, что не является необходимым рассмотрение довода властей Российской Федерации о неисчерпании средств правовой защиты в отношении этих периодов (тот же подход см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Юдаев против Российской Федерации" (Yudayev v. Russia) от 15 января 2009 г., жалоба N 40258/03* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2010.), § 53). Жалоба заявителя в данной части является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

113. Что касается периода содержания заявителя под стражей с 20 августа по 26 декабря 2003 г., Европейский Суд учитывает, что суд первой инстанции не выносил решений по поводу содержания заявителя под стражей в указанный период. Хотя в описательной части постановления от 14 июля 2003 г. о назначении предварительного слушания суд упомянул, что мера пресечения, избранная заявителю, оставлена без изменения, он не вынес решения в данной части (см. § 20 настоящего Постановления). Это соответствовало внутригосударственной практике того периода. Европейский Суд ранее отмечал, что внутригосударственные власти толковали часть вторую статьи 255 УПК РФ как разрешавшую содержание под стражей обвиняемых без судебного решения в пределах шести месяцев после поступления дела в суд. Судебное решение требовалось только, если содержание под стражей "в период судебного разбирательства" превышало шесть месяцев (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Юдаев против Российской Федерации", § 56). Конституционный Суд впоследствии признал данную практику неконституционной, установив, что она противоречит пункту 1 статьи 5 Конвенции (см. § 63 настоящего Постановления). Поскольку городской суд не вынес решения о продлении срока содержания под стражей заявителя в рассматриваемый период, а судебная практика не требовала вынесения таких решений, Европейский Суд заключает, что заявитель не имел средств правовой защиты для использования.

114. Европейский Суд также отмечает, что заявитель подал жалобу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции 8 мая 2004 г., то есть менее чем за шесть месяцев до окончания оспариваемого периода содержания заявителя под стражей. Соответственно, требования шестимесячного срока соблюдены.

115. Европейский Суд находит, что жалоба на законность содержания под стражей с 20 августа по 26 декабря 2003 г. не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

116. Европейский Суд уже рассмотрел и установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в ряде дел, касающихся практики содержания подсудимых под стражей в силу одного лишь факта направления в суд обвинительного заключения. Он постановил, что практика содержания подсудимых под стражей без конкретной правовой основы или четких правил, регулирующих их ситуацию, - в результате чего они могут быть лишены свободы на неограниченный срок без санкции суда, - несовместима с принципами правовой определенности и защиты от произвола, присущими Конвенции, и верховенством права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фурсенко против Российской Федерации" (Fursenko v. Russia) от 24 апреля 2008 г., жалоба N 26386/02, §§ 77-79, Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) от 25 октября 2007 г., жалоба N 4493/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2007.), §§ 52-59, Постановление Европейского Суда по делу "Мельникова против Российской Федерации" (Melnikova v. Russia) от 21 июня 2007 г., жалоба N 24552/02* (* Там же. N 2/2008.), §§ 53-56, Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), §§ 86-93, Постановление Европейского Суда по делу "Корчуганова против Российской Федерации"* (* Там же. N 11/2006.) (Korchuganova v. Russia) от 8 июня 2006 г., жалоба N 75039/01, §§ 55-59, Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia) от 2 марта 2006 г., жалоба N 55669/00* (* Там же. N 9/2006.), §§ 67-68, Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02* (* Там же. N 7/2006.), §§ 144-151, ECHR 2005-X). Европейский Суд не видит оснований для иного заключения в настоящем деле. Следовательно, Европейский Суд находит, что содержание заявителя под стражей с 20 августа по 26 декабря 2003 г. противоречило подпункту "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

117. Соответственно, он заключает, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении незаконного содержания под стражей заявителя.

V. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

118. Заявитель жаловался в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 и пунктом 3 статьи 5 Конвенции на то, что длительность срока его содержания под стражей была чрезмерной, а оправдывающие его причины не были относимыми и достаточными.

119. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи_ имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Доводы сторон

120. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба заявителя на нарушение статьи 5 Конвенции должна быть признана неприемлемой, поскольку он не исчерпал доступные внутригосударственные средства правовой защиты, а именно не обжаловал решения о продлении срока содержания под стражей от 19 февраля, 20 марта, 18 апреля, 14 июля и 26 декабря 2003 г., 18 марта, 29 сентября, 28 декабря 2004 г. и 30 марта 2005 г. Они также указывали, что решения о содержании заявителя под стражей были законными и обоснованными. Длительность его содержания под стражей была оправдана сложностью уголовного дела, необходимостью проведения психиатрической экспертизы, неявкой адвоката, тяжестью обвинений против него и его состоянием здоровья.

121. Заявитель утверждал, что внутригосударственные суды не указали "относимых" и "достаточных" причин для его содержания под стражей в течение столь длительного периода. Их решения были формальными, необоснованными и немотивированными. Он также отметил, что обжалование не было "эффективным средством правовой защиты", поскольку его жалобы на постановления от 12 мая, 20 июня, 18 июля 2003 г. и 15 июня 2004 г. были отклонены.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

122. Что касается довода властей Российской Федерации, Европейский Суд напоминает, что цель правила об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты заключается в обеспечении государствам-участникам возможности предупреждения или устранения предполагаемых нарушений до обращения в Европейский Суд (см. в числе многих других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V). В контексте предполагаемого нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции это правило требует, чтобы заявитель предоставил внутригосударственным органам возможность установить, было ли его право на судебное разбирательство в разумный срок соблюдено, и существовали ли относимые и достаточные основания, продолжавшие оправдывать лишение свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Щеглюк против Российской Федерации" (Shcheglyuk v. Russia) от 14 декабря 2006 г., жалоба N 7649/02* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2007.), § 35, или Постановление Европейского Суда по делу "Пшевечерский против Российской Федерации" (Pshevecherskiy v. Russia) от 24 мая 2007 г., жалоба N 28957/02* (* Там же. N 11/2007.), § 50).

123. В настоящем деле в период предварительного заключения заявитель обжаловал как минимум четыре постановления о продлении срока содержания под стражей (см. §§ 13, 16, 17 и 24 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд полагает, что, хотя заявитель не обжаловал другие решения о продлении срока содержания под стражей, он предоставил региональному суду возможность рассмотреть вопрос о том, было ли его содержание под стражей совместимо с его конвенционным правом на судебное разбирательство в разумный срок или на освобождение до суда (см. аналогичный подход в Постановлении Европейского Суда по делу "Чумаков против Российской Федерации" (Chumakov v. Russia) от 24 апреля 2012 г., жалоба N 41794/04* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2013.), § 149, где заявитель обжаловал только два судебных решения).

124. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что заявитель не может считаться не исчерпавшим внутригосударственные средства правовой защиты в отношении его жалобы на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции. Соответственно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации.

125. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также подчеркивает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

126. Европейский Суд напоминает, что при разрешении вопроса о длительности предварительного заключения в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции период, который должен приниматься во внимание, начинается в день, когда обвиняемый заключен под стражу, и оканчивается в день, когда по предъявленному обвинению вынесено решение, хотя бы только судом первой инстанции или, возможно, когда заявитель освобожден из-под стражи во время проведения уголовного разбирательства против него (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Вемхоф против Германии" (Wemhoff v. Germany) от 27 июня 1968 г., § 9, Series A, N 7, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, §§ 145 и 147, ECHR 2000-IV), и Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 44, ECHR 2000-IX).

127. Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, какой период предварительного заключения может считаться разумным, нельзя разрешать отвлеченно. Является ли разумным содержание обвиняемого под стражей, должно быть оценено на основании фактов каждого дела с учетом его конкретных обстоятельств. Продолжительное содержание под стражей в конкретном деле может быть оправдано только в том случае, если существуют действительные признаки реального требования публичного интереса, который, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает принцип уважения личной свободы, заложенный в статье 5 Конвенции (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 110 и последующие, ECHR 2000-XI).

128. Наличие и сохранение обоснованного подозрения в том, что задержанный совершил преступление, является определяющим условием законности содержания под стражей. Однако по прошествии времени оно перестает быть достаточным. Европейский Суд должен в таких случаях установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами. Если такие основания являются "относимыми" и "достаточными", Европейский Суд должен убедиться также, что национальные власти проявили "особую тщательность" в проведении разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Контрада против Италии" (Contrada v. Italy) от 24 августа 1998 г., Reports 1998-V, p. 2185, § 54, и Постановление Европейского Суда по делу "I.A. против Франции" (I.A. v. France) от 23 сентября 1998 г., Reports 1998-VII, pp. 2978-2979, § 102). Власти должны убедительно доказать оправданность любого периода содержания под стражей, каким бы коротким он ни был (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шишков против Болгарии" (Shishkov v. Bulgaria), жалоба N 38822/97, § 66, ECHR 2003-I (извлечения)). При разрешении вопроса об освобождении лица или его заключении под стражу власти имеют обязательство рассмотрения альтернативных мер обеспечения его явки в суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яблоньский против Польши" (Jaboski v. Poland) от 21 декабря 2000 г., жалоба N 33492/96, § 83).

129. В первую очередь внутригосударственные судебные органы должны обеспечить, чтобы в конкретном деле предварительное заключение обвиняемого не превышало разумного срока. В этих целях они должны, уделяя достаточное внимание принципу презумпции невиновности, исследовать все доводы, свидетельствующие в пользу или против существования публичного интереса, оправдывающего отход от правила статьи 5 Конвенции, и должны указать их в своих решениях по ходатайствам об освобождении. Прежде всего на основании мотивов, приведенных в этих решениях, и реальных фактов, указанных заявителем в своих жалобах, Европейский Суд призван установить наличие или отсутствие нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 43, ECHR 2006-X).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Период, который должен учитываться

130. Заявитель был задержан 20 декабря 2002 г. и осужден 30 мая 2005 г. С 3 по 30 марта 2005 г. он находился в психиатрической больнице под обязательством не покидать ее без разрешения. Согласно статье 188 старого УПК РСФСР время, проведенное подозреваемым или обвиняемым в психиатрическом учреждении, засчитывается в срок содержания под стражей. Европейский Суд не усматривает оснований для отхода от внутригосударственных правил в этом отношении (такой же подход см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Мельникова против Российской Федерации", § 78). Таким образом, период, который должен приниматься во внимание, длился два года, пять месяцев и 10 дней.

131. Длительность содержания заявителя под стражей является предметом озабоченности Европейского Суда. При наличии презумпции в пользу освобождения власти Российской Федерации должны были привести весьма веские причины для содержания заявителя под стражей в течение столь длительного срока.

132. Европейский Суд признает, что содержание заявителя вначале могло быть обусловлено разумным подозрением в том, что он совершил преступление - изнасилование под угрозой применения ножа. Однако по прошествии времени значение данного основания постепенно уменьшалось. Соответственно, Европейский Суд должен установить, оправдывают ли продолжение лишения свободы другие основания, приведенные судебными органами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии", § 153). Соответственно, он рассмотрит причины, на которые ссылались суды Российской Федерации в течение периода содержания заявителя под стражей.

(ii) Оправдание содержания заявителя под стражей

() Тяжесть и характер обвинения

133. При продлении срока предварительного заключения заявителя суды страны неоднократно ссылались на тяжесть предъявленных ему обвинений и отмечали, что он обвиняется в совершении тяжкого преступления (cм. §§ 10, 12, 17, 21 и 31 настоящего Постановления).

134. Европейский Суд полагает, что, хотя тяжесть преступления имеет значение при оценке угрозы того, что обвиняемый совершит побег или продолжит заниматься преступной деятельностью, необходимость в продолжении лишения свободы не может оцениваться с чисто абстрактной точки зрения. Несмотря на то, что Европейский Суд может согласиться, что тяжесть обвинений может быть принята за основу содержания под стражей на начальных стадиях разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Целеевский против Польши" (Celejewski v. Poland) от 4 мая 2006 г., жалоба N 17584/04, §§ 37-38, и Постановление Европейского Суда по делу "Кучера против Словакии" (Kuera v. Slovakia), жалоба  48666/99,  95, ECHR 2007 (извлечения)), он не признает, что она может быть принята на развитой стадии разбирательства в качестве основной причины содержания лица под стражей.

135. Таким образом, вышеизложенные обстоятельства сами по себе не создают достаточной основы для содержания заявителя под стражей в течение столь длительного периода.

() Риск того, что обвиняемый скроется

136. Что касается риска того, что обвиняемый скроется, то он должен оцениваться с учетом ряда других факторов, особенно относящихся к личности конкретного лица, его морали, жилища, занятия, имущества, семейных связей и любых видов связей со страной, в которой он преследуется (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ноймейстер против Австрии" (Neumeister v. Austria) от 27 июня 1968 г., § 10, Series A, N 8).

137. В настоящем деле, помимо указания на тяжесть обвинений, суды не ссылались на любые другие основания полагать, что заявитель может скрыться. Из их решений можно сделать вывод о том, что не учитывались и не оценивались доводы заявителя, например, о том, что он имеет постоянное место жительства, что он был студентом и в связи с болезнью нуждается в стационарном лечении (cм. §§ 12, 13, 27 и 28 настоящего Постановления). В материалах, предоставленных Европейскому Суду, отсутствовали указания на существование реальной угрозы того, что он скроется.

138. Исходя из этого Европейский Суд полагает, что ссылка внутригосударственных судов на вышеупомянутые мотивы не была оправданной (аналогичную мотивировку см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Михаил Гришин против Российской Федерации" (Mikhail Grishin v. Russia) от 24 июля 2012 г., жалоба N 14807/08* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2013.), § 144).

() Необходимость производства дополнительных следственных действий и обеспечения ознакомления заявителя с материалами его дела

139. Европейский Суд отмечает, что следственные органы и суды указывали, что срок содержания заявителя под стражей должен быть продлен в связи с необходимостью производства следственных действий и обеспечения ознакомления заявителя с материалами его дела (см. §§ 11-13, 15 и 17 настоящего Постановления).

140. Европейский Суд не может согласиться с тем, что причины, приведенные внутригосударственными судами, имели значение для продления срока содержания заявителя под стражей, поскольку ни следственные органы, ни суды конкретно не указывали, какие следственные действия требуется выполнить. Вместо этого они использовали абстрактную фразу - "определенные следственные действия". Ни городской суд, ни областной суд не дали оценки старательности следственных органов в производстве предварительного расследования.

141. Что касается необходимости предоставления заявителю возможности ознакомления с материалами дела, в силу постановления от 20 июня 2003 г. городской суд принял его объяснения о том, что процесс ознакомления был неоправданно затянут следователем (см. § 15 настоящего Постановления). Данный вывод не был изменен на вышестоящем уровне юрисдикции (см. § 16 настоящего Постановления). Соответственно, это не могло быть использовано против заявителя в оправдание его предварительного заключения.

() Другие причины, оправдывавшие содержание под стражей заявителя

142. Европейский Суд отмечает, что решение от 12 августа 2004 г., вынесенное областным судом, было, в частности, основано на доводе о том, что последнее судебное слушание было отложено из-за неявки адвоката заявителя, который был болен. Городской суд не указал период отложения (см. § 25 настоящего Постановления).

143. С учетом вышеизложенного и того факта, что против защиты не выдвигались другие утверждения о неоправданном затягивании рассмотрения дела, Европейский Суд считает, что данный эпизод значительно не повлиял на общую продолжительность содержания под стражей и потому не может быть поставлен в вину заявителю.

144. Европейский Суд также отмечает, что суды страны упомянули некоторые отрицательные характеристики, представленные прокуратурой (см. §§ 11, 17 и 25 настоящего Постановления). Материалы дела, по-видимому, содержат также некоторые противоположные характеристики, представленные защитой (см. § 12 настоящего Постановления).

145. Европейский Суд не убежден ссылкой на отрицательные характеристики заявителя, поскольку они не были надлежащим образом проанализированы судами и суды не объяснили, почему они отклонили положительные характеристики, представленные защитой.

146. Наконец, Европейский Суд отмечает довод властей Российской Федерации о том, что содержание заявителя под стражей было оправдано необходимостью проведения психиатрической экспертизы и его заболеванием. Этот довод не использовался внутригосударственными судами.

147. Что касается необходимости проведения психиатрической экспертизы заявителя, Европейский Суд отмечает, что данная экспертиза продолжалась всего 27 дней и этот период сам по себе или совместно с другими факторами, такими как неявка адвоката заявителя, не может объяснить или оправдать содержание заявителя под стражей в течение двух лет, пяти месяцев и 10 дней.

148. Относительно состояния здоровья заявителя, Европейский Суд не видит рациональной основы в объяснениях властей Российской Федерации. Те факты, что он болел гепатитом C и туберкулезом, свидетельствуют в пользу освобождения, а не содержания под стражей.

(iii) Заключение Европейского Суда

149. В итоге Европейский Суд заключает, что, хотя имелись относимые и достаточные основания для продолжительного содержания заявителя под стражей на начальной стадии расследования, причины, выдвинутые внутригосударственными судами, не были достаточными для оправдания его содержания под стражей в течение почти двух с половиной лет.

150. Соответственно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

151. Заявитель также жаловался на то, что его требования о судебной проверке постановлений о содержании под стражей от 12 мая, 20 июня и 18 июля 2003 г., а также постановления от 15 июня 2004 г. не были рассмотрены безотлагательно, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции. Это положение Конвенции предусматривает следующее:

"_4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным_".

A. Доводы сторон

152. Власти Российской Федерации не согласились с заявителем в отношении постановления о содержании под стражей от 15 июня 2004 г. и указали, что областной суд рассмотрел жалобу заявителя на это постановление в разумный срок.

153. Заявитель поддержал свою жалобу и утверждал, что задержки рассмотрения жалоб были допущены полностью по вине внутригосударственных органов.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

154. Что касается жалобы заявителя на задержку рассмотрения его жалоб на постановления о содержании под стражей от 12 мая, 20 июня и 18 июля 2003 г., Европейский Суд отмечает, что данная жалоба была выдвинута по существу 8 мая 2004 г. Имея в виду требование о шестимесячном сроке, содержащееся в пункте 1 статьи 35 Конвенции, Европейский Суд полагает, что у него нет юрисдикции для рассмотрения жалобы в этой части (тот же подход см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Низомхон Джураев против Российской Федерации" (Nizomkhon Dzhurayev v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 31890/11* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2014.), § 159, Решении Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia) от 22 февраля 2005 г., жалоба N 6847/02, 22, ECHR, Постановлении Европейского Суда по делу "Артёмов против Российской Федерации" (Artemov v. Russia) от 3 апреля 2014 г., жалоба N 14945/03* (* Опубликовано в электронном периодическом издании "Прецеденты Европейского Суда по правам человека" N 8/2014.), § 90). Соответственно, вышеупомянутая часть жалобы подлежит отклонению как поданная за пределами срока.

155. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба заявителя в части задержки рассмотрения жалобы заявителя на постановление от 15 июня 2004 г. не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

156. Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантирующий арестованным или заключенным под стражу право на возбуждение разбирательства по проверке законности их заключения под стражу, также предусматривает после возбуждения такого разбирательства право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если заключение под стражу признано судом незаконным. Хотя он не обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны создавать второй уровень юрисдикции для проверки законности заключения под стражу, государство, учреждающее подобную систему, должно в принципе обеспечивать заключенным при обжаловании те же гарантии, что и в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France) от 23 ноября 1993 г., § 28, Series A, N 273-B, Постановление Европейского Суда по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., § 84, Series A, N 224). Требование о безотлагательности вынесения решения безусловно является одной из таких гарантий, и пункт 4 статьи 5 Конвенции, затрагивающий вопросы личной свободы, требует особой оперативности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, § 79, ECHR 2003-IV). В этом контексте Европейский Суд также отмечает, что имеется особая необходимость в срочном разрешении вопроса о законности содержания под стражей в случаях длительного рассмотрения дел судом, поскольку обвиняемый должен иметь возможность извлекать выгоду из принципа презумпции невиновности в полном объеме (см. Постановление Европейского Суда по делу "Иловецкий против Польши" (Ilowiecki v. Poland) от 4 октября 2001 г., жалоба N 27504/95, § 76).

157. Хотя количество дней, которое потребовалось для проведения соответствующего разбирательства, очевидно, является важным аспектом разбирательства, оно не является само по себе решающим при определении того, было ли принято решение достаточно безотлагательно (см. Решение Европейского Суда по делу "Мери против Нидерландов" (Merie v. Netherlands) от 20 сентября 2007 г., жалоба N 664/05). Принимаются во внимание старательность, проявленная властями, задержки, за которые несет ответственность заявитель, и иные факторы, вызывающие задержку, за которую не может нести ответственность государство-ответчик (см. Постановление Европейского Суда по делу "G.B. против Швейцарии" (G.B. v. Switzerland) от 30 ноября 2000 г., жалоба N 27426/95, §§ 34-39).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

158. Европейский Суд учитывает, что жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей от 15 июня 2004 г., датированная 16 июня 2004 г., была получена областным судом 16 июля 2004 г. и рассмотрена 12 августа 2004 г.

159. Он также отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили объяснения тому, что направление жалобы заявителя в областной суд потребовало целого месяца. Они не утверждали, что сам заявитель вызвал задержку рассмотрения или что поставленные вопросы были сложными и требовали дополнительного времени на них рассмотрение. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит целесообразным принять во внимание период с 16 июня 2004 г., даты подачи жалобы внутригосударственным органам, до 12 августа 2004 г., даты ее рассмотрения по существу. Соответственно, для рассмотрения жалобы заявителя потребовались один месяц и 26 дней.

160. Европейский Суд напоминает, что он устанавливал нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в делах против Российской Федерации, в которых рассмотрение жалобы продолжалось 20 дней (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бутусов против Российской Федерации" (Butusov v. Russia) от 22 декабря 2009 г., жалоба N 7923/04* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2010.), §§ 32-35), 26 дней (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia) от 1 июня 2006 г., жалоба N 7064/05* (* Там же. N 12/2006.), § 96) и 27 дней (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пичугин против Российской Федерации" (Pichugin v. Russia) от 23 октября 2012 г., жалоба N 38623/03* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2014.), §§ 154-156), и подчеркивал, что за общую продолжительность несут ответственность власти государства-ответчика.

161. Обстоятельства настоящего дела указывают, что весь период задержки должен быть отнесен на счет уклонения властей государства-ответчика от своевременного рассмотрения относительно простого вопроса. С учетом вышеупомянутой прецедентной практики Европейский Суд полагает, что требование "безотлагательности" не было соблюдено. При таких обстоятельствах право заявителя на обжалование было лишено какой-либо полезной цели.

162. Соответственно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

VII. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

163. Со ссылкой на статьи 1, 2, 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 12 к Конвенции заявитель выдвинул также ряд жалоб в связи с уголовным разбирательством против него и его лишением свободы.

164. Европейский Суд рассмотрел эти жалобы и находит, что с учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти доводы относятся к его компетенции, они не содержат признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Соответственно, Европейский Суд отклоняет их как явно необоснованные в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

165. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

166. Заявитель требовал 3 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, предположительно причиненного неадекватными условиями содержания под стражей и его лечения, и 1 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

167. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя о компенсации материального ущерба является необоснованным и установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

168. В настоящем деле с учетом предоставленных документов Европейский Суд находит требование заявителя о компенсации материального ущерба необоснованным. С другой стороны, Европейский Суд полагает, что заявитель должен был испытать стресс и разочарование, которые не могут быть компенсированы только установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

169. Заявитель также требовал 2 039 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах и в Европейском Суде.

170. Власти Российской Федерации полагали, что требования заявителя были необоснованными.

171. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая предоставленные документы и вышеизложенные критерии, Европейский Суд отклоняет требование в части расходов и издержек, понесенных в рамках внутригосударственного разбирательства, и считает разумным присудить заявителю 500 евро по всем основаниям.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

172. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу в части условий содержания под стражей заявителя в Ахтубинском ИВС и Следственном изоляторе N ИЗ-30/1 и отсутствия эффективных средств внутренней защиты в этом отношении, законности его содержания под стражей в период с 20 августа по 26 декабря 2003 г., длительности его содержания под стражей и безотлагательности судебной проверки постановления о содержании под стражей от 15 июня 2004 г., а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного внутригосударственного средства правовой защиты;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в Ахтубинском ИВС и Следственном изоляторе N ИЗ-30/1;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий перевозки заявителя между Ахтубинским ИВС и Следственным изолятором N ИЗ-30/1;

5) постановил, что имело место нарушение подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 20 августа по 26 декабря 2003 г.;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

7) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в части задержки рассмотрения жалобы заявителя на постановление о содержании под стражей от 15 июня 2004 г.;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 12 000 евро (двенадцать тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 500 евро (пятьсот евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 февраля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда