Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 марта 2015 г. Дело "Гамбулатова (Gambulatova) против Российской Федерации" (Жалоба N 11237/10) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Гамбулатова (Gambulatova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 11237/10)

Постановление Суда

Страсбург, 26 марта 2015 г.

По делу "Гамбулатова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Изабель Берро, Председателя Палаты,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 марта 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 11237/10, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Зулай Гамбулатовой (далее - заявительница) 22 февраля 2010 г.

2. Интересы заявительницы представляли Марьям Иризбаева и Докка Ицлаев, адвокаты, практикующие в г. Грозном. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявительница утверждала, что в июне 2001 года ее сын Вахит Гамбулатов был похищен представителями федеральных сил в Чеченской Республике и что эффективного расследования по этому вопросу не проводилось.

4. 8 июня 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1949 году и проживает в Майртупе Шалинского района Чеченской Республики. Она является матерью Вахита (допускается написание Вахид) Гамбулатова, 1976 года рождения.

A. Похищение Вахита Гамбулатова

6. 28 июня 2001 г. (в предоставленных документах дата также указана как 29 июня 2001 г.) Вахит Гамбулатов покинул дом и не вернулся. На следующий день заявительница и ее родственники узнали, что 28 июня 2001 г. Вахит Гамбулатов и его односельчанин Рамзан С. были задержаны на блокпосту, расположенном между селами Центорой и Бачи-Юрт, и отвезены на БТР в Курчалоевскую районную военную комендатуру (далее также - военная комендатура), а оттуда в Курчалоевский временный отдел внутренних дел (далее - Курчалоевский ВОВД), расположенный в том же дворе.

7. 29 июня 2001 г. дежурные по военной комендатуре подтвердили, что Вахит Гамбулатов содержался у них. В течение последующих двух недель заявительница все время была у военной комендатуры, ожидая освобождения ее сына. На 15-й или 16-й день Вахит Гамбулатов передал записку заявительнице, сообщив, что он не знает причин своего задержания, но что он будет вскоре освобожден. Каждый день заявительница приносила пищу для Вахита Гамбулатова и дважды в неделю забирала у охранников его вещи в стирку.

8. В какой-то момент в конце июля 2001 года сотрудник военной комендатуры сообщил заявительнице и ее дочери, что Вахит Гамбулатов будет освобожден 29 июля 2001 г. Однако сын заявительницы не был освобожден, и в начале августа 2001 года (в предоставленных документах дата упоминается также как начало июля 2001 года) дежурный сообщил заявительнице, что ее сын переведен в другое место.

9. Заявительница не имела сведений о своем сыне с этих пор.

10. Власти Российской Федерации не оспаривали объяснения заявительницы по поводу фактических обстоятельств задержания ее сына. В своих объяснениях по поводу приемлемости и существа жалобы они, в частности, указали следующее:

"...29 июня 2001 г. сын заявительницы Вахит Гамбулатов был доставлен для установления личности в изолятор временного содержания Курчалоевского ВОВД. 26 июля 2001 г. он был освобожден из-под стражи и исчез. Его местонахождение с тех пор неизвестно...".

B. Официальное расследование обстоятельств содержания под стражей и исчезновения

11. Власти Российской Федерации предоставили копии документов из уголовного дела N 39099, возбужденного по факту исчезновения Вахита Гамбулатова. Информация, относящаяся к обстоятельствам дела, может быть сведена к следующему.

12. 2 августа 2001 г. заявительница жаловалась на содержание ее сына под стражей в Аргунскую прокуратуру и Курчалоевскую районную военную комендатуру. Она утверждала, что ее сын Вахит содержался под стражей в Курчалоевском ВОВД (отделе милиции) с 28 июня по 31 июля 2001 г.

13. 6 декабря 2001 г. следователи запросили в Курчалоевском ВОВД информацию о задержании Вахита Гамбулатова. В ту же дату ВОВД ответил, что 29 июня 2001 г. Вахит Гамбулатов и Рамзан С. были доставлены туда для установления личности и были освобождены 29 июля 2001 г.

14. 8 декабря 2001 г. Аргунская районная прокуратура возбудила уголовное дело в связи с происшествием по статье 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека). Делу был присвоен N 39099.

15. Следователь направил запросы в различные изоляторы по поводу информации о содержании под стражей Вахита Гамбулатова. Данных об этом получено не было.

16. 7 февраля 2002 г. заявительница была признана потерпевшей и допрошена о событиях. Она дала показания относительно содержания ее сына под стражей в отделе милиции, сходные с теми, которые она представила в Европейский Суд.

17. 8 февраля 2002 г. следствие было приостановлено. Заявительница не была об этом уведомлена. Из содержания уголовного дела следует, что расследование было приостановлено с февраля 2002 года по май 2008 года и что тем временем заявительница и ее родственники обращались в различные органы власти за содействием в розыске Вахита Гамбулатова и за информацией о ходе расследования его исчезновения.

18. 15 мая 2008 г. заявительница просила о доступе к материалам уголовного дела, и 16 мая 2008 г. ее ходатайство было удовлетворено.

19. 29 мая 2008 г. заявительница наняла адвоката, который бесплатно согласился представлять ее интересы в уголовном деле относительно исчезновения ее сына.

20. 7 июля 2008 г. адвокат заявительницы просил следователей принять меры для установления того, содержался ли Вахит Гамбулатов под стражей в Курчалоевском ВОВД 28 июня 2001 г. или позже.

21. 8 июля 2008 г. следствие было возобновлено. Заявительница была уведомлена об этом.

22. В июле 2008 года следователь направил запросы информации в различные правоохранительные органы Чеченской Республики, ни на один из запросов ответ не поступил.

23. 11 июля 2008 г. следователи вновь допросили заявительницу, на этот раз в присутствии переводчика в связи с ограниченным знанием ею русского языка. Заявительница повторила свои предыдущие показания относительно содержания ее сына под стражей в Курчалоевском ВОВД и ее визитов туда вместе с сестрой Д.У. и односельчанами. Она повторила, что передавала пищу и чистую одежду сыну, пока он содержался под стражей в ВОВД, и что 26 июля 2001 г. один из сотрудников ВОВД сообщил ей, что Вахит Гамбулатов вскоре будет освобожден. 31 июля 2001 г. она прибыла в Курчалоевский ВОВД, сотрудник возвратил ей чистую одежду, которую она принесла сыну, и сообщил ей, что он был освобожден 29 июля 2001 г. Заявительница далее утверждала, что в течение нескольких лет после похищения сына она жаловалась на его исчезновение в различные правоохранительные органы, включая Прокуратуру Чеченской Республики, а также в различные общественные организации, которые запрашивали информацию о месте нахождения Вахита Гамбулатова от ее имени.

24. 12 июля 2008 г. следователи допросили сына заявительницы Ас.Г., показания которого были схожи с версией заявительницей, представленной в Европейский Суд.

25. 13 июля 2008 г. следователи допросили родственницу заявительницы Ж.У., показания которой, полученные с помощью переводчика, были сходны с показаниями заявительницы. Дополнительно свидетельница сообщила, что в течение многих лет она и заявительница вели поиски Вахита Гамбулатова и вели переговоры с властями в этом отношении.

26. 14 июля 2008 г. следователи допросили дочь заявительницы С.Г., чьи показания были схожи с версией заявительницы, предоставленной в Европейский Суд.

27. 8 августа 2008 г. следствие было приостановлено. Заявительница была об этом уведомлена.

28. 11 сентября 2008 г. заявительница запросила дополнительную информацию о ходе расследования, и 12 сентября 2008 г. эта информация была ей предоставлена.

29. 10 ноября 2008 г. заявительница просила следователей принять меры для рассмотрения оснований для содержания ее сына под стражей в Курчалоевском ВОВД после задержания.

30. 10 ноября 2008 г. следствие было возобновлено и приостановлено на следующий день, 11 ноября 2008 г. Заявительница была уведомлена об этом.

31. 13 ноября 2008 г. адвокат заявительницы просила следователей принять процессуальные меры для объединения производства по делам об исчезновении ее сына Вахита Гамбулатова и Рамзана С., поскольку обоих увезли одновременно и одни и те же люди. 15 ноября 2008 г. ее ходатайство было частично удовлетворено.

32. 19 ноября 2008 г. следствие было возобновлено.

33. 19 ноября 2008 г. следователи допросили сотрудников В.Д. и А.Ч., работавших в Курчалоевском ВОВД в 2001 году. Оба сотрудника отрицали, что владеют информацией относительно исчезновения сына заявительницы.

34. 22 ноября 2008 г. следствие было вновь приостановлено. Заявительница была уведомлена об этом.

35. 16 августа 2009 г. адвокат заявительницы просил предоставить доступ к материалам уголовного дела, и 24 августа 2009 г. следователи удовлетворили ходатайство.

36. Из предоставленных документов следует, что расследование по установлению местонахождения сына заявительницы все еще продолжается.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

37. Краткий обзор соответствующего внутригосударственного законодательства, практики, международных и национальных докладов об исчезновениях в Чеченской Республике и Республике Ингушетия см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (Aslakhanova and Others v. Russia) от 18 декабря 2012 г. (жалобы NN 2944/06, 8300/07, 50184/07, 332/08 и 42509/10* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2015.), §§ 43-59 и 69-84).

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

38. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба должна быть отклонена в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку расследование еще продолжается. Они, в частности, подчеркивали, что заявительница не обжаловала решения следователей в суд, а также она могла требовать возмещения вреда в рамках гражданского разбирательства. Они также указывали, что в отсутствие окончательного решения на внутригосударственном уровне неприменимо правило шестимесячного срока.

2. Заявительница

39. Заявительница указала, что расследование продолжалось в течение длительного времени в отсутствие ощутимых результатов. Это средство правовой защиты оказалось неэффективным, а ее жалобы, а также любые другие потенциальные средства правовой защиты оказались тщетными. Она также утверждала, что исполнила правило шестимесячного срока, и отсутствовали избыточные или необъяснимые задержки в подаче ее жалобы в Европейский Суд. В частности, она отметила, что после возбуждения уголовного разбирательства у нее не было оснований ставить под сомнение его эффективность. Она подчеркивала, что вооруженный конфликт в регионе заставлял ее полагать, что задержки в расследовании неизбежны. Кроме того, вследствие плохого знания русского языка, недостаточности правовых знаний и средств для привлечения адвоката, в отсутствие сведений о конвенционных стандартах эффективного расследования она не могла оценить эффективность продолжающегося разбирательства. Как только она смогла получить правовую консультацию от бесплатного адвоката, она осознала, что расследование было неэффективным, и обратилась в Европейский Суд.

40. Со ссылкой на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90, заявительница утверждала, что правило шестимесячного срока не применяется к "длящимся ситуациям", таким как дела о принудительных исчезновениях.

B. Мнение европейского суда

1. Соблюдение правила шестимесячного срока

(a) Общие принципы

41. Хотя власти государства-ответчика не выдвинули возражений по этому поводу, вопрос требует рассмотрения Европейским Судом по собственной инициативе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Палич против Боснии и Герцеговины" (Pali v. Bosnia and Herzegovina) от 15 февраля 2011 г., жалоба N 4704/04, § 48).

42. Европейский Суд напоминает, что цель правила шестимесячного срока заключается в содействии правовой определенности, в обеспечении того, чтобы дела рассматривались в разумный срок, и в защите сторон от длительных периодов неопределенности. Правило также предоставляет возможность установить факты дела до того, как воспоминание о них ослабеет со временем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2012.), § 175).

43. Обычно течение шестимесячного срока начинается с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. В отсутствие такого решения шестимесячный срок начинается с того дня, когда были выполнены действия или приняты меры, являющиеся предметом жалобы. Если заявитель вначале воспользовался существующим средством правовой защиты и только затем узнал об обстоятельствах, в связи с которыми это средство оказалось неэффективным, шестимесячный срок исчисляется с того дня, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см., в частности, Решение Европейского Суда по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia) от 24 сентября 2009 г., жалоба N 15413/03).

44. В делах об исчезновениях в отличие от дел о длящихся расследованиях гибели родственников заявителей (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 57952/00, Постановление Европейского Суда по делу "Нарин против Турции" (Narin v. Turkey) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 18907/02, § 50, и Решение Европейского Суда по делу "Богданович против Хорватии" (Bogdanovic v. Croatia) от 18 марта 2014 г., жалоба N 72254/11, с дополнительными отсылками) Европейский Суд признавал, что в силу неопределенности и смятения, обычных для подобных ситуаций, характер расследования таков, что родственники исчезнувшего лица могут оправданно ожидать окончания расследований, проводимых внутригосударственными властями в течение длительного времени, даже если разбирательства омрачены перерывами и проблемами. Пока сохраняется значимый контакт между семьями и органами власти, что касается жалоб и запросов информации, либо некоторые признаки или реальная возможность прогресса в следственных мероприятиях, вопрос о неоправданной задержке, как правило, не возникает. Но если истек длительный срок и при этом имели место значительные задержки и перерывы в следственных действиях, настанет момент, когда родственники должны будут осознать, что никакого эффективного расследования не было и не будет. Когда именно наступит этот этап, неизбежно зависит от обстоятельств конкретного дела. Если после происшествия прошло более 10 лет, заявители должны обосновать задержку подачи жалобы в Европейский Суд (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", §§ 162-163).

45. Применяя принципы дела Варнавы, Европейский Суд недавно установил в деле "Эр и другие против Турции" (Er and Others v. Turkey) (жалоба N 23016/04, §§ 55-58, Постановление от 31 июля 2012 г.), что заявители, ожидавшие почти 10 лет после исчезновения их родственника до подачи жалобы, соблюдали правило шестимесячного срока, поскольку расследование на внутригосударственном уровне еще продолжалось. Европейский Суд пришел к сходному заключению в другом деле, в котором расследование на уровне страны продолжалось более восьми лет, и заявители делали всё, что от них можно было ожидать для содействия властям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бозкыр и другие против Турции" (Bozkr and Others v. Turkey) от 26 февраля 2013 г., жалоба N 24589/04, § 49).

46. В делах о насильственных исчезновениях в Чеченской Республике и Республике Ингушетия Европейский Суд рассматривал жалобы, поданные через девять и 10 лет после исчезновения и начала уголовного расследования (см., например, Постановление по делу "Кайхарова и другие против Российской Федерации" (Kaykharova and Others v. Russia) от 1 августа 2013 г., жалобы NN 11554/07, 7862/08, 56745/08 и 61274/09* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2014.), §§ 128 и 129, Постановление по делу "Саидова против Российской Федерации" (Saidova v. Russia) от 1 августа 2013 г., жалоба N 51432/09* (* Там же. N 3/2014.), §§ 52 и 53, Постановление Европейского Суда по делу "Гакиев и Гакиева против Российской Федерации" (Gakiyev and Gakiyeva v. Russia) от 23 апреля 2009 г., жалоба N 3179/05, §§ 312 и 315), где бездействие в проводимых расследованиях длилось до четырех с половиной лет. Европейский Суд установил, что задержки заявителей при подаче жалоб в Европейский Суд оправданны, так как они поддерживали разумные контакты с властями, запрашивали информацию о ходе расследования и подали свои жалобы сразу после того, как получили информацию, которая заставила их сомневаться в эффективности проводимых процедур.

47. Напротив, Европейский Суд признавал неприемлемыми жалобы, заявители которых ожидали более 10 лет до подачи жалоб в Европейский Суд, и где в течение длительного времени отсутствовали элементы, позволяющие полагать, что расследование будет эффективным. Примерами являются дела "Ачиш против Турции" (Acis v. Turkey) (жалоба N 7050/05, §§ 41-42, Постановление от 1 февраля 2011 г.), в котором заявители жаловались в г. Страсбург более чем через 12 лет после исчезновения, и "Уцмиева и другие против Российской Федерации" (Utsmiyeva and Others v. Russia) (жалоба N 31179/11, Решение от 18 сентября 2014 г.), где заявительница жаловалась спустя 14 лет после исчезновения и где расследование было приостановлено более чем на семь лет, что было сопряжено с полным бездействием заявительницы в ходе этого периода. Европейский Суд отклонил как предъявленные по истечении срока их претензии в связи с отсутствием конкретного прогресса во внутригосударственном расследовании, оправдывающего просрочку заявителей, превышавшую 10 лет.

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

48. Европейский Суд прежде всего отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали доводов заявительницы, что с 2002 по 2008 год она поддерживала контакты с властями, обращаясь в правоохранительные органы за помощью в поисках ее сына и за информацией о ходе расследования его исчезновения (см. §§ 17 и 39 настоящего Постановления).

49. Далее Европейский Суд отмечает, что заявительница подала свою жалобу в Европейский Суд через восемь с половиной лет после исчезновения и что расследование происшествия все еще продолжается. Она уведомила прокурора об исчезновении ее сына после того, как ей было сообщено, что он был перемещен в другое место: в своей жалобе она указала, что он содержался под стражей в Курчалоевском ВОВД более месяца и был переведен в другое место (см. § 12 настоящего Постановления). Заявительница предоставила дополнительную информацию властям, дав показания в ходе официального расследования. В ходе первой стадии уголовного разбирательства, начатого в августе 2001 года, власти приняли ряд мер, включая допрос заявительницы и получение официального подтверждения из милиции, что ее сын находился там под стражей (см. §§ 13 и 16 настоящего Постановления). В феврале 2002 года следствие было приостановлено, и заявительница, которая была признана потерпевшей, не была уведомлена об этом решении. Не имея данных о ходе расследования, в мае 2008 года, то есть спустя шесть лет и три месяца после приостановления следствия, заявительница просила разрешения на допуск к материалам дела (см. § 18 настоящего Постановления). Ознакомившись с делом, заявительница привлекла бесплатного адвоката и с его помощью ходатайствовала о выполнении ряда действий для ускорения поисков ее исчезнувшего сына. Вследствие ее ходатайства власти приняли меры для получения доказательств, включая сбор показаний от нее, троих ее родственников и двоих сотрудников милиции (см. §§ 23-26 и 33 настоящего Постановления). Впоследствии адвокат заявительницы продолжал запрашивать информацию о ходе расследования (см. §§ 31 и 35 настоящего Постановления).

50. Европейский Суд полагает, что при обстоятельствах дела заявительница делала всё, что можно было ожидать от нее для содействия властям в расследовании исчезновения ее сына. Меры следователей после возобновления расследования в мае 2008 года были приняты вследствие ее инициативы и должны были казаться ей обещающими новое развитие. Ее активная позиция в ходе расследования, попытка, сделанная для получения правовой помощи и дополнительных улик в отсутствие информации о приостановлении расследования в феврале 2002 года не позволяют Европейскому Суду заключить, что заявительница не продемонстрировала надлежащую старательность и необоснованно ожидала, пока длящееся расследование приведет к результатам. Европейский Суд отмечает перерыв в начале расследования в течение шести лет и трех месяцев, однако полагает, что в настоящем деле его нельзя использовать против заявительницы или рассматривать как несоблюдение правила шестимесячного срока.

51. Таким образом, Европейский Суд полагает, что расследование, хотя и с перерывами, проводилось в данный период, и заявительница объяснила задержку обращения в г. Страсбург периодом бездействия во внутригосударственном разбирательстве (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 166, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эр и другие против Турции", § 60). В свете вышеизложенного Европейский Суд находит, что правило шестимесячного срока заявительницей соблюдено.

2. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

52. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалобы NN 57942/00 и 57945/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), §§ 119-121, Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00* (* Там же. N 4/2008.), § 77). Соответственно, Европейский Суд подтверждает, что заявительница не была обязана использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, предварительное возражение властей Российской Федерации в этом отношении подлежит отклонению.

53. Что касается уголовно-правовых средств правовой защиты, Европейский Суд сделал вывод о том, что неэффективность расследований исчезновений, имевших место в Чеченской Республике и Республике Ингушетия в период с 1999 по 2006 год, составляла системную проблему и что уголовные расследования в этом отношении не являлись эффективным средством правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 217). При таких обстоятельствах и с учетом отсутствия на протяжении многих лет ощутимых результатов уголовного расследования похищения Европейский Суд заключает, что это возражение подлежит отклонению, поскольку средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, при данных обстоятельствах не являлось эффективным.

II. Оценка Европейским Судом доказательств и установление фактов

A. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации не оспаривали основные факты, изложенные в жалобе. В своих объяснениях по вопросу приемлемости и существу жалобы власти Российской Федерации утверждали, что сын заявительницы Вахит Гамбулатов был задержан представителями государства в ходе специальной операции, однако был освобожден (см. § 10 настоящего Постановления). Они также утверждали, что следствие не получило доказательств причастности представителей государства к исчезновению сына заявительницы после его освобождения из отдела милиции.

55. Заявительница полагала, что установлено "вне всякого разумного сомнения", что представители государства были причастны к похищению и исчезновению ее сына. В поддержку своих утверждений она ссылалась на доказательства, содержащиеся в ее объяснениях и объяснениях властей Российской Федерации, а также в уголовном деле. Она также считала, что изложила доказуемую позицию о том, что ее сын был похищен представителями государства и что власти Российской Федерации не представили убедительного объяснения происшествия. В связи с отсутствием сведений о ее сыне в течение длительного времени и опасным для жизни характером непризнанного задержания в регионе в период, относящийся к обстоятельствам дела, она просила Европейский Суд признать его умершим.

B. Мнение Европейского Суда

56. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу в свете общих принципов, применимых к делам, в которых фактические обстоятельства оспариваются сторонами (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, §§ 151-153, ECHR 2012).

57. Европейский Суд уже выносил постановления в целом ряде дел, касавшихся утверждений об исчезновениях лиц в Чеченской Республике. Руководствуясь вышеуказанными принципами, он заключал, что, если заявители представляют доказуемые данные о похищении военнослужащими, для них достаточно доказать, что их родственники находились под контролем властей, в связи с чем на государство-ответчика возлагалось бремя доказывания путем раскрытия документов, находящихся в их исключительном владении, либо представления удовлетворительного и убедительного объяснения того, как происходили указанные события (см. среди многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 99). Если власти Российской Федерации не могли опровергнуть данную презумпцию, это влекло нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте. И наоборот, если заявители были не в состоянии предоставить доказуемые данные, бремя доказывания не могло быть переложено на власти (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации" (Tovsultanova v. Russia) от 17 июня 2010 г., жалоба N 26974/06* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2011.), §§ 77-81, Постановление Европейского Суда по делу "Мовсаевы против Российской Федерации" (Movsayevy v. Russia) от 14 июня 2011 г., жалоба N 20303/07* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2012.), § 76, и Постановление Европейского Суда по делу "Шафиева против Российской Федерации" (Shafiyeva v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 49379/09, § 71).

58. Во многих делах об исчезновениях Европейский Суд также делал вывод о том, что пропавший человек может считаться умершим. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих исчезновения людей в Чеченской Республике, Европейский Суд находил, что в особом контексте конфликта в регионе задержание лица неустановленными представителями государства без последующего признания факта его заключения под стражу может считаться угрожающим жизни (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Яндиев и другие против Российской Федерации" (Yandiyev and Others v. Russia) от 10 октября 2013 г., жалобы NN 34541/06, 43811/06 и 1578/07* (* Там же. N 10/2014.), и Постановление Европейского Суда по делу "Довлетукаев и другие против Российской Федерации" (Dovletukayev and Others v. Russia) от 24 октября 2013 г., жалобы NN 7821/07, 10937/10, 14046/10 и 32782/10* (* Там же. N 7/2015.)).

59. Европейский Суд презюмировал смерть в отсутствие достоверных сведений об исчезнувших лицах в течение периодов от четырех (см. Постановление Европейского Суда по делу "Асхабова против Российской Федерации" (Askhabova v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 54765/09* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2014.), § 137) до более чем 10 лет.

60. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что документы из материалов уголовного дела, предоставленные властями Российской Федерации (см., например, §§ 12-14, 23-26, 29 и 31 настоящего Постановления), свидетельствуют, что сын заявительницы Вахит Гамбулатов был задержан 28 июня 2001 г. группой вооруженных военнослужащих и доставлен в Курчалоевский ВОВД и впоследствии исчез. В своих объяснениях властям заявительница последовательно утверждала, что ее сын был похищен представителями государства и содержался в Курчалоевском ВОВД в течение месяца. Следователи приняли к сведению ее версию событий и приняли меры для проверки ее предположений (см. §§ 12-13 настоящего Постановления). Принимая во внимание предоставленные ему материалы, Европейский Суд полагает, что заявительницей представлены доказательства того, что ее сын был похищен представителями государства и впоследствии исчез.

61. Власти Российской Федерации не представили удовлетворительного и убедительного объяснения данного происшествия. С учетом общих принципов, изложенных выше, Европейский Суд находит, что Вахит Гамбулатов был задержан представителями государства 28 июня 2001 г. и доставлен в Курчалоевский ВОВД. В отсутствие достоверных сведений о нем с этой даты и ввиду угрожающего жизни характера такого задержания (см. § 58 настоящего Постановления) Европейский Суд считает, что Вахит Гамбулатов может быть признан умершим после его непризнанного задержания.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

62. Заявительница жаловалась в соответствии со статьей 2 Конвенции на то, что ее сын исчез после задержания представителями государства и внутригосударственные органы не провели эффективного расследования по данному вопросу. Статья 2 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

63. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба подлежит отклонению как необоснованная, поскольку расследование не обнаружило доказательств того, что Вахит Гамбулатов удерживался под контролем представителей государства или что он мертв. Они также полагали, что принимались все необходимые меры для соблюдения обязательства по проведению эффективного расследования.

64. Заявительница настаивала на своих требованиях.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

65. С учетом доводов сторон Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. Соответственно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Вахита Гамбулатова

66. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, N 25657/94, §§ 146-147, Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

67. Европейский Суд уже установил, что сын заявительницы должен считаться умершим после непризнанного задержания федеральными военнослужащими и что ответственность за его смерть может быть возложена на государство. В отсутствие какого-либо оправдания, выдвинутого властями Российской Федерации, Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

68. Европейский Суд уже установил, что уголовное расследование не является эффективным средством правовой защиты в отношении исчезновений, имевших место, в частности, в Чеченской Республике и Республике Ингушетия в 1999-2006 годах, и что такая ситуация составляет системную проблему с точки зрения Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 217). В настоящем деле, как и во многих других, ранее рассмотренных Европейским Судом, расследование продолжалось много лет в отсутствие ощутимых результатов по поводу личности виновных или судьбы исчезнувшего сына заявительницы. Хотя обязательство эффективного расследования касается средств, а не результатов, Европейский Суд отмечает, что уголовное разбирательство омрачалось совокупностью тех же недостатков, которые были указаны в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (§§ 123-125). В расследовании имели место периоды бездействия, дополнительно снижавшие перспективы раскрытия преступления. Значимые меры для установления и допроса военнослужащих на блокпосту или в Курчалоевском ВОВД, которые могли знать о задержании сына заявительницы, чтобы привлекаться в расследовании или участвовать в нем, не принимались.

69. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд находит, что внутригосударственные власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств исчезновения Вахита Гамбулатова. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемые нарушения статей 3, 5 и 13 Конвенции

70. Заявительница жаловалась на нарушение требований статей 3 и 5 Конвенции в связи с нравственными страданиями, причиненными ей вследствие исчезновения ее сына и незаконности его задержания. Она также утверждала, что в нарушение статьи 13 Конвенции она не имела доступных внутригосударственных средств правовой защиты, в частности, из-за предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции. В соответствующих частях эти статьи Конвенции предусматривают:

"Статья 3 Конвенции

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию_

Статья 5 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию_

Статья 13 Конвенции

Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

71. Власти Российской Федерации оспаривали требования заявительницы.

72. Заявительница настаивала на своей жалобе.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

73. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

74. Европейский Суд не раз устанавливал, что в ситуации принудительного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Сущность этого нарушения касается не столько самого факта "исчезновения" члена семьи, сколько реакции властей и их отношения к ситуации, о которой они информированы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2015.), § 358, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164). Если известию о смерти исчезнувшего лица предшествует достаточно длительный период, когда оно считается исчезнувшим, в течение этого периода заявители испытывают неопределенность, тоску и страдания, характерные для специфического явления исчезновений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* Там же. N 3/2008.), § 115, ECHR 2006-XIII (извлечения)).

75. Европейский Суд напоминает свои выводы относительно ответственности представителей государства за похищение и его уклонения от проведения значимых расследований по поводу судьбы исчезнувшего лица. Он находит, что заявительница, являющаяся матерью исчезнувшего лица, должна считаться жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в связи со страданиями и тоской, которые она испытала и продолжает испытывать вследствие невозможности установления судьбы ее сына и способа рассмотрения ее претензий.

76. Европейский Суд также подтверждает, что, поскольку установлено, что сын заявительницы был задержан представителями государства, по-видимому, в отсутствие законных оснований или признания подобного задержания, это составляет особо тяжкое нарушение права на свободу и безопасность лиц, предусмотренного статьей 5 Конвенции.

77. Европейский Суд напоминает свои выводы относительно общей неэффективности уголовных расследований в таких делах, как рассматриваемое. В отсутствие результатов уголовного расследования любое возможное средство правовой защиты становится недоступным практически.

78. Европейский Суд, следовательно, находит, что в нарушение статьи 13 Конвенции заявительница не располагала эффективным средством правовой защиты в отношении ее жалоб в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 157).

V. Применение статьи 41 Конвенции

79. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

80. Заявительница не выдвинула требования о компенсации материального ущерба. Она просила Европейский Суд присудить ей компенсацию морального вреда в размере 500 000 евро, чтобы компенсировать страдания, которые она испытала и продолжает испытывать вследствие исчезновения ее сына и реакции властей на ее жалобы.

81. Власти Российской Федерации полагали, что сумма компенсации должна быть определена на справедливой основе.

82. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением сына заявительницы. Заявительница сама была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в части нравственных страданий, перенесенных в связи с исчезновением ее сына и отношением властей к этому. Таким образом, Европейский Суд признает, что ей был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только установлением факта нарушений Конвенции. Он находит уместным присудить заявительнице 60 000 евро по данному основанию, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

83. Интересы заявительницы представляли Марьям Иризбаева, которая требовала 1320 евро, и Докка Ицлаев, который требовал 4 208 евро за юридическое представительство. Адвокаты также требовали возмещения административных расходов и издержек по переводу в сумме 483 евро. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек на юридическое представительство заявительницы оценивалась в 6 011 евро.

84. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не обосновала свое требование о компенсации судебных расходов и издержек, и предложили Европейскому Суду отклонить его.

85. Европейский Суд должен, во-первых, установить, были ли судебные расходы и издержки, указанные заявительницей, действительно понесены, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми и разумными по размеру (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220, и Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.), § 147, ECHR 2005-IV).

86. Учитывая свои заключения, вышеприведенные принципы и доводы сторон, Европейский Суд присуждает заявительнице 3 000 евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть на нее возложена. Компенсации судебных расходов и издержек подлежат перечислению на банковский счет представителей, указанный заявительницей.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

87. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в материально-правовом аспекте в отношении Вахита Гамбулатова;

3) постановил, что имело место процессуальное нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от эффективного расследования исчезновения Вахита Гамбулатова;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы в связи с исчезновением ее сына и реакцией властей на ее страдания;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в части незаконного задержания Вахита Гамбулатова;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции.

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 3 000 евро (три тысячи евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявительницу, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, с переводом чистой суммы на банковский счет представителя, указанный заявительницей;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 марта 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Изабель Берро Председатель Палаты Суда