Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 октября 2015 г. Дело "Л.М. и другие (L.M. and Others) против Российской Федерации" (жалобы NN 40081/14, 40088/14 и 40127/14) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Л.М. и другие (L.M. and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 40081/14, 40088/14 и 40127/14)

Постановление Суда

Страсбург, 15 октября 2015 г.

По делу "Л.М. и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Андраша Шайо, Председателя Палаты,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Паулу Пинту де Альбукерке,

Линос-Александра Сицилианоса,

Эрика Мёсе,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 22 сентября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано тремя жалобами (NN 40081/14, 40088/14 и 40127/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) палестинцем из Сирии Л.М., являющимся лицом без гражданства, и двумя гражданами Сирии, A.A. и M.A. (далее - заявители), 29 и 30 мая 2014 г. соответственно. Председатель Палаты удовлетворил ходатайство заявителей не раскрывать их имена (пункт 4 правила 47 Регламента Суда).

2. Интересы заявителей представляла Н.Ю. Голованчук, адвокат, практикующая в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, в частности, что их возвращение в Сирию приведет к нарушению их прав, гарантируемых статьями 2 и 3 Конвенции и что их содержание под стражей в Российской Федерации нарушало статьи 3 и 5 Конвенции.

4. 30 мая 2014 г. исполняющий обязанности Председателя Первой Секции Суда принял решение указать властям Российской Федерации (на основании правила 39 Регламента Суда), что заявители не должны быть высланы в Сирию в период проведения разбирательства в Суде. Кроме этого, исполняющий обязанности Председателя принял решение присвоить этим жалобам приоритетный характер в соответствии с правилом 41 Регламента Суда.

5. 30 мая 2014 г. и 25 марта 2015 г. эти жалобы были коммуницированы властям государства-ответчика.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявители являются гражданами Сирии или постоянно проживали в Сирии. На момент подачи жалоб они содержались в центре временного содержания иностранных граждан (ОСУСВИГ) г. Малоярославца* (* Так в тексте. Возможно, речь идет о Государственном казенном учреждении Калужской области "Центр содержания по решению суда иностранных граждан, подлежащих административному выдворению за пределы Российской Федерации" (примеч. переводчика).), находящегося в ведении Управления Федеральной миграционной службы России по Калужской области.

A. Личные данные заявителей

7. Заявитель Л.М. (жалоба N 40081/14) родился в 1988 году. Он приехал в Российскую Федерацию 9 февраля 2013 г. и был задержан 14 апреля 2014 г. Он является палестинцем без гражданства, ранее постоянно проживал в Сирии. В момент задержания у него отсутствовал какой-либо действительный документ, удостоверяющего личность. Его личность была установлена сотрудником Федеральной миграционной службы уже в период его нахождения в Российской Федерации в 2014 году.

8. Заявитель А.А. (жалоба N 40088/14) родился в 1987 году. Он приехал в Российскую Федерацию 21 апреля 2013 г. и был задержан 15 апреля 2014 г.

9. Заявитель М.А. (жалоба N 40127/14) родился в 1994 году. Он приехал в Российскую Федерацию 21 апреля 2013 г. и был задержан 15 апреля 2014 г. У него есть брат Ахмад А., который получил временное убежище в России и женат на гражданке Российской Федерации Альбине А.

B. Задержание заявителей и процедуры, связанные с их высылкой

10. 14 и 15 апреля 2014 г. (см. приложение) заявители были задержаны полицией и сотрудниками Федеральной миграционной службы России (далее - ФМС России) на фабрике по пошиву одежды в г. Малоярославце.

11. 15 и 16 апреля 2014 г. (см. приложение) Малоярославецкий районный суд Калужской области (далее - районный суд) рассмотрел административные дела в отношении заявителей, признал их виновными в совершении административных правонарушений (нарушении иммиграционных правил и осуществлении трудовой деятельности без получения соответствующего разрешения на работу) и постановил, что они должны заплатить штрафы в размере от 2 000 до 3 000 рублей и должны быть выдворены в Сирию в соответствии с порядком, предусмотренным частью 1 статьи 3.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). Помимо этого, заявители сообщили в суде, что в случае возвращения в Сирию их жизнь подвергнется опасности, они ссылались на информацию о существующем масштабном военном конфликте в этой стране. Суд счел, что эти заявления носят общий характер и не подтверждаются соответствующими доказательствами. Заявители также ссылались на отсутствие работы в Сирии и на тот факт, что в Российской Федерации они были вынуждены работать нелегально. Далее районный суд сосредоточился на рассмотрении экономических мотивов их приезда и незаконного пребывания. Суд постановил, что в ожидании высылки они должны находиться в центре временного содержания иностранных граждан.

12. Адвокат, представлявшая интересы заявителей в суде, подала жалобы в отношении решений относительно всех троих заявителей, подробно охарактеризовав общую ситуацию в Сирии и опасность возвращения туда, процитировав и приложив соответствующие доклады об этой стране, составленные Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (далее - УВКБ ООН) и ФМС России. Кроме этого, она процитировала циркулярное письмо, направленное Федеральной службой судебных приставов 30 августа 2013 г. в ее территориальные органы, согласно которому въезд в Сирию объявлялся невозможным в связи с военными действиями и проблемами, которые возникли бы при исполнении решений судов о высылке туда. Адвокат подробно изложила свою позицию относительно того, что решения выслать заявителей не могут быть исполнены, и в такой ситуации их содержание в изоляции теряло всякий смысл и становилось бы бессрочным. Кроме того, адвокат процитировала циркулярное письмо ФМС России от 23 января 2013 г., озаглавленное "О ситуации в Сирии и работе с лицами, прибывающими из Сирии", в котором говорилось, что "в текущей сложной политической ситуации, в которой власти Сирии не в состоянии обеспечить эффективную защиту своих граждан от незаконных действий вооруженной оппозиции... большинство заявителей... бежали из страны в результате вооруженного конфликта... Лицам, которые не могут возвратиться [в Сирию] без риска для себя и которые имеют обоснованные опасения подвергнуться жестокому обращению, в том числе пыткам, должно быть предоставлено временное убежище". В апелляционных жалобах также говорилось о том, что заявители просили убежища в Российской Федерации, таким образом, их высылка противоречила бы соответствующему законодательству. Представительство УВКБ ООН в г. Москве направило письмо в Калужский областной суд по поводу Л.М., подтверждая свою позицию относительно его возвращения в Сирию и заявляя, что решение, касающееся высылки в эту страну в то время, пока рассматривается запрос о предоставлении ему убежища, нарушало бы законодательство Российской Федерации и международное право. Аналогичные письма были направлены в отношении двух других заявителей. Помимо этого, заявители ссылались на решение Ленинградского областного суда, принятое в 2014 году, касающееся гражданина Сирии, оказавшегося в схожей ситуации (см. § 72 настоящего Постановления).

13. 27 мая 2014 г. Калужский областной суд отклонил все три жалобы, после чего распоряжения о высылке вступили в силу. Он подчеркнул незаконность пребывания заявителей в Российской Федерации и то, что в качестве причины отъезда из страны происхождения они ссылались на экономические трудности. Суд счел, что предполагаемая угроза жизням заявителей, причиной которой является продолжающийся военный конфликт, не является сама по себе достаточным основанием для отмены высылки лиц, виновных в совершении административных правонарушений в области миграционного законодательства.

14. Что касается Л.М., в отдельном решении, принятом в тот же день, Калужский областной суд отказался внести изменения в распоряжение о высылке. Суд отметил, что заявитель не подавал заявления о предоставлении убежища в Российской Федерации до 21 мая 2014 г., факт, который "не влиял на законность решения, вынесенного районным судом об административном правонарушении и высылке этого заявителя".

15. 17 июня 2014 г. Федеральная служба судебных приставов г. Калуги* (* Здесь и далее так в тексте. По-видимому, речь идет об Управлении Федеральной службы судебных приставов по Калужской области (примеч. переводчика).) ходатайствовала перед районным судом о приостановке исполнения решения, вынесенного в отношении M.A., указав, что Европейский Суд применил правило 39 своего Регламента и, следовательно, высылка не могла быть осуществлена. 30 июня 2014 г. районный суд счел, что КоАП РФ не предусматривает отсрочки в выполнении решения о высылке, в отличие от уплаты штрафов, и отклонил это ходатайство.

16. 4 июля 2014 г. районный суд принял аналогичное решение в отношении Л.M. на основании обращения Службы судебных приставов от 1 июля 2014 г. На заседании суда не присутствовала ни одна из сторон, в том числе Л.M.

17. Из письма, направленного 8 июля 2014 г. Федеральной службой судебных приставов г. Калуги адвокатам заявителя, следует, что ее представители на тот момент не знали о решениях районного суда. Согласно этому письму подобное ходатайство было направлено в отношении приостановления исполнения решения, вынесенного в отношении A.A.

C. Побег А.А.

18. С 15 и 16 апреля 2014 г. заявители находятся в центре временного содержания иностранных граждан.

19. Согласно информации, полученной от властей Российской Федерации в декабре 2014 года, 25 августа 2014 г. А.А совершил побег. В тот же день начальник ФМС г. Калуги* (* Здесь и далее так в тексте. По-видимому, речь идет об Управлении Федеральной миграционной службы России по Калужской области (примеч. переводчика).) подготовил внутренний рапорт, в котором эти события описываются следующим образом:

"Рано утром 25 августа 2014 г., между 3.00 и 4.00, группа иностранных лиц и лиц без гражданства, содержавшихся под стражей в ожидании административного выдворения в [центре временного содержания иностранных граждан], бежала оттуда... Эта группа состояла из... [A.A.], гражданина Сирии, дата рождения 15 января 1987 г. ...Следствие установило, что эти лица использовали незаконченную вентиляционную шахту, расположенную между землей и первыми этажами здания. Попав на первый этаж, они выпрыгнули из окна на кучу строительного мусора и, накрыв приборы наблюдения... одеялом, покинули помещение центра, воспользовавшись строительными материалами, хранившимися во внутреннем дворе.

Конкретные обстоятельства этого побега устанавливаются. В отношении персонала, допустившего побег семерых иностранных граждан, проводится внутреннее расследование.

Местному отделению полиции дано указание организовать поиски сбежавших лиц".

20. Представительница заявителей заявила, что она не знала о побеге до получения информации от властей Российской Федерации, и выразила свою озабоченность относительно того, что они не предоставили этой информации раньше, например, при предоставлении информации 2 сентября 2014 г.

21. В ответ на дальнейшие запросы Европейского Суда власти Российской Федерации в своем меморандуме от 24 апреля 2015 г. пояснили, что в связи с этим инцидентом административное или уголовное дело не возбуждалось, поскольку побег из центра временного содержания иностранных граждан, ожидающих депортации, не рассматривается в качестве преступления ни одним законодательством в мире. Полиция продолжала поиски сбежавших, но их местонахождение, в том числе А.А., оставалось неизвестным.

22. Кроме этого, власти Российской Федерации указали, что, поскольку представленная ими информация основывается на ответах компетентных государственных органов, подготовленных 4 и 8 августа 2014 г., какой-либо информации о побеге А.А. на той стадии предоставлено не было. Они также заявили, что представители центра временного содержания иностранных граждан не были обязаны сообщать представителям задержанных о побеге, поэтому в случае А.А. они и не сделали этого.

23. Представительница заявителей подтвердила, что она не знала о побеге А.А. до встречи с двумя другими заявителями, состоявшейся 17 декабря 2014 г., и утверждала, что ей неизвестно о том, где в настоящее время находится А.А.

D. Разбирательства, связанные с предоставлением статуса беженца и убежища в Российской Федерации

1. Первое ходатайство A.A. о предоставлении убежища

24. Из документов, предоставленных властями Российской Федерации в декабре 2014 года, следует, что A.A. добивался получения статуса беженца в России с 5 марта 2014 г., направив соответствующее ходатайство в ФМС по Московской области* (* Здесь и далее так в тексте. По-видимому, речь идет об Управлении Федеральной миграционной службы России по Московской области (примеч. переводчика).). 11 марта 2014 г. его ходатайство было принято для рассмотрения по существу, заявитель был опрошен, и ему было выдано соответствующее свидетельство.

25. 26 марта 2014 г. заявление А.А. о предоставлении ему статуса беженца было отклонено. В решении ФМС говорилось, что он не предоставил информации, которая бы подтверждала его заявления о том, что он подвергается преследованию в Сирии. Его семья продолжала оставаться в этой стране, и он мог бы использовать "альтернативу внутреннего перемещения" в другую часть Сирии или попросить убежища в транзитной стране. Он обосновывал свой запрос о том, чтобы остаться в Российской Федерации, желанием работать там и, таким образом, не подпадал под определение понятия "беженец".

26. Заявитель не получил копию этого решения и не обжаловал его.

2. Ходатайства заявителей о предоставлении убежища после задержания

27. После задержания трое заявителей подали ходатайства о предоставлении статуса беженцев. Они представили соответствующие ходатайства в местное отделение ФМС в г. Калуге: М.А. и А.А. 14 мая 2014 г., а Л.М. 21 мая 2014 г.

28. 28 мая 2014 г. трое заявителей также подали ходатайства о предоставлении им временного убежища в Российской Федерации, они были составлены на русском языке и переведены З.А.

29. В июне 2014 года трое заявителей были опрошены ФМС г. Калуги. Они сообщили, что причиной их отъезда из Сирии являются война и страх за свою жизнь. A.A. рассказал, что он родом из г. Алеппо и что после отъезда в 2013 году он потерял связь со своей семьей, родителями, а также братьями и сестрами. M.A. пояснил, что он покинул г. Алеппо после того, как этот город был захвачен "террористами", которые убили там десятки людей, в том числе его близких родственников-мужчин, свидетелем чего он стал. Он также утратил связь со своей семьей после декабря 2013 года. Л.М. жил в г. Дамаске, но не имел права вернуться туда, поскольку он является палестинцем без гражданства. Он также утратил связь с членами своей семьи, которые остались в Сирии. Все заявители подчеркнули, что они бояться возвращаться домой в связи с военными действиями, которые и привели к их отъезду, и заявили, что они опасаются насильственного призыва в вооруженные силы.

30. 16 июня 2014 г. ФМС г. Калуги приняла решение о том, что их ходатайства должны быть рассмотрены по существу, и выдала им соответствующие свидетельства.

31. В ходе параллельных разбирательств, также проводившихся в июне 2014 года, трое заявителей были опрошены ФМС для предоставления им временного убежища в Российской Федерации.

32. 17 июля 2014 г. Л.М. подписал документ, составленный на русском языке, в котором говорилось, что он попросил не рассматривать его ходатайство о предоставлении "временного убежища в Российской Федерации от 28 мая 2014 г.", поскольку он "намеревается вернуться домой в Сирию". Этот документ был также подписан переводчиком З.А.

33. В тот же день аналогичный документ был подписан A.A., который заявил, что "он и его жена планируют отправиться в Турцию". Данный документ был также подписан переводчиком З.А.

34. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации 3 декабря 2014 г., эти ходатайства послужили основанием для принятия ФМС решений о прекращении рассмотрения вопросов в отношении этих двух заявителей как в связи с их ходатайствами о предоставлении статуса беженца, так и по вопросу предоставления временного убежища. Документов об этом представлено не было.

35. 16 сентября 2014 г. ФМС г. Калуги приняла решение отклонить ходатайство М.А. о предоставлении ему статуса беженца. Она посчитала, что он не сталкивается с угрозой преследования по причинам, изложенным в законе о беженцах. 17 сентября 2014 г. ФМС г. Калуги отказала ему в предоставлении временного убежища по тем же самым основаниям.

36. 28 ноября 2014 г. Калужский областной суд рассмотрел жалобу М.А. на решение не предоставлять ему временное убежище. Он не был доставлен в суд, хотя в решении говорилось, что он был извещен о проведении заседания, и у него не было представителя. Представитель ФМС явился в суд и повторно кратко изложил причины решения ФМС отказать заявителю в предоставлении как статуса беженца, так и временного убежища и подтвердил, что причины рассматривать его в качестве лица, нуждающегося в защите, отсутствуют. Ни информация об общей ситуации в Сирии, ни информация заявителя о ситуации в г. Алеппо не были затребованы и не обсуждались. Решение суда было направлено М.А. 5 декабря 2014 г. Неизвестно, подавал ли он жалобу на него.

3. Следующий этап разбирательств

37. 30 сентября 2014 г. M.A. и Л.М. направили новые письменные ходатайства о предоставлении им статуса беженцев, которые были приняты к рассмотрению ФМС г. Калуги 7 октября 2014 г. Однако 15 октября 2014 г. оба заявителя подписали документы, составленные на русском языке, в которых указывалось, что они просят не рассматривать их ходатайства о предоставлении "временного убежища в Российской Федерации от 28 сентября 2014 г.". В этих документах говорилось, что они были составлены и переведены З.А.

38. В своем меморандуме от 2 декабря 2014 г. власти Российской Федерации пояснили, что противоречивая позиция, занятая Л.M., лишила ФМС возможности рассмотреть его новое ходатайство по существу дела. Новое ходатайство M.A. также не рассматривалось.

E. Условия содержания заявителей под стражей и доступ к представителям

39. Заявители сообщили, что на свидания с их представителями были наложены серьезные ограничения. В результате, несмотря на многочисленные обращения и жалобы, у M.A. и Л.M. состоялось всего одно свидание с ними 17 декабря 2014 г. У M.A. состоялось одно свидание с его братом и Альбиной A. 22 октября 2014 г., оно продолжалось примерно 10 минут. До своего побега из центра временного содержания иностранных граждан у A.A. вообще не было встреч со своим представителем (см. §§ 20-23 настоящего Постановления).

40. Заявители представили копии своей переписки с различными представителями ФМС г. Калуги и прокуратуры Калужской области по поводу их содержания под стражей и возможности встречаться со своими представителями. Из этих документов следует, что в нескольких случаях два адвоката заявителей, Голованчук и Ермолаева (из Адвокатской палаты Калужской области)* (* Здесь и далее так в тексте. Адвокатская палата Калужской области - профессиональное объединение адвокатского сообщества, в ее состав входят адвокаты, работающие, в том числе, в адвокатских коллегиях (примеч. переводчика).), и П.К., член калужского отделения правозащитного центра "Мемориал", которые помогали заявителям в составлении жалоб, Любовь М.-Е., а также брат М.А. и его жена обращались в эти учреждения по поводу недопущения их в центр временного содержания иностранных граждан и относительно условий содержания лиц, находящихся там. Содержание этих документов может быть кратко изложено следующим образом.

1. Содержание под стражей в апреле - октябре 2014 года

41. 3 марта 2014 г. начальник центра временного содержания иностранных граждан ответил Любови M.-E., сообщив, что посещения адвокатов и правозащитников возможны ежедневно с 11.30 до 12.30. ФМС г. Калуги 14 апреля 2014 г. сообщила прокуратуре Калужской области, что посещения представителей, родственников и правозащитников возможны на основании письменных ходатайств лиц, содержащихся под стражей, или на основании письменного ходатайства их представителей или правозащитников, если они сопровождаются письменным ходатайством лица, содержащегося под стражей, о необходимости оказания ему юридической помощи. Для обеспечения нормальной работы центра посещения, не укладывающиеся во временные рамки, отведенные для посещений, должны были заранее согласовываться с администрацией. Если лицо, содержащееся в центре, ходатайствует о том, чтобы какое-либо лицо представляло его интересы, центр рассматривает вопрос организации посещения его представителем в сопровождении нотариуса, который заверяет доверенность.

42. 25 апреля 2014 г. адвокат заявителя Л.М. обратилась в прокуратуру Калужской области. Она обратила внимание на то, что заявителю было отказано во встрече со своим представителем и что условия содержания в центре временного содержания иностранных граждан строже условий содержания тех, кто находится под стражей по обвинениям в совершении уголовных преступлений. Бльшую часть времени в течение суток задержанные находились в помещении, они были лишены средств связи, возможности общения и не могли общаться друг с другом или со своими представителями. Кроме этого, в письме указывалось на отсутствие воздушного сообщения с Сирией и невозможность выслать туда заявителя.

43. 17 мая 2014 г. ФМС г. Калуги проинформировала прокуратуру Калужской области о том, что 24 апреля 2014 г. Любовь M.-E. попросила разрешить ей встречу с тремя заявителями и гражданином Узбекистана Т. Сотрудники центра отказались разрешить ей встретиться с заявителями в связи с отсутствием переводчика, что делало невозможным общение с ними. Она попыталась передать заявителям документы на русском языке (жалобы на решения суда Российской Федерации) через Т., но они были обнаружены сотрудниками центра. Любови M.-E. было рекомендовано прийти в центр в сопровождении переводчика. Кроме этого, задержанные подписали документы, в которых они отказывались от встречи с Любовью M.-E., поскольку она требовала с них деньги за свои услуги.

44. 26 мая 2014 г. руководитель общественной организации "Гражданское содействие" обратилась в ФМС г. Москвы* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду центральный аппарат ФМС России (примеч. переводчика).). Она отметила, что содержание заявителей в центре временного содержания иностранных граждан при отсутствии определения его сроков или цели является незаконным, поскольку их высылка не может быть осуществлена. Вместе с тем она указала на то, что заявители обратились с ходатайствами о предоставлении им временного убежища и что условия их содержания под в центре являются бесчеловечными и унижающими достоинство, поскольку их плохо кормят и они практически лишены прогулок, физических упражнений на открытом воздухе, какой-либо полезной деятельности и доступа к информации. Помимо этого, в письме указывалось, что сотрудники центра временного содержания иностранных граждан угрожали заявителям и подвергали их нападкам, а также о том, что на заявителей оказывалось давление с целью заставить их отозвать ходатайства о предоставлении убежища. В письме также упоминалось о трудностях, связанных с организацией свиданий с заключенными.

45. 10 июня 2014 г. адвокаты заявителей направили обращение в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, копии этого письма были направлены в прокуратуру Калужской области и ФМС* (* Так в тексте. Из текста Постановления остается неясным, в какой именно орган (подразделение) ФМС России была направлена указанная копия обращения (примеч. переводчика).). Они утверждали, что условия содержания заявителей под стражей представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. M.A. был поставлен диагноз "пневмония", но он не получал необходимой медицинской помощи. Заявители не имели возможности встретиться со своими родственниками и представителями. Питание было плохого качества, заявителей в основном кормили кашами, ее зачастую приносили холодной. Заявители жаловались, что они подвергались нападкам и угрозам со стороны персонала, в случае подачи жалобы им угрожали репрессиями и требовали отозвать ходатайства о предоставлении убежища и отказаться от услуг их представителей. В отсутствии реальной возможности высылки заявителей в Сирию их содержание под стражей превратилось в бессрочное наказание без возможности его пересмотра.

46. 11 июня 2014 г. ФМС г. Калуги направила письмо Уполномоченному по правам человека в Калужской области, отметив, что 27 мая 2014 г. Калужский областной суд отклонил жалобы заявителей (см. § 13 настоящего Постановления), в то время, как им оказывали помощь адвокат и переводчик. В своем письме от 29 июля 2014 г. ФМС г. Калуги сообщила прокуратуре Калужской области, что права задержанных не были нарушены. Судебные слушания, состоявшиеся 30 июня 2014 г. и касавшиеся отсрочки приведения в исполнение распоряжения о высылке (см. § 15 настоящего Постановления), не требовали присутствия заявителей. 17 июля 2014 г. в центр временного содержания иностранных граждан был приглашен переводчик, который перевел заявителям решение суда. В тот же день M.A. принял решение отозвать ходатайство о предоставлении временного убежища и отказаться от дальнейшей помощи Любови M.-E., подписав соответствующие документы.

47. В своих письмах, направленных адвокату заявителей 29 июля и 12 августа и в прокуратуру Калужской области 30 июля 2014 г., ФМС г. Калуги представила информацию о медицинской помощи, оказанной заявителям. Что касается M.A., в этих письмах указывалось, что он был обследован врачом после поступления, а также что переводчик оказывал ему помощь 9 июня 2014 г. во время общения с врачом центра временного содержания иностранных граждан, осуществлявшим лечение, и что 14 и 25 июня М.А. был осмотрен врачом еще раз и направлен на рентген грудной клетки. Состояние его здоровья оценивалось как "удовлетворительное", оно улучшалось. В письмах также говорилось, что помещения центра временного содержания иностранных граждан оборудованы вентиляционной системой, душ и туалеты, хотя и не находятся в каждом помещении, переделываются, чтобы в дальнейшем располагаться на одном этаже, что имеется внутренний двор для прогулок, и персонал центра временного содержания иностранных граждан обращается с задержанными с уважением, ни в коем случае не допуская обращения, которое могло бы привести к возникновению конфликтов. В штате центра временного содержания иностранных граждан имеются врач, психолог и специалист по медицинской дезинфекции. 17 июля 2014 г. M.A. подписал документ, в котором он отказывался от дальнейшей помощи Любови М.-Е. В тот же день другие два заявителя также выразили желание отозвать свои ходатайства о предоставлении убежища.

2. Встреча М.А. с родственниками, состоявшаяся 22 октября 2014 г.

48. 22 октября 2014 г. M.A. подписал письмо, составленное на русском языке и адресованное ФМС г. Калуги, в котором отмечалось, что ее сотрудники заставили его подписать документы, составленные на русском языке, смысл которых он не понимал, и на основании которых, как выяснилось, отзывалось его ходатайство о предоставлении убежища и препятствовалось свиданию с его представителем - Любовью M.-E. В результате он не встретился с ней, и единственным свиданием, которое он получил, было свидание с его братом и невесткой, состоявшееся 22 октября 2014 г., которое продолжалось всего 10 минут. Заявитель также сообщил, что он и Л.M. подвергались постоянному контролю, получали угрозы от персонала и не имели возможности писать и отправлять письма, а также подавать жалобы. Такое обращение предположительно было связано с направлением ими жалобы в Европейский Суд. Документы, подписанные заявителями относительно нежелания рассмотрения их ходатайств о предоставлении убежища, были получены под давлением, и заявители не имели представления о том, что подписывают. Ходатайства заявителей о предоставлении свиданий с родственниками и представителями не были удовлетворены. Кроме этого, он пожаловался на то, что ему не выдавали средства личной гигиены, он не мог бриться или подстригать волосы, что его и Л.М. держали в изоляции и они практически не общались с другими задержанными, предположительно потому, что он обратился в Европейский Суд. Им также было сказано, что их высылка в Сирию произойдет в любом случае и их жалобы ни к чему не приведут. В конце письма содержалась просьба разрешить беспрепятственные свидания с родственниками и представителями, в том числе с Любовью M.-E.

49. 27 октября 2014 г. Альбина А., невестка M.A., обратилась с письмом в московскую правозащитную организацию "Гражданское содействие". В тот же день она и ее муж, Ахмад А., брат заявителя, передали адвокатам заявителя в г. Москве свои аффидевиты* (* Здесь и далее так в тексте. Аффидевит в Соединенном Королевстве и США - письменное показание или заявление, даваемое под присягой и удостоверяемое нотариусом или другим уполномоченным на это должностным лицом при невозможности (затруднительности) личной явки свидетеля. В российской правовой системе аффидевитов не существует. При этом Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" предусматривает право адвоката опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь (примеч. переводчика).). Из этих документов следовало, что оба брата покинули сирийский город Алеппо из-за ведущихся там боевых действий, и что район, в котором они жили, был разрушен, многие их родственники были убиты, и они потеряли связь с оставшимися в живых членами семьи. Они смогли встретиться с М.А. всего один раз, это краткое свидание состоялось 22 октября 2014 г. Оно длилось примерно 10 минут и проходило в присутствии сотрудника центра. После того, как M.A. начал писать жалобу на арабском языке, ее забрал сотрудник центра, сказавший, что это запрещено. M.A. не знал, что до свидания со своими родственниками он подписал отказ от ходатайства о предоставлении убежища. Он заявил, что подписал документы под давлением со стороны сотрудников ФМС. Его брату удалось скрытно получить его подпись на жалобе и ходатайстве предоставить свидание с родственниками и представительницей Любовью M.-E. Кроме этого, M.A. сказал им, что 21 октября его посетила сотрудница ФМС г. Калуги (Марина Владимировна) в сопровождении переводчика, которая сообщила ему, что он будет выслан в Сирию, как только Посольство Сирии выдаст его проездные документы.

50. 27 октября 2014 г. П.К. из Адвокатской палаты Калужской области направил жалобу в прокуратуру Калужской области П.К. утверждал, что в тот день он прибыл в центр временного содержания иностранных граждан и предъявил документ, подтверждающий, что он представляет интересы M.A., а также копию своего удостоверения о членстве в коллегии адвокатов. Однако персонал центра отказался разрешить ему встретиться с его подзащитным, ссылаясь на отсутствие письменного соглашения о том, что он представляет интересы заявителя, или разрешение на проведение свидания, выданного ФМС г. Калуги. Кроме этого, сотрудники ФМС сообщили ему, что рассмотрение его ходатайства займет месяц. П.K. ссылался на положения законодательства Российской Федерации, которые разрешают адвокату встречаться со своим доверителем, и попросил не лишать того права на получение юридической помощи.

3. Свидание M.A. и Л.M. со своими представителями, состоявшееся 17 декабря 2014 г.

51. 17 декабря 2014 г. адвокаты Голованчук и Ермолаева встретились с двумя заявителями и получили от них аффидевиты относительно их содержания под стражей и ситуации с ходатайством о предоставлении убежища.

52. Л.М. сообщил, что он содержится в просторном помещении вместе еще с тремя задержанными, в помещении есть туалет и холодная вода. Душ, находящийся на другом этаже, можно принимать ежедневно, предварительно подав заявление. Комната содержалась в чистоте, в ней было достаточно естественного и искусственного освещения, искусственное освещение на ночь выключалось. Проблем с насекомыми не было, постельное белье меняли каждую неделю. Лица, содержавшиеся под стражей, днем и ночью находились в помещении, за исключением того времени, когда они выходили на прогулку. В центре временного содержания иностранных граждан были четыре медицинские сестры, которые оказывали необходимую медицинскую помощь. Он настаивал на рассмотрении своего ходатайства о предоставлении убежища и на предоставлении неограниченного доступа и возможности общаться со своим представителем, в том числе в письменной форме. Л.М. заявил, что 27 августа 2014 г., после бегства некоторых лиц, содержащихся под стражей, он подвергся физическому насилию со стороны персонала, один из сотрудников центра больно выкрутил ему руку.

53. M.A. утверждал, что, находясь в центре временного содержания иностранных граждан, он был дважды избит: в июле 2014 года, когда персонал центра обнаружил, что у него есть Коран, и 25 августа, когда один из сирийцев сбежал. Его избивали для того, чтобы он рассказал всё, что он знал о побеге. После избиений он не мог встать с кровати три дня и не мог есть. Он заявил, что ему не разрешали подавать жалобы или отправлять письма, ему было отказано во встречах со своими представителями и родственниками. Ему не разрешили явиться на судебное заседание, состоявшееся 28 ноября 2014 г. (см. § 36 настоящего Постановления) даже несмотря на его просьбы. Он также подтвердил, что хотел встретиться со своими представителями, включая Любовь M.-E., и ожидал, что его ходатайство о предоставлении убежища будет рассмотрено. Он заявил, что сотрудники ФМС угрожали ему и говорили, что его жалобы не помогут и он в любом случае проведет в тюрьме два года.

54. После получения этой информации 17 декабря 2014 г. адвокаты заявителей направили письмо в прокуратуру Калужской области, указав на незаконный характер содержания заявителей под стражей, поскольку их высылка не может быть осуществлена и не существует определенных сроков или возможности пересмотра их содержания под стражей. Они также утверждали, что условия содержания заявителей под стражей схожи с условиями содержания под стражей лиц, ожидающих суда, но ограничения в отношении посещений и обмена письмами являются незаконными и прямо противоречат информации, содержащейся в письмах, полученных от руководства центра временного содержания иностранных граждан. В письме говорилось, что отсутствие контактов с родственниками, адвокатами и представителями может быть само по себе приравнено к бесчеловечному обращению, так как оно оказывает серьезное психологическое воздействие на заявителей.

55. В тот же день M.A. подписал ходатайство, адресованное ФМС г. Калуги, в котором содержалась просьба разрешить свидания с его представительницами Голованчук, Ермолаевой и Любовью M.-E., а также его братом Ахмадом A. и невесткой Альбиной А.

4. Информация об условиях содержания заявителей под стражей, предоставленная властями Российской Федерации

56. В ответ на дополнительные запросы Европейского Суда в апреле 2015 года власти Российской Федерации представили более подробную информацию об условиях содержания заявителей под стражей.

57. 30 марта 2014 г. начальник ФМС г. Калуги приказал начальнику центра временного содержания иностранных граждан разрешить близким родственникам свидания с лицами, содержащимися в центре, на основании документа, доказывающего их родство. Разрешения на свидания с представителями и правозащитниками могли даваться начальником ФМС г. Калуги, для этого лицо, содержащееся под стражей, должно направить начальнику центра соответствующее письменное ходатайство.

58. Согласно ежедневному распорядку дня центра, утвержденному его начальником 15 ноября 2014 г., дневные прогулки одного содержащегося в нем лица должны продолжаться не менее часа. Час в день выделялся на телефонные разговоры и еще один час (с 11.30 до 12.30) на свидания с посетителями и получение посылок. Час в день был выделен для встреч с представителями администрации.

59. Власти Российской Федерации предоставили выписки из медицинских карт заявителей, из которых следовало, что они были осмотрены врачом после прибытия в центр, и было констатировано, что они здоровы. В июне 2014 года A.A. лечили от бронхита и пневмонии, и 14 июля 2014 г. было установлено, что состояние его здоровья улучшается. Кроме этого, 10 июня у него было зафиксировано повышенное кровяное давление, ему была оказана необходимая медицинская помощь. У Л.М. были обнаружены пульпит и проблемы с желудком, он получил соответствующее лечение. С 10 мая 2014 г. по 17 февраля 2015 г. он пять раз посещал врача. M.A. никогда не обращался за медицинской помощью.

60. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, Л.M. и M.A. содержались в помещении N 15, находящемся на втором этаже двухэтажного здания, площадью 47 кв. м, в котором находились шесть человек. В этой комнате имелся туалет, на первом этаже имелась общая ванная комната. Площадь внутреннего двора составляла 180 кв. м. Власти предоставили фотографии помещений, санузлов, столовой и двора.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

A. Законодательство, касающееся высылки и содержания под стражей иностранных граждан

61. В соответствии с разделом 34(5) Закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ) иностранные граждане, подлежащие административному выдворению, которые были помещены под стражу в соответствии с решением суда, содержатся в специальных учреждениях в ожидании выполнения такого решения об административном выдворении.

62. Часть 1 статьи 3.10 КоАП РФ содержит следующее определение понятия "административное выдворение": административное выдворение - это насильственное и контролируемое перемещение иностранного гражданина или лица без гражданства через Государственную границу Российской Федерации. В соответствии с частью 2 статьи 3.10 КоАП РФ решение об административном выдворении принимается судьей или в случаях, когда административное правонарушение было совершено иностранным гражданином или лицом без гражданства после въезда на территорию Российской Федерации, компетентным сотрудником государственных органов. Согласно части 1 статьи 3.10, части 1 статьи 27.1 и части 2 статьи 27.19 КоАП РФ для исполнения решения об административном выдворении судья может распорядиться, чтобы иностранный гражданин или лицо без гражданства были помещены в специальное учреждение, которое они не могут самостоятельно покидать.

63. В соответствии с частью 1 статьи 31.9 КоАП РФ решение об административном выдворении теряет силу по истечении двух лет с момента вступления такого решения в силу.

64. Статья 3.9 КоАП РФ предусматривает, что лицо, совершившее административное правонарушение, может быть наказано административным задержанием в исключительных случаях максимум на 30 дней.

B. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации N 6-П

65. В Постановлении от 17 февраля 1998 г. N 6-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" в связи с жалобой Яхья Дашти Гафура" (примеч. редактора).) Конституционный Суд Российской Федерации констатировал, ссылаясь на статью 22 Конституции, касающуюся права на свободу и личную неприкосновенность, что лицо, подлежащее административному выдворению, может быть помещено под стражу без решения суда на срок, не превышающий 48 часов. Содержание под стражей после истечения 48 часов разрешается только на основании решения суда при условии, что административное выдворение не может быть осуществлено иным образом. Постановление суда необходимо для гарантирования защиты не только от произвольного заключения под стражу на срок, превышающий 48 часов, но также от произвольного заключения под стражу самого по себе, поскольку суд оценивал законность и причины заключения лица под стражу. Помимо этого, Конституционный Суд Российской Федерации констатировал, что содержание под стражей в течение неопределенного периода времени может быть приравнено к неприемлемому ограничению права на свободу, поскольку оно представляет собой наказание, не предусмотренное в законодательстве Российской Федерации и противоречащее Конституции.

C. Законодательство, касающееся предоставления статуса беженца и временного убежища

66. Краткое изложение соответствующих общих положений Закона Российской Федерации "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" (Закон от 19 февраля 1993 г. N 4258-I) приведено в Постановлении Европейского Суда по делу "Касымахунов против Российской Федерации" (Kasymakhunov v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 29604/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), §§ 83-86).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеется в виду Федеральный закон от 19 февраля 1993 г. N 4528-I "О беженцах"

67. Краткое изложение соответствующих положений, касающихся предоставления временного убежища, приведено в Решении Европейского Суда по делу "Тухтамуродов против Российской Федерации" (Tukhtamurodov v. Russia) от 20 января 2015 г., жалоба N 21762/14, §§ 24-27).

D. Ситуация с гражданами Сирии, находящимися в Российской Федерации

1. Ситуация с претендентами на получение убежища

68. 30 августа 2013 г. Федеральная служба судебных приставов направила инструкцию своим территориальным органам, согласно которой въезд на территорию Сирии объявлялся невозможным в связи с военными действиями и, соответственно, им давались указания сообщать обо всех проблемах, возникающих в связи с исполнением решений судов, в которых предписывается осуществлять высылку в Сирию.

69. ФМС России опубликовала статистические данные о количестве граждан Сирии, обратившихся за получением статуса беженцев и территориального убежища в Российской Федерации с 1 января 2011 г. по 1 ноября 2014 г. Согласно этим данным общее количество лиц из Сирии, обратившихся за получением статуса беженцев в Российской Федерации, составило 1 714 человек, статус беженца не был предоставлен никому из них. В течение того же периода времени за получением временного убежища обратились 3 165 граждан Сирии, и оно было предоставлено 2 523 из них.

70. 28 октября 2014 г. общественная организация "Гражданское содействие" обнародовала информационный бюллетень, посвященный ситуации с сирийскими беженцами в Российской Федерации, в котором указывалось, что в 2013 году ФМС России начала предоставлять временное убежище гражданам Сирии. По состоянию на 1 сентября 2014 г. временное убежище было предоставлено примерно 2 200 лицам. Организация "Гражданское содействие" подсчитала, что это составляет примерно одну десятую от общего количества сирийцев, прибывших в Российскую Федерацию и бежавших от военного конфликта в Сирии. В этом докладе перечислялись причины, по которым другие лица не смогли получить этот статус, в том числе проблемы практического характера, такие как проблемы с доступом, отсутствие информации и услуг переводчиков, политика отдельных регионов, которые вообще отказывались удовлетворять ходатайства о предоставлении убежища и т.д. В отчете говорилось, что, хотя ФМС России и предоставляет убежище гражданам Сирии, в то же время она продолжала относиться ко многим сирийским беженцам как к лицам, совершившим обычные административные правонарушения, и поддерживала их высылку в Сирию, даже несмотря на то, что ее невозможно было осуществить. В 2014 году позиция ФМС России по отношению к претендентам на получение убежища ужесточилась. Организация "Гражданское содействие" получила информацию о многочисленных решениях, принятых в различных регионах. Они демонстрировали, что решения об отказе в предоставлении убежища постоянно ссылались на отсутствие персональных причин для предоставления убежища.

2. Решения судов Российской Федерации по отдельным делам

71. 13 декабря 2013 г. судья Верховного Суда Российской Федерации, действуя в соответствии с процедурой пересмотра в порядке надзора, изменил постановление Пятигорского городского суда Ставропольского края и решение Ставропольского краевого суда, согласно которым М.А.Р. должен был быть подвергнут административному штрафу и административному выдворению (соответствующее решение вступило в силу 29 мая 2013 г.)* (* По-видимому, речь идет о Постановлении Верховного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2013 г. N 19-АД13-6 (примеч. переводчика).). Судья Верховного Суда Российской Федерации сослался на международно-правовые документы, запрещающие пытки и жестокое обращение, и учел доводы ответчика о том, что он не может вернуться в свою страну в связи с военными действиями. Кроме этого, судья учел инструкцию Федеральной службы судебных приставов от 30 августа 2013 г. и письмо Уполномоченного по правам человека в Ставропольском крае о гражданской войне и тяжелой гуманитарной ситуации в Сирии. На основании вышеизложенного он изменил решения судов нижестоящих инстанций и исключил наказание в виде высылки. В постановлении также говорилось, что М.А.Р. должен быть освобожден из специального приемника для содержания лиц, арестованных в административном порядке, отдела Министерства внутренних дел Российской Федерации.

72. 13 февраля 2014 г. Ленинградский областной суд принял решение по делу гражданина Сирии Ахмада А. Районный суд 24 января 2014 г. признал его виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 18.8 КоАП, наложил на него штраф и распорядился о его административном выдворении. Ленинградский областной суд отметил, что Ахмад А. подавал ходатайство о предоставлении временного убежища в Российской Федерации и 30 августа 2013 г. Федеральная служба судебных приставов подтвердила, что вернуться в Сирию не представляется возможным. Таким образом, он исключил дополнительное наказание в виде административного выдворения и распорядился об освобождении ответчика из центра временного содержания иностранных граждан ФМС.

73. В другом решении от неустановленной даты 2014 года Московский областной суд изменил решение Балашихинского районного суда, который признал гражданина Сирии "АМ" виновным в нарушении статьи 18.8 КоАП. Районный суд наложил на "АМ" штраф и распорядился отпустить его, он не был заключен под стражу. Московский областной суд сослался на международно-правовые документы, посвященные правам человека, в которых запрещается высылка в тех случаях, когда есть угроза жизни и здоровью. Он учел рекомендацию УВКБ ООН от октября 2013 года о необходимости воздерживаться от принудительного возвращения и отметил намерение ответчика подать ходатайство о предоставлении убежища в Российской Федерации. В этой ситуации он отменил распоряжение о выдворении.

E. Условия содержания

74. 30 декабря 2013 г. Правительство Российской Федерации приняло Постановление N 1306, предусматривающее правила содержания иностранных граждан в ожидании их высылки или депортации в соответствии с административным решением* (* Очевидно, речь идет о Постановлении Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2013 г. N 1306 "Об утверждении Правил содержания (пребывания) в специальных учреждениях Федеральной миграционной службы или ее территориального органа иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих административному выдворению за пределы Российской Федерации в форме принудительного выдворения за пределы Российской Федерации, депортации или реадмиссии" (примеч. переводчика).). Эти правила вступили в силу 1 января 2014 г.

75. Согласно этим правилам лица, содержащиеся в центрах, учрежденных ФМС России и находящихся в ее ведении, не имеют права их покидать. Эти правила предусматривают, что на одного человека должно приходиться минимум 6 кв. м или 4,5 кв. м в помещениях, где установлены нары. В штате центров должны иметься медицинские работники, которые осматривают поступающих и выбывающих лиц и предоставляют им медицинскую помощь в случае необходимости. Помимо этого, в правилах излагаются права и обязанности лиц, содержащихся в указанных центрах, а также нормы пищевого рациона и перечень санитарно-гигиенических средств, выдаваемых им.

III. Соответствующая информация о ситуациях в Сирии и с беженцами

76. Восьмой отчет независимой международной комиссии по расследованию ситуации в Сирийской Арабской Республике, утвержденный 22 августа 2011 г. Советом ООН по правам человека на основании Резолюции S-17/1 (A/HRC/27/60 от 13 августа 2014 г.), гласит:

"Выводы, изложенные в этом отчете, основывающиеся на 480 собеседованиях и свидетельских показаниях, проведенных и собранных с 20 января по 15 июля 2014 г., позволяют прийти к выводу, что действия враждующих сторон в Сирийской Арабской Республике привели к неизмеримым страданиям гражданских лиц.

Правительственные силы продолжали совершать расправы и осуществлять массированные нападения на мирных граждан, систематически осуществляя убийства, пытки, изнасилования и насильственные похищения, которые могут быть приравнены к преступлениям против человечности. Правительственные силы допускали грубые нарушения прав человека и совершали военные преступления, заключавшиеся в убийствах, взятии заложников, пытках, изнасилованиях, сексуальном насилии, вербовке и использовании детей в военных действиях и убийствах мирных жителей. Правительственные силы игнорировали особую защиту, предоставляемую госпиталям, а также сотрудникам медицинских и гуманитарных организаций. Беспорядочные и несоразмерные бомбардировки и обстрелы привели к массовым жертвам среди мирных граждан и стали источником террора. Правительственные силы использовали хлор-газ, запрещенное оружие.

Неправительственные вооруженные группировки, перечисленные в отчете, совершали расправы и военные преступления, в том числе убийства, казни без проведения надлежащего судебного процесса, пытки, взятие заложников, нарушения международного гуманитарного законодательства, равносильные насильственным похищениям, изнасилования, сексуальное насилие, вербовку и использование детей в военных действиях и нападения на объекты, имеющие статус охраняемых. Жертвами насилия стали сотрудники медицинских учреждений и религиозных организаций, а также журналисты. Вооруженные группировки осаждали и беспорядочно обстреливали районы, в которых проживало мирное население, в некоторых случаях терроризируя гражданское население, совершая подрывы автомобилей в местах проживания гражданского населения. Члены ИГИЛ* (* ИГИЛ - Исламское государство Ирака и Леванта, сокращенно ИГИЛ или ДАИШ - международная исламистская суннитская террористическая организация. Верховный Суд Российской Федерации признал организацию "Исламское государство Ирака и Леванта" террористической организацией и запретил ее деятельность на территории Российской Федерации (примеч. переводчика).) совершали пытки, убийства, действия, равносильные насильственным похищениям, и насильственные перемещения в рамках нападений на гражданское население в провинциях Алеппо и Ар Ракка, которые могут быть приравнены к преступлениям против человечности".

77. Начиная с марта 2012 года УВКБ ООН опубликовало несколько документов, включая документы, озаглавленные "Позиция относительно возвращения в Сирийскую Арабскую Республику" ("Position on Returns to the Syrian Arabic Republic"), а позже "Соображения относительно международной защиты, касающейся лиц, бегущих из Сирийской Арабской Республики" ("International Protection Considerations with regard to people fleeing the Syrian Arab Republic") с уточненной информацией. Последний из них, "Обновление III" от 27 октября 2014 г., гласит:

"...2. В настоящее время почти все части этой страны охвачены насилием, источником которого являются различные действующие силы, участвующие в частично налагающихся друг на друга конфликтах, которые осложняются участием иностранных наемников на сторонах всех участников. Продолжаются бои между силами, поддерживающими Правительство Сирии, и целым рядом антиправительственных вооруженных группировок. Параллельно с этим группировка ИГИЛ захватила контроль над значительными районами на севере и севере-востоке Сирии, она регулярно участвует в вооруженных столкновениях с антиправительственными вооруженными группировками, курдскими силами (отрядами народной самообороны), а также правительственными силами. Авиаудары по целям ИГИЛ, которые начали наноситься 23 сентября 2013 г., еще более осложнили этот конфликт. Поскольку усилия других стран по поиску политического решения ситуации в Сирии на сегодняшний день ни к чему не привели, этот военный конфликт продолжает оставаться источником жертв среди мирного населения, его перемещений и разрушения инфраструктуры этой страны...

Жертвы среди мирного населения

4. По имеющимся данным, к апрелю 2014 года количество лиц, убитых в ходе этого конфликта, превысило 191 000 человек. Наибольшее количество смертей было зафиксировано в провинции Сельский Дамаск, за ней следуют провинции Алеппо, Хомс, Идлиб, Дераа и Хама. По имеющимся данным, ухудшение работы системы здравоохранения Сирии привело к тысячам смертей от хронических заболеваний, которые в обычных условиях не приводят к смертям, преждевременным смертям, вызванным инфекционными заболеваниями, которые в обычных условиях не приводят к смертям, проблемам с новорожденными и плохому питанию. Помимо этого, конфликт привел к появлению сотен тысяч раненых, которые стали нетрудоспособными, гораздо больше людей страдает от психологических последствий того, что они являются свидетелями насилия, потери близких, перемещений и лишений.

Вынужденное перемещение

5. Конфликт в Сирии стал причиной самого крупного кризиса перемещения беженцев нашего времени, сейчас сирийцы являются самым крупным в мире народом-беженцем под мандатом УВКБ ООН. Этот конфликт продолжает является источником постоянно увеличивающегося количества перемещенных лиц, в 2014 году каждый месяц в страны этого региона, оказывающие приют беженцам, в среднем прибывали 100 000 беженцев. С марта 2014 года конфликт в Сирии привел к перемещению почти половины населения страны, из них 6,45 млн человек переместились в пределах Сирии и свыше 3,2 млн зарегистрированных беженцев бежали в соседние страны...

Ситуация с правами человека и нарушения международного гуманитарного законодательства

8. Ситуация в Сирии все более ухудшается. По словам Генерального секретаря ООН, "[э]тот конфликт продолжает характеризоваться ужасающими нарушениями международного гуманитарного законодательства и попранием прав человека с тотальным игнорированием принципов гуманности". Независимая комиссия по расследованиям охарактеризовала в своем последнем докладе влияние действий противоборствующих сторон на мирное население как причиняющее "невыносимые страдания". Сообщается, что стороны конфликта совершают военные преступления и допускают серьезные нарушения прав человека, в том числе практически безнаказанно совершают действия, приравнивающиеся к преступлениям против человечности...

Доступ к территории и право на предоставление убежища

21. УВКБ ООН называет бегство мирных жителей из Сирии исходом беженцев. Сирийские и палестинские беженцы, ранее постоянно проживавшие в Сирии, нуждаются в международной защите до тех пор, пока ситуация с безопасностью и правами человека в Сирии не улучшится, и до тех пор, пока не возникнут условия для добровольного и безопасного возвращения туда...

Оценка ходатайств о предоставлении убежища

26. Хотя большинство сирийцев и других лиц, покидающих эту страну, оседает в этом регионе, продолжает увеличиваться количество людей, прибывающих в страны, находящиеся вдалеке от Сирии и ищущих международной защиты. Их ходатайства необходимо оценивать с помощью справедливых и эффективных процедур. УВКБ ООН считает, что большинство сирийцев, добивающихся международной защиты, вероятно, подпадает под определение понятия "беженец", сформулированное в статье 1A(2) Конвенции ООН о статусе беженцев от 1951 года, поскольку они имеют обоснованные опасения подвергнуться преследованиям по одному из оснований, предусмотренных в Конвенции. Для многих гражданских лиц, бежавших из Сирии, связь с этой Конвенцией обуславливается прямой или косвенной, реальной или предполагаемой принадлежностью к одной из сторон этого конфликта. Для того чтобы человек соответствовал критериям беженца, к нему не предъявляется требования подвергаться преследованиям в том смысле, чтобы быть "выбранным" для преследования, которое уже имело место, или подвергаться такой опасности. Сирийцы и лица, постоянно проживавшие в Сирии, которые бежали оттуда, могут, например, подвергаться риску преследования в связи с приписываемыми им политическими взглядами в зависимости от того, кто контролирует район или деревню, где они жили, или потому, что они принадлежат к религиозному или этническому меньшинству, которое ассоциируется или воспринимается как ассоциирующееся с конкретной стороной конфликта. В связи с этим УВКБ ООН приветствует постоянно увеличивающееся количество случаев предоставления статуса беженцев претендентам на этот статус из Сирии в 2014 году по сравнению с 2013 годом, когда большинство стран - членов Европейского союза главным образом предоставляло сирийцам вспомогательную защиту...

Возвращения, мораторий на насильственные возвращения и рассмотрение заявлений о предоставлении убежища лицами, которые покинули родину до ухудшения ситуации там

30. Поскольку в ближайшем будущем ситуация в Сирии, вероятнее всего, будет оставаться неопределенной, УВКБ ООН приветствует тот факт, что правительства нескольких государств предприняли меры по приостановке насильственной высылки граждан Сирии или лиц, постоянно проживавших в ней, включая тех, чьи заявления о предоставлении убежища были отвергнуты. Такие меры должны предприниматься вплоть до дальнейшего уведомления...

31. В свете развития и изменения ситуации в Сирии, возможно, имеет смысл пересмотреть дела сирийцев, которым в прошлом было отказано в предоставлении убежища в том объеме, который еще не был осуществлен с целью обеспечить, чтобы те, кто в результате изменившихся обстоятельств получил право на подачу ходатайства о предоставлении убежища, получили бы возможность его рассмотрения, что позволит им воспользоваться защитой и получением социальной помощи, вытекающих из их признания беженцами...".

78. В докладе УВКБ ООН от 1 июля 2014 г., озаглавленном "Сирийские беженцы в Европе: что Европа может сделать для обеспечения защиты и солидарности" ("Syrian Refugees in Europe: What Europe Can Do to Ensure Protection and Solidarity"), говорится:

"Военный конфликт в Сирии продолжается уже четвертый год, и по мере того, как гуманитарная ситуация продолжает ухудшаться, количество насильственно перемещенных людей достигло рекордного уровня. В Египте, Ираке, Иордании, Ливане и Турции зарегистрированы или ожидают регистрации свыше 2,8 млн беженцев, свыше 6,5 млн человек являются внутренне перемещенными лицами внутри Сирии. Это один из самых серьезных гуманитарных кризисов в новейшей истории, и потребуется еще больше поддержки, поскольку страны, принимающие подавляющее большинство беженцев, делают всё возможное, чтобы справиться с необходимостью заботы о столь большом количестве людей...

Хотя, как было отмечено, реакция и практики, касающиеся сирийцев, прибывающих в Европу, изменились, могут быть выявлены основные тенденции. УВКБ ООН приветствовало положительные методы защиты граждан Сирии многими европейскими странами, в том числе введение фактического моратория на возвращение в Сирию, решение многих стран рассматривать заявления сирийцев и высокую степень защиты...

Защита палестинских беженцев и гуманитарная ситуация, в которой они оказались в Сирии, продолжают ухудшаться, поскольку практически все районы проживания большого количества палестинских беженцев непосредственно охвачены конфликтом. До начала этого конфликта в Сирии проживало примерно 540 000 палестинских беженцев. По подсчетам Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР), 63% зарегистрированных палестинских беженцев переместились либо в пределах Сирии, либо бежали в соседние страны. УВКБ ООН охарактеризовало бегство мирных жителей из Сирии как исход беженцев и считает, что палестинские беженцы, прежде постоянно проживавшие в Сирии, нуждаются в международной защите".

79. Во "Всемирном докладе" организации "Хьюман райтс уотч" (Human Rights Watch) за 2014 год (31 января 2014 г.) о Сирии говорилось следующее:

"С начала возникновения военного конфликта сотрудники служб безопасности подвергли десяти тысяч лиц произвольным арестам, незаконным задержаниям, насильственным похищениям, жестокому обращению и пыткам с помощью обширной сети мест заключения в Сирии. В основном задерживались молодые мужчины в возрасте от 20 до 40 лет, но задержаниям также подвергались дети, женщины и пожилые люди".

80. Доклад "Информация о стране и руководящие указания, Сирия: безопасность и гуманитарная ситуация" ("Country Information and Guidance, Syria: Security and humanitarian situation"), опубликованный МИД Соединенного Королевства в декабре 2014 года, гласит:

"...1.4 Краткое изложение политических мер

Судебная практика демонстрирует, что претендент на получение политического убежища, которому было отказано в его предоставлении, или лицо, возвращаемое туда насильно, по возвращении в Сирию, вероятно, в целом столкнется с реальной опасностью задержания и заключения под стражу, а также и с серьезным ненадлежащим обращением во время такого содержания под стражей в связи с приписываемыми ему политическими взглядами. Эта ситуация может быть иной, если человек, который (несмотря на то, что ему было отказано в предоставлении убежища) все равно будет рассматриваться после возвращения в Сирию в качестве сторонника режима Асада.

Таким образом, большинство граждан Сирии, вероятно, имеют право на защиту, предоставляемую беженцам, если только им не отказано в ней.

В том случае, если на человека не распространяется действие защиты, предоставляемой беженцам, на него также не распространяется действие гуманитарной защиты, но он может иметь право на получение дискреционного разрешения на пребывание в стране или ограниченного разрешения на пребывание в стране.

Гуманитарный кризис продолжает усиливаться, и он носит такой характер, что для многих вернувшихся лиц возвращение приведет к нарушению статьи 3 Конвенции по правам человека.

Уровень беспорядочного насилия в главных городах и районах Сирии, где ведутся боевые действия, таков, что имеются существенные основания полагать, что любой человек сталкивается с реальной опасностью причинения вреда его жизни или здоровью просто по причине нахождения там в течение какого-либо периода времени.

Крайне маловероятно, что перемещения внутри Сирии с целью избежать опасности подвергнуться неразборчивому насилию возможны или обоснованы в связи с крайне ограниченной возможностью перемещаться и перемещаться безопасно из одной части Сирии в другую и в связи с непредсказуемостью возможности подвергнуться насилию в местах предполагаемого перемещения вкупе с гуманитарной ситуацией для тех, кто перемещается внутри страны...".

81. В своего 12-м докладе, обнародованном 19 февраля 2015 г., о реализации Резолюций Совета Безопасности ООН NN 2139(2014), 2165(2014) и 2191(2104) по Сирии, Генеральный секретарь ООН отметил, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), что ситуация в этой стране продолжает характеризоваться масштабным конфликтом и высокой степенью насилия и что характер военных действий, ведущихся всеми сторонами, продолжает характеризоваться повсеместным игнорированием норм международного гуманитарного законодательства и защиты мирных жителей.

IV. Документ об исполнении постановления по делу "Ким против Российской Федерации" (жалоба N 44260/13)

82. Документ, озаглавленный "Информация, полученная от Российской Федерации, касающаяся дела "Ким против России" (Kim v. Russia) (жалоба N 44260/13) DH-DD(2015)527", содержал план действий, направленный на исполнение Постановления, в котором было установлено нарушение статьи 3 и подпункта "f" пункта 1 и пункта 4 статьи 5 в связи с условиями содержания и отсутствием пересмотра соответствующего решения в течение двух лет в ожидании высылки заявителя Р.A. Ким. Власти государства-ответчика сообщили, что соответствующее Постановление было переведено на русский язык и размещено на нескольких служебных порталах в сети "Интернет", в т.ч., на портале Генеральной прокуратуры Российской Федерации, МВД России и во внутренней компьютерной сети Верховного Суда Российской Федерации, что делает его доступным для всех судей и судов общей юрисдикции Российской Федерации. Возможность внесения поправок в законодательство будет обсуждаться в декабре 2015 г.

Право

I. Объединение жалоб

83. В соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда Европейский Суд принимает решение объединить рассмотрение этих жалоб в одно производство, учитывая их схожесть их фактического и юридического содержания.

II. Предполагаемое нарушение статей 2, 3 и 13 Конвенции в связи с распоряжением о высылке заявителей в Сирию

84. Заявители утверждали, что их высылка в Сирию, если она будет осуществлена, приведет к нарушению их права на жизнь и запрета пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, предусмотренных в статьях 2 и 3 Конвенции. Они также жаловались на то, что в нарушение статьи 13 они не располагали эффективными внутригосударственными средствами судебной защиты в отношении данных нарушений. Эти статьи в соответствующих частях гласят:

"Статья 2 Конвенции

1. Право каждого на жизнь охраняется законом...

Статья 3 Конвенции

Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию...

Статья 13 Конвенции

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

85. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не использовали все внутригосударственные средства правовой защиты. На момент подачи жалоб их ходатайства о предоставлении убежища и/или временного убежища еще не были рассмотрены последней инстанцией. Более того, они не подавали соответствующего ходатайства до задержания в связи с нарушением миграционного законодательства.

86. Кроме этого, власти Российской Федерации указали, что во время разбирательств, связанных с административным выдворением, особенно во время судебного заседания, заявители представили лишь краткую информацию общего характера о причинах, которые предположительно препятствуют их возвращению. Документы, подтверждающие их ходатайства, были представлены только к заседанию, состоявшемуся 27 мая 2014 г. в Калужском областном суде, и либо утратили свою актуальность, например, документ "Обновление I" от декабря 2012 года, имевший отношение к документу УВКБ ООН "Соображения относительно международной защиты, касающейся лиц, бегущих из Сирийской Арабской Республики", либо носили столь общий характер, что не давали возможность охарактеризовать индивидуальную ситуацию каждого из заявителей. В качестве примера власти Российской Федерации предоставили копии двух судебных решений по делам, где граждане Сирии смогли добиться отмены распоряжений о высылке (см. §§ 71 и 73 настоящего Постановления).

87. Конкретная информация, например, информация, касающаяся разрушения их домов и смерти членов их семей, была представлена A.A и Л.M. только 27 мая 2014 г. Значительная задержка в доведении их опасений до органов власти Российской Федерации породила сомнения относительно достоверности информации, содержащейся в их ходатайствах.

88. Наконец, власти Российской Федерации подчеркнули, что 17 июля и 15 октября 2014 г. заявители подали заявления с просьбой не рассматривать их ходатайства о предоставлении статуса беженца и временного убежища. Такая непоследовательность не позволила ФМС России рассмотреть их жалобы по существу. Рассмотрение жалобы A.A. оставалось незавершенным в связи с его побегом из центра временного содержания иностранных граждан в августе 2014 года и отсутствием с тех пор контактов с органами власти. Власти Российской Федерации считали, что в этой ситуации дальнейшее рассмотрение жалобы А.А. было невозможно.

89. Учитывая вышесказанное, власти Российской Федерации высказали мнение о том, что жалобы заявителей на основании статей 2 и 3 Конвенции должны быть отклонены в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты или в связи с их явной необоснованностью.

2. Заявители

90. Заявители сообщили, что вопрос об их высылке в Сирию рассматривался и решался в основном в рамках административных разбирательств, в ходе которых они предоставили многочисленные документы и доводы, указывающие на риск нарушения статей 2 и 3 Конвенции в случае их возвращения. В судебных решениях от 15 и 16 апреля, а также 27 мая 2014 г. эти доводы учтены не были, также не было сделано каких-либо попыток рассмотреть их. Во время апрельских заседаний, проходивших в районном суде, заявители высказали опасения, связанные с возвращением в Сирию. На заседании, состоявшемся 27 мая 2014 г., они предоставили обширную и подробную информацию о военном конфликте в этой стране и об угрозе, с которой они столкнутся в случае своего возвращения. Среди этих материалов были документы УВКБ ООН и ФМС России, другая соответствующая информация, а также их подробные заявления. Заявители подчеркнули, что Л.М. является палестинцем без гражданства, и, таким образом, он особенно нуждается в международной защите, а A.A. и M.A. родом из г. Алеппо, где ожесточенные бои ведутся с 2013 года. Кроме того, A.M указал, что оппозиционные силы убили несколько членов его семьи. После решения, принятого на этом заседании суда, решения об их высылке вступили в силу.

91. Заявители утверждали, что они предоставили органам власти в достаточной степени подробные, конкретные и подтвержденные свидетельства того, что в случае возвращения они столкнутся с реальной опасностью быть убитыми или подвергнуться жестокому обращению. Помимо общей информации о стране происхождения, свидетельствующей о широком применении насилия в отношении мирных жителей, эта позиция основывалась на письмах УВКБ ООН, характеризующих ситуацию, в которой оказались заявители, и поддерживалась официальной позицией Федеральной службы судебных приставов и ФМС России, на которую опирались заявители, ссылаясь на невозможность возвращения в Сирию и обоснованность их ходатайств о предоставлении убежища.

92. В этой ситуации судебные решения, поддерживающие административное выдворение в качестве дополнительной санкции, не основывались на оценке конкретной ситуации и не учитывали важные факторы, имеющие отношение к делу. Несмотря на эти веские и подробные свидетельства, в решениях Калужского областного суда от 27 мая 2014 г. просто говорилось, что информация о непрекращающейся гражданской войне и предполагаемой опасности для жизни и безопасности заявителей "не является достаточным основанием для недопущения высылки заявителей".

93. Что касается имевшихся средств правовой защиты, заявители сообщили, что их заявления о возможном нарушении статей 2 и 3 Конвенции в случае их возвращения должны были быть приняты во внимание в ходе разбирательств, касающихся административного выдворения. По их мнению, это являлось наиболее подходящим и эффективным способом решения этого вопроса. Они подчеркнули, что тот факт, что их ходатайства о предоставлении статуса беженца и (или) временного убежища были поданы к моменту проведения судебного заседания в Калужском областном суде, состоявшегося 27 мая 2014 г., не помешал суду подтвердить законность их высылки, таким образом обнуляя возможные гарантии отсутствия принудительного возвращения, содержащиеся в соответствующих международных и российских правовых документах.

94. Более того, районный суд отказался отсрочить приведение в исполнение рассматриваемых решений, обосновывая свою позицию тем, что высылка все еще возможна.

95. Поскольку власти Российской Федерации утверждали, что процедура рассмотрения возможности предоставления статуса беженца и временного убежища является эффективным средством правовой зашиты, которое можно было использовать, заявители подчеркнули, что российская система характеризуется серьезными недостатками, которые на практике делают ее недоступной для них. В частности, они указали на то, что, хотя претенденты на получение убежища были проинформированы о решении ФМС России не предоставлять им убежище и статус беженца, текст соответствующего решения в ФМС России им пришлось получать самим. Заявители могут подавать жалобу в компетентный суд только после получения текста соответствующего решения. Таким образом, ходатайство А.А. было отклонено 26 марта 2014 г., и заявитель, не получавший юридической помощи и не говоривший по-русски, не знал о необходимости получить текст этого решения. Это очевидно из меморандума властей Российской Федерации от 10 сентября 2014 г., в котором они указали, что A.A. не предпринял необходимых мер для получения решения от 13 августа 2013 г. На практике эти средства правовой защиты были недоступны и, следовательно, заявители не могли воспользоваться ими.

96. Кроме этого, заявители указывали, что "отказы", подписанные ими в центре временного содержания иностранных граждан, были получены под психологическим давлением и в отсутствие контакта с их представителями, и заявители не понимали, что они делают. Это подтвердилось последующими заявлениями заявителей и предоставленной ими информацией.

97. Что касается M.A., он не отзывал свое последнее ходатайство о предоставлении убежища, оно было отклонено 19 сентября 2014 г. Опять-таки, он не мог получить полный текст данного решения и не имел возможности связаться с родственниками или представителями для обжалования этого решения. Данная информация полностью подтверждалась родственниками М.А. и его жалобой.

98. По мнению заявителей, указанные выше обстоятельства также обнаруживали нарушение статьи 13 Конвенции, поскольку они не смогли добиться ни в одной из использовавшихся процедур содержательного рассмотрения своих заявлений об опасности, грозившей их жизням и безопасности в случае возвращения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

99. Прежде всего Европейский Суд должен рассмотреть довод властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Он отмечает, что заявители высказали свои опасения относительно обращения, противоречащего статьям 2 и 3 Конвенции, в случае возвращения в Сирию, во время трех типов процедур: касавшихся их административного выдворения в связи с незаконным пребыванием, рассмотрения возможности предоставления статуса беженца и временного убежища. Заявители сообщили, что, хотя разбирательства, связанные с административным выдворением, завершены и решения судов об их высылке остаются в силе, процедура рассмотрения ходатайств о предоставлении статуса беженца и временного убежища оказалась неэффективной и недоступной.

100. Вначале Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации запрещает высылку лиц, чьи ходатайства о предоставлении статуса беженца и (или) временного убежища ожидают рассмотрения (см. §§ 66 и 67 настоящего Постановления). Он подчеркивает, что в том случае, если заявитель добивается предотвращения высылки из государства-участника, внутригосударственное средство правовой защиты является эффективным только в том случае, если оно обладает автоматическим приостанавливающим действием. И наоборот, если средство правовой защиты не обладает автоматическим приостанавливающим действием, от заявителя обычно требуется использовать такое средство правовой защиты. Судебный пересмотр (в тех случаях, когда он доступен и когда подача ходатайства о судебном пересмотре является препятствием для высылки) должен рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты, которым заявители должны в принципе воспользоваться до подачи жалобы в Европейский Суд или выдвижения требований применить обеспечительные меры на основании правила 39 Регламента Суда для отсрочки высылки (см. Постановление Европейского Суда по делу "НА. против Соединенного Королевства" (NA. v. United Kingdom) от 17 июля 2008 г., жалоба N 25904/07, § 90, и, наоборот, Постановление Европейского Суда по делу "M.A. против Кипра" (M.A. v. Cyprus) от 23 июля 2013 г., жалоба N 41872/10, §§ 131-143, см. также Постановление Европейского Суда по делу "Гайратбек Салиев против Российской Федерации" (Gayratbek Saliyev v. Russia) от 17 апреля 2014 г., жалоба N 39093/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), § 41, в котором власти Российской Федерации признали, что средства правовой защиты, не обладающие автоматическим приостанавливающим действием в связи с высылкой, не являются эффективными).

101. Кроме этого, Европейский Суд соглашается с тем, что успешный результат разбирательств, связанных с предоставлением статуса беженца и (или) временного убежища, может обеспечивать заявителям реальную возможность упорядочить ситуацию, в которой они находятся, и получить официальные гарантии невыдворения, пока этот статус продолжает оставаться в силе. Ранее Европейский Суд уже устанавливал, что подобные решения являются частью эффективного государственного средства правовой защиты в тех случаях, когда упорядочивание иммиграционного статуса заявителя с помощью процедуры предоставления временного убежища и выдачи в связи с этим разрешения на временное пребывание сопровождалось отменой распоряжений о выдаче и (или) высылке (см. Решение Европейского Суда по делу "Тухтамуродов против Российской Федерации" (Tukhtamurodov v. Russia) от 20 января 2015 г., жалоба N 21762/14, § 37, и схожие выводы в контексте статьи 8 Конвенции в Решении Европейского Суда по делу "Эвалака-Куму против Российской Федерации" (Ewalaka-Koumou v. Russia) от 4 февраля 2010 г., жалоба N 20953/03). Европейский Суд рассматривает соответствующую информацию, представленную заявителями миграционным властям, в качестве неотъемлемой части, обосновывающей их опасения подвергнуться жестокому обращению в нарушение статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Й. против Российской Федерации" (Y. v. Russia) от 4 декабря 2008 г., жалоба N 20113/07, §§ 87-88, Постановление Европейского Суда по делу "Шакуров против Российской Федерации" (Shakurov v. Russia) от 5 июня 2012 г., жалоба N 55822/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 5 (примеч. редактора).), §§ 132-331, и Постановление Европейского Суда по делу "Кожаев против Российской Федерации" (Kozhayev v. Russia) от 5 июня 2012 г., жалоба N 60045/10* (* См.: там же. 2013. N 5 (примеч. редактора).), §§ 85-87).

102. В то же время Европейский Суд отмечает, что в Российской Федерации решение о депортации заявителя с территории страны, принимаемое в ходе разбирательств о высылке или административном выдворении, остается действительным, несмотря на подачу ходатайства о предоставлении статуса беженца и (или) временного убежища. Соответственно, рассматривая подобные жалобы, Европейский Суд в первую очередь уделяет особое внимание таким разбирательствам, поскольку они являются основой для жалобы, подаваемой на основании статьи 3 Конвенции. Европейский Суд счел, что при вынесении решения по вопросу о возможности депортации анализ, осуществляемый органами государственной власти Российской Федерации, в том числе судами, должен включать в себя соответствующие доводы о жестоком обращении, высказываемые заявителями, в связи с абсолютным характером статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации" (Egamberdiyev v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 34742/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 44, и Постановление Европейского Суда по делу "Халиков против Российской Федерации" (Khalikov v. Russia) от 6 июля 2015 г., жалоба N 66373/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 7 (примеч. редактора).), § 37).

103. В этой связи необходимо напомнить, что критерии для принятия решения о предоставлении статуса беженца не совпадают с критериями, используемыми для оценки опасности обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Следовательно, тот факт, что жалоба на это решение ожидает рассмотрения, сам по себе не является препятствием для рассмотрения Европейским Судом жалобы на основании статьи 3 по существу дела, если запрос о выдаче или высылке остается в силе (см. Постановление Европейского Суда по делу "Касымахунов против Российской Федерации" (Kasymakhunov v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 29604/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 125, Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации" (Rakhimov v. Russia) от 10 июля 2014 г., жалоба N 50552/13* (* См.: там же. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 94, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Халиков против Российской Федерации", § 37). Данный подход основывается на том принципе, что в случае наличия нескольких средств правовой защиты, которыми человек может воспользоваться, он имеет право выбрать то, которое соответствует его основной проблеме (см. Решение Европейского Суда по делу "Кроук против Ирландии" (Croke v. Ireland) от 15 июня 1999 г., жалоба N 33267/96, и Решение Европейского Суда по делу "Желичич против Боснии и Герцеговины" (Jelii v. Bosnia and Herzegovina) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 41183/02).

104. В настоящем деле во время заседаний районного суда, касающихся вопроса высылки, заявители ссылались на военные действия и опасность, которой подвергались их жизни (см. § 11 настоящего Постановления). В действительности эти заявления носили довольно общий характер, но заявители не говорят по-русски, и хотя они, по всей видимости, могли воспользоваться услугами переводчика, у них не было юридического представителя, который мог бы им помочь. Таким образом, неудивительно, что их участие было довольно ограниченным. В своих жалобах заявители с помощью представителей изложили подробную подтвержденную информацию о ситуации в Сирии, например, данные об ожесточенных боях, ведущихся в районах, откуда они родом, а также более конкретные оценки, приведенные УВКБ ООН (см. § 12 настоящего Постановления). Решения от 27 мая 2014 г. были окончательными, они подтверждали распоряжения о высылке и остаются в силе до сих пор в отношении всех троих заявителей. В отдельном постановлении от той же даты, принятом в отношении Л.M., Калужский областной суд подтвердил действительность решения о высылке, несмотря на ходатайство о предоставлении убежища, которое ожидало рассмотрения (см. § 14 настоящего Постановления).

105. Более того, заявители считали, что их содержание в центре временного содержания иностранных граждан не позволяло им эффективно участвовать в разбирательствах, касающихся предоставления статуса беженца и убежища. Хотя они и подали соответствующие ходатайства, они утверждали, что их дважды заставляли подписать документы, согласно которым они отказывались от своих ходатайств, но позднее они отозвали свои отказы в связи с тем, что они были поданы под давлением, а также из-за отсутствия переводчика и невозможности воспользоваться юридической помощью. В многочисленных жалобах, поданных представителями заявителей, указывалось на серьезные ограничения в общении заявителей с внешним миром, которые не могли не оказать влияния на возможность заявителей участвовать в разбирательствах по их жалобам (см. §§ 32, 33 и 47-54 настоящего Постановления). Когда один из заявителей, M.A., подал жалобу на решение не предоставлять ему убежище, он был лишен возможности участвовать в соответствующих разбирательствах (см. § 36 настоящего Постановления). В этой ситуации Европейский Суд не может не сделать вывода о том, что в настоящем деле заявители на практике не имели возможности участвовать в разбирательствах, касающихся решения вопроса о предоставлении им статуса беженца и убежища, и, следовательно, эти разбирательства не могут рассматриваться в качестве средства правовой защиты, к которому они могли прибегнуть.

106. Соответственно, Европейский Суд отклоняет возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

107. Помимо этого, Европейский Суд отмечает, что эти жалобы не являются явно необоснованными в смысле подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции, и что они не являются неприемлемыми для рассмотрения по существу по каким-либо иным причинам. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

108. Соответствующие общие принципы, касающиеся применения статьи 3 Конвенции, были недавно кратко изложены Европейским Судом в Постановлении по делу "Мамажонов против Российской Федерации" (Mamazhonov v. Russia) от 23 октября 2014 г., жалоба N 17239/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. переводчика).), §§ 127-135). Они также применяются по отношению к статье 2 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кабулов против Украины" (Kaboulov v. Ukraine) от 19 ноября 2009 г., N 41015/04, § 99, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "M.A. против Кипра", § 133). В настоящем деле вопросы, возникающие в связи со статьями 2 и 3 Конвенции, являются неразрывными, поэтому Европейский Суд будет рассматривать их совместно (см. Постановление Европейского Суда по делу "K.A.B. против Швеции" (K.A.B. v. Sweden) от 5 сентября 2013 г., жалоба N 886/11, § 67).

109. Что касается ходатайств, подаваемых в Российской Федерации в основном заявителями из стран Центральной Азии, Европейский Суд сформулировал основные моменты, которые должны быть внимательно изучены. Во-первых, необходимо рассмотреть, предоставил ли заявитель властям информацию относительно существенных оснований полагать, что он сталкивается с серьезной опасностью подвергнуться жестокому обращению в той стране, куда его намереваются депортировать. Во-вторых, Европейский Суд рассмотрит, было ли такое заявление соответствующим образом рассмотрено и оценено компетентными государственными органами, исполняющими свои процессуальные обязанности в соответствии со статьей 3 Конвенции, и подтверждались ли в достаточной степени их выводы соответствующими материалами. Наконец, учитывая все существенные аспекты дела и имеющуюся информацию, Европейский Суд оценит риск наличия реальной опасности подвергнуться пыткам или обращению, противоречащему положениям Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации", §§ 136-137, с дополнительными ссылками).

(b) Наличие обоснованных оснований полагать, что заявители столкнуться с реальной опасностью для их жизни и (или) жестокого обращения и их оценка государственными органами

110. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд сосредоточит свое внимание на рассмотрении жалобы заявителей в контексте разбирательств, проводившихся в соответствии с КоАП РФ (см. §§ 100-104 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает, что во время этих разбирательств заявители оспаривали возможность высылки. Заявители отмечали, что они родом из городов Алеппо и Дамаск, где начиная с 2012 года ведутся ожесточенные бои, затрагивающие мирных жителей. Помимо информации о конфликте в Сирии общего характера, они указали на действия ФМС России в отношении лиц, прибывших из Сирии, и рекомендацию УВКБ ООН не осуществлять высылку в Сирию, а также информацию, предоставленную Федеральной службой судебных приставов Российской Федерации, о невозможности обеспечить возвращение в эту страну. Заявители ссылались на похожее дело, рассматривавшееся в г. Санкт-Петербурге, по которому городской суд вынес решение о невозможности высылки и отмене дополнительного наказания в виде высылки (см. §§ 12 и 72 настоящего Постановления). В апелляционных жалобах также говорилось о том, что заявители обратились за предоставлением убежища в Российской Федерации (см. § 12 настоящего Постановления).

111. После этого заявители во время проведения разбирательств, связанных с рассмотрением вопроса о предоставлении статуса беженца и временного убежища, предоставили органам власти дополнительную конкретную информацию об угрозах, с которыми они столкнутся в случае возвращения в Сирию (см. §§ 37-39 настоящего Постановления), которая была либо отвергнута, либо была неполной по причинам, изложенным выше (см. § 105 настоящего Постановления).

112. Наконец, Европейский Суд принимает во внимание то обстоятельство, что факт прибытия значительного количества беженцев из Сирии и потребность этих людей в получении международной защиты не могли не быть известны соответствующим органам государственной власти, что подтверждается позицией ФМС России, которая была доведена до сведения Калужского областного суда (см. § 12 настоящего Постановления).

113. В этой ситуации Европейский Суд считает, что заявители предоставили органам государственной власти информацию, позволяющую сделать вывод о том, что их жизнь и личная безопасность в случае депортации будут подвергнуты угрозе. Вопрос относительно того, были ли эти заявления в достаточной степени оценены компетентными государственными органами, остается открытым.

(c) Обязанность рассмотреть и оценить заявления о наличии реальной опасности жестокого обращения, основывающиеся на достаточном материале, имеющем отношение к делу

114. Европейский Суд отмечает, что заявители в судах Российской Федерации сообщали, что в результате высылки они столкнутся с реальной опасностью подвергнуться обращению, противоречащему статьям 2 и 3 Конвенции. По мнению властей, данный довод был в достаточной степени рассмотрен судами Российской Федерации и отклонен ими.

115. Что касается разбирательств, в результате которых было принято распоряжение о высылке, Европейский Суд подчеркивает, что рассмотрение судами Российской Федерации в основном сводилось к установлению того, что нахождение заявителей в Российской Федерации являлось нелегальным. Как Малоярославецкий районный суд, так и Калужский областной суд решили обойтись без подробного рассмотрения угроз, о которых сообщали заявители, и широкого спектра международных и российских источников, в которых характеризовалась ситуация в Сирии. В этой связи Европейский Суд напоминает, что, учитывая абсолютный характер статьи 3 Конвенции, невозможно оценивать опасность жестокого обращения в сопоставлении с причинами, выдвинутыми для высылки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхани и Каримния против Турции" (Abdolkhani and Karimnia v. Turkey) от 22 сентября 2009 г., жалоба N 30471/08, § 91). Позиция судов по этому делу вызывает особое сожаление, поскольку существует правоприменительная практика, согласно которой суды Российской Федерации, включая Верховный Суд Российской Федерации, при рассмотрении административных правонарушений в миграционной сфере принимают во внимание и придают достаточное значение доводам о реальной опасности подвергнуться жестокому обращению, выдвигаемым заявителями. В результате такого рассмотрения распоряжения о высылке иногда отменяются (см. §§ 71-73 настоящего Постановления).

116. Заявители и Федеральная служба судебных приставов Российской Федерации попытались отменить эти распоряжения или как минимум добиться приостановки их исполнения, но суды в одинаковой степени пренебрегли этими заявлениями и сосредоточили свое внимание на характере совершенных правонарушений, а не на оценке сообщений заявителей, сделанных на основании статей 2 и 3 Конвенции (см. §§ 14-17 настоящего Постановления).

117. Европейский Суд уже пришел к выводу о том, что заявители пытались подать ходатайства о предоставлении убежища и статуса беженца, однако у них не было возможности эффективно участвовать в этих разбирательствах (см. §§ 101-105 настоящего Постановления).

118. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что утверждения заявителей не были длжным образом рассмотрены органами государственной власти Российской Федерации ни в одном из проводившихся разбирательств. Следовательно, он должен оценить, существует ли реальная опасность того, что заявители в случае их возвращения в Сирию могут подвергнуться обращению, противоречащему статьям 2 и (или) 3 Конвенции.

(d) Наличие реальной опасности жестокого обращения или угрозы для жизни

119. Европейский Суд отмечает, что, если общая ситуация в стране характеризуется насилием, то это обычно само по себе не влечет за собой нарушения статьи 3 Конвенции при осуществлении высылки (см. Постановление Европейского Суда по делу "H.L.R. против Франции" (H.Л.Р. v. France) от 29 апреля 1997 г., § 41, Reports of Judgments and Decisions 1997-III); однако он никогда не исключал возможность того, что, если общая ситуация в какой-либо стране (в которую осуществляется высылка) характеризуется достаточно высоким уровнем насилия, то можно сделать вывод о том, что любая высылка туда неизбежно приведет к нарушению статьи 3 Конвенции. Тем не менее Европейский Суд придерживается такого подхода только в самых серьезных случаях, когда существует риск подвергнуться жестокому обращению просто на основании того, что человек попадет по возвращении в обстановку общего насилия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Н.A. против Соединенного Королевства" (Н.A. v. United Kingdom) от 17 июля 2008 г., жалоба N 25904/07, § 115).

120. Для сравнения: рассматривая ситуации в различных районах Сомали, Европейский Суд пришел к выводу, что опасность общей ситуации насилия, тяжелых гуманитарных условий и отсутствия возможности перемещения внутри страны без риска подвергнуться жестокому обращению могут привести к признанию нарушения статьи 3 Конвенции, если только не может быть в достаточной степени продемонстрировано, что обеспечить безопасность человека могут особые обстоятельства, например, принадлежность к очень влиятельному клану или семье (см. Постановление Европейского Суда по делу "Суми и Элфи против Соединенного Королевства" (Sufi and Elmi v. United Kingdom) от 28 июня 2011 г., жалобы NN 8319/07 и 11449/07, §§ 293-296).

121. Оценивая интенсивность конфликта в Могадишо, Европейский Суд в деле "Суми и Элфи против Соединенного Королевства" (упомянутом выше) применил нижеследующие критерии, которые были предложены в Соединенном Королевстве Судом по делам предоставления убежища и иммиграции в AM & AM ((вооруженный конфликт: категории риска) Сомали CG [2008] UKAIT 00091, § 241):

"Во-первых, использовали ли стороны конфликта методы и тактику ведения военных действий, которые увеличивали опасность возникновения жертв среди мирного населения или были прямо нацелены на мирных жителей, во-вторых, является ли масштабным использование сторонами конфликта таких методов и (или) тактики, в-третьих, носят ли военные действия локальный или широко распространенный характер, и, наконец, количество гражданских лиц, убитых, пострадавших или перемещенных в результате ведения боевых действий".

122. Европейский Суд отмечал, что, "хотя эти критерии не должны рассматриваться в качестве исчерпывающего списка, применимого ко всем случаям, которые могут возникнуть в будущем", они представляют собой "определенное мерило, с помощью которого можно оценивать уровень насилия в г. Могадишо в контексте этого конкретного дела" (ibid.* (* Ibid. (лат. сокращение от ibidem) - там же (примеч. переводчика).)). Делая вывод об уровне насилия в Могадишо, Суд в деле "Суми и Элфи против Соединенного Королевства" (упомянутом выше) учел "беспорядочные обстрелы, бомбежки и нападения, осуществляемые всеми сторонами конфликта, неприемлемое количество жертв среди мирного населения, значительное количество лиц, перемещенных внутри города и покинувших его, а также непредсказуемый и обширный характер этого конфликта" (ibid., § 248).

123. Возвращаясь к данному делу, Европейский Суд отмечает, что он еще не выносил постановления, в котором бы оценивались утверждения о возможности возникновения опасности для жизни или жестокого обращения в связи с продолжающимся военным конфликтом в Сирии. Это, безусловно, отчасти обусловлено тем, что, как следует из соответствующих документов УВКБ ООН, большинство европейских стран в настоящее время не осуществляет принудительную высылку в Сирию. В октябре 2014 года УВКБ ООН "приветствовало положительные способы защиты, применяемые многими европейскими странами по отношению к гражданам Сирии, в том числе введение фактического моратория на возвращения в Сирию, решение рассматривать заявления сирийцев во многих странах и высокую степень защиты". В последних докладах Организации Объединенных Наций эта ситуация описывается как "гуманитарный кризис", говорится о "безмерных страданиях" мирного населения, массовых нарушениях прав человека и гуманитарного права всеми сторонами конфликта и проистекающего из этого перемещения почти половины населения этой страны (см. §§ 76, 77, 80 и 81 настоящего Постановления).

124. Европейский Суд отмечает, что заявители родились и жили в городах Алеппо и Дамаск, где ведутся особенно ожесточенные бои. M.A. ссылался на убийство родственников вооруженными повстанцами, которые захватили квартал, в котором он жил, он боялся, что также будет убит. Л.M. является палестинцем без гражданства. По данным УВКБ ООН, "почти все районы, в которых проживает большое количество палестинских беженцев, непосредственно затронуты военным конфликтом". Эта группа рассматривалась УВКБ ООН в качестве лиц, которые нуждаются в международной защите. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что заявители являются молодыми людьми, а люди такого возраста, по мнению организации "Хьюман Райтс Уотч", находятся в особенной опасности подвергнуться задержанию и жестокому обращению (см. § 79 настоящего Постановления).

125. Приведенной выше информации достаточно для Европейского Суда, чтобы прийти к выводу о том, что заявители высказали обоснованные утверждения о том, что их возвращение в Сирию приведет к нарушению статей 2 и (или) 3 Конвенции. Власти Российской Федерации не привели каких-либо доводов и не предоставили соответствующей информации, которые могли бы опровергнуть эти утверждения, и не ссылались на какие-либо особые обстоятельства, которые могли бы обеспечить достаточную защиту заявителей в случае их возвращения.

126. С учетом вышеизложенных соображений Европейский Суд приходит к заключению о том, что высылка заявителей в Сирию приведет к нарушению статей 2 и (или) 3 Конвенции.

127. Поскольку заявители настаивали на нарушении статьи 13, Европейский Суд отмечает, что он уже рассмотрел это утверждение в связи со статьями 2 и 3 Конвенции. Принимая во внимание результаты этого рассмотрения, он не видит необходимости в отдельном рассмотрении данной жалобы по существу (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Гафоров против Российской Федерации" (Gaforov v. Russia) от 21 октября 2010 г., жалоба N 25404/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 9 (примеч. редактора).), § 144, Постановление Европейского Суда по делу "Хайдаров против Российской Федерации" (Khaydarov v. Russia) от 20 мая 2010 г., жалоба N 21055/09* (* См.: там же. 2011. N 3 (примеч. редактора).), § 156, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходжаев против Российской Федерации" (Khodzhayev v. Russia) от 12 мая 2010 г., жалоба N 52466/08* (* См.: там же (примеч. редактора).), § 151).

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания

128. Заявители жаловались на то, что условия их содержания в центре временного содержания иностранных граждан и противоречили статье 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

129. В качестве основания для своей жалобы в соответствии с этой статьей Конвенции заявители перечислили следующие факторы: словесные оскорбления и физическое насилие со стороны сотрудников центра временного содержания иностранных граждан, нарушение неприкосновенности частной жизни, ограничение доступа к услугам переводчика и юридической помощи, отсутствие возможности совершать прогулки и заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе, а также отсутствие медицинской помощи. Они ссылались на свои жалобы и аффидевиты, оформленные ими самими или через их представителей. Они полагали, что совокупное действие всех вышеперечисленных факторов приравнивается к бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Помимо этого, они ссылались на предыдущие выводы Европейского Суда относительно нарушения статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания в центрах временного содержания иностранных граждан, ожидающих высылки, и считали, что условия нахождения там, как правило, не соответствуют требованиям Конвенции.

130. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителей в центре не нарушали статью 3 Конвенции. Они ссылались на минимальные стандарты, предусмотренные соответствующим законодательством (см. §§ 74 и 75 настоящего Постановления), и указали, что эти требования соблюдались центром временного содержания иностранных граждан в Калужской области. Что касается условий содержания заявителей, власти Российской Федерации обратили внимание на то, что M.A. и Л.M. содержались в помещении площадью 47 кв. м, рассчитанном на нахождение шестерых задержанных, у каждого из находившихся там лиц имелось личное пространство площадью почти 8 кв. м, им предоставлялись личная кровать и постельные принадлежности. В помещении имелись большие окна, через которые беспрепятственно проникал свет, вентиляция, по вечерам включалось искусственное освещение, заключенные могли пользоваться отгороженным туалетом, а также общей ванной комнатой по запросу (см. § 60 настоящего Постановления). Физическими упражнениями можно было заниматься каждый день (см. § 58 настоящего Постановления). В штате центра имелись медицинские работники, которые оказывали необходимую помощь заключенным, в том числе заявителям (см. § 59 настоящего Постановления).

B. Мнение Европейского Суда

131. Европейский Суд уже установил, что условия содержания иностранных граждан в некоторых центрах временного содержания иностранных граждан в Российской Федерации нарушают гарантии, предусмотренные в статье 3 Конвенции. При этом Европейский Суд учитывал постоянную чрезмерную переполненность таких центров, которая была достаточно серьезной, чтобы послужить основанием для признания нарушения статьи 3 Конвенции, рассматриваемого на фоне практически отсутствовавших упражнений на свежем воздухе и недостатка санитарно-гигиенических помещений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации" (Kim v. Russia) от 17 июля 2014 г., жалоба N 44260/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 32).

132. Поскольку заявители жаловались на эти существенные условия, власти Российской Федерации представили подробное описание жилых помещений, к которому прилагались соответствующие документы и другие свидетельства. Л.M. подтвердил во время встречи с ним, состоявшейся 17 декабря 2014 г., что основные условия содержания не создавали особенных проблем, связанных с переполненностью помещений, отсутствием личного пространства, невозможностью соблюдать гигиену или принять душ или отсутствием возможности заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе (см. § 52 настоящего Постановления). M.A. не представил каких-либо комментариев по этому поводу.

133. Основываясь на информации, предоставленной сторонами, Европейский Суд приходит к выводу о том, что условия содержания заявителей в центре временного содержания иностранных граждан в Калужской области соответствуют описанию, содержащемуся в материалах, предоставленных властями (см. § 129 настоящего Постановления). Принимая во внимание вышесказанное, основные условия содержания заявителей в центре временного содержания иностранных граждан в их совокупности, как представляется, не могут считаться бесчеловечными или унижающими достоинство обращением.

134. Что касается жалоб заявителей на жестокое обращение и словесные оскорбления со стороны сотрудников центра, Европейский Суд указывает, что информация о двух таких случаях, произошедших в августе 2014 года, была сообщена Л.M. и M.A. 17 декабря 2014 г., во время их свиданий со своими представителями (см. §§ 52 и 53 настоящего Постановления). В дальнейшем подробной информации представлено не было, и эти заявления не подтверждаются какими-либо иными свидетельствами, например, жалобами в соответствующие органы государственной власти или медицинскими заключениями.

135. Поскольку заявители жаловались на отсутствие медицинской помощи, что может приравниваться к обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что в заключениях о состоянии здоровья, представленных властями государства-ответчика, указывается, что A.A. и Л.M. несколько раз обращались за медицинской помощью, и что рекомендованное лечение привело к улучшению состояния их здоровья. Начиная с декабря 2014 года заявители не обращались с жалобами на свое здоровье. Л.M. действительно сообщил, что в штате центра временного содержания иностранных граждан были четыре медсестры, которые осуществляли необходимое лечение (см. §§ 52 и 59 настоящего Постановления).

136. Учитывая вышеизложенное, а также имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд считает, что жалоба заявителей на основании статьи 3 Конвенции относительно условий их содержания не содержит каких-либо признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Из этого следует, что данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

137. Заявители жаловались на нарушение подпункта "f" пункта 1, а также пункта 4 статьи 5 Конвенции. Статья 5 Конвенции в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы, иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче...

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".

A. Приемлемость жалобы

138. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

139. Прежде всего Европейский Суд рассмотрит, существовала ли возможность эффективного контроля содержания заявителей, а затем - не нарушало ли их содержание требований подпункта "f" пункта 1 статьи 5 (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 38, и Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации" (Azimov v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 67474/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).), §§ 146 и последующие).

1. Соблюдение пункта 4 статьи 5 Конвенции

140. Заявители утверждали, что у них не было доступа к эффективному механизму судебного рассмотрения продолжительности их содержания в условиях ограничения свободы. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.

141. Европейский Суд напоминает, что с момента вынесения Постановления по делу " Азимов против Российской Федерации", которое основывалось на схожей жалобе (упоминавшейся выше, § 153), он устанавливал нарушение пункта 4 статьи 5 в целом ряде дел по жалобам в отношении Российской Федерации в связи с отсутствием какого-либо положения в законодательстве Российской Федерации, которое позволяло бы заявителям инициировать разбирательства для судебного пересмотра их содержания в условиях ограничения свободы в ожидании высылки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", §§ 39-43, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации", §§ 148-150, Постановление Европейского Суда по делу "Акрам Каримов против Российской Федерации" (Akram Karimov v. Russia) от 28 мая 2014 г., жалоба N 62892/12* (* См.: там же. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 199-204, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации", § 64). В деле "Ким против Российской Федерации" власти Российской Федерации признали нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции и, учитывая повторяющийся характер этого нарушения, Европейский Суд указал, что органы государственной власти Российской Федерации должны "предусмотреть в правовой системе Российской Федерации механизм, который позволит людям инициировать разбирательства для рассмотрения законности их содержания в ожидании высылки в свете информации, полученной в ходе разбирательств, касающихся высылки" (упоминавшееся выше, см. § 71).

142. Как и в указанных выше случаях, заявители в этом деле не имели возможности воспользоваться какой-либо процедурой для судебного пересмотра законности их содержания. Соответственно, Европейский Суд считает, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении всех троих заявителей.

2. Соблюдение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции

(a) Доводы сторон

143. Власти Российской Федерации оспорили эти утверждения. Они высказали мнение, что, поскольку распоряжение о высылке оставалось в силе, но было лишь временно приостановлено в связи с применением Европейским Судом обеспечительных мер, у органов государственной власти продолжали иметься законные основания удерживать заявителей в изоляции в ожидании высылки. Они указали, что незаконное пребывание заявителей на территории Российской Федерации было сопоставлено с сохранением содержания в изоляции в качестве меры, обеспечивающей соблюдение постановления суда Российской Федерации. Помимо этого, они указали, что соответствующие положения КоАП РФ не предусматривают иной меры пресечения и что, следовательно, отсутствовали основания для освобождения заявителей, пока распоряжение о высылке оставалось в силе (см. § 62 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации считали, что, хотя предельных сроков содержания заявителей в изоляции предусмотрено не было, максимальный срок действия административного выдворения составляет два года. В случае серьезных изменений ситуации, в которой находились заявители, они имели возможность добиваться пересмотра высылки в порядке надзора и вытекающих из нее распоряжений о заключении под стражу.

144. Заявители сообщили, что в решениях суда не была указана максимальная продолжительность их содержания в условиях изоляции. Помимо требования о том, что распоряжение о высылке должно быть исполнено в течение двух лет, в КоАП РФ не содержится каких-либо положений, регулирующих продолжительность содержания в изоляции в ожидании высылки, и, следовательно, оно лишено юридической определенности. Более того, существовало противоречие между позицией Федеральной службы судебных приставов, которая считала, что высылка не должна производиться, и которая добивалась внесения изменений в соответствующие судебные решения, и судебными решениями, в которых подтверждалась действительность мер, в отношении которых были вынесены соответствующие решения (см. §§ 15-17 настоящего Постановления). Наконец, заявители сообщили, что столь длительное пребывание в изоляции значительно превышало максимальный срок заключения, предусмотренный в КоАП РФ, и что их содержание в изоляции в ожидании высылки носило карательный, не профилактический характер.

(b) Мнение Европейского Суда

145. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявителей относится к периоду, начиная с 15 и 16 апреля 2014 г., когда районный суд распорядился о помещении заявителей в центр временного содержания иностранных граждан с целью последующего административного выдворения ("высылки") из Российской Федерации (см. § 11 настоящего Постановления), и по настоящее время. Поскольку административное выдворение представляет собой разновидность "депортации" в том смысле, который подразумевается в подпункте "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, этот пункт применим к данному делу.

146. Лишение свободы, о котором говорится во второй части подпункта "f" пункта 1 статьи 5, оправдано только в случае осуществления разбирательств, связанных с депортацией или высылкой. Если такие разбирательства проводятся ненадлежащим образом, содержание в условиях изоляции перестает быть допустимым в соответствии с подпунктом "f" пункта 1 статьи 5 (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "A. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 170, ECHR-2009, с дополнительными ссылками). Кроме этого, Европейский Суд напоминает, что ограничение свободы на основании подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно соответствовать материальным и процедурным нормам государственного законодательства. Однако соблюдения законодательства государства-ответчика недостаточно: пункт 1 статьи 5 Конвенции дополнительно требует, что ограничение свободы должно соответствовать цели защиты человека от произвола. Понятие "произвол" в пункте 1 статьи 5 Конвенции простирается за пределы соблюдения законодательства соответствующего государства, поэтому содержание в условиях изоляции может быть законным с точки зрения законодательства государства-ответчика, но все-таки произвольным и, таким образом, противоречащим Конвенции. Для того, чтобы не расцениваться в качестве произвольного, содержание в условиях изоляции на основании подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции должно осуществляться с честными намерениями, оно должно быть тесно связано с основаниями для такого содержания, на которые опираются власти государства-ответчика, место и условия содержания в условиях изоляции должны быть подобающими, а продолжительность не должна превышать срок, обоснованно необходимый для преследуемой цели (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саади против Соединенного Королевства" (Saadi v. United Kingdom), жалоба N 13229/03, § 74, ECHR-2008, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 161, и Постановление Европейского Суда по делу "Рустамов против Российской Федерации" (Rustamov v. Russia) от 3 июля 2012 г., жалоба N 11209/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 150, с дополнительными ссылками).

147. Стороны согласны с тем, что до своего задержания заявители проживали в Российской Федерации незаконно и, таким образом, совершили административное правонарушение, которое может наказываться высылкой. Европейский Суд считает, что 15 и 16 апреля 2014 г. распоряжение об их заключении под стражу в ожидании высылки было отдано судом соответствующей юрисдикции и в связи с совершением административного правонарушения, наказываемого высылкой. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что первоначальное решение, на основании которого заявители были заключены под стражу, соответствовало букве законодательства Российской Федерации. Более того, ввиду недостаточности доводов относительно ситуации в Сирии, представленных заявителями во время судебных заседаний, можно с уверенностью полагать, что на протяжении этого первоначального периода их содержания под стражей в отношении заявителей предпринимались действия с целью их депортации, поскольку органы власти на той стадии, по-видимому, продолжали изучать возможность их высылки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гебремеден [Габерамадиен] против Франции" (Gebremedhin [Gaberamadhien] v. France), жалоба N 25389/05, § 74, ECHR 2007-II).

148. Тем не менее в жалобах, поданных в Калужский областной суд, заявители четко указали, ссылаясь на соответствующие российские источники, что высылка в Сирию невозможна (см. § 12 настоящего Постановления). 27 мая 2014 г. Калужский областной суд поддержал решения о высылке и заключении под стражу, не рассмотрев доводы относительно возможности высылки. В отдельном постановлении областной суд отказался удовлетворить ходатайство Л.М. об отмене наказания в виде высылки, ссылаясь исключительно на административное правонарушение, которое он совершил (см. § 14 настоящего Постановления). В июне 2014 года Федеральная служба судебных приставов обратилась в этот суд с ходатайством отсрочить выполнение решений о высылке, указав, что высылка не может быть осуществлена. Калужский областной суд снова отказался сделать это, ссылаясь на отсутствие юридических оснований для отсрочки высылки (см. §§ 15-17 настоящего Постановления). В результате, даже несмотря на наличие достаточного материала, свидетельствующего о невозможности предпринять какие-либо действия с целью депортации, содержание под стражей заявителей было признано обоснованным. Л.M. и M.A. продолжают оставаться в изоляции до сих пор, A.A. бежал из-под стражи и с августа 2014 года находится на свободе. Следовательно, учитывая обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд приходит к выводу о том, что невозможно утверждать, что после 27 мая 2014 г. заявители являлись лицами, "против которых предпринимались действия с целью депортации или высылки". Таким образом, их содержание в условиях изоляции, осуществлявшееся после этого дня, не было допустимым в соответствии с исключением, касающимся предоставления права на свободу, предусмотренным в подпункте "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

149. Европейский Суд напоминает, что в законодательстве Российской Федерации отсутствуют положения, которые позволяли бы заявителям инициировать разбирательства для судебного пересмотра их содержания под стражей в ожидании высылки, и отсутствует автоматический пересмотр через равные промежутки времени (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 153, и выводы Европейского Суда на основании части 4 статьи 5 Конвенции, содержащиеся в настоящем Постановлении). В итоге, даже несмотря на то, что, как было отмечено выше, начиная с 27 мая 2014 г. каких-либо действий с целью высылки не предпринималось, заявители продолжают оставаться в заключении без указания сроков или условий, связанных с возможностью пересмотра.

150. Более того, Европейский Суд уже указал на отсутствие ясности относительно ситуации, в которой окажутся заявители после истечения двух лет, отводимых для выполнения решений на основании части 1 статьи 31.9 КоАП РФ, поскольку очевидно, что с точки зрения миграционного законодательства они будут находиться в неясной ситуации и могут снова подлежать высылке и, соответственно, заключению под стражу в связи с этим (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эгамбердиев против Российской Федерации", § 62, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 171).

151. Кроме этого, Европейский Суд отмечает, что максимальное наказание в виде лишения свободы за совершение административного правонарушения в соответствии с действующим КоАП РФ составляет 30 дней и что содержание под стражей с целью высылки не должно носить карательный характер и должно сопровождаться соответствующими защитными мерами, указанными Конституционным Судом Российской Федерации. В настоящем деле "профилактическая" мера была гораздо строже "карательной", что не является нормальным (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Азимов против Российской Федерации", § 172).

152. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

153. Заявители также жаловались на основании статьи 34 Конвенции на то, что ограничения на общение с их представителями препятствовали их возможности результативно обмениваться информацией с Европейским Судом. Они также указали на отсутствие доступа к переводческим услугам, что дополнительно затрудняло их эффективное участие в разбирательствах в Европейском Суде. Статья 34 Конвенции в соответствующей части гласит:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица... которые утверждают, что явились жертвой нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

154. Власти Российской Федерации оспорили жалобы заявителей. Они считали, что ограничения на свидания заявителей со своими представителями были обоснованными и не препятствовали реализации их права на обмен информацией с Европейским Судом. Они указали на то, что ежедневный распорядок центра временного содержания иностранных граждан распространяется на всех содержащихся в нем лиц, а не только на заявителей, что каждый день выделяется время для таких свиданий, телефонные разговоры с представителями, письма и посылки не ограничивались и могли служить дополнительным средством коммуникации. Власти Российской Федерации подчеркнули, что, хотя представительница заявителей Голованчук встретилась с заявителями 17 декабря 2014 г., она не подавала каких-либо ходатайств в иных случаях и они, соответственно, не были отклонены.

155. Заявители настаивали на своей жалобе.

156. Европейский Суд напоминает, что для эффективного функционирования системы подачи индивидуальных жалоб, предусмотренной статьей 34 Конвенции, огромную важность имеет то, чтобы заявители или потенциальные заявители располагали возможностью свободно обмениваться информацией с Европейским Судом, не подвергаясь какой-либо форме давления со стороны представителей органов государственной власти, направленного на отзыв их жалоб или внесение в них изменений (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маматкулов и Аскаров против Турции", (Mamatkulov and Askarov v. Turkey), жалобы NN 46827/99 и 46951/99, § 102, ECHR 2005-I). В связи с этим под "давлением" подразумеваются не только прямое насилие и очевидные действия, направленные на запугивание, но и другие ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные на отговаривание или понуждение заявителей отказаться от использования средства правовой защиты, предусмотренного Конвенций. Тот факт, что человек смог подать жалобу, не снимает вопроса, возникающего в связи со статьей 34 Конвенции: если действия властей затрудняли осуществление его права на подачу жалобы, то это приравнивается к "препятствованию" осуществлению его права, предусмотренного статьей 34 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., §§ 105 и 254, Reports 1996-IV). Намерения или причины, лежащие в основе рассматриваемых действий или бездействия, неважны для оценки того, были ли соблюдены требования статьи 34 Конвенции; важно то, соответствует ли ситуация, возникшая в результате действий или бездействия органов власти, статье 34 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Палади против Республики Молдова" (Paladi v. Moldova) от 10 марта 2009 г., жалоба N 39806/05, § 87).

157. Европейский Суд уже установил в нескольких делах, что меры, ограничивающие контакты заявителя со своим представителем, могут расцениваться в качестве препятствия к осуществлению его права на подачу личной жалобы (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Штукатуров против Российской Федерации" (Shtukaturov v. Russia) от 27 марта 2008 г., жалоба N 44009/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 140, в котором запрет на посещения адвоката в совокупности с запретом на общение по телефону и переписку был признан противоречащим обязательствам государства-ответчика, предусмотренным в статье 34 Конвенции). Однако Европейский Суд согласился с тем, что соблюдение представителем определенных формальных требований перед получением разрешения на свидание с задержанным, возможно, необходимо, например, по соображениям безопасности или для предотвращения сговора или препятствованию ходу расследования или отправлению правосудия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мельников против Российской Федерации" (Melnikov v. Russia) от 14 января 2010 г., жалоба N 23610/03* (* См.: там же. 2010. N 6 (примеч. редактора).), § 96). В то же время чрезмерные формальности в таких вопросах, например, формальности, которые de facto* (* De facto (лат.) - фактически (примеч. переводчика).) препятствуют потенциальному заявителю эффективно пользоваться своим правом на подачу жалобы, были признаны неприемлемыми. В тех случаях, когда от представителя заявителя, юриста неправительственной организации, требовалось представить решение суда, разрешающее ей выступать в качестве представителя защиты, при этом предоставление такого разрешения определялось дискреционными полномочиями судьи первой или апелляционной инстанции, это являлось препятствием осуществлению его права на подачу личной жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Захаркин против Российской Федерации" (Zakharkin v. Russia) от 10 июня 2010 г., жалоба N 1555/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 158). И наоборот, когда внутренние формальности было легко выполнять и заявитель имел возможность встречаться с другими представителями, и проистекающая из этого задержка в предоставлении свиданий не была чрезмерной, какого-либо вопроса на основании статьи 34 Конвенции не возникало (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) от 25 октября 2007 г., жалоба N 4493/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2007. N 2 (примеч. редактора).), § 119).

158. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что интересы заявителей в Европейском Суде представляла Н. Голованчук, адвокат, практикующая в г. Москве. Европейский Суд соглашается с властями Российской Федерации в том, что, по-видимому, ходатайств о проведении каких-либо других свиданий, кроме того, которое состоялось 17 декабря 2014 г., не подавалось.

159. Вместе с тем Европейский Суд напоминает, что во время общения с представителями органов государственной власти Российской Федерации и лицами, которые представляли их интересы в Европейском Суде, заявители полагались не только на свидания с лицами, которые представляли их интересы в Европейском Суде и которые проживают в г. Москве, но также на возможность свиданий с местными адвокатами и правозащитниками. В многочисленных жалобах указывается, что в этих свиданиях заявителям либо отказывалось, либо они обуславливались формальностями, которые было трудно выполнить (см. §§ 39 и последующие настоящего Постановления). В частности, из писем из центра временного содержания иностранных граждан следует, что для того, чтобы встретиться со своим представителем, как лицо, содержащееся в центре, так и его представитель должны заблаговременно подавать письменные ходатайства, которые должны быть заверены нотариусом и составлены в присутствии переводчика (см. § 41 настоящего Постановления). Эти требования применялись к члену коллегии адвокатов П.К., которому было отказано в доступе к заявителям на основании письма-соглашения об оказании услуг (см. § 50 настоящего Постановления). Попытки Любови M.-E. встретиться с заявителями также ни к чему не привели (см. §§ 42 и 43 настоящего Постановления). Кроме того, у заявителей, по-видимому, не было возможности пользоваться телефоном, и они, таким образом, не имели возможности поддерживать необходимую связь со своими представителями.

160. Европейский Суд отмечает сообщение заявителей о том, что их заставили подписать заявления, в которых содержалась просьба отозвать ходатайства о предоставлении убежища и отказ от встречи с Любовью M.-E. (см. §§ 46 и 47 настоящего Постановления). Эти заявления были позднее отозваны Л.M. и M.A. как полученные под психологическим воздействием и без участия переводчика. Оба заявителя настаивали на том, что они хотели, чтобы их ходатайство о предоставлении убежища было рассмотрено, и хотели получать помощь Любови M.-E. (см. §§ 48, 49 и 52-55 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает, что вопрос о том, соответствуют или нет контакты между органами государственной власти и заявителем статье 34 Конвенции, должен разрешаться в свете конкретных обстоятельств дела. В связи с этим необходимо учитывать уязвимость подателя жалобы и его подверженность влиянию, оказываемому на него представителями органов власти (см. Постановление Европейского Суда по делу "Князев против Российской Федерации" (Knyazev v. Russia) от 8 ноября 2007 г., жалоба N 25948/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 6 (примеч. редактора).), § 117 с дополнительными ссылками). Положение заявителя может быть особенно уязвимым, когда он находится в условиях изоляции и его контакты с членами семьи и окружающим миром носят ограниченный характер (см. Постановление Европейского Суда по делу "Котлец против Румынии" (Cotlet v. Romania) от 3 июня 2003 г., жалоба N 38565/97, § 71). Помимо того, что они находились в изоляции, заявители очень плохо владели русским языком и были лишены связей с членами семьи и знакомыми, что особенно влияло на их подверженность действию неприемлемых практик. Они жаловались, что рассматриваемые заявления, оказавшие негативное влияние на разбирательства, которые представляли для них жизненно важный интерес, были получены под давлением. Европейский Суд с озабоченностью отмечает отсутствие сколь-либо содержательной реакции на эти жалобы, в которых содержались серьезные заявления о такой практике со стороны соответствующих органов государственной власти.

161. Таким образом, несмотря на несколько попыток добиться свиданий, M.A. и Л.M. встретились со своим представителем всего один раз, 17 декабря 2014 г. у M.A. было одно свидание с братом и его женой, оно состоялось 22 октября 2014 г. и продолжалось примерно 10 минут. До своего побега из центра временного содержания иностранных граждан A.A. не встречался с представителем (см. §§ 20-22 и 39 настоящего Постановления). Не представляется вероятным, что заявители могли общаться с кем-либо по телефону или обмениваться письменными сообщениями, в действительности подобные попытки активно пресекались сотрудниками администрации (см., в частности, §§ 43 и 49 настоящего Постановления).

162. Учитывая вышесказанное, Европейский Суд считает, что имеются достаточные основания полагать, что общению заявителей с их представителями чинились серьезные препятствия. Получение разрешений на проведение свиданий было настолько затруднено, что выходило за рамки обычных формальностей и может считаться чрезмерно осложненным. В течение нескольких месяцев заявители не имели возможности связаться со своими представителями и, таким образом, не имели возможности эффективно участвовать в разбирательствах, осуществляемых органами власти Российской Федерации, или в разбирательствах в Европейском Суде.

163. Принимая во внимание изложенное, Европейский Суд заключает, что ограничения, которые налагались на общение заявителей с их представителями, являлись препятствием для осуществления их права на подачу индивидуальной жалобы, что противоречит обязательствам государства-ответчика, предусмотренным статьей 34 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не выполнили своих обязательств, предусмотренных этой статьей.

VI. Применение статей 46 и 41 Конвенции

A. Статья 46 Конвенции

164. В соответствующих частях статья 46 Конвенции гласит:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

165. Европейский Суд напоминает, что на основании статьи 46 Конвенции Договаривающиеся Стороны обязуются выполнять вступившие в силу постановления Европейского Суда по всем делам, сторонами которого они являются, при этом выполнение постановлений контролируется Комитетом министров. Из этого следует, inter alia, что постановление, в котором Европейский Суд обнаруживает нарушение Конвенции или Протоколов к ней, налагает на государство-ответчика обязательство не просто выплатить соответствующим сторонам суммы, присужденные в качестве "справедливой компенсации", но и выбрать (при условии контроля со стороны Комитета министров Совета Европы) меры общего и (или), если применимо, индивидуального характера, которые должны стать частью его внутригосударственного правового режима, чтобы положить конец нарушению, установленному Европейским Судом, и устранить, насколько это возможно, его последствия (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ментеш и другие против Турции" (статья 50) (Mente and Others v. Turkey) (Article 50) от 24 июля 1998 г., § 24, Reports 1998-IV, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 249, ECHR 2000-VIII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маестри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I). Соответствующее государство должно выбрать, при условии контроля со стороны Комитета министров Совета Европы, средства, которые будут использоваться в его внутренней правовой системе для исполнения его обязательства, предусмотренного статьей 46 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии", Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брумыреску против Румынии" (справедливая компенсация) (Brumarescu v. Romania), жалоба N 28342/95, § 20, ECHR 2001-I, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (calan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, ECHR 2005-IV).

166. Однако для того, чтобы помочь государству-ответчику выполнить его обязательства, предусмотренные статьей 46 Конвенции, Европейский Суд может постараться указать тип индивидуальных и (или) общих мер, которые могут быть предприняты для того, чтобы положить конец обнаруженной им ситуации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 194, ECHR 2004-V, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоппола против Италии" (N 2) (Scoppola v. Italy) (N 2) от 17 сентября 2009 г., жалоба N 10249/03, § 148).

167. В определенных ситуациях Европейский Суд может в порядке исключения указать, чтобы государство-ответчик использовало конкретное средство правовой защиты или иную меру (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, пункт 14 резолютивной части, ECHR 2004-II, Постановление Европейского Суда по делу "Олександр Волков против Украины" (Oleksandr Volkov v. Ukraine), жалоба N 21722/11, § 208, ECHR-2013, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Ro Prada v. Spain), жалоба  42750/09, § 139, ECHR-2013, и Постановление Европейского Суда по делу "Амиров против Российской Федерации" (Amirov v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 51857/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 118). В тех случаях, когда Европейский Суд использует данный подход, он осуществляет это с надлежащим уважением к соответствующим функциям органов Конвенции: оценка реализации мер индивидуального и общего характера, предусмотренных в пункте 2 статьи 46 Конвенции, возлагается на Кабинет министров Совета Европы (см. Решение Европейского Суда по делу "Кудешкина против Российской Федерации" (N 2) (Kudeshkina v. Russia) (N 2) от 17 февраля 2014 г., жалоба N 28727/11* (* См.: там же. 2015. N 5 (примеч. редактора).), § 58, с дополнительными ссылками).

168. В настоящем деле Европейский Суд считает необходимым для выполнения этого Постановления, учитывая его вывод относительно нарушения подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, распорядиться о применении индивидуальных мер. Он установил нарушение указанной статьи и пришел к выводу о том, что после 27 мая 2014 г. содержание заявителей в условиях изоляции не подпадало под действие перечня исключений из права на свободу, предусмотренных в подпункте "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку "не предпринималось каких-либо действий для их депортации или высылки". Более того, как уже установил Европейский Суд, это содержание не сопровождалось необходимыми процессуальными гарантиями, ожидается, что для исправления имеющейся ситуации власти государства-ответчика предпримут меры общего характера (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ким против Российской Федерации", § 71).

169. Учитывая конкретные обстоятельства настоящего дела и насущную необходимость положить конец нарушению Конвенции, которое он установил, Европейский Суд считает необходимым обязать власти Российской Федерации обеспечить незамедлительное освобождение заявителей Л.M. и M.A. из-под стражи.

B. Статья 41 Конвенции

170. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

1. Ущерб

171. Заявители настаивали, что им должны быть компенсированы страдания, причиненные им в результате выявленных нарушений, и потребовали выплатить компенсацию за нанесение им морального вреда. Они оставили определение суммы компенсации на усмотрение Европейского Суда.

172. Власти Российской Федерации заявили, что не считают выплату компенсации необходимой.

173. Поскольку заявители подали жалобы на основании статей 2 и (или) 3 Конвенции, их насильственное возвращение в Сирию приведет, в случае его осуществления, к нарушению указанных статей Конвенции. Соответственно, в этом деле еще не произошло нарушения Конвенции на основании этих статей. Европейский Суд считает, что его выводы относительно этой части жалобы сами по себе являются достаточной справедливой компенсацией в соответствии со статьей 41 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рахимов против Российской Федерации", упомянутое выше, § 156).

174. Помимо этого, Европейский Суд отмечает, что он обнаружил в этом деле и другие нарушения Конвенции. Он считает, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован исключительно признанием факта нарушения Конвенции. Таким образом, в качестве компенсации морального вреда Европейский Суд присуждает каждому заявителю по 9 000 евро плюс любой налог, подлежащий уплате с этой суммы. Что касается A.A., Европейский Суд отмечает, что после августа 2104 года его местонахождение остается неизвестным. В этой ситуации Европейский Суд считает уместным, чтобы присужденная сумма хранилась у представителей этого заявителя на условиях доверительной собственности до тех пор, пока эта сумма не будет передана этому заявителю (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хирси Джамаа и другие против Италии" (Hirsi Jamaa and Others v. Italy), жалоба N 27765/09, § 215 и пункт 12 резолютивной части, ECHR-2012 г., Постановление Европейского Суда по делу "Лабси против Словакии" (Labsi v. Slovakia) от 15 мая 2012 г., жалоба N 33809/08, § 155 и пункт 6 резолютивной части, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мамажонов против Российской Федерации", § 231).

2. Судебные расходы и издержки

175. Помимо этого, заявители потребовали выплатить им 8 600 евро в качестве компенсации затрат и расходов, понесенных в Европейском Суде. Они заявили, что Голованчук затратила на это дело 86 часов, ее почасовая ставка составляла 100 евро.

176. Власти государства-ответчика полагали, что эти затраты не являлись необходимыми и не были обоснованными.

177. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию расходов и издержек только в том случае, если было продемонстрировано, что они были фактически и неизбежно понесены, и их объем является обоснованным. В настоящем деле, учитывая имеющиеся у него документы и приведенные выше критерии, а также то, что в отношении части этой жалобы не было установлено нарушения, Европейский Суд считает справедливым присудить затребованную сумму, которая покрывает расходы по всем статьям плюс любой налог, подлежащий уплате с этой суммы.

3. Процентная ставка при просрочке платежа

178. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

VII. Правило 39 Регламента Суда

179. Европейский Суд отмечает, что в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции настоящее Постановление не вступит в законную силу до тех пор, пока (a) стороны не объявят, что они не будут ходатайствовать, чтобы это Постановление было передано на пересмотр в Большую Палату Европейского Суда, (b) не истечет три месяца со дня вынесения этого Постановления, если не будет подано ходатайство передать это дело на пересмотр в Большую Палату Европейского Суда, или (c) коллегия судей не отклонит ходатайство о пересмотре дела в Большой Палате Европейского Суда в соответствии со статьей 43 Конвенции.

180. Европейский Суд отмечает, что формально заявители продолжают подлежать административному выдворению на основании постановлений судов Российской Федерации, вступивших в законную силу. Учитывая вывод о том, что высылка заявителей в Сирию приведет к нарушению статей 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд считает, что указание, данное властям Российской Федерации на основании правила 39 Регламента Суда (см. § 4 настоящего Постановления), должно оставаться в силе до тех пор, пока настоящее Постановление не вступит в силу, или до дальнейшего уведомления.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) принял решение объединить рассмотрение жалоб в одно производство;

2) объявил жалобы на основании статей 2 и 3 Конвенции относительно высылки заявителей и на основании статей 5 и 13 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а остальную часть - неприемлемой;

3) постановил, что насильственное возвращение заявителей в Сирию приведет к нарушению статей 2 и/или 3 Конвенции;

4) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы, поданной на основании статьи 13 Конвенции, совместно со статьями 2 и/или 3 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

7) постановил, что государство-ответчик не выполнило свои обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции;

8) постановил, что государство-ответчик должно обеспечить незамедлительное освобождение заявителей Л.M. и M.A.;

9) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям указанные ниже суммы, которые должны быть конвертированы в российские рубли по курсу обмена на день выплаты:

(i) 9 000 евро (девять тысяч евро) плюс все налоги, которыми может облагаться эта сумма, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 8 600 евро (восемь тысяч шестьсот евро) плюс все налоги, которыми может облагаться эта сумма, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должен начисляться простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующий в период невыплаты, плюс три процента;

10) принимает решение указать властям государства-ответчика на основании правила 39 Регламента Суда, что в интересах надлежащего проведения разбирательств желательно не высылать заявителей до того времени, пока настоящее Постановление не вступит в силу или до дальнейшего уведомления.

Составлено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 октября 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Андраш Шайо Председатель Палаты Суда