Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 апреля 2015 г. Дело "Ирезиевы (Ireziyevy) против Российской Федерации" (Жалоба N 21135/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Ирезиевы (Ireziyevy)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 21135/09)

Постановление Суда

Страсбург, 2 апреля 2015 г.

По делу "Ирезиевы против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Элизабет Штайнер, Председателя Палаты,

Ханлара Гаджиева,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк,

Эрика Мёсе,

Ксении Туркович,

Дмитрия Дедова, судей,

а также при участии Андре Вампаша, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 10 марта 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 21135/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) тремя гражданами Российской Федерации (далее - заявители) 16 марта 2009 г.

2. Интересы заявителей представлял Докка Ицлаев, адвокат, практикующий в г. Грозном. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что в 2002 году их брат был похищен в Чеченской Республике представителями государства и что власти государства-ответчика не провели эффективного расследования этого обстоятельства.

4. 3 ноября 2011 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями по настоящему делу являются:

1) Саламбек Ирезиев, 1959 года рождения;

2) Имадди Иризиев (также пишется как Ирезиев), 1965 года рождения;

3) Сидык Ирезиев, 1967 года рождения.

Первый заявитель проживает в г. Грозном, а второй и третий заявители - в селе Автуры, Чеченская Республика.

6. Заявители являются братьями Аслана Ирезиева (также пишется как Иризиев), 1975 года рождения.

A. Похищение брата заявителей и последующие события

7. В мае 2002 года Аслан Ирезиев проживал вместе со вторым и третьим заявителями и их семьями в двух соседних домах в селе Автуры. В период, относящийся к обстоятельствам дела, в доме Аслана Ирезиева проживал племянник Аслана Хасейн Сулейманов. В селе был установлен комендантский час. Федеральные силы установили контрольно-пропускные пункты на дорогах, ведущих в село Автуры и из села.

8. 7 мая 2002 г., около 4.00 (в предоставленных документах также указывается дата 7 мая 2003 г.), в село на двух бронетранспортерах (далее - БТР) и автомобиле УАЗ прибыли люди в масках в камуфляжной форме, которые были вооружены автоматами и резиновыми дубинками. Они разделились на две группы по 10 человек и ворвались в оба дома. Нападавшие говорили на русском языке без акцента. Они отвели Аслана Ирезиева и Хасейна Сулейманова за дом, закрыв оставшихся членов семьи внутри дома. Проверив их паспорта, вооруженные люди надели им на головы мешки и посадили в один из БТР.

9. На рассвете заявители вместе с главой администрации села Автуры пошли по следам, оставленным транспортными средствами. Они обнаружили, что один из БТР заехал на территорию совхоза "Автуринский", где находилась российская военная база (относительно описания территории совхоза см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Довлетукаев и другие против Российской Федерации" (Dovletukayev and Others v. Russia) от 24 октября 2013 г., жалобы NN 7821/07, 10937/10, 14046/10 и 32782/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 7 (примеч. редактора).), § 25, и Постановление Европейского Суда по делу "Гакаева и другие против Российской Федерации" (Gakayeva and Others v. Russia) от 10 октября 2013 г., жалобы NN 51534/08, 4401/10, 25518/10, 28779/10, 33175/10, 47393/10, 54753/10, 58131/10, 62207/10 и 73784/10, §§ 138 и 141), а другой БТР уехал в направлении г. Шали. Военнослужащие и глава администрации Шалинского района отрицали, что видели данные машины.

10. 13 мая 2002 г. заместитель начальника Шалинского районного отдела по борьбе с организованной преступностью Саламбек Бисултанов сообщил первому заявителю, что Аслан Ирезиев и Хасейн Сулейманов были доставлены на главную военную базу федеральных сил в Ханкале* (* Так в тексте (примеч. переводчика).), и обещал договориться об их освобождении в г. Аргуне, в 17.00. В указанное время четверо военнослужащих в камуфляже привезли Хасейна на автомобиле марки УАЗ. Они пообещали освободить Аслана Ирезиева на следующий день, однако этого так и не произошло. Позднее Саламбек Бисултанов сообщил заявителям, что ему не удалось добиться освобождения Аслана Ирезиева.

11. По словам Хасейна Сулейманова, после задержания ворвавшиеся в их дом лица отвезли его и Аслана Ирезиева в совхоз "Автуринский". Их передали другим людям, посадили в автомобиль УАЗ и увезли, при этом они несколько раз проезжали через контрольно-пропускные пункты. В какой-то момент автомашины остановились, и похитители отвели Аслана и Хасейна в подвал. Похитители сказали, что они являются сотрудниками отряда милиции особого назначения (ОМОН) из г. Санкт-Петербурга. Они допросили Аслана и Хасейна об их причастности к незаконным вооруженным формированиям и избили их.

12. Через некоторое время заявители узнали, что во время ночного рейда 7 мая 2002 г. похитители убили их соседа, Султана Сайхаджиева.

13. Заявители не видели Аслана Ирезиева с момента его похищения 7 мая 2002 г.

14. Обстоятельства похищения так, как они описаны заявителями, основываются на следующих показаниях: первого заявителя от 2 августа 2007 г., третьего заявителя от 23 апреля 2007 г., Хасейна Сулейманова от 2 августа 2007 г., родственниц заявителей З.И. от 2 августа 2007 г. и Л.К. от 22 апреля 2007 г., а также на копиях документов из материалов уголовного дела N 3518, возбужденного по факту похищения Аслана Ирезиева.

В. Официальное расследование похищения

15. 8 мая 2002 г. заявители пожаловались на похищение своего брата главе администрации села Автуры.

16. 9 мая 2002 г. заявители обратились с жалобой на задержание своего брата военнослужащими к начальнику военной комендатуры Шалинского района.

17. 18 ноября 2002 г. заявители обратились с заявлением о похищении в военную прокуратуру - войсковую часть N 20116, сообщив, что Аслан Ирезиев был задержан военнослужащими.

18. 22 ноября 2002 года военная прокуратура - войсковая часть N 20116 ответила заявителям, что она направила информационные запросы в отношении возможного задержания Аслана Ирезиева и его содержания под стражей в Управление Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Чеченской Республике, военную прокуратуру Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе (далее - военная прокуратура ОГВ(с)) и другие правоохранительные органы.

19. В неустановленную дату в ноябре 2002 года, а затем 25 марта 2003 г. заявители направили письмо Специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина на территории Чеченской Республики с жалобами на похищение их брата 7 мая 2002 г. военнослужащими, передвигавшимися на двух БТР.

20. 5 апреля 2003 г. военная прокуратура ОГВ(с) направила жалобу заявителей на похищение Аслана Ирезиева военнослужащими на рассмотрение в военную прокуратуру - войсковую часть N 20116.

21. 8 июля 2003 г. заявители направили в Прокуратуру Чеченской Республики жалобу на похищение 7 мая 2002 г. их брата из дома военнослужащими, прибывшими на двух БТР.

22. 29 июля 2003 г. Шалинская межрайонная прокуратура возбудила уголовное дело N 22110. В решении ошибочно утверждается, что факт похищения имел место 7 мая 2003 г. Заявители были проинформированы о возбуждении уголовного дела.

23. 9 августа 2003 г. следователи допросили первого заявителя, чьи показания в отношении похищения были схожи с версией заявителей, представленной в Европейский Суд. В частности, первый заявитель утверждал, что похищение произошло 7 мая 2002 г. и что оно было совершено вооруженными людьми в форме, прибывшими на двух БТР.

24. 11 августа 2003 г. первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу. В соответствующем постановлении указывалось, что факт похищения имел место 7 мая 2002 г. В тот же день первый заявитель был вновь допрошен. Он повторил свои показания, данные им ранее, подчеркнув, что похитители приехали на двух БТР, а затем забрали его брата Аслана Ирезиева на главную военную базу федеральных сил в н.п. Ханкала.

25. 12 августа 2003 г. следователи осмотрели место преступления. Каких-либо улик обнаружено не было.

26. 13 августа 2003 г. следователи допросили третьего заявителя и родственниц заявителя, Л.Н. и З.И, чьи показания в отношении похищения были схожи с версией заявителей, представленной в Европейский Суд.

27. 18 августа 2003 г. Шалинский межрайонный прокурор поручил следователям установить, среди прочего, проводили ли какие-либо правоохранительные органы или военные формирования спецоперацию в отношении Аслана Ирезиева. Положительного ответа на запросы получено не было.

28. 22 сентября 2003 г. следователи допросили жену третьего заявителя, Л.К., которая утверждала, что в мае 2002 года Аслан Ирезиев был похищен военнослужащими, которые прибыли к их дому на двух БТР, имели русскую внешность* (* Так в тексте (примеч. переводчика).) и говорили по-русски без акцента.

29. 22 сентября 2003 г. следователи допросили братьев заявителей, М.И. и И.И., которые также утверждали, что их брат Аслан Ирезиев в мае 2002 года был похищен военнослужащими, которые приехали на военных автомашинах.

30. 22 октября 2003 г. следователи вновь допросили жену третьего заявителя, Л.К., которая сообщила, что Аслан Ирезиев был похищен неизвестными вооруженными лицами в камуфляжной форме.

31. 2 октября 2003 г. следователи также допросили третьего заявителя, чьи показания в отношении похищения были схожи с показаниями Л.К.

32. 23 или 27 октября 2003 г. следователи вновь допросили первого заявителя. Какой-либо новой информации получено не было.

33. 29 октября 2003 г. уголовное расследование было приостановлено. Заявители были об этом проинформированы.

34. 11 мая 2005 г. надзирающий прокурор по соответствующему обращению заявителей изучил материалы уголовного дела N 22110 и пришел к выводу о том, что приостановление расследования 29 октября 2003 г. было обоснованным и законным.

35. 19 апреля 2007 г. первый заявитель обратился с жалобой к Шалинскому межрайонному прокурору на произошедшее 7 мая 2002 г. похищение его брата военнослужащими, прибывшими на двух БТР, попросил его возобновить расследование и предоставить ему возможность ознакомиться с материалами уголовного дела.

36. 28 мая 2007 г. Шалинская межрайонная прокуратура отклонила ходатайство первого заявителя, указав, что отсутствуют основания для возобновления расследования уголовного дела и что он получит возможность ознакомиться с материалами уголовного дела только после завершения расследования.

37. Из предоставленных документов следует, что уголовное расследование по делу еще не завершено.

II. Соответствующие внутригосударственное законодательство и международные материалы

38. Для ознакомления с соответствующим законодательством Российской Федерации, а также с международными и внутригосударственными докладами об исчезновениях в Чеченской Республике и Республике Ингушетия см. Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (Aslakhanova and Others v. Russia) от 18 декабря 2012 г., жалобы NN 2944/06, 8300/07, 50184/07, 332/08 и 42509/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), §§ 43-59 и 69-84).

Право

I. Предварительные возражения властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

39. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобу следует отклонить по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку расследование соответствующих событий все еще не было завершено. В частности, они указывали, что заявители не обжаловали постановления следователей в судах Российской Федерации и могли бы потребовать возмещения ущерба в порядке гражданского судопроизводства. Кроме того, власти Российской Федерации считали, что в отсутствие окончательного решения, вынесенного на внутригосударственном уровне, правило шести месяцев в данном деле не является применимым.

2. Заявители

40. Заявители утверждали, что они выполнили правило шестимесячного срока и их жалобы были поданы в Европейский Суд без чрезмерных и необоснованных задержек. В частности, они указали, что после возбуждения уголовного дела у них не было оснований сомневаться в эффективности расследования. Заявители подчеркнули, что из-за вооруженного конфликта в регионе они полагали, что задержки в расследовании были неизбежными. К тому же, ввиду недостатка правовых знаний и отсутствия финансовых средств для найма адвоката, а также в отсутствие информации касательно стандартов Конвенции в отношении эффективности расследований они не могли оценить эффективность проводимого расследования. Ссылаясь на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey) (жалобы NN 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90), заявители утверждали, что правило шестимесячного срока не распространяется на такие "длящиеся ситуации", как случаи насильственных исчезновений.

41. Заявители также отмечали, что расследование велось в течение длительного периода времени без каких-либо ощутимых результатов. Данное средство правовой защиты оказалось неэффективным, и их жалобы, равно как и все другие возможные средства правовой защиты, оказались бесполезными.

В. Мнение Европейского Суда

1. Соблюдение правила шестимесячного срока для подачи жалобы

(а) Общие принципы

42. Хотя власти Российской Федерации не заявили каких-либо возражений по этому пункту, Европейский Суд считает необходимым рассмотреть данный вопрос proprio motu* (* Proprio motu (лат.) - по собственному побуждению, по собственному почину (примеч. переводчика).) (см. Постановление Европейского Суда по делу "Палич против Боснии и Герцеговины" (Palic v. Bosnia and Herzegovina) от 15 февраля 2011 г., жалоба N 4704/04, § 48).

43. Европейский Суд повторяет, что цель правила шести месяцев заключается в том, чтобы содействовать правовой определенности, обеспечить рассмотрение дел в разумные сроки и защитить стороны от неопределенности в течение продолжительного периода времени. Данное правило также предоставляет возможность установить факты до того, как память о них постепенно ослабнет с течением времени (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абуева и другие против Российской Федерации" (Abuyeva and Others v. Russia) от 2 декабря 2010 г., жалоба N 27065/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 2 (примеч. редактора).), § 175).

44. Шестимесячный срок обычно исчисляется с момента вынесения окончательного решения в процессе исчерпания внутренних средств правовой защиты. При отсутствии такого решения отсчет этого срока начинается с даты осуществления действий или мер, на которые поступила жалоба. В тех случаях, когда заявитель использует существующее средство правовой защиты, и только впоследствии ему становится известно об обстоятельствах, которые делают данное средство неэффективным, шестимесячный срок исчисляется со дня, когда заявитель впервые узнал или должен был узнать о таких обстоятельствах (см. среди прочих примеров Решение Европейского Суда по делу "Зенин против Российской Федерации" (Zenin v. Russia) от 24 сентября 2009 г., жалоба N 15413/03).

45. В делах об исчезновениях в отличие от дел, касающихся длительных расследований по факту смерти родственников заявителей (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Эльсанова против Российской Федерации" (Elsanova v. Russia) от 15 ноября 2005 г., жалоба N 57952/00, Постановление Европейского Суда по делу "Нарин против Турции" (Narin v. Turkey) от 15 декабря 2009 г., жалоба N 18907/02, § 50, и Решение Европейского Суда по делу "Богданович против Хорватии" (Bogdanovic v. Croatia) от 18 марта 2014 г., жалоба N 72254/11, а также содержащиеся в нем ссылки), Европейский Суд постановлял, что, принимая во внимание неопределенность и запутанность, характерные для подобных ситуаций, природа соответствующего расследования подразумевает, что длительный период, в течение которого родственники пропавшего лица ожидают окончания следствия по делу, ведущемуся властями государства-ответчика, может быть оправдан, даже если расследование производится с перерывами и сопряжено с проблемами. При наличии хотя бы минимальных содержательных контактов между семьями и властями по вопросам жалоб и запросов о предоставлении информации, либо признаков или реальной возможности того, что следственные действия дадут какие-то результаты, причин говорить о неоправданной задержке, как правило, не возникает. Тем не менее по истечении значительного периода времени и при наличии значительных задержек и перерывов в проведении расследования наступает момент, когда родственники должны осознать тот факт, что расследование не было или не будет эффективным. Вопрос о том, когда именно наступает данный момент, неизбежно зависит от обстоятельств конкретного дела. В тех случаях, когда с момента соответствующих событий прошло более 10 лет, заявители должны обосновать задержку подачи жалобы в Европейский Суд (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", §§ 162 и 163).

46. Применяя принципы, изложенные в Постановлении по делу "Варнава и другие против Турции", Европейский Суд указал в своем Постановлении по делу "Эр и другие против Турции" (Er and Others v. Turkey) от 31 июля 2012 г. (жалоба N 23016/04, §§ 55-58), что заявители, которые прождали более 10 лет с момента исчезновения их родственника, прежде чем подать жалобу, выполнили правило шести месяцев, поскольку на внутригосударственном уровне все еще проводилось расследование. Европейский Суд пришел к аналогичному выводу по другому делу, где внутригосударственное расследование событий велось более восьми лет, и где заявители делали всё, что от них ожидалось, с целью оказания содействия органам власти (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бозкыр и другие против Турции" (Bozk?r and Others v. Turkey) от 26 февраля 2013 г., жалоба N 24589/04, § 49).

47. По делам, касающимся насильственных исчезновений в Чеченской Республике и Республике Ингушетия, Европейский Суд изучал жалобы, поданные спустя девять-десять лет после исчезновения и возбуждения уголовных дел (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кайхарова и другие против Российской Федерации" (Kaykharova and Others v. Russia) от 1 августа 2013 г., жалобы NN 11554/07, 7862/08, 56745/08 и 61274/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 3 (примеч. редактора).), §§ 128-129, Постановление Европейского Суда по делу "Саидова против Российской Федерации" (Saidova v. Russia) от 1 августа 2013 г., жалоба N 51432/09* (* См.: там же (примеч. редактора).), §§ 52-53, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гакаева и другие против Российской Федерации", §§ 312 и 315), по которым отдельные перерывы в расследовании продолжались до четырех с половиной лет. Европейский Суд установил, что заявители обосновали задержку в подаче своих жалоб в Европейский Суд, продемонстрировав, что поддерживали обоснованный контакт с органами власти, запрашивали информацию о ходе проведения расследования и подали свои жалобы вскоре после получения информации, которая вызвала разумные сомнения относительно эффективности проводимого расследования.

48. В противоположность этому Европейский Суд объявлял неприемлемыми жалобы по тем делам, в рамках которых заявители до направления своих жалоб ожидали более 10 лет и в рамках которых в течение длительного времени не имелось оснований, которые позволяли бы им предположить, что расследование будет успешно завершено. Некоторые примеры содержатся в Постановлении Европейского Суда по делу "Ачыш против Турции" (Acis v. Turkey) от 1 февраля 2011 г. (жалоба N 7050/05, §§ 41 и 42), в рамках которого заявители направили жалобу в страсбургский Суд более чем через 12 лет после исчезновения, и в Решении Европейского Суда по делу "Уцмиева и другие против Российской Федерации" (Utsmiyeva and Others v. Russia) от 18 сентября 2014 г. (жалоба N 31179/11), в рамках которого заявители пожаловались на исчезновение спустя 14 лет, и где расследование было приостановлено в течение более семи лет при полном бездействии заявителей в данный период. Европейский Суд отклонил эти жалобы как поданные с нарушением сроков, поскольку заявители не смогли продемонстрировать какие-либо подвижки в расследовании на внутригосударственном уровне для обоснования допущенной ими задержки в подаче жалобы, длившейся более 10 лет.

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

49. Европейский Суд отмечает, что заявители подали свою жалобу менее чем через семь лет после похищения их родственника и что расследование данного события все еще не завершено. Они сообщили властям о похищении вскоре после того, как соответствующие события имели место (см. §§ 15-17 настоящего Постановления). Заявители предоставили властям дополнительную информацию, направив свои заявления в органы, занимающиеся официальным расследованием, и интересовались ходом расследования. После приостановки расследования в октябре 2003 года заявители направляли жалобы в прокуратуру, надеясь на возобновление разбирательства (см. §§ 34 и 35 настоящего Постановления). Тем не менее их ходатайства о предоставлении им информации и возобновлении расследования были отклонены (см. §§ 34 и 36 настоящего Постановления).

50. Европейский Суд считает, что при обстоятельствах дела заявители сделали всё, что от них можно было ожидать, для оказания властям содействия в расследовании исчезновения их брата. Их активная позиция в рамках расследования, а также усилия, предпринятые ими для получения информации и дополнительных доказательств, наряду с отказами властей возобновить расследование не позволяют Европейскому Суду установить, что они не проявили длжного усердия, необоснованно ожидая, когда же продолжающееся расследование принесет результаты. Европейский Суд отмечает, что перерыв между приостановлением расследования и подачей жалобы составил более пяти лет и четырех месяцев, но считает, что в данном случае этот факт нельзя вменять в вину заявителям или трактовать его как невыполнение правила о шестимесячном сроке подачи жалобы.

51. Соответственно, Европейский Суд считает, что расследование, пусть и с перерывами, но в рассматриваемый период проводилось, и что заявители объяснили задержку подачи своей жалобы в страсбургский Суд периодом бездействия в рамках внутригосударственного расследования (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 166, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эр и другие против Турции", § 60). В свете вышесказанного Европейский Суд считает, что заявителями было соблюдено правило шести месяцев.

2. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

52. Что касается гражданского иска о возмещении ущерба, причиненного предполагаемыми незаконными действиями или неправомерным поведением представителей государства, при рассмотрении подобных дел Европейский Суд неоднократно приходил к выводу о том, что один лишь иск не может рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты в контексте требований, предъявленных в соответствии со статьей 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia) от 24 февраля 2005 г., жалоба NN 57942/00 и 57945/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 12 (примеч. редактора).), §§ 119-121, и упоминавшееся выше* (* Так в тексте. Данное Постановление Европейского Суда упоминается по тексту впервые. См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 4 (примеч. редактора).) Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), § 77). С учетом изложенного Европейский Суд подтверждает, что заявители не были обязаны прибегать к гражданским средствам правовой защиты. Следовательно, Европейский Суд отклоняет возражение властей в этом отношении.

53. Что касается уголовно-правовых средств защиты, в своем недавнем постановлении Европейский Суд пришел к заключению, что неэффективное расследование исчезновений, имевших место в Чеченской Республике и Республике Ингушетия в период с 2000 по 2006 год, представляет собой системную проблему, и что расследование уголовных дел по факту похищений не является эффективным средством правовой защиты в этом отношении (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 217). С учетом обстоятельств настоящего дела, и отмечая отсутствие ощутимого прогресса за годы проведения уголовного расследования по факту похищения Аслана Ирезиева, Европейский Суд приходит к выводу, что данное возражение должно быть отклонено, поскольку средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, не являлось эффективным при имевшихся обстоятельствах.

II. Оценка Европейским Судом доказательств и установление фактов

A. Доводы сторон

54. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие не получило каких-либо доказательств причастности представителей государства к исчезновению брата заявителей или же факта его гибели.

55. Заявители утверждали, что "вне всякого разумного сомнения" был установлен тот факт, что лица, причастные к похищению и исчезновению Аслана Ирезиева, являлись представителями государства. В подтверждение данного утверждения заявители сослались на доказательства, содержащиеся в их собственных показаниях, представленных в Европейский Суд, а также на содержание материалов уголовного дела. Кроме того, заявители считали, что они предоставили достаточно серьезные доказательства того, что их брат был похищен представителями государства и что власти Российской Федерации не смогли предоставить правдоподобного объяснения произошедшим событиям. Ввиду отсутствия каких-либо известий об Аслане Ирезиеве на протяжении длительного времени и той угрозы для жизни, которую создавало непризнаваемое властями задержание в данном регионе Российской Федерации в рассматриваемый период времени, заявители просили Европейский Суд признать его умершим.

В. Мнение Европейского Суда

56. Европейский Суд рассмотрит жалобу в свете общих принципов, применяемых к делам, где фактические обстоятельства оспариваются сторонами (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, §§ 151-153, ECHR-2012).

57. Европейский Суд рассмотрел целый ряд дел, касающихся заявлений об исчезновениях в Чеченской Республике. Применяя вышеупомянутые принципы, он пришел к выводу, что, если заявители предоставят prima facie* (* Prima facie (лат.) - явный, очевидный, с первого взгляда (примеч. переводчика).) доказательства причастности к похищению военнослужащих, то этого будет достаточно, чтобы продемонстрировать, что их родственники находились под контролем властей, и именно власти должны выполнить свою обязанность доказывания либо путем раскрытия документов, находящихся в их исключительном распоряжении, либо путем предоставления достаточного и убедительного объяснения того, каким именно образом произошли соответствующие события (см. помимо прочих многочисленных примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 99). Если власти Российской Федерации не опровергают данную презумпцию, это влечет за собой признание нарушения статьи 2 Конвенции в ее материальной части. И наоборот, если заявителям не удалось представить достаточно подтвержденное серьезными доказательствами дело, тогда бремя доказывания не может быть перенесено на власти государства-ответчика (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Товсултанова против Российской Федерации" (Tovsultanova v. Russia) от 17 июня 2010 г., жалоба N 26974/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).), §§ 77 - 81, Постановление Европейского Суда по делу "Мовсаевы против Российской Федерации" (Movsayevy v. Russia) от 14 июня 2011 г., жалоба N 20303/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 11 (примеч. редактора).), § 76, и Постановление Европейского Суда по делу "Шафиева против Российской Федерации" (Shafiyeva v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 49379/09* (* См.: там же. 2015. N 7 (примеч. редактора).), § 71).

58. Европейский Суд также устанавливал по многим делам, касающимся исчезновений в Чеченской Республике, что пропавшее лицо может быть признано умершим. Обращаясь к ранее рассмотренным делам об исчезновениях в Чеченской Республике, Европейский Суд считает, что в контексте конфликта в данном регионе, когда лицо задерживается неустановленными представителями государства без последующего признания факта задержания, это может считаться ситуацией, угрожающей жизни (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Яндиев и другие против Российской Федерации" (Yandiyev and Others v. Russia) от 10 октября 2013 г., жалобы NN 34541/06, 43811/06 и 1578/07* (* См.: там же. 2014. N 10 (примеч. редактора).), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Довлетукаев и другие против Российской Федерации").

59. Европейский Суд устанавливал презумпцию смерти в отсутствие каких-либо достоверных известий о пропавших лицах в течение периодов времени, длившихся от четырех лет (см. Постановление Европейского Суда по делу "Асхабова против Российской Федерации" (Askhabova v. Russia) от 18 апреля 2013 г., жалоба N 54765/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 2 (примеч. редактора).), § 137) до более чем 10 лет.

60. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что документы из уголовного дела, предоставленные властями Российской Федерации (см., например, §§ 20 - 24 и 28 - 29 настоящего Постановления), демонстрируют, что брат заявителей Аслан Ирезиев рано утром 7 мая 2002 г. был задержан группой вооруженных лиц и после этого исчез. В своих заявлениях, направляемых властям, заявители настаивали на том, что их брат был похищен представителями государства (см., например, §§ 15 - 17, 20 и 28 - 29 настоящего Постановления). Следователи предприняли меры для проверки данной версии (см. §§ 18 - 27 настоящего Постановления). С учетом всех имеющихся в его распоряжении материалов Европейский Суд считает, что заявители предоставили достаточно серьезные доказательства того, что их брат был задержан представителями государства и впоследствии исчез.

61. Власти Российской Федерации не представили удовлетворительного и убедительного объяснения рассматриваемых событий. Их аргументы противоречат доказательствам, рассмотренным Европейским Судом, и их недостаточно для освобождения властей от бремени доказывания, которое возлагается на них по настоящему делу.

62. Принимая во внимание вышеперечисленные общие принципы, Европейский Суд считает, что 7 мая 2002 г. Аслан Ирезиев был взят под стражу представителями государства. Ввиду отсутствия каких-либо известий о нем с указанной даты и угрожающего жизни характера такого задержания (см. § 58 настоящего Постановления) Европейский Суд также приходит к выводу, что Аслан Ирезиев может считаться умершим после его непризнаваемого задержания властями.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

63. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции, что их брат исчез после того, как его задержали представители государства, и что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования данного инцидента. Статья 2 Конвенции гласит следующее:

"1. Право каждого на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во время исполнения смертного приговора, вынесенного судом за совершенное преступление, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

64. С одной стороны, власти Российской Федерации утверждали, что статья 2 Конвенции неприменима к жалобам заявителей на исчезновение их брата и их жалоба в этом отношении должна рассматриваться в соответствии со статьей 5 Конвенции. В этой связи власти Российской Федерации сослались на Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey) от 25 мая 1998 г., §§ 101-109, Reports of Judgments and Decisions 1998-III. С другой стороны, власти Российской Федерации указали, что жалобу следует отклонить как явно необоснованную, поскольку заявители не смогли должным образом обосновать свои утверждения в Европейском Суде. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что во время проведения расследования на внутригосударственном уровне не было получено каких-либо доказательств того, что брат заявителей находился под контролем представителей государства или что он умер. Они также отмечали, что тот факт, что произведенные следственные мероприятия не дали конкретных результатов или дали лишь ограниченные результаты, не означал каких-либо упущений со стороны следственных органов. Власти Российской Федерации заявили, что были приняты все необходимые меры для выполнения обязательства по проведению эффективного расследования.

65. Заявители продолжали настаивать на своей жалобе.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

66. Европейский Суд считает, в свете утверждений сторон, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права согласно Конвенции, определение которых требует рассмотрения дела по существу. Он также решил объединить возражение властей Российской Федерации относительно применимости статьи 2 Конвенции с рассмотрением дела по существу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Микиева и другие против Российской Федерации" (Mikiyeva and Others v. Russia) от 30 января 2014 г., жалобы NN 61536/08, 6647/09, 6659/09, 63535/10 и 15695/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 156). Следовательно, жалоба на основании статьи 2 Конвенции должна быть признана приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Аслана Ирезиева

67. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается тот факт, что местонахождение брата заявителей было неизвестно в течение семи лет, с момента его похищения и до подачи жалобы в Европейский Суд. Возникает вопрос в соответствии с замечанием властей Российской Федерации, применима ли статья 2 Конвенции к ситуации заявителей.

68. Европейский Суд ранее устанавливал, что статья 5 Конвенции налагает на государство обязательство отчитаться о местонахождении любого лица, заключенного под стражу и тем самым помещенного под контроль государственных органов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции", § 124). Может ли непредоставление властями исчерпывающего объяснения в отношении судьбы заключенного в отсутствие его тела привести к возникновению вопросов в соответствии со статьей 2 Конвенции зависит от всех обстоятельств дела и, в частности, от наличия достаточных косвенных улик, основанных на конкретных доказательствах, из которых можно сделать вывод с соблюдением необходимых стандартов доказывания, что заключенного следует считать умершим в период нахождения под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Эртак против Турции" (Ertak v. Turkey), жалоба N 20764/92, § 131, ECHR 2000-V).

69. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации отрицали факт задержания брата заявителей представителями государства или его нахождение под контролем органов власти после похищения. Следовательно, аргумент властей Российской Федерации о применимости статьи 5 Конвенции вместо статьи 2 Конвенции является несостоятельным. Тем не менее, если не принимать во внимание противоречивый характер позиции властей Российской Федерации в данном отношении и считая установленным тот факт, что родственник заявителей после похищения находился под контролем представителей государства, Европейский Суд считает, что период, истекший с момента помещения лица под стражу, хоть и не имеет сам по себе решающего значения, но должен быть принят во внимание. Следует признать, что чем больше времени проходит в отсутствие каких-либо сведений о помещенном под стражу лице, тем выше вероятность того, что он или она мертвы. Прошедший срок вместе с другими элементами косвенного доказывания в Европейском Суде может являться основанием для вывода о том, что соответствующее лицо следует считать умершим. В этом отношении Европейский Суд считает, что подобная ситуация приводит к возникновению вопросов, выходящих за рамки всего лишь ненадлежащего задержания в нарушение статьи 5 Конвенции. Такое толкование соответствует требованию эффективной защиты права на жизнь, предусмотренного статьей 2 Конвенции, которое является одним из фундаментальных положений Конвенции, отступление от которого недопустимо (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции", § 86, и Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 83, ECHR 2000-VI). Соответственно, Европейский Суд считает, что статья 2 Конвенции является применимой и что возражения властей Российской Федерации в этом отношении должны быть отклонены.

70. На основании вышеизложенного и отмечая тот факт, что им уже было установлено, что Аслана Ирезиева следует признать умершим после его непризнаваемого задержания представителями государства, Европейский Суд приходит к выводу, в отсутствие каких-либо объяснений произошедшего со стороны властей Российской Федерации, что ответственность за его смерть может быть возложена на органы власти и что по настоящему делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования по факту похищения

71. Европейский Суд уже установил, что расследование по уголовному делу не представляет собой эффективного средства правовой защиты в отношении исчезновений, имевших место, в частности, в Чеченской Республике в период с 1999 по 2006 год, и что такая ситуация в соответствии с Конвенцией представляет собой проблему системного характера (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 217). В рассматриваемом деле, как и во многих предыдущих аналогичных делах, рассмотренных Европейским Судом, следствие велось в течение ряда лет без какого-либо значимого продвижения в вопросе установления личностей преступников или судьбы пропавшего брата заявителей. Хотя обязательство по проведению эффективного расследования подразумевает принятие мер, а не получение результатов, Европейский Суд отмечает, что уголовное расследование омрачалось тем же комплексом недостатков, что были перечислены в вышеуказанном Постановлении по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации" (§§ 123-125). Например, в ходе следствия отмечен значительный период бездействия, что также снижало вероятность раскрытия преступления. Не было предпринято каких-либо значимых действий для проверки утверждений заявителей о том, что похитители заехали на территорию совхоза "Автуринский" (см. § 9 настоящего Постановления), в отношении допросов главы администрации села Автуры и сотрудника милиции о въезде похитителей в расположение воинской части, дислоцированной на окраине села (см. §§ 9 и 10 настоящего Постановления). Не было принято каких-либо мер для установления и допроса сотрудников Санкт-Петербургского ОМОН относительно предположительно проведенного ими допроса похищенных мужчин (см. §§ 11 и 24 настоящего Постановления), а также военнослужащих, дежуривших на контрольно-пропускных пунктах в районе села в ночь похищения, либо водителей БТР, на которых приехали похитители.

72. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд полагает, что власти государства-ответчика не смогли провести эффективное уголовное расследование по факту похищения и смерти Аслана Ирезиева. Соответственно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемые нарушения статей 3, 5 и 13 Конвенции

73. Заявители жаловались на нарушение статей 3 и 5 Конвенции в связи с моральными страданиями, которые они испытали в результате исчезновения их брата и незаконностью его задержания. Они также утверждали, что в отступление от положений статьи 13 Конвенции они не располагали доступными внутригосударственными средствами правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений, в частности, нарушений статей 2 и 3 Конвенции. Указанные статьи Конвенции в частях, применимых к настоящему делу, гласят:

"Статья 3

Никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению или наказанию_

Статья 5

1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

_(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения_

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до заседания суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию_

Статья 13

Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

74. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявителей.

75. Заявители настаивали на своих жалобах.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

76. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

77. Европейский Суд неоднократно приходил к выводу о том, что в ситуации насильственного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть признаны жертвами обращения, нарушающего статью 3 Конвенции. Суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, но в большей степени в том, какова реакция и позиция властей на ситуацию, когда она доводится до их сведения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), § 358, и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), § 164, ECHR 2006-XIII (извлечения)). Если известию о гибели пропавшего лица предшествует достаточно длительный период времени, когда оно считается пропавшим, в течение определенного периода заявители остаются в неопределенности и испытывают душевную боль и страдания, связанные с исчезновениями (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01* (* См.: там же. 2008. N 3 (примеч. редактора).), § 115, ECHR 2006-XIII (извлечения)).

78. Равным образом Европейский Суд по многим делам отмечал, что непризнаваемое задержание является полным отрицанием этих гарантий и серьезным нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 132).

79. Европейский Суд напоминает о своих выводах относительно ответственности властей за похищение и непроведение надлежащего расследования в отношении судьбы Аслана Ирезиева. Он считает, что заявители, являющиеся близкими родственниками пропавших лиц, должны быть признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции ввиду пережитых ими моральных страданий и мучений, а также из-за того, что они продолжают страдать в результате невозможности узнать о судьбе их пропавшего брата, и того, каким образом рассматриваются их жалобы.

80. Кроме того, Европейский Суд подтверждает, что, поскольку было установлено, что Аслан Ирезиев был задержан представителями государства, по-видимому, при явном отсутствии на то законных оснований и без признания властями самого факта задержания, это является особенно серьезным нарушением права на свободу и личную неприкосновенность, закрепленного в статье 5 Конвенции.

81. Европейский Суд повторяет свои выводы об общей неэффективности уголовных расследований по делам, аналогичным рассматриваемым. В отсутствие результатов уголовного расследования любое иное возможное средство правовой защиты на практике становится недоступным.

82. Исходя из изложенного Европейский Суд считает, что заявители не располагали эффективным внутригосударственным средством правовой защиты в отношении своей жалобы, поданной на основании статей 2 и 3 Конвенции в нарушение положений статьи 13 Конвенции (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аслаханова и другие против Российской Федерации", § 157).

V. Применение статьи 41 Конвенции

83. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб и моральный вред

84. Заявители не требовали возмещения материального ущерба. Вопрос о размере компенсации морального вреда они оставили на усмотрение Европейского Суда.

85. Власти Российской Федерации утверждали, что сумма компенсации должна быть определена на справедливой основе.

86. Европейский Суд отмечает, что в связи с непризнаваемым задержанием и исчезновением брата заявителей он установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции. Сами заявители были признаны потерпевшими в результате нарушения статей 3 и 13 Конвенции вследствие их моральных страданий из-за исчезновения их брата и отношения государственных органов к данному факту. Таким образом, Европейский Суд соглашается с тем, что заявителям был причинен моральный вред. Европейский Суд считает уместным присудить заявителям совместно по данному пункту компенсацию в размере 60 000 евро плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма.

В. Судебные расходы и издержки

87. Интересы заявителей представлял Докка Ицлаев, который просил за свои услуги 4 864 евро. Представитель также просил возместить административные расходы и расходы на услуги переводчика в размере 70 евро и 592 евро соответственно. В общей сложности сумма судебных расходов и издержек, относящихся к юридическому представительству интересов заявителей, составила 5 526 евро.

88. Власти Российской Федерации утверждали, что данная сумма является завышенной, и что она должна быть уменьшена Европейским Судом, поскольку замечания о приемлемости и по существу настоящего дела были сопоставимы с замечаниями по аналогичным делам и поэтому не требовали проведения юридического анализа и подготовки на заявленную сумму.

89. Во-первых, Европейский Суд должен установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные представителем заявителя, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми и разумными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series A, § 220, и Постановление Европейского Суда по делу "Фадеева против Российской Федерации" (Fadeyeva v. Russia), жалоба N 55723/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 3 (примеч. редактора).), § 147, ECHR 2005-IV).

90. В свете сделанных Европейским Судом выводов, перечисленных выше принципов и заявлений сторон Европейский Суд присуждает заявителям 3 000 евро плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма. Присужденная в отношении расходов и издержек сумма компенсации должна быть перечислена на указанный заявителями банковский счет их представителя.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

91. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:*

(* Так в тексте (примеч. редактора).)

1) решил объединить возражение властей относительно применимости статьи 2 Конвенции с рассмотрением дела по существу и отклонил его;

2) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Аслана Ирезиева в ее материально-правовом аспекте;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с непроведением эффективного расследования по факту исчезновения Аслана Ирезиева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей в связи с исчезновением их брата и реакцией властей на их моральные страдания;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Аслана Ирезиева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2 и 3 Конвенции;

8) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям совокупно следующие суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма;

(ii) 3 000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации расходов и издержек плюс любой налог, которым может облагаться данная сумма; при этом присужденная сумма компенсации после всех вычетов подлежит переводу на указанный заявителями банковский счет их представителя;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должен начисляться простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 апреля 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Андре Вампаш Заместитель Секретаря Секции Суда

Элизабет Штайнер Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается частично особое мнение судьи Дмитрия Дедова.

Частично особое мнение судьи Дмитрия Дедова

В принципе я не против установления по настоящему делу нарушений различных статей Конвенции в соответствии с решением большинства судей. Тем не менее я сожалею, что не могу принять позицию моих коллег в отношении соблюдения правила шести месяцев. Как мне представляется, Европейский Суд по-прежнему испытывает трудности в понимании и применении подхода к делам об исчезновениях, аналогичных настоящему делу, который был выработан в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", так что пока слишком рано говорить, что мы уже создали прецедентную практику по данному вопросу.

Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey), жалобы NN 16064/90, 16065/90, 16066/90, 16068/90, 16069/90, 16070/90, 16071/90, 16072/90 и 16073/90, ECHR 2009, предлагает комплексный, но вполне ясный подход по данному вопросу:

"158. _ В делах, касающихся причинения смерти, родственники-заявители должны быть в курсе хода расследования или его отсутствия, а также своевременно подавать жалобы после того, как они узнали (или должны были узнать) об отсутствии эффективных средств правовой защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "Булут и Явуз против Турции" (Bulut and Yavuz v. Turkey) от 28 мая 2002 г., жалоба N 73065/01, и Решение Европейского Суда "Байрам и Йилдырым против Турции" (Bayram and Yildirim v. Turkey), жалоба N 38587/97, ECHR 2002-III). Те же принципы применяются, mutatis mutandis, к случаям исчезновений (см. Решение Европейского Суда по делу "Эрен и другие против Турции" (Eren and Others v. Turkey) от 4 июля 2002 г., жалоба N 42428/98, и Решение Европейского Суда по делу "Учак и Каргили и другие против Турции" (Ucak and Kargili and Others v. Turkey) от 28 марта 2006 г., жалобы NN 75527/01 и 11837/02)_

161. _В случаях исчезновений важно не только то, чтобы соответствующие власти начали расследование и приняли меры, как только человек пропал при опасных для жизни обстоятельствах, также важно, чтобы заявители, которые являются родственниками пропавших без вести лиц, не задерживали подачу своих жалоб в Европейский Суд на неэффективность или отсутствие такого расследования. Действительно, с течением времени воспоминания свидетелей утрачиваются, свидетели могут умереть или пропасть без вести, доказательства ухудшаются или перестают существовать, перспектива того, что можно будет провести эффективное расследование, будет все более уменьшаться, а назначенная судом экспертиза и само судебное разбирательство могут стать лишенными содержательности и эффективности. Соответственно, по делам, которые касаются исчезновений, заявители не могут выжидать неопределенный период времени до обращения в страсбургский Суд. Они должны выказывать должную осмотрительность и инициативу и направлять свои жалобы без неоправданной задержки_

165. Тем не менее Европейский Суд считает, что жалобы могут быть отклонены как поданные с нарушением сроков по таким делам об исчезновении лиц, где имела место чрезмерная или необоснованная задержка со стороны заявителей, которым стало известно или должно было стать известно, что расследование не было начато вообще, или что в рамках расследования возник период бездействия, или что оно стало неэффективным и, в любом из этих случаев, по делу отсутствует непосредственная и реалистичная перспектива того, что эффективное расследование будет проведено в будущем. В тех ситуациях, когда в отношении ситуаций с исчезновениями проявляется инициатива, заявители могут обоснованно ожидать событий, которые могли бы решить важнейшие вопросы факта и права. Действительно, при наличии хоть каких-то содержательных контактов между семьями и властями по вопросам жалоб и запросов о предоставлении информации, либо признаков или реальной возможности того, что следственные мероприятия дадут какие-то результаты, причин говорить о неоправданной задержке, как правило, не возникает. Вместе с тем по истечении значительного периода времени и при наличии значительных задержек и пауз в проведении расследования наступает момент, когда родственники должны осознать тот факт, что расследование не было или не будет эффективным. Вопрос о том, когда именно наступает данный момент, неизбежно зависит от обстоятельств конкретного дела_".

Я не уверен, что по настоящему делу заявители действовали без неоправданной задержки. В соответствии с фактическими обстоятельствами дела соответствующее событие имело место в 2002 году, уголовное дело было приостановлено в октябре 2003 года, а попытки заявителей оспорить решение о приостановлении расследования и их ходатайства о возобновлении следствия отклонялись различными органами на протяжении нескольких лет в период с 2003 по 2007 год, когда 28 мая Шалинский межрайонный прокурор ответил заявителям, что отсутствуют какие-либо основания для возобновления разбирательства (см. § 36 настоящего Постановления).

Таким образом, в конце мая 2007 года заявители должны были понять, что эффективного расследования проведено не будет. Но до направления заявления в Европейский Суд 16 марта 2009 г. они ждали еще почти два года.

Я должен добавить, что после четырех лет бездействия и отсутствия каких-либо ощутимых результатов в связи с приостановлением расследования было бы неразумно полагаться на заявление прокурора от 28 мая 2007 г. о том, что власти продолжают проведение оперативно-розыскных мероприятий.

Что же касается ссылок на Постановления по делам "Эр и другие против Турции" и "Бозкыр и другие против Турции", содержащиеся в § 46 настоящего Постановления, я считаю, что данные ссылки не являются уместными, поскольку жалобы по тем делам подавались в Европейский Суд вскоре после приостановления или даже до приостановления уголовного расследования.