Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 марта 2016 г. Дело "Новрук (Novruk) и другие против Российской Федерации" (Жалобы NN 31039/11, 48511/11, 76810/12, 14618/13 и 13817/14) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Новрук (Novruk) и другие
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 31039/11, 48511/11, 76810/12, 14618/13 и 13817/14)

Постановление Суда

Страсбург, 15 марта 2016 г.

По делу "Новрук и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблан,

Хелены Келлер,

Йоханнеса Сильвиса,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 23 февраля 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами (NN 31039/11, 48511/11, 76810/12, 14618/13 и 13817/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятерыми физическими лицами, имена, даты рождения и гражданство которых указаны ниже (далее - заявители).

2. Имена представителей заявителей перечислены ниже. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители утверждали, что они стали жертвами дискриминации по состоянию здоровья при обращении с заявлениями о выдаче разрешения на временное проживание.

4. 8 октября 2013 г. и 19 мая 2014 г. жалобы заявителей на дискриминацию были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы заявителей была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу. Европейский Суд поставил перед сторонами дополнительные вопросы о структурном характере проблемы, лежащей в основе жалобы.

5. Власти Молдавии и Украины, которые были проинформированы об их праве принять участие в слушаниях в соответствии с пунктом 1 статьи 36 Конвенции, не сообщили о своих намерениях.

Факты

I. Обстоятельства дела

А. Дело Новрука (жалоба N 31039/11, поданная 10 мая 2011 г.)

6. Заявитель Михаил Новрук является гражданином Республики Молдова, 1972 года рождения. Его интересы в Европейском Суде представляла И. Хрунова, адвокат, практикующая в г. Казани.

7. В 2000 году Новрук и О., гражданка Российской Федерации, находясь на территории Республики Молдова, начали жить вместе в качестве пары. В 2001 году от их союза родился мальчик, который получил гражданство Российской Федерации по рождению. Спустя два года О. и их сын переехали в Приморский край Российской Федерации, где проживала большая часть ее семьи. В 2005 году Новрук присоединился к ним в Российской Федерации, и в тот же год они поженились. В 2008 году они развелись.

8. В 2009 году Новрук познакомился с S., гражданкой Российской Федерации. В марте 2010 года он уехал в Республику Молдова, чтобы получить новый паспорт, и выяснил, что у него ВИЧ-инфекция. Через три недели Новрук вернулся в г. Владивосток, и 24 апреля 2010 г. он и S. поженились. У S. была дочь от предыдущего брака, а, кроме того, она является приемной матерью для девяти детей-сирот, некоторые из которых были ВИЧ-инфицированными.

9. В июне 2010 года Новрук подал в Управление Федеральной миграционной службы по Приморскому краю заявление о выдаче разрешения на временное проживание. 8 июля 2010 г. он получил уведомление о том, что ему отказано в выдаче разрешения на основании подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона N 115-ФЗ от 25 июля 2002 г. "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации", в соответствии с которым разрешение на временное проживание не выдается иностранному гражданину, который не имеет сертификата об отсутствии у него ВИЧ-инфекции.

10. 4 октября 2010 г. Советский районный суд г. Владивостока отклонил жалобу заявителя о признании данного решения незаконным, признав, в частности, что Управление Федеральной миграционной службы по Приморскому краю в соответствии с законом было обязано отказать в выдаче разрешения на временное проживание. 16 ноября 2010 г. Приморский краевой суд оставил апелляционную жалобу на решение суда первой инстанции без удовлетворения.

В. Дело Кравченко (жалоба N 48511/11, поданная 24 июля 2011 г.)

11. Заявительница Анна Викторовна Кравченко является гражданкой Украины, 1982 года рождения. Ее интересы в Европейском Суде представляла Н. Ермолаева, адвокат, практикующая в г. Москве.

12. В 2003 году Кравченко вышла замуж за D., гражданина Российской Федерации. Они жили в г. Москве. Во время беременности у нее диагностировали ВИЧ-инфекцию. 4 апреля 2003 г. у нее родился сын F., который получил гражданство Российской Федерации по рождению.

13. В 2009 году Кравченко подала заявление о выдаче разрешения на временное проживание. 25 мая 2009 г. Федеральная миграционная служба Российской Федерации* (* Так в тексте. По-видимому, речь идет об Управлении Федеральной миграционной службы по г. Москве (примеч. переводчика).) (далее - ФМС России) направила ей уведомление об отказе в выдаче разрешения на основании подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и предписала заявительнице покинуть территорию Российской Федерации в течение 15 дней, по истечении которых она подлежала депортации. Кравченко обжаловала решение об отказе в суд.

14. 23 сентября 2009 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы вынес решение в пользу заявительницы, отметив, в частности, что ФМС России при рассмотрении заявления не был принят во внимание тот факт, что несовершеннолетний ребенок и муж заявительницы являлись гражданами Российской Федерации. Замоскворецкий районный суд предписал ФМС России повторно рассмотрение заявление о выдаче разрешения на временное проживание.

15. После вынесения решения Замоскворецкого районного суда Кравченко подала новое заявление о выдаче разрешения на временное проживание. 15 января 2010 г. ФМС России отказала в выдаче разрешения, сославшись на ту же норму Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации".

16. Кравченко вновь подала в суд заявление о признании решения государственного органа незаконным. 3 сентября 2010 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы приостановил исполнение решения ФМС России и предписал государственному органу повторно рассмотреть вопрос в свете Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2006 г. и принципов Конвенции. Кравченко подала апелляционную жалобу, полагая, что районный суд должен был признать незаконным решение ФМС России об отказе.

17. 8 февраля 2011 г. Московский городской суд оставил апелляционную жалобу заявительницы без удовлетворения, а решение районного суда без изменения, признав, что "отсутствовали основания для изменения судебного решения, поскольку Управление Федеральной миграционной службы по г. Москве фактически выполнило его".

С. Дело Халупы (жалоба N 76810/12, поданная 30 октября 2012 г.)

18. Заявитель Роман Халупа является гражданином Республики Молдова, 1974 года рождения. Ему была предоставлена бесплатная юридическая помощь, и в Европейском Суде его интересы представлял Д. Бартенев, адвокат, практикующий в г. Санкт-Петербурге.

19. В 2005 году Халупа женился на Е., гражданке Российской Федерации. Их дети, дочь А. и сын В., родились соответственно в 2005 и 2008 годах. Их семья проживает в г. Санкт-Петербурге.

20. В начале 2008 года Халупа сдал кровь на анализ для получения сертификата об отсутствии у него ВИЧ-инфекции, необходимого для представления при подаче заявления на выдачу разрешения на временное проживание. Тест на ВИЧ оказался положительным. Администрация больницы передала результаты теста в Управление Федеральной миграционной службы по г. Санкт-Петербургу* (* Так в тексте. По-видимому, речь идет об Управлении Федеральной миграционной службы по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области (примеч. переводчика).) (далее - УФМС России по г. Санкт-Петербургу), которое 4 июня 2008 г. вынесло решение о нежелательности пребывания (проживания) Халупы в Российской Федерации, поскольку он создает "реальную угрозу здоровью населения". 17 июня 2008 г. начальник УФМС по г. Санкт-Петербургу утвердил данное решение.

21. 1 августа 2008 г. уведомление о вынесении решения было направлено Халупе, и тот покинул Российскую Федерацию через три дня в соответствии с законом. Он поселился в г. Дубоссары в "Приднестровской Молдавской Республике".

22. Е., действующая от имени Халупы, на следующий день после вынесения Постановления Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации" ((Kiyutin v. Russia), жалоба N 2700/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 12 (примеч. редактора).), ECHR 2011) обратилась в УФМС России по г. Санкт-Петербургу с заявлением об отмене решения о нежелательности пребывания (проживания) Халупы в Российской Федерации. Она предоставила медицинские справки, подтверждавшие, что Халупа не создает угрозу здоровью населения, поскольку он получал надлежащую медицинскую помощь. Ее заявление было перенаправлено в правовое Управление УФМС России по г. Санкт-Петербургу для дачи заключения. В письме от 5 мая 2011 г., составленном на имя заместителя начальника отдела оформления виз и миграционного учета УФМС России по г. Санкт-Петербургу, начальник правового Управления признал, что решение от 4 июня 2008 г. не в полной мере учитывало семейные связи Халупы в Российской Федерации. Тем не менее 12 сентября 2011 г. заместитель начальника УФМС России по г. Санкт-Петербургу проинформировал Халупу и Е. о том, что по их заявлению о пересмотре решения от 4 июня 2008 г. вынесено решение об отказе. В письме не были указаны основания принятия решения об отказе.

23. Халупа подал в суд заявление о признании незаконным решения УФМС России по г. Санкт-Петербургу. 30 января 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы оставил его заявление без удовлетворения, признав прежде всего, что отсутствовало вмешательство в его права и свободы, а также что начальник УФМС России по г. Санкт-Петербургу не имел полномочий для отмены решения о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина в Российской Федерации. 16 мая 2012 г. Московский городской суд оставил апелляционную жалобу на решение районного суда без удовлетворения. 12 декабря 2012 г. президиум Московского городского суда отклонил кассационную жалобу Халупы.

24. Халупа также обжаловал конституционность статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию"* (* Имеется в виду Федеральный закон Российской Федерации от 15 августа 1996 г. N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" (примеч. переводчика).) в той части, в которой она позволяла органу исполнительной власти принимать решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации на основании одного лишь статуса ВИЧ-инфицированного. Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 4 июня 2013 г. N 902-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданина Республики Молдова Х. на нарушение его конституционных прав положениями частей третьей, четвертой и седьмой статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию"" (примеч. переводчика).) признал конституционную жалобу заявителя не подлежащей дальнейшему рассмотрению и постановил, что обжалуемая статья была необходима для защиты здоровья населения от инфекционных заболеваний, в том числе ВИЧ-инфекции. Конституционный Суд повторил, что Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2006 года N 155-О* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданина Украины X. на нарушение его конституционных прав пунктом 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", пунктом 13 части 1 статьи 7 и пунктом 13 статьи 9 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"" (примеч. переводчика).) сохраняет свою силу и является обязательным, а также что решение о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина в Российской Федерации должно приниматься, исходя из гуманитарных соображений, с учетом всех фактических обстоятельств конкретного дела, в том числе семейного положения и состояния здоровья соответствующего лица.

25. 14 января 2014 г. представитель Халупы просил орган по защите прав потребителей пересмотреть решение о нежелательности его пребывания в Российской Федерации и разрешить ему посетить его детей на территории Российской Федерации. Письмом от 13 февраля 2014 г. заместитель начальника органа по защите прав потребителя ответил ему, что данный орган не имел полномочий, необходимых для отмены решения, вынесенного Федеральной миграционной службой Российской Федерации.

D. Дело Островской (жалоба N 14618/13, поданная 24 января 2013 г.)

26. Заявительница Ирина Григорьевна Островская родилась в 1953 году в Курганской области Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в составе СССР. Ее интересы в Европейском Суде представляла О. Леонова, адвокат, практикующая в г. Самаре.

27. В 1966 году родители заявительницы переехали вместе с ней и ее сестрой в Узбекскую Советскую Социалистическую Республику в составе СССР. В 1972 году Островская вышла замуж и родила мальчика. Два года спустя ее сестра вышла замуж и вернулась в Российскую Федерацию. После распада СССР Островская получила гражданство Республики Узбекистан.

28. После смерти родителей и мужа и переезда ее сына в Российскую Федерацию в 2006 году заявительница осталась в Узбекистане совсем одна. В сентябре 2011 года она решила переехать в Российскую Федерацию, планируя жить в квартире, которую делили семья ее сына и семья ее сестры. Сестра Островской и ее муж - граждане Российской Федерации, сын заявительницы со своей семьей - граждане Республики Узбекистан с действующими разрешениями на пребывание (проживание) в Российской Федерации.

29. В ноябре 2011 года Островская обратилась с заявлением о выдаче разрешения на временное проживание. По итогам медицинского освидетельствования результат ее теста на ВИЧ оказался положительным.

30. Решением от 17 января 2012 г. Управление Федеральной миграционной службы по Самарской области (далее - УФМС России по Самарской области) отказало Островской в выдаче разрешения на пребывание в Российской Федерации на основании подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации", о чем заявительнице было направлено соответствующее уведомление. 27 марта 2012 г. УФМС России по Самарской области повторно уведомило заявительницу о принятом решении.

31. Письмом от 9 июня 2012 г. Управление Роспотребнадзора по Самарской области* (* Имеется в виду Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Самарской области (примеч. переводчика).) уведомило заявительницу о том, что она обязана покинуть территорию Российской Федерации в срок до 30 июня 2012 г., а при неисполнении данного требования она подлежит депортации. В письме указывается, что 30 мая 2012 г. руководитель Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека принял решение о нежелательности пребывания (проживания) заявительницы на территории Российской Федерации в соответствии со статьей 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию".

32. 26 июня 2012 г. Островская подала в суд заявление о признании незаконным решения государственного органа, сославшись в нем на гуманитарные соображения и требуя выдачи разрешения на дальнейшее проживание в Российской Федерации. Решением от 23 июля 2012 г., которое 17 сентября 2012 г. было оставлено без изменения Самарским областным судом, Самарский районный суд г. Самары признал, что решение об отказе в выдаче разрешения на временное проживание было вынесено органом ФМС России правомерно, в пределах своей компетенции и в соответствии с Федеральным законом "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и внутренними регламентами деятельности ФМС России. Районный суд объявил, что он не будет принимать во внимание какие-либо гуманитарные соображения, поскольку Островская пропустила трехмесячный срок, установленный для подачи требований, и она получила уведомление еще 16 февраля 2012 г. Решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации было принято Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, а не Управлением Роспотребнадзора по Самарской области. В связи с тем, что Островская указала в своем заявлении в качестве ответчика Управление Роспотребнадзора по Самарской области, а не Федеральную службу по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, суды отказали в удовлетворении заявления о признании незаконным решения, которое они назвали "в действительности не существующим".

33. 6 ноября 2012 г. Самарский областной суд вынес решение об отказе в передаче кассационной жалобы заявительницы для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Е. Дело V.V. (жалоба N 13817/14, поданная 10 февраля 2014 г.)

34. Заявитель V.V. является гражданином Казахстана, 1983 года рождения, и проживает в г. Екатеринбурге. Европейский Суд удовлетворил просьбу заявителя об анонимности (пункт 4 правила 47 Регламента Суда).

35. V.V. приехал в Российскую Федерацию в 2006 году для учебы в медицинском училище. С 23 ноября 2007 г. он жил со своим партнером X., который также представлял интересы V.V. в Европейском Суде. У них было совместное хозяйство, общие расходы, они вместе путешествовали. Они познакомились с родителями друг друга. V.V. предоставил копии документов, подтверждающие факт осуществления ими совместных поездок, а также семейные фотографии.

36. 11 марта 2012 г. V.V. подал в Управление Федеральной миграционной службы по Свердловской области (далее - УФМС России по Свердловской области) заявление о выдаче разрешения на временное проживание. Заявитель обязался предоставить сертификат об отсутствии у него ВИЧ-инфекции в течение 30 дней. 16 апреля 2012 г. Свердловский областной центр профилактики и борьбы со СПИД выявил у заявителя ВИЧ-инфекцию.

37. 28 апреля 2012 г. УФМС России по Свердловской области отказало заявителю в выдаче разрешения на временное проживание на основании подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации". V.V. обжаловал данный отказ в суд.

38. 26 июля 2012 г. Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга оставил без удовлетворения заявление о признании решения государственного органа незаконным, отметив, в частности, что наличие у V.V. ВИЧ-инфекции создает "реальную угрозу здоровью населения", а также что проживание V.V. с лицом одного с ним пола не равноценно наличию семьи.

39. 21 ноября 2012 г. Свердловский областной суд рассмотрел апелляционную жалобу V.V. на решение суда первой инстанции и, ссылаясь, среди прочего, на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", постановил, что наличие у V.V. ВИЧ-инфекции само по себе не может рассматриваться в качестве основания для ограничения его прав. Поскольку УФМС России по Свердловской области не привело в своем решении других оснований для его вынесения, Свердловский областной суд обязал государственный орган повторно рассмотреть заявление о выдаче разрешения на временное проживание. Решение областного суда вступило в силу и стало обязательным для исполнения.

40. Тем временем 24 апреля 2012 г. Управление Роспотребнадзора по Свердловской области направило копию документа с диагнозом, поставленным V.V., в Федеральную службу по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека в целях принятия в отношении V.V. решения о нежелательности его пребывания в Российской Федерации. 16 ноября 2012 г. федеральный орган попросил региональное управление повторно обследовать заявителя на ВИЧ-инфекцию. 25 декабря 2012 г. тест V.V. снова оказался положительным.

41. 15 марта 2013 г. Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека приняла решение о нежелательности пребывания (проживания) заявителя на территории Российской Федерации в соответствии со статьей 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию". В решении говорилось, что V.V. имел ВИЧ-инфекцию и уклонялся от прохождения курса лечения. В качестве доказательств были приведены медицинские заключения от 16 апреля и 25 декабря 2012 г. Представитель V.V. обжаловал данное решение в суд.

42. 26 апреля 2013 г. V.V. выехал из Российской Федерации в Казахстан. При возращении в Российскую Федерацию два дня спустя ему было отказано во въезде в Российскую Федерацию со ссылкой на решение Роспотребнадзора.

43. 30 мая 2013 г. Верх-Исетский районный суд г. Екатеринбурга удовлетворил заявление и признал решение о нежелательности пребывания (проживания) заявителя на территории Российской Федерации незаконным в связи с тем, что оно было основано исключительно на факте наличия у V.V. ВИЧ-инфекции. Районный суд приостановил исполнение данного решения, разрешив V.V. вернуться в Российскую Федерацию, что тот и сделал.

44. Тем не менее 13 августа 2013 г. Свердловский областной суд отменил решение районного суда и оставил заявление о признании решения государственного органа незаконным без удовлетворения. Свердловский областной суд признал, что решение в отношении V.V. было вынесено не только потому, что он имел ВИЧ-инфекцию, но и поскольку он отказывался сообщать контактную информацию о своих бывших половых партнерах в ходе "эпидемиологического расследования случая ВИЧ-инфекции", то есть при заполнении в больнице опросного листа. Свердловский областной суд также изучил личные обстоятельства V.V. и установил, что тот был холост, его ближайший родственник проживал в Казахстане, у него не было семейных связей с гражданами Российской Федерации, он проживал в студенческом общежитии, а не в арендуемой квартире, а также что у него не было средств для оплаты лечения ВИЧ-инфекции.

45. 19 февраля 2014 г. Свердловский областной суд вынес решение об отказе в передаче кассационной жалобы заявителя для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции, отметив следующее:

"Обстоятельства, которые, по мнению лица, подающего жалобу, имеют правовое значение, но которые не были приняты во внимание судом апелляционной инстанции, в том числе... добровольное выполнение им обязанности проинформировать своих бывших половых партнеров о возможности заражения ВИЧ-инфекцией, его стабильные половые отношения... не могут быть установлены исключительно на основании показаний лица, подающего жалобу, и его представителя.

Суду не представлены доказательства каких-либо социальных связей лица, подающего жалобу, в Российской Федерации. Лицо, подающее жалобу, и его представитель лишь подтвердили, что между ними имеется половая связь, которая не может быть приравнена к социальным связям.

Угроза здоровью населения... может следовать из того, что лицо, подающее жалобу, зарегистрировано и фактически проживает в общежитии, которое является общественным местом. Один лишь этот факт создает угрозу здоровью лиц, проживающих в этом общежитии, поскольку лицо, подающее жалобу, может пользоваться с ними одними и теми же удобствами...".

46. 1 апреля 2014 г. судья Верховного Суда Российской Федерации вынес решение об отказе в передаче жалобы заявителя для рассмотрения в судебном заседании Верховного Суда.

47. После того, как жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации, 7 июля 2014 г. V.V. проинформировал Европейский Суд о том, что Аппарат Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде направил материалы дела в Генеральную прокуратуру Российской Федерации с запросом о проведении расследования с целью установления того, пребывал ли V.V. в Российской Федерации на законных основаниях или нет, продолжал ли он учиться или нет, мог ли его представитель в Европейском Суде Х. быть половым партнером V.V. Генеральный прокурор Российской Федерации направил данный запрос в территориальный отдел прокуратуры в г. Екатеринбурге. Так получилось, что Х. ранее был сотрудником этой прокуратуры. Прокурор вызвал Х. на допрос и задал ему вопросы относительно характера связей с V.V., того, находился ли V.V. в Российской Федерации, и того, где они проживали. Сотрудники правоохранительных органов также посетили их соседей и задали им вопросы о том, как долго V.V. и Х. проживали совместно, и были ли у них девушки.

48. Власти Российской Федерации предоставили копию рапорта прокурора, ответственного за соблюдение прав человека и федерального законодательства, составленного 6 августа 2014 г., из которого следовало, что 1 июня 2014 г. Х. был вызван в прокуратуру Свердловской области в качестве представителя V.V. Он был допрошен относительно "осуществления V.V. своих прав в области трудовых, семейных и миграционных отношений". Беседа происходила в "корректной форме", на Х. не оказывалось давления. Сотрудники полиции и миграционной службы установили, что по адресу, указанному V.V. при регистрации по месту пребывания, никто не проживал. Власти Российской Федерации также предоставили копию протокола допроса, подписанного Х. 1 июня 2014 года Х. объяснил, что V.V. состоял в стабильных половых отношениях с лицом своего пола с 2007 года. Х. отказался называть имя полового партнера V. или называть себя половым партнером V.V.: будучи представителем V.V., он не был обязан раскрывать информацию о собственной личной жизни. Х. также вкратце описал образование, занятость и миграционный статус V.V.

II. Соответствующие внутригосударственные законодательство и практика

А. Федеральный закон от 30 марта 1995 г. N 38-ФЗ "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)"

49. В случае выявления ВИЧ-инфекции у иностранных граждан и лиц без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации, они подлежат депортации из Российской Федерации в порядке, установленном в §§ 53-54 настоящего Постановления.

В. Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"

50. Пунктом 8 статьи 6 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и Постановлением Правительства Российской Федерации от 1 ноября 2002 г. N 789 "Об утверждении Положения о выдаче иностранным гражданам и лицам без гражданства разрешения на временное проживание" определен перечень документов, представляемых одновременно с заявлением о выдаче разрешения на временное проживание. Среди прочих документов при подаче заявления должен быть представлен сертификат об отсутствии у заявителя (членов его семьи) ВИЧ-инфекции.

51. В статье 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" перечислены основания отказа в выдаче либо аннулирования разрешения на временное проживание. Так, разрешение на временное проживание иностранному гражданину не выдается, если данный иностранный гражданин является больным наркоманией, либо не имеет сертификата об отсутствии у него заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции) (подпункт 13 пункта 1 статьи 7).

52. Пункты 3.1-3.3 статьи 8 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" в редакции, действовавшей по состоянию на 2 мая 2014 г., устанавливают, что иностранные граждане и лица без гражданства, признанные носителями русского языка, либо если их родственники по прямой восходящей линии постоянно проживают или ранее постоянно проживали на территории Российской Федерации либо на территории, относившейся к Российской империи или СССР, в пределах государственной границы Российской Федерации, ipso facto* (* Ipso facto (лат.) - в силу самого факта (примеч. переводчика).) имеют право на получение вида на жительство сроком на три года, а также на обращение с заявлениями о приеме в гражданство Российской Федерации в упрощенном порядке (см. также пункт 2.1 статьи 14 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 62-ФЗ "О гражданстве Российской Федерации").

С. Федеральный закон от 15 августа 1996 г. N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию"

53. В отношении иностранного гражданина, незаконно находящегося на территории Российской Федерации, а также в случае, если пребывание (проживание) иностранного гражданина, законно находящегося в Российской Федерации, создает реальную угрозу, среди прочего, общественному порядку либо здоровью населения, может быть принято решение о нежелательности пребывания (проживания) данного иностранного гражданина в Российской Федерации. Иностранный гражданин, в отношении которого принято решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации, обязан выехать из Российской Федерации. Иностранный гражданин, не покинувший территорию Российской Федерации, подлежит депортации. Решение о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации является основанием для последующего отказа во въезде в Российскую Федерацию (статья 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию").

54. Перечень федеральных органов исполнительной власти, уполномоченных принимать такие решения, установлен Постановлением Правительства Российской Федерации от 7 апреля 2003 г. N 199* (* Имеется в виду Постановление Правительства Российской Федерации "Об утверждении Положения о принятии решения о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации и перечня федеральных органов исполнительной власти, уполномоченных принимать решение о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации" (примеч. переводчика).) и включает Министерство внутренних дел Российской Федерации, Федеральную миграционную службу Российской Федерации, Роспотребнадзор России и еще восемь органов.

55. Въезд в Российскую Федерацию иностранному гражданину не разрешается в случае, если в отношении иностранного гражданина принято решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации (подпункт 7 статьи 27 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию").

D. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ (далее - КоАП РФ)

56. Статья 6.1 КоАП РФ устанавливает, что сокрытие лицом, больным ВИЧ-инфекцией, венерическим заболеванием, источника заражения, а также лиц, имевших с указанным лицом контакты, создающие опасность заражения этими заболеваниями, влечет наложение административного штрафа в размере от 500 до 1 000 рублей.

Е. Нормативные правовые акты, принятые Роспотребнадзором

57. 14 сентября 2010 г. Федеральной службой по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, возглавляемой Главным государственным санитарным врачом Российской Федерации, был принят приказ N 336 "О порядке подготовки, представления и рассмотрения в системе Роспотребнадзора материалов по принятию решения о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации". В соответствии с указанном приказом решение о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации принимает руководитель Роспотребнадзора либо его заместитель, курирующий данное направление деятельности (пункт 2) по предложению управления Роспотребнадзора по субъекту Российской Федерации (пункт 3).

58. 13 февраля 2012 г. было принято Постановление Главного государственного санитарного врача Российской Федерации N 16 "О неотложных мерах по противодействию распространения ВИЧ-инфекции в Российской Федерации", в котором говорилось, в частности:

"В 2011 году... освидетельствовано на наличие инфекционных заболеваний 1 070 887 иностранных граждан и лиц без гражданства. Выявлено 6 114 лиц с инфекционными заболеваниями, представляющими опасность для окружающих и являющихся основанием для принятия решения о нежелательности пребывания в Российской Федерации, в том числе ВИЧ-инфицированных - 1 215 человек...

В 2011 году Роспотребнадзором принято 1 327 решений о нежелательности пребывания в Российской Федерации иностранных граждан из 38 стран. Самостоятельно выехали из России или были депортированы 727 мигрантов...

Вызывают настороженность низкие цифры выявления случаев инфекций, передаваемых половым путем, среди мигрантов во Владимирской, Тверской, Ленинградской, Псковской, Самарской, Кировской, Пензенской... областях... Такая низкая выявляемость не соответствует среднестатистическим показателям и свидетельствует о неудовлетворительной организации работы по обследованию иностранных граждан на указанные заболевания...".

59. В соответствии с протоколом совещания "Эпидемиологический мониторинг, итоги реализации мероприятий, направленных на профилактику, выявление и лечение ВИЧ-инфекции, гепатитов В и С в рамках приоритетного национального проекта", прошедшего с 11 по 14 марта 2013 г. в г. Суздале, в 2012 году были освидетельствованы 1 357 804 иностранных гражданина, выявлено ВИЧ-инфицированных - 1 403 человека.

F. Прецедентная практика Конституционного Суда Российской Федерации

60. 12 мая 2006 г. Конституционный Суд Российской Федерации признал жалобу гражданина Украины, имевшего заболевание, вызываемое ВИЧ-инфекцией, и проживавшего в Российской Федерации вместе с женой и дочерью, которые имели гражданство Российской Федерации, не подлежащей дальнейшему рассмотрению (см. упоминавшееся выше Определение Конституционного Суд Российской Федерации от 12 мая 2006 г. N 155-О). Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что пункт 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", а также подпункт 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" соответствуют Конституции Российской Федерации, указав, что, исходя из конституционно защищаемых ценностей, основой которых является право на охрану государством здоровья граждан, законодатель может ограничить федеральным законом право на временное проживание в Российской Федерации иностранных граждан, инфицированных ВИЧ-инфекцией. Конституционный Суд Российской Федерации обратил внимание на принцип соразмерности средств, используемых для достижения преследуемых конституционно значимых целей, а также отметил, что правоприменительными органами и судами, исходя из гуманитарных соображений, учитываются семейное положение, состояние здоровья ВИЧ-инфицированного иностранного гражданина или лица без гражданства и иные исключительные, заслуживающие внимания обстоятельства при решении вопроса о временном проживании данного лица на территории Российской Федерации.

61. 12 марта 2015 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел еще одну жалобу на положения пункта 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию"* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2015 г. N 4-П "По делу о проверке конституционности положений части четвертой статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и пункта 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" в связи с жалобами ряда граждан" (примеч. переводчика).). Жалоба была подана двумя гражданами Украины, одним гражданином Республики Молдова и их супругами, являющимися гражданами Российской Федерации. В отношении заявителей, не являвшихся гражданами Российской Федерации, были вынесены либо решение об отказе в выдаче разрешения на временное проживание, либо решение о нежелательности пребывания (проживания) на территории Российской Федерации, на основании наличия у этих лиц заболевания, вызываемого ВИЧ-инфекцией. По мнению Конституционного Суда Российской Федерации, федеральный законодатель вправе использовать средства миграционного законодательства, в частности, вводить запреты и ограничения на въезд в Российскую Федерацию и пребывание на ее территории иностранных граждан и лиц без гражданства, состояние здоровья которых представляет угрозу для здоровья населения Российской Федерации и, следовательно, угрозу национальной безопасности. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что применительно к ВИЧ-инфекции в настоящий момент мировым сообществом признано, что наличие таковой у лица не должно рассматриваться как условие, создающее угрозу для здоровья населения, поскольку вирус иммунодефицита человека, хотя он и является инфекционным, передается не в результате присутствия инфицированного лица в стране или при случайном контакте через воздух или общие носители, такие как еда или вода. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что, принимая во внимание материалы, представленные заявителями, следовало констатировать, что правоприменители не в полной мере учитывают правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные им ранее в Определениях от 12 мая 2006 г. и 4 июня 2013 г. (см. § 24 настоящего Постановления). Если норма продолжает применяться в правоприменительной практике в интерпретации, расходящейся с позициями Конституционного Суда Российской Федерации, это может стать основанием для признания такой нормы не соответствующей Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации постановил:

"1. Признать взаимосвязанные положения части четвертой статьи 25.10 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и пункта 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" не соответствующими Конституции Российской Федерации... в той мере, в какой эти положения позволяют принимать в отношении иностранного гражданина или лица без гражданства, члены семьи которого постоянно проживают на территории Российской Федерации, решение о нежелательности его проживания в Российской Федерации и о его депортации либо об отказе такому лицу во въезде в Российскую Федерацию, в выдаче разрешения на временное проживание в Российской Федерации или об аннулировании ранее выданного разрешения исключительно на основании факта наличия у такого лица ВИЧ-инфекции, при отсутствии как нарушений с его стороны требований, которые установлены законодательством в отношении ВИЧ-инфицированных лиц и направлены на предотвращение дальнейшего распространения данного заболевания, так и иных обстоятельств, свидетельствующих о необходимости применения к этому лицу подобных ограничений.

2. Федеральному законодателю надлежит - руководствуясь требованиями Конституции Российской Федерации и основанными на них правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, выраженными в настоящем Постановлении, - внести в действующее правовое регулирование необходимые изменения, направленные на уточнение оснований и процедуры принятия решений, касающихся права иностранных граждан или лиц без гражданства, у которых выявлена ВИЧ-инфекция, на пребывание и проживание в Российской Федерации".

Впредь до внесения в действующее правовое регулирование надлежащих изменений, вытекающих из Постановления, правоприменительные органы, в том числе суды, должны руководствоваться правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированными в вышеуказанном Постановлении.

G. Законопроект, разработанный во исполнение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации

62. 20 августа 2015 г. Правительство Российской Федерации внесло в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации законопроект (зарегистрированный под N 866379-6). Законопроект имел целью приведение пункта 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)", статей 25.10 и 27 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" и пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" в соответствие с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2015 г. (см. § 61 настоящего Постановления). В соответствии с этим законопроектом в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства, страдающих заболеванием, вызываемым вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией), в случае, если указанные иностранные граждане и лица без гражданства имеют членов семьи, детей, родителей* (* Точнее, имеют членов семьи (супруга или супругу), детей (в том числе усыновленных), родителей (в том числе приемных) (примеч. переводчика).) - граждан Российской Федерации либо иностранных граждан или лиц без гражданства, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, и при этом отсутствуют нарушения ими законодательства Российской Федерации о предупреждении распространения ВИЧ-инфекции, не принимается решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации или решение о неразрешении въезда в Российскую Федерацию или о депортации, а также на них не распространяются требования законодательства о представлении сертификата об отсутствии ВИЧ-инфекции при обращении с заявлением о выдаче разрешения на временное проживание. Правительство Российской Федерации также поручило Федеральной миграционной службе Российской Федерации пересмотреть свои процедуры рассмотрения заявлений о выдаче разрешения на временное проживание в течение трех месяцев с момента принятия поправок.

III. Сравнительные данные

63. В мае 2009 года Объединенная программа Организации Объединенных Наций по ВИЧ/СПИД (ЮНЭЙДС) опубликовала исследование "Картирование ограничений на въезд, пребывание и проживание лиц, живущих с ВИЧ" (Mapping of restrictions on the entry, stay и residence of people living with HIV). С последним, обновленным вариантом исследования (по состоянию на сентябрь 2015 года) можно ознакомиться на интернет-сайте ЮНЭЙДС* (* http://www.unaids.org/en/resources/infographics/20120514_travel).

64. По данным исследования, 142 страны, территории и района во всем мире не имеют связанных с ВИЧ ограничений или условий въезда, пребывания и проживания. В 35 странах и территориях установлены те или иные ограничения на основании ВИЧ-статуса. Семнадцать стран (Бахрейн, Бруней, Корейская Народная Демократическая Республика, Египет, Ирак, Иордания, Кувейт, Малайзия, Оман, Катар, Российская Федерация, Саудовская Аравия, Сингапур, Судан, Сирия, Объединенные Арабские Эмираты, Йемен) депортируют лиц, у которых выявлена ВИЧ-инфекция.

65. В Европе два государства - члена Совета Европы сняли ограничения на въезд и проживание, связанные с ВИЧ-статусом, после вынесения Европейским Судом упоминавшегося выше Постановления по делу "Киютин против Российской Федерации": Армения в июле 2011 года, а Республика Молдова в июне 2012 года. В 2013 и 2015 годах Андорра и Словакия, являющиеся государствами-членами, и Белоруссия, европейское государство, не являющееся членом Совета Европы, сообщили ЮНЭЙДС, что на их территории не применялись ограничения на въезд, пребывание и проживание лиц, живущих с ВИЧ.

IV. Соответствующие документы Комитета Министров Совета Европы

66. В рамках исполнения Постановления Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации" власти Российской Федерации 6 февраля 2012 г. представили доклад и план действий (DH-DD(2012)160E). В докладе указывается, что текст Постановления Европейского Суда был переведен на русский язык и распространен среди сотрудников правоохранительных органов и судов, а также что не было необходимости в принятии дополнительных мер по следующим причинам:

"...Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 12 мая 2006 г. ...не исключает того, что правоохранительные органы и суды Российской Федерации, исходя из гуманитарных соображений, учитывали семейное положение и состояние здоровья ВИЧ-положительного лица и иные обстоятельства, существенные для разрешения вопроса о том, требуется ли депортация этого лица из Российской Федерации...

Соответственно, толкование подпункта 13 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" не исключает для ВИЧ-положительного иностранного гражданина возможности въехать и проживать на территории Российской Федерации с учетом обстоятельств конкретного дела, статьи 8 и других положений Конвенции...

Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенные в вышеуказанном Постановлении... являются обязательными на всей территории Российской Федерации для органов законодательной, исполнительной и судебной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц и т.д.

...Учитывая вышеизложенное, компетентные государственные органы пришли к выводу, что не требуется вносить изменения в действующее законодательство Российской Федерации в связи со вступлением в силу Постановления Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации".

Таким образом, нарушение положений Конвенции, установленное в Постановлении Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", являлось следствием обстоятельств субъективного характера, в частности, нарушений, допущенных конкретными государственными органами и судами, которые отказали в выдаче разрешения на временное проживание, не приняв во внимание требования законодательства Российской Федерации и правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации...".

67. 20 декабря 2012 г. власти Российской Федерации предоставили справку по более чем 25 делам, рассмотренным российскими судами в 2011 и 2012 годах по заявлениям о признании незаконными решений Федеральной миграционной службы Российской Федерации (далее - ФМС России) об отказе в выдаче разрешений на временное проживание ввиду наличия ВИЧ-инфекции (DH-DD(2013)273). В большинстве этих дел суды отменяли решения либо ФМС России, либо нижестоящих судов, удовлетворив требования заявителей и сославшись, в частности, на наличие семейных связей в Российской Федерации и состояние здоровья. В остальных делах суды оставляли решения об отказе без изменения в связи с тем, что заявители не смогли доказать существование устойчивых связей в Российской Федерации.

Право

I. Объединение жалоб в одно производство

68. Учитывая схожесть фактических и правовых обстоятельств, лежащих в основе жалоб, Европейский Суд считает необходимым объединить пять жалоб в одно производство в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8

69. Заявители жаловались, что различия в обращении, которым они подверглись ввиду их состояния здоровья, представляли собой дискриминацию по смыслу статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, которые предусматривают:

"Статья 8

1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц...

Статья 14

Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

А. Приемлемость жалоб

1. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

70. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители Халупа и Островская не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку они обжаловали в судебном порядке решения о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации по истечении трехмесячного срока, установленного в законодательстве Российской Федерации для обжалования таких решений. Кроме того, по мнению властей Российской Федерации, V.V. не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, так как он не подал кассационную жалобу в Верховный Суд Российской Федерации и не обратился с надзорной жалобой в Президиум Верховного Суда Российской Федерации.

71. Заявитель Халупа ответил, что суды г. Москвы отклонили возражение ФМС России в связи с предполагаемым истечением сроков давности для подачи заявления о признании решения государственного органа незаконным, после чего рассмотрели по существу заявление и основания для вынесения решения от 17 июля 2008 г. Они признали, что оспариваемое решение не нарушало его права "в настоящее время", то есть во время судебного заседания, проведенного в 2012 году. Халупа также подчеркнул, что в 2008 году между получением уведомления о принятии решения и его выездом из Российской Федерации прошло лишь три дня, то есть слишком короткий промежуток времени для того, чтобы найти представителя, собрать доказательства и реализовать свое право на обращение в суд. Кроме того, рассмотрение судом заявления о признании незаконным решения о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации не приостанавливало автоматически исполнение этого решения и не могло предотвратить его депортацию. Наконец, Халупа утверждал, что он обжаловал решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации, и это доказывало, что он исчерпал все имевшиеся в его распоряжении внутригосударственные средства правовой защиты. Островская утверждала, что она обратилась в суд 26 июня 2012 г., то есть в течение трех месяцев с момента получения 27 марта 2012 г. уведомления от ФМС России. V.V. подчеркнул, что он подавал кассационную и надзорную жалобы в Верховный Суд Российской Федерации, хотя и не считал их эффективными средствами правовой защиты.

72. Правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, предусмотренное пунктом 1 статьи 35 Конвенции, требует, чтобы до направления жалобы против государства в Европейский Суд были исчерпаны средства правовой защиты, существующие в правовой системе этого государства. Тем самым государствам предоставляется возможность исправить нарушения в рамках своей собственной правовой системы, прежде чем дело поступит на рассмотрение международного органа. Обязанность исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты требует от заявителя обычного использования средств правовой защиты, которые являются эффективными, достаточными и доступными применительно к жалобам на нарушения Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 74, ECHR 1999-V).

73. Оба заявителя, Халупа и Островская, обжаловали решение о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации во внутригосударственных судах. Суды приняли их требования к рассмотрению и исследовали затронутые вопросы по существу, в особенности заявление Халупы об отмене оспариваемого решения и жалобу Островской на решение. Таким образом, поскольку государственные органы признали жалобы заявителей на решения о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации приемлемыми и рассмотрели их, вынеся судебные решения по существу вопросов, в настоящее время являющихся предметом разбирательства в Европейском Суде, нельзя утверждать, как это сделали власти Российской Федерации, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Вачковы против Болгарии" (Vachkovi v. Bulgaria) от 8 июля 2010 г., жалоба N 2747/02, § 58, Решение Европейского Суда по делу "Райчинов против Болгарии" (Raichinov v. Bulgaria) от 1 февраля 2005 г., жалоба N 47579/99, и mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёзтюрк против Турции" (Ozturk v. Turkey), жалоба N 22479/93, §§ 45-46, ECHR 1999-VI).

74. Европейский Суд недавно признавал, что после внесения изменений в гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации, вступивших в силу с 1 января 2012 г., новое производство по кассационной жалобе более не характеризуется существовавшей ранее неопределенностью, и лица, намеревающиеся предъявить жалобу на нарушение прав, гарантированных Конвенцией, обязаны сначала использовать средства правовой защиты, предлагаемые новым кассационным производством, в том числе подать вторую жалобу в порядке кассации в Верховный Суд Российской Федерации (см. Решение Европейского Суда по делу "Абрамян и другие против Российской Федерации" (Abramyan and Others v. Russia) от 12 мая 2015 г., жалобы NN 38951/13 и 59611/13* (* Правильнее: Решение по делам "Роберт Михайлович Абрамян (Robert Mikhaylovich Abramyan) против Российской Федерации" и "Сергей Владимирович Якубовский и Алексей Владимирович Якубовский (Sergey Vladimirovich Yakubovskiy and Aleksey Vladimirovich Yakubovskiy) против Российской Федерации". См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), §§ 76-96). Напротив, Европейский Суд последовательно поддерживал свой подход относительно надзорного производства, которое он не считает эффективным средством правовой защиты, которое требуется исчерпывать (ibid.* (* Ibid. (лат. сокращение от ibidem) - там же (примеч. переводчика).), § 102).

75. Тем не менее Европейский Суд подчеркивал, что вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты обычно решается с учетом даты подачи жалобы в Европейский Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шаля против Российской Федерации" (Shalya v. Russia) от 13 ноября 2014 г., жалоба N 27335/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), § 16, и Постановление Европейского Суда по делу "Бауманн против Франции" (Baumann v. France), жалоба N 33592/96, § 47, ECHR 2001-V (извлечения)). В случаях, когда средство правовой защиты признавалось эффективным в прецедентной практике Европейского Суда после подачи жалобы, Европейский Суд признавал несоразмерным возложение на заявителей обязанности прибегнуть к этому средству для получения возмещения по прошествии длительного времени после подачи жалоб в Европейский Суд, особенно после истечения срока давности, установленного для использования этого средства правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Риджич и другие против Сербии" (Ridic and Others v. Serbia) от 1 июля 2014 г., жалобы NN 53736/08, 53737/08, 14271/11, 17124/11, 24452/11 и 36515/11, § 72, и Постановление Европейского Суда по делу "Пикич против Хорватии" (Pikic v. Croatia) от 18 января 2005 г., жалоба N 16552/02, §§ 29-33, в отличие от Решения Европейского Суда по делу "Ноголица против Хорватии" (Nogolica v. Croatia), жалоба N 77784/01, ECHR 2002-VIII, в котором заявитель еще мог воспользоваться новым средством правовой защиты).

76. Заявитель V.V. подал свою жалобу в Европейский Суд 10 февраля 2014 г., то есть в течение шести месяцев с момента вынесения областным судом решения об оставлении его апелляционной жалобы без удовлетворения. Он продолжил процедуру обжалований на внутригосударственном уровне параллельно разбирательству в Европейском Суде, предоставив государственным органам очередные возможности рассмотреть его жалобы, и подал кассационные жалобы в Свердловский областной суд и Верховный Суд Российской Федерации (см. §§ 45-46 настоящего Постановления), несмотря на то, что он не обязан был делать это до того, как Европейский Суд признал систему двойной кассации эффективным средством правовой защиты. Что касается надзорного производства, применение которого зависит от дискреционных полномочий представителей государства, оно не являлось и не является эффективным средством правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Абрамян и другие против Российской Федерации", § 102). Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты также и в отношении V.V.

2. Признание Кравченко "жертвой" предполагаемого нарушения

77. Власти Российской Федерации утверждали, что права Кравченко не были нарушены, так как внутригосударственные суды вынесли решения в ее пользу.

78. Заявительница ответила, что суды г. Москвы отклонили ее требование о признании ее права на выдачу разрешения на временное проживание. По мнению судов, повторно рассмотрев ее заявление о выдаче разрешения на временное проживание, ФМС России исполнила ранее вынесенное в ее пользу судебное решение. Однако заявительница указала, что имели место препятствия при пользовании правом на судебное разбирательство, поскольку окончательное решение не было исполнено в ущерб одной из сторон (в данном отношении заявительница сослалась на Постановление Европейского Суда по делу "Хорнсби против Греции" (Hornsby v. Greece) от 19 марта 1997 г., § 40, Reports of Judgments and Decisions 1997-II). Конвенция требует предоставления внутригосударственного средства правовой защиты для того, чтобы разобраться по существу с "сомнительной жалобой" в рамках условий Конвенции и предоставить соответствующее удовлетворение заявленного требования. В ее случае пересмотр судом решения ФМС России оказался неэффективным на практике и не обеспечил ей какого-либо возмещения в отношении произошедшего нарушения ее прав.

79. Европейский Суд обращает внимание на то, что Кравченко жаловалась на отказ в выдаче ей разрешения на временное проживание, основанный на состоянии ее здоровья. Хотя районный суд вынес решение в ее пользу 23 сентября 2009 г. и предписал ФМС России повторно рассмотреть ее заявление о выдаче разрешения на временное проживание, по повторному заявлению вновь было принято решение об отказе по аналогичным основаниям (см. §§ 14-17 настоящего Постановления). Московский городской суд отклонил жалобу заявительницы, признав, что ФМС России "фактически действовала в соответствии" с решением районного суда. Как следствие, положение Кравченко в части рассмотрения ее заявления на временное проживание ничем не отличалось от положения, существовавшего до начала судебного разбирательства. Следовательно, она по-прежнему может утверждать, что является "жертвой" предполагаемого нарушения.

3. Заключение по вопросу о приемлемости жалоб

80. Европейский Суд отметил, что настоящие жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалобы не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

В. Существо жалоб

1. Применимость статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

(а) Подпадают ли обстоятельства дела "в сферу действия" статьи 8 Конвенции

(i) Доводы сторон

81. Власти Российской Федерации предлагали отличать настоящее дело от дела "Киютин против Российской Федерации", так как ни один из заявителей не мог считаться долговременным или оседлым мигрантом в значении, предусмотренном в прецедентной практике Европейского Суда. Власти Российской Федерации утверждали, в частности, что второй брак Новрука продолжался очень недолго, и у него не было детей от новой супруги и он жил с ней по разным адресам, а также что он не работал и не поддерживал контактов со своим ребенком от первого брака. В деле Кравченко суды надлежащим образом приняли по внимание тот факт, что муж и ребенок заявительницы являлись гражданами Российской Федерации. Островская не так давно приехала в Российскую Федерацию; ее сестра жила далеко, в Магаданской области, а совершеннолетний сын более не являлся членом "основной семьи" заявительницы (в данном отношении власти Российской Федерации сослались на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сливенко против Латвии" (Slivenko v. Latvia), жалоба N 48321/99, §§ 94, 97, ECHR 2003-X). Хотя V.V. утверждал во время рассмотрения его дела внутригосударственными судами, что он долгое время проживал совместно с партнером одного с ним пола, он не сообщил каких-либо подробностей относительно длительности их отношений и не представил доказательств "семейной жизни", демонстрирующих, что у них были общие расходы, они совместно приобретали хозяйственные товары или проживали совместно. Отвечая на вопросы медицинских учреждений, V.V. указал, что в течение предшествующего года у него не было половых отношений с кем-либо. Кроме того, V.V. не сумел доказать, что в соответствующее время он работал или продолжал учиться. Власти Российской Федерации сделали вывод о том, что V.V. не имел стабильных отношений, идентичных "семейной жизни", и не осуществлял какой-либо деятельности, подпадающей под понятие "частной жизни" (в данном отношении власти Российской Федерации сослались на Решение Европейской Комиссии по правам человека по делу "W.J. и D.P. против Соединенного Королевства" (W.J. and D.P. v. United Kingdom) от 13 июля 1987 г., жалоба N 12513/86).

82. Заявители не согласились с утверждениями властей Российской Федерации относительно обстоятельств дела. Новрук утверждал, что его отношения со второй женой начались за год до свадьбы. Вместе они стали приемными родителями девятерых детей, некоторые из которых были ВИЧ-инфицированы. Они проживали по одному адресу, и власти Российской Федерации умышленно перепутали их адреса регистрации и фактического проживания. Не имея разрешения на работу, Новрук был вынужден заниматься неквалифицированной работой. Кравченко подчеркнула, что и ее муж, и ее сын являлись гражданами Российской Федерации. Островская сообщила, что вся ее семья, включая сына, невестку, внука, а также, с 2012 года, сестру и ее мужа, проживала совместно, поддерживая и заботясь друг о друге. У нее не было друзей или родственников в Узбекистане. V.V. пояснил, что его отношения с Х. длились с 2007 года. Они проводили друг с другом свободное время, путешествовали по территории Российской Федерации и за границей, поддерживали друг друга и были знакомы с матерями друг друга. Во время разбирательства на внутригосударственном уровне факт наличия отношений между ними не подвергался сомнению. В рассматриваемое время он продолжал учиться и работал в неправительственной организации, учредителем которой он являлся.

(ii) Мнение Европейского Суда

83. Прежде всего Европейский Суд считает, что Конвенция не гарантирует право иностранного гражданина на въезд или проживание в конкретной стране. В вопросах иммиграции статья 8 Конвенции или любое другое конвенционное положение не может рассматриваться как возлагающее на государство общую обязанность уважать выбор места жительства супружескими парами и разрешать воссоединение семьи на своей территории. Ни одна сторона этого не оспаривает. Однако хотя статья 8 Конвенции не включает права поселиться в определенной стране или права получения разрешения на проживание, тем не менее государство должно осуществлять свою иммиграционную политику в порядке, совместимом с правами человека иностранного гражданина, в частности, с правом на уважение его личной или семейной жизни и правом не подвергаться дискриминации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 53, Постановление Европейского Суда по делу "Нолан и К. против Российской Федерации" (Nolan and K. v. Russia) от 12 февраля 2009 г., жалоба N 2512/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 1 (примеч. редактора).), § 62, и Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства" (Abdulaziz, Cabales and Balkandali v. United Kingdom) от 28 мая 1985 г., §§ 59-60, Series A, N 94).

84. Статья 14 Конвенции гарантирует пользование правами и свободами, предусмотренными в Конвенции без дискриминации. Она не имеет самостоятельного применения, поскольку действует только в отношении пользования правами и свободами, которые признаны положениями Конвенции и Протоколов к ней. Однако применение статьи 14 Конвенции необязательно предполагает нарушение одной или более из этих положений и лишь в той степени, в которой оно имеет автономный характер. Чтобы можно было вести речь о применимости статьи 14 Конвенции, необходимо, а также достаточно, чтобы обстоятельства дела относились "к сфере действия" одной или нескольких статей Конвенции или Протоколов к ней (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 54, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тлимменос против Греции" (Thlimmenos v. Greece), жалоба N 34369/97, § 40, ECHR 2000-IV).

85. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда существование или отсутствие "семейной жизни" по сути является вопросом факта, в основе которого лежат существующие на практике тесные личные связи. Понятие "семья", содержащееся в статье 8 Конвенции, не сводится исключительно к отношениям, основанным на браке, и может охватывать другие de facto* (* De facto (лат.) - фактически (примеч. переводчика).) "семейные" связи, когда стороны проживают друг с другом вне брака. К таким связям относятся отношения, сложившиеся между парой сожителей одного пола, между которыми сложилось стабильное de facto партнерство (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шалк и Копф против Австрии" (Schalk and Kopf v. Austria), жалоба N 30141/04* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).), § 94, ECHR 2010, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 150, ECHR 2001-VII, и Постановление Европейского Суда по делу "Маркс против Бельгии" (Marckx v. Belgium) от 13 июня 1979 г., § 31, Series A N 31). Кроме того, в связи с тем, что статья 8 Конвенции защищает также право устанавливать и развивать отношения с другими людьми и внешним миром и может охватывать различные аспекты социальной личности лица, следует признать, что совокупность социальных связей между оседлыми мигрантами и обществом, в котором они живут, включаются в понятие "личная жизнь" по смыслу статьи 8 Конвенции. Несмотря на существование или отсутствие "семейной жизни", высылка оседлых мигрантов представляет собой вмешательство в право на уважение их личной жизни (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Юнер против Нидерландов" (Uner v. Netherlands), жалоба N 46410/99, § 59, ECHR 2006-XII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маслов против Австрии" (Maslov v. Austria), жалоба N 1638/03, § 63, ECHR 2008). Действительно, оседлый мигрант лишь в редких случаях не имел бы возможности доказать, что его высылка явилась бы вмешательством в право на неприкосновенность "личной жизни" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Самсонников против Эстонии" (Samsonnikov v. Estonia) от 3 июля 2012 г., жалоба N 52178/10, §§ 81-82, Постановление Европейского Суда по делу "А.Х. Хан против Соединенного Королевства" (A.H. Khan v. United Kingdom) от 20 декабря 2011 г., жалоба N 6222/10, § 32).

86. Европейский Суд отмечает, что заявители Новрук, Кравченко и Халупа состояли в законных брачных отношениях с гражданами Российской Федерации. Дети, рожденные от их браков (в случае Новрука от первого брака), получили гражданство Российской Федерации по рождению. Понятие "семейная жизнь" должно как минимум включать отношения, вытекающие из законного и подлинного брака (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства", § 62), а дети, рожденные в результате каких-либо отношений, являются ipso jure* (* Ipso jure (лат.) - в силу закона (примеч. переводчика).) частью "семейной" ячейки с самого их рождения и в силу самого факта рождения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Киган против Ирландии" (Keegan v. Ireland) от 26 мая 1994 г., § 44, Series A, N 290). Европейский Суд считает, что перечисленные заявители имели "семейную жизнь" по смыслу статьи 8 Конвенции.

87. Заявитель V.V. сообщил, что он жил со своим партнером Х. с 2007 года. Утверждение властей Российской Федерации о том, что доказательства их отношений не были исследованы в рамках разбирательства на внутригосударственном уровне, не соотносится с фактическими выводами судов Российской Федерации, которые приняли эти доказательства к рассмотрению, но отказались признать, что гомосексуальные отношения являлись семейной или хотя бы социальной связью (см. §§ 38 и 45 настоящего Постановления). Принимая во внимание материалы, представленные V.V., в том числе семейные фотографии и дорожные квитанции, Европейский Суд соглашается с тем, что V.V. и Х. имели стабильное de facto партнерство, подпадающее под понятия "личная жизнь" и "семейная жизнь" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Валлианатос и другие против Греции" (Vallianatos and Others v. Greece), жалобы NN 29381/09 и 32684/09, § 73, ECHR 2013 (извлечения)).

88. Заявительница Островская приехала в Российскую Федерацию вслед за своей большой семьей. Ее родители и муж умерли, но сестра и совершеннолетний сын постоянно проживали на территории Российской Федерации вместе со своими семьями. Европейский Суд повторяет, что заявительница не может ссылаться на существование "семейной жизни" применительно к совершеннолетним лицам, которые не относятся к ее основной семье и которые не находятся или не находились у нее на иждивении (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сливенко против Латвии", § 97). Тем не менее связь между совершеннолетними детьми и их родителями подпадает под понятие "личная жизнь" по смыслу статьи 8 Конвенции (ibid.). Она несет расходы на ведение хозяйства совместно с семьей ее сына и не имеет друзей или родственников за пределами Российской Федерации. Эти факторы также указывают на личные, социальные и экономические связи, составляющие "личную жизнь" заявительницы в Российской Федерации, которые чуть не были разорваны требованиями покинуть территорию Российской Федерации.

89. Соответственно, обстоятельства настоящего дела подпадают "в сферу действия" статьи 8 Конвенции.

(b) Охватывается ли состояние здоровья заявителей понятием "любые иные признаки", содержащимся в статье 14 Конвенции

90. Статья 14 Конвенции запрещает не все различия в обращении, а лишь те, которые основаны на определенных объективных или личных характеристиках либо "признаках", по которым лица или группы лиц отличаются друг от друга. В статье 8 Конвенции перечисляются отдельные основания, составляющие "признаки", в том числе, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (примеч. переводчика).), пол, раса и имущественное положение. Однако перечень, содержащийся в этой статье, является примерным и неисчерпывающим, о чем свидетельствует выражение "any ground such as" (во французском варианте "notamment")* (* Any ground such as (англ.) - по таким основаниям, как. В официальном переводе текста Конвенции на русский язык эти слова отсутствуют (примеч. переводчика).) и включение в текст перечня слов "или по любым иным признакам" (во французском варианте "toute autre situation") (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Карсон и другие против Соединенного Королевства" (Carson and Others v. United Kingdom), жалоба N 42184/05, §§ 61 и 70, ECHR 2010). Несмотря на то, что статья 14 Конвенции прямо не упоминает состояние здоровья или какое-либо иное медицинское состояние среди признаков дискриминации, в отношении которых распространяется защита, Европейский Суд признавал, что инвалидность и различные нарушения здоровья подпадают под действие этого положения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Глор против Швейцарии" (Glor v. Switzerland), жалоба N 13444/04, §§ 53-56, ECHR 2009, и Постановление Европейского Суда по делу "G.N. и другие против Италии" (G.N. and Others v. Italy) от 1 декабря 2009 г., жалоба N 43134/05, § 119).

91. Европейский Суд отмечал ранее, что различия в обращении по признаку состояния здоровья, включая такое состояние, как ВИЧ-инфекция, охватывается, как инвалидность или какая-либо форма инвалидности, выражением "иные признаки" в тексте статьи 14 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "I.B. против Греции" (I.B. v. Greece), жалоба N 552/10, § 73, ECHR 2013, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 57). Стороны не оспаривали данные выводы в настоящем деле.

92. Следовательно, статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции применима в настоящем деле.

2. Соблюдение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

(а) Доводы сторон

93. Власти Российской Федерации утверждали, что в отличие от дела "Киютин против Российской Федерации", по заявлению которого о выдаче разрешения на временное проживание было вынесено решение об отказе по единственному основанию, что он не предоставил сертификат об отсутствии ВИЧ-инфекции, в настоящем деле внутригосударственные суды изучили особенности положения каждого из заявителей, в том числе их семейные связи, состояние здоровья и иные исключительные обстоятельства. Внутригосударственные органы приняли во внимание то, что заявители прибыли в Российскую Федерацию в совершеннолетнем возрасте, не могли считаться оседлыми или долговременными мигрантами и не просили медицинской помощи в Российской Федерации. По мнению властей Российской Федерации, государственные органы не превысили пределов своего усмотрения по вопросу о выдаче разрешений на временное проживание. По общему признанию, количество государств, требующих предоставления сертификата об отсутствии ВИЧ-инфекции в качестве условия получения разрешения на временное проживание, уменьшилось, но в нескольких государствах это требование сохранено. Кроме того, с 17 января 2014 г. Соединенное Королевство требует от граждан Российской Федерации предоставлять сертификат, подтверждающий отсутствие туберкулеза, при подаче заявления для выдачи долгосрочной визы. Наконец, власти Российской Федерации сослались на обстоятельства дела "Ндангойя против Швеции", в котором заявитель с ВИЧ-инфекцией имел незащищенные половые контакты с супругой и другими половыми партнерами и заразил их этой болезнью (см. Решение Европейского Суда по делу "Ндангойя против Швеции" (Ndangoya v. Sweden) от 22 июня 2004 г., жалоба N 17868/03). По мнению властей Российской Федерации, это доказывает, что нельзя презюмировать желание заявителей избегать небезопасного поведения. Так, за последние пять лет V.V. имел значительное количество половых контактов, но отказался предоставить контактные данные Роспотребнадзору, препятствуя установлению последним источника происхождения инфекции и отслеживанию ее дальнейшего распространения. При данных обстоятельствах изоляция V.V. от жителей Российской Федерации представляло собой единственную адекватную меру, кроме того, отсутствовали доказательства того, что заявитель не сможет получить медицинскую помощь в Казахстане.

94. Заявители считали, что выводы Европейского Суда, содержащиеся в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", были применимы к настоящему делу. Они подчеркивали, что ограничения на въезд могут быть разумными и необходимыми лишь в связи с крайне заразными заболеваниями. Ссылка властей Российской Федерации на проверку на наличие туберкулеза, осуществляемую властями Соединенного Королевства в отношении граждан Российской Федерации, не имела значения для настоящего дела, поскольку туберкулез может передаваться воздушно-капельным путем от людей с активной формой туберкулеза. Даже если туберкулез имеет закрытую форму в момент подачи заявления на оформление визы, он может перейти в активную форму и стать заразным во время продолжительного пребывания в принимающем государстве. Кроме того, туберкулез поддается лечению, и ограничения на въезд не имеют постоянного и неустранимого характера для затронутого ими лица. Заявители также отмечали, что власти Российской Федерации не упомянули об обязательствах и ограничениях, налагаемых на них законодательством Российской Федерации в связи с их состоянием здоровья. Заявитель V.V. указал, что отсутствовали доказательства того, что он когда-либо имел незащищенные половые контакты.

(b) Мнение Европейского Суда

(i) Находились ли заявители в положении, аналогичном положению других иностранных граждан и лиц без гражданства

95. Европейский Суд установил в своей прецедентной практике, что дискриминация означает различное обращение, в отсутствие объективных и разумных оснований, по отношению к лицам, находящимся в идентичном или относительно схожем положении (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "D.H. и другие против Чешской Республики" (D.H. and Others v. Czech Republic), жалоба N 57325/00, § 175, ECHR 2007-IV, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бёрден против Соединенного Королевства" (Burden v. United Kingdom), жалоба N 13378/05, § 60, ECHR 2008).

96. Заявители хотели получить разрешение на временное проживание в Российской Федерации. Для завершения рассмотрения их заявлений им требовалось пройти медицинское обследование, включавшее обязательную проверку на ВИЧ-инфекцию. После того, как результаты их теста на ВИЧ оказались положительными, ФМС России отказала им в выдаче разрешения на временное проживание на основании Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации", который исключает возможность получения иностранными гражданами и лицами без гражданства разрешения на временное проживание при наличии у них ВИЧ-инфекции (см. §§ 9, 15, 20, 31 и 37 настоящего Постановления). Кроме того, когда медицинские учреждения сообщили о результатах тестов в компетентные органы, ФМС России (в случае Халупы) и Роспотребнадзор (в случае Островской и V.V.) вынесли решения о нежелательности пребывания (проживания) заявителей в Российской Федерации на основании Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" и Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", которые предусматривали депортацию иностранных граждан и лиц без гражданства, у которых обнаружена ВИЧ-инфекция (см. §§ 20, 30 и 41 настоящего Постановления). В связи с тем, что государственные органы не сослались на какие-либо еще правовые положения, отказывая заявителям в выдаче разрешений на временное проживание и признавая их пребывание (проживание) в Российской Федерации нежелательным, можно сделать вывод о том, что ВИЧ-положительный статус заявителей стал единственным признаком, по которому заявители были подвергнуты обращению, отличающемуся от обращения с иностранными гражданами и лицами без гражданства, не имеющими ВИЧ-инфекции.

97. Соответственно, Европейский Суд считает, что заявители могли утверждать, что они находились в положении, аналогичном положению других иностранных граждан и лиц без гражданства, у которых нет ВИЧ-инфекции.

(ii) Являлось ли различие в обращении объективно и разумно обоснованным

98. После того, как заявитель доказал различие в обращении, государство-ответчик должно доказать, что различие в обращении могло быть обоснованным (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шассанью и другие против Франции" (Chassagnou and Others v. France), жалобы NN 25088/94, 28331/95 и 28443/95, §§ 91-92, ECHR 1999-III). Такое обоснование должно быть объективным и разумным, или, другими словами, оно должно преследовать законную цель, и использованные средства должны быть с разумной точки зрения соразмерны преследуемой цели. Договаривающиеся Стороны имеют определенные пределы усмотрения при оценке того, оправдывают ли и в какой степени различия между ситуациями, которые без этих различий были бы идентичными, различное обращение. Пределы этого усмотрения изменяются в зависимости от обстоятельств, предмета и условий возникновения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бёрден против Соединенного Королевства", § 60, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Карсон и другие против Соединенного Королевства", § 61).

99. Наличие европейского консенсуса является дополнительным доводом, имеющим значение для определения того, должны ли быть государству-ответчику предоставлены узкие или широкие пределы свободы усмотрения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Диксон против Соединенного Королевства" (Dickson v. United Kingdom), жалоба N 44362/04, § 81, ECHR 2007-V, и Постановление Европейского Суда по делу "S.L. против Австрии" (S.L. v. Austria), жалоба N 45330/99, § 31, ECHR 2003-I (извлечения)). Если существует общий стандарт, который государство-ответчик не соблюдает, это может иметь значение для Европейского Суда при толковании положений Конвенции в конкретных делах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 65, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тэнасе против Республики Молдова" (Tanase v. Moldova), жалоба N 7/08, § 176, ECHR 2010, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демир и Байкара против Турции" (Demir and Baykara v. Turkey), жалоба N 34503/97, § 85, ECHR 2008).

100. Если ограничение основных прав применяется к особо уязвимой группе общества, которая столкнулась со значительной дискриминацией в прошлом, пределы усмотрения государства значительно сужаются, и у него должны быть весьма веские основания для введения соответствующих ограничений. Причина для применения указанного подхода, который ставит под сомнение определенные классификации per se* (* Per se (лат.) - сами по себе, по сути (примеч. переводчика).), заключается в том, что данные группы исторически были объектом предубеждения, что породило длящиеся последствия, приведшие к их социальной изоляции. Это предубеждение могло привести к возникновению законодательных стереотипов, исключающих индивидуальную оценку их возможностей и потребностей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 63, Постановление Европейского Суда по делу "Алайош Кишш против Венгрии" (Alajos Kiss v. Hungary), жалоба N 38832/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), § 42, ECHR 2010). Европейский Суд признавал, что лица, имеющие ВИЧ-инфекцию, сталкиваются с целым рядом проблем не только медицинского, но и профессионального, социального, личного и психологического характера, а также с предубеждением, глубоко укоренившимся в сознании даже высоко образованных людей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "I.B. против Греции", § 80). Предубеждение было порождено неосведомленностью по поводу способов распространения ВИЧ/СПИДа и привело к клеймлению и маргинализации носителей вируса. Соответственно, Европейский Суд отмечал, что лица, живущие с ВИЧ, являются уязвимой группой, и что государство пользуется узкими пределами усмотрения при выборе мер, выделяющих эту группу для различного обращения по признаку их состояния здоровья (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "I.B. против Греции", § 81, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 64).

101. Европейский Суд отмечает заметное улучшение положения лиц, имеющих ВИЧ-инфекцию, в части ограничений на их въезд, пребывание и проживание в иностранном государстве. Вскоре после принятия 10 марта 2011 г. упоминавшегося выше Постановления Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации" Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций на своем 95-м планерном заседании высокого уровня, проведенном 10 июня 2011 г., утвердила Политическую декларацию по ВИЧ и СПИД* (* См. текст документа на русском языке: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/declarations/aids_decl2011.shtml (примеч. переводчика).), в соответствии с которой главы государств и правительств и представители государств и правительств государств - членов Организации Объединенных Наций объявили о своей приверженности и решимости вести борьбу с эпидемией ВИЧ/СПИД, в том числе рассмотреть вопрос о выявлении и пересмотре с целью их ликвидации любых остающихся связанных с ВИЧ ограничений на въезд, пребывание и жительство (см. пункт 79 Политической декларации). В последующие годы и до настоящего времени количество стран, территорий и районов во всем мире, которые не имеют связанных с ВИЧ ограничений на въезд, пребывание и проживание, увеличилось со 124 до 142. Наоборот, количество стран, которые сохраняют такие ограничения, снизилось с 52 до 35 (см. § 64 настоящего Постановления, а также см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 37). Наиболее ощутимый прогресс имел место в Европе: после вынесения Постановления Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации" власти Армении и Республики Молдова привели свое законодательство в соответствие с позициями Европейского Суда и сняли ограничения на въезд, основанные на ВИЧ-статусе, а власти Андорры и Словакии уточнили, что они не применяли подобных ограничений (см. § 65 настоящего Постановления). В настоящее время Российская Федерация является единственным государством - членом Совета Европы и одним из 16 государств во всем мире, практикующим депортацию ВИЧ-инфицированных иностранных граждан и лиц без гражданства (см. § 64 настоящего Постановления). В связи с тем, что высылка ВИЧ-инфицированных заявителей не отражает сложившегося европейского консенсуса и не имеет поддержки среди государств - членов Совета Европы, государство-ответчик обязано привести особо веское основание для дифференцированного подхода, жертвами которого себя считали заявители (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 65).

102. В Постановлении по делу "Киютин против Российской Федерации" Европейский Суд признал, что, хотя ограничение права на проживание ВИЧ-инфицированных иностранных граждан и лиц без гражданства может преследовать правомерную цель защиты здоровья населения, признанные международные эксперты и организации, действующие в сфере здравоохранения, в том числе Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ), Международная организация по миграции, Международная организация труда, органы Европейского союза, единодушно согласны в том, что не имеется объективных причин для ограничения въезда, пребывания и проживания ВИЧ-инфицированных лиц в интересах охраны здоровья (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", §§ 66-67).

103. Можно предположить, что ограничения на въезд служат инструментом защиты здоровья населения от высококонтагиозных заболеваний, которые могут передаваться при случайном контакте или воздушно-капельным путем (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 68). Весьма удачным примером в данном отношении являются туберкулез и связанные с ним ограничения, на которые ссылались власти Российской Федерации в своих замечаниях. Туберкулез в закрытой форме не имеет симптоматических проявлений, но со временем он может перейти в активную фазу и распространяться воздушным путем при кашле или чихании больного туберкулезом в активной форме. В Российской Федерации крайне высокие показатели заболеваемости туберкулезом: примерно 114 случаев на 100 000 человек по сравнению с 17 случаями на 100 000 человек в Соединенном Королевстве (доклад ВОЗ о глобальной борьбе с туберкулезом за 2014 год). Проверка лиц, которые в будущем будут долгое время проживать в Соединенном Королевстве, на предмет отсутствия туберкулеза в закрытой форме не касается одних лишь граждан Российской Федерации, как неверно утверждали власти Российской Федерации, а применяется на недискриминационной основе по признаку места проживания, а не гражданства, в странах с аналогичным высоким уровнем заболеваемости туберкулезом* (* См.: https://www.gov.uk/tb-test-visa/countries-where-you-need-a-tb-test-t o-enter-the-uk).

104. В отличие от туберкулеза нахождение ВИЧ-инфицированного лица в стране в течение короткого или длительного периода само по себе не представляет угрозы для здоровья населения: ВИЧ не передается при случайных контактах или воздушно-капельным путем, а только вследствие конкретного поведения, включающего незащищенные половые контакты и использование общих зараженных шприцев в качестве основных способов заражения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 68). Европейский Суд должен заметить, что российский суд кассационной инстанции основывал свой вывод о признании законным решения о депортации заявителя V.V. на очевидно ошибочной предпосылке, а именно что заявитель мог заразить других лиц при посещении помещений общего пользования в студенческом общежитии (см. § 45 настоящего Постановления, а также для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "I.B. против Греции", § 88).

105. Ограниченный перечень способов передачи ВИЧ-инфекции ведет к тому, что предотвращение заражения не зависит исключительно от ВИЧ-инфицированных иностранных граждан или лиц без гражданства. ВИЧ-отрицательные лица могут принять меры для защиты от инфекции (безопасный секс и безопасные инъекции). Запрет на въезд или проживание ВИЧ-инфицированных иностранных граждан или лиц без гражданства с целью предотвращения передачи ВИЧ-инфекции основан на предположении о том, что они будут вести опасный образ жизни и граждане будут не в состоянии защитить себя. Данное предположение представляет собой неуместное обобщение, не связанное с реальностью и не учитывающую конкретную ситуацию соответствующего лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 68).

106. Настоящее дело следует отличать от дела "Ндангойя против Швеции", на которое сослались власти Российской Федерации. В указанном деле приказ о высылке в отношении Ндангойи был вынесен после того, как он был признан виновным в совершении насильственных действий по отношению к людям, с которыми он имел незащищенный половой акт, не сообщив им о наличии у него ВИЧ-инфекции. В настоящем деле заявители проживали вместе со своими семьями или половыми партнерами, не являлись подозреваемыми или обвиняемыми по сопоставимым делам, несмотря на то, что законодательство Российской Федерации рассматривает в качестве преступного деяния, наказуемого лишением свободы, любые действия ВИЧ-инфицированного лица, знавшего о наличии у него этой болезни и ставящего других лиц в опасность заражения ВИЧ-инфекцией (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", §§ 27 и 68). Дело V.V. отличается от остальных дел, так как внутригосударственные органы сделали вывод о возросшем риске небезопасного поведения со стороны заявителя на основании отказа V.V. назвать своих бывших половых партнеров. Европейский Суд не считает, что наличие риска было убедительно доказано. Европейский Суд отмечает прежде всего, что это конкретное обстоятельство возникло на довольно поздней стадии производства: оно не было принято во внимание при вынесении решения о нежелательности пребывания (проживания) заявителя в Российской Федерации, которое основывалось исключительно на медицинских заключениях с диагнозом заявителя (см. § 41 настоящего Постановления) и впервые было озвучено судом апелляционной инстанции, который отменил решение суда первой инстанции, вынесенное в пользу заявителя (см. § 44 настоящего Постановления). Заявитель не мог разумно ожидать, что будет выдвинуто новое основание для его депортации, поскольку сокрытие сведений о половых контактах ВИЧ-инфицированным лицом в соответствии с законодательством Российской Федерации является административным правонарушением (см. § 56 настоящего Постановления), к ответственности за совершение которого он никогда не привлекался. Заявитель оспорил это обвинение в кассационной жалобе, отметив, что он сообщал о наличии у него ВИЧ-инфекции своим бывшим половым партнерам и что он состоял в стабильных отношениях, но областной суд переложил на него бремя доказывания, установив, что заявитель должен был представить доказательства, помимо собственных показаний, чтобы снять с себя обвинения (см. § 45 настоящего Постановления). Кроме того, областной суд привел в своем решении еще одно основание, а именно что заявитель мог передать ВИЧ-инфекцию при посещении помещений общего пользования в общежитии, что, как установил Европейский Суд, является заблуждением с научной точки зрения. Таким образом, Европейский Суд полагает, что предполагаемый риск небезопасного поведения со стороны V.V. представлял собой не более чем конъюнктурные соображения, не подкрепленные фактами или доказательствами. Угроза для здоровья общества не была доказана и в деле Халупы, в котором ФМС России признала эту угрозу "реальной", но не конкретизировала обоснованность своей позиции (см. § 20 настоящего Постановления).

107. Поскольку власти Российской Федерации опирались на тот факт, что заявители могли получить лечение в стране гражданства, как на основание для их депортации, Европейский Суд повторяет, что нельзя использовать данное обстоятельство для отрицания возможности заявителей продолжать семейную и личную жизнь на территории Российской Федерации. Заявители должны иметь свободу при принятии решений относительно собственного лечения: платить ли за необходимое лечение или уехать в страну, в которой они имели право на бесплатную медицинскую помощь.

108. Европейский Суд подчеркивает, что решение, которое может привести к ограничению права на уважение личной и семейной жизни, должно приниматься на основе индивидуальной судебной оценки всех относящихся к делу фактов. Если решение основано на предопределенном признании целой группы уязвимых лиц в качестве угрозы для здоровья населения исключительно по признаку состояния здоровья, оно не может считаться совместимым с защитой против дискриминации, предусмотренной статьей 14 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 73, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Алайош Кишш против Венгрии", § 44). В Постановлении по делу "Киютин против Российской Федерации" Европейский Суд признал, что оспариваемые положения законодательства Российской Федерации, в том числе подпункт 13 части 1 статьи 7 Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и пункт 2 статьи 11 Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" имеют императивный характер и не допускают индивидуальной оценки, основанной на обстоятельствах конкретного дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации", § 72). В случаях Новрука и Островской, как и в случае Киютина, суды отклонили их заявления о выдаче разрешения на временное проживание, лишь сославшись на положения Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации", и не учли связей заявителей с членами их семей, проживавшими на территории Российской Федерации. Халупа не смог добиться новой оценки решений о депортации, соответствующей Конвенции, по причинам исключительно административного характера. Сначала суды отказались повторно принимать к рассмотрению заявление о признании незаконным решения о нежелательности его пребывания (проживания) в Российской Федерации, указав на отсутствие правовых положений, прямо предусматривающих возможность такого повторного рассмотрения (см. § 23 настоящего Постановления). Затем Роспотребнадзор отказался рассматривать его ходатайство о разрешении ему посещения своих детей в Российской Федерации, сославшись на отсутствие у него полномочий на пересмотр решений, принятых другим государственным органом (см. § 25 настоящего Постановления).

109. Сопоставление интересов, осуществленное судами Российской Федерации на первых этапах производств по делам Кравченко и V.V., представляется достаточно всесторонним. Суды признали, что личные связи заявителей в Российской Федерации имели бльший вес, чем предполагаемая угроза здоровью населения, и дали указания ФМС России повторно рассмотреть их заявления (см. §§ 14 и 39 настоящего Постановления). Однако эти судебные решения не имели практической пользы и не обеспечили восстановления прав заявителей, поскольку ВИЧ-положительный статус заявителей был вновь приведен в качестве основания для отказа в выдаче Кравченко разрешения на временное проживание и для вынесения решения о нежелательности пребывания (проживания) V.V. в Российской Федерации. В обоих случаях органы исполнительной власти основывали новые решения исключительно на применимых правовых положениях без осуществления индивидуальной судебной оценки семейного положения заявителей. По мнению Европейского Суда, эти моменты демонстрируют отсутствие реальных намерений отступить от формального подхода и всерьез сопоставить все интересы с учетом правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации (см. § 60 настоящего Постановления) и требований Конвенции.

110. Наконец, следует учитывать, что решения о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина в Российской Федерации, схожие с теми, что были приняты в отношении Халупы, Островской и V.V., не устанавливали каких-либо сроков для их депортации из Российской Федерации. Поскольку решения были вынесены в связи с наличием у заявителей ВИЧ-инфекции, которая в соответствии с современными медицинскими стандартами является неизлечимым заболеванием, в силу действующего законодательства они имели характер пожизненного запрета на въезд в Российскую Федерацию. Европейский Суд повторяет, что запрет на проживание на неопределенный срок является чрезмерно суровой мерой, несоизмеримой цели, преследовавшейся во многих ранее рассмотренных делах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Келес против Германии" (Keles v. Germany) от 27 октября 2005 г., жалоба N 32231/02, § 66, Постановление Европейского Суда по делу "Радованович против Австрии" (Radovanovic v. Austria) от 22 апреля 2004 г., жалоба N 42703/98, § 37, Постановление Европейского Суда по делу "Йилмаз против Германии" (Yilmaz v. Germany) от 17 апреля 2003 г., жалоба N 52853/99, §§ 48-49, и Постановление Европейского Суда по делу "Эззуди против Франции" (Ezzouhdi v. France) от 13 февраля 2001 г., жалоба N 47160/99, § 35). При данных обстоятельствах неограниченный срок действия решений о нежелательности пребывания (проживания) троих заявителей в Российской Федерации представлял собой фактор, который должен был стать предметом оценки со стороны внутригосударственных органов, но ни в решениях органов исполнительной власти, ни в постановлениях российских судов в этом отношении ничего не было сказано (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Габлишвили против Российской Федерации" (Gablishvili v. Russia) от 26 июня 2014 г., жалоба N 39428/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 58-59).

111. Таким образом, Европейский Суд считает, что в свете преобладающего европейского и международного консенсуса относительно отмены чрезмерных ограничений на въезд, пребывание и проживание ВИЧ-инфицированных иностранных граждан и лиц без гражданства, которые являются особо уязвимой группой, государство-ответчик не предоставило убедительных причин или объективных оснований для различий в обращении с заявителями по признаку состояния здоровья.

112. Соответственно, заявители стали жертвами дискриминации по признаку состояния здоровья в нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

113. Заявитель V.V. жаловался, что визит полиции к ним домой и вызов его партнера на допрос в прокуратуру представляли собой вмешательство в право на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица... которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

114. Власти Российской Федерации объяснили, что Аппарат Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде не имеет территориальных подразделений, и он сотрудничает с прокуратурами на местах для получения информации от местных органов власти и проведения переговоров о заключении мировых соглашений с заявителями. Это стандартная процедура, которая используется по всем делам. Ни один заявитель не жаловался на это, за исключением заявителя по делу "Константин Маркин против Российской Федерации", в котором Европейский Суд не установил нарушения государством-ответчиком своих обязательств по статье 34 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Константин Маркин против Российской Федерации" (Konstantin Markin v. Russia), жалоба N 30078/06* (* См.: там же. 2012. N 6 (примеч. редактора).), §§ 162-163, ECHR 2012 (извлечения)). В настоящем деле прокурор посетил квартиру V. и Х. для проверки информации об их семейной жизни. Х. дал показания прокурору без какого-либо давления на него. В отношении заявителя или его представителя не предпринималось каких-либо попыток осуществления преследования, запугивания или оказания давления.

115. Европейский Суд повторяет, что особую важность для функционирования системы индивидуальных жалоб, установленной статьей 34 Конвенции, имеет возможность заявителей или потенциальных заявителей свободно общаться с Европейским Судом, не подвергаясь какой-либо форме давления со стороны властей для отзыва или изменения своих жалоб. В этом контексте "давление" означает не только прямое принуждение и очевидные действия по устрашению, но и другие ненадлежащие косвенные действия или контакты, направленные воспрепятствовать использованию конвенционного средства правовой защиты или заставить отказаться от него. Вопрос о том, составляли ли контакты властей и заявителя неприемлемую в значении статьи 34 Конвенции практику или нет, должен рассматриваться с учетом конкретных обстоятельств дела. Европейский Суд неоднократно отмечал, что в принципе для властей государства-ответчика нецелесообразны прямые контакты с заявителем в связи с рассмотрением его дела в Европейском Суде. В этом смысле необходимо учитывать уязвимость заявителя и его подверженность влиянию со стороны властей. Даже неформальные "беседы" с заявителем, не говоря уже об официальном допросе относительно разбирательства в Европейском Суде, могут рассматриваться как форма устрашения (см. среди других примеров Постановление Европейского Суда по делу "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia) от 13 апреля 2006 г., жалоба N 73225/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 2 (примеч. редактора).), §§ 49-52, Постановление Европейского Суда по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey) от 25 мая 1998 г., §§ 159-160, Reports 1998-III, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., § 105, Reports 1996-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., § 105, Reports 1996-VI).

116. В то же время не каждое наведение справок властями о жалобе в Европейский Суд может рассматриваться как "запугивание". Статья 34 Конвенции не запрещает государству-ответчику принимать меры, направленные на улучшение положения заявителя или расследование обстоятельств, лежащих в основе жалобы, поданной в Европейский Суд. В делах, касавшихся проведения официального расследования властями государства-ответчика обстоятельств, лежащих в основе жалобы, Европейский Суд при отсутствии доказательств фактов давления или запугивания не установил, что заявителю создавались препятствия при осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Соколов против Российской Федерации" (Vladimir Sokolov v. Russia) от 29 марта 2011 г., жалоба N 31242/05* (* См.: там же. 2012. N 4 (примеч. редактора).), § 80, Постановление Европейского Суда по делу "Тарариева против Российской Федерации" (Tarariyeva v. Russia), жалоба N 4353/03* (* См.: там же. 2007. N 7 (примеч. редактора).), §§ 118-122, ECHR 2006-XV (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey) от 21 февраля 2002 г., жалоба N 23423/94, § 159). Вместе с тем Европейский Суд устанавливал факт нарушения статьи 34 Конвенции по делам, в которых допрос заявителей не был связан с официальным расследованием, проводимым внутригосударственными органами, или был проведен органом, не имевшим компетенции для подобных действий (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кошелева и другие против Российской Федерации" (Kosheleva and Others v. Russia) от 17 января 2012 г., жалоба N 9046/07* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 4 (примеч. редактора).), §§ 20-29, и Постановление Европейского Суда по делу "Рябов против Российской Федерации" (Ryabov v. Russia) от 31 января 2008 г., жалоба N 3896/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека 2009. N 2 (примеч. редактора).), §§ 60-65). Точно так же в отсутствие информации от властей Российской Федерации о характере или результатах официального расследования по жалобам, направленным заявителем в Европейский Суд, и в отсутствие протоколов встреч между заявителем и представителями властей Европейский Суд не был убежден в том, что представители властей встречались с заявителем в связи с расследованием внутригосударственных властей, и приходит к выводу о нарушении статьи 34 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лопата против Российской Федерации" (Lopata v. Russia) от 13 июля 2010 г., жалоба N 72250/01* (* См.: там же. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 156, Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 249, и Постановление Европейского Суда по делу "Дулаш против Турции" (Dulas v. Turkey) от 30 января 2001 г., жалоба N 25801/94, § 81).

117. В настоящем деле власти Российской Федерации связались с представителем заявителя V.V. и пригласили его придти в прокуратуру, чтобы ответить на несколько вопросов. Власти Российской Федерации предоставили копию рапорта прокурора с кратким изложением состоявшейся беседы и показаний, которые дал представитель Х. (см. § 48 настоящего Постановления). Были заданы вопросы относительно семейного положения заявителя, его образования, бывшего и текущего места работы, миграционного статуса. Некоторые вопросы носили личный характер, но не складывалось впечатления, что Х. понуждали к даче показаний, поскольку он предпочел, например, не раскрывать подробностей о своей личной жизни. Как бывший сотрудник той же прокуратуры и специалист в области права, Х. был в состоянии отличить формальный допрос от беседы для установления фактов (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кошелева и другие против Российской Федерации", § 27, в котором заявители, не обладающие знаниями в области юриспруденции, вполне могли принять ознакомление их с правом не свидетельствовать против себя в качестве запугивающего предупреждения о возбуждении против них уголовного дела). Таким образом, Европейский Суд полагает, что вопросы были заданы в рамках выполнения прокурором своих обязанностей по сбору информации о жалобах заявителя для целей подготовки властями Российской Федерации своих замечаний в Европейский Суд, а также что на представителя заявителя не оказывалось какого-либо давления. Расследования, проведенные полицией и сотрудниками миграционной службы, преследовали аналогичные цели без видимых признаков запугивания.

118. Следовательно, нельзя признать, что власти государства-ответчика препятствовали заявителю V.V. в осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы. Соответственно, государство-ответчик не нарушило своих обязательств по статье 34 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

119. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

120. Новрук, Кравченко и Халупа требовали по 15 000 евро каждый в качестве компенсации морального вреда. Островская просила Европейский Суд определить подходящий размер справедливой компенсации. V.V. требовал 300 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

121. Власти Российской Федерации считали данные требования чрезмерными.

122. Европейский Суд допускает, что заявителям были причинены моральные страдания, и у них возникла фрустрация вследствие их дискриминации по признаку состояния здоровья. Европейский Суд присудил каждому заявителю по 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму.

В. Судебные расходы и издержки

123. Заявители также требовали следующие суммы в качестве компенсации судебных расходов и издержек: Новрук - 2 000 евро, Кравченко - 7 100 евро, Халупа - 4 420 евро в качестве возмещения расходов на оплату услуг представителя и 750 евро в возмещение транспортных расходов, Островская - 1 000 евро, а V.V. - 4 700 евро.

124. Власти Российской Федерации отметили, что Новрук не уточнил почасовые ставки оплаты услуг своего представителя и не предоставил квитанции об оплате. Кравченко не предоставила копию соглашения об оказании юридических услуг, требования Халупы были чрезмерными, а его транспортные расходы не имели отношения к разбирательству дела в Европейском Суде. В то же время документы, предоставленные Островской, не давали представления о характере и объеме оказанной ей правовой помощи, а также, что V.V. не подтвердил свои требования документально.

125. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если будет доказано, что они были понесены в действительности, были необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание предоставленные документы, подтверждающие судебные расходы, и вышеизложенные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить следующие суммы компенсации судебных расходов: Новруку - 2 000 евро, Кравченко - 4 000 евро, Халупе - 5 170 евро, за вычетом 850 евро, полученных им в качестве правовой помощи, и по 850 евро Островской и V.V., а также любой налог, который может быть начислен на указанные суммы.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

126. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

V. Применение статьи 46 Конвенции

127. Статья 46 Конвенции предусматривает:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением".

128. Европейский Суд повторяет, что в силу статьи 46 Конвенции Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Европейского Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами, и надзор за исполнением осуществляет Комитет министров Совета Европы. Из этого следует, inter alia, что постановление, в котором Европейский Суд устанавливает нарушение Конвенции или Протоколов к ней, накладывает на государство-ответчика правовую обязанность не только выплатить лицам, затронутым нарушением, суммы, присужденные в качестве справедливой компенсации, но и под надзором Комитета министров Совета Европы принять в рамках внутригосударственного законодательства меры общего и, если потребуется, индивидуального характера, которые позволят прекратить нарушение, установленное Европейским Судом, и максимально исправить его последствия. В первую очередь на государстве лежит обязанность по выбору средств под надзором Комитета министров Совета Европы, применение которых в рамках внутригосударственного законодательства позволит исполнить свою обязанность согласно статье 46 Конвенции. Однако для того, чтобы помочь государству-ответчику исполнить свои обязанности в соответствии со статьей 46, Европейский Суд может указать виды мер общего и индивидуального характера, которые могут быть приняты для прекращения существующей ситуации (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" от имени Валентина Кымпеану против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Cmpeanu v. Romania), жалоба  47848/08,  158-159, ECHR 2014, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Станев против Болгарии" (Stanev v. Bulgaria), жалоба N 36760/06, §§ 254-255, ECHR 2012, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоппола против Италии (N 2)" (Scoppola v. Italy) (N 2) от 17 сентября 2009 г., жалоба N 10249/03, § 148, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Брониовский против Польши" (Broniowski v. Poland), жалоба N 31443/96, § 194, ECHR 2004-V).

А. Доводы сторон относительно наличия проблемы системного характера

129. Власти Российской Федерации отрицали, что существовала проблема системного характера в связи с отказами в выдаче разрешения на временное проживание иностранным гражданам и лицам без гражданства, которые имеют ВИЧ-инфекцию, или признанием их пребывания (проживания) в Российской Федерации нежелательным. Прежде всего власти Российской Федерации отметили, что на сегодняшний день Постановление по делу "Киютин против Российской Федерации" является единственным решением, в котором установлено нарушение права иностранного гражданина на уважение его семейной жизни и запрета на дискриминацию. Власти Российской Федерации ссылались на подборку приблизительно из 60 дел, в которых внутригосударственные суды удовлетворили поданные ВИЧ-положительными иностранными гражданами или лицами без гражданства заявления о признании незаконными решений ФМС России и Роспотребнадзора об отказе в выдаче разрешения на временное проживание или о нежелательности пребывания (проживания) в Российской Федерации. Суды приняли во внимание конкретные обстоятельства каждого дела, в том числе продолжительность проживания иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации, наличие заключенного в установленном порядке брака, возраст детей, если они есть, отсутствие жилья или семейных связей в стране гражданства и т.п.

130. Заявители возразили, что власти Российской Федерации выбрали лишь решения российских судов, которые подтверждали их позицию. Они не предоставили ни информации о статусе исполнения этих решений, ни статистические данные миграционной службы о количестве ВИЧ-положительных иностранных граждан и лиц без гражданства, которым было выдано или отказано в выдаче разрешения на временное проживание. Власти Российской Федерации не доказали, что органы исполнительной власти приняли во внимание правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации или выводы Европейского Суда по делу "Киютин против Российской Федерации". В некоторых делах, на которые сослались власти Российской Федерации, органы исполнительной власти принимали решения о нежелательности пребывания (проживания) иностранного гражданина или лица без гражданства в Российской Федерации даже после того, как суды отменяли решение ФМС России об отказе в выдаче разрешения на временное проживание.

В. Мнение Европейского Суда

131. Европейский Суд повторяет, что идентификация проблемы структурного характера необязательно должна иметь причиной поступление или рассмотрение определенного количества жалоб. В контексте нарушений системного или структурного характера возможный приток дел в будущем также заслуживает пристального внимания в целях предупреждения скопления повторяющихся дел в списке дел, подлежащих рассмотрению Европейским Судом, так как это препятствует эффективному рассмотрению других дел о нарушениях, иногда серьезных, прав, которые Европейский Суд должен защищать. Системная или структурная проблема является следствием не отдельного инцидента или конкретного хода событий по единичным делам, а дефектов в законодательстве, на основании которых действия или бездействие привели или могут привести к повторяющимся жалобам (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюлмез против Турции" (Gulmez v. Turkey) от 20 мая 2008 г., жалоба N 16330/02, § 60, Постановление Европейского Суда по делу "Населенный пункт Урбарска (Урбарска обец) района Тренчианске Бискупице против Словакии" (Urbrska Obec Trenianske Biskupice v. Slovakia) от 27 ноября 2007 г., жалоба N 74258/01* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), § 148, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хуттен-Чапска против Польши" (Hutten-Czapska v. Poland), жалоба N 35014/97, §§ 235-237, ECHR 2006-VIII). Проблема, лежащая в основе установленного Европейским Судом нарушения, касается самого законодательства, и выводы Европейского Суда затрагивают не только интересы заявителей по настоящему делу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Статилео против Хорватии" (Statileo v. Croatia) от 10 июля 2014 г., жалоба N 12027/10, § 165).

132. Вопрос о нарушении Конвенции в настоящем деле касается прав на въезд и проживание ВИЧ-положительных лиц, не являющихся гражданами Российской Федерации. Разный уровень экономического, социального и политического развития, существовавший в последние годы в странах бывшего СССР, вызвал большие потоки экономической миграции в направлении Российской Федерации. Сальдо миграции в Российской Федерации за период 2010-2014 годов по оценке Всемирного банка, составляет более одного миллиона человек. Власти Российской Федерации развернули широкомасштабные действия для проверки мигрантов на наличие заболеваний, передающихся от человека к человеку, что позволило им выявить тысячи ВИЧ-положительных лиц, не являющихся гражданами Российской Федерации, и признать нежелательным их пребывание (проживание) в России по причинам, связанным с состоянием здоровья (см. §§ 58 и 59 настоящего Постановления). Лица, подвергшиеся дискриминации и безуспешно пытавшиеся обжаловать принятые в судах Российской Федерации решения, в конечном счете, могут обратиться в Европейский Суд за защитой своих прав. С 2014 года в законодательстве Российской Федерации появилась новая категория мигрантов, имеющих право на получение разрешения на временное проживание: "лица, признанные носителями русского языка", но к ним применяются те же самые ограничения по состоянию здоровья (см. § 52 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд считает, что действия, основанные на законодательстве, содержащем изъяны, представляют собой системную проблему, которая может привести в будущем к повторяющимся жалобам.

133. Европейский Суд отмечает, что в период после коммуницирования настоящего дела на внутригосударственном уровне произошли существенные правовые изменения. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 марта 2015 г. представляло собой огромный шаг вперед в направлении защиты прав лиц, живущих с ВИЧ (см. § 61 настоящего Постановления). Конституционный Суд Российской Федерации признал наличие медицинского консенсуса в отношении путей передачи ВИЧ-инфекции и отметил, что существующая административная практика оценки ситуации ВИЧ-положительных лиц не соответствовала правовым позициям Конституционного Суда. На этом основании Конституционный Суд признал взаимосвязанные положения Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", Федерального закона "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" и Федерального закона "О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в которой они позволяют государственным органам отказывать в выдаче разрешения на въезд или проживание либо депортировать ВИЧ-положительных лиц, не являющихся гражданами Российской Федерации и не имеющих семейных связей в Российской Федерации, исключительно на основании их диагноза. Конституционный Суд Российской Федерации предписал российскому законодателю внести необходимые изменения в законодательство с учетом принятого Постановления, которым теперь требовалось непосредственно руководствоваться до завершения реформы законодательства. Европейский Суд отмечает, что проект закона, имплементирующего правовые позиции Конституционного Суда, уже был подготовлен и передан на рассмотрение Федерального Собрания Российской Федерации (см. § 62 настоящего Постановления).

134. Европейский Суд выражает озабоченность по поводу того, что предложенный законопроект ограничивает свое действие иностранными гражданами и лицами без гражданства, которые имеют супругов, родителей или детей, постоянно проживающих в Российской Федерации. Соответственно, законопроект никак не повлияет на ситуацию заявителя V.V. Более того, неясно, будет ли законодательство применяться ретроспективно к тем лицам, которым был запрещен въезд на территорию Российской Федерации, например, к заявителю Халупе, и будет ли им разрешено обратиться с заявлением о пересмотре оснований для их депортации. Однако реформа законодательства продолжается, и Европейский Суд не может строить догадки относительно окончательной редакции, в которой будет принят законопроект (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Статилео против Хорватии", § 165). В связи с этим на данном этапе Европейский Суд воздержится от формулирования мер общего характера, полагая, что указания, которые он дал выше, позволят обеспечить надлежащее исполнение настоящего Постановления под надзором Комитета министров Совета Европы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia), жалоба N 71386/10, § 264, ECHR 2013 (извлечения)). Именно Комитету министров Совета Европы надлежит оценить эффективность мер, предложенных властями Российской Федерации, и проследить за их последующим исполнением в соответствии с требованиями Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Линдхейм и другие против Норвегии" (Lindheim and Others v. Norway) от 12 июня 2012 г., жалобы NN 13221/08 и 2139/10, § 137).

135. Если усилия, предпринимаемые властями Российской Федерации для решения проблемы, связанной с нарушением Конвенции, лежащей в основе настоящего дела, или масштаб проводимых изменений окажутся недостаточными, Европейский Суд может повторно рассмотреть вопрос о необходимости применения процедуры пилотного постановления к данной категории дел (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гажо против Венгрии" (Gazs v. Hungary) от 16 июля 2015 г., жалоба  48322/12, §§ 32-33 и 35, и Постановление Европейского Суда по делу "Рутковский и другие против Польши" (Rutkowski and Others v. Poland) от 7 июля 2015 г., жалобы NN 72287/10, 13927/11 и 46187/11, §§ 203-206, 219, et passim* (* Et passim (лат.) - и в других местах (примеч. переводчика).)).

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объединил жалобы в одно производство;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;

4) постановил, что государство-ответчик исполнило свои обязательства, предусмотренные статьей 34 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в национальную валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) каждому заявителю, а также любой налог, который может быть начислен на указанные суммы, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 000 евро (две тысячи евро) Новруку, 4 000 евро (четыре тысячи евро) Кравченко, 4 320 евро (четыре тысячи триста двадцать евро) Халупе, 850 евро (восемьсот пятьдесят евро) Островской и 850 евро (восемьсот пятьдесят евро) V.V., а также любой налог, который может быть начислен на указанные суммы, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 марта 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда