Определение Конституционного Суда РФ от 27 марта 2018 г. N 834-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Уткина Алексея Васильевича на нарушение его конституционных прав частями второй и третьей статьи 159, частью третьей статьи 159.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также частью второй статьи 243 и частью второй статьи 309 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.В. Уткина к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин А.В. Уткин, осужденный к лишению свободы, оспаривает конституционность частей второй и третьей статьи 159 "Мошенничество", части третьей статьи 159.1 "Мошенничество в сфере кредитования" УК Российской Федерации, которые, по его мнению, противоречат статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1) и 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку не позволяют учитывать при квалификации хищения денежных средств, переданных по договорам займа, гражданско-правовые последствия нарушения условий таких договоров, а также последствия выплаты части денежных средств кредитору.

Кроме того, заявитель утверждает, что статьям 17 (часть 1), 19 (часть 1), 46 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации противоречит часть вторая статьи 243 "Председательствующий" УПК Российской Федерации, как позволяющая в любой момент судебного заседания суду разъяснять права стороне обвинения, помогая тем самым в определении доказательств, подлежащих исследованию.

Также заявитель указывает, что часть вторая статьи 309 "Иные вопросы, подлежащие решению в резолютивной части приговора" указанного Кодекса нарушает права граждан, закрепленные в статьях 17 (части 1 и 3), 19 (часть 1) и 35 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку препятствует передаче из уголовного в гражданское судопроизводство вопроса о размере возмещения вреда в связи с гражданским иском, который является необоснованным в связи с нарушением требований гражданского законодательства потерпевшим при заключении сделки с обвиняемым.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Статья 159 УК Российской Федерации определяет мошенничество как хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. При этом под хищением, согласно пункту 1 примечаний к статье 158 УК Российской Федерации, в статьях данного Кодекса понимаются совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Нет оснований полагать, что указанные нормы содержат неопределенность в части признаков преступления (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 апреля 2009 года N 422-О-О, от 17 июня 2013 года N 1021-О, от 20 марта 2014 года N 588-О, от 23 декабря 2014 года N 2859-О и др.). Закрепленные в этих нормах общие признаки мошенничества и предусмотренные в частях второй-четвертой статьи 159 УК Российской Федерации квалифицирующие его признаки подлежат установлению во взаимосвязи с положениями Общей части данного Кодекса, в том числе определяющими принцип и формы вины, основание уголовной ответственности (статьи 5, 8, 24 и 25) (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 января 2017 года N 78-О и от 19 декабря 2017 года N 2861-О).

Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, указанные нормы, устанавливая признаки мошенничества и определяя наказание за его совершение, не регламентируют гражданско-правовые вопросы (Определение от 26 января 2017 года N 78-О). Привлечение же к уголовной ответственности за мошенничество, совершенное под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки, возможно лишь в случае, если будет доказано, что, заключая такую сделку, лицо действовало умышленно, преследуя цель хищения имущества или приобретения права на него (Постановление от 11 декабря 2014 года N 32-П; определения от 29 января 2009 года N 61-О-О, от 2 июля 2009 года N 1037-О-О, от 29 мая 2012 года N 1049-О, от 21 мая 2015 года N 1175-О, от 20 декабря 2016 года N 2774-О и др.).

Установление же федеральным законом уголовной ответственности и наказания без учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица, и применение мер ответственности без учета характеризующих личность виновного обстоятельств противоречили бы конституционному запрету дискриминации и выраженным в Конституции Российской Федерации принципам справедливости и гуманизма (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 19 марта 2003 года N 3-П и от 15 ноября 2016 года N 24-П). Соответственно, определение размера похищенного исходя из фактической стоимости имущества само по себе не противоречит принципу справедливости (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 2010 года N 597-О-О, от 26 мая 2016 года N 1089-О и от 19 декабря 2017 года N 2861-О).

Эти общие положения применимы и к мошенничеству в сфере кредитования, поскольку в Постановлении от 11 декабря 2014 года N 32-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что Федеральным законом от 29 ноября 2012 года N 207-ФЗ введены специальные виды мошенничества (статьи 159.1-159.3, 159.5 и 159.6 УК Российской Федерации).

Не придается иной смысл оспариваемым нормам уголовного закона и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате", в котором указывается, что, определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления (абзац первый пункта 30).

Добровольное же возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему, прямо отнесены федеральным законодателем к обстоятельствам, смягчающим наказание (пункт "к" части первой статьи 61 УК Российской Федерации).

Соответственно, оспариваемые нормы уголовного закона не содержат неопределенности и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.

2.2. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, в силу принципа состязательности сторон судопроизводства, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации и предполагающего разграничение в уголовном процессе функций осуществления правосудия, обвинения и защиты, на суд как орган правосудия не может возлагаться выполнение несвойственных ему процессуальных обязанностей, связанных с уголовным преследованием (постановления от 14 января 2000 года N 1-П, от 27 июня 2005 года N 7-П и от 21 ноября 2017 года N 30-П).

При этом суд обязан разъяснять всем участникам судебного заседания их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав (часть первая статьи 11 и часть вторая статьи 243 УПК Российской Федерации).

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года N 51 "О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий Порядок судопроизводства)" председательствующий в подготовительной части судебного заседания разъясняет всем участникам судебного разбирательства права, обязанности и порядок их осуществления, а также знакомит с установленным статьей 257 УПК Российской Федерации регламентом судебного заседания и разъясняет ответственность за нарушение порядка в судебном заседании, предусмотренную статьей 258 данного Кодекса.

Соответственно, положения части второй статьи 243 УПК Российской Федерации направлены на обеспечение прав всех участников судебного разбирательства, не содержат неопределенности, влекущей их произвольное применение, и не означают выполнение судом функций обвинения или защиты.

2.3. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подчеркивал, что обязанность возместить причиненный вред как мера гражданско-правовой ответственности применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, включающего, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между противоправным поведением причинителя вреда и наступлением вреда, а также его вину (постановления от 15 июля 2009 года N 13-П и от 7 апреля 2015 года N 7-П; определения от 4 октября 2012 года N 1833-О, от 15 января 2016 года N 4-О, от 19 июля 2016 года N 1580-О и др.). Тем самым предполагается, что привлечение физического лица к ответственности за деликт в каждом случае требует установления судом состава гражданского правонарушения, - иное означало бы необоснованное смешение различных видов юридической ответственности, нарушение принципов справедливости, соразмерности и правовой определенности вопреки требованиям статей 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1-3), 49 (часть 1), 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2017 года N 39-П).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, предусматривая возможность предъявления гражданского иска в уголовном деле, из которого он вытекает (часть десятая статьи 31, часть четвертая статьи 42, статья 44 и др.), устанавливает различные виды решений, которые могут быть приняты судом по данному иску в зависимости от установленных обстоятельств дела и правовых оснований (часть третья статьи 250, пункт 10 части первой статьи 299, часть вторая статьи 306, часть вторая статьи 309).

Гражданский иск в уголовном деле вправе предъявить потерпевший, который признается гражданским истцом, к лицам, которые в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации несут ответственность за вред, причиненный преступлением, и признаются гражданскими ответчиками; он разрешается в приговоре суда по тем же правилам гражданского законодательства, что и иск в гражданском судопроизводстве, однако производство по гражданскому иску в уголовном судопроизводстве ведется по уголовно-процессуальным правилам, которые создают для потерпевшего повышенный уровень гарантий защиты его прав. К таким гарантиям относится предусмотренная частью второй статьи 309 УПК Российской Федерации возможность признания в приговоре суда за гражданским истцом права на удовлетворение гражданского иска и передачи вопроса о размере возмещения (при необходимости произвести дополнительные расчеты, связанные с гражданским иском, требующие отложения судебного разбирательства) для разрешения в порядке гражданского судопроизводства (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июля 2017 года N 1442-О).

Соответственно, в системе приведенных правовых положений не предполагается применение части второй статьи 309 УПК Российской Федерации в случаях предъявления необоснованного гражданского иска, а потому указанная норма не может расцениваться как нарушающая права заявителя в обозначенном им аспекте.

Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Уткина Алексея Васильевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин