Постановление Европейского Суда по правам человека от 20 июня 2017 г. Дело "Баев и другие (Bayev and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 67667/09 и две другие) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Баев и другие (Bayev and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 67667/09 и две другие)

Постановление Суда

Страсбург, 20 июня 2017 г.

По делу "Баев и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассмотрев дело Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алены Полачковой,

Георгиоса Сергидеса,

Жольены Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 23 мая 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами NN 67667/09, 44092/12 и 56717/12, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) тремя гражданами Российской Федерации: Николаем Викторовичем Баевым (далее - первый заявитель), Алексеем Александровичем Киселевым (далее - второй заявитель) и Николаем Александровичем Алексеевым (далее - третий заявитель). Первая жалоба была подана 9 ноября 2009 г. Вторая и третья жалобы 2 июля 2012 г.

2. Интересы заявителей в Европейском Суде представлял Д.Г. Бартенев - адвокат, практикующий в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации (далее - власти государства-ответчика) были представлены вначале Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М. Гальпериным.

3. Заявители утверждали, что предусмотренный законом запрет "пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних" привел к нарушению их права на свободу выражения своего мнения и являлся дискриминационным.

4. 16 октября 2013 г. Европейский Суд коммуницировал жалобы заявителей властям Российской Федерации.

5. Помимо письменных замечаний властей государства-ответчика и заявителей, Европейским Судом были получены комментарии от Фонда поддержки семьи и демографии* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Фонд поддержки семьи и демографии во имя святых Петра и Февронии (примеч. редактора).), совместные комментарии от организаций "Статья 19: Глобальная кампания за свободу выражения мнений" (далее - "Статья 19") и "Интерайтс" (Interights), а также совместные комментарии от европейского регионального представительства Международной ассоциации лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и интерсексуалов (далее - "ЛГБТИ-Европа"), ЛГБТ-группы "Выход" и Российской сети лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров (далее - "ЛГБТ"), которым Председатель Палаты Европейского Суда разрешил вступить в письменное производство по делу в качестве третьей стороны в соответствии с пунктом 2 статьи 36 Конвенции и пунктом 3 правила 44 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявителями являются Николай Викторович Баев, Алексей Александрович Киселев и Николай Александрович Алексеев, 1974, 1984 и 1977 годов рождения соответственно. Николай Викторович Баев и Николай Александрович Алексеев проживают в г. Москве. Алексей Александрович Киселев проживает в г. Грязи Липецкой области.

7. Заявители являются активными участниками движения по защите прав гомосексуалистов. Каждый из них был признан виновным в совершении административного правонарушения за "публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних".

A. Совершенные заявителями административные правонарушения

8. 3 апреля 2006 г. Рязанская областная Дума приняла Закон "О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Закон Рязанской области от 3 апреля 2006 г. N 41-ОЗ "О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области" (примеч. редактора).) запрещающий публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних.

9. 4 декабря 2008 г. Рязанская областная Дума приняла закон "Об административных правонарушениях"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Закон Рязанской области от 4 декабря 2008 г. N 182-O3 "Об административных правонарушениях" (примеч. редактора).), которым была введена административная ответственность за публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних.

10. 30 марта 2009 г. первый заявитель провел пикет перед зданием средней школы в г. Рязани с двумя плакатами, на которых было написано: "Гомосексуализм - это нормально" и "Я горжусь своей гомосексуальностью". В связи с этим ему было предъявлено обвинение в совершении административного правонарушения.

11. 6 апреля 2009 г. мировой судья судебного участка N 18 Октябрьского района г. Рязани признал первого заявителя виновным в нарушении статьи 3.10 Закона Рязанской области "Об административных правонарушениях". Его обязали уплатить штраф в размере 1 500 рублей (примерно 34 евро). 14 мая 2009 г. Октябрьский районный суд г. Рязани оставил жалобу первого заявителя без удовлетворения.

12. 30 сентября 2011 г. Архангельское областное собрание депутатов приняло поправки к Закону "Об отдельных мерах по защите нравственности и здоровья детей в Архангельской области"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Закон Архангельской области от 15 декабря 2009 г. N 113-9-ОЗ "Об отдельных мерах по защите нравственности и здоровья детей в Архангельской области" (примеч. редактора).). В новой редакции закон предусматривал запрет публичных действий, направленных на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних.

13. 21 ноября 2011 г. Архангельское областное собрание депутатов приняло поправки к областному закону "Об административных правонарушениях"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Закон Архангельской области от 3 июня 2003 г. N 172-22-ОЗ "Об административных правонарушениях" (примеч. редактора).). Этими поправками была введена административная ответственность за публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних.

14. 11 января 2012 г. второй и третий заявители провели пикет перед зданием детской библиотеки в г. Архангельске. Второй заявитель держал плакат, на котором было написано: "В России самый большой в мире процент подростков, оканчивающих жизнь самоубийством. К ним относится большая часть гомосексуалистов. Они идут на этот шаг из-за отсутствия информации о своей природе. Депутаты - убийцы детей. Гомосексуализм - это хорошо!". Третий заявитель держал плакат, на котором было написано: "Дети имеют право на то, чтобы знать. Великие люди тоже иногда бывают геями. Геи тоже становятся великими. Гомосексуализм - это естественно и нормально". Далее на плакате перечислялись имена известных людей, вероятно, имевших гомосексуальную ориентацию и внесших вклад в развитие российской культуры. Обоих заявителей задержали и доставили в отделение полиции, где были составлены протоколы об административном правонарушении.

15. 3 февраля 2012 г. мировой судья судебного участка N 6 Октябрьского района г. Архангельска признал второго и третьего заявителей виновными в нарушении пункта 1 статьи 2.13 Закона Архангельской области "Об административных правонарушениях". Второго заявителя обязали выплатить штраф в размере 1 800 рублей (примерно 45 евро), а третьего заявителя оштрафовали на 2 000 рублей (примерно 50 евро). 22 марта 2012 г. Октябрьский районный суд г. Архангельска оставил жалобы обоих заявителей без удовлетворения.

16. 7 марта 2012 г. Законодательное собрание г. Санкт-Петербурга приняло поправки к Закону "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге"* (* Так в оригинале. Имеется в виду Закон Санкт-Петербурга от 31 мая 2010 г. N 273-70 "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге" (примеч. редактора).). Этими поправками была введена административная ответственность за публичные действия, направленные на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма и трансгендерности среди несовершеннолетних. Тем же законом была введена административная ответственность за пропаганду педофилии.

17. 12 апреля 2012 г. третий заявитель провел пикет перед зданием Администрации Санкт-Петербурга. Он вышел с плакатом, на котором было написано известное изречение знаменитой советской актрисы Фаины Раневской: "Гомосексуализм - это не извращение. Извращение - это хоккей на траве и балет на льду". Его задержали и доставили в отделение милиции, где был составлен протокол об административном правонарушении.

18. 5 мая 2012 г. мировой судья судебного участка N 208 Санкт-Петербурга признал третьего заявителя виновным в нарушении статьи 7.1 Закона "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге" и обязал его уплатить штраф в размере 5 000 рублей (примерно 130 евро). 6 июня 2012 г. Смольнинский районный суд г. Санкт-Петербурга оставил жалобу заявителя без удовлетворения.

B. Изменения в законодательстве Российской федерации и решения Конституционного Суда Российской Федерации

19. В неуказанную в материалах дела дату первый и третий заявители обратились в Конституционный Суд Российской Федерации. Они оспаривали конституционность статьи 4 Закона "О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области" и, в частности, ее соответствие принципам равенства в обращении и свободы выражения мнений, закрепленным в статьях 19 и 29 Конституции, и положениям пункта 3 статьи 55 Конституции, в котором сформулированы условия возможного ограничения конституционных прав и свобод.

20. 19 января 2010 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес определение об отказе в принятии этой жалобы к рассмотрению* (* Так в оригинале. Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 января 2010 г. N 151-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Алексеева Николая Александровича, Баева Николая Викторовича и Федотовой Ирины Борисовны на нарушение их конституционных прав статьей 4 Закона Рязанской области "О защите нравственности детей в Рязанской области" и статьей 3.10 Закона Рязанской области "Об административных правонарушениях" (примеч. редактора).) по следующим основаниям:

"Пункт 1 статьи 14 ...Федерального закона прямо предусматривает обязанность органов государственной власти Российской Федерации принимать меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию.

<...>

Законы Рязанской области "О защите нравственности детей в Рязанской области" и "Об административных правонарушениях" не закрепляют какие бы то ни было меры, направленные на запрет гомосексуализма или его официальное порицание, не содержат признаков дискриминации, по своему смыслу не допускают избыточные действия органов публичной власти. Соответственно, оспариваемые заявителями положения данных законов не могут рассматриваться как несоразмерно ограничивающие свободу слова".

21. В неуказанную в материалах дела дату в Конституционный Суд Российской Федерации обратился третий заявитель. Он оспаривал конституционность статьи 7 Закона "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге".

22. 24 октября 2013 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес определение об отказе в принятии этой жалобы к рассмотрению* (* Так в оригинале. Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 октября 2013 г. N 1718-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Николая Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 7.1 Закона Санкт-Петербурга "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге" (примеч. редактора).) по следующим основаниям:

"...Соответственно, данный запрет, обусловленный тем, что такая пропаганда способна нанести вред несовершеннолетним лицам в силу возрастных особенностей их интеллектуального и психического развития, не может рассматриваться как допускающий ограничение прав и свобод граждан исключительно по признаку сексуальной ориентации.

<...>

Это, однако, не исключает... необходимость определения - на основе установления баланса конкурирующих конституционных ценностей - пределов реализации указанными лицами принадлежащих им прав и свобод, с тем чтобы не были нарушены права и свободы других лиц.

<...>

Оценка же того, были ли действия заявителя связаны с целенаправленным и бесконтрольным распространением общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений... к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации не относится, равно как и проверка законности и обоснованности судебных решений, вынесенных по делу заявителя...".

23. 29 июня 2013 г. в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях были внесены изменения, а именно была введена новая статья 6.21, предусматривающая административную ответственность за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних.

24. В неуказанную в материалах дела дату третий заявитель, а также еще два человека обратились в Конституционный Суд Российской Федерации. Они оспаривали конституционность статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях.

25. 23 сентября 2014 г. Конституционный Суд Российской Федерации рассмотрел эту жалобу по существу* (* Так в оригинале. Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 сентября 2014 г. N 24-П по делу о проверке конституционности части 1 статьи 6.21 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой граждан Н.А. Алексеева, Я.Н. Евтушенко и Д.А. Исакова (примеч. редактора).) и оставил ее без удовлетворения по следующим основаниям:

"...осуществление гражданами права на распространение информации, касающейся вопросов сексуального самоопределения личности, не должно нарушать права и свободы других лиц, а в правовом регулировании данного права, равно как и иных прав и свобод человека и гражданина, должен обеспечиваться баланс конституционно значимых ценностей. Следовательно, учитывая деликатность таких вопросов, как относящихся к сфере индивидуальной автономии, и не посягая на само ее существо, государство вправе вводить на основе указанных требований Конституции Российской Федерации определенные ограничения на деятельность, связанную с распространением подобной информации, если она приобретает агрессивный, навязчивый характер и способна причинить вред правам и законным интересам других лиц, прежде всего несовершеннолетних, и является оскорбительной по форме.

...Поскольку одно из предназначений семьи - рождение и воспитание детей, в основе законодательного подхода к решению вопросов демографического и социального характера в области семейных отношений в Российской Федерации лежит понимание брака как союза мужчины и женщины...

...регулирование свободы слова и свободы распространения информации не предполагает создание условий, способствующих формированию и утверждению в обществе в качестве равнозначных иных, отличных от общепризнанных, трактовок института семьи и сопряженных с ним социальных и правовых институтов.

<...>

Этими целями обусловлена также необходимость использования в правовом регулировании оптимального правового инструментария, позволяющего... ограждать ребенка от воздействия информации, способной причинить вред его здоровью и развитию, в частности информации, сопряженной с агрессивным навязыванием конкретных моделей сексуального поведения, формированием искаженных представлений о социально признанных моделях семейных отношений, соответствующих общепринятым в российском обществе нравственным ценностям в их конституционно-правовом выражении.

...государства же в целях обеспечения здорового развития ребенка обязаны, в частности, защищать ребенка от всех форм сексуальной эксплуатации и сексуального совращения...

...Цель, которую преследовал федеральный законодатель при установлении данной нормы, - оградить ребенка от воздействия информации, способной подтолкнуть его к нетрадиционным сексуальным отношениям, приверженность которым препятствует выстраиванию семейных отношений, как они традиционно понимаются в России и выражены в Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации признает, что возможность влияния соответствующей информации, даже поданной в навязчивой форме, на будущую жизнь ребенка не является безусловно доказанной. Тем не менее... федеральный законодатель в рамках правового регулирования распространения среди несовершеннолетних информации о нетрадиционных сексуальных отношениях вправе... использовать для оценки необходимости введения тех или иных ограничений критерии, основанные на презумпции наличия угрозы интересам ребенка, тем более что вводимые им ограничения касаются только адресной направленности соответствующей информации лицам определенной возрастной категории и потому не могут рассматриваться как исключающие возможность реализации конституционного права на свободу информации в этой сфере.

Запрет осуществления указанных... публичных действий в отношении несовершеннолетних призван предотвратить повышенную концентрацию их внимания на вопросах сексуальных отношений, способную при неблагоприятном стечении обстоятельств в значительной степени деформировать представления ребенка о таких конституционных ценностях, как семья, материнство, отцовство и детство, и негативно отразиться не только на его психологическом состоянии и развитии, но и на социальной адаптации. Тот факт, что такой запрет не распространяется на случаи, связанные с пропагандой аморального поведения в рамках традиционных сексуальных отношений, которые также могут требовать государственного, в том числе административно-деликтного, реагирования, не дает оснований для признания данной нормы не соответствующей Конституции Российской Федерации с точки зрения нарушения принципов равенства применительно к защите конституционных ценностей, которые обеспечивают непрерывную смену поколений.

...навязывание несовершеннолетним социальных установок, отличающихся от общепринятых в российском обществе, в том числе не разделяемых, а в ряде случаев воспринимаемых как неприемлемые, родителями, которые в приоритетном порядке несут ответственность за воспитание и развитие своих детей, обязаны заботиться об их здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии... может провоцировать социальное отчуждение ребенка и препятствовать его благополучному развитию в семейной среде, тем более если иметь в виду, что конституционное равноправие, предполагающее и равенство прав независимо от сексуальной ориентации, еще не предопределяет наличия фактически равнозначной оценки в общественном мнении лиц с различной сексуальной ориентацией, с чем могут быть сопряжены объективные трудности при стремлении избежать негативного отношения отдельных представителей общества к соответствующим лицам на бытовом уровне. Это касается и тех случаев, когда сама по себе информация, запрещенная к распространению в среде несовершеннолетних, может быть направлена, с точки зрения ее распространителя, на преодоление как такового негативного отношения к этим лицам.

<...>

При этом сам по себе запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений...не исключает подачи соответствующей информации в нейтральном (просветительском, художественном, историческом) контексте. Такое информирование, если оно лишено признаков пропаганды, то есть не направлено на формирование предпочтений, связанных с выбором нетрадиционных форм сексуальной идентичности, и обеспечивает индивидуализированный подход, учитывающий особенности психического и физиологического развития детей в той или иной возрастной группе, характер конкретного освещаемого вопроса, может осуществляться с привлечением специалистов - педагогов, медиков, психологов.

...не означают негативной оценки государством нетрадиционных сексуальных отношений как таковых, не направлены на умаление чести и достоинства граждан, практикующих подобные отношения...

...не может рассматриваться как содержащая официальное порицание нетрадиционных сексуальных отношений, в частности гомосексуализма, и тем более их запрет...

...лицо, (распространяющее информацию), должно осознавать, что обычное, с его точки зрения, информирование в конкретной ситуации может иметь свойства агитации (пропаганды), если будет доказано, что его целью являлось распространение (или тем более навязывание) информации определенного содержания. Вместе с тем ...наказуемым может признаваться только умышленное совершение лицом соответствующих публичных действий, непосредственно направленных на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, либо умышленное совершение тех же действий лицом, которое сознательно допускало, что среди получателей информации могут быть несовершеннолетние...".

II. Применимое законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

26. Конституция Российской Федерации гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе, независимо от пола, социального статуса и должностного положения (статья 19). Кроме того, она гарантирует право на свободу мысли и слова, а также право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (статья 29). Она предусматривает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55).

27. Закон Архангельской области от 3 июня 2003 г. N 172-22-ОЗ "Об административных правонарушениях" предусматривает следующее:

"Статья 2.13. Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних

1. Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних, -

влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей; на должностных лиц - от двух тысяч до пяти тысяч рублей; на юридических лиц - от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей.

2. Действия, предусмотренные пунктом 1 настоящей статьи, совершенные повторно в течение одного года, -

влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от двух тысяч до пяти тысяч рублей; на должностных лиц - от пяти тысяч до десяти тысяч рублей; на юридических лиц - от двадцати тысяч до пятидесяти тысяч рублей.

(добавлена Законом Архангельской области от 21 ноября 2011 г. N 386-26-ОЗ)".

28. Закон Рязанской области от 3 апреля 2006 г. N 41-ОЗ "О защите нравственности детей в Рязанской области" предусматривает следующее:

"Статья 4. Недопущение публичных действий, направленных на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних

Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма (мужеложества и лесбиянства), не допускаются".

29. Закон Рязанской области от 4 декабря 2008 г. N 182-ОЗ "Об административных правонарушениях" предусматривает следующее:

"Статья 3.10. Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма (мужеложства и лесбиянства) среди несовершеннолетних

Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма (мужеложства и лесбиянства) среди несовершеннолетних, - влекут наложение административного штрафа на граждан в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей; на должностных лиц - от двух тысяч до четырех тысяч рублей; на юридических лиц - от десяти до двадцати тысяч рублей".

30. Закон Архангельской области от 15 декабря 2009 г. N 113-9-ОЗ "Об отдельных мерах по защите нравственности и здоровья детей в Архангельской области" предусматривает следующее:

"Статья 10. Меры по недопущению публичных действий, направленных на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних (введена Законом Архангельской области от 30 сентября 2011 г. N 336-24-ОЗ)

Публичные действия, направленные на пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних, не допускаются".

31. Закон Санкт-Петербурга от 31 мая 2010 г. N 273-70 "Об административных правонарушениях в Санкт-Петербурге" предусматривает следующее:

"Статья 7-1. Публичные действия, направленные на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних (введена с 30 марта 2012 г. Законом Санкт-Петербурга от 7 марта 2012 г. N 108-18)

Публичные действия, направленные на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних, влекут наложение административного штрафа на граждан в размере пяти тысяч рублей; на должностных лиц - пятнадцати тысяч рублей; на юридических лиц - от двухсот пятидесяти тысяч до пятисот тысяч рублей.

Примечание: под публичными действиями, направленными на пропаганду мужеложства, лесбиянства, бисексуализма, трансгендерности среди несовершеннолетних, следует понимать деятельность по целенаправленному и бесконтрольному распространению общедоступным способом информации, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию несовершеннолетних, в том числе сформировать у них искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений".

32. Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" предусматривает следующее:

"Статья 5. Виды информации, причиняющей вред здоровью и (или) развитию детей

<...>

2. К информации, запрещенной для распространения среди детей, относится информация:

1) побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству;

2) способная вызвать у детей желание употребить наркотические средства, психотропные и (или) одурманивающие вещества, табачные изделия, алкогольную и спиртосодержащую продукцию, пиво и напитки, изготавливаемые на его основе, принять участие в азартных играх, заниматься проституцией, бродяжничеством или попрошайничеством;

3) обосновывающая или оправдывающая допустимость насилия и (или) жестокости либо побуждающая осуществлять насильственные действия по отношению к людям или животным, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом;

4) отрицающая семейные ценности, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи;

(в ред. Федерального закона от 29 июня 2013 г. N 135-ФЗ)".

"Статья 16. Дополнительные требования к обороту информационной продукции, запрещенной для детей

<...>

3. Информационная продукция, запрещенная для детей, не допускается к распространению в предназначенных для детей образовательных организациях, детских медицинских, санаторно-курортных, физкультурно-спортивных организациях, организациях культуры, организациях отдыха и оздоровления детей или на расстоянии менее чем сто метров от границ территорий указанных организаций".

33. Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" предусматривает следующее:

"Статья 14. Защита ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию

1. Органы государственной власти Российской Федерации принимают меры по защите ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию, в том числе от национальной, классовой, социальной нетерпимости, от рекламы алкогольной продукции и табачных изделий, от пропаганды социального, расового, национального и религиозного неравенства, от информации порнографического характера, а также от распространения печатной продукции, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение.

<...>

(в ред. Федерального закона от 21 июля 2011 г. N 252-ФЗ и Федерального закона от 29 июня 2013 г. N 135-ФЗ)".

34. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает следующее:

"Статья 6.21. Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних (введена Федеральным законом от 29 июня 2013 г. N 135-ФЗ)

1. Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, выразившаяся в распространении информации, направленной на формирование у несовершеннолетних нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений, либо навязывание информации о нетрадиционных сексуальных отношениях, вызывающей интерес к таким отношениям, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, -

влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от четырех тысяч до пяти тысяч рублей; на должностных лиц - от сорока тысяч до пятидесяти тысяч рублей; на юридических лиц - от восьмисот тысяч до одного миллиона рублей либо административное приостановление деятельности на срок до девяноста суток".

III. Применимые документы Совета Европы

A. Документы Парламентской ассамблеи Совета Европы

35. В резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) N 1948 (2013) "Пресечение дискриминации по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности", вынесенной 27 июня 2013 г., говорится, в частности, следующее:

"7. Ассамблея выражает особое сожаление в связи с единогласным принятием Государственной Думой Российской Федерации проекта закона о так называемой пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, который в случае его утверждения Советом Федерации станет первым законодательным актом о запрете пропаганды гомосексуализма, принятым в Европе на внутригосударственном уровне.

8. В этом контексте Ассамблея принимает к сведению заключение Европейской комиссии за демократию через право (Венецианской комиссии) по вопросу о запрете так называемой пропаганды гомосексуальности в свете законов, недавно принятых в некоторых государствах - членах Совета Европы; она согласна с результатами проведенного анализа и поддерживает сделанные выводы, в частности, вывод о том, что "рассматриваемые меры, по-видимому, несовместимы в основополагающими ценностями (Европейской конвенции и правах человека)", помимо того, что они не отвечают критериям введения ограничений, установленным в статьях 10, 11 и 14 Европейской конвенции о правах человека".

B. Документы Европейской комиссии за демократию через право (Венецианская комиссия)

36. В заключении по вопросу о запрете так называемой пропаганды гомосексуальности в свете законов, недавно принятых в некоторых государствах - членах Совета Европы, вынесенном на 95-й Пленарной сессии, прошедшей в г. Венеции 14-15 июня 2013 г., Венецианская комиссия рассмотрела положения законодательства, содержащие запреты "пропаганды гомосексуальности", принятые или предложенные в Республике Молдова, Российской Федерации и на Украине. В этом заключении, в частности, говорится следующее:

"28. ...содержание таких терминов, как "пропаганда" и "агитация", которые являются основополагающими для этих законов, представляется не только очень широким, но и двусмысленным и неопределенным с учетом того, как эти положения применяются в судебной практике... В некоторых из указанных положений также используются такие неясные термины, как "среди несовершеннолетних" / "направленная на несовершеннолетних"...

31. Несмотря на попытки (Верховного Суда Российской Федерации и Конституционного Суда Российской Федерации) дать четкое определение понятию "пропаганда гомосексуализма", этот термин по-прежнему остается неопределенным, так как Конституционный Суд и Верховный Суд не дали дополнительных указаний по поводу того, что следует понимать под "информацией, способной нанести вред здоровью, нравственному и духовному развитию или здоровью несовершеннолетних" или "навязыванием несовершеннолетним гомосексуальных жизненных установок" при выполнении рассматриваемых предписаний.

<...>

34. Таким образом, из судебной практики по применению указанных положений неясно, нужно ли толковать выражение "запрет пропаганды гомосексуализма" ограничительно, или же он включает в себя любую информацию или мнения в защиту гомосексуальности, любые попытки изменить гомофобное отношение части населения к геям и лесбиянкам, любые попытки уравновесить порой глубоко укоренившиеся предрассудки посредством распространения непредвзятой и опирающейся на факты информации о сексуальной ориентации.

35. ...Кроме того, по мнению Комитета по правам человека ООН, закон Рязанской области является неопределенным постольку, поскольку термин "гомосексуальность (мужеложство или лесбиянство)" относится к сексуальной идентичности и (или) деятельности того или иного лица.

<...>

37. С точки зрения Венецианской комиссии, рассматриваемые положения, касающиеся запрета "пропаганды гомосексуализма"... сформулированы недостаточно четко для того, чтобы соответствовать требованию "предусмотрено законом", содержащемуся в пункте 2 статей 10 и 11 Европейской конвенции о защите прав человека соответственно, и внутригосударственным судам не удалось смягчить это несоответствие последовательным толкованием.

<...>

41. Прежде всего следует обратить внимание на то, что запрет "пропаганды гомосексуализма" очевидным образом связан с вопросом о сексуальной ориентации. Во-первых, рассматриваемый запрет ограничивает выступления, пропагандирующие гомосексуальную/лесбийскую сексуальную ориентацию или агитирующие в ее пользу. Во-вторых, представляется, что такой запрет более часто (хотя и необязательно) затрагивает лиц гомосексуальной/лесбийской сексуальной ориентации, имеющих личный интерес в защите толерантного отношения к гомосексуальной/лесбийской сексуальной ориентации и принятии ее большинством населения.

<...>

48. Таким образом, меры, направленные на исключение из сферы внимания общества отстаивания иных сексуальных идентичностей, помимо гетеросексуальной, наносят ущерб основным принципам демократического общества, характеризующегося плюрализмом, толерантностью и широтой взглядов, а также справедливым и корректным отношением к меньшинствам. Следовательно, подобные меры должны быть оправданы убедительными соображениями.

<...>

50. Первым заявленным мотивом запрета "пропаганды гомосексуализма" является "охрана нравственности"...

53. Осуществление (права на свободу выражения мнений) сексуальными меньшинствами не зависит от положительного/отрицательного отношения некоторых представителей гетеросексуального большинства. Как указано в Замечании общего порядка Комитета по правам человека по статье 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, "понятие нравственности складывается на основе многих общественных, философских и религиозных традиций", и установление ограничений "в целях охраны нравственности не должно опираться на принципы, вытекающие из одной-единственной традиции".

<...>

56. ...Венецианская комиссия считает, что отрицательное отношение даже большой части общественного мнения к гомосексуализму как таковое не оправдывает ограничение как права на уважение частной жизни геев и лесбиянок, так и их права свободно и публично заявлять о своей сексуальной ориентации, выступать в поддержку положительных идей в отношении гомосексуальности и способствовать повышению терпимости к лицам гомосексуальной ориентации. В связи с этим Венецианская комиссия напоминает, что в рекомендации CM/Rec(2010)5 Комитет министров Совета Европы пришел к выводу о недопустимости использования культурных, традиционных или религиозных ценностей, а также норм "доминирующей культуры" в качестве оправдания человеконенавистнических высказываний или любых других форм дискриминации, в том числе дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности.

<...>

58. Рассматриваемые положения относятся к "пропаганде гомосексуализма" или "агитации в пользу гомосексуализма" как такового в отсутствие ограничения запрета непристойных или порнографических изображений гомосексуального характера, демонстрации наготы или откровенного или провокационного поведения или материалов сексуального характера, а значит, указанные положения нельзя признать оправданными и считать их необходимыми в демократическом обществе для защиты общественной нравственности....

59. Второй приводимый мотив запрета "пропаганды гомосексуализма" - это защита детей. В рассматриваемых положениях утверждается, что защита несовершеннолетних от пропаганды гомосексуализма является оправданной с учетом их недостаточной зрелости, зависимости от других лиц, а в некоторых случаях - умственной неполноценности.

60. Опять же, необходимо подчеркнуть, что обвинения по рассматриваемым положениям не ограничиваются непристойным поведением и подстрекательством к интимным отношениям между лицами одного пола или тем, что Конституционный Суд Российской Федерации назвал "навязыванием гомосексуальных жизненных установок", а, по-видимому, предъявляются просто в связи с распространением информации или идей в пользу более позитивного отношения к гомосексуальности.

<...>

63. Говоря о пояснительных записках к соответствующему российскому проекту федерального закона N 8711* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду проект N 8711 закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты относительно защиты прав детей на безопасное информационное пространство", который был внесен в Верховную раду Украины VI созыва 20 июня 2011 года. Верховная Рада VI созыва не приняла этот законопроект. В Верховной раде VII созыва этот законопроект получил уже другой номер - N 0945 (примеч. редактора).) и украинскому проекту закона N 0945, Венецианская комиссия считает, что в них не приводится доказательств вреда, который может быть причинен несовершеннолетним.

64. Аналогичным образом в деле Федотовой (выдержки из этого дела приведены в пункте 40 настоящего Постановления) Комитет ООН по правам человека должным образом провел различие между "действиями, направленными на вовлечение несовершеннолетних в какую-либо конкретную сексуальную деятельность", с одной стороны, и "выражением (своей) сексуальной идентичности" и "стремлением добиться понимания такой идентичности окружающими", с другой стороны. В том деле комитет отметил, что государству-участнику не удалось показать, почему для защиты несовершеннолетних нужно было ограничивать право автора на свободу выражения ее сексуальной идентичности, даже если она пыталась вовлечь детей в дискуссию по вопросам гомосексуальности.

65. Действительно, нельзя считать, что защита несовершеннолетних от уместной и надлежащей информации о сексуальности, в том числе гомосексуальности, отвечает их интересам.

66. Венецианская комиссия отмечает, что международная практика в области защиты прав человека подтверждает право человека получать соответствующую его возрасту информацию о половой жизни.

67. ...По мнению Венецианской комиссии, распространение информации и идей, отстаивающих позитивные идеи в отношении гомосексуальности и повышающие толерантность к лицам гомосексуальной ориентации, не исключает пропаганды и укрепления традиционных семейных ценностей и важности традиционных брачных отношений.

68. ...Огульные ограничения свободы выражения мнения, которые не только направлены на конкретные виды материалов (например, на материалы откровенно сексуального характера, как в деле "Мюллер против Швейцарии" (Muller v. Switzerland)), но и применяются ко всем видам выражения мнения - от политических дискуссий и художественного творчества до рекламы, - несомненно, серьезно повлияют на обсуждение обществом важных социальных вопросов, что является центральным принципом любого демократического общества. Таким образом, этот запрет нельзя считать "необходимым в демократическом обществе" для защиты семьи в традиционном смысле этого слова.

<...>

77. В заключение... Венецианская комиссия приходит к выводу, что запрет "пропаганды гомосексуализма", в отличие от "пропаганды гетеросексуальности" или сексуальности вообще, среди несовершеннолетних представляет собой дискриминацию, поскольку различие в обращении основано на содержании высказываний о сексуальной ориентации, а авторы рассматриваемых положений законодательства не привели разумных и объективных критериев, оправдывающих запрет "пропаганды гомосексуализма", в отличие от "пропаганды гетеросексуальности".

<...>

80. Во-вторых, "общественная нравственность", ценности и традиции, в том числе религия большинства, и "защита несовершеннолетних" как мотивировка запрета "пропаганды гомосексуализма" не удовлетворяют важнейшим критериям необходимости и соразмерности, соблюдать которые требует (Конвенция). Опять же, рассматриваемые запреты не ограничиваются материалами откровенно сексуального характера или непристойным поведением, а являются безоговорочными ограничениями правомерных форм выражения сексуальной ориентации. Венецианская комиссия напоминает, что гомосексуальность как разновидность сексуальной ориентации охраняется согласно (Конвенции) и как таковая не может считаться органами государственной власти противоречащей нравственности в значении положений пункта 2 статьи 10 (Конвенции). С другой стороны, нет доказательств того, что выражение сексуальной ориентации может негативно отразиться на несовершеннолетних, заинтересованных в получении надлежащей, уместной и объективной информации о сексуальности, в том числе о сексуальных ориентациях.

81. Наконец, под запрет попадает исключительно "пропаганда гомосексуализма", в отличие от "пропаганды гетеросексуальности". С учетом демократического требования справедливости и надлежащего отношения к меньшинствам различие в обращении при осуществлении прав на свободу слова и собраний при отсутствии каких-либо разумных и объективных критериев представляет собой дискриминацию по признаку содержания высказываний о сексуальной ориентации.

82. В целом целью указанных мер, по-видимому, являются не столько продвижение и пропаганда традиционных ценностей и отношения к семье и сексуальности, сколько борьба с нетрадиционными ценностями и отношением посредством наказания за их выражение и пропаганду. Представляется, что как таковые рассматриваемые меры несовместимы с "основополагающими ценностями (Конвенции)", помимо того, что они не отвечают критериям введения ограничений, установленным в статьях 10, 11 и 14 Конвенции.

83. Принимая во внимание сказанное выше, Венецианская комиссия полагает, что положения законодательства, запрещающие "пропаганду гомосексуализма", не соответствуют (Конвенции) и международным стандартам в области защиты прав человека. Поэтому Венецианская комиссия рекомендует эти положения отменить...".

C. Документы Комитета министров Совета Европы

37. Рекомендация Комитета министров Совета Европы государствам-участникам CM/Rec (2010)5 "О мерах по борьбе с дискриминацией по признаку социальной ориентации или гендерной идентичности", принятая 31 марта 2010 г., охватывает различные сферы жизни, в которых лесбиянки, геи, бисексуалы и трансгендеры могут столкнуться с дискриминацией. В разделе "Свобода выражения мнений и мирных собраний" говорится следующее:

"13. Государствам-участникам следует принимать надлежащие меры для обеспечения, в соответствии со статьей 10 Конвенции, того, чтобы право на свободу выражения мнений можно было полноценно осуществлять без дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности, в том числе в отношении свободы получать и передавать информацию по вопросам, касающимся сексуальной ориентации и гендерной идентичности.

<...>

16. Государствам-участникам следует принимать надлежащие меры для предотвращения ограничений полноценного осуществления права на свободу выражения мнений и мирных собраний, вытекающих из злоупотреблений правовыми или административными нормами, касающимися, например, здоровья населения, общественной нравственности и общественного порядка.

17. Органы государственной власти на всех уровнях следует призывать к публичному осуждению, в особенности в средствах массовой информации, любого незаконного вмешательства в право отдельных лиц и групп лиц на осуществление свободы выражения мнений и мирных собраний, особенно когда это касается прав лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров".

38. В той же рекомендации, в разделе "Образование", говорится также:

"31. Уделяя должное внимание интересам ребенка, которые имеют основополагающее значение, государствам-участникам следует принимать надлежащие законодательные и иные меры, адресованные работникам системы образования и ученикам, для обеспечения того, чтобы право на образование можно было полноценно осуществлять без дискриминации по признаку сексуальной ориентации или гендерной идентичности; в частности, такие меры должны включать в себя защиту права детей и молодежи на получение образования в безопасной среде, свободной от насилия, травли, социального остракизма и других форм дискриминационного и унижающего достоинство обращения в связи с сексуальной ориентацией или гендерной идентичностью.

32. Должным образом принимая во внимание интересы ребенка, которые имеют преобладающее значение, для этого следует на всех уровнях принимать надлежащие меры, направленные на повышение в школах взаимной терпимости и уважения вне зависимости от сексуальной ориентации или гендерной идентичности. Эти меры должны включать в себя предоставление объективной информации о сексуальной ориентации и гендерной идентичности, например, в школьных учебных планах и обучающих материалах, а также предоставление ученикам и студентам необходимой информации, защиты и поддержки для того, чтобы дать им возможность жить в соответствии с их сексуальной ориентацией и гендерной идентичностью. Кроме того, государства-участники могут разрабатывать и претворять в жизнь концепции и планы действий по обеспечению равенства и безопасности в школах, а также обеспечивать доступность надлежащих программ, поддержки и учебных пособий, направленных на противодействие дискриминации. Такие меры должны учитывать права родителей в области получения образования их детьми".

39. На момент вынесения Постановления по настоящему делу Комитет министров Совета Европы продолжает наблюдать за исполнением Постановления Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации" (Alekseyev v. Russia) от 21 октября 2010 г. (жалобы NN 4916/07, 25924/08 и 14599/09)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 11 (примеч. редактора).), которое сочли подходящим для применения процедуры расширенного контроля. Совсем недавно на 1273-м заседании Комитета министров Совета Европы, которое прошло в декабре 2016 года, было вынесено решение (CM/Del/Dec(2016)1273/H46-23), в котором заместители министров выразили серьезную обеспокоенность тем, что, несмотря на меры, предпринятые властями Российской Федерации, не наблюдается каких-либо улучшений сложившейся ситуации, так как количество разрешенных публичных мероприятий с участием представителей ЛГБТ-сообщества остается очень ограниченным. Комитет министров Совета Европы призвал власти Российской Федерации принять все дальнейшие меры для того, чтобы обеспечить развитие практики местных органов власти и судов в направлении, гарантирующем соблюдение прав на свободу собраний и на защиту от дискриминации, в том числе, путем создания условий того, чтобы законодательство о "пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений" среди несовершеннолетних не создавало неоправданных препятствий на пути полноценного осуществления этих прав. Комитет министров предложил властям Российской Федерации продолжить принимать меры по эффективному решению оставшихся вопросов для достижения конкретных результатов, в том числе принять дополнительные меры по борьбе с негативным отношением к ЛГБТ, которое по-прежнему многие разделяют.

IV. Международно-правовые акты, имеющие отношение к настоящему делу

40. Комитет ООН по правам человека, рассмотрев жалобу на административное наказание, назначенное согласно Закону Рязанской области N 41-ОЗ (см. Решение по существу дела "Федотова против Российской Федерации" (Fedotova v. Russia)* (* См.: там же. 2007. N 2 (примеч. редактора).), сообщение N 1932/2010, Док. ООН CCPR/C/106/D/1932/2010, IHRL 2053 (UNHRC2012) от 31 октября 2012 г., Комитет ООН по правам человека), пришел к следующим выводам:

"2.2. 30 марта 2009 г. автор обращения вышла с плакатами, на которых было написано "Гомосексуализм - это нормально" и "Я горжусь своей гомосексуальностью", недалеко от здания средней школы в г. Рязани. По словам автора обращения, целью этой акции было поощрение терпимости к гомосексуалистам и лесбиянкам в Российской Федерации.

2.3. Акция, которую проводила автор обращения, была пресечена милицией, и 6 апреля 2009 г. мировой судья признал автора обращения виновной в совершении административного правонарушения (и наложил на нее) административный штраф...

10.8. Комитет принимает к сведению доводы государства-участника о том, что автор обращения преднамеренно стремилась вовлечь детей в обсуждение вопросов, к которым она привлекла внимание своими действиями, что общественность узнала о взглядах автора исключительно по ее собственной инициативе, что ее действия с самого начала содержали в себе "элемент провокации" и что ее личная жизнь не представляла интереса ни для общества, ни для несовершеннолетних, а государственные органы не вмешивались в ее личную жизнь... Признавая роль властей государства-участника в защите благополучия несовершеннолетних, Комитет, тем не менее, отмечает, что государство-участник не смогло, опираясь на факты, изложенные в настоящем сообщении, показать, почему для достижения одной из правомерных целей... необходимо было ограничить право автора обращения на выражение мнений... для выражения ею своей сексуальной идентичности и стремления добиться понимания такой идентичности, даже если она, как утверждает государство-участник, на самом деле собиралась вовлечь детей в обсуждение вопросов, связанных с гомосексуальностью. Соответственно, Комитет приходит к выводу, что признание автора обращения виновной в совершении административного правонарушения за "пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних" на основании неопределенной и дискриминационной статьи 3.10 закона Рязанской области является нарушением ее прав, предусмотренных пунктом 2 статьи 19 (право свободно выражать свое мнение) во взаимосвязи со статьей 26 (защита от дискриминации) (Международного) Пакта (о гражданских и политических правах)".

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одно производство

41. Учитывая, что все три жалобы касаются схожих вопросов факта и вопросов права, Европейский Суд приходит к выводу, что их рассмотрение следует объединить в одно производство, согласно пункту 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

42. Заявители обратились Европейский Суд с жалобой на запрет публичных высказываний об идентичности, правах и социальном статусе сексуальных меньшинств. При этом они ссылаются на статью 10 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Вопрос о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу

43. Европейский Суд отмечает, что, как указали власти Российской Федерации, заявители не подавали надзорных жалоб на решения о привлечении их к административной ответственности по статье 30.12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. Тем не менее в отсутствие представлений, поясняющих потенциальные выгоды применения этой процедуры к рассматриваемым жалобам, он не готов считать замечание властей государства-ответчика возражением о неисчерпании эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, которое ему нужно было бы обсудить (см. Постановление Европейского Суда по делу "Р. против Российской Федерации" (R. v. Russia) от 26 января 2016 г., жалоба N 11916/15, § 50)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 9 (примеч. редактора).).

44. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу положений подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Далее Европейский Суд отмечает, что она является приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Рассмотрение дела по существу

1. Аргументы сторон, представленные Европейскому Суду

(a) Аргументы властей Российской Федерации

45. Власти Российской Федерации признают, что привлечение заявителей к административной ответственности за проведение пикетов представляло собой вмешательство государства в осуществление ими права свободно выражать свое мнение. Вместе с тем они полагают, что ограничение пропаганды гомосексуализма вообще и их применение к заявителям, в частности, было предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе для охраны здоровья и нравственности и защиты прав других лиц. В настоящем деле, как утверждают власти государства-ответчика, у них была широкая свобода усмотрения, которой обычно пользуются государства-участники при регулировании свободы выражения мнений по вопросам, способным оскорбить глубоко личные убеждения в нравственной и особенно в религиозной сфере.

46. Они уточняют, что термины "агитация" или "пропаганда" следует понимать как активное распространение информации с целью побудить других лиц к восприятию конкретных ценностей и (или) поведенческих установок или побудить других лиц к совершению или к отказу от совершения определенных действий. Правовые нормы, регулирующие ответственность за эти действия, являлись доступными и предсказуемыми в своем применении. Власти государства-ответчика считают, что заявители не просто преследовали цель выразить свои взгляды или нейтральным способом сообщить о них другим людям. Поэтому их высказывания не были безобидным "упоминанием" о гомосексуальности или вкладом в обсуждение обществом вопросов социального статуса сексуальных меньшинств. Заявители обращались именно к несовершеннолетней аудитории, для чего выбрали определенные места пикетирования, чтобы навязать ей гомосексуальные жизненные установки, сформировать в умах несовершеннолетних представление о том, что однополые отношения привлекательны и даже лучше гетеросексуальных, и исказить их видение традиционных семейных ценностей. Таким образом, они посягали на нравственное и духовное развитие детей. По мнению властей государства-ответчика, такие высказывания, как "гомосексуализм - это естественно", "гомосексуализм - это нормально" или "гомосексуализм - это хорошо", оказали на детей психологическое давление, являлись вмешательством в их самоидентификацию и посягательством на их личную жизнь.

47. Далее власти Российской Федерации отмечают, что заявители могли бы распространять свои информацию и идеи среди взрослых. Обращаясь к детям, необходимо учитывать право родителей принимать решения о целесообразных формах воспитания и средствах обеспечения нравственного и интеллектуального развития своих детей. Поэтому власти государства-ответчика полагают, что ограничения распространения определенных категорий информации и идей среди несовершеннолетних являются оправданными. При осуществлении своего права на свободу выражения мнений заявители не приняли этих соображений во внимание и вторглись в сферу родительской компетенции. По мнению властей Российской Федерации, действия заявителей не были вызваны реальной потребностью самовыражения, в противном случае они протестовали бы против закона в другом, более подходящем для этого месте. Наоборот, обратившись к несовершеннолетним, заявители злоупотребили правом свободно выражать свое мнение, умышленно причинили вред другим лицам, а также сознательно и умышленно подвергли себя возможности быть привлеченным к ответственности за административные правонарушения.

48. Комментируя законы, устанавливающие пределы распространения информации о гомосексуальности, власти государства-ответчика заявляют, что аналогичные ограничения применяются и к информации о гетеросексуальных отношениях. Кроме того, материалы сексуального характера не допускаются к распространению среди широкой аудитории и маркируются для использования лицами определенного возраста. С другой стороны, власти утверждают, что информация о гомосексуализме способствует отрицанию традиционных семейных ценностей, а это само по себе оправдывает указанные ограничения. Власти Российской Федерации уточняют, что используемый в законодательстве термин "нетрадиционные сексуальные отношения" обычно понимается юридическим сообществом как "гомосексуализм (лесбиянство)" - термин, которого умышленно избегают. Кроме того, они отмечают, что, по сравнению с традиционными семьями, однополые отношения несут в себе бульшую опасность для здоровья, в частности заражение ВИЧ, и препятствуют росту численности населения.

49. Власти государства-ответчика напоминают о выводах Конституционного Суда Российской Федерации и приходят к заключению, что примененные к заявителям санкции были соразмерны преследуемым правомерным целям в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции.

50. Наконец, власти Российской Федерации делают ряд ссылок на прецедентную практику Европейского Суда в тех случаях, когда, по их мнению, эти ссылки подкрепляют их утверждения. Так, они цитируют Постановление Европейского Суда по делу "Даджен против Соединенного Королевства" (Dudgeon v. United Kingdom) от 22 октября 1981 г. (§§ 49, 52 и 62, Series A, N 45) и утверждают, что Европейский Суд "признал законную необходимость в демократическом обществе определенной степени контроля гомосексуальных отношений, особенно для обеспечения гарантий, позволяющих не допустить эксплуатации и развращения тех, кто находится в особенно уязвимом положении, например, в силу своей молодости", а затем констатировал нарушение статьи 8 Конвенции в связи с тем, что согласие на вступление в гомосексуальный контакт допускалось по достижении более старшего возраста, чем согласие на сексуальные отношения между лицами противоположного пола. Кроме того, они ссылаются на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Швейцарское движение раэлитов против Швейцарии" (Mouvement raеlien suisse v. Switzerland) (жалоба N 16354/06, §§ 17, 61-62 и 73-75, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2012 (извлечения)), говоря о правомерности защиты несовершеннолетних от педофилии и инцеста. Далее они упоминают Постановление Европейского Суда по делу "Вейделанд и другие против Швеции" (Vejdeland and Others v. Sweden) от 9 февраля 2012 г. (жалоба N 1813/07, § 55)* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), в котором Европейский Суд отметил, что гомофобные листовки, о которых шла речь в деле, распространялись среди "молодых людей, которые находились во впечатлительном и чувствительном возрасте и не имели возможности отказаться их взять". При этом власти государства-ответчика дают понять, что это в равной степени относится и к настоящему делу. Кроме того, власти обращаются к делу "K.U. против Финляндии" (Постановление Европейского Суда по делу "K.U. против Финляндии" (K.U. v. Finland), жалоба N 2872/02, § 43, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2008), где речь шла о несовершеннолетнем, которому отказались сообщить имя человека, опубликовавшего объявление сексуального характера от имени заявителя; в том деле Европейский Суд пришел к выводу, что позитивные обязательства государства могут включать в себя принятие мер, направленных на обеспечение уважения личной жизни даже в сфере отношений частных лиц между собой. Власти Российской Федерации полагают, что в настоящем деле они точно выполняли свои позитивные обязательства по Конвенции, чтобы защитить личную жизнь несовершеннолетних, не нарушив при этом равновесия между различными интересами.

(b) Аргументы заявителей

51. Заявители поясняют, что их жалобы касаются двух вопросов. Во-первых, они оспаривают использование законодательства, запрещающего пропаганду гомосексуализма среди несовершеннолетних, для подавления открытого выражения протеста против этого самого законодательства. Они утверждают, что, несмотря на наличие правомерных оснований для введения запрета "пропаганды" гомосексуализма, ограничение права протестовать против этих законов является необоснованным. Во-вторых, они утверждают, что недавно введенный законодательством запрет "пропаганды гомосексуализма" представляет собой безоговорочный запрет даже упоминать о гомосексуальной ориентации в присутствии несовершеннолетних независимо от содержания высказывания. Заявители оспаривают утверждение властей Российской Федерации, согласно которому распространение информации о гомосексуальности должно ограничиваться взрослой аудиторией. В отличие от властей государства-ответчика, заявители считают, что государство пользуется здесь узкой свободой усмотрения, так как выражение мнений, о которых идет речь, касается глубоко личных особенностей, а выступления в защиту прав представителей ЛГБТ-сообщества являются политическими высказываниями или обсуждением вопросов, представляющих интерес для общества, которые практически не дают поводов для ограничений согласно пункту 2 статьи 10 Конвенции.

52. Заявители признают, что места "пикетирования" и содержание плакатов были выбраны ими умышленно. Однако в свою защиту они утверждают, что эти решения были формой протеста против правовых актов, о которых идет речь, и отмечают, что ограничение самой возможности протестовать против принятия закона затрагивает саму суть права свободно выражать свое мнение. Кроме того, они считают, что публичные места, где часто бывают несовершеннолетние, подходят для умышленного проведения пикетов и соответствующих высказываний. Плакаты, на которых написано, что гомосексуализм - это "нормально", направлены на то, чтобы противодействовать восприятию гомосексуализма как "извращения", которое в Российской Федерации многие разделяют, и способствовать толерантному отношению к нему, а не на то, чтобы утверждать его превосходство. Кроме того, плакат второго заявителя поднимал вопрос о высоком проценте самоубийств среди подростков из-за отсутствия у них понимания своей гомосексуальности. Таким образом, в тексте содержался призыв к обществу учитывать особые потребности молодых людей, которые подвергаются опасности из-за травли, нетерпимости и непонимания, а этот вопрос важен для общества, и прежде всего для несовершеннолетних.

53. Заявители утверждают, что законодательство Российской Федерации о "пропаганде" не соответствует требованию качества закона* (* Так в оригинале. Вероятно, под качеством закона имеется в виду внутренне присущая форме и содержанию закона совокупность социальных и юридических свойств, определяющих пригодность закона удовлетворять определенные потребности как общества, так и отдельной личности (примеч. редактора).), содержащемуся в пункте 2 статьи 10 Конвенции. Далее, они не согласны с предположением властей Российской Федерации о том, что запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений преследовал правомерную цель, заключающуюся в защите несовершеннолетних от непристойных или не соответствующей их возрасту информации о гомосексуальности. Они отмечают, что гомосексуальность - это глубоко личная характеристика человека, а не выбранная им жизненная установка, как, по-видимому, считают власти государства-ответчика. По мнению заявителей, эта сфера охватывает не только половую жизнь, но и весь спектр человеческих отношений между двумя людьми, составной частью которых является эмоциональная связь. Таким образом заявители считают, что информация о сексуальной ориентации как таковая не должна подлежать тем же ограничениям, что и информация о сексуальных отношениях, иначе это было бы равносильно отрицанию права человека на выражение своей идентичности. Во всех трех случаях, однако, заявителей признали виновными в нарушении запрета только потому, что на своих плакатах они упоминали о гомосексуализме или признались в своей гомосексуальной ориентации.

54. Заявители утверждают, что законодательство Российской Федерации о "пропаганде" имеет, по сути, дискриминационный характер, так как касается конкретно доведения до несовершеннолетних информации о сексуальных меньшинствах, а это усиливает стереотипы и предубежденность в отношении данных групп населения. По их мнению, оспариваемые правовые нормы выходят за рамки того, что необходимо для защиты несовершеннолетних от непристойного поведения, поскольку Уголовным кодексом Российской Федерации* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 N 63-ФЗ (примеч. редактора).) уже предусмотрен общий запрет развратных действий в отношении несовершеннолетних и распространения порнографических материалов среди несовершеннолетних. Запрет "пропаганды гомосексуализма" направлен на ограничение не только информации, касающейся глубоко личных вопросов, но и других аспектов отношений между лицами одного пола, например, эмоциональной или любовной привязанности, семейных связей и так далее, выставляя их аморальными. К "традиционным" отношениям такого рода ограничения не применяются. Заявители считают, что каждый должен иметь право на выражение своей гомосексуальности на тех же основаниях, что и гетеросексуальное большинство.

55. Комментируя упоминание властей государства-ответчика о широкой свободе собственного усмотрения, заявители ссылаются на прецедентную практику Европейского Суда, в которой утверждается, что при регулировании свободы выражения мнений по вопросам, способным оскорбить глубоко личные убеждения в нравственной и особенно в религиозной сфере, государства-участники обычно пользуются более широкой свободой собственного усмотрения (при этом они цитируют упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Швейцарское движение раэлитов против Швейцарии", § 61). Они опираются на прецедентную практику Европейского Суда, утверждая, что ни гомосексуализм, ни гомосексуальное поведение не противоречат понятию общественной морали даже в максимально широком ее понимании (помимо прочего, они при этом ссылаются на Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства" (Smith and Grady v. United Kingdom), жалобы NN 33985/96 и 33986/96, § 97, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 1999-VI; Постановление Европейского Суда по делу "S.L. против Австрии" (S.L. v. Austria), жалоба N 45330/99, § 44, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2003-I (приводится в извлечениях), а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации", § 84). Они отмечают, что Европейский Суд выступил с критикой "предпосылок предвзятого отношения гетеросексуального большинства к гомосексуальному меньшинству" и постановил, что "это негативное отношение само по себе (не может) являться... достаточным основанием для различия в обращении, а также аналогичного негативного отношения к людям другой расы, происхождения или цвета кожи" (при этом цитируется упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 97).

56. Заявители не согласны с тем, что, если дети узнают о существовании гомосексуальности или станут толерантно относиться к сексуальным меньшинствам, это может оскорбить внутренние убеждения детей. Противоположный подход заставил бы гомосексуалистов скрывать свою сексуальную ориентацию, а это привело бы к их социальному неприятию, на искоренение которого направлена Конвенция. Они оспаривают позицию властей государства-ответчика, утверждающих, что открытое обсуждение обществом гомосексуальности подорвет защиту несовершеннолетних или негативно отразится на их гармоничном развитии. Напротив, заявители полагают, что это единственный способ не допустить травли детей, взрослых и семей нетрадиционной сексуальной ориентации.

57. Относительно права родителей выбирать подходящие формы воспитания своих детей заявители утверждают, что их действия не повлияли на образовательный процесс и учебные планы. Они не пытались зазвать несовершеннолетних на какие-то занятия или встречи. Тем не менее заявители отмечают, что право родителей выбирать условия воспитания не предполагает наличия у них возможности единолично защищать своих детей от любых публичных высказываний, с которыми те могут столкнуться в школах, на улицах или в других местах. Этот принцип вытекает из Постановления Европейского Суда по делу "Кьелдсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании" (Kjeldsen, Busk Madsen and Pedersen v. Denmark) от 7 декабря 1976 г. (§ 54, Series A, N 23). Они просят Европейский Суд прямо признать, что право распространять информацию о гомосексуальности среди детей не должно быть обусловлено согласием родителей. Они не согласны с тем, что власти государства-ответчика сравнивают настоящее дело с упомянутым выше делом "Вейделанд и другие против Швеции", и утверждают, что в действительности между этими делами можно провести скорее различие, так как в упомянутом выше деле "Вейделанд и другие против Швеции" речь шла о гомофобных высказываниях, а назначенное наказание не выходило за рамки допустимых ограничений человеконенавистнических высказываний.

(c) Доводы организаций, вступивших в производство по делу в качестве третьей стороны

58. В представлениях Фонда поддержки семьи и демографии основное внимание уделяется опасностям, которыми, по его мнению, чреваты гомосексуальные жизненные установки. Представители фонда утверждают, что гомосексуалисты подвергаются большей опасности заражения ВИЧ, чем гетеросексуалы, и что у них чаще возникают склонность к самоубийству, депрессия, тревога, наркотическая зависимость и аналогичные расстройства. Кроме того, представители фонда заявляют, что гомосексуальные жизненные установки и гомосексуальное поведение считаются аморальными во всех основных религиях и что это мнение разделяют большинство неверующих. Наконец, представители фонда выражают поддержку традиционным семейным ценностям и утверждают, что семья как союз между мужчиной и женщиной подлежит особой защите в международном праве, которое признает ее добродетели, вытекающие из функции деторождения. Они также утверждают, что эта защита была бы неполной без запрета "пропаганды гомосексуализма" среди детей.

59. Организации "Статья 19" и "Интерайтс" в своих совместных представлениях обращают внимание на распространение понятия "пропаганда гомосексуализма" в ряде стран Восточной Европы. Это отражается в законодательных инициативах, жестко ограничивающих свободу выражения мнений и права сексуальных меньшинств. Они отмечают, что такие инициативы неизменно основаны на провозглашаемой необходимости охраны нравственности и здоровья детей, но сами пагубно влияют на охрану здоровья, интересы детей и сплоченность общества. Они утверждают, что право на образование включает в себя наличие у детей возможности получать информацию о сексуальном и репродуктивном здоровье. Представители данных организаций цитируют заявление Специального докладчика ООН о праве на здоровье, в котором говорится, что законы, предписывающие осуществлять цензуру при обсуждении гомосексуальности в классе, "усугубляют травлю и дискриминацию уязвимых меньшинств" и "способствуют укоренению ложных и негативных стереотипов о сексуальной жизни, отвращают друг от друга учащихся разных сексуальных ориентаций и не позволяют молодым людям принимать решения о своей гендерной идентификации, а также заботится о своем репродуктивном здоровье на основе всей имеющейся информации". Кроме того, они ссылаются на рекомендацию Комитета министров Совета Европы (CM/Rec(2010)5, которая цитируется выше, в § 37, заявляя, что "интересы ребенка, которые имеют преобладающее значение", требуют "полноценного осуществления" права на получение образования "без дискриминации по признаку сексуальной ориентации или сексуальной идентичности", в том числе "в безопасной среде, свободной от насилия, травли, социального остракизма... в связи с сексуальной ориентацией или гендерной идентичностью". Они утверждают, что законодательство о "пропаганде гомосексуализма" лишило школы, надзорные органы в сфере просвещения и благотворительные учреждения возможности давать учащимся объективную информацию о сексуальной ориентации и гендерной идентичности, принимать меры по недопущению травли и домогательств и обеспечивать надлежащую защиту студентов, сотрудников и учителей нетрадиционной сексуальной ориентации.

60. В своих совместных представлениях организации "ЛГБТИ-Европа", ЛГБТ-группа "Выход" и Российская сеть ЛГБТ выражают обеспокоенность дискриминацией и насилием в отношении ЛГБТ в России, преступлений на почве ненависти, травли и домогательств по отношению к детям, имеющим нетрадиционную сексуальную ориентацию, и давлением на однополые пары, детей, которых они растят, и организации, занимающиеся защитой ЛГБТ. Они ссылаются на международные акты, призывающие государства бороться с гомофобией, внедрять образовательные установки по недопущению притеснений и травли сексуальных меньшинств в школах и обеспечивать включение в учебный план точной информации о сексуальной ориентации и гендерной идентичности, которая излагалась бы без предубеждения.

2. Оценка обстоятельств дела, проведенная Европейским Судом

(a) Наличие вмешательства властей государства-ответчика в осуществление заявителями права на свободу выражения мнения

61. Европейский Суд отмечает, что центральным вопросом в настоящем деле является само существование установленного законом запрета пропаганды гомосексуализма или нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, который, по мнению заявителей, по самой своей сути противоречит Конвенции. Заявители жалуются на то, что эти законы повлияли на их жизнь в целом, поскольку они не только не дают им выступать в защиту прав ЛГБТ, но и фактически требуют от них опасаться присутствия несовершеннолетних в их повседневной жизни, чтобы тем не стала известна их сексуальная ориентация. Они отмечают, что их привлекли к административной ответственности за выход с самыми тривиальными и безобидными плакатами.

62. Важно, что еще до того, как к заявителям были применены административные меры, запрет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, по-видимому, влиял на деятельность, которой они, возможно, хотели заняться лично, в частности, в качестве активных участников движения в защиту ЛГБТ. Ранее Европейский Суд приходил к выводу, что демотивирующий эффект правовой нормы или политики может сам по себе являться вмешательством государства в осуществление свободы выражения мнений (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 127). Однако в настоящем деле от Европейского Суда не требуется устанавливать наличие вмешательства государства на основании общего влияния оспариваемых законов на жизнь заявителей, потому что эти законы были фактически применены к заявителям в рамках административного производства. Как признают власти государства-ответчика, по делу было допущено вмешательство государства в осуществление заявителями свободы выражения мнений.

(b) Оправданность вмешательства властей государства-ответчика

63. Меры в отношении заявителей основывались на положениях законодательства, принятых именно для того, чтобы запретить пропаганду гомосексуализма и нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. По делу не оспаривается, что власти Российской Федерации действовали в рамках закона, однако вопрос о законности возникает в связи с утверждениями заявителей о том, что сам закон был слишком неопределенным и непредсказуемым в своем применении. Тем не менее Европейский Суд полагает, что вопрос о качестве закона является вторичным по отношению к вопросу о необходимости принятия таких законов как мер общего характера. Европейский Суд напоминает, что для определения соразмерности меры общего характера он должен прежде всего оценить решения законодателя, на которых данная мера основана, с учетом качества парламентского и судебного контроля необходимости этой меры и опасности злоупотреблений в случае послабления этой меры общего характера. При этом Европейский Суд принимает во внимание, как она применялась конкретно к заявителям, что свидетельствует о ее практических последствиях, а значит, имеет значение при определении соразмерности данной меры (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Международная организация защитников животных против Соединенного Королевства" (Animal Defenders International v. United Kingdom), жалоба N 48876/08, § 108, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2013 (в извлечениях) и упомянутые в нем другие постановления Европейского Суда). В принципе, чем убедительнее общие соображения, оправдывающие меру общего характера, тем меньшее значение Европейский Суд будет придавать ее последствиям в том или ином конкретном деле (там же, § 109).

64. Соответственно, в настоящем деле Европейский Суд сосредоточится на оценке необходимости обжалуемых законов как мер общего характера. Этот подход следует отличать от ситуации, когда требуется рассмотреть акт внутреннего законодательства в общем плане (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" от 21 февраля 1986 г., § 36, Series A, N 98, сравните с Постановлением Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перинчек против Швейцарии" (Perincek v. Switzerland), жалоба N 27510/08, § 136, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2015 (приводится в извлечениях)).

(i) Оправданность вмешательства в цели охраны нравственности

65. Прежде всего власти государства-ответчика ссылаются на нравственные императивы и на то, что обжалуемые по делу меры поддерживаются населением страны. Они утверждают, что открытое проявление гомосексуальности является оскорблением нравов, которые разделяют большинство верующих и даже неверующих россиян, и в целом считается препятствием для прививания традиционных семейных ценностей.

66. В общем случае Европейский Суд признает наличие у государства более широкой свободы собственного усмотрения в ситуациях, когда у государств-участников отсутствует консенсус, а предмет рассмотрения можно связать с неоднозначными вопросами морали или этики. В настоящем деле, однако, Европейский Суд отмечает наличие явного общеевропейского консенсуса в пользу признания права человека открыто заявлять о своей принадлежности к геям, лесбиянкам или любому другому сексуальному меньшинству и отстаивать свои собственные права и свободы (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации", § 84). Кроме того, прежде, чем определять рамки допустимой свободы собственного усмотрения государства, Европейский Суд должен исследовать правомерную цель, на которую ссылаются власти государства-ответчика в связи со своим утверждением о том, что предмет рассмотрения является неоднозначным вопросом морали или этики. Европейский Суд установит, могут ли власти государства-ответчика опираться на соображения морали в деле, касающемся отдельных аспектов существования и личностных особенностей заявителей, а также самой сути их права свободно выражать свое мнение.

67. Говоря о вопросах морали, власти Российской Федерации утверждают, что общественное признание гомосексуальности якобы несовместимо с защитой семейных ценностей как основы общества. Европейский Суд не видит оснований считать эти элементы несовместимыми, особенно ввиду набирающей популярность общей тенденции включать отношения между однополыми парами в понятие семейной жизни (см. Постановление Европейского Суда по делу "P.B. и J.S. против Австрии" (P.B. and J.S. v. Austria) от 22 июля 2010 г., жалоба N 18984/02, §§ 27-30, а также Постановление Европейского Суда по делу "Шалк и Копф против Австрии" (Schalk and Kopf v. Austria), жалоба N 30141/04, §§ 91-94, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2010)* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).) и подтверждения необходимости их юридического признания и защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ольяри и другие против Италии" (Oliari and Others v. Italy)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора)) от 21 июля 2015 г., жалобы NN 18766/11 и 36030/11, § 165). При выборе средств защиты семьи государство обязано принимать во внимание перемены в обществе и изменения в восприятии социальных вопросов, вопросов гражданского статуса и межличностных отношений, в том числе и то, что существует не только один способ или один выбор, когда дело доходит до руководства своей личной или семейной жизнью (см. Постановление Европейского Суда по делу "Козак против Польши" (Kozak v. Poland) от 2 марта 2010 г., жалоба N 13102/02, § 98, а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "X и другие против Австрии" (X and Others v. Austria), жалоба N 19010/07, § 139, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2013). К этому можно добавить, что многие лица, принадлежащие к сексуальным меньшинствам, далеки от противостояния семейным ценностям и демонстрируют приверженность институтам брака, отцовства, материнства, усыновления и удочерения. На это указывает постоянный поток жалоб, которые поступают в Европейский Суд от представителей ЛГБТ-сообщества, желающих воспользоваться соответствующими возможностями (см. в числе многих примеров упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делам "Салгуэйру да Сильва Моута против Португалии", "X и другие против Австрии" и "E.B. против Франции"). Власти государства-ответчика не указывают, каким образом свобода выражения мнений по проблематике ЛГБТ обесценит фактически и реально существующие "традиционные семьи", как-то по-другому негативно на них отразится или поставит под угрозу их будущее.

68. Европейский Суд последовательно отказывался поддерживать политику и решения, воплощающие в себе предпосылки предвзятого отношения гетеросексуального большинства к гомосексуальному меньшинству (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 102, Постановление Европейского Суда по делу "Салгуэйру да Силва Моута против Португалии" (Salgueiro da Silva Mouta v. Portugal), жалоба N 33290/96, §§ 34-36, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 1999-IX, а также Постановление Европейского Суда по делу "L. и V. против Австрии" (L. and V. v. Austria), жалобы NN 39392/98 и 39829/98, §§ 51-52, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2003-I). Он приходил к выводу, что эти негативные взгляды, отсылки к традициям или допущениям общего характера, сами по себе Европейский Суд не может считать достаточным основанием для различия в обращении, а также аналогичного негативного отношения к людям другой расы, происхождения или цвета кожи (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Смит и Грейди против Соединенного Королевства", § 97, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Константин Маркин против Российской Федерации" (Konstantin Markin v. Russia), жалоба N 30078/06, § 143, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2012 (приводится в извлечениях)* (* См.: там же. 2012. N 6 (примеч. редактора)), Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Валлианатос и другие против Греции" (Vallianatos and Others v. Greece), жалобы NN 29381/09 и 32684/09, § 77, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2013 (приводится в извлечениях)* (* См.: там же. 2013. N 2 (примеч. редактора)), а также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хэмэлайнен против Финляндии" (Hamilainen v. Finland), жалоба N 37359/09, § 109, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2014).

69. Рассматриваемое законодательство является примером таких предпосылок предвзятого отношения, которые недвусмысленно усугубляются его толкованием и применением на внутригосударственном уровне. Это находит отражение в таких формулировках, как "сформировать искаженные представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений" (см. выше § 34), и в ссылках на потенциальную опасность формирования "искаженных представлений о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных брачных отношений" (см. § 22). Тем более неприемлемы попытки провести параллели между гомосексуальностью и педофилией (см. выше §§ 16 и 50).

70. Европейский Суд принимает к сведению утверждение властей государства-ответчика о том, что большинство россиян не одобряют гомосексуальность и возмущаются при любом проявлении однополых отношений. Действительно, общественное мнение может играть важную роль в рассмотрении Европейским Судом обстоятельств дела, когда речь идет об оправданности тех или иных мер по соображениям морали. Однако существует важное различие между ссылкой на общественную поддержку для расширения конвенционных гарантий и ситуацией, когда эта поддержка используется для сужения рамок реальной защиты. Европейский Суд напоминает, что, если осуществление конвенционных прав меньшинством ставится в зависимость от того, признано оно большинством населения или нет, это несовместимо с основополагающими ценностями Конвенции. В противном случае права меньшинства на свободу религии, свободу выражения мнений и свободу собраний стали бы только теоретическими, а не практически осуществимыми и эффективными, как этого требует Конвенция (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации", § 81).

71. Принимая во внимание приведенные выше соображения, Европейский Суд отклоняет утверждение государства-ответчика о том, что регулирование обсуждения обществом проблематики ЛГБТ можно оправдывать соображениями охраны нравственности.

(ii) Оправданность вмешательства по соображениям охраны здоровья

72. Власти государства-ответчика утверждают, что пропаганда однополых отношений должна быть запрещена на основании того, что однополые отношения представляют опасность для здоровья людей и демографической ситуации. Говоря о предполагаемой опасности для здоровья, государство-ответчик не показало, что заявители выступали в защиту безрассудного поведения или каких-либо других вредных для здоровья личных решений. Как бы то ни было, Европейский Суд считает невероятным, что ограничение потенциальной свободы выражения мнений по проблематике ЛГБТ привело бы к уменьшению опасности для здоровья. Наоборот, распространение знаний о сексе и вопросах гендерной идентичности и повышение осведомленности о связанных с этим опасностях и о методах защиты от таких опасностей на объективной и научной основе является неотъемлемым элементом кампании по предупреждению заболеваемости и общей политики по обеспечению здоровья людей.

73. Аналогичным образом, сложно себе представить, как закон, запрещающий пропаганду гомосексуализма или нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, может способствовать достижению желаемых демографических целей или, наоборот, как отсутствие такого закона может негативно на них отразиться. Рост численности населения зависит от многих условий, а экономическое процветание, права в области социального обеспечения и доступность возможностей по уходу за детьми являются самыми очевидными факторами из числа тех, на которые может влиять государство. Подавление информации об однополых отношениях - это не тот метод, которым можно обратить вспять негативную демографическую тенденцию. Кроме того, гипотетическую общую выгоду в любом случае нужно соразмерять с конкретными правами ЛГБТ, которых затрагивают обжалуемые ограничения. Достаточно отметить, что одобрение обществом гетеросексуальных супружеских пар не зависит от их желания или возможности иметь детей. Следовательно, указанный довод не может служить оправданием ограничения свободы слова по вопросам отношений между лицами одного пола.

(iii) Оправданность вмешательства по соображениям защиты прав других лиц

74. Наконец, третий довод властей государства-ответчика касается необходимости ограждать несовершеннолетних от информации, которая может сформировать у них положительное представление о гомосексуальности, как меры предосторожности, позволяющей не допустить их перехода к "гомосексуальным жизненным установкам", который пагубно отразится на их развитии и сделает их уязвимыми для издевательств. Власти подчеркивают потенциальную опасность того, что несовершеннолетних уговорами или силой заставят принять другую сексуальную ориентацию, а это независимо от морального аспекта, который обсуждался выше, затрагивает вопросы личностной автономии несовершеннолетних и посягает на решения их родителей о том, как их воспитывать.

75. Европейский Суд отмечает, что необходимость защиты несовершеннолетних была основной причиной принятия обжалуемых по делу законов, и это отражено в их тексте. Однако ограничения "пропаганды" не ограничиваются конкретными ситуациями. На это указывает тот факт, что один из заявителей был оштрафован за проведение пикета перед зданием Администрации Санкт-Петербурга (см. выше § 17), в общественном месте, которое не предназначено конкретно для несовершеннолетних. По-видимому, для запрета "пропаганды" в каком бы то ни было месте достаточно того, что информацию, популяризирующую гомосексуальность, случайно увидит или потенциально может увидеть несовершеннолетний. Фактически сущность правонарушения определяется содержанием соответствующего высказывания. Конституционный Суд Российской Федерации пояснил, что данный запрет не касается "подачи... информации в нейтральном (просветительском, художественном, историческом) контексте лишеной# признаков пропаганды, то есть не направлена на формирование предпочтений, связанных с выбором нетрадиционных форм сексуальной идентичности". Однако на практике требование нейтральности может оказаться недостижимым, когда речь идет о выражении мнений и даже о передаче фактов, так как отсутствие негативной коннотации само по себе может восприниматься как несущее в себе позитивное отношение. Высказывания "гомосексуализм - это не извращение" и "гомосексуализм - это нормально" сочли недостаточно нейтральными и решили, что это "пропаганда".

76. Говоря о сфере действия запрета, Европейский Суд ссылается на определение "агитации", или "пропаганды", данное государством-ответчиком, согласно которому их следует понимать как "активное распространение информации с целью побудить других лиц к восприятию конкретных ценностей..." (см. выше § 46), а также на судебные решения по делам заявителей и решения Конституционного Суда Российской Федерации. Европейский Суд разделяет мнение Венецианской комиссии, упоминавшей о неопределенности терминологии, которая используется в рассматриваемом законодательстве и допускает расширительное толкование соответствующих правовых норм (см. §§ 31-37 заключения Венецианской комиссии, которые цитируются выше в § 36). Европейский Суд полагает, что при оценке оснований, приведенных государством-ответчиком, следует принимать во внимание широкую сферу действия этих законов, выраженную в терминах, которые трудно применять предсказуемо.

77. Выражая свою обеспокоенность тем, что несовершеннолетних могут насильно или скрытно "завербовать" в ЛГБТ-сообщество, власти государства-ответчика, по сути, повторяют утверждения, которые Европейский Суд признал несостоятельными в упомянутом выше деле "Алексеев против Российской Федерации" по следующим основаниям:

"86. [Власти]... сочли необходимым свести каждое упоминание о гомосексуальности к частной сфере и заставить геев и лесбиянок не попадаться на глаза общественности, подразумевая, что гомосексуальность является результатом осознанного и антисоциального выбора. Тем не менее они не смогли предоставить обоснования такого исключения. В распоряжении Европейского Суда отсутствуют научные доказательства и социологическая информация, подтверждающие, что обычное упоминание о гомосексуальности или открытая общественная дискуссия о социальном статусе сексуальных меньшинств окажет негативное воздействие на детей или ''ранимых взрослых''. Наоборот, только с помощью справедливой и общественной дискуссии общество может обратиться к таким сложным вопросам, которые были подняты в данном деле. Такая дискуссия, подкрепленная академическими исследованиями, положительно бы отразилась на взаимодействии внутри общества в результате обеспечения гарантий того, что представители всех точек зрения, в том числе и конкретные личности, будут выслушаны. В то же время она бы прояснила несколько вопросов, вызывающих всеобщее непонимание, таких как, например, может ли человек быть воспитан как гомосексуалист, склонен к гомосексуальности или переманен из нее или может ли он добровольно выбрать ее или отказаться от нее. Именно подобную дискуссию пытался инициировать в настоящем деле заявитель, однако она не могла быть заменена спонтанными мнениями чиновников, которые последние считали популярными. Учитывая обстоятельства данного дела, Европейский Суд не может не сделать вывод о том, что решение соответствующих властей о запрете рассматриваемых событий не было основано на приемлемой оценке значимых для дела фактических обстоятельств".

78. С тех пор, как было вынесено Постановление Европейского Суда по делу "Алексеев против Российской Федерации", позиция властей Российской Федерации не изменилась и по-прежнему является необоснованной. Так, они не смогли представить объяснения механизма, с помощью которого можно навязать несовершеннолетнему "гомосексуальные жизненные установки", не говоря уже о научных доказательствах того, что сексуальная ориентация или идентичность человека может измениться под воздействием извне. Поэтому Европейский Суд отклоняет такие утверждения как не имеющие доказательственной основы.

79. Так как власти государства-ответчика утверждают, что существует опасность эксплуатации и развращения несовершеннолетних, ссылаясь на уязвимое положение, в котором они находятся, Европейский Суд поддерживает возражение заявителей, согласно которому защиту от этих опасностей не следует ограничивать отношениями между лицами одного пола, аналогичное позитивное обязательство в принципе должно в равной степени применяться и к отношениям между лицами противоположного пола. Как отмечают заявители, законодательство Российской Федерации уже предусматривает уголовную ответственность за развратные действия в отношении несовершеннолетних и распространение порнографических материалов среди несовершеннолетних, причем эти нормы применяются независимо от сексуальной ориентации обвиняемых и потерпевших. Власти Российской Федерации не привели никаких соображений, по которым этих норм было бы недостаточно и по которым они, власти, считают, что в отношениях между лицами одного пола несовершеннолетние более уязвимы для злоупотреблений, чем в отношениях между лицами противоположного пола. Европейский Суд не может не повторить свой вывод о том, что такое предположение стало бы предпосылкой для предвзятого отношения (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "L. и V. против Австрии", § 52).

80. По поводу утверждения о том, что заявители якобы вторглись в сферу образовательной политики и компетенции родителей по вопросам полового воспитания своих детей, Европейский Суд отмечает, что в ходе пикетов заявители не пытались воздействовать на несовершеннолетних и не вторгались в их личное пространство. Ничто на их плакатах нельзя было толковать как предложение образовательных услуг по гендерным вопросам. Поэтому настоящее дело не затрагивает напрямую тех функций, которые государство берет на себя в сфере школьного образования и обучения (сравните с упомянутым выше Постановлением Европейского Суда по делу "Кьелдсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании", § 54, с Решением Европейского Суда по делу "Хименес Алонсо и Хименес Мерино против Испании" (Jimenez Alonso and Jimenez Merino v. Spain), жалоба N 51188/99, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2000-VI, а также с Постановлением Европейского Суда по делу "Мансур Ялчын и другие против Турции" (Mansur Yalcin and Others v. Turkey) от 16 сентября 2014 г., жалоба N 21163/11, § 75).

81. Даже если предположить, что из обязательства властей уважать религиозные или философские взгляды родителей можно вывести требование принимать меры, выходящие за рамки учебных планов образовательных учреждений, было бы нереалистично ожидать, что религиозным или философским взглядам родителей следует автоматически отдавать предпочтение во всех ситуациях, особенно за пределами школ. В этом контексте Европейский Суд напоминает, что Конвенция не гарантирует человеку права изолировать себя от мнений, которые противоречат его собственным убеждениям (см. Решение Европейского Суда по жалобе "Аппель-Иррганг и другие против Германии" (Appel-Irrgang and Others v. Germany) от 6 октября 2009 г., жалоба N 45216/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 2 (примеч. редактора).), а также Решение Европейского Суда по жалобе "Доян и другие против Германии" (Dojan and Others v. Germany) от 13 сентября 2011 г., жалоба N 319/08).

82. В таких тонких вопросах, как обсуждение обществом полового воспитания, когда нужно искать равновесие между взглядами родителей, образовательной политикой и правом третьих лиц свободно выражать свое мнение, у властей нет иного выбора, кроме как прибегать к критериям объективности, плюрализма, научной точности и, в конечном счете, полезности того или иного конкретного вида информации для молодой аудитории. Важно отметить, что высказывания заявителей не были неточными, сексуально откровенными или агрессивными (в качестве примера противоположной ситуации см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Вейделанд и другие против Швеции", § 57, где Европейский Суд согласился с выводом судов Швеции о том, что гомофобные высказывания, о которых шла речь в том деле, были "непростительно оскорбительными для других лиц, представляя собой посягательство на их права"). К тому же заявители не пытались отстаивать какое-либо сексуальное поведение. Ничто в действиях заявителей не преуменьшало права родителей просвещать своих детей и давать им советы, осуществлять в отношении своих детей естественные родительские функции в качестве воспитателей и наставлять своих детей на путь в соответствии со своими собственными религиозными или философскими убеждениями (в качестве примера аналогичных рассуждений см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Кьелдсен, Буск Мадсен и Педерсен против Дании", § 54). Постольку, поскольку несовершеннолетние, которые видели выступления заявителей, столкнулись с идеями многообразия, равенства и толерантности, принятие этих взглядов могло лишь способствовать сплоченности общества. Европейский Суд признает, что защита детей от гомофобии является практическим выражением Рекомендации Комитета министров Совета Европы Rec(2010)5, которая поощряет "защиту права детей и молодежи на получение образования в безопасной среде, свободной от насилия, травли, социального остракизма и других форм дискриминационного и унижающего достоинство обращения в связи с сексуальной ориентацией или гендерной идентичностью" (см. пункт 31 Рекомендации), а также "предоставление объективной информации о сексуальной ориентации и гендерной идентичности, например в школьных учебных планах и обучающих материалах" (см. пункт 32 Рекомендации).

(c) Вывод

83. Принимая во внимание приведенные выше соображения, Европейский Суд приходит к выводу, что положения законодательства Российской Федерации, о которых идет речь, не способствуют достижению правомерной цели охраны нравственности и что такие меры способны помешать достижению заявленных правомерных целей охраны здоровья и защиты прав других лиц. Учитывая неопределенность используемой терминологии и потенциально неограниченную сферу их применения, эти положения в отдельных случаях создают возможности для злоупотреблений, как показывают три жалобы, поданные заявителями. Принимая такие законы, власти прежде всего укрепляют стереотипы и предрассудки и поощряют гомофобию, а это несовместимо с понятиями равенства, плюрализма и толерантности, неотделимыми от демократического общества.

84. Изложенных выше соображений достаточно, чтобы Европейский Суд мог прийти к выводу о том, что, приняв различные меры общего характера, о которых идет речь в настоящем деле, и применив их в делах заявителей, власти Российской Федерации вышли за рамки усмотрения, которой их наделяет статья 10 Конвенции. Соответственно, по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение этой статьи.

III. Предполагаемое нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции

85. Заявители утверждают, что запрет публичных высказываний об идентичности, правах и социальном статусе сексуальных меньшинств является дискриминацией, поскольку к гетеросексуальному большинству аналогичные ограничения не применяются. При этом они ссылаются на статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции. Статья 14 Конвенции предусматривает следующее:

"Пользование правами и свободами, признанными в... Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

A. Вопрос о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу

86. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба связана с жалобой на нарушение статьи 10 Конвенции, которая была рассмотрена выше, а значит, она также является приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Cущество дела

87. В своих представлениях по этому вопросу стороны, по сути, повторили доводы, выдвинутые ими со ссылкой на статью 10 Конвенции (см., в частности, выше §§ 48 и 54).

88. Согласно устоявшейся прецедентной практике Европейского Суда для того, чтобы можно было предполагать нарушение статьи 14 Конвенции, должно иметь место различие в обращении с лицами, находящимися в относительно схожем положении. Такое различие в обращении является дискриминацией, если оно не оправдано объективными и разумными соображениями, другими словами, если оно не преследует правомерной цели или если отсутствует разумное соотношение соразмерности между задействованными средствами и целью, которую планируется достичь. Европейский Суд напоминает, что государства-участники пользуются некоторой свободой собственного усмотрения при определении того, оправдывают ли различия в ситуациях, схожих во всех иных отношениях, указанное различие в обращении, и если да, то в какой мере (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Валлианатос и другие против Греции", § 77, а также постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Берден против Соединенного Королевства" (Burden v. United Kingdom), жалоба N 13378/05, § 60, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2008).

89. Однако, говоря конкретно о различиях в обращении на основании сексуальной ориентации, Европейский Суд приходил к выводу, что рамки усмотрения государства являются узкими, другими словами, такие различия в обращении должны быть оправданы особенно убедительными и весомыми соображениями (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "X и другие против Австрии", § 99, и упомянутые в нем другие постановления Европейского Суда). Европейский Суд подчеркивал, что различия, основанные исключительно на соображениях сексуальной ориентации, с точки зрения Конвенции недопустимы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "E.B. против Франции" (E.B. v. France) от 22 января 2008 г., жалоба N 43546/02, §§ 93 и 96* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 7 (примеч. редактора)), а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Салгуэйру да Сильва Моута против Португалии", § 36).

90. Европейский Суд отмечает, что Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях запрещает именно пропаганду "привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений" и что это согласуется с позицией Конституционного Суда Российской Федерации. Таким образом, законодательство, о котором идет речь, утверждает неполноценность отношений между лицами одного пола по сравнению с отношениями между лицами противоположного пола.

91. Выше Европейский Суд уже пришел к выводу, что соответствующие положения законодательства воплощают в себе предпосылки для предвзятого отношения гетеросексуального большинства к гомосексуальному меньшинству и что государство-ответчик не привело убедительных и весомых оснований, которые оправдывали бы указанное различие в обращении.

92. Изложенные выше выводы приводят также к нарушению статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.

IV. В порядке применения статьи 41 Конвенции

93. Статья 41 Конвенции предусматривает следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Вопрос о причиненном заявителям ущербе

94. Заявители представили следующие требования о возмещении материального ущерба и компенсации морального вреда.

95. Первый заявитель просил взыскать в его пользу сумму в размере 8 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Второй заявитель просил взыскать в его пользу сумму в размере 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда и сумму в размере 1 800 рублей в качестве возмещения материального ущерба, возникшего в связи с привлечением его к административной ответственности в виде штрафа, плюс индексацию размера этого штрафа с учетом инфляции. Третий заявитель просил взыскать в его пользу сумму в размере 30 000 евро в качестве компенсации морального вреда и сумму в размере 7 000 рублей в качестве возмещения материального ущерба, возникшего в связи с уплатой им административного штрафа в полном объеме, плюс индексацию размера этого штрафа с учетом инфляции.

96. Власти государства-ответчика оспаривали требования заявителей о компенсации морального вреда, считая их чрезмерными и необоснованными. Они просили Европейский Суд, если тот придет к выводу о нарушении Конвенции, существенно снизить суммы компенсации по аналогии с компенсацией в размере 1 500 евро, которую Европейский Суд присудил в деле "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Кузнецов против Российской Федерации" (Sergey Kuznetsov v. Russia) от 23 октября 2008 г., жалоба N 10877/04, § 53)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 10 (примеч. редактора).). Требования о возмещении материального ущерба оно считает незаконными, так как штрафы, о которых идет речь, подлежали уплате согласно решениям судов Российской Федерации. Кроме того, власти Российской Федерации оспаривали требования второго заявителя о возмещении материального ущерба, ссылаясь на отсутствие доказательств того, что он действительно уплатил штраф.

97. Европейский Суд отмечает, что штрафы, назначенные в рамках разбирательств по административным делам, - это наказания, понесенные заявителями в связи с осуществлением свободы выражения мнений, и что они непосредственно связаны с установленными в настоящем деле нарушениями Конвенции. Что касается размера причиненного ущерба, то заявители не сообщили подлежащий применению инфляционный коэффициент в обоснование своих требований неуточненных сумм с учетом инфляции. Соответственно, Европейский Суд не увеличивает в связи с этим размер компенсации и присуждает второму и третьему заявителям суммы в размере назначенных штрафов - 45 и 180 евро соответственно. Второму заявителю нужно будет выплатить возмещение материального ущерба лишь в том случае, если он оплатил назначенный ему штраф, а если нет, то от заявителя нельзя требовать оплаты указанного штрафа, а значит, у него не возникнет права на возмещение материального ущерба.

98. Если говорить о моральном вреде, то в настоящем деле Европейский Суд установил нарушение статей 10 и 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции и считает, что в результате применения к заявителям дискриминационных правовых норм они испытали стресс и тревогу. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что обжалуемые положения законодательства не были отменены и остаются в силе (сравните с упомянутым выше Постановлением Европейского Суда по делу "L. и V. против Австрии", § 60), а значит, последствия уже причиненного заявителям ущерба смягчены не были. Поэтому Европейский Суд присуждает первому и второму заявителям суммы, которые они требуют в качестве компенсации морального вреда: 8 000 евро первому заявителю и 15 000 евро второму заявителю. Третьему заявителю в качестве компенсации морального вреда Европейский Суд присуждает сумму в размере 20 000 евро.

B. Вопрос о понесенных заявителями судебных издержках и расходах

99. Заявители представили следующие требования о возмещении судебных издержек и расходов.

100. Первый заявитель просит взыскать в его пользу сумму в размере 5 880 евро в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвокатов в связи с рассмотрением дела в Европейском Суде. Он представил копии договора об оказании юридических услуг и список действий, предпринятых адвокатом заявителя в порядке исполнения этого договора. Он просит перечислить сумму, подлежащую выплате за указанные юридические услуги, непосредственно на банковский счет своего представителя.

101. Второй заявитель просит взыскать в его пользу сумму в размере 8 600 рублей за авиабилет из г. Москвы в г. Архангельск (на 10 января 2012 г.) и обратно (на 13 января 2012 г.).

102. Третий заявитель просит взыскать в его пользу сумму в размере 15 028 рублей в качестве возмещения транспортных расходов. Он представил авиабилеты обратно из г. Москвы в г. Архангельск (на те же даты, что и второй заявитель) и железнодорожные билеты из г. Москвы в г. Санкт-Петербург на 12 апреля 2012 г., на 4 мая 2012 г. (обратный билет) и на 6 июня 2012 г. (обратный билет).

103. Власти Российской Федерации оспаривают эти требования, считая их необоснованными и в любом случае чрезмерными. Они уточняют, что соответствующие требования первого заявителя касаются расходов, которые в действительности понесены не были. Применительно ко второму заявителю они считают, что поездки в указанные даты не были связаны с рассмотрением его дела. Говоря о требованиях третьего заявителя о возмещении транспортных расходов, они согласны с тем, что к разбирательству в судах Российской Федерации имели отношение четыре из этих поездок на общую сумму 5 407 рублей, но не на остальную сумму.

104. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь постольку, поскольку было доказано, что они были фактически понесены, необходимы и не превышали разумных пределов. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что первый заявитель обязан выплатить своему адвокату вознаграждение по договору об оказании юридических услуг, и отклоняет возражение государства-ответчика по поводу этого требования. Европейский Суд присуждает первому заявителю сумму в размере 5 880 рублей в качестве возмещения судебных издержек и расходов с перечислением данной суммы непосредственно на банковский счет представителя заявителя.

105. Относительно транспортных расходов второго и третьего заявителей Европейский Суд полагает, что поездки для проведения пикетов, в отличие от поездок на судебные заседания, не могут быть отнесены к категории расходов, понесенных в связи с рассмотрением дела в судах Российской Федерации или в Европейском Суде. Поэтому Европейский Суд отклоняет соответствующее требование второго заявителя и присуждает третьему заявителю лишь ту часть суммы, которую признает государство-ответчик. Поскольку третий заявитель не указал подлежащий применению инфляционный коэффициент в обоснование своего требования не уточненной суммы с учетом инфляции, у Европейского Суда нет оснований для расчета увеличения этой суммы. Европейский Суд присуждает третьему заявителю сумму в размере 83 евро (эквивалент 5 407 рублей) в качестве возмещения судебных издержек и расходов.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

106. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) решил соединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу (принято единогласно);

3) постановил, что по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение статьи 10 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против");

4) постановил, что по делу властями государства-ответчика было допущено нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции (принято шестью голосами "за" при одном - "против");

5) постановил:

(a) что власти государства-ответчика согласно пункту 2 статьи 44 Конвенции в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу обязаны выплатить заявителям следующие суммы с переводом этих сумм в денежные единицы государства-ответчика по курсу обмена валюты на день выплаты:

(i) 8 000 евро (восемь тысяч евро) первому заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве компенсации причиненного ему морального вреда;

(ii) 5 880 евро (пять тысяч восемьсот восемьдесят евро) первому заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве возмещения понесенных им судебных издержек и расходов с переводом этой суммы непосредственно Д.Г. Бартеневу;

(iii) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро) второму заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве компенсации причиненного ему морального вреда;

(iv) 45 евро (сорок пять евро) второму заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, при условии предварительной оплаты им штрафа, в качестве возмещения понесенного им материального ущерба;

(v) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) третьему заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве компенсации причиненного ему морального вреда;

(vi) 180 евро (сто восемьдесят евро) третьему заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве возмещения понесенного им материального ущерба;

(vii) 83 евро (восемьдесят три) евро третьему заявителю плюс любые налоги, которые могут подлежать взысканию, в качестве возмещения понесенных им судебных издержек и расходов;

(b) что с момента истечения указанного трехмесячного срока и до момента фактической выплаты указанных сумм на них начисляются и подлежат выплате заявителям штрафные санкции, рассчитываемые как простые проценты по предельной годовой процентной ставке Европейского центрального банка плюс три процента

(принят шестью голосами "за" при одном - "против");

6) отклонил остальные требования заявителей о выплате им справедливой компенсации (вынесено единогласно).

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 20 июня 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Секции Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается отдельное мнение судьи Д. Дедова:

Особое мнение судьи Д. Дедова

Круг вопросов, подлежащих обсуждению при рассмотрении дела

К моему сожалению, я голосовал против вывода о нарушении статьи 10 Конвенции. Европейский Суд установил, что положения законодательства, о которых идет речь, не способствуют достижению правомерной цели охраны нравственности и что такие меры способны помешать достижению заявленных правомерных целей охраны здоровья и защиты прав других лиц.

Если коротко, то мои рассуждения строятся следующим образом. Европейский Суд отказался признать, что у данного вмешательства была правомерная цель, которая заключалась в охране общественной нравственности, здоровья населения и защите прав других лиц. Европейский Суд не принял во внимание, что оспариваемый закон был направлен на защиту частной жизни (в том числе достоинства и неприкосновенности) детей и убеждений их родителей по поводу того, как их детям следует организовать свою семейную жизнь. В данном случае Европейский Суд имеет дело не с противоречиями во взглядах, а с коллизией прав: права свободно выражать свое мнение и права на личную и семейную жизнь. В случае столкновения различных интересов в делах о свободе выражения мнений Европейский Суд обычно находит равновесие между вступившими в противоречие правами. В настоящем же деле Европейский Суд полностью отказался это сделать даже в той части Постановления, которая посвящена анализу прав других лиц.

Проблема в том, что Европейский Суд провел свой анализ с точки зрения статьи 10 Конвенции так, как он проводится в делах о дискриминации. Заявители настаивали, что закон направлен на подавление сексуального меньшинства и что он несовместим с ценностями многообразия, толерантности и широты взглядов. Европейский Суд согласился с этим доводом и напомнил, что, если осуществление конвенционных прав меньшинством ставится в зависимость от того, признано оно большинством населения или нет, это несовместимо с основополагающими ценностями Конвенции (см. пункт 70 Постановления). Опять же, данное дело не касается вопроса, должно ли большинство согласиться с тем, что гомосексуализм - это нормально или естественно. Данная проблема является неотъемлемой частью свободы самовыражения мнений. При распространении своих идей или взглядов вы рассчитываете убедить других лиц разделить вашу позицию и согласиться с вами. Однако право свободно выражать свое мнение может быть ограничено, если оно вступает в противоречие с правами других лиц в той мере, в какой оно может разрушить эти права. Европейский Суд должен найти равновесие между этими противоречащими друг другу правами, а не обсуждать вопрос о том, должно или не должно большинство соглашаться с распространяемыми взглядами.

Общие принципы и устоявшаяся прецедентная практика

Из-за указанных выше противоречий Европейский Суд не задействовал в настоящем деле общие принципы в сфере личной и семейной жизни. Это нетипично, так как настоящее дело нельзя разрешить без рассмотрения таких вопросов, как позитивные обязательства государства, имеющаяся у него свобода собственного усмотрения или принципы, регулирующие ограничение свободы выражения мнений.

Конечно, в настоящем деле задействовано понятие позитивных обязательств. Согласно общим принципам самого Европейского Суда статья 8 Конвенции не просто вынуждает государство воздерживаться от такого вмешательства: в дополнение к этому преимущественно негативному предписанию существуют позитивные обязательства, неразрывно связанные с реальным уважением личной или семейной жизни. Эти обязательства могут потребовать принятия мер, направленных на обеспечение уважения личной жизни даже в сфере отношений частных лиц между собой (см., в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Седерман против Швеции" (Sцderman v. Sweden), жалоба N 5786/08, § 78, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2013)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).).

Согласно доктрине свободы собственного усмотрения государств, которая учитывает, как Конвенция трактуется в той или иной конкретной стране, власти наделяются определенной свободой усмотрения в том, как они регулируют выражение мнений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хендисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., §§ 47-50, Series A, N 24). Рамки этой свободы усмотрения, которая осуществляется под контролем Европейского Суда, меняются в зависимости от характера выражения мнения, о котором идет речь. В области выражения политических мнений государства пользуются лишь узкой свободой собственного усмотрения, тогда как в области общественной нравственности, правил поведения в обществе и религии рамки этой свободы усмотрения должны быть шире.

Руководствуясь широкой свободой собственного усмотрения и своими позитивными обязательствами по отношению к детям и их семьям, государство пришло к выводу, что обжалуемая по делу мера была необходима в демократическом обществе. К сожалению, Европейский Суд отказался в полном объеме применить критерий соразмерности.

Возможно, власти Российской Федерации единственные, кто хотел бы защищать личную жизнь таким образом. В настоящем деле не было проведено сравнительно-правового исследования. Однако Европейский Суд уже отдавал должное свободе собственного усмотрения властей, когда государство (будучи в меньшинстве) охраняло право эмбриона на жизнь в деле "Парилло против Италии" (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Парилло против Италии" (Parrillo v. Italy) от 27 августа 2015 г., жалоба N 46470/11)* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2015. N 12 (примеч. редактора).) или традиционные ценности в деле "Лаутси и другие против Италии" (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лаутси и другие против Италии" (Lautsi and Others v. Italy) от 18 марта 2011 г., жалоба N 30814/06)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 63 (примеч. редактора).). Это значит, что в ситуации, когда государство оказывается в меньшинстве среди европейских стран, общеевропейский консенсус не применяется, если государство покажет, что оно более тщательно изучило проблематику неоднозначного дела. Кроме того, Европейский Суд выступил в защиту интересов ребенка в деле "Дубска и Крейзова против Чешской Республики" (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дубска и Крейзова против Чешской Республики" (Dubska and Krejzova v. Czech Republic)* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 6 (примеч. редактора).), жалобы NN 28859/11 и 28473/12, § 165, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2016)* (* См.: там же (примеч. редактора).) даже несмотря на то, что опасность имела общий характер и не была неминуемой. В настоящем же деле Европейский Суд не принял во внимание интересы ребенка, хотя этого требуют Конвенция о правах ребенка и Европейская конвенция о защите прав человека.

По вопросу о пределах свободы выражения мнений Европейский Суд ранее приходил к выводу, что, как сказано в пункте 2 статьи 10 Конвенции, свобода выражения мнений налагает "обязанности и ответственность", которые применяются и к средствам массовой информации, даже в контексте вопросов, представляющих особый интерес для общества. Эти обязанности и ответственность могут стать важными, когда в деле стоит вопрос о нарушении "прав других лиц" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательский дом "Аксель Шпингер АГ" против Германии" (Axel Springer AG v. Germany) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 39954/08, § 82, и упомянутые в нем другие постановления Европейского Суда).

Ранее Европейская комиссия по правам человека толковала статью 17 Конвенции в том смысле, что группа лиц не может пользоваться правом свободно выражать свое мнение, если это приводит к разрушению любого из прав и свобод, закрепленных в Конвенции (см. решение Европейской комиссии по правам человека по делу "Кюнен против Федеративной Республики Германия" (Kuhnen v. Federal Republic of Germany) от 13 мая 1988 г., жалоба N 12194/86, и решение Европейской комиссии по правам человека по жалобе "D.I. против Германии" (D.I. v. Germany) от 26 июня 1996 г., жалоба N 26551/95). Новый состав Европейского Суда также поощрял любые меры, направленные на защиту детей от сексуальных злоупотреблений, будь то реальных или потенциальных. В деле "K.U. против Финляндии" (Постановление Европейского Суда по делу "K.U. против Финляндии" (K.U. v. Finland) от 2 декабря 2008 г., жалоба N 2872/02), касающемся позитивных обязательств государства по защите детей от педофилии в Интернете, Европейский Суд подчеркнул, что законодатель должен был обеспечить нормативную базу, чтобы совместить интернет-сервисы с защитой прав и свобод детей и других лиц, находящихся в уязвимом положении. Европейский Суд предпочел "подчеркнуть эти конкретные аспекты понятия личной жизни с учетом потенциальной угрозы физическому и психическому благополучию заявителя, которую несет в себе обжалуемая по делу ситуация, и уязвимого положения, в котором он находится в силу своей молодости" (там же, § 41). В деле "Ассоциация "Каос ГЛ" против Турции" (Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация "Каос ГЛ" против Турции" (Kaos GL v. Turkey), жалоба N 4982/07), касающемся распространения журнала, который издавался обществом ЛГБТ, Европейский Суд поддержал меры, принятые для того, чтобы с публикацией не смогли ознакомиться определенные группы лиц, включая несовершеннолетних, так как эти меры соответствовали критерию настоятельной общественной потребности.

В настоящем деле Европейский Суд не использовал указанную выше прецедентную практику. Вместо этого он сослался на § 86 уже упоминавшегося выше Постановления по делу "Алексеев против Российской Федерации", заявив об отсутствии научных доказательств или результатов социологических исследований, подтверждающих, что простое публичное упоминание о гомосексуальности негативно отразится на детях. Столь либеральная позиция игнорирует тот факт, что половое воспитание детей - это очень тонкий процесс, который следует осуществлять на индивидуальной основе. В других делах Европейский Суд обычно поддерживал меры по защите детей от "передач, содержащих сцены насилия или любые другие материалы, которые могут негативно отразиться на их физическом, психическом или нравственном развитии", если такие материалы злоупотребляют неопытностью и доверчивостью детей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Сигма Радио энд Телевижн Лтд." против Кипра" (Sigma Radio and Television Ltd v. Cyprus) от 21 июля 2011 г., §§ 15, 16 и 200, жалобы NN 32181/04 и 35122/05). Это значит, что нельзя допускать насильственного доведения до детей без их желания или согласия информации о сексе вообще в какой бы то ни было форме. Что касается нетрадиционных сексуальных отношений, то это намного более сложная тема, о которой детям следует сообщать как можно позднее, когда они становятся психически зрелыми.

В настоящем деле свобода выражения мнений вступает в противоречие с личной жизнью детей и правом их родителей воспитывать своих детей в соответствии со своими религиозными и философскими убеждениями. Государство приняло меры по защите этих прав от такого вмешательства и уничтожения. Европейский Суд, однако, проигнорировал данную опасность, указав, что Конвенция не гарантирует человеку права изолировать себя от мнений, которые противоречат его собственным убеждениям. Европейский Суд сослался на дела "Аппель-Иррганг и другие против Германии" и "Доян и другие против Германии" (оба они упомянуты выше - см. выше § 81), тем не менее в этих делах речь шла о просвещении по вопросам этики, межкультурном диалоге и осознании проблемы сексуальных злоупотреблений посторонних лиц по отношению к детям. В настоящем деле цель пикета была прямо противоположной - повысить осведомленность о нетрадиционных сексуальных отношениях, а значит, сделать детей более уязвимыми для сексуальных злоупотреблений. Столь небезопасный подход приводит к появлению серых зон в неоднозначных аспектах основных прав, где Конвенция становится неэффективной.

Согласно прецедентной практике Европейского Суда понятие личной жизни включает в себя, в частности, физическую и психическую целостность личности и может охватывать гендерную идентификацию и сексуальную ориентацию (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Издательский дом "Аксель Шпингер АГ" против Германии", § 83, Постановление Европейского Суда по делу "K.U. против Финляндии", жалоба N 2872/02, § 41, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2008, а также Решение Европейского Суда по делу "X и Y против Нидерландов" (X and Y v. Netherlands) от 26 марта 1985 г., § 22, Series A, N 91).

Основные принципы, касающиеся личной жизни, свободы выражения мнений и критериев сопоставления противоречащих друг другу интересов, были также изложены в деле "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N 2)" (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N 2)" (Von Hannover v. Germany (N 2)), жалобы NN 40660/08 и 60641/08, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2012). Однако в деле "Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии (N 2)" Европейский Суд рассматривал личную жизнь общественных деятелей, а не вопрос о том, как распространяемая информация повлияла на достоинство и неприкосновенность детей, то есть контекст анализа довольно сильно отличался.

В контексте права на личную и семейную жизнь я хотел бы отметить ряд важных факторов, которые, на мой взгляд, имеют ключевое значение для правильного рассмотрения настоящего дела.

Уязвимость детей

Этот элемент частной жизни не был всерьез принят во внимание Европейским Судом. Европейский Суд не стал использовать Конвенцию о правах ребенка* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду Конвенция о правах ребенка, одобренная Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 и вступившая в силу для СССР 15 сентября 1990 (примеч. редактора).) (далее - КПР), которая, однако, играет особую роль в понимании того, насколько важное значение имеет уязвимое положение ребенка. КПР предусматривает, что ребенок ввиду его физической и умственной незрелости нуждается в специальной охране и заботе. КПР обязывает государства уважать право ребенка на сохранение своей индивидуальности, не допуская противозаконного вмешательства. Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, включая сексуальные злоупотребления. Государства-участники должны принимать меры для предотвращения склонения или принуждения ребенка к любой незаконной сексуальной деятельности (статьи 8, 19 и 34 КПР).

Решающим элементом уязвимости является психическая незрелость. Известно, что дети уязвимы и доверчивы, потому что у них недостаточно опыта и они не способны иметь собственные суждения. Дети могут легко заинтересоваться информацией или идеями, особенно касающимися отношений между лицами одного пола, не понимая их характера. Идея о том, что однополые сексуальные отношения - это нормально, действительно порождает ситуацию, когда они готовы вступить в эти отношения просто из присущего детскому уму любопытства. Именно так и распространяются идеи среди детей. Европейский Суд уже выражал поддержку защите детей от любой информации, которая может причинить им вред (даже в тех случаях, когда она не связана с сексуальными отношениями, в частности, в упомянутом выше деле "Компания "Сигма Радио энд Телевижн Лтд." против Кипра").

Даже если сексуальные отношения с несовершеннолетними и не порождают ситуации насилия напрямую - если в них вступают по "обоюдному согласию" - они запрещены во многих странах из-за того, что правосубъектность детей (а значит, достаточное понимание ими информации) ограничена в силу их возраста и отсутствия у них жизненного опыта. Регулирование может быть разным в зависимости от возраста несовершеннолетнего, местных традиций и условий, но в этой сфере уголовной политики государство должно пользоваться широкой свободой собственного усмотрения.

Государство-ответчик подчеркивает, что положительное представление о гомосексуальности негативно отразится на их развитии и сделает их уязвимыми для сексуальных злоупотреблений. Европейский Суд, тем не менее, согласился с возражением заявителей, утверждавших, что защиту от этих опасностей не следует ограничивать отношениями между лицами одного пола, аналогичные позитивные обязательства должны в равной степени применяться и к отношениям между лицами противоположного пола. Европейский Суд поддержал мнение заявителей, согласно которому достаточно законодательства, предусматривающего уголовную ответственность за сексуальные злоупотребления независимо от сексуальной ориентации обвиняемых и потерпевших, и пришел к выводу, что предположение о большей уязвимости несовершеннолетних для злоупотреблений в контексте гомосексуальных связей стало бы предпосылкой для предвзятого отношения (см. выше § 79).

Данная реакция Европейского Суда больше относится к контексту дискриминации и не учитывает, что любая информация о сексуальных отношениях, которую несовершеннолетним сообщают посторонние, может негативно отразиться на их неприкосновенности. Я должен сказать, что этот же закон запрещает публичную демонстрацию детям (даже детям 16-18 лет) сексуальных отношений между мужчинами и женщинами. В частности, пункт 5 статьи 10 этого закона запрещает любые изображения, пробуждающие интерес к сексуальным отношениям, независимо от их характера. Я думаю, что указанный пункт следует принимать во внимание.

Я согласился бы с заявителями в том, что речь идет просто о нейтральном распространении информации, если бы проблема педофилии была полностью решена. По статистике каждый год сексуальным посягательствам в России подвергаются до 50 000 детей (в США, по данным Дэвида Финкельгора* (* См.: Finkelhor, D. Current information on the scope and Nature of child sexual abuse // The Future of Children, лето/осень 1994 года (примеч. редактора).), происходит около 150 000 таких случаев, а значит, статистика в России представляется достоверной). Все они считаются потерпевшими, и все они играли в сексуальных отношениях пассивную роль. Лишь половина таких случаев представляет собой домашнее насилие. До тридцати процентов детей, подвергшихся сексуальным злоупотреблениям, мальчики, а семьдесят процентов - девочки. Если отметить, что все правонарушители - мужчины, то значительную часть этих случаев представляет собой насильственное вступление в отношения с лицом того же пола, а значит, это заслуживает того, чтобы быть принятым во внимание путем отдельного упоминания в законе отношений между лицами одного пола.

Дэвид Финкельгор показывает, что сексуальные злоупотребления в отношении детей требуют наличия двух элементов: сексуальной составляющей и предпосылок для злоупотреблений (принуждение или большая разница в возрасте между участниками, указывающая на отсутствие согласия). Термин "сексуальная составляющая" понимается широко. Он включает в себя деятельность, направленную на половую стимуляцию. Сексуальные злоупотребления могут принимать различные формы, и единое определение этого понятия отсутствует. Они могут охватывать пагубное влияние на сексуальное развитие ребенка или на его эмоциональную сферу. В любом случае несанкционированное распространение информации, направленной на привлечение интереса ребенка к сексуальным отношениям, может разрушить восприятие личной и семейной жизни самим ребенком. Эти риски возрастают при наличии запущенных семейных и экономических проблем, в частности, когда дети растут без надзора или внимания со стороны родителей. Нуждающиеся и эмоционально обездоленные дети уязвимы для действий недоброжелателей, которые обычно ловят детей на том, что предлагают им свое расположение, внимание и дружбу* (* См.: Finkelhor, D. и Baron, L. High Risk Children. 1986 год (примеч. редактора).).

Сказанное выше нельзя использовать в качестве социологических данных, как этого потребовал Европейский Суд в предыдущем упомянутом выше деле "Алексеев против Российской Федерации" о проведении гей-парадов. Нужно отметить, что в деле "Алексеев против Российской Федерации" Европейский Суд не рассматривал ситуацию, когда выражение мнений происходило перед зданием школы или детской библиотеки, как в данном случае.

Опять же, закон сводится к пропаганде любых сексуальных отношений среди детей. В первом и во втором эпизодах заявители проводили пикеты поблизости от заведений, специально предназначенных для детей. В третьем эпизоде пикет проводился перед зданием городской администрации, и нужно выяснить, правильно ли власти применили закон. Конституционный Суд Российской Федерации занял такую же позицию, наделив заявителей правом на возобновление производства по административным делам по всем трем эпизодам, чтобы выяснить, были пикеты рассчитаны на детей или нет. Однако Европейский Суд не принял это во внимание, просто заявив, что Конституционный Суд Российской Федерации отказался принять жалобу к рассмотрению. Это поднимает также вопрос об исчерпании эффективных средств правовой защиты, который Европейский Суд должен был бы рассмотреть по своей собственной инициативе, по крайней мере по третьему эпизоду.

Тем не менее позицию Европейского Суда можно понять так, что подобные пикеты, даже если они проводятся недалеко от школ, уместны и даже полезны в демократическом обществе. Я не уверен, что с настоящем далеко идущим либеральным подходом согласились бы родители!

Защита традиционной семьи

Излишне говорить, что сексуальная идентификация, как и сексуальная ориентация, - очень интимный процесс, хотя на него и влияют социальная жизнь и общественные отношения. В международных актах, в том числе в КПР, признается, что детям нужно прежде всего советоваться со своими родителями или близкими родственниками, а не получать информацию о сексе из плакатов заявителей на улице.

Действительно, обжалуемая норма закона преследует прежде всего цель защиты ценностей традиционной семьи. При ее толковании можно прийти к выводу, что она поддерживает семью и материнство, но нельзя заключить, что она не дает взрослым людям одного пола возможности вступать в отношения между собой, как это могло бы быть в деле о дискриминации. К счастью, Европейский Суд уже высказался в пользу обязанности государства по защите права на семью и материнство уязвимых заключенных женского пола в деле, касающемся наказания в виде пожизненного лишения свободы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хамтоху и Аксенчик против Российской Федерации" (Khamtokhu and Aksenchik v. Russia), жалобы NN 60367/08 и 961/11, Сборник постановлений и решений Европейского Суда по правам человека [ECHR] 2017)* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).). Настоящее дело поднимает также вопросы, имеющие отношение к позитивной дискриминации в результате утверждения о предпочтительности традиционной семьи. Эта позитивная дискриминация направлена не только на то, чтобы поддержать отдельную группу лиц, но и на то, чтобы защитить традиционные ценности российского общества, не вмешиваясь при этом в осуществление прав ЛГБТ-сообщества. К сожалению, в настоящем деле Европейский Суд пришел к выводу, прямо противоположному его собственной прежней позиции.

Европейский Суд цитирует следующее мнение Венецианской комиссии (пункт 48 ее Заключения): "...меры, направленные на исключение из сферы внимания общества отстаивания иных сексуальных идентичностей, помимо гетеросексуальной, наносят ущерб основным принципам демократического общества, характеризующегося плюрализмом, толерантностью и широтой взглядов, а также справедливым и корректным отношением к меньшинствам" (опять же, на мой взгляд, при рассмотрении дела с точки зрения статьи 10 Конвенции задействуется понятие дискриминации). Венецианская комиссия, однако, не воспринимает всерьез довод о том, что "гетеросексуальность" может создавать какие-либо ценности (например, материнство), которые заслуживают того, чтобы поставить их на первое место. Я не убежден, что Совет Европы хочет поддерживать диалог с Конституционным Судом Российской Федерации, который пояснил задачи закона в своем постановлении от 23 сентября 2014 г., указав, что: "Поскольку одно из предназначений семьи - рождение и воспитание детей, в основе законодательного подхода к решению вопросов демографического и социального характера в области семейных отношений в Российской Федерации лежит понимание брака как союза мужчины и женщины". В контексте воспитания и развития детей в России в соответствии с тем, как воспринимают семью их родители, я думаю, что Совет Европы должен с уважением относиться к "семейным отношениям, как они традиционно понимаются в России и выражены в Конституции Российской Федерации". Конституционный Суд Российской Федерации также заостряет внимание на ценностях материнства в культурной и исторической перспективе и на других значимых вопросах, однако в настоящем деле они использованы не были. Мне жаль, что указанное выше Постановление не было приведено в полном объеме.

Кроме того, КПР подчеркивает важность семьи как основной ячейки общества и естественной среды для роста и благополучия детей, признавая, что семье должна быть предоставлена необходимая защита. Это представляет собой правомерную цель опять же вопреки тому, что решил Европейский Суд в настоящем деле.

Половое воспитание

Европейский Суд пришел к выводу, что несовершеннолетние, которые видели выступления заявителей, столкнулись с идеями многообразия, равенства и толерантности и что принятие подобных взглядов могло лишь способствовать сплоченности общества. Я не уверен, что детям это было достаточно ясно или что они могли прийти к такому выводу, поскольку он требует знания и понимания этих высоких принципов. Различные исследования подтверждают, что дети младшего возраста действительно с трудом формируют непротиворечивое представление о всеобщих правах, выражая неуверенность по поводу запрета свободы слова* (* См.: Helwig, C. Children's Conceptions of Fair Government and Freedom of Speech // Child Development, т. 69, N 2, 1998 год (примеч. редактора).). К этому нужно добавить, что заявители прямо не выражали указанных выше ценностей.

Очевидно, просвещение в области сексуальных отношений, очень интимный и неоднозначный вопрос, следует осуществлять с большой осторожностью. Поэтому трудно согласиться с тем, что брошенный на улице лозунг может способствовать достижению каких-то просветительских целей.

Лично я согласен с тем, что дети должны воспитываться в условиях, свободных от насилия по признаку иной сексуальной ориентации, однако заявители не предоставили ни Европейскому Суду, ни властям Российской Федерации доказательств того, что этот принцип не соблюдался в конкретной школе или библиотеке, перед которыми заявители проводили пикеты, а именно что там допускалось насилие среди детей. К тому же в Европейский Суд жалоба на это не поступала.

Далее, КПР предусматривает, что образование ребенка должно быть направлено на развитие личности, талантов и умственных и физических способностей ребенка в их самом полном объеме. Также оно должно быть направлено на воспитание уважения к родителям ребенка, их ценностям и к национальным ценностям страны, в которой ребенок проживает (статья 28* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду статья 29 Конвенции о правах ребенка (примеч. редактора).)). Что касается полового воспитания, во всех соответствующих руководствах отмечается, что для всех детей нормально проявлять любопытство по поводу секса. Кроме того, в них отмечается, что родителям следует разговаривать с педагогами детей в образовательных учреждениях ребенка, чтобы определить, какие сведения соответствуют возрасту ребенка и его степени зрелости. Поскольку все люди уникальны, обладают разными способностями и по-разному воспринимают информацию, необходимо определить (а у родителей больше всего возможностей в этой сфере), когда и в каком объеме сведения должен получать ребенок, чтобы в полной мере и безопасно изучить вопросы своего пола. Одним из самых авторитетных источников является "Международное техническое руководство по половому воспитанию" Детского фонда ООН.

Половое воспитание затрагивает также вопрос сексуальных злоупотреблений в отношении детей. В руководстве указывается, что в настоящее время слишком мало молодых людей получают адекватную подготовку, что оставляет их уязвимыми для принуждения, злоупотреблений, эксплуатации, нежелательной беременности и инфекций, передающихся половым путем, в том числе ВИЧ (именно этот довод приводили власти государства-ответчика, и Европейский Суд его отклонил). Кроме того, в Руководстве содержится множество результатов социологических исследований относительно эксплуатации половой зрелости в раннем возрасте в отсутствие ответственного выбора. Это полезно для того, чтобы понять, какая пропасть лежит между половой зрелостью и психической незрелостью, которая обычно приписывается детям по достижении двенадцатилетнего возраста.

Таким образом, общепризнано, что половое воспитание - это очень тонкий вопрос, распространение информации по которому следует осуществлять с большой осторожностью.

Свобода выражения мнений

В настоящем деле Европейский Суд не принял всерьез во внимание, что личная жизнь детей важнее, чем свобода выражения мнений лицами гомосексуальной ориентации.

По-видимому, из обстоятельств дела следует, что все пикеты проводились для пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, которые сами по себе не являются вопросом, представляющим интерес для общества. Данные пикеты не проводились для того, чтобы выразить мнения по вопросам, представляющим интерес для общества, например, по поводу однополых браков или усыновления. Два пикета были проведены перед зданием школы без консультаций с учителями. Пикеты не были адресно направлены на конкретную категорию учеников определенного старшего возраста. Кроме того, в деле нет никаких иных доказательств, позволяющих прийти к выводу, что пикетирование преследовало цель вовлечь детей в обсуждение таких социальных проблем, как толерантность. Заявители сами признали, что места пикетирования и содержание плакатов были выбраны умышленно для протеста против правовых актов, о которых идет речь (см. пункт 52 Постановления).

Заявители хотели бы показать, что гомосексуализм - это нормально и естественно. Однако гомосексуализм не преследуется ни органами государственной власти, ни детьми в школе, ни их родителями, а общество в России в целом толерантно относится к этому явлению. Многие гомосексуалисты являются общественными деятелями, преуспевшими в области искусства, бизнеса или государственного управления. В случае насилия в отношении лиц гомосексуальной ориентации любое такое дело может быть направлено в Европейский Суд, если власти страны не выполнят своих позитивных обязательств. Однако, исходя из фактических обстоятельств настоящего дела, не было оснований проводить пикеты именно в этих конкретных местах.

Европейский Суд сделал вывод, что пропаганда отношений между лицами одного пола не причиняет ущерба общественной нравственности, здоровью и правам других лиц, даже если выражение мнения вступает в прямое противоречие с правом на личную жизнь. Он пришел к убеждению, что в ходе пикетов заявители не пытались воздействовать на несовершеннолетних и не вторгались в их личное пространство (см. пункт 80 Постановления). Я думаю, что подход совершенно противоречит устоявшейся прецедентной практике Европейского Суда, потому что существование коллизии между свободой выражения мнений и личной жизнью не зависит от вторжения в место личного пользования в буквальном смысле этого слова, а в настоящем деле она представляет собой вторжение в восприятие жизненных установок!

Вывод

Настоящее дело довольно-таки сложное, так как в нем возникает не просто коллизия между правом свободно выражать свое мнение и правом на личную и семейную жизнь. Помимо этого, в нем имеет место конфликт между различными формами самоидентификации человека. Этот вопрос имеет важнейшее значение для обеих конфликтующих сторон, и они никогда не придут к соглашению. До сих пор Совет Европы выступал в пользу всеобщего общественного признания нетрадиционных сексуальных отношений, даже в таких неоднозначных областях, как уязвимость конкретной группы лиц (детей) ввиду их незрелости, религиозных и философских убеждений их родителей по поводу того, как должна быть организована семья, национальных традиций и ценностей, в том числе материнства, национальной демографической политики и щепетильности полового воспитания.