Постановление Европейского Суда по правам человека от 31 января 2019 г. Дело "Грузия (Georgia) против Российской Федерации (N I)" (Жалоба N 13255/07) (Большая Палата)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата)

Дело "Грузия (Georgia)
против Российской Федерации (N I)"
(Жалоба N 13255/07)

Постановление Суда

Страсбург, 31 января 2019 г.

По делу "Грузия против Российской Федерации (N I)" Европейский Суд по правам человека, заседая Большой Палатой в составе:

Гвидо Раймонди, Председателя Большой Палаты Суда,

Ангелики Нуссбергер,

Линос-Александра Сицильяноса,

Анны Юдковской,

Роберта Спано,

Винсента А. де Гаэтано,

Андре Потоцкого,

Дмитрия Дедова,

Йона Фридрика Кьельбро,

Бранко Лубарды,

Мартиньша Митса,

Габриэле Кучко-Штадлмейер,

Паулиине Коскело,

Георгия А. Сергидеса,

Марко Бошняка,

Латифа Гусейнова,

Ладо Шантуриа, судей,

а также при участии Лоуренса Эрли, юрисконсульта Суда,

рассмотрев дело в открытых слушаниях 5 февраля и 7 ноября 2018 г.,

вынес в последнюю указанную дату следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13255/07, поданной против Российской Федерации в европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 33 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) Грузией 26 марта 2007 г. Власти Грузии (далее также - власти государства-заявителя) были представлены представителем Грузии в Европейском Суде Бекой Дзамашвили (Beka Dzamashvili). До этого они были представлены бывшими представителями Грузии в Европейском Суде в следующей последовательности: Бесарионом Бохашвили, Давидом Томадзе и Леваном Месхорадзе (Besarion Bokhashvili, David Tomadze, Levan Meskhoradze). Власти Российской Федерации (далее также - власти государства-ответчика) были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным. До этого они были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде в следующей последовательности: В.В. Милинчук и Г.О. Матюшкиным.

2. В Постановлении от 3 июля 2014 г. (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)" (Georgia v. Russia) (N I) от 3 июля 2014 г., жалоба N 13255/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 12 (примеч. редактора).), далее - основное Постановление) Европейский Суд установил, что осенью 2006 года в Российской Федерации проводилась скоординированная политика по задержанию, содержанию под стражей и выдворению граждан Грузии, что являлось административной практикой для целей прецедентной практики Европейского Суда. Он также установил, что в этом деле было допущено нарушение, inter alia, статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции, пунктов 1 и 4 статьи 5 и статьи 3 Конвенции, а также статьи 13 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 5 и статьей 3 Конвенции (см. ibid.).

3. Поскольку вопрос о применении статьи 41 Конвенции на дату вынесения основного Постановления еще не был готов для разрешения, Европейский Суд отложил его рассмотрение и предложил властям государства-заявителя и властям государства-ответчика представить в течение 12 месяцев письменные замечания по данному вопросу и, в частности, известить Европейский Суд о любом соглашении, которое может быть между ними достигнуто (см. § 240 и пункт 17 резолютивной части основного Постановления).

4. Поскольку стороны не пришли к какому-либо соглашению, 1 июля 2015 г. власти государства-заявителя представили свои требования о справедливой компенсации в соответствии со статьей 41 Конвенции, а 2 июля 2015 г. власти государства-ответчика представили свои первые замечания по этому вопросу.

5. 8 июля 2015 г. сторонам было предложено представить свои ответные замечания, что они и сделали 9 октября 2015 г.

6. 6 ноября 2015 г. Председатель Большой Палаты Европейского Суда в соответствии с пунктом 2 правила 60 Регламента Европейского Суда предложил властям государства-заявителя предоставить список граждан Грузии, ставших жертвами "скоординированной политики по задержанию, содержанию под стражей и высылке граждан Грузии", проводившейся в Российской Федерации осенью 2006 года (см. основное Постановление, § 159). После продления установленного для этой цели срока власти государства-заявителя предоставили 1 апреля 2016 г. первый список из 345 предполагаемых жертв с приложениями.

7. 25 апреля 2016 г. Председатель Большой Палаты Европейского Суда в соответствии с пунктом 2 правила 60 Регламента Европейского Суда предложил властям государства-заявителя предоставить окончательный список граждан Грузии, ставших жертвами этой политики. 31 августа и 1 сентября 2016 г. власти государства-заявителя предоставили второй список с указанием имен 1 795 предполагаемых жертв (включая 345 предполагаемых жертв, перечисленных в первом списке) с приложениями.

8. 25 апреля 2016 г. Председатель Большой Палаты Европейского Суда на основании статьи 38 Конвенции и пункта 1 правила 58 Регламента Европейского Суда также предложил властям государства-ответчика представить соответствующие сведения и документы (в частности, постановления о выдворении и решения судов) в отношении граждан Грузии, ставших жертвами указанной политики. Председатель Большой Палаты Европейского Суда упомянул, в частности, об обязанности Договаривающихся Государств сотрудничать с Европейским Судом, закрепленной в правиле 44А Регламента Европейского Суда, и о последствиях уклонения от эффективного участия в производстве, указанных в правиле 44С Регламента Европейского Суда. 1 сентября 2016 г. власти государства-ответчика представили комментарии с приложениями относительно первого списка, предоставленного властями государства-заявителя.

9. 13 сентября 2016 г. Председатель Большой Палаты Европейского Суда предложил властям государства-ответчика представить свои замечания относительно окончательного списка (второго списка) предполагаемых жертв, предоставленного властями государства-заявителя.

10. 14 ноября 2016 г. власти государства-заявителя предоставили третий список, в котором перечислялась 21 предполагаемая жертва, с приложениями. 1 декабря 2016 г. Председатель Большой Палаты Европейского Суда в соответствии с пунктом 1 правила 38 Регламента Европейского Суда сообщил сторонам, что дополнительный список не будет принят Европейским Судом, поскольку он был представлен с нарушением установленного срока.

11. После продления срока, установленного для этих целей, власти государства-ответчика 13 апреля 2017 г. представили свои замечания относительно окончательного списка властей государства-заявителя (второго списка) с приложениями. После следующего продления срока 30 июня, 12 июля и 15 августа 2017 г. они представили перевод соответствующих документов на английский язык.

12. Состав Большой Палаты Европейского Суда был определен на основании пунктов 4 и 5 статьи 26 Конвенции и правила 24 Регламента Европейского Суда.

Право

13. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

14. Статья 46 Конвенции в соответствующих частях гласит:

"1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по любому делу, в котором они выступают сторонами.

2. Окончательное постановление Суда направляется Комитету министров, который осуществляет надзор за его исполнением...".

15. Правило 60 Регламента Европейского Суда гласит:

"1. Любой заявитель, который желает, чтобы в случае признания Судом его прав нарушенными ему была присуждена справедливая компенсация на основании статьи 41 Конвенции, должен сформулировать детализированные требования по этому поводу.

2. Заявитель должен представить все свои требования в виде расчета с распределением по рубрикам вместе со всеми подтверждающими документами в срок, который был установлен Председателем Палаты для представления замечаний по существу.

3. Если заявитель не выполняет требования, изложенные в предыдущем пункте настоящей статьи, Палата может отклонить требования о справедливой компенсации полностью или частично.

4. Требования заявителя о справедливой компенсации направляются Государству-ответчику для представления замечаний".

I. Применение статьи 41 Конвенции

A. Доводы сторон

1. Власти Грузии

16. Напомнив о нарушениях, установленных Европейским Судом в основном Постановлении, власти Грузии утверждали, что статья 41 Конвенции бесспорно применялась к межгосударственным делам и, в частности, в настоящем деле. Они ссылались, inter alia, на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey) (справедливая компенсация) от 12 мая 2014 г., жалоба N 25781/94.

2. Власти Российской Федерации

17. Власти Российской Федерации утверждали в качестве основного аргумента, что в условиях отсутствия соответствующих правовых норм и установившейся прецедентной практики Европейского Суда, а также с учетом конкретных обстоятельств основного Постановления отсутствовали причины для применения статьи 41 Конвенции в настоящем межгосударственном деле.

18. Власти Российской Федерации утверждали, в частности, что в настоящем деле жертвами были граждане Грузии, а не власти государства-заявителя, являющиеся стороной по делу. В связи с этим согласно статье 41 Конвенции справедливую компенсацию следовало присудить не властям государства-заявителя, а пострадавшим лицам, большинство из которых не было идентифицировано (см. ниже § 43). Более того, ни статья 33 Конвенции, ни правило 60 Регламента Европейского Суда не предусматривали возможность присуждения справедливой компенсации в межгосударственных делах. Наконец, соответствующие нормы международного права в области дипломатической защиты, в частности, статья 19 Статей Комиссии ООН по международному праву, были несовместимы со статьей 41 Конвенции, общими целями и принципами Конвенции и позицией Европейского Суда, согласно которой "справедливая компенсация присуждается не с целью компенсировать государству нарушение его прав, а для выгоды индивидуальных жертв" (власти Российской Федерации ссылались на упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), §§ 46-47).

B. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

19. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле он должен впервые после упомянутого выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация) рассмотреть вопрос о выплате справедливой компенсации в межгосударственном деле.

20. В указанном Постановлении Европейский Суд ссылался, inter alia, на принцип международного публичного права, устанавливающий, что государство обязано предоставить возмещение за нарушение обязательств по международному договору, а также на прецедентную практику Международного суда ООН по данному вопросу, чтобы заключить, что статья 41 Конвенции как таковая применима в межгосударственных делах.

21. В соответствующих частях Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" указывалось следующее:

"...40. Европейский Суд также напоминает, что общая логика правила о справедливой компенсации (статья 41, или бывшая статья 50 Конвенции), согласно намерениям его авторов, непосредственно вытекает из принципов международного публичного права об ответственности государств и должна рассматриваться в их контексте. Это подтверждается в рабочих документах по подготовке Конвенции (travaux preparatoires), в которых указано следующее:

"...[д]анная статья соответствует современному международному праву в области нарушения государством своих обязательств. В связи с этим и по этой причине прецедентная практика Европейского Суда не будет содержать новых для международного права или противоречащих ему элементов..." (доклад, представленный комитетом экспертов Комитету министров Совета Европы 16 марта 1950 г., документ N CM/WP 1(50)15).

41. Наиболее важным принципом международного права в области нарушения государством своих обязательств согласно международному договору является то, что "нарушение обязательства влечет за собой обязанность предоставить возмещение в адекватной форме" (см. Решение Постоянной палаты международного правосудия по делу "Фабрика в Хожуве" (Factory at Chorzow) (юрисдикция), Решение N 8, 1927 год, PCIJ, Series A, N 9, p. 21). Несмотря на особый характер Конвенции, общая логика ее статьи 41 существенно не отличается от логики возмещения в международном публичном праве, согласно которой "прочно устоявшимся правилом международного права является то, что государство, являющееся потерпевшей стороной, имеет право на получение компенсации причиненного вреда от государства, которое совершило международно-противоправное деяние" (см. Решение Международного суда ООН по делу "О проекте Габчиково-Надьмарош (Венгрия против Словакии)" (Gabcikovo-Nagymaros Project (Hungary v. Slovakia)), ICJ Reports 1997, p. 81, § 152). Также твердо установлено, что международный суд, компетентный рассматривать требование о привлечении государства к ответственности, в качестве одного из аспектов данной юрисдикции уполномочен присуждать компенсацию причиненного вреда (см. Решение Международного суда ООН по делу "О юрисдикции над рыбными промыслами (Федеральная Республика Германия против Исландии)" (Fisheries Jurisdiction Case (Federal Republic of Germany v. Iceland)) (существо дела), ICJ Reports 1974, р. 203-205, §§ 71-76).

42. При таких обстоятельствах, учитывая специфический характер статьи 41, являющейся lex specialis по отношению к принципам и общим нормам международного права, Европейский Суд не может толковать данное положение таким узким и ограничительным образом, чтобы исключать из сферы его применения межгосударственные дела. Напротив, подобное толкование подтверждается формулировками статьи 41, согласно которой "[Европейский] Суд... присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне" (на английском языке - "injured party", на французском - "partie lesee"); под "стороной" имеется в виду одна из сторон по делу, рассматриваемому Европейским Судом. Ссылка властей государства-ответчика на текущую формулировку пункта 1 правила 60 Регламента Европейского Суда (см. выше §§ 12 и 38) не может считаться убедительной. На самом деле данная норма, которая находится на более низкой ступени в иерархии норм, только отражает очевидную реальность того факта, что на практике справедливая компенсация ранее всегда присуждалась Европейским Судом непосредственно индивидуальным заявителям.

43. В связи с этим Европейский Суд полагает, что статья 41 Конвенции как таковая применима к межгосударственным делам. Однако вопрос о том, является ли присуждение справедливой компенсации властям государства-заявителя оправданным, должен разрешаться Европейским Судом применительно к каждому конкретному делу с учетом, inter alia, характера жалобы властей государства-заявителя, того, могут ли быть идентифицированы жертвы нарушений, а также основной цели подачи жалобы в той мере, в какой она может быть установлена исходя из первоначальной жалобы, поданной в Европейский Суд. Европейский Суд признает, что жалоба, поданная в соответствии со статьей 33 Конвенции, может содержать разные виды жалоб, преследующих разные цели. В подобных случаях каждая жалоба должна быть рассмотрена отдельно с целью определения того, будет ли оправданным присуждение справедливой компенсации в этом отношении.

44. Так, например, власти государства-заявителя могут жаловаться на проблемы общего характера (системные проблемы и недостатки, административную практику и так далее), существующие в другом государстве. В данных делах главной целью властей государства-заявителя является требование о восстановлении европейского публичного порядка в рамках конвенционной системы коллективной ответственности. При таких обстоятельствах присуждение справедливой компенсации на основании статьи 41 Конвенции может быть неоправданным, даже если власти государства-заявителя выдвигают это требование.

45. Существует также другая категория межгосударственных жалоб, в которых власти государства-заявителя изобличают нарушения властями другой Договаривающейся Стороны основополагающих прав человека в отношении граждан этого государства (или других жертв). В действительности данные требования по существу аналогичны не только тем, которые выдвигают заявители в индивидуальных жалобах, поданных на основании статьи 34 Конвенции, но и тем, которые заявляются в рамках дипломатической защиты, то есть призвания государством посредством дипломатических мер или других средств мирного урегулирования к ответственности другого государства за вред, причиненный международно-противоправным деянием этого государства физическому или юридическому лицу, являющемуся гражданином или имеющему национальность первого государства, в целях имплементации такой ответственности (статья 1 Статей Комиссии ООН по международному праву о дипломатической защите, 2006 год, см. Официальные протоколы заседания Генеральной Ассамблеи ООН, сессия 61, дополнение N 10 (A/61/10) (Official Records of the General Assembly, Sixty-first Session, Supplement N 10 (A/61/10)), а также Решение Международного суда по делу "Амаду Садио Диалло (Республика Гвинея против Демократической Республики Конго)" (Diallo (Guinea v. Democratic Republic of the Congo)), (предварительные возражения), ICJ Reports 2007, р. 599, § 39). Если Европейский Суд удовлетворяет такую жалобу и приходит к выводу о нарушении Конвенции, то, возможно, по делу следует присудить справедливую компенсацию с учетом конкретных обстоятельств дела и критериев, указанных выше в § 43.

46. Однако всегда следует помнить о том, что в соответствии с самой природой Конвенции "потерпевшим", непосредственно или косвенным образом, в результате нарушения одного или нескольких прав, гарантированных Конвенцией, является конкретное лицо. Следовательно, если в межгосударственном деле присуждается компенсация, это должно делаться для выгоды индивидуальных жертв. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что в статье 19 упомянутых выше Статей о дипломатической защите рекомендуется "передавать лицу, которому причинен вред, любую полученную от несущего ответственность государства компенсацию за вред с учетом любых разумных вычетов". Более того, в упоминавшемся выше деле "Амаду Садио Диалло (Республика Гвинея против Демократической Республики Конго)" Международный суд ООН ясно указал, что "сумма, присужденная [государству-заявителю] при осуществлении дипломатической защиты Амаду Садио Диалло, имеет целью возмещение ущерба последнему" (см. Решение Международного суда по делу "Амаду Садио Диалло (Республика Гвинея против Демократической Республики Конго)" (компенсация), ICJ Reports 2012, р. 344, § 57)".

22. В этом Постановлении (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), §§ 43-45, а также выше § 21) Европейский Суд установил три критерия для определения того, является ли присуждение справедливой компенсации оправданным в межгосударственном деле, а именно:

(i) вид жалобы, поданной властями государства-заявителя. Жалоба должна касаться нарушения основополагающих прав граждан этого государства (или других жертв);

(ii) могут ли жертвы быть идентифицированы;

(iii) главная цель обращения в Европейский Суд.

23. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что власти государства-заявителя утверждали в своей жалобе, поданной в соответствии со статьей 33 Конвенции, что власти государства-ответчика создали или мирились с административной практикой задержания, содержания под стражей и коллективного выдворения граждан Грузии из Российской Федерации осенью 2006 года, что привело к нарушению статей 3, 5, 8, 13, 14 и 18 Конвенции, а также статей 1 и 2 Протокола N 1, статьи 4 Протокола N 4 и статьи 1 Протокола N 7 к Конвенции. Власти государства-заявителя также просили Европейский Суд постановить, что они имели право на "справедливую компенсацию за данные нарушения, требующую восстановительных мер и предоставления компенсации потерпевшей стороне", и просили "присудить справедливую компенсацию в соответствии со статьей 41 Конвенции, а именно компенсацию, возмещение ущерба, restitutio in integrum, издержки, расходы и другие меры в качестве возмещения материального ущерба и компенсации морального вреда, причиненного потерпевшим сторонам в результате нарушений и в ходе производства по делу" (см. основное Постановление, § 78, in fine, и §§ 79 и 239).

24. После принятия основного Постановления власти государства-заявителя представили требования о справедливой компенсации в связи с нарушениями Конвенции, допущенными в отношении граждан Грузии, которые стали жертвами "скоординированной политики задержания, содержания под стражей и высылке граждан Грузии", существовавшей в Российской Федерации осенью 2006 года (см. основное Постановление, § 159).

25. По запросу Европейского Суда власти Грузии также представили подробный список из 1 795 предполагаемых и идентифицированных жертв нарушений, установленных в основном Постановлении (см. выше § 7).

26. Таким образом, власти государства-заявителя требовали присуждения справедливой компенсации не с целью компенсации за нарушение прав государства, а для выгоды индивидуальных жертв (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), § 45 и выше § 21).

27. Поскольку все три критерия, упомянутые выше, были соблюдены в настоящем деле, Европейский Суд полагает, что власти государства-заявителя имеют право предъявлять требование на основании статьи 41 Конвенции и что присуждение справедливой компенсации в настоящем деле является оправданным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), § 47).

28. В настоящем деле отсутствует необходимость устанавливать "достаточно определенную и объективно идентифицируемую" группу людей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), § 47) для целей присуждения справедливой компенсации в отношении установленных Европейским Судом нарушений, а также критерии, подлежащие применению для присуждения справедливой компенсации морального вреда.

II. Требования властей Грузии в отношении справедливой компенсации

A. Доводы сторон

1. Власти Грузии

29. Ссылаясь на § 135 основного Постановления, власти государства-заявителя представили требования о справедливой компенсации в отношении 3 634 граждан Грузии, из которых 2 380 подверглись, по утверждению властей государства-заявителя, содержанию под стражей и принудительному выдворению.

30. Учитывая все обстоятельства дела и в соответствии с принципом справедливости, власти Грузии требовали присуждения единовременной выплаты в размере 70 320 000 евро в качестве компенсации морального вреда, который был причинен гражданам Грузии. Ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда, власти Грузии утверждали, что данная сумма включала компенсацию в размере 20 000 евро для каждого лица, содержавшегося под стражей и подвергшегося принудительному выдворению, и 10 000 евро для каждого, кто самостоятельно покинул Российскую Федерацию.

31. Власти государства-заявителя также требовали выплаты 50 000 евро в качестве компенсации в отношении смерти каждого из следующих лиц: Мананы Ябелии, Тенгиза Тогонидзе и Музашвили (Manana Jabelia, Tengiz Togonidze and Muzashvili), - а также 30 000 евро для Нато Шавшишвили (N ato Shavshishvili)* (* Европейский Суд вынес отдельные решения в отношении Мананы Ябелии, Тенгиза Тогонидзе и Нато Шавшишвили (см. ниже сноску 1 на с. 142 (23 заявителя подали 10 индивидуальных жалоб).), которая, по утверждению властей государства-заявителя, утратила работоспособность левой руки в результате отсутствия надлежащей медицинской помощи.

32. Власти государства-заявителя добавили, что справедливая компенсация должна быть присуждена Европейским Судом властям государства-заявителя, которые затем должны распределить присужденные суммы между индивидуальными жертвами нарушений, установленных в основном Постановлении. Впоследствии будет создан эффективный механизм для распределения упомянутых выше сумм между индивидуальными жертвами под надзором Комитета министров Совета Европы.

33. Власти Грузии также отметили, что в упомянутом выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация) Европейский Суд присудил значительные суммы властям государства-заявителя без определения точного количества жертв и несмотря на возражения властей Турции по этому поводу.

34. В ответ на запрос Европейского Суда власти Грузии предоставили первый список, содержащий имена 345 предполагаемых жертв. С целью защиты прав жертв они считали необходимым, чтобы власти государства-ответчика также предоставили все соответствующие сведения и документы, находившиеся в их распоряжении (в частности, постановления о выдворении, судебные решения и список лиц, содержавшихся под стражей).

35. Впоследствии, вновь в ответ на запрос Европейского Суда, власти государства-заявителя предоставили второй список, содержавший имена 1 795 предполагаемых жертв (включая 345 предполагаемых жертв, указанных в первом списке), уточнив, что в действительности количество жертв было гораздо больше и власти Грузии продолжают каждый день получать обращения от многих из них. К данному списку были приложены решения судов об административном выдворении и письма от различных министерств и властей Российской Федерации.

36. В заключение своих замечаний власти Грузии сослались на § 135 основного Постановления и подчеркнули необходимость получить от властей Российской Федерации всю необходимую информацию для установления личностей всех жертв.

2. Власти Российской Федерации

37. В качестве альтернативной линии защиты и в случае, если Европейский Суд придет к выводу о применимости статьи 41 Конвенции в настоящем деле, власти Российской Федерации утверждали, что в противоположность тому, что утверждали власти Грузии, формулировка § 135 основного Постановления показывала, что Европейский Суд еще не установил точного количества жертв, а это было необходимо для определения размера компенсации.

38. Власти Российской Федерации ссылались на упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), в котором Европейский Суд основывался на подробном списке жертв, а именно "двух достаточно определенных и объективно идентифицируемых групп людей", и утверждали, что Европейскому Суду следует применить аналогичный подход в настоящем деле.

39. В соответствии с правилами доказывания именно власти государства-заявителя должны были представить список заинтересованных лиц (с указанием их полного имени, места рождения, региона, в котором произошло нарушение, и вида нарушения). Это было тем более необходимо, что в Российской Федерации, как и в других Договаривающихся Государствах, не было реестра задержанных лиц, в отношении которых судом было вынесено постановление в ходе административного производства и которые содержались под стражей по основаниям, связанным с их этническим происхождением. Власти Российской Федерации в дальнейшем готовы проверить всю предоставленную информацию и направить Европейскому Суду все необходимые документы, такие как судебные решения и так далее.

40. Власти Российской Федерации также утверждали, что компенсация должна выплачиваться только тем индивидуальным жертвам установленных Европейским Судом нарушений, которые были идентифицированы в Постановлении Европейского Суда о справедливой компенсации.

41. В противном случае компенсация может не присуждаться вовсе, а власти государства-ответчика, таким образом, не будут обязаны выплачивать ее властям государства-заявителя до последующего установления личностей жертв и распределения среди них соответствующей суммы даже под контролем Комитета министров Совета Европы.

42. По утверждению властей Российской Федерации, установление личностей жертв нарушений Конвенции представляло собой установление фактов и относилось к исключительной компетенции Европейского Суда. Передача данной функции властям государства-заявителя (даже под надзором Комитета министров Совета Европы) или непосредственно Комитету министров в отсутствие состязательного процесса в Европейском Суде представляло собой очевидное нарушение принципа справедливости правосудия и равенства средств.

43. Требование об установлении личностей жертв в настоящем деле было также предметом подлинного и разумного беспокойства для властей государства-ответчика, которые опасались, что, если личности жертв не будут установлены, компенсация будет выплачена лицам, которые не являлись жертвами нарушений Конвенции в Российской Федерации в соответствующее время, что было абсолютно неприемлемо и противоречило цели и духу Конвенции.

44. Власти Российской Федерации далее утверждали, что последовательное продление срока, установленного Европейским Судом для того, чтобы власти Грузии представили информацию о предполагаемых жертвах нарушений, представляло собой серьезное нарушение прав властей государства-ответчика как стороны производства по делу. Это тем более было так, учитывая ограниченность срока хранения документов, касавшихся задержания и заключения под стражу иностранных граждан, судебных разбирательств и так далее.

45. Кроме того, прошло уже более 10 лет после оспариваемых событий, поиск документов был очень скрупулезным и должен был производиться вручную, поскольку большинство судов государства-ответчика в соответствующее время еще не пользовались электронными системами.

46. Власти Российской Федерации также утверждали, ссылаясь на некоторое количество постановлений, вынесенных Европейским Судом против Российской Федерации, что расчет суммы справедливой компенсации, представленный властями Грузии, был завышенным и необоснованным в свете установленных нарушений.

47. Наконец, власти Российской Федерации оспаривали требуемые суммы в отношении лиц, названных властями государства-заявителя (см. выше § 31), некоторые из которых подали индивидуальные жалобы в Европейский Суд.

B. Мнение Большой Палаты Европейского Суда

1. Определение "достаточно определенной и объективно идентифицируемой группы людей"

(a) Предварительные замечания

48. Параграф 135 основного Постановления гласит:

"Соответственно, [Европейский Суд] полагает, что не имеется оснований полагать, что утверждения государства-заявителя о количестве граждан, высланных в данный период, и его резком росте по сравнению с периодом, предшествующим октябрю 2006 года, являются недостоверными. Таким образом, при рассмотрении настоящего дела он исходит из того, что в этот период более 4 600 постановлений о высылке было вынесено против граждан Грузии, из которых примерно 2 380 человек были заключены под стражу и принудительно высланы".

49. Ссылаясь на этот параграф, власти Грузии утверждали, что 4 634 гражданина Грузии, из которых 2 380 подверглись содержанию под стражей или принудительному выдворению, представляли собой "достаточно определенные и объективно идентифицируемые" группы людей, и что Европейский Суд должен основываться на данных цифрах для присуждения справедливой компенсации.

50. Власти Российской Федерации со своей стороны утверждали, что формулировка § 135 основного Постановления показывала, что Европейский Суд еще не установил точного количества жертв, а это, тем не менее, было необходимо для определения размера компенсации.

51. Европейский Суд напоминает, что в основном Постановлении он установил, что осенью 2006 года в Российской Федерации существовала "скоординированная политика задержания, содержания под стражей и выдворения граждан Грузии", "что являлось административной практикой для целей прецедентной практики Европейского Суда" (см. основное Постановление, § 159).

52. Впоследствии ввиду непредставления властями государства-ответчика ежемесячной статистики о количестве граждан Грузии, выдворенных из Российской Федерации в 2006 - 2007 годах, Европейский Суд основывался на данных, представленных властями государства-заявителя в качестве одного из доказательств наличия указанной административной практики (см. основное Постановление, § 93). Во втором предложении данного пункта Европейский Суд ограничивается указанием, что он "таким образом, исходит из того" (на английском языке - "therefore assumes", на французском - "part donc du principe), что более 4 600 постановлений о выдворении было вынесено в отношении граждан Грузии, из которых около 2 380 содержались под стражей и подверглись принудительному выдворению. Таким образом, при рассмотрении вопроса о существовании административной практики Европейский Суд основывается на приблизительном количестве постановлений о выдворении и о заключении под стражу, что отличается от установления личностей индивидуальных жертв.

53. Более того, следует проводить различие между этими данными, которые определяют общие количественные показатели в контексте рассмотрения дела по существу, и вопросом о применении статьи 41 Конвенции, который Европейский Суд отложил на более позднее время в своем основном Постановлении, полагая, что он не был готов к его рассмотрению (см. выше § 3).

54. Более того, общая логика правила о справедливой компенсации непосредственно следует из принципов международного публичного права об ответственности государств (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация)). Данные принципы включают как обязательство государства, совершившего международно-противоправное деяние, "прекратить это деяние, если оно продолжается", так и обязательство "предоставить полное возмещение вреда, причиненного международно-противоправным деянием", предусмотренные соответственно статьями 30 и 31 Статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния (см. Ежегодник Комиссии международного права, том II, вторая часть, с. 94 и 97, A/CN.4/SER.A/2001/Add.1 (Part 2)).

55. Наконец, и самое главное, применение статьи 41 Конвенции требует идентификации индивидуальных жертв нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация)).

56. В этой связи следует отметить, что упомянутое выше дело "Кипр против Турции" и настоящее дело касаются различных фактических контекстов. Если первое дело касалось многочисленных нарушений Конвенции вследствие проведения Турцией военных операций на севере Кипра в течение лета 1974 года, и данные нарушения не были основаны на индивидуальных решениях, в настоящем деле вывод о наличии административной практики, противоречившей Конвенции, был основан на индивидуальных административных решениях о выдворении граждан Грузии из Российской Федерации осенью 2006 года.

57. Следовательно, Европейский Суд полагает, что стороны должны быть в состоянии идентифицировать соответствующих граждан Грузии и предоставить Европейскому Суду соответствующую информацию.

58. Именно по этой причине Европейский Суд в соответствии с пунктом 2 правила 60 своего Регламента предложил властям государства-заявителя предоставить ему список граждан Грузии, которые стали жертвами "скоординированной политики по задержанию, содержанию под стражей и высылке граждан Грузии", существовавшей в Российской Федерации осенью 2006 года (см. выше §§ 6 и 7). Европейский Суд также просил власти Российской Федерации предоставить всю соответствующую информацию и документы (в частности, постановления о выдворении и судебные решения) в отношении граждан Грузии, ставших жертвами указанной политики в течение данного периода.

59. Европейский Суд напоминает в этой связи об обязанности Высоких Договаривающихся Сторон сотрудничать с Европейским Судом, закрепленной в статье 38 Конвенции и правиле 44А Регламента Европейского Суда. Действительно, "для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб, созданной на основании статьи 34 Конвенции, чрезвычайно важно, чтобы государства предоставляли все необходимые средства, чтобы сделать возможным надлежащее и эффективное рассмотрение жалоб. Данное обязательство требует от Договаривающихся Государств предоставления Европейскому Суду всех необходимых средств как для проведения расследования с целью установления фактов, так и для осуществления его общих обязанностей относительно рассмотрения жалоб" (см., mutatis mutandis, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яновец и другие против Российской Федерации" (Janowiec and Others v. Russia) от 21 октября 2013 г., жалобы NN 55508/07 и 29520/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 7 (примеч. редактора).), § 202).

60. Обязанность сотрудничать, которая также применяется в межгосударственных делах (см. основное Постановление, §§ 99-110), является особенно важной для надлежащего отправления правосудия, когда Европейский Суд присуждает справедливую компенсацию согласно статье 41 Конвенции в делах подобного типа. Она применяется к обоим Договаривающимся Государствам: властям государства-заявителя, которые в соответствии с правилом 60 Регламента Европейского Суда должны подтвердить свои требования, и также властям государства-ответчика, в отношении которых в основном Постановлении было установлено существование административной практики, нарушающей Конвенцию.

61. Таким образом, в настоящем деле власти государства-ответчика также были обязаны предоставить всю соответствующую информацию и документы, находившиеся в их распоряжении, несмотря на трудности, связанные с истечением значительного периода времени и сбором большого количества данных. Более того, как и властям государства-заявителя, властям государства-ответчика также было предоставлено несколько продлений срока для представления документов и их перевода на один из официальных языков Европейского Суда.

62. После повторявшихся запросов Европейского Суда власти Грузии предоставили список, содержавший имена 1 795 индивидуальных жертв, вместе с приложениями, а власти Российской Федерации направили Европейскому Суду свои замечания, также вместе с приложениями. В настоящем деле Европейский Суд провел предварительное рассмотрение данного списка (см. ниже §§ 68 и 72), даже несмотря на то, что власти государства-ответчика не предоставили всех соответствующих сведений и документов (в частности, постановлений о выдворении и судебных решений) в отношении граждан Грузии, ставших жертвами скоординированной политики по задержанию, содержанию под стражей и высылке граждан Грузии, существовавшей в Российской Федерации осенью 2006 года.

63. Власти Российской Федерации также просили Европейский Суд идентифицировать каждую из индивидуальных жертв нарушений, выявленных им в ходе состязательного процесса, на основании того, что установление фактов относилось к исключительной компетенции Европейского Суда.

64. В этой связи Европейский Суд отмечает прежде всего, что в настоящем деле стороны обменялись замечаниями по вопросу о справедливой компенсации в соответствии с принципом состязательности производства, как и в упоминавшемся выше деле "Кипр против Турции" (справедливая компенсация).

65. Европейский Суд также отмечает, что, как он несколько раз подчеркивал, в частности, в делах, касавшихся систематических нарушений Конвенции, он не является судом первой инстанции, у него нет возможности, а также это не соответствует функции международного суда разрешать многочисленные дела, требующие установления конкретных фактов или расчета суммы денежной компенсации, оба этих вопроса должны как вопросы принципа и эффективной практики относиться к сфере компетенции судов страны (см., mutatis mutandis, Решение Большой Палаты Европейского Суда по делу "Демопоулос и другие против Греции" (Demopoulos and Others v. Greece) от 1 марта 2010 г., жалоба N 46113/99 и семь других жалоб, § 69, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бурмыч и другие против Украины" (Burmych and Others v. Ukraine) (исключение из списка дел) от 12 октября 2017 г., жалоба N 46852/13 и другие жалобы* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2018. N 3 (примеч. редактора).), § 159, in fine, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (справедливая компенсация) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 40167/06* (* См.: там же. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 32, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чирагов и другие против Армении" (Chiragov and Others v. Armenia) (справедливая компенсация) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 13216/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 12 (примеч. редактора).), § 50).

66. Это тем более верно применительно к требованиям о справедливой компенсации, заявленным в межгосударственных делах, которые изначально отличаются от дел, содержащих несколько индивидуальных жалоб, в которых обстоятельства каждой конкретной жалобы описаны в постановлении (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Бердзенишвили и другие против Российской Федерации" (Berdzenishvili and Others v. Russia) от 20 декабря 2016 г., жалоба N 14594/07 и шесть других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 4 (примеч. редактора).), касавшееся семи жалоб, поданных 19 заявителями и связанных с основным Постановлением по делу "Грузия против Российской Федерации (N I)").

67. Наконец, в соответствии с пунктом 1 статьи 46 Конвенции государства-участники обязаны "исполнять окончательные постановления Суда", при этом согласно пункту 2 статьи 46 Конвенции Комитет министров Совета Европы осуществляет надзор за исполнением постановлений и несет соответствующую ответственность (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бурмыч и другие против Украины" (исключение из списка дел), § 185).

(b) Методология, использованная Большой Палатой Европейского Суда

68. В настоящем деле Европейский Суд провел предварительное исследование списка, содержавшего имена 1 795 предполагаемых жертв, представленного властями государства-заявителя, а также ответных замечаний, представленных властями государства-ответчика, чтобы установить граждан Грузии, которые могут считаться жертвами нарушения Конвенции.

69. Учитывая общие количественные рамки, на которых основывался Европейский Суд в основном Постановлении, чтобы прийти к выводу о наличии нарушений Конвенции (см. выше § 48), он исходит из предположения о том, что лица, указанные в списке, представленном властями Грузии, могут считаться жертвами нарушений Конвенции, за что несут ответственность власти Российской Федерации. Принимая во внимание тот факт, что выводы о нарушении статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции, а также статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции касаются индивидуальных жертв и основаны на событиях, произошедших на территории государства-ответчика, Европейский Суд полагает, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела на властях государства-ответчика лежит бремя доказывания того, что лица, указанные в списке властей государства-заявителя, не имеют статуса жертвы. Соответственно, если в результате предварительной проверки Европейский Суд установит, что какое-либо лицо являлось жертвой нарушения одного или более нарушений Конвенции, а власти государства-ответчика не представят убедительных доказательств того, что данное лицо не обладало статусом жертвы, это лицо будет включено в итоговый внутренний список для целей определения общей суммы справедливой компенсации (см. ниже § 71).

70. В контексте данного предварительного исследования Европейский Суд основывался на документах, представленных сторонами, и на том факте, что власти Российской Федерации признали, что определенное количество граждан Грузии, указанных в списке, представленном властями государства-заявителя, могут считаться жертвами. Однако 290 указанных в нем лиц не могут рассматриваться как таковые, помимо прочего, по следующим причинам, справедливо отмеченным властями Российской Федерации: они указаны в списке дважды, они подали индивидуальные жалобы в Европейский Суд* (* Двадцать три заявителя подали 10 индивидуальных жалоб, связанных с основным Постановлением, в которых Европейский Суд постановил следующее:

- в Постановлении от 3 мая 2016 г. Европейский Суд исключил из списка дел, подлежащих рассмотрению, жалобу N 14985/07, поданную Шахи Кварацхелиа (Shakhi Kvaratskhelia) и Шахи Кварацхелиа (Shakhi Kvaratskhelia), отцом и сыном Мананы Ябелии, в результате мирового соглашения, достигнутого между заявителями и властями Российской Федерации;

- в Постановлении от 20 декабря 2016 г. Европейский Суд постановил, что имело место нарушение статей 2 и 3 Конвенции, а также статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции, и присудил 40 000 евро в качестве справедливой компенсации в отношении жалобы N 16363/07, поданной Нино Дзидзава (Nino Dzidzava), женой Тенгиза Тогонидзе;

- что касается остальных жалоб, Европейский Суд объединил их и вынес Постановление по существу дела 20 декабря 2016 г. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бердзенишвили и другие против Российской Федерации" (Berd-zenishvili and Others v. Russia), жалоба N 14594/07). В данном Постановлении Европейский Суд пришел к выводу об отсутствии нарушения статей Конвенции, указанных Нато Шавшишвили (N ato Shavshishvili), на основании того, что ее жалобы не были должным образом подтверждены. Что касается жалоб, в отношении которых Европейский Суд установил нарушение Конвенции, он отложил рассмотрение вопроса о справедливой компенсации до принятия настоящего Постановления о справедливой компенсации.), они приобрели гражданство Российской Федерации либо с самого начала имели гражданство иного государства, но не Грузии, постановления об их выдворении были вынесены либо до, либо после соответствующего периода времени, они успешно воспользовались доступными им средствами правовой защиты, а также что оказалось невозможным установить их личность либо их жалобы не были в достаточной степени обоснованы в связи с недостаточностью информации, представленной властями государства-заявителя (см., mutatis mutandis, Решение Европейского Суда по делу "Лисный против Украины и Российской Федерации" (Lisnyy v. Ukraine and Russia) от 5 июля 2016 г., жалобы NN 5355/15, 44913/15 и 50852/15* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 8 (примеч. редактора).), относительно обязанности заявителей обосновывать свои утверждения перед Европейским Судом).

71. Соответственно, для целей присуждения справедливой компенсации Европейский Суд полагает, что он может основываться на данных о "достаточно определенной и объективно идентифицируемой" группе из по крайней мере 1 500 граждан Грузии, которые стали жертвами нарушения статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции (коллективная высылка) в рамках "скоординированной политики по задержанию, содержанию под стражей и высылке граждан Грузии", существовавшей в Российской Федерации осенью 2006 года.

72. Среди данных лиц некоторые также являлись жертвами нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции (незаконное лишение свободы) и статьи 3 Конвенции (бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания).

2. Критерии, подлежащие применению для присуждения справедливой компенсации морального вреда

73. Европейский Суд напоминает, что Конвенция не содержит специального положения о присуждении компенсации в отношении морального вреда. В деле "Варнава и другие против Турции" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции" (Varnava and Others v. Turkey) от 18 сентября 2009 г., жалобы N 16064/90 и восемь других жалоб, § 224), в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), § 56, и в упоминавшихся выше делах Саргсяна и Чирагова (см. упоминавшиеся выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делам "Саргсян против Азербайджана" (справедливая компенсация), § 39, и "Чирагов и другие против Армении" (справедливая компенсация), § 57) Европейский Суд подтвердил следующие принципы, которые постепенно развивались в его прецедентной практике. Ситуации, в которых заявитель получил очевидную травму, физическую или психологическую, испытал боль или страдания, горе, тревогу, разочарование, чувства несправедливости или унижения, продолжающейся неопределенности, жизненное потрясение или реальную потерю возможностей, можно отличать от ситуаций, в которых публичное подтверждение вреда, понесенного заявителем, в постановлении, имеющем обязательную юридическую силу для Договаривающегося Государства, само по себе является надлежащей формой восстановления права. В некоторых случаях, когда закон, процедура или практика признаются не соответствующими конвенционным стандартам, этого достаточно, чтобы исправить ситуацию. Однако в некоторых делах последствия нарушения могут рассматриваться как имеющие характер и степень, которые так существенно ущемляют моральное состояние заявителя, что требуют принятия дополнительных мер. Такие элементы не подчиняются подсчетам или точному исчислению. Также в функции Европейского Суда не входит выполнение роли, подобной той, которую играет на внутригосударственном уровне механизм гражданско-правовой ответственности при определении степени вины и ущерба, причиненного каждой из сторон по гражданскому делу. Его ведущим принципом является справедливость, которая прежде всего предполагает гибкость и объективное рассмотрение того, что является справедливым, честным и разумным с учетом всех обстоятельств дела, включая не только положение заявителя, но и общий контекст, в котором произошло нарушение. Суммы, присуждаемые Европейским Судом в качестве компенсации морального вреда, служат признанием факта причинения морального вреда в результате нарушения одного из основных прав человека и отражают наиболее общим способом тяжесть причиненного вреда.

74. В настоящем деле не подлежит сомнению то обстоятельство, что группа, по крайней мере, из 1 500 граждан Грузии, которые стали жертвами нарушения статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции, а также те из них, которые тоже стали жертвами нарушения статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции в контексте "скоординированной политики по задержанию, содержанию под стражей и высылке граждан Грузии", существовавшей в Российской Федерации осенью 2006 года, получили моральную травму и испытали страдания, чувства горя, тревоги и унижения в этот период.

75. Следовательно, несмотря на большое количество задействованных в настоящем деле не поддающихся точному учету факторов, вызванных, помимо прочего, истечением времени, в настоящем деле может быть присуждена справедливая компенсация. Что касается исчисления размера справедливой компенсации, он должен быть определен по усмотрению Европейского Суда с учетом того, что он сочтет справедливым (см., mutatis mutandis, упоминавшиеся выше Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делам "Саргсян против Азербайджана", § 56, и "Чирагов и другие против Армении", § 79). В этой связи Европейский Суд напоминает, что ранее он уже отклонял требования о присуждении компенсации для карательных или показательных целей, даже если такие требования были заявлены индивидуальными жертвами административной практики (см. в качестве недавнего примера Постановление Европейского Суда по делу "Гринс и М.Т. против Соединенного Королевства" (Greens and M.T. v. United Kingdom) от 23 ноября 2010 г., жалобы NN 60041/08 и 60054/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 97, в котором кратко изложена практика Европейского Суда по данному вопросу).

76. Принимая во внимание все обстоятельства настоящего дела, Европейский Суд, исходя из принципа справедливости, считает разумным присудить властям Грузии единовременную выплату в размере 10 000 000 евро в качестве возмещения морального вреда, понесенного группой лиц, состоящей, по крайней мере, из 1 500 граждан Грузии.

77. В соответствии со своей прецедентной практикой Европейский Суд полагает, что данная сумма должна быть распределена властями Грузии между индивидуальными жертвами нарушений, установленными в основном Постановлении, при этом 2 000 евро следует выплатить гражданам Грузии, которые стали жертвами нарушения статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции, и от 10 000 до 15 000 евро следует выплатить тем из них, кто также стал жертвой нарушения статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции. Что касается последней группы лиц, следует учитывать продолжительность срока содержания под стражей каждого конкретного человека в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда (см., inter alia, Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08, § 142* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03* (* См.: там же. 2013. N 5 (примеч. редактора).), § 94).

78. Европейский Суд также напоминает, что властям государства-ответчика следует выполнить свои обязательства по статье 46 Конвенции в ее толковании в свете статьи 1 Конвенции в соответствии с Постановлением Европейского Суда и конкретными мерами, принятыми Комитетом министров Совета Европы при исполнении данного Постановления (см., inter alia, mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Варнава и другие против Турции", § 222, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Алишич и другие против Боснии и Герцеговины, Хорватии, Сербии, Словении и Македонии" (Alisic and Others v. Bosnia and Herzegovina, Croatia, Serbia, Slovenia and the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 16 июля 2014 г., жалоба N 60642/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 142, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бурмыч и другие против Украины" (исключение из списка дел), §§ 185-192).

79. При конкретных обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд также полагает, что следует оставить на усмотрение властей Грузии создание эффективного механизма для распределения упомянутых выше сумм между индивидуальными жертвами нарушений, установленных в основном Постановлении, с учетом упомянутых выше указаний Европейского Суда (см. выше § 77) и с исключением лиц, которые не могут быть отнесены к жертвам исходя их указанных выше критериев (см. выше § 70). Данный механизм должен быть создан под надзором Комитета министров Совета Европы и в соответствии с любыми мерами практического характера, определенными Комитетом министров с целью способствовать исполнению настоящего Постановления. Данное распределение должно быть осуществлено в течение 18 месяцев после осуществления выплат властями Российской Федерации или в течение любого другого срока, назначенного Комитетом министров Совета Европы (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (справедливая компенсация), § 59).

80. Наконец, Европейский Суд считает необходимым отметить, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Большая Палата Суда:

1) постановила 16 голосами за" при одном - "против", что:

(a) власти Российской Федерации должны выплатить властям Грузии в течение трех месяцев 10 000 000 (десять миллионов) евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного группе лиц, состоящей, по крайней мере, из 1 500 граждан Грузии;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты по ставке, равной предельной кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

(c) данная сумма будет распределена властями Грузии между индивидуальными жертвами, при этом 2 000 (две тысячи) евро следует выплатить гражданам Грузии, которые стали жертвами нарушения статьи 4 Протокола N 4 к Конвенции, и от 10 000 (десяти тысяч) до 15 000 (пятнадцати тысяч) евро следует выплатить тем из них, кто также стал жертвой нарушения статьи 3 и пункта 1 статьи 5 Конвенции с учетом срока содержания под стражей каждого из соответствующих лиц;

(d) данное распределение должно быть осуществлено под надзором Комитета министров Совета Европы в течение 18 месяцев после осуществления выплат властями Российской Федерации или в течение любого другого срока, назначенного Комитетом министров Совета Европы, и в соответствии с любыми мерами практического характера, определенными Комитетом министров Совета Европы с целью способствовать исполнению настоящего Постановления.

Совершено на английском и французском языках, оглашено в открытом судебном заседании во Дворце прав человека в г. Страсбурге 31 января 2019 г.

Лоуренс Эрли Юрисконсульт Суда Большой Палаты

Гвидо Раймонди Председатель Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагаются следующие отдельные мнения судей:

(a) частично совпадающее мнение судей Анны Юдковской, Мартиньша Митса, Латифа Гусейнова и Ладо Шантуриа;

(b) особое мнение судьи Дмитрия Дедова.

Частично совпадающее мнение судей Анны Юдковской, Мартиньша Митса, Латифа Гусейнова и Ладо Шантуриа

1. Мы в принципе согласны со всеми основными выводами Большой Палаты Европейского Суда. В частности, мы полностью согласны с большинством судей в том, что касается применимости статьи 41 Конвенции к спорной процедуре (пункт 1 резолютивной части Постановления), установления количества лиц, представляющих собой соответствующую группу, и последующего исчисления суммы компенсации (пункт 2 резолютивной части Постановления).

2. В частности, Большая Палата Европейского Суда справедливо отметила в §§ 71 и 76, а также в пункте 2 резолютивной части Постановления, что "по крайней мере, 1 500 граждан Грузии" были жертвами различных нарушений Конвенции (курсив наш). Однако мы бы предпочли, чтобы Большая Палата выразилась более ясно в этом отношении и точно последовала тому, что было ею установлено ранее в § 135 основного Постановления.

3. Давайте напомним соответствующую часть § 135 основного Постановления Европейского Суда по настоящему делу, которая гласит:

"135. ...при рассмотрении настоящего дела [Европейский Суд] исходит из того, что в этот период более 4 600 постановлений о высылке было вынесено против граждан Грузии, из которых примерно 2 380 человек были заключены под стражу и принудительно высланы".

4. С нашей точки зрения, при подсчете суммы компенсации по статье 41 Конвенции Европейский Суд должен был принять во внимание количественные показатели, указанные в § 135 основного Постановления. Данные количественные рамки уже содержали в соответствии с критериями, разработанными Европейским Судом в деле "Кипр против Турции" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кипр против Турции" (Cyprus v. Turkey) (справедливая компенсация) от 12 мая 2014 г., жалоба N 25781/94), указания на две отдельные группы "достаточно определенных" и "объективно идентифицируемых" людей (курсив наш).

5. Две данные группы были "достаточно определенными" в соответствии с критериями, использованными в деле "Кипр против Турции", поскольку в основном Постановлении Европейский Суд привел очень точные цифры для двух групп лиц, находившихся в двух смежных, но, тем не менее, различных ситуациях. Важное значение для того, чтобы считать эти две группы "достаточно определенными", имеет тот факт, что власти государства-ответчика сами признали перед Европейским Судом в ходе рассмотрения дела по существу, что в 2006 году было вынесено более 4 000 постановлений об административном выдворении в отношении граждан Грузии (см. § 132 основного Постановления).

6. Более того, обе эти группы были "объективно идентифицируемыми" в соответствии с критериями, сформулированными в деле "Кипр против Турции", поскольку факты выдворения и содержания под стражей были, как установил Европейский Суд в основном Постановлении, подтверждены физическим наличием постановлений о содержании под стражей и о выдворении, вынесенных соответствующими административными органами и/или судами Российской Федерации. Поскольку Европейский Суд признал факт существования данных постановлений, мы полагаем неразумным предполагать, что власти Российской Федерации создали эти документы из воздуха в отношении не существовавших анонимных "фантомов". Напротив, в этих постановлениях очевидно содержались имена, даты рождения и другие данные, позволяющие идентифицировать всех заинтересованных лиц.

7. Правда, при рассмотрении вопроса о применении статьи 41 Конвенции Европейский Суд не имел в своем распоряжении копий всех постановлений о выдворении и содержании под стражей, упомянутых в § 135 основного Постановления. Однако важно подчеркнуть следующее: отсутствие информации в деле было вызвано тем, что власти Российской Федерации не сотрудничали надлежащим образом с Европейским Судом и не предоставили ему всех соответствующих документов (см. выводы, сделанные в §§ 100-110 основного Постановления). Действительно, если выдворение и содержание под стражей 4 600 и 2 380 человек соответственно имели место в Российской Федерации на основании постановлений административных и судебных органов данной страны, разумно предполагать, что все правовые следы данных выдворений и содержания под стражей могли быть найдены только в архивах Российской Федерации (а не в Грузии, например). Поскольку власти государства-ответчика продолжали удерживать требуемые документы даже на стадии рассмотрения вопроса о справедливой компенсации (см. выше § 62), список, представленный властями Грузии в ходе текущей стадии производства по делу (см. выше § 68), должен был рассматриваться лишь как открытый, иллюстративный список.

8. Именно по этим причинам мы полагаем, что количественные показатели, определенные Европейским Судом в § 135 основного Постановления, должны были использоваться в качестве основы для исчисления суммы компенсации по статье 41 Конвенции.

Особое мнение судьи Дмитрия Дедова

Я нахожусь в меньшинстве в настоящем деле, поскольку голосовал против вывода о наличии нарушений в основном Постановлении. Что касается вопроса о справедливой компенсации, настоящее Постановление представляет собой в некоторой мере постепенное развитие прецедентной практики и руководство для имплементации основного Постановления. Однако главная проблема остается нерешенной. Я сожалею, что Европейский Суд не позволил властям государства-ответчика самим распределять присужденные суммы в сотрудничестве с властями государства-заявителя, как это должно происходить в контексте международных отношений между суверенными государствами. Напротив, Европейский Суд предписал исключительно властям государства-заявителя создать эффективный механизм для распределения суммы компенсации после, но не до ее уплаты властями государства-ответчика. Такая схема исключает любое участие властей государства-ответчика в распределении суммы компенсации и подрывает статус Российской Федерации как государства - члена Совета Европы, делая его сравнимым со статусом правонарушителя, который уплачивает штраф, а последний впоследствии распределяется по усмотрению государства. Процедура имплементации как на международном уровне, так и на уровне страны должна быть иной.