Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 апреля 2018 г. Дело "Цветкова и другие (Tsvetkova аnd Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 54381/08 и пять других жалоб, см. Приложение) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Цветкова и другие (Tsvetkova аnd Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 54381/08 и пять других жалоб, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 10 апреля 2018 г.

По делу "Цветкова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Георгия A. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 20 марта 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано шестью жалобами (NN 54381/08, 10939/11, 13673/13, 69739/14, 70724/14 и 52440/15), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами Российской Федерации, данные о которых приведены в Приложении. Жалобы были поданы в различные даты, указанные в Приложении.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. 13 сентября 2016 г. жалобы в отношении статей 3, 5, 6 и 13 Конвенции и статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции были коммуницированы властям Российской Федерации, а в оставшейся части были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дел

A. Заявительница Цветкова (жалоба N 54381/08)

4. Данная жалоба была подана 20 октября 2008 г. Светланой Ивановной Цветковой, которая родилась в 1972 году и проживает в г. Иркутске.

5. 1 января 2008 г., в 22.00, сотрудник милиции С. доставил заявительницу в отдел внутренних дел на основании статьи 27.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ) (см. ниже § 67) по подозрению в совершении кражи в магазине.

6. Сотрудник милиции Б. составил протокол об административном задержании согласно статье 27.3 КоАП РФ (см. ниже § 69), в котором указывалось следующее:

"Я, сотрудник милиции Б. ...составил настоящий протокол об административном задержании: [фамилия, имя, отчество, число, месяц, год рождения, место проживания заявительницы]... которая в 22 часа 1 января 2008 г. доставлена... в связи с совершением правонарушения, предусмотренного статьей [свободное место] КоАП РФ.

Основание задержания... (предусмотренные статьей 27.3 КоАП РФ): [свободное место]...".

7. Согласно утверждениям заявительницы после того, как ее забрали сотрудники милиции, ее малолетний сын (который, по-видимому, находился с ней в магазине) остался на холоде один без присмотра. Заявительница затем была подвергнута унизительной процедуре личного досмотра, с нее сняли верхнюю одежду, оставив в нижнем белье. Затем ее содержали с пьяными задержанными, находившимися в состоянии алкогольного опьянения, в маленькой камере без сидений и без туалета.

8. В своей жалобе в Европейский Суд заявительница сообщила, что ее освободили из-под стражи 2 января 2008 г., в 03.00. В своих замечаниях, представленных в Европейский Суд, она указала, что ее освободили из-под стражи "после 04.00". По утверждениям властей Российской Федерации, заявительницу освободили из-под стражи в 00.35.

9. Заявительница впоследствии не была привлечена к ответственности за административное или уголовное правонарушение.

10. Учитывая, что действия сотрудников милиции в отношении нее и унижающее достоинство обращение, которому она подверглась, были достаточно серьезными, чтобы квалифицироваться как уголовно наказуемое деяние, 27 мая 2008 г. заявительница добивалась возбуждения уголовного дела в отношении сотрудника милиции С., ссылаясь при этом, inter alia, на факт незаконного лишения ее свободы.

11. 16 июня 2008 г. следователь отказался возбуждать уголовное дело, установив, что сотрудник милиции не допустил превышения должностных полномочий, которое являлось бы уголовным преступлением, наказуемым в соответствии со статьей 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ). Следователь сослался на заявление Б., подтверждавшего, что заявительница была доставлена в отдел внутренних дел по подозрению в совершении кражи.

12. 20 июня 2008 г. вышестоящий сотрудник милиции отменил постановление об отказе в возбуждении дела. Новый отказ в возбуждении дела был вынесен 30 июня 2008 г. тем же следователем. Это постановление также было затем отменено.

13. Новое постановление об отказе в возбуждении дела было вынесено 11 декабря 2008 г., и заявительница стала добиваться судебной проверки его законности и обоснованности. 19 января 2009 г. Октябрьский районный суд г. Иркутска оставил постановление об отказе в возбуждении дела без изменения. 26 февраля 2009 г. Иркутский областной суд отменил это постановление, считая, что не были рассмотрены утверждения заявительницы о незаконности ее задержания.

14. Затем Октябрьский районный суд г. Иркутска отказался от юрисдикции по делу в пользу другого суда, однако в суде второй инстанции это решение районного суда было признано неправомерным.

15. 8 мая 2009 г. районный суд прекратил производство по этому делу, поскольку 7 мая 2009 г. оспариваемое постановление об отказе в возбуждении уголовного дела было отменено вышестоящим должностным лицом. Новое постановление об отказе в возбуждении дела было вынесено 12 ноября 2009 г. в отношении преступлений, предусмотренных статьями 285, 286 и 293 УК РФ. Это постановление об отказе в возбуждении дела было оставлено без изменения окончательным решением Иркутского областного суда 9 сентября 2010 г.

B. Заявитель Бганцев (жалоба N 10939/11)

16. Данная жалоба была подана 28 января 2011 г. Александром Витальевичем Бганцевым, который родился в 1972 году и проживает в г. Волгограде. Его интересы в Европейском Суде представляла адвокат Ю. Лепилина, практикующая в Волгоградской области.

17. 30 августа 2010 г. начальник заявителя И. позвонил в милицию, чтобы сообщить о том, что заявитель нецензурно выражался (без конкретики) на рабочем месте. Сотрудник милиции О. потребовал от заявителя пройти с ним в отдел внутренних дел. Заявитель отказался это сделать и сказал, что ничто не мешает этому сотруднику на месте составить протокол об административном правонарушении. Сотрудник милиции настаивал на своем требовании, утверждая, что ему было бы удобнее составить протокол в отделе внутренних дел. Заявитель подчинился этому требованию и был доставлен в отдел внутренних дел примерно в 13.00 (в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ). В 15.40 он был подвергнут процедуре административного задержания (статья 27.3 КоАП РФ). В протоколе административного задержания указывалось следующее:

"...[Заявитель] в 15.40... доставлен в отдел милиции... в связи с совершением правонарушения, предусмотренного статьей 20.1 КоАП РФ...

Основания задержания... предусмотренные статьей 27.3 КоАП РФ: для принятия решения".

18. Сотрудник милиции O. составил протокол об административном правонарушении, в котором отметил следующее:

"[Заявитель] использовал нецензурную брань в присутствии И. и продолжал вести себя непристойным образом, несмотря на просьбу прекратить такое поведение. Таким образом, [заявитель] совершил правонарушение, предусмотренное статьей 20.1 КоАП РФ.

Свидетели правонарушения: К., M.".

19. Заявитель провел ночь в отделе внутренних дел.

20. 31 августа 2010 г. заявитель был доставлен к мировому судье, который провел слушание, в ходе которого он допросил заявителя, а также И., К. и М., и в тот же день мировым судьей заявитель был осужден по обвинению в мелком хулиганстве (статья 20.1 КоАП РФ) и приговорен к пяти суткам административного ареста.

21. Заявитель начал отбывать наказание в тот же день в отделе внутренних дел. С 30 августа и по 4 сентября 2010 г. он содержался в камерах площадью 6 кв. м, вмещавших в среднем четырех заключенных. Каждая камера была оборудована двумя скамейками шириной около 35 см. В камерах не было ни окон, ни системы вентиляции. Другие задержанные курили сигареты, что вызывало дискомфорт у заявителя, который не курил. В камерах не было никаких спальных мест или постельных принадлежностей. Заявитель не был обеспечен питанием, и ему не предоставлялись прогулки. Доступ в туалет (который, по-видимому, находился за пределами камер) обеспечивался каждые четыре часа (или иногда каждые восемь часов). В подтверждение своих утверждений заявитель представил письменные показания трех заключенных.

22. Заявитель был освобожден из-под стражи 4 сентября 2010 г., в 15.40.

23. 4 октября 2010 г. Красноармейский районный суд г. Волгограда провел апелляционное слушание и допросил заявителя, И., K., M. и сотрудника милиции O. Апелляционный суд оставил без изменения постановление суда от 31 августа 2010 года. Волгоградский областной суд 3 ноября 2010 г. после проверки дела оставил без изменения эти решения суда.

C. Заявитель Андреев (жалоба N 13673/13)

24. Данная жалоба была подана 1 февраля 2013 г. Павлом Владимировичем Андреевым, который родился в 1989 году и проживает в г. Сыктывкаре. Его интересы в Европейском Суде представляла адвокат И. Бирюкова, практикующая в Московской области.

25. 9 декабря 2011 г. заявитель распространял листовки в различных отделах органов внутренних дел, призывая сотрудников полиции* (* С 1 марта 2011 г. вступил в силу Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ "О полиции", поэтому с указанной даты милиция стала называться полицией (примеч. редактора).) не применять силу для разгона массовых собраний, которые должны были состояться 10 декабря 2011 г. после оспариваемых выборов в Государственную Думу в начале этого месяца.

26. В 23.00 сотрудники ГИБДД доставили заявителя в отдел полиции по подозрению в уклонении от призыва на военную службу. В 23.50 заявителю было предъявлено обвинение в административном правонарушении, предусмотренном статьей 20.25 КоАП РФ, а именно за неуплаченный штраф в размере 300 рублей (эквивалент 7 евро) за нарушение правил дорожного движения. По обвинению в уклонении от призыва на военную службу он не преследовался.

27. В протоколе административного задержания было указано следующее:

"[Заявитель] в 23.30... был доставлен в отдел полиции... в связи с совершением административного правонарушения, предусмотренного статьей 20.25 КоАП РФ.

Основание задержания... предусмотренные статьей 27.3 КоАП РФ: составление протокола об административном правонарушении".

28. Заявитель не был освобожден из-под стражи после составления протокола об административном правонарушении, а был заключен под стражу в 02.00 по причинам, которые указаны не были.

29. 11 декабря 2011 г., в 15.00, заявитель был доставлен к мировому судье, который затем приговорил его к двум суткам административного ареста за правонарушение, предусмотренное статьей 20.25 КоАП РФ. Затем заявитель был доставлен обратно в место содержания под стражей и был освобожден из-под стражи примерно в 23.30.

30. Заявитель обжаловал свое административное осуждение. 31 января 2012 г. Сыктывкарский городской суд оставил без изменения постановление мирового судьи по делу заявителя.

31. Заявитель возбудил исковое производство в соответствии с главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), чтобы оспорить лишение его свободы с 2 часов 10 декабря 2011 г. до 15.00 следующего дня. Постановлением от 12 мая 2012 г. Сыктывкарский городской суд прекратил производство по делу. 2 августа 2012 г. Верховный суд Республики Коми оставил это постановление без изменения. 4 марта 2013 г. кассационная инстанция того же суда подтвердила это постановление. Данные суды сочли, что, хотя ни ГПК РФ, ни КоАП РФ не установили отдельный порядок обжалования мер по доставлению в отдел внутренних дел или по производству административного задержания, доводы относительно этих мер могут быть представлены суду при рассмотрении обвинений в соответствии с КоАП РФ в отношении заявителя, а также при обжаловании постановления, принятого по таким обвинениям.

32. В отдельном производстве заявитель подал иск о компенсации за причиненный моральный вред, мотивируя его тем, что статья 27.4 КоАП РФ требует, чтобы в протоколе административного задержания указывались бы причины задержания, необходимость составления протокола об административном правонарушении, а также что этот протокол был составлен поздно вечером 9 декабря 2011 г., таким образом, основания для его задержания были исчерпаны и более не могли служить оправданием для его дальнейшего лишения свободы 10 и 11 декабря 2011 г. Заявитель заключил из вышеизложенного, что незаконное лишение свободы в эти даты являлось правовой основой для получения компенсации за причиненный ему моральный вред.

33. Сыктывкарский городской суд решением от 19 сентября 2012 г. отклонил исковые требования заявителя. Суд отметил, что вопросы, касающиеся доставления заявителя в отдел внутренних дел и последующего административного задержания, были рассмотрены в деле в соответствии с КоАП РФ, поэтому отсутствуют основания для присуждения ему какой-либо компенсации. Верховный суд Республики Коми 20 декабря 2012 г. оставил это решение без изменения, а 27 мая 2013 г. этот же суд оставил без удовлетворения кассационную жалобу, поданную заявителем, указав следующее:

"...[Заявитель] был доставлен в отдел внутренних дел для составления протокола об административном правонарушении... В целях правильного и своевременного рассмотрения дела он был подвергнут административному задержанию... Действия сотрудников полиции, связанные с доставлением и процедурами задержания, были оценены судами, рассматривавшими административное обвинение, и по существу были признаны законными... Довод заявителя о том, что суд по гражданскому делу должен оценивать законность действий полиции, основан на неправильном толковании закона... Отсутствует возможность обжаловать процедуру административного задержания в порядке, предусмотренном главой 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в том случае, когда решение было вынесено о привлечении лица к ответственности за административное правонарушение...".

D. Заявитель Драгомиров (жалоба N 69739/14)

34. Данная жалоба была подана 5 сентября 2014 г. Алексеем Олеговичем Драгомировым, который родился в 1980 году и проживает в г. Рославле Смоленской области.

35. В разные даты с 2001 по 2008 год, в том числе с 9 по 11 июня 2008 г. (см. ниже), заявитель был заключен в изолятор временного содержания. По его словам, в камерах изолятора временного содержания не было санузлов, и он был вынужден опорожняться в ведро. В камерах не было водопровода, и задержанным не предоставлялось доступа в душевую.

36. Согласно письменному рапорту сотрудника полиции С. 9 июня 2008 г., в 14.45, он задержал заявителя за нахождение в публичном месте в состоянии алкогольного опьянения и в неопрятном виде и доставил его в отдел внутренних дел, где заявитель оставался до своего вытрезвления. Однако, представляется, что заявитель фактически был задержан (по всей видимости, другим сотрудником полиции) и затем проверен на наличие алкоголя в крови около 18.00 и 22.45 соответственно (см. ниже § 38). 10 июня 2008 г. у мирового судьи заявитель признался, что он употреблял водку с приятелем накануне утром, но отрицал, что находился в неопрятном виде в 14.45 или что был пьян или иным образом вел себя оскорбляющим образом в отношении общественной нравственности или человеческого достоинства. В тот же день со ссылкой на рапорт С. медицинское заключение (содержание которого неясно) и протокол административного задержания мировой судья признал заявителя виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 20.21 КоАП РФ, в связи с нахождением заявителя в состоянии алкогольного опьянения и в неопрятном виде в публичном месте 9 июня 2008 г., в 14.45, тем самым оскорбляя общественную нравственность и человеческое достоинство. Мировой судья назначил ему наказание в виде административного ареста сроком на пять суток.

37. Заявитель начал отбывать свое наказание 10 июня 2008 г.

38. Заявитель обжаловал постановление мирового судьи. Большеуковский районный суд 11 июня 2008 г. отменил осуждение заявителя и прекратил дело за отсутствием каких-либо доказательств, подтверждающих вмененные заявителю деяния. Этот суд счел, что отсутствуют доказательства того, что заявитель находился в состоянии алкогольного опьянения и в неопрятном виде, который оскорблял общественную нравственность или человеческое достоинство. Примерно в это же время заявитель находился на приеме в прокуратуре, и не поступало никаких жалоб относительно его внешнего вида или какого-либо состояния опьянения. В решении суда апелляционной инстанции указывалось следующее:

"Обвиняемый был осужден за нахождение в состоянии алкогольного опьянения и в неопрятном виде в публичном месте 9 июня 2008 г., в 14.45...

[Заявитель] пояснил, что он пил водку с приятелем утром 9 июня 2008 г. Затем он пошел в сауну, надел чистую одежду, пообедал и пошел на прием в районную прокуратуру. Он не видел какого-либо сотрудника милиции в 14.45...

Се. сообщил в суде апелляционной инстанции, что встречался с [заявителем] в 15.00. Хотя он заметил, что [заявитель] употреблял алкоголь, [заявитель] вел себя, выглядел и говорил пристойно...

Сотрудник милиции С. пояснил, что 9 июня 2008 г. ему сказали о состоянии алкогольного опьянения [заявителя], но в действительности в 14.45 он не видел его и в действительности не производил его задержание в это время...

Материалы дела содержат медицинское заключение, составленное в 22.45, и протокол административного задержания, указывающий, что обвиняемый был задержан в 18.05.

В материалах дела нет других доказательств. Суд первой инстанции ссылался на рапорт С., медицинское заключение и протокол административного задержания. Однако в настоящее время установлено, что обвиняемый был допрошен и задержан намного позже, чем 9 июня 2008 г., в 14.45... Изложение фактов С. не является правдивым и противоречит составленному им ранее рапорту. Вскоре после этого времени обвиняемый находился в районной прокуратуре и давал показания следователю [Се.]. Его внешний вид и поведение не оскорбляли общественную нравственность или человеческое достоинство... Таким образом, не было установлено, что обвиняемый совершил какое-либо правонарушение, предусмотренное статьей 20.21 КоАП РФ... Дело подлежит прекращению за отсутствием в действиях [заявителя] состава правонарушения...".

39. Заявитель был освобожден из-под стражи 11 июня 2008 г.

40. Заявитель возбудил исковое производство, требуя выплаты компенсации морального вреда в размере 100 000 рублей (эквивалент 2 000 евро) в связи с условиями его содержания под стражей и незаконным наказанием в виде административного ареста. Решением от 5 марта 2014 г. районный суд взыскал в пользу заявителя 5 000 рублей (100 евро согласно курсу Банка России на соответствующее число) на том основании, что дело было прекращено. Омский областной суд 4 июня 2014 г. оставил это решение без изменения.

E. Заявитель Торлопов (жалоба N 70724/14)

41. Данная жалоба была подана 24 октября 2014 г. Виктором Григорьевичем Торлоповым, который родился в 1963 году и проживает в г. Сыктывкаре, Республика Коми. Его интересы в Европейском Суде представляла адвокат И. Бирюкова, практикующая в Московской области.

42. Статья 8 Федерального закона 2004 года "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании" запрещала проведение публичных мероприятий "в непосредственной близости от зданий, занимаемых судами". Ссылаясь на эту норму данного закона, в 2011 году Администрация г. Сыктывкара решила запретить проведение публичных мероприятий в радиусе 150 метров от здания любого суда, измеряемом расстоянием от входа в здание каждого суда в городе.

43. 12 октября 2011 г., в 9.00, в качестве участника одного из одиночных пикетов, проводившихся в конце 2011 года, заявитель встал на огороженной территории около здания прокуратуры. В руках он держал плакат со словами "Прокуратура должна вернуть Стефановскую площадь демонстрантам!".

44. После 10 минут пикетирования сотрудники полиции приказали заявителю прекратить пикет, поскольку он проводился в непосредственной близости от здания городского суда. На него надели наручники и предположительно к нему применили физическую силу. Затем его доставили в отдел внутренних дел и подвергли административному задержанию. В соответствующих частях протокола указывалось следующее:

"[Заявитель] в "11.25"... был доставлен в отдел полиции... в связи с правонарушениями, предусмотренными "статьями 20.2 и 19.3 КоАП РФ.

Основания задержания... предусмотренные статьей 27.3 КоАП РФ: составления протокола об административном правонарушении...".

45. Заявитель был освобожден из-под стражи в 20.30. Позже он был госпитализирован в больницу.

46. Постановлением от 6 декабря 2011 г. мировой судья признал заявителя виновным по статье 20.2 КоАП РФ и назначил ему наказание в виде штрафа 500 рублей (сумма, эквивалентная 12 евро в то время). 14 марта 2012 г. Сыктывкарский городской суд оставил это постановление без изменения. Однако 23 августа 2013 г. Верховный суд Республики Коми отменил вышеуказанные постановления судов и прекратил рассмотрение дела. Верховный суд Республики Коми решил, что в деле не было доказательств того, что место, на котором стоял заявитель, относилось к территории Сыктывкарского городского суда согласно действующим законам и подзаконным нормативным актам.

47. Заявитель возбудил исковое производство о взыскании компенсации в связи с его незаконным лишением свободы 12 октября 2011 г. Решением от 12 февраля 2014 г. Сыктывкарский городской суд отклонил его исковые требования. Верховный суд Республики Коми 24 апреля 2014 г. оставил это решение без изменения. Верховный суд Республики Коми отметил следующее:

(a) с учетом статей 5, 10 и 11 Конвенции и Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. (касающегося вопроса о применении Конвенции судами Российской Федерации общей юрисдикции) мера, примененная сотрудниками полиции по доставлению заявителя в отдел внутренних дел, была соразмерной и преследовала правомерную цель. Она была краткосрочной и не включала какого-либо применения физической силы;

(b) мера, примененная сотрудниками полиции по доставлению заявителя в отдел внутренних дел, была направлена на обеспечение привлечения к ответственности за административное правонарушение, включая составление протокола административного задержания.

F. Заявитель Светлов (жалоба N 52440/15)

48. Данная жалоба была подана 30 сентября 2015 г. Кириллом Валентиновичем Светловым, который родился в 1990 году и проживает в г. Череповце Вологодской области.

49. 4 сентября 2015 г. автомобиль заявителя был остановлен сотрудниками полиции* (* Так в тексте. По-видимому, имеются в виду сотрудники Главного управления по обеспечению безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации (ГУОБДД МВД России) (также Государственная инспекция безопасности дорожного движения - ГИБДД, Госавтоинспекция - ГАИ) (примеч. редактора).). Заявителя обвинили в совершении административного правонарушения, предусмотренного статьей 12.7 КоАП РФ, так у него не было при себе действующего водительского удостоверения. Заявитель был доставлен в отдел внутренних дел, где его подвергли процедуре административного задержания. У него был изъят мобильный телефон.

50. Согласно утверждениям заявителя, когда он был остановлен сотрудниками полиции или находился в отделе полиции, он не был проинформирован о своих процессуальных правах, включая право хранить молчание.

51. 6 сентября 2015 г. (в воскресенье) заявитель был доставлен к мировому судье. В ходе судебного заседания заявитель попросил предоставить ему адвоката. Судья отложил заседание на 30 минут, чтобы заявитель мог связаться с адвокатом. Заявитель сообщил, что во время перерыва в заседании конвоир отвел его в металлическую клетку, в которой содержались подсудимые, доступа к телефону у него не было. Власти Российской Федерации указывали, что заявителя держали не в металлической клетке, а в комнате площадью около 12 кв. м.

52. По утверждению властей Российской Федерации, после перерыва заявитель отказался от своего права на помощь адвоката и решил защищать себя сам. Заявитель настаивал, что он таких заявлений вообще не делал.

53. Мировой судья признал заявителя виновным в совершении правонарушения и приговорил его к пяти суткам административного ареста, которые будут отсчитываться с 4 сентября 2015 г. Мировой судья указал, что вина заявителя была подтверждена, inter alia, протоколом об административном правонарушении, составленном полицией, а также собственным признанием заявителя своей вины. Мировой судья отклонил как необоснованный его довод о том, что как офицер Вооруженных сил он не может быть приговорен к административному аресту.

54. Заявитель начал отбывать свое наказание в тот же день.

55. 8 сентября 2015 г. заявитель обжаловал постановление мирового судьи. В своей апелляционной жалобе он отметил, что у него возникли трудности с обеспечением его помощью адвоката, поскольку в воскресенье адвокатские конторы закрыты. Он был освобожден из-под стражи 9 сентября 2015 г.

56. 18 сентября 2015 г. Череповецкий городской суд допросил заявителя и оставил постановление мирового судьи без изменения. Городской суд указал, inter alia, что мировому судье не было предоставлено каких-либо доказательств того, что заявитель являлся офицером. Неясно, были ли представлены заявителем соответствующие доказательства в суде второй инстанции.

57. Заявитель также подал жалобу в Конституционный Суд Российской Федерации. Определением от 19 ноября 2015 г. N 2732-O Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что немедленное исполнение наказания в виде административного ареста не противоречило Конституции Российской Федерации (см. ниже § 79 в разделе "Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика").

58. 26 ноября 2015 г. Вологодский областной суд отклонил ходатайство заявителя о проверке законности и обоснованности судебных постановлений от 6 и 18 сентября 2015 г.

59. 1 апреля 2016 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил еще одно ходатайство заявителя о проверке законности и обоснованности судебных постановлений.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Основание для предъявления иска в соответствии с законодательством Российской Федерации

1. Судебная проверка в соответствии с главой 25 ГПК РФ

60. До 15 сентября 2015 г. порядок рассмотрения жалоб на решения, действия или бездействие государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц регламентировался главой 25 ГПК РФ и Законом об обжаловании в суд (Закон Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. N 4866-I "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан", далее - Закон об обжаловании* (* Документ утратил силу с 15 сентября 2015 г. в связи с принятием Федерального закона от 8 марта 2015 г. N 22-ФЗ, которым с этой даты введен в действие Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации (примеч. редактора).)). Глава 25 ГПК РФ и Закон об обжаловании в суд предусматривают, что каждый гражданин вправе обратиться с жалобой в суд, если считает, что неправомерными действиями (решениями) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений или должностных лиц, государственных служащих нарушены его права и свободы (статья 254 ГПК РФ и статья 1 Закона об обжаловании в суд). К действиям (решениям) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений и должностных лиц, государственных служащих, которые могут быть обжалованы в суд, относятся коллегиальные и единоличные действия (решения), в том числе представление официальной информации, ставшей основанием для совершения действий (принятия решений), в результате которых нарушены права и свободы гражданина, созданы препятствия осуществлению гражданином его прав и свобод, незаконно на гражданина возложена какая-либо обязанность или он незаконно привлечен к какой-либо ответственности (статья 255 ГПК РФ и статья 2 Закона об обжаловании в суд). Более подробное описание порядка, установленного главой 25 ГПК РФ, см. в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia) от 4 декабря 2015 г., жалоба N 47143/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), §§ 92-100, ECHR 2015, а также в Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), §§ 280-285.

2. Деликтные иски в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ)

61. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине (пункты 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ). Вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению (статья 1069 ГК РФ). Вред, причиненный гражданину в результате (i) незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, (ii) незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, (iii) незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом (пункт 1 статьи 1070 ГК РФ).

62. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (часть первая статьи 151 и статья 1099 ГК РФ). При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (часть вторая статьи 151 и статья 1101 ГК РФ). Компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда (i) вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности, (ii) вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, (iii) вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию (статья 1100 ГК РФ).

B. Полномочия полиции

63. В соответствии с Законом "О милиции" (Закон Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. N 1036-I), действовавшем до 2011 года, милиция была вправе проводить административное задержание.

64. В соответствии с действующим в настоящее время Законом "О полиции" (Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ, далее - Закон о полиции) полиция вправе проверять документы, удостоверяющие личность граждан, если имеются данные, дающие основания подозревать их в совершении преступления или полагать, что они находятся в розыске, либо если имеется повод к возбуждению в отношении этих граждан дела об административном правонарушении, а равно если имеются основания для их задержания в случаях, предусмотренных федеральным законом (статья 13 Закона о полиции). Полиция также вправе доставлять граждан, то есть осуществлять их принудительное препровождение, в служебное помещение территориального органа или подразделения полиции в целях решения вопроса о задержании гражданина (при невозможности решения данного вопроса на месте) (пункт 13 части 1 статьи 13 Закона о полиции), применять меры, перечисленные в статье 27.1 КоАП РФ, такие как административное доставление или административное задержание (пункт 8 части 1 статьи 13 Закона о полиции).

65. Необходимо принимать во внимание установленные законом условия, цели и основания для доставления лица в отдел полиции (например, посредством административного доставления), а также конкретные обстоятельства конкретной ситуации, когда эта мера применяется. Соответственно, эта мера не может быть произвольной и "не учитывающей соразмерность объема ограничений прав лица с действительной необходимостью, диктуемой обстоятельствами дела, а также возможность практического достижения цели, ради которой избирается данная мера, с соблюдением разумных пределов продолжительности ее применения в отношении максимального объема прав, которые могут быть при этом ограничены" (см. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 марта 2017 г. N 8-П "По делу о проверке конституционности положения пункта 13 части 1 статьи 13 Федерального закона "О полиции" в связи с жалобой гражданина В.И. Сергиенко"). После составления протокола о доставлении, если основания для применения к лицу данной меры отпали, гражданин подлежит незамедлительному освобождению. Продолжение его принудительного удержания в таком случае приобретает признаки произвольного лишения лица свободы, нарушающего право каждого на свободу и личную неприкосновенность (статья 22 Конституции Российской Федерации, статья 5 Конвенции). Лицо, не согласное с применением к нему сотрудниками полиции доставления в соответствующее служебное помещение и (или) полагающее, что этим ему причинен вред, вправе оспорить применение данной меры в судебном порядке (см. выше).

C. Административное доставление в отдел полиции и административное задержание

1. Общие положения

66. Статьей 27.1 КоАП РФ предусматривается ряд мер, в том числе административное доставление подозреваемого в отдел внутренних дел и административное задержание. Такие меры могут быть использованы в целях пресечения административного правонарушения, для установления личности правонарушителя, для составления протокола об административном правонарушении в тех случаях, когда это невозможно сделать на месте, для обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела, а также для исполнения решения, принятого по делу.

2. Административное доставление

67. Статья 27.2 КоАП РФ определяет процедуру административного доставления лица в отдел внутренних дел как принудительное препровождение физического лица в целях составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения, если составление протокола является обязательным.

68. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что эта мера принуждения, равносильная временному ограничению свободы передвижения лица, должна применяться только в случае необходимости и в короткие сроки (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 января 2012 г. N 149-O-O). Впоследствии он указал, что и административное доставление, и административное задержание приравниваются к "ограничениям, налагаемым на свободу [лица]" (см., например, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 мая 2017 г. N 14-П*(* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности положений статей 31.7 и 31.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой лица без гражданства Н.Г. Мсхиладзе" (примеч. редактора).)).

3. Административное задержание

69. Согласно статье 27.3 КоАП РФ административное задержание, то есть кратковременное ограничение свободы физического лица, может быть применено в исключительных случаях, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении, исполнения постановления по делу об административном правонарушении.

70. Неясно, может ли, помимо конкретных целей, перечисленных в статье 27.3 КоАП РФ, административное задержание быть применено в исключительных случаях для целей, перечисленных в статье 27.1 (см. выше § 66), например, чтобы пресечь административное правонарушение, установить личность правонарушителя, составить протокол об административном правонарушении в тех случаях, когда это невозможно сделать на месте (см., однако, Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2016 г. N 25-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности части 4 статьи 27.5 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобой гражданина Е.С. Сизикова" (примеч. редактора).)). При рассмотрении в названном Постановлении (пункт 3) требования об "исключительном случае" Конституционный Суд Российской Федерации указал, что это требование означает, что лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, может быть подвергнуто административному задержанию в исключительных случаях, только если его необходимость продиктована конкретной правоприменительной ситуацией (обстановкой), объективно подтверждающей, что без применения данной административно-принудительной меры невозможны установление личности нарушителя, выявление обстоятельств совершенного административного правонарушения, правильное и своевременное рассмотрение дела об административном правонарушении и исполнение принятого по его результатам постановления.

71. Продолжительность административного задержания не должна превышать три часа. Административное задержание на более длительный срок, не превышающий 48 часов, допускается только к лицам, в отношении которых возбуждено административное дело о правонарушении, наказуемом административным арестом, или правонарушениях, связанных с незаконным пересечением Государственной границы Российской Федерации. В соответствии со статьей 27.5 КоАП РФ срок административного задержания лица исчисляется с момента его доставления в отдел полиции в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ.

72. Административно задержанный должен быть проинформирован о своих правах и обязанностях, и факт этого уведомления должен быть указан в протоколе административного задержания.

73. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что административное задержание приравнивается к "лишению свободы", как оно понимается Европейском Судом по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. N 9-П* (* Имеется в виду Постановление Конституционного Суда Российской Федерации "По делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М.Ю. Карелина, В.К. Рогожкина и М.В. Филандрова" (примеч. редактора).)). Административное задержание в качестве принудительной меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении не может применяться, если оно не обусловлено целями, определенными в подпункте "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, в силу которого законным признается задержание лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения (см. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. N 9-П). Законность задержания требует оценки существенных признаков, влияющих на такую "законность", которая включает оценку того, была ли мера обоснованной ввиду преследуемых целей, и была ли она необходимой и разумной в конкретных обстоятельствах ситуации, в которой она применялась. Административное задержание правомерно, если оно обосновано по характеру правонарушения и необходимо для обеспечения исполнения решения по делу об административном правонарушении (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2013 г. N 1049-O). При оценке указанных в протоколе об административном задержании причин задержания (как при подаче иска о компенсации в связи с таким задержанием) суд должен убедиться в том, что задержание являлось единственно возможной мерой обеспечения, которая могла быть избрана для правонарушителя (см. ibid.).

74. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 10 февраля 2009 г. N 2* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании решений, действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих" (примеч. редактора).) (пункт 7) указал, что в соответствии с главой 25 ГПК РФ суды не вправе рассматривать дела об оспаривании решений, действий (бездействия), в отношении которых КоАП РФ не предусматривает порядка обжалования и которые, являясь неразрывно связанными с конкретным делом об административном правонарушении, не могут быть предметом самостоятельного обжалования (доказательства по делу, которыми являются и протоколы о применении мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении). В этом случае доводы о недопустимости конкретного доказательства либо применения мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении могут быть изложены как в ходе рассмотрения дела, так и в жалобе на постановление или решение по делу об административном правонарушении. Однако если производство по делу об административном правонарушении прекращено, то действия, совершенные при осуществлении производства по этому делу, повлекшие за собой нарушение прав и свобод гражданина или организации, создание препятствий к осуществлению ими прав и свобод, незаконное возложение какой-либо обязанности после прекращения производства по делу, могут быть оспорены по правилам главы 25 ГПК РФ. В таком же порядке могут быть оспорены действия должностных лиц в случае, когда дело об административном правонарушении не возбуждалось. Это постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации утратило свою силу в сентябре 2016 года* (* Данный документ утратил силу в связи с принятием Постановления Пленумом Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2016 г. N 36 "О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации" (примеч. редактора).).

75. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что специальные нормы, содержащиеся в статьях 1070 и 1100 ГК РФ (об ответственности государства без необходимости доказывать должностным лицом вины), должны быть истолкованы как предоставление отдельным лицам возможность требовать компенсацию за административное задержание в контексте правонарушений, наказуемых административным арестом или административным выдворением (то есть в тех случаях, когда применяется часть 3 статьи 27.5 КоАП РФ, которая позволяет полиции задерживать лиц на срок до 48 часов) (см. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. N 9-П). Суды должны оценивать как формальную законность меры, так и ее основания с точки зрения ее справедливости и соразмерности (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 января 2012 г. N 149-O-O). Что касается причин, приводимых в протоколе административного задержания, то суды должны установить, является ли арест единственной приемлемой мерой в данных обстоятельствах (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2013 г. N 1049-O).

D. Презумпция невиновности

76. В соответствии со статьей 49 Конституции Российской Федерации каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.

77. Статья 1.5 КоАП РФ устанавливает принцип презумпции невиновности. Должностное лицо или суд, рассматривающий дело об административном правонарушении, должны установить, является ли соответствующее лицо виновным или невиновным (см. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 5* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" (примеч. редактора).)).

E. Постановление об административном аресте

78. Постановление судьи об административном аресте исполняется органами внутренних дел немедленно после вынесения такого постановления (статья 32.8 КоАП РФ).

79. Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 19 ноября 2015 г. N 2732-O* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Светлова Кирилла Валентиновича на нарушение его конституционных прав частью 1 статьи 32.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" (примеч. редактора).) отметил, что немедленное исполнение постановления об административном аресте не противоречит какому-либо положению Конституции, включая ее статьи 15, 17, 22 и 49 (презумпция невиновности), по следующим причинам:

(i) наказания, предусмотренные КоАП РФ, за исключением административного ареста, исполняются (если они назначены судом) после истечения срока для обжалования, либо после рассмотрения жалобы;

(ii) являясь самым строгим наказанием в соответствии с КоАП РФ, постановление об административном аресте выносится только в "исключительных случаях" и только за определенные перечисленные в законе правонарушения. Исполнение такого постановления сопровождается гарантиями судебной защиты: постановление должно быть вынесено судом, который должен указать основания для вынесения данного постановления, обвиняемый должен быть незамедлительно уведомлен о постановлении; жалоба на постановление может быть незамедлительно подана в вышестоящий суд и должна быть рассмотрена в течение одного дня, срок административного ареста исчисляется с момента административного задержания.

Один судья Конституционного Суда Российской Федерации* (* Имеется в виду судья Конституционного Суда Российской Федерации С.Д. Князев (примеч. редактора).) выступил с отдельным мнением. Он отметил, что действующее законодательство предполагает, что лицо, не признанное в установленном законом порядке виновным в совершении административного правонарушения, поскольку не вступившее в законную силу постановление судьи не может иметь соответствующего юридического значения и, как следствие, служить доказательством его вины, по воле федерального законодателя, выраженной в оспоренной норме КоАП РФ, все же оказывается в положении "без вины виноватого", а потому немедленное исполнение административного ареста на основании постановления, не обладающего свойствами res judicata, вызывает серьезную озабоченность по поводу его соответствия Конституции Российской Федерации. Он указал, что согласно статье 49 Конституции Российской Федерации каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Этот принцип применим к КоАП РФ, в частности, с учетом подхода Европейского Суда к применению уголовно-процессуальной составляющей статьи 6 Конвенции к КоАП РФ или к аналогичным делам. В этой связи он сослался на Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).). Отметив, что Конвенция в соответствии со статьей 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации входит в правовую систему Российской Федерации и имеет приоритет перед национальными законами, вытекающие из пункта 3 статьи 6 Конвенции международно-правовые обязательства Российской Федерации требуют неукоснительного соблюдения презумпции невиновности при привлечении не только к уголовной, но и к административной ответственности. По его мнению, гарантии, на которые ссылаются большинство членов суда, недостаточны для обеспечения уважения презумпции невиновности и, как представляется, не соответствуют конституционной гарантии судебной защиты прав и судебной защиты от несправедливого преследования и наказания. Фактически, хотя на основании КоАП РФ рассматриваются менее серьезные дела, он является более строгим, чем Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, в соответствии с которым приговор к лишению свободы приводится в исполнение только после решения апелляционной инстанции.

F. Компенсация в связи с судебным преследованием в соответствии с КоАП РФ

80. Статья 1070 ГК РФ предусматривает возможность обращения в суд с иском о возмещении вреда, причиненного гражданину в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста. Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 5 требования о возмещении материального и морального вреда, причиненного незаконным применением мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении и незаконным привлечением к административной ответственности, подлежат рассмотрению в соответствии с гражданским законодательством в порядке гражданского судопроизводства (пункт 27).

81. Иск о компенсации не удовлетворяется в тех случаях, когда решение суда об отмене обвинительного приговора не содержит выводов, касающихся невиновности обвиняемого, но мотивировано ссылкой на истечение срока уголовного преследования, а не, например, на отсутствие corpus delicti (апелляционное решение Московского городского суда от 10 ноября 2016 г. N 33-44053/2016, а также апелляционное решение Липецкого областного суда от 9 февраля 2015 г. N 33-273/2015). При определенных обстоятельствах требование о компенсации может быть рассмотрено и удовлетворено согласно общим правилам деликтной ответственности в соответствии со статьями 1069 и 1070 ГК РФ (кассационное решение Коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 13 сентября 2016 г. N 77-КГ16-2).

G. Иное имеющее отношение к настоящему делу законодательство

82. Статья 8 Федерального закона от 19 июня 2004 г. N ФЗ-54 "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании" запрещала проведение публичных мероприятий в непосредственной близости от зданий, занимаемых судами. Периметр зон в непосредственной близости от зданий или иных сооружений должен был определяться решением региональных или муниципальных органов исполнительной власти, изданным в соответствии с земельным и градостроительным законодательством на основании земельного или градостроительного реестра (статья 3). Конституционный Суд Российской Федерации указал, что, принимая во внимание формулировки вышеупомянутых статей, было бы также уместно учесть соответствующие положения Земельного кодекса Российской Федерации, в частности, касающиеся границ земельных участков (см. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2007 г. N 573-O-O). Верховный Суд Российской Федерации дополнительно подтвердил, что при определении зон "в непосредственной близости" от зданий по смыслу Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетировании", региональные власти обязаны должным образом учитывать фактически используемые земли (например, конкретным судом) и официальные границы соответствующего земельного участка (см. Определение от 11 ноября 2009 г. N 11-Г09-17).

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

83. В соответствии с пунктом 1 правила 42 своего Регламента Европейский Суд решает объединить рассмотрение жалоб в одном производстве, учитывая их фактическое и юридическое сходство. Он считает, что объединение этих жалоб подчеркнет повторяющийся характер взаимосвязанных вопросов, возникающих в рассматриваемых делах, и общий характер выводов Европейского Суда, как они изложены ниже.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

84. Заявители жаловались на то, что они были незаконно и безосновательно подвергнуты мерам административного доставления и административного задержания.

85. Драгомиров (жалоба N 69739/14) также жаловался на то, что ввиду выводов суда второй инстанции имело место отдельное нарушение этой статьи в связи с наказанием, которое он отбыл частично.

86. Пункт 1 статьи 5 Конвенции в соответствующих частях гласит следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

(a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

87. Что касается Цветковой, Бганцева и Светлова, то власти Российской Федерации сослались на Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 440-O* (* Имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "По жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) и утверждали, что заявителям для обжалования предположительно незаконных действий со стороны полиции следовало прибегнуть к порядку, предусмотренному главой 25 ГПК РФ (см. выше § 60). Власти Российской Федерации также указывали, что заявители "имели право обратиться в суд с отдельным гражданским иском" в силу статьи 1070 ГК РФ (см. выше §§ 61-62). Андреев и Торлопов возбудили соответствующие исковые производства и тем самым исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты.

88. Власти Российской Федерации также сделали следующие комментарии по существу жалоб заявителей:

(a) Цветкова была задержана по подозрению в краже и за административное правонарушение, состоящее в появлении в общественных местах в состоянии алкогольного опьянения (что являлось административным правонарушением в соответствии со статьей 20.21 КоАП РФ);

(b) с учетом поведения Бганцева не представлялось возможным составить протокол об административном правонарушении на месте, поэтому его пришлось доставить в отдел внутренних дел;

(c) Андреев был доставлен в отдел внутренних дел для составления протокола об административном правонарушении, что было сделано без промедления. Его содержание под стражей в течение 48 часов было законным;

(d) что касается административного доставления/административного задержания и наказания в виде административного ареста в отношении Драгомирова, то они считали, что он утратил статус жертвы нарушения Конвенции ввиду компенсации, присужденной ему судом Российской Федерации (см. выше § 40);

(e) как было установлено судами Российской Федерации, права Торлопова нарушены не были.

2. Доводы заявителей

89. Цветкова утверждала, что в протоколе административного задержания не содержалось каких-либо ссылок на основания или причины ее задержания. Эта информация имела важное значение для решения вопроса о законности лишения ее свободы, и неприведение этих мотивов в протоколе приравнивалось к нарушению пункта 1 статьи 5 Конвенции.

90. Что касается Бганцева, то, ссылаясь на статью 24.1 КоАП РФ и на Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 5, он утверждал, что суды по его делу в рамках КоАП РФ были обязаны рассмотреть вопросы, связанные с соблюдением различных процедур, в том числе связанных с административным доставлением и задержанием. Заявитель также ссылался на Постановление Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. N 2 (см. выше § 74). По сути своих жалоб заявитель указал, что единственная причина и законное основание для его задержания были указаны в протоколе и гласили "для принятия решения". Ничто не мешало сотруднику полиции составить протокол об административном правонарушении на месте, как того предусматривает статья 27.2 КоАП РФ.

91. Андреев отмечал, что в протоколе административного задержания "составление протокола об административном правонарушении" упоминалось как правовая основа для лишения его свободы. Протокол об административном правонарушении был составлен к полуночи 9 декабря 2011 г. Таким образом, не было законных оснований или исключительных обстоятельств для его содержания под стражей 10 декабря и 11 декабря 2011 г., до 15.00.

92. Торлопов утверждал, что отсутствовали какие-либо разумные основания для подозрения в том, что он принимал участие в публичном мероприятии в запрещенном месте. Он далее отмечал, что действующие нормативные документы были непредвиденными в их применении и оставляли место для произвольных действий со стороны властей, таких как административное задержание, как было признано судом Российской Федерации (см. выше § 46).

93. Драгомиров не сделал каких-либо комментариев, касающихся предполагаемой незаконности его досудебного содержания под стражей, просто указав, что сумма выплаченной ему компенсации была ничтожно мала.

94. Светлов утверждал, что вскоре после событий 2015 года глава 25 ГПК РФ утратила силу и была заменена новым Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации. Заявитель решил жаловаться на его административное задержание путем обжалования своего осуждения, а также с помощью различных процедур: обращаясь в прокуратуры города и области и подавая "жалобы по иерархии" полиции. Что касается существа вопроса, то заявитель утверждал, что не было доказано, что его задержание было основано на обоснованном подозрении в том, что он совершил правонарушение, или что его задержание отвечало соответствующим установленным законом целям или целям, вытекающим из статьи 5 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

(a) Административное доставление и административное задержание

(i) Вопрос об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты

95. Во-первых, хотя власти Российской Федерации ссылались на два внутригосударственных средства правовой защиты, они не уточнили, имелось ли в виду, что обращение к процедурам согласно главе 25 ГПК РФ и статье 1070 ГК РФ (см. выше §§ 60-62) должно быть альтернативным или, скорее, последовательным и кумулятивным. Во-вторых, власти Российской Федерации не уточнили, имели ли они в виду специальные правила, касающиеся ответственности государства (пункт 1 статьи 1070 ГК РФ) или общие правила, которые обычно требуют доказывания гражданской ответственности должностного лица (пункт 2 статьи 1070 ГК РФ во взаимосвязи со статьей 1069 ГК РФ). Власти Российской Федерации также не пояснили, касаются ли их утверждения как административного задержания, так и административного доставления. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. N 440-O, упомянутое ими, не касалось вопроса о компенсации в связи с административным доставлением или административным задержанием.

96. Европейский Суд отмечает, что исходя из фактов настоящего дела, по крайней мере, четыре процедуры могут prima facie иметь отношение к вопросам, касающимся административного доставления или административного задержания и к возмещению вреда:

(a) постановка соответствующих вопросов в ходе судебного разбирательства по существу и (или) в апелляционном производстве, и (или)

(b) подача ходатайства о проведении судебной проверки законности и обоснованности вынесенных решений в порядке главы 25 ГПК РФ, и (или)

(c) подача ходатайства о выплате компенсации в порядке специальных норм пункта 1 статьи 1070 и статьи 1100 ГК РФ, и (или)

(d) подача ходатайства о возбуждении уголовного дела, например, в порядке статей 127, 286 или 301 УК РФ, и обжалование несудебных решений (например, решения не возбуждать уголовное дело после проведения доследственной проверки) в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

97. Что касается Бганцева, то Европейский Суд отмечает, что события, имевшие отношение к его делу, произошли в августе 2010 года и что настоящая жалоба была подана в январе 2011 года. Он также указывает, что производство в соответствии с КоАП РФ, включая обращение к процедуре административного задержания, относилось к правонарушению, предусмотренному статьей 20.1 КоАП РФ и наказуемому административным арестом. Представляется, что в соответствии с законодательством Российской Федерации применимость специальных норм пункта 1 статьи 1070 и статьи 1100 ГК РФ, касающихся ответственности государства в отношении морального вреда, причиненного административным задержанием, связана с вопросом о том, было ли лицо привлечено к ответственности за правонарушение, наказуемое административным арестом (см. выше § 75). В то же время Европейский Суд отмечает, что Бганцев был осужден за правонарушение окончательным решением суда. Этот факт, как представляется, является препятствием для возбуждения иска о компенсации за административное задержание, связанное с таким осуждением (см. для сравнения выводы судов по гражданским делам, приведенные выше в §§ 31-33 в отношении Андреева, который был осужден, и в §§ 38-40 и 46-47 в отношении Торлопова и Драгомирова, судебное преследование которых было прекращено). Власти Российской Федерации не указали, что подобный подход, как показывает дело Андреева, был принят в результате ошибочного толкования законодательства Российской Федерации. Таким образом, власти Российской Федерации не продемонстрировали, что в 2010 году у Бганцева имелись какие-либо шансы на успех в возбуждении гражданского иска о компенсации в соответствии с пунктом 1 статьи 1070 ГК РФ во взаимосвязи со статьей 1100 ГК РФ. Европейский Суд не находит оснований считать, что общее деликтное средство правовой защиты согласно пункту 2 статьи 1070 ГК РФ во взаимосвязи со статьей 1069 ГК РФ было доступно или эффективно при обстоятельствах дела (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).), §§ 113-114 и 229). Наконец, что касается ходатайства о проведении судебной проверки законности и обоснованности вынесенных постановлений в порядке главы 25 ГПК РФ, установлено, что таковая недоступна, если обвиняемый осужден за административное правонарушение (см. выше § 74). Следовательно, власти Российской Федерации убедительно не доказали, что Бганцев имел возможность возбудить такую процедуру и не выполнил требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

98. Что касается административного задержания Светлова в сентябре 2015 года, то сохраняются те же сомнения в отношении того, имеет ли подача иск о компенсации какую-либо перспективу успеха, если лицо, жалующееся на применение к нему процедуры административного ареста, не было оправдано или дело против него не было прекращено (см. выше §§ 80-81 в отношении очевидной актуальности конкретного основания для прекращения дела в связи с требованием о компенсации из-за неправомерного судебного преследования). Таким образом, в настоящем деле Европейский Суд не готов отклонить эту жалобу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты. Кроме того, Европейский Суд признает, что административное задержание заявителя было основано на разумном подозрении в том, что он совершил дорожно-транспортное правонарушение. Остальные доводы, представленные Европейскому Суду, не являются детальными. Следовательно, жалоба Светлова в отношении его административного задержания является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

99. Что касается Цветковой (жалоба N 54381/08), то Европейский Суд отмечает, что события, имевшие отношение к его делу, произошли в 2008 году и что ее жалоба была подана в 2008 году после обращения к властям с заявлением о совершении преступления (см. выше §§ 10-15). Только в 2009 году Конституционный Суд Российской Федерации впервые подтвердил наличие компенсаторного средства правовой защиты в отношении административного задержания по делам, в которых было назначено наказание в виде содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации" (Makhmudov v. Russia) от 26 июля 2007 г., жалоба N 35082/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), §§ 103-105, в котором Европейский Суд установил нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции). Власти Российской Федерации не предположили, что это было новое средство правовой защиты, которое заявительнице пришлось использовать в отношении своей жалобы, ожидающей рассмотрения в Европейском Суде. Они также не указали, что это средство оставалось доступным заявительнице после вынесения постановления Конституционного Суда Российской Федерации 2009 года* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду упоминавшееся выше Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 2009 г. N 9-П (примеч. редактора).).

100. Наконец, власти Российской Федерации не утверждали, что процедура подачи заявления о преступлении была явно лишена цели в контексте конкретных вопросов, касавшихся пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Леонид Петров против Российской Федерации" (Leonid Petrov v. Russia) от 11 октября 2016 г., жалоба N 52783/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 9 (примеч. редактора).), §§ 49-50, Постановление Европейского Суда по делу "Александр Соколов против Российской Федерации" (Aleksandr Sokolov v. Russia) от 4 ноября 2010 г., жалоба N 20364/05* (* См.: там же. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 66, а также Решение Европейского Суда по делу "Ольга Филипповна Смирнова против Российской Федерации" (Olga Filippovna Smirnova v. Russia) от 8 июля 2014 г., жалоба N 37267/04* (* См.: там же. 2015. N 11 (примеч. редактора).), в которых процедура подачи заявления о преступлении была принята во внимание в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции в отношении жалоб по пункту 1 статьи 5 Конвенции). Со своей стороны Европейский Суд отмечает, что статьи 127 и 301 УК РФ запрещают незаконное лишение свободы и явно незаконное обращение к процедуре задержания или процедуре предварительного заключения под стражу. Статья 286 УК РФ запрещает превышение должностных полномочий официальным лицом (положение закона, которое часто используется в связи с жалобами, поданными в результате применения силы сотрудниками полиции, в отношении вопросов, касающихся лишения свободы, или без такового, см. Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 2281/06, §§ 34-45 и 47-51). Следовательно, в конкретных обстоятельствах настоящего дела (см. выше § 10) Европейский Суд не считает необоснованным или лишенным каких-либо шансов на успех тот факт, что заявительница решила подать заявление о преступлении (см. в аналогичном контексте Постановление Европейского Суда по делу "Анненков и другие против Российской Федерации" (Annenkov and Others v. Russia) от 25 июля 2017 г., жалоба N 31475/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 106). Учитывая последовательность разбирательств, продолжающихся с мая 2008 года в связи с задержанием в январе 2008 года, Европейский Суд не находит оснований считать, что заявительница должна была подать свою жалобу в Европейский Суд раньше, чем в октябре 2008 года, как она это сделала, например, потому что средство правовой защиты, которое она использовала, оказалось неэффективным (см. для сравнения Решение Европейского Суда по делу "Петр Александрович Рауш против Российской Федерации" (Petr Aleksandrovich Raush v. Russia) от 22 марта 2016 г., жалоба N 17767/06* (* См.: там же. 2017. N 4 (примеч. редактора)), § 60).

101. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд не считает необходимым определять, имела ли в 2008 году Цветкова какие-либо шансы на успех в случае возбуждения дела в соответствии с главой 25 ГПК РФ.

(ii) Правило шестимесячного срока для подачи жалобы

102. Европейский Суд отмечает, что, учитывая короткие или относительно короткие сроки оспариваемых периодов лишения свободы, заявители не могли возбудить производство по делу, по которому законность и обоснованность их административного доставления и задержаний могли быть незамедлительно проверены судом прежде, чем они были освобождены из-под стражи, или (для некоторых из них), прежде, чем они начали отбывать наказание в виде административного ареста. Таким образом, для целей правила шестимесячного срока для подачи жалобы целесообразно учитывать последующие разбирательства в 2012 и 2014 годах, в которых часть заявителей потребовали компенсацию за предположительно незаконное или необоснованное административное задержание или административное доставление в отдел внутренних дел. Таким образом, даже несмотря на то, что акты лишения свободы, на которые жаловались Андреев и Торлопов, закончилось более чем за шесть месяцев до даты подачи их жалоб в Европейский Суд, Европейский Суд приходит к выводу, что они выполнили правило шестимесячного срока. В частности, Андреева нельзя упрекнуть за то, что он пытался получить компенсацию в отношении его административного задержания (несмотря на его осуждение за административное правонарушение) до возбуждения дела в Европейском Суде. В период, относившийся к обстоятельствам дела, наличие этого средства правовой защиты было сомнительным, но нельзя сказать, что оно не имело каких-либо успешных перспектив, и заявитель предпринял разумную попытку выполнить требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты.

103. Европейский Суд отмечает, что оспариваемый период административного задержания Драгомирова завершился 10 июня 2008 г. В гражданском деле в 2014 году не затрагивалось каких-либо вопросов, связанных с ним. Соответственно, эта жалоба подана несвоевременно и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

(iii) Заключение

104. Европейский Суд считает, что жалобы, касающиеся административного доставления и (или) административного задержания Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова, не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

(b) Наказание в виде административного ареста в отношении Драгомирова

105. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Административное доставление и административное задержание

(i) Были ли заявители лишены свободы 

106. В Европейском Суде не оспаривалось, что заявители были "лишены [своей] свободы" по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции в соответствующие даты. В то же время Европейский Суд учитывает, что Конституционный Суд Российской Федерации, по-видимому, относит административное доставление к категории ограничения свободы передвижения (см. выше § 68).

107. В настоящем деле доставление заявителей в отделы внутренних дел (будь то с использованием процедуры административного доставления или без нее) и их содержание там в течение некоторого времени в соответствии с процедурой административного задержания в целом относятся к сфере действия пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд считает, что процедура административного доставления (включая доставление человека в отдел внутренних дел и его содержание там) приравнивается к "лишению свободы" (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Рожков против Российской Федерации (N 2)" (Rozhkov v. Russia) (N 2) от 31 января 2017 г., жалоба N 38898/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 79, и Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 92). В имеющихся материалах дела ничто не указывает на то, что по сути и (или), учитывая требования законодательства Российской Федерации, заявители могли бы свободно принять решение не следовать за сотрудниками полиции в отдел внутренних дел или, оказавшись там, могли бы уйти из него в любое время без каких-либо неблагоприятных последствий (см. для сравнения Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Крянгэ против Румынии" (Creanga v. Romania) от 23 февраля 2012 г., жалоба N 29226/03, §§ 94-98, Постановление Европейского Суда по делу "Халикова против Азербайджана" (Khalikova v. Azerbaijan) от 22 октября 2015 г., жалоба N 42883/11, § 102, а также Решение Европейского Суда по делу "Урсулет против Франции" (Ursulet v. France) от 8 марта 2016 г., жалоба N 56825/13, §§ 35-37).

108. Европейский Суд считает, что на протяжении всех событий присутствовал элемент принуждения, который, несмотря на относительно короткую продолжительность этой процедуры в определенных случаях (например, в отношении Цветковой), свидетельствует о лишении свободы по смыслу пункта 1 статьи 5 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шимоволос против Российской Федерации" (Shimovolos v. Russia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 30194/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 50).

(ii) Были ли применимы соответствующие подпункты пункта 1 статьи 5 Конвенции 

109. Европейский Суд должен выяснить, соответствовало ли лишение свободы заявителей требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции. Европейский Суд вновь напоминает в этой связи, что перечень исключений из права на свободу, закрепленный в пункте 1 статьи 5 Конвенции, является исчерпывающим, и только узкое толкование этих исключений соответствует цели данного положения, а именно гарантии того, что никто не может произвольно лишен свободы (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Джулия Манцони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy) от 1 июля 1997 г., § 25, Reports of Judgments and Decisions 1997-IV, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шимоволос против Российской Федерации", § 51).

110. Лишение свободы заявителей явно не относилось к сфере действия подпунктов "a", "d"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Не относилось оно и к сфере действия подпункта "b", поскольку отсутствуют доказательства того, что заявители не исполнили какое-либо обязательство, предписанное законом, или не исполнили вынесенное в соответствии с законом решение суда.

111. Европейскому Суду предстоит определить, относилось ли лишение свободы заявителей к сфере действия подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, касающегося "законного задержания или заключения под стражу лица, произведенного с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения".

112. В этой связи важно подчеркнуть, что все заявители подозревались "в совершении правонарушения". Европейский Суд отмечает, что каждый заявитель подозревался в совершении "правонарушения", наказуемого в соответствии с положениями КоАП РФ. Хотя подпункт "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции обычно применяется к уголовным делам, относящимся "к определению виновности человека" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд ранее рассматривал со ссылкой на "уголовно-процессуальные" составляющие пункта 1 статьи 6 Конвенции и пункта 1 статьи 5 Конвенции жалобы, относящиеся к административным делам (см. среди многих прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Махмудов против Российской Федерации", §§ 80-86, Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).), §§ 94-98, ECHR 2006-III, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации", §§ 57-74, а также Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: там же. 2016. N 10 (примеч. редактора).), § 42).

113. Европейский Суд отмечает, что, хотя в силу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции заключение лица под стражу может быть оправдано "в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения", это конкретное основание для содержания под стражей не подходит к политике общей превенции преступлений, направленной против отдельного лица или категории лиц, которые представляют опасность в силу их сохраняющейся склонности к совершению преступлений. Оно лишь предоставляет Договаривающимся Государствам средства "предотвращения" конкретного правонарушения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Уртаанс против Латвии" (Urtans v. Latvia) от 28 октября 2014 г., жалоба N 16858/11, § 33, с дальнейшими ссылками).

114. Подпункт "c" пункт 1 статьи 5 Конвенции требует, чтобы заключение под стражу с целью не дать лицу совершить правонарушение производилось "с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом", и в силу пункта 3 статьи 5 Конвенции это лицо "имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока". Следовательно, вторая составляющая подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции распространяется только на досудебное содержание под стражей, которое избрано в качестве меры пресечения в связи с "уголовным" делом человека, который уже осуществил наказуемые подготовительные действия к совершению преступления, в целях предупреждения совершения им этого преступления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Блохин против Российской Федерации" (Blokhin v. Russia), жалоба N 47152/06* (* См.: там же. N 12 (примеч. редактора).), § 119, ECHR 2016).

115. Статья 27.1 КоАП РФ предусматривает ряд мер, в том числе административное доставление подозреваемого в отдел внутренних дел или административное задержание. Эти меры могут быть применены с целью пресечения административного правонарушения, для установления личности правонарушителя, для составления протокола об административном правонарушении в тех случаях, когда это невозможно сделать на месте, для обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела, а также для исполнения решения, принятого по делу. Статья 27.2 КоАП РФ устанавливает процедуру административного доставления кого-то в отдел внутренних дел "в целях составления протокола об административном правонарушении в тех случаях, когда это невозможно сделать на месте". Статья 27.3 КоАП РФ касается конкретно административного задержания: оно может быть применено в "исключительных случаях", относящихся к необходимости "своевременного и правильного рассмотрения административного дела" или исполнения решения, принятого по этому делу.

116. Европейский Суд отмечает довод, выдвинутый некоторыми заявителями (например, Бганцевым), о том, что вышеупомянутые установленные законом основы как таковые и как они применялись к этим заявителям, допускают лишение свободы, исходя из простого соображения удобства полиции или из практических соображений, а именно для ускоренного оформления административных дел. У Европейского Суда отсутствуют основания сомневаться в том, что установленные законом положения как таковые совместимы с духом и целью подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, Европейский Суд не может прийти к выводу о том, что данные положения не относятся к сфере действия подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции с тем, чтобы сделать их неприменимыми к ситуациям, анализируемым в настоящем деле. Однако Европейский Суд рассмотрит эти доводы далее при решении вопроса о том, были ли акты лишения свободы незаконными, произвольными или иным образом нарушающими пункт 1 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) от 26 апреля 2016 г. (жалоба N 25501/07 и четыре другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), § 142).

(iii) Были ли заявители лишены свободы незаконно, произвольно или иным образом, нарушающим пункт 1 статьи 5 Конвенции 

() Заявительница Цветкова

117. Европейский Суд отмечает, что протокол административного задержания Цветковой не содержит каких-либо оснований или фактических причин для ее задержания в отношении какого-либо конкретного административного правонарушения. Заявительница утверждала, что при обстоятельствах дела не существовало таких оснований или причин. Действительно, из протокола административного задержания неясно, а также не было убедительно установлено в ходе доследственной проверки, в совершении какого именно административного правонарушения заявительница подозревалась (в мелкой краже и (или) в нахождении в состоянии алкогольного опьянения в публичном месте или в каком-либо ином правонарушении). Было важно уточнить эту информацию, inter alia, с учетом требования законодательства Российской Федерации о том, что административное задержание может превышать три часа только в отношении правонарушений, наказуемых административным арестом (или административным выдворением для иностранцев). Материалы, имеющиеся в распоряжении Европейского Суда, не подтверждают утверждение властей Российской Федерации, сделанное ими в Европейском Суде, о том, что заявительница была освобождена из-под стражи 2 января 2008 г., в 00.35. Ни в протоколе, ни в ходе проверки не были четко указаны основания для применения процедуры административного задержания.

118. Следовательно, было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с отсутствием оснований и причин для задержания заявительницы Цветковой.

() Заявители Андреев и Бганцев

119. Андреев утверждал, что административное задержание в соответствии со статьей 27.3 КоАП РФ законно только в "исключительных случаях". В протоколе административного задержания указывалось, что его задержание было направлено на составление протокола об административном правонарушении, которое было завершено около полуночи 9 декабря 2011 г. После этого отсутствовала какая-либо правовая основа для содержания Андреева под стражей до вынесения постановления суда 11 декабря 2011 г., в 15.45, когда ему было назначено наказание в виде административного ареста. Заявитель Андреев не был освобожден из-под стражи 9 декабря 2011 г., и в отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, чтобы обеспечить его явку на слушаниях у мирового судьи. Власти Российской Федерации утверждали, что срок содержания Андреева под стражей оставался в рамках установленного предела в 48 часов, предусмотренного частью 3 статьи 27.5 КоАП РФ.

120. Пункт 1 статьи 5 Конвенции требует, чтобы лишение свободы не являлось бы произвольным. При этом недостаточно, чтобы такая мера принималась и исполнялась в соответствии с внутренним законодательством, она также должна быть необходима при обстоятельствах дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нештяк против Словакии" (Nestak v. Slovakia) от 27 февраля 2007 г., жалоба N 65559/01, § 74). Содержание под стражей, попадающее под действие подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции, должно включать требование соразмерности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ладан против Польши" (Ladent v. Poland) от 18 марта 2008 г., жалоба N 11036/03, § 55), что подразумевает вынесение мотивированного решения, уравновешивающего соответствующие аргументы за и против освобождения из-под стражи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таран против Украины" (Taran v. Ukraine) от 17 октября 2013 г., жалоба N 31898/06, § 68).

121. Что касается требований законодательства Российской Федерации, то Конституционный Суд Российской Федерации указал, что административное задержание может применяться только в исключительных случаях, то есть тогда, когда это "необходимо" в связи с конкретной ситуацией, которая объективно свидетельствует о том, что без такой меры было бы "невозможно" достичь установленных законом целей, например, для обеспечения оперативного и правильного рассмотрения дела или исполнения наказания (см. выше § 70). Однако ни органы власти государства-ответчика, ни власти Российской Федерации в Европейском Суде не представили обоснований, как того требует часть 1 статьи 27.3 КоАП РФ, а именно, что это был "исключительный случай" или что это было "необходимо для своевременного и надлежащего рассмотрения" дела или для "обеспечения исполнения назначенного наказания по делу", которое, как оказалось, касалось обвинения в промедлении выплаты штрафа в размере 7 евро. Учитывая толкование, данное Конституционным Судом Российской Федерации (см. выше § 73), указанные выше соображения являлись основными элементами, связанными с законностью лишения свободы (см. также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", § 490, см. для сравнения, хотя и в разных контекстах, Постановление Европейского Суда по делу "Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia), жалоба N 70276/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 2 (примеч. редактора).), §§ 63-65, ECHR 2004-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Волчкова и Миронов против Российской Федерации" (Volchkova and Mironov v. Russia) от 28 марта 2017 г., жалобы NN 45668/05 и 2292/06* (* См.: там же. 2018. N 5 (примеч. редактора).), § 106).

122. В отсутствие каких-либо явных причин, приведенных властями, чтобы не освобождать Андреева из-под стражи, Европейский Суд считает, что его содержание под стражей длительностью 39 часов было необоснованным, произвольным и несоразмерным. Ввиду вышеизложенного Европейский Суд считает нарушенным право Андреева на свободу из-за отсутствия причин и законных оснований для взятия его под стражу до и во время слушания его дела мировым судьей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), жалоба N 74568/12* (* См.: там же. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 150-152, ECHR 2016 (извлечения), а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации", § 98).

123. Аналогичным образом, хотя отсутствуют какие-либо основания сомневаться в том, что проводивший задержание сотрудник полиции имел разумные основания подозревать, что Бганцев совершал административное правонарушение в форме хулиганства, нецензурно выражаясь в публичном месте, Европейский Суд не убежден в том, что содержание Бганцева под стражей всю ночь после составления протокола об административном правонарушении соответствовало требованиям законодательства Российской Федерации. В материалах делах ничто не говорит о том, что со стороны заявителя существовала опасность рецидива, фальсификации доказательств, оказания влияния на свидетелей или побега от правосудия, что свидетельствовало бы в пользу продолжения содержания Бганцева под стражей. Даже если эти доводы могли бы считаться "исключительным случаем", упомянутым в части 1 статьи 27.3 КоАП РФ, в качестве объяснения, позволяющего избежать чрезмерного и неправомерного обращения к процедуре административного задержания, ничего в материалах дела не доказывает, что такие соображения были взвешенными и оправдывали лишение заявителя свободы.

124. На основании вышеизложенного Европейский Суд не убежден в том, что административные задержания Андреева и Бганцева отвечали требованиям законодательства Российской Федерации таким образом, чтобы считаться "законными" по смыслу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Отсюда следует, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

() Заявитель Торлопов

125. В отношении Торлопова Европейский Суд прежде всего отмечает, что заявитель выдвинул схожие доводы впервые в своих замечаниях в производстве по делу в Европейском Суде. Соответственно, Европейский Суд не будет их принимать во внимание, а вместо этого рассмотрит его первоначальные доводы о том, что не существовало каких-либо обоснованных подозрений в том, что он провел публичное мероприятие в запрещенном для этого месте и что применимые правила были непредвиденными в их применении и дали возможность для произвольных действий со стороны властей, таких как административное задержание (см. также выше § 46).

126. В прецедентной практике Европейского Суда в отношении пункта 1 статьи 5 Конвенции твердо установлено, что все акты лишения свободы должны основываться не только на одном из исключений, перечисленных в подпунктах "a"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, но и быть "законными". В тех случаях, когда "законность" заключения под стражу является предметом спора, включая вопрос о том, была ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция по существу ссылается на внутреннее законодательство и предусматривает обязательство соблюдать его материально-правовые и процессуальные нормы. Это прежде всего требует, чтобы любое задержание или заключение под стражу имели бы правовую основу во внутреннем законодательстве, а также были бы связаны с качеством закона, требуя, чтобы оно было бы совместимо с верховенством права, концепцией, присущей всем статьям Конвенции. "Качество закона" подразумевает, что в тех случаях, когда норма законодательства разрешает лишение свободы, она должна быть достаточно доступной, точной и предсказуемой в ее применении, чтобы избежать любого риска произвола. Стандарт "законности", установленный Конвенцией, требует, чтобы все законы были достаточно ясными, чтобы лицо в случае необходимости при наличии соответствующей консультации могло предвидеть в разумной степени при обстоятельствах дела последствия, которые может повлечь за собой конкретное действие (см. в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дель Рио Прада против Испании" (Del Rio Prada v. Spain), жалоба N 42750/09, § 125, ECHR 2013). Когда речь идет о лишении свободы, важно, чтобы во внутреннем законодательстве были четко определены условия содержания под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Крянгэ против Румынии", § 120).

127. Европейский Суд также повторяет на данном этапе свои предыдущие выводы, хотя и сделанные в контексте статьи 11 Конвенции, относительно запрета на публичные мероприятия в непосредственной близости от зданий судов (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", §§ 432-442). Европейский Суд счел в упомянутом деле, что власти Российской Федерации не доказали убедительно, что общий запрет на проведение публичных мероприятий в определенных местах соразмерен законной цели обеспечения общественной безопасности и предотвращения беспорядков. Принимая во внимание абсолютный характер запрета в сочетании с широкими дискреционными полномочиями местных исполнительных органов при определении того, что считается "в непосредственной близости" от зданий судов, Европейский Суд пришел к заключению, что общий запрет на проведение публичных мероприятий вблизи зданий судов был настолько широко сформулирован, что его нельзя было признать совместимым с пунктом 2 статьи 11 Конвенции.

128. Жалоба Торлопова является примером применения установленного законом запрета в контексте, когда заявитель был лишен свободы путем административного задержания, поскольку он проводил одиночный пикет перед зданием прокуратуры (с плакатом, адресованным этому государственному органу) через дорогу и на некотором расстоянии от городского суда. Как разъяснено Конституционным Судом Российской Федерации в 2007 году, Верховным Судом Российской Федерации в 2009 году и как подтверждено судом по проверке дела заявителя, было особенно необходимо изучить фактические границы земельных участков, закрепленных за конкретным судом и используемых им (см. выше § 82). Местные нормы, которые были применены к заявителю, оперировали понятием "непосредственная близость" путем установления "радиуса" 150 метров от здания любого суда, измеряемом расстоянием от входа в здание каждого суда в городе. На внутригосударственном уровне было признано, что отсутствовали доказательства того, что место, где стоял заявитель, являлось частью территории городского суда в соответствии с действующими законами и подзаконными нормативными актами.

129. Европейский Суд согласен с тем, что, помимо геометрических соображений, сотруднику правоохранительных органов может быть трудно вникнуть в тонкости требований, вытекающих из федерального и местного законодательства и соответствующей практики Конституционного Суда Российской Федерации, чтобы принять решение о правомерности применения процедуры административного задержания при обстоятельствах, имевших место в деле Торлопова.

130. Разрешение противоречий между федеральным и местным законодательством не является задачей Европейского Суда. Вместе с тем Европейский Суд полагает, что применимая нормативно-правовая база, в том числе КоАП РФ, региональное и местное законодательство, не является достаточно предсказуемой и ясной в своем применении, чтобы избежать риска произвола.

131. По этим основаниям Европейский Суд не согласен с тем, что доставление Торлопова в отдел внутренних дел и его содержание там были "законными" по смыслу подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Отсюда следует, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(iv) Заключение

132. Европейский Суд приходит к выводу, что по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова.

(b) Наказание в виде административного ареста в отношении Драгомирова

133. Что касается наказания, примененного к Драгомирову в виде административного ареста, в контексте подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции Европейскому Суду прежде всего необходимо рассмотреть довод властей Российской Федерации относительно утраты этим заявителем статуса жертвы нарушения Конвенции ввиду компенсации, присужденной ему на внутригосударственном уровне. Европейский Суд отмечает, что суд Российской Федерации частично удовлетворил требование заявителя о выплате ему компенсации и взыскал в его пользу 100 евро в связи с наказанием в виде административного ареста и неудовлетворительными условиями содержания под стражей в течение двух суток (см. выше § 40). Европейский Суд вновь подтверждает, что решение или мера, благоприятствующие заявителю, в принципе недостаточны для того, чтобы лишить его статуса "жертвы" нарушения Конвенции, если только власти государства-ответчика не признали, прямо или по существу, а затем не предоставили возмещение за нарушение Конвенции. Предоставляемое возмещение должно быть надлежащим и достаточным, в противном случае заявитель может продолжать утверждать, что он является жертвой нарушения Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy) (N 1), жалоба N 36813/97, § 181, ECHR 2006-V, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Коккиарелла против Италии" (Cocchiarella v. Italy), жалоба N 64886/01, § 72, ECHR 2006-V). Европейский Суд не считает, что присуждение этой денежной суммы представляет собой адекватное и достаточное возмещение в отношении оспариваемого содержания под стражей. Данная сумма никоим образом не сопоставима с тем, что могло быть взыскано в соответствии со статьей 41 Конвенции (см. в этом отношении упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)", §§ 181 и 202, а также Постановление Европейского Суда по делу "Рахимбердыев против Российской Федерации" (Rakhimberdiyev v. Russia) от 18 сентября 2014 г., жалоба N 47837/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).), § 42, в сравнимой ситуации, а также ниже § 203). Таким образом, заявитель был жертвой предполагаемого нарушения в отношении его административного ареста, когда он подал жалобу в Европейский Суд (см. в аналогичном контексте упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации", §§ 217-218).

134. Что касается существа дела, то Европейский Суд вновь подтверждает, что период содержания под стражей в принципе является законным, если оно осуществляется на основании постановления суда. Последующий вывод о том, что суд допустил ошибку в соответствии с внутренним законодательством при вынесении постановления, необязательно ретроспективно повлияет на действительность промежуточного срока содержания под стражей. По этой причине Европейский Суд последовательно отказывался удовлетворять жалобы лиц, осужденных за преступления, которые утверждали, что их обвинительные приговоры или назначенные им наказания были признаны апелляционными судами, основанными на ошибках факта или права (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бенхэм против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) от 10 июня 1996 г., § 42, Reports of Judgments and Decisions 1996-III). Однако если лицо уже находилось под стражей на основании решения, которое содержало "грубое и очевидное нарушение", вероятно, можно сделать вывод о том, что промежуточный период содержания под стражей являлся нарушением пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ефименко против Российской Федерации" (Yefimenko v. Russia) от 12 февраля 2013 г., жалоба N 152/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 1 (примеч. редактора).), §§ 89-111, с дальнейшими ссылками, Постановление Европейского Суда по делу "Малофеева против Российской Федерации" (Malofeyeva v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 36673/04* (* См.: там же. N 2 (примеч. редактора).), §§ 91-95, Постановление Европейского Суда по делу "Клейн против Российской Федерации" (Kleyn v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 44925/06* (* См.: там же. 2016. N 8 (примеч. редактора).), §§ 28-29, Постановление Европейского Суда по делу "Хаммертон против Соединенного Королевства" (Hammerton v. United Kingdom) от 17 марта 2016 г., жалоба N 6287/10, §§ 112-117, а также Постановление Европейского Суда по делу "Гуменюк против Республики Молдова" (Gumeniuc v. Republic of Moldova) от 16 мая 2017 г., жалоба N 48829/06, §§ 25-26).

135. В настоящем деле возникает вопрос в связи с тем фактом, что заявитель уже отбыл часть наказания (постановление о котором еще не вступило в законную силу) до того, как суд апелляционной инстанции по существу установил, что правонарушения не было совершено. Выводы, сделанные по жалобе заявителя, свидетельствуют о серьезном недостатке решения суда первой инстанции, что отрицательно сказалось на соответствующем сроке содержания под стражей.

136. Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции заслушал Драгомирова, который отрицал, что 9 июня 2008 г., в 14.45, он находился в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения и в неопрятном виде. Суд первой инстанции осудил заявителя согласно обвинению, ссылаясь на рапорт сотрудника милиции С., а также на медицинское заключение и протокол административного задержания. Однако, как было подтверждено судом второй инстанции, рапорт сотрудника милиции не был правдивым и потому не мог быть использован в качестве основания для осуждения. Кроме того, уже в ходе судебного процесса должно было стать очевидным, что остальные письменные доказательства не имели отношения ко времени совершения вменяемого правонарушения и, следовательно, не могли быть использованы для осуждения заявителя по предъявленным обвинениям. В результате суд второй инстанции не мог не признать отсутствие каких-либо иных доказательств, которые могли бы оправдать решение суда первой инстанции о признании заявителя виновным. Следовательно, он отменил решение суда первой инстанции за отсутствием каких-либо доказательств того, что заявитель совершил правонарушение, и прекратил дело за отсутствием corpus delicti (см. выше § 38).

137. Учитывая отмену решения суда первой инстанции судом второй инстанции и серьезность основных недостатков, выявленных в связи с судебным разбирательством в суде первой инстанции, Европейский Суд считает, что при конкретных обстоятельствах дела существуют достаточные основания для того, чтобы сделать вывод о том, что содержание заявителя под стражей "после осуждения" к наказанию, которое он уже частично отбыл, не было "законным" по смыслу подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

138. Соответственно по делу было допущено нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с постановлением об административном аресте Драгомирова, отбытом с 10 по 11 июня 2008 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции

139. Трое заявителей (Андреев, Драгомиров и Торлопов) жаловались на нарушения их права, предусмотренного пунктом 5 статьи 5 Конвенции, что касается их административных задержаний, а Драгомиров - на незаконное постановление об административном аресте.

140. Пункт 5 статьи 5 Конвенции гласит:

"5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

141. Заявитель Андреев утверждал, что суды по гражданским делам неправомерно отклонили его требование о выплате компенсации, считая, что его административное задержание было законным. Заявитель Драгомиров указывал, что он получил 100 евро в качестве компенсации за незаконное привлечение к судебной ответственности, неудовлетворительные условия содержания под стражей и незаконное лишение свободы с 9 по 11 июня 2008 г. (см. выше § 40).

142. Власти Российской Федерации утверждали, что Драгомиров утратил статус жертвы нарушения статьи 5 Конвенции ввиду компенсации, присужденной ему судом государства-ответчика (см. выше § 40).

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

143. Европейский Суд вновь подтверждает, что пункт 5 статьи 5 Конвенции соблюдается в тех случаях, когда у заявителя имеется возможность обратиться в суд с требованием о взыскании в его пользу компенсации в отношении лишения свободы, осуществленного в нарушение пунктов 1-3 или 4 статьи 5 Конвенции. Таким образом, право на компенсацию, предусмотренное в пункте 5 статьи 5 Конвенции, предполагает, что было установлено нарушение одного из других пунктов либо внутригосударственным органом, либо Европейским Судом. В этой связи эффективное осуществление права на компенсацию, гарантированного пунктом 5 статьи 5 Конвенции, должно быть обеспечено с достаточной степенью определенности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Станев против Болгарии" (Stanev v. Bulgaria), жалоба N 36760/06, § 182, ECHR 2012, с дальнейшими ссылками).

144. Во-первых, что касается Торлопова, то его жалоба в соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции, касающаяся принудительного осуществления в судебном порядке права на компенсацию за административное задержание и административное доставление, ограничивается простым несогласием с результатом разбирательства дела о компенсации. Существовала "возможность обратиться в суд с требованием о взыскании в его пользу компенсации", и жалоба заявителя была рассмотрена по существу. Заявитель не выдвинул ни одного довода, который, например, мог бы затронуть проблемы, связанные с эффективной реализацией права на компенсацию, гарантированного пунктом 5 статьи 5 Конвенции, или доступностью либо перспективами на успех в отношении курса действий в условиях, когда требование о компенсации связано с административным задержанием, осуществляемым в связи с обвинением в совершении правонарушения, наказуемого административным арестом, и когда дело не закончилось осуждением. Тот факт, что требование заявителя было безуспешным, не подтверждает, что ему не было предоставлено "подлежащее принудительному осуществлению в судебном порядке право на компенсацию". Следовательно, жалоба Торлопова является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

145. Во-вторых, Европейский Суд отмечает, что ни в одном внутригосударственном разбирательстве не было установлено, что административное доставление Драгомирова и его административное задержание нарушали законодательство Российской Федерации или иным образом были "незаконными" или произвольными. Европейский Суд не сделал каких-либо выводов о нарушении либо об отказе в удовлетворении жалобы, поданной со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции, как поданную с опозданием (см. выше § 103). Таким образом, жалоба на основании пункта 5 статьи 5 Конвенции была подана несвоевременно и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

146. Что касается постановления об административном аресте Драгомирова, то Европейский Суд отмечает, что Драгомиров обратился с иском в суды по гражданским делам, которые назначили компенсацию по существу со ссылкой на условия его содержания под стражей, а не по любому вопросу, связанному с лишением свободы, и просто со ссылкой на то, что административное дело было прекращено. Сомнительно, что данные выводы представляют собой признание нарушения, относящегося к подпункту "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В любом случае Европейским Судом установлено нарушение данного положения в настоящем деле (см. выше § 138). Что касается доступности компенсации в отношении постановления об административном аресте Драгомирова, то Европейский Суд констатирует, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

147. Наконец, в отношении жалобы Андреева Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Компенсация за административное задержание Андреева

148. Во-первых, Европейский Суд вновь подтверждает, что он установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с административным задержанием заявителя Андреева.

149. Во-вторых, выше уже отмечалось, что в 2009 году Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что можно ссылаться на специальные нормы статей 1070 и 1100 ГК РФ при предъявлении требования выплаты компенсации в связи с незаконным административным задержанием, когда оно применяется в отношении правонарушения, наказуемого административным арестом (как в случае Андреева) (см. выше §§ 61-62 и 75).

150. Материалы, имеющиеся в распоряжении Европейского Суда, не свидетельствуют о том, что вопросы, касающиеся административного задержания Андреева, были рассмотрены судами по существу обвинения в административном правонарушении против заявителя. С точки зрения закона, ни суды государства-ответчика, ни власти Российской Федерации в Европейском Суде не ссылались на какие-либо положения КоАП РФ, позволяющие или требующие столь основательной оценки тех доводов, которые заявитель выдвинул в ходе внутригосударственного судебного разбирательства, а затем в Европейском Суде в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции (см. выше §§ 32-33). В любом случае ничто в материалах дела не свидетельствует о том, что суды в деле, касавшемся разбирательства в соответствии с КоАП РФ, в отношении заявителя приступали к тщательной оценке любых фактических или правовых элементов законности и тем более обоснования административного задержания.

151. Однако суды по гражданским делам воздержались от углубления в данный вопрос, лежащий в основе иска заявителя о выплате компенсации, именно по этой причине (см. выше § 33). Таким образом, заявителю было отказано в возможности рассмотрения его иска о компенсации, и эта ситуация отрицательно сказалась на возможности принудительного осуществления его права на компенсацию.

152. Аналогичный вывод можно сделать в том случае, если внутригосударственные решения в деле о компенсации и доводы властей Российской Федерации в настоящем деле (в отношении исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции) должны толковаться как исключающие согласно законодательству Российской Федерации возможность требовать выплаты компенсации при административном задержании, если соответствующие административные разбирательства завершились вынесением обвинительного постановления (см. выше §§ 97-98).

153. Соответственно, по делу было допущено нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции в отношении Андреева.

(b) Компенсация в отношении наказания в виде административного ареста Драгомирова

154. В отношении заявителя Драгомирова Европейский Суд отмечает, что присуждение ему компенсации в размере 100 евро, произведенное судом по гражданским делам, в основном было связано с выводом о том, что условия его содержания под стражей были неудовлетворительными. Как конкретизировал суд второй инстанции, это взыскание также относилось к "незаконному привлечению к ответственности в форме наказания в виде административного ареста". Выводы о незаконности следуют только из того факта, что административное дело в отношении заявителя было прекращено. По-видимому, было неактуально вникать в серьезность недостатков, которые послужили основанием для прекращения дела в отношении заявителя и, таким образом, могли отрицательно повлиять на законность постановления об административном аресте, которое он уже отбыл до прекращения дела (сравните с подходом Европейского Суда выше, в §§ 134-138). Следовательно, можно полагать, что законодательство Российской Федерации предусматривает возможность получения компенсации на более широких основаниях, чем вытекающие из прецедентной практики Европейского Суда в контексте подпункта "a" пункта 1 и пункта 5 статьи 5 Конвенции.

155. При этом Европейский Суд также вновь подтверждает, что право на компенсацию, устанавливающее настолько низкие уровни суммы компенсации за понесенный ущерб, что они более не являются "подлежащими принудительному исполнению", не будет соответствовать требованиям пункта 5 статьи 5 Конвенции (см. Решение Комиссии по правам человека по делу "Камбер против Соединенного Королевства" (Cumber v. United Kingdom) от 27 ноября 1996 г., жалоба N 28779/95). В своем Решении по делу "Новоселов против Российской Федерации" (Novoselov v. Russia) от 16 октября 2003 г., жалоба N 66460/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 10 (примеч. редактора).), Европейский Суд указал, что согласно общеевропейским стандартам присуждение судом компенсации в размере около 120 евро за 10 дней незаконного административного ареста может быть признано небольшим. Однако поскольку, по утверждению властей Российской Федерации, указанная сумма составляет заработную плату квалифицированного рабочего, Европейский Суд считает, что нельзя сказать, что сумма компенсации, присужденная судом, была настолько низкой, что ею можно пренебречь, особенно имея в виду, что формулировка пункта 5 статьи 5 Конвенции не требует, чтобы компенсация выражалась в конкретной сумме.

156. В своем недавнем Постановлении Европейский Суд счел, что компенсация в размере 63 евро за трое суток незаконного содержания под стражей была значительно ниже, чем суммы, присуждаемые Европейским Судом в аналогичных делах, и установил нарушение пункта 5 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ганя против Республики Молдова" (Ganea v. Moldova) от 17 мая 2011 г., жалоба N 2474/06, § 30).

157. В настоящем деле в пользу заявителя судом были присуждены 100 евро в качестве компенсации за неудовлетворительные условия содержания под стражей в течение двух суток его заключения, а также со ссылкой на факт противоправности такого лишения свободы. В этой связи Европейский Суд повторяет, что, даже не говоря уже об условиях содержания под стражей, данная сумма несоразмерна сумме компенсации, которая могла быть взыскана в сопоставимых обстоятельствах либо в рамках процедур подачи односторонней декларации или мирового соглашения, либо в соответствии со статьей 41 Конвенции. Невозможно определить размер суммы, взыскиваемой в отношении незаконности лишения свободы. Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что могут существовать различия в подходе к оценке утраты статуса жертвы нарушения Конвенции в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи суммой компенсации, взысканной на внутригосударственном уровне, с одной стороны, и к вопросу необеспечения права на компенсацию в соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции, с другой стороны. Действительно, Европейский Суд постановил, что заявитель не утратил статус жертвы согласно подпункту "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции в настоящем деле, что имело место нарушение этого положения Конвенции и что заявителю должна быть выплачена компенсация на основании статьи 41 Конвенции в отношении компенсации морального вреда (см. ниже § 203).

158. Что касается пункта 5 статьи 5 Конвенции, то порог нарушения, имевшего место из-за размера компенсации на внутригосударственном уровне, является жестким. В настоящем деле Европейский Суд не считает, что выплата компенсации в размере 100 евро была настолько маленькой, чтобы подорвать идею права на компенсацию.

159. Соответственно, по делу не было допущено нарушения пункта 5 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении заявителя Андреева

160. Заявитель Андреев жаловался на то, что его право на доступ к суду в соответствии со статьей 6 Конвенции было нарушено принятием решения городского суда от 12 мая 2012 г., оставленного без изменения 2 августа 2012 г., и решения суда от 19 сентября 2012 г., оставленного без изменения 20 декабря 2012 г. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в части, имеющей отношение к настоящему делу, гласит следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

161. Заявитель Андреев считал, что гражданско-процессуальная составляющая статьи 6 Конвенции была применима к каждому внутригосударственному разбирательству (см. выше §§ 31-33), направленному на признание его административного задержания нарушающим законодательство Российской Федерации и произвольным, а также на получение компенсации морального вреда, причиненного в результате такого административного задержания. Суды по гражданским делам необоснованно отказались от юрисдикции, ссылаясь на компетенцию судов по делам в соответствии с КоАП РФ, оценивать законность административного задержания и соответствующих действий со стороны полиции. В обоих разбирательствах суды по гражданским делам ошибочно исходили из того, что судами по делу заявителя на основании положений КоАП РФ была дана оценка законности задержания, подчеркнув, что соответствующие решения судов стали окончательными. КоАП РФ не содержит положения, обязывающего суды по делам КоАП РФ производить оценку соответствующих вопросов законности. В ходе второго производства суды не оценили фактические и правовые элементы, вытекающие из его иска.

162. Власти Российской Федерации не предоставили каких-либо конкретных комментариев по поводу данного пункта жалобы заявителя.

163. Ввиду характера и объема выводов Европейского Суда в соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции в отношении заявителя Андреева отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о приемлемости его жалобы и по ее существу по статье 6 Конвенции.

V. Предполагаемые нарушения статей 3 и 13 Конвенции в отношении заявителя Бганцева

164. Заявитель Бганцев жаловался на условия его содержания под стражей с 30 августа и по 4 сентября 2010 г. и на то, что он не располагал эффективными средствами правовой защиты в этом отношении.

165. Власти Российской Федерации признали, что обстоятельства дела выявили нарушения статей 3 и 13 Конвенции.

166. Принимая во внимание позицию властей Российской Федерации и изучив доводы заявителя и имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд не находит оснований для возражения. Следовательно, по делу были допущены нарушения этих статей Конвенции.

VI. Предполагаемые нарушения статьи 6 Конвенции и статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции в отношении заявителя Светлова

167. Заявитель Светлов жаловался на то, что ему не были предоставлены достаточные время и возможности для подготовки своей защиты, в частности, возможность нанять адвоката для судебного разбирательства. Он также утверждал, что отсутствие приостанавливающего действия жалобы на постановление об административном аресте нарушили его право на презумпцию невиновности. Это также подорвало его право на обжалование, поскольку апелляционное слушание состоялось после того, как он отбыл свое наказание в полном объеме.

168. Статья 6 Конвенции в частях, относящихся к настоящему делу, гласит следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела...

2. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком.

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

169. Статья 2 Протокола N 7 к Конвенции гласит:

"1. Каждый осужденный за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении него приговор или определенное ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией. Осуществление этого права, включая основания, на которых оно может быть осуществлено, регулируется законом.

2. Из этого права могут делаться исключения в отношении незначительных правонарушений, признанных таковыми законом, или когда соответствующее лицо было судимо уже в первой инстанции верховным судом или признано виновным и осуждено в результате судебного пересмотра его оправдания".

A. Доводы сторон

170. Власти Российской Федерации утверждали, что по делу не было допущено нарушения Конвенции.

171. Заявитель настаивал на обоснованности своих жалоб.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

(a) Подпункты "b" и "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции

172. Что касается его жалобы в соответствии с подпунктами "b" и "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, то заявитель не жаловался на то, что ему не была предоставлена бесплатная юридическая помощь (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации", §§ 76-102). Вместо этого он утверждал, что 6 сентября 2015 г. он de facto был помещен в такие условия, что не мог самостоятельно организовать свою защиту в суде, в частности, нанять адвоката. Европейский Суд отмечает, что досудебное и судебное производства охватывают период с 4 по 6 сентября 2015 г., в течение которого заявитель был лишен свободы. По делу не оспаривается, что у заявителя был изъят мобильный телефон после его задержания. В то же время не утверждается, что заявитель не знал или что его не информировали о его праве в соответствии с частью 3 статьи 27.3 КоАП РФ просить, чтобы его семья или защитник были бы уведомлены о его местонахождении, что он сделал такое заявление или что в любой аналогичной просьбе было отказано. Власти Российской Федерации не оспаривали тот факт, что заявитель не имел доступа к мобильному телефону в ходе судебного разбирательства и не уточнили, мог ли он связаться с адвокатом по своему выбору с помощью других средств в течение короткого перерыва в судебном разбирательстве. Следовательно, не было продемонстрировано, что имелись важные и достаточные основания для воспрепятствования его выбору юридического представителя (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дворски против Хорватии" (Dvorski v. Croatia), жалоба N 25703/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 82, ECHR 2015). В связи с этим целесообразно приступить к оценке общей справедливости разбирательства по делу (см. ibid.).

173. Отсутствуют доказательства того, что после недолгого перерыва в судебном разбирательстве заявитель отказался от права на помощь адвоката. Кроме того, не было представлено доказательств того, что 6 сентября 2015 г. он содержался в металлической клетке. По делу не оспаривается, что на суде заявитель признал свою вину. Хотя это ни в коей мере не является решающим фактором, отмечается, что до оспариваемого разбирательства заявитель уже подвергался судебному преследованию за аналогичные действия в рамках той же процедуры. В этом конкретном контексте и в отсутствие каких-либо утверждений об обратном Европейский Суд готов предположить, что заявителю была известна возможность хранить молчание и не свидетельствовать против самого себя. В контексте настоящего дела и вышеизложенных соображений это необязательно означает, что он располагал "достаточным временем и средствами" и мог надлежащим образом защитить себя с учетом выбранной линии защиты. Тем не менее важно, что заявитель не уточнял, и из имеющихся материалов не следует, каким конкретным элементам его защиты было оказано воспрепятствование при обстоятельствах дела. В частности, отсутствуют свидетельства того, что он безуспешно ходатайствовал о заслушивании свидетелей или что он не мог представлять доказательства. Следует также отметить, что заявитель не принял решения о привлечении адвоката в апелляционном производстве и не подавал каких-либо ходатайств или просьб в суде второй инстанции. В своей жалобе заявитель Светлов просто упомянул о том, что у него были трудности с юридической помощью, поскольку ни одна адвокатская фирма не работала в воскресенье.

174. Заявитель не указал, и Европейский Суд не усматривает, что объективным последствием любых действий, которые можно отнести за счет суда первой инстанции или должностных лиц по воспрепятствованию заявителю реализовать им свое право на юридическую помощь, был подрыв справедливости судебного процесса в целом.

175. В общем и целом Европейский Суд заключает, что жалоба, касающаяся подпунктов "b" и "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Пункт 2 статьи 6 Конвенции и статья 2 Протокола N 7 к Конвенции

176. Что касается отсутствия приостанавливающего действия жалобы в отношении постановления об административном аресте, то Европейский Суд отмечает, что данный вопрос был поднят заявителем Светловым в Конституционном Суде Российской Федерации, который вынес определение по этому вопросу (см. выше § 79). Однако не похоже, что заявитель ссылался на конституционное положение, касающееся права на обжалование по уголовным делам. В любом случае по делу не утверждалось, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в отношении своей жалобы согласно статье 2 Протокола N 7 к Конвенции.

177. Европейский Суд считает, что жалобы, касающиеся пункта 2 статьи 6 Конвенции и статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции, не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд далее отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

178. Европейский Суд должен определить, нарушило ли отсутствие приостанавливающего действия жалобы на постановление об административном аресте и рассмотрение такой жалобы после того, как это наказание уже было отбыто, пункт 2 статьи 6 Конвенции или статью 2 Протокола N 7 к Конвенции.

(a) Статья 2 Протокола N 7 к Конвенции

179. Европейским Судом был рассмотрен аналогичный вопрос, возникший в контексте законодательства Украины, в его Постановлении по делу "Швыдка против Украины" (Shvydka v. Ukraine) от 30 октября 2014 г. (жалоба N 17888/12, §§ 48-55):

"48. Европейский Суд отмечает, что Договаривающиеся Государства в принципе могут использовать широкие пределы усмотрения в определении того, как должно осуществляться право, закрепленное в статье 2 Протокола N 7 к Конвенции...

49. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что данное положение в основном регулирует организационные вопросы, такие как доступность апелляционного суда или объем рассмотрения дела в апелляционном порядке... Европейский Суд устанавливал в своей прецедентной практике, что проверка законности и обоснованности вышестоящим судом обвинительного приговора или наказания может касаться как конкретных фактов и вопросов права, так и может быть ограничено исключительно вопросами права. В то же время допустимо, что в некоторых государствах подсудимый, желающий подать жалобу, иногда должен получить на это разрешение. Однако любые ограничения, содержащиеся в законодательстве о праве на проверку законности и обоснованности, упомянутые в этом положении, должны по аналогии с правом на доступ к суду, содержащимся в пункте 1 статьи 6 Конвенции, преследовать законную цель и не нарушать саму суть этого права...

50. Принимая во внимание вышеупомянутую аналогию, уместным является повторение установленного Европейским Судом принципа о важности права на доступ к суду, с учетом важной роли права на справедливое судебное разбирательство в демократическом обществе... В тех случаях, когда существует право на пересмотр в соответствии со статьей 2 Протокола N 7, оно должно быть настолько же эффективным.

51. Европейский Суд отмечает, что данное положение направлено на обеспечение возможности исправить любые недостатки в ходе судебного разбирательства или на этапах назначения наказания при производстве по делу, как только оно завершилось вынесением обвинительного приговора... Действительно, вопрос в соответствии с Конвенцией может быть поднят в том случае, если суд второй инстанции был лишен эффективной роли при проверке производства в суде первой инстанции.

52. Европейский Суд постановил, что задержки внутригосударственных судов с рассмотрением жалоб на постановления об особом тюремном режиме, применимом в течение ограниченного периода времени, могут вызвать вопросы в соответствии с Конвенцией, в частности с ее статьей 13. Так, в Постановлении по делу "Мессина против Италии (N 2) (Messina v. Italy) (N 2) Европейский Суд, признавая, что право на эффективное средство правовой защиты не было нарушено лишь на основании несоблюдения установленного законом срока, пришел к выводу, что систематическое несоблюдение 10-дневного срока, соблюдение которого вменяется в обязанность суда, значительно сокращает и практически аннулирует воздействие судебной проверки законности и обоснованности постановлений о специальном режиме. Одним из факторов, которые привели Европейский Суд к такому выводу, был ограниченный срок действия каждого постановления о введении специального режима (жалоба N 25498/94, §§ 94-96, ECHR 2000-X* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мессина против Италии (N 2) (Messina v. Italy) (N 2) (примеч. редактора).), см. также Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Энеа против Италии" (Enea v. Italy), жалоба N 74912/01, §§ 73 и 74, ECHR 2009). Иными словами, судебная проверка законности и обоснованности меры, действие которой к тому времени истекло или почти истекло, считается уже нецелесообразной.

53. Аналогичный подход должен быть применен при рассмотрении обстоятельств настоящего дела. Европейский Суд отмечает, что жалоба заявительницы на решение от 30 августа 2011 г., поданная в тот же день, не имела отлагательного эффекта, а вынесенное решение было исполнено немедленно. Это было сделано в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях, предусматривающим немедленное исполнение решения, только если это касалось лишения свободы (с иными не связанными исключениями, см. выше § 16). Если санкция была бы иной, то решение суда первой инстанции вступало бы в законную силу только в случае отсутствия жалобы в предусмотренные законом сроки, или если оно было оставлено в силе судом второй инстанции. Однако в настоящем деле проверка законности и обоснованности решения суда в апелляционном порядке состоялась после того, как назначенное заявительнице судом первой инстанции наказание было отбыто ею в полном объеме. Европейский Суд находит немыслимым, как эта апелляционная проверка законности и обоснованности могла бы эффективно исправить недостатки в решении нижестоящего суда на этом этапе.

54. Европейский Суд не упускает из виду тот факт, что, если бы суд апелляционной инстанции отменил решение суда первой инстанции, то у заявительницы появилась бы возможность требовать компенсации в отношении как материального ущерба, так и морального вреда на этом основании... Однако это ретроспективное и чисто компенсаторное средство правовой защиты не может рассматриваться в качестве замены права на пересмотр дела, предусмотренного статьей 2 Протокола N 7 к Конвенции. В противном случае это будет противоречить установленному принципу прецедентной практики Европейского Суда, согласно которому Конвенция призвана гарантировать не права, которые являются теоретическими или иллюзорными, а права, которые являются практическими и эффективными...

55. В свете вышеизложенных соображений Европейский Суд заключает, что в настоящем деле было допущено нарушение статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции..".

180. Отмечается, что согласно законодательству Украины (статья 294 Кодекса Украины об административных правонарушениях) после поступления материалов дела у апелляционного суда есть 20 дней для рассмотрения жалобы, а также, как представляется, после этого решение суда первой инстанции формально считается "вступившим в законную силу" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Швыдка против Украины", § 16).

181. По сравнению с делом "Швыдка против Украины" стоит отметить, что согласно законодательству Российской Федерации постановление суда первой инстанции об административном правонарушении не "вступает в законную силу" незамедлительно. В частности, Европейский Суд отмечает, что в отличие от дела "Швыдка против Украины", хотя по законодательству Российской Федерации возможно подать жалобу в течение 10 суток после вынесения постановления суда первой инстанции об административном правонарушении, от суда первой инстанции официально требуется направить жалобу в суд второй инстанции в день ее получения, а от суда второй инстанции официально требуется рассмотреть ее в течение суток. Также отмечается, что согласно КоАП РФ суд апелляционной инстанции не связан доводами жалобы и проверяет дело в полном объеме (статья 30.6 КоАП РФ).

182. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что 8 сентября 2015 г. заявитель подал жалобу на постановление суда от 6 сентября 2015 г. По неуказанным причинам она была рассмотрена только 18 сентября 2015 г., после освобождения заявителя из-под стражи 9 сентября 2015 г. Несмотря на то, что 6 сентября заявитель был приговорен к пяти суткам административного ареста, фактически он отбыл меньшее количество времени, причем досудебное двухдневное административное задержание засчитывалось в срок наказания.

183. Действительно, заявитель не был лишен права реализовать свое право на обжалование постановления суда первой инстанции об административном правонарушении, однако он не получил решение суда второй инстанции по существу предъявленного ему обвинения или по поводу наложенного на него административного наказания. В этой связи следует отметить, что он не жаловался на какие-либо процессуальные ограничения его доступа к суду второй инстанции, а также на то, что сфера охвата проверки его дела не соответствовала положениям статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции или что сама проверка имела иные недостатки.

184. Европейский Суд отмечает, что немедленное исполнение наказания в виде административного ареста сопровождалось временными ограничениями, наложенными на суды в отношении апелляционного производства по делу о таком наказании. В то же время срок подачи жалобы оставался одинаковым для всех дел, включая дела, в результате рассмотрения которых это наказание было назначено и приведено в исполнение.

185. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что существенные фактические и правовые вопросы, которые были положены в основу выводов Европейского Суда по упоминавшемуся выше Постановлению по делу "Швыдка против Украины", применяются и в настоящем деле. У Европейского Суда отсутствуют причины прийти к иному выводу в настоящем деле. Примечательно, что, хотя КоАП РФ требовал ускорить апелляционное производство в определенных временны х рамках, остается факт того, что в настоящем деле имели место проволочки, и жалоба заявителя была рассмотрена после того, как он отбыл наказание в полном объеме.

186. Статья 2 Протокола N 7 к Конвенции допускает ограничение права на обжалование при условии, что оно преследует законную цель и не нарушает саму суть этого права.

187. Власти Российской Федерации не представили в Европейском Суде каких-либо доводов, касающихся законной цели, или того, была ли "сама суть" права неблагоприятно затронута в обстоятельствах данного дела.

188. Со своей стороны с учетом соответствующего определения Конституционного Суда Российской Федерации* (* Имеется в виду Определение от 19 ноября 2015 г. N 2732-O, см. выше § 79 (примеч. редактора).) Европейский Суд отмечает, что в силу КоАП РФ наказания, как правило, исполняются после истечения срока обжалования или после решения апелляционной инстанции. Несмотря на определение Конституционного Суда Российской Федерации, Европейский Суд не был убежден в том, что любая конкретная черта производства по делу об административном правонарушении или довод о его целесообразности перевешивают вред, причиняемый обвиняемому в отношении его права на обжалование в отсутствие какой-либо альтернативы немедленному исполнению наказания в виде административного ареста. В частности, Европейский Суд не в убежден том, что требование ускорить (апелляционное) производство преобладало в ситуации, возникающей в настоящем деле, то есть когда речь шла о наказании в виде административного ареста. Следует также подчеркнуть, что в отличие от материальных наказаний, например, необоснованное (незаконное или, a fortiori, произвольное) и уже отбытое наказание, состоящее в лишении свободы, не может быть отменено простым фактом возможного благоприятного решения суда апелляционной инстанции.

189. Европейский Суд вновь подтверждает в этой связи, что, вынося свое единогласное Постановление по упоминавшемуся выше делу "Швыдка против Украины", он упомянул, хотя и в порядке дополнительного замечания, о доступности процедуры истребования компенсации в тех случаях, когда какое-либо лицо отбывало наказание в виде содержания под стражей на основании решения, которое затем было отменено. Как представляется, аналогичная процедура компенсации также предусмотрена и законодательством Российской Федерации (см. выше §§ 80-81). Тем не менее данный элемент не изменяет вывод Европейского Суда в контексте статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции.

190. Европейский Суд учитывает определенные различия между соответствующими положениями в законодательствах Российской Федерации и Украины. Однако вопрос заключается в том, что жалоба заявителя не была рассмотрена надлежащим образом, а только после того, как он уже отбыл свое наказание.

191. Следовательно, по этим причинам было допущено нарушение статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции.

(b) Пункт 2 статьи 6 Конвенции

192. Европейский Суд вновь подтверждает, что презумпция невиновности, закрепленная в пункте 2 статьи 6 Конвенции, является одним из элементов справедливого разбирательства уголовного дела, наличие которого требуется пунктом 1 статьи 6 Конвенции. В качестве процессуального права презумпция невиновности служит в основном для того, чтобы гарантировать право на осуществление защиты, и в то же время помогает сохранить честь и достоинство обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Констас против Греции" (Konstas v. Greece) от 24 мая 2011 г., жалоба N 53466/07, § 32). Пункт 2 статьи 6 Конвенции требует, в частности, чтобы бремя доказывания лежало на обвинении, и чтобы любые сомнения толковались бы в пользу обвиняемого (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барбера, Мессег и Хабардо против Испании" (Barbera, Messegue and Jabardo v. Spain) от 6 декабря 1988 г., §§ 67-68 и 77, Series A, N 146). Таким образом, будет нарушена презумпция невиновности в тех случаях, когда бремя доказывания перемещается с обвинения на защиту (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джон Мюррей против Соединенного Королевства" (John Murray v. United Kingdom) от 8 февраля 1996 г., § 54, Reports of Judgments and Decisions 1996-I, и Постановление Европейского Суда по делу "Телфнер против Австрии" (Telfner v. Austria) от 20 марта 2001 г., жалоба N 33501/96, § 15). Европейский Суд сделал следующие выводы, касающиеся пункт 2 статьи 6 Конвенции, хотя и в контексте предполагаемого нарушения презумпции невиновности в связи с замечаниями со стороны государственного должностного лица (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Констас против Греции", §§ 34-36):

"34. Европейский Суд отмечает прежде всего, что оскорбительные замечания были сделаны после того, как заявитель был осужден в суде первой инстанции, и пока его апелляционная жалоба еще не была рассмотрена. Таким образом, возникает вопрос о том, мог ли принцип презумпции невиновности быть нарушен на этом этапе разбирательства. Европейский Суд полагает, что пункт 2 статьи 6 Конвенции никоим образом не препятствует компетентным органам ссылаться на существующее осуждение заявителя, когда вопрос о его виновности еще не был окончательно решен. Очевидно, что осуждение заявителя в суде первой инстанции является объективным элементом апелляционного производства. Кроме того, учитывая требования статьи 10 Конвенции, пункт 2 статьи 6 Конвенции не может ни препятствовать властям информировать общественность об уголовной судимости, ни предотвратить обсуждение этого вопроса в средствах массовой информации или широкой общественностью или, как в настоящем деле, в ходе парламентских дебатов (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции" (Allenet de Ribemont v. France), § 38, и Решение Европейского Суда по делу "Папон против Франции (N 2)" (Papon v. France) (N 2), жалоба N 54210/00, ECHR 2001-XII). Тем не менее такая ссылка должна делаться со всей осмотрительностью и сдержанностью, которых требует уважение презумпции невиновности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пеша против Хорватии" (Pesa v. Croatia) от 8 апреля 2010 г., жалоба N 40523/08, § 139).

35. В дополнение Европейский Суд вновь подтверждает, что им уже установлено, что на предварительных стадиях производства по уголовному делу заявления, сделанные государственными органами, не должны побуждать общественность считать обвиняемого виновным или предвосхищать оценку фактов компетентным судебным органом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Аллене де Рибемон против Франции", § 41). Кроме того, в других случаях, когда суды государства-ответчика не разрешили окончательным образом вопрос о виновности, Европейская комиссия по правам человека пояснила, что суть принципа презумпции невиновности состоит в том, что в соответствии с законом он может быть сведен на нет только вступившим в законную силу обвинительным приговором (см. доклад Комиссии по правам человека по делу "Энглерт против Германии" (Englert v. Germany) от 9 октября 1985 г., жалоба N 10282/83, Decisions and Reports (DR) 31, p. 11, § 49, и доклад Комиссии по правам человека по делу "Нелькенбокхофф против Германии" (Nolkenbockhoff v. Germany) от 9 октября 1985 г., жалоба N 10300/83, DR 31, p. 12, § 45).

36. Европейский Суд также вновь подтверждает, что Конвенция должна толковаться таким образом, чтобы гарантировать права, которые являются практическими и эффективными, а не теоретическими или иллюзорными (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Артико против Италии" (Artico v. Italy) от 13 мая 1980 г., § 33, Series A, N 37, и Постановление Европейского Суда по делу "Капо против Бельгии" (Capeau v. Belgium), жалоба N 42914/98, § 21, ECHR 2005-I). Соответственно, и в свете вышеизложенного Европейский Суд считает, что презумпция невиновности не может перестать применяться в апелляционном производстве только потому, что обвиняемый был осужден в суде первой инстанции. Иное заключение по этому поводу противоречило бы роли апелляционного производства, в котором от суда апелляционной инстанции требуется пересмотреть ранее представленное ему решение в отношении фактов и закона. Это означало бы, что презумпция невиновности не будет применяться в ходе производства, возбужденного с целью добиться проверки дела и отмены ранее вынесенного обвинительного приговора".

193. Европейский Суд вновь подтверждает, что насколько "уголовно-процессуальная составляющая" статьи 6 Конвенции применима к делам о малозначительных правонарушениях (в частности, как в настоящем деле, правонарушениях, наказываемых административным арестом), было признано, что статья 2 Протокола N 7 к Конвенции требует предусмотреть процедуру проверки дела (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Гурепка против Украины (N 2)" (Gurepka v. Ukraine) (N 2) от 8 апреля 2010 г., жалоба N 38789/04, §§ 32-34).

194. Европейский Суд также вновь подтверждает свою прецедентную практику, согласно которой период, относящийся к применению подпункта "c" пункта 1 и пункта 3 статьи 5 Конвенции, заканчивается, когда лицо освобождается из-под стражи и (или) выносится приговор по делу, даже если только судом первой инстанции (см. в качестве недавнего примера упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Republic of Moldova), § 85). Именно в отношении данного периода Европейский Суд указал, что продолжение содержания под стражей может быть оправдано в этом случае лишь при наличии фактических признаков подлинного требования общественного интереса, которое, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивает правило уважения индивидуальной свободы, заложенной в статье 5 Конвенции. Суды государства-ответчика должны, соблюдая принцип презумпции невиновности, изучить все факты, свидетельствующие за или против существования вышеупомянутого требования общественного интереса или оправдывающие отход от правила в статье 5 Конвенции, и должны изложить их в своих решениях по ходатайствам об освобождении из-под стражи (см. выше, §§ 90-91). Отсюда следует, что, когда выносится приговор по делу, "даже если только судом первой инстанции", и "назначается" наказание к содержанию под стражей, содержащийся под стражей обвиняемый считается, говоря языком статьи 5 Конвенции, лишенным свободы по смыслу подпункта "a" пункта 1 этой статьи. Из вышеизложенного можно заключить, что статья 5 Конвенции не исключает, что содержание под стражей после вынесения постановления суда первой инстанции об административном правонарушении может считаться как вытекающее из наказания, состоящего в лишении свободы.

195. Европейский Суд имел возможность рассмотреть вопрос о приостанавливающем действии в контексте жалобы в соответствии со статьей 13 Конвенции. В тех случаях, когда возникают вопросы, связанные с риском применения пыток в случае высылки иностранца из страны, эффективность также требует, чтобы соответствующее лицо имело доступ к средству правовой защиты с автоматическим приостанавливающим действием. Статья 13 Конвенции не обязывает Договаривающиеся Государства создавать систему обжалования второго уровня по делам такого рода. Достаточно того, что существует, по крайней мере, одно внутригосударственное средство правовой защиты, которое полностью удовлетворяет требованиям указанной статьи Конвенции, а именно, что оно предусматривает независимую и тщательную проверку жалобы по статье 3 Конвенции и имеет автоматическое отлагательное действие в отношении оспариваемой меры (см. Постановление Европейского Суда по делу "С.K. против Российской Федерации" (С.K. v. Russia) от 14 февраля 2017 г., жалоба N 52722/15* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 9 (примеч. редактора).), § 75, с дальнейшими ссылками). Европейский Суд также вновь подтверждает свою прецедентную практику в том смысле, что "эффективность" внутригосударственного средства правовой защиты в отношении некоторых материально-правовых прав или свобод, предусмотренных Конвенцией, может потребовать немедленного приведения в исполнение благоприятного судебного решения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", § 345, а также, mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Помпеу против Франции" (Pompey v. France) от 10 октября 2013 г., жалоба N 37640/11, § 33).

196. Европейский Суд сделал следующее пояснения при рассмотрении вопроса об отсутствии стороны обвинения в делах по КоАП РФ (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации"):

"72. Европейский Суд далее отмечает, что неучастие в деле прокурора повлияло на действие презумпции невиновности в ходе судебного разбирательства и, как следствие, на вопрос о беспристрастности суда и наоборот. Европейский Суд вновь повторяет в этой связи, что пункт 2 статьи 6 Конвенции гарантирует право человека считаться "невиновным, пока его виновность не будет установлена законным порядком". Презумпция невиновности будет нарушена в тех случаях, когда на практике или на основании действия закона (например, правовая презумпция) бремя доказывания перекладывается с обвинения на защиту...

73. Имеющаяся информация о содержании и применении соответствующих норм законодательства Российской Федерации не позволяет Европейскому Суду выяснить, каким образом презумпция невиновности и бремя доказывания применяются в делах об административных правонарушениях, рассматриваемых судами общей юрисдикции, включая и настоящее дело...".

197. С учетом терминологии, содержащейся в подпункте "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции, пункте 1 статьи 6 Конвенции и пункте 1 статьи 7 Конвенции, "наказание", состоящее в лишении свободы, было назначено судом после установления "вины" заявителя и "после осуждения компетентным судом". Прочитав вышеуказанные положения Конвенции в совокупности, Европейский Суд считает, что принцип презумпции невиновности, как он охраняется в Конвенции, был, так сказать, развернут в противоположном направлении, хотя и во вре менном порядке. Отмечается, что это было сделано на основании неблагоприятных доказательств и собственного признания вины заявителем. Кроме того, отсутствовали явные недостатки, или, например, каких-либо "грубые и очевидные нарушений" в ходе судебного разбирательства (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ефименко против Российской Федерации", §§ 104-111).

198. Хотя, безусловно, обвиняемый оставался под защитой пункта 2 статьи 6 Конвенции, например, в отношении возможных негативных жалоб в апелляционном производстве, относящихся к вопросам факта и права (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Констас против Греции", §§ 34-36), а также положения законодательства Российской Федерации (см. выше § 76), сам факт того, что жалоба на постановление суда первой инстанции об административном правонарушении не имела приостанавливающего действия в отношении исполнения наказания, не повлек за собой нарушения пункта 2 статьи 6 Конвенции.

199. Следовательно, по делу не было допущено нарушения данного положения Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

200. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

201. Заявители представили следующие требования в отношении выплаты компенсации причиненного им морального вреда в связи с нарушением статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции: Цветкова требовала выплаты 15 000 евро, Бганцев - 35 000, Андреев - 7 500, Драгомиров - 1 500, Торлопов - 5 000, Светлов - 6 000 евро.

202. Власти Российской Федерации не представили конкретных комментариев по этому вопросу.

203. С учетом характера и объема нарушения, установленного в отношении каждого заявителя (таких, как продолжительность соответствующих периодов лишения свободы в ходе производства по делу об административном правонарушении в отношении нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции), и осуществляя свою оценку на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителям следующие суммы в качестве компенсации морального вреда плюс сумму любого налога, который может быть начислен на эти суммы:

- 3 000 (три тысячи) евро в пользу Цветковой;

- 3 600 (три тысячи шестисот) евро в пользу Бганцева;

- 1 500 (одну тысячу пятисот) евро в пользу Драгомирова;

- 3 300 (три тысячи триста) евро в пользу Андреева;

- 3 000 (три тысячи) евро в пользу Торлопова;

- 1 000 (одну тысячу) евро в пользу Светлова.

B. Судебные расходы и издержки

204. Трое заявителей также представили следующие требования в отношении возмещения судебных расходов и издержек, понесенных ими в судах Российской Федерации и (или) в Европейском Суде: Цветкова требовала выплатить ей 1 000 евро, Бганцев - 3 407, Светлов - 150 евро.

205. Власти Российской Федерации не представили комментариев по этому поводу.

206. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов лишь постольку, поскольку было доказано, что они были фактически понесены, необходимы и не превышали разумных пределов. В настоящем деле с учетом имеющихся в его распоряжении документов и вышеуказанных критериев Европейский Суд считает разумным присудить заявителям следующие суммы плюс любой налог, который может начисляться на указанные суммы, в качестве компенсации судебных расходов и издержек: 50 (пятьдесят) евро в пользу Цветковой, 3 000 (три тысячи) - Бганцева, 150 (ста пятидесяти) евро - Светлова.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

207. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) решил единогласно объединить рассмотрение жалоб в одно производство;

2) объявил единогласно следующие жалобы приемлемыми для их рассмотрения по существу в отношении:

- статей 3 и 13 Конвенции относительно условий содержания заявителя Бганцева под стражей и отсутствия эффективных средств правовой защиты в этом отношении;

- пункта 1 статьи 5 Конвенции относительно административного доставления и (или) задержаний заявителей Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова;

- пункта 1 статьи 5 Конвенции относительно наказания заявителя Драгомирова в виде административного ареста;

- пункта 5 статьи 5 Конвенции относительно права заявителей Драгомирова и Андреева на компенсацию;

- пункта 2 статьи 6 Конвенции и статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции в отношении заявителя Светлова;

3) постановил единогласно, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о приемлемости и по существу жалобу заявителя Андреева на нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

4) объявил единогласно жалобы заявителей в остальных частях неприемлемыми для рассмотрения по существу;

5) постановил единогласно, что имело место нарушение статей 3 и 13 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя Бганцева под стражей и отсутствия эффективных средств правовой защиты в этом отношении;

6) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении заявителей Цветковой, Бганцева, Андреева и Торлопова в связи с их административными доставлениями и задержаниями;

7) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении наказания заявителя Драгомирова в связи с его административным арестом;

8) постановил единогласно, что имело место нарушение требований пункта 5 статьи 5 Конвенции в отношении заявителя Андреева и что по делу не было допущено нарушения этого положения Конвенции в отношении заявителя Драгомирова;

9) постановил единогласно, что не было допущено нарушения пункта 2 статьи 6 Конвенции в отношении заявителя Светлова;

10) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Протокола N 7 к Конвенции в отношении заявителя Светлова;

11) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты, а также любой налог, подлежащий начислению:

(i) четырьмя голосами "за" при трех - "против": в качестве компенсации морального вреда Цветковой 3 000 (три тысячи) евро, Бганцеву - 3 600 (три тысячи шестьсот), Драгомирову - 1 500 (одну тысячу пятьсот), Андрееву - 3 300 (три тысячи триста), Торлопову - 3 000 (трех тысячи), Светлову - 1 000 (одну тысячу) евро;

(ii) единогласно в качестве компенсации судебных расходов и издержек Цветковой 50 (пятьдесят) евро, Бганцеву -3 000 (три тысячи), Светлову - 150 (сто пятьдесят) евро;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

12) отклонил единогласно оставшуюся часть требований о выплате справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 апреля 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается совместное частично особое мнение судей Хелены Ядерблом, Хелен Келлер и Георгия А. Сергидеса.

Совместное частично особое мнение судей Хелены Ядерблом, Хелен Келлер и Георгия А. Сергидеса

1. Мы согласны с нашими коллегами по вопросу о приемлемости жалоб для их рассмотрения по существу и обо всех различных нарушениях и отсутствии нарушений прав Конвенции в данном деле.

2. Однако мы не голосовали с большинством судей по пункту 11 резолютивной части Постановления. На наш взгляд, Европейский Суд присудил в качестве компенсации морального вреда сумму, которая слишком низкая по сравнению с аналогичными выплатами по другим делам. Например, в деле "Денисенко против Российской Федерации" (Denisenko v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 14 февраля 2017 г., жалоба N 18322/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 1 (примеч. редактора).), § 9) заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей с 15 по 20 июля 2004 г. являлось нарушением подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Власти Российской Федерации возражали против этого довода и утверждали, что заявитель, хотя и был задержан 15 июля, в 14.00, был освобожден из-под стражи в 21.00 того же дня (см. ibid., § 11). Полиция не составила протокол задержания, без которого было невозможно определить, содержался ли заявитель под стражей до того времени, как он утверждал, или был освобожден из-под стражи в день задержания. Тем не менее Европейский Суд отметил, что, хотя оставалось неясным, действительно ли заявитель содержался под стражей в течение стольких дней, как он утверждал, он, по крайней мере, на основе версии властей Российской Федерации, был "лишен свободы с 14.00 до 21.00, в течение семи часов в общей сложности" (см. ibid., § 14). Соответственно, Европейский Суд "установил нарушение подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции и присудил заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда" (см. ibid. §§ 16 и 21).

3. По двум другим делам Европейский Суд присудил по 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного заявителям, задержания которых не были надлежащим образом оформлены. В Постановлениях по обоим делам, "Рахимбердыев против Российской Федерации" (Rakhimberdiyev v. Russia) от 18 сентября 2014 г., жалоба N 47837/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 1 (примеч. редактора).), и "Бирюлев и Шишкин против Российской Федерации" (Birulev and Shishkin v. Russia) от 14 июня 2016 г., жалобы NN 35919/05 и 3346/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 5 (примеч. редактора).), причиной взыскания компенсации вреда Европейским Судом было отсутствие официального протокола задержания. Эти дела показывают, что, даже когда Европейский Суд удовлетворяет требование о выплате компенсации морального вреда, основанное на процессуальных недостатках, в противном случае, казалось бы, законных задержаний, суммы взысканий были больше, чем в настоящем деле, в котором Европейский Суд установил материально-правовое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

4. На наш взгляд, учитывая характер и масштабы выявленных нарушений в отношении каждого заявителя, Европейский Суд должен был присудить в пользу заявителей следующие суммы в качестве компенсации морального вреда плюс сумму любого налога, подлежащего начислению на эти суммы:

- Цветковой - 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро;

- Бганцеву - 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро;

- Торлопову - 5 000 (пять тысяч) евро на основе принципа ne ultra petitum;

- Андрееву - 7 500 (семь тысяч пятьсот) евро.

С суммами, взысканными в пользу Драгомирова и Светлова, мы согласны.