Определение Конституционного Суда РФ от 26 марта 2020 г. N 807-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Максимова Владимира Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 2 и частью четвертой статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, частью первой статьи 6, статьями 42 и 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, A.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина B.А. Максимова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин В.А. Максимов утверждает, что статья 2 "Задачи Уголовного кодекса Российской Федерации" и часть четвертая статьи 159 "Мошенничество" УК Российской Федерации, а также часть первая статьи 6 "Назначение уголовного судопроизводства", статьи 42 "Потерпевший" и 44 "Гражданский истец" УПК Российской Федерации противоречат статьям 15 (части 1, 2 и 4), 17 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 35, 45, 46 (части 1 и 2), 52, 53, 55, 56 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, допускают безусловный отказ в удовлетворении гражданского иска потерпевшего о возмещении материального ущерба, причиненного имущественным преступлением, тем самым лишая такое лицо собственности.

Как следует из жалобы и приложенных к ней материалов, В.А. Максимов был признан потерпевшим и гражданским истцом в рамках уголовного дела, возбужденного в отношении нескольких лиц по признакам преступления, предусмотренного частью четвертой статьи 159 УК Российской Федерации. Приговором суда, оставленным без изменения апелляционным определением, виновные осуждены за совершение группой лиц по предварительному сговору мошенничества в особо крупном размере, в том числе в отношении одного из них установлен квалифицирующий признак такого хищения - использование им своего служебного положения. По оценке суда, виновные, не имея возможности повлиять на ход расследования инкриминированного В.А. Максимову преступления, ввели его в заблуждение относительно своих процессуальных полномочий и намерений и получили от него денежные средства под видом взятки за прекращение уголовного преследования. Суд отказал в удовлетворении заявленного В.А. Максимовым гражданского иска о возмещении причиненного имущественного ущерба, сославшись на статью 169 ГК Российской Федерации и постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях". При этом суд учел, что в возбуждении уголовного дела по признакам дачи им взятки отказано постановлением следователя на основании примечания к статье 291 УК Российской Федерации, поскольку потерпевший по собственной воле сообщил в правоохранительные органы о данном деянии.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

В развитие статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, конкретизирующей общепризнанный правовой принцип nullum crimen, nulla poena sine lege, Уголовный кодекс Российской Федерации для осуществления задач, связанных с охраной прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя от преступных посягательств, с обеспечением мира и безопасности человечества и предупреждением преступлений, устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, предусматривает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений (статья 2).

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, уголовно-правовая охрана собственности осуществляется лишь от тех деяний, которые содержат признаки соответствующего состава преступления, в частности предусмотренного статьей 159 УК Российской Федерации (определения от 28 июня 2018 года N 1453-О, от 27 сентября 2018 года N 2166-О и от 28 февраля 2019 года N 553-О), а действующее правовое регулирование не предполагает наступления уголовной ответственности за совершение правомерных действий (определения от 20 декабря 2016 года N 2774-О, от 27 сентября 2018 года N 2194-О и от 30 января 2020 года N 256-О).

Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям (абзац второй пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 года N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате"). Вследствие этого возможна квалификация в качестве мошенничества действий лица, выразившихся в инсценировке условий для незаконного приобретения им выгоды (денег, ценностей и др.), в том числе под видом получения взятки (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2019 года N 865-О). Такая оценка содеянного сама по себе не исключает возможность признания физического лица потерпевшим, если будет установлено, что его последствием явилось существенное нарушение прав и законных интересов данного физического лица, соотносимое с предусмотренными частью первой статьи 42 УПК Российской Федерации конкретными видами вреда (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 11 октября 2016 года N 2164-О).

В силу положений статей 44 и 54 УПК Российской Федерации, имеющего своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (часть первая статьи 6), гражданский иск в уголовном деле вправе предъявить потерпевший, который признается гражданским истцом, к лицам, которые в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации несут ответственность за вред, причиненный преступлением, и признаются гражданскими ответчиками; он разрешается в приговоре суда по тем же правилам, что и иск в гражданском судопроизводстве, однако производство по гражданскому иску в уголовном судопроизводстве ведется по уголовно-процессуальным правилам, которые создают для потерпевшего повышенный уровень гарантий защиты его прав (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июля 2017 года N 1442-О, от 27 марта 2018 года N 834-О и от 6 июня 2019 года N 1510-О).

При этом правовое регулирование отношений по поводу возмещения имущественного вреда - как имеющих частноправовой характер - должно обеспечиваться, главным образом, в рамках гражданского законодательства за счет присущего ему правового инструментария (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2016 года N 4-О, от 29 сентября 2016 года N 2147-О, от 20 декабря 2016 года N 2632-О, от 27 июня 2017 года N 1359-О, от 27 февраля 2018 года N 418-О и др.). Так, на поддержание основ правопорядка и нравственности и недопущение совершения соответствующих антисоциальных сделок направлена статья 169 ГК Российской Федерации (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 23 октября 2014 года N 2460-О, от 24 ноября 2016 года N 2444-О и др.), которая позволяет судам в рамках их полномочий на основе фактических обстоятельств дела определять цель совершения сделки и в случаях, предусмотренных законом, взыскивать в доход Российской Федерации все полученное по такой сделке сторонами (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 октября 2019 года N 2858-О).

Не придается иной смысл приведенным нормам и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года N 24: подлежит квалификации в качестве мошенничества получение лицом ценностей за совершение действий (бездействие), которые в действительности оно не может осуществить ввиду отсутствия служебных полномочий и невозможности использовать свое служебное положение; владелец переданных ценностей в таком случае не может признаваться потерпевшим и не вправе претендовать на возвращение этих ценностей и на возмещение вреда в случае их утраты; освобождение от уголовной ответственности взяткодателя либо лица, совершившего коммерческий подкуп, которые активно способствовали раскрытию или расследованию преступления и в отношении которых имело место вымогательство взятки или предмета коммерческого подкупа, не означает отсутствия в их действиях состава преступления; такие лица не могут признаваться потерпевшими и не вправе претендовать на возвращение им ценностей, переданных в виде взятки или предмета коммерческого подкупа (абзац второй пункта 24 и абзац первый пункта 30).

Соответственно, в системе действующего правового регулирования вопрос о признании потерпевшим (гражданским истцом) от мошенничества, совершенного под видом получения взятки, а также о взыскании переданных при этом денег и других ценностей решается с учетом правомерности или противоправности поведения лица, их передавшего, что направлено на поддержание основ правопорядка и нравственности.

Таким образом, оспариваемые В.А. Максимовым нормы не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права в указанном им аспекте, а потому данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Максимова Владимира Александровича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин